Деревенский царь и городская принцесса

1

Глава 1: Шокирующая Правда
Настя сидела в кресле, мягкие подушки которого обволакивали ее, словно облака, а шелковый халат струился по коже. За окном, в гигантском панорамном окне ее московской квартиры, огни мегаполиса мерцали, как россыпь бриллиантов на черном бархате ночи. В одной руке – бокал просекко, в другой – только что законченная монография по нейрохирургии, написанная на английском. Двадцатипятилетняя выпускница медицинского института, знающая несколько языков, блестящая, успешная, она казалась воплощением совершенства. Жизнь была предсказуемо прекрасна, ее будущее расписано по минутам, каждый шаг выверен, каждый успех ожидаем.
В соседней комнате, откуда доносились приглушенные голоса, находились ее мать, элегантная, безупречная Вероника Сергеевна, и давняя подруга семьи, тетя Лариса. Настя не обращала на их беседу особого внимания – обычные женские разговоры о светских новостях, модных тенденциях, инвестициях. Но вдруг ее слух уловил обрывок фразы, который заставил кровь застыть в жилах.
"…Вероника, ну сколько можно жить этим прошлым? Он там, в своей деревне, давно уже… ну, живет своей жизнью. И дочка… она же не должна знать, что ее отец…"
Настя ощутила, как мир вокруг нее пошатнулся. Бокал чуть не выскользнул из рук. Отец? Жив? Всю свою сознательную жизнь ей говорили, что ее отец погиб много лет назад в автокатастрофе. Это была ее личная трагедия, ее детская боль, которую она научилась прятать глубоко внутри, лишь изредка позволяя ей прорываться в снах. Смерть отца была частью ее фундамента, объясняла ее желание стать врачом, чтобы спасать жизни. И вдруг – эта фраза.
Настя встала, неслышно, словно тень, подошла к двери. Она дышала через раз, сердце стучало где-то в горле, а в ушах шумело, заглушая все остальные звуки.
"…Но он же фермер! В какой-то глуши! Что Настя скажет? Это будет позором!" – голос матери дрожал, в нем слышались нотки паники и отвращения.
"Ничего она не скажет, если не узнает! Да и какая ей разница, Вероника? Он сам так решил. Захотел зарыться в землю, пусть зарывается. А у Насти своя, прекрасная жизнь."
Настя отпрянула от двери, как от удара током. Фермер? В глуши? Картины ее будущего, где она – светило медицины, окруженная роскошью и уважением, начали рассыпаться, словно карточный домик. Внутри нее что-то сдвинулось, что-то болезненное и незнакомое. Это был не просто шок, это было предательство. Предательство той, кто дал ей жизнь, кто строил ее мир на лжи.
Она вернулась в кресло, но просекко уже не казалось таким игристым, а строчки монографии расплывались перед глазами. Ее отец жив. Он там, где-то в бескрайних просторах российской глубинки, работает на земле. И ее мать скрывала это от нее всю жизнь, называя это "позором".
В голове Насти вихрем проносились вопросы: Почему? Как? Кто он на самом деле, этот незнакомый человек, которого она оплакивала? И что это за жизнь, которую ей так тщательно скрывали?
Она вдруг ощутила невероятный, всепоглощающий импульс – узнать. Узнать правду, какой бы она ни была. Не просто узнать, а увидеть его, почувствовать эту связь, которую у нее отняли. И ничто, никакие московские блага, никакая "прекрасная жизнь" не могли остановить ее. Это было не просто желание, это была острая, жгучая необходимость. Но одно она знала точно: она не может просто так приехать и сказать: "Привет, папа, я твоя дочь." Она должна была увидеть его мир, понять его, прежде чем раскрыть свою личность.
В ту ночь, глядя на мерцающие огни Москвы, Настя принимала решение, которое изменит всю ее жизнь. Решение, о котором ее мать даже не подозревала.

2

Глава 2: Тайный План и Новая Личина
Настя провела бессонную ночь, строя планы. Москва, с ее огнями и привычным комфортом, казалась теперь чужой, даже фальшивой. Решение было принято твердо – она поедет. Но не как Настя, московская принцесса с дипломом и знанием языков, а как кто-то другой. Ее мать, конечно, никогда не одобрила бы такое.
На следующий день, за завтраком, Настя встретилась с матерью. Воздух в кухне был наэлектризован, хотя только Настя знала почему.
"Мам," — начала она, стараясь придать голосу максимально невинный тон, — "я тут подумала… мне нужна практика. Настоящая. Ты же всегда говорила, что я слишком оторвана от жизни?"
Вероника Сергеевна отпила кофе, недоверчиво приподняв бровь. "Какая еще практика, Настенька? У тебя же интернатура в лучшей клинике Москвы, все устроено. Зачем тебе это?"
Настя улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела естественно. "Ну, мам, чтобы 'понять реальную жизнь', как ты выражаешься. Хочу поработать в глубинке, посмотреть, как люди живут, как справляются с трудностями. Это же бесценный опыт для будущего врача, разве нет?" Она приводила аргументы, которые, как она знала, всегда срабатывали на ее практичной матери.
Вероника Сергеевна на мгновение задумалась, и в ее глазах мелькнула гордость за "серьезный" подход дочери к профессии. "Ну, если это так важно для твоего профессионального роста… Хорошо. Но куда ты собралась? И надолго ли?"
Настя сделала вид, что колеблется. "Я присмотрела одну ферму. Где-то в… Саратовской области, кажется. 'Рассвет' называется. Сказали, им нужны руки, неважно, какие. И я хочу быть там дольше, чем обычная практика, чтобы действительно вникнуть." Она внутренне сжалась от лжи, но цель оправдывала средства.
Мать, хоть и с опаской, но согласилась. Настя знала, что та свято верит в ее "глубокий" подход к медицине.
Следующие дни Настя посвятила подготовке. Ее роскошный гардероб был бесполезен. Она купила несколько пар простых джинсов, хлопковых футболок, удобные ботинки, достала старый, видавший виды рюкзак. Перед зеркалом она экспериментировала: минимум косметики, волосы, обычно уложенные в идеальную прическу, теперь были небрежно собраны в хвост. Она даже слегка сутулилась, пытаясь избавиться от своей привычной грациозности. "Никаких 'принцесс', Настя," — шептала она своему отражению. — "Ты теперь – Настя Смирнова, ищущая любую работу."
Параллельно она лихорадочно изучала информацию о ферме "Рассвет" и ее владельце. Иван. По фотографиям в интернете он выглядел молодым, крепким, с сильными, но простыми чертами лица. Статьи в местных газетах пестрили заголовками о его успехах: "Иван – гордость района!", "На ферме 'Рассвет' бьет ключ жизни!", "Наш Иван – опора и надежда!" Он был героем, местной знаменитостью, по сути, "царем и Богом" этого поселка, как она поняла. Она усмехнулась. Для нее, привыкшей к миллиардерам из Forbes, этот "царь" был всего лишь очередным "деревенщиной". Ее московские предрассудки были непоколебимы.
"Ну что ж, Иван-царевич," — подумала Настя, застегивая потрепанный рюкзак. — "Посмотрим, что ты за фрукт. И что там за секреты хранит мой отец." Предвкушение приключения и одновременно жуткая тревога смешались в ее груди. Она чувствовала себя шпионкой, отправляющейся на секретное задание, а не дочерью, ищущей потерянного отца.

3

Глава 3: Ферма "Рассвет": "Царь" и Первое Впечатление
Автобус, пропахший дизельным топливом и полевыми травами, выплюнул Настю на пыльной обочине деревушки, обозначенной покосившейся табличкой "Казачий Стан". Вокруг простирались бескрайние поля, уходящие за горизонт, и лишь вдалеке виднелись несколько деревенских домов да приземистые постройки фермы. Воздух был наполнен непривычными запахами: свежескошенной травы, навоза и легкой кислинки силоса. Это было так далеко от ее привычных парфюмерных облаков, что Настя невольно поморщилась.
Она поправила лямки старого рюкзака, ощущая на плечах его незнакомую тяжесть. Вся ее маскировка — мешковатые джинсы, потертая футболка и отсутствие макияжа — должна была создать образ "простушки". Но внутреннее ощущение московской принцессы все еще зудело где-то под кожей.
Двигаясь по навигатору в телефоне, который чудом ловил сеть, Настя наконец добралась до фермы "Рассвет". Первое, что бросилось в глаза, – это не идеальная, но внушительная территория: ухоженные поля, добротные постройки, новенькая сельскохозяйственная техника. Видно было, что здесь вкладываются силы и деньги.
И тут она увидела его.
Иван. Он стоял посреди двора, давая указания рабочим, высокий, широкоплечий, в простой, но аккуратной рабочей одежде. Солнце играло в его русых волосах, а уверенная походка и властный взгляд говорили о его положении. Местные жители, проходя мимо, здоровались с ним с уважением, порой с легким подобострастием. Да, "царь и Бог" был именно таким, как описывали статьи. Для этой деревни он был всем.
Настя наблюдала за ним, и на ее губах появилась едва заметная, чуть снисходительная улыбка. "Деревенщина, — пронеслось в голове, — но… крепкая деревенщина". Ей даже показалось немного забавным, что этот "царь" из глубинки может оказывать такое влияние на людей. Никакого интереса. Абсолютно.
Она подошла к нему, стараясь выглядеть неуверенно. "Извините, пожалуйста," — начала Настя, стараясь говорить чуть более простонародно, чем обычно. — "Это ферма 'Рассвет'? Мне сказали, вам тут работники нужны… Я Настя. Настя Смирнова."
Иван обернулся. Его взгляд скользнул по ее простому наряду, по растрепанным волосам, задержался на ее лице. На мгновение его брови чуть сошлись на переносице, выдавая легкое удивление, но затем в глазах мелькнул интерес, почти вызов. Он видел ее неумелость, ее городскую неприспособленность, которая сквозила во всем ее облике, но не мог оторвать взгляда от нее, ее красота была очевидна даже под слоем притворной простоты. Настя ощутила на себе этот цепкий взгляд и, к своему удивлению, почувствовала легкий румянец.
"Настя Смирнова, говоришь? Ну что ж… работа тут есть всегда. А что ты умеешь делать, Настя Смирнова?" — его голос был низким, уверенным, привыкшим отдавать распоряжения.
Настя сглотнула. "Да… да все могу! Любую работу! Я… я очень быстро учусь!" — она ляпнула первое, что пришло в голову, стараясь выглядеть полной энтузиазма, но слегка неуклюжей.
Иван прищурился, явно усомнившись в ее словах. Однако что-то в ее глазах – то ли искренняя решимость, то ли та самая непривычная, "городская" красота – заставило его принять решение. "Ладно, Настя Смирнова. Берем тебя на испытательный срок. Начнёшь завтра. Жилье есть в общежитии для рабочих. А сейчас иди, отдохни с дороги."
Настя почувствовала облегчение, смешанное с легким недоумением. Так просто? Без особых вопросов? Она кивнула, поблагодарила его и пошла в указанном направлении. За ее спиной она чувствовала его взгляд, и на этот раз он был не просто заинтересованным, а будто изучающим. Она усмехнулась. Ну что ж, "царь" заинтересовался своей новой "подданной". Ей даже немного смешно, какие глупые чувства он может к ней испытывать. Ведь это просто временное приключение, не более.

4

Глава 4: Катастрофа на Курьих Ножках: Комедия Ошибок
Первое утро на ферме "Рассвет" встретило Настю не мягким московским солнцем, а резким, пронзительным петушиным криком. Она проснулась на жесткой койке в общежитии, в окружении незнакомых запахов и звуков. Кое-как приведя себя в порядок, она отправилась на первый рабочий день.
Настя была полна решимости. "Я же умная, справлюсь!" — убеждала она себя. Но реальность оказалась куда более беспощадной, чем ее самые худшие ожидания. Иван поручил ей "простую" задачу: разнести корм животным.
"Вот, это для коров," — нахмурившись, объяснял он, указывая на мешки с комбикормом, — "а это, Настя Смирнова, для свиней. Не перепутай!"
Настя, с умным видом кивая, пошла выполнять поручение. Через полчаса ферма наполнилась странными звуками. Коровы мычали с возмущением, отказываясь есть что-то подозрительно пахнущее, а свиньи, напротив, радостно хрюкали, уплетая… кажется, силос, предназначенный для крупного рогатого скота. Иван, прибежавший на шум, застыл, глядя на этот пищевой хаос.
"Настя!" — его голос прогремел над фермой. — "Ты что натворила?!"
Настя, вся перепачканная и растрепанная, невинно моргнула. "Я… я думала, это вкуснее для них будет!" В ее глазах читалось искреннее недоумение.
Это было только начало. Позже Настя попыталась помочь в саду и едва не сломала новенький культиватор, запутавшись в проводах. "Как он включается?" — беспомощно спрашивала она, дергая за рычаги. Иван спас технику в последний момент, оттащив ее в сторону с тяжелым вздохом.
Кульминация наступила в коровнике. Иван поручил ей помыть полы, "чтобы сияли". Настя подошла к задаче со всей свойственной ей городской педантичностью. Она взяла шланг, включила воду на полную мощность и… устроила настоящее наводнение. Вода хлынула по всему коровнику, заливая ноги рабочих, а Настя, как дирижер, стояла посреди потопа, пытаясь направить струю воды в нужное русло. Коровы, перепуганные внезапным "цунами", метались по стойлам.
"МАМА РОДНАЯ!" — крикнул один из рабочих, в ужасе отступая.
Иван примчался на этот водяной хаос. Он стоял на пороге коровника, широко расставив ноги, и его взгляд был смесью неверия, ярости и... едва сдерживаемого смеха. Он видел, как Настя, вся мокрая, пыталась поймать убегающую струю воды, похожая на городскую фею, попавшую в плен водной стихии.
"Настя Смирнова," — проговорил Иван сквозь стиснутые зубы, — "ты что, никогда шланг в руках не держала?"
Настя виновато опустила глаза. "Я… я просто хотела сделать все идеально чистым."
Иван отвел ее от шланга, выключил воду и тяжело вздохнул. "Ладно. Теперь будешь морковку перебирать. Это ты хоть не испортишь, надеюсь."
Перебирание морковки прошло относительно спокойно, пока Настя не решила "помочь" в курятнике. Она, по незнанию, выпустила половину кур из загона, пытаясь поймать их, как пушистые мячики. "А-а-а-а-а!" — раздался ее истошный крик, когда одна из несушек, запутавшись в ее волосах, попыталась взлететь. Настя, с перекошенным от ужаса лицом, носилась по двору, отбиваясь от разгневанных птиц, а Иван и рабочие, побросав дела, хватались за животы от хохота.
"Катастрофа на курьих ножках," — пробормотал Иван, вытирая слезы смеха. Он видел, что она старается, но ее старания были настолько нелепы и неуклюжи, что вызывали только улыбку. Эта городская девушка была полным провалом в фермерском хозяйстве, но в то же время она привнесла в их суровые будни неожиданный, забавный хаос. И, к своему удивлению, Иван обнаружил, что ему это нравится.