Дерзкая для сурового босса

Глава 1

— Хорошо мы проработали, да, Карина Викторовна? — довольно улыбается шеф, положив руку мне на спину.

Поработали-то мы хорошо, но рука Владимира Николаевича скользит ниже, вот уже на моей пояснице, и я, сразу же вскочив, кричу на весь ресторан:

— Официант, подойдите!

А я ещё думала, что на меня все так смотрели, когда босс объявил: «Едет со мной Карина Викторовна!»

Оказывается, слухи иногда не просто слухи. Девочки из отдела меня отговаривали от этой поездки — я думала, что завидуют. А нет, Владимир Николаевич на самом деле всех командировочных собирается затащить в постель.

Я, конечно, девушка амбициозная, но не до такой степени. Шеф меня как мужчина не привлекает, а подниматься по карьерной лестнице я привыкла исключительно тем, что в голове, а не ниже пояса.

Заказав «Лонг-Айленд», почти залпом его выпиваю и заказываю ещё один. Владимир Николаевич увидит, что взять с тела, которое можно смело назвать бревном, нечего, и отвалит от меня. Только вот я не учитываю, что шеф хлещет коньяк, и с каждым глотком его глаза становятся всё маслянистее и маслянистее.

Чертов старый извращенец!

Второй «Лонг-Айленд» выпиваю, не чувствуя вкуса, хотя знаю, что это убойная смесь. Все, что есть в баре, замаскированное напитком. И вот сейчас бы только дойти до лифта, чтобы снять двенадцатисантиметровые шпильки.

Я же хотела как лучше, а в итоге что получила? Да, контракт заключён, поставщики довольны. Как говорила моя подруга Стася: «Надо закрыть глаза и потерпеть».

Фу, я же потом не отмоюсь. Мои амбиции через постель не будут реализовываться.

— Карина Викторовна! — бежит за мной шеф, и, как назло, в лифте мы оказываемся с ним вдвоем.

— Я не буду с вами спать! — выставив руку вперёд, как будто это кого-то может остановить. — Владимир Николаевич, не доводите до вызова полиции, тем более в этом отеле остановился мой парень.

— Парень? — усмехается пьяно шеф. — Я же вижу, как ты одинока. Ее ломайся, Карина, это тебе поможет в будущем.

Выйдя из лифта, я действительно снимаю туфли, но Владимир Николаевич расценивает это по-своему. А я точно переборщила с коктейлем — он начал побираться в голову. Почти бегу по коридору, то есть мне так кажется, а мой номер в самом конце, когда чувствую хватку чуть выше локтя.

— Карина, мне даже нравится, как ты ломаешься, — улыбается Владимир Николаевич, как будто я ему тут устраиваю ролевые игры. — Открывай свой номер.

Тошнит меня сейчас как раз не от коктейля. Я, кажется, уже и протрезвела, когда поняла, что меня готовы поиметь прямо в коридоре отеля. Черт, и работу терять не хочу, но ладно… Найду другую. С таким решением я бью коленом прямо в место, которое любой мужик, независимо от возраста, считает стратегически важным.

— Сука, — согнувшись, стонет шеф.

Ну, судя по нашим телодвижениям, почти бывший шеф. Он со своим стратегически важным местом явно рассчитывал на другое времяпрепровождение.

— Дорогой, — заметив человека, который двигается медленно к нам со стороны лифтов, бросаюсь ему на шею. — Подыграй мне. Пожалуйста, скажи, что ты мой парень, — умоляю я незнакомого мужчину. Пожалуйста, — повторяю с нажимом. — Или будете давать показания в полиции как свидетель изнасилования.

— Хорошо, — без заминки отвечает он. — Но у меня есть условие.

— Условие? — нервно сглатываю, разглядывая его красивое лицо. Хорош, зараза. Но такой мне и нужен, я же сама девушка хоть куда!

— Проведешь день влюбленных в моем номере. Согласна?

Видимо, ему тоже нужно кого-то отшить, как и мне босса-извращенца!

— Согласна, — шепчу, прижимаясь к нему и посылая почти бывшему боссу победную улыбку. — Проведу с тобой ночь, то есть просто в твоём номере. А ты... Докажи тому придурку, — киваю на извращенца, — что я только твоя.

— Дорогая, — громко произносит мой незнакомец, — мужчине плохо? Может, ему нужна помощь?

— Он сам справится. Правда, Владимир Николаевич?

Работы я точно лишилась — терять уже нечего. А меня всю трясет. Как представлю это потное тело на себе. Фу, даже за должность главного менеджера на такое не пошла бы.

— Да, — слышу сдавленное от начальства, когда дверь уже закрывается.

И только сейчас до меня доходит, что я один на один с человеком, которого увидела впервые пару минут назад. Закусываю нижнюю губу и поворачиваюсь, понимая, что мы даже не представились друг другу.

— Меня зовут… — хочу сказать, но он оказывается рядом в два шага и бросает мои туфли, которые держал в руках, на пол.

— Мы просто два незнакомца, которые в нужное время и в нужном месте оказались рядом.

Звучит пафосно, но так… интригующе. Я перевожу взгляд на мини-бар в этом большом номере и иду к этому оазису спокойствия.

— Ты будешь что-нибудь? — спрашиваю, как будто мой загадочный незнакомец у меня в гостях.

— Виски, — усмехается он и идёт в ванную.

Как будто так и надо. Как будто мы сто раз проводили вечера и… ночи в номерах. Миниатюрные бутылочки, уже пустые, становятся в ряд на прикроватной тумбочке, пока я слушаю шум воды. И нет — я не алкозависимая. Да у меня стресс просто, черт возьми! Пора искать вакансии по своей специальности, хотя за свое… Хм, не знаю, достоинство там или недостаток, но Владимиру Николаевичу это место ещё понадобится. За нанесение вреда здоровью, конечно, претензий ко мне не будет, но работы я точно лишусь. Лучше подыскивать сразу, а не ждать, когда у меня в трудовой появится статья.

— Эй, Белоснежка, что зависла?

Отрываю взгляд от пола и медленно… очень медленно… Все проклятый «Лонг-Айленд» и мини-бар! Поднимаю глаза от ступней выше и выше — от колен полотенце начинается, белое, махровое. Но оно висит так низко. Я вижу темные волосы на уровне своего лица, замечаю не выступающие, но вполне очерченные кубики на животе. По ним стекают капли воды, и это зрелище меня завораживает.

Да нет же, это грёбаный «Лонг-Айленд»!

— Будем спать? — с усмешкой спрашивает мой незнакомец, когда я, наконец пройдясь взглядом по его телу, встречаюсь с глазами.

Глава 2

— А Белоснежка у нас не скромница, — усмехается мужчина.

— А ты тогда кто? Один из гномов? Ворчун, Чихун? — начинаю городить какую-то чушь.

Ну, трепаться я умею хорошо. И когда нервничаю, особенно много говорю. А тут передо мной голый мужик, который явно проводит много времени в спортзале. И вот мой незнакомец точно не нервничает. Из-за чего бы? Его Микеланджело бы на коленях умолял, чтобы позировал. Да Давид нервно в сторонке курит.

— На прекрасного принца не тяну? — спрашивает этот брат Аполлона, рывком поставив меня на ноги и занявшись пуговицами на моей блузке.

— Ну… — задумчиво поднимаю я глаза к потолку.

Тянет, конечно, ещё как тянет. Только с самомнением, судя по всему, у моего незнакомца и так все в порядке — не стоит полировать ему корону.

С лёгкой руки я остаюсь без блузки и бюстгальтера. Может, он фокусник? Так незаметно и виртуозно без одежды я ещё не оставалась. По инерции скрещиваю руки на груди, на что мой незнакомец неодобрительно качает головой.

— Все же Белоснежка скромница, — замечает он. — У тебя там все на твердую троечку, — моментально определяет мой размерчик.

— Так и будем болтать? — снова закатываю глаза.

Боже, Карина, ты точно перебрала. Я на полном серьёзе собираюсь переспать с человеком, даже имени которого не знаю. Или это не «Лонг-Айленд», а стресс от настойчивых ухаживаний шефа? Все же лучше подобие греческого бога, а не обвисшее пузико престарелого ловеласа, который уверен в своей неотразимости.

Развернув меня на сто восемьдесят, снова, между прочим, очень виртуозно, мой незнакомец прижимает меня к стене. Его горячие руки на моей груди и холодок панели, к которой я прижата спиной, создают будоражащий контраст. У меня даже стон вырывается, который словно становится сигналом для мужчины. Он медленно наклоняется к моему лицу, но целует не бережно, не даёт опомниться, как его язык уже вовсю хозяйничает в моем рту. Мамочки! А ножки-то меня подводят, перестают держать. Если бы не сильные руки моего незнакомца, уже бы розовой лужицей осела на пол прямо к его ногам.

Впиваюсь ногтями в рельефные плечи, чувствуя, что не только ноги, но и мозги становятся похожими на желе. Юбка оказывается на полу, и этот змей-соблазнитель, оторвавшись от моих губ, удовлетворённо замечает:

— Чулки оставим.

— Фетишист, — не могу не отметить.

Ну надо же что-то сказать, а то я слишком долго уже молчу. Незнакомец подхватывает меня и закидывает мои ноги себе на поясницу. Я только успеваю охнуть. Даже не спрашиваю, чем ему кровать не нравится. Очередной фетиш?

В принципе, мыслей тоже скоро почти не остаётся. Одно сплошное удовольствие. Я чувствую его в себе. Не так, как с поцелуем. Понемногу. Думает не только о своем удовлетворении, но и о моем.

Закусываю губу, глядя в темные глаза, пока он двигается, постепенно наращивая темп.

— Стони, Белоснежка, кричи, не стесняйся, — говорит, вжимая меня в стену ещё сильнее.

Действительно, чего это я сдерживаюсь? Сегодня я разрешаю себе все, ведь этого сексуального красавчика вижу в первый и последний раз.

Мои стоны впору давать слушать как мастер-класс порноактрисам. Странно, что из соседнего номера нам не начали стучать.

— Белоснежка, ты огонь, — неся меня как пушинку к кровати, отвешивает комплимент мой незнакомец.

— Ты тоже ничего, — серьезно киваю я, поежившись от прохлады простыни.

— Ничего? Ну, Белоснежка, сама напросилась.

Я, кажется, невероятно глупо хихикаю, ведь именно на такую реакцию и рассчитывала. Раньше не замечала за собой склонности к нимфомании, но когда рядом такой секс-экземпляр, мысли невольно утекают из головы ниже пояса.

— Я в душ, — пытаюсь улизнуть ненадолго, но кто мне даст.

— Потом душ, — возражает мой незнакомец и подминает под себя.

Проводит рукой по резинке чулка — и снова готов в бой. Только ко второму раунду не спешит приступать. Дразнит, гладит по бёдрам, прикусывает сосок, языком обрисовывает пупок.

Мамочка, роди меня заново! Звездец этой ночью моим голосовым связкам. С такой прелюдией и секса не надо. Хотя нет! Надо, ещё как надо!

— Ну же… — шепчу я.

— Ненасытная Белоснежка, — довольно произносит и забрасывает мои ноги себе на плечи. — Проси.

Поиграть хочешь? Ну вот же, я его почти чувствую. Пытаюсь податься вперёд, чтобы наконец почувствовать его снова в себе, потому что тугой узел закручивается все сильнее и сильнее. И если этот коварный искуситель меня сейчас не трахнет, то я просто завою.

— Прошу, — с вызовом говорю. — Трахни меня! Ох, черт возьми…

Дважды просить не приходится. Боже, кайф-то какой. Только голос все равно жалко. Мои крики уже больше похожи на хрипы. Я закрываю глаза, и мой незнакомец останавливается. Это ещё что за фокусы?

— Смотри на меня, Белоснежка, когда кончаешь, — взяв меня за подбородок, проводит большим пальцем по нижней губе.

— Всё-таки Ворчун, — еле выдавливаю из себя.

Он смеётся и переворачивается на спину, потянув меня за собой и усадив сверху.

— Давай, Белоснежка, — делает движение бедрами. — Теперь ты трахни меня.

Меня тоже просить не надо дважды, учитывая, что я уже на грани. И когда смотришь на такой ходячий секс сверху, когда он в твоей власти… Это так заводит, черт возьми.

Слежу за реакцией незнакомца и понимаю, что ему все нравится. Он до боли сжимает мои бедра, наверняка останутся синяки, но сейчас мне все равно.

Падаю ему на грудь, чувствуя, как меня всю трясет. Вот это секс-марафон. Вот это мужик.

До душа я вряд ли дойду. Мне бы сейчас просто лечь и немного прийти в себя.

— Белоснежка, я тебя ещё не отпускал, — словно читает мои мысли этот секс-гигант.

Он стягивает сам с меня чулки и, подняв на руки, несёт в ванную. Не мужчина, а мечта. Правда, на одну ночь.

Даже немного грустно, что завтра мы разъедемся по разным городам и больше никогда не увидимся.

С такой мыслью я и просыпаюсь, когда ещё темно. С днём Святого Валентина, Карина. Открытку не получила, зато у меня был обалденный секс.

Глава 3

Глупая улыбка не сходит с лица, пока я еду в такси на вокзал, когда сажусь в поезд. Всё-таки хорошая порция гормонов может затмить даже огорчение от потери работы.

Вот черт, стоит только вспомнить ночь, проведенную с красавчиком-незнакомцем, так ноги хоть в косичку заплетай, чтобы ничего внизу живота не пульсировало. Уже подъезжая к родному городу, получаю сообщение от секретарши шефа. Сам он, видимо, решил, что писать мне ниже его достоинства. Ну и черт с ним!

Я всегда старалась позитивно смотреть на жизнь и прекращать не собираюсь. Вот сегодня встречусь с девочками, посидим, выпьем, а завтра начну поиски новой работы. Кое-какие сбережения у меня ещё есть, так что не пропаду.

«Владимир Николаевич сказал, что приказ о вашем увольнении готовится», — перечитываю сообщение секретарши.

Пусть в туалет с ним сходит — так и хотелось ответить. Но трудовая и, возможно, рекомендации мне ещё понадобятся. А потом уже можно будет со спокойной душой послать шефа и всех его подстилок, кто ради места под офисными лампами раздвигал ноги.

Хихикаю, привлекая внимание пожилой пассажирки. Сама как будто лучше. С шефом спать не захотела, зато с первым встречным — запросто.

— Прорвёмся, — ещё раз убеждаю себя, идя по перрону.

Так, давно я на нашем вокзале не была, надо сориентироваться. В командировку-то мы ехали вместе с шефом на его машине, а вот обратно пришлось добираться самостоятельно. Но к самостоятельности мне тоже не привыкать.

Наконец я выхожу к проспекту через здание вокзала и подхожу к знакомой машине, которую невозможно не заметить, впрочем, как его владелицу. Ярко-салатовый спорткар и блондинка с прядями разных цветов в красном сарафане.

— Карина! — орет Ритка на всю парковку. — Ты шикарно выглядишь, хотя видно, что не спала. У тебя был секс! — переходит подруга на такое меццо-сопрано, что любая оперная певица рыдала бы горючими слезами.

— Ты чего? — киваю в сторону заинтересовавшихся таксистов.

— Что естественно, то не без оргазма, — глубокомысленно изрекает Рита.

Ага, глубокомысленно она умеет, хотя по ней так и не скажешь, что у нее красный диплом, магистратура за плечами и сейчас аспирантура. И все это совершенно без папиной помощи. Только если машина — то ли на день рождения подарок, то ли на новый год.

— Спасибо, что встретила, — говорю я. — Хотя я бы и такси вызвала.

— Я жажду подробностей, — отмахивается Ритка. — Фу, только не говори, что ты дала шефу.

— С ума сошла? — даже подпрыгиваю я на сиденье. — Кстати, я теперь безработная.

— Может, это и к лучшему, — пожимает плечами подруга. — Зато появится время на личную жизнь. Вот смотрю на тебя и думаю, что секс — это лучшая замена косметологам. Так что? Кто, откуда?

— Рита, — усмехаюсь я, — не знаю я ни имени, места жительства, ни семейного положения. Как-то неудобно было просить заглянуть в паспорт, после того как он спас меня от домогательств шефа.

— Значит, пойдешь работать к моему отцу, — уверенно говорит Ритка. — Давно пора было.

В принципе, про этот вариант я думала, но приберегла его напоследок, если Владимир Николаевич откажет мне в рекомендации. Только хотелось бы все равно самой устроиться, а не слышать вот это: «Подруга дочери». Это уже звучит как приговор, так что в моих профессиональных качествах вряд ли кто-то разбираться будет.

— Я подумаю, — киваю, увидев, что мы почти приехали. — Зайдешь, Рит?

— Не могу, дорогая. Вырвалась, чтобы тебя встретить, — смеётся она. — Я вот как чувствовала, что ты с новостями. Давай вечерком с девчонками в нашем кафе.

Оставшись наедине с собой в квартире-студии, снова вспоминаю своего незнакомца. Ой, мамочки, хоть ты в холодный душ иди.

Нет, надо забыть. Точнее, не забыть. Как можно! Но не зацикливаться на этом, а просто оставить приятным воспоминанием. Хотя чего уж греха таить — я бы с удовольствием повторила.

Интересно, как он отреагировал, когда проснулся, а меня нет? Особа я не сильно романтичная, скорее прагматичная, но иногда же помечтать не вредно?

Почти сюжет для голливудской мелодрамы пока вырисовывается. Он летит на ресепшн, узнает любыми способами мои данные и уже мчится ко мне с букетом роз наперевес.

Ой, дура, Карина…

Скорее всего, он проснулся, с облегчением выдохнул, не обнаружив меня рядом, и занялся своими делами. Может, вообще вернулся к жене и детям. А может, уже следующей ночью найдет очередную Белоснежку. Наверное, специально имена не спрашивает, чтобы не забивать голову. И мне не стоит…

Приняв душ и разобрав чемодан, до вечера просматриваю подходящие вакансии. Несколько добавляю в избранное, но все не то. Фирмы небольшие, зарплаты меньше, чем на предыдущем месте работы.

«В восемь ждём», — всплывает в левом углу экрана ноутбука сообщение от Ритки, и я, ответив коротким «ок», иду собираться.

Когда я приезжаю в кафе, девчонки уже сидят за нашим столиком в конце зала и потягивают коктейли. Рита, Наташа…

— А где Алина? — спрашиваю я, устраиваясь на удобном диванчике и подзывая официанта.

— Трудится, — печально отвечает Ритка. — У нее там какая-то важная презентация завтра.

Ну вот, одна я теперь бездельница. Точнее, в поиске.

— Карин, — обращается ко мне Наташа, с которой мы вместе и пришли работать к Владимиру Николаевичу, — весь офис сегодня обсуждал, как ты отшила нашего престарелого дон жуана. Куда собираешься устраиваться?

— Не знаю, — задумчиво тяну через трубочку принесённый мне коктейль, не чувствуя вкуса. — Главное, чтобы шеф адекватный был, — передёргиваю плечами, вспоминая предыдущего.

— Точно! — Рита едва не опрокидывает свой бокал. — К бате моему идти не хочешь, иди к Бодрову.

— С ума сошла? — крутит у виска пальцем Наташка. — Да, платит он хорошо, но при этом лютый зверь. Я к нему устроиться хотела, так от одного его взгляда поджилки затряслись.

— Зато батя говорил, что он под юбки своим сотрудникам не пытается залезть. Да и вообще противник служебных романов.

Глава 4

— Ты что делаешь? — спрашивает Наташка, кивая на телефон в моих руках. — Звонить по поводу вакансии после коктейля нежелательно, да и поздно уже.

— Хочу посмотреть, что там за зверь такой, — вбиваю в поисковик фамилию своего потенциального работодателя. — Как его имя-отчество?

— Не старайся, — смеётся Ритка. — Он только недавно здесь, и то это я знаю от бати, он с отцом Бодрова когда-то пересекался в Питере на какой-то то ли выставке, то ли конференции. Так вот тогда сынуля, то есть этот самый зверь, учился где-то в Европе, там работал первое время, только недавно вернулся в Россию. Может, ностальгия по родине замучила? Пока им особо наша пресса не заинтересовалась, но я вангую, что это ненадолго. Двигается мужик семимильными шагами.

Риткиным прогнозам я доверяю. И если развитие идёт быстро и в плюс, то плевать на зверя-начальника. Детей мне, что ли, с ним крестить? Нет, конечно. Да и не думаю, что мы часто с ним пересекаться будем. Всё-таки где он, а где менеджер вроде меня.

Но любопытство, конечно, съедает, уж очень хотелось посмотреть на этого выходца из Европы. И даже не знаю почему. Наверное, ореол загадочности всегда вызывает интерес.

— Наташка, — вспоминаю я, — ты же его видела. Какой он?

И на кой черт мне эта информация? Может быть, скоро сама увижу. Такое впечатление, что выбираю донора и хочу узнать, какие черты будут у моего будущего ребенка.

— Ну, — задумывается подруга, — симпатичный. А глаза… Ух, как глянет, так прожигает. Такие темные-темные глаза.

Н-да, негусто. Кажется, только взгляд Наташка и запомнила. И тут же я протяжно выдыхаю, вспомнив другой взгляд. Только похотливый. И не прожигающий, а разжигающий во мне нечто порочное.

— Карин, ты чего так покраснела? — хитро посматривает на меня Ритка.

— Коктейль крепкий, — отмахиваюсь я, но мне, конечно, никто не верит.

С девочками поздно не засиживаемся — всем завтра на работу, а мне на ее поиски. Точнее, сразу на прощание со старой.

Девочки из кадров сочувственно вздыхают, увидя меня на пороге, но моя радостная физиономия тут же сбивает их с толку.

— Что, впаял мне этот старый козел статью? — спрашиваю я.

— Карина, — неодобрительно смотрит одна из девочек на меня.

— Ой, прекратите, я здесь работала, знаю, что его все за глаза так называют. Так что?

— Не впаял, — качает головой и передаёт мне документы.

Прежде чем уйти, перебираю их, но характеристики не вижу и, попрощавшись с кадровичками, иду в приемную шефа. Ой, то есть бывшего шефа. Его бессменная секретарша едва ли не протирает линзы очков, увидев меня. Может, думает, что у нее глюки?

— Владимира Николаевича нет, — косится на дверь кабинета.

Ага, верю, верю я, как же…

— Передай ему, — упёршись руками в стол и нависнув над побледневшей мадам, с улыбкой говорю, — если с нового места работы запросят мою характеристику и мне не понравится хоть одно написанное там слово, то очень интересное видео отправится его жене. Ферштейн?

Блефую, конечно. Но как Владимир Николаевич со мной… В общем, с такими типами все средствами хороши. Они же не понимают, если не объяснять их языком.

— Что? — спрашивает секретарша.

— Поняла?

— Я передам, что вы заходили, — деловито отвечает она, указательным пальцем поправив очки на переносице.

— Адьес, подруга, — выдаю сногсшибательную улыбку, делая рекламу своему стоматологу, и даже подмигиваю.

Из офиса вылетаю почти на крыльях. Когда закрываешь одну дверь, непременно должна открыться другая. Вот пора в следующую и постучать. А зачем тянуть? Можно бы было отдохнуть недельку-другую, но я не привыкла сидеть без дела. Да и не факт, что меня сразу же возьмут. Если этот зверь, как назвали его девочки, нахватался европейских штучек, то наверняка собеседование будет проходить в несколько этапов.

— Да, — слышу в трубке ответ и, переключившись на официоз, говорю:

— Здравствуйте, я по вопросу трудоустройства.

Уточнив некоторые моменты, моя собеседница назначает мне сегодня на двенадцать. Да ещё у самого начальника HR. Что-то я и нервничать начинаю.

Хотя что это я? Всему всегда есть объяснение. Ритка потрепаться любит, но никогда не будет приукрашивать такие вещи. Если бизнес процветает и расширяется, то наверняка у отдела управлением персонала работы сейчас много. Вот и сам начальник собеседования проводит.

Время у меня ещё есть, а я даже не завтракала — так мечтала скорее забрать трудовую и закрыть ту дверь. Вижу кафе на противоположной стороне улицы и решаю, что это знак. Голодный человек — раздражительный человек, а я должна излучать позитив. Ну кому нужен сгусток пессимизма на работе? Правильно, никому.

Я заказываю классику: крок-мадам и чашку кофе. Пока жду заказ, смотрю в окно и улыбаюсь, надеясь, что не выгляжу полной дурочкой. Солнце светит, снега почти нет — и это середина февраля.

«В середине февраля ты была в другом месте», — напоминает внутренний голос.

Вот только шизофрении с напоминанием о моем незнакомце сейчас не хватало. Надо настраиваться на собеседование, а не вспоминать о бурной ночи в номере отеля.

Другой город, никаких имён — какова вероятность, что мы можем встретиться вновь? Как человек, разбирающийся в статистике, могу с уверенностью заявить, что коэффициент стремится к нулю. Точнее, он упал до нуля уже тогда, когда я собрала вещи и уехала домой.

Ну вот есть же другие приятные вещи, помимо секса. Например, вкусный завтрак, новая работа без домогательств шефа.

Ох, но память уже разошлась не на шутку. Как будто прямо сейчас пальцами чувствую не вилку, а кожу моего незнакомца. А как он смотрел… Игриво, похотливо, будто гипнотизировал. Тьфу, блин, видимо, от Наташки мне вчера воздушно-капельным передалась эта зараза с подбором эпитетов для взгляда. А мне, между прочим, пора на собеседование.

Здание привлекает внимание сразу. Может, этот зверь ходил на курсы архитекторов? Знает, чем завлечь. Лицо компании на твердую пятерку. Внутри тоже все выдержанно, но в то же время не отпугивает своей официальностью. Приветливый охранник сверяется со списком, когда я представляюсь, и объясняет, как дойти до нужного мне кабинета.

Глава 5

«Козел», — единственное, что проносится в голове.

Да, банально и шаблонно. Но другого слова подобрать не могу. И ведь сейчас только мне надо быстро взять себя в руки. Он-то знал ФИО того, кто придет к нему на собеседование.

Что я там недавно вспоминала о теории вероятности? Вот эта вероятность была примерно… Ну, процентов десять, учитывая численность населения города, сферу деятельности и ещё несколько факторов.

— Иван Дмитриевич, — киваю я, закрыв дверь и в который раз за сегодня продемонстрировав шикарную улыбку.

Даже отчество вспомнила, что уже большой плюс — значит, не все так печально в моей голове стало, когда увидела своего бывшего.

В последнюю нашу встречу он стоял под дождем в футболке и джинсах, причем на коленях. Типичная жертва, которую стоит пожалеть. Ой, ещё у него в руках было кольцо. Вроде как оригинальное предложение руки и сердца, но в литературе и кинематографе давно избито. Да и не сказать, что у нас была прям романтика-романтика.

Увы, это только в книгах люди не разбрасывают вещи, не ходят в туалет, не заляпывают зубной пастой зеркало и умывальник, не… Много чего не делают. А вот в жизни все по-другому. И притереться к человеку, который, казалось бы, тебе подходит, но раздражает периодами, очень сложно. Вот и я посчитала, что нам не по пути.

Ваня в принципе неплохой парень… был. А сейчас вот как поднялся. Начальник отдела HR.

— Карина, давай без этого, не чужие же люди, — вроде бы благосклонно отзывается Ваня и даже поднимается, чтобы поприветствовать меня.

А может, все не так и плохо? Кажется, обиду не держит, да и на пальце я замечаю обручальное кольцо.

Обнимает меня вполне по-дружески. Я тоже хлопают его по спине, но желание отстраниться перевешивает.

Все же та картина под дождем всплывает в памяти. И я вроде бы все доходчиво и аргументированно объяснила, но в тот момент я видела, что Ваня меня не понял.

Да какое замуж на втором курсе? Мне хотелось доучиться, найти работу, а не брать постоянные академы из-за декретных отпусков.

А сейчас, спустя пять лет, мой бывший собирается проводить собеседование. Чем не ирония судьбы?

— Я так понимаю, что стандартные вопросы ты задавать не будешь? — спрашиваю, когда Ваня ставит передо мной чашку кофе.

Ой, плохой звоночек… Он до сих пор помнит, какой кофе я пью. Значит, обиду затаил. На отличную память не списываю.

— Не буду, — подтверждает мой бывший. — Тебе только останется пережить встречу с боссом. Лучше расскажи, как сама.

Я? Да я только уволилась с работы, потому что шеф хотел меня поиметь, подцепила нереального секс-экземпляра, переспала с ним и свалила в закат… То есть в рассвет, но суть ясна. Но об этом Ване я, конечно, рассказывать не собираюсь.

— Почти все так же, — пожимаю плечами. — Только теперь вместо учебы — работа.

— Твои амбиции тебя однажды погубят, — со знанием дела говорит Ваня и при этом начинает крутить обручальное кольцо на пальце.

Так, не надо быть стариком Фрейдом, чтобы понять: сейчас он говорит отнюдь не обо мне. Ну, если кого-то они сгубили, то не факт, что так случится и со мной.

— Зато принципы помогут выстоять, — отвечаю я. — Вань, давай ближе к делу.

Что было, то прошло. Это один из моих девизов тоже. Не стоит вспоминать о прошлом и задаваться вопросом: «А что, если бы?..»

Увы, ничего изменить уже нельзя. И мы не стали бы той версией себя, к которой так упорно шли, без ошибок прошлого. Се ля ви — так бы сказали французы.

— Ставлю галочку напротив твоего резюме, — загадочно отвечает Ваня, и я вижу, что он наслаждается этим моментом.

Ну ещё бы! Увидел мою растерянность, пусть и недолгую, когда я вошла в кабинет. Сейчас решает судьбу моего трудоустройства. Самец, блин. Почти альфач.

Если бы должность, на которую я претендую, хоть как-то соприкасалась с отделом, где он главенствует, то я бы сразу развернулась и ушла. Власть развращает людей…

«Разврат уже был», — снова напоминает о себе мой чертов внутренний голос, который я почти приняла за шизофрению.

— А галочка у нас?.. — пытаюсь уточнить.

— Это визит к Валентину Львовичу, — улыбается Иван.

Да не вопрос! Если я пережила встречу со своим бывшим, где он всячески пытается показать, что не держит на меня обиду, но при этом ведёт себя не как старый знакомый, а как человек, который готовит мне ловушку, то переживу и зверебосса.

— И где ваш Валентин Львович? — интересуюсь, так и не притронувшись к кофе, а вертя чашку на блюдце.

— Вернётся через пару дней. Он в командировке.

Командировка… Одно слово, а столько эмоций и воспоминаний. Неужели теперь все, что связано с моим ночным приключением, о котором стыдно рассказать, но приятно вспомнить, будет ассоциироваться исключено с незнакомцем, который…

— Карина, ты со мной? — усмехается Иван. — Вижу, про босса ты наслышана.

Да не о встрече с твоим боссом… Ещё же и слово подобрал прям как из порнофильмов… Наверное. Видимо, Ванька хочет побыть ближе к Европе или западным континентам, вот и перенимает их лексикон.

Только думаю я не предстоящей встрече, а о прошедшей. И что ж мне этот незнакомец так в мозг въелся? Или не в мозг, а в тело. О, туда он проникать умеет так…

— Карина!

— Вань, когда босс вернётся, я к собеседованию буду готова, — обещаю. — А теперь я пойду.

— Анкету только заполни. Мы, конечно, друзья, но формальности надо соблюсти.

Может, Ваня действительно отпустил все и живёт дальше? Женился вон, остепенился. А так просто хотел мне сюрприз сделать. Встреча двух старых знакомых, не более.

Конечно, надеюсь, что так и есть, только вот чуйка кричит, что зря я заполняю анкету, где указываю адрес, телефон и прочие данные.

В принципе, решит все однозначно начальство. Пусть на Ване целый отдел, но мое обострённое чувство справедливости дойдет хоть до президента, если я пойму, что меня подставляют.

— Карин, — зовёт меня Ваня, когда я уже подхожу к двери. — Может, как-нибудь кофе выпьем?

Глава 6

По дороге домой волнует меня не столько встреча с бывшим, сколько рассказ о внутреннем регламенте компании. Шеф — зверь и ярый противник служебных романов. Конечно, я не собираюсь возобновлять что-то с Ваней, но если на бывшие отношения это тоже распространяется, то мне не видать работы как своих ушей.

Нет, рассказывать новым коллегам о том, что я чуть не вышла замуж за начальника отдела HR, тоже не планирую. Но вдруг кто-то узнает? Шило в мешке не утаишь, как говорится. Ладно, будет видно. Надеюсь, потенциальный шеф не только зверь, но и человек с мозгами. У всех есть прошлое, но это моей работе никак не помешает. А если верить Ритке, то мозги у этого Бодрова очень даже неплохо работают.

Пара дней у меня есть, чтобы подготовиться к знакомству с ним. А пока… Загляну-ка я к деду, если уж на то пошло. Давно не была — все работа и работа.

Изменив маршрут, вскоре оказываюсь во дворе сталинки и вхожу в подъезд, где ничего, сколько себя помню, не меняется. Даже запахи все те же, что и двадцать лет назад.

Запасные ключи от квартиры деда у меня есть, но я звоню в дверь и сразу слышу за дверью скрипучий голос:

— Кар-р-ринуля пр-р-ришла.

Вот же… Иногда мне кажется, что это существо обладает экстрасенсорными способностями.

Два щелчка замка — и мне улыбается дед, к которому на плечо тут же садится явно растолстевший белый какаду и тут же запевает:

— Кар-р-рина, девочка-нимфетка по кличке «Мальвина».

Где он попсы нахватался — не имею ни малейшего представления. Какая к черту нимфетка и Мальвина.

«Белоснежка», — как будто в голове звучит голос моего незнакомца, да так ярко, будто он мне это только что на ухо сказал. Ну вот, привет, шизофрения.

— Ты что застыла на пороге? — удивляется дед. — Так, что с лицом? — пропускает он меня в квартиру. — Тебя ограбили? Изнасиловали?

— Дедуль, ну ты чего? — развожу руками и целую своего старика в щеку, за что пернатый легонько клюет меня в макушку.

Ревнивая птица. И вредная. А вопросы деда — это не переизбыток телепередач или начало старческой деменции, а профдеформация. Ещё бы… Столько лет отработать судьей, быть в квалификационной коллегии судей. Вот ему везде преступления и мерещатся — навидался за жизнь.

— А что это ты средь бела дня пришла? — подталкивая меня в сторону кухни, спрашивает дед, а птица ему вторит:

— Кар-р-рина, девочка-нимфетка…

— Гений, цыц, — прикрикивает на какаду дедуля.

И имечко же дал. Гений, блин… Скорее прохвост. И любитель тупых песен.

— Кодексом Р-р-российской Федер-р-рации… — начинает пернатый переходить к своей любимой теме — цитированию статей из УК РФ.

— Гений, пять дней будешь только в клетке сидеть, — довольно выносит приговор дед, а какаду, слетев с его плеча, уносится в зал, не забывая повторять:

— Апелляция, апелляция…

— Так что, Карина? — несмотря на концерт, устроенный Гением, дед не забывает о своем вопросе.

— Уволилась я, — сообщаю с радостью. — Вот ходила на собеседование, решила к тебе заглянуть на обратном пути.

— Ага, — кивает дед и прищуривается. — Что узнать, кого пробить?

Вот не сидится ему на пенсии. Но юрист остаётся всегда юристом, тем более если проработал в суде почти пятьдесят лет.

— Не надо никого пробивать, — качаю головой. — Дедуль, уж работу я себе найду сама. Вот в новую компанию устраиваюсь, говорят, ширится-множится, — для достоверности развожу руки в стороны, чтобы показать объемы.

— Знаю таких, — недовольно говорит дед. — Кого не пристрелили, так посадили. Сколько их было ещё в конце нулевых…

Да, ему есть что вспомнить, учитывая период, когда он работал. Застал все, что только можно. И мне нравится слушать рассказы деда. Вот и сейчас время пролетает незаметно. Из головы даже пропадает голос моего незнакомца, так что, может, насчёт шизофрении я погорячилась.

— Каринка, — когда я уже собираюсь домой, спохватывается дед, — мне же тут предложили путевку в санаторий.

— Помочь чем? — не понимаю я.

— Гений и Кар-р-рина не пар-р-ра, — начинает орать птица. — Гений любит Максима Андр-р-ревича.

Понятно. Мне придется забрать попугая. Но что поделать, придется уживаться. Обещаю, что мы обязательно найдем общий язык с какаду, только пусть дед заранее меня предупредит об отъезде. Гений, кажется, недобро смотрит на меня, но молчит. Он точно не просто птица. Ну даже самый умный какаду не может обладать таким словарным запасом.

Следующий день провожу, релаксируя на диване в компании еды из доставки и ноутбука. И как люди целыми днями лежат и едят? Это невыносимо утомляет. Да у меня только за сутки мозги уже, судя по всему, начали атрофироваться.

Ещё через день, когда я готова была лезть на стенку и даже подумывала начать вышивать крестиком, мне приходит сообщение. Хочу его сразу смахнуть в сторону, потому что не номер высвечивается, а название латиницей. Думаю, что это очередная акция из какого-то магазина или что-то в этом роде, но взгляд цепляется за начало текста

«Вы приглашены…»

Рассылка от компании. Значит, этот зверский шеф не отмел мое резюме.

«А он трудоголик, оказывается», — думаю, когда вижу дату.

Или это тоже некий тест для будущих сотрудников. Не каждый придет в выходной день, пожертвовав семьёй, встречами с друзьями или просто с бодуна. А это умно — отмечаю я.

Гретаный «Лонг-Айленд», будь он трижды проклят…

Не знаю, почему я опять о нем вспомнила. Теперь к этому коктейлю вообще не притронусь из-за ассоциаций. И вот вроде же должны были гормоны улечься за такой срок, а все равно… Стоит только вспомнить, какой у меня был незнакомец, как он прикасался ко мне, какой с ним был секс, так мое тело требует повторения этого безумия.

Стоп!

Надо сосредоточиться на встрече. Что надеть, как выглядеть. Офисный стиль, наверное, беспроигрышный вариант. Достаю из комода чулки и снова зависаю с ними в руках.

«Чулки…» — напоминает голосом незнакомца моя шизофрения.

Глава 7

Я ожидаю за первой дверью увидеть приемную, но попадаю сразу в просторный кабинет. Во главе никого нет, зато вижу мужскую спину у окна. Хозяин кабинета в это время… заботливо поливает цветочки. Надо же, неожиданно. Только вот ноги прирастают к полу при взгляде на затылок, на обтянутые черной рубашкой плечи.

Я точно схожу с ума! Мне везде мерещится мой незнакомец. Не стоит о нем столько думать, а то даже упомянутый недавно старик Фрейд не поможет мне со своим психоанализом. Тут уже явно только смирительная рубашка поможет.

— Здравствуйте, — произношу дружелюбно, потому что мое присутствие, кажется, остаётся незамеченным. — Я на собеседование.

Спина напрягается, а потом мой потенциальный начальник поворачивается… И я готова свалиться в обморок.

«Не может быть!»

«У меня точно галлюцинации».

«Таких совпадений не бывает».

Он смотрит на меня, кажется, целую вечность, хотя наверняка проходит только несколько секунд.

— Проходите, — указывает на стул, а сам занимает офисное кресло.

Не узнал? Ну а вдруг он был настолько пьян, что не запомнил мое лицо. Но это точно он! Голос, которым он пригласил меня, так и бьётся в голове, только другим словом. Белоснежка…

Аккуратно ступаю по ковровому покрытию, сжимая ремешок сумки так, что затекают пальцы. Жду подвоха? Неужели действительно не узнал? Вот сейчас это было бы очень кстати, хоть и нанесло бы удар по моему женскому самолюбию.

Валентин, значит… Львович. Отодвинув стул, сажусь на краешек. Такое ощущение, что подо мной раскаленные угли, а не мягкая обивка. Смотрю, как мой незнакомец берет со стопки листов верхний. Моя анкета.

— Карина Викторовна? — уточняет, и я, выдохнув, понимаю, что не поднимать голову — не самый лучший вариант.

— Да, — отвечаю и смотрю ему в глаза.

Вот и как тут оставаться спокойной, если я помню во всех красках, что могут творить эти руки, губы, если помню, с какой похотью, с каким желанием могут смотреть эти глаза.

Я даже не дышу, пока мой незнакомец, то есть Валентин Львович, не переводит взгляд обратно на анкету.

— Хорошее резюме, — заключает, и тут же следует вопрос, от которого я, кажется, покрываюсь красными пятнами: — Проблемы с алкоголем есть?

Он издевается? Узнал же, ну точно узнал! И зачем я здесь сижу? Точно, мне нужна работа. Только вот смогу ли я работать рядом с человеком, на которого так реагирую?

Да к черту всю статистику! Вероятность нашей встречи была почти нулевой, но она состоялась. И Валентин Львович держится явно лучше меня. А мне приходится только принять правила этой игры.

— Справку из психоневрологического и наркологического диспансеров могу предоставить, что не состою у них на учёте, — уверенно отвечаю.

— Характеристику с прошлого места работы надо, — добивает меня.

Надо, блин! Как будто не видел, какое у меня теплое прощание с шефом было. Или я не говорила, что это мой шеф?

— Надо — значит, будет, — киваю. — Ещё что-то?

— Да, Карина Викторовна, — отложив мою анкету, переплетает пальцы в замок и добавляет: — Я не потерплю в своем офисе сплетников.

Ну наконец-то мы начинаем друг друга понимать. Вот в чем дело. То есть он готов взять меня на работу, но при этом никто не должен знать, что мы с ним провели вместе ночь? Да ради бога! Тоже мне, проблему нашел.

Правда, хотелось бы пореже пересекаться, пока мои чёртовы гормоны не успокоятся.

— Можете не беспокоиться, Валентин Львович, — говорю я, стараясь выдавить улыбку, но все равно его имя-отчество вырывается с сарказмом.

Получается, наверное, улыбнуться так себе, но это лучше, чем сидеть истуканом. Точно, он же противник служебных романов. Хотя у нас был не то чтобы роман, так, одноразовый секс. Точнее, трехразовый, но ведь не суть.

— Может, вам воды? — предлагает почти заботливо этот большой начальник. — Вы покраснели.

Не дожидаясь моего ответа, поднимается и наливает мне из графина воду. Да мне бы сейчас лучше… Нет, только не грёбаный «Лонг-Айленд».

«А смогу ли я здесь работать?» — так и вертится на языке вопрос.

Вот даже стакан в руку не могу взять, потому что понимаю, что половина выльется на меня. А при условии, что смогу донести до губ, боюсь, мои зубы отобьют об него чечётку.

Слава богу, кажется, пришел следующий кандидат. Только вот этот Валентин Львович… Как символично, правда? Он ещё не вынес вердикт относительно моего будущего.

Только в кабинете появляется Ваня. И, черт бы его побрал, поприветствовав начальство, улыбается мне.

— Привет, Карина, — говорит бывший, а я его готова сейчас обматерить.

— Вы знакомы? — равнодушно интересуется Валентин Львович, принимая очередную порцию анкет.

— Мы учились вместе, — отвечает Ваня, а я мысленно выдыхаю. — Правда, на разных факультетах. И вот встретились здесь на собеседовании.

— Да, жизнь непредсказуема, — кивает тот, кто ещё двадцать минут назад был для меня незнакомцем на одну ночь.

Только вот почему-то мне кажется, что эти слова относятся отнюдь не к рассказу Вани.

— Я могу идти? — уточняю, чувствуя себя ещё сейчас хуже, чем когда только увидела объект моих эротических снов на этой неделе.

— Мы не закончили, а вы можете быть свободны, — поднимает Валентин Львович взгляд на Ваню. — Итак, — снова смотрит на меня, когда мы остаёмся наедине, — что это было?

— Именно? — не понимаю я.

Нет, я все прекрасно понимаю. И проницательность моего незнакомца… Господи, когда ж я перестану так его называть? Но его проницательность сейчас мне вообще не на руку.

— На работе никаких романов, — предупреждает меня. — В машине на парковке, дома, хоть где, но только не здесь. А повод уволить я найду всегда, главное — захотеть.

— В гостиницах тоже можно? — не сдерживаюсь я, но тут же прикусываю язык.

Вот зачем, Карина? Кто тебя за язык тянул? От взгляда, который бросает на меня Валентин Львович хочется провалиться на первый этаж минимум. А лучше под землю. Его намек на Ваню понятен, а человек, между прочим, женат. За кого он меня принимает?

Глава 8

— В гостиницах? — переспрашивает тихо и поднимает одну бровь.

О, от этого действия его вид становится таким… игривым, хотя вряд ли именно этого эффекта добивался Валентин Львович.

А можно как-то срастись с этим стулом, чтобы меня приняли за деталь интерьера?

— Ну, знаете, всякое случается… — и затыкаюсь, не зная, что ещё сказать.

— Всякое? Для менеджера у вас не особо богатый словарный запас, — замечает этот… обаятельный гад. — Вы уверены, что ваш язык в нужный момент вас не подведёт?

Что-что? Да он же просто издевается надо мной! И о каком моменте он говорит? Мне почему-то слышится в этой фразе двойной смысл. Или у меня гормоны с ума сходят, а на самом деле никакого подтекста нет.

Возьми себя в руки, Карина. Где это видано, чтобы у меня пропал дар речи? А, нет, был случай. Совсем недавно. В гостиничном номере.

— Я не собираюсь заводить в ближайшее время никаких романов, — уверенно говорю. — Ни в офисе, ни в машине.

Смотрит. Молчит и просто смотрит. Все же в выдержке ему не откажешь. Он не мог знать, что приду к нему на собеседование именно я. Вряд ли Валентин Львович мониторит соцсети потенциальных сотрудников. Но он собрался быстрее меня, ни одна эмоция не отразилась на лице — что ж, похвально для бизнесмена. Это я краснею тут, слов не нахожу. А он ещё подливает масла в огонь своими двусмысленными фразочками.

— Всякое бывает, — возвращает мне Валентин Львович мою же фразу и переходит к вопросу, по которому я, собственно, сюда и пришла: — В понедельник идите в отдел кадров, потом ко мне, надо будет договор о неразглашении подписать, а я привык контролировать, чтобы с ним при мне ознакомились. Давайте часам к десяти.

— Хорошо, — поднимаюсь я. — До свидания.

Едва слышный смешок доносится мне в спину. Я даже притормаживаю на секунду, не понимая, что большого босса так развеселило. А потом… Вот именно мое «до свидания» и вызвало такую реакцию. Ну да, в прошлый раз я не попрощалась.

Разворачиваюсь и, громко стуча каблуками, возвращаюсь к столу. Если мы сейчас все не выясним, то черта с два сможем сработаться. Упираю руки в стол, склоняясь сбоку над Валентином… Львовичем, а он снова изгибает бровь, даже не пытаясь возмутиться и отстраниться.

— Послушайте, — говорю я, скорее всего, закапывая себя в профессиональную могилу, — может, нам стоило ещё позавтракать вместе, а потом прощаться с обещанием созвониться и отводить глаза, потому что мы бы оба знали, что этого не случится?

— Все сказала? — спокойно спрашивает и теперь сам медленно поднимается с кресла.

Мой запал на него, кажется, впечатления не произвел. А вот эта неспешная грациозность на меня очень даже. Я делаю пару шагов назад, но сколько в этом человеке опасной медлительности, столько и ловкости. Он хватает меня за запястье и чуть разворачивает.

Мамочки! Зря я набросилась на него. Теперь передо мной Валентин Львович, а позади стол. Глаза не могу поднять, любуюсь шеей, подбородком…

— В глаза смотри, — спокойно произносит, а я даже не дергаюсь.

«Смотри на меня, когда кончаешь», — всплывают в памяти слова.

Боже, как все помню. Одно прикосновение вызывает похотливые мысли.

Да, секс был великолепный, даже сногсшибательный, учитывая, что я с кровати подняться не могла. Может, пора верить не статистике, а энергетическим потокам. К гадалке, например, сходить, пусть какую-нибудь магическую отвязку сделает.

Все, у меня в голове полный хаос. Сколько мы так стоит? Да время будто остановилось для меня. В чувство приводит очередная фраза:

— Карина Викторовна, все, что я говорю, должно выполняться с первого раза и без промедления.

Поднимаю глаза. По губам… Ох, какая арка Купидона. Ритка такую делала при помощи введения филлеров. По гладко выбритым щекам. И, наконец, этот взгляд. Теперь я понимаю, о чем говорила Наташка, говоря про дрожащие колени. Только у меня они трясутся… Не могу определить, то ли от страха, то ли от желания снова утонуть в этих глазах.

— Повышать голос на меня не надо — раз, — продолжает, кажется, уже мой несостоявшийся босс. — Думать о том, что могло бы быть, тоже — два. Этого не случилось, и время назад не отмотаешь. Остальные уроки, надеюсь, усвоишь сама.

Его дыхание касается моего лица, и остатки моей выдержки сейчас разлетятся на осколки. Стараюсь дышать ровно, свободной рукой впиваюсь в край столешницы, жертвуя новым маникюром, а мысли… Что мне там говорил Валентин Львович?

— Отпусти… те, — не узнаю свой голос, он звучит хрипло и с мольбой.

Хватки на запястье больше нет, но и этого завораживающего взгляда тоже. На курсы гипноза, что ли, ходил? А что, ещё один полезный навык для бизнесмена.

В голове у меня точно бардак. Всегда думаю о каких-то странных вещах, чтобы отвлечься. Только вот все равно все мысли крутятся вокруг Валентина Львовича.

День Святого Валентина вспоминала ещё. Символизмом тут даже близко не пахнет. Этому Валентину до святости как мне до Стамбула по-пластунски.

— Я так понимаю, мне можно в понедельник не приходить? — спрашиваю, потому что в кабинете воцаряется тишина.

— Ничему не учишься, — вздыхает этот ни черта не святой. — Я свое решение озвучил. Хороших выходных, Карина Викторовна.

И вот что за эмоциональные качели он мне устраивает? Подняв сумочку с пола, вылетаю из кабинета и прислоняюсь к стене спиной в ожидании лифта.

«Мудак с замашками нарцисса, абьюзера и властелина мира», — повторяю сама себе.

Ох, лучше бы он остался сексуальным незнакомцем из номера отеля. Но сколько бы я себя ни убеждала, что надо разделить этих двоих… любовника на одну ночь и будущего шефа, ничего не получалось. Он и тогда был не похож не остальных. В нем чувствовалось это превосходство, эта сила, энергия.

Как часто говорили мои подруги: «Не найдешь ты себе мужика, Карина, с твоим-то характером. Нужно, чтобы он пришел, увидел и уложил на лопатки, а иначе опять скажешь, что тюфяк и мямля».

Накаркали они, что ли? Уложил не только на лопатки, но и морально. Может, всё-таки поискать другую работу?

Глава 9

Мне страшно идти теперь в оживленный офис. Я-то понимаю, что никто ни о чем не знает, но сама же знаю. Тем более на новое лицо всегда обращают внимание, а тут ещё такая звезда, переспавшая с боссом. Так, об этом знаем только я и он. И это было, но прошло. Точнее, осталось в прошлом.

Но к десяти утра понедельника я уже вся на нервах. Чуть не накрасила криво глаз, чуть не пролила кофе на юбку. А все продолжала себя убеждать, что мне плевать.

— Карина, — ловит меня в коридоре Ваня. — Ты какая-то не такая. Неужели тоже попала под чары Валентина Львовича?

— Кого? — от неожиданности спрашиваю.

Черт, точно. Мой незнакомец и мой босс — один и тот же человек. Я так упорно их разграничить пыталась, что сейчас, кажется, у меня полный сдвиг по фазе. Только Гения с его комментариями не хватает до полного сумасшествия.

— Карина, у тебя температура? — беспокойно смотрит на меня Ваня.

Наверное, я действительно зря сюда устраивалась. В этих стенах мне явно нездоровится. Может, здание построено на кладбище или здесь проводили ритуалы какие-нибудь сатанисты.

Да что за черт опять в голову лезет?

— Нет у меня температуры, — отвечаю и на самом деле хочу сделать отсюда ноги.

— Карина Викторовна, зайдите!

Да провалиться бы сейчас до самого ядра земли. Я же ещё даже до отдела кадров не дошла.

Услышав голос шефа, Ваня моментально убирает руку с моего плеча. А сам как будто становится ниже ростом и хочет поскорее скрыться из виду.

На ватных ногах, но я иду за Валентином… ах, точно, Львовичем. Снова стою в кабинете и смотрю на стол, в который была вжата. Я точно тронулась. Всё-таки Фрейд со своими ассоциациями не прогадал.

— Я предупреждал? — доносится до меня вопрос.

Что? Чего? Отрываю взгляд от стола, который вызывает не особо приличные мысли. Точно становлюсь нимфоманкой.

— О чем вы? — удивляюсь, хотя прекрасно понимаю, что дело в нашем с Ваней общении.

И я хочу заметить, что в очень невинном общении. А такое впечатление, что шеф нас застукал за чем-то непристойным.

«Властный мудак», — повторяю себе.

Он не стоит моего внимания — таких надо отшивать сразу, даже если у вас был отличный секс.

— Ты же специально, — говорит Валентин Львович. — Специально провоцируешь.

А что я вообще сделала? Этот вопрос так и вертится на языке, но я не могу ничего сказать вслух. Я снова подавлена этим человеком. Мне снова трудно дышать, когда он подходит близко. Я сама себя не узнаю рядом с ним… Хуже. Я себя теряю.

— Да ты просто ревнуешь, — единственное, что приходит мне на ум.

И снова язык оказывается быстрее меня. Вот тут уж я точно промахнулась. С какой стати ему меня ревновать? Да и по взгляду видно, что я попала.

— Я? Ревную? — снова этот тон, от которого…

Нет, не мурашки по телу — какая банальность! Но эта угрожающая, что ли, харизма меня сейчас снова приковала к месту. Зря я вообще рот открыла. Улыбаемся и работаем — больше ничего.

— Извините, — вскидываю голову. — Наверное, мы начали не с того…

Да начали мы вообще с того самого! А ведь поначалу я думала о другом, но мысли все туда же. Сейчас бы Гений помог мне с какой-нибудь остроумной фразой, но надо выкручиваться самой. И зачем я вспоминаю в который раз эту чёртову птицу?

— Продолжайте свою мысль, — говорит Валентин Львович, закрывая кабинет на ключ. — Все же у вас не сильно богатый словарный запас для продажника. Как вести переговоры будете?

И мне, побрал бы черт его, снова ушат холодной воды на голову. Вести переговоры я умею — не зря же ездила с бывшим шефом по командировкам. Да я региональный менеджер по продажам с самым высоким показателем!

Только почему мне опять кажется, что здесь намек на что-то другое?

— Вы…

Договорить я не успеваю. Секунды, может, минуты, но я на столе с раздвинутыми ногами, а мой шеф опять удовлетворённо замечает:

— Чулки… Мне нравится.

Да не ради него я старалась! Но все возражения уже застревают в горле, удается издать только хриплый выдох.

Хочу возразить, оттолкнуть, но впиваюсь в плечи ногтями. Вспоминаю, как утром любовалась на следы от своих ногтей, и мне это понравилось. Будто метка… Моя метка.

Надеюсь, дверь здесь хорошая. Потому что шум, хм, будет сильным. Да, я хочу его здесь и сейчас, прямо на этом столе. Хочу видеть ту самую похоть во взгляде, хочу, чтобы разорвалось это напряжение внизу живота.

Да этот человек будто послан мне как карма! И где я так провинилась перед вселенной?

— Не трогай… — прошу, а сама уже запускаю пальцы в его волосы.

Мы сходим с ума в этой схватке, где разум борется… Собственно, с чем? С желанием, которое обернется против нас.

Его руки на моих бедрах, выше, выше — да дотронься уже! Но словно дразнит, хотя целует напористо, жёстко.

Прикусываю его нижнюю губу, когда наконец-то пальцы добираются, кажется, до…

И в последний момент Валентин Львович останавливается. Губы горят, я снова хочу ощутить этот вкус. Он как наркотик для меня! Мне нужна доза, а сейчас… Это ломка. Он только оторвался от меня, его лицо ещё близко, но не напротив. Дышит мне в шею, а потом шепчет на ухо:

— Здесь все решаю я.

— Чертов абьюзер! — говорю в ответ, но только сильнее притягиваю к себе. — Все решаешь ты, большой начальник же.

Я его провоцирую и хочу этого. Пусть потом меня уволит за несоблюдение субординации, но ради этого момента я готова сдаться. Даже пожертвовать работой.

«Это же насколько мозги должны рядом с мужиком отключаться?» — сама себе удивляюсь.

— Повторяй себе это чаще, — шепот на ухо, и я чувствую наконец…

Стараюсь быть потише, когда пальцы добираются наконец до моего клитора. Знает же, что делать… Не пытается проникнуть внутрь, а водит вокруг, дразнит.

Неужели только от пальцев можно так? Я раздвигаю ноги все шире и шире, сильнее царапаю — я становлюсь той женщиной, что была с незнакомцем в номере отеля.

Глава 10

Я думала, что мне хорошо будет? Да черта с два! Надо мной опять просто издеваются. Ему это доставляет удовольствие, что ли? Вжимает меня в стол, водит пальцами… Может, у него эректильная дисфункция за неделю развилась?

Ой, точно, в офисе же ни-ни. И что я тут по столу растеклась? Отталкиваюсь руками и одергиваю юбку. Оборачиваюсь и с улыбкой говорю своему новому шефу:

— Мы закончили? Мне надо в отдел кадров.

А Валентин Львович неплохо так возбудился. Но не только он может играть в эту игру. Да, пусть на кону моя работа, но так обращаться со мной не надо. То грудью на столе, то я большой босс и никаких служебных романов. Или на него это не распространяется?

— Идите, Карина Викторовна, — благосклонно разрешает, но я не представляю, как в таком виде выйти из кабинета.

Чувствую, что щеки горят. Да и не только они! Дышу часто — грудь просто ходуном ходит. Юбка хоть из материала, который не сильно мнется.

Да идите вы, Валентин Львович!

— Идти? — уточняю я. — Я же должна подписать договор о неразглашении.

— После отдела кадров, — равнодушно бросает, утыкаясь в компьютер.

Вот это выдержка! Вот это импровизация! Но такое впечатление сейчас, что он жалеет обо всем. Нет, не о том, что было раньше. Именно сегодняшний инцидент не даёт ему покоя. Злится — нутром чую. Но не на меня, а на себя.

— Я могу сейчас выйти в таком виде из вашего кабинета, — голос меня подводит, и наверняка я услышу опять, что это плохо для продажника. — Но представьте, что подумают ваши сотрудники. О том, как вы тестируете новых работниц.

Не знаю, правильно ли поступаю, но сейчас я точно не готова выйти. Не уверена, что и шаг смогу сделать. Я все ещё держусь за стол, а хотелось бы не за него… Ну что за дьявол?

Да вот такой обольстительный дьявол, который сидит, уткнувшись в экран, и делает вид, что ничего пару минут назад не было. Как будто не он потерял контроль, как будто не он касался меня одержимо.

Ноги снова становятся ватой, стоит только об этом подумать. И неужели такой большой… хм, человек так мелочно мстит? Я его оставила утром в номере отеля, а он сейчас меня оставил на своем столе. И сейчас я готова превратиться в фурию. Держусь из последних сил. Дедуля бы вспомнил какую-нибудь статью на этот счёт, хотя за оставление в неудовлетворенном состоянии вряд ли ответственность предусматривается, а я вспоминаю Данте и его круги ада. Кому там самое горячее место? Правильно, тем, кто в пору морального кризиса бездействует. Вот этому Валентину… Львовичу там само оно придется.

— Все же мозги у тебя есть, не только хорошенькая мордашка, — кивает даже с каким-то удовлетворением, включая принтер.

Вдохни, Карина, и выдохни. Он словно защищается от своих же желаний. Противник служебных романов, который почти поимел меня на своем столе. Некрасивое слово, но описывает ситуацию как нельзя лучше.

На языке так и вертится язвительный комментарий по поводу замечания насчёт моей мордашки, только вот приходится его проглотить и с деловым видом сесть на стул.

Передо мной появляется договор, который я внимательно читаю. Признаться, скорее делаю вид, потому что одно предложение приходится перечитывать по несколько раз. Вроде буквы в слова складываются, а смысл ускользает.

Сосредоточься, Карина, давай же… А то сейчас этот умник скажет, что я в школе плохо училась и медленно читаю.

— Ручку не одолжите? — добавляю в голос как можно больше официоза, даже, кажется, немного переигрываю.

И, конечно, это не остаётся незамеченным. Хмыкнув, Валентин Львович подаёт мне ручку и замечает:

— У вас точно нет проблем с алкоголем? Пальцы дрожат, — выразительно кивает на мои ладони.

Нет, я его не понимаю. Он взял меня на работу, чтобы играть в эти игры? А как же серьезная организация, грозный босс, субординация, в конце концов?

Я, кажется, определенно задела своим уходом самолюбие этого напыщенного большого босса.

«Беги, Карина, беги», — подсказывает здравый смысл или инстинкт самосохранения, черт их разберёт.

Ну работу не найду я, что ли? И мои сомнения Бодров замечает, когда я зависаю с ручкой над листом бумаги.

— Быстро сдаешься, — провоцирует меня Валентин Львович. — Знаешь, у регионального менеджера не должны быть все мысли на лице написаны.

— И что же написано у меня на лице? — с интересом спрашиваю у этого новоявленного психолога.

Какой многогранный, однако, человек. А может, он не психолог, а экстрасенс? Ага, а в сейфе у него вместо важных документов колода карт Таро.

— Боишься, что не сможешь работать здесь. Сомнения так и транслируются у тебя на лбу. Только вот чего ты боишься… Себя? — замолкает с этим чертовски сексуальным изгибом брови на лице.

Ой, кажется, в кабинете снова запахло сексом. От меня так точно прёт этими флюидами. Но надо засунуть свои животные инстинкты куда подальше, я же не самка кролика в брачный период.

Ставлю подпись на документе и двумя пальцами придвигаю его к Валентину Львовичу.

— Надеюсь, сработаемся, — обворожительно улыбаюсь. — А если бы я боялась каждого мужика, которого поимела, то давно бы переехала в психиатрическое отделение. Хорошего дня, Валентин Львович.

— И вам, Карина Викторовна, — доносится мне уже в спину, и тут…

Нет, наверное, мне показалось. Но оборачиваюсь, взявшись за ручку.

— Вы что-то сказали? — невинно уточняю я.

— Я пожелал вам того же, — смотрит на меня, а в черных глазах черти пляшут.

Вот теперь я уверена, что мне не показалось. Не могут же у человека на фоне полученного стресса и не полученного удовольствия развиться слуховые галлюцинации. Он точно шепотом, когда я шла к двери, назвал меня ведьмой. Великий инквизитор, блин…

И какой переход от одного персонажа к другому. То Белоснежка, то ведьма. Ему бы сказки писать в таком случае, а не сидеть в кресле главы компании.

Но манипулятор он отменный, этого не отнять. И я повелась на его провокацию. Сдаешься, боишься… Зачем он так хотел, чтобы я осталась здесь? Не с кем поиграть в игры? Так офис для этого не место.

Глава 11

В принципе, день прошел не так и плохо, если не учитывать утренний инцидент. Инцидент… Такой сексуальный, притягательный и очень волнующий инцидент по имени Валентин Львович.

Так, ну вот что за мысли опять? А, я просто иду мимо кабинета начальника. Как ушла утром, так мы больше и не встречались. Если так будет каждый день, то работать здесь можно.

Начальница отдела мне понравилась. Видно, что взяли ее на работу не за… Как он там говорил? Точно! Не за хорошенькую мордашку, а за опыт и профессионализм. Да и Валентину Львовичу она годится если не в матери, то в тети точно. Остальные все в нашем отделе мужчины. В отделе кадров тоже дамы постарше шефа, да и те, кого успела рассмотреть, с обручальными кольцами.

— Дура, — шепчу себе под нос, едва ли не копируя интонацию Гения, пока жду лифт.

Такое впечатление, что во всех, с кем успела познакомиться сегодня, присматривала потенциальных соперниц.

— Какая самокритика, — этот невыносимый голос проходится током по позвоночнику и останавливается в районе поясницы, что даже выгнуться хочется.

Это я так задумалась, что даже не почувствовала, как Валентин Львович оказался за спиной и едва ли не в ухо мне шепчет. Гад-обольститель, змей-соблазнитель…

Не оборачиваюсь. Сколько бы ни провоцировал, но я понимаю, что если сейчас ткну пальцем шефу в грудь и выскажу все, что о нем думаю, то это будет равно самой кратковременной записи в моей трудовой.

В лифт успевает ещё кто-то, и мы молчим. Только вбежавшая в последний момент девушка улыбается нам. Я отвечаю тем же, Валентин Львович сдержанно кивает. Большой босс же…

У выхода опять же молча расходимся в разные стороны. Вот теперь точно можно выдыхать. Да и вообще поездка в лифте по сравнению с утром — это почти профессионально. Так, это слово надо повторять себе почаще, особенно когда в поле зрения возникает дьявол-искуситель.

Слишком много чести, то есть эпитетов, для одного человека. Шеф и Валентин Львович — ограничусь этим.

Вот сейчас приеду домой, расслабляюсь в ванне, заем стресс чем-нибудь вкусным, вытянусь на диване в любимом махровом халате…

И вечер идёт по плану, несмотря на звонок деда. Но Максиму Андреевичу я всегда только рада, тем более что только вошла домой и лишь пальто успела снять.

— Дедуль, — отвечаю я, — привет.

— Кар-р-рина, девочка-нимфетка по кличке Мальвина, — сразу же на фоне начинает подпевать Гений.

Да лучше уж три попугая, чем один Валентин Львович. Так, меня опять несёт не в ту степь.

— Внуча, — довольно произносит дед, поздоровавшись, — ты не забыла про мой санаторий?

Вот же! Да с новым шефом можно забыть, как тебя зовут и где ты живёшь. Разносчик Альцгеймера, а не мужик.

— Нет, конечно, — чувствую себя так, будто на суде лгу. — Только вот что-то я в датах запуталась. И работа новая еще.

— Эх, молодежь. Гения в выходные заберёшь? Заодно о работе расскажешь, — предлагает дед.

На том и договорились. Надеюсь, переработки у нас в пределах разумного. Помню же, что собеседование проводил шеф в субботу.

Шеф, шеф, шеф… Везде он. Где ни коснись. Так, ванна. И желательно какую-нибудь расслабляющую музыку для медитации, чтобы выкинуть все из головы. Буду ловить дзен.

Только вот кто-то решает ворваться в мой вечер буддийского мистицизма и просветления. Подниматься и идти к двери нет никакого желания, но настойчивости неожиданного посетителя можно позавидовать. Нехотя поднимаюсь с дивана и, плотнее запахнув халат, иду к двери. В глазок ничего не могу рассмотреть. Лампочка, что ли, перегорела?

Что-то не подумав спросить, кто там, распахиваю дверь и…

— А-а-а… то есть… — не нахожу подходящих слов, потому что передо мной стоит тот, о ком пытаюсь не думать целый вечер.

Может, я с дзеном переборщила, вот сознание и играет со мной злую шутку? Только этот то ли мужчина, то ли видение, видя мое замешательство, беспрепятственно заходит в квартиру, и лишь хлопок двери приводит меня в чувство.

— Я забыла ещё что-то подписать? — спрашиваю первое, что приходит в голову, но тут же понимаю, что ляпнула полный бред.

— Ведьма ты, — продолжая на меня наступать, чуть ли не с угрозой произносит Валентин Львович. — Приворожила меня, что ли?

Спиной упираюсь в стену — дальше двигаться некуда. А хочу ли я?

Его руки уже по обе стороны от моего лица. Лицо так близко. И у меня больше нет вопросов.

Кто ещё кого приворожил, если я неосознанно подаюсь вперёд? Шеф удовлетворённо улыбается и целует меня, оттягивая волосы на затылке. То напористо сминает мои губы, прикусывает до боли, то едва дразнит языком. Я не выдерживаю — и мой стон становится сигналом к дальнейшим действиям.

Узел халата становится не таким тугим, я практически срываю куртку Валентина… Львовича с плеч вместе с пиджаком и добираюсь до пуговиц на рубашке.

С полотенцем в номере было проще. А так хочется скорее добраться до кожи, снова оставить царапины.

— К черту! — шепчу я.

Не знаю, откуда берутся силы, но, вытянув полы, тяну за них, и пуговицы рассыпаются по ламинату.

— Точно ведьма, — удовлетворённо кивает шеф, отбрасывая в сторону мой халат.

— Обратно не пришью, — смеюсь я, уже забыв, что Валентин Львович нагло ворвался в мою квартиру. — Я не Золушка.

Мы теперь снова незнакомцы в номере отеля, мы оба хотим получить те же эмоции, то же удовольствие. А сопротивляться желаниям… Не помню, говорил ли Фрейд что-то по этому поводу, но и не важно.

— Новую куплю, — ни капли не расстраивается из-за испорченной вещи этот ходячий источник феромонов. — Как и это.

Не понимаю сразу, что он имеет в виду, пока не чувствую сильную руку на своем бедре, а затем к халату летят остатки того, что было кружевными и, между прочим, недешевыми стрингами.

Так, а вот на ком-то одежды ещё слишком много. Провожу пальцами по часто вздымающейся мужской груди, чуть царапаю ногтями, но это только начало. И вот почти добираюсь до ремня, как инициатива опять оказывается в руках этого сосредоточения секса.

Глава 12

Естественно, голос подсознания, который нашёптывает всякие глупости, сразу же отключается, когда мы оказываемся в комнате. Есть только одна здравая мысль, что сейчас я собираюсь переспать не с сексуальным незнакомцем, а со своим новым начальником. Это совсем другое.

И Валентин… хм, Львович это понимает. Он будто мои мысли читает, будто чувствует меня и лёгкое напряжение, едва прикасаясь ко мне.

Я уже лежу на лопатках, руки шефа на моей груди, мы целуемся с каким-то остервенением, будто хотим глубже, сильнее со всех сторон. Как двусмысленно…

— Что не так? — слышу вопрос и открываю глаза.

Он на самом деле не понимает. Видит, чувствует, как я хочу его, но этот сигнал тревоги просто пульсирует в голове.

— Теперь мы не в номере отеля… — меня хватает на одну фразу, но если его ощущения такие же острые, если мы на самом деле открыты друг другу на каком-то энергетическом уровне, то поймет.

— Белоснежка, — после секундной паузы смеётся тихо мне в шею этот… эпитеты закончились. — Не накручивай себя. Ты хочешь, я хочу. Вот и все.

Как у него все просто! Но дар убеждения, а может, и другие какие уловки есть у этого интригана.

Его руки… А это пока только руки! Они превращают мои мозги в желе. Хотя нет… Желе ещё куда ни шло. Панна кота менее устойчивая. Вот! Самое точное определение.

Все мужики одинаковы? Ни черта подобного! Некоторые, оказываются, могут пробить любую защиту.

Я теряюсь в первых ощущениях, когда его тело на моем. Теряюсь в этих бесконечных поцелуях. О, они тоже могут быть разными.

Камасутру по поцелуям ещё никто не издал?

Мои ноги широко разведены, но обещание про всю ночь впереди — это не просто слова.

Не торопится, гад-издеватель, будто специально… Да, он определенно точно надо мной издевается.

На губах остаётся лишь вкус и холод через пару секунд. Ещё хочу!

— Боже! — не могу выдержать пытку, когда чувствую пальцы внутри себя.

— Всего лишь Валентин, — усмехается он, и тут…

Он касается языком меня. Чуть ударяет сразу прямо там, где надо, будто не бизнесмен, а преподаватель анатомии. Снова разряд тока пронзает поясницу, а я хочу продолжения. Одним касанием он вынудил меня сжать простынь.

Выгибаюсь, будто давая сигнал к дальнейшим действиям, и погружаюсь в пучину на этот раз полного безумия. Пальцы и язык в тандеме действуют так, что мне и член не нужен.

Хочу свести ноги, потому что пытка удовольствием становится невыносимой, она уносит меня куда-то, где я ещё не бывала. Но кто ж мне даст-то их свести?

Охренеть… Шеф между моих ног. Такого нам в институте не преподавали.

И тут меня просто разрывает, будто подбрасывает к потолку, а потом я снова опускаюсь на кровать.

Кажется, очертания комнаты начинают прорисовываться. Вроде я уже немного соображать начинаю. Но опомниться, конечно, не успеваю.

— Ну что, Белоснежка, продолжим, — не спрашивает этот дьявольски обольстительный… и уже полностью обнаженный мужчина, а констатирует.

Да я бы вряд ли и возразить успела, учитывая, что оказалась на животе. Правда, сейчас не на столе, а на материале намного мягче. И сейчас надо мной никто не издевается.

Гном Ворчун (если уж вспоминаем ощущения от нашей первой встречи) знал, к чему меня готовил. Проникновение резкое, но беспрепятственное. Пытаюсь опереться на руки, но не даёт. Надавливает на шею, вторую руку просовывает под живот и снова добирается до клитора.

Я думала про руки и язык? К черту!

Вот член и пальцы — это ещё ярче, до вспышек перед глазами, до сорванного голоса. Я готова снова вот-вот…

И выдаю вздох разочарования, когда не получаю очередного экстаза. Только охаю, когда мою ягодицу сжимает сильная рука.

— Пожалуйста, — прошу я как в бреду.

— Послушная Белоснежка мне нравится, — удовлетворённо говорит мой…

А кто он теперь? Мой незнакомец — нет. Новый босс — сейчас мы явно не в офисе и не обсуждаем рабочие вопросы.

Решить так и не успеваю, потому что теперь я уже на лопатках и снова закрываю глаза, когда медленное движение заставляет меня приблизиться к очередному оргазму.

И тут же опять опустошение, будто меня бросили полпути.

«Вспомни», — я читаю на дне черных глаз.

Может, мне кажется, но мы словно единое целое во всем сейчас: мысли, ощущения, желания. И я мигом все вспоминаю.

Пункт первый: кончаю, глядя ему в глаза, иначе не получу.

Пункт второй: повторяет этот альфа только один раз, надо усваивать.

И, если не ошибаюсь, что-то было насчёт третьего касательно того, что никто меня увольнять не собирается.

Засыпаю я, конечно, в полном блаженстве. Буду как всем известная героиня, которая подумает об этом завтра.

Ещё бы утром, до отъезда в офис, хоть кусочек этого урвать… Именно с этой мыслью я и засыпаю на шикарной груди.

Даже если бы утро началось с клевка Гения в макушку, я бы, наверное, так не подорвалась. Просто открываю глаза и смотрю в потолок, а потом поворачиваю медленно голову.

Лежит лицом ко мне и совсем не похож на грозного шефа. Мои метки на плечах ещё видны, но если присмотреться. А так хотелось оставить новые — не успела.

— Белоснежка, — сонный голос, совсем не начальственный заставляет отодвинуться ближе к стене. — Так и будешь пялиться на меня?

Это он о чем? Мне что — уйти из своей же квартиры, чтобы не мешать ему спать?

Но ведь мы же ещё не на работе, правда? Он не может здесь указывать. Поэтому я делаю по-своему — ныряю под одеяло.

Утро Валентину Львовичу определенно нравится. Ну а что? Кофе в постель — банальщина. А вот такое… Сама не знаю, что меня подвигло на это.

— Залог хорошего дня, потому что босс не будет злым, моя заслуга, — уже выбегая в коридор и подбирая с пола свой халат, замечаю я. — Жаль, никто премию не выпишет.

Ответа не следует, но я и не ожидала. Умею я вовремя сказать, однако… Держу некоторое время только руку над душем, запершись в ванной, потому что с водой уйдет вся эта ночь.

Глава 13

Сюрпри-и-из…

Но это единственное слово, которое приходит в голову. А Валентин Львович умеет удивлять. Я-то думала, что он повторил мой финт и ушел по-английски. В принципе, я бы и поняла, но сейчас совсем нет никакого объяснения тому, что я вижу.

На стойке, которая отделяет кухонный уголок в моей студии, шеф раскладывает по тарелкам завтрак. Причем как в лучших традициях порнофильмов, делает он это с голым торсом.

— А… это… — надо же хоть что-то сказать, но иногда мне кажется, что этот мужчина применяет ко мне заклинание бессвязной речи или вообще ее потери. — Что здесь происходит?

— Утюг у тебя есть? — спокойно спрашивает он, не отрываясь от своего занятия.

— Что? — не понимаю я.

Нас тут снимают для шоу «Розыгрыш» или я все ещё сплю? Нет, ну какой-то театр абсурда происходит в моей квартире. Зачем ходячей рекламе спортзала утюг? Не пытать же меня! У него это получается отменно другим способом.

— Мне рубашку новую привезли, — вздохнув, поясняет шеф как для умственно отсталой. — Надо погладить.

Так, пакет из крафтовой бумаги вижу. Логотип тоже. Что-то начинает проясняться.

— А у нас доставка из магазина включает бонусом завтрак или наоборот? — пытаюсь окончательно разобраться в происходящем.

— Моя ассистентка привезла все, — все так же спокойно поясняет Валентин… Львович.

Конечно, куда же такому большому боссу без личной ассистентки, которая на связи двадцать четыре на семь и готова в любое время исполнить любую прихоть начальства.

— А погладить твоя ассистентка не могла? — складываю руки на груди, так и не сдвинувшись с места.

Я снова выпускаю колючки — моя защитная реакция. В горизонтальном положении мы определенно друг друга лучше понимаем. И что это вообще за почти семейные отношения? Завтрак, погладь рубашку… Может, ещё, взявшись за руки, в офис войдём?

— Белоснежка, — никак снова не реагирует на мой выпад завоеватель моей скромной квартиры, — я уже почти скучаю по тем моментам, когда у тебя пропадает дар речи. Неужели мужские рубашки никогда не гладила?

— Представь себе, не гладила, — немного оттаиваю, понимая, что показывать свое эго и раздутое самомнение здесь никто не собирается показывать.

Я даже помню свою неудачную попытку вывести деда в свет. После выхода на пенсию он совсем заскучал, и я решила, что нечего ему сидеть в четырех стенах, взяла билеты в театр — культурная программа всегда актуальна. Ага, и надо же было выйти в свет красивыми. Только дедуля сразу же отобрал у меня утюг, сказав, что не повезет моему будущему мужу, если он будет работать в офисе. Лучше на заводе в робе, чтобы не позориться.

Ну, дед может завернуть, это я знала всегда. И точно от него подхватила эту заразу. Правда, она меня часто спасает. Но в этой раз, вот прямо чувствую, даёт сбой.

— Садись пить кофе тогда, Белоснежка, — лишь на секунду во взгляде Валентина Львовича вижу недоверие, но тут же он понимает, что я не лгу. — Только достань утюг, пока я в душ схожу. Кстати, — кричит уже из ванной, — могли бы вместе пойти, если бы я знал, что ты так любишь воду.

Щеки тут же вспыхивают, а я так до сих пор и не понимаю, что происходит. Мой шеф, черт побери, ведёт себя так, как будто каждое утро просыпается в моей квартире.

Но не стану же я сейчас вламываться в ванную и спрашивать, что все это значит. Но поговорим мы точно сейчас, хотя время уже поджимает. Все же есть у меня ещё начальство, помимо Валентина Львовича, а он вряд ли придет в отдел продаж и скажет: «Не ругайте Карину Викторовну, она была со мной, мы занимались сексом, а потом перешли к разговору, какие у нас отношения».

Утюг я все же достаю, как и рубашку из пакета. Нет, к такому дорогому материалу я точно не прикоснусь. Потом не отработаю. Завтрак я тоже не трогаю. Какая еда, когда у меня в голове полный бардак?

Лучше бы шеф ушел, пока я была в душе. Так бы все было понятнее. А сейчас что?

Я сижу как на иголках и жду, когда этот интриган хоть что-то мне скажет, кроме «погладь рубашку» и «пей кофе». Хотя взбодриться мне не помешает. Делаю глоток, в который раз убеждаясь в экстрасенсорных способностях Валентина Львовича. Такой кофе, как я люблю, то, что мне на данный момент и надо.

А вот стеснение моему новому начальнику, впрочем, как и предыдущему, не знакомо. Хотя о чем я могу говорить, если мой тогда ещё незнакомец вышел тоже из душа в одном полотенце, едва мы познакомились? Сейчас он в таком же виде щеголяет по моей квартире, как будто специально вытесняет из меня мысли о том, что нам стоило бы поговорить.

Я дожидаюсь, пока Валентин Львович оденется. Вот теперь разговаривать удобнее будет — передо мной снова стильный и грозный начальник.

— Я поеду через пять минут, за тобой такси приедет через десять, — сообщает мне как ни в чем не бывало.

— Стоп! — начинаю махать руками.

Здесь точно происходит что-то непонятное. Я понимаю, нам пора ехать, но вот так без каких-либо слов не могу остаться. Это даже хуже издевательства!

— Все вопросы вечером, — беспрекословно заявляет мне шеф.

Вечером? То есть он снова собирается ко мне заявиться? Нет, в моей голове перестали работать вообще все шестерёнки.

В итоге я молча наблюдаю, как Валентин Львович одевается и, подмигнув мне на прощание, уходит. И даже никаких наставлений, что не стоит распространяться в офисе о нашем… Хм, да. А о чем мне распространяться?

Вряд ли кто-то поверит, если я скажу, что наш шеф заявился ко мне вечером, назвал ведьмой, которая его приворожила, а потом трахнул так, что я опять ног не чувствую.

Поговорить нам, конечно, надо, но я думала, что мы станем тянуть до вечера. Это же целый день в подвешенном состоянии! А теперь я уже не смогу себя убедить, что просто провела ночь с прекрасным и сексуальным незнакомцем. Все изменилось…

Или это только для меня? Судя по всему, Валентин Львович чувствует себя вполне комфортно. У него был секс, чтобы снять напряжение и вернуть должок, а я осталась в непонятках.

Глава 14

Вот эта неопределенность меня и убивает. Нет, в шефа я точно не влюбилась — все дело в непонятках. Умеет заинтриговать этот… Нет, теперь однозначно пора заканчивать с эпитетами.

— Что я вам должна? — спрашиваю у таксиста, заметив, что мы уже стоим перед зданием офиса.

— Все оплачено, — говорит водитель. — Хорошего дня.

А будет ли он хорошим? Что-то утро началось весьма необычно и оставило послевкусие растерянности. Одно я уяснила точно: за ручку мы с Валентином Львовичем в офис входить не будем.

Но вел он себя в моей квартире по-хозяйски. Хотя такие парни наверняка везде себя так ведут, будто все вокруг принадлежит им. Ага, и моя квартира, и я…

А разве нет? Захотел — приехал и поимел. Захотел — оставил голодной на своем столе. Хоть бросай работу и садись за написание романа «Хозяин моего тела».

Господи, какое дурацкое название. И какая чушь лезет в голову. Главное — не начать хихикать в лифте, а то коллеги подумают, что шеф не попросил предоставить справку из психоневрологического диспансера.

Ой, а что это Валентин Львович в коридоре торчит? Причем с начальницей моего отдела. Стоят, бумажки рассматривают. Кабинетов, что ли, нет для таких дел?

Так, уверенной походкой мимо. Вот, они уже близко, меня даже не замечают, так увлечены документом.

— Доброе утро! — бодро говорю я.

— Доброе, — на автомате отзывается Светлана Аркадьевна, а вот голос Валентина Львовича заставляет затормозить:

— Карина Викторовна, зайдите ко мне в кабинет, я через минуту освобожусь.

То есть поговорить со мной наедине в моей квартире он не мог, а вот в офисе подставляться так нормально.

Нет, определенно стратегия шефа понятна только ему самому. А может, и нет никакой стратегии, он импровизирует на ходу.

Светлана Аркадьевна едва заметно вскидывает бровь, но от комментариев воздерживается. Я же молча, изменив направление, вхожу в кабинет, снимаю пальто и использую вместо вешалки сгиб своего локтя. Что-то жарковато стало…

За спиной хлопает дверь, шум коридора больше не доносится до меня, и я чувствую себя как в клетке. Ага, с таким грациозным хищником, который непонятно во что решил со мной поиграть.

— Присаживайтесь, Карина Викторовна, — обходя меня и занимая кресло, говорит Валентин Львович.

Ладно, с начальством спорить себе дороже. Опускаюсь на стул и жду. Только ещё бы знать чего. Но вот шеф что-то не торопится. О да! Он знает толк в пытках ожиданием. Чувствую, как вспыхиваю, кажется, до корней волос.

— Вы меня пригласили, потому что рядом с моей хорошенькой мордашкой вам лучше работается? — несмотря на то, что мы наедине, я придерживаюсь делового общения, впрочем, как и Валентин Львович.

Ох, лучше бы я промолчала… Ну, или вопрос задала по-другому. Но нет же, язык мой — враг. Взгляд, которого я удостаиваюсь, заставляет вытянуться по струнке и замолкнуть. Хоть не навсегда, и то слава богу.

— Карина Викторовна, — начинает голосом, полным официоза, Валентин Львович, — надо вас проверить в деле.

Ой, мамочки… Мне уже не просто жарковато, я будто на раскаленной сковородке оказалась. И вот понимаю же, что говорим мы о работе, но ничего с собой поделать не могу.

— Так… — киваю, удивляясь, почему о деле мне рассказывает не начальница, а сам большой босс.

— Светлана Аркадьевна была против, но именно так и надо, по-моему, проверять новых сотрудников. Сразу в омут, выплывет — отлично, нет — я буду на подстраховке. А вот это начинать с мелочей, едва ли не кофе носить — не вариант, — продолжает меня вгонять в ступор Валентин Львович. — Вы же не против? Тем более вы не вчерашняя выпускница, опыт у вас уже есть.

Это он таким оригинальным способом меня уволить хочет? За креативность пять баллов, шеф! А не проще ли попросить меня написать по собственному?

— Я бы хотела сразу ознакомиться с документацией, узнать, с кем предстоит вести переговоры, вникнуть в условия, — принимаю я этот вызов.

Была не была! Я не забьюсь в угол, поджав хвост.

— Светлана Аркадьевна вас ознакомит, — лишь на мгновение мелькает довольная улыбка на лице Валентина Львовича. — Вы можете быть сво…

Договорить он не успевает, потому что в кабинет врывается яркий вихрь. Без стука, без вопроса, можно ли войти.

— Милый, — не обращая на меня никакого внимания, начинает щебетать брюнетка в красном пальто, — у меня трагедия. Я тут неподалеку шопилась и поняла, что телефон оставила дома, а там все карты, сто лет пластик в руках не держала.

Ее слишком много. Вставить хоть слово нереально, и мне бы подняться и уйти. Но ее «милый» прибило меня к стулу.

— Лиза! — громогласный возглас Валентина Львовича заставляет заткнуться брюнетку и отмереть меня.

— Здрасьте, — кивает мне девушка.

Да неужели? А я-то думала, что превратилась в невидимку.

— Вы свободны, Карина Викторовна, — повторяет шеф, и как только я поднимаюсь, эта Лиза продолжает щебетать:

— Милый, дай свою карту. Я там насмотрела такую прелесть, тебе тоже понравится…

Дальше уже не слышу, потому что закрываю дверь. А в груди что-то свербит, неприятненько так. Но я же не ревную? Какое вообще право имею? Правильно, никакого.

Да и мало ли кто это. Может, сестра? Ну а что? Тоже в такой степени родства возможно обращение «милый».

В отделе на автомате вешаю пальто в шкаф, нажимаю на кнопку кофемашины. Киваю коллегам, через прозрачные двери их кабинетов, расходящихся от этого импровизированного холла, где я стою. Оригинальное решение, это я ещё вчера отметила. Вроде все вместе, но каждый в своем кабинете.

— Карина, — выглядывает из своего Светлана Аркадьевна, — зайдите ко мне.

Так, надо сосредоточиться на работе, а не на брюнетке в кабинете шефа. Если сейчас ударю в грязь лицом перед начальницей, то она наверняка донесет Валентину Львовичу.

— Светлана Аркадьевна, слушаю вас, — располагаюсь напротив, так и оставив кофе, о котором просто мечтала.

— Вас пытали, что ли? — улыбается она, подняв на меня взгляд. — Или вас снёс ураган Лиза в кабинете Валентина Львовича? Я видела, как она неслась по коридору.