Десять минут

Машина резко дернулась, заглохла и замерла, словно уставший зверь, покорившийся непроглядной сибирской зиме. Серебристый «Ниссан» застыл посреди узкой заснеженной дороги, одинокий и беззащитный в бескрайнем океане тайги. Вокруг простирались белоснежные просторы, переходящие в темную стену вековых елей и сосен, чьи заиндевевшие ветви тяжело клонились под грузом снега. Воздух был кристально чистым, морозным, и каждый выдох превращался в клубящееся облачко пара. Тайга хранила гробовое молчание, нарушаемое лишь едва слышным завыванием ветра, который играл в кронах деревьев, срывая с них мелкие крупинки ноябрьского снега и разбрасывая их по искрящемуся насту.

За рулем иномарки сидела девушка. Ее пальцы, одетые в тонкие кожаные перчатки, нетерпеливо постукивали по рулю, прежде чем она достала из кармана своего длинного шерстяного пальто пачку дамских сигарет. Ее движения были точными, привычными: она ловко вытащила одну тонкую сигарету, зажала ее между губами и прикурила от дешевой пластиковой зажигалки. Ароматизированный дымок, сладковатый и терпкий, потянулся к чуть приоткрытому окну, растворяясь в холодном воздухе.

Девушка повернулась, и ее взгляд упал на заднее сиденье. Там, свернувшись калачиком, спал молодой человек лет двадцати пяти. Его темные волосы были растрепаны, а лицо, несмотря на возраст, сохраняло что-то детское — может, из-за расслабленного выражения, а может, из-за того, как он крепко прижимал к себе бутылку коньяка, словно это была любимая игрушка. Его дыхание было ровным, губы чуть шевелились, будто он что-то бормотал во сне.

Хозяйка «Ниссана» усмехнулась, наблюдая за этой сценой, затем резко открыла дверь и вышла наружу. Холод мгновенно обжег ее лицо, заставив нахмуриться. Она сделала последнюю затяжку, затем бросила недокуренную сигарету в снег и раздавила ее каблуком сапога.

Достав из кармана мобильный телефон, она начала медленно ходить вокруг машины, подняв руку высоко над головой. Ее губы, подкрашенные темной помадой, искривились в гримасе раздражения, а глаза, яркие и холодные, как зимнее небо, метали недовольные взгляды по сторонам.

— Чертова связь! — прошипела она сквозь зубы, осыпая проклятиями и оператора, и глухую тайгу, и весь мир в целом. Но на сенсорном экране телефона рядом с иконкой антенны так и не появилось ни одной заветной палочки.

Сдавленно вздохнув, она сунула телефон обратно в карман и поежилась. Ветер, коварный и пронизывающий, начал пробираться сквозь складки ее пальто, заставляя ее инстинктивно скрестить руки на груди. Вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами — то ли звериными шагами, то ли просто падающими с веток комьями снега. Темные ели, словно безмолвные стражи, плотной стеной окружали дорогу, будто предупреждая: здесь вы лишние.

Девушка подошла к машине и резко дернула ручку задней двери. Холодный воздух тут же ворвался в салон, заставив спящего мужчину вздрогнуть. Он нехотя приоткрыл глаза, еще мутные от сна и алкоголя, и неуверенно сел, по-прежнему прижимая бутылку к груди, будто боясь, что ее у него отнимут. Его взгляд, медленный и расфокусированный, скользнул по салону, прежде чем остановился на девушке.

— Алёна… — хрипло произнес он, голос его был густым, словно пропущенным через вату. — Мы уже приехали?

Девушка, Алёна, откинула назад длинные светлые кудри, которые тут же подхватил ветер, и скрестила руки на груди. Ее голос, когда она ответила, был сдержанным, но в нем явно читалось раздражение:

— Нет, Миша. Машина сломалась. Мы застряли посреди дороги, и связи нет.

Она посмотрела на него, ожидая реакции, но Миша лишь тупо уставился в пространство, медленно осознавая ситуацию.

Через пару секунд Миша тяжело кивнул, словно соглашаясь с невидимым собеседником, и с трудом выбрался из салона. На улице он съёжился от холода, его тёплая куртка казалась бесполезной против пронизывающего ветра, который тут же начал забираться под одежду, обжигая кожу ледяными пальцами. Он стоял на занесённой снегом дороге, беспомощно разглядывая машину, которая теперь казалась хрупкой игрушкой, брошенной посреди бескрайней зимней пустыни.

Михаил Неволин, начинающий предприниматель, купил этот «Ниссан» всего пару месяцев назад и до сих пор относился к нему с трепетом, никому не позволяя садиться за руль. Но сегодня, после бурного празднования дня рождения старого друга, он сам передал ключи сестре — трезвость явно не была его сильной стороной в этот вечер.

Теперь же, глядя на заглохшую машину, он чувствовал лишь беспомощность. В этих глухих местах не ловила ни одна сотовая сеть, и помощи ждать было неоткуда.

Алёна, тем временем, докурила вторую сигарету и, выпустив струйку дыма, небрежно потрепала парня по голове, будто он был не её старшим братом, а непослушным щенком.

— Может, немного прогуляемся? — предложила она, и её голос звучал нарочито бодро. — Посмотрим, вдруг впереди нас ждёт ресторан?

Её губы растянулись в улыбке, а глаза заблестели с неподдельным азартом, словно она и правда верила в эту авантюру. Миша, всё ещё не до конца протрезвевший, одним глотком осушил остатки коньяка из бутылки и швырнул её в сугроб, где та бесшумно утонула в пушистом снегу. Затем он взял девушку под руку, и они медленно двинулись вперёд по извилистой лесной дороге, которая змеилась между деревьями, постепенно исчезая в белой пелене.

Миша, оживляясь, начал рассказывать сестре о том, как прошёл вечер у друга. Его слова были немного смазанными, но эмоции искренними — он явно хорошо провёл время. Алёна в ответ делилась историями из своей студенческой жизни, где главными героями были бесконечные лекции, ночные подготовки к экзаменам и редкие, но тем более ценные, выходные.