Дети ждут ёлок!

Глава 1

Экспедиторам, водителям и их боевым машинам посвящается!

Открытая дверь склада призывно светилась во мраке раннего декабрьского утра, и наивный человек мог бы подумать, что там царит тепло и уют, — иначе зачем бы мне было так спешить туда, наперекор мелкой едкой метели и холоду, в настежь распахнутой чёрно-жёлтой куртке, делавшей меня похожим на гигантского зимнего шершня. Но я-то знал, что ожидает меня внутри, и, ворвавшись на склад, с ходу ощутил привычное биение сумасшествия, неизменно сопутствующего всякой работе по доставке чего-либо куда-либо.

— Здравствуйте, товарищи экспедиторы!!! — дико заорал я, вклиниваясь в хаос безмерно суетящихся людей и пытаясь найти Генерала Склада с моим путевым листом на сегодня. Наш склад располагался в большом общественном туалете на территории старого парка, недалеко от центра Москвы. Зимой туалеты не работали, и администрация с радостью сдавала их под жильё гастарбайтерам или любые другие коммерческие нужды, в частности, под наш склад “элитных датских ёлок”, продажей и доставкой которых мы тогда занимались. Несколько просторных помещений были до отказа набиты ёлками всех размеров и мастей, так что приходилось протискиваться и переступать через них на каждом шагу. Часть лесных красавиц, заботливо выращенных на ферме в Дании и привезённых сюда для медленной смерти в жарких московских квартирах, стояла вдоль стен. Одно неудачное движение влекло за собой их дружное падение, и вы, придавленный и погребённый этой щетинистой лавиной, долго и отчаянно барахтались где-то внизу, нещадно ругаясь и силясь встать, а встав, нещадно пинали их тщательно упакованные в сетку упругие тела. Ёлки проникали в ваш мозг, желудок и задницу, они снились вам, являлись вам наяву, и весь мир был замкнут только на них. Всё на свете пахло и выглядело как они, и это великое и прекрасное безумие уже никогда нельзя было полностью вычеркнуть из своей жизни. Это было нечто вроде клейма, изображавшего (по моему разумению) две скрещенные ёлки на фоне бешено мчащейся сквозь снежную пургу газели с включёнными фарами, которые символизировали ночь, в которую погружалось ваше сознание.

— Здравствуйте, товарищ Генерал Склада!

— Да… Привет…

— Какова дислокация противника?! Что докладывает телефонная разведка?

Андрей, третий день подряд дежуривший по складу, вконец очумевший от бессонницы, отгрузки, суматохи и плохого кофе, хмуро протянул мне лист с адресами клиентов и размерами ёлок, которые нужно было им доставить. Я бегло глянул маршрут.

— Ого! Рублёвка, “Алые паруса”… Пойду пороюсь в унитазах — таким людям ведь подавай всё самое лучшее!..

Серёга безнадёжно махнул мне рукой и исчез между ёлок. Вытащив из кармана рулетку, я побежал в мужское отделение, лавируя между сотнями ёлок и весело покрикивая на однополчан. В мужском было относительно тихо. Тут хранились небольшие, до полутора метра, ёлочки — предмет нашей гордости и восхищения. Они действительно были великолепны, вот только место их хранения вызывало у нас бесконечное и радостное злословие. Эти чуда были аккуратно навалены в длинном ряду кабинок, штук по 20 — 30 в каждой, а особенно хорошенькие были любовно вставлены в холодные и бессердечные глубины унитазов и писсуаров. Если бы владельцы огромных, баснословно дорогих квартир, таун-хаусов и рублёвских особняков знали, где и как хранятся их дорогущие древа, они бы просто обосрались бы от горя и возмущения. В этом отношение особенно приятно было вручать такие ёлочки (а такая ёлочка была у каждого уважающего себя экспедитора!) каким-нибудь расфуфыренным и снобически настроенным мадам, мелочно торгующимся из-за копеек и брезгливо смотрящим на вас и весь мир. В таких случаях я обычно просил их понюхать, как замечательно пахнут эти продукты датской предусмотрительности… И когда их высоко-холёные носы придирчиво склонялись к хвое, я расплывался в улыбке: “Чувствуете?” — спрашивал я. “Да… — неуверенно говорили они. — Пахнут не как наши ёлки, но запах… приятный… Да, определённо они ОТЛИЧНО пахнут!” Я улыбался ещё шире и отказывался от чаевых — зачем так много удовольствий сразу?!

В сущности, рулетка мне была не нужна. Я на глаз легко определял размер ели с точностью до 5 — 10 сантиметров, а по внешнему виду (все ели ещё в Дании были надёжно упакованы в плотную сетку и были похожи на торпеды) мог определить, насколько она будет пушистая, ровная и красивая вообще. Я работал на совесть и по возможности всегда брал самые лучшие ёлки, но к концу декабря их оставалось всё меньше и меньше, и нередко клиент получал довольно-таки чахлое деревце, взамен на свой совершенно полновесный и длинный рубль. И это притом, что сделать заказ он мог ещё в ноябре, с тем условием, чтобы елку доставили ему ближе к Новому году. Увы, такая предусмотрительность оборачивалась ему боком, и его справедливое возмущение не знало предела. Это был самый неприятный аспект работы, и тут мы были совершенно бессильны. Возможно, этих людей успокоил бы тот факт, что другие клиенты, получившие отличные елки раньше всех, звонили нам и тоже жаловались, что те высохли и пожелтели…

Воистину нельзя было предусмотреть всего наперёд: и самая лучшая ель могла не понравиться клиенту, и самая обычная нередко вызывала умиление всей семьи.

Оперативно отобрав и закинув в газель нужные ели (и положив про запас ещё с десяток), прихватив подставки, пилу, топор и прочую мелочь, я закрыл борт машины, опустил и закрепил тент и побежал к Андрею, хотя в этом и не было никакой необходимости.

— Разрешите доложить! — бодро рапортовал я. — Первая Краснознамённая Конно-Газельная Ёлочная Бригада им. товарища Доставки к отправке готова! Загрузка отсеков полная — 25 торпед!

Андрей неистово замахал на меня руками. Его тошнило от моей кипучей энергии и нездоровой бодрости в такую рань, но я был неумолим и продолжал орать:

— Дети ждут ёлок! Разрешите отдать концы?!

— Да катись ты! Псих! — не выдержал он.

Чудовищный распорядок этой работы безнадёжно расшатывал всем нам нервы, и если кто-то (вроде меня) становился от этого истерично-бодрым, то у других, напротив, начиналась глубокая и чёрная депрессия, выражавшаяся в апатии, отсутствии аппетита и неожиданных вспышках беспричинного гнева.

Глава 2

— Вот там — направо!

— Да вижу, не слепой! Номер дома какой?

— Четырнадцатый.

— Вон он. Устанавливать надо?

— Да кто ж их знает?! Народ дикий!!

— Прибыли…

Машина ещё не остановилась, как я уже лихо выпрыгнул из неё в придорожную московскую грязь и побежал открывать борт. Следующая доставка была с восьми до девяти, а я ещё не разобрался с первой, а ведь нужно было ещё туда доехать…. Такой дикий график убивал, но изменить что-либо было невозможно. Каждый раз происходило одно и то же — мы всюду успевали впритык, едва-едва, а как только выкраивалась свободная минутка, нам тут же подбрасывали дополнительный заказ (а обычно — несколько). К этому невозможно было привыкнуть, и мы вволю бесились, громко проклиная диспетчера.

Со второй попытки я вытащил нужную ёлку из кузова, прикинул, влезет ли комель в подставку, чуть подтесал его топором, сунул в карман ключ, отвертку, подхватил елку на плечо, взял в левую руку подставку и ринулся к подъезду жилого дома.

Почти сбив с ног выходящего из него мужчину, я юркнул в стремительно закрывающуюся дверь и замер у лифта. Здесь меня ждало жестокое разочарование: в доме был только маленький лифт, и моя почти трехметровая красавица туда никак не входила. В слепой надежде я глянул в примечания и чертыхнулся — седьмой этаж!

— Чтоб вам везло всю жизнь!

Так (или почти так…) подумал я про заказчиков и стал подниматься. К слову сказать, датские ели не чета нашим, и весят они ого-го, но после недели-другой “зелёных атак” я бывал крепок настолько, что с лёгкость поднимал их на любой этаж, даже не запыхавшись. Фитнес — отдыхает, уж поверьте!

Вот и квартира. Жму звонок. Что ждёт меня за этой дверью?

— Кто там?

— Доставка елки!

— Ой!… Уже…

— Как заказывали!

— Сейчас, сейчас…

Щёлкают запоры, и дверь открывается. Заспанная женщина в халатике внимательно смотрит на меня, на ёлку, на подставку и наконец, проснувшись, изрекает:

— Ого!

“Это она про меня”, — самолюбиво думаю я, но на галантность времени нет.

— Куда ставить?..

— Так… Сейчас… Да вот прям тут в коридоре и положите.

“Положите” — какое замечательное слово! Положите — это значит, ёлку не нужно устанавливать, корячась и потея под ней, стараясь установить её строго вертикально, а потом двигать её по комнате, ожидая придирчивого решения заказчика, и многое, многое другое. Ах, как хорошо жить! Я сразу теплею:

— Как скажете! Могу и поставить…

— Нет-нет, муж сам поставит…

— Тут всё просто. Только ключ нужен, на четырнадцать. Он поймёт…

Я быстро вношу елку и гигантскую (made in RUSSIA!!!) металлическую подставку, в просторечье — миномёт. Это было очень точное определение. Тяжёлая, трёхпалая, сделанная из толстого железа и выкрашенная в защитный цвет, она если и не может использоваться непосредственно как оружие, то легко может послужить отличной станиной для тяжёлого крупнокалиберного зенитного пулемёта или гранатомёта. Надёжная и чудовищная, как танк, она неизменно вселяет трепет в женщин и вызывает восторженное изумление у маленьких мальчиков. И те и другие просто не могут оторвать от миномёта глаз.

— А она и должна быть такая большая?..

— Кто? — наиграно хлопал глазами я. — Ёлка?

— Нет… ОНА…

Я небрежно задвигаю миномёт в угол.

— Конечно! У вас ведь большая ёлка!

— Хмм-ммм…

— Если хотите другую подставку, придётся взять ёлку поменьше, а иначе она упадёт!..

— Ой… Не надо падать… Просто ОНА ТАКАЯ БОЛЬШАЯ…

— Зато надёжная! — подытожил я, взял с дамы полагающуюся сумму и, оставив её в окружении зелёных гигантов, вышел… Пусть человек порадуется на Большое!..

Вася вновь мирно спал, удобно устроившись на сиденьях и положив под голову маленькую подушечку. Я жестоко вырвал его из этого состояния своим громким криком:

— Рота подъём!!!

— А? ЧТО?! Уже?!!!

— Крути педальки, дети ждут ёлок!

— Эх, такой сон видел… — горестно зевнул Вася, заводя мотор. — Куда?

Я назвал адрес.

— К скольким туда нужно?

— По плану — мы уже там!..

— Конец связи…

Мы вырулили на Садовое и стали пробираться в потоке машин к своей цели.

В примечаниях к доставке стояло “В дверь не звонить!”. Я набрал номер мобильного.

— Доброе утро. Доставка ёлок, мы у подъезда, можно подниматься?

— Да… Только не звоните в дверь… Вы когда будете?

— Через две минуты. Вам устанавливать нужно будет?

— Конечно…

— Я поднимаюсь.

Ёлку на плечо, подставку в руку — и вперёд. Выхожу из лифта и вижу чуть приоткрытую дверь. Подхожу. Меня встречает Григорьев-Аполлонов, тот, что из “Иванушек”. Хорошо, что мне не 15 лет и я не девочка, а то бы прямо задушил его в объятьях… Он с ужасом смотрит на мои ботинки.

— Вы только разуйтесь, пожалуйста…

— Конечно…

— И потише, если можно, ребёнок спит…

Дети — это святое! На цыпочках вхожу в квартиру.

— Куда ставить?

— Вот сюда, у столика. Это долго?

— Минут 5 — 10.

— Хорошо, вы как закончите, меня позовите…

— Да.

Быстро и аккуратно ставлю ёлочку, стараясь не шуметь. Ёлочка хорошая, пушистая (и не унитазного хранения, даю слово!), и подставка по тем временам хорошая, с водой.

Проверив вертикаль и покрутив ёлку, я тихонько зову хозяина.

— Всё?..

— Да…

— А воду куда?

— Вот сюда…

— Отлично. Сколько с меня.

Пока я одевался, он рылся в поисках искомой суммы. Рублей не хватало.

— А в долларах возьмёте?..

“Вот чёрт!” — затосковал я. Брать в валюте нам категорически запрещалось, люди разные бывают… Потом хлопот не оберешься.

Смотрю на него. Решаюсь:

— Давайте.

Долго мучаемся с курсом, вдруг его осеняет, что разница как раз будут мои чаевые. Получается что-то около 5 долларов.

— Вот, берите.

Отказаться невозможно, сдачи нет, а бегать менять некогда. Беру деньги, хоть чаевые мне и не нужны. Ёлки — это идея, а не только голый бизнес. Ну да бог с ним.