Дева неба: перья, крылья, клюв

Часть 1. Перья, крылья, клюв. 1 глава «Сон»

Вечер. Улица. Фонарь.

Как ни банально, но именно с этого момента моя жизнь пошла по другому маршруту. А все из-за того, что маршрутка, последняя на рейсе, проехала мимо меня, прощально мигая огнями дальнего света. Пришлось ехать на другом транспорте и оставшийся путь, между прочим, три остановки, идти пешком. Благо, улица освещаемая, кое-где слышались машины и разговоры поздно гуляющих людей. Воткнув наушники и включив музыку, спешным шагом направилась сторону дома. Подпевала вокалисту Him Вилле Вало…

«Watch me fall for you, my Venus Doom.

Hide my heart where all dreams are entombed

My Venus Doom...»

«Наблюдай, как я умираю ради тебя, моя Богиня Смерти.

Спрячь мое сердце там, где похоронены мечты.

Моя Богиня Смерти…»

…шла вперед. Голос Вилле меня подбадривал, поддерживал и настраивал на путь. Ведь оставалось пройти всего два дома.

Да только, как оказалось, у судьбы на меня другие планы. А еще сюрпризы в лице загадочного незнакомца, налетевшего на меня со спины. Толком я ничего понять не смогла. Вот я на ногах, иду вперед, но доля секунды, и я на асфальте. Сбитая с ног. А налетевший на меня незнакомец — скрылся, скотина!

Я же сидела. Перед глазами все плыло. В теле присутствовала тяжесть, конечности меня не слушались. Во рту было так сухо, будто я по пустыне шла несколько дней. Но не это напрягало. Куда больше меня волновала глубокая царапина, рассекающая мне ладонь.

— Больно…

Жжение с каждой минутой нарастало. Кожу нещадно щипало, кровь не останавливалась.

— Прощай, любимый палантин, — стянула с себя подаренный братом шарф, на котором были изображены коты.

Руку я перетянула, кровь, вроде бы, остановила. А разбитые коленки дома обработаю. Брюки же придется выбросить, дырки на них не смотрятся.

Кое-как дошла до дома, поднялась в квартиру, закинула одежду в стиральную машину, переоделась и принялась за рану.

Разматывала палантин с осторожностью. В другой руке держала антисептик и большой, послеоперационный пластырь. Почти не смотрела на место повреждения и кровь (плевать, что я никогда не страдала гемофобией), обильно полила рану хлоргексидином. Повыла из-за того, что больно и жжет, подождала пару минут, приклеила пластырь на ту царапину.

— Фух! — с облегчением выдохнула я и взглянула на колени.

С ним проблем быть не должно. Так, ерунда. Ткань брюк спасла и не позволила разодрать кожу в кровь. Лишь поверхностные царапины. За неделю все пройдет. На меня накатила усталость, я легла спать. Даже ужин, приготовленный братом, остался в холодильнике. Наверное, съем его, когда наступит обед. Подушка встретила меня как родную, да и одеяло приняло хозяйку в теплые, пушистые объятия. А сон увел далеко-далеко, в царство Морфея. И показал странный сюжет.

***

Оказалась я в поле, посреди луговых трав и цветов.

Полумрак. Новолуние. звезды еще не зажглись.

Ветра нет. Тишина…

Я касалась здоровой рукой закрытых бутонов и травинок и шла вперед. По тропе, которая с каждым моим последующим шагом, уводила меня все дальше и дальше от знакомых мест.

Теперь передо мной не поле с луговыми цветами и травами, а заброшенные много веков развалины. Был ли это замок или чей-то храм, так сразу и не скажешь. Остались от него только куски стен, колонны и фундамент. Да странно-знакомые письмена с иллюстрациями. Греческие мифы напоминают.

А я шла. Словно ведомая чьей-то волей. К колоннам, украшенным письменами и рисунками. Здоровая рука касалась каждого завитка и росчерка, оставленного мастером. Под моими пальцами — вот уж точно бред — эти рисунки, двигались. А после этого и вовсе предстали перед глазами словно живые, расположились на ближайшей колонне, скребя многовековой камень внушительными когтями.

— Гарпии! — испугалась я, когда под определенным ракурсом увидела сошедших с колонны персонажей.

Словно живые, они расправили мощные крылья. Вселяли ужас и страх когти на лапах-ногах и руках. Такие когти живого места не оставят. Гарпий я помню из-за любимых мной мифов древней Греции.

Гарпия — это женщина-птица, чудовище, которое нарекли «гончей Зевса». Гарпии олицетворяли собой штормовой ветер, они были в полном подчинении Громовержца, отправляющего их выполнять его грязные указания. Говорили, что если кто-то или что-то пропадало во время шторма, то это было дело рук гарпий. Так это или нет, увы, мифология умалчивает. Но жители древней Греции в это верили.

Отвлек от воспоминаний скрипучий голос одной из них:

— Иди к нам! — манила меня длинным пальцем с загнутым когтем гончая Громовержца.

Ее огромные желтые глаза смотрели на меня пронзительно. Этот взгляд пробирал до холодных мурашек. Ее клюв клацал, а голова, шелестевшая перьями, наклонялась то в одну сторону, то в другую.

2 глава «Перевоплощение»

— Нет! Нет! Нет! — орала от бессилия вот уже час как.

Что со мной? Болезнь какая-то? Может, шутка чья-то? А может, я все еще сплю? Этакий сон во сне?

Вернуться в прежний облик не получилось. Опустившись на пол в ванной, не в силах встать, я сидела и ревела крокодиловыми слезами. Только и оставалось, что жалеть себя.

— За что мне это? — выла в голос, да только получался тот самый скрипучий птичий клекок. Как у гарпий из сна.

Жутко страшно было слышать этот металлический скрип — вместо привычных всхлипов. Впрочем, как и видеть все произошедшие со мной изменения. Перья были повсюду.

По рукам, плечам, груди, спине, там, где ниже, а также до колен шли маленькие перышки черного цвета, гладкие на ощупь. Перья, что были длиннее и, казалось темнее, чем те, которые покрывали тело, — на крыльях — заняли почти весь пол в ванной. Но самые длинные перья — это те, которые заменили мне волосы. Косы, касающиеся кончиками волос копчика, теперь превратились в перья.

Да и тело претерпело изменения: я стала явно выше на полголовы; руки чуть длиннее, чем раньше, пальцы — тоньше, гибче да когти появились; на ногах — вместо привычных человеческих пальцев и ступни — птичьи лапы с когтями. И, повторяю, у меня появились крылья!

Это я еще лицо не рассмотрела…

Рухнула на пол, когда увидела стог перьев, в который я превратилась после пробуждения.

Уверена, там и огромные желтые глаза и клюв. Его я нащупала. Но верить в это до сих пор отказывалась. Так как бред все это.

— Хватит!

Слезы закончились, как и желание жалеть себя.

​Аккуратно поднявшись с пола, чтобы ничего крыльями не разнести, осмотрела тот беспорядок, который я устроила, кое-как отринула страх и глянула в зеркало. Поджилки и колени все еще тряслись, тело била судорога, и тревога меня не отпускала.

А еще мысль, что я такой останусь навсегда. Не хотелось бы. Все-таки гарпии не самые мои любимые персонажи в Илиаде.

​В зеркале на меня смотрело нечто отдаленно похожее. Глаза желтые, как охра, с вертикальным зрачком, рассматривали изучающе. Мощный клюв с небольшими носовыми отверстиями то чуть приоткрывался, то закрывался, из него выходил тот самый скрип, похожий на взаимодействие шестеренок.

— Так, Моргана, возьми себя в руки! — уговаривала я себя, неотрывно смотря в зеркало.

Нужно преодолеть страх, даже перед самой собой.

​Почему Моргана? Все проще простого. Мама и папа историки. С уклоном в мифы и легенды. Мама — в художественную сторону, иллюстрации, обложки к известным произведениям, а папа — в литературу. Книги он писал, фэнтези. Об иных мирах, наполненных волшебными созданиями, магией. И пусть их творчество не перекликалось между собой (такова договоренность), мама нет-нет, да нарисует какой-то из моментов в романе. Да и папа не отказывал себе в удовольствии написать рассказ или повесть по ее рисунку.

​Что касается имени, то ноги растут от легенд о Туманном Альбионе. Рыцари круглого стола, король Артур, волшебник Мерлин и, конечно, она, Моргана. Черноволосая, кареглазая ведьма, пытавшаяся не раз захватить власть в Камелоте и отправить Артура, как и Мерлина, на добрые два метра под землю. С именем мне повезло. И не в кавычках. Пусть я не ведьма, внешность моя чем-то ее все-таки напоминает. Такие же длинные черные волосы, карие глаза, любовь к темному цвету и волшебству.

​Но волшебству искусства. Как и мама, я пошла сначала на исторический, а заочно — еще и на дизайнерский. Хотелось быть — как и она — историком с художественным уклоном.

​Брату же повезло больше. Я имею в виду имя. Его родители тоже нарекли в честь жителя Камелота. В честь самого короля, ставшего спасителем для бриттов. Артур — имя ему подходящее. Он еще тот король, да только в руке его не меч, а разделочный нож. Арт — повар от бога. За его мастерством гоняются многие богатеи, желают подписать с ним договор, чтобы он стал шефом на их личной кухне. Да только брату это — скучно. Он — творец!

​В свои двадцать три он уже су-шеф в элитном ресторане. Того гляди — шеф его на свое место поставит. Да только ему это не нужно. Нож в руке да полет фантазий — казалось бы, безумные сочетания вкусов.

Треньк!

Кто-то решил меня навестить. Но я сижу на краю ванны и не спешу подходить к входной двери. Не в таком облике точно. Даже в «глазок» нет желания смотреть. Да только гость был настойчив. Третий раз жал кнопку звонка, но в этот раз добивал меня еще и стуком в железную дверь. Так и соседей недолго разбудить.

Сменила образ, чтобы скрыть «птичий вид», пошла открывать визитеру дверь. Но перед этим посмотрела в «глазок».

​На пороге стояла девушка. Невысокая. С короткими каштановыми волосами, с чуть резкими чертами лица, с острым подбородком, выделяющимися скулами. Нос был похож на клюв — длинный и с горбинкой. Кожа у гостьи светлая, как у аристократов, а глаза невероятно выразительные медового цвета в обрамлении блинных ресниц.

​— Чую, что ты рядом! — крикнула стоявшая за дверью девушка, так, что я отпрянула назад. — Нам надо поговорить о том, что с тобой произошло!

Я готова была снова рухнуть на пол. Реветь не буду, а вот…

Какого хрена?..

— Или ты сама откроешь, или я когтями дверь твою располосую! — последовали угроза и скрежет по металлу.

И почему-то в голове пронеслась мысль:

« Это когти, мощные и рвущие все. Даже сталь. А значит, гостья за дверью…»

​— …гарпия, — открыла дверь и увидела ее глаза. Нос, который стал клювом и руку, на каждом пальце которой переливались опаловыми бликами когти, как и у меня в данный момент.

Только она, в то время как я моргнула, приняла человеческий вид. Словно и не было этих спецэффектов.

— Поговорим? — спросила девушка, в голосе которой не было и намека на угрозу. — Я тебе обо всем, что произошло, расскажу.

А мне ничего не оставалось, как кивнуть и предложить ей пройти в гостиную. Она расположилась на диване, попросила меня сесть рядом с ней.

3 глава «Тяжело в учении, легко в бою!»

Моргана

В тот же день и началась моя ускоренная тренировка по освоению дара. Старшая Хель, она же Хелена, или переводя на человеческий язык Елена, довела мой разум до исступления. Единственное, что хотелось в тот вечер — спать. Сутки, а лучше двое. Ментальная практика — это неимоверно сложное дело, граничащее с безумием. А шепот гарпии, передающей чужие мысли может свести с ума, если не фильтровать его и не отстраняться. Надевать что-то вроде воображаемых и непроницаемых наушников, не пропускающих голос сущности.

Но это временно. Рано или поздно голос гарпии станет громче, и до такой степени, что мои мысли будут отодвинуты на задний план, только чужие. Как и речь. Говорить я буду то, что думают окружающие, а не то, что хочу сама. Именно поэтому нужно учиться отстраняться от металлического шепота и глушить голос птицы. Чтобы этому научиться, нужна практика.

Этим мы с Хель последнюю неделю и занимались. Ведь выходные, накопленные за полгода, скоро закончатся, и нужно будет выходить работать. И чтобы я не стала передатчиком чужих мыслей, мы вышли на улицу, на практику. В ближайший парк. Вроде, и народ есть, а вроде, и нет. Так, встречающиеся прохожие.

— Моргана, под моим чутким руководством, — сказала Хель, напоминая: — сначала один «наушник», — и я, кивнув, повторила все то, что знала в теории.

До зубного скрипа и скрежета мозговых извилин, повторяла раз за разом всю последовательность действий. Сначала настроиться, найти объект практики, понаблюдать за ним в течение нескольких минут, по возможности, а потом медленно, вдохнув-выдохнув, снять один «наушник», дав возможность гарпии за моей спиной шепнуть то, о чем думает человек.

Объект практики я нашла достаточно быстро. Мы с Хель сидели на лавочке, а вокруг мамочки с колясками, пожилые пары, спортсмены, и дети. У мамочек с колясками на уме режим, расписанный поэтапно, когда, куда, что с собой взять, о чем не забыть. В мысли пожилых, без должной необходимости, считаю некультурно погружаться. К детям опасно. Переходный возраст, гормоны и сумбур вместо мыслей. Так и инсульт заработать можно. Поэтому остался только один вариант.

— Спортсмен? — спросила Хель, а я кивнула. Она подтвердила: — правильный выбор. Для первого раза самое то!

И началось!

Контакт с объектом, вдох-выдох, и поток ментального восприятия, как называет это Хель, приоткрыт. Скрипучий голос сущности я слышу едва-едва, почти не разбирая. Улавливая отголоски и важные моменты в жизни спортсмена. Напряжение в разуме — колоссальное. Виски от напряжения стучат, глаза горят, а по щекам текут слезы. Уши от использования дара закладывает. А горло, словно стальной цепью сжимают и стягивают.

— Вдох-выдох! — слышу голос Хель, — сосредоточься, обратись к его разуму, улови тот самый поток, несущий мысль. — Ее голос — словно путеводная звезда, ведет вперед, поддерживает и подсказывает. — Вот так, все правильно.

Странно, но стальные цепи на глотке — пропали, жжение в глазах — сошло на нет, стук в висках — стих, а слезы высохли. Разум перестал лихорадочно метаться по черепной коробке. Просто работал, пусть и на пределе своих возможностей. Вот она! Я ее нашла! Эта критическая точка, при которой дар не приносит мне боли, а только легкое недомогание и усталость. Голова болит, но немного. Даже терпимо. В именно таком состоянии и происходит чтение чужих мыслей без вреда для себя.

— Мысли, — шепчет Хель, — о чем он думает?

«Десять километров сейчас, пятнадцать вечером! Еще немного и … — дальше не интересно. Спортсмен, он и в Африке спортсмен. Ничего особенно. Так думала, пока не уловила отголосок: — … уничтожу! — пообещал сам себе спортсмен, не называя имени того, кого он хотел уничтожить, но зато подумал о нем. Лицо человека, скорее всего главного противника на грядущих соревнованиях. Его он хотел подставить и ославить, как: — фальсификатор».

Данный индивид мужского пола, явно подверженный Зависти, хотел подлить сопернику в травяной напиток запрещенный препарат, а потом «невзначай» натравить на него судий, мол, у него допинг в бутылке. Таким образом, парня бы сняли с соревнований, ни за что, а этот говнюк бы не имел весомого противника.

— Дела-а-а-а, — протянула Хель, когда я рассказала о том, что задумал наш объект тренировок. — Неспортивное поведение. Надо нашим шепнуть, чтобы через незаинтересованные источники донесли куда надо и кому надо.

Ей виднее.

Парк мы с Хель покинули. Шли в сторону моего дома. Разбирали практику в теории. Обсуждали дальнейшие попытки «послушать» чужие мысли, не закрывая ментальный поток. Предложила еще одну попытку, но в более людном месте — магазине. «Пятерочка» как раз была по пути. В нее мы и зашли. Народу было достаточно много. Как и суеты. Привезли товар и сотрудники, спешно и суетливо расставляли все по полкам. Их разум и мысли я трогать не буду. Иначе я тут и лягу с кровоизлиянием в мозг.

— Она, — показала на девушку, стоящую около стеллажа с соками.

Хель кивнула в знак согласия, а я снова настраивалась. Вдох-выдох. Поймав ментальный поток, коснувшись его кончиками пальцев, подцепив черными когтями, прислушалась к голосу гарпии, говорившей мысли девушки. Одном ухом слушала ее металлический шепот, а вторым контролировала то, что происходит вокруг. Ведь если ко мне обратятся, я должна буду ответить. И я контролировала, а Хель, держа свою руку на моем плече, поддерживала.

«Так!— рассуждала девушка, — гостей десять человек, нас трое, и того тринадцать. Чистый алкоголь пьют только пятеро, смешивают с соком еще четверо. Остальные не пьют. Петровы — чистый, им на запивку яблочный. Кротовы и Смирновы — разбавляют, им вишневый, апельсиновый и гранатовый. А остальным мультифрукт, виноград и …— задумалась, выбирая, — …персиковый будет в самый раз!» — на этом решении поток ее мыслей я покинула. Отпустила дар, возвращая «наушник» на прежнее место.

4 глава «- Ну, братик!»

Моргана…

На работу я возвращалась воодушевленная и счастливая, даже несмотря на то что мозг от полученной в архиве информации кипел. Как чайник…

Разбираться во взаимоотношения смертных и мифических, запоминать пока что основные по городу расы, живущие бок о бок с людьми и уточнять у Хель, с кем лучше не пересекаться, а к кому, если что можно обратиться, то еще испытание.

Для себя, чтобы не запутаться, выписала в ежедневник некоторые моменты и самые, по-моему, опасные расы. Точнее — одну, которую любая гарпия, опытная или юная, просто обязана обходить за сотню метров и не смотреть в ее сторону.

Церберы…

Жуткая раса мифических существ, созданных самим Аидом, царем мира мертвых. Как мы, гарпии, подчиняемся Зевсу, царю всех богов, так церберы служат беспрекословно Аиду. Владеют церберы темной магией, чаще всего некромантией. Реже спиритизмом — общением с мертвыми, не тревожа покой души, через посредника. И еще реже ритуалистикой. Такие церберы не просто призывают душу покойного, ее расспрашивают, а используют ее в бою. Вплетают в призывной круг символы силы, стихии, облачают дух в доспехи, вручают ему оружие и отправляют его сражаться. Схоже с некромантией, но там используется мертвое тело, в которое вселяют душу покойного. Может быть как разлагающийся труп, так и скелет.

Кроме создания трупов или боевых скелетов, некромант может создать высшую нежить. Лича, вурдалака или гуля. Опять же использует тела покойных и призванные души. Но создание высшей нежити доступно далеко не всем. Только мастерам Смерти высшей и наивысшей ступени. Творения высших и наивысших некромантов практически не отличить от живого человека. Никто не знает наверняка, человек перед тобой или нежить.

Лишь одно отличие даст понять, смертный перед тобой или условно живой. Печать подчинения души, выбитая клеймом на теле. Она несет в себе договор о служении, нарушить который невозможно. Хозяин нежити держит поводок крепко, сорваться с него не получится. Да и у нежити не возникает желания сбежать. Ведь это означает одно: смерть.

— Мори! — услышала голос близкой подруги, с которой мы учились вместе на дизайнерском, а потом также вместе устроились иллюстраторами в издательство. Только я оформляю серию магических романов, классического и городского типа, а она — любовные романы и детективы для домохозяек. — Тебя поздравить?

Не поняла, с чем именно она собралась меня поздравлять. А потом увидела обложку, нарисованную мной перед уходом в отгулы, и просияла.

— Одобрила, значит…

эх, сколько с ней, с этой обложкой, и самой писательницей было мороки. То не так, то не эдак. Цвета нежнее, фон насыщеннее, а вот это в руках, а нет, лучше это! Жуть.

— Одобрила? Да нет! Она кипятком пи́сала, когда последний вариант увидела, — рассмеялась, — и от восторга визжала на все издательство,

Я с облегчением выдохнула и перекрестилась.

С ней мы свидимся нескоро. Пишет она редко: может настрочить один роман раз в полгода. А когда напишет, еще с месяц редактор подгоняет текст по манере писания под уже написанные части. Время на то, чтобы настроиться на ее волну, у меня есть. Да и доделать уже начатое тоже не помешает: автор одного из любимых мной романов, задумавший серию, попросил внести в обновленное издание коррективы и проиллюстрировать не только на обложку и первую страницу, но и всю историю.

Он говорил, что иллюстраций пять вполне хватит. А я и рада стараться. Но, видимо, у судьбы на меня сегодня другие планы.

— Арти, что случилось?

Брат просто так не звонит — особенно в мое рабочее время. Как и я не тревожу его, когда он стоит у плиты и творит очередной шедевр. Поэтому вопрос в тему. Раз звонит, значит, что-то сучилось. Или в чем-то нужна помощь.

— Мори, это долгий разговор, — оповестил меня брат.

Он заставил меня волноваться еще больше. Пообещала ему приехать в обеденный перерыв.

— Жду, сестренка, — сбросил звонок.

А я время, оставшееся до встречи с братом, сидела за рабочим столом с разложенными передо мной набросками. Без намека на желание работать: руки брать карандаш отказывались, мысли у меня путались. Вероятных приключений, которые нашли его задницу, в силу богатой фантазии, всплывало перед глазами множество. Одно меня спасло — поддержка гарпии. Чернокрылая птичка касалась моего плеча и моих волос, шептала родным голосом:

— Все будет хорошо, Мор-р-ри.

Это и дало возможность высидеть часы до обеденного перерыва и кое-что нарисовать. А не сорваться с места и помчаться на выручку к брату.

***

Когда подошло время обеда, как и обещала, была у него. Благо, от работы до ресторана, в котором он работает, рукой подать. Артур встречал меня с широкой и обворожительной улыбкой и распростертыми объятиями. В белоснежной форме с бейджом «су-шеф» на груди. Пригласил меня к лучшему столику, дал меню и сказал заказывать все, что захочу. За его счет. Мне не нравилось начало. Обычно он так поступает, когда хочет чего-то взамен. И я не ошиблась.

— Мори, у меня к тебе просьба…

— Почему я не удивлена?

Вопрос риторический, на него брат не ответил. Зато попросил с щенячьей мольбой в глазах:

— Оформи в своем стиле сезонное меню.

И началась лесть и воздвигающие меня на пьедестал речи, от которых я не таяла, как мороженное на солнышке, а наоборот, приходила в бешенство. Рисовать меню не моя стезя. Я — художник по романам. Персонажа, лор, карту мира — без проблем. Но вот меню. Не мое.

Но он настаивал:

— Сестренка, я молю тебя. Ты же самая…

И снова поток лести и небесных эпитетов.

Вдох-выдох. Выслушала его просьбу и запомнила сроки, в которые нужно уложиться. При этом смотрела на него втаптывающим в ламинат взглядом. Под его натиском он рассказал о виновнике данного хода. Оказалось, этот паразит самолично выдвинул новому руководству идею с моим непосредственным участием. А то и радо! Думать и искать варианты не надо. Им все на блюдечке с каемочкой принесли.

5 глава «Личность раскрыта»

Моргана…

— Вдох-выдох. Вдох-выдох, — шептала я, когда приступила ко второму этапу освоения ментального дара.

Следующим этапом стало снятие обоих «наушников». Значит, шепот моей птички станет отчетливее и громче. Будет похож не на шуршание грызуна в темном углу, а на шелест опавшей листвы под ногами. Но дальше — больше, громче и отчетливее. Шепот превратится в разговор на полутоне, потом — в полный голос, а дальше — в крик. Крик гарпии — это последний этап. Самый сложный для владеющего ментальным даром.

— Птичка, — обратилась я к сущности, — вон того мальчика.

Взглядом я показала на ребенка, стоявшего около автомата с игрушками. Он был в раздумьях, показалось, что он не может определиться.

— Узнаем, между чем он выбирает, — предложила я гарпии.

Птичья сущность согласно курлыкнула и потянулась когтистой рукой к моей макушке. В волосы погрузились ее длинные, загнутые коготки, они не причинили мне боли, а наоборот, приятно помассировали мою кожу. Потом птичка склонилась над моим ухом и прошептала мысли ребенка:

«Потратить двадцатку на две попытки или купить себе булочку?» — проскрипела будто заржавелыми шестеренками, передав дилемму, в которой оказался мальчик. — Вон та осьминожина розовая неплохо лежит».

Мальчик улыбнулся и вспомнил о девочке Кате с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и улыбкой, которая была на ее губах при их разговоре. Денег у ребенка было немного, поэтому и стоял выбор между булочкой на завтрак и игрушкой для девочки.

«А, попробую!» — решился мальчик и опустил две монетки в лунку.

— Ура! — воскликнул ребенок, когда щипцы второй раз подхватили осьминога и донесли его до конца.

Он держал игрушку около груди, улыбался и представлял, как он вручит ее Кате, как она будет рада и как…

« … даст мне списать контрошку по математике…»

Смех из моего рта вырвался сам собой, и это заставило покупателей обратить на меня внимание. Смотрели пристально, осуждающе.

И вот тогда, когда поймала эти взгляды, в мысленный поток ворвались неконтролируемые мной, беспорядочные шепотки гарпии, переходившие в голос. Но мне рано. Я только второй осваивать начала.

Мысли же покупателей и кассиров, улавливаемые гарпией, все озвучивались и озвучивались:

«Психованная!»;

«Сумасшедшая!»;

«Из дурки сбежала, что ли?»;

«Вульгарная!»

Я вовремя поняла, что еще немного, и потеряю контроль. Поэтому попросила птичку помолчать и не считывать мысли окружающих. Но она меня не слушала — вошла во вкус: расправив собственные крылья, заклекотала и заскрипела голосом, собираясь не просто говорить, а кричать.

Я поспешила надеть «наушники» и покинула магазин. Еще полминуты промедления, и начался бы ментальный шок. Неконтролируемые мысли покупателей и так прилично ударили по моему ментальному сознанию. Голова трещала жутко, а в носу ощущала запах крови.

***

— Это было опасно, — рассказала я Хель, запрокинув голову и погрузив в носовые пазухи два ватных тампона. — Потеряла контроль над ситуацией, и вот результат…

Хель сказала, что я легко отделалась. Могла бы и сознание от чужих мыслей потерять. Прямо там, в магазине. А проснуться на заднем плане своего же — когда-то — сознания. Руководила бы телом не я, а сущность. Я, конечно, люблю свою птичку, но моим телом владеть ей не позволю. Она лишь моя сущность,

— Отдохни, — приказала мне Хель. — Возьми выходной, а лучше больничный.

Было бы хорошо, но кто за меня работать будет? Писатель хочет видеть иллюстрации и обложку романа, выполненные именно в моем стиле. Плюс брат и цербер-начальник со своим сезонным меню.

И как жаль, что цербер — это не метафора, а истинная сущность Озёрова Тристана Мстиславовича. Общаться с ним не хотелось. Дело не в неприязни, а в сущности, которая рядом с ним скрипит, как несмазанные шестеренки, и перья роняет, которые, между прочим, падают по-настоящему.

Не спорю, Тристан мужчина привлекательный. Эти пронзительные синие глаза, похожие на сапфиры в обрамлении густых ресниц, вьющиеся и касающиеся плеч пепельно-русого цвета волосы, плавные черты лица, длинный, прямой нос с легкой горбинкой, выделяющиеся скулы.

Сам он высок. С широким разворотом плеч. Явно в отличной физической форме. Одет всегда с иголочки — или костюм-тройка, или джинсы с рубашкой. Манеры тоже при нем. Со мной вежлив и учтив. В разговоре деликатен. Личное пространство не ущемляет. Каждую встречу оказывает знаки внимания. И мне думается, что таким образом он намекает на вероятность наших отношений. Я была бы не против, если бы не одно «но». Наши сущности.

Моя птичка до скрежета в глотке и дрожи в крыльях боится его цербера. Во время каждой встречи она сжимается в перьевой комок и жалобно поскрипывает. Я ее понимаю. Особенно после всего того прочитанного мной об этом аидовом народе. Да и перспектива общаться с некромантом не радует. Трупов я боюсь до жути. Хоть иногда для иллюстраций романа мне и приходится их изображать.

— Не могу. У меня три проекта в разработке, — достала телефон из кармана, вызвала себе такси, чтобы поехать в ресторан, где работал брат. — Еще брату помочь согласилась. Меню сезонное рисую.

— Что за ресторан? — заинтересовалась наставница.

Скинула ей точку локации и нахвалила шефа и су-шефа, как и остальных поваров, знающих толк в своем деле. Глаза у гарпии — всего на пару мгновений — загорелись желтым, птичьим цветом. В голосе мелькнули стальные нотки предвкушения вкусностей.

— Обязательно загляну туда!

После этого мы с ней расстались. За мной приехала машина, а она ушла на остановку. О следующем уроке договоримся позже, когда я разберусь с сезонным меню. Осталось зарисовать еще три горячих блюда, пару салатов и самое, на мой взгляд, сложное — десерты. Их я оставила на потом. Как сказанул брат, на сладенькое.

***

— Мори! — обрадовался брат, когда я переступила порог ресторана. — Что сегодня тебе подать?

6 глава «Разговор по душам»

Тристан

Соглашаясь на авантюру, становясь владельцем ресторана, не думал, что пожалею об этом. И дело не в персонале зала и кухни, они мастера своего дела. Профессионалы, на которых можно положиться. Что администратор, знающий зал и заядлых посетителей, как свои пять пальцев, что повара от шефа до кондитера. Ни к одному из них у меня претензий не было и нет. Только благодарность.

Как и художнику сезонного меню, по совместительству сестре су-шефа Артура. Моргана — дева, чей лик напоминал ту самую ведьму туманного Альбиона. Черные, как вороново крыло волосы, спускающиеся диной косой к самой пояснице, точеные черты лица, светлая, как фарфор кожа, и выразительные синие глаза, в которые можно смотреть и тонуть.

Манеры и речь, внешний вид, умение подать себя — все под стать воспитанной девушке, с которой не зазорно показаться на публике. К тому же ее чувство прекрасного, знание истории, владение двумя иностранными языками. Не просто девушка, а мечта. За исключением, как оказалось, мифической сущности.

Я проверял всех подчиненных на предмет мифического и нечеловеческого начала, но ни у кого не было и капли иной крови. Весь персонал — чистокровные люди. Но она… гарпия, каким-то образом затесавшаяся в семью смертного. У меня два варианта, или она приемная, или обращенная. Для приемной она слишком любит Артура. Мифический, как бы не был благодарен приемной семье, не может быть со смертными в столь близких отношениях. А она о нем слишком заботиться. Хотя, с виду может показаться обратное. Из этого следует вывод — она обращенная.

Опять же, для обращенной, она слишком спокойна в моем присутствии. Любая гарпия, обнаружившая цербера, врага ее народа, призывает когти и обнажает перья-клинки, тут же летящие в аидовых приспешников, то есть в нас. Но она не выражала и капли агрессии. Проводила со мной время, общалась на разные темы и ни коим образом не показала себя, как гарпию. Не проявила ненависти и не метнула в мою сторону перо-кинжал.

Оказалось все куда проще, чем я думал.

— Не хотела нарушать данное брату слово, — сказала гарпия, сидя в кресле напротив меня, — я привыкла выполнять обещания, — это то, что я получил в ответ на заданный вопрос: какую цель она преследует, посещая ресторан, владелец которого ей и ее роду ненавистный цербер. — Будьте уверены, Тристан Мстиславович, как только нарисую сезонное меню, то не потревожу ни вас, ни вашу территорию своим присутствием. — Моргана хотела уйти, как я задал еще один вопрос:

— Так какой род, Моргана Леопольдовна, мне поблагодарить от лица ресторана? — в ответ я получил только фырк с ее стороны и захлопнувшуюся дверь. — Судя по всему, леди Моргана, это последний наш с вами разговор. Более я вас на своей территории не увижу.

Оно и к лучшему. Ведь список частых гостей ресторана в ближайшее время потерпит изменения. Многие из них воспримут за оскорбление, сидящую за столиком гарпию, мило улыбающуюся и вкушающую то же, что и они. Проблемы как с моим народом, так и с мифическими, не любящими крылатых последователей громовержца, мне не нужны. Как и семье Озеровых, почитаемых и уважаемых в широких кругах иных. Связь с гарпией не просто станет пятном позора на репутации семьи, а лезвием гильотины, отправляющей эту самую репутацию в мир повелителя Аида. Безвозвратно.

Моргана

Разговор с цербером был коротким, но продуктивным. Я дала ему понять, что не ступлю более на его территорию, но после того, как закончу сезонное меню. Он мне поверил и больше не задерживал. Лишь напоследок задал вопрос, за который хотелось вонзить когти и крикнуть воплем гарпии, да ток, что затрещал бы барабанные перепонки. Но я держала себя в руках, успокаивала набравшуюся смелости сущность, мечтавшую нашпиговать его тело перьями. Я пока не умею пользоваться боевыми способностями гарпий. Осваиваю пока что ментальный контроль и частичную трансформацию: когти, крылья, глаза.

— Сегодня будем летать!

Обрадовала меня Хель. Привела она меня к высотке на окраине города. Заброшенной, давно не получавшей спонсирование. Этажей двадцать там есть. Высоко и страшно. До головокружения. Но сущность, имеющая крылья, должна летать. Иначе это обернется мне боком. Не спорила с наставницей. Призвав крылья, птичье зрение, чтобы видеть все четко, в мельчайших деталях, держа Хель за руку, прыгнула вниз.

— Лови воздушные потоки! Отдайся ветру и пари!

Кричала она полуголосом-полуклекотом, держа за руку. Кроме нее мне на ухо шептала точную инструкцию гарпия, скрипя и направляя, поддерживая и поэтапно рассказывая, как именно потоки воздуха подхватывают тело, обволакивают крылья, щекочут перья. Как я, если оседлаю воздушный порыв, помчусь вперед, наперегонки с ветром. Не сразу, но я все-таки поймала поток, оседлала его и почувствовала ту самую щекотку, вызывающую смех и радость.

— Ха-ха-ха! — не сдержав, смех, отпустив руку наставницы, хлопая огромными черными крыльями, понеслась вперед.

В лицо хлещет ветер, развивает мои длинные, выбившиеся из косы волосы, уносит в небеса, к облакам, в объятия стихии. Не знаю сколько прошло времени, и как далеко я унеслась от Хель и города, но поняла, что надо возвращаться. Усталость, приятной негой растекалась по телу, крылья, раньше тяготившие и давящие, теперь практически не ощущались. Легкие, как перья.

— А теперь рассказывай, Мори, что произошло?

От взгляда наставницы не скрыть ничего, в том числе и озадаченность. Не по поводу предстоящего корпоратива в стиле Хеллоуин, на котором будут не только иллюстраторы, владельцы издания, но и писатели, известные в литературном кругу. И не по поводу брата, решившего свести меня и его непосредственного начальника. А потому, что соглашаясь забыть дорогу в ресторан цербера, я лишусь возможности видеться с братом чаще, чем раз в неделю.

— Причина? — недоумевала Хель.

7 глава «Хэллоуин»

Моргана…

С момента тренировки с Хель прошло две недели. За это время, как она и говорила, я постигала приемы призыва и метания своих перьев в определенную цель. Чтобы отрабатывать броски, мне даже пришлось купить Дартс. Теперь, опираюсь на мифическую сущность, ставшую частью меня, могу реагировать на движения окружающих куда быстрее, улавливая их боковым зрением.

Но, к сожалению, к плюсам добавились и минусы. А всему виной коротенькое сообщение от наставницы. По ее мнению, я готова к тому, чтобы в определенных местах, например, на работе снять «наушники». Это значило, что теперь, все мысли коллег, начальства и клиентов — я буду слышать. Этого мне только не хватало.

Но с наставницей спорить, означало нарваться на экстремальные уроки, на которые у Хель богатая фантазия. В этом я уже успела убедиться, когда решила не считывать окружающих, а догадаться о их мыслях по выражениям лиц. Только за попытку уйти от задания Хель устроила мне урок пятого этапа — крик гарпии.

Было жутко больно, всему телу а не только мозгу и барабанным перепонкам. Именно поэтому, вопреки своим желаниям, я делала то, что она говорила. В том числе и снятие блока с ментальных способностей в определенных помещениях.

Неделя перед Хэллоуином стала для меня не просто испытанием, а кошмаром наяву. Давно я не была в таком напряжении. Благодаря ментальныму дару я столько о себе узнала, что хоть стой, хоть падай. И от людей, с которыми мы работали душа в душу несколько лет. Хотелось или раствориться, или под землю провалиться. А еще реветь крокодиловыми слезами.

«Надменная сука. Считает себя выше других!» — уловила я мысль редактора, когда пришла на вычитку одного из романов, к которому делаю обложку и сюжетные иллюстрации.

«Стерва. Не учитывает чужого мнения!» — подумала автор, с которой, как мне казалось, мы нашли общий язык.

Полагала, услышу от неё нечто оптимистическое. Ан нет…

Но большее разочарование меня настигло на корпоративе. Когда стены нашего издательства, украшенные в духе праздника всех святых, принимали спонсоров, авторов и коллег по цеху, переодевшихся в персонажей страшных сказок. Каждый — от начальника до вахтёра — принял образ выдуманного персонажа. Из сказок, фильмов, сериалов, мифологии. Я же не стала выдумывать велосипед и примерила на себя облик ведьмы, чьё имя ношу вот уже двадцать с лишним лет.

Длинные и чёрные волосы — распустила, а основную длину закрепила косами по бокам, перетянув плетёным жгутом. Под образ персонажа нашла на блошином рынке старинного кроя платье в пол, с вышивками и кружевом по краям рукавов и подола. А обувь — бархатные балетки с паутинкой из серебряных ниток. Макияжа минимум. Как и парфюма.

День, точнее уже вечер, начинался спокойно. В дверях конференц-зала — в полутьме — под мрачные завывания и скрежет ржавых цепей — меня встречала подруга. В ее руках бокалы игристого, один из которых предназначался мне. Она узнала, чей облик я примерила, спросила, как у меня настроение, повела мен к шефу. Когда к Мирославе Германовне, я всем мило улыбалась, несмотря на лицемерие с их стороны.

Улыбки, пожелания, чтобы я хорошо провела время — в мыслях гадость, которой поливать меня вслух не осмеливались.

Многих по пути к начальнице я прочла и почти во всех разочаровалась. Лишь некоторые из авторов и коллег были искренны. Среди них Мирослава Германовна, бухгалтер Ангелина Филипповна и Ника Лунная — автор горячо любимых мной романов, с которой мы живем сердцем к сердцу с самого первого тома. Ее серию оформляю исключительно я. Но была и та, от кого предательства и лицемерия я никак не ожидала.

Причина всё в том же: в работе.

Шеф, как это всегда бывает, представила нового автора в стиле Dark Fantasy. Любовный роман. Мир с магией, иными существами. Но с мрачным сюжетом, окутанным безнадегой и тревогой. Каждый сюжетный поворот наполнен сильными негативными переживаниями за главных героев. История по ходу повествования имеет минимум оптимистических моментов.

Шеф знакомила нового автора с художниками, называя серии и авторов, с которыми те работали. А художники, в свою очередь, представляли свои обложки исполнения и иллюстрации на разворотах. Когда очередь дошла до нас с подругой, автор услышал моё имя, потом увидел мою обложку и иллюстрацию — загорелся идеей

— Мирослава Германовна, думаю, стиль Морганы Леопольдовны мне подходит как нельзя лучше.

Слова его, искренние, в этой клоаке лицемерия были как бальзам на душу.

Заметив заинтересованность в его творчестве (Dark Fantasy — одно из моих любимых направлений в фэнтези), понял, что нашел единомышленника. Поэтому попросил выслушать основной сюжет планируемой трилогии. Отвел меня в сторону, предложил еще бокальчик игристого, и пошло-поехало.

Слово за слово, и я заслушалась. Честно. Давно не встречала подобного сюжета, история и сюжетные линии — оригинальны, не заезжены и не стали клише. Мысли об иллюстраций на развороте увели меня далеко вперёд. Но как обухом по голове прогремели мысленные обвинения подошедшей подруги, на губах которой тоже была фальшивая улыбка.

«Снова тебе достался мой заказ! Хоррор — моя тема!»

Вот нее вообще не ожидала подобных мыслей. Как и насмешки:

«Воистину ведьма!»

Горечь во рту — вот что я сейчас чувствовала. Вовсе не вкус игристого шампанского.

Этот вызывающий рвотный позыв комок хотелось срочно чем-то вытравить. И лучше всего это сделать ментоловыми сигаретами.

Курю я крайне редко. В моменты эмоционального потрясения и стресса. Благо, сегодня успокоительное и мундштук с собой. В маленькой сумочке. Отдала бокал, пошла на воздух.

Вышла на улицу, предварительно накинув на плечи теплый плед, отданный мне вахтером-чертиком, завернула к табличке «Место для курения».

8 глава «Крик Гарпии»

Моргана

Страх от замогильного холода, приближающегося ко мне медленной поступью, все глубже проникал в душу и разум. Рухнуть без чувств или убежать с криками о помощи, помогала поддержка гарпии, которая, хоть и боялась наравне со мной, готова была вопреки страхам напасть на незваного гостя. В руках моих уже два пера, острых, как кинжалы. Взгляд, настроенный на ночное видение, позволяет различить расстояние до нежити и его господина.

— Десять шагов, — шепот только для себя.

Сжав сильнее перья в пальцах, до скрежета костяшек и побеления кожи, готовая бросить их в цель и только тогда убежать, услышала жуткий, гортанный смех, пробирающий дрожью. Смех сопутствовал явный выброс энергии смерти, так как волосы, от враждебной гарпиям магии, зашевелились, по коже побежали разряды судорог. Паника во всей красе, как и страх, снова накатили и почти поработили.

— Мор-р-ри, Мо-р-р-ри,— скрипучим, едва слышным голосом, гарпия призывала меня отринуть страх и сделать то, что задумала — всадить перья-лезвия в ночного визитера. А потом, сбежав, вернуться в издательство.

— Да, так и поступим, — отринула страх перед смертью в сторону, перехватывая перья наподобие кинжалов, за рукоять, лезвием вниз. Меня перья не поранят, не причинят вреда, а вот тем, кто в трех шагах, но все еще скрыты во тьме магии смерти и ночи — да.

Очертания фигур, даже несмотря на напускной мрак, я могла птичьим зрением различить, а опираясь на это и сущность, чувствующую противника, бросить перья-лезвия. Что я и сделала, как только услышала в очередной раз усмешку некроманта, и его насмешу над моими попытками скрыть сущность и страх:

— Сколько не сопротивляйся, птичка громовержца, не уйдешь!

И те самые шаркающие шаги, стали обычными, и появились они со спины, я не успела среагировать. Стальной хваткой, меня обхватили чужие руки. Вырваться, увы, не удаться. В моем состоянии, при моих начальных умениях, и пропасти между мной и некромантом, «Хватка мертвеца» — это только одна дорога. К Аиду. Но я все равно пыталась вырваться, сбежать. Правда безрезультатно. Только перья-лезвия выронила, оставшись совсем без оружия.

— Держи ее, — приказал некромант мертвецу. Тот молча кивнул, стягивая кольцо захвата сильнее, до скрежета костей и черных точек перед глазами. Оказавшись еще ближе к мертвецу, почувствовала запах морга, а с ним и сырой, свежо-раскопанной могилы. Высший лич, усовершенствованный, как бы сказали игроманы — прокаченный. И защита от чужих магических атак, от физических, от вмешательства в приказ хозяина ментальным даром. Так что Крик Гарпии на него не сработает.

— А вот на господина, - мысли крикнуть голосом сущности птичку взбодрили. Она была рада, что есть шанс сбежать от этого вселяющего ужас и страх некроманта, рожденного недрами аидовой пустоши. — Тогда ждем, когда цербер покажет свое лицо и крикнем во всю мощь!

Ждать пришлось недолго. Всего каких-то полминуты и некромант показался под светом вновь зажженных ламп. И почему-то, его черты лица, взгляд и манеры, напомнили мне Тристана. Такие же вьющиеся пепельно-русые волосы, но длиннее, примерно до середины спины, синие глаза, но оттенок темнее, глубже. Резкие, я бы сказала хищные черты лица. Светлая, без намека на загар кожа. Сам он выше Тристана на голову и шире в плечах. Видна выправка и тренировками закаленное тело. Одежда с иголочки и сидит, как влитая. Такой же, как Озеров. Только, в это я была уверена, старше на поколение. Или отец, или дядя, возможно, старший брат.

Как и в том, что этот аидов пес, пока медленно и надменно приближался, вселяя страх и ужас, рассматривал меня со стороны. Так сказать изучал и предвкушал развлечение. Напугать и посмеяться над младшими последователями громовержца — есть любимое занятие многих церберов. Показать свой статус и силу, вот что есть самое наслаждение и пик удовлетворения самооценки.

— Симпатичная птичка, — оценил мою внешность некромант, склоняясь, смотря глаза в глаза. Улыбка, только губами, бесила и вызывала желание прямо сейчас крикнуть во все птичье горло. Но, терпела, выжидая. — А какие глаза, м-м-м-м! — Рука его потянулась к моему подбородку, чтобы схватить и насильно дать заглянуть в глаза, которые, я от его взгляда отводила. Пропасть — вот что я видела, смотря в его радужки сапфирового цвета. А мне не хотелось бы в этой пропасти оказаться. Поэтому:

— Ты тоже не урод, — ухмыльнулась я, вырываясь из его пальцев. Но пока выкручивалась, умудрилась поцарапаться о край его ногтя. До крови.

От запаха крови, который чуяла не только я своими обостренными рецепторами, но и цербер, послышалось утробное рычание, извергаемое адовым послушником. Он оскалился, показывая клыкастую пасть, глаза из сапфировых стали алыми, с дрожащим зрачком. На руках удлинились когти, а по лицу, шее и другим участкам кожи, не прикрытым одеждой, потянулись замысловатые символы, продолжающие бегать и что-то нечленораздельное шептать. Лучшего момента, чтобы атаковать «Криком Гарпии» и сбежать не нашлось. Так что:

— А-а-а-а!

Снимая «наушники» закричала я во всю доступную мне мощь, посылая ту самую ментальную волну разуму цербера. Он, не успев закрыться, и не важно почему, схватился за голову и рухнул на асфальт, на колени. При этом говорил что-то в мой адрес на незнакомом мне языке. Взгляд, в этом уверена, был также направлен на меня. Но я его не видела, так как вьющиеся волосы, лежащие до этого локон к локону, находились в беспорядке и скрывали от меня лицо жуткого мужчины.

Под давлением «Крика» разжал свою стальную хватку и лич. Он замер, ожидая приказов господина. Но их не было. Только отборная, яркая брань, опять же, на чужом языке. По окрасу и тону, а еще шипению, можно понять, что оппонент матерится, на всех ему доступных словарных оборотах. Неприятно, но не критично.

— Достану, — рыкнул мне вслед цербер, когда я была уже у дверей издательства. За угрозы в мой адрес хотелось все-таки бросить перья-кинжалы, но не стала. Ему и так по мозгу прилетело. Достаточно. Не стоит ему и его роду уподобляться. Буду «радовать» вниманием порционно. Его же, надеюсь, первый и последний раз.

9 глава «Еще один цербер?»

Моргана

— Мор-р-ри…- шепчет гарпия, поднимая меня с постели вместо будильника.

Вставать с кровати и идти в издательство, после всего того, что я о себе услышала, не очень-то и хотелось. Смотреть на лицемеров, улыбающихся в лицо, а думающих о том, какая я тварь и сволочь, то еще удовольствие. Как и улавливать мысли подруги, считающей меня виновницей ее несостоявшихся заказов. Не ожидала, что друзья и близкие, которые меня поддерживали и были рядом, окажутся просто знакомыми.

— Встаю! — бурчу внутреннему голосу сущности, настаивающей на пробуждении.

Одеяло в сторону, на ноги тапочки, и по привычному пути — в ванну. А оттуда на кухню. Черный кофе, нужен именно черный кофе без сахара. Он как следует отгонит остатки сна и воспоминаний о жуткой ночи, затуманит встречу с некромантом и его мертвым последователем. Растворит в сваренных зернах араббики тот страх, который мне пришлось пережить, находясь в стальном захвате мертвеца. И избавит от низкого, пробирающего до мурашек голоса цербера, насмехающегося над моей безысходностью.

— В пекло его!

Послала представший перед глазами облик старшего цербера, окутанного полумраком ночного переулка, освещаемого тусклыми, почти сгоревшими лампочками. И плевать, что данный мужской индивид — это классический облик антигероя, преследующего исключительно свои цели и сопутствующую действиям серую мораль. Такого, как этот некромант, надо в сюжетный роман фентезийного мира вписывать. Вольётся, как надо!

— Вот и напиши… — шепчет мне гарпия, подстрекая на бессонные ночи и катастрофическое недосыпание. А другое мне не светит, так как писательство — это тяжелый труд, напрягающий организм и тратящий резерв нервов и энергии. Я помню лица своих напарников по серии, какими они перед нами предстают вымотанными, когда работа написана и сдана в срок.

Но идея, как такова, мне нравилась. Надо пообщаться с автором Хорор-проекта. Может, если впишется в сюжет, удастся ввести в мир аидовых псов. А если нет, то подожду другого случая. С этими мыслями, с «наушниками» на ментальном восприятии, предвкушая долгое общение с новым автором и заказом на оформление иллюстрационного разворота, шла на остановку, на автобус, ходивший по расписанию. По пути, сидя у окна, смотря на пролетающий мимо меня вид, под музыку и голос Криса Хармса, вокалиста группы Lord of the Lost, под песню:

Will I ascend to her?

Will I meet Morgana soon? …

… ехала на работу. А когда приехала, вышла, и дошла до офиса, поднявшись на нужный этаж, прошла, ни на кого не смотря к своему рабочему столу, на котором меня от подруги ждала, как и всегда, большая кружка капучино с ореховым сиропом. На эту кружку я посмотрела выстрадано. И только было потянулась рукой, как пальцы свело судорогой, закололо маленькими, тончайшими иглами, словно я руку отлежала.

— Не поняла? — удивилась и повторила попытку, но вновь то ощущение, но еще сильнее, с дополнением в виде онемения. Отойдя от стола к окну, закрыв глаза, обратилась к гарпии, которая, только и ждала, чтобы шепнуть своим скрипучим голосом:

- Зелье… — не поняла о чем она и какое к Аиду зелье, тогда птичка пояснила: — в напитке ведьмино варево, — я конечно понимаю, что сущности, связанной ментально и энергетически с памятью рода и предками всего пернатого народа виднее, но это же бред! Какое нафиг зелье? Какая к хренам ведьма? На что гарпия пояснила: — как та, в честь которой Мор-р-ри носит имя.

Если память рода мою птичку не подводит и не вводит в заблуждение, то получается, что подруга — ведьма старой религии, наследует волю Морганы и ее наставницы Моргаузы. А те, в свою очередь, идут по пути Докрейт — основательницы этого ведьминого круга.

— Не смогла заполучить желанный проект своими силами, обратилась к магии? — задаю риторический вопрос, на который мне никто не ответит. Но и не надо. Я и так, благодаря птичке, знаю на него ответ. — Спасибо, - поблагодарила гарпию, вновь надевая «наушники», так как в групповом чате пришло приглашение на сбор в конференц-зале, который всего за несколько часов вернул свой прежний, рабочий вид, без антуража Хэллоуина.

Капучино, приправленное зельем ведьминского происхождения, постиг удел стать удобрением ближайшему фикусу. Его я полила кофе по пути в зал, естественно, делая вид для наблюдающей подруги, что выпила все до самого дна. Краем взгляда уловив ее улыбку, шла на собрание. В руках блокнот и ручка, так, на всякий случай.

— Моргана Леопольдовна, — позвал меня автор будущего дарк ужастика, приглашая присесть рядом, — как вы после вчерашнего? — шепотом, чтобы не слышали остальные, интересуется автор, имя которого, к своему стыду, я не узнала. А когда извинилась, то получила ответ: — Камил, — протянул руку, попросив сразу перейти на «ты». Как и я, а то когда ко мне обращаются по полному имени и на «вы», чувствую себя лет на 70.

— Внимание, коллеги! — вошла в зал Мирослава Германовна, ведя за собой кого-то еще. Иллюстраторы и редакторы шептались и выдвигали версии, кем этот мужчина может быть. Или новый редактор, или иллюстратор, или какой-то спонсор, которого нужно не просто с коллективом познакомить, но и воплотить его идею в жизнь, так сказать, умаслить. Вариантов было много, все они были возможны. Не исключаю. Но, как оказалось: — в связи с расширением и открытием еще двух филиалов в городе, центральное управление издательства в столице, представило нам начальника по городу. — То есть он начальник начальника, мило. Усмехнулась про себя, состроив кривую улыбку. Но ненадолго. Так как Мирослава его представила: — Люкан Мстиславович Озеров, — вот тут мир перед моими глазами рухнул, так как начальник начальника никто иной, как цербер. И не просто цербер, а

— Некромант, -испуганного заскрипела гарпия, да так, что я услышала ее через наушники.