Девушка боли

Первая встреча

     Я, как обычно, читал газету, которую мне любезно принес мой лакей Билл. Я любил прочитывать каждую колонку от начала до конца, потому что, как настоящий бизнесмен, имел одну важную и полезную привычку: при малейшей возможности я максимально поглощал информацию! Информация освежала ум, прибавляла идей и помогала в формировании правильных целей. Информация из газет просвещала меня по поводу событий в моем городе *** и в окрестностях, что, несомненно, давало мне ощущение определенного комфорта, потому что я больше всего на свете ненавидел терять контроль над своей жизнью или чем-то еще «своим». А так как мой бизнес во многом зависел от жителей моего города, поэтому я должен был хорошо следить за тем, что в этом городе происходит.

     О, к нам приезжает настоящий цирк! Нужно обязательно купить билеты и порадовать племянников! Я вспомнил светловолосых малышей - Родни и Синди. Они были двойняшками. Моя сестренка Аннабель родила их четыре года назад и, так как они частенько гостили у меня в доме, то я уже просто не представлял себе жизни без веселого детского смеха.

     Своих детей у меня не было, потому что я еще не был женат. Аннабель часто бранила меня за это, говоря, что в свои тридцать два я должен был уже быть отцом какого-нибудь подростка. Но… я не хочу жениться на ком попало. Бывает, приглянется девушка: и личико милое, и родители мечтают сделать меня своим зятем, но, как начнешь с ней говорить, так и сбежать хочется. Одно только жеманство, кокетство и зацикленность на собственной неотразимости. Ну не могу я жениться просто на лице!

     Мои глаза быстро пробегали по тексту газеты, останавливаясь на наиболее интересных заметках. Впрочем, в последнее время авторы статей стали немного разочаровывать: писали они как-то сухо, неинтересно. Я обожал отыскивать изюминки в описаниях событий или людей. Иногда мне нравились отдельные авторы. Например, некий Оливер Бук – критик, журналист, писал о политике, но слоган его был такой насыщенный, яркий, что написанное входило в разум легко, естественно как-то. Еще неплох был Джейсон Вандерс. Писал хроники преступлений. Тоже было приятно читать, картины перед глазами вырисовывались четкие, реалистичные. Остальные были любители.

     Я сделал глубокий вдох и перевернул последнюю страницу. Обычно здесь не было ничего интересного. Так, стишки каких-то начинающих поэтов да витиеватые поздравления. Однако же мой взгляд нашел, на чем задержаться. В углу, в самом низу страницы, находилась коротенькая заметка, точнее, очерк в несколько абзацев – об одном сапожнике, который ежедневно кормит больше десяти сирот, хотя и сам совсем не богат, а просто «человек с сердцем, подобным Тихому океану – такому же огромному и наполненному любовью, как этот океан водой». Потом призыв взять с него пример, и все такими словами, как будто сейчас сказка начнется с принцами и прочими героями. «Как-то по-детски», - подумал я, но имя автора все же прочитал: Дилектус. Какое странное имя! Очевидный псевдоним.

     Я усмехнулся. Да уж, бывают субъекты! Фантазия зашкаливает, амбиции, наверное, тоже. Небось какой-нибудь романтик-студент решил заняться бумагомарательством.

     Закончив на этом, я закрыл газету, допил свой утренний чай и отправился давать распоряжения: меня ждали обычные встречи и поездки, которые являются основой моего успеха в бизнесе.

     Через несколько дней, совершая свой обычный утренний «ритуал», я вновь лениво листал газету. Я немного опаздывал, поэтому решил не дочитывать ее до конца, но вдруг в моей памяти как-то помимо меня выплыло это странное имя -Дилектус. В очередной раз поулыбавшись с этого горе-писателя, я, тем не менее, все-таки посмотрел на последнюю страницу.

    Да, он снова был там, однако его заметка на этот раз была немного больше и находилась не в углу, а в середине полосы. Он писал об одной доброй цветочнице, которая удочерила сразу четверых осиротевших сестер, родители которых погибли недавно от рук грабителей. Дилектус очень красноречиво описал как трагизм гибели несчастных, так и невыносимую боль и страдания оставшихся малышек. А еще цветочница: я прямо увидел, как перед моими глазами предстала женщина средних лет с усталыми, но безгранично добрыми глазами, сердце которой можно было назвать сердцем Ангела. Что ж, в этот раз этот «студент» меня даже впечатлил. Сердце загорелось, и мне вдруг сильно захотелось помочь этой цветочнице и ее приемным дочерям.

     Я позвал Билла и попросил его найти для меня эту женщину. Когда Билл удалился, я откинулся на спинку стула. Что-то есть в этом Дилектусе, искра таланта, что ли? Мне стало очень любопытно, кто же он? Больше всего мне представлялся мальчишка с романтично-героическим лицом. Этакий юный мечтатель. Но мечтатель с широкой душой. Это было заметно и меня очень привлекало.

     В последующие недели я с еще большим удовольствием находил его заметки. В какой-то момент понял, что начинаю чтение газеты с последней странички. Ого! Я сам удивился, какой большой интерес проснулся у меня к личности этого «писаки».

     Я поразмышлял немного и, решившись, направился в редакцию газеты ***, где и засветился этот необычный парень.

     Главный редактор – грузный усатый мужчина – встретил меня очень восторженно, мол, знает меня, очень наслышан, безумно рад видеть… На мой вопрос о Дилектусе немного задумался, словно не знал, о ком идет речь, а потом все-таки проговорил:

    - О, я лично самого автора ни разу не видел. Он всегда присылает свою экономку, она и отдает нам его заметки. Да, парень, что надо! Будет в будущем отличным корреспондентом. Ах да, еще он пишет рассказы. В нашем издании они не прошли – не та тематика – а вот в журнале *** - на ура!

    Я немного огорчился, что не смог узнать о личности Дилектуса ровным счетом ничего, но новость о его литературной деятельности меня отчего-то весьма порадовала. Посетив редакцию журнала, я вышел из нее со свежим номером в руках.

Яд прошлого, отравляющий мое настоящее...

          3. Филипп

     Я сидел за столом в гостиной и радостно разглядывал своих племянников и сестру. Мы не виделись почти полгода, и я успел очень сильно соскучиться по их гомону и улыбкам. Джош был в отъезде по делам нашей компании и должен был возвратиться через пару недель.

     Тут я вспомнил, что с нами не хватает еще одного человека.

     - Аннабель, а где твоя золовка? – тихо проговорил я, наклонившись к ее уху.

    - Она сказала, что не голодна, - также тихо промолвила Аннабель, а потом, заговорчески озираясь, продолжила, - Филипп, Мирри своеобразный человек. Чудачка! Она очень добрая и милая, но у нее сложный ранимый характер. Не удивляйся сильно, если она не будет отвечать на твои вопросы или же начнет вести себя странно. Она всегда такая была, я уже привыкла. Со мной она вполне дружелюбна и проста в общении, но с чужими – немая, как рыба! Особенно боится мужчин, поэтому тебе достанется! Старайся просто ни на что не обращать внимания, и, я думаю, она свыкнется… Знаешь, одна из причин, почему она здесь – это мое желание немного растормошить ее. Мне кажется, она слишком засиделась в своем одиночестве, поэтому так и осталась дикаркой, мечтающей стать идеальной леди…

     Я слушал сестру очень внимательно и к концу ее слов все хорошо понял. Мэрилин – отчаявшаяся девушка с ранимой душой, но добрым сердцем. Что ж, посмотрим, чем мы сможем ей помочь…

     Когда мы продолжили трапезу, я задумался. Увидев женщину в черном и с вуалью на лице, я был немного удивлен. Слишком уж траурно она выглядела. Но объяснение Аннабель помогло мне все расставить на свои места. К тому же, уходя тогда прочь, я увидел блеснувшие капли на подбородке у Мэрилин и удивился снова. Неужели это слезы? Или мне просто почудилось?  Теперь же я понимал: не почудилось! У этой девушки сильно разбито сердце. Но… почему? Может, какая-то трагическая история любви? Или потеря близких?

     - Аннабель, - снова прошептал я, - а у твоей сестры, случайно, не было какого-нибудь романа с мужчиной, который закончился болезненным расставанием?

     Сестра на мгновение замерла, а потом даже засмеялась.

     - Да ты что! – прошептала она, — Это невозможно! Мирри вообще почти никуда не выходит. Она настолько стеснительна, что смущается даже наших собственных слуг! Однажды Майк, внук нашего конюха, попытался заговорить с ней, так она сбежала от него так быстро, как только орлы в небе летают!

     Я снова очень удивился. Людей с такими проблемами я еще никогда не встречал. Удивительно, что Аннабель и Мэрилин, выросшие в одной семье, были такими разными. Но мне вдруг отчего-то стало эту девушку очень жаль. Наверное, я сочувствовал ей, потому что и сам прожил в полном одиночестве много-много лет. Мои родители умерли один за другим, когда мне было восемь, а с Аннабель мы были разлучены на много лет, поэтому…

     Я взглянул на лестницу второго этажа, видневшуюся из гостиной. Где-то там, в одной из комнат, спряталась уставшая душа. Захочешь ли ты довериться мне, Мэрилин?

     …На следующее утро я, по обыкновению, открыл свежую газету. Начал с последней страницы. К моему огорчению, заметки от Дилектуса не было. Я уже как-то привык начинать день с его слов. Полистал другие страницы, но неудовлетворение осталось. Неужели я так сильно привязался к этому автору? Я усмехнулся. Да, в этом моя слабость! А, может, хобби?

     Позавтракав, я распорядился приготовить лошадь и отправился по делам. Однако, проезжая по многолюдным улицам города, не удержался и свернул в сторону редакции.

     - Чаще всего Дилектус присылает свои тексты почтой, - любезно пояснил редактор, улыбаясь во всю ширь своих тридцати двух зубов, - но иногда, крайне редко, передает через экономку. Кстати, мы так и не смогли передать экономке ваше письмо: с тех пор она еще не приходила. Я и сам несколько раз просил ее организовать встречу с автором, но она категорически отказывалась, говоря, что он ни за что не разрушит свой имидж «инкогнито».

     Я задумался. Желание познакомиться с этим писателем меня все не оставляло.

     - Вижу, вы очень цените этого автора, - еще более любезно оскалился редактор, отчего-то сильно напомнив мне хитрого кота, - что ж… я с вами солидарен, парень, действительно талантливый…

    - А вы считаете, что это именно молодой человек? – поинтересовался я, обратив внимание на слово «парень». Редактор осекся, задумался.

     - Вы знаете, вы поймали меня! – вдруг воскликнул он и неожиданно неуместно рассмеялся. – Я на самом деле ничего о нем не знаю! Наверное, мне просто подсказывает интуиция!

    Я сдержанно улыбнулся на его наигранную веселость, а потом попрощался и отправился дальше. Что ж, пока Дилектус остается в тени и не желает показываться на свет. Но, я уверен, придет время, когда я встречусь с ним лицом к лицу…

       4. Мэрилин

     Я расправила складки своего бледно-коричневого платья и пригладила волосы, завязанные в тугой пучок. В зеркало смотреть не хотелось, но пришлось: я должна была оценить свой вид, потому что сегодня, прямо сейчас, мне придется впервые показаться перед хозяином дома в своем истинном обличье. А «обличье» совсем не радовало. Лицо казалось немного осунувшимся, уставшим. Наверное, снова попались в еде какие-то некачественные продукты. Волосы имели нездоровый вид, поэтому я свернула их наверху в неприхотливую прическу, которую, кстати, всегда хвалили дамы старшего возраста. Платье не облегало фигуру, а немного свободно болталось на ней. Впрочем, облегать было особо нечего, потому что я была просто нескладной и худой.

     Мои водянисто-серые глаза казались болезненными из-за своего странного цвета, поэтому моя оценка своей внешности, как всегда, оказалась крайне низкой.

     Я вспомнила так поразившее меня красивое лицо Филиппа и огорченно поникла. Как я не любила попадаться подобным людям на глаза! Мне придется сегодня пережить очередное унижение, а я от этого слишком устала.