Девятая надежда

Глава 1

Глазам не верь — они обманут.

Слова дурманом оплетут.

И чувства правды не подскажут.

Ты в замке лжи, нет правды тут.

Но если слышишь голос сердца,

Что бьется только для тебя.

Не бойся ты спросить совета,

И правда явит вдруг себя.

© Отрывок из поэмы "Дан и Анетта"

— И почему именно его-о-о… — пробулькала я, глубже погружаясь в теплые воды бассейна по самый нос.

Мне хотелось провалиться сквозь землю. Ведь я могла позвать Арона, Лариса или на худой конец герцога Хастора, но почему-то в миг отчаяния, когда почти сорвалась с обрыва, выкрикнула имя принца. Хотя даже не думала о нем и не верила, что он придет и спасет меня. А он — пришел.

Я с силой сжала под водой руку с браслетом — ту самую, за которую принц держал меня над пропастью у реки — и с раздражением выпустила изо рта еще несколько пузырей.

Странно все это. Настолько же странно, как то, что Арон и Рензел — братья. Они же совсем разные! Арон — теплый, светлый и добрый, а Рензел — холодный, мрачный и злой. С первого взгляда можно было подумать, что между ними нет ничего общего. Но вот со второго…

Я мысленно вернулась к моменту, когда однажды перепутала голос Арона с голосом Рензела. Тогда я не придала этому значения, хоть и удивилась, однако сейчас, все словно бы встало на свои места.

Тогда, когда Рензел признался, что Арон — его брат, я словно заново на них взглянула. И пусть они держались по-разному: их мимика, жесты и походка сильно отличались. Но я больше не могла не замечать очевидного сходства: одинаковый низкий лоб, изящные брови, прямой нос, утонченные губы... Они даже были одного роста. И глаза — что у первого, что у второго — голубые, только с разными оттенками. У Арона они, как у отца — безмятежные, словно летнее небо; а у Рензела — как у матери, напоминающие кристально чистое озеро, только под гладью тонкого льда.

А еще они оба обладали магией. Но один был словно солнышко, а второй — точно лунный свет. Будто они еще в утробе матери поделили силу богов между собой. И если это правда…

Я подняла руку и хмуро посмотрела на браслет.

Может, мне стоило поискать легенду не утром и не днем, а на закате или ночью? Ведь я неоднократно замечала, как принцу начинает нездоровиться в темное время суток. Во время ужина и позже, в башне, его поведение становилось странным. И это объясняло, почему Арон готовил для него успокоительную настойку: чтобы Рензел спал. Но если раньше принц всегда принимал ее вечерами, то почему отказался сейчас?

И почему королевская семья так тщательно скрывает, что у них есть второй наследник? Даже в замке, со слов принца, правду о том, что они с Ароном — братья, знали лишь трое: дворецкий — Арвел, подручный короля — Лоррих и главнокомандующий стражей — сэр Ларис. Теперь, кстати, понятно, почему рыцарь так легко отпустил меня в лазарет вместе с Ароном. Все потому, что лекарь тоже был магом…

С тихим плеском я опустила руку в воду и, опершись спиной о каменный борт бассейна, еле слышно протянула:

— Н-да...

Арон брат Рензела, но они явно друг друга недолюбливали и непонятно почему. То ли дело в борьбе за престол, то ли в чистоте крови: Рензел так и не пояснил, какие именно они братья. Да и в целом, он вообще ни о чем не пояснял! А только встречал все мои расспросы угрюмым и холодным молчанием. Поэтому, когда принц спешно меня покинул, сославшись на срочные дела, и оставил одну в моих новых покоях, я смело предположила, что родными они были с Ароном лишь наполовину — по отцу, от которого оба и унаследовали божественную силу.

Внебрачные дети всегда считались клеймом позора в глазах знати. Даже для простого барона это событие уже было громким скандалом, а для короля — самым настоящим крахом. И если я права, то не удивительно, почему Арона так тщательно скрывали, а принц вовсе его недолюбливал. Но вот королева… ее я не понимала.

Измена и рождение бастарда — довольно серьезное оскорбление, но я не заметила, чтобы она злилась или обижалась на короля. Напротив, ее отношения с мужем мне показались очень трепетными и нежными, и даже с Ароном она говорила тепло, когда они встретились в ночь нападения. А когда Рензел после моего прибытия в замок приказал за ужином убрать «лишний» прибор, который наверняка предназначался Арону, Астария сильно расстроилась, и это не походило на притворство.

Неужели ее сердце настолько велико, что она простила короля и приняла Арона? Или на то была какая-то другая причина, — и я опять упускала что-то важное, как в тот раз, когда король оживлял деверья рододендрона? Ведь уже тогда я могла заподозрить неладное: сначала король еле справился с одним деревом, но после ссоры с Ароном — зацвели сразу два! А ведь я отвернулась лишь на мгновение…

В любом случае, какой бы правда ни была, я не могла позволить себе тонуть в королевских интригах. Как не могла позволить себе осуждать короля. Даже за измену самой прекрасной женщине на свете! Во-первых: у каждого человека есть гнусные тайны, а у кого их нет — тот непременно ими обзаведется. Во-вторых: если верить словам Арона, что раньше врачеванием занимался его отец, то это значило, что именно Эльену Тайсу все люди в королевстве, в том числе и я, были обязаны жизнью. Именно он заключал в бутылочки с лекарством свою божественную силу, чтобы дать шанс многим, и не исключено, что по этой причине так сильно подорвал свое здоровье. Это, кстати, объяснило бы, почему королева так трепетно относилась к Арону: одно его существование избавляло Рензела от надобности взваливать на себя еще обязанности лекаря.

Глава 2

— Нет-нет! Вернись… Вернись! — ринулась я по ступенькам вниз и остановилась между стеллажами, где недавно видела отблеск.

Он был еле заметным в свете раннего заката, и только я схватилась за перила и шагнула на лестницу, как сразу же исчез.

— Да чтоб тебя! — топнула я ногой. — Не понимаю… Ничего не понимаю!

Я пришла в библиотеку в то же время, что и вчера. Ничего особенного не делала — просто ждала сумерек. И тут! Погас камень! А в ответ вспыхнул загадочный свет.

Что это?

Та самая подсказка, о которой говорил принц, и теперь именно в этом месте мне нужно искать книгу? Но тогда причем здесь рисунки внутри камней? Не для красоты же принц их наколдовал.

Нет-нет-нет… Что-то тут не так.

Поджав губы, я угрюмо прошлась вдоль стеллажей.

Как он за ужином сказал: мой браслет — вещица сложная. И принц не похож на того, кто стал бы бросать слова на ветер или заниматься бесполезной работой. А значит, рисунки тоже играли важную роль в головоломке, и я что-то явно упускала. Что-то простое и отчасти очевидное.

Допустим, когда камни гаснут, они указывают на место, где нужно искать книгу. Допустим, место каждый раз одно и то же, чтобы я его наверняка заметила. И что дальше? Были бы корешки книг цветными, я бы попробовала соединить их линиями, как на рисунках браслета, и попыталась угадать, где спрятана легенда. Но все они однотонные — конкретно здесь темно-коричневые и без единой надписи. На полу и потолке тоже не было никаких опознавательных знаков. Тогда… Могло ли быть, что подсказка спрятана не в библиотеке, а где-то в другом месте?

Подняв руку с браслетом, я внимательно его осмотрела и хмыкнула. А вот это уже было интересно: камни гасли не по порядку — между двумя почерневшими было еще три синих. Что значило: предугадать, какой погаснет следующим, было невозможно.

— Ворон, — начала я выяснять, какие рисунки остались. — Собака, медведь, — пропустила черный и потянулась к следующему: — Зме… — и осеклась.

Когда я прикоснулся к синему камню, и рисунок в нем начал светиться, стеллаж передо мной снова озарился мягким сиянием. Слева, почти у самого низа, один из безымянных корешков вспыхнул белым почти призрачным пламенем, и от него побежали синие искры, создавая то самое голубоватое свечение. Они двигались плотным сверкающим роем, вырисовывая прямую линию до следующего корешка и заставляя его тоже зажечься белым светом. Потом двинулись к следующему. И к следующему… И так, пока светлячки не коснулись последней — восьмой книги и картинка наконец-то не завершилась.

— Змея! — с восторгом выдохнула я, все еще сжимая камушек браслета, и почувствовала, как от волнения учащенно застучало сердце.

На стеллаже сейчас светилась не та змея, что в была камне, а та, которую ночами рисовали на небе звезды!

Я разжала пальцы, позволив браслету повиснуть на запястье, — и все огоньки погасли. Коснулась еще раз — и созвездие из корешков книг снова появилось! По телу разлилась теплая волна восторга, и я, почти не чувствуя ног, взлетела по лестнице балкона, чтобы оказаться выше.

— Ворон! — начала перебирать камни браслета и жадно вглядываться в тени стеллажей.

Слева, почти возле окон библиотеки замерцало слабое голубое свечение.

— Пес! — на этот раз свет зажегся чуть ближе, но тоже в левой части библиотеки. — Медведь! Змея, рыба, пегас…

Я вызывала созвездия одно за другим, замирая каждый раз, когда в темноте загорался новый огонек. Наконец-то я нашла! Нашла ответ! И почти не ошиблась, когда предположила, что подсказка появляется в сумерках. Ведь звезды — это светила ночи. Теперь осталось понять, какой из стеллажей выбрать, вычислить нужную книгу и!..

Я мрачно оглядела библиотеку.

Если со стеллажами стало яснее: камни гаснут, отсекая неверные созвездия, и рано или поздно я найду правильное. То с книгами все обстояло несколько сложнее: их загоралось несколько, а взять я могла только одну.

Решив попытать удачу и посмотреть, что из этого получится, я вернулась к стеллажу со змеей. Заставила рисунок созвездия снова появиться и после недолгих колебаний остановила свой выбор на первом попавшемся светящемся корешке. Но стоило мне коснуться книги, как камушек со змеей сам собой зажегся! От него быстро разошлись белые лучи, побежали по отмеченным корешкам, нарисовали полное созвездие и вдруг раскололись на тысячи синих огоньков, которые осыпались на пол волшебным дождем и навеки погасли.

Я осторожно вытащила книгу и поспешила проверить синий камушек на браслете. Тот больше не загорался, а на стеллаже не появлялось созвездие змеи.

Неужели я ошиблась?

Внутренне похолодев, я быстро вышла на свет и, откинув дрожащей рукой кожаную крышку переплета, прочла титульную страницу: «Сборник рассказов «Черный берег». Часть четвертая».

Мои плечи поникли.

Мало того, что это была четвертая часть — первую я читала, поэтому могла с уверенностью сказать, что эта книга никак не относилась к легенде о Ястрэбе. В нее — первый том — входило четыре истории о разных людях, объединенных одним берегом — поселением у реки, которое сожгли драконы. В них автор рассказывал, как сложились судьбы выживших, да так правдоподобно, что, казалось, будто все это происходило на самом деле. И не всегда развязка историй была счастливой. Скорее, настоящей, жестокой и совсем не спасающей читателя от трагедии. Поэтому я не стала просить папеньку найти для меня вторую часть. Хватило первой, которую я дочитывала чуть ли не рыдая в подушку.