Девятый рейс "Гиацинта"

ЧАСТЬ I. МЕЧТЫ И ЗВËЗДЫ. -1-

Весенний лес был таким, каким и должен быть весенний лес – наполненным голосами птиц, акварельно-зелëным, с лазурными просветами неба и нежно-розовыми бликами утреннего солнца. И пахло так, как и должно пахнуть в весеннем лесу – талой водой, мокрой землëй, свежестью и новорождëнными листьями. Аля бежала через него, легко отталкиваясь от упругой поверхности дорожки, и чувствовала себя совершенно счастливой. Настолько счастливой, что это даже немножко еë пугало. Кажется, в последний раз что-то похожее она испытывала в дошкольном детстве, когда родители вместе возили еë на море. Вчера, составляя своë ежедневное расписание, на пробежку она отвела всего десять минут, а теперь думала, что будет мало и часа.

Но сегодня даже этих десяти минут, как оказалось, у неë не было. Сначала эйфорию нарушила неожиданная преграда. Аля резко затормозила, едва удержав равновесие.

– Да чтоб тебя... Ди-Джей! Ты зачем лезешь под ноги?! Чтобы я на тебя наступила и потом извинялась?

Огромный рыжий мейн-кун и не подумал отойти в сторону. Наоборот, придвинулся ближе и потëрся об Алины колени широкой брутальной мордой, приглашая себя погладить. Девушка протянула было руку, но прикоснуться к мохнатому лбу не успела – коротко прозвенело, и виртуальный лес исчез без следа, вместе со всеми запахами и звуками.

– Мря, – озадаченно сказал кот, одним махом взлетел Але на плечо и громко замурлыкал.

«Внимание! – грянул женский голос из динамика над дверью. – Тревога! Разгерметизация! Угроза четвёртой степени! Займите спасательные капсулы!»

Завыла сирена.

С котом на плече Аля спрыгнула с беговой дорожки и на секунду прикрыла глаза – вспоминала, что про спасательную капсулу говорили на инструктаже. Затем нажала кнопку на браслете, и из стены напротив выехала нижняя половина горизонтальной капсулы. Аля забралась внутрь, легла и вытянулась, двумя руками обнимая кота. Гибкие внутренние стенки приблизились и изогнулись, превращаясь в ложемент для неë и Ди-Джея, сверху возникли ремни безопасности, вслед за ними опустилась вторая, прозрачная половина капсулы – и сразу же помутнела.

Кот «выключил мотор» и завозился – ему стало неудобно.

– Лежи смирно, – велела девушка, – это ненадолго.

«Пассажир Александрина Жабко – в безопасности, – женским голосом объявил динамик в капсуле. – Член экипажа Деметрий Джонатан Дарси – в безопасности».

Аля фыркнула – еë смешило и полное имя кота, и то, что даже корабль воспринимал Ди-Джея как члена экипажа.

Следующие несколько минут были скучными. Что бы ни происходило снаружи, внутрь капсулы не пробивалось ни звука, динамик молчал. Кот смирился с тем, что почти не может пошевелиться, и снова замурлыкал. С ремнями безопасности пушистый обитатель «Гиацинта» явно уже не раз имел дело.

Наконец, динамик в капсуле снова ожил. «Разгерметизация ликвидирована, – дружелюбно сообщил женский голос. – Отбой тревоги! Покиньте спасательную капсулу».

Крышка капсулы снова стала прозрачной и уплыла вверх, ремни исчезли, стенки разгладились, освобождая уставшее от неподвижности тело. Ди-Джей выбрался из Алиных объятий и выскочил наружу первым.

– Доброе утро, дорогие друзья! – на этот раз голос, который зазвучал в каюте, принадлежал капитану, и Аля привычно и сладко затрепетала. – Как вы, конечно, поняли, это была учебная тревога. Рад сообщить, что все наши пассажиры успешно выполнили инструкции. Через двадцать минут в кают-компании будет сервирован завтрак, прошу не опаздывать.

Опаздывать? Как можно?!

Девушка торопливо ополоснулась в душе, высушила и расчесала волосы. Они были необычного светло-рыжего цвета, из-за чего их владелица так и не смогла решить, блондинка она или рыжая. В последние годы, правда, этот вопрос еë не волновал. Она вообще старалась пореже смотреть на себя в зеркало. Если не помнишь, как выглядишь, можно иногда придумать для себя, что ты хорошенькая – и день-другой со своей выдумкой жить.

По той же причине одежду Аля выбирала такую, под которой еë было не видно. Она скучала по форменным серо-голубым комбинезонам Университета ЦИОКРа [Центра изучения и освоения космических ресурсов] – в них большинство студентов казались одинаковыми. Но у сотрудников ЦИОКРа формы не было, более того, она была под запретом. Так что теперь Алин гардероб состоял из широких брюк, футболок, блузок и свитеров предельно сдержанных расцветок.

Для этого утра, впрочем, Аля выбрала самый яркий комплект. Ощущение безграничного счастья, захватившее еë на пробежке, притупилось, но не ушло. Через несколько минут она увидит Роберта – капитана. И будет видеть его по несколько раз на дню, пока «Гиацинт» летит к Селесте, и ещë потом, на Селесте, пока корабль не пустится в обратный путь.

Что с нею будет, когда Роберт улетит без неë, Аля предпочитала не думать.

-2-

В кают-компанию Аля пришла в сопровождении мейн-куна, который воспылал к ней страстью, едва она впервые ступила на корабль, и с того момента большую часть времени проводил где-то поблизости. До её появления главным своим человеком кот считал суперкарго Прохора Петровича.

За круглым столом уже сидели трое: капитан, рядом с ним, прильнув к нему плечом – навигатор Ясмин, его красавица-жена и бывшая Алина однокурсница, а через стул от Ясмин – Прохор Петрович, милейший дядечка лет пятидесяти с окладистой рыжей бородой.

Первый взгляд на Роберта всегда давался Але непросто, как взгляд на солнце. Поэтому, прежде чем поздороваться, девушка обвела глазами кают-компанию. Сводчатый потолок над ней сейчас был прозрачным, и через него было видно небо – пока ещë земное небо, в котором клубились низкие сизые облака. «Принесу в эту комнату цветы из оранжереи, – сказала себе Аля, – с цветами здесь будет гораздо лучше». И только потом посмотрела на собравшихся и вымолвила с усилием:

– Всем доброе утро!

– Здравствуйте, Александрина, – церемонно, но приветливо ответил Роберт.

– Доброе утро, Санечка! – прогудел суперкарго, покосился на кота и буркнул беззлобно: – А ты, Джонатан – изменник, наглая твоя рыжая морда.

– Привет, Жабуля! – расцвела улыбкой Ясмин.

Аля тихонько села между Ясмин и Прохором Петровичем, который заботливо отодвинул для неё стул. Ей казалось, что ни один мускул не дрогнул на её лице, когда она услышала прозвище, прилипшее к ней в незапамятные времена, но, должно быть, она ошиблась – потому что Ясмин вдруг вскочила и схватила её за руки.

– Господи! Что я несу! Александрина, дорогая, прости меня, это было грубо.

Большие, чуть раскосые серые глаза жены Роберта стали ещё больше, яркие пухлые губы расстроенно округлились, щёки залил румянец, отчего она совсем уж немыслимо похорошела.

– Ерунда, Ясмин, ничего страшного, от детских кличек очень сложно избавиться, – отмахнулась Аля.

– «Сложно» не значит «невозможно», – качнула головой Ясмин, отпустила Алины руки и вернулась на своё место. – Всё, лично я твоё прозвище уже забыла! У тебя прекрасное имя, но очень длинное – как его лучше укоротить? Тебе нравится имя Сандра?

Сандра так Сандра, почему бы и нет?

– Вы как хотите, а для меня Александрина останется Санечкой, – вмешался Прохор Петрович.

– Ой, да зовите как угодно, – засмеялась Аля и потянулась к блюду с оладьями.

Ей и в самом деле было всё равно. Её и «Жабуля»-то задела только потому, что это услышал Роберт. Если уж на то пошло, для такой страшилы, как она, более мягкого прозвища не придумать, обижаться абсолютно не на что.

Девушка искоса посмотрела на капитана, который тоже примерялся к оладьям, и вдруг на неё тяжёлым валом накатило смущение. Никогда прежде Аля не была рядом с Робертом в такой почти домашней обстановке, никогда прежде не видела, как он ест, и теперь его внезапная близость вывела её из равновесия. Вдобавок она испугалась, что разучилась скрывать эмоции. Что, если все увидят, какая буря в ней бушует? Самое страшное – что, если увидит капитан? От мысли, что Роберт может узнать о её любви, Але стало нехорошо. Ей понадобилось всё её мужество, чтобы не вскочить немедленно и не сбежать в свою каюту.

Но тут, спасая ситуацию, в кают-компанию прибыли новые люди. Первым вошёл высокий блондин, по виду – ровесник Роберта, с атлетической фигурой и бледным, невыразительным лицом. Вслед за ним – тонкая, изящная, красиво стареющая темноволосая женщина с печальными и задумчивыми глазами. Это были Родион, начальник станции на Селесте и будущий Алин шеф, и Анна Сергеевна, которой предстояло работать там врачом.

– А вот и самые точные пассажиры! – воскликнул Роберт. – По вам часы сверять можно – я всех сюда пригласил ровно двадцать минут назад.

– Пунктуальность – знак уважения к окружающим и к самому себе, – произнёс Родион со значением и разместился за столом подальше от капитана. – Здравствуйте, коллеги. Что у нас на завтрак?

Анна Сергеевна обвела всех внимательным взглядом, застенчиво улыбнулась и промолчала.

– Анюта, душа моя, прошу сюда! – Прохор Петрович встрепенулся и отодвинул для неё стул возле себя, так же, как только что сделал для Али.

Стало суетно и шумно, на Алю никто не обращал внимания, и ей, наконец, удалось чуть-чуть расслабиться. Поесть она, правда, не смогла – оладьи так и остались лежать на тарелке. Она никогда не ела, если нервничала.

Последние пассажиры почтили общество своим присутствием, когда завтрак уже подходил к концу. Сразу стало понятно, что, в отличие от Родиона и Анны Сергеевны, одновременное появление которых объяснялось трепетной пунктуальностью каждого из них, эти двое провели утро вместе.

Оба они были иностранцами, заключившими контракт с ЦИОКРом по обязательной программе международного сотрудничества. Шведку Сельму, спортивную коротко стриженую блондинку средних лет, с вкрадчивыми манерами и лисьей улыбкой, пригласили на Селесту как архитектора-проектировщика, но сама она представлялась художницей. Аргентинский креол Филипп, живой и подвижный молодой парень, поклонник затейливых мужских причёсок и этнических рубах, летел на селестианскую станцию робототехником. Оба успели неплохо выучить русский, но от акцента не избавились и даже несколько им козыряли.

-3-

После завтрака Аля, как и велел Роберт, отправилась в свою каюту. Ди-Джей пристроился было еë сопровождать, но его перехватил Прохор Петрович.

– Этот храбрец хоть и родился в космосе, но перегрузок и невесомости боится до уср... до полусмерти, – сказал суперкарго, усаживая кота себе на плечо. – Забьëтся куда-нибудь – всем коллективом не найдëм. Пусть пока будет при мне, я знаю, что с ним делать.

Аля кивнула:

– Конечно!

Прохор Петрович ушëл по коридору в сторону грузового отсека, кот проводил Алю разочарованным взглядом, но вырываться не стал, что было очень разумным с его стороны.

В каюте девушка легла на койку, прикрыла глаза и стала ждать «инструкций корабля». Сам корабль ужасно ей нравился, он казался ей одушевлëнным – возможно, отчасти так оно и было.

Аля познакомилась с «Гиацинтом» три дня назад, придя сюда для первичного инструктажа вместе с другими участниками селестианской миссии. Когда из холодной шлюзовой камеры она попала в тëплое нутро корабля, пол под еë ногами тотчас коротко завибрировал, потолочные светильники деликатно мигнули, женский голос в динамиках произнëс: «Александрина Жабко, добро пожаловать на борт» – и она растаяла! Прекрасно понимала: это всего лишь знак того, что бортовые системы распознали еë и нашли в списке будущих пассажиров. Но всë равно чувствовала себя так, будто корабль её обнял и принял, как родную.

Инструкций долгое время не поступало, «Гиацинт» оставался тих и неподвижен. Вероятно, пассажиров так рано разогнали по каютам просто для того, чтобы они не путались под ногами. Аля даже успела задремать и увидеть сон, в котором снова оказалась на завтраке в кают-компании. Смущение перед Робертом во сне еë не мучило – там не было ничего, кроме чистой радости, наполнявшей еë, когда она видела объект своей любви.

Затем возник отдалëнный гул: начали работать двигатели. Стены каюты слабо задрожали, освещение уменьшилось, а из динамика наконец раздалось: «Десять минут до старта. Займите амортизационное кресло». Команду Аля выполнила неохотно: просыпаться было жалко, а перегрузок, в отличие от Ди-Джея, она не боялась – знала, что переносит их нетипично легко.

Снова стало скучно: когда корабль стартовал, она лишь ощутила, как отяжелело тело, но это было скорее забавным, чем неприятным. Индикатор физического состояния на браслете сиял ровным зелëным светом. Дышалось ей как обычно, в глазах не темнело, в голове не мутилось.

Свою выносливость Аля считала подарком судьбы. Большинству ребят, с которыми она училась, повезло гораздо меньше. На центрифуге девушка получала такие баллы, что вплоть до последнего курса еë донимали предложениями выучиться на пилота. Аля неизменно отказывалась: где она, а где управление космическим кораблëм? Перегрузки-то ей любые нипочëм, что есть, то есть, но ни железных нервов, ни быстроты реакции нет и в помине.

Всë шло по плану. Разрешение покинуть амортизационное кресло прозвучало, когда корабль завис на околоземной орбите. Иллюминатор в каюте прояснился, открывая умопомрачительный вид на Землю и звёздное небо. Аля освободилась от сложной системы ремней и трубок, которыми была опутана в кресле, легонько оттолкнулась от него двумя руками и поплыла к иллюминатору. Невесомости она не то что не боялась – она еë обожала! И хотела получить максимум удовольствия, прежде чем на «Гиацинте» запустят УИГ [установку искусственной гравитации].

Смотреть на Землю с орбиты Аля обожала тоже – девушка любила планету, на которой родилась и выросла, и в глубине души считала еë лучшим местом во Вселенной. Но сейчас почему-то совсем не грустила. Наверное, потому, что на Земле у неë никого не было. Она давно примирилась с мыслью, что настоящий дом у неë появится не здесь.

Еë не пугало, даже если придëтся осесть на планете вроде Селесты – бочке с редкими металлами, несущейся вокруг холодной звезды. Аля знала, что если там уже поставили защитный купол, всë остальное она устроит сама – и будут под этим куполом и деревья, и птицы, и ручьи, и цветочные поляны. В еë дипломе значилась специальность «озеленитель». Еë работой станет создание искусственных экосистем.

Корабль маневрировал, в иллюминатор теперь было видно только Землю, со всем еë обилием растений и воды. Помочь другой планете стать хоть немного похожей на Землю – что может быть лучше? Аля была уверена, что это дело, достойное того, чтобы посвятить ему целую жизнь.

Как Анна Сергеевна посвятила свою жизнь тому, чтобы быть врачом там, где нет других врачей. Аля теперь каждый раз вспоминала о ней, когда думала о деле жизни. Муж Анны Сергеевны погиб, потому что на корабле, попавшем в аварию, настоящего врача не было. Сама Анна Сергеевна, тогда ещё просто Анюта, была беременна и в той аварии потеряла ребëнка. Так и не оправившись от своей потери, так и не выйдя больше замуж, она всегда стремилась туда, где была нужнее всего – в поисковые экспедиции и на новые планеты.

Что ж, Але, с еë наружностью, замужество тоже не светит. Зато она умеет вдохнуть жизнь в неживое и собирается заниматься этим всегда. На семинарах по истории религий она помалкивала, но библейский тезис о том, что человек создан по образу и подобию Божию, для себя толковала именно так: человек создан умеющим приносить жизнь туда, где до сих пор еë не было.

Медленно плавая от стены к стене, погружëнная в свои мысли девушка не заметила, когда начала работать УИГ, и обнаружила, что на корабль вернулась гравитация, только когда мягко коснулась ногами пола. А это значило, что «Гиацинт» закончил маневрировать, добрался до начала трассы и включил маршевые двигатели.

-4-

Время, оставшееся до ужина, Аля употребила на то, чтобы сходить в оранжерею и выбрать там цветы в кают-компанию, как собиралась утром.

На «Гиацинте», почти целиком состоящем из грузового отсека – точнее, из множества мелких отсеков, всегда заполненных под завязку – оранжерея была маленькая. Две трети еë занимали многоярусные гидропонные посадки съедобных растений, но оставшееся место, по требованию ЦИОКРа, отвели под рекреацию.

Там было очень уютно. Высокий потолок светился мягким золотистым светом, создавая впечатление погожего летнего дня. Вдоль стен, на стеллажах, соединëнных живописными винтовыми лесенками, цвели растения – и самые обычные, и экзотические, названий которых не знала даже Аля. Пол был выложен яркими разноцветными плитками. На свободном пространстве посередине разместились полукруглый имикожаный диван и низкий стеклянный столик при нëм. Между стеллажами имелся увитый лианами узкий проход, через который можно было выйти к небольшому бассейну для плавания и гидромассажа, выложенному всë теми же разноцветными плитками.

Аля влюбилась в это место с первого взгляда – в тот день, когда знакомилась с кораблëм. Она уже тогда поняла, что готова провести здесь все дни пути до Селесты. Вдыхать густой и тëплый оранжерейный воздух, пряно и сладко пахнущий цветами. Подниматься по лесенкам, изучая местную коллекцию растений. Разговаривать с ними. Трогать, здороваясь, прохладные гладкие листья. Растения много лет были еë лучшими друзьями, им было неважно, как она выглядит, и вдруг оказаться ненужной им она не могла.

Но сейчас задерживаться было нельзя, не украшать же кают-компанию прямо во время ужина! Аля огляделась, выбирая не слишком светолюбивые экземпляры, которые устроит тамошнее освещение. Вот эта здоровенная монстера прекрасно встанет около двери. А эти фуксии и цикламены, усыпанные белыми, розовыми и сиреневыми цветами, можно расставить у стен.

По корабельному фону, встроенному в еë браслет, Аля для порядка связалась с суперкарго, в чьëм ведении была оранжерея, и согласовала с ним свои намерения – хотя и знала заранее, что возражать он не будет. Вызвала оранжерейного серва, который послушно превратился в тележку, загрузила его горшками с растениями и отправила в кают-компанию, а сама пошла следом.

В кают-компании девушка увидела Ясмин и Прохора Петровича в сопровождении пары кухонных сервов. Круглый стол, за которым сегодня завтракали, исчез – вероятно, спрятался под пол. Зато появились пристенные столы, на которых сервы сейчас раскладывали ножи и вилки и расставляли тарелки для ужина. Прохор Петрович присматривал и руководил. Ничего съестного в комнате пока не было.

Пол застелили гладким упругим покрытием, предназначенным для танцев, из чего однозначно следовало, что ужин перетечëт в вечеринку. Звучала негромкая музыка. Сводчатый потолок превратился в экран, на нëм крутились и меняли цвет абстрактные фигуры. Ясмин, одетая в облегающее длинное платье из блестящей изумрудно-зелëной ткани, стояла посреди комнаты, запрокинув голову, и голосом объясняла экрану, какие именно фигуры он должен показывать.

При появлении Али с цветами на тележке Ясмин и Прохор Петрович повернулись к ней.

– Вы очень вовремя, Санечка! – одобрительно прогудел один.

– Какая прелесть, здорово ты придумала! – всплеснула руками вторая.

Расстановку цветов доверили сервам, и уже через пару минут кают-компания заиграла новыми красками.

Суперкарго ушëл, сообщив, что ему нужно на кухню и переодеться.

Ясмин окинула Алю дружелюбным, но удивлëнным взглядом и спросила:

– А ты пойдëшь переодеваться?

– Я? Нет, зачем? – растерянно ответила Аля, уже понимая, что в мешковатой тëмно-голубой толстовке и таких же брюках на этом празднике смотреться будет странно.

– Как зачем? – удивилась Ясмин. – Ты же видишь: вечеринка!

– Если честно, у меня ничего нарядного с собой нет, – неловко призналась Аля.

– А вот это зря! У нас на «Гиацинте» всегда весело, – жена Роберта озадаченно свела совершенные брови. – Я бы тебе одолжила что-нибудь своë, но у нас совсем разный размер.

«Ещë бы не разный!» – подумала Аля без особых эмоций. Ясмин была на полголовы выше, к еë длинным ногам и осиной талии прилагались роскошные выпуклости в нужных местах. Аля, щуплая и плоская, как доска, рядом с Ясмин казалась себе совсем бестелесной.

А та, улыбнувшись, предложила:

– Сандра, мы можем попросить для тебя платье у Анны Сергеевны – она такая же стройная, как ты.

– Да ну, что за глупости, неудобно, – Аля окончательно смутилась. – Я буду в своëм, мне так нравится.

– Ладно, дело хозяйское, – Ясмин пожала плечами, отошла и снова запрокинула голову – экран дурил и то, что она просила, изображать отказывался.

Вернулся принарядившийся Прохор Петрович, за ним катились сервы, нагруженные ëмкостями с едой, а впереди, важно распушив хвост, шествовал Ди-Джей. Похоже, до сего момента он был заперт там, где ему полагалось переживать взлëт. Увидев Алю, кот с радостным мявом бросился к ней и тут же затарахтел.

– Ну привет, привет, соскучился? – девушка почесала его между ушами, а он завалился на бок, предлагая почесать и своë холëное пузо.

Но долго так не пролежал. Прохор Петрович открыл первую ëмкость, кают-компания наполнилась дивным ароматом мяса, запечённого с травами, Ди-Джей перевернулся на лапы и рванул к столу.

-5-

Место за монстерой оказалось очень удачным: Аля могла в своë удовольствие наблюдать за танцующими, но сама не привлекала к себе внимания. А наблюдать можно было отнюдь не только за Робертом.

То есть сначала девушка не сводила глаз именно с него. Его рубашка, ярко белевшая в полумраке, очень ему шла. Он мягко, по-тигриному двигался, хорошо чувствовал музыку, в каждом его шаге и каждом жесте проглядывало весëлое оживление. От его хромоты, из-за которой он в прежние времена не мог передвигаться без трости, не осталось и следа, и это согревало Але душу.

Но потом еë вниманием завладели другие участники вечеринки.

Ясмин в своëм гладком зелëном платье льнула к мужу, как виноградная лоза, но время от времени вспоминала, что ей здесь отведена роль хозяйки, и осматривалась, проверяя, нет ли заскучавших и не нужно ли подлить в бокалы фелисити.

Филипп не танцевал, он сел на корточки на пол у стены, поставил перед собой барабаны и постукивал по ним в такт не слишком громкой музыке – получалось здорово.

Сельма сперва танцевала одна – технично, но не слишком плавно. Потом подошла к Филиппу и что-то проговорила, видимо, пригласила составить ей компанию. Тот отказался с беспечным жестом. Сельма ответила ему такой же беспечной улыбкой, но светлые глаза еë недобро блеснули.

Без компании она, впрочем, не осталась – следующим позвала Родиона. К некоторому Алиному удивлению, тот легко согласился. Танцевал так себе, но рядом с Сельмой смотрелся неплохо, такой же высокий, спортивный и светловолосый, как она. Видно было, что будущий Алин шеф очень рад возможности размяться.

На импровизированный танцпол вышли даже Прохор Петрович и Анна Сергеевна, дольше других просидевшие рядышком за столом. Плотный и коренастый суперкарго танцевал с очаровательной медвежьей грацией, доктор перебирала ногами, как оленëнок, и сначала оба заметно смущались, но потом и их подхватило стремительным танцевальным вихрем.

В эпицентре вихря, с таким видом, будто всë это его не касается, возлежал Ди-Джей. Он выпросил себе достаточно мяса, после чего потерял интерес к столам. Долго исследовал барабаны Филиппа и попытался устроиться на одном из них, как на постаменте, но его прогнали. А затем плюхнулся на середину танцпола, где и остался. Даже когда вблизи появились люди, кот не ушëл – только лапы и хвост подобрал, чтобы на них не наступили.

Рассматривая танцующих, девушка чувствовала себя так, словно сама сейчас там, вместе с ними. Она любила танцевать – в студенчестве это случалось с ней довольно часто – но знала, что танцует плохо. А показывать свою неловкость Роберту не согласилась бы ни за какие коврижки.

Аля так увлеклась, что не заметила, как рядом с ней материализовалась Ясмин. Присела на край стола, взглянула на Алю сверху вниз и ожидаемо поинтересовалась:

– А ты чего тут спряталась, Сандра? Не хочешь присоединиться?

– Да что-то нет настроения. Мне и так хорошо, – улыбнулась Аля.

– Может, музыку поменять? – предложила Ясмин. – Какую ты любишь?

– Не надо, что ты, музыка отличная! – не соврала Аля. – Мне правда сейчас больше хочется смотреть.

Ясмин пожала плечами:

– Хочется – смотри!

Взяла с подноса бокал розового, отпила, переводя дыхание, и вдруг спросила:

– Слушай, а как так вышло, что в миссию на Селесту ты записалась в последний момент? Заявку же можно подать за полгода до вылета. Обычно стараются пораньше.

Полгода назад сама Ясмин уже вовсю летала с Робертом – выйдя за него замуж, последний год обучения она прошла экстерном. Аля доучивалась как все. И до самого выпускного не верила, что получит диплом с отличием и сможет сама выбирать первое место работы, а не отправится туда, куда назначит ЦИОКР. Многие говорили Але, что она – одна из лучших на курсе, но ей почему-то казалось, что это ошибка. Получив заветную чëрную книжечку с золотым обрезом – в ЦИОКРе любили архаичную элегантность бумажных документов – девушка первым делом пробила свой диплом по ВБД [Всеобщей базе данных] и только тогда осознала, что действительно свободна, как птица. И только тогда стала смотреть вакансии, среди которых и увидела ту, которая предполагала перелëт на «Гиацинте».

Но рассказывать всë это бывшей однокурснице Аля, конечно, не стала. Придумывая на ходу, она ответила:

– Я хотела попроситься к Первопроходцам. Туда берут только с дипломом, заранее нельзя, ты же знаешь. Но потом... испугалась и не попросилась, выбрала Селесту.

Ясмин кивнула:

– Отряд Первопроходцев – это круто. Но ты права, это действительно не для всех, – помолчав, она продолжила: – Я бы очень хотела туда попасть. И Роберт... Он так и не смирился с тем, что ему пришлось уйти из Отряда. Гонять туда-сюда «баржу» – это не то, на что он должен тратить свою жизнь. Он способен гораздо на большее.

– Да почему «баржу»-то, Ясмин? – обиделась за «Гиацинт» Аля. – Такой чудесный корабль, я уже его люблю.

– Чудесный, согласна, но он обычный транспортник. Погрузки, разгрузки, пассажиры, транзитные станции, два, максимум три Перехода, движемся из точки А в точку Б и обратно. Скучно, Сандра. Даже мне скучно, а уж каково ему... – Ясмин отыскала мужа глазами на танцполе, взгляд еë потеплел, лицо озарила нежнейшая из возможных улыбок.