Джун

Арест

Арест был не из легких. Мерзавец оказал сопротивление, вздумав скрыться. Джун и Ким разделились, решив брать его с двух сторон. Оба прекрасно знали этот район Сеула: молодчик уходил по Сонгамской улице, параллельно которой тянулся переулок Чохвай, упиравшийся в Медицинский тупик. По другую сторону к Сонгамской улице примыкали обшарпанные дома со сквозными дворами, выходящими к проспекту Короля Сучжона. Важно было перехватить ублюдка до того как Ким упрется в Медицинский тупик, потому что если упустить мошенника в этот момент, он выберется на людную улицу, а там ищи-свищи его, когда он затеряется в толпе. Но до проспекта еще нужно добежать.

Район, по которому Джун преследовала преступника, был бедным и вероятность того, что он уйдет на машине была ничтожна. Лучшее, на что мог рассчитывать убегающий, это разжиться каким-нибудь проржавевшим скрипучим велосипедом, оставленным на улице в полной уверенности, что на эту рухлядь никто не позариться. Джун неслась, не снижая темпа, не сбивая дыхания. Она не знала, что там навоображал себе Ким, но была уверена, что убегавшего придурка придется брать самой. Увлекающийся кофе и так и не бросивший курить Ким, неизменно отставал от Джун и быстро выдыхался, но до Медицинского тупика должен домчаться, пусть и со значительным отрывом от нее и преследуемого.

Ловко обходя встречных, Джун промчалась мимо старой многоэтажки с открытыми захламленными балконами-переходами, выдерживая все тот же темп. Собственно брать идиота, которого, они преследовали, не было такой уж необходимостью: взяли бы днем раньше, днем позже, если бы из тюрьмы не сбежал Джи Санг, куда его упрятали на пожизненный срок, поэтому сейчас вся полиция страны была поставлена на уши. Искали любую зацепку, маломальскую информацию, незначащую сплетню, которая бы подсказала, где мог скрываться Джи Санг. Отлавливали всех, кто мог хоть что-то о нем знать. Мерзавец за которым сейчас гналась Джун не раз садился за избиение и грабежи, но и он выглядел кротким агнцем по сравнению с Джи Сангом - маньяком, извращенцем и садистом. Ничто и никогда не могло оправдать этого изувера, и Джун находила пожизненный срок для него неоправданно мягким, как и родственники его жертв, не смирившиеся с приговором. Сам он счел решение суда слишком суровым, так как в тюремных стенах, был лишен возможности выполнять свое прямое предназначение: выслеживать, истязать, убивать. К тому же стали ходить слухи, что ненавидимый сокамерниками, он подвергался с их стороны унизительному насилию. Но эта сволочь была не только живуча, но терпелива и злопамятна. Как оказалось, его дух не был сломлен, просто он как крыса умел выжидать. Должно быть, его невинный вид и напускная вежливость домашнего мальчика, смогли ввести в заблуждение суровых и циничных, видавших виды тюремщиков.

Как он смог сбежать? На этот вопрос еще предстояло ответить. Сейчас велось следствие и тюрьму, в которой содержался Санг, тщательно обыскивали и перетряхивали на предмет скрытого подкопа. Допрашивали каждого тюремщика, включая весь тюремный персонал, выявляя тайного сообщника.

Внимательно следя за этим делом, Джун все больше склонялась к версии, что Сангу помогли сбежать. Ведь как-то смог этот зверь, обладающий хрупкой внешностью невинного мальчика, наивное выражение которого иногда обезображивала кривая циничная улыбочка, выдававшая его мерзкую натуру, расположить к себе половину дам общества, вызвав их неожиданное сочувствие.

Джун передернуло от отвращения и, чтобы избавиться от нарастающего раздражения, она, ускоряясь, прибавила ходу. Хотя это страшно возмущало Джун, она не могла винить их. Будь она, как эти впечатлительные дамочки, далека от кровавых подробностей, которыми располагало следствие, и которыми, само собой, не делилось с общественностью, заботясь о психическом здоровье людей, то, наверное, тоже не смогла, глядя на Джи Санга, принять, что этот смазливый молодой человек, растерянно смотревший в зал суда, и был тем живодером, что держал в ужасе всю страну в течение полутора лет. И не смотря на подобную репутацию, он сумел впечатлить некоторых дур настолько, что эти безмозглые идиотки договорились до того, что ведь каждый может оступиться и совершить ошибку.

Джун сама читала подобные высказывания в социальных сетях и на сайтах, посвященных Сангу. Но бесили не эти глупости, а то с каким холодным презрением смотрел на своих защитниц, слушая их умильный лепет, сам Санг.

И вот теперь полиция сбивалась с ног, чтобы перехватить его до нового убийства. Но этот гад словно под землю провалился или испарился. Никого из полицейских не нужно было подгонять, ребята работали на износ, стараясь, чтобы земля горела под ногами маньяка, и раз уж он где-то залег, то, чтоб головы не смел поднять, а не то что помышлять о новом преступлении. Каждый из них боялся новой жертвы Санга. Про себя Джун знала, что не успокоится, пока его не поймают.

Не снижая скорости, она завернула за угол дома и с разбега, налетев на вывернувшего навстречу ей человека, сшибла его с ног. Оглушенный неожиданным столкновением и падением, тот попытался было встать, но Джун упершись коленом ему в грудь, прижала его к земле, доставая наручники.

- Не трепыхайся, - тяжело переводя дух, посоветовала она.

Но этот идиот снова предпринял попытку вывернуться и скинул ее с себя одним резким, отчаянно сильным движением. Вскочив на колени, он, выругавшись сквозь зубы, ударил не успевшую подняться Джун ножом, и если бы она вовремя не увернулась, то нож торчал бы сейчас под ее грудью. Тогда навалившись на нее и прижимая к асфальту, он ударил еще. Неожиданно его отшвырнули, буквально сдернув с Джун.

- Вот же козел... ему тюрьма светит, а он с ходу, на бабу лезет... - Ким был в своем репертуаре.

С натужным хрипом переводя дыхание от вынужденно бешенного забега, он еще умудрялся шутить. Опершись ладонями о выщербленный асфальт у себя за спиной, Джун медленно поднялась.

- Как всегда вовремя, - выдохнула она.

Мажоры

Она, Пак и Ким вернулись в свой отдел, и засели за составление рапортов. Джун плохо соображала, что пишет и что вообще надо писать. Она была вымотана, подавлена очередной неудачей, да и рана все чаще напоминал о себе. Но когда Ким поставил перед ней кружку горячего крепкого кофе, в голове прояснилось от одного его запаха и строчки написанного уже не расплывались перед глазами. Все же Джун как-то пропустила появление в их отделе полицейского врача, обнаружив его присутствие, когда он поставив перед ней на стол свой пластиковый чемоданчик, раскрыл его.

- Покажи-ка мне свое плечо, офицер, - потребовал врач.

- Откуда вы знаете? - удивилась она, нехотя и с трудом стягивая рукав куртки.

- Доктор Тхэ Со попросил, чтобы я осмотрел вашу рану, - ответил он и тут же спросил: - Чем это вы рассекли ему голову?

- Рукоятью пистолета.

- М-да, - глубокомысленно изрек врач и занялся осмотром.

Рану снова пришлось почистить и обработать, и Джун все-таки вкололи анестезию, чтобы зашить ее. Джун терпела, врач был погружен в работу. Ким и Пак заканчивали писать рапорта, когда в отдел вошел комиссар. Ребята вскочили было, но он жестом попросил оставить формальности и, придвинув стул, уселся напротив Джун.

- Что ж, - тихонько хлопнув ладонью по столу, начинал он. - Доктор Тхэ Со вошел в наше положение и, проявив великодушие, принял извинения от тебя, Джун, через капитана.

Джун лишь скривилась. Ей было плевать, принял ли братец Джи Санга извинения, которые она и не думала передавать.

- А где сам капитан? - спросил Ким, бросая ручку на стол и с блаженством потягиваясь в кресле. Он, наконец, закончил кропать свой рапорт.

- Повез доктора Тхэ Со домой, - думая о своем, ответил комиссар и вдруг без всякого перехода, обратился к девушке: - Ты ведь хочешь поймать Санга?

Джун молча, уставилась на него своими глазищами. Ее опыт общения с комиссаром подсказывал, что сейчас она не услышит от него ничего хорошего, слишком мягко стелет.

- Мы решили задействовать доктора Тхэ Со в надежде выманить Санга, - вдруг заявил комиссар.

- Каким образом? - поморщилась Джун.

- Наверняка, в приезде брата-близнеца Санг увидит выход для себя.

- Брат может вывезти его из страны?! - осенило Кима.

Пак сузил глаза, а комиссар нервно пригладил волосы.

- Ну, это не совсем то, что может привлечь Санга в приезде брата, - ответил он неопределенно.

- Дерьмо! - дернулась Джун и врач, уже сделавший последний стежок, поспешил обрезать медицинскую нитку.

- Вот именно, - покладисто согласился комиссар.

- А что собственно... - нетерпеливо спросил Ким, но Пак перебил его:

- И Тхэ Со согласился? - недоверчиво спросил он комиссара.

- После того, как мы показали ему фотографии с мест убийств, совершенные его братцем, он посчитал своим долгом поймать его. Вот поэтому возле доктора должен постоянно находиться наш человек.

Джун благодарно поклонившись врачу, осторожно натягивала рукав куртки, не желая замечать многозначительного взгляда комиссара. Врач, собрав инструменты в свой пластиковый чемоданчик, попрощавшись, ушел.

- Джун, - ласково позвал ее комиссар. - Это будешь ты и это приказ.

Ким вздохнул, а Пак настороженно следил за Джун, ожидая, что сейчас она опять примется бросаться своим удостоверением, но Джун ограничилась усталым предупреждением:

- Не надо доставать меня. Пересмотрите свое решение, господин комиссар.

- А это не мое решение, а доктора Тхэ Со. Он просил именно тебя.

- Это еще почему? - удивилась Джун.

- Очевидно, он на себе познал твою твердую решимость арестовать Джи Санга, - не упустил случая поддеть ее комиссар. - И не без основания посчитал, что с тобой ему будет безопаснее. Так что с завтрашнего дня приступай к своим прямым обязанностям - охранять здоровье и покой гражданина этой страны.

- Про здоровье этого гражданина вы явно промахнулись, комиссар, - фыркнул Пак. - Да и покой ему с Джун вряд ли светит.

Но комиссар поднимаясь со стула, лишь досадливо отмахнулся, давая понять, что это больше не обсуждается. Когда за ним закрылась дверь, Джун тихо начала ругаться, Ким до того, что-то черкавший в своем блокноте, перебил ее:

- Так о какой вероятности вы с комиссаром говорили?

- Вероятности того, что Санг попросту заставит своего брата исчезнуть, займет его место и под его именем благополучно покинет страну, - кратко пояснил Пак.

- Чушь! - швырнул ручку на стол Ким. - Его брат хирург, как Санг справится с его обязанностями? Он же сразу выдаст себя.

- Считаешь? - посмотрела на него Джун, держась за плечо. - Но тому, кто так искусно потрошит человеческие тела, нетрудно будет сымитировать хирургическую операцию. Уверяю тебя, этот мерзавец, что-нибудь да придумает.

- У меня такое чувство, что мы сильно подставляемся с подобным планом, - тихо проговорил Пак.

Он не одобрял задумку комиссара, слишком, по его мнению, рискованную.

- Выходит, - поскреб бритую макушку Ким. - Доктор Тхэ Со согласился на роль живца, поставив на кон все, что у него есть?

- Главное, - поправил его Пак, - он поставил на кон собственную жизнь.

Джун вышла из участка, еще не остыв от яростного спора с Паком к которому в скором времени присоединился капитан, отвезший доктора Тхэ Со домой. Ким был на ее стороне, но отмалчивался, понимая правоту капитана и Пака. Джун это тоже понимала, но работать под прикрытием не хотела, слишком пристрастна была к объекту, который должна охранять.

- А кто тут не пристрастен, - парировал Пак и попытался отшутиться: - Ты-то хоть кулаки об его личико почесала, а нам с Кимом и этого не перепало. Тогда представь, каково нам будет выносить подобное искушение каждый день.

Сейчас она попыталась отбросить неудачи прошедшего дня, предвкушая, как вернется в свою маленькую квартирку и, не включая света, не обращая внимания на беспорядок, упадет в постель и заснет глубоким сном. Только ожидание этого еще держало ее.

Аджума

На следующее утро Джун стояла перед воротами особняка арендованного доктором Тхэ Со и жала на звонок. Щелкнул автоматический замок, и калитка в воротах отворилась. Джун вошла и по дорожке выложенной каменными плитами, прошла к крыльцу. Дверь дома открыла пожилая женщина. Судя по строгому выражению лица и некоторой чопорности, это была не служанка-горничная, а экономка. Окинув Джун критическим и вместе с тем вопрошающим взглядом, она сухо поинтересовалась, что гостья желает.

- Я к доктору Тхэ Со, - коротко сообщила Джун.

- Вы его пациент? - уточнила экономка.

- Нет.

- Вам назначено?

- Нет, но...

- Тогда, прошу вас не докучать и не отвлекать доктора, - отрезала экономка, готовясь закрыть перед носом назойливой гостьи дверь.

Джун вздохнула и, пересиливая себя, попросила:

- Доложите ему, что пришла его девушка, - у Джун не было намерения препираться с этой женщиной и если сейчас та опять скажет ей: "Нет", то Джун с легкой душой повернется и уйдет.

- Вы издеваетесь?! - возмутилась экономка с оскорбительной многозначительностью оглядев линялые джинсы наглой особы, ее невнятную футболку и надетую поверх джинсовую безрукавку. - Что вы себе позволяете?! Сейчас же уходите! У доктора не было и нет никакой девушки, а если бы и была, то не такого дешевого пошиба как вы, дорогуша!

Вот то же самое и пыталась втолковать Джун своим коллегам, но когда капитан и Пак спросили, что она может предложить взамен, промолчала, потому что идей на этот счет у нее не было. Для капитана и Пака было важно, чтобы с их планом согласился доктор Тхэ Со. Понятно, что у обоих были все основания опасаться, что он будет против того, чтобы представить всем Джун своей девушкой. Против этого бурно возражала и сама Джун поддерживаемая Кимом, правда пассивно: угрюмо отмалчиваясь, он всем своим видом показывал, что все это ему не по душе. Неожиданно доктор Тхэ Со легко согласился с приставленной к нему «невестой», сказав, что не видит никакой альтернативы этому плану. Слабая надежда Джун на то, что он не захочет видеть ее возле себя, рассеялась как дым.

- Аджума, давайте не будем спорить, - терпеливо попросила Джун. - Просто впустите меня.

- Вы сталкер! - осенило бдительную экономку. - Я звоню в полицию.

- Что случилось, - появился в дверях позади нее Джи Санг, и Джун невольно отпрянув, потянулась к пистолету, спрятанному во внутренней кобуре под джинсовой безрукавкой, даже синяк во всю скулу и пластырь-повязка на его голове не отрезвили ее.

- Да вот, - не без ехидства, указала на нее бдительная экономка. - Ваша очередная так называемая "девушка".

- Простите, что не предупредил вас, - виновато покаялся Тхэ Со и тут же вышел навстречу Джун, распахнув двери: - Джун, проходи.

Детектив прошла мимо экономки, застывшей на месте с видом человека, вдруг узревшего, как в одночасье рушится незыблемый порядок вещей. В свою очередь Джун испытала чувство мстительного удовлетворения при виде побитого лица ненавистного Джи Санга. Только это отрадное чувство длилось недолго, и она отвернулась, чтобы не видеть брата опасного выродка, но гнетущее впечатление, что она находиться рядом с маньяком не проходило. А доктор Тхэ Со, кажется, был просто рад тому, что она пришла.

- Вы без вещей? - показал он на пустые руки Джун, не принимая во внимание висевшей на ее плече объемной сумки-мешка, и громко добавил, чтобы услышала экономка: - Мы же договорились, что ты переезжаешь ко мне.

Внутри Джун все перевернулось.

- Не тыкай мне, - с глухой ненавистью взглянула она на Тхэ Со и быстро отвела взгляд, чтобы немного успокоиться. От его вида ее опять начало тихо трясти.

- Господин, можно вас на одну минуту? - поджав губы, попросила вошедшая в гостиную экономка, избавив Джун от мучительного присутствия братца Джи Санга.

- Осмотрись пока, - как ни в чем не бывало сказал Тхэ Со, будто не слышал ее неприкрытой ненависти.

Оставшись одна, Джун внимательно огляделась. Коттедж был небольшим с единственным просторным помещением-студией, полным света, что давали два высоких окна, с чуть приспущенными бамбуковыми жалюзи. Середину студии занимала гостиная, в два дивана обитых кремовой кожей и креслами, расставленных на ковре кофейного цвета вокруг столика со стеклянной столешницей. Отсюда можно было подняться в спальню, устроенную в открытой верхней комнате-террасе над кабинетом, обозначая тем его пространственные границы.

Кабинет, заканчивающийся у спинки кремового дивана, состоял из компьютерного стола с креслом и занимавших всю стену книжных полок. У противоположной стены находился камин с панелью телевизора над ним. По другую сторону гостиной бар со стойкой из черного дерева и тянущейся за ней витриной уставленной бутылками со спиртным разнообразной крепости и марок. Витрина имела подсветку, отчего полные бутылки светились каждая своим особенным светом, от непроницаемо черно шоколадного ликера, изумрудной текилы, до бордового коньяка и прозрачного виски.

В спальне-терассе, кроме широкой постели, стояли тренажер и беговая дорожка. Из студии выходили три двери: одна в ванную и гардеробную, другая, что возле бара, через которую экономка увела Тхэ Со, очевидно, на кухню и третья в прихожую к входной двери. Джун предположила, что из кухни во двор тоже имелась дверь. К тому же два раздвижных окна гостиной, доходящие до пола, позволяли выйти на лужайку перед домом с подстриженной травой и цветником, как и к мраморному бортику небольшого бассейна.

Закончив осмотр, Джун уселась на диван, положив рядом сумку-мешок, и стала терпеливо ждать. Что-то экономка долго не отпускает доктора. Оно и понятно, умудренная опытом женщина пыталась доходчиво втолковать своему хозяину, что его новоявленная пассия если не авантюристка, то явная охотница за состоянием и что такая прожженная особа уж никак не подходит господину, и что, связавшись с подобной проходимкой, он только скомпрометирует себя. Пока не поздно, нужно сейчас же, выставить ее отсюда, а если уж доктору так хочет встречаться с ней, то пусть делает это на стороне, иначе экономка не ручается за сохранность столового серебра... где-то так, в общем.

Невеста

С этого дня ее неизменно видели сидящей перед ординаторской на одном и том же месте, если не играющей в игры на планшете, то болтающей по телефону, а то и вовсе делающей маникюр. Ничего кроме презрения и осуждения ее тотальная слежка за женихом не вызывала. И теперь весь госпиталь от врачей, медсестер, санитаров и даже пациентов были уверены, что эта совершенно никчемная, легкомысленная, пустая особа, не знающая куда деть свое время, совсем не подходит талантливому хирургу каким был Тхэ Со. Хотя в тайне каждая женщина отлично понимала эту пусть хорошенькую, но ничем больше не примечательную девушку, которой незаслуженно выпала такая удача и, которую она фанатично, всеми правдами и неправдами старалась не упустить.

Она бы оказалась дурой вдвойне, пусти все на самотек, полагаясь лишь на чувства Тхэ Со. Пусть доктор и был постоянен в своем выборе как скала, но ведь вокруг много женщин красивее, сексуальнее, обаятельнее и одареннее ее в искусстве флирта. О том, что доктор мог иметь свой собственный опыт в сердечных делах, уже не принималось в расчет из-за того, насколько неудачным оказался его выбор. В общем, женщины соглашались с этим пусть и неприглядным способом удержания жениха, понимая, что у них самих вряд ли хватило отваги пойти до конца, выглядя при этом унизительно и глупо, как эта Джун. И они были не далеки от истины, потому что Джун, для которой важно было отыскать Джи Санга, готова была пойти на все, даже если для этого нужно было выглядеть полной идиоткой. До гордости ли тут. Тхэ Со она рассматривала как способ, верное средство с помощью которого удастся отыскать опасного убийцу, разгуливающего на свободе.

В первый день дежурства Джун в госпитале, Тхэ Со освободился поздно. Он с тревогой взглянул на девушку, но той было привычно сидеть в засадах, так что и терпения было не занимать. А вот сам Тхэ Со был заметно вымотан и нисколько не возражал против того, чтобы Джун села за руль его сиреневого мерседеса. Ехали в утомленном молчании. Тхэ Со отметив как уверенно она ведет машину, расслабился и задремал. Дома их встретила экономка, и пригласила на кухню, где был накрыт ужин. Кухня блистала образцовой чистотой и порядком, каждая вещь находилась на своем месте. Как и предполагала Джун с кухни во двор выходила еще одна дверь. Пожелав хозяину и его девушке приятного аппетита, экономка распрощалась с ними, оставив одних. Когда они поели в полном молчании, Джун коротко сказала:

- Я уберу со стола. Идите отдыхать.

Сегодня она стала свидетелем незапланированной операции, которую провел Тхэ Со. Длилась она несколько часов и, если честно, Джун не верила, что можно было спасти того, кто упал с большой высоты, то ли третьего, то ли четвертого этажа строящегося дома. Тхэ Со ставил диагноз на бегу, торопясь за каталкой на которой везли в операционную искалеченного человека, балансирующего на грани жизни и смерти. Помимо Тхэ Со, к операционному столу встали еще два хирурга. Несчастного спасли, сделали для него все что могли, но захочет ли он жить дальше обездвиженным. Хирурги вышли из операционной, и пока один из них успокаивал родственников, что тоже требовало немало моральных сил, в ординаторской собрался консилиум, который длился час.

Сейчас, смотря на то, как Тхэ Со машинально ест и вряд ли чувствует, что именно ест, Джун понимала, что он продолжает думать об этом случае. Когда он, молча кивнув на ее предложение, ушел из кухни, она перемыла всю посуду, поставив ее в сушилку. В отличие от Тхэ Со, евшего безучастно, она распробовала стряпню экономки, еще больше зауважав ту. Кулинарные способности экономки, которую звали Чон Чжин, были сравнимы лишь с мастерством Фай. Наведя порядок, Джун вышла через кухонную дверь во двор и осмотрела прилегающий с этой стороны участок. Вернувшись в дом, она проверила двери и окна, активировав сигнализацию. После забравшись с ногами на диван, занялась своим планшетом. Тхэ Со работал за компьютером, стол вокруг него был завален справочниками и журналами. Выйдя в чат, Джун связалась с Паком. Пак сообщил, что план-схему госпиталя они получили, но хотел бы услышать ее собственные впечатления.

- И как насчет дома самого доктора? - спрашивал он в чате.

Отчитавшись обо всем, что его интересовало, она в свою очередь спросила, как продвигаются поиски Санга. Пак ничем не порадовал. Ребята, кажется, упали духом, потому что, добравшись до всех, кто мог хоть что-то знать о Санге, отработав все возможные, даже незначительные его связи, они уперлись в глухую стену неизвестности. Санг просто исчез, испарился. Группа следаков работавшая по тюрьме, в которой сидел Джи Санг, наконец-то нашла того, с чьей помощью он сбежал. Им был его сокамерник, шестеривший на тех, кто травил Санга. Парень оказался слабаком и наркоманом, потому не удивительно, что такой манипулятор как Санг сумел подчинить его себе. И ведь сделал он это так, что сокамерники не заметили прореху в своих рядах.

План побега, конечно же, разработал Джи Санг и подельник в точности следовал ему. Когда его спросили, зачем он это сделал, ведь знал, кому помогал, парень, криво усмехнувшись, заявил, что Санг пообещал ему передавать с воли наркотики и даже вызволить, наняв хорошего адвоката для пересмотра его дела. Тем не менее, он понятия не имел, куда мог залечь его новоявленный дружок. Теперь за домом наркомана и теми местами, куда мог наведаться Джи Санг, велось постоянное наблюдение. Все адвокаты были оповещены о возможном посещении, хотя даже неразумному младенцу понятно, что то было пустым обещанием. Всем продавцам магазинчиков, лавок, кафе и аптек, не считая больниц, были розданы фотографии маньяка. Полиция держала под контролем рынки, осматривала въезжающих и выезжающих из Сеула. Сеть была сплетена плотно и часто, но в нее так никто и не попался. Раздумывая, Джун по своей привычке принялась мерить комнату шагами, пока не наткнулась на взгляд Тхэ Со.

- Мешаю? - хотела спросить она и извиниться, но этот порыв разбился о поднявшееся неприятие и отчуждение.

Конференция

Единственным утешением стало то, что Ким сунул в пакет к платью серебристые балетки, уже изрядно разношенные, а потому удобные, но за то что он в придачу ко всему зачем-то подложил позолоченные серьги-кольца, она готова была его немедля прибить. И в таком вот китчевом наряде она должна была явиться с Тхэ Со на конференцию медиков. И что ей делать? Она ставила в неловкое положение не только себя, но и его. М-да... Как с этим быть? Посокрушавшись немного и привыкнув к чувству предстоящей неловкости, она вышла из ванны. Будь что будет, и не в таких переделках бывала. Что касается Тхэ Со, то хотя его переживания мало интересовали ее, а его репутация как-то не беспокоила в отличие от его безопасности, она решила предложить ему присутствовать на этом мероприятие раздельно. Она будет сама по себе, а если ее узнают, скажет, что продолжая шпионить за своим женихом, пробралась на конференцию втайне от него. Во всяком случае, это будет убедительно, и только подтвердит ее образ туповатой надоедливой особы, мучимой ревностью. Главное было пережить первый момент открытого пренебрежения, а после, публика уже попривыкнет и перестанет обращать на нее внимание.

Серьги-кольца, что были размером с наручники, она одевать не стала. Предупреждающим, хмурым взглядом встретила она округлившийся взгляд одетого в элегантную серую тройку Тхэ Со. Он благоразумно смолчал, сообразив, скажи он хоть слово, и она полезет драться. Опять же, намекни он о своей помощи, например, купить в ближайшем торговом центре, что-нибудь соответствующее случаю, она откажется из простого упрямства и неприятия, ведь он брат Джи Санга. Она ничего не примет от него.

- Что вы так смотрите? - вызывающе, явно провоцируя его, спросила она.

- Э-м... у вас туфли без каблуков.

- И что?

- Обычно на подобные мероприятия женщины всегда одевают каблуки.

Джун снисходительно посмотрела на него. Этого и следовало ожидать. У него не хватает духа сказать ей, что ему неловко идти с ней, поэтому всячески выкручивается.

- Если мне придется кого-то преследовать, я не сумею пробежать на каблуках и трех шагов.

- Ах, ну да...

- И еще. Будет лучше, если я пойду туда отдельно от вас. Это убедит всех в моей решимости следить за вами, где бы вы ни были, что даст мне возможность быть рядом и не выпускать вас из виду.

Он, нахмурившись, посмотрел на нее, и спросил:

- За кого вы меня принимаете? Мы пойдем вместе. Что бы мужчина отказался от своей девушки... Или вы стыдитесь меня?

Как бы Джун ни делала вид, что ей все равно, все же, было не по себе. Он понял это, когда она, проходя мимо кухни, спряталась за него, стараясь не попасться экономке на глаза, а потому, когда госпожа Чжин вышла, что бы закрыть за ними дверь, Тхэ Со пропустил Джун вперед, прикрывая ее от все замечающего взгляда почтенной женщины. Экономка, глядя им вслед, лишь головой качала. Как-то странно все было у этой пары.

Ведь вот девица эта проходу не дает хозяину, таскаясь за ним по пятам, и все же чувствовалась в ней какая-то отчужденность к предмету своей страсти. И чем дальше экономка приглядывалась к этой Джун, тем больше росло ее недоумение. Возвращались они всегда вместе, ужинали молча, вечер проводили сидя каждый в своем углу. Когда хозяин работал за своим столом, она либо разговаривала по телефону, выходя на крыльцо, либо занималась своим планшетом. Они даже телевизор не смотрели. Хозяин не любил этого дела, считая пустой тратой времени, а его пассия не настаивала и вообще, как успела заметить экономка, не лезла к нему с пустяками, не вешалась на шею, требуя внимания и ласки. Ее, как будто, даже устраивало, что он ее не замечает.

Мало того, приходя рано утром, экономка неизменно сталкивалась в дверях с уходящей на пробежку Джун. Но и сказать, что между ними ничего не было, бдительная экономка тоже не могла. Если она не слышала от девицы ни одного ласкового словечка в адрес хозяина и та ни разу не посмотрела на него, не то чтобы зазывно, а хотя бы с теплотой, то этого нельзя было сказать о хозяине. Хотя он тоже ни разу не заикался о любви, зато его выдавали взгляды, что были откровеннее любых слов. Он ими буквально преследовал Джун, делая это непроизвольно, просто потому, что не мог этого не делать. Госпожа Чжин видела, как он, иногда забывшись, просто сидит над своей тарелкой и смотрит, как Джун ест. Экономка, вздохнув, закрыла дверь. Она ничего не понимала: Джун ли привязывает своим присутствием хозяина к себе, или хозяин своими чувствами удерживал ту возле себя.

А Тхэ Со, ведя Мерседес к отелю где проходила конференция, рискнул предложить Джун остановиться и зайти в торговый центр, мимо которого они как раз проезжали, и прикупить что-то более строгое, соответствующее случаю, что бы она не чувствовала себя сковано. Но Джун, привыкшая преодолевать неразрешимые и порой позорные ситуации, уже успокоилась и коротко отказалась. Пожалела ли она о том или нет, Тхэ Со сказать не мог. Идя рядом с ним, Джун, даже глазом не моргнула, на открытое недоумение публики, настолько вульгарно она смотрелась вместе со сдержанно элегантным Тхэ Со.

Но он держался, как будто, так и должно быть и окружающие тактично не замечали его подруги, не выказывая явно своего отношения к ней. Ее дешевая безвкусица, помимо доклада Тхэ Со, стало едва ли не главной, правда незапланированной темой разговоров. В самом его докладе, который ждали с нетерпением, речь шла о тех наработках, которые он сделал еще в калифорнийской больнице и теперь уже в здешнем госпитале, и все его ждали сравнительного анализа работы американских и сеульских специалистов. Это-то и являлось интригой доклада над которым он корпел четыре вечера, засиживаясь до ночи и в перерывах между операциями.

Его коллеги не без основания переживали, что крутящаяся вокруг него подружка, будет отвлекать его от работы. Они не удивились, но были крайне раздражены, когда узнали, что она заявилась вместе с ним на конференцию. По-видимому, в этот день вопросом, что же происходит между молодой парой, задавалась не только экономка Чжин. Тхэ Со мыл руки, выйдя из туалетной кабинки и, глядя на себя в зеркало, с горечью клял свое лицо, когда услышал разговор двух входящих мужчин.

Искушение

Конференция закончилась. Переговариваясь, публика неторопливо покидала зал, поднимаясь в ресторан и подходя к шведскому столу. Поднимаясь за остальными и разговаривая со своим соседом по конференц-залу в очках с золотой оправой, оказавшимся гастроэнтерологом, Тхэ Со вдруг приобнял Джун за талию. Та, эаметно вздрогнув, в открытую убрала его руку, сказав:

- Идите вперед.

В небольшом ресторанном зале все собрались у длинного накрытого стола и, разбившись на группки, продолжали обсуждать заинтересовавшие их темы, иногда такие обсуждения перерастали в горячие дискуссии. Вокруг Тхэ Со тот час образовался круг, желающих пообщаться с ним, и поздравить с блестящим выступлением. Не обошлось без обсуждения поднятой им проблемы. У Джун голова разболелась от всей этой зауми, в которой она ровным счетом ничего не понимала. Хорошо еще, что в ее задачу не входило поддерживать разговор на научную тему и пытаться понять, что тебе говорят, а уж тем более отвечать.

Она встала за плечом Тхэ Со так, чтобы не обращать на себя внимания, но в тоже время как бы присутствовать при его особе. Ну, а главное, чтобы видеть находящихся впереди и позади него людей, делая вид, что полностью поглощена закуской на своей тарелке, хотя та была наполнена чисто символически: канапе с сыром и ананасами и несколько ролл. Она не могла себе позволить отвлекаться на еду, хотя не мешало бы и поесть. Но Джун была привычна к чувству голода, зная, что сытость расслабляет и усыпляет бдительность, делая тело тяжелым и неповоротливым. Вот когда они вернуться домой, она съест все, что подаст ей экономка, а госпожа Чжин готовит не в пример вкуснее того, чем угощали здесь, и Джун просто гоняла по тарелке так и не тронутые роллы. Канапе с ананасом и сыром она все-таки съела.

- Я вижу, ваша девушка сама скромность, - вдруг иронично произнес женский голос и Джун покосилась из-за плеча Тхэ Со на говорившую.

Наметанный глаз детектива сразу узнал в этой докторше одну из тех ухоженных тщательно одетых дам от медицины, кто молчаливо подверг ее суровому остракизму. Похоже докторша недоумевала на отсутствие внимания к себе со стороны Тхэ Со, который явно стал ее целю. Джун в расчет не принималась и вопрос о ней был задан только для того, чтобы понять, уйдет докторша сегодня с Тхэ Со или потребуется несколько дней, чтобы присвоить себе этого мужчину. Докторша была одета с изощренной продуманностью и Тхэ Со, как и все мужчины вокруг, не мог не реагировать на ее бившую исподволь сексуальность.

Строгий деловой костюм, в меру короткая юбка, приталенный жакетик, высокие каблуки, вроде ничего особенного. И в тоже время небрежно расстегнутый ворот блузки, как бы невзначай приоткрывал, манящую ложбинку груди. Айгу-у! Эта ядреная смесь делового стиля с изюминкой сексуальности, могла взорвать воображение самого рассеянного ученого сухаря. Противостоять подобной деспотии женственности, способно лишь защищенное сердце. Можно понять досаду докторши от того, что Тхэ Со оставался с ней всего лишь неизменно вежлив, от чего она уверилась, что всему виной Джун. Насколько Джун подсказывал ее опыт, сейчас должна была начаться сравнительная фаза флирта. То есть, сделают все, чтобы раскрыть глаза Тхэ Со на его избранницу и подвести к пониманию, насколько ошибочен его выбор, чтобы потом милостиво разрешить исправить эту ошибку. Если же и это не поможет, то Джун, скорей всего ненавязчиво "опустят", либо спровоцируют на неловкий поступок.

Подумав, Джун решила поддержать игру, пойдя навстречу не столько тайным желаниям докторши, сколько своим лично. Хоть так она могла отыграться на Джи Санге в свою очередь "опустив" его братца. Пусть ему будет стыдно за свою избранницу, пусть скрепя сердце терпит ее. Таким образом Тхэ Со попадал в своеобразную психологическую ловушку из которой ему некуда было деться: докторша будет унижать Джун, а следовательно и его и ему придется оправдываться, невольно признавая, что его выбор неудачен. Джун и не подумает помогать ему. Докторша была на своей территории и, скорей всего, не упустит случая втянуть ее в разговор на медицинскую тему, там, где Джун ровным счетом ничего не смыслит. Но докторша вдруг начала действовать в лоб, задав сопернице прямой вопрос:

- Вы все время вместе и видно, что счастливы. Но так, ни разу и не поцеловались.

Ого! Джун была поражена ее открытым напором.

- Вам же нечего стесняться, всем уже известно, что вы пара, - иронично усмехаясь напомнила докторша.

"Ага! - возмутилась про себя Джун. - А то, что это неприлично, во внимание не принимается?" А потом расстроилась: неужели она выглядит настолько дешево, что ей предлагают подобное? Значит ли это, что докторша решила подтвердить, либо опровергнуть свои сомнения, насколько у Тхэ Со и его подружки все серьезно? Только Тхэ Со повел себя не так, как планировала Джун, да и докторша тоже. Против их ожидания, он нисколько не смутился, не начал оправдываться и отшучиваться, а повернувшись к своей предполагаемой избраннице, с улыбкой смотрел на нее. Неужели готов поцеловаться при всех? Докторша озадаченно сдвинула искусно подведенные брови. Она была уверена, что вульгарная подружка доктора тут же повиснет у него на шее, но та смущенно глянув на него, вдруг проговорила:

- Неловко-то как... Милый, я поела чесночные роллы и... ведь здесь негде почистить зубы... - и деликатно, прикрыла рот ладошкой, виновато посмотрев на докторшу.

А Тхэ Со просто умирал от восторга, видя как решительная, умная, неприступная Джун, в одночасье превращается в простодушную глупышку, болтающую все, что взбредет на ум. Она казалась такой беззащитной и недалекой, что Тхэ Со твердо уверовал, что женщины намного сложнее, чем может представится на первый взгляд. И вдруг обняв ее за талию и притянув к себе, он прижался губами к губам своего телохранителя.

Джун уперлась ладонями в его грудь пытаясь хоть немного отодвинуться, но Тхэ Со прижал ее к себе, подавляя всякое сопротивление. Он целовал ее прилюдно, при всех, не взирая на то, что она сжала губы, пытаясь оттолкнуть его. Когда Тхэ Со отпустил свою невесту, она через силу улыбнулась, не зная, что делать со своей тарелкой. Докторша притихла и, накручивая на палец золотую цепочку, украшавшую ее шею, с кривой улыбкой косилась на тех, кто с добродушным смехом аплодировал "влюбленной" паре. Пробормотав извинения, Джун отодвинулась от Тхэ Со, но к ним пробился репортер и попросил:

Телохранитель

Три часа длилось страшное напряжение тревожного внимания и проверки на профессионализм. Наконец операция закончилась, давление оперируемого нормализовалось, пульс стабилизировался, и все же сказать что-то с уверенностью пока было нельзя. Пациента повезли в реанимацию, Тхэ Со, стянув латексные перчатки и опустив с лица повязку, вышел к ожидавшем возле операционной родственникам. При виде его, они сорвались со своих мест, взволнованно обступив его, близкие к панике. Он успокоил их и когда они начали, благодарно кланяясь, обливая его руки горячими слезами, повернулся, чтобы уйти в ординаторскую. На одном из стульев, тянущихся вдоль противоположной стены, одиноко сидела Джун. Сунув руки в карманы медицинского халата, Тхэ Со подошел к ней.

- Давно ты здесь? - спросил он, и не думая переходить на официальное обращение.

- Я ехала за вами.

"Значит все три часа, сидела в коридоре", - покачал он головой.

- Пока я в ординаторской, сходи, попей кофе, до тех пор пока не вернешься, я не выйду оттуда, - предложил он, потерев пальцами глаза.

Это предложение было, молча отвергнуто. Джун пожала плечами, так и не двинувшись с места.

- Ну, хорошо, - вздохнул, стоящий над нею Тхэ Со. - Сейчас соберусь, и поедем домой.

Она кивнула, не глада на него. Ну, хоть в чем-то они пришли к согласию. Он собрался за несколько минут, только уйти из госпиталя так просто, им было не суждено.

- На чем же ты приехала за мной? - спросил Тхэ Со, придерживая перед нею входную дверь на крыльцо.

- На такси, - ответила она и остановилась, оглушенная раздавшимися криками, свистом и скандированием, чтобы преступник понес заслуженное наказание и возмущенными воплями: "Позор!" в адрес полиции.

В появившихся на крыльце Джун и Тхэ Со полетели помидоры, яйца и даже камни. Попятившись, оба отступили в холл. Положение было не то, что бы не из приятных, а небезопасным, так как пикетчики были настроены решительно. Из беспорядочных выкриков толпы, Джун поняла, что больше всего люди возмущены бездействием полиции, которая, смотрит сквозь пальцы на то, что сбежавший из заключения Джи Санг, спокойно разгуливает себе на свободе под чужим именем.

Судя по всему, стихийный пикет состоял в основном из родственников его жертв и сторонников решительного и немедленного правосудия над ним. Протестующих удерживала охрана госпиталя, не позволяя им проникнуть в здание больницы. Джун была поражена. Она предполагала, что их с Тхэ Со фото с конференции будет выложено в интернет и знала, что реакция на это обязательно последует в виде возмущенных комментариев, размещенных под снимком, но не думала, что последствия наступят так скоро и в такой угрожающей форме. Толпа была готова вершить самосуд и как же быстро родственники погибших их выследили. На первый взгляд, собравшихся было не так много, но вели они себя агрессивно.

- Вы это куда? - спросил начальник охраны, когда Джун потянула за собой Тхэ Со.

- К запасному выходу.

- Не выйдет. У всех трех выходов дежурят пикетчики.

- И...

- ...и у станции скорой в том числе, - опередил он ее вопрос своим ответом. - Лучше переждите здесь. Я вызвал полицию.

- Нет, - вдруг сказал Тхэ Со. - Я не побегу. Я ни в чем не виноват и не стану метаться по госпиталю в поисках укрытия. И потом, эти люди уже увидели нас. Они могут ворваться сюда и потревожить больных. Я этого не допущу. Лучше будет выйти и пройти к машине.

- Но доктор, - остановил его начальник охраны. - Это опасно. У кого-то из дебоширов, может оказаться оружие... Госпожа, не молчите, остановите своего жениха.

- Держитесь подле меня, чтобы ни случилось, - тихо сказала Джун, беря Тхэ Со под руку.

- Вы уверены, что поступаете правильно, ставя под удар доктора? - жестко проговорил начальник охраны, пытавшийся в свое время отобрать у Джун пистолет.

- Уверена, - отрезала она.

- Может, доктору накинуть пиджак на голову? - предложил сдавшийся начальник охраны.

- Ни в коем случае! - возмутился Тхэ Со. - Мне незачем прятаться!

- Снимайте пиджак! - скомандовала ему Джун.- Поторопитесь!

И Тхэ Со быстро сняв пиджак, передал его Джун.

- В худшем случае на вас нападут и начнут бить. В лучшем, закидают чем придется, пиджак хоть как-то вас защитит, - пояснила Джун, накидывая его на голову Тхэ Со. - Это не трусость, а предусмотрительность. К тому же, ваш вид не будет так раздражать их. Они будут не так уверены, что под пиджаком укрываетесь именно вы.

Тхэ Со , уже укрытый пиджаком, что-то проворчал из-под него.

- Может, все-таки дождетесь полиции, - не оставлял своих попыток уговорить их начальник охраны.

- Если будем ждать, толпа вырастет настолько, что и полиция не справится, - резонно заметила Джун. - Мы пойдем, пока люди не так взвинчены.

- Ладно. Мы прикроем вас.

Они вышли в стеклянные двери фойе госпиталя. Тхэ Со шел пригнувшись с пиджаком на голове между начальником охраны и Джун, что заслоняли его со стороны толпы. Пикетчики заволновались.

- Это он! Он! Гад!

- Убийца! - неслось со всех сторон.

- Да, да... Это Джи Санг!

- Будь ты проклят! Изверг!

Опять полетели яйца и помидоры. Джун и начальник охраны, уже проталкивались вперед, расчищая путь перед Тхэ Со, отводили тянущиеся руки разгневанных людей, что пытались достать его. Но чем дальше, тем сложнее было оттеснять от доктора и его девушки все наседавших разъяренных пикетчиков. Джун уже с трудом пробиралась вперед, не выпуская руки Тхэ Со, ситуация все больше становилась неуправляемой. Одной яйцо угодило ей в висок и, разбившись, потекло по щеке, волосам и шее. Она стиснула зубы. Толпа и так злившаяся на бездействие полиции, видя теперь, что убийцу еще кто-то защищает, негодуя, пришла к закономерному выводу, что должна сама свершить правосудие. И над головами и без того взвинченных людей, понеслись призывы: "Убейте его!"; "Пусть подохнет!"; "Справедливости!"; "Разорвать на мелкие кусочки за мою девочку!"