Ди Ii Талант

Глава 25. Локация 0. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает как последняя сволочь, если только не для опохмела.

Что за прелесть этот сумасшедший дом! Просто рай какой-то. Лежишь себе, делаешь вид, что болеешь, когда у тебя ничего не болит. Руки не выломаны, ноги не выдернуты, внутренние органы врачами не лечены. Тем более, если пребываешь на расслабоне в клинике для душевнобольных, когда у тебя и души-то нет. А значит, и болеть нечему. Тебя успокаивают и психологически, и медикаментозно, но ты и так спокоен, как танк в копровом цехе. Куда ещё спокойнее?

Кормёжка отвратная? Так это всё для пользы ради! Когда ещё представится возможность похудеть бесплатно, не тратя ресурсов и ничего для этого не делая? Ни тебе издевательства в тренажёрном зале. Ни промывки кишечника хлорированной водой бассейна. Ни моральных, лишённых всякой человечности страданий у вечернего холодильника. Психушка — курорт для бездушного.

Диму привезли в этот медицинский Эдем на рассвете. Поднятая дверным звонком, но не проснувшаяся по виду дежурная медсестра, двигаясь по коридорам сомнамбулой, привела в палату на третьем этаже с напрочь отсутствующей дверью. Определила новобранца на свободное койко-место и, не произнеся ни слова за всё время конвоирования, таким же сонным привидением растворилась в слабоосвещённом коридоре.

Сопровождающий из машины медбрат отобрал смирительную рубашку, пригретую телом. Взамен всучил потасканную временем больничную пижаму на несколько размеров больше требуемого. В придачу сунул в руки огромный памперс, заставив новенького всё это надеть.

Взглянув на производящего смену белья санитара, Дима от одного его вида даже не решился артачиться, смиренно выполнив указание от греха подальше. После чего недобро зыркающий представитель младшего медперсонала с лицом конченого дауна оставил доставленного клиента в покое, буркнув напоследок: «Спать». И так же исчез в свете дежурных неоновых ламп, светивших исключительно где-то за пределами палаты.

Несмотря на бессонную ночь и физическую усталость, уснуть Дима даже не пытался. После того дурдома, что творился за пределами этой умиротворяющей своим сонным спокойствием психиатрической клиники, было не до сна. Мысли пёрли, как из перегретой и получившей сотрясение газов бутылки пива.

Правда, проблема перед новоиспечённым жителем реальности стояла только одна: что делать? На второй сакраментальный вопрос: «Кто виноват?», он имел уже чёткий и вполне утвердительный ответ: все, кроме него. А как могло быть по-другому?

В крохотном по размеру помещении умудрились распихать шесть кроватей. Соседи, пребывающие, как и все нормальные люди ночью, в состоянии спокойного сна, внушали Диме определённую уверенность в их безобидности. По крайней мере, психи посапывали безмятежно. Никто не был привязан к кровати, что говорило об отсутствии буйных. Подобный факт также вселял надежду на относительно мирное сосуществование.

Обстановка вокруг выглядела вполне цивильно: чистенько, опрятненько. По крайней мере, так показалось Диме в слабом освещении. Он даже выдвинул предположение, что здесь, похоже, недавно делали ремонт, отчего набитая кроватями коморка выглядела как палата образцовой культуры и быта. Только патриотичных плакатов на стенах не хватало, типа: «Больной! Не ври всё, что знаешь! Врачи не дремлют!»

Однако смущало отсутствие двери и присутствие решётки на окне. Хотя расселили его аж на третьем этаже, где в обычных домах на такой верхотуре охранное заграждение не ставят. Это однозначно указывало, что здесь охраняют не внутреннее добро от внешнего посягательства, а внешних «посягателей» от «внутреннего добра».

Так как к памперсу и пижаме тапки не выдали, то он решил пока бинтов с ног не снимать. Наложенная сердобольной медсестрой скорой помощи мазь явно обладала болеутоляющим и успокаивающим эффектом. И лишиться этого блаженства, когда стопы не болят и не ноют, он не пожелал.

К тому же пациент, ставший таковым по полицейскому беспределу, и не собирался спать. Наоборот. Он, используя отсутствие какого-либо контроля с чьей-либо стороны, после долгих умственных изысканий в поисках путей своего будущего отправился на разведку. Надо же было хотя бы иметь представление, в какую задницу попал в очередной раз.

Первым делом выглянул за решётку. Сразу под окнами широкая асфальтированная дорога в четыре полосы, и, несмотря на ещё раннее утро, по ней шныряли машины. Дальше здание с двумя огромными воротами красного цвета и большим знаком МЧС на парапете. Дима определил этот архитектурный ансамбль как местную пожарную часть. Ещё дальше — цепь высоток. Всё говорило, что привезли его в какой-никакой город, а значит, в какой-никакой осколок цивилизации. Хотя по скромности всего увиденного, осколок этот был мелковат. Явно не Москва.

После изучения внешнего окружения своего вынужденного убежища отправился на ознакомление с его внутренним содержанием. Выглянул в коридор. Пусто. Походкой диверсанта в тылу врага, то и дело озираясь и прислушиваясь, прошёлся по пустому коридору туда-сюда. Ни в одной палате не обнаружил дверей. Заходи кто хошь, уноси кого хошь. При этом все больничные боксы оказались забиты мужиками. Сделал вывод: этажность имеет половую дифференциацию.

Нашёл туалет. Он тоже оказался без двери. Это даже повеселило. И Дима тут же задал себе первый вопрос по существу, на который не смог найти ответ: на кой заставили надеть памперс, если имеется отхожее место? Зашёл внутрь. Вонь несусветная. В канализационной трубе, наверное, и то легче дышалось бы. Три очка на возвышении без перегородок. Ни унитазов, ни писсуаров, ни умывальников с кранами.

Отлил на всякий случай в крайнюю дырку всё, что смог выдавить из себя. Обернулся. И тут его чуть Кондратий не обнял. В дверном проёме стояло сонное привидение медсестры.

Глава 26. Локация 0. Случайно побеждают лишь по мнению проигравших.

Завтрак он пропустил по непонятным причинам. Просто не позвали. На обед позвали, но, только взглянув на больничный корм, ему есть расхотелось. Сжевав кусок хлеба и запив чаем, в котором соды было больше, чем заварки, он голодным вынужден был отправиться на свою койку, не солоно нахлебавшись. Обозлившись, вновь пристроился в сидячем положении, костеря про себя на чём свет стоит местную кухню, локальное здравоохранение, Минздрав в целом и тайное мировое правительство за компанию.

Александр Александрович, медицинский божок третьего отделения, на работу не спешил. Хотя откуда Дима мог об этом знать? Может, у доктора с утра затянувшаяся планёрка случилась. Может, психиатр в других отделениях психовал в качестве взаимопомощи. Но в его кабинет на третьем этаже вновь поступившего больного попытались пригласить только после обеда. Почему попытались? Да потому, что из этого мероприятия ничего не получилось.

Как только до безобразия хорошенькая медсестричка появилась в палате № 4, так у всех постояльцев случился незапланированный душевный Армагеддон. При виде молодой и обворожительной красотки они, как по команде, лихорадочно засуетились в жутком смятении. Кто-то схватился за сердце, кто-то за голову, а кто-то за подушку, утыкаясь в неё лицом.

Дима оказался исключением. Он ни за что не хватался и отреагировал на вошедшую сексапильную красавицу более чем равнодушно. Хотя клеймо «нравится» виртуально на её лоб всё же поставил. Девушка по всем визуальным компонентам была зачётная.

Высокая, лишь чуть пониже Димы. Хотя прирост в сантиметрах давали изрядной длины шпильки туфель. Стройная, с великолепной фигуркой. Стрижка каре блестящих чёрных волос, идеально зализанных волосок к волоску, явно только что из-под ножниц стилиста, помешанного на перфекционизме.

Матово-бледное аристократическое лицо в полном боевом макияже намекало на то, что она перепутала работу с корпоративной вечеринкой, куда заглянула с целью охмурить босса на повышение зарплаты. Огромные карие глаза блестели, будто их маслом смазали.

Девица была одета согласно дресс-коду соответствующего учреждения в медицинскую спецодежду. Вот только пошитую по какому-то уж очень специальному заказу. Полупрозрачная белая ткань просвечивала на свету, давая под определённым углом зрения рассмотреть все прелести хозяйки в полном объёме. Дима под этим углом как раз и находился.

Великолепные груди, больше среднестатистического размера, стоявшие плотно набитыми шарами. Мало того, что они кололи глаза молодому человеку просвечивающими сосками, так ещё в более чем недопустимом объёме выпячивались из бесстыдно распахнутых лацканов костюма медсестры. Да ладно хоть ещё штаны из такого же просвечивающего материала одела, удвоение которого в зоне бикини не позволяло рассмотреть отсутствие на девушке трусиков. Хотя Дима в этом был абсолютно уверен.

По центру грудины на плоской золотой цепи красовался увесистый амулет из полированного золота. Представлял он собой фигурку женщины в пышных одеяниях с высоко поднятыми руками, держащими кольцо, в которое и была продета цепь. Но самая большая странность этой подвески заключалась в том, что фигурка была утрированно безликой! Вместо лица — гладкий овал, словно бок золотого яйца, выпуклой линзой отражавший свет, как зеркало.

Это, к сожалению, всё, что он успел рассмотреть. Так как дальнейшие события полетели в тартарары, увлекая за собой в эту образную задницу всех присутствующих в палате.

Дима, даже не задумываясь, ещё при её появлении чисто интуитивно включился в эмоциональный фон брюнетки... и обалдел! Всё описанное разглядывание производил уже на автомате, находясь в этом обалдевшем состоянии с выпученными от удивления глазами. Сексапильная красотка не просто его удивила, она поразила выпускника суккубской школы до глубины подгузников.

Нет. Он и раньше слышал, что существуют волевые люди, способные при любых внешних катаклизмах держать чувства в узде. Но не до такой же степени! Медсестра не просто сдерживала эмоции, она их ликвидировала под корень за ненадобностью, уподобляясь биороботу! Малейший всплеск эмоциональной активности, вспыхивающей на долю секунды, моментально подавлялся, накрывая рассудок толстым слоем равнодушия и статичной безмятежности.

Даже первичный испуг вкупе с непонятным отвращением от чего-то мерзкого, на мгновение вспыхнувший в милой головке медсестры при виде Димы, был тут же заполирован под ноль. «Но как это возможно!» — только и успел он подумать до того, как началось представление.

Находясь в эмоциональном затишье красавицы, Дима даже не успел осознать, когда и каким образом в головке обольстительной брюнетки вспыхнуло чувство безграничной любви к себе любимой. Не успел. Потому что это чувство, подобно цепной ядерной реакции, мгновенно спровоцировало взрыв. Эмоция любви выплеснулась из сознания медсестры вовне, ощущаемая чуть ли не на физическом уровне, моментально поражая всё живое, попавшее в зону влияния. То есть всю палату.

Кто-то из пациентов застонал. Кто-то уткнулся в подушку, яростно матерясь, тут же переходя на слёзы, не в силах сопротивляться воздействию. Ближайший сосед учащённо дышал, как при бурном совокуплении. И, похоже, обделался. По крайней мере, от него повеяло. Кто-то с грохотом рухнул на колени или головой об пол. Сложно было определить по звуку. В общем, ко всем обитателям злосчастной палаты подкрался «любвеобильный писец». Ко всем, кроме того, на кого этот ядерный ментальный удар и был направлен.

Дима, благодаря тому что эмоционально оказался настроенным на чувства атакующей, неосознанно ретранслировал шквал навязанной любви обратно. Мало того, отражая, он умудрился каким-то образом поменять половую полярность, если можно так выразиться. В результате после первой волны всепоглощающей любви, накрывшей палату с душевными страдальцами, практически мгновенно последовала вторая. Только она оказалась направлена не на мужскую, а на женскую составляющую каждого, находящегося в зоне поражения.

Глава 27. Локация 0. Негодяи всех стран, соединяйтесь, вы заслуживаете друг друга.

Проснулся под вечер. Вернее, его беспардонно разбудили, развязывая путы. В очередной раз не удивился, застав за этим занятием уже примелькавшуюся сексапильную медсестричку. Та, нисколько не заботясь о комфорте больного, проделывала все манипуляции достаточно грубо, дёргано и при этом сознательно не обращая внимания на немой протест освобождаемого. А когда закончила, бросив ему в ноги скрученные простыни, опять же не глядя на него, вполголоса скомандовала: «Пошли». И бесшумно удалилась.

Дима в первую очередь обратил внимание на обувь местной ведьмочки. Улыбнулся, увидев на девушке пушистые розовые тапки, позволяющие ей эту бесшумность передвижения. Сел, опустив бинтовые чуни на пол. Прислушался к ощущениям. Голова гудит, во рту кошки лоток устроили. Хотелось пить. Подумал о питье — проснулся голод. Взглянул на соседа с его трупным взглядом. Поинтересовался:

— Ужин был?

— Был, — прошелестела мумия и демонстративно отвернулась, показывая: сытый голодному не товарищ.

— Мля, — без каких-либо эмоций и скрытых помыслов закончил столь содержательный диалог Дима.

Встал, потянулся, разминая затёкшие мышцы, и так же бесшумно шелестя по линолеуму обувью из бинтов, направился следом за виляющей задом медсестрой. Та дождалась разбуженного пациента у кабинета доктора с табличкой «Заведующий отделением № 3 Богомолов А. А.». Молча запустила, распахнув перед ним дверь, и, зайдя следом, бесцеремонно отодвинула застрявшего на пороге Диму.

Кабинет оказался маленьким, как в любой современной поликлинике. В нём уместился только простецкий стол с креслом врача, стул для пациента, стандартная кушетка и два эконом-шкафа. Один со стеклом под бумаги, другой закрытый, видимо, под одежду. И всё.

Кабинет был пуст. Судя по вечерним сумеркам за окном, доктор уже давно дома. И это приглашение тет-а-тет давало Диме надежду на всё же нормальное знакомство.

Девушка, пройдя, без разговоров заняла кресло врача и с видом полного равнодушия занялась разглядыванием маникюра, как самым животрепещущим и не терпящим отлагательств делом. Приглашённый на собеседование, несколько помешкав, занял стул. Хотя и выбора у него особого не было. Не на кушетку же ложиться, раздеваясь до гола. Рановато как-то для шапочного знакомства.

Наконец медсестра закончила визуальный обзор своего маникюра и, сложив ручки, как примерная ученица на парту, пристально уставилась на отходящего ото сна помятого пациента. Хотя Дима так и не понял пока своего здесь статуса: то ли пациент, то ли пленник, то ли ещё непонятно кто. За прошедшие сутки его никак не удосужились зарегистрировать, оставляя в положении клинического бомжа с большой дороги.

Но после знакомства с Царевной-Лебедь это уже не напрягало. Туман перспектив дальнейшего бытия, стоявший в голове ещё утром, рассеялся. Теперь перед ним замаячила радужная дымка интересной неизвестности. Дальнейшие приключения. И он надеялся, что они будут не хуже предыдущих. Вот только бы с этими двумя навязанными бабами разобраться, загнав в стойло.

Следуя по коридору за сексуальной брюнеткой, он в считанные секунды сформировал для себя стратегию поведения предстоящего разговора. Она заключалась в элементарной лобовой атаке, играя в открытую. Другие варианты знакомства Дима даже не рассматривал. Просто не успел. Да и неохота было возиться.

Он пока не понимал, каким образом и когда начнётся учёба. Как будет проходить. Но, зная, что Вера и неизвестная пока Танечка ещё об этом не догадываются, Дима решил ошарашить правдой. Стремительным напором. Поэтому заговорил первый, стараясь изначально захватить инициативу.

— Я полагаю, наше знакомство вышло несколько боком, — он выдержал многозначительную паузу, наградив медсестру немым укором. — Любви с первого взгляда не получилось.

Она промолчала, оставаясь с каменным лицом, словно и не услышала его претензию, или просто игнорируя. Дима хотел было продолжить, но неожиданно боковым зрением заметил движение. В дверь прошмыгнула щупленькая девочка в больничном халате и скрюченная в позвоночнике, как бабка горбатая.

Протиснувшись в едва приоткрытую щель, она тут же захлопнула за собой створку, словно опасаясь, что следом ещё может кто-нибудь просочиться. После чего, не разгибаясь, противно шаркая продырявленными в носках тапками, добралась до кушетки. Не поднимая лица, осторожно присела на краешек и замерла.

Если сначала Дима офигел от подобного явления, то, придя в себя, тут же догадался, что эта больная на всю голову девочка и была третьим членом его будущей команды. И даже понял, почему Царевна Лебедь назвала её не Татьяной, а Танечкой. Ему как-то сразу поплохело от будущих перспектив.

Он, конечно, тоже после трёх лет виртуальности превратился с медицинской точки зрения в желанный экспонат для любой психбольницы, но дать ему в нагрузку неадекватную ведьму с не пойми какими дарами от природы и больную с поехавшими мозгами — это уже перебор.

Незваная гостья подняла своё личико, и Дима потерял не только дар речи, но и дар мысли. Танечка оказалась не девочкой. Вернее, девочкой, но явно переспелой по возрасту. Перед ним сидела тётка лет под сорок, только высушенная анорексией до скелетоподобного состояния.

Лицо женщины представляло собой череп, обтянутый тонкой кожей. Белёсые маленькие глазки в провалах глазниц. Жидкие светлые волосики, полностью закрывающие лоб, но варварски обгрызенные клочками сзади почти под корень. Цветной домашний халат скрывал высохшее тело. Но, судя по костям ног, торчащим из тапок, даже хорошо, что скрывал. Она удивительным образом напомнила Диме чудо-юдо-бабку-смерть. Не сутью, а внешним обликом.

Глава 28. Локация 5. Великие открытия совершаются по недоразумению, но всегда подготовленными людьми.

Изменение декорации для всех стало полной неожиданностью. Для кое-кого даже с пограничным состоянием потери сознания. Они оказались в большом помещении, сидя в глубоких кожаных креслах за круглым столом примерно два метра в диаметре с толстой стеклянной столешницей.

Подобная метаморфоза вызвала у троицы разные реакции. Железобетонная Вера пронзительно взвизгнула и пулей вскарабкалась на кресло с ногами, забившись в угол между спинкой и подлокотником, словно сентиментальная девочка, до полуобморочного состояния напуганная мышью. Хотя неимоверно быстро пришла в себя. Успокоилась, оглядываясь по сторонам, но позу эмбриона менять даже не подумала.

Танечка резко свернулась в клубок, затолкав голову между колен и прикрыв её руками, но при этом не издав ни звука. Диму накрыла эйфория. Словно на парковом аттракционе провалился в воздушную яму с захватыванием духа. Только голова закружилась с непривычки. Но как только пришло осознание, что произошло, завопил во всю глотку, выводя остальных из ступора и пугая обеих компаньонок до паники.

— Обожаю эти виртуальные миры!

Через несколько секунд Диму отпустила эйфория, оставив после себя только неописуемую радость, что наконец-то больничка закончилась и началось настоящее приключение. Вера, насмотревшись на ликующего идиота в пижаме, окончательно пришла в себя. Села в кресло, как положено, спуская ножки в роскошных пушистых тапках на пол, демонстрируя интеллигентность и патологическую зашуганность. Танечка вынула голову из колен и, пряча глаза за длинной чёлкой, с опаской огляделась, после чего неожиданно заявила:

— Никого нет.

И несколько секунд помолчав, добавила:

— Вообще никого.

Дима встал и осмотрелся.

Огромный зал в несколько сот квадратных метров по площади стандартного бассейна. Высоченный потолок куполом, как в церкви над алтарём. В одном торце прямоугольника — кухонный гарнитур, которому по напичканности оборудования, шкафов и ящиков любая хозяйка позавидует.

В противоположной стороне: в левом углу — что-то похожее на рабочее компьютерное место с большим монитором и эргономичным креслом-ложементом, как в фантастическом звездолёте. В правом — компактные тренажёры с беговой дорожкой и кучей металлолома для любителей рвать мышцы.

В длинных стенах по три разноцветных двери с каждой стороны. Круглый стол с тремя креслами, где они оказались при переходе, стоял ровно посередине всего зала. И всё.

Отделка помещения не страдала изысканностью и какой-либо детализацией, представляя собой образец интерьера в стиле эконом-хай-тек. Тёмно-серый стекловидный пол под мокрый асфальт. Светло-серые, ближе к белому, абсолютно голые стены. Кухня, компьютерный и тренажёрный уголок — в серо-белой компоновке цветов, чередуя оттенок пола и стен. Двери слева направо, как на одной, так и на другой стороне, маркированы одинаково: красная, жёлтая и зелёная.

После минуты кручения вокруг оси Дима настороженно спросил до сих пор всматривающуюся в пустоту женщину:

— Кого, никого? Кого ты собиралась здесь увидеть?

— Духов, — вытаращив блёклые глазки, выпалила Танечка, всем видом показывая, что видеть духов — это более чем естественная процедура.

Дима бухнулся в кресло. Вера, наоборот, поднялась, крутя головой, словно тоже была в состоянии этих духов видеть. И так как круговой обзор ничего не дал, то, уставившись на Танечку, с удивлением спросила:

— Вообще ни одного?

— Вообще ни одного, — подтвердила озадаченная женщина и ни с того ни с сего облегчённо вздохнула.

Дима с нескрываемым удовольствием воспринял новый виртуальный мир как дом родной. Он расслабленно улыбнулся, чувствуя себя завсегдатаем среди перепуганных новичков, и хотел было успокоить девочек, предложив им положиться на него. Но не успел.

Одна из цветных дверей, что была ровно напротив Димы, растворилась в воздухе, превращаясь в пустой проём, из которого в зал вошла ОНА. Жизнерадостная, огненно-рыжая, словно утреннее солнышко, в лёгком цветастом сарафанчике. Это милое создание с порога озарила счастливой улыбкой ошарашенную троицу и, вроде, даже как света в общем объёме зала добавила своим появлением.

Присутствующие на представителя Высших Сил также отреагировали по-разному. Первой отметилась Танечка. Она громко вздохнула, словно от избытка чувств, и рухнула на мослы́ коленок, издав неприятный стук костями об пол. На лице женщины замерла маска радости или благодарности, сложно было однозначно интерпретировать.

Вера, извечно бесчувственная, неожиданно внутренне забурлила. Её личико покраснело, и она с чуть ли не детским испугом, при виде Деда Мороза на утреннике, выдала: «Здрасьте». При этом брюнетка, судя по творившемуся эмоциональному шторму в голове, находилась в предобморочном состоянии.

Чернявая ведьмочка, кажется, напрочь утратила способность к обнулению эмоций. У Димы сложилось впечатление, что девочка, всю свою жизнь верующая в сказку, наконец-то прикоснулась к ней по-настоящему. Она ждала. Она верила. И вот чудо случилось.

Дипломированный соблазнитель с ехидной ухмылкой поочерёдно осмотрел сокурсниц. Взглядом оценщика прошёлся по приближающейся к ним красавице. Просканировал аватар Разума с головы до ног, словно девку при выборе в публичном доме. После чего вальяжно похлопал ладонью по коленке, по-хамски предлагая Высшей Сущности присесть, как завсегдатай подружке.