Диана для Чудовища

Глава 1 Диана

В девять вечера мы подъехали к гигантскому дому, скрытому за коваными воротами закрытой территории дорогих коттеджей.

Уже до выхода из машины я постаралась включить режим официантки. Натягиваю маску безразличия, прячу под ней страх и усталость.

Мне всегда нравилось, что в любой ситуации я могу перестроиться, подстроиться. Вот и сейчас, если бы не одно НО…

– Я не надену это. Это же стриптизный, мать его, костюм!

– Диан, стриптизерши танцуют голые на шесте, – отвечает подруга.

– А ты скажи мне, что можно прикрыть этой жалкой тряпкой? – я сжимаю в руках кусок ткани, больше похожий на кружевную салфетку. Меня бросает в жар, хочется сбежать, спрятаться, провалиться сквозь землю.

– Диан, расслабься. Тут много оборотней. Ты же их так любишь, авось кому-то приглянешься.

– Я сюда приехала напитки разносить, а не искать того, с кем можно перепихнуться, – злость клокочет во мне, вырываясь наружу резкими словами. Неужели она думает, что я готова на все ради денег?

– Одевай это развратное платье и не переживай. Твои небритые ноги никто не увидит. Там темно.

– Я вообще-то их брила. Слушай, а чей это дом? Днюха какой-то звезды?

– Да я понятия не имею, мое дело за малым. Этим богачам не нужен повод, чтобы собраться. Ах вот еще! Одно из условий данного мероприятия.

Светка протягивает мне маску. Кабздец. Еще и ободок с заячьими ушами.

– Еще бы перья в одно место, – говорю, натягивая это безобразие под названием рабочая форма. Страшно представить, как выглядит нерабочая в понимании этих извращенцев.

Я впервые в таком месте еще и в таком виде. Щеки горят от стыда и унижения. Но все сглаживает атмосфера.

Полумрак, гуляющий туман из комнаты в комнату и разноцветное свечение. Так что одет ты или раздет, все равно никто не поймет, пока не потрогает.

А вот меня уже пару раз схватили за задницу. Хорошо хоть надела трусы. Искать на жопу приключений не хочется, если в эти приключения вхожи обычные мужики. Потому что с оборотнями и так все ясно. Они от меня намеренно прячутся, как обычные мужики прячутся от алиментов.

Причина до селе моих двадцати трех лет не известна. Я оборотням как будто бы не приятна так же, как мне неприятны обычные парни. И на это тоже были свои причины…

– Слышь ты. Да, да, ты. Как тебя там? Диана? Подруга Светы?

– Да, я, – организатор сей вечеринки. А у нее нормальный прикид, в этом зоопарке, она единственный человек. – А как вы меня узнали?

– Так ты одна здесь зайка. Короче, вот поднос. Здесь виски. Иди на второй этаж в самую последнюю комнату. Это для хозяина.

– Ему слабо самому взять? Буржуи чертовы.

– Э-э-э, ты здесь на работе.

– Да поняла я. Поняла.

Несу бутылку мужику, который решил не тусоваться с гостями, а запереться в своей спальне. Тогда зачем весь этот размах? Я не понимаю.

Да и не нужно мне это понимание. По скорей бы утро и свалить спать с охапкой хрустящих купюр. Только бы мама была здорова. Только бы хватило денег на лекарства. Это все, что сейчас имеет значение. Я останавливаюсь перед дверью, делаю глубокий вдох и стучу.

Спальня. В ней темно, но все равно я вижу очертания мебели благодаря уличному свету. Мебель есть, а вот мужика нет. Неужели ошиблась дверью? Или это какой-то тест?

Быстренько ставлю бутылочку на столик. Пора бы сматывать, так нет же, осматриваюсь зачем-то. Любопытство, как всегда, берет верх.

Беру в руки рамку с фотографией, но в темноте не могу разглядеть лица. Поворачиваюсь к свету из коридора и замираю, увидев в дверях высокий тёмный силуэт. Сердце бешено колотится при виде незнакомца, в глазах которого горит хищный янтарный огонь.

– М-м-м, значит, "зайку" прислали, – произносит он, делая глубокий вдох. Его дыхание ощутимо, словно осязаемая волна, пробегает мурашками по коже. – Зайка, зайка… – шепчет он низким голосом. – Раздевайся.

Сердце бешено стучит, внутри нарастает паника, смешанная со странным предчувствием. Дверь с тихим щелчком закрывается на замок, отрезая нас от внешнего мира.

Дорогие читатели, успейте купить по скидке 50%

Не бойся зверя

https://litnet.com/shrt/Pzc3

Директору известной компании срочно требовалась помощница-переводчик, а Катерина отчаянно нуждалась в работе, поэтому, не раздумывая, отправилась на собеседование, совершенно не подозревая, что за маской холодного, как сталь, мужчины скрывается зверь. 🔥
_______________________________
– Ты принята. Сегодня же можешь приступать.
– Правда? Не шутите?
– А что, похоже, что я могу шутить с таким серьезным лицом?
– Что-то я не была готова так быстро получить ваше согласие. Вы уверены?
– Уверен, Катя.
Как же я был рад назвать вслух ее по имени, а не просто ее имя в пустой комнате. Я прожигал ее взглядом, она в ответ не спешила отвести свой, смотрела так же нагло, как и я. Одно я понимал точно, похоже, Катя меня совсем не узнает. Что не мудрено, ведь перед ней сейчас совсем не зверь из клетки, в которой мы однажды оказались вдвоем.

Охота на Истинную

https://litnet.com/shrt/PzS3

Впервые я увидела Альфу, когда была ребенком, во вторую нашу встречу мы едва не поубивали друг друга. Он – случайно, я – намеренно. Мне кажется, что это «едва» было тонким льдом, по которому я ходила все эти годы. Я знала, что он вернется за мной и боялась этого, но что бы я ни делала, мне от него не сбежать и не скрыться. Ведь я его невеста и я его Истинная.
– Я никогда не стану твоей!Никогда! Я буду драться,буду стрелять в тебя снова.Буду пытаться тебя ранить!И никогда не оставлю попытки сбежать от тебя!
– Тогда беги.
– Ты меня отпускаешь?
– Да,если сможешь пересечь кровавую реку, я тебя отпущу.
– Я не верю тебе.Ты лжешь. Ты не отпустишь меня.
– Отпущу. Слово Альфы. Но если ты не пересечёшь реку прежде чем я поймаю тебя,ты станешь моей. Согласна?

Глава 2 Тамирлан

Тамир

– Раздевайся, – бросаю, не отрывая взгляда от этого жалкого силуэта в полумраке.

Она вжалась в дверь, словно загнанный зверь. Пальцы побелели, вцепившись в край этой смехотворной юбчонки.

Я облизываюсь. Хочу сорвать это жалкое подобие платья.

– Но я… я не для этого здесь.

– Не для этого? – медленно приближаюсь. На этой застенчивой овечке напялена маска зайки. Идиотские ушки подрагивают. Чувствую, как её сердце колотится, готовое выпрыгнуть из груди от страха. – Ты тратишь моё время. Сколько?

– Что сколько?

– Сколько ты хочешь за себя?

– Нет, я… я не продаюсь. Мне не нужны ваши деньги. Я просто… принесла вам виски!

– Всем нужны деньги, чтобы купить то, что они хотят, – наступаю на неё, как скала, не оставляя ей места для маневра. Она дрожит, как осенний лист. Захватываю прядь её мягких, тёмных волос, накручиваю на палец и чувствуя её испуг выдыхаю в её губы: – И кого они хотят.

Её глаза мечутся, словно пойманная птица бьется в клетке. Слабая, жалкая попытка вырваться из моей власти. Но я не отпущу. Ни сейчас.

– Ты принесла мне виски, говоришь? – усмехаюсь, чувствуя, как её волосы скользят между пальцами. – Очень любезно. Но я предпочитаю другие напитки. Более крепкие. Более терпкие.

Одним резким движением притягиваю её к себе. Она вздрагивает, словно от удара током. Запах её тела – слабый, цветочный – раздражает рецепторы, вызывает дикое желание.

Она слишком невинна для этого места хоть и выглядит как шлюха в этом наряде, но это не умаляет того факта, что мой член уже встал.

– Ты думала, что сможешь обмануть меня? – шепчу ей в самое ухо. – Ты думала, что я поверю в эту жалкую ложь? Ты ошиблась, детка. Я вижу тебя насквозь. И я знаю, чего ты хочешь на самом деле.

Её дыхание сбивается, как будто она только что пробежала марафон. Губы дрожат, но она молчит, словно немая. И это молчание меня заводит. Я люблю ломать таких, как она. Слишком гордых, слишком уверенных в своей неприкосновенности.

– Не молчи, – приказываю я, сжимая её тонкую талию. – Скажи что-нибудь. Умоляй. Проси пощады. Я хочу услышать твой страх.

Но она по-прежнему молчит. В её глазах – испуг, да, но ещё и ненависть. И эта ненависть ещё больше разжигает мой интерес. Я хочу сломить её волю, превратить зайку в покорную марионетку. На одну ночь. Мне этого будет достаточно.

– Хорошо, – говорю я, отпуская её. – Если ты не хочешь говорить, мы поиграем по-другому.

Я отхожу к столу, где стоит початая бутылка коньяка. Наливаю себе щедрую порцию и делаю большой глоток. Вкус обжигает горло, но я не морщусь. Мне нравится этот огонь. Он согревает меня изнутри. Поворачиваюсь к ней и медленно обвожу её взглядом. С головы до ног. И вижу, как по её телу пробегает дрожь. Игра началась.

Губами обжигаю кожу плеча. Сладкая, аж яйца сводит.

Нежно, почти ласково, дразню, играю, наблюдаю за её реакцией. Влажные губы приоткрываются в немой мольбе. Хорошо. Правильно. Именно так и должно быть. Моя власть опьяняет не меньше, чем ее испуганный взгляд.

Провожу носом по тонкой шее, вдыхаю аромат ее кожи. Лаванда и что-то еще, неуловимое, чистое.

Ложь...

Под этой невинностью скрывается бездна, такая же, как и во мне. И это влечет сильнее, чем что-либо другое. Пальцы скользят по животу, очерчивая хрупкие ребра. Она вздрагивает, но не отстраняется.

– Скажи, чего ты хочешь? – шепчу, почти касаясь губами ее уха. Голос хриплый, низкий, пропитанный похотью. Знаю, что она не ответит. Ей нельзя. Нельзя признаться даже самой себе в тех желаниях, что бушуют под кожей. А я их чувствую... чувствует Зверь.

Зарылся пальцами в ее волосы, откидывая голову назад. Открылась шея – тонкая, беззащитная. Искушение огромно впиться клыками, присвоить, оставить метку.

Заявить на нее свои права...

Нет... девочек на одну ночь нельзя хотеть так.

Это всё похоть смешенный с алкоголем.

Мои пальцы смыкаются на ее челюсти. В полумраке вижу как приоткрываются пухлые губки в которых хочется впиться до остервенения.

Но пока рано. Рано лишать ее воли. Пусть еще немного побоится, пусть еще немного попросит.

– Зайчик загнанный в угол хищником, – с силой притягиваю к себе. Её пальцы сжимают ткань рубашки на моей груди. Касание столь невинное обжигает, обхватывает меня со всех сторон, пока я чувствую ее дыхание на своих порочных, пересохших от алкоголя губах. И этот огонь, возможно, сожжет нас обоих дотла. Но отступать уже поздно. Да и не хочется. – Да не бойся ты, не укушу, разве что… немного

Зайка дрожит перед хищником, но взгляд не отводит. Дерзость или отчаяние? Плевать.

Обычно сами на шею вешаются, только пальцем помани. А сейчас... сейчас нихрена. Ладно, поиграем по другим правилам. Я люблю, когда добыча сопротивляется, вкуснее будет.

Прижимаюсь вплотную, обжигаю шею властным поцелуем. Не трепещет. Не плавится. Где эта дрожь в коленках, где взгляд, полный обожания и готовности?

Глава 3 Диана

Ежедневная рутина международной корпорации «Silver Moon Inc» начиналась с негласного ожидания неизбежного. Эта организация, скрывающая под маской респектабельности истинную сущность, где во главе стояли оборотни, жила по своим, зачастую жестоким законам. И мое появление, казалось, внесло диссонанс в их тщательно выстроенный мир.

В то утро, когда тишина офиса, нарушаемая лишь тихим шелестом клавиатур была пронзена гневным возгласом, я, стала невольным центром внимания.

– Кто? – пророкотал голос, словно раскат грома в предгорье. Голос незнакомца обжигал властью, подавляя одним своим тембром. – Кто, я спрашиваю, позволяет себе жрать на рабочем месте посреди дня?

Вопрос повис в воздухе, густой от раздражения и голода – не физического, а хищного, волчьего.

Я подняла взгляд от тарелки с жалкими макаронами и куриной ножкой, и встретилась с его взглядом. Он прожигал, словно лазер, обещая немедленное и болезненное уничтожение.

Моя скромная одежда, купленная на распродаже, и мое простое, до боли обыденное имя в корпоративном мире казались лишь последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Я, серая мышка, была здесь явно не к месту.

– Ну, ем я. И что? Угостить? – выпалила я с отчаянной бравадой, пытаясь скрыть дрожь, пробежавшую по телу от его взгляда.

Мои слова словно подбросили угля в топку его ярости. Или, может быть, разбудили что-то еще, более опасное.

Он молчал, прожигая меня взглядом. Слишком долго молчал для обычного человека… Идеальный выдержанный хищник.

Невольно оглянулась на коллег. Все замерли, словно кролики перед удавом, с любопытством и ужасом наблюдая за разгорающимся конфликтом. Казалось, они предвкушают кровавое зрелище.

Оборотень изучал меня неприкрыто, как кусок мяса на прилавке. От этого взгляда по спине побежали мурашки. Он раздевал меня глазами, не стесняясь никого.

Я нахмурилась, пытаясь ответить тем же. Представила его голым…

Морда, конечно, грубая. Словно высечена из камня топором неумелого скульптора. Но в остальном… Под безупречным черным костюмом явно скрывалось тело, созданное для греха и наслаждения.

Костюм сидел как вторая кожа, облегая каждый мускул. Особенно он подчеркивал мощные плечи, способные, казалось, удержать мир на своих костях. И, разумеется, обтягивал его выдающийся… статус. Да, костюму было где изогнуться, недвусмысленно намекая на внушительные габариты.

Безупречно выглаженный пиджак, расстегнутые верхние пуговицы рубашки и отсутствие галстука говорили о презрении к правилам, о принадлежности к касте избранных, которым позволено все. Он словно кричал: «Мне плевать на ваши условности! Я сам себе закон!»

Стоп. Я где-то его видела. Точно! Не он ли подвозил Александра Грэха, нашего директора, а потом при парковке едва не задел меня?

– Вы считаете это… допустимым? – его голос понизился, стал бархатным, но все еще сочился властью. Вкрадчивый, как у змеи.

То орет, как резаный, то допрос устраивает. Тоже мне, царь горы.

– А почему нет? Макароны остынут, невкусные будут. Хотите, угощу?

Протягиваю ему тарелку. Глупая привычка делиться – наследство от бабушки. Даже с оборотнями. Даже с теми, кто смотрит сквозь тебя, как сквозь стекло, и, кажется, питается твоим страхом.

Несколько секунд ничего не происходило. Но воздух вокруг накалился до предела, словно перед грозой.

Холодный, пронизывающий взгляд сверлил меня насквозь, заставляя чертову блузку прилипнуть к спине от пота. Впервые рядом с оборотнем я почувствовала себя маленькой, беззащитной и… почему-то возбужденной.

Он вдруг наклонился ко мне, нарушая все границы. Непозволительно близко. Так, что я почувствовала его горячее дыхание на своей коже и услышала размеренный стук его сердца.

Да что он себе позволяет?

Запах мужчины ударил в нос. Терпкий аромат кожи, мускуса и какой-то первобытной, животной силы. Аромат опасности и запретного желания.

– Что ж, Диана, – он знал мое имя. Откуда? – Возможно, нам стоит обсудить ваши… методы работы сегодня за ужином. Скажем, в десять.

Сердце пропустило удар, а затем бешено заколотилось в груди. Мое имя, произнесенное его низким, хриплым голосом, отдавалось эхом в ушах.

Почему при словах "за ужином" в голове возникла совсем не рабочая обстановка с вином, свечами и тесным контактом?

Глава 4 Тамирлан

– Зять, молю, не бросай её! – голос старухи дрожал от отчаяния. – Пусть брак и дал трещину, но у вас же дочь! Ты хочешь, чтобы она росла без матери?

Мужик усмехнулся, холодно сверкнув глазами.

– О чем она думала, когда раздвигала ноги перед другим? Где сейчас этот любовничек? Пусть он и платит за её грехи и лечение.

– Да как ты смеешь?! – старуха вцепилась в его пиджак, словно утопающий за соломинку. – Она была тебе верна! Клянусь, не изменяла она тебе!

– Врач сказал, ей недолго осталось, – отрезал он, отбрасывая её руку. – Сколько денег ни вбухай, исход один.

– Какой же ты бездушный! Она твоя жена! Мать твоего ребенка!

Он окинул её презрительным взглядом.

– Когда она предавалась утехам с другим, она не думала о том, что она жена и мать.

Развернувшись, он ушел, оставив старуху рыдать у палаты. Я невольно стал свидетелем этой жалкой сцены. Раньше меня бы это не тронуло – жизнь есть жизнь, все мы когда-нибудь умрем.

Но сейчас что-то кольнуло в груди. Почти двадцать лет назад подобная драма развернулась у моих ног. Тогда передо мной так же стояла на коленях мать моей жены и умоляла о помощи. Только мне было двадцать три.

Я был глупым юнцом, женился рано, по любви, как считал в то время. Любил так сильно, что простил ей и измену, и наркотики. Думал всё можно изменить, когда любишь. Клиники... лечение.

Нихера.

Нихера я не смог, кроме того, что вонзиться клыками в глотку того ублюдка, который посадил мою жену на соль.

Последней каплей стало, когда она вычистила дом, продала свою долю, чтобы купить очередную дозу.

И плевать она хотела на меня, на родных, на того ублюдка с которым мне изменила и которого я в итоге прикончил. Вся её жизнь начиналась и заканчивалась с дозы.

Я вышвырнул её к черту и подал на развод. Хотел забыть её, начать жить заново. И начал… Жизнь изменилась после её похорон, когда её мать прошипела мне в спину: «Зверь ты проклятый! Чудовище! Сдохнешь в муках и одиночестве!»

Она решила, что я сделал не всё что мог. Я же решил, что всё что мог я уже сделал.

Иногда мне кажется, что её проклятие сбылось. Иначе мне не пришлось бы создать клинику во имя себя и трансмутаций.

Мой Зверь... он неконтролируемый. Он сильнее человеческой сути и считает, что моя жизнь должна выглядеть не иначе как на четырех лапах.

В этом я с ним спорил. В отместку он не принимал ни одну женщину.

Стоит бабе хоть немного ко мне приблизиться, как наутро она сбегает, даже трусы забывает. Шарахаются, как от прокаженного… некоторые даже до постели не доходят.

Например, вчерашняя зайка.

Да что бы моя волчья суть не подействовала на человечку? Такого еще не было...

Но она зацепила.

Ну ничего, сегодня выясню кто она.

– Тамир Миранович, вас ожидают в кабинете, – пропела секретарша. Голос – патока, внешность – картинка. Ей бы место под мной, а она тут стоит, вся такая невинность, в этом коротком халатике. И чей-то анамнез держит, улыбается, как будто жизнь удалась.

– Хорошо, – бросаю коротко, оценивающе.

Может, и правда забрать ее в фирму? Пусть ходит в своих мини-юбках, ноги – до ушей, глаз не оторвать. Одна она своим видом стресс снимать будет, а не эти ваши медитации.

Прохожу в кабинет главврача. Моей, между прочим, больницы. Не просто больницы, а целого научно-медицинского центра.

Спонсорство, конечно, давно превратилось в хобби. Но в последнее время я решил присмотреться, куда именно уходят мои деньги.

И что же выясняется? Половина выделенного бюджета растворяется в воздухе.

– Тамирлан Миранович, какая встреча! Рад вас видеть! Пожалуйста, присаживайтесь.

Руку я никогда не жму. Ну, по крайней мере врачам. Сажусь на диван, смотрю на часы. Минута. Больше я здесь не намерен торчать. Меня в лаборатории ждут.

– Я подготовил небольшой отчет по недавнему симпозиуму в Германии. Была замечательная презентация новой аппаратуры. Жаль, конечно, что вы не полетели, но я все понимаю, вы – человек занятой. Но я держу руку на пульсе, поэтому считаю, нам такая аппаратура необходима.

– Наша программа не предусматривает бесплатного лечения? – Откуда это? В голове вдруг всплыла орущая бабка из коридора. Не похожа она на человека, у которого есть деньги на лечение здесь.

Хотя эти бабки… всю жизнь в обносках, а под матрасом – шуршащие купюры, на похороны отложенные.

– Программа? – глазенки врача забегали, как тараканы. Он развязал галстук, налил воды, глотнул. – Жарко стало. Какая программа, Тамирлан Миранович? У нас ведь лечение платное. Мы не какая-то там городская больница, вы сами так говорили.

Глава 5 Тамирлан

– Думал, я слепой? Или настолько наивен, чтобы не заметить, как мои деньги утекают в твою грязную яму? – голос звучал низко, с неприкрытой угрозой. – Чего тебе, старый хрыч, спокойно не сиделось? Работал бы – и бед не знал. Но ты решил поиграть в вора. А таких, как ты, Сережа, такие как я - наказывают. Жестко. Очень жестко. И знаешь, судя по тому, что ты со своего больничного счёта страпон заказывал, – я делаю маленькую паузу, чтобы увидеть как его глаза лопаются от страха. – Мне кажется, тебе даже нравится, когда жестко.

Серёжа побледнел так, словно увидел саму смерть. Отлично. Попал в точку.

– Да о чём вы? Я… Я ничего такого не покупал! Это клевета! – пропищал он, пытаясь сохранить остатки достоинства.

– Не расслабляйся, Сережа. Делать тебе приятно в мои планы не входит. – В моих глазах, должно быть, отражалось ледяное презрение. – Но я знаю, кто это сделает. Я уже позаботился о том, чтобы коробку с твоим заказом перенаправили прямо к тебе домой. Представляю лицо Зинаиды Михайловны, когда она её получит.

Старик, казалось, потерял последние остатки надежды. Три седых волоса, вероятно, покинули его голову в тот же миг. А глаз… глаз начал предательски дёргаться. Инсульт не за горами? Надеюсь, не на моей территории.

– Но как же я теперь… – Он зажал покрасневший нос платком и таращился на меня с жалкой надеждой. Будто я сейчас его пожалею. Смешно.

– Еще раз прошу прощения за твой нос. Не люблю грубость, но ты сам напросился. – Голос смягчился на долю секунды, но лишь для того, чтобы подчеркнуть последующую жестокость. – Хотя у нас хирурги хорошие. Но платить будешь сам, из украденных денег, разумеется. Я в благотворительность не играю. Вот, возьми бумагу и ручку, и пиши.

– Что? – он выглядел растерянным.

– Что-что? "Прошу уволить меня по собственному желанию, дата, подпись."

– Уво…? Но Тамирлан Миранович…! – Да он ещё смеет спорить! – Я все сделаю, как скажете! Я ж это… Совсем немного взял из бюджета. Чуть-чуть! Все верну, клянусь!

– Чем клянешься? И чем вернешь? Виллой в Италии? Или страпоном кислотно-розового цвета? – Еле сдерживаю смех, наблюдая за его жалкой попыткой выкрутиться. Он ещё не знает о видеозаписи с камер. Старый похотливый ублюдок. – Ну, раз этот "розовый друг" куплен на мои деньги, то и вилл в Италии у меня теперь две. Пора сдавать в аренду. Ладно, мне пора. Документики готовь. Юрист будет после трёх.

Выхожу из кабинета, ощущая удовлетворение. Направляюсь к посту медсестёр. Молодые штучки всегда поднимают настроение. Строят глазки, кокетничают… Но нет. На вчерашних школьниц у меня строгое табу. Крест. Замок. Причём на моих собственных штанах.

– Тамирлан Миранович, вы уже уходите? Как жаль, – защебетали эти… пигалицы. Прямо из института к нам. Интересно, по каким критериям их отбирали? Сиськи, словно созданные богом хирургии, глаза… а нос… сразу видно, кто постарался.

– Не дождетесь. Я еще молод и в самом расцвете сил. – Подмигнул девчонкам, но, кажется, это больше походило на нервный тик. В тот же момент меня скрутило. Резкая, обжигающая боль пронзила почки или это спина?

– У вас что, радикулит? – подлетела одна из них, врачиха. А меня скрутило не по-детски. Медсестры на посту перепугались. И я не меньше.

Не вовремя я решил в зверя обернуться. Совсем не вовремя.

– Тамирлан Миранович, сорок три – это не приговор. Вам просто надо жениться. Регулярный секс продлевает жизнь, – прошептала она мне на ухо, а потом хладнокровно ударила кулаком чуть выше поясницы. Я моментально выпрямился. Боль, слава Богу, отступила.

– Ну вот, а вы боялись. И с браком не все так страшно, – светловолосая, голубоглазая, красивая, а главное – взрослая и свободная женщина в очередной раз спасла мою задницу. Но моему зверю она почему-то не нравится. – Я вас провожу в лабораторию.

Звук томографа наконец стих. Я уже в этой трубе, как в личном кабинете. Приехал, разделся, улегся. Мне, вообще-то, сейчас в аэропорт надо. Кто бы еще кофе сюда принес, прямо к аппарату.

– Тамирлан Миранович, можете одеваться.

Обычно женщины просят меня раздеться, впрочем, эта уже получила свое. И раздела, и прижала к шкафчику, и отсосала, прежде чем набежали врачи проводить медкомиссию меня любимого.

Резко натягиваю брюки, рубашку, пиджак в руки, хватаю мобильный. Каждый чертов месяц эта диагностика. Молюсь, чтобы еще месяц в запасе был.

Светлана Сергеевна, еще недавно стоявшая передо мной на коленях, с дорожкой спермы на губах, сейчас сидела за компьютером с таким непроницаемым видом, что и не вспомнишь ту развратную врачиху. Да, к работе она относится профессионально.

Глава 6 Диана

Диана

Слезы душили меня после услышанного в коридоре от своего биологического отца. Пока мама проходила болезненные процедуры, я, словно загнанный зверь, задыхалась от отчаяния, прижавшись спиной к обжигающе холодной стене.

Запах медикаментов, и без того тошнотворный, нагло перебивался едким ароматом кофе из автомата. В груди разливался ледяной ужас от мысли, что маме уже не помочь. Не хотела, не могла поверить. Это был кошмар, от которого нужно проснуться.

Сейчас зажмусь покрепче, досчитаю до десяти и кошмар отступит.

Один…

Два…

Три…

Четыре…

– Что за сопли?

Голос, низкий, властный, обрушился на меня как ледяной душ. Не тот, кого я хотела бы сейчас видеть. Этот голос – приказ, лезвие, скользнувшее по обнаженным нервам.

Поспешно вытирая слезы, поднимаю взгляд.

Нет, это не сон. Это он. Астархов Тамирлан Миранович, которого я продинамила, еще и в офисе потыркала ему под нос тарелку с макаронами.

Что он здесь забыл? Не хватало мне сейчас только этого самоуверенного хищника, который чуть не купил меня на одну ночь.

Узнал ли он меня? Предчувствие обрушилось на меня волной ледяного страха.

– Здравствуйте, Тамирлан Миранович, – голос дрожал, как осенний лист на ветру.

– Ты, наконец, выучила мое имя. Почему прогуливаешь работу?

В его тоне слышалась не забота, а угроза.

– Мой рабочий день окончен. Можете у Лиды спросить. А вы… вы заболели?

Вопрос – жалкая попытка сохранить лицо, на деле же я ощущала, как он сверлит меня взглядом.

– Думаешь, в клинику приходят только больные?

– В основном, да.

– Не суди по себе. У тебя что-то серьезное?

– Извините, вынуждена отказать вам в ужине.

Босс смотрит с подозрением, но, к счастью, не узнает во мне официантку с заячьими ушами. Пока.

Из ближайшего кабинета выходит беременная девушка. Тамирлан Миранович смотрит на нее, потом медленно, как удав на кролика, переводит взгляд на меня. Его взгляд прожигает насквозь, словно видит мои самые сокровенные страхи.

– Нет! – выкрикиваю я, прежде чем он успевает озвучить свои грязные мысли. – Я просто к автомату подошла, кофе захотелось.

– А в городе нет других мест, где можно выпить кофе? Или ты предпочитаешь, чтобы я видел твои слезы?

– Я жду кое-кого.

– А плачешь ты, видимо, потому что автомат украл твои деньги, – Тамирлан Миранович быстро и ловко нажимает кнопки, оплачивает картой, и автомат начинает греметь, разнося едкий, горький запах молотых зерен. – Это, конечно, не ужин, на который я тебя пригласил, но сейчас тебе это не помешает.

Беру стаканчик дрожащей рукой и смотрю в лицо этого двуличного чудовища. В его глазах – сталь и холод.

Да уж, Тамирлан Миранович, знали бы вы, что кроме ужина и кофе вы предложили мне раздвинуть ноги за деньги, лицо было бы у вас попроще. Хотя кого я обманываю? Он бы просто усмехнулся.

– Я хотела бы извиниться. Понимаете, Тамирлан Миранович, я вас спутала с другим человеком. Ну там, в офисе.

– Как можно меня с кем-то спутать? И много в городе моих двойников?

В его голосе – ледяное презрение.

– Не-е-ет, конечно, нет! Просто я не знала, что вы мой начальник. Я никогда вас в лицо не видела и решила, что вы…

– Что я? Выкладывай.

– Ну… типа охранник, что ли.

– "Типа, что ли"? – скривился, будто проглотил яд. Надо следить за языком. – И поэтому ты решила, что тебе все дозволено?

– Да, то есть, нет. Я же извинилась. Меня уволят?

Страх сковал мое тело.

– Да, то есть, нет, – он издевается надо мной? – Ну что ж, ужин перенесем, раз дела такие. Мне пора.

Глава 7 Диана

Полчаса я, как потерянная, бродила по коридору, сердце бешено колотилось в ожидании мамы. Когда она вышла, её лицо светилось надеждой, улыбка тронула губы. На долю секунды во мне вспыхнула робкая надежда, что все наши опасения напрасны. Но радость мамы оказалась совсем по другой причине…

Всю дорогу до дома мама хранила молчание, и это молчание давило на меня, словно тонны свинца. А дома… дома её прорвало. Я, словно оглушённая, машинально схватила стакан с водой, пытаясь хоть немного прийти в себя.

– Мне предложили бесплатное лечение, – голос мамы дрожал от волнения. – Да, это всего лишь экспериментальное лекарство, и никаких гарантий нет, но… но это же лучше, чем ничего, правда?

– Никаких гарантий? – паника сдавила горло, не давая дышать. – Это значит, лекарство может… убить тебя? – Стакан в моей руке задрожал, расплёскивая воду, а в голове образовалась хаотичная каша из страха и отчаяния.

– Хуже уже не станет, – тихо прошептала мама, словно уговаривая саму себя.

– Неужели? – ярость начала пробиваться сквозь пелену страха. – Как они посмели тебе такое предложить? Ты для них просто подопытный кролик! Мы поедем в другую клинику, я найду лучших врачей!

– Диана, они отправляют меня на лечение в Швейцарию, бесплатно. Такого шанса больше не будет.

– В Швейцарию? – ужас сковал меня, представив самые мрачные картины. – Это там, где разрешена эвтаназия? Нет! Ты не можешь просто так согласиться! Мы даже в Москве не были, не искали других мнений! Мы должны проконсультироваться с другими специалистами!

– Нет, Диана, я уже подписала договор, – произнесла она, и эти слова прозвучали как приговор.

– Я… я не могу в это поверить, – прошептала я, чувствуя, как мир вокруг начинает рушиться. – Мама!

– Ты переживаешь больше меня, милая, успокойся, – попыталась она меня обнять, но я отстранилась. – Представь, что я еду в санаторий, отдохнуть. Как раз загранпаспорт пригодится.

– Ты же всю жизнь твердила, что бесплатный сыр только в мышеловке, а сама? – я повысила голос, срываясь на крик. – Тебя, как ребёнка, развели! А если с тобой что-то случится? Да я потом не то что тебя, я твои органы по всему миру буду искать!

Мама недовольно цокнула и закатила глаза, словно я говорила какую-то глупость.

– Насмотришься своих криминальных передач! Лучше бы пошла учиться на следователя. И потом, я же не одна полечу. Мам, ты ведь полетишь со мной как сопровождающая?

– Я-то? – бабушка оживилась. – Ну а что, я давно не была за границей.

– Бабушка, ты мне совсем не помогаешь! – взмолилась я, чувствуя, что осталась совсем одна в этом кошмаре. – Ты не слышишь, что я говорю?

– Диана, последнее, что им от меня нужно – это мои органы, – отмахнулась мама.

– Это незаконно! – закричала я, чувствуя, как к горлу подступает истерика. – Эти врачи просто воспользовались твоей надеждой, твоим отчаянием! Как ты могла подписать этот договор, не посоветовавшись с нами? Вдруг там какие-то кабальные условия, вдруг ты квартиру отписала? Почему ты такая наивная, мам? Я поеду с вами!

– Ты не можешь, – возразила мама. – Кто тогда будет за бабушкой смотреть? А так она поедет со мной, ей тоже там подлечат кое-что. А у тебя работа, ты только устроилась, у тебя испытательный срок. В конце концов, оглянуться не успеешь, как мы вернёмся и снова будем тебе надоедать. Пользуйся моментом, сходи на свидание, устрой кому-нибудь ужин при свечах.

– Я не верю своим ушам! – я схватила буклет из её рук. – Дай сюда, я хоть посмотрю, что это за место.

Вместо радости за этот шанс я чувствовала лишь гнетущую тревогу. Что-то здесь было не так. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. В бесплатную медицину, тем более в Швейцарии, я не верила.

И когда я вбила в поисковую строку название лечебного центра, то от неожиданности чуть не выронила телефон.

Так вот что Астархов делал в клинике! Она принадлежит ему!

Погодите… минуточку… Неужели он знает мою маму?

– Маааааам! – закричала я, врываясь в её комнату с телефоном в руках. Мама стояла у гардероба и перебирала платья, словно собиралась на званый вечер. – Ты лечиться едешь или женихов искать?

– А что? – она кокетливо улыбнулась. – Я женщина молодая и красивая.

– Да кто ж спорит! – отмахнулась я, показывая ей фотографию Астархова. – Ты знаешь этого мужчину?

Фотография была старая, сейчас у него появилась лёгкая щетина, которая, к моему удивлению, делала его ещё привлекательнее. Но достаточно было увидеть его фамилию и то, как он перерезает красную ленточку на открытии клиники.

– Нет. А это кто?

– Это мой босс.

– О-ля-ля, какой красавчик! – мама восхищённо ахнула. – Мне бы твои годы, я бы с ним отожгла!

– Ну фу, мам! – поморщилась я. – Вообще-то вы почти ровесники!

– Ну-ка, дайте бабушке глянуть, – бабуля, сдвинув очки на переносицу, жадно всмотрелась в экран телефона. – Батюшки-светы, какой красавец! Эх, может, в вашей Швейцарии мне сделают бесплатную подтяжку, ботокс или ещё чего?

– Это мой босс вообще-то, бабушка! – воскликнула я, чувствуя, что теряю остатки самообладания. – Тот самый… оборотень! И ему уже за сорок, это старая фотка!

– Лучше старая фотка, чем старый мужик, – фыркнула бабушка. – Ладно тебе ревновать, мы с матерью тебе не конкурентки. Уверена, он и сейчас даёт жару! Оборотни в сорок такие же, как и в двадцать, только на двадцать лет опытнее.

– Мама! Тебе-то откуда знать?

– Грешила малость, – бабуля пожала плечами, продолжая рассматривать моего… просто босса.

А вдруг он мне в понедельник припомнит и макароны, и снятые трусы?

– Фу, бабушка, прекрати, я больше ничего не хочу знать! – я закрыла лицо руками. – У меня сейчас случится нервный срыв. Я хотела сказать, что клиника, где мы были, и клиника в Швейцарии – это его клиники. Это ли не странно? Ведь я устроилась в его компанию, а там совсем не фармацевтические дела проворачивают.

– Так ты с ним в отношениях?

Глава 8 Диана

Сердце забилось в паническом ритме.

Властный тон, хищный блеск в глазах – все говорило о том, что Тамирлан намерен взять своё, силой. Страх сковал мое тело, но в то же время где-то глубоко внутри, вопреки разуму, поднималось странное, почти болезненное любопытство, как будто я притягивалась к опасному огню.

Он резко потянул меня за собой, вглубь кабинета. На каждом шагу я чувствовала горячее дыхание на своей шее. Дверь захлопнулась за нами, отрезая от офиса.

В кабинете царил полумрак, лишь слабые лучи света проникали сквозь плотные, тяжелые шторы, создавая интимную, почти зловещую атмосферу. Аромат кожи и дорогого парфюма Тамирлана стал еще сильнее, заполняя все пространство, лишая кислорода.

– Ты думала, я забуду ту ночь, зайка? – прорычал он, прижимая меня к холодной поверхности двери так, что я почувствовала каждый ее изгиб.. – Или думала я тебя не узнаю?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Горло сдавил спазм, и в голове пульсировала лишь одна мысль: бежать. Его пальцы впились в мой подбородок, болезненно сжимая, заставляя запрокинуть голову..

– Про беременность… солгала? Ты знаешь, что бывает с теми, кто обманывает меня, Диана?

Его голос стал еще ниже, опаснее, как рык хищника. Я чувствовала, как нарастает его гнев, как зверь внутри него рвется наружу.

Он приподнял мою голову за подбородок и заставил смотреть в его глаза. В них плескалась ярость, но сквозь неё проглядывало и что-то другое – дикое, необузданное желание, которое пугало и одновременно притягивало.

– Да…нет, – едва выдыхаю я, и во рту пересохло. – То есть я…

Во рту словно ватный шарик, напичканный осколками, который не дает сделать даже глоток воздуха.

– Я должен был понять сразу, – прошептал он, скорее себе, чем мне. – Такая скромница не может быть беременной. Но это хорошо… для меня.

Внезапно его хватка ослабла. Он отпустил меня и отступил на шаг, словно очнулся от наваждения, будто выпустил из рук опасную, но желанную игрушку.

– Вы уволите меня? – прошептала я, глядя на него снизу вверх.

– Надо бы, – ответил он, словно раздумывая вслух. – Езжай домой, Диана. Я позже решу, что с тобой делать.

С опаской оглянувшись на Тамирлана, я заметила, как он провел рукой по своим волосам, словно пытаясь успокоиться. Его взгляд был отстраненным, словно он смотрел сквозь меня.

– Иди, – прорычал он, словно отпустить меня было для него непростым решением. – Не испытывай мое терпение.

Выскочив из кабинета, словно из пасти зверя, я чуть не сбила с ног Лидию, ошарашенно смотревшую на меня. Не обращая внимания на ее недоумение, я забрала свои вещи и ринулась к выходу из офиса, мечтая как можно скорее оказаться подальше от этого места… подальше от Астархова.

В автобусе я, наконец, смогла перевести дух. Все тело дрожало, а в голове пульсировали обрывки фраз и образов.

Его взгляд, его прикосновения, его слова… все это обрушилось на меня лавиной, заставляя сердце бешено колотиться.

Не понимала, чего он хочет… Хотя, кого я обманываю? Я все понимала! Но в мои планы не входило быть подстилкой своего босса.

Приехав домой, я рухнула на кровать, чувствуя себя абсолютно опустошенной. Все, что произошло за последние пару дней, казалось кошмарным сном, который никак меня не отпускал. И в каждом кадре был Астархов.

Он то офисный дракон, то больничный рыцарь. Это изрядно бесило и настораживало. Я заснула мгновенно, провалившись в глубокую, беспробудную тьму.

Астархов… от одного этого имени по коже бежали мурашки, а внизу живота начинало тянуть с необъяснимой силой.

В его присутствии я чувствовала себя одновременно и ничтожной мышкой, загнанной в угол хищником, и желанной добычей, ради которой он готов на все.

Этот диссонанс сводил с ума.

Он был воплощением власти, уверенности и опасности, и все это манило меня, словно мотылька на пламя.

Его костюмы сидели идеально, подчеркивая широкие плечи и крепкий торс. Дорогой парфюм, с нотками сандала и кожи, окутывал его аурой недоступности и роскоши.

Казалось, он родился в этом мире, чтобы править, чтобы подчинять, чтобы владеть. И я, наивная работница его фирмы, попала в его поле зрения.

Ранее я ни разу не вызвала интереса у представителей расы оборотней. У этого же вызвала слишком сильный интерес: опасный, горячий, извращенный.

И кажется я насытилась его внимание, а он напротив… ему все мало. Он требует больше, и обязательно это возьмет.

Он хищник, играющий со своей жертвой, медленно и сладостно доводя ее до безумия.

И, похоже, теперь мне придется играть по его правилам. А выйти из этой игры мне видимо не удастся.

Тем более… он организовал лечение моей матери. Было бы наивно полагать, что он безучастен к к этому.

Глава 9 Тамирлан

– Что встали? Работы нет? – рыкнул, обводя взглядом замерших сотрудников.

Внутри бушевал ураган – ярость от сорвавшейся сделки, злость на Акимова, и… мучительное желание Дианы.

Диана… чертовка. Даже мысли о ней обжигают нутро, будят зверя.

– Но, Тамир Миранович… как же так? – пролепетал кто-то из толпы.

– Что-то не нравится? – процедил, вкладывая в голос сталь. В ответ – тишина и поспешное шуршание удаляющихся шагов.

Два дня ада. Бессонные ночи, решения проблем, пока Грэх нянчится со своей истинной. Счастливчик. А я тут, как цепной пес.

Мелкая гадина.

Нет, не Катя. Эта наивная дурочка влезла не вовремя. Хотя, как у нее вообще ума хватило в это ввязаться? Диана… вот кто гложет.

Зараза, ничего не боится. Откуда в ней столько дерзости? И эта невинная улыбка, под которой скрывается дьявольский огонь…

Кабинет встретил тишиной. Сорванный контракт, налоговая проверка, утечка денег, мертвый финансист… Убрать его собирались, да. Кто-то оказался проворнее. И лучше.

– Тамир Миранович, уже обед, а вы не ели.

– Не хочу, – отрезал, не отрывая взгляда от бумаг.

– И не пили. Я принесла кофе… – Лида замерла в дверях, словно оценивая уровень радиации. – С коньяком, – добавила она, делая шаг вперед.

Литровая кружка приземлилась на стол.

Лида не спешила уходить. Я окинул ее взглядом. Раздобрела. Что с ней?

– Я вот думаю, какого черта тебя дважды не оказалось на рабочем месте? Сначала эта флэшка у дуры Кати, потом Катя к Акимову поперлась, которого потом прикончили.

– Тамирлан Миранович, клянусь, я не знала, что все так обернется! Катя просто должна была передать документ. Не знаю зачем она пошла к нему еще и в гости!

– Могло этого не случиться, будь ты там, где должна быть, а не там, где тебе хочется, Лида!

– Вы и меня заставите раздеться? – чуть ли не плача, пролепетала она. – Я была о вас лучшего мнения!

Дрожащие пальцы принялись расстегивать блузку. Я даже поперхнулся только что сделавшим глотком. Хренос два мне нужны сиськи жены исполнительного директора одной из дочерних компаний!

– Да не нужна ты мне, как волку пятая нога! Прекрати этот цирк!

– А Диану зачем просили раздеться при всех?

Зачем? Чтобы показать ей, кто здесь хозяин. Чтобы увидеть страх в ее глазах. Не только страх… Она скрывает нечто большее…я знаю, зверь чувствует.

– Надо было позвать к себе в кабинет? И не ограничиться раздеванием?

– Тамирлан Миранович, избавьте меня от подробностей вашей личной жизни. Но это был перебор. Не ожидала такого от вас. Хотя, после того, что она про вас сказала… Но вы виноваты. За что вы так?

– Вспылил, – огрызнулся я. – Она единственная, кто ходит через запасной выход. Там камер нет. Она это знала.

– Может, она просто пропуск забывала? Вы сказали она флэшку Кате отдала. Стала бы она себя так подставлять?

– В детектива играешь? Нужные люди разберутся.

– Я видела видео с камер наблюдения. Ноги не ее. Каблуки! Диана такие не носит. И походка другая. И у той девушки нет родимого пятна на ноге.

Глазастая. Заметила.

– Лида.

– Что?

– Что ты здесь делаешь?

– Кофе принесла. Я пошла.

– Иди в охрану работать. А то в офисе ты время тратишь.

– Тамирлан Миранович, пересмотрите увольнение Дианы. Да, она дерзкая, но не виновата она! И мне надоело замену ей искать. Она быстро всему научилась. Она все знает, способная. Работал год в нашем филиале!

– Еще больше поводов напрячься, – процедил, наблюдая за реакцией Лиды.

– Может, она специально хотела навредить компании? Или ей заплатили?

– Вы невыносимый! Сегодня я вас просто ненавижу! – выпалила Лида. – Прекратите напрягаться! Подключите нюх и интуицию! Что они говорят?

– Лида, дверь там.

– Увольняете? Да вы сдохнете без меня! Вы даже кофе сварить не умеете! Я уж молчу про договора и расписание. Так что выбирайте выражения! Это не я в вас нуждаюсь, а вы во мне. И верните Диану. Или сами разбирайтесь с будущими ассистентками. Мне скоро в декрет!

Я схватился за голову. Та трещала от этой бабы.

– Угомонись, – прорычал несдержанно. – Я не увольнял. Просто намекнул, что работы для тебя нет. Диану не верну. Ищи другую.

Не верну. Потому что не смогу. Эта гордая девчонка сюда больше не придет. А я… Я хочу сломать ее упрямство, подчинить себе. Пусть знает свое место.

– Вы так и останетесь один, – заявила Лида, прожигая меня взглядом.

– Осмелела, потому что беременна?

– Да! И что вы мне сделаете? Уволите? Аха-ха! Ой, ой, ой, кажется, воды отошли!!!

Я подскочил так резко, что стул с грохотом врезался в стену. Лида довольно улыбнулась.

– Я же сказала, не напрягайтесь. Это была репетиция. Не ходить же вам всю жизнь холостым. Однажды это реально с вами произойдет, и вы должны быть готовы ко всему. В смысле не у вас воды отойдут, а у вашей жены.

Лида ушла, смеясь. Я сжал кулаки. Самовольство. Забыли, кто здесь хозяин. Ладно, сам виноват.

Финансиста грохнули и это не Катя. Есть подозрения, что родственник Александра намеренно нас поджимает.

Дело не в фирме. Дело в самом Саше. Какого черта он пятится назад и не хочет решить семейные проблемы со своими родственниками?.

Катя свалилась, откуда не ждали. Истинная…

Размышляя над этим, осознал, что завидую Александру и даже мужу беременной Лиды. А я…

Я до сих пор не нашел ту, что сможет обуздать зверя внутри меня. Ту, что сможет ответить на его страсть, не сломавшись под его властью.

Глава 10 Тамирлан

Я вспоминал каждое слово нашего разговора, каждую интонацию её голоса.

Этот вызов, брошенный мне в лицо, это презрение в каждом слове… Как давно мне не приходилось сталкиваться с подобным? Все вокруг льстили, заискивали, боялись сказать что-то поперек. И вдруг – эта дикарка, не знающая страха, не признающая авторитетов осмелилась бросить мне вызов.

И, дьявол, как же это заводит! Мир вдруг вспыхнул новыми красками, безумными, опьяняющими. Я сорвался с места, словно одержимый.

Злость? Раздражение? Удивление от её наглости? Да, всё это было. Но поверх всего этого бурлило что-то… похожее на чертово восхищение.

И дикое, первобытное желание. Нестерпимое, обжигающее возбуждение, которое я уже давно похоронил в себе.

Я не понимаю, что она со мной сделала. Но эта девчонка зацепила по-настоящему. Разбудила зверя, которого я так старательно держал в клетке.

Моё сердце, словно бешеное, колотилось в груди, требуя её.

Машина неслась по вечернему городу, пожирая километры, словно я убегал от самого себя. Фары вырывали из тьмы уродливые силуэты домов, грязные рекламные щиты, мерзкие отражения в лужах. А в голове, как стая бешеных псов, носились мысли: Кто она такая? Откуда столько дерзости?

И почему я так неожиданно стал одержим ею, что бросил все дела и помчался по тому адресу, который представил мне отдел кадров.

Я закрыл глаза, представил её – гневный взгляд, гордо вскинутую голову, этот непокорный изгиб губ… И невольно усмехнулся. В моей голове она уже раздевается передо мной, ощущая мой взгляд – полный желания, властный и хищный.

Услышав гул на автомагистрали, я сбавил скорость, отгоняя эти грезы. Это опасно. Очень опасно.

Это всего лишь спортивный интерес, – твердил я себе, пытаясь усмирить зверя, который требовал её прямо сейчас.

Просто хочу поставить её на место. Узнать, что заставляет её так смотреть на меня.

Но я не позволю этой минутке слабости, этой кратковременной одержимости перерасти во что-то большее.

Это невозможно. Не с моим зверем, который редко удостаивает женщину своим вниманием дважды.

Я контролирую ситуацию… контролирую…

Но чем ближе я подъезжал к её дому, тем слабее становился мой контроль. Я чувствовал, как рискую сорваться с цепи, как эта встреча может перевернуть всё с ног на голову. И это пугало.

Пугало даже такого прожженного циника, как я. Но я не мог остановиться. Не мог не увидеть её.

Наконец, я паркуюсь около скромной, обшарпанной малоэтажки. Вышел из машины, окинул взглядом окна, в которых горит свет. За одним из них прячется моё наваждение.

Но я не собираюсь ждать, пока она соизволит появиться. Я просто войду в этот чертов подъезд, поднимусь на четвертый этаж и позвоню в дверь.

Несколько секунд ожидания показались вечностью. Слышу шорох тапочек.

Внутри всё сжалось в тугой комок. Сердце колотилось, словно бешеное. Я пытался держать себя в руках, чтобы не наброситься на неё прямо на пороге.

Но когда дверь открылась, я опешил.

На пороге стояла Надя…

Сколько бы лет ни прошло, я никогда не забуду это лицо. Лицо девушки, в которую я был безумно влюблен на первом курсе мединститута.

глава 17.1 тамир

– Тамирлан?

Даже на расстоянии слышу, как сильно стучит ее сердце. Надя взволнованно приглаживает волосы и завязывает туже пояс халата, словно тот норовил развязаться не вовремя.

– Ой, прости, – схватив пакет, выходит в подъезд и относит его в мусоропровод, а после, улыбаясь невинно и по-детски приглашает войти.

Оба сидим в кухне, которая оказалась еще более тесной чем коридор. Я едва сдерживал раздражение, поджимая ноги, чтобы не сломать этот хлипкий стол. Надя сидела, сжавшись, как загнанный зверек. Впрочем, чего еще ожидать? Женщина, сломленная жизнью и болезнью.

Между нами повисла тишина, густая и липкая от лжи, невысказанных претензий и похороненных возможностей.

Я смотрел на Надю и с трудом узнавал ту дерзкую девчонку из института. Годы потрепали ее, но не сломали окончательно. В глазах все еще тлел слабый огонек.

– Значит, живешь с матерью и дочкой?

– Да, так и есть.

– Двадцать лет не виделись.

– Двадцать три, если быть точнее, – добавляет Надя.

Двадцать три года не пощадили бы никого, но к ней года были благосклонны.

Двадцать три года…

Я чуть не вывернул на себя кипяток.

Диана, Диана… черт, но так не бывает. Ну нееет, она ведь…

Да не может быть. Это невозможно! Будь она моей дочкой, я бы почувствовал. Зверь бы почувствовал. Ведь почувствовал бы?

Воспоминания словно пленка медленно разматываются перед глазами, возвращая меня к тем временам, когда все казалось возможным.

– А где все? – наконец спросил я, перебивая собственные размышления.

– Мама в это время гуляет, а Диана, она же у тебя работает.

– Да, точно, – не буду ничего говорить пока что. Просто не понимаю, где она сейчас в столь позднее время. Рабочее, но темнее позднее для сотрудника, который уволился. – Как ты, Надя? – спрашиваю, желая узнать о ее жизни больше, чем текущее положение дел. – Чем занималась все это время?

– Работала и воспитывала дочь, а сейчас вот, лечусь в твоей клинике. Разве ты не знаешь?

В ее взгляде отражается блеск прожитых лет, и я начинаю ощущать вину перед ней.

– Я?

– Я ведь в твоей клинике обследуюсь. Думала отправить меня в Швейцарию по программе тестирования нового препарата твое решение. И хотя мы с тобой не общались, я все же думала…

– Нет, я не знал, Надя. Недавно у нас появилась такая возможность отправить нескольких пациентов заграницу. Исключительно в рамках тестирования препарата и изучения некоторых болезней.

– Я думала, Диана обмолвилась, и ты подсобил. А она и не знала, что клиника твоя. Ты уж извини, но я не сказала ей, что знаю тебя.

Глава 11 Диана

– Это не то, что ты подумала, – неуверенным голосом сказала мама, продолжая держать моего босса. То есть бывшего босса.

– Во имя всех пресвятых ёборотней, что тут происходит?

Споткнувшись об мужские ботинки, закричала бабушка.

Сказать, что я была рада не увидеть здесь отца, ничего не сказать, но так же радости не испытывала увидев здесь Астархова с моей матерью.

– Что вы здесь забыли?

– Диана, ты.. ты чего? – мама чуть ли не задыхалась от возмущения. Отстранившись от Астархова, поправляет халат и завязывая пояс.

В атмосфере повисло напряжение, как если бы время остановилось, удерживая нас всех в этом безумном неловком кадре.

– Надя, пока нас дома нет, ты уже квадраёбера домой привела? – говорит бабушка подмигивая мне. Вот только пока она в коридоре, ей не видно, что за квадраёбер у нас на кухне. – Лоток и сухой корм не купила. Выгуливать будешь сама!

– Ну мама! У нас гости!

– Бабушкаааа, – шиплю возмущаясь, приманивая ее рукой к себе. Она-то сумеет выпроводить мужика из дома.

Или нет?

– Диана, всё не так. Я просто чуть не упала, а Тамир меня поймал. А халат сам развязался.

– Тамир? – она его так просто назвала по имени, словно они всю жизнь знакомы. Может они еще и трахались? О Господи нет! Не хочу этого знать!

Халат у нее блин сам развязался, который на молнии, ага, ну как же.

– Тамирлан Миранович? – бабуля проходит вперед, отодвигая меня в сторону, и все внимание Астархова забирает себе. – Очень приятно, Нина Ивановна. Можно просто Ниночка. А вы тот самый босс Дианочки? Она та-а-а-ак много всего про вас рассказывала. Вы такой сильный, такой мужественный, – бесцеремонно лапает его руки и трогает грудь. Госпади, за что мне такой позор. Мать флиртует с обнаженными ногами и открытой грудью и бабка ту да же. – Вы такой… механозавр. Говорят вам уже за сорок, а вы все еще не женаты. Ай яй яй Тамирлан Мираноооовиииич. Свататься пришли? Сужу по вашему одеколону.

Вот не пойму она мне яму роет или тропу в загс прокладывает?

– Интересно. Надеюсь хорошее говорила? – искренне улыбается босс. Откуда у него такая улыбка? Он же терминатор без эмоций у которого на уме только секс!

– Разве может быть иначе? А чего вы на кухне? Пойдемте в комнату. Хотите, я вам покажу фотографии Дианы в детстве? Она такая хорошенькая. Такой пирожочек!

Бабушка неееееет!

– Замуж бы ее выдать удачно, а то такая булочка пропадает.

Ага, да, глядишь, скоро плесенью покроюсь.

Бабушка уводит Астархова к себе в комнату, а я смотрю на маму, которая улыбается как выпускница, которую за школой целовал препод! А может не только целовал?

– Это что еще такое? Какого он тут забыл? Че он приперся? Пусть катится взбитым валенком из нашего дома и не забудет подмести за собой.

Я смотрела на мать с недоверием и непониманием пока в груди бушевали эмоции гнева и обиды, а горло сдавливало напряжение.

Сразу вспомнила, как на работе мне пришлось пережить позор и унижение из-за которого я ревела в туалете полчаса. А потом еще столько же, пока ехала в автобусе.

А сейчас чувство реальности, словно песок сквозь пальцы, ускользало, оставляя лишь ощущение предательства, видя этого гада у нас дома, еще и обнимающего мою маму.

– Диана, почему ты так груба? Он же твой начальник.

– Начальники, мама, не ходят к матерям своих работников. Вы что здесь, трахались?

– Дочка! Да как ты можешь?

– А ты? Посмотри на себя! В халате перед ним. Ноги голые, грудь открыта. Он приставал к тебе или ты к нему? Говори? Я вызову полицию.

– Ты что ревнуешь?

– Я? Пф! К кому?

– Диана, перестань. Ничего такого не произошло. Он просто пришел поговорить о твоей работе и о моём здоровье.

– Да ты посмотри на него, как беспокоится, прямо-таки Иисус в ботинках за две тысячи евро.

Я закатила глаза и подошла к окну, нервно теребя край своей кофты. За окном сгущались тучи и город медленно начал утопать в темноте, пока я пыталась понять почему мама вела себя так спокойно, как будто это было самым обычным делом.

– И что же он тебе сказал? – с недоверием спросила я, все еще не отрывая взгляда от уличного серого пейзажа нашего двора. – Неужели ты реально думаешь, что ему вдруг стало небезразлично наше положение?

– Да, неожиданно, – вздохнула мама, – Я бы хотела убедиться, что ты серьезно к своей карьере относишься, Диана.

– А при чем здесь это? Речь идет о тебе! Вы странно голубятничали пока меня и бабушки не было дома и бог весть чем еще занимались в наше отсутствие.

– Знаешь что, – переходит на шепот. – Я женщина взрослая, сама разберусь с кем мне и где голубятничать.

– Но не с моим же начальником. Он явно пришел ко мне просить прощения за сказанное, а в итоге я застаю вас в обнимку.

Размытие границ между моей профессиональной и личной жизнью становится проблемой, а ситуация с матерью и Астарховым только всё усугубляет.

Сперва, я положила на Астархова глаз, ну там, стоя с макаронами в офисе, потом, прости Господи, хер, узнав кто он есть на самом деле. После смирилась с обстоятельствами, но не с такими, не с такими! Где он приходит ко мне домой и обнимает мою ж мать!

Аж мурашками высыпало кожу от одной лишь мысли что они…

– А что он тебе сказал? – перебивает мама мысли.

«Раздевайся…»

Нет… я не могу это маме рассказать.

– Он сказал, что я не соответствую его ожиданиям и что мне нужно серьёзнее подходить к работе. Было неприятно услышать такое. А теперь всё это превратилось в какой-то фарс, – я поникла от собственного вранья, а бабушка наверняка Астархову там мозги промывает, тыкая его лицом в альбом с моими детскими фотками и доказывая, что работник может из меня хреновый, но женой я буду зачётной.

Такое мы уже проходили...

***

– Диана, я не хотела причинить тебе боль или создать проблемы, – голос мамы прозвучал мягче и обнадеживающе. Я не сомневалась в её искренности, а вот поведение начальника оставалось загадкой.

Глава 12 Диана

Дешевое вино за двести рублей! Да меня еще никто так не оскорблял! Ярость обжигает горло.

Но бутылка вдруг отлетает в сторону и разбивается об асфальт так же быстро, как мои мечты о карьерном росте.

Астархов схватил мужика за руку. Одинакового роста, оба высокие, небритые, с волосами, стянутыми в хвостик. Что за мода?! Но от Мирановича исходит дорогой аромат, и держится он невозмутимо, а вот сосед шатается, источая перегар.

В глазах оборотня вспыхивает ярость, и я вижу в них нечто звериное, пугающее и завораживающее одновременно. Сила, которую он сдерживает, почти осязаема.

– Слышь, ты чё берега попутал, мужик?

– Хватит хлебалом щелкать, слышь. Еще раз дыхнешь в её сторону, я тебе яйца раскрошу и на голову натяну. А после ты ими свою ёлку наряжать будешь, если что-то от твоих веток останется. Толкать прожняк будешь дружкам, а мне нехер мозг парить. Вали пока моргалы на роже, а не в заднице.

Сосед бледнеет на глазах. То ли Астархов на него так действует, то ли его нездоровый образ жизни? Не знаю…

– Ну чё ты прешь как трактор, я же не знал, что чика твоя цыпа. Я не при делах, чё? Не дыхну больше. Диана, ну ты это, прости. Я случайно мимо шел.

Мужик ковыляет дальше, а я стою в шоке.

– Вы действуете мне на нервы! – кричу я Астархову, чувствуя, как от волнения и гнева начинает дрожать голос. Кто он такой, чтобы вот так вторгаться в мою жизнь?

– Можешь сказать простое «спасибо».

– За что? – от нахлынувшего страха дыхание перехватывает. – Он подкараулит меня и грохнет! Из-за вас! Он бы меня не убил этой бутылкой. Делать ему нечего, бухло на меня переводить. Вы хоть знаете, кто у него дружки? Он же уголовник. Блин! А вы? Говорили так, будто на зоне отсидели десяток, не меньше. При чем вместе с ним.

– Переезжай ко мне, если так страшно, – гад ухмыляется. Ему еще смешно? Решил потешаться надо мной? Не доставлю ему такого удовольствия.

– Вы просто ненормальный! – каждый мускул в теле напрягается. Гнев кипит внутри. Как он вообще додумался предложить мне такое? – У вас дома не все и кукуха не на месте! И вообще, я хотела сказать, что никуда с вами не поеду. Не понимаю, зачем вы приперлись ко мне домой? По маме моей соскучились спустя двадцать лет? Так могли бы пригласить ее куда-нибудь без моего ведома. Хотя нет, не смейте ее приглашать! Я не разрешаю!

– Уже ревнуешь?

Ах, вот как? Он думает, что я ревную? Как жалко и мелочно. Скорее я злюсь из-за его неуместного появления.

– Вот еще! – пытаюсь скрыть смущение и злость, которые переполняют меня. Как он так легко меня вывел из себя этой глупостью?

Ненавижу его. Пусть валит уже!

– Я хотел с тобой поговорить, но уже опаздываю, – Астархов сосредоточенно смотрит в телефон, а после переводит взгляд на меня. Сердце колотится в груди, но сейчас важно лишь одно: избавиться от его присутствия.

Соседи уже высунулись из окон, чтобы поглазеть. Раньше о нас не было сплетен, а теперь, похоже, только обо мне и будут говорить.

– Правильно, валите. Нам не о чем разговаривать.

– Не дерзи, Диана, – резко оборачивается тараня грозным взглядом. – У моей выдержки есть границы. И нам есть что обсудить, например, что ты делала у меня дома, а еще здоровье твоей матери. Молчишь? Вот и славно. Иногда рот девушки должен быть хоть чем-то занят. Хотя бы пережевыванием мыслей, что трутся на языке.

– Ничего у меня там не трется! – задыхаюсь от возмущения. – Да вы…!

– Да, я. Еще одно слово, и ты окажешься у меня в машине и разговаривать с тобой я буду иначе.

– Вы…вы… – пыхчу, закипаю, слова застревают в горле, а разум судорожно ищет самое неприличное оскорбление, подходящее к его имени. Но ничего не приходит на ум… Только картинки, как его руки срывают с меня одежду.

– Предупреждаю, я настроен решительно. И что не доделал у себя в доме несколькими днями ранее, могу продолжить в машине, где-нибудь за чертой города. И тогда сосед-алкаш покажется тебе принцем из сказки по сравнению со мной. Поверь, я быстро придумаю как занять твой рот от ненужной болтовни.

Я не могла понять, говорит ли он правду или просто играет словами, пытаясь манипулировать мной. В этой ситуации сложно разобраться.

В наступившей тишине я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. Не от страха, а от злости. Он стоял напротив, с наглой ухмылкой на губах, словно полностью контролировал ситуацию, а я стиснула зубы, чтобы не сказать то, о чем потом пожалею, но все же…

– Вы, видимо, привыкли, что все происходит так, как вам хочется, – постаралась вложить в голос твердость, чтобы не показаться слабой. – Но я не дам вам испортить мне жизнь. Никакими угрозами и оскорблениями.

– Я не угрожаю и не оскорбляю тебя.

– Как чудно, что ваша память коротка. А вот я помню, что произошло утром в офисе. И секунду назад разве вы не угрожали мне?

– Это было предупреждение, Диана.

Он шагнул ближе, и я непроизвольно отступила назад. Чувствовала, как сердце стучит в груди, но разум подсказывал, что нельзя показывать свой страх.

Это ему и нужно – видеть, что его манипуляция удалась.

– Только попробуйте, – прошипела, стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания, пока он медленно приближался ко мне держа на лице хищную ухмылку.

Вся та ярость, что бурлила во мне еще секунду назад начинает стремительно испаряться, уступая место страху и… тягучему ожиданию.

Кажется он видит меня насквозь, читает мои тайные желания, которые я тщательно прячу даже от самой себя. Этот мужчина опасен. Он играет с огнем, и я боюсь обжечься. Но в то же время меня неудержимо влечет к этому пламени.

Астархов делает шаг вперед, и я не отступаю. Его взгляд приковывает меня к месту, словно гипнозом. Он сокращает расстояние между нами, я начинаю ощущать его горячее дыхание на своей коже. В голове крутится лишь одна мысль: бежать.

Бежать как можно дальше, пока не поздно. Но ноги не слушаются.

Глава 13 Диана

Урод! Ну какой же урод!

А пальцы тянутся коснуться к обожженным губам, которые ласкало это чудовище.

Жадно, надрывно, порочно, и стоит признаться, очень профессионально, что даже приятно.

Поверить не могу, что не смогла дать отпор. А он победно улыбнулся прежде чем отпустить меня.

Гад.

– Ну что, у вас в семь свидание?

Не успеваю разуться, как бабушка с порога опрокидывает на меня вопросы, а я была совершенно не настроена на разговор о наглом начальнике.

Наверное, все, что я хотела – узнала, а что не узнала, знать не хочу.

– Бабушка, какое свидание? Он говорил про деловой ужин, – естественно я никуда с ним не собираюсь.

– Ммм, – с серьезным лицом промычала бабушка. – Теперь это так называется?

Моя одержимость касательно оборотней резко поугасла, стоило мне удовлетворить своё любопытство. Это страшное и серьезное дело,однако…

Однако!

Астархов с остервенением намеревался удовлетворить своё любопытство и в отличие от меня шалостью он не отделается.

Уровень опасности возрос. Прямо в машине, когда я взглянула на его ширинку.

Ох.

Какие тут шалости, какие игры и проверки звериного духа на прочность? Астархов явно дал понять, что его прочность трещит, когда я рядом.

Он то орет на меня, то обвиняет, то прогоняет, а еще…

Он хочет меня. Это пугает.

Я прохожу в комнату и вижу как мама спокойно собирает вещи. Будто никакого Астархова из её прошлого не было у нас дома.

– Собираешься с ним поехать? – голос мамы не такой как раньше. Более холодный и… взволнованный?

– Нет, никуда не поеду. Зачем мне это?

– Как это не поедешь? – бабушка внедряется в разговор как только что выстрелянное пушечное ядро. Её задача разгромить мои планы на вечер. – Мужик – огонь! Еще лучше, чем на фото. Ух, я бы с ним. Так ладно, моя ягода отсохла, а твоя уже созрела. Сколько ему? А да какая разница, выглядит отлично! Главное, чтобы все стояло и чтоб без ипотеки.

Интересно, а бабушка знает, что ипотека это не лекарство, чтоб стояло? Скорее наоборот... Уточнять у нее не спешу, иначе разговор будет долгим.

– Мама, что ты такое говоришь? Он на двадцать лет ее старше.

– Тю-ю-ю! Всего лишь двадцать, если перевести по-собачьи значит на двенадцать с половиной.

Быстро ухожу в свое комнату, но неугомонная бабушка бежит за мной, хлопоча не по детски. Дверь закрыть не успеваю, бабушка вторгается на мою территорию, берет в заложники мою кровать, а заодно и мои оставшиеся нервные клетки.

Мама предпочла не слышать, о чем болит у бабушки. Свои, как говорится, мечты не воплотила, с дочкой тоже не удалось. Правильно… чё терять надежду, когда еще внучка есть.

– Вот был бы он человеком, тогда и разговоров не было бы. А он не человек. Внуча, бери быка за рога, в данном случае волка за яйца. Не теряй такого. А какой генотип у Астарховых ты только глянь! Я уже в интернете все погуглила. Шикарные дети будут. Я хочу правнука.

– Ты сама говорила, что не надо связываться с оборотнями, – взвыла от бабушкиных безумных идей.

– С этим не грех! – ударила по голове ложкой. Откуда у нее ложка в кармане халата ? – А ну быстро собираться на свидание! У тебя три часа!

Мама заглянула в комнату и посмотрела на меня так, будто я сжигаю дотла все ее хорошие воспоминания.

Вот почему бы ей вслух бабушке не сказать, что она все еще сохнет по Астархову? Может поэтому папа ушел? Решил, что у него нет шансов тягаться с оборотнем. Да только ни того, ни другого в нашей жизни двадцать лет не было.

Или же Астархов все-таки был в жизни мамы все это время? По её взгляду непонятно. А еще непонятно, что нужно Астархову на самом деле.

– Я никуда с ним не пойду, – отвечаю резко и в мгновение вижу как мамин хмурый лоб разглаживается. – Я вообще-то утром уволилась. Вот такие дела. А сейчас я бы хотела в тишине сесть и поискать новую работу без вашего вмешательства.

К позднему вечеру, что не мудрено испортилась погода, но зато я нашла несколько интересных вакансий и на все откликнулась в надежде, что меня скоро пригласят на собеседование.

Со спокойной душой и с благоговением смыла с себя сегодняшний день, надела новую розовую пижаму, положила тканевую маску на лицо и легла в кровать, засунув в уши наушники.

И пяти минут не прошло, как телефон сообщил о входящем сообщении от Астархова, который, как оказалось, припарковался у подъезда.

Исходящее: Я

«Я сплю»

Входящее: Астархов

«Если не спустишься, то я поднимусь.»

«Ты спускаешься?»

Исходящее: Я

«Ага, ща только шнурки поглажу и бегу.»

Входящее: Астархов

«Можешь увидеть в окно, как я выхожу из машины.»

Исходящее: Я

«Да сейчас спущусь! Не будьте как клизма! Не доставляйте мне неприятности!»

Намеренно не переодеваюсь, иду в пижаме, тапочках и с маской на лице. Понервирую Астархова.

Мама уже спит, бабушка смотрит реалити-шоу, но от нее не скрылось, как я под шумок уползаю из дома.

– Надолго?

– Вернусь сейчас, видишь же в пижаме.

– Ой дуреха, дуреха. В таком виде... Надела бы мой сарафан, что ли.

– Твой? Нет бабуль. Хотя, твой сарафан как антивозбудин и недадин. Одним словом, антисекс. Доставай. И те трусы-парашюты тоже.

Теперь перед Астарховым только в них, только в них… В трусах шестидесятого года выпуска.

– Нет, я передумала, иди в пижаме. Она у тебя просвечивается авось так и нужно.

– Где просвечивается? – кручусь у зеркала и высматриваю не надежно спрятанные места.

– Есть рифма, но не стану говорить. Я же твоя бабушка.

И хохочет.

Спускаюсь на первый этаж вспоминая вечерний поцелуй. Вот же гад!

Маньяк одним словом. Надеюсь мой вид вызовет у него отвращение и он не сподобится на повторение.

Выхожу из подъезда, выискиваю взглядом его машину. Как назло дождь зарядил так, что подходить к тачке в тапочках не было никакого смысла.

Глава 14 Диана

– Живо остановите машину!

Он обернулся, испепеляя взглядом. Зрачки сузились, так он еще больше похож на опасного хищника.

– Живо? – прорычал он, в его голосе сквозила сталь. – Ты смеешь мне указывать, маленькая диктаторша?

– Сам вы диктатор. Остановитесь! Да вы похитили меня. Я подам на вас в суд!

В его взгляде промелькнула тень насмешки.

– Ты сама села в машину.

– Вы схватили меня и затолкали!

– Но ты не кричала, не сопротивлялась. Наслаждалась, я видел.

– Я сейчас кричу! Знаете кто вы?

– Сорокатрехлетний извращенец, – с циничной усмешкой закончил он. – Кажется, ты что-то еще говорила обо мне, но я предпочитаю не тратить свою память на твой яд.

Я поежилась, чувствуя себя уязвимой под его пристальным взглядом. Прозрачная ткань пижамы, под которой ничего не было казалась сейчас предательски тонкой. А взгляд Астархова настырно обжигающим.

– Не переживай, я ничего тебе не сделаю, обещаю.

– Вы не можете мне ничего обещать. И вообще, что вы подразумеваете под “ничего”?

– Я тебя не трахну. Пока сама не попросишь.

– Не волнуйтесь, скорее рак на горе свистнет.

– Выглядишь, кстати, возбуждающе, – пробормотал он, не отрывая взгляда от дороги. – Для меня старалась?

– Мечтайте. У вас вообще есть чувство такта? Или сочувствия?

Он бросил на меня короткий, изучающий взгляд, и снова уставился на дорогу. Куда мы вообще едем?

– Сочувствие? Ну конечно. Чувство такта? Не предусмотрено в волчьей инструкции, – хищная усмешка отразилась на его лице.

Я прожигала его взглядом, а рукой дергала ручку двери автомобиля. Та, конечно же, заперта. Впрочем, чего я ожидала?

– Оставь дверь в покое. Или хочешь, чтобы я остановился и наказал тебя за непослушание?

Он посмотрел на меня серьезно, и я увидела в его глазах нечто… пугающее. Не отражение света фонарей, а проблеск истинного зверя, что скрывался внутри. Зверя, который одновременно пугал и… завораживал.

И, похоже, про наказание он не врал.

Воспоминания обожгли губы и я коснулась до них подушечками пальцев, а потом поймала взгляд оборотня.

Такой пугающий, дикий, всепоглощающий.

– Тебе нечего бояться, пока ты будешь хорошей девочкой, – сказал он, словно прочитав мои мысли. Я отвернулась к окну, считая фонари. Может, он и правда читает мысли?

– Так куда же мы все-таки едем?

– Узнаешь.

Пока мы ехали ухмылка не сходила с лица Астархова. Он то смотрел на дорогу, то бросал на меня быстрые, оценивающие взгляды.

– Что за мерзость у тебя на лице? – неожиданно он нарушил тишину.

– Маска. Она такая тонкая, что я забыла снять. И не смотрите так. Некоторым местам нужно увлажнение.

Машину резко занесло. Я вцепилась в ручку двери, благо была пристегнута. В мгновение мы затормозили. Астархов отстегнул ремень и повернулся ко мне, нависая сверху. Его взгляд прожигал меня насквозь.

– Ты никогда не думаешь, что говоришь, Диана? Увлажнять себя"… "маску забыла"… Трусы хоть надела? Моя зайка, ты вынуждаешь меня на спонтанные действия, – прошептал он мне в губы. Холодок пробежал по шее, под тонким топом. А потом он аккуратно подцепил маску и снял ее забросив ткань в подстаканник.

– Так то лучше.

– Я не ваша. И вашей никогда не буду, – расстёрла остатки средства по лицу и шее.

Он ухмыльнулся, но наблюдал за моим движениями так будто перед ним готовили сочный стейк.

Неожиданно стекло с его стороны опустилось. В салон ворвался аромат сжимающий желудок.

– Здравствуйте. Что будете заказывать?

– Двойной бургер, воду без газа, две большие колы и хеппи мил. Еще морковные палочки.

– Ой, вы с дочкой! Как мило! – Астархов посмотрел на меня так, будто я была его добычей.

– Я с зайкой.

Астархов оплачивает заказ картой и проезжает вперед.

– Это все из-за тебя, – выдает нескромно с ноткой раздражения в голосе.

– Из-за меня? – показываю на себя, пребывая в шоке. Что он хотел этим сказать?

– Да, я из-за тебя нарушил свой режим питания. Жру эти бесполезные калории.

– Заметьте, это не я вас сюда привезла.

– В пижаме я мог привести тебя сюда, либо к себе домой. Не думаю, что ты бы обрадовалась второму варианту.

– Да я и первому не шибко рада. Я не ем фастфуд. Иначе бы у меня не было такой фигуры.

– Знаю для нас обоих отличные кардио упражнения.

Я пропускаю мимо ушей его “намеки”. Ага, счас.

Оборотень забрал из окошка заказ, положил его мне на колени и поехал вперед. Я думала на стоянку, но нет.

Он разворачивает машину в сторону города, но вместо того, чтобы ехать прямо, сворачивает на проселочную дорогу, уходящую вглубь леса. Фары выхватывают из темноты силуэты деревьев, и становится совсем не весело.

Я ставлю стаканы с газировкой в подстаканники, а пакет с ароматной едой сжимаю глядя в темноту.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Это будет зависеть от того, насколько хорошо ты умеешь вести себя с плохими дядями.

Тревожность нарастает с каждым метром. Он же не сделает ничего со мной? Не посмеет?

Когда он заглушил двигатель, и в салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком капель дождя по крыше, я взглянула на ситуацию, да и на самого Астархова иначе.

Маньяк озабоченный.

Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах тот самый голод, который чувствовала несколько минут назад.

Вспомнив, что у меня в руке пакет с едой, пихаю ему в руки, чтобы отвлечь.

– Что ж, зайка, – говорит он тихо, – Я был бы рад сразу перейти к десерту.

– Я не понимаю о чем вы? И прекратите называть меня зайкой.

– Нет, зайка, рассказывай. Как ты оказалась у меня дома и зачем? Беременность можно считать ложной?

Глава 15 Диана

– Не совсем. Я не думала, что вы затолкаете меня в машину в таком виде.

– Всё с тобой понятно, Диана.

– Что понятно? – Астархов молчит, дышит так что ноздри раздуваются. – Что понятно то? Вы сказали, что хотели поговорить о маме. Всё плохо, да? Говорите сразу.

– Нет, то есть, не очень хорошо, но в Швейцарии помогут. В России она теряет время, даже в моей клинике. О ней позаботятся там. И у нас с ней ничего не было. Мы не спали и не собираемся.

Сжимаю пакет с едой. Вроде от его ответа стало легче, но аппетит пропал. Да, безусловно, он делает большое одолжение в сфере лечения нашей семье, но…

Я смотрю на босса с исключительной ненавистью, когда вспоминаю, как он меня опозорил перед сотрудниками.

Он наговорил столько гадостей, что до сих пор тошно. И как бы я не пыталась показать, что мне все равно - мне не все равно.

Мне больно.

А я еще умудрилась позволить себя поцеловать.

От этого еще больнее.

– Почему мы так спокойно едим в машине? Вы уволили меня, унизили! – нервные клетки не выдержали и меня понесло.

– Об этом я тоже хотел поговорить.

– Поговорить? Вы должны извиниться.

Что он ещё может сказать? Извинение — это минимум, которого я ожидаю. Но да, он помогает маме. Поэтому простого “прости” можно не ждать.

Ну и к черту.

– В компании работает подставной сотрудник, и работает очень долгое время. Надо было неожиданно переложить на кого-то все внимание, а ты попалась под руку из-за своего опоздания. Я сымпровизировал. Главное, что все поверили. Не волнуйся, я верну тебя на работу, как только наше разбирательство завершится, а пока тебе лучше побыть с мамой до её отъезда. О зарплате не волнуйся. Вне зависимости от небольшого отпуска тебе выплатят как за отработанные часы.

– Не надо делать мне одолжение. И вообще, с чего вы взяли, что я захочу вернуться? Я уже нашла себе другую работу, и у меня завтра собеседование, а я вместо того, чтобы лечь спать, сижу в вашей машине в пижаме и ем картошку фри и пью колу, от которой у меня несварение!

– Ёжики плакали, кололись, но ели кактус. Зачем ты пьешь колу, если тебе от нее плохо? Я ведь купил воды.

– Чтобы вас не обидеть.

Астархов рассмеялся так, словно утренней перепалки на работе не было.

– Так может я обиделся, когда не получил то, что хотел?

– Я вам искренне сочувствую. Давайте на чистоту, дружить мы с вами не будем. Я – не моя мама. И трахнуть меня у вас не получится. Я не дам.

Астархов откровенно говоря ржет, а я чувствую себя стендапером номер один.

– Это вопрос времени, – заявляет улыбаясь, а я теряю дар речи.

– А не пошли бы вы? – чувствуя, как щеки начинают гореть. Его самоуверенность просто выводит меня из себя.

Астархов перестает смеяться и смотрит на меня в упор. В его глазах, обычно холодных и пронзительных, сейчас плещется что-то темное и непредсказуемое. Он приближается, и я невольно отступаю, упираясь спиной в дверцу машины.

– Вы плохой дядя, Тамирлан Миранович. Везите-ко меня домой.

Лёгкая улыбка коснулась его губ, а в глазах промелькнул озорной блеск.

Мне даже показалось, он наслаждается этим моментом.

Чувствую, как напряжение постепенно уходит из его плеч, а его дыхание стало немного глубже.

– Плохой дядя после картошки фри домой бы тебя точно не повез. Ведь куда проще оттрахать себя в салоне автомобиля.

Его слова обжигают, как раскаленное масло. Я чувствую, как кровь приливает к щекам, а сердце начинает бешено колотиться в груди.

Каждый раз, когда он повторяет “трахать” внизу моего живота все сжимается и от страха и от предвкушения одновременно. Но пугает меня больше всего мое безвластие перед собственным телом.

Он играет со мной. Да-да! Наверняка! И мне это одновременно противно и безумно нравится, потому что я тоже люблю играть. Но играть с оборотнем дорогого стоит.

– Вы не посмеете, – и улыбаюсь так будто не я, а он в моей машине.

Вместо ответа он тянется ко мне, его пальцы скользят по моему подбородку.

Я не шевелюсь. Даже не дышу.

В его глазах – бушующее пламя, в котором я вижу свое отражение, маленькое и немного испуганное.

Но моя противоречивая натура устала дремать, внутри меня прячется и другое отражение – дерзкое и жаждущее. Только играть с хищником развлечение слишком необдуманное.

– Не посмею? – его голос хриплый, низкий. Он наклоняется ближе, и я чувствую его горячее дыхание на своей коже. Запах его парфюма дурманит, опьяняет, лишает воли. – Я смею все, что захочу.

Мои губы приоткрываются в безмолвном протесте, но слова застревают в горле.

Я не могу отвести взгляд от его глаз, в которых плещется похоть. И чувствую, как между нами натягивается невидимая нить, пропитанная жадностью и желанием.

Ненавижу его, но хочу. Это безумие. Это не мои чувства, но они такие сильные и горячие, что мне кажется я вот-вот сама на него накинусь. Он для меня сейчас как ледяная вода, которой хочется жадно напиться находясь в этом пекле.

Тамирлан проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я вздрагиваю. Его прикосновение обжигает, словно клеймо. Сердце скачет немыслимо быстро. Он слышит, поэтому так улыбается.

– Ты хочешь меня, – утверждает он, а не спрашивает. Его слова кажутся мне правдой, и я не могу с этим спорить.

– Нет, – шепчу я, но мой голос звучит неубедительно, даже для меня самой.

Он усмехается, и эта усмешка сводит меня с ума.

– Не ври себе, заяц, – шепот касается моей шеи. Он носом проводит по изгибу и шумно вдыхает мой запах. – И не ври мне. Я вижу это в твоих глазах, чувствую в каждом твоем вздохе. Ты горишь. Горишь желанием.

Внутри меня всё переворачивается. Его близость пугает и одновременно притягивает. Запах его одеколона щекочет ноздри, а взгляд обжигает сильнее всякого пламени.