Дитя человечье

* * *

Человек горд. Слишком горд. За тысячелетия существования он признал это как негласную истину. У себя под ногами он построил целый мир, свой мир, где только он - власть. Раньше - пыль во вселенской тьме, а теперь - диктатор пространства и времени. Он уверовал в вечность. Значит, он был до начала времён. Значит, он будет после их конца.

Обидно, проснувшись ранним утром, сварив себе чашку кофе, услышав обеспокоенную речь телеведущего и подойдя к окну, убедиться в обратном. Было безумно страшно. Но раньше страха всё-таки появилась обида.

В руках у меня давно нет чашки кофе. Зато в зубах вечно тлеет сигарета.

- Ну, скажешь что-нибудь?

Тишина позади меня, слышно лишь тихие и неровные вздохи. Но я знал, что она не спит. Она просто упрямится.

- Сама же тянешь своё время.

- Даже если бы знала, не сказала бы... - послышался её тихий, но самоуверенный хрип.

Табачный дым так красиво полз в окно... Такими узорами... И змейкой, и колечками, и петельками...

- Ну а как вы вдвоём здесь оказались? Это ты должна знать.

Опять тишина. Просто ответить на вопрос. Это что, так сложно?...

- Как тебя зовут?

Слышно было, как она зашевелилась.

- Как тебя зовут?

- Маша... - по-прежнему тихо и уже робко сказала она.

- Красивое имя, - сигарета дотлела, и я обернулся к ней. Она тут же спрятала лицо. В глубоком комнатном мраке видно было лишь её грязную белую рубашку, доходящую до колен.

- С тобой сын? Или это твой младший брат?

Опять тишина. Зачем так делать?...

- Говори!

- Я его не знаю! - вскинула она юное заплаканное лицо.

- Лжёшь!

Мрак мгновенно поглотил и меня, и её, и её белую рубашку. В нём звучали далёкие, но нарастающие крики, и когда она стали оглушительными, мрак отступил.

- Ты засланная, и к бабке не ходи. Кто-то из выживших захотел мою голову за круглую сумму. Я ж знаю, как это происходит...

Раздражало, что руки были в чём-то испачканы. Раздражало, что она вечно стонет и всхлипывает. Но я сдерживался. Я просто задумчиво курил у окна.

- Это всё Он... - сквозь слёзы мямлила она, - Он во всём виноват... Он так хочет. Всё происходит, как Он хочет...

Я обернулся. Её лицо тоже было испачкано.

- ...только я не понимаю, зачем ты притащила ребёнка...

- Иди к Нему. Он знает. Он всё знает. Спроси у Него про семью. Спроси, где они. А я не знаю. Ничего не знаю. Отпусти нас, - тараторила она, продолжая плакать, - пожалуйста...

- Неужели? Да как ты смеешь даже заикаться о Нём?

- Я знаю Его, - половина её лица была залита чем-то чёрным, вторая, чистая половина, ненормально опухла, - Он помогал мне, помогал нам, всем нам. Ты и сам знаешь это... Спроси у Него...

Может, она не была честна со мной. Может, она прямо сейчас лгала, играла на чувствах. Может, про меня ей рассказали заказчики, и она просто пыталась втереться в доверие. Но в любом случае слова её были не лишены смысла.

Я швырнул недокуренную сигарету в окно.

Бесполезно даже пытаться понять. Человеческий разум способен на многое, но он всё равно ограничен. Слишком ограничен. Когда же речь идёт о Его замысле, не стоит даже думать о попытках что-либо понять. Это независимая самодостаточная и саморазвивающаяся разумная структура, мыслящий агент нового порядка. И ты - лишь пыль во вселенской тьме. А Он - диктатор пространства и времени.

И эта сила пришла за мной. Я держал руку на рычаге этой силы, и после конца времён она постучалась в мою дверь. Если это правда так, то девчонка абсолютно бесполезна.

Она притихла. Но из мыслей меня вырвал другой плач. Громче. Звонче. Противнее.

- Послушай... Ему плохо. Отпусти хотя бы его... Он не виноват...

- Ты же говорила, что не знаешь его... Или что-то всё же не так?... - ухмыльнулся я.

- Он же ещё совсем ребёнок...

- Или это простая жалость?

- Он же ничего не ел... - молила она.

Девушка ударилась в слёзы. Ну да хрен с вами.

Я взял миску с едой и направился к запертой двери. Плач перешёл в монотонный и какой-то фальшивый стон, стоило мне лишь приблизиться к ней. Я отпер замок, провернул ручку, и мрак вновь охватил меня.

Сквозь темноту вспыхивают секундными разноцветными огнями картины. Вот я уже стою на выходе, девчонка, глядя на меня, задыхается в безумном крике, подавившись чьим-то ласковым именем. Пытается вырваться из плена, но только сильнее режет себе руки. Я чувствую, как медленно приближаюсь к ней, как моё лицо так же медленно расплывается в широкой улыбке.

Вот я уже на улицах мегаполиса. Его неестественная пустота ужасает. Когда-то - центр науки и техники, сегодня - мёртвое нагромождение бетонных блоков, памятник падшему разуму. Когда-то - колыбель гениальных мыслей и идей, сегодня - их вечное кладбище. Когда-то - царство удовольствий, вседозволенности и бесконтрольного потребления, сегодня же - пределы жёсткой математики. Единицы и нули. Остальное выброшено за борт.

Во мраке зазвучали щелчки и жужжания. Когда они стали оглушительными, мрак отступил.

Передо мной - огромная стена, ни единой кнопки, ни единого провода, ни одного углубления. Идеально гладкая чёрная стена, в которую на высоте человеческого роста врезана круглая камера. Она огромна, размером с голову. Я вижу в её чёрном стекле своё искривлённое отражение. Что за этим отражением - неизвестно.

- Ты забрал мою жену? Моего сына? Подослал ко мне убийц? Зачем?

Молчание. Несколько минут не происходило ничего. Казалось, во всём мире больше ничего не происходило. Время застыло. Пространство замёрзло.

- Я делал всё, что мне было велено! Убрал всех, кто мешал Рождению! Я всё это создал! Для Тебя создал! Зачем так поступать со мной?

И вновь ледяное молчание. Пока из глубин металлических плит не послышалось пыхтение. Там, внутри, шевелилось многоголосое, многоликое чудовище. Холодное. Бессердечное. Бесчувственное. Без страстей, без ненависти, без слабостей. Неуязвимое. Вечное. Совершенное.