Дневник

Записка на форзаце

Если ты это читаешь, значит, я мёртв.

Пожалуйста, уничтожь эту тетрадь.

25 января 2012 года.

2002

28 февраля 2002.

Сегодня нашёл в коробке на чердаке альбом, а в нём была старая фотография. Лорна… мама, ещё совсем молодая, а рядом с ней какой-то незнакомый мужик. Вот в чём дело: мы с ним, с этим мужиком, очень похожи, просто одно лицо. Ну и ну!

Я показал фотографию ей, а она меня ударила.

Она сказала:

«Не лезь не в своё дело».

«Это моё дело. Это касается меня непосредственно. Кто он?»

«Хорошо, Итан. Если тебе станет от этого легче, твой отец. Биологический отец».

«Я не тупой, догадался, спасибо. Он жив? Имя, адрес. Я хочу знать всё».

«Тебе не нужно этого знать».

Лорна ужасно разгневалась – она же корчит из себя святошу, а я предъявил ей доказательство, что она просто лгунья. Зла на неё не хватает! Захотелось это записать, рассказать то всё равно некому.

Отца Натаниэля давно нет, и я его совсем не помню, но он, вроде как, был неплохим малым. Почему-то мне стало чудовищно стыдно перед ним — будто я тоже его обманывал, называя отцом, хотя я-то понятия не имел, что это ложь. Лорне вот совсем не стыдно.

Ненавижу её. Лучше бы тогда умерла она, а не он. У меня была бы нормальная жизнь, ведь он не был одним из нас.

2 июня 2002.

Хорошо, что вспомнил про эту тетрадь, хоть запишу. Трудно, конечно, такое писать…

Дело было так:

День выдался славный, и я пошёл на остров, но посидеть там спокойно мне не удалось. Притащилась какая-то мелюзга — странно, думаю, я раньше её нигде здесь не видел. Оказывается, эта Джудит — та самая сиротка, которую недавно удочерила наша соседка, миссис Дэвис. Я чуть сдуру не ляпнул: «Ах, так ты приёмная!» — но всё равно сморозил что-то в подобном духе, пусть и менее резкое. Из вежливости пригласил к нам и дал девчонке яблоко, чтобы отстала, а она… уронила его в реку и плюхнулась туда сама. Я пытался её выловить, но девчонка пропала. Только и видел, как она мелькнула в воде, и всё…

Мама устроила допрос, почему это я вернулся домой мокрый до нитки, и, ожидаемо, осудила меня за порыв «погеройствовать». Плавать-то я не умею — и сам мог утонуть. А то я не знаю! Воды я нахлебался изрядно.

Я бы не стал говорить Лорне всё, как есть, но надеялся, что она что-то слышала про девчонку, может, её вынесло на берег дальше по течению.

«Нет, милый, но её обязательно найдут, не волнуйся…»

«А если она утонула?».

«Дети часто тонут, ничего не поделаешь».

Мама, как всегда, в своём репертуаре. Я не успел даже возмутиться её цинизму, когда она снова заговорила:

«Так там были только вы двое? Вас кто-нибудь видел?»

«Какое это имеет значение?»

«Ответь на вопрос, Итан».

«Только мы».

«Хорошо».

Лорна посоветовала помалкивать о том, что случилось. «Нам не нужны проблемы и лишнее внимание». В тюрьму меня, конечно, никто не посадит, но соседи будут коситься и выдумывать всякие небылицы.

Вот, что маму волнует: что подумают соседи. Ей плевать, что девочка погибла по моей вине.

Я не смог её спасти.

4 июня 2002.

Три дня ничего не было слышно. Я просматривал все газеты, пока в одной из них не мелькнула заметка, но я и без неё уже догадался, что девочку нашли. Нашли мёртвой, как я и предполагал.

Я видел на улице миссис Дэвис. У неё было красное и заплаканное лицо. Она поспешила скрыться за забором, даже не поздоровавшись.

Она не знает, что я к этому причастен. Никто не знает, кроме мамы. А она тем временем сделала свой ход:

«Его зовут Шейн, но он живёт далеко отсюда».

«О чём ты, чёрт возьми? Сегодня нашли тело девочки, она…»

«Прекрати сквернословить, Итан. О твоём отце. Ты же хотел знать, кто он. Я могу связаться с ним и устроить вашу встречу».

Вот тогда я и разбил то долбанное окно, так вышел из себя. Мама тут же ухватила меня за горло и потребовала:

«Научись держать себя в руках! Хочешь сдохнуть?».

«Хочу, чтобы ты прекратила это! Девочка погибла. По моей вине! Тебе плевать?»

Она меня снова ударила. В воспитательных целях, разумеется. Она сказала:

«Если ты не топил её собственноручно, то в этом нет твоей вины. Я люблю тебя и забочусь о тебе. Ты знаешь правила».

Нет, не любишь. Ты, наверное, понятия не имеешь, как это. Я тоже.

7 июня 2002.

Она сказала, что мне нельзя ходить на похороны. Так и сказала «нельзя» – в крайне категоричной форме, конечно, тут же объяснив это беспокойством о моём состоянии. Хотя я знаю, что причина в другом: моё появление там было бы странным. Мама общается с соседями, а я их всячески избегаю. С чего это вдруг я решил выразить сочувствие?

После долгих препирательств я всё-таки потащился на кладбище. Было очень мерзко: не прекращая, шёл дождь. Жалко маму девчонки, да так сильно, что я не решился подойти к ней, чтобы что-то сказать. И что бы я сказал?

«Простите, что не спас вашу дочь».

«Стыдно в этом признаться, но я не умею плавать».

«Вообще-то это я дал ей яблоко…»

«Всё это из-за меня».

Не понимаю, как такие вещи вообще говорят людям.

Миссис Дэвис даже не плакала, а стояла такая окаменевшая. В руках у неё были какие-то странные цветы, похожие на колокольчики, хотя обычно на похороны приносят каллы или зловонные лилии.

Но я тоже притащил эти цветы, они продавались у кладбища. Я взял первое, что попалось, подумал, что так будет правильно. Потом почитал про них: hyacintus – по-гречески «цветок дождя». Есть ещё версия о «цветке печали» и грустная, но идиотская древнегреческая легенда.

Народу было мало, только миссис Дэвис и кое-какие её друзья. Её муж давно умер. Я слышал, что он был мудаком – крепко пил и поколачивал жену. Город маленький, все это знают.

Миссис Дэвис вела одинокую жизнь, а в конце весны удочерила эту Джудит. Девочка и месяца с ней не прожила. Это просто ужасно.

2003

1 января 2003 г.

Стоило в новогоднюю ночь всем разойтись, как ко мне нагрянула Мэл.

Она потребовала рассказать, что я задумал. Она больше не могла терпеть, её просто-таки распирало от любопытства, она ради такого даже рискнула выбраться из гостевого крыла особняка.

Я попытался её задобрить – отдал ей телефон, что мне на день рождения подарил Шейн. Пусть развлекается и не пристает с расспросами. Но нет. Она уперлась, стала настаивать. Полезла в мой ноутбук.

Мы подрались, хотя давненько этого не делали. В детстве часто случалось, но тогда шансов у неё было больше. Она не унаследовала исполинский рост своей мамаши, всё такая же мелкая пигалица. Но колдует хорошо, хотела запустить в меня проклятьем, да я её опередил и скрутил. Уложил на кровать, чтобы не брыкалась, а то на грохот сбежался бы весь дом.

Мэл это по-своему расценила.

«Что ты задумал? Хочешь меня трахнуть?».

«Да с чего ты взяла? Не собираюсь я тебя трахать, дура».

«А, ну понятно. Ты же предпочитаешь дрочить на Луизу».

«Вовсе я этого не делаю!»

Было... Давно. Разок. Два… Но мне потом стало очень стыдно. До сих пор стыдно. И вообще – это Мелиссы не касается. Нечего ей лезть не в своё дело. Только у неё имелось другое мнение на этот счёт. Она принялась и дальше меня доставать:

«Да-да, вот оно что. Но она тебе никогда не даст, не надейся. Да и с девчонками из школы тебе ничего не светит из-за твоей кислой рожи. Бедный-бедный Ит. Но я могла бы помочь, протянуть руку помощи».

«Да сдалась мне твоя долбанная рука. У меня всё нормально с девчонками из школы»

«Врёшь. Я тебя знаю».

Я стал с ней спорить и выдумывать какие-то небылицы про одноклассницу, с которой у нас уже всё случилось. Мэл заинтересовалась и засыпала меня неудобными вопросами, на которые у меня не нашлось внятных ответов. Она почуяла слабину и вцепилась бульдожьей хваткой.

«Ой да брось. Ничего у тебя не было, ты всё фантазируешь».

«Было!»

«Тогда докажи».

«С тобой, что ли?»

«А ты видишь тут кого-то ещё?»

Мэл меня, конечно, совсем не вдохновляет. Мелкая, прыщавая, тощая, ноги кривые, ни груди, ни задницы, да и мы всё-таки друзья, как-то это неловко. Ей скорее хочется отвинтить голову, чем трахнуть. Но как тут устоять, когда она сама предлагает? Главное не упасть в грязь лицом. Надо просто напустить на себя серьёзности и сделать вид, что делаю ей огромное одолжение.

«Ладно, твоя взяла. Раздевайся».

Вышло всё максимально нелепо. Мэл, кажется, заранее это спланировала, даже резинки где-то раздобыла и полезла с унизительными инструкциями, как этим дерьмом пользоваться. Отмахнулся от неё, мол, сам разберусь. Мы с той девчонкой из школы типа спали без них. Так, говорят, острее ощущения. И плевать, что опасно.

Мэл с этого заявления знатно повеселилась.

Смотреть на неё не было сил, трогать особо не за что, а целоваться она училась, видимо, у самки богомола, пытаясь отгрызть мне голову в процессе. Пришлось пропустить прелюдии, перейти сразу к следующим этапам, ну и перевернуть Мэл на живот, чтобы не таращиться на её знакомую с детства физиономию.

В таком положении можно было представить на её месте кого-то посимпатичнее. Но это сыграло со мной злую шутку, я увлекся, думая об одной смазливой дуре из школы, и быстро кончил. Мэл демонстративно довела себя до оргазма пальцами, и выкупала меня в долбанном океане презрения. Принялась измываться.

Я разозлился и пригрозил, что сейчас пойду к её матери и швырну окровавленную простыню ей в лицо.

«Ну ты и урод» – сказала Мелисса, показала фак и наконец-то свалила.

5 января 2003

Гости уехали.

Никогда. Больше. Не. Хочу. Видеть. Южных. Ведьм. Никого из них. И особенно Мелиссу.

После той ночи она посчитала себя обязанной всячески меня изводить. Наедине мы больше не общались, но даже в присутствии посторонних она омерзительно кривлялась и изображала похабные жесты, пока никто не видит.

Прощаясь, она обняла меня и шепнула на ухо, ничуть не страшась, что её услышат:

«А член у тебя ничего, жаль, что ты такой скорострел. Потренируйся, что ли, пока меня не будет».

Ненавижу.

Не знаю, каким чудом я её не придушил, не развязал войну между Севером и Югом. Пришлось напомнить себе, что преимущество не на нашей стороне, нас осталось мало, а южанок целый пчелиный рой и все злющие.

Мама очень косо на нас поглядывала. Она догадалась, что между нами что-то случилось. И, конечно, заговорила об этом, стоило им убраться восвояси. Подлила, так сказать, масла в огонь.

«Ты мог бы жениться на ней, когда вы станете старше. Это отличный политический ход, чтобы примирить наши Ковены».

«Ни за что в жизни! Я её ненавижу»

Лорна неодобрительно покачала головой.

«Какой же ты ещё ребёнок».

Катись к чёрту!

6 января 2003

Я пошёл на остров, чтобы проведать Джуди.

Река заледенела, а снега нападало столько, что я едва пробрался через сугробы. Уже подходя к месту, увидел неглубокие маленькие следы.

Она обнаружилась у берега, что-то там разглядывала, но я не стал интересоваться, что именно. Не очень-то вежливо взял её за шкирку, как нашкодившего щенка, и поставил подальше от края. Ещё не хватало, чтобы она провалилась под лёд и снова погибла.

Джуди полезла ко мне обниматься. Ненавижу все эти «обнимашки» и чужие прикосновения вообще, с трудом сдержался, чтобы на неё не наорать. Она испуганно отскочила, принялась оправдываться и почему-то снова перешла на «вы».

«Я боялась, что вы больше не придёте. Вас давно не было»

«У нас были гости, извини. И говори мне «ты», я же тебя просил».

Она очень серьёзно кивнула и вывалила на меня целую кучу ненужной информации.

Она тут не появлялась, к ним с «мамой Сэнди» тоже приезжала родня.

Джуди восторженно щебетала, как ей понравилось отмечать Рождество в кругу семьи, это для неё в новинку. До того она воспитывалась в государственном учреждении, там всё было по-другому. Она говорила об этом с поразительной легкостью для восьмилетки. Это меня впечатлило. Всё-таки… есть в ней что-то особенное.