Дневник грязнокровки.

Пролог.

Пролог.

Гермиона шла по пустому коридору, ведущему к аудитории на урок Защиты от тёмных искусств. Она помогала профессору Спраут пересаживать мандрагоры для первокурсников, и в качестве благодарности ей разрешили немного опоздать на занятие.

Прохладный воздух щекотал кожу сквозь ткань мантии, а от ботинок раздавался мягкий шорох по каменному полу. Гермиона шла не торопясь, наслаждаясь влажным ароматом трав и земли, впитавших недавний дождь. После мятной зубной пасты — это был её любимый запах, возвращавший в детство. В памяти всплывали прогулки с родителями по дубовой роще в городском парке — где после грозы они прятались под тяжёлой листвой и смеялись, ловя дождевые капли на ладони.

Неожиданно Гермиона замедлила шаг — цепочку приятных воспоминаний прервала неприятная встреча. На подоконнике между окон, выходящих во внутренний дворик школы, сидел слизеринец, по-видимому, прогуливающий урок.

Гермиона, быть может, прошла бы мимо, не обращая внимания, но этим учеником оказался Драко Малфой.

Его взгляд обжигал — слишком прямой, слишком внимательный

— Малфой, разве ты не должен быть на уроке Защиты? Или ты предпочитаешь сидеть здесь и пялиться на прохожих?

Он не ответил. Неожиданно встал, с какой-то хищной небрежностью, словно знал, что она не уйдёт.

Гермиона ускорила шаг, но не успела — Драко преградил ей путь.

Она едва успела вздохнуть, как его руки схватили её за запястья. Учебник с глухим стуком упал на пол, а её спина с тихим шорохом ударилась о холодную каменную стену..

Держа её за запястья, он прижал её к стене, подняв её руки вверх и удерживая одной рукой.

— Какого чёрта ты творишь, Малф..— крикнула Гермиона, пытаясь вырваться, но он не дал ей договорить.

Он внезапно наклонился и впился губами в её. Не нерешительно, не осторожно — резко, властно, с примесью ярости и чего-то, чему Гермиона не могла сразу дать имя. У нее перехватило дыхание.

Девушка пыталась вырваться, пыталась что-то сказать, но всё смешалось — её дыхание, его рука, удерживающая её запястья, её сердце, грохочущее где-то в горле. Его губы были горячими, почти обжигающими. Она чувствовала, как его тело прижимается к её, как его пальцы сжимают её запястья, как гул крови шумит в ушах.

Когда всё его внимание сосредоточилось на её губах, а хватка на запястьях чуть ослабла, Гермионе удалось вырваться. Она резко оттолкнула его, тяжело дыша. Щёки пылали, волосы выбились из причёски, а взгляд метался между яростью и шоком.

— Ты сошёл с ума, Малфой! — выпалила она.

И прежде чем он успел что-либо сказать, её ладонь с громким хлопком врезалась в его щёку Хлопок пощёчины прогремел, как выстрел, и в наступившей тишине было слышно только, как её шаги затихают за поворотом.— Гермиона уже разворачивалась и убегала прочь.

На полу осталась лежать её заколка. Маленькая, украшенная ракушками, она соскользнула с волос при столкновении и теперь лежала, разбитая, словно символ чего-то большего.

Драко стоял неподвижно. Его хищный, уверенный взгляд сменился. В нём теперь читались растерянность, сомнение… и, возможно, страх.

Он смотрел ей вслед, не веря, что всё произошло по-настоящему. Его сердце грохотало в груди. Только что он — Драко Малфой, чистокровный волшебник из древнего рода — потерял над собой контроль. Из-за неё. Из-за Грейнджер.

Он провёл рукой по лицу, опуская взгляд. Наклонился и поднял заколку. Она раскололась на две части, а несколько крошечных ракушек откатились в стороны. Он сжал её в кулаке, чувствуя, как острые края врезаются в ладонь. На секунду закрыл глаза, и его дыхание стало прерывистым.

Вкус её губ всё ещё был с ним — мягких, тёплых, с еле уловимым ароматом малины.

Она была в его голове.

Нет — уже в сердце.

Он открыл глаза. Холодная, маска безразличия вернулась на лицо, как броня. Он убрал обломок заколки в карман брюк, выпрямился, поднял учебник Гермионы с пола и медленно направился прочь по коридору.

Никто не должен узнать.
Никто, — подумал он.

Дорогой читатель! Я буду очень рада, если ты поддержишь меня и мой фанфик - добавив его в библиотеку или поставив звездочку. ^__^

Глава 1. Розовая угроза.

Купе было душным. Даже окно не помогало — воздух всё равно оставался липким, как ощущение под кожей, которое Драко не мог стряхнуть с конца лета.

Блейз что-то лениво рассказывал про свою мать и нового любовника, слизеринцы хихикали, а он слушал вполуха. Мысли витали где-то дальше — за пределами вагона, за пределами школы, за пределами всей этой показной юности.

Дверь в купе открылась.

— О, только посмотрите, это наш герой, — лениво протянул он, когда Поттер прошёл мимо. — Поверить не могу, что нас всё ещё не эвакуировали. Аврорат не в курсе, что с нами едет великий защитник человечества?

Поттер остановился. Уже хотел что-то сказать, но вперёд вышла она.

Грейнджер.

— Заткнись, Малфой, — холодно произнесла она, глядя прямо в глаза.

Её голос был как лезвие — чёткий, уверенный, но без привычной истеричности. Не выкрик. Удар.

Он чуть приподнял бровь.

— А ты стала острее. Я бы сказал — злее, Грейнджер. Гриффиндор тебя не узнает.

— Просто выросла, в отличие от тебя, — бросила она и пошла дальше по коридору, не дожидаясь ответа.

И он ничего не сказал в ответ. Только смотрел ей вслед. Длинные локоны, чуть влажные от жары, лёгкое движение плеч, когда она быстро шагала прочь.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда грязнокровки окажутся вне закона… Грейнджер! — крикнул Драко ей в спину.

Она не обернулась.

Шла, как будто и не слышала. Как будто он был пустым местом. Как будто его слова — ничто..

— Эй, Блейз, — процедил он сквозь зубы. — Что там интересного отец тебе из поездки привёз? Давай сюда.

Блейз усмехнулся, не став спорить с тоном.

— На, смотри. Только не разбей, Малфой.
Он достал небольшую коробочку — тёмная, глянцевая, с узором из витиеватых рун.
Материал напоминал полированный обсидиан, но был странно… холодный. Даже в руках.

— Это что? — нахмурился Драко.

— Бездлушка. Отец нашёл её в какой-то лавке в Болгарии. Старая эмпатическая магия. Типа… откровения, если верить продавцу. Показывает то, что ты прячешь сам от себя. Или боишься потерять.

— Тьфу, бред, — буркнул Драко, но взгляд его задержался на коробочке.
Он сжал её в руке. Лёгкая. Как будто в ней ничего нет.
Когда они добрались до повозок, Драко услышал голос Поттера, звучащий немного громче обычного.

— Я тебе говорю, Рон, они стояли прямо здесь. Такие... чёрные, с крыльями. Тянут повозки. — Поттер показывал на пустое пространство перед ними.

— Я ничего не вижу, Гарри, — ответила Грейнджер, нахмурившись. — Там никого нет.

— Я тоже, — подтвердил Уизли, зевая.

Драко фыркнул.
«Поттер, у тебя совсем поехала крыша», — с усмешкой подумал он.

— Я их вижу, — вдруг раздался тонкий, спокойный голос.

Он приподнял бровь. Рядом с Поттером стояла Лавгуд. Всё такая же странная, с растрёпанными волосами и слегка отсутствующим выражением лица.

— Они называются фестралы, — пояснила она спокойно. — Их могут видеть только те, кто видел смерть.
— Красивые, правда? Особенно их глаза.

Драко усмехнулся.
— Ещё одна чокнутая. Кажется, Хогвартс всё больше напоминает психушку, нежели школу магии.

Они сели в повозку. Колёса скрипнули, и карета покатилась в сторону замка.

Драко рассеянно смотрел вперёд и вдруг заметил, что в повозке впереди, чуть отвернувшись от своих друзей, сидела Грейнджер. Она смотрела в сторону леса, залитого лунным светом, — задумчиво, почти отрешённо, как будто её мысли были далеко за пределами школы.

Он поймал себя на том, что слишком долго на неё смотрит.

— Эй, Драко, — прервал его Блейз. — Ты думаешь, Поттер и правда всё это выдумал?

— Этот идиот может выдумать что угодно, — отрезал Драко, не отрывая взгляда от Гермионы.

— Просто... я слышал, — начал Блейз, но Драко резко повернулся.

— Забини, ты можешь хотя бы на пять минут заткнуться?

— Конечно, — ответил тот, моргнув. — Прости, Драко.

Повозка затормозила у крыльца, и студенты начали выходить. Воздух стал прохладнее, и Драко наконец почувствовал облегчение — жара поезда осталась позади.

У входа в замок их уже ждала профессор Макгонагалл. Выглядела она как всегда строго, но в глазах мелькала усталость.

— Добро пожаловать в Хогвартс. — Её голос прозвучал твёрдо, но не без напряжения. — Прошу вас… в этом году особенно — сдержанность и дисциплина. Министерство магии проявляет особый интерес к нашему учебному процессу.

«Интерес», — хмыкнул про себя Драко. — Лучше назвать это вмешательством.»

Он заметил, как Поттер прищурился, а Грейнджер буквально подалась вперёд, насторожившись.
Типично. Почует заговор — и пойдёт в бой, даже если против неё армию выставят.

Как только двери в большой зал распахнулись, гул голосов заполнил пространство. Потолок сиял звёздами, как всегда, и свет свечей отражался в бокалах, тарелках, глазах.

Драко занял своё место за столом Слизерина. Он не слушал ни Блейза, ни Пэнси — взгляд выискивал Грейнджер, сам того не замечая. Нашёл её быстро: сидела между Поттером и Уизли, слегка нахмуренная, как будто предчувствовала бурю.

Дамблдор встал.

— Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год, — начал он своей обычной мягкой манерой. — У нас есть важное объявление. В этом году преподавателем Защиты от Тёмных Искусств станет…

О да, — подумал Драко, как только увидел её.

Драко не удивился.

Он знал.

Отец упоминал её в письме, ещё в августе — "Министерство наведёт порядок в Хогвартсе, сын. Следи за Амбридж. Она человек Фаджа."
Он даже видел её на одном из светских приёмов — вся в розовом, улыбающаяся, как поддельная фарфоровая кукла, от которой веяло жуткой приторностью.

— …Долорес Джейн Амбридж, — закончил Дамблдор и сделал шаг назад.

Женщина в нелепом розовом костюме встала с места за учительским столом. На её лице застыла улыбка — слишком широкая, слишком неестественная. Она издала мерзкий, мелкий смешок. Драко передёрнуло.

Глава 2.  Находка

Урок Защиты от Тёмных Искусств проходил в тишине, натянутой, как струна. Амбридж сидела на краю стола, словно в гостиной, а не в классе, с аккуратно сложенными руками и сладкой, приторной улыбкой.

— Итак, дети, — протянула она, — откройте свои учебники на пятой странице. Сегодня мы будем читать, обсуждать и размышлять. Без палочек, пожалуйста.

Гарри поднял руку.

— Профессор Амбридж, а когда мы начнём практиковаться? Учиться защищаться?

— О, мистер Поттер, — её голос был тягуч, как мёд на солнце. — Я уверена, что если вы просто выучите теорию, то необходимости в защите и не возникнет.

— Но как мы сможем защищаться, если нас атакуют? — не унимался он.

— Министерство магии гарантирует вашу безопасность, — всё с той же улыбкой отрезала она. — Заклинания на уроках — это излишне. А теперь — к тексту, пожалуйста.

— Это абсурд, — резко сказала Гермиона, опустив руку. — Учебник не научит нас отражать проклятия. Мы должны уметь защищаться на практике.

— Мисс Грейнджер, — протянула Амбридж, не сводя с неё взгляда. — Вы явно не понимаете, как работает современное образование. Ваше мнение — лишнее. Сядьте.

Драко откинулся на спинку стула, скрестив руки. Он наблюдал за происходящим с надменной ленцой, едва сдерживая усмешку.

«Поттер снова играет героя. Грейнджер — как всегда, в бой. Уизли … просто Уизли. Неудачник..»

Он усмехнулся краешком губ. Амбридж его раздражала, да, но была по-своему занятна. Властная, в розовом, с голосом няньки и глазами чиновника.

Отец упоминал её в письме. "Следи за Амбридж. Она человек Министерства. Хогвартс приведут в порядок."

Порядок был ему близок. Чистота. Контроль. Дисциплина. Всё, чему учили с детства. И всё же — скука. Эта милая диктатура в рюшечках вызывала лишь зевоту.

Весь урок Амбридж посвятила тому, чтобы читать вслух выдержки из учебника, подчёркивая слова вроде «ответственность», «послушание» и «безопасность». Затем она задавала вопросы, не требующие размышлений — только пересказ. Когда кто-то осмеливался задать встречный вопрос, её улыбка становилась опасно шире.

Драко понимал, что не за горами его лучшее будущее. В отличие от большинства неудачников здесь, он — представитель великого древнего рода. У его отца есть власть, деньги, связи — и всё это в будущем перейдёт к Драко. Чистокровный волшебник, ученик школы магии с достойными оценками и будущий глава дома Малфоев. На своём факультете он самый популярный: девчонки бегают за ним табуном, всё, что он пожелает, тотчас окажется у него в руках.

С этими мыслями он улыбался. В то время как Поттер, Уизли и Грейнджер сидели с кислыми рожами.
Он же был другим. Лучше, чем они, и чем кто-либо в этой аудитории.

Его размышления прервал голос Грейнджер:

— Это был не урок. Это была пытка для любого здравомыслящего волшебника...

— Гермиона, — сказал Рон, убирая тетрадь в учебник, — говори потише. Эта розовая бестия наверняка подслушивает всё, о чём тут говорят.

— Рональд Уизли, — серьёзно начала она, — этой розовой бестии может не понравиться даже цвет твоих волос, стоит тебе только лишний раз что-то сказать. Или назвать её розовой бестией… к примеру, — в конце хихикнула Гермиона.

— Да уж, тут ты права. Надо держать язык за зубами.

— И быть начеку, — добавил Гарри. — Пойдёмте, не хочу находиться здесь ни одной лишней секунды.

И после этих слов троица дружно направилась к выходу.

— Да уж, Уизли, рот у тебя больше твоих мозгов, — ухмыльнулся Драко.
— Крэбб, Гоил, торопитесь, болваны. Я хочу успеть посмотреть тренировку команды по квиддичу Рейвенклоу.

К вечеру, когда коридоры начали понемногу пустеть, Драко решил отправиться в библиотеку. Крэбб и Гоил остались в гостиной Слизерина, увлечённо пожирая шоколадные плюшки, и он с облегчением сбежал от их чавканья и пустых разговоров. Иногда тишина была куда приятнее компании.

Библиотека встретила его знакомым запахом пыльных страниц, кожаных корешков и воска. Мягкий свет ламп струился между рядами высоких книжных стеллажей, создавая ощущение, будто он попал в тайное святилище знаний. Воздух звенел тишиной, нарушаемой лишь шелестом переворачиваемых страниц и редким постукиванием перьев о пергамент.

За одним из дальних столов, словно влитая в окружающую её атмосферу сосредоточенности, сидела Гермиона Грейнджер. Она не замечала ни шорохов, ни чужих шагов, ни даже легкого скрипа кресла неподалёку — весь её мир сейчас заключался в книге, которую она жадно читала, склонившись к страницам. Прядь волос упала на глаза, но она даже не попыталась убрать её — настолько глубоко погрузилась в чтение.

Драко лишь скользнул по ней взглядом и прошёл мимо. Спустя какое-то время, когда он выбрал пару книг и вернулся к тому же столу, Гермионы уже не было. На столе осталась толстая книга по трансфигурации — и, едва заметно выглядывая из-под обложки, потёртый тёмно-бордовый блокнот.

Он приподнял обложку. Это не был учебник. Далеко нет.

Уголок его губ дрогнул.

— Ну-ну, что же тут у нас, будни грязнокровки Грейнджер? — прошептал он с откровенным удовольствием, устроившись поудобнее на стуле.

Это определённо будет самое интересно чтиво за последние месяцы.

Драко забрал дневник в гостиную Слизерина. Его приятелей уже не было, и в комнате стояла приятная тишина. Он развалился в кресле, закинул ногу на подлокотник и, перелистав пару страниц, раскрыл дневник на последних записях.

И очень удачно.

Грейнджер писала о своих чувствах. О нём.

"Он снова это сделал. Снова назвал меня грязнокровкой... Я сбилась со счёту, какой уже это раз за все эти годы. Но дело даже не в этом, а в том, что мне до сих пор больно от этих слов. Каждый день, из-за таких как он, мне приходится доказывать, что я достойна называться волшебницей. Что я не хуже этих надменных и вычурных представителей голубых волшебных кровей."

Драко задержался на этих строчках. Лёгкая тень усмешки скользнула по лицу. Конечно, она должна была понимать, что слова — это всего лишь оружие. Он его использовал, чтобы уязвить, и судя по её исповедям, попадал в цель каждый раз.

Глава 3. Утреннее удовольствие.

Утром Драко проснулся в приподнятом настроении — вчерашний вечер прошёл так удачно, что теперь у него было новое, весьма занимательное занятие.

Он оделся, поправил галстук и, улыбнувшись Крэббу и Гойлу, сказал им:
— Доброе утро.

Те удивлённо переглянулись — от Драко такое приветствие было сродни высшей награде.

Пока они спускались на завтрак, он вспоминал вчерашние прочитанные строки в дневнике Грейнджер. Значит, всё-таки ей не всё равно, и его слова действительно бьют её по больному месту. А то равнодушие, с которым она ушла, даже не оглянувшись, — ничто иное, как маска. А он ведь чуть было поверил… Ха! Конечно, Грейнджер не всё равно. Кому приятно быть грязнокровкой? Вряд ли такие вообще найдутся.

Придя в Большой зал, Драко в первую очередь стал выискивать среди учеников Грейнджер и, обнаружив её, сидящую напротив Поттера и Уизли и явно не в лучшем настроении, толкнул Крэбба:
— Пойдёмте, сядем туда.

Он направился к столу Слизерина поближе к месту, где сидела троица.

Когда Драко сел, перед ним тут же появился его любимый завтрак — свежая яичница с мягким желтком и тонко нарезанный бекон, прожаренный, но не пересушенный. Затем кружка чёрного чая с кусочками английской карамели.

Взяв кружку и сделав глоток, он прислушался к разговору за соседним столом, предварительно указав своим приятелям, чтобы те закрыли рты и сидели смирно.

— Я везде искала… — явно грустным голосом произнесла Грейнджер.
— Но он же не мог просто так пропасть, — заметил Уизли.
— Да, но… а если его кто-то нашёл? — вздохнула гриффиндорка. — Если по школе начнут ходить слухи и шуточки в мой адрес? Это будет ужасно.
— Гермиона, если такое случится, мы с Роном тебе поможем, — успокаивал её Гарри.
— Да? И как вы это сделаете?
— Помнишь моё неудачное заклинание со слизнями на втором курсе? — спросил Рон.

О да, помню… — подумал Драко, едва не рассмеявшись вслух. Но удержался.

— Рон, это действительно серьёзно… Но спасибо за попытку меня развеселить, — попыталась улыбнуться она.
— Слушай, я думаю, повода для беспокойства нет. Скорее всего, какое-то особо шаловливое привидение стащило его со стола. И, если это так, твой дневник никто никогда не найдёт, — Гарри улыбнулся и погладил Гермиону по руке. — Не переживай.
— Возможно, ты прав. Если бы вчера кто-то из студентов стащил мой дневник, то, скорее всего, сейчас бы я уже слышала смешки в свой адрес.
О нет, я оставлю это удовольствие только для себя, — подумал Драко, закидывая ломтик бекона в рот.

Смакуя бекон, он с ленивым удовольствием наблюдал за троицей. Гермиона, всё ещё нахмуренная, пыталась изобразить спокойствие, но каждый раз, когда кто-то проходил мимо, её взгляд невольно метался в сторону, словно она ожидала увидеть в чужих руках свой блокнот.

«Ох Грейнджер, ты даже не представляешь, как близко он к тебе», — мысленно ухмыльнулся Драко, делая ещё глоток чая.

Крэбб и Гойл, смирно сидевшие по обе стороны, периодически косились на него в ожидании, что он объяснит, в чём смысл этой утренней засады. Но Драко молчал, наслаждаясь собственным секретом.

Гермиона тем временем явно пыталась поддерживать разговор с Поттером и Уизли, но её пальцы нервно крутили ложку, а на тарелке так и остался нетронутый тост.

— Пошли, — вдруг сказал Драко своим приятелям, доев бекон и вставая из-за стола.

На полпути он бросил быстрый взгляд через плечо и заметил, как Грейнджер украдкой снова проверяет под столом сумку, будто дневник мог чудесным образом появиться там сам по себе.

«Спокойно, Грейнджер. Мы ещё вернёмся к твоим страданиям. И я обязательно узнаю, что ещё ты так старательно прячешь», — мелькнуло в его голове.

С этим он вышел из зала, чувствуя, как внутри приятно разливается предвкушение — вечер обещал быть по-настоящему интересным.

Аудитория трансфигурации, как всегда, выглядела безупречно упорядоченной. Ряды тяжёлых дубовых парт стояли ровно, без единого перекоса, на полках у стен поблёскивали превращённые в образцы предметы: клетка, в которой вместо канарейки сидел изящный золотой кубок; канделябр, превращённый в виноградную лозу с листьями из серебра; чашка, застывшая на полпути в крысу. На доске мелом были выведены чёткие заголовки, и в воздухе витал лёгкий запах мела и старого дерева.

Профессор МакГонагалл стояла у стола, прямая и собранная, в своей неизменной изумрудной мантии и остроконечной шляпе. Её голос был твёрдым и чётким:

— Сегодня мы начнём изучение более сложной формы обратной трансфигурации. Вы уже умеете превращать живое в неживое и обратно, но теперь нам предстоит отрабатывать это без промежуточных ошибок и с полным сохранением исходных свойств объекта.

Она сделала несколько уверенных шагов к первому ряду, где сидела Грейнджер, и продолжила:

— Превращение предмета в живое существо требует не только концентрации, но и идеального представления конечного результата. Ошибка в деталях может привести к нестабильной трансфигурации.

Драко сидел чуть поодаль, на своей привычной позиции — в стороне, но так, чтобы видеть всё. Он слушал, не упуская ни слова, аккуратно записывая в конспект: «Обратная трансфигурация — ключ: концентрация + образ конечного объекта + контроль магического потока».

Перо царапало по пергаменту, а сам он украдкой бросал взгляды на Грейнджер. Та сидела, уставившись куда-то в тетрадь, но перо её не двигалось. Плечи чуть напряжены, а на лице — тень рассеянности.

— Мисс Грейнджер, — вдруг обратилась к ней МакГонагалл. — Можете ли вы назвать три основных элемента, определяющих успешность обратной трансфигурации?

Гермиона дёрнулась, словно очнулась от сна.
— Простите… что? — она моргнула и покраснела.

Класс тихо зашевелился. Драко чуть не ухмыльнулся, но сдержался, лишь склонив голову к конспекту.

— Я повторю вопрос, — ровно произнесла МакГонагалл, но в голосе послышалось лёгкое неодобрение.

Глава 4. Предвестие шторма.

Драко шёл по каменному коридору, ведущему в глубины подземелий, туда, где стены становились влажными, а в воздухе ощущалась прохлада и лёгкий запах сырости от Чёрного озера. Факелы на стенах отбрасывали колеблющиеся тени, и шаги отдавались глухим эхом.

Он уже предвкушал, как будет развлекаться, читая сокровенные тайны выскочки Грейнджер. В конце узкого коридора он остановился перед гладким участком стены.

— Salazar, — произнёс он негромко.

Камень дрогнул, очертания стены начали расплываться, и перед ним открылся проход. Драко шагнул внутрь, и его встретил холодноватый зелёный свет, пробивающийся сквозь высокие узкие окна, за которыми лениво колыхались водоросли. Тяжёлые кресла с высокими спинками стояли полукругом к камину, в котором потрескивал огонь.

В гостиной было тихо — большинство студентов ещё ужинали или застряли в библиотеке. Отлично. Он направился к своему месту, достал из сумки бордовый блокнот и, усмехнувшись, раскрыл его там, где остановился на прошлой записи.

Он опустился в одно из кресел у камина, откинулся на спинку и положил ногу на подлокотник. Тепло от огня приятно контрастировало с прохладой подземелий.

Драко провёл ладонью по обложке дневника, ощущая под пальцами шероховатую ткань. На мгновение он задержал взгляд на замке камина, слушая ровный треск поленьев, и уголки его губ приподнялись.

Он подумал. Как было бы здорово почитать дневник маленькой Грейнджер, например тот момент когда он назвал её грязнокровкой на втормо курсе, а придурок Уизли сам себя заколдовал. Он не успел закончить свою мысль, как страницы перелистнулись на нужную дату.

- Ого, дневник заколдован, так значит там записи не только последних событий…что ж..интересно.

Он начал читать.

Сегодня Малфой совершил низкий и отвратительный поступок, неприемлемый для приличного общества. Когда мы с Гарри и Роном шли на тренировку по квиддичу, оказалось, что стадион уже занят командой Слизерина. Они сказали, что тренируют нового игрока, и какое же было наше удивление, когда вперёд вышел Малфой.

Как только я увидела метлы у него и всей команды, сразу поняла — ему попросту купили место в команде.

А потом он оскорбил Рона и его семью. Я не выдержала и сказала, что, по крайней мере, в Гриффиндоре никто себе место в команде не покупал. Конечно, он разозлился… и назвал меня… тут чернила размыты…

Слёзы, — отметил про себя Драко, — она ревела, когда писала это.

…он назвал меня грязнокровкой. При всех. Я должна была что-то ответить, постоять за себя, но ком подступил к горлу, а на глаза предательски навернулись слёзы. Я так надеялась, что он не заметил.

Заметил, — с холодным удовлетворением подумал Драко. — Я видел, как ты вот-вот разревёшься. Но потом этот придурок Уизли…

В этот момент Рон выступил вперёд и попытался наложить на Малфоя заклинание, но его палочка… В итоге заклинание ударило по самому Рону, и мы побежали к Хагриду, чтобы помочь ему. Я слышала, как Малфой и остальные слизеринцы смеялись.

Это был первый раз, когда кто-то назвал меня грязнокровкой. Да, я родилась не в семье магов, но я верю, что стану отличной волшебницей. Я буду стараться. Поэтому сейчас я возьму себя в руки, успокоюсь и пойду учить новое заклинание.

А Малфой… Малфой так воспитан — ненавидеть таких, как я. Что ж. Пусть ненавидит. Мне всё равно.

На этом моменте в гостиной Слизерина неожиданно появился домовик семейства Малфоев. Он бесшумно подошёл к креслу Драко, склонил голову и протянул небольшое овальное зеркало в резной серебряной оправе.

— Господин Люциус просил передать это, — тихо произнёс эльф.

Драко поднял бровь, взял зеркало и почувствовал, как в нём колыхнулась тёмная рябь — предвестие того, что сейчас в нём появится лицо отца.

Драко едва коснулся пальцами оправы, как поверхность зеркала потемнела и стала глубокой, словно чёрная вода. Через мгновение из глубины проступили резкие черты лица Люциуса Малфоя — безупречно гладкие светлые волосы, ледяной взгляд.

— Драко, — произнёс он тихо, но так, что в голосе звенела сталь. — Я рад, что ты один.

— Конечно, отец, — отозвался Драко, устраиваясь удобнее.

— Слушай внимательно. В Хогвартсе грядут перемены. Очень скоро. И твоя задача — быть готовым.

Драко слегка приподнял бровь:
— О чём идёт речь?

Люциус чуть склонил голову, как будто оценивая, стоит ли говорить прямо:
— Министерство недовольно методами нынешнего директора. В кулуарах обсуждают его… поспешное удаление с поста. Всё оформят официально, с вескими обвинениями.

— И кто займёт его место? — спросил Драко, чувствуя, как в груди поднимается любопытство.

— У Министерства уже есть кандидатура. Женщина. Ты с ней знаком — профессор Амбридж. — Люциус произнёс имя с лёгкой насмешкой, но без тени сомнения. — Она будет действовать в интересах тех, чьё мнение имеет вес.

— Ваших? — уточнил Драко.

— Наших, — холодно поправил Люциус. — Это возможность, которую нельзя упустить. Под её руководством правила будут иными. И тебе нужно будет воспользоваться этим положением.

Он чуть подался вперёд, и в его взгляде появился хищный блеск:
— Наблюдай. Запоминай. Особенно за Поттером и его друзьями. Вскоре их положение в школе станет… шатким.

Поверхность зеркала чуть дрогнула, как от лёгкой ряби, и Люциус добавил:
— И, Драко… будь осторожен. Даже стены здесь слушают.

Его лицо медленно растворилось в темноте, и зеркало вновь стало обычным.

Драко ещё некоторое время держал его в руках, наблюдая, как тусклый отсвет камина скользит по серебряной оправе. Слова Люциуса звучали в голове, словно отзвуки далёких шагов в пустом коридоре.

Амбридж во главе школы… новые правила… другое распределение сил.

Он медленно отложил зеркало на стол и склонился вперёд, положив локти на подлокотники кресла. Взгляд его упал на бордовый блокнот, лежащий рядом.

Глава 5. То, что недоступно.

Небо над Хогвартсом затянуло тяжёлыми свинцовыми тучами, и над стадионом стелился холодный утренний туман. Морось впивалась в лицо ледяными каплями, а ветер рвал края мантий, заставляя игроков сильнее пригибаться к метлам.

Драко сжал рукоять своего «Нимбуса-2001» и оттолкнулся от земли. Метла мягко, но быстро рванула вверх, унося его сквозь клочья тумана. На мгновение он оказался выше всех, глотая колючий воздух полной грудью, и тут же услышал хриплый оклик:

— Малфой! Не для красоты летим, а за снитчем! — Флинт, капитан команды, едва держался на своей метле под напором ветра, но голос его был как всегда жёстким.

Драко резко наклонил корпус вперёд, уводя метлу в стремительный вираж. Хлёсткий ветер бил в лицо, метла дрожала под натиском порывов, но он знал — контроль у него идеальный. Под ним мантии Крэбба и Гойла мелькали зелёными пятнами, когда они изображали загонщиков, отбивая квоффл обратно к воротам.

Сквозь туман промелькнула крошечная золотая искра — тренировочный снитч. Сердце ухнуло, и Драко рванул за ним. Метла под ним вибрировала от скорости, в ушах свистел ветер. Он почти настиг мяч, протянул руку… но в последний миг снитч, словно издеваясь, нырнул вниз.

— Давай, Малфой, Поттер бы уже поймал! — заорал Флинт, с трудом разворачивая свою метлу.

Драко стиснул зубы и направил «Нимбус» в крутое пике. Холодный воздух полоснул по лицу, а мир превратился в размытые полосы серого и зелёного. Он выровнялся всего в паре футов от земли, выхватил снитч и тут же поднялся в воздух, держа добычу высоко над головой.

— Вот так, — бросил он с ленивым удовлетворением, ловя взгляд Флинта. — Поттер может идти отдыхать.

Капитан довольно кивнул, но добавил:
— Запомни, в матче он не даст тебе и секунды.

Тренировка тянулась почти два часа. Игроки несколько раз меняли позиции, отрабатывали резкие повороты и ложные манёвры. Драко несколько раз проходил опасно близко к кольцам, то перехватывая мяч, то обводя соперников, и каждый раз ощущал, как адреналин бьёт в виски. Пальцы давно онемели от холода, мантия прилипла к спине от мороси, но он не сбавлял темп.

Когда Флинт наконец скомандовал приземление, Драко спрыгнул на сырую землю, почувствовав, как ноги чуть подгибаются от усталости. Мышцы плеч ныли, а волосы были влажными от тумана, но на лице играла довольная усмешка — сегодня он летал на пределе.

Он перекинул метлу через плечо и направился к замку. Сырые каменные ступени скользили под ногами, и в лицо всё ещё бил колючий ветер. Внутри Хогвартса было теплее, но туман будто проник и сюда — сквозняки тянулись по коридорам, подхватывая клочья влаги с его мантии. После изнурительной тренировки Драко всё ещё ощущал в плечах приятную тяжесть, а ладони — лёгкий зуд от рукояти метлы. н шёл по полутёмным коридорам Хогвартса, намереваясь миновать Большой зал.

Большинство студентов уже спустились в Большой зал на ужин, поэтому коридоры были почти пустыми. И это время передвигающиеся лестницы, казалось, жили своей особенной жизнью Драко медленно поднимался по лестнице, лениво глядя вперёд, и собирался перейти на следующий пролёт, когда услышал тихие шаги.

Лестница перед ним сдвинулась, и на повороте он столкнулся взглядом с Гермионой. Она тоже замерла, держа под мышкой толстую книгу. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока на его губах не появилась хищная ухмылка.

Он уже собирался пройти мимо, но в этот момент лестница дрогнула и начала смещаться в сторону. Гермиона потянулась за перилами, но там уже лежала его ладонь. Потеряв опору, она врезалась в него грудью

Драко почувствовал лёгкий аромат от её волос и кожи — смесь мяты и сладковатой малины. Он чуть наклонился к ней, положил руки на её плечи и тихо, с ленивой насмешкой произнёс:

— Что, Грейнджер, страшно?

— О чём ты, Малфой? — с вызовом подняла подбородок она, глядя ему прямо в глаза.

Он впервые заметил, что её глаза — глубокие, тёплые, цвета лесного ореха, с золотистыми искрами, вспыхивающими в отблесках факелов. В них горел живой, упрямый огонёк, который всегда подталкивал её бросать вызов миру — и ему в том числе.

Уголок его губ чуть дёрнулся в усмешке. Он уже знал, что за этой бронёй скрывается обычная девушка, способная плакать и переживать.

Лестница остановилась, и Драко, бросив быстрый взгляд на ближайший коридор, заметил массивную дверь. Этот этаж… Он вспомнил слухи.

— Что, нахлынули воспоминания, Грейнджер? — негромко произнёс он, кивая в сторону двери, за которой когда-то скрывался трёхголовый пёс.

— Ты про те воспоминания, в которых Гарри спас Хогвартс? — ухмыльнулась гриффиндорка.

Драко нахмурился и, отступив на шаг, убрал руки с её плеч.

— Нравится гордиться чужими подвигами, когда сама даже не являешься волшебницей по крови? А, Грейнджер? — резко бросил он, почти смакуя слова.

Она не заставила его ждать — упрямый огонёк в её глазах сменился яростным пламенем.

— Знаешь, Малфой… — начала она, и тут же её взгляд словно остыл, став холодным и ровным. — Есть вещи, которых ты никогда не поймёшь. Вещи, недоступные тебе. В том числе и настоящая дружба.

С этими словами она махнула рукой и пошла прочь, даже не обернувшись.

— Недоступны, говоришь… — тихо, сквозь стиснутые зубы, бросил ей в спину Малфой, глядя, как она исчезает за поворотом.

Помимо ярости, которую разожгла в нём гриффиндорка, он всё ещё ощущал в воздухе тонкий, тёплый аромат малины, смешанный с прохладной свежестью мяты. Этот запах, как назойливое воспоминание, упорно не хотел отпускать, только сильнее зля его.

В этот вечер, устроившись в кресле у камина, Драко откинулся на спинку и какое-то время молча смотрел на пламя. Перед глазами всё ещё стояла Грейнджер — упрямо вскинувшая подбородок, с огнём в глазах… и с тем самым ароматом малины и мяты, который, к его раздражению, никак не выветривался из памяти.

С тихим, ленивым вздохом он потянулся к бордовому дневнику. На этот раз он открыл его не на последних страницах, а пролистал в самое начало.

Глава 6. Проигрыш и победа.

После ночи на Астрономической башне слова Грейнджер на лестнице — «Есть вещи, которые тебе недоступны» — не выходили из головы. Запись в дневнике о её дне рождения тоже упорно всплывала в памяти, как назойливое заклинание, которое невозможно развеять.
Утро матча встретило холодным ветром и гулом трибун. Серое небо нависало низко, словно само наблюдало за предстоящей схваткой. На трибунах шумело, разноцветные шарфы мелькали в воздухе, флаги трепетали, а свист и выкрики сливались в единый гул. Для Драко это было больше, чем игра. Слизерин против Гриффиндора — шанс доказать превосходство, и сделать это на глазах у всей школы.
Он поднялся в воздух вместе с командой, сжимая метлу и ощущая, как холодные потоки воздуха бьют в лицо, а в груди закипает привычный азарт.
Сразу же он заметил рыжие вихры Уизли — одного у колец, другого с битой, а где-то чуть в стороне мелькали и остальные члены львиной стаи. Поттер, разумеется, тоже был здесь — его вечная цель как ловца. Но сегодня взгляд Драко то и дело скользил к зрительским местам, где мелькала каштановая голова, выделяющаяся даже в толпе.
Матч был жёстким с первых минут. Ветер бросал игроков из стороны в сторону, бладжеры со свистом проносились мимо, а крики болельщиков подгоняли обе команды. Слизерин держал счёт, но Гриффиндор упорно не отставал. Каждый прорыв сопровождался либо радостным ревом, либо возмущённым свистом.
Драко держался чуть выше остальной толпы игроков, выжидая момент, но не упускал случая громко прокомментировать очередной промах соперников, особенно Уизли:
— Эй, Уизли! Попробуй сначала поймать мяч, а потом уже лицо делать таким сосредоточенным!
Он видел, как Рон сжимает зубы, а Джордж бросает в его сторону короткий взгляд. Прекрасно — злость отвлекает.
В середине игры он снова оказался рядом с рыжими. Мимо пронёсся бладжер, едва не задевая его плечо, и Драко, чуть обогнав Джорджа, не удержался:
— Смотри, Уизли, не урони биту… хотя, с твоей ловкостью ты и себя уронить можешь.
Взгляд Фреда стал опасным, и Драко ухмыльнулся, наслаждаясь этим выражением.
Игра шла к концу. Поттер метался по полю, выискивая снитч, а Драко держался в тени, готовый рвануть в любой момент. Но — к его раздражению — золотой мяч оказался в руках Поттера. Гриффиндор вырвал победу.
Когда трибуны взорвались радостными криками, а на лице Рона появилась сияющая улыбка, внутри у Драко закипела злость. Проигрыш был неприятен сам по себе, но ещё сильнее бесило то, что это счастье львов он видел слишком близко.
Едва команды коснулись земли, он уже не собирался молчать. Проходя мимо, громко и язвительно бросил:
— Неплохо, Уизли. Не думал, что у тебя получится поймать хоть что-то, кроме подачек от мамочки… хотя, с такими нарядами ей явно не до подарков — всё тратит на заплатки.
Рон уже шагнул вперёд, но Джордж перехватил его за плечо. Драко не остановился:
— И, Поттер, передай привет своей грязнокровке-матушке. Ах да, ты не сможешь, — в голосе скользнула холодная усмешка.
Это стало последней каплей. Фред, Джордж и Гарри сорвались одновременно, налетев на него. Удар, толчок, и через секунду они уже катались по траве, обмениваясь кулаками и проклятиями. Толпа заволновалась, кто-то кричал, кто-то подбадривал.
Гермиона бросилась к ним, оттолкнув одного из слизеринцев, который пытался вмешаться, и буквально встала между Драко и рыжими, уперев руки в грудь Фреда.
— Хватит! Немедленно прекратите! — её голос прорезал шум, и несколько человек вокруг инстинктивно отступили.
— В сторону, Грейнджер, — процедил Драко, поднимаясь с травы, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. В висках стучала злость, а адреналин от драки жёг сильнее, чем холодный ветер.
— Нет, — отрезала она, не двигаясь. — Ещё одно движение — и я зову преподавателей.
Её каштановые волосы выбились из-под капюшона, щёки пылали, но взгляд был твёрдым и направленным прямо на него. Она стояла близко, заслоняя собой рыжих, словно именно они нуждались в защите, а он был тем, от кого нужно их спасать.
От этой картины в нём что-то закипало. Не просто злость от проигрыша и оскорблённой гордости — это было хуже. Каждый раз, когда она чуть поворачивала голову, чтобы убедиться, что с Уизли всё в порядке, его внутреннее напряжение только нарастало. На мгновение их взгляды встретились — и в этом молчании он почти слышал, как свистит в ушах кровь.
— Ох, Рон, у тебя кровь, — вдруг сказала Гермиона, обернувшись. Голос её сразу стал мягче. Она вытащила из кармана чистый платок и аккуратно вытерла кровь с его губы, при этом другой рукой удерживая его за подбородок, чтобы он не отворачивался.
Драко видел каждое движение. Как она чуть нахмурилась, как бережно коснулась платком кожи, как Рон при этом всё ещё бросал в его сторону злобные взгляды. Внутри всё сжалось в тугой узел — раздражение, злость и что-то другое, что он не хотел называть.

— Что здесь происходит?! — прорезал шум строгий голос судьи. Под шум и свист судьи к ним подлетели преподаватели. Хулиганов разнимали, кто-то из студентов что-то кричал в поддержку, кто-то смеялся. За спиной Драко, оттесняя зевак, уже подошли преподаватели. Впереди всех шла Долорес Амбридж — розовая, как марципановая свинка, но с лицом, сияющим от предвкушения.

— О, как удачно, — протянула она, останавливаясь прямо перед группой. Её взгляд скользнул по Гарри, Фреду и Джорджу с особым удовольствием, словно она только что получила долгожданный подарок. — Поттер, Уизли… ещё один Уизли. Вы трое — в моём кабинете. Немедленно.

— Он… — начал Гарри, но Амбридж подняла ладонь, обрывая его.
— Молчать. Я уже всё видела, — её голос капал сладким ядом. — Вы отстраняетесь от

игры в квиддич до конца учебного года. Ваши мётлы будут конфискованы.
Вокруг послышался шум: возмущение гриффиндорцев, восторженный свист слизеринцев. Драко стоял чуть в стороне, чувствуя, как уголки его губ тянет в холодную ухмылку. Снаружи — это выглядело как чистая победа.
Но когда Гермиона, сжав губы, направилась вслед за своими, даже не взглянув на него, ухмылка стала натянутой. Внутри всё ещё кипело — от воспоминания, как она встала между ним и рыжими.
Он перевёл взгляд на мёрзлое поле, но в голове стояла только она — растрёпанная, пылающая от злости.

Глава 7. Новые порядки.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Драко в последний раз держал в руках дневник Грейнджер.
За это время в Хогвартсе многое изменилось.

После событий в Министерстве магии, когда Дамблдор открыто встал на сторону Гарри Поттера и заявил, что Волдеморт вернулся, в школу пришло давление со стороны Министерства. Долорес Амбридж, назначенная старшим инквизитором, шаг за шагом урезала власть директора.

Кульминацией стало происшествие в его кабинете. После того как Поттер был пойман за использованием Патронуса и подозревался в создании «Армии Дамблдора» — тайного общества для обучения боевой магии, — Амбридж и сотрудники Министерства ворвались в кабинет директора с приказом об его аресте. Дамблдор спокойно признал, что организация существует, но заявил, что она полностью под его ответственностью.

Именно тогда он, без единого заклинания, исчез прямо на глазах всех присутствующих, оставив лишь фразу:
— Мне придётся исчезнуть на некоторое время. Я уверен, мы ещё увидимся.

Хогвартс перестал быть тем местом, которое они знали. В расписании появились новые, бесполезные на первый взгляд правила, а коридоры запестрели розовыми объявлениями с приказами и запретами. За малейшее нарушение теперь следовало наказание — иногда достаточно было лишь громко рассмеяться или пойти не тем коридором.

Амбридж ввела Патруль Инспекционного Отряда, в который, к особому удовольствию Малфоя, вошли он сам и ещё несколько слизеринцев. Они получили право отнимать баллы у любых факультетов, кроме своего, и Драко с удовольствием пользовался этой привилегией, особенно когда речь шла о Гриффиндоре.

Но за всей внешней радостью от новых полномочий Драко чувствовал, что атмосфера в школе стала напряжённой. Студенты говорили тише, встречались взглядами, полными недоверия, и словно ждали, что беда вот-вот свалится на них с потолка Большого зала.

Всё началось ещё до ареста Дамблдора. Гарри Поттер и его друзья, возмущённые бесполезными уроками Амбридж по Защите от тёмных искусств, решили организовать собственные тайные занятия. Они назвали это «Отрядом Дамблдора» — иронично, как будто намекали, кто их вдохновил. По слухам, они нашли в замке какое-то спрятанное помещение, которое появлялось только тогда, когда было нужно. Слизеринцы шутили, что это, наверное, чулан с книжками, где они тренируются читать заклинания вслух.

Драко, конечно, знал об отряде раньше многих. Не то чтобы он подслушивал специально — просто некоторые гриффиндорцы были слишком громкими. К тому же у него были свои источники информации. Несколько раз он пытался проследить за ними и поймать с поличным, но всякий раз что-то мешало. Особенно интересовало таинственное место встреч — Комната, которую он однажды видел мельком.

В тот вечер удача, казалось, была на его стороне. Он заметил, как Гермиона Грейнджер крадётся в ту сторону, явно что-то скрывая.

— Куда-то торопишься, Грейнджер? — бросил он, лениво облокотившись о стену.

Она обернулась, глаза блеснули раздражением.
— А с каких пор тебя интересует, куда я хожу, Малфой?

— Может, у меня появилось новое хобби, — с притворной серьёзностью ответил он. — Наблюдать за теми, кто слишком много шепчется по углам.

Она фыркнула и ускорила шаг, даже не пытаясь оправдаться. Это лишь подогрело его подозрения.

Амбридж, узнав об отряде, восприняла всё как личный вызов: сначала выставила шпионов, потом распустила слухи о грядущих наказаниях. В конце концов, Мариэтта Эджкомб выдала имена участников, и отряд перестал быть тайной.

Когда Поттера схватили, в школу явились представители Министерства с приказом арестовать Дамблдора. Драко присутствовал в тот момент, когда они ворвались в его кабинет. Он не забудет, как директор, совершенно спокойно, даже с оттенком веселья в голосе, признал, что отряд — его идея, а затем исчез, словно растворился в воздухе. Это было… впечатляюще. Но, конечно, Драко бы никогда в этом не признался.

После этого Амбридж официально стала директором Хогвартса. Коридоры запестрели розовыми объявлениями с приказами и запретами. Наказания ужесточились, даже за смех или слишком громкий разговор можно было попасть к ней в кабинет.

Ещё она создала Патруль Инспекционного Отряда — и, к особому удовольствию Малфоя, он вошёл в его состав. Теперь он мог отнимать баллы у кого угодно, кроме слизеринцев, и с удовольствием пользовался этим, особенно в отношении Гриффиндора.

В один из вечеров, во время обхода в составе патруля, он вновь наткнулся на неё. Драко услышал тихий шёпот за углом. Шаги его стихли, и он выглянул. Гермиона стояла возле гобелена, явно что-то ожидая, и нервно озиралась. Её волосы слегка растрепались, в руках она сжимала свёрток.

— Прогуливаешься без разрешения? — медленно произнёс он, делая шаг вперёд.

Она вздрогнула, но не отвела взгляда.
— Это не твоё дело, Малфой.

Драко подошёл ближе, почти вплотную, не отводя от неё глаз. Он видел, как её плечи чуть напряглись, а пальцы сжались крепче на свёртке. Он заметил, как на её лице промелькнула тень раздражения, но за ней таилась едва заметная настороженность.

— Ошибаешься, Грейнджер, — он позволил себе лёгкую, почти ленивую усмешку. — Теперь всё, что происходит здесь, моё дело.

Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Девушка, казалось, напряжённо следила за его взглядом, будто боялась упустить в нём что-то важное.

— Малфой, — она прищурилась, — не знаю, почему в последнее время я удостоилась чести быть объектом твоих слежек…

Потому что ты стала слишком часто попадаться на глаза там, где тебя быть не должно.

— …но я хочу тебе напомнить, — продолжила она, — что я не являюсь частью твоего окружения… твоего мира. А поэтому будь добр, перестань играть в шпионов.

Он слегка склонил голову, оценивая её.
— Не льсти себе, Грейнджер, — произнёс он тихо. — Если я за кем-то слежу, значит, для этого есть веская причина.

Она фыркнула и прошла мимо, но он успел уловить во взгляде что-то большее, чем раздражение — усталость, решимость… и осторожно спрятанный страх.

Глава 8. Там, где я тебя нахожу.

Следующий день оказался до неприятного предсказуемо загруженным.
С самого утра расписание было забито без единой паузы для того, чтобы хоть немного перевести дух.

Первым было Зельеварение у Снегга. Гриффиндор и Слизерин снова вместе — гарантированный повод для мелких подколов и парочки «случайных» ошибок у чужого котла. Сегодня варили Укрепляющее зелье. У Грейнджер оно вышло безупречно — ровный янтарный цвет, лёгкий пар, чистый травяной аромат с перечной ноткой.
Хах, можно было и не стараться превзойти её в этом, лениво отметил про себя Драко, аккуратно помешивая своё зелье и зная, что оно тоже получится безукоризненным.

— Отлично, мисс Грейнджер, — бросил Снегг.

Вторым шёл Уход за магическими существами у Хагрида. В отличие от большинства студентов, Грейнджер не морщилась и не отступала, когда огромная шкура новой «любимой зверушки Хагрида» оказалась в опасной близости к её лицу. Драко с отстранённым интересом наблюдал, как она уверенно записывает что-то в блокнот, при этом легко удерживая на месте фыркнувшего в её сторону зверя.

Третьим был урок Заклинаний с Флитвиком, где они отрабатывали точность чар левитации для нестандартных объектов. Грейнджер, как всегда, задавала дополнительные вопросы и получала одобрительные кивки крошечного профессора.

После обеда в расписании значилась Трансфигурация у Макгонагалл.
— Сегодня мы закрепляем материал, — сказала она, проходя между рядами. — Ваша задача — превратить живое существо в предмет, относящийся к одной из четырёх стихий. Земля, вода, огонь или воздух — выбор за вами.

Грейнджер, разумеется, вызвалась первой. В качестве подопытного был выбран Живоглот, который тут же попытался цапнуть её за палец.
Одно плавное движение палочкой, тихое заклинание — и на парте вместо кота стояла высокая свеча с ровным золотистым пламенем.

— Сосредоточьтесь на ключевых характеристиках предмета, мисс Грейнджер, — напомнила Макгонагалл.

— Восхитительно, мисс Грейнджер, — произнесла Макгонагалл с той интонацией, что у неё почти заменяла похвалу.

Драко мельком отметил, что свеча горит ровно, без магических «рывков» пламени. Для таких превращений требовалось не только изменить форму, но и наложить полноценное заклинание огня — а значит, она действительно справилась идеально.
Впрочем, неудивительно. Если Грейнджер за что-то берётся, оно либо взрывается от переусердствования, либо выходит так, что остальные чувствуют себя ленивцами, — хмыкнул он про себя.

Дальше были Астрономия, где Грейнджер снова блеснула в расчётах, и История магии с вечно бестелесным Бинсом. Она бодро отвечала, как и всегда, будто и не потеряла ничего ценного.

А Драко тем временем знал, что её самая ценная вещь по-прежнему лежит у него.

Вечером, когда занятия уже закончились и в Большом зале подавали ужин, Драко услышал краем уха разговор за соседним столом. Какой-то ученик Пуффендуя вполголоса сказал товарищу:

— Грейнджер своего кота ищет. Всё двор обошла, зовёт.

Малфой даже не повернулся в их сторону, но информация зацепилась.
Он вышел из зала, направился к парадным дверям и, пройдя по ступеням, оказался во внутреннем дворе.

Она действительно была там — медленно обходила кусты и скамейки, иногда приседала, заглядывая под лавки.
— Живоглотик, выходи… — звала она, тихо и мягко. — Куда ты спрятался, малыш?..

Драко остановился за широкой каменной колонной, оставаясь в тени.
Он следил, как она обходит клумбы, как оглядывается, прижимая ладони к губам, будто зов мог дотянуться дальше.
Мелькнула мысль выйти, подойти, может, даже предложить помощь.

Но пока он решал, как именно заговорить и что сказать, к ней подбежали Поттер и Уизли.
— Мы уже весь двор обыскали, — сказал Поттер, — давай ещё раз пройдёмся возле теплиц.
— Ага, — добавил Рон, — вдруг он туда забрёл.

Гермиона кивнула, и они втроём скрылись за аркой.
Драко молча развернулся и зашагал прочь.

В коридорах было тихо, только из глубины замка доносилось эхо шагов. Он прошёл мимо картин, мимо рыцарских доспехов, и оказался в закутке за башней, где редко кто бывал — узком коридоре у Трофейного зала.

Там, из тени между витринами, послышалось тихое «мррр».
— Ну что, беглец, — пробормотал он, — вот ты и нашёлся.

Живоглот сидел, поджав лапы, и глядел на него прищуренными глазами. Стоило Драко нагнуться, как кот сам запрыгнул ему на руки, сразу же замурлыкав так громко, что это эхом отразилось в каменных стенах.

С котом на руках Малфой вернулся во двор.
Остановился на границе света, опустил Живоглота на землю и тихо выдохнул заклинание:
— Lumos Solem.

Сфера тёплого света, похожая на светлячка, оторвалась от его палочки и плавно поплыла вперёд, в сторону, где по двору бродила троица.

— Гермиона, смотри! — раздался голос Поттера.

— Хах, котяра сам вернулся, — ухмыльнулся Рон. — Видимо, проголодался и решил, что прогулок на сегодня хватит.

— Живоглотик! — воскликнула она, подхватив кота и прижимая его к себе. — Глупенький, зачем ты убежал?..

Драко стоял в тени, наблюдая издалека.
Маленькая сцена, в которой не было места для него, но по какой-то причине он всё же оказался её невидимой частью.

Почему именно я, Грейнджер, нахожу то, что принадлежит тебе?.. — подумал он, ощущая на губах лёгкую усмешку, но без привычного яда.

Он развернулся и зашагал обратно в замок. Коридоры уже погружались в тьму, в окнах отражался свет луны. Снаружи до него ещё донёсся её тихий смех — тёплый, довольный — и звук этого смеха почему-то остался с ним дольше, чем он хотел бы.

В ту ночь Драко снилось, что он идёт по движущимся лестницам Хогвартса, утопающим в густой, почти осязаемой тьме. Казалось, стены исчезли, и лестницы висят в пустоте, растворяясь в чернильном мраке.

Портрет какой-то старухи, едва различимый в полумраке, наклонился вперёд и прошипел с неожиданно глубоким, гулким эхом:
— Вам нельзя бродить по ночам, мистер Малфой.

Глава 9 Моё дело.

Сон не отпускал его. Белая ткань, её голос в тишине, прикосновение руки поверх его — слишком живо, чтобы назвать просто бредом.
Драко не любил сны, которые оставляли после себя ощущение реальности. Они мешали мыслить чётко, а эта — Грейнджер в его руках — мешала особенно сильно.

И всё же с утра мысль о ней переплелась с другой — о папке, которую Амбридж так старательно прикрыла.
Он должен был узнать, что там.

Возможность появилась на третий день. Амбридж вызвали в Министерство, и ключ от её кабинета остался у одного из старших патрульных. Пара лениво брошенных слов, чуть давящая улыбка — и ключ оказался у него.

Кабинет встретил липким уютом. Лампы под кружевными абажурами, фарфоровые кошки, запах розовой пудры и лаванды, от которого хотелось выйти на свежий воздух.

Папки на столе лежали в том же порядке. Поттер. Грейнджер.

Драко раскрыл нужную.
Строго выведенные строки:

"Объект: Гермиона Джин Грейнджер.
Опасный элемент. Склонна к подстрекательству и нарушению дисциплины. Проявляет лидерские качества, способна влиять на других учеников. Чересчур высокая магическая сила для маглорожденной — вызывает вопросы относительно источника и потенциала.
Требуется усиленное наблюдение.
Рекомендуется использовать учеников с близким к ней доступом для получения информации. Поттер, Уизли — первостепенные цели для наблюдения.
В случае открытой конфронтации — изоляция или перевод в Министерское хранилище задержанных студентов."

Во дворе он увидел их почти сразу. Грейнджер и Уизли стояли у стены, о чём-то оживлённо споря.
Слова из папки сами всплыли в голове: “опасные связи”.

— Ну что, обсуждаете ваши… тайные дела? — бросил он, подходя ближе с ленивой ухмылкой.

Рон моментально обернулся:
— Что ты несёшь, Малфой?

— О, ничего особенного, — протянул Драко. — Просто интересно, какие опасные идеи рождаются в вашей троице. Наверняка что-то, за что вас скоро будут вытаскивать из кабинета Амбридж.

— Знаешь что? — Рон шагнул вперёд. — Ты вечно суёшь нос туда, куда не надо.

— О, я только интересуюсь, — в голосе Драко скользнула тень усмешки. — Амбридж, между прочим, очень переживает за вашу безопасность. Ещё немного — и она подумает, что вам лучше держаться от Грейнджер подальше.

— Что? — Рон нахмурился, а Гермиона настороженно сжала губы.

— Ну… — Драко чуть наклонил голову, — вдруг она решит, что ты уже слишком поддался её влиянию.

— Заткнись! — рявкнул Уизли, делая шаг вперёд.

— А то что? — Драко даже не моргнул. — Начнёшь бить кулаками, когда слов не хватает?

Лицо Рона вспыхнуло. Он поднял руку, но Гермиона резко встала между ними:
— Хватит! — её голос прозвенел, и оба инстинктивно остановились.

Она метнула на Драко взгляд, полный подозрения.
— Что ты имел в виду, Малфой?

— Всего лишь наблюдение, — спокойно произнёс он и ушёл, но в голове уже билось другое: она не должна узнать, что я читал папку…

Он уже миновал пару поворотов, когда за спиной послышался быстрый стук каблуков.

— Малфой! — голос Грейнджер догнал его, острый, как щелчок заклинания.

Он обернулся, но не остановился, заставив её пройти пару шагов быстрее, чтобы нагнать его.

— Что это было? — Она встала прямо перед ним, перекрыв путь. — Ты сказал это так, будто что-то знаешь.

— Может, я и знаю, — лениво ответил он, скользнув взглядом по её лицу.

— Перестань играть в свои слизеринские игры, — она прищурилась. — Говори прямо.

Он сделал шаг ближе, и расстояние между ними сократилось до одного вздоха.
— А что, если я скажу, что кое-кто считает тебя… опасной?

— Опасной? — Она фыркнула, но в глазах мелькнуло любопытство. — С чего бы это?

Драко задержал взгляд на её глазах чуть дольше, чем собирался.
— Может, потому что ты слишком много влияешь на людей. Даже на тех, кто этого не планировал.

— Это сейчас попытка оскорбить меня или… комплимент? — в её голосе промелькнула тень иронии.

— А ты сама реши, — он чуть склонил голову, и на секунду их взгляды зацепились слишком крепко.

Она явно собиралась что-то сказать, но в конце концов лишь выдохнула и отступила на шаг.
— Если ты что-то знаешь, Малфой… — в её голосе было предупреждение, — держись подальше от моих дел.

Он позволил себе лёгкую, почти невесомую усмешку.
— Может, я уже слишком близко.

Она нахмурилась, но ничего не ответила, развернулась и быстро ушла.

Драко остался стоять, глядя ей вслед.
Сон, папка, этот разговор… Всё это накладывалось одно на другое, пока он уже не был уверен, что знает, где проходит та самая линия, которую он не должен пересекать.

Тем же вечером он вышел из гостиной Слизерина, намереваясь пройтись по коридорам — привычка, которая за последние месяцы стала чем-то вроде отдыха.

Замок был тих. Луна пробивалась сквозь высокие окна, и холодные полосы света падали на пол.

Повернув за угол, он замер.
Грейнджер.

Она стояла у одного из старых шкафов с трофеями, в длинной тонкой накидке поверх ночной рубашки. Волосы были распущены, тёплые блики луны скользили по прядям. Она перебирала какие-то книги и свитки на нижней полке, видимо, что-то ища.

В груди неприятно сжалось — слишком похоже на сон. Белая ткань, тишина, её движения.

Он мог бы уйти. Должен был уйти. Но вместо этого подошёл ближе, чтобы звук шагов прозвучал в пустом коридоре.

— Опять ищешь неприятности, Грейнджер? — тихо спросил он.

Она выпрямилась и обернулась.
— Иногда, Малфой, — её голос был тихим, но твёрдым, — неприятности — единственный способ добиться правды.

Он прищурился.
— Правда, говоришь? И что на этот раз?

— Не твоё дело. — Она снова наклонилась к шкафу, словно закрывая разговор.

Драко, сам не понимая зачем, шагнул ещё ближе и положил ладонь на дверцу шкафа, перекрыв ей доступ.
— Осторожнее, Грейнджер. Есть люди, которые считают, что тебе нужно… держаться под присмотром.

Глава 10. Никто не доберётся раньше.

На следующий день после разговора с Ноттом и сожжённых им пергаментов Драко чувствовал, что что-то изменилось.
Не в коридорах, не в лицах слизеринцев и не в привычном гуле утренней суеты — в нём самом.

Он стоял в дверном проёме класса ЗОТИ, наблюдая, как Амбридж раздаёт розовые пергаменты с домашним заданием.
Грейнджер сидела за третьей партой, склонившись над своими заметками, словно весь мир за её спиной не существовал.
Вчера он перехватил приказ следить за ней, но вместо удовлетворения от устранения конкурента чувствовал странную настороженность.

Если уж за ней следить — то так, чтобы она никогда не догадалась.
Если уж перехватывать её тайны — то не отдавать их Амбридж.

Урок закончился, и поток учеников потянулся к выходу. Драко двинулся за Гермионой, не прячась, но и не подходя слишком близко.
Он знал — она направится в библиотеку.
И он знал, что сегодня вечером у неё будет собрание в той самой комнате, которая появляется только тогда, когда нужна.

Армия Дамблдора.
Он слышал, как некоторые шёпотом называют её «АД». Слизеринцы из Инквизиторского отряда только и ждали момента, чтобы подловить их.
Но почему-то мысль, что поймают её не он, а кто-то другой, вызывала в нём не привычное удовлетворение, а раздражение.

Грейнджер остановилась у лестницы, поправила шарф, придерживая стопку книг. В этот момент из бокового коридора выскочил Крэбб.
— Малфой! — он почти задыхался. — Блейз говорит, что сегодня вечером Поттер с Уизли будут в Комнате.
Драко перевёл взгляд на Гермиону — та уже исчезала в повороте.
— Сегодня вечером, значит? — протянул он, как будто взвешивая решение. — Хорошо. Я буду там.

Но в голове он уже строил совсем другой план — план, в котором его задача была не просто поймать, а убедиться, что она выйдет из этой передряги целой.

Вечер спустился на Хогвартс быстро, и пустые коридоры казались длиннее, чем обычно. Шаги отдавались глухим эхом, лампы в нишах мерцали, выхватывая из темноты то гобелен с дрожащей в свете свечи сценой охоты на гоблинов, то кривую статую мага с ухмылкой.

Инквизиторский отряд собирался у западного крыла. Амбридж раздавала указания своим тонким, липким голосом, словно медом намазывала приговор.
— Разделяемся на пары. Вы знаете, что искать. Любое подозрительное движение — сигнал. И, ради Мерлина, без самодеятельности.

Драко стоял чуть в стороне, лениво крутил в пальцах волшебную палочку, делая вид, что слушает. На деле он уже отметил: Гермионы среди идущих по коридору к «Комнате по требованию» ещё не было. Это давало ему шанс перехватить её до того, как туда доберутся остальные.

Крэбб и Гойл уже намеревались пойти вместе.
— Вы двое — на южный коридор, — быстро сказал им Драко. — Если кто-то выйдет из библиотеки, задержите.
— А ты? — нахмурился Гойл.
— У меня другой маршрут.

Он повернул в сторону, противоположную назначенной Амбридж, и ускорил шаг.
В голове было чётко: если она уже внутри, придётся придумать, как задержать остальных.

Грейнджер он встретил у лестницы на четвёртый этаж. Она шла быстро, держа руки в карманах мантии, и даже не заметила его до того момента, как он заговорил:
— Поздновато для прогулок, Грейнджер.
Она дёрнулась, но тут же взяла себя в руки.
— Я иду в библиотеку.
— В библиотеку? — Драко сделал шаг ближе, чуть наклонившись. — В это время? Интересно, что же там такого срочного?

Она прищурилась, и в её взгляде мелькнула осторожность.
— Не твоё дело, Малфой.
— Может быть, — он сделал вид, что пропускает её вперёд, но, дождавшись, когда она пройдёт мимо, тихо добавил: — Сегодня лучше туда не ходить.

Она обернулась.
— Что?
— Просто совет, — он пожал плечами и пошёл в другую сторону, оставив её стоять в растерянности.

Повернув за угол, Драко вытащил из внутреннего кармана кусочек пергамента — он уже успел зачаровать его, чтобы тот подбрасывал ложные следы в заклинаниях отслеживания. Если кто-то из Инквизиторского отряда попытается найти Гермиону этой ночью, он поведёт их по совершенно другому маршруту.

Впереди показались силуэты двух слизеринцев, шедших на перехват. Драко, не замедляя шага, бросил им:
— Она пошла в сторону астрономической башни. Спешите, пока не ушла.

Через несколько секунд они уже мчались в противоположном направлении.

Драко остался один в пустом коридоре, прислонился к стене и позволил себе короткую усмешку.
Наблюдение за Грейнджер — это его дело.
И никто не должен добраться до неё раньше него.

Гермиона выскользнула из двери, которая тут же исчезла, оставив на её месте гладкую каменную стену. Она на секунду замерла, прислушиваясь — коридор был тих.
Слишком тих.

Она быстро пошла вперёд, прижимая к груди свёрнутый список с подписями участников АД, и свернула в ближайший боковой проход.

В другом конце замка Драко уже знал, что всё идёт по плану. Несколько заколдованных клочков пергамента, разбросанных в нужных местах, уводили слизеринцев и парочку старшекурсников-стервятников Рейвенкло всё дальше от четвёртого этажа. Амбридж нервно мерила шагами зал, ожидая сигнал о поимке.

— Что значит, след оборвался? — холодно спросила она, вскидывая голову на Пэнси.
— Я… мы… — Пэнси бросила быстрый взгляд на Драко, но тот только чуть приподнял бровь, изображая недоумение.

— Если кто-то думает, что может играть со мной, — тон Амбридж стал приторно-опасным, — он сильно ошибается.
Драко скрестил руки на груди и лениво обвёл взглядом собравшихся.
— Возможно, Поттер и его дружки просто умнее, чем вы думали, — бросил он, и уголки его губ дрогнули. — Или им кто-то подыгрывает.

Амбридж сузила глаза, но, не уловив в его голосе ничего подозрительного, отвернулась.
— Продолжайте поиски. И не возвращайтесь без результатов.

Гермиона уже спускалась к библиотеке — именно туда она и решила заглянуть, чтобы выглядеть правдоподобно, если вдруг кто-то её увидит. Но на полпути услышала шаги. Быстрые, уверенные.
Она обернулась — из-за угла появился Малфой.

Глава 11. Не та, кем казалась.

В гостиной Слизерина уже давно стихли разговоры. Тёмные стены, подсвеченные лишь каминами и парой факелов, казались ближе, чем обычно. Драко сидел у себя в спальне, закинув ногу на ногу, и вертел в руках знакомую потёртую обложку.
Дневник Грейнджер.

Он раскрыл его наугад — и взгляд зацепился за аккуратные строки.

«Сегодня случилось то, чего я сама от себя не ожидала. Я ударила Малфоя. Настоящая пощёчина, без всяких заклинаний и слов. Я знала, что он провоцирует, специально издевался над тем, что Хагрид может потерять работу… но в тот момент это уже не имело значения. Внутри всё просто взорвалось.
Его лицо вытянулось от удивления, он схватился за щёку, а потом выдал: “Никто не должен знать об этом, Грейнджер! Иначе пожалеешь!” — и тут же развернулся и убежал.
Я даже не знаю, чего в нём было больше — злости или шока. Я тоже стояла, еле дыша, и думала, что, наверное, не стоило… но, Мерлин, как же это было освобождающе».

Драко замер. Воспоминание о том дне вернулось слишком ярко. Он и правда тогда сбежал — не потому, что удар был сильный. А потому что она, Грейнджер, посмела. Нарушила правила их негласной войны, где всё ограничивалось словами. И это выбило его из колеи сильнее, чем он тогда готов был признать.

Он перевернул страницу.

«Я знала, что будут последствия после того, как Клювокрыл поранил студента, но даже представить не могла, что его решат казнить.
Казнить невинное существо только за то, что оно защищалось — это неправильно. Весь вечер я думала о том, как остановить это».

Драко сжал пальцами обложку так, что та чуть хрустнула.
— Какая же ты мягкосердечная, Грейнджер… — тихо пробормотал он, чувствуя, как непрошеное раздражение смешивается с чем-то непонятным. Забота о каких-то полукровках-полузверях, готовность бросаться защищать каждого, кого она считает жертвой… Это было в её природе, и он видел это теперь слишком ясно.

Он пролистал дальше.

«Мы сделали это. Мы спасли Клювокрыла. Нам пришлось вернуться назад… кое-как провернув всё через маховик времени.
Если честно, я до сих пор не верю, что у нас получилось. Я видела, как он расправил крылья и улетел прочь, и в тот момент почувствовала, что всё было не зря.
Никто не должен узнать, что мы это сделали. И никто не должен знать, что у меня есть маховик».

Драко перечитал последние строки ещё раз, словно проверяя, правильно ли он понял.
Маховик времени. Путешествие в прошлое. Нападение на учителя. Спасение Клювокрыла… и Сириуса Блэка. Внутри всё перевернулось. Он чувствовал, как в висках пульсирует кровь.
Это было… безумие. Опасность, за которую можно угодить в Азкабан. И она — Грейнджер — просто сделала это.

Мысль о том, что она не просто рисковала, а вмешивалась в ход событий, ударила сильнее, чем он ожидал. Она могла изменить всё.
И у него в руках теперь было знание, которое стоило гораздо больше, чем любые шпаргалки, украденные из её сумки.

Драко пролистал дальше, и новые строки заставили его приподнять бровь.

«Сегодня мы с Гарри и Роном закончили зелье оборотничества. Я была уверена, что всё рассчитала идеально. Нужно было пробраться в гостиную Слизерина и выведать у Малфоя правду о Тайной комнате. Конечно, я знала, что это опасно — и что Амбридж, ой, точнее Снейп, мог бы нас исключить, узнай он, чем мы занимаемся, — но выбора не было.
Я достала волосы Миллисент Булстроуд, но, как оказалось… это была кошачья шерсть. Результат — катастрофа. Уши, хвост, усы. Я провела в больничном крыле несколько недель.
Да, это было унизительно. Да, я могла всё испортить. Но я бы сделала это снова, если бы знала, что это поможет друзьям и приблизит нас к разгадке. Иногда риск — единственный путь».

Он читал, чувствуя, как уголки губ предательски дёргаются.
Кошачья шерсть, уши, хвост, усы… Сцена, которую он легко мог себе представить, выглядела одновременно нелепо и… впечатляюще.

Да, результат был смехотворным, но сам факт… Зелье оборотничества — одно из самых сложных, и не каждый старшекурсник рискнул бы варить его, не говоря уже о втором курсе.
Она не просто осмелилась — она почти довела дело до конца. И всё это ради того, чтобы пробраться в гостиную Слизерина и выведать у него правду.

Упрямство, смелость и готовность идти на риск, даже ценой собственной репутации.
Какая же ты упёртая, Грейнджер, — мелькнуло в голове. — и, похоже, тебе всё равно, во что вляпаться, если это приведёт к цели.

Драко перевернул страницу и сразу заметил кляксы на бумаге — чернила расплылись в нескольких местах.
Она писала, когда плакала.

«Когда Гарри и Седрик вылетели из лабиринта, всё внутри меня уже знало, что что-то пошло ужасно не так.
Я видела лицо Гарри — бледное, в глазах боль, руки дрожат. И Седрик… он лежал так неподвижно, будто это была не наша реальность.
Люди кричали, метались. Кому-то казалось, что это ошибка, что всё можно исправить. Но я знала — нельзя.
Я чувствовала только холод. Холод и страх. И ярость от того, что кто-то посмел так поступить.
Я не могла остановить слёзы. И тогда поняла — война началась».

Драко задержался на этих словах.
Он никогда не видел её плачущей — для него Грейнджер всегда была собранной, язвительной, готовой к спору.
А тут — слабость, открытая боль… и вместе с тем решимость.
Имя Седрика Диггори заставило его невольно вспомнить обрывки разговоров, подслушанных в гостиной Малфоев: отец говорил о «неудачнике, оказавшемся не в то время и не в том месте», о ловушке, расставленной для Поттера.
Драко тогда не знал подробностей, но теперь строки из дневника складывались в более мрачную картину, чем он готов был признать.

Драко поднялся на верхние ступени Астрономической башни.
Ночной воздух был прохладным, звёзды рассыпались над замком, словно драгоценные камни на чёрном бархате.
Он облокотился на каменный парапет, чувствуя под ладонями холодную шершавую поверхность.

Глава 12. Пленники.

Выручай-комната в тот вечер была переполнена — кто-то тренировался в заклинаниях, кто-то спорил о тактике, кто-то читал вслух новые заклинания. Всё оборвалось в один миг. Стены дрогнули, и двери, которые всегда закрывались по воле комнаты, вдруг с грохотом распахнулись.

— Попались! — визгливо выкрикнула Паркинсон, едва не подпрыгнув от восторга.

В коридор хлынули слизеринцы во главе с Амбридж. В их руках сверкали палочки, лица сияли от предвкушения.

Рон и Невилл дернулись к выходу, но Крэбб и Гойл перегородили путь. Кто-то из младших учеников вскрикнул, когда его толкнули обратно.

Вперед протиснулся Филч, глаза его блестели от злорадства. Он обвёл всех взглядом, растягивая губы в кривой оскал:

— Ну вот и всё, Поттер, — сипло произнёс он. — Конец вашей игре!

Паника нарастала, но сопротивление было бесполезным: палочки вырывали из рук, руки выкручивали за спину. Амбридж, словно сытая кошка, вышла вперёд и медовым голосом добавила:

— Ах, какие же вы… непослушные дети.

Гул голосов эхом отражался от стен, когда пойманных из Выручай-комнаты студентов вели по коридору. Амбридж шла впереди, самодовольно улыбаясь, а за ней — цепочка «патруля», в которую набились слизеринцы. Крэбб и Гойл толкали Поттера и Уизли, Панси не отставала, с ухмылкой наблюдая за их беспомощностью.

Гермиону тащил Монтэгю, крепко держа её за плечо. Она шла гордо, не позволяя себе поникнуть, но в её глазах мелькал холодный огонь.

Драко шагнул вперёд.
— Оставь её мне, — сказал он резко.

Монтэгю хотел было возразить, но встретил взгляд Малфоя и лишь пожал плечами.

Драко встал рядом с Гермионой и привычным жестом завёл её руки за спину. Его пальцы сомкнулись на её запястьях — не слишком сильно, скорее обозначая контроль. Он повёл её вперёд, чуть медленнее, чем двигалась остальная толпа.

Сзади это выглядело как будто он исполнял роль охранника. Но сам он ощущал совершенно другое.

Под пальцами — тонкие запястья, тёплые, хрупкие. Он слегка сжал их — и тут же поймал себя на том, что делает это осторожнее, чем следовало бы.

Драко заметил, что чуть ниже прядей, сдвинувшихся в сторону, открывался кусочек её шеи — бледной, уязвимой, и почему-то завораживающей в своём простом несовершенстве.

Он поймал себя на том, что взгляд скользнул именно туда — и поспешно перевёл глаза вперёд, сжав губы.

За поворотом, когда их шаги отстали от остальных, он наклонился ближе и тихо произнёс:
— Послушай, Грейнджер. Не знаю, зачем тебе это говорю. Но у Амбридж на тебя особый зуб. В её глазах ты угроза. Поэтому в её кабинете… не вздумай делать глупости.

Она вздрогнула, но не обернулась. Только слегка приподняла подбородок, и её волосы снова упали на плечи, скрыв открытый кусочек шеи.

— Почему ты мне это говоришь? — едва слышно прошептала она.

Драко не ответил. Сжал её запястья чуть сильнее — и снова повёл вперёд, возвращая их шаги к общей процессии.

Они догнали остальных уже у самой двери кабинета. Амбридж, сияя предвкушением, отворила её и жестом пригласила всех внутрь.

В помещении было душно — тяжёлые занавески, розовые фарфоровые тарелки с котятами на стенах, запах сладкого чая и чего-то приторного, почти тошнотворного.

Пойманных выстроили полукругом напротив стола. Амбридж уселась в кресло, сложила руки на груди и оглядела каждого так, словно они были не учениками, а преступниками в Азкабане.

— Ну что ж, — её голос звенел от удовольствия, — теперь мы выясним, кто из вас решился ослушаться правила.

Гермиона стояла рядом с Драко. Его рука по-прежнему сжимала её запястья за спиной — крепко, но не больно. Она не могла видеть его лица, но ощущала тепло от его пальцев, от того, как он чуть сдвинулся, будто прикрывая её от прямого взгляда Амбридж.

Её сердце билось чаще, чем обычно. Слова, сказанные им в коридоре, вертелись в голове: «в её глазах ты угроза… не вздумай делать глупости».

Глупости? Она знала, что обычно на месте глупости у неё оказывалась решимость. Но теперь — впервые — задумалась: а если он прав? Если малейшее её слово только сильнее подтолкнёт Амбридж?

Амбридж наклонилась вперёд.
— Начнём с тебя, Поттер, — сказала она. — Расскажи нам всё.

Гермиона видела, как лицо Гарри напряглось, как Рон шагнул ближе, будто готовый прикрыть его. И в тот же миг почувствовала лёгкое движение за спиной — Драко чуть сильнее сжал её запястья, словно предостерегая: не смей вмешаться.

Она прикусила губу. Обычно она бы уже шагнула вперёд, уже открыла рот — но теперь сдержалась.

Амбридж всё ещё говорила, её голос капал мёдом, от которого хотелось зажать уши. Гермиона чувствовала запах малины и мяты от собственных волос, и этот запах, смешанный с присутствием Малфоя за спиной, почему-то действовал на неё сильнее, чем приторность кабинета.

Она не понимала, зачем он это делает. Почему предупредил. Почему ведёт себя так, будто её безопасность для него важнее, чем показаться жестким слизеринцем.

Всё это сбивало её с толку.

И в какой-то момент, когда Амбридж резко ударила ладонью по столу и закричала на Гарри, Гермиона вздрогнула.
И в тот же миг почувствовала, как пальцы Драко чуть сильнее сомкнулись на её запястьях — как будто обещая, что он держит её и не даст сорваться.

Амбридж откинулась в кресле, прищурившись.
— Что ж, Поттер молчит. Может быть, мисс Грейнджер будет более… сговорчивой? — её голос был густым, как патока, но в нём слышался металл. — Иди-ка сюда, девочка.

Гермиона вздрогнула, но стояла неподвижно. Она чувствовала, как дыхание сбилось, а сердце будто подскочило к горлу.

Драко не сразу отпустил её руки. Его пальцы задержались дольше, чем следовало бы. Он чуть наклонился к её уху и почти неслышно прошептал:
— Помни, что я сказал.

Только после этого он разжал пальцы, позволив ей сделать шаг вперёд.

Гарри и Рон переглянулись. Их лица были напряжены, как натянутая тетива. Гарри сжал кулаки, готовый вмешаться, а Рон смотрел то на Гермиону, то на Малфоя, словно не веря, что тот вообще сказал ей хоть что-то.

Глава 13. Она могла. А я?

Стадион гудел от криков и свиста, но для слизеринцев шум складывался в одну единственную мелодию — победу. Их зелёные флаги развевались над трибунами, ликующие голоса сливались в торжествующий хор. Драко шагал в толпе своих однокурсников, держа голову высоко. Победа над Пуффендуем была убедительной, и теперь они шли к замку, радуясь, перебрасываясь шутками и громко обсуждая самые удачные моменты игры.

— Слизерин! Слизерин! — скандировал Блэйз, хлопая Драко по плечу.

Малфой лишь чуть приподнял уголки губ — самодовольная усмешка играла на его лице. Всё было именно так, как он любил: он — победитель, остальные — свидетели.

Но у выхода со стадиона он резко замедлил шаг. Чуть в стороне от общей толпы стояла она. Гермиона Грейнджер. Она смотрела прямо на него, и стоило их взглядам встретиться, как она уверенно направилась к нему.

— О, кто это тут? — с насмешкой протянул один из слизеринцев.

Драко махнул рукой, даже не глядя на них:
— Идите, я догоню.

Слизеринцы, посмеиваясь, удалились, оставив его одного. Он повернулся к Гермионе. Она остановилась совсем близко, но держалась прямо, будто старалась ничем не показать волнения.

— Малфой, — начала она твёрдо. — Я… хотела поблагодарить тебя. За то, что тогда остановил её.

В её голосе не было мягкости, только осторожность и лёгкая тень недоверия.

Драко прищурился, губы его тронула ленивая усмешка:
— Благодарность, Грейнджер? Хм… знаешь, для того, что я сделал, простого «спасибо» маловато. Я ведь практически спас тебе жизнь.

Она приподняла подбородок, вскинув на него дерзкий взгляд:
— И что же ты хочешь, Драко Малфой?

— О, — он сделал шаг ближе, и тень от его фигуры легла на её плечи. — Если я скажу?..

Он протянул руку, слегка коснулся её подбородка и заставил поднять лицо, встречая её глаза прямо и открыто. Серые глаза сверкнули озорным вызовом.

— А что, если я скажу, что хочу тебя?

На мгновение она застыла. В её взгляде мелькнуло непонимание, растерянность — слишком резкое признание, слишком неожиданное. Но тут же Гермиона резко оттолкнула его руку.

— Ты… — прошептала она, не находя слов.

Драко тихо рассмеялся, откинувшись чуть назад.
— Спокойно, Грейнджер, — сказал он с лёгкой насмешкой, будто играя с её реакцией. — Неужели ты думала, что я всерьёз?

Но усмешка в его глазах выдавала: он сказал больше, чем хотел скрыть.

— Ты что, правда поверила, Грейнджер? Что мне нужна девчонка, у чьих родителей в руках никогда не было волшебной палочки?

— Да, мои родители маглы. Но, знаешь, я всё равно намного лучшая волшебница, чем ты когда-либо был или будешь, — резко бросила Гермиона, и её глаза сверкнули.

Улыбка тут же сошла с лица Драко. Лёгкая насмешка исчезла, уступив место тени мрачной серьёзности.

— Осторожнее, Грейнджер, — его голос стал тише, но в нём прозвучала сталь. — Ты всё ещё цель Амбридж. А я… либо твоё единственное спасение, либо твоя погибель.

Она шагнула ближе, так, что между ними осталась всего пара дюймов, и едва слышно прошептала:

— Тогда мне придётся погибнуть.

Секунда тишины повисла между ними. В его глазах мелькнуло что-то — то ли раздражение, то ли странный огонь, который он сам не смог бы объяснить. Драко чуть наклонился вперёд, губы его тронула холодная усмешка:

— Будь осторожна с такими словами, Грейнджер. Иногда судьба слишком любит подшучивать над теми, кто бросает ей вызов.

Он отвернулся первым, делая вид, что разговор окончен. Но внутри всё кипело. Её голос, её дерзость, этот взгляд — словно нож по самолюбию. «Лучше ведьма, чем я…» — фраза жгла его сильнее любого заклинания. И всё же… в её вызове было что-то, что притягивало его ещё больше.

Зайдя в гостиную Слизерина, Крэбб и Гойл, уловив мрачное выражение лица Драко, переглянулись и, не проронив ни слова, поспешили прошмыгнуть к выходу, оставив его одного.

— Чёртова Грейнджер, — выругался он, со злостью сбивая стопку книг с каминной полки. Те с грохотом разлетелись по полу, и пыль клубами поднялась вверх.

Драко рухнул в кресло, сжал виски ладонями. Перед глазами снова вставала её дерзкая улыбка, её взгляд, полный вызова. Её слова — «намного лучшая ведьма, чем ты когда-либо был» — вонзились в него острее ножа.

Он был Малфой. Он должен был презирать её. Маглорожденная, грязнокровка, враг. Но почему каждый её взгляд заставлял его чувствовать себя так, словно именно он — ничтожество?

— Это просто игра, — пробормотал он сам себе, пытаясь вернуть холодный тон. — Просто игра.

Но сердце не слушалось. В груди всё ещё отдавалось жаром то мгновение, когда она шагнула ближе и прошептала: «Тогда мне придётся погибнуть».

Драко сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки.

— Не смей, Грейнджер… — выдохнул он в пустоту. — Не смей ставить себя выше меня.

И всё же внутри шевельнулась совсем иная мысль, от которой хотелось ещё сильнее швырнуть что-то в стену:
А если она действительно сильнее?

Засевший в груди ком не отпускал. Стоило ему остаться одному, как в памяти вспыхивали строки, уже выученные почти наизусть.

Грейнджер — сжимающая зубы, но не сдающаяся под насмешками. Грейнджер, варящая зелье, которое не каждый старшекурсник рискнул бы коснуться. Грейнджер, плачущая после возвращения Поттера с телом Диггори. Грейнджер, бросающаяся в бой, даже когда шансов не было.

Эти картины рвались в сознание одна за другой, и от них не скрыться.

Он видел её так ясно, будто она стояла перед ним: упрямая, дерзкая, готовая вновь и вновь рисковать собой ради других.

Драко сжал кулаки.

А смог бы я? Смог бы так же? Встать против страха. Ради друзей. Ради правды…

Ответа не было. И именно это злило сильнее всего.

Он захлопнул дневник с глухим хлопком и откинул его на стол, будто тот был ядовит. Но слова, уже прочитанные, продолжали жить в голове.

Глава 14. Приказ отца.

Гостиная Слизерина тонула в зелёном полумраке. Каменные стены, покрытые мхом и влагой, отбрасывали дрожащие отблески от факелов. За высокими окнами шевелились чёрные воды озера, будто сама бездна наблюдала за тем, что происходило внутри.

Драко сидел в кресле у камина, пролистывая книгу, хотя глаза его скользили по строкам, не улавливая смысла. Мысли были спутаны. Он то и дело поднимал взгляд, прислушиваясь к шагам за спиной.

И вдруг дверь с тяжёлым скрипом распахнулась. В комнату вошёл Люциус Малфой. Его присутствие будто вытеснило весь воздух. Высокая фигура в длинном чёрном плаще с серебряными застёжками, волосы — белое сияние в полумраке, взгляд — ледяной и неумолимый.

Шёпот прокатился среди студентов, но Люциус лишь слегка приподнял подбородок, и этого было достаточно:

— Свободны, — его голос прозвучал как приговор.

Слизеринцы молча разбрелись, поспешно покидая гостиную. Даже Крэбб и Гойл не посмели остаться.

Драко поднялся, но отец уже шагал к нему, трость мягко постукивала по камню. Взгляд его упал на книгу, оставленную на подлокотнике кресла.

— Что это у тебя? — без лишних слов Люциус вытянул руку и поднял с кресла дневник.
Сердце Драко дернулось.

— Это… ничего важного, — поспешно ответил он. — Я собирался вернуть. Там нет — Что это? — ровно, без лишних интонаций.

Драко ощутил, как кровь стынет.
— Это… ничего. Просто дневник. Я хотел вернуть его…

Но Люциус уже держал книгу в руках. Он пролистал несколько страниц, движения пальцев были размеренными, как у хищника, изучающего добычу. На лице не дрогнуло ни единой мышцы, только тонкая ухмылка искривила губы.

— Ты слишком наивен, Драко. Даже в пустых словах можно найти слабость. Каждая запись — это дверь. А дверь можно открыть.

Драко нахмурился.
— Я не думал, что это нужно нам…

— Вот в этом и проблема, — отрезал Люциус. Его палочка коснулась обложки. Дневник слегка дрогнул, будто вдохнул новую жизнь. — Немного чар внушения. Пусть бумага сама выуживает из головы то, чего её хозяйка боится показать. А мы будем знать больше.

Драко почувствовал, как по коже пробежал холод. Он слишком хорошо знал магию, которой владел его отец. Это не были безобидные заклинания. Это были чары, оставляющие след, как яд, просачивающийся в кровь.

— А если она узнает? — спросил он тихо, чувствуя, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

Люциус наклонил голову набок, и его улыбка стала почти снисходительной.
— Тогда она заплатит за доверие.

Он вложил дневник в руки сына. Книга ощутимо пульсировала, словно в ней билось чужое сердце.

Вернуть… Но теперь это уже не просто её слова. Это ловушка. А я… я её часть.

комнате воцарилась тишина, но лишь на миг. Люциус снова остановился у камина, слегка коснувшись резного карниза тростью. Огонь отражался в его холодных глазах.

— Запомни, Драко, — его голос разрезал воздух, — сейчас идёт не детская игра. Министерство держится на волоске, Корнелиус Фадж лжет самому себе, а Дамблдор — всему миру.

Он сделал паузу, повернувшись к сыну.
— И мы, Малфои, не можем позволить себе ошибку.

Драко сжал дневник сильнее, будто тот был якорем, удерживающим его от того, чтобы упасть.
— Вы думаете, Дамблдор скоро вернётся в замок? — спросил он осторожно.

— Вернётся или нет — неважно, — отмахнулся Люциус. — Важно, что каждый шаг Орден делает под носом Министерства. И наша задача — донести, что Фадж теряет контроль.

Он наклонился чуть ближе, и в голосе зазвучала сталь:
— Долорес Амбридж уже показала слабость. Если она не сможет усмирить Поттера и его дружков, министру придётся признать её провал. А это ударит по всем, кто стоит за ней… и откроет двери для других.

Драко нахмурился.
— Для Лорда.

На губах Люциуса мелькнула тень улыбки.
— Именно.

Взгляд отца остановился на дневнике, всё ещё зажатом в руках Драко.
— Этот инструмент может оказаться куда ценнее, чем ты думаешь. Глупые записи девчонки могут дать нам сведения о том, как действует сам Дамблдор. Она ведь всегда была рядом с Поттером.

Драко опустил глаза. Имя Гарри снова ударило в виски, а вместе с ним — воспоминание о том, как Гермиона смотрела на него в кабинете Амбридж.

Люциус продолжил, будто не замечая его смятения:
— Вскоре Министерство потребует доказательств. И если Малфои принесут их первыми — наша семья снова станет незаменимой.

Он развернулся, направляясь к выходу.
— Ты знаешь, что делать.

И уже у двери, не поворачиваясь, добавил:
— Не подведи.

Щелчок трости отозвался эхом, и Люциус покинул гостиную, оставив за собой гулкие шаги и тень, в которой теперь стоял Драко — один, с дневником, что жёг его руки.

Тишина навалилась на гостиную. Только пламя в камине потрескивало, отбрасывая длинные тени на каменные стены. Драко медленно опустился в кресло, глядя на дневник в своих руках.

Он провёл пальцем по обложке, чувствуя странный холод, будто от неё исходил не просто предмет, а нечто большее.

«Зачарованный…» — мелькнула мысль.

Слишком знакомое ощущение.
Слишком… малфоевское.

Драко скривился.
— Отец всегда любил такие игры, — пробормотал он себе под нос. — Подсунуть вещь, сделать её приманкой.

Образы всплыли сами собой — рассказы о том, как дневник Тома Риддла оказался в Хогвартсе. Ещё тогда, в «Тайной комнате», отец уверял, что это было ради «дела». Ради возвышения семьи.

Но ведь именно такие «инструменты» едва не стоили жизни ученикам.

Драко сжал дневник сильнее, костяшки побелели.
«И теперь он хочет, чтобы я сделал то же самое? Чтобы я протянул это Грейнджер, как будто случайно? Чтобы я… снова стал пешкой?»

Мысли сбивались, путались. На миг ему показалось, что он слышит её голос — твёрдый, уверенный: «Да, мои родители маглы. Но я всё равно лучшая ведьма, чем ты когда-либо был».

Сердце болезненно ёкнуло.

Глава 15. Нить.

Драко сидел на кровати, держа дневник в руках. Он будто ожёгся — хотелось выбросить, но пальцы сжимали плотный переплёт всё сильнее.
Вернуть?.. Подсунуть обратно Грейнджер ? Тогда я окажусь всего лишь пешкой. Опять.

Драко резко захлопнул книгу и сунул её под подушку.
Сон не шёл, мысли жгли, и он поднялся, решив пройтись.

Коридоры Хогвартса дремали в ночной тишине. Драко шёл один — без свиты, без привычного хохота Крэбба и Гойла. Мысли о дневнике снова навязчиво крутились в голове, словно жужжание ос. Отец приказал вернуть его мисс Грейнджер, но… нельзя ли обернуть это в свою игру?

Он уже собирался повернуть к лестнице, как вдруг заметил движение. Поттер. Тот выскочил из спальни, взъерошенный, бледный, будто только что проснулся от кошмара. Но глаза… глаза были такими, что Драко даже сам невольно остановился. В них было что-то большее, чем сон. Словно Поттер только что видел смерть.

За Поттером выбежала Грейнджер. Она схватила его за руку — осторожно, но крепко.
— Гарри? Что случилось?

Малфой не расслышал ответ — только сиплый шёпот, похожий больше на стон. Но он заметил, как Поттер не оттолкнул её. Напротив, сжал её пальцы так, будто держался за них изо всех сил.

Через несколько секунд из-за угла возникла профессор Макгонагалл в длинной ночной мантии. За ней шагал Снейп, мрачный, как сама ночь.

— Поттер, — голос Макгонагалл прозвучал тревожно и твёрдо, — немедленно со мной.

Она окинула внимательным взглядом и Гермиону, но ничего не сказала, только чуть нахмурилась.

Драко застыл в тени, не желая попадаться на глаза. Но ускользнуть незамеченным оказалось невозможно: Снейп метнул быстрый взгляд в его сторону. Серые глаза Драко встретились с чёрными — и он понял, что профессор заметил его. Но тот ничего не сказал, лишь слегка прищурился, как бы намекая: не лезь.

Поттер, побледневший, пошёл за ними, всё ещё сжимая руку Грейнджер. Та едва заметно улыбнулась ему ободряюще.

В груди у Драко неприятно кольнуло.
Почему именно она? Почему всегда она рядом?

Он опустил глаза и резко шагнул в сторону, уходя обратно в темноту. Но мысль, жгучая, как яд, не отпускала:
А если бы это был я? Она держала бы мою руку так же?

Драко тихо закрыл за собой дверь и сел на край кровати. В голове вертелись мысли о дневнике — возвращать? обмануть отца? Но стоило вспомнить его холодный голос, решимость тут же таяла.

Зеркало над комодом дрогнуло, и поверхность его пошла рябью, превращаясь в глубину.

— Драко, — донёсся голос Люциуса.

Он вскочил.
— Отец!

Лицо Люциуса проступило чётко, серебристый свет очертил холодные скулы.

— Я знаю, что произошло этой ночью, — произнёс он, не тратя слов попусту. — Поттер видел… то, что не должен был видеть.

Драко нахмурился.
— Но как? Он выбежал из спальни, крича, будто его кто-то преследует…

— Он не кричал без причины, — перебил Люциус. — Ему привиделось нападение. Нападение на Уизли-старшего. И дело не в фантазиях мальчишки. Поттер связан с Тёмным Лордом. Связан так тесно, что иногда видит то, что происходит на самом деле.

Драко похолодел.
— Значит… он видел глазами Тёмного Лорда?

Люциус чуть прищурился, и в этом взгляде сверкнула довольная искра.
— Именно. Поттер — невольное зеркало. Сквозь него можно смотреть. Сквозь него можно узнавать.

Драко сжал руки в кулаки.
— Но если это заметят… профессор Снейп, Дамблдор… они поймут, что происходит.

Улыбка Люциуса была хищной.
— Они уже подозревают. Но не смогут остановить. И тут мы выигрываем. Пока они заняты жалким спасением какого-то Уизли, мы получаем знание.

Драко молчал. Ему хотелось спросить: «А если Поттеру больно? А если это его разрушает?» — но он знал, что такие вопросы при Люциусе не задают.

— Наблюдай за Поттером, — отчеканил Люциус, его голос был холоден, как сталь. — В его видениях — ключ. В его слабостях — наша сила.
Он наклонил голову, словно вспоминая что-то, и добавил, с презрительной усмешкой:
— И не забудь о дневнике грязнокровки. Всё должно быть сделано так, как я сказал.

Зеркало снова потемнело, оставив лишь отражение бледного, напряжённого лица Драко.

Он долго сидел неподвижно, чувствуя, как в груди гулко отзываются слова отца. Наблюдай. Используй. Подчиняйся.
И всё же… зачем это тянет меня в другую сторону?

Скинув мантию на стул, он лёг на кровать, уставившись в потолок. Ночь тянулась вязкой паутиной, пока, наконец, усталость не сморила его.

Утро встретило его серым светом и сухим холодом каменных стен. В классе древних рун царила тишина — только перья скрипели по пергаменту, да ветер стучал в окна.

Драко сидел ближе к середине, склонившись над своим конспектом. Но взгляд его то и дело ускользал вперёд — туда, где за одним столом устроилась привычная троица.

Гарри сидел мрачнее тучи, сжимая перо так, будто хотел его сломать. Рон ерзал на месте, то и дело бросая тревожные взгляды на друга. А Гермиона, сжав губы, писала быстро, напряжённо, словно старалась заполнить строки, чтобы не выдать своего состояния.

Драко заметил, как её пальцы дрожат, когда она подносила перо к чернильнице. Он поймал себя на том, что следит только за ней — за изгибом её губ, за тем, как она коснулась виска ладонью, будто снимая головную боль.

И вдруг она подняла голову. Их взгляды встретились.

В её глазах не было страха, но было что-то другое — усталое любопытство, вопрос. Она чуть приподняла брови, словно спрашивая: Зачем ты смотришь?

Драко замер, не отводя глаз. Серые глаза встретились с её карими, и на мгновение между ними повисла невидимая нить.

Он едва заметно качнул головой — не знак, не ответ, скорее предупреждение. Но Гермиона уловила его движение. Её брови сдвинулись, и она снова опустила взгляд на пергамент, будто ничего не произошло.

Глава 16.1. Перед схваткой

Прошло уже пару месяцев с той ночи, когда Драко подбросил Грейнджер её дневник. Вернее, то, что она считала дневником. Он не мог полностью снять чары отца — на это у него не хватало силы и знаний, — но изменил их. Теперь все новые записи появлялись и в его собственном зачарованном блокноте. В любой момент он мог открыть его и прочесть записи Грейнджер, словно сам сидел в её голове.

Первые недели это были обрывки: заметки о скучных уроках, о длинных списках домашних заданий, жалобы на бесконечные вылазки под взглядом амбриджевских надзирателей. Драко листал страницы и злился — на то, что она так просто живёт и пишет, будто ничего не произошло.

С каждой записью он всё сильнее чувствовал себя пленником собственных чар. Он думал, что будет контролировать её. Но оказалось, что она — в его мыслях, каждую ночь, в каждом вдохе.

Хогвартс походил на тюрьму. В коридорах патрулировал Инквизиторский отряд, расписание обросло запретами и правилами. Казалось, стены сжимались, не давая ни вдохнуть, ни шагнуть свободно.

Драко становился мрачнее с каждым днём. С тех пор как он осознал собственные чувства и желания, в нём поселилась тяжесть. Он встречал её в коридорах, но чаще проходил мимо, даже не бросив насмешки, как раньше. Он не мог — слова застревали в горле, а в груди росло что-то, что он боялся назвать.

Я думал, что она в моей власти . А на деле — я в её.

И вдруг в блокноте появилась запись, от которой его передёрнуло.
"Гарри готовит проникновение в Министерство. Мы обсуждали план. Он уверен, что это единственный способ узнать правду."

Страницы в руках дрогнули, он стиснул зубы.
— Какого чёрта ты творишь, Поттер…

В этот миг зеркало на стене дрогнуло, серебристая гладь пошла рябью. Появилось лицо Люциуса, холодное и резкое, словно вырезанное изо льда.

— Я уже знаю, — произнёс он, не тратя времени на приветствия. — Поттер и его друзья готовят вылазку. Это прекрасная возможность, Драко. Прекрасная возможность сыграть на их глупости и извлечь пользу. Ты пойдёшь со мной. Пора доказать, что ты достоин.

Драко сжал блокнот так, что побелели пальцы. В горле стоял ком. Он хотел сказать нет, но не смог.

…Он сидел на подоконнике. Делал вид, что просто отдыхает. На самом деле — ждал.
Ждал её. Сам не понимал зачем. Просто знал, что Грейнджер идёт этим коридором после теплиц.

Шорох шагов. Он узнал её походку. Слишком чёткую. Слишком правильную. И от этого в нём всё сжималось.

Она вошла в коридор, и Драко не оторвал взгляда. В груди что-то дёрнулось — то ли злость, то ли желание.
Ещё шаг — и я сорвусь.

— Малфой, разве ты не должен быть на уроке? — её голос звенел раздражением.

Он не ответил. Не мог. Просто встал. И когда она попыталась пройти мимо — шагнул вперёд.

Он поймал её запястья. Адреналин ударил в виски. Её тепло жгло. Её сопротивление опьяняло.
Зачем я это делаю?.. Но остановиться он не мог.

Её спина ударилась о стену. В её глазах — страх, злость… и ещё что-то, от чего его сорвало окончательно.

Он рванулся и прижался к её губам.

Жёстко. Слишком жёстко. Словно хотел доказать, что может её сломать. Но на самом деле — ломался сам.

Она билась, вырывалась, а он держал. Чем сильнее она дёргалась, тем сильнее его тянуло.
Её губы оказались мягче, чем он представлял. Слаще, чем он мог вообразить. У него закружилась голова. Он тянулся глубже, жаднее, пока она не вырвалась.

Пощёчина ударила, как заклинание. Он замер. В груди грохотало сердце.

Она кричала. Её глаза метали молнии. И она убегала, оставив его одного.

На полу что-то блеснуло. Заколка. Дурацкая, с ракушками. Вещь, что не стоила ничего — но почему-то сейчас значила всё.

Он поднял её и сжал в кулаке. Острые края впились в ладонь, и это было лучше боли в сердце.

Грейнджер…

Вкус её губ не уходил. Драко закрыл глаза и понял: всё кончено. Он проиграл.

Она была в его голове. В его сердце.

Холодная маска вернулась на лицо. Он спрятал заколку в карман, поднял её книгу и ушёл прочь.
Никто не должен узнать. Никогда.

Глава 16.2 В её власти.

Зал Смертельных Заклятий в Министерстве Магии походил на кошмарный лабиринт. Тёмные, уходящие в бесконечность коридоры тянулись, словно живые. Потолки терялись во мраке, на каменных стенах то и дело вспыхивали отражения заклинаний, отбрасывая длинные зловещие тени. Всё здесь дышало холодом и опасностью.

Драко шёл рядом с Пожирателями, маска холодно скрывала лицо, превращая его в безликую тень среди других. Но сердце сжалось, когда в темноте он заметил их. Поттера. Долгопупса. Полумну. Джинни. И — её.

Грейнджер.

Её глаза сверкнули в полумраке, и на миг ему показалось, что время остановилось. Она замерла, как будто почувствовала его взгляд, и Драко едва не выдал себя этим пронзительным мгновением.

— Они здесь! — рявкнул один из Пожирателей.

Мир взорвался. Заклинания вспыхнули, словно молнии, стены загудели от ударов магии. Воздух наполнился криками и эхом взрывов. Всё превратилось в хаос.

Но уже в первые секунды Драко понял: что-то не так. Они не должны были оказаться здесь. В её дневнике было другое место — «атриум у фонтана». Именно туда Пожиратели собирались выдвигаться. Но сейчас враги были здесь, в Зале Пророчеств.

Она написала ложь. Специально.

Грейнджер.

Она знала о чарах. Она вела его за нос.

Сердце сжалось от ярости и… странного восторга. Она перехитрила их всех. Даже его.

Теперь они бежали по узким проходам между бесконечными рядами высоких полок, увенчанных светящимися сферами-пророчествами. Пол казался зыбким, тьма давила сверху. Коридоры извивались, превращая бой в настоящую охоту.

Ребята бросились врассыпную, исчезая в разные коридоры лабиринта. Драко рванул вперёд, не сводя глаз с бегущей фигуры Грейнджер.

— Она моя! — выкрикнул он другому Пожирателю, даже не подумав, зачем.

Он гнался за ней, слыша её тяжёлое дыхание впереди, эхом отражающееся от камня. Вдруг она обернулась — и заклинание сорвалось с её губ. Красный луч прошёл мимо, ударил по стене, камни разлетелись. Маска на лице Драко треснула и соскользнула на пол.

Гермиона остановилась как вкопанная.

— Малфой… — прошептала она. — Это был ты… всё это время…

Её глаза расширились от ужаса и осознания. А он смотрел на неё — и весь мир сжался до этого взгляда. Его руки дрожали, дыхание сбивалось. Он видел каждую черту её лица, каждую тень в её глазах. Внутри всё кричало: беги! Делай вид, что этого не было! Но ноги не слушались.

И вдруг — движение сбоку.

Другой Пожиратель. Его холодные глаза сверкнули из-под маски. Он видел всё. Видел, как Драко замешкал. Как застыл, глядя прямо в глаза врагу. Как на миг забыл о приказах, о войне, о своей роли.

И это мгновение могло стоить им обоим — ему и Грейнджер — жизни.

Пожиратель поднял палочку, чёрный край мантии дрогнул. Он навёл её прямо в грудь Гермионы.

— Ава…

— Авада Кедавра! — выкрикнул Драко первым.

Зелёная вспышка озарила коридор. Пожиратель рухнул, мёртвый, как кукла с обрезанными нитями.

Всё стихло. Только их двое — он и она.

Гермиона смотрела на него с ужасом. Она видела всё. Убийство. Его дрожь. Его выбор.

— Стой! — рванул он к ней, когда она обернулась и бросилась бежать.

Её заклинание ударило в грудь, и Драко отлетел назад, ударившись о камень. Воздух вырвался из лёгких.

— Грейнджер! Чёрт! — закричал он, поднимаясь. Палочка дрожала в его руке.

Он вскинул палочку — и заклинание сорвалось, ударив в неё.
Гермиона вскрикнула, её тело отшвырнуло к каменной стене. Глухой удар, и она упала на пол, на секунду показавшись хрупкой, почти беззащитной.

— Грейнджер! — выдохнул он, сорвавшись с места.

Он бежал к ней, сердце грохотало так, будто вот-вот вырвется из груди. Внутри всё смешалось: страх, отчаяние, ярость на самого себя.

Подбежав, он резко опустился рядом, пальцы дрожали, когда он коснулся её плеча.
Его взгляд впился в её лицо — живая. Она жива.

Драко склонился ближе, его дыхание было горячим и резким.
— Ты знала, — процедил он. — Знала, что дневник — ловушка. Я думал, что держу тебя под контролем…
Он криво усмехнулся, но в глазах металось безумие.
— А оказалось — это я был в твоей власти.

— Это был ты… всё это время… Дневник… — её голос сорвался на шёпот, но этого хватило, чтобы слова резанули его сильнее любого проклятия. — Это был ты.

Драко навис над ней, стиснув зубы.
— А теперь что, Грейнджер? Ты меня сдашь? Или притворишься, что не знала?

Она не успела ответить. Его губы резко накрыли её — жёстко, отчаянно, словно он хотел заткнуть ей рот, стереть её слова поцелуем.

— Тебе лучше молчать, — прошипел он, отрываясь лишь на миг. В его взгляде читался страх, замешанный на безумии — Понимаешь? Если кто-то узнает… мне конец.

Его пальцы дрожали, хотя он пытался держать хватку железной.
— Ты не понимаешь, Грейнджер, — выдохнул он, и на миг в голосе прорезалась почти мольба. — Я сделал то, чего не прощают.
— Ты убил, — прошептала она, и её слова ударили, как заклинание.
Он закрыл глаза, будто от боли.
— Да. Ради тебя. И теперь ты — мой самый страшный риск.

Она всхлипнула, но не отвела глаз, и именно это — её упрямство, её готовность смотреть ему прямо в душу — сводило его с ума сильнее всего.

Он навис над ней, дыхание сбивалось, губы вновь скользнули к её щеке, к уголку губ, будто он уже не мог остановиться.
— Скажи… — прошептал он, почти мольбой. — Ты сдашь меня? Или притворишься, что ничего не знала?

На секунду он прижался лбом к её виску — словно искал спасение там, где его быть не могло.

Гермиона замерла, сердце билось в горле.
— Я решу сама, — ответила она, и её голос прозвучал твёрдо, несмотря на дрожь в теле.

Его глаза вспыхнули, и новый поцелуй накрыл её так, будто это был их последний вздох.

Она дёрнулась, пытаясь вырваться, но он прижал её сильнее, он покрывал ее губы поцелуями так требовательно, будто он хотел лишить её дыхания. Его пальцы скользнули под её свитер, холодные и настойчивые, касаясь кожи.

Глава 17.  В её глазах.

Гермиона сидела над дневником, пальцы дрожали, когда она переписывала строки. Чернила ложились неровно, но слова были чёткими: «Атриум у фонтана».

Она знала — кто-то читает. Кто именно? Она не догадывалась. Но знала наверняка: враг. И если враг думает, что контролирует её мысли, — значит, у неё появился шанс его одурачить.

Каждая буква давалась тяжело, сердце гулко билось в груди. Она закрыла дневник и крепко сжала его в руках. Внутри всё протестовало: ложь, подделка — это не про неё. Но война стирала привычные границы. Если ложь спасёт жизни её друзей — значит, она пойдёт на это.

Министерство встретило их хаосом. Стены дрожали от ударов заклятий, воздух резали вспышки — красные, зелёные, синие. Крики друзей перемешивались с воплями врагов. Гермиона сжимала палочку до побелевших костяшек, ощущая, как каждый шаг отдаётся дрожью в коленях.

— Сюда! — крикнул Невилл, пригибаясь, когда рядом пролетело огненное проклятие. Его лицо было в царапинах, но он продолжал бежать, не отставая.

Позади мелькали силуэты: Полумна, сжимавшая в руках свою палочку так, будто это было единственное, что удерживало её на ногах. Рон, хрипящий от усталости, но не отпускающий Гарри ни на шаг. Гарри мчался первым, глаза горели — он знал, что здесь всё решится.

Они рванули в Зал Пророчеств. Узкие коридоры разрезали пространство на мрачные лабиринты, полки тянулись до потолка, каждая увенчанная сферами, переливающимися тусклым светом. В ушах звенело от эха их шагов, дыхания, шёпота сотен голосов, будто сами пророчества следили за ними.

И вдруг — голос, резкий, хриплый:
— Она моя!

У Гермионы сердце рухнуло вниз. Голос… знакомый. До боли. Но она не позволила себе остановиться. Она бежала, пока дыхание рвало лёгкие.

Заклинание вспыхнуло сзади, и она, резко развернувшись, выпалила «Stupefy!». Луч промчался мимо, ударил в камень. Маска врага разлетелась на куски.

Она застыла.

— …Малфой.

Имя сорвалось почти беззвучно. Но оно горело в её голове, как клеймо. Его лицо. Его глаза. Это был он.

Мир вокруг перестал существовать. Всё — только его бледное лицо в полумраке и осознание, что дневник… всё это время… был в его руках.

И тогда движение сбоку. Другой Пожиратель шагнул вперёд, палочка в его руке светилась смертельным зелёным.

Сердце Гермионы остановилось. Она знала — это конец. Она даже не успела вдохнуть, чтобы закричать.

— Ава…

Но заклятие завершил не он.

— Авада Кедавра! — рявкнул Малфой.

Вспышка ослепила её, и Пожиратель рухнул беззвучно. Мёртвый.

Гермиона застыла. Смотрела то на тело, то на Драко. Внутри всё сжалось: ужас, неверие, тошнота.

Он убил. Ради меня.

Сердце заколотилось так, что она едва могла дышать. И тогда инстинкт взял верх — она развернулась и бросилась бежать.

— Стой! — крикнул он за спиной, и в этом крике было что-то большее, чем приказ.

Она вскинула палочку, закричала заклинание — и луч попал прямо в него. Драко отлетел к стене, но уже через миг в ответ ударило его заклинание.

Боль пронзила её тело, и она с глухим стоном ударилась о холодный каменный пол. Воздух вырвался из лёгких. В ушах звенело.

И сквозь звон она услышала шаги. Быстрые, торопливые. Он.

Гермиона попыталась поднять руку, но пальцы дрожали и не слушались. В поле зрения мелькнула тёмная мантия, и вот он уже рядом — Малфой. Его лицо склонилось к ней, слишком близко. Она почувствовала его дыхание — резкое, горячее, почти обжигающее.

— Ты жива, — выдохнул он, но прозвучало это больше как заклинание, чем констатация.

Его пальцы коснулись её плеча, неловко, дрожащие, будто он боялся убедиться, что она не растворилась в его руках. Она в ужасе смотрела на него, сердце билось в горле.

— Ты знала, — прошипел он, и в голосе был яд. — Знала, что дневник — ловушка. Я думал, что держу тебя под контролем…

Его губы дёрнулись в кривой усмешке, но глаза… глаза выдавали совсем другое. Там было что-то опасное, безумное, и всё же не до конца враждебное.

— А оказалось — это я был в твоей власти, — он склонился ближе, и Гермиона ощутила, как сердце болезненно сжалось.

— Это был ты… всё это время… — её голос сорвался, и слова прозвучали почти шёпотом. — Дневник… Это был ты.

Он напрягся, будто удар пришёлся прямо в грудь. Его рука сжала её запястье, слишком сильно, и он навис над ней, словно стараясь задавить одним своим присутствием.

— А теперь что, Грейнджер? — процедил он, зубы блеснули в полутьме. — Ты меня сдашь? Или сделаешь вид, что ничего не знала?

Гермиона не успела даже вдохнуть для ответа. Его губы резко прижались к её губам — жестоко, отчаянно, будто он хотел стереть её слова этим поцелуем. Она замерла, холодный шок прокатился по телу.

— Тебе лучше молчать, — прошипел он, когда оторвался лишь на секунду. Его взгляд метался, в нём было слишком много всего — страх, ярость, безумие. — Понимаешь? Если кто-то узнает… мне конец.

Она хотела крикнуть, вырваться, но вместо этого лишь прерывисто вздохнула. Его пальцы держали её слишком крепко, но… они дрожали. Малфой не был хозяином самому себе.

— Ты не понимаешь, Грейнджер, — вдруг прозвучало совсем иначе, почти как мольба. — Я сделал то, чего не прощают.

— Ты убил, — прошептала она, и в этот миг сама поразилась, как её слова дрогнули в воздухе, тяжёлые и обвиняющие.

Он закрыл глаза, как будто её голос был сильнее любого проклятия.

— Да, — выдохнул он. — Ради тебя. И теперь ты — мой самый страшный риск.

Гермиона почувствовала, как кровь стынет в жилах. Он убил. Ради неё. И теперь смотрел на неё так, будто готов был уничтожить всё вокруг… или её саму, если она сделает хоть шаг не туда

Он сошёл с ума. В этом не могло быть сомнений. Его поцелуи были не просто жадными — в них было отчаяние человека, совершившего непростительное. Он убил. Предал. И, возможно, уже сегодня заплатит жизнью. Именно это — осознание, что он стоит на краю пропасти, — толкало его к ней с безумной страстью. Может, именно поэтому он жадно впивался в неё, словно хотел ухватиться за то единственное, что ещё связывало его с жизнью.

Глава 18. Возвращение.

Драко повезло — никто не заметил его исчезновения в разгар схватки. Никто не видел, как он поднял палочку против своего же и пустил зелёную вспышку, перечеркнувшую чужую жизнь.

Вернувшись к остальным, он держался ровно, заставляя себя идти так, словно всё было в порядке. Слишком много глаз, слишком много подозрений, и каждая лишняя тень на лице могла стоить ему свободы… или жизни.

— Где ты был? — голос Люциуса был холоден, как удар хлыста, но сдержан. Лишь слегка приподнятая бровь выдала его интерес.

Драко опустил глаза, делая вид, что поправляет мантию, и ответил ровно:
— Нашёл тело… Рабастана. — Он произнёс имя глухо, будто отрезал. — Кажется, они не так безобидны, как мы думали.

На миг повисла тишина, и лишь шорох боя вдалеке разбавлял её. Люциус чуть прищурился, губы изогнулись в едва заметной усмешке.

— Да, — медленно протянул он. — Эти детки всё же знают, как кусаться. Но ничего, у нас ещё будет шанс отыграться.

Драко кивнул, но внутри всё сжималось. Его пальцы в мантии сжали ткань так сильно, что побелели костяшки. Никто не должен узнать.

Драко шёл быстро, но осторожно. Каменные коридоры Хогвартса были пусты, лишь редкие факелы отбрасывали дрожащие отблески на стены. Казалось, сам замок затаил дыхание. Слишком тихо. Каждый его шаг отдавался гулом в висках, сливаясь с бешеным стуком сердца.

Он прошёл мимо старых гобеленов, свернул в знакомый проход. Никого. Только тусклый свет, только тишина. И всё же ему чудилось — стены видели больше, чем он хотел бы.

Узкий коридор вывел его к каменной стене, за которой скрывался вход в гостиную. Он произнёс пароль шёпотом, едва разжимая губы. Стена дрогнула, с тихим скрежетом разошлась, впуская его внутрь.

Зелёное свечение камина лениво играло на чёрных кожаных креслах. В воздухе пахло сыростью и гарью, но было спокойно — слишком спокойно. Слизеринцы спали, никто не ждал его возвращения.

Драко бесшумно пересёк гостиную, скользнув мимо диванов, где кто-то заснул прямо над учебниками, и поднялся по ступеням. В спальне царил полумрак, слышалось только мерное дыхание его однокурсников. Никто не шелохнулся.

Он медленно стянул мантию, бросил её на спинку стула и рухнул на кровать.
Над головой навис тяжёлый зелёный балдахин, но перед глазами вставало совсем другое. Не потолок. Не стены. Она.

Гермиона.

Её лицо, искажённое ужасом. Её шёпот, звучащий в ушах до сих пор:
«Ты убил…»

Он сжал зубы, перевернулся на бок. Сердце билось слишком быстро, словно тело ещё не поняло, что схватка закончилась. Перед глазами снова и снова вставали её губы — распухшие от его поцелуев. Её взгляд — полный страха и чего-то ещё, от чего внутри у него всё рвалось.

Он закрыл глаза, но в темноте стало только хуже. Словно сам воздух хранил её дыхание.
Его пальцы дрогнули — он до сих пор чувствовал, как под ними оживала её кожа. Тепло её тела, её дрожь.

"Что я сделал…", — мелькнуло. Но ответ был ясен. Слишком ясен.

Он убил. Ради неё.

Драко не сомкнул глаз до рассвета. Лишь когда за окнами забрезжил первый свет, он поднялся, накинул мантию и спустился вниз.

Зал был полон сонных слизеринцев, но все выглядели так, будто ничего не случилось. Для них эта ночь прошла без следа — а у него внутри всё горело.

На занятиях он поймал себя на том, что взгляд всё время скользил к рядам гриффиндорцев. Но её там не было.

— Где Грейнджер? — вырвалось у него резче, чем он хотел.

Невилл обернулся удивлённо:
— Она плохо себя чувствует.

А потом Драко уловил слова Поттера, шепнувшего Уизли:
— Вчера она сильно ударилась. Наверное, ушиблась, когда на неё налетел Пожиратель.

Сердце Малфоя пропустило удар. Перед глазами снова мелькнуло её тело, отшвырнутое заклинанием, и её хриплый стон.

Весь день он сидел, не слыша ни слова профессоров. Мысли кружили вокруг одного: она сейчас одна, там, за стенами своей башни.

Он знал, что идёт на безумный риск. Но желание увидеть её оказалось сильнее страха.

Заклинание для пробирания мимо портрета он знал ещё с третьего курса — его отец всегда говорил, что настоящий слизеринец обязан знать все лазейки в замке.

Драко поднимался по винтовой лестнице, сердце колотилось так, что отдавалось в висках. Перед глазами стояла только она — бледная, с приоткрытыми губами, её дрожь под его пальцами.

Он остановился у двери в девичью спальню. Внутри было тихо. Слишком тихо.

Секунда сомнений.
А потом — лёгкий толчок дверью.

Комната встретила его полумраком. Красные шторы плотно задвинуты, лишь тонкий луч света пробивался внутрь. На одной из кроватей — силуэт. Она.

Драко шагнул к кровати и остановился, почти не дыша.
Она лежала на боку, тёмные волосы рассыпались по подушке, щека чуть покраснела от сна. Рука безвольно свисала с края кровати, дыхание было неровным, будто сон её был беспокойным.

Он смотрел на неё, и внутри всё сжималось.

Что я творю? — пронеслось в голове. — Я должен уйти. Я не имею права даже стоять здесь.

Но взгляд не отрывался. Его глаза цеплялись за каждую деталь: её пряди на простыне, слабый румянец на бледной коже, тонкую линию ключицы, едва выглядывающую из-под одеяла.

И тогда он заметил.
На бледной коже у ключицы темнел след. Его след.

Засос, оставленный в ночном безумии, когда губы и пальцы были жадными, как никогда.
Внутри у него дрогнуло что-то странное, тёмное: смесь желания и гордости.

Она помечена мной.

Мысль обожгла. Но тут же — ударила другой:
Так же, как скоро и меня пометят. Меткой, от которой не скрыться. Клеймом, которое будет жечь кожу. Жечь душу.

И вдруг — её губы дрогнули, выдыхая тихий, сонный шёпот:
— Рон…

Слово резануло, как нож.

Брови Драко сошлись, взгляд потемнел. Он едва заметно отпрянул, словно получил удар.

Конечно. У неё есть Поттер. У неё есть Уизли. Для неё они — всё. А я… я только её кошмар.

Глава 19. Следы.

Утро в Хогвартсе началось странно шумным. Коридоры гудели шёпотом, кто-то улыбался слишком широко, кто-то возбуждённо переговаривался, будто случилось чудо. Драко, спустившись в Большой зал вместе со слизеринцами, сразу уловил перемену в воздухе.

— Ты слышал? — шепнул Забини, едва они уселись за стол. — Амбридж… её нет!

— Что значит «нет»? — нахмурился Драко.

— Кентавры, — вмешалась Паркинсон, не скрывая злорадной усмешки. — Её увели в лес. И, кажется, Дамблдор вернулся.

Драко на миг застыл. Внутри холодно ёкнуло. Вот и всё. Маски меняются слишком быстро. Вчера — власть Амбридж, сегодня — снова Дамблдор. Завтра — кто знает?..

Он отодвинул тарелку, не чувствуя вкуса. В ушах всё ещё звучали крики, удары заклятий, её голос — дрожащий, но упрямый.

Гермиона появилась позже обычного. Шла медленно, рядом с Поттером и Уизли, и выглядела бледнее, чем обычно. Волосы распущены, скрывают половину лица, воротник поднят слишком высоко. Она не смотрела по сторонам.

Драко видел её сразу, ещё до того, как заметили остальные. Его взгляд впился в неё, и сердце ударило сильнее.

Она прошла мимо, будто его не существовало. Но порыв ветра из распахнутых дверей Большого зала взметнул её волосы, откинул ткань. И он увидел.

Тёмный след у ключицы. Его след.

Его дыхание сбилось. Внутри странно шевельнулось: гордость и ярость, желание и страх.
Я пометил её. Так же, как меня пометят Меткой. Только моё — живое. Настоящее. А то, что ждёт меня, — клеймо, от которого не сбежать.

Её пальцы мгновенно одёрнули воротник, волосы снова упали вперёд. Но слишком поздно. Она почувствовала его взгляд — и на секунду встретилась глазами. Карие глаза дрогнули, вспыхнули чем-то острым, и тут же она отвела взгляд.

Драко сжал кулаки под столом так сильно, что ногти впились в ладонь.

— Ха, видела бы ты лицо Амбридж, — возбуждённо говорил Невилл за гриффиндорским столом, и его слова донеслись до него, как сквозь туман. — Когда кентавры вышли из чащи… Она думала, что сможет командовать ими!

— Вот дура, — Рон фыркнул, и все вокруг рассмеялись.

Гермиона улыбнулась — натянуто, но всё же улыбнулась. Драко заметил. Её улыбка принадлежала не ему.

Он опустил глаза в тарелку, но перед собой всё равно видел только её шею, бледную кожу и свой след — тайный, запретный, единственный знак, что прошлой ночью она была в его руках.

После завтрака поток учеников хлынул в коридоры. Все переговаривались о возвращении Дамблдора, о том, что Амбридж исчезла и не вернётся. Смеялись, делились слухами. Замок жил, как будто тьма отступила.

Драко шёл медленно, не слушая болтовни слизеринцев. Мысли гулко отдавались в висках: её шёпот, её взгляд, её кожа. Он чувствовал этот след сильнее, чем Метку на руке у отца — клеймо, которое его самого ждало впереди.

На повороте он остановился. Узкий коридор был почти пуст — только она.
Гермиона стояла у окна, поправляя лямку сумки. Солнце пробивалось сквозь стекло и золотило её волосы. Она, конечно, почувствовала его взгляд: дёрнулась, резко повернула голову.

На миг они встретились глазами.

Он сделал шаг. Она — тоже, но назад.

— Грейнджер, — его голос прозвучал глухо, почти сорвался.

— Малфой, — ответила она резко, но в голосе дрогнула нота — то ли злости, то ли тревоги.

Она прижала сумку к груди, будто щит. Но волосы соскользнули с плеча, и тёмный след над ключицей мелькнул в солнечном свете.

Её лицо вспыхнуло, она дёрнула воротник, но было поздно.

— Ты скрываешь, — сказал он тихо, и в этих словах не было насмешки. Только знание.

— Замолчи, — прошептала она, и голос её дрогнул.

Они стояли так близко, что шаг — и он мог бы снова коснуться её. Он видел, как дрожат её пальцы, как её дыхание учащается. И понимал: это не только страх.

Но шум голосов донёсся из-за угла — группа учеников приближалась. Гермиона отпрянула, будто обожглась.

— Никто не должен знать, — выдохнула она почти неслышно.

И пошла прочь быстрым шагом, растворяясь в толпе.

Драко смотрел ей вслед, ощущая, как внутри что-то рвётся на части.
Она помнит. Она скрывает. Но это всё ещё между нами.