Дневники Контрабандиста - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ник Трейси (самиздат)

21 августа

Барнби это я. Отбываю срок на Земле за контрабанду в галактике Головастик. Блата у меня не было, поэтому закинули на отсидку в самую жопу. Звезда, кажется, называется Солнце. Да, точно, еще такая песня есть. Чтобы как-то не сойти с ума, решил вести дневник, обо всем, что вижу.

21 августа. Жарко, как в Аду. Хотя казалось бы август в Северном полушарии не должен так подпалять. Самые приятные минуты – с утра. Воздух еще не нагрелся. В легком ветерке, что запутался в высохших желтых листьях, не успевших опасть, ощущается первое дыхание осени.
Я выбрасываю мусор туда, в огромное металлическое корыто рядом со стандартными контейнерами. Идти до них всегда лень, а тут можно швырнуть пакет с нескольких метров и даже пьяным не промахнешься. У этого корыта постоянно кто-то копошиться. Обычно это местные бомжары или просто нищие, которые вылавливают из отходов что-то не совсем еще сломанное или что-то, что кажется полезным. Иногда неизвестные люди оставляют рядом с контейнером вполне еще годные женские туфли или одежду. Я думаю это потому что в некоторых из них есть нечто вроде жалости, из той серии, когда хочется накормить исхудавшего пса или на крайней случай погладить.

Собакам приятно когда их гладят. Особенно бездомным. Иногда бывает погладишь одну, а к тебе с лаем еще десяток прибежит и все просят тоже, чтобы их погладили. Если есть время, то гладишь и остальных конечно. Подумаешь, ничего сложного. Зато они тебя запомнят и на будущее будут вилять хвостом, когда рядом пройдешь. Это они так подмигивают тебе, как бы радуются тому, что ты тут, рядом, а не заболел и не умер где-то в безвестности.

Иногда по пути к мусорному контейнеру я выуживаю из пакета куриную кость и бросаю её местной дворовой собачонке. Она смешная, мелкая, вся заросшая мехом и виляет хвостом заранее, когда уже знает что я лезу в пакет за костью. Таких дворовых собак тут много. Люди любят собак, а они в ответ любят людей. Я думаю, это очень взаимовыгодная вещь. Говорят, от общения с собаками в организме выделяются гормоны счастья и когда тебе особенно паршиво, такие гормоны – как раз то ,что нужно. Когда мне грустно, я часто глажу уличных собак. Иногда мне кажется, это помогает. Иногда мне стыдно, что я не принес им кость, но думаю, в глубине души собаки все понимают и не против того, что я их глажу за бесплатно, просто так.

С утра я иду на море. От мусорного контейнера прохожу еще немного мимо дворов , а потом выхожу на улице Степную, где нужно идти примерно пять минут до светофорного перекрестка, а потом еще минут десять до трамвая. Когда идешь по Степной всегда видишь двух котят и кошку маму. Кошек я трогаю реже, чем собак. Говорят, от них можно заразиться всякими неприятными болезнями, а еще у меня от них аллергия. Чертово человеческое тело, очень уязвимая оболочка. Что поделать, тюрьма есть тюрьма, но воздух здесь чистый, хотя на Степной есть участок, где сильно несет кошачьим дерьмом. Не понимаю, как тут живут люди, может они просто привыкли? Люди ко всему привыкают. Даже к радиоактивным свалкам привыкнут. Подумаешь, у детишек вырастут хвосты и вертикальные веки, что ж из-за этого в петлю лезть теперь?

Когда идешь по Степной часто можно увидеть красивую женскую жопу. Иногда можно рассмотреть профиль трусиков и представить , какая она голая. Но красивые попадаются не каждое утро, поэтому иногда ты просто наслаждаешься свежим, еще не раскаленным воздухом и тебя нежно подбрит предвкушение мини-путешествия до побережья.

После перекрестка я пересекаю пустырь, перед которым нужно пройти мимо ряда магазинчиков и кофейн, а дальше мимо заброшенной, почти достроенной школы. Здесь любит ошиваться местная шпана. Стены из красного кирпича там и сям разрисованны цветными граффити, подростки и дети собираются по двое, трое, а иногда компаниями – покурить и почувствовать себя свободными. Пару раз я заглядывал внутрь, чтобы отлить и место , которое мне открылось, выглядело жутким. Там внутри просторный зал для выступлений. И если закрыть глаза то можно представить заполненные лесенкой ряды детей и родителей , которые смотрят на школьный спектакль. Но когда я отливал, то смотрел на зловещую темноту из которой лишь проблескивал серый бетон стен и красный кирпич. В таких местах обычно совершаются всякие гнусности. Не понимаю, как дети сюда ходят. Что они видят здесь? Может им просто насрать на зловещую темноту?

На пустыре часто выгуливают собак. Ухоженых , породистых, не тех, которых можно гладить за просто так. Мне нечего сказать об этих собаках, потому что я их не глажу , просто иногда посмотрю, как они носятся за палкой. Их прыть вполне понятна. Наверное целыми днями сидят по квартирам, а гуляют лишь пару часиков за день. Жаль, что собаки не умеют вести дневники. Сколько мыслей у неё проносится в бездействии когда она целый день ждет когда хозяин вернется с работы и наконец её выгуляет. Представляете, чтобы они написали в своих дневниках?

Трамвай ходит по улице Ленина. Я успеваю на него на остановке рядом с памятником Шевченко. Трамвай – это такой местный транспорт, который передвигается, перекатываясь на металлических колесах по параллельным металлическим палкам. Кажется, их называют рельсами. Эта штука сделана из железа и ездит она от электрической энергии. Люди иногда боятся использовать жидкое топливо, потому что от него выделяется токсичный газ, который засирает местную атмосферу, а это влияет на климат и жизнь кислородзависящих существ. Кстати, я – тоже временно кислородзависящее существо. Но если не считать трамвая, в городе полно жидкотопливного транспорта. Я думаю, многие просто не задумываются о таких сложных вещах, как биосфера, климатические изменения и глобальное потепление. Жизненный цикл людей очень короток, поэтому думать об этом – только себе язву желудка наживать. Но у меня времени до хрена, поэтому я иногда думаю и об этих вещах тоже.

продолжение

Пока идешь морю в эти пятнадцать минут от конечной трамвайной остановки , то проплываешь через целую радугу резких запахов. Сначала в нос бьет резкая вонь гниющих отходов, потом она сменяется ароматом свежей выпечки, затем сразу окунаешься в густой туман рыбных копченостей, а дальше тебя ждут запахи кофе и отельных завтраков. Отели – это такие компактные трехэтажные здания, куда приезжают пожить на неделю или две люди, которые весь в год пахали, как лошади и теперь заслужили немного понежиться под солнцем и покупаться в море. Тот отель у меня на пути довольно милый, его стилизовали под пиратское гнездышко. Ну знаете пушки, тельняшки и парень, одетый в Джека Воробья. Его работа заключается в том, чтобы соблазнять детей и симпатичных мамаш своим необычным видом, сворованным из известного фильма Диснея. В жару парню конечно не очень комфортно, но зато работа не пыльная, знай себе попивай кофе и подмигивай чужим людям, а они тебе улыбаются. Наверное у этого человека все хорошо, раз ему все улыбаются. Я слышал, улыбки продлевают жизнь и заряжают позитивной энергией. Наверное, у этого парня столько позитивной энергий, что хоть жопой ешь.

Дальше дорога идет мимо частных домишек, с открытыми террасами и гамаками, с ленивыми собаками и бесконечными машинами приезжих. По цифрам на номере можно смотреть, откуда кто приехал. Но я не очень в этом разбираюсь, поэтому просто смотрю на машины. Иногда, если очень повезет, здесь тоже можно встретить красивую жопу, даже почти голую, в одних трусиках, точнее в купальнике. Видимо людям тоже не всем нравится ездить в трамвае со злой кондукторшей, поэтому их много попадается по этой дороге. Обычно валят целыми семьями, с голыми ногами, голыми спинами и животами, с надутыми матрасам под мышкой и кучей мелких детишек, которые трещат без умолку от радостного возбуждения скорого веселья. Дети обожают море. Я еще не встречал таких, которые его не любят.

Потом я прохожу мимо другого отеля. Он не похож на пиратское гнездо, но выглядит намного респектабельнее первого. Здесь стоят машины подороже и ходят охранники в белых рубашках и брюках. Целый день они что-то бурчат по рации и делают вид, что усиленно работают. Наверное, им хорошо платят, раз они так стараться казаться занятыми. В этом отеле есть шикарный бассейн. Я в нем плаваю, когда приходит зима и море становится холодным. Бассейн в этом отеле полностью застеклен и похож на аквариум. Когда ты внутри, то невольно чувствуешь себя аквариумной рыбкой. Бассейн стоит в пяти метрах от моря, поэтому кажется, что ты плаваешь в самом море. Иногда через стекло можно увидеть дельфинов. Обычно они проплывают большими стаями в начале весны, когда охотятся за молодыми косяками рыб.

Когда я дохожу до полосы пляжа, то обычно иду по самой кромке линии прибоя. Вокруг много тел. Старых, молодых. Старых почему то больше, но иногда попадаются очень красивые молодые тела, которые невольно приковывают взгляд. Я про женские тела, конечно. Если не знать о людях особо много, а только поверхностно, то на пляже их можно спутать со стадом тюленей, которые только выбрались из воды и дружно отдыхают до следующей рыбной охоты.

Старые тела вызывают грусть. Они снова и снова напоминают, что время на планете Земля играет с людьми злую шутку. В галактике Головастик все по-другому.

Я прохожу километра два по гальке и иногда фотографирую белоснежные облака над синим горизонтом. Я прохожу мимо закрытого пирса и порой смотрю как на нем стоят дети и взрослые и девушки и они прыгают с него в воду и смеются , а иногда долго стоят в нерешительности или просто нежатся на солнце. Со стороны пирс с людьми похож на яркую курортную открытку из Калифорнии шестидесятых годов. Я часто не могу удержаться и фотографирую эту картинку, чтобы она не стерлась из памяти или на случай если кому то захочу показать.

Дальше, после пирса, снова лежащие тела, потом начинаются более ухоженные пляжи, перед которым построили высокий дом. Здесь можно идти по деревянному реечному настилу. Рейки выкрашены в белый. Настил узкий, поэтому, когда навстречу идет другой человек, то приходиться прижиматься, а если идет слишком толстый человек, то сходишь на песок, чтобы пропустить и потом возвращаешься на рейки. Иногда вы вежливо прижимаетесь к противоположным краям, но не сходите с настила, словно песок это огнедышащая лава. Хотя это просто песок и мы все понимаем, что с нами ничего не случится. Просто нам важно показать, что мы имеем право пройти по настилу и не сходим с него из упрямства. Люди, которые не заморачиваются этой обезьяньей дикостью просто сходят с настила, а потом возвращаются. Иногда я схожу, иногда просто прижимаюсь к краю. Чаще всего мужчина сходит с настила, если идет женщина, но не всегда. Иногда мужчине просто хочется пройти рядом с ней. Иногда он просто показывает, что джентльмен. Когда идут навстречу два мужчины, то здесь сложнее. Обычно первым сойдет тот, кто по природе Бета-самец, а Афльфа почти никогда не уступит. Мне кажется, что я Альфа, хотя иногда мне не хочется заморачиваться. Иногда мне просто интересно увидеть реакцию встречного. Я ведь все таки здесь заключенный и наблюдать – все , что мне остается.

На пляже, куда я добираюсь примерно за час, я вижу знакомые лица. Люди довольно забавные существа. Береговая линия тянется на десятки километров, но они практически всегда приходят на одно и тоже место. Мы давно узнаем друг друга в лицо, знаем, где у кого родинки, какие животы под рубашками и платьями, кому делали кесарево, кого зашивали на шее или на ноге, у кого красивая жопа, а у кого не очень. Мы чужие друг другу, но знаем столько разных мелочей, что на время становимся почти семьей. Знаем, у кого ребенок капризный и как его можно успокоить. Ловим зонты , если их срывает ветром, а потом тащим и закапываем на место. Просто так. Просто потому что хочется показать, что нам не насрать на окружающих. Людям важно проявлять человечность. И лучше всего на улице, к чужим людям. Добрые жесты и поступки приобщают к тебя к чему-то трудно осязаемому, но несомненно весомому, к чему-то огромному, к чему-то коллективному. Я думаю, люди умирают на войне ради других из-за тех же причин, по которым они ловят улетающий с пляжа зонтик соседа.

продолжение

Несмотря на адскую жару море не такое теплое, как должно быть, скажем, в июле. Ты скидываешь на гальку одежду и идешь к воде. Она бодрит сразу, как заходишь. Постоишь немного, потом идешь дальше, по колено, и ныряешь с головой. Прохладно, но приятно. Я плыву к оранжевым буйкам, а потом дальше, пока люди на берегу не станут маленькими фигурками. В море я чувствую себя спокойно и наверное мог бы плыть дальше и дальше, несколько часов , а может и целый день, пока холод не начнет одолевать. Но через десять – пятнадцать минут я возвращаюсь обратно. Обтираюсь полотенцем и достаю книжку Харуки Мураками «Норвежский лес». В этой книжке рассказывается о молодом парне, который повсюду сталкиваются со смертью. Сначала кончает самоубийством его лучший друг, потом умирает отец подруги, потом подруга, потом подруга друга. Короче сплошь смерти и парня это угнетает. Японцы странные. Они пестуют смерть. Делают её романтичной. Книга пропитана депрессухой, но читается, потому что написано очень реалистично, хотя мне трудно понять эту культуру. Сегодня я дочитал книгу и вздохнул с облегчением от того, что теперь буду читать что-то попроще. Выходит Харуки Мураками держал меня в плену несколько недель. Я не из тех, кто будет читать книжку силком лишь бы прочесть, даже если она тебе не нравится, но эта книжка была из тех, что хочешь прочесть до конца и точно знаешь, что больше никогда и ни за что её не возьмешь в руки. Наверное, я больше не буду читать Мураками. Он слишком пропитан депрессией жизни и его мысли настолько просты, что кажется, что все это когда—то случалось с тобой.

Обычно я читаю минут двадцать, а потом собираюсь домой. Не могу сидеть на пляже слишком долго. Когда очень сильно погружен в действие в книге, то мир вокруг как бы отключается и когда ты поднимаешь глаза от страниц, ощущение такое, будто ты всплываешь откуда-то из глубин. В течении нескольких секунд во время этого перехода реальность обретает удивительно яркие краски. Люди в купальниках кажутся потрясающе живыми, словно ты двадцать лет до этого жил на необитаемом на острове и вдруг увидел настоящих живых людей. Это приятные ощущения, поэтому я стараюсь их продлить и еще несколько минут просто смотрю на тех, кто загорает на пляже или купается в море. Иногда рядом можно увидеть красивую жопу, но в этом месте их не очень много, а те, что есть уже не кажутся стол красивыми. Наверное, так бывает с мужьями, которые долго живут с красивыми женами. Очень скоро они перестают понимать насколько красивая у жены жопа и засматриваются на чужие.

Идти домой хорошо, когда ты точно знаешь, что там тебя ждет не сложная и до какой-то степени занимательная работа, которая не требует спешки. На обратном пути я иду пешком с легким удовольствием от купания. Море заряжает тебя на целый день. Оставляет на тебе соль и ощущение прямого контакта с естественной средой, откуда появилась вся жизнь на планете Земля. Я иду по раскаленному асфальту шоссе, сплошь уставленного машинами. Заглядываю в отражения на стеклах и вижу, как смешно у меня застыли волосы, схваченные солью. Я похож на беззаботного парня, который с удовольствием пьет беззаботную жизнь на берегу моря.

Я иду пешком вдоль всех пляжей и отелей, которые встречались мне на пути, а потом иду по городу, решая не садиться на трамвай. У меня вагон времени и некуда спешить. Тем более, что когда идешь пешком, то всегда можно встретить красивых и необычных людей, которых не встретить в маршрутке или в трамвае.

По пути домой я вспоминаю , что нужно купить новую книжку и захожу в книжный. В нем я могу застрять надолго, но сегодня я не в том настроении, поэтому беру Воннегута, а потом, поняв, что сейчас не то настроение, кладу его обратно и беру Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». Я читал эти мемуары уже раз пять, поэтому уверен, что не разочаруюсь.

Я перехожу дорогу и снимаю немного денег в банкомате. Рядом проходит большая женская жопа в синих шортах. Девушке около тридцати, у неё сексуальная фигура, но много лишнего веса на белых ногах, поэтому мой взгляд почти сразу перескакивает на другую, ту, что идет навстречу синей жопе. Эта девушка моментально покоряет меня, сжимает мое сердце и заставляет внутри играть какую-то быструю позитивную музыку. У неё черные волосы средней длины с длинной челкой, что-то вроде каре, но длиннее. Лицо благородное и очень красивое, не крупное, как у деревенских барышень, а овальное, как у героинь средневековых романов. Она одета в легкое полупрозрачное платье с цветочками, изящно цокает на тонюсеньких шпильках средней длины. Она безумно притягательна, ей вряд ли больше тридцати. Под платьем отчетливо выделяются выпуклые ягодицы. Когда она поравнялась со мной, мы заглянули друг другу в глаза. Но я смотрел так, словно хотел ей сказать «Бог, ты мой, откуда ты взялась здесь такая красивая» и она поняла это и её взгляд задрожал. Возможно она подумала, что я её узнал и она тоже пыталась узнать меня. Но вот я опустил взгляд на её руки, отметил, что кольца нет и она уже прошла дальше. А я встал на то место, где она только что прошла и долго смотрел ей вслед, уговаривая себя побежать за ней и хотя бы предложить молочный коктейль. Нет, так нет, зато не будут потом терзать себя. Но секунды шли, а она удалялась все дальше и какая-то часть меня не хотела портить себе настроение отказом и я подумал (как и много раз до этого), что возможно в следующий раз. Но в глубине души я знал, что наверняка больше никогда не увижу её, как знал и то, что встречу еще не одну похожую дьяволицу и возможно среди них будет та, которая сведет меня с ума по настоящему. Во мне много такого, что не хочет такого сценария, но вряд ли я смогу этому сопротивляться долго, если последовательность событий запуститься. Ты сам не заметишь , как окажешься в скоростном поезде, с которого хер спрыгнешь, а если спрыгнешь, то обязательно что-нибудь себе сломаешь и хорошо, если не шею.

24 августа

Жизнь на планете Земля довольно скучна, если сравнивать с тем, что мне пришлось повидать на планетах в галактике Головастик. Да, я оттуда, если кто-то уже забыл. Но я на Земле с рождения (эти гады заливают нас прямо в новорожденных) , поэтому какая-то часть меня наверное стала самым настоящим человеком.

Днем я решил, что нужно как-то проветрить голову, поэтому стоит прокатиться на вечернем теплоходе. Я почти каждый вечер к девяти прихожу встречать его на пирс, потому что он весь мигает, как рождественская елка и выглядит просто потрясно, когда возвращается из черноты ночи к береговой линии. Так, словно корабль-призрак внезапно выплывает из пространственно-временной дыры, в которую он до этого вошел где-то в Карибском море. Он выглядит круто еще и потому, что он тут единственный в своем роде. Есть конечно яхты, но так поздно они уже не курсируют, поэтому теплоход с гирляндами приковывает к себе все внимание. Еще бы, это же практически плавающий Новый Год.

Ближе к вечеру я подумал, что ничего интересного в морской прогулке не будет. Подумаешь, часок покатаюсь рядом с берегом, но в итоге первое решение победило второе и я едва успел до последнего отправления. Народу на борту было немного. Конец лета, людей все меньше. Но те, кто был, выглядели очень счастливыми. Особенно молодые пары. В море дул сильный ветер, но не холодный, а приятно освежающий. Он был еще приятней после адской дневной жары.

Я стоял на самой верхней палубе и продувался насквозь. Мою длинную челку расшвыривало в разные стороны и вообще волосы на голове танцевали. В это время солнце еще не совсем село, поэтому первые несколько минут плавания море оставалось еще светлым и постепенно менялось десятками оттенков, пока небо и горизонт не поглотила темнота. На еще светлом небе зажглась самая яркая звезда. Берег сиял, мигал и воплощал собой всю радость беззаботной туристической жизни. Прямо, как этот теплоход. Прошло еще несколько минут и над головой уже висел глубокий черный космос с говорящими созвездиями. Вдали мигал маяк, капитан направил посудину в открытое море, чтобы пассажиры на чуток ощутили себя настоящими морскими путешественниками. Было приятно смотреть в темноту водного горизонта и думать о том, что там дальше. Другие земли, другие моря, приключения, риски, новые люди, возможно негодяи, а может и добрые, сюрпризы, удачи и неудачи, новые запахи, незнакомая еда, другие наряды, незнакомые языки, белозубые улыбки, иностранные собаки, жужжащие насекомые, пряности востока, диарея, миллионы разнокалиберных судов, пираты, террористы, экзотические свадьбы, друзья, убийцы, смерть, любовь…Но после смерти вряд ли уже будет любовь. Только ведь в этом и есть приятность таких путешествий. В неизвестности завтра. Когда идешь не по рельсам, а прокладываешь путь по звездам.

Мне нравиться каждый вечер приходить на пирс к девяти не столько ради того чтобы встретить мигающий теплоход, сколько ради того, чтобы его проводить. Когда он отходит от пирса в угольную темноту моря – есть в этом какая-то всепоглощающая магия, какое-то скрытое волшебство, я словно на время оказываюсь в сказке, или в фильме или в собственных перепутанных воспоминаниях о далеких мирах. Когда теплоход уходит в ночь он становится очень уязвимым. Один посреди тысяч километров водной пустыни. Но он горит всеми огнями и ты знаешь, что там на борту есть люди. Такой вот плавающий островок жизни посреди бесконечной тьмы. Таким я его вижу каждый раз, как провожаю. Я знаю, все мы, как этот теплоход, хотя нам кажется, что это не так. Тьма окружает нас всегда, просто, когда светит солнце, это не очень заметно.

Через полчаса мне уже захотелось снова ступить на берег. Кровь бурлила от прилива впечатлений. Не то, что у меня был прямо щенячий восторг, просто я хотел сегодня праздника, поэтому решил, что возьму на берегу немного виски. Я не стал заходить в громкое заведение, в котором брал виски в прошлый раз. Там конечно можно посмотреть на красивые жопы, когда девушки начинают танцевать, но место не продумано с точки зрения комфорта ночного клуба. Бар очень маленький, а столики занимать нельзя, если ты пришел туда просто немножко бухнуть. В итоге к полуночи вся стойка бара обставлена в три ряда разного пошиба алкоголиками, как женского , так и мужского пола. И если тебе негде там прислониться, то ты как идиот вынужден стоять со стаканам виски в руке просто на полу и думать какого хера я тут делаю.

Поэтому я немного прогулялся и пошел в другое место. Классом повыше. Алкоголь стоит не намного дороже, но это просто небо и земля. Начиная от мягких барных стульев и заканчивая публикой и атмосферой. Сегодня пел какой-то чернокожий парнишка со своим музыкальным коллективом. Дредами и манерой исполнения он напоминал мне Боба Марли, а Боба Марли я люблю. Разве можно его не любить? Поэтому мне там сразу понравилось, еще до того, как я прикончил своего первого ирландского Джеймсона. Мне не хотелось много пить, но хотелось быть слегка под шафе, поэтому я просто слушал живую музыку и смотрел на публику. Рядом со мной, напротив сцены вышла танцевать женщина в свободных шортах. Я знал её , не в смысле был знаком, просто вижу почти каждый день. Она тут неподалеку продает картины. Видно было, что ей просто хотелось танцевать. Она танцевала одна и никого это не смущало, а потом черный паренек с микрофоном, продолжая петь, спустился к ней, взял её за руку и немного потанцевал вместе , чтобы продолжить настроение праздника.

После десяти народ стал подваливать, люди хмелели и танцплощадка скоро заполнилась танцующими телами. Сначала мужчин было больше, а потом стало больше женщин. Я смотрел на девушек, оценивал их наряд, оценивал их жопы и узнавал некоторых. Странно видеть людей, которых днем видишь одними, а вечером совсем другими. В баре работало четыре бармена, двое парней и две девушки. Хотя одна из девушек не делала коктейлей, а просто там стояла и наблюдала. Может она пришла послушать музыку или училась. В любом случае бармены здесь мне показались довольно дружелюбными. Тот, что налил мне ирландского виски, готовил шоты рядом подсевшим девушкам. Я сидел к ним спиной, потому что смотрел на сцену. Когда они выпили, бармен засвистел в свой свисток и дал каждой пятерочку. Это такая традиция. Берешь шот ,выпиваешь, бармен свистит и дает тебе пять.

27 августа

Хочется прямо с ходу сказать, что засунули меня на самую скучную планету в исследуемых пределах Вселенной. Курасо, подлюга, не торопиться меня забирать, поэтому приходиться проходить через все уродские трансформации человеческого тела. С утра люди обычно закидывают что-то съестное в желудок. Обычно много углеводов и немножко белков. Внутри сахара расщепляются и дают телу энергию, чтобы двигаться, думать, трахаться , срать, любить, дружить, воровать и зарабатывать деньги. Несмотря на кажущееся многообразие видов человеческой деятельности, жизнь землян скучна, как крайний космос в безветренную погоду. Ни обломка шатла не пролетит, ни какая-то вшивая сверхновая не взорвется, так и приходится жить, от посрачки до посрачки. И делать тут совершенно нечего, если только ты не серийный убийца или Тру Детектив, который его ловит. Все остальные просто уныло смотрят, как это все кипит и варится и загрязняет воздух и несется к следующему геологическому циклу бытия.

Вчера вечером я сходил на фильм в кинотеатр, куда хожу время от времени, чтобы разбавить пресность жизни. Фильм был о девушке-студентке, которая поссорилась с отцом и это немного её коробило. А тут во Флориде начался ураган и она решила заехать проведать, всё ли в порядке с её стариком. Вода поднимается, пальмы под ветром гнуться чуть не до земли и дом вот-вот тоже начнет уходить под воду. В подвале она находит смертельно раненного отца и еле-еле успевает его вытащить из пасти приплывшего аллигатора. Фильм получился очень бодрым и держал меня в напряжении так, что когда завибрировал телефон в кармане, я едва не соскочил с сиденья. На многометровом экране аллигаторы выглядели жутко огромными и жутко реальными. Иногда казалось, что они сейчас сойдут в зал и начнут рвать всех кого не попадя. На вечернем сеансе народу было немного и мне это очень нравилось. Люблю когда в кинотеатре тишина и никто не разговаривает и не жует и не что там еще люди делают в темноте? В общем, в зале была тишина, как я люблю. Все были поглощены происходящим. Дождь в фильме создавал атмосферу предчувствия беды. Я на мгновение вспомнил, как недавно попал в некое подобие тропического шторма. Это было утро, я как обычно шел на море и ничего не предвещало катаклизмов. Может в прогнозах и было что-то вроде «временами дожди» , но никто не сказал, что светлое небо за две секунды станет черным. Тучи налетели неожиданно. Я повернул обратно, надеясь, что успею дойти хотя бы до отеля, где смогу переждать непогоду...Но я не успел. Дошел только до одинокой трамвайной остановки, где трамваи останавливаются по требованию. Знаете как бывает, капнет одна капля, и ты еще сомневаешься, капнуло или кто-то просто плюнул, потом другая и уже думаешь, «кажется дождь начинается, кажется дождь начинается», потом немного погодя третья и заморосило. А тут было совсем не так. Капнула одна крупная капля и потом сразу окатило ведром холодной воды и это ведро было бездонным…Вместе с тем так же мгновенно поднялся такой ветер, что видимость упала до десяти метров. Я конечно добежал до остановки, но ветер был такой сильный, что дождь бил практически горизонтально и я мгновенно промок до нитки. Но что хуже, уже под остановкой, я услышал как по крыше что-то барабанит. Потом забарабанило так, что сердце мое застучало как у кролика. Это был град, размером с горошину, но он бил с такой частотой как и сам дождь а потом стал бить прямо по ногам, так , что хотелось кричать от боли и я не знал куда мне от него бежать, потому что до отеля было еще прилично. Пришлось просто стоять и терпеть боль, а шквал все нарастал , я уже стоял на скамейке остановки, но градины не оставили меня и там. Я высматривал сквозь пелену дождя ближайшие частные дома, решая, что смогу добежать и попросить укрыться, если погода будет ухудшаться. В какой-то миг от отчаяния захотелось кричать. Я мысленно попросил кого-то прекратить, словно обращался к Богу. Умирать совсем не хотелось. Тем более под каким-то градом... Мимо проехал трамвай, забитый народом так, что они едва не выдавливались через все возможные щели, как человеческое желе. Я надеялся, что вагоновожатая остановится, чтобы взять меня на борт, но она не остановилась и поехала дальше. Я подумал, что все люди мрази, но не стал сильно обижаться на вагоновожатую. Неподалеку под навесом пляжа друг к другу жались голые тела отдыхающих. Я знаю град бил и их, но им не было так плохо, как мне потому, что они стояли вместе и подбадривали друг друга. А я оставался один. Когда ливень с градом чуть ослабел, я ринулся к отелю и сразу оказался в тепле и роскоши четырехзвездочного вестибюля. Я снял почти всю одежду, вытерся полотенцем и заказал такси. Мне пришлось ждать машину чуть ли не полчаса, а потом мы медленно ехали-плыли по рекам, что текли прямо по шоссе….Когда мы подъехали, небо уже снова было чистым, снова стояла невыносимая жара и народ ломился на море. Я, извинившись, расплатился с таксистом насквозь промокшими купюрами и пошел сушиться и пить чай, наслаждаясь тишиной и безопасностью. В фильме про аллигаторов и девушку я вспомнил весь этот большой клубок воспоминаний всего за одну миллисекунду, поэтому хорошо понимал, почему на лицах героев такое отчаяние, когда они смотрели, как уплывают их машины и затапливает гостиную. Фильмы со стихийным бедствием дают ощущение какого-то умиротворения, которое приходит из-за контраста реальности и вымышленности. Там на экране ужас и хаос, а тут все путем, одна скукота.

Я думал пойти погулять по набережной, но фильм немного высосал из меня душу и я передумал. На большом перекрестке с огромным рекламным экраном я увидел знакомую девушку с шикарной жопой, обтянутой коротким облегающим полосатым платьем. Она была крупной, но красивой крупной, как переспелый фрукт, точнее два фрукта. На ней были летние туфли на низком каблуке, которые еще больше очерчивали рельеф её ягодиц. Эти тучные покачивающиеся бедра загипнотизировали меня на несколько минут. В прошлый раз мы случайно столкнулись в толкучке магазина, я почувствовал жар её тела под тонким платьем, но сейчас он шла с каким-то мужиком и я жалел, что не на его месте. Мы увиделись с ней дважды, значит, увидимся еще.

28 августа

Сегодня с утра море было гладким как озеро, теплым, как коровье молоко и прозрачным, как слезы. В такую погоду я не упускаю случая и заплываю очень далеко. Плыть в открытый горизонт всегда приятно и немножко волнительно. Единственное, что меня держит, чтобы не уплыть еще дальше, это вещи, которые я оставляю на берегу. И материальный мир, который держит меня как бульдог мертвой хваткой. Обратно плыть всегда тяжелее. Это уже не похоже на приключение. Ты просто возвращаешься в обычную жизнь. Но когда плывешь от берега, ты на какие то минуты ощущаешь себя человеком, который один на один с морской бездной.

Наверное в душе я все таки путешественник. Мне противна мысль, что я буду жить в одном и том же месте, пущу корни, заведу семью с ипотекой и что там на этой планете еще делают семейные люди. Мне нравится жить ощущениями, которые пропитаны максимальной свободой ото всего. Вот почему я не завел свою семью и до сих пор не знаю точно, где буду жить завтра. Надеюсь Курасо не будет таким гадом и все-таки заберет меня с этой планеты, пока мой человеческий разум не слетит с катушек. Тут такое сплошь и рядом. Иногда что-то в голове людей просто перегревается и лопается, как предохранитель или конденсатор в телевизоре. После этого они уже не могут показывать нормальную картинку. В глазах одна рябь. Система теряет контроль над сумасшедшими. Они словно отправляются в открытое плавание, где нет берегов и фарватеров, нет маяков и звезды ночью каждый раз выстраиваются в новый рисунок. Мне иногда страшно стать таким, но если подумать, кто может быть свободнее?

Вечером я пошел прогуляться в сторон лимана. Вечер самое красиво время для таких прогулок. Солнце падает в горизонт и все окрашивается в нежно алые оттенки. Идти по соленной земле вдоль лимана успокаивает. Сухая земля, пропитанная солью, едва заметно хрустит под подошвами. В ярких лучах садящегося солнца ты смотришь на двух лебедей в озере. Их окружили люди, чтобы пофоткаться. Я прихожу на вечерний пляж и наслаждаюсь уходящим днем. Достаю Хемингуэя и погружаюсь в романтичный Париж двадцатых годов прошлого века. Читать Хемингуэя для меня, как слушать любимую музыку. Он научил меня любить незаметные мелочи жизни. Он был прав, что хороший день могут испортить только люди. Но если тебе повезет и ты не вляпаешься в порченных людей, то день останется девственно чистым, рожденным только для тебя одного. Он пройдет сквозь тебя и никогда не повторится, оставив в тебе шлейф теплых исчезающих ощущений.

После лимана я поужинал дома и пошел прогуляться по набережной. На перекрестке мне позвонила женщина, с которой мы общались по переписке и предложила встретиться. Я не хотел ей отказывать, хотя знал, что у нас вряд ли что-то получиться. Ну, знаете, свидание с продолжением. Но она была настойчива и я не видел причин говорить нет. Я сказал, что позвоню ей, когда буду в том районе, но мы встретились неожиданно. Она была в розовом, с дочкой и какой-то другой женщиной, то ли родственницей, то ли с подругой. Я узнал её сразу и она меня тоже. Мы помахали руками, она оставила дочку с женщиной и пошла со мной прогуляться. Я слушал её и поддерживал беседу без всякого энтузиазма. Когда мужчина видит женщину на свидании он в первые две секунды уже знает, хочет ли он её трахнуть или нет. Мужчины устроены так, что они редко когда не хотят. И если девушка не совсем уж уродина, то они доведут дело до конца. Моя спутница не была уродиной, хотя я сразу отметил некоторые её изъяны, которые впрочем проглотил почти незаметно. Платье ей шло, у неё было умеренно крупное тело, но узнать какое оно было трудно, поскольку платье было сильно свободным. Мы шли очень близко друг к другу. Наши руки то и дело соприкасались, а когда мы пошли по менее освещенной части парка я несколько раз дотронулся до её зада. Под тонким платьем трусики нащупывались отчетливо. Я окончательно решил, что не прочь с ней переспать и чуть добавил энтузиазма в беседу. Мне редко везет с земными женщинами, потому что почти все они жестко вписаны в систему. Моя спутница была вписана в неё сильно. Ей нравилось , что я знаю про протоны и нейтроны, про девиации прочую херню, но она, как и большинство женщин, не понимала, как устроена психология мужчин. Да, мужчины всегда думают о сексе, но это не значит что они не хотят отношений. Просто без секса невозможно понять, хочешь ли ты встречаться с ней снова или нет. Я думаю, секс с ней был бы неплохим и возможно мне захотелось бы продолжения. Но узнать это можно только после того как мы переспим и станем чуточку откровеннее пары, которая просто идет и болтает о всякой фигне, вроде того, что у неё друг в США и она в Питере не могла найти какую то редкую пластинку для дочери. Мы сели посидеть на скамейке и я немного её потрогал по спине и по ягодицам. Мне показалось, она чуть расслабилась, хотя в её голове роилось много мыслей, которые мешали ей расслабиться до конца. Когда мы расстались, она выразила надежду, что я ей позвоню завтра, но я не позвоню. Если она будет настойчива, то мы переспим. Если нет, то забудем друг о друге совсем уже через несколько дней. Это вполне нормально для жизни людей. Они встречаются и расстаются и порой могут вспоминать о ком то только в мемуарах или под хмельком. Я не люблю делать больно женщинам, но знаю, что иногда делаю.

Чуть позже по набережной я встретил еще одну девушку, мы с ней немного встречались еще пару недель назад. Сегодня она шла за ручку уже с кем-то другим. Она была приятной в общении и каждый раз пыталась подчеркнуть, что ищет мужа. У нас было красивое свидание в одном приятном заведении, где мы говорили о мужчинах и женщинах, о психологии и биологии и много о чем еще. Нам было интересно разговаривать друг с другом и мы так же ходили за ручку и целовались ночью под открытым небом. Я решил больше с ней не встречаться после последнего разговора, когда она сказала, что не будет со мной спать. Хотя на следующий день выразила желание встретиться снова. Я не понимаю, как у женщин устроены мозги. Какой мужик будет встречаться с женщиной, когда она говорит, что не будет с ним спать? Только последний мудила, наверное. Люди странные существа. Мне бы очень хотелось оставить о ней приятные воспоминания и возможно у меня получится это со временем. Она была забавной и забавно смеялась и не верила в добро и зло, хотя была крещенной. Надеюсь, она найдет, что ищет.

30 августа

Предпоследний день лета. Народ массово схлынул по домам, на машинах, на самолетах, на автобусах и поездах. Вчера вечером был настоящий дубак, если гулять в одной футболке с принтом Боба Марли. На набережной стало заметно свободнее, хотя молодые люди все так же настойчиво и громко завывают посетить чудо-кино-аттракцион с дергающимися креслами. Когда уходит лето, кажется что-то умирает внутри. Планета совершает очередной виток. Природа сбрасывает листья, ежики думают о зиме, собаки выпрашивают ласки и немного косточек, красивые барышни собирают поредевшие мужские взгляды, в воздухе по-прежнему улавливается запах жаренных шашлыков, подгоревшего попкорна и сладких женских духов.

Сегодня я непривычно проспал почти до девяти. Это значит биологические часы во мне перестраиваются на новое время. Теперь я буду спать дольше, поскольку ночь становится длиннее, а утра холоднее. В это время мне как обычно сильно хочется каких-то перемен. Я не уверен, что Курасо прилетит за мной в ближайшие недели, а сидеть на одном месте здорово надоедает. Я пробовал развеяться пару недель назад в горах, но такая терапия помогает не надолго. Через пару дней снова хочется куда-то уехать. Возможно в выходные я все-таки соберусь в сафари-парк посмотреть львов. Сафари-парк это такое место, которое на много километров огорожено забором , а внутри живут львы, жирафы и другие экзотические животные. Их держат там в гетто, чтобы люди приезжали и смотрели на них, как на какую-то диковинку. Стоит сразу сказать, что львы там не едят жирафов и вообще никого не едят, поскольку в этой львиной коммуне проповедуется пацифизм и вера в мир во всем мире. При других обстоятельствах львы запросто бы вас съели, но здесь их кормят и приучают к тому, что человек не такое плохое существо, как о нем рассказывают по телевизору или в школах джунглей.

Я пришел на пляж позже обычного. На море была мелкая рябь от легкого непрестанного ветра. Я посидел на теплой гальке, наслаждаясь непривычной пустотой пляжа и глядя на парусники, плывущие далеко в горизонте. Метрах в десяти лежала моя знакомая по пляжу вместе со своей дочкой, которую постоянно заставляют плавать, а не то они прямо сейчас уедут домой. Мне кажется немного странной такая стимуляция купания пятилетней девочки, которая может просто не хочет лезть в прохладную воду, а хочет просто валять дурака на гальке или почитать как я любимую книжку Эрнеста Хемингуэя. На этой женщине почти всегда синяя шляпа с широкими полями и солнцезащитные очки. У неё прямые красивые ноги , симпатичная жопа, а на животе огромные изогнутый шрам от кесарева. Возможно когда-нибудь мы заговорим, но пока просто делим один пляж. Мы видим друг друга в начале лета и в середине и в конце, а потом на долгое время пропадаем по своим координатам, пока не придет следующее лето, и мы снова не придем на наш любимый пляж. Мне нравится смотреть на неё в шляпе, но без неё она сразу становится другой. Как будто лишается красивой части своей головы. Её жидкие волосы, сильно прилизанные к голове не красят её и если бы я был стилистом, то посоветовал бы ей сменить прическу и придать волосам объем.

Я посидел минут пять или шесть, а потом сбросил футболку и потрогал море. Оно оказалось не таким холодным, каким выглядело из-за ряби, хотя холоднее, чем вчера. Вода взбодрила, я поплавал недалеко от берега, а потом сильно обтирался полотенцем и кутался в него от ветра.

По дороге на пляж я сел на пляжный трамвай потому, что его вел хороший вагоновожатый. Это мужчина средних лет, возможно с кавказскими корнями. Он очень отличается от остальных своих коллег прежде всего уважением к делу, которым занимается. Я редко видел его в кабине трамвая в обычной одежде. Он всегда в белой отутюженной рубашке с короткими рукавами, опрятными брюками и галстуком. Я не видел такого даже в крупных городах. Он всегда очень вежлив со всеми пассажирами и вызывает какое-то тихое восхищение тем, какой он есть. Быдлота рутинной жизни не смогла сожрать его. Он не стал психованным нервным водителем, какими становятся многие. Он не стал грубым и равнодушным, несмотря на то, что видит сотни и тысячи лиц каждый день и многие из них спрашивают по сто раз одно и тоже. Это человек с крайней степенью эмпатии. Он знает, что на уважении строится всё. Он сохранил и сохраняет человеческое лицо и это сегодня воспринимается, как какое-то чудо небесное. Наверное, его жене очень повезло с таким мужем. Я знаю, это очень ответственный человек, который будет делать для своей семьи всё, даже когда никто уже ничего делать не может. Таких людей немного, но они есть и я знаю парочку еще. Наверное, тут все дело в воспитании, а может и не только.

На перекрестке в своем квартале я в очередной раз увидел свою давнишнюю знакомую с хорошенькой для её возраста жопой. В небольшом городке вы сразу и быстро узнаете знакомые лица и со временем в своей голове прорисовываете им образы. Женщина, которую я сегодня встретил на перекрестке, была одной из немногих, интерес к которой не истек по истечении многих месяц , а может и лет. Я не хочу гадать, сколько ей лет, но думаю ближе к полтиннику. У неё удивительно красивое лицо и соблазнительная фигура. У неё хороший вкус к одежде и сегодня издалека с её рыжеватыми волосами средней длины и во всем белом я принял её за подростка. Мы прошли по разным диагоналям перекрестка и поравнялись в точке пересечения. Я обернулся и долго провожал её взглядом. Это было опасно и, чтобы меня не сбила машина, я дошел до тротуара. Сегодня впервые я видел её в прозрачной белой одежде, из-под которой отчетливо сияли белые трусики, целомудренно прикрывавшие большую часть зада. Я думаю она знает, что я на неё засматриваюсь , но не знает, что у меня творится в голове, когда я представляю её без одежды. Надеюсь, со временем я не утрачу привычку поворачивать голову вслед таким женщинам. Они делают земную жизнь чуточку веселее и интереснее и волнительнее. Что скажет она, когда я приглашу её на коктейль или чашечку кофе? Возможно, это станет новой увлекательной историей, а может быть и нет. В любом случае порой бывает забавно разбить эту скорлупу молчания и превратиться из просто проходящего пешехода в кого-то, о ком она потом будет вспоминать. Возможно, недолго, но ты уже обязательно поселишься в её голове…

1 сентября

Некоторые люди похожи на насекомых. Меня предупреждали об этом на межгалактическом суде, когда отправляли этапом на планету Земля, но я не думал, что это правда. Пожив немного здесь, я понял, что меня не обманывали. И чтобы самому не превратиться в насекомое нужно время от времени сваливать с насиженного места куда-то в другое, где люди-насекомые еще не проявили свою сущность и они для тебя просто милые млекопитающие с набором восторженных фраз, обиженных выражений лиц и стандартным комплектом непечатной лексики. Если не сваливать время от времени, то с тобой может случиться тоже, что случилось с Хемингуэем, когда тому вычистили память электрошоковой терапией…Да, Земля, мать её… Кстати, в галактике Головастик она считается одной из наиболее жестких тюрем. Свалить отсюда практически невозможно, максимум прорвешься за первый пояс астероидов и подохнешь где-то в открытом космосе.

В воскресенье я, как и планировал, поехал в сафари-парк , где держат львов и прочую экзотическую живность. Вставать в шесть утра, когда много лет привык просыпаться на несколько часов позже, это конечно испытание не для каждого космонавта. Но я знал, что меня ждет увлекательное приключение и решил не разбивать будильник о стенку, как это показывают в голливудских фильмах про детективов-алкашей. Я собрал все, что мне нужно для двухчасовой поездки, а именно - воду для спортсменов, крекеры с луково-сметанными вкусом, куртку ( на случай внезапных заморозков), туалетную бумагу, таблетки от изжоги, жвачки с нежной мятой, деньги и, немного подумав, закинул старое яблоко из холодильника, чтобы покормить какую-нибудь голодную обезьянку. С последним, как оказалось я прогадал, яблок нужно было брать много, а лучше еще и несколько кочанов капусты и прихватить и пару килограмм моркови.

В седьмом часу утра улицы похожи на декорации к фильму в жанре апокалиптики. Человек, если и встретится, то кажется каким-то неуместным, словно случайно разбуженный зомби. Фасады привычных пятиэтажек, грязно белые или грязно серые, покрыты нежным румянцем от первых поцелуев солнца. В футболке самую малость свежо, но одеваться теплее не тянет. Автобус ждал меня одного у фонтанов, хотя я и так пришел на пять минут раньше условленного срока.

Бодрая женщина экскурсовод – маленькая худая женщина с короткими волосами и зарядом бодрости – высунулась наполовину из автобуса, как жизнерадостный сурикат и громко крикнула «Сафари-парк». Я сказал, что так и есть, вот он я собственноручной важной персоной. В автобусе уже сидело человек десять или восемь и мы поехали дальше собирать остальных туристов по всему городу, пока автобус не заполнился до горла.

По привычке я смотрел на людей, которых мы забирали и надеялся, что со мной поедет, какая-нибудь красивая жопа. С жопами было не густо, но у санатория МВД мы подобрали парочку более-менее терпимых тридцатилетних мамаш в коротких шортах. Одна из них села в одну линию со мной через проход, а я сидел один на двух сиденьях, что не могло меня не радовать, ведь никогда не знаешь, когда к тебе подсядет какое-нибудь человеконасекомое.

Как обычно я сразу решил для себя, насколько хороша девушка, рядом через проход. Она была высокой и худощавой, а лицо с утра казалось милым из-за легкого недосыпа и выпяченных губ. Я бы не назвал её красивой, поскольку у неё были слегка заостренные контуры лица и слишком острые верхние скулы, но при определенном освещении и в романтичном нижнем белье, я думаю она была очень даже соблазнительной барышней, несмотря на пару вылезших вен на ногах. Бедняжке так хотелось спать, что в дороге она изогнулась с ловкостью акробата и выпятила ко мне свой умеренно прекрасный зад в коричневых джинсовых шортах целомудренной длины, которые наверное как раз уместны для поездок на сафари. Голову она устроила на коленях своего пятилетнего сына, который своими некрасивыми чертами был весь в мать. Подставила зад в мою сторону так выразительно и двусмысленно, что в моей голове промелькнуло несколько порнороликов с её и моим участием. Я понял, что у меня эрекция и прикрыл её огромным рюкзаком, в котором была вода , ну и все остальное….Скоро я сам стал вырубаться, зад девушки уже не так сильно тревожил мои гормоны. Бодрая экскурсовод рассказывала о греках и о скифах и потом снова о греках, а потом о Екатерине и о екатерининских милях и способах добычи соли и обо всем таком, что можно прочесть в интернете, если ты дерзкий ботан, хотящий знать все, что можно, но не нужно.

Через два часа мы были на месте. Надпись «Парк Львов» была составлена из огромных букв, прямо на пологом склоне предгорья и сильно напоминала надпись «ГОЛЛИВУД» на голливудских холмах. Внутри нам объяснили, куда идти за львами, а куда за остальным зверьем, объявили временные координаты отбытия и отпустили на все четыре стороны. На входе каждому выдали путеводитель, чтобы кто-то ненароком на забрел на тайную пыточную, где из львов и тигров делают пай-мальчиков незаконными методами дрессуры. Шутка. Надеюсь, таких пыточных там нет. Место произвело на меня впечатление своим размахом и разнообразим фауны. Я разумеется сразу двинул на железные мостики, которые тянулись над многими гектарами умеренно заброшенной воинской части, заросшей редкими деревьями и кустарниками между декоративно брошенной армейской техникой. Через пару шагов мне сразу попалось три льва - две львицы и самец - все они лениво лежали и изредка поднимали головы взглянуть, что за дятлы пожаловали в такой прекрасный воскресный денек. Чуть дальше одиночно лежал самец с ужасно расцарапанной мордой. Было видно, что они здесь дают друг другу просраться, чтобы совсем уж не скучать. Народу на мостиках еще было мало и никто толком не знал, куда идти, поэтому ноги шли туда, где есть дорога. Если где-то люди собирались кучками у железных перил, значит внизу было что-то интересное. Просто идешь туда и смотришь, ничего сложного. Я стал лихорадочно фоткать и снимать львов и львиц , поскольку видел их впервые в таком количестве и в таком свободном выгуле.

3 сентября

Если ты живешь на земле, то обязательно обзаводишься кучей родственников, от которых никуда не деться. Это идет бонусом к твоему бессрочному сроку заключения. Я постарался убраться ото всех подальше, чтобы дышать свободно и не проходить через сложные утомительные ритуалы межродственных отношений. Но убрался я видимо не очень далеко и в не совсем удачное место, ведь меня неоднократно нашли и напомнили о моих родственных обязанностях. Я не против братства и сестринства по крови и живи мы все в Игре Престолов все было бы намного сложнее и кровавее, чем есть сейчас. Но такой уж мне достался психотип, что я не могу себя обязать к ритуалу, когда человек мне неприятен и неинтересен. К такой прямоте и честности придти сложно, когда ты сплошь и поперек обвязан традициями, но когда ты в душе маргинал, пойманный за контрабанду в галактике Головастик, послать любого человека становиться не так уж и сложно, хотя в человеческом социуме посылать родственников следует вежливо и обосновано, чтобы потом совесть не замучила…

Лето в широте моего текущего пребывания еще не закончилось, несмотря на то, что дети уже пошли в школу и вообще на календаре давно сентябрь. Жара не спадает далеко ниже тридцатиградусной отметки и море снова нагрелось. Да так, что снова можно делать заплывы на рекордные расстояния без боязни замерзнуть насмерть где-нибудь в середине пути.

Я увлеченно дочитываю мемуары Хемингуэя, хотя в самом начале книжка шла с гримасой сдержанного отвращения. Все дело в том, что это новое издание с новым переводом, который был сделан уже в нулевых годах. Я читал эти воспоминания в классическом переводе раз десять, поэтому многие фразы, переведенные «не так», резали слух и вытаскивали из меня обещания выбросить эту книгу нафиг и почитать что-то другое. Но видимо Хемингуэя нельзя совсем уж испортить вариативным переводом, поэтому я довольно быстро привык к новой проекции переводчика и даже отметил его некоторые достоинства.

Девушка позади смотрела, как я сбросил футболку и сел на гальку в трех метрах от неё и в двух от моря. На ней был красный купальник и раньше я её здесь не видел. Я понял, что она приехала отдыхать недавно и несколько раз мимолетом улыбнулся ей, оглянувшись. По шкале красоток и уродин я дал бы ей шесть с половиной, у неё было лицо свойской девчонки, с которой хорошо пропустить пивка и поговорить об альтернативных теориях происхождения вселенной. Она легла на бок и старательно поправляла бикини в области жопы, чтобы они легли там симметрично. В этот момент я оглянулся и мы встретились взглядами. Я улыбнулся, а она спрятала улыбку в себе. У неё была терпимая жопа и девушка была одна. Идеальные условия для пляжного знакомства, но мне не хотелось портить свой день разочарованиями или же долгим утомительным общением, которое бы возможно вылилось во что-то еще. Если тебе уже не двадцать и даже не тридцать, ты несколько раз подумаешь прежде, чем знакомиться с девушкой, даже если это знакомство сулит секс. Общение с девушкой требует уйму времени и пожирает у тебя гигабайты эмоций. И если ты готов тратить все это, то будешь тратить на ту, кто не оставляет в тебе сомнений. Я устал от легких интрижек, поэтому углубился в уютную австрийскую зиму где-то в Шрунсе и с удовольствием снова узнавал о лавинах, проводниках и отельных номерах в горах с огромными печками и столь же огромными кроватями, с которых хорошо заниматься любовью в зимние морозные ночи, полные мерцающих звезд в открытом окне.

Я хорошо поплавал, а потом снова читал и грелся на солнцепеке. Девушка в красном купальнике и с лицом не сильно хорошеньким, но по своему милым, решила окунуться. Она долго стояла передо мной, рисуя мне свой округлый зад. На правом бедре у неё алели вмятины от галек, на которых она недавно лежала. Девушка заходила в воду медленно и очень забавно, хотя вода была достаточно теплой. Минуты две она простояла в воде, погрузившись в неё только лодыжками, потом зашла по коленки и постояла еще минуты две, потом потрогала воду руками и изобразила, что ей холодно. Она забралась еще глубже, замочила трусики и уже собралась было нырнуть, чтобы не мучиться, но в последнюю секунду передумала и снова сделала шаг назад. Я держал книжку в руках и едва сдерживал смех, а потом едва сдерживался, чтобы не крикнуть, «давай уже ныряй!» Девушка постояла еще минуты две и самоотверженно вновь перешла в наступление. Трусики уже были под водой вместе с животом и жопой, но она все равно не ныряла. Она подняла руки повыше и с садистским отчаяньем медленно погружала сильно нагретое тело в прохладную морскую воду. Когда вода замочила лифчик она вдруг откинулась назад, как в сауне, окунулась по шею и только потом снова подалась вперед и теперь уже поплыла , не окуная головы….

Наверное, завтра я увижу её снова. Интересно посмотреть, как она снова будет заходить в воду. Определенно эта девушка очень забавная, возможно именно из такой получится отличная жена, которая никогда не наскучит и будет вызывать у тебя теплую улыбку в самых разных жизненных ситуациях. Этакий ходячий ситком. Я бы наверное на такой женился, но пока этот образ лишь у меня в голове. И потом, я не знаю, можно ли мне жениться, раз я тут на бессрочном заключении.

Ближе к вечеру я собрался и съездил на соляной промысел, о котором много слышал и видел издалека, но никогда не был близко. Гравийная дорога ответвлялась от шоссе и уходила далеко в поля, где на горизонте блестела вода в белых берегах. По дороге часто встречались огромные грузовики, перевозившие соль. Я прошел табличку, которая предупреждала, что здесь частная территория и она охраняется собаками и заходить туда нельзя , но я не понял, касалось ли это предупреждение моего пути или запрещала въезд на базу со зданиями и техникой. По пути я спугнул в кустах шумную стайку каких-то шумных жирных птиц… Потом я увидел длинную розовую полосу озера и широкий берег, весь белый от соли…

5 сентября

Жара, наконец, спала. Осень заголила свой зад, с утра было даже слегка прохладно с открытой балконной дверью. Местные аборигены любят осень, как время, когда можно вздохнуть спокойно и выпасть из бесконечной суеты курортного сезона. Набережные вечерами беспощадно пустеют, карманы ушлых торговцев уже не набиваются звонкой монетой до предела. Жизнь на планете Земля в умеренных климатических поясах сильно привязана к временам года. Это не тоже самое, что жить например на планете Та-Вэкс 12 близ коричневого карлика сразу за водородной заправкой на двенадцатой луне, куда любят садиться дальнобойщики. Там сто лет пройдет и температура едва колыхнется на два градуса выше или ниже,. Всю жизнь проживешь, а так и не поймешь, что такое злющий холод или адская жара. В определенном смысле землянам повезло с временами года. Колебания температур и внешние метаморфозы флоры и фауны украшают бесконечный бред бытия и вдохновляют сердца на высокие и где-то даже поэтические мысли. Я же был просто рад, что больше не придется потеть, как свинья на пути до пляжа и обратно.

Сегодня я отправился на пляж, несмотря на тревожную холодину и пасмурное небо, обещавшее дождь. Но меня – попавшего недавно под тропический шквальный ураган с градом – такой фигней не спугнуть. На прибрежном шоссе мне открылась чудесная картина. Дорога была абсолютно пуста. Ни одной машины у обочины и редко проедет кто-то туда или обратно. Наверное, именно так должен выглядеть Армагеддон, когда все люди разом не проснуться и не пойдут из домов по своим делам. Так выглядит рай.

На моем пляже не было вообще никого, не считая двух человек рабочего персонала, которые по должности продавали здесь напитки, мороженное и разные снеки. Но я знал, что море теплое, оно не может остыть по щелчку пальцев и поэтому будет еще теплым несколько дней, даже если жара не вернется. На пляже накрапывал мелкий дождик, я окинул взглядом небо и не увидел ничего угрожающего. Пока я шел к воде дождик перестал. Без яркого солнца море казалось жидким свинцом, хотя и прозрачным, как серная кислота. Я не ошибся, когда вошел в воду. Она была теплой и успокаивающей. Я сплавал не так далеко, но и не близко, наслаждаясь чудесными видами облачного неба. Временам солнце пробивалась из-за облаков и поверхность моря загоралась тысячами ярких солнечных бликов.

Вчера примерно в тоже время здесь было достаточно много народу и я встретил свою старую знакомую пудилиху Лору, которую не видел ровно год. Она очень привязана к своей хозяйке – женщине в возрасте, которая обычно приходит на пляж с таким же возрастным мужем и каким-то третьим мужчиной, который вероятно тоже какой-то родственник или близкий друг семьи. Я пощелкал языком, чтобы привлечь собаку, но она сидела на теплой гальке прямо у головы своей хозяйки и демонстративно не поворачивалась на мои щелчки. Тогда я стал бросать гальку в нескольких метрах от собаки и она живо поворачивала голову, пытаясь угадать куда упал камешек. Я знал, что пудилиха любит играть с камушками по прошлому году, поэтому успешно использовал эту уловку сейчас. Я поймал момент, когда мы с Лорой встретились взглядами, при этом у меня в руках была галька. Я показал, что собираюсь её швырнуть и Лора с интересом встала на все четыре лапы. Тогда я слегка замахнулся и кинул камешек в воду. Пудилиха бросилась за камнем, но потеряла его в воде. После я стал бросать другие камешки и Лора бегала за ними, а некоторые даже приносила. Хотя приносила она их мне не охотно, все время искоса поглядывая на хозяйку и испытывая чувство стыда за то, что она изменяет мне с каким-то незнакомцем из галактики Головастик.

После сегодняшнего моря я сразу обтерся полотенцем до суха, а потом прямо на пляже под полотенцем сняла плавки и переоделся во все сухое. Потом я посидел немного под пасмурным небом и почитал о том, как Скот Фицджеральд попросил Хемингуэя посмотреть на его член, не слишком ли он его маленький, а то жена его постоянно унижает этим. Хемингуэй отвел его в туалет и сказал, что с членом у него все в порядке, а женщины просто любят так уязвлять мужчин. Особенно сумасшедшие женщины. А Зельда- жена Фитцджеральда – была сумасшедшей, если верить Хемингуэю. Все эти вещи происходили почти сто лет назад, когда писателям не было еще тридцати, поэтому их мысли, убеждения и поступки обрели какую-то глянцевую ауру Голливуда, словно хорошо могло быть только тогда, в очень далеком прошлом, а сейчас одна грязь, один разврат и все люди суки. Но к счастью люди суки были всегда, поэтому легко не было никому. Хоть это радует.

После книги я решил изменить привычной пешей прогулке и дождаться автобуса. К тому же в небе назойливо гремел гром, напоминая о том, что сейчас на меня сваляться все хляби небесные. Автобуса долго не было, а гром гремел все настойчивее и я уже морально приготовился промокнуть, как увидел свой транспорт из –за поворота. Как только я зашел в салон, на пыльный асфальт упали первые крупные капли, а после хорошенько заморосило.

Ближе к вокзалу я стоял уже в переполненном автобусе напротив двери и рядом с сексапильной молодой женщиной в теле. Она не была полной в прямом смысле слова. Просто казалось налитым спелым фруктом. На ней были белые штаны в черную вертикальную полоску, плотно обтягивающие крутые соблазнительные бедра и свободная рубашка, вздутая впереди от больших сисек, которые торчали, как форштевень атомного ледокола. Огромная грудь почти касалась моей руки и когда касалась, это было приятно. Мы стояли так близко, что одна большая кочка на дороге и наши губы бы точно слились в бесконечном поцелуе. Когда я поворачивал голову и наши взгляды, шурша, проскальзывали мимо, я чувствовал, что хочу прижаться к ней и попробовать какой этот фрукт на вкус, но вот автобус остановился и я вышел в пасмурный день, который уже не казался таким пасмурным.

продолжение

Вечером было прохладно и идти никуда не хотелось, но я все равно пошел. Пропустить прогулку по набережной, это как прожить день зря. Да, курортного народу сейчас меньше, но контингент интересный. Не такой, который бывает в пик сезона. В сентябре на море приезжают те, кто ценит природу, кому далеко за сорок и просто неудачники, которым никогда не дают отпуск, как нормальным людям.

На набережной я с удовольствием узнал девушку в бело-синем платье-колокольчик и с длиннющими каблуками. Она, как и вчера, гуляла с пожилой матерью. Самой девушке было не больше тридцати. Её походка и умиляла и забавляла. Было видно, что она не привыкла ходить в такой обуви, поэтому при ходьбе раскачивалась, как диковинная фарфоровая кукла в разные стороны, а подол платья-колокольчика только усиливал эту ассоциацию. У неё была длинная крепкая шея, крупное симпатичное лицо, стрижка типа каре и длинные крепкие прямые ноги деревенской девушки. Она не расставалась со своим телефоном и всегда была под небольшим хмельком. Я думаю, она приехала откуда то с глухой провинции. Современные городские девушки не станут так одеваться, но я не против таких нарядов. Платье ей действительно шло и то, что она походила на ожившую гжелевую куклу, было очень мило. Она была кровь с молоком, из тех, в кого запросто влюбится какой-нибудь арабский шейх, который в жизни не видел, что такое настоящая руская женщина.

Потом я остановился у уличной группы музыкантов-старичков, которые тренькали классический рок , ну и иногда и исполняли по заявкам ретро-попсу из девяностых и нулевых. Поздним вечером они собрали приличную толпу повеселевших мужчин и женщин из категории 50 + . Человек десять танцевало под «рюмку водку на столе». Все они выглядели очень мило и я постоял две или три песни, наблюдая за блеском счастья в глазах людей, которые приехали сюда отдыхать. Они искренне радовались живой музыке и тому, что она захватила их. Многие были под алкоголем, но это не портило праздника , а только подчеркивало его. Люди, проходившие мимо танцующих, оборачивались и улыбались.

Вот проехала мама, толкающая дочку в инвалидной коляске. Девочке было лет четырнадцать или больше. Она улыбалась во весь рот, когда ехала мимо этого шума и веселья. Чуть позже я нагнал их на улице с картинами и художниками. Девочка уже не была в коляске, она толкала её, держась за ручку. Было понятно, что неё церебральный паралич или что-то в этом роде. Она была не уродиной, я бы сказал симпатичной , в цветных лосинах и какой-то смешной шапочке. Она передвигала ноги с трудом, но довольно бодро. Я шел позади и слушал, как она что-то говорит рядом идущей матери. Что-то о том, что скоро приедет какой-то артист…Речь её была понятной, хотя и с дефектами, которые бывают при такой болезни. Я вижу здесь таких людей постоянно. Обычно это молодые люди, чаще дети. Мне вдруг захотелось обнять эту девочку, просто так, но меня скорее всего бы приняли за извращенца, хотя в этом порыве не было ничего связанного с сексом. Такие дети меня всегда умиляют и трогают что-то глубоко внутри. Болезнь сделала их уязвимыми и отчасти беспомощными, но одновременно дала им что-то взамен. Какую-то редкую доброту и чистоту мыслей, которой не бывают у здоровых алчных людей, занятых своей здоровой алчной жизнью. Когда они смотрят тебе в глаза, то прожигают насквозь. Смотреть им в глаза трудно, если в тебе есть то, за что стыдно. Они похожи на ангелов, которых нельзя обмануть.

9 сентября

Ветер крепчает второй день, почти как на крийонских спутниках в период миграции пульсаров. Вы об этом ничего не знаете, потому что никогда не были в галактике Головастик. А я был. Теперь вот мучаюсь тут с вами, ностальгирую по всякой херне вроде ураганного ветра. Да, это Барнби, на случай если кто-то из межгалактического удо будет читать эти строчки.

Жизнь на Земле более чем унылая, но иногда попадаются забавные дни. Иногда интересно наблюдать за местными аборигенами. Что забавно островные аборигены имеют небольшие , но заметные различия, если сравнивать их с материковыми. Они даже так и говорят «А, ты с материка», словно человек прилетел с другой звездной системы. Но вообще уродов, конечно, хватает и там и там, не просто же так меня заслали в эту космическую жопу тянуть лямку преступника.

Вчера я как-то уговорил себя снова пойти в горы. Второй раз за две недели. Это довольно часто, если ты не входишь в клуб любителей скалолазов. Ходить в горы – это значит выжаться как лимон до предела и приползти домой с высунутым языком и собачьей одышкой потому что ты весь день то взбирался, то спускался по немыслимым траекториям, а если еще и упал пару раз, скатившись кубарем метров тридцать, то этот день запомниться особо.

Я планировал дойти до определенных координат, поэтому выехал непривычно рано, еще до восьми утра. Учитывая, что было воскресенье, то это более чем ранний час. Автобус мне попался самый что ни на есть говенный, без кондиционера, без мягких кресел и с наглой бабкой , которая разлеглась у окошка так, что залезла половиной жопы на мое место. Всю дорогу я едва не слетал в проход, едва успевая держаться за передние кресла на крутых поворотах. Потом мое лицо стало выжигаться на солнце из-за щели в шторах. Но я закрыл глаза и вспомнил, как нам было туго, когда мы удирали от федералес, нагруженные до предела квангонским кремнием с частных астероидных полей в окраинных парсеках, плохо исследованных планетарных туманностей. Нас тогда слепило сразу по десять звезд и не было такой шторки, что могла унять этот безумный свет. Словом, я все это вспомнил, и мне стало легче, а через два часа я уже был на месте и полной грудью вдыхал свежий морской воздух, взобравшись на самую высокую палубу парома. А впереди передо много простирался…нет, не голубой океан, а если лишь небольшой морской пролив, за которым виднелась набережная и военные корабли и много памятников в честь отважных героев, что обороняли Севастополь от злых фашистов. На Земле фашисты- одни из самых мерзких существ и их принято ненавидеть и истреблять как тараканов, когда это законно. А когда незаконно – просто ненавидеть и тайком плевать в них из дротиков, пропитанных ядом кураре.

Потом я пересел на другой автобус, поменьше, но покомфортнее, который отвез меня на окраину города, а там еще один, который повез меня в Балаклаву - другой маленький городишко с живописным заливом, полным маленьких лодочек, умеренно шикарных яхт и мощных катеров, катающих туристов до дальних пляжей.

Когда я слез с последнего автобуса , то прикупил еще воды и несколько пирожков с курятиной, чтобы силы не оставили меня где-то на середине пути. В Балаклаве все пахнет рыбой и на гербе у них тоже нарисована рыба. Ты проходишь мимо нескольких рыбных ресторанов, а потом мимо еще одного ,а после идешь по недлинной, но симпатичной набережной, всегда полной народа, машин и зазывал покататься в море на утлой лодочке с полосатым тентом.

А еще там много торговцев морепродуктами. Они стоят прямо на улице и продают вам живых устриц, барабулек, камбалу и прочие вкусности, которые пахнут так, что пройти мимо бывает сложно. Устриц открывают прямо тут на месте с помощью перочинного ножика, потом выжимают в еще живого моллюска лимона, чуть отскребают от раковины и после ты просто высасываешь шевелящуюся плоть одним большим сытным глотком. Раз и устрица у тебя в животе и ты не понял, вкусно тебе или надо еще распробовать.

Вчера торговец предлагал всем желающим запеченных барабулек. Несколько женщин с удовольствием брали бесплатное угощение на пробу и ели прямо тут же голыми руками. Вроде бы им нравилось. Я не стал испытывать желудок на прочность с учетом того что мне предстоял шестичасовой марш-бросок по непростой местности, где можно с легкостью свернуть ногу или шею, если совсем не повезет.

Я еле оторвался от рыбных соблазнов, пощелкал на камеру лодки и свернул на городской пляж – очень унылое место за бетонным забором. Пляж конечно одно название – никакого песка или гальки тут нет. Один сплошной бетон под ногами, зато есть скамейки , где можно сесть и переодеть обувь. Я залез в походные кроссовки и отправился в горы.

Первый подъем самый выматывающий, потому что взбираться надо по крутизне до старинной консульской башни , а дальше еще один изматывающий бросок до другой башни и уже где-то на середине пути с тяжелым рюкзаком за спиной ты чувствуешь как ноги наливаются свинцом от мышечного напряжения, пот проступает повсюду, дыхание учащается и это только первые десять минут пути. Дальше следует недолгий спуск и чуть ровной дороги, а потом ты все время медленно идешь в подъем вдоль береговой линии, изрезанной скалами с крутыми обрывами. Скалы вздыматься и над тобой и идти где-то по середке всегда чуть волнительно, но приятно волнительно, ни как по минному полю.

Через полчаса ты входишь в ритм и дыхание становится нормальным, только часто хочется пить потому что сердце работает как бешенный дизельный мотор под таким солнцем. На пути тебе встречаются такие же чудики, которые возвращаются или идут в том же направлении, что и ты. Большинство из них желает тебе дробного дня, потому что так принято делать в горах и ты желаешь им в ответ тоже самое. Сюда часто приходят целыми семьями с детьми и собаками и обгонять такую толпу даже весело. Чем дальше ты уходишь, тем меньше встречается народу, Через пару часов ты стараешься запечатлеть в памяти нужные повороты, хотя это бесполезно – сколько раз я здесь не ходил, все равно через раз сворачивал не туда и иногда реально сбивался с пути и тогда приходилось либо вслепую пробираться вверх через колючий кустарник либо возвращаться назад к той точке, где ты свернул не туда.

продолжение

Еще через полчаса тебе уже плевать, запомнил ты нужные метки или нет. Усталость достигает нового предела и тут тебя ждет очередной затяжной подъем. В первый раз я едва не лег прямо на землю от усталости, но теперь беру эти треки довольно бодро, практически без остановок, пока не доберусь до горизонтального участка. Справа открываются бескрайние водные просторы, полные катеров, яхт и моторных лодочек. С такой высоты они кажутся совсем крошечным. Только кричащая и парящая рядом чайка понимает, о чем я.

От мини-пиццы с курицей во рту постоянный сушняк и я осушаю бутылку с водой с опасной быстротой. Хотя на всякий пожарный в рюкзаке есть еще одна. Я смотрел фильм «127 часов», поэтому воды стараюсь брать впрок, на случай если свалюсь в пропасть и придавлюсь камнем , вынужденный отпиливать себе руку , чтобы выбраться из ловушки, пока меня не начали обгладывать койоты, лисицы и воронье.

Скоро я добираюсь до родника, где всегда делают привал. Сейчас там тоже человек пять-шесть наполняют свои бутылки и фляги. Я же ныряю в узкую тропку в густом подлеске и снова поднимаюсь круто вверх. Здесь идти становится тяжелее. Почва с мелкими камешками под ногами постоянно проскальзывает и осыпается. Приходится хвататься за ветки и стволы, чтобы не грохнуться. Еще через несколько минут меня ждут отвесные основания скал с прибитыми к ним металлическими скобами. Здесь пролегает тропа и заботливые люди сделали все , чтобы люди не падали в пропасть. Несколько шагов по скобам верх и снова сверкающее море в прорехах между кривыми стволами горных сосен…Силы почти на исходе, но пока тебя очаровывает живописный вид, ты не ощущаешь этого и идешь дальше.

Ты проходишь дальше обычного. На пути железная калитка с сеткой рабица. Чья-то частная земля? Возможно охранная зона. Но калитка не на замке и ты идешь дальше, встречаешь какого-то папашу с двумя детишками. Вежливая девочка уступает тебе дорогу, вы обмениваетесь добрыми днями и идете дальше в разных направлениях. Мысли о текущем растворяются где-то в молочной кислоте перенапряженных мышц. Ноги начинают заплетаться от усталости. Ты смотришь вниз и видишь в море скалу-парус и множество лодок вокруг. Это какой-то крутой пляж, куда возят за деньги. Какая-то часть меня хочется туда спуститься, чтобы не пилить обратный путь пешком, но я не знаю тропы , поэтому не хочу рисковать , и потом это было бы нечестно.

Три часа. Я достиг предельной точки, поэтому нужно возвращаться назад, чтобы успеть на последний автобус. Я смотрю вперед и понимаю, что дальше меня ждет примерно тот же пейзаж, но дойти до заветного перевала просто не успеваю физически. До него еще минимум час, которого у меня нет. Я достаю из рюкзака пирожок и съедаю, глядя на бескрайнее море. Все, теперь назад.

Обратный путь кажется безумно долгим и выжимает из тебя последние силы. Ты как обычно сворачиваешь не на ту тропу и долго поднимаешься в гору, но ты спокоен потому, что знаешь, что за этой горой тебя ждет знакомая бухта. За долгим последним подъемом следует не менее долгий утомительный спуск. Все ноги болят от острых камней, на которые ты постоянно наступаешь, которые забираются в кроссовки и время от времени подлят, проскальзывая под тобой. На вершине обесцвеченная солнцем, высокая трава прижимается к земле и качается туда-сюда от порывов ветра. Здесь свежо и продувает насквозь. То, что нужно после шести часов горных переходов. Вода почти кончилась. Осталось на два глотка. Но город уже внизу. Вот, я вижу его. Я перебираю в уме, что куплю попить. Холодный зеленый чай, персиковый сок, минералку, что-то вкусное, ледяное и жидкое. Что приведет меня в порядок, зальет в меня силы…

На обратном пути я снова любуюсь городом, где много памятников и все дома похожи на красивые хорошо укрепленные форты, готовые держать оборону до последнего солдата. В тени под высокими платанами гуляют красивые девушки в коротких шортах. У всех в ушах наушники, а глаза в телефоне. Земля это странный мир. Все ищут чего-то далеко и никогда не видят счастья под носом.

Люди здесь кажутся другими, их что-то связывает, объединяет. Такое редко бывает в мелких провинциальных городах, которым нечем гордится в истории. Чье прошлое похоже на настоящее, такое же унылое и ровное, как сверкающий рельс. Но в этом городе было чем гордиться и жители это знают на генетическом уровне, поэтому здесь народ меньше похож на зверей и больше похож на тех, кого принято называть людьми.

Набережная умирала в красных лучах заходящего солнца. Юные девушки улыбались навстречу, одинокий музыкант с гитарой пел песни на украинском, этажом выше как обычно по воскресеньям на улице собралась толпа старушек и прочих пенсионеров на дискотеку «кому за 60». Их всегда здесь собирается под сотню человек и пожилые люди танцуют с той же резвостью что и молодые, к ним иногда присоединяются те, кому всего за 40 и это выглядит забавно. Я заказал классический раф в одном знакомом месте. Напиток был ничего, но девушка , которая сейчас была занята, в прошлый раз делала мне его намного вкуснее. Она делала его с удовольствием, словно я её экзаменовал, а когда отпил первый глоток, то перегнулась через окошко кофейни и с горящими глазами поинтересовалась, понравилось ли мне. Да, понравилось. Раф у неё получился, что надо.

На обратном пути автобус попался огромный и комфортный, не то что телефонная будка на колесах, в которой я чуть не сгорел от солнца на пути сюда. Вместо наглой бабки со мной рядом села двадцатилетняя стройная барышня в суженной к коленям юбке и в кроссовках. Она была симпатичной и могла бы сойти за совсем красивую , если бы не слишком массивная нижняя челюсть. Впрочем, этот недостаток компенсировался чудесными глазами с нежным взглядом непорочного ребенка и длинными шелковистыми каштановыми волосами, которые щекотали мое плечо всю дорогу. Мы вместе, одновременно и по очереди, проваливались в сон и на какое-то время могли сойти за пару, возвращающуюся с отдыха. За окошком взошла луна и звезды, автобус катил по дороге ровно, многие спали, а кто-то не спал и думал о своем….