До встречи в реале

Пролог

Санёк

Кровь на кулаках уже подсыхает. Чужая кровь.

Сижу на холодном бетоне в подсобке, прислонившись спиной к стене. Дышать больно – рёбра отбиты нахрен. В ушах всё ещё звенит от ударов. Руки трясутся.

Я чуть не убил его. Ещё секунда – и хруст его шейных позвонков стал бы последним звуком в его жизни.

Отпустил в последний момент. Он захрипел, застучал ногами. Живой.

А я выиграл.

Сто пятьдесят косарей за один бой. Рекорд, блин.

Но мне похрен на деньги сейчас.

Достаю телефон. Экран залит кровью. Стираю её пальцем, открываю наш с Розой чат.

Трофим: Я становлюсь монстром. Мне нужна помощь.

Отправляю. Жду.

Она в сети. Видит. Печатает.

Роза: Я не дам тебе стать монстром.

Мрачно усмехаюсь. Кровь из разбитой губы течёт в рот. Сплёвываю.

Как, вашу мать? Как ты мне поможешь, если я даже не знаю, кто ты?

Печатаю дрожащими пальцами.

Трофим: Хочу тебя увидеть. Прямо сейчас.

Отправлено. Прочитано.

Молчит.

Минута. Две. Пять.

Трофим: Роза?

Тишина.

Может, я её себе придумал? Может, это просто глюк моего поехавшего мозга? Способ не сойти с ума в этом аду.

Закрываю глаза. В голове всплывает картинка: мои пальцы на горле того парня. Его выпученные глаза. Как он хрипел...

Телефон вибрирует.

Роза: Ты не монстр, Трофим. Монстр не боится им стать. Где ты сейчас?

И я понимаю – она реальна. И почему-то только от этой мысли становится легче дышать.

Трофим: Я там, где тебя нет. Скажи, что мы встретимся когда-нибудь.

Роза: Когда-нибудь.

Трофим: До встречи в реале тогда.

В дверь стучат, заглядывает девушка в маске...

Глава 1. Визитёр

Санёк

– Саська, смотли! Смотли, какой щенок! – Анька тянет меня за рукав толстовки. – Он такой пусистый!

– Пушистый, – машинально поправляю её.

– Ну да, пусыстый! Можно мне такого же?

Щенок овчарки неуклюже ковыляет за своей хозяйкой – бабкой с третьего этажа. Анька присаживается на корточки, протягивает ладошку. Пёсик тычется в неё мокрым носом.

– Ой! – взвизгивает сестрёнка и хохочет. – Он меня облизал! Саська, он меня любит!

В кармане вибрирует телефон. Рамиль. Отхожу на пару шагов, принимаю вызов.

– Бро, как дела?

– Нормально, – отзываюсь, наблюдая за Анькой. – Гуляем тут.

– А мать?

– В командировке, – вру, не моргнув глазом.

Мать уже неделю, как свалила. Вещи забрала, записку оставила: «Простите. Скоро вернусь». Хрен знает, что у неё за командировка такая – со всеми шмотками.

– Сань, если что нужно – говори, – в голосе Рама слышится беспокойство.

– Да всё норм, правда. Анька в школу пошла, первый класс. Я на подработку устроился.

– Куда?

– В автосервис. Помощником.

Вру опять. Работаю грузчиком на складе. По ночам. Платят стабильно, но мало.

– А чё с Праймом?

– С Праймом... – вздыхаю.

Да, меня пригласили в нормальный клуб. И даже не в запас, а в основной состав, но...

– Не понравилось, – и снова ложь. – Да и переезжать не планирую.

Это основная причина моего отказа. Я не мог бросить сестру и просто свалить. Как знал, что мать нас кинет.

Да и не вывожу я этот «Прайм». Там обеспечение мизерное, на начальном этапе всё самому нужно приобретать, вплоть до бутс. А в «Голде» мой контракт – тю-тю.

Короче, хрен мне, а не футбол.

– Да нормально всё у меня, – посмеиваюсь, глядя на визжащую от восторга Аньку, пока та играет со щенком. – В универе восстановлюсь.

– Ну смотри там, – Рам явно не верит в мои позитивные заявления. – Приезжайте к нам на выходных. Тая вас ждёт. И Вика по Аньке скучает.

– Приедем, – обещаю я.

Хотя знаю, что не приедем. Не хочу, чтобы Рам видел, в каком дерьме мы сейчас. У него семья, ребёнок. Свои проблемы.

Краем глаза замечаю чёрный джип у торца нашей панельки. Вроде давно уже стоит. За рулём – мужик в тёмных очках. Смотрит в нашу сторону. Или мне кажется?

– Рам, я потом перезвоню, ладно?

– Давай.

Сбрасываю. Подхожу к Аньке. Тревожно дёргается сердце. Почему?

– Всё, малявка, пошли домой.

– Но Саська! Ещё пять минуточек! – канючит она.

– Нет. Пошли.

Хватаю её за руку, тащу к подъезду. Джип всё ещё стоит. Из него выходит мужик. Костюм, белая рубашка. Идёт к нам неспешно.

Блин...

– Ань, держи ключи, – сую связку ей в руку. – Иди домой.

– А ты?

– Я сейчас. Быстро!

Она послушно забегает в подъезд. Дверь хлопает.

Мужик подходит, снимает очки. Лет сорока, лицо интеллигентное. Улыбается вежливо.

– Александр Трофимов?

– Да.

– Меня зовут Кирилл Гончаров. Я представляю интересы Олега Сергеевича Ростова. Можем поговорить?

Ростов... Фамилия знакомая. Где-то слышал.

– О чём?

– О Вашей матери. И об её долговых обязательствах.

Мля...

В горле пересыхает. Сжимаю кулаки в карманах.

– Какие долги?

– Давайте сядем в машину, Александр. Не стоит обсуждать такие вещи на улице.

Оглядываюсь. Из подъезда выходит соседка с коляской. Ещё пара бабок на лавочке.

– Пошли.

Идём к джипу. Гончаров открывает заднюю дверь, жестом приглашает. Сажусь. Он – рядом.

В салоне пахнет дорогой кожей и резким неприятным парфюмом. На переднем сиденье – амбал. Не оборачивается.

– Итак, – Гончаров достаёт планшет. – Ваша мать Ирина Леонидовна работала в офисном центре «Ростов-Плаза». Уборщицей.

Киваю. Знаю. Единственное место, куда её взяли после запоев.

– Неделю назад из сейфа главного офиса пропали деньги – два миллиона рублей. Видеокамеры зафиксировали, что виновны в этом Ваша мать и Пётр Ростов, младший брат моего работодателя.

Показывает мне чёрно-белую запись.

Шокированно моргаю, не въезжая в ситуацию.

Пётр... Мать упоминала его. Говорила, что он добрый. Помогал ей.

Блять...

– Они вместе скрылись, – продолжает Гончаров. – Пётр – наркоман со стажем. Ваша мать, судя по всему, влюбилась в него. Классическая история, – картинно взмахивает длинными пальцами. – Что скажете, Александр?

– Это, вообще-то, не мои проблемы, – выдавливаю я.

– Боюсь, что Ваши. Долг не исчезает с исчезновением должника. Остались Вы и Ваша сестра... – он делает паузу, листает что-то в планшете, – Анна. Семь лет. Первый класс школы номер 1247. Очень шустрая девочка. Сегодня так мило играла со щенком.

Сука... Он за нами следил.

Поворачиваюсь к нему. В глазах Гончарова – ноль эмоций. Профессионал.

– Чего Вы хотите?

– Олег Сергеевич – человек справедливый. Он готов дать Вам шанс. И время. Два миллиона через два месяца. Найдёте деньги – проблема исчезнет. Нет... – разводит руками, – придётся принимать меры. Социальные службы, например, очень интересуются семьями без родителей. А Анечка такая маленькая для детского дома.

– Не смейте её трогать!

– О, никто и не собирается, – Гончаров поднимает руки в примирительном жесте. – Пока Вы будете сотрудничать с нами. У Вас есть варианты. Вы молодой, сильный. Бывший спортсмен, если не ошибаюсь?

– И что?

– Есть способы заработать. Быстро и много, – достаёт визитку, протягивает мне. – Здесь всё, что нужно знать. Регистрация через неделю. Взнос – пятьдесят тысяч.

Смотрю на визитку. Там только надпись: Rost-boi-bez-pravil.

Ещё и взнос нужен... Чтобы заработать – вложи! Звучит как лохотрон.

– Что это?

– Разберётесь, – Гончаров открывает дверь. – Время пошло, Александр. Два месяца. Мы будем навещать вас с Анечкой каждую неделю. Просто, чтобы убедиться, что Вы... действуете. Будет крайне неприятно, если решите бездействовать. Особенно Анечке...

Глава 2. Трофим и Роза.

Полина

Пятьдесят тысяч за мопса – это нормально.

Семьдесят – тоже.

Но сто двадцать?!

Листаю объявления, лёжа на кровати в своей комнате. Мама внизу что-то готовит. Выгнала весь персонал после последней интрижки отца с горничной.

Отец, конечно, всё отрицает. Но мама не дурочка и, несмотря на то, что чаще скрывает свои подозрения, всё же знает обо всех его похождениях.

Их модель семьи – не моя модель. Я не стану такой «мудрой» женщиной, как моя мама. Никогда!

И в мужья себе не выберу такого, как папа.

Мы не разговариваем уже третий день. А всё из-за того, что я отказалась ехать на день рождения к сыну его партнёра.

Стас уже год, как обхаживает меня, хочет встречаться. Отец его поощряет.

«Прекрасная партия», – сказал он за ужином три дня назад.

«Мне не нужна такая партия, пап».

«Полина, не упрямься. Стас – хороший парень».

«Для кого-то другого».

И всё. Тишина. Он обиделся, что его принцесса больше не хочет играть по его правилам.

Раньше было по-другому. Раньше он водил меня в зоопарк, покупал сладкую вату и никогда не говорил о выгодных партиях.

Обновляю страницу. Новое объявление!

«Мопсы. Элитные родители. Документы РКФ».

Смотрю цену. Сто пятьдесят.

Господи...

Но ниже приписка: «Один щенок со скидкой – 45 000. Брак по окрасу, не для выставок».

Кликаю на фото. Маленький рыжеватый комочек с грустными глазами. У остальных щенков окрас правильный – бежевый с чёрной маской. А этот – с рыжиной. И маска не чёрная, а коричневая.

Влюбляюсь мгновенно.

Он такой... неправильный. Как я.

У меня есть пятьдесят тысяч – накопила за лето, подрабатывая в лаборатории. Отец не знает. Думает, я на волонтёрстве была.

Набираю номер из объявления.

– Алло, – надтреснутый голос пожилой женщины.

– Здравствуйте. Я по объявлению. Щенок мопса ещё продаётся? Тот, что со скидкой.

– Ох, милая... Вот буквально вчера молодой человек звонил. Я ему всё рассказала, цену, адрес дала. Но он... как бы это... расстроился очень, когда узнал, что даже с браком столько стоит. Может, он ещё позвонит, а может, и нет. Вы приезжайте, посмотрите.

– А можно его номер? Вдруг он передумал окончательно.

– Погодите-ка... Вот! Есть у меня входящие. Он же звонил. Только Вы не говорите, что я дала, ладно? А то неудобно как-то.

– Конечно, не скажу.

Диктует номер. Записываю.

– Такой вежливый был. Расстроился прям. Говорит, сестрёнке хотел подарок сделать. Может, и договоритесь.

– Спасибо!

Сбрасываю. Смотрю на номер в блокноте. Набираю.

Гудки. Один, два, три...

– Алё? – детский голос.

Девочка.

– Здравствуйте. Можно Вашего брата?

– Саську? Он телефон дома забыл. А вы пло щенка?

Саська? Хи-хи.

– Да, про щенка.

– У нас нет щенка! Мы только хотим купить. Саська обещал. Саська вон плисёл! САСЬКА! Тебе звонят!

Слышу топот. Потом мужской голос вдалеке:

– Кто это, Ань?

– Не знаю. Какая-то тётя.

Тётя?! Мне двадцать лет!

– Алло? – уже мужской голос.

Низкий такой. Приятный.

– Здравствуйте. Вы час назад звонили по поводу щенка мопса?

Молчание. Потом тяжёлый вздох:

– Да, звонил. И что?

– Я тоже хочу купить того щенка. Рыжеватого. Может, договоримся как-то?

– О чём договариваться? У меня нет сорока пяти тысяч на собаку. Даже на бракованную.

– Ой... простите.

– Да ладно. Вам очень нужен этот щенок?

– Очень. Я влюбилась в него по фотографии.

Слышу, как он тихо смеётся.

– Влюбились в бракованного мопса? Оригинально.

– Он не бракованный. Он... особенный.

– Ага. Особенно дорогой. Знаете, я тут подумал – к чёрту породистых. Возьму дворнягу из приюта.

– Хорошая идея.

– Правда? А сестра не расстроится?

– Если она сама выберет щенка в приюте – нет. Там много хороших собак. И когда видишь их глаза... Порода уже не важна.

– Хм. Не подумал об этом. Спасибо за совет.

– Не за что. И простите за беспокойство.

– Да ладно. Удачи Вам с рыжим мопсом.

– Спасибо.

Хочу сбросить, но он вдруг говорит:

– Слушайте... Если купите его – напишите, а? Интересно же, чем закончится.

– Куда написать?

– Ну... в Вотсап можно. На этот номер.

– Хорошо. Напишу.

– Договорились.

Сбрасываю.

Сижу с телефоном в руках и улыбаюсь как дура. Потом всё же перезваниваю в питомник.

– Да, милая?

– Я завтра приеду. Можно?

– Конечно! Щеночек Вас ждёт.

Открываю мессенджер и набираю: «Привет. Это я звонила про мопса. Завтра еду смотреть. История продолжается».

Отправляю.

Через минуту приходит ответ:

«Круто! А мы с сестрой завтра в приют поедем. Тоже история продолжается».

«Удачи вам».

«И Вам. Кстати, давайте на «ты»? А то как-то слишком официально».

«Давай».

«Я – Трофим. Это типа ник».

А я... Я...

В голову не приходит никаких ников. И ляпаю первое, что приходит на ум.

«А я – Роза. Тоже ник».

«Прикольно. Трофим и Роза. Как название какого-то сериала».

«Или книги».

«Точно. Ну всё, удачи завтра, Роза».

«И тебе, Трофим».

Откладываю телефон. В дверь стучат.

– Да!

Входит мама.

– Полечка, ужинать идёшь?

– Папа внизу?

– В кабинете. Но на ужин выйдет.

– Тогда я пас, мам. Да и неголодная.

Она вздыхает. Садится на край кровати.

– Полин, ну сколько можно дуться?

– Я не дуюсь. Просто не хочу, чтобы меня сватали.

– Никто тебя не сватает. Просто Стас...

– Мам, я куплю щенка, – перебиваю её.

– Что? – она моргает.

– Щенка. Мопса. Завтра поеду смотреть.

– Полина, твой отец...

– На свои деньги куплю.

Мама качает головой.

– Вы с отцом такие упрямые оба.

Глава 3. Чуда не будет.

Санёк

Деньги у Рамиля занял... У меня есть полтинник, и почти есть справка. Осталось пройти психолога. Стандартная процедура, которую проходил уже много раз для футбола.

Даже прошёл регистрацию на сайте боёв, и мне присвоили номер 87. Понятия не имею, что стало с остальными бойцами... Они все там до сих пор друг друга месят, или как?

Мне назначили встречу в следующую субботу и за час до этой встречи пришлют адрес.

Готов ли я? Совсем нет.

Наивняк во мне всё ждёт какого-то чуда – типа возвращения матери домой.

Чёрт...

Давно бы уже мог понять, что в моей жизни чудес не бывает.

Сижу в коридоре поликлиники, жду свою очередь. Сестра в школе, скоро надо её забирать.

Дуется на меня уже четыре дня. Мы были в приюте, но там не оказалось щенков. Только взрослые собаки. И она облюбовала огромного лабрадора. Вот только большого пса нам не хватало, ага.

– Трофимов! – выглядывает медсестра из кабинета.

Встаю, иду к психологу. В кабинете – женщина лет сорока в очках. Смотрит устало.

– Садитесь. Справка для чего?

– Для спортивной секции.

– Какой вид спорта?

– Единоборства.

Она что-то печатает.

– Жалобы есть? Головные боли, бессонница, тревожность?

– Нет.

– Алкоголь употребляете?

– Нет.

– Наркотики?

– Нет.

– В семье все здоровы психически?

Мать сбежала с наркоманом, бросив детей. Это считается?

– Да.

– Хорошо. Подпишите здесь, – протягивает мне листок.

Подписываю. Она ставит печать.

– Заберёте внизу через час.

Выхожу из кабинета. Час до справки, потом забрать Аньку. Успею.

Отправляюсь на улицу подышать свежим воздухом после дождя. Хожу туда-сюда, дыша полной грудью. Неожиданно у соседнего дома замечаю знакомый джип.

Гончаров... Следишь за мной, да?

Возвращаюсь в здание, сажусь на лавку в холле, достаю телефон. Висит новое сообщение от...

Мои глаза округляются.

Я думал, что она не напишет мне больше.

Роза: Трофим, я купила щенка! Того самого – рыжего. Он такой милый! Правда, отец в ярости.

Улыбаюсь. Первый раз за день улыбаюсь.

Пальцы бегают по клавиатуре телефона.

Я: Поздравляю! А что отец?

Роза: Сказал, что это безответственно. Что я не справлюсь. Что собака в доме – это антисанитария.

Я: И что ты?

Роза: Сказала, что купила на свои деньги, и он к ней отношения не имеет. Отец психанул и уехал.

Я: Жёстко.

Роза: Мама на моей стороне. Говорит, щенок очаровательный. Мы назвали его Мотя. Как у вас с приютом?

Тихо посмеявшись, набираю ответ:

Я: Мотя? Почему Мотя? Сестра в приюте хотела взять лабрадора размером с телёнка. Еле отговорил.

Роза: Почему отговорил?

Я: Мы в мизерной трёшке живём. Куда нам лабрадора?

Роза: Понятно. А щенков не было?

Я: Нет. Только взрослые.

Роза: Жалко. Может, в другом приюте?

Я: Может...

На самом деле мне сейчас не до собак. Через три дня первый бой. А я даже не тренировался толком. Хожу в качалку по ночам, когда Анька спит. Бью грушу. Но этого мало. На персонального тренера денег нет. Да и времени тоже.

Роза долго ничего не пишет, а я туплю, не знаю, что написать.

И надо ли?

«Как учёба?» – всё же решаюсь я.

Роза: Экзамены скоро.

И недовольный смайлик.

Я: По какому предмету?

Роза: Анатомия. Ненавижу.

Я: Почему?

Роза: Слишком много зубрёжки. Все эти мышцы, кости, связки...

Хмыкаю. Мне бы сейчас пригодились знания анатомии. Знать, куда бить, чтобы вырубить быстро.

Я: Зато потом людей лечить будешь.

Роза: Если доучусь. Иногда хочется всё бросить.

Я: Почему?

Долго нет ответа. Потом Роза долго что-то набирает. И видимо стирает… и снова набирает.

«Отец говорит, медицина – это так, увлечение. Что женщине нужна семья, надёжный тыл, а не карьера».

Я: Отстой.

Роза: Ага. А твои родители что говорят про твою учёбу?

Блин! Опять про родителей. И про учёбу, которой по факту и нет.

Я: Мать в командировке. Отцу пофиг.

Роза: Прости.

Я: Да ладно.

– Трофимов Александр! – кричат из регистратуры.

«Роза, мне надо идти. Спишемся вечером?» – быстро набираю я.

Роза: Конечно. Удачи, Саська.

Снова хмыкаю. Забавная она, весёлая.

Забираю справку. Все печати на месте. Теперь я официально психически здоров и готов калечить людей за деньги.

Охренеть, какая ирония!

Еду за Анькой. Школа в пятнадцати минутах ходьбы от дома, в вот из поликлиники приходится ехать на метро. Успеваю как раз к концу уроков.

Жду у ворот. Вокруг мамаши, няньки, пара отцов. Смотрят на меня с каким-то подозрением.

Наконец выбегает Анька. Но не ко мне бежит, а к незнакомой женщине.

– Тётя Маша! – обнимает её.

Женщина гладит сестру по голове, что-то говорит. Потом замечает меня, хмурится.

Подхожу.

– Ань, пойдём.

– Саська, это тётя Маша! Из опеки! Она за мной пли-ла!

Сердце ухает вниз. А женщина протягивает удостоверение.

– Мария Сергеевна, органы опеки. Нам поступил сигнал, что дети остались без присмотра родителей.

Сигнал? А кто слил-то?

– Мать уехала в командировку. Я – совершеннолетний, присматриваю за сестрой, – рычу в ответ.

– Вы с сестрой куда сейчас?

– Домой.

– Тогда пойдёмте к Вам домой, – заявляет эта Сергеевна, с прищуром глядя мне в глаза.

– А зачем? – всё же уточняю.

– Хочу посмотреть условия проживания. Стандартная процедура.

Ну да… Приходили уже много раз такие Сергеевны к нам.

Блять!

– Хорошо, – киваю, стиснув челюсти.

По дороге Анька щебечет про школу. Мария Сергеевна молчит, но я чувствую её взгляд на мне. Оценивающий. А потом замечаю тот джип. Он словно сопровождает нас.

Гончаров слил нас в опеку, или как?

Глава 4. Двойная жизнь

Полина

– Полина, убери это! – рычит отец.

Мотя сидит у меня на руках и пытается лизнуть тарелку.

– У него имя есть, пап. Он Мотя, – прижимаю щенка к груди.

– Это негигиенично! – отец брезгливо вытирает салфеткой край тарелки. – Нина, ну скажи ей!

Мама пожимает плечами.

– Олег, это просто щенок.

– Который лезет в еду!

Сажаю Мотю на пол. Он тут же устраивается у моих ног и начинает облизывать лодыжки. Щекотно.

– В субботу приедет Стас с родителями, – внезапно меняет тему отец. – Ужин в семь. Наденешь что-нибудь приличное.

– Я в субботу занята.

– Чем это?

– Дежурство в больнице.

Вру, конечно. В субботу как раз смена в клубе. Новички будут драться, а это всегда плохо заканчивается.

– Можешь поменяться с кем-нибудь.

– Не могу. Это важно для практики.

Отец швыряет салфетку на стол.

– Твоя учёба! Сколько можно? Выйдешь замуж и бросишь всю эту ерунду!

– Не брошу.

– Бросишь. Все бросают.

– Мама не бросила свою галерею.

– Твоя мать... – он осекается, кинув взгляд на жену. – Это другое.

– Почему другое?

– Потому что я так сказал!

Встаёт из-за стола и говорит нарочито спокойно:

– Как я и говорил: Стас отличная партия для тебя. То, что ты этого пока не понимаешь – не мои проблемы.

– Я...

– Всё! Молчи, – осаживает меня отец. – Я всё сказал!

Уходит в кабинет. Хлопает дверью. А мама вздыхает.

– Зачем ты его злишь, Полинка?

– Я просто живу своей жизнью, мам, – цежу сквозь зубы.

Глупо злиться на маму, она тут ничего не решает. Но я всё же злюсь.

Не доедая ужин, поднимаюсь к себе, неся Мотю на руках. Сегодня четверг, мне на ночную смену надо собираться. Но сначала надо чтобы родители ушли в спальню. И думали, что я тоже легла спать.

Сидим с щенком на полу. Телефон рядом вибрирует. От Трофима сообщение. А я как раз думала о нём... Совпадение?

«Роза, как твой Мотя?»

Улыбаюсь. На душе тепло. Так, словно написал близкий друг. Но парадокс в том, что я этого человека никогда не видела. У него вон на аватарке логотип с надписью «ФКИГ». Я не знаю, что это значит. Спортивный клуб какой-то? А гуглить не собираюсь. Решила оставить всё как есть – мы просто незнакомцы, которые иногда общаются в сети.

И никогда в реале!

Ложусь на кровать, забирая Мотю с собой, и начинаю переписываться с Трофимом.

Я: Мой пёсик бесит отца своим существованием.

Трофим: Сочувствую. Моя сестра всё ещё дуется из-за лабрадора.

Я: Может, всё-таки найдёте щенка?

Трофим: Времени нет совсем. Работа замучила.

Я: Что за работа?

Ответ приходит не сразу.

Трофим: Грузчик на складе. По ночам.

Сердце сжимается. Он работает грузчиком, чтобы помогать родителям? А я жалуюсь на отца из своего особняка.

Я: Это тяжело.

Трофим: Нормально. Привык. И не жалей меня, плиз. Это немного унижает.

Я: Прости.

Трофим: Ты часто извиняешься.

Я: Да. Только перед тобой.

Заваливаю его улыбающимися смайликами. А один отправляется случайно – поцелуй.

Чёрт!

Трофим: Ммм... Это то, о чём я подумал?

Я: Нет. Случайно вышло. Прости.

Опять это дурацкое «прости»!

Трофим: Прощаю. Давай созвонимся?

Заглядывает мама.

– Ты ложишься?

– Угу... уже, – показательно зеваю. – Спокойной ночи, мам.

– К отцу подойти не хочешь?

– Не хочу.

Поджав губы, закрывает дверь.

Смотрю на часы. Пора собираться. Возвращаюсь к переписке. Трофим хочет созвониться...

Я: Не могу.

Трофим: Ну ладно.

Через мгновение становится офлайн.

Как-то криво мы закончили...

Мотя уснул. Перекладываю его на мягкую подушку возле кровати, оставляю миску с водой. Переодеваюсь в чёрные джинсы и толстовку. Щенок вдруг просыпается и смотрит на меня круглыми глазами.

– Никому не говори, – шепчу ему, прикладывая палец к губам.

Выглядываю в коридор. Тихо. Родители в своей спальне, отец наверняка опять работает в постели с ноутбуком. Спускаюсь по лестнице и выскальзываю через заднюю дверь.

Машину не беру – засекут. Да и плохо я вожу. Неуверенно. Хотя отец, конечно, купил мне самую лучшую и проверенную на всех краш-тестах тачку.

Иду пешком до метро, сжимая перцовый баллончик в кармане толстовки.

К счастью, мне ещё никогда не приходилось им пользоваться. Но без него немного жутко ходить по ночам.

Еду пять остановок. Потом ещё пятнадцать минут пешком через промзону.

Клуб «Нью-файт» находится в подвале заброшенного завода. Попала я сюда три месяца назад – подруга с курса рассказала про подработку – медпомощь бойцам. Платят тут, конечно, хорошо. Хотя зрелище, которое приходится наблюдать, ужасает.

В моменте поняла, что с таким стрессом больше не справляюсь. Хотела уйти... Но случайно увидела документы в кабинете отца на этот чёртов клуб. Он оформлен на подставных, но настоящий владелец – он, Ростов Олег Сергеевич.

Вот и решила остаться. Из принципа. Спасаю тех, кого калечат ради его прибыли.

Костя – второй медик – уже в медблоке.

– Привет. В субботу новички будут, готовь тройной запас всего, – закатывает глаза.

Надеваю маску. Она чёрная и закрывает пол-лица. Весь персонал такие носит – типа фишка клуба. А я так вообще скрываю свою личность, чтобы, не дай бог, никто не узнал во мне дочь Ростова.

Сам отец тут не появляется. Никогда. Но прибылью с боёв наверняка не брезгует.

Вечер проходит рутинно – залатываем раны постоянных бойцов. Стараюсь абстрагироваться от всей этой кровяки, а вот от наглых подкатов абстрагироваться сложно. Особенно король этого места – Бог.

Он сам себя так назвал. Придурок... Хорохорится постоянно. Позёр!

Публика его обожает. Столько побед на его счету.

– Сладенькая, заклей мне бровь, – разваливается он в кресле.

Молча беру клей для ран. Переглядываемся с Костей. Он тихо спрашивает:

Глава 5. Многогранный лжец

Санёк

– Ты похудел, – Тая смотрит на меня с беспокойством. – Точно всё нормально?

– Всё норм, правда. Просто работа, учёба...

Она не верит, но не настаивает. А я говорю шутливо:

– А ты вот набрала, подруга!

Тая хихикает.

Скоро в их семье будет пополнение. Рамиль и Тая ждут пацана.

Она забирает Аньку и Вику в детскую комнату. Мы с Рамилем и Денисом остаёмся в кафешке при игровом центре.

Денис Гольдман – наш общий друг из футбольной команды. Точнее, бывшей команды...

Хотя команда под предводительством его отца по-прежнему существует. ФКИГ – футбольный клуб имени Гольдмана. Но Дена там уже нет, он выпорхнул из гнезда. И его сестра Рика – тоже.

Ден пробился в итоге сам. Играет в высшей лиге – за «Феникс». После той истории с временной слепотой и операцией он ценит буквально каждый день на поле.

– Яна привет передавала, – говорит Денис, отпивая кофе. – Сказала, в следующий раз споёт специально для Аньки.

Расплываюсь в улыбке. Анька обожает Яну и её песни.

– Слышал, «Прайм» тебя звал? – меняет тему Денис.

– Звал.

– И ты отказался? Охренел?

– Не мог переехать.

– Из-за Аньки? – догадывается Рам.

Киваю.

– Бро, ты мог бы взять её с собой, – говорит Денис. – Там общага нормальная, семейные комнаты есть.

– Ну как взять-то? Я же не её опекун. Мать же есть, а она бы не отпустила.

– А мать, кстати, как там? – Рам внимательно смотрит на меня.

– В командировке.

– Всё ещё? Долго что-то...

– Ага.

Молчим. Официантка приносит пиццу. Жру как не в себя – дома одни макароны последнюю неделю.

– Сань, те пятьдесят тысяч, что я дал... – начинает Рам.

– Я верну. Обязательно верну, – заверяю его, давясь куском пиццы.

– Да не в этом дело. На что они нужны были?

Молчу. Как рассказать друзьям, что это взнос за участие в подпольных боях? Что должен два ляма? Что мать сбежала с наркоманом?

– Медицинское обследование, – вру. – Для Аньки. Профилактика.

Денис хмыкает.

– За полтинник? Это что за обследование такое?

– Полное. Со всеми анализами. Да и на логопедов всяких надо. На дефектологов. Слышали, как она разговаривает? Проблему надо как-то решать.

Друзья синхронно кивают, переглядываются. Не верят? Или верят?

– Бро, – Рам наклоняется ко мне, – если проблемы – скажи. Мы поможем.

– Нет проблем.

– А синяк под глазом откуда? – Ден кивает на моё лицо.

Машинально трогаю скулу. Вчера на тренировке травмировался, когда груша решила дать сдачу. Думал, незаметно.

– Не вписался в ворота автосервиса, – отвожу взгляд.

– Это как? – скептически фыркает Рам.

– Ну вот так. Отвлёкся.

Снова молчание. Неловкое такое.

Поглядываю в телефон, в надежде, что Роза написала. Но от неё – ничего. А меня ломает после вчерашнего. Она считает меня многогранным, но это нихера не так.

Лжец я многогранный!

Пробегаю глазами по нашим сообщениям.

– Новая девушка? – Денис пытается заглянуть в экран.

Убираю телефон.

– Нет. Просто... знакомая.

– Знакомая, которой пишешь с таким лицом? – ухмыляется Рам.

– С каким лицом? – непонимающе смотрю на друзей. – И я ничего не писал, вообще-то.

- Но хотел, походу, - поигрывает бровями Рамиль.

– ООО! Саня влюбился! – Ден хлопает меня по плечу. – Давно пора! После всей той истории с операцией я понял – жизнь короткая, и надо хвататься за любую причину быть счастливым.

– Философ, блин, – бубню я. – Да нет никого.

– Ну-ну, – Рам улыбается. – Когда познакомишь?

Никогда. Потому что я даже не знаю, кто она. И она не знает, кто я.

– Это не то, что вы думаете.

– А что тогда? – интересуется Денис.

– Просто переписываемся иногда. О всякой ерунде.

– О ерунде не улыбаются, как ты, – замечает Рам.

Улыбаюсь? Не заметил.

– А если серьёзно – мы ни разу не виделись. Познакомились случайно по телефону. И вот переписываемся. Она хорошая, – выдаю как на духу.

Потому что это могу им рассказать, да.

– Хорошая? – морщится Рамиль. – А ещё какие-то характеристики будут? Может, хотя бы «классная»?

– Я же сказал, не видел её ни разу.

– Это, кстати, круто, – вклинивается Ден. – Я Янку слепым полюбил. В голос изначально влюбился. Образ себе нарисовал. И он почти совпал.

– Почти? – выгибает бровь Рам.

– Ага, – ухмыляется Ден. – Янчик оказалась лучше выдуманного образа.

Угораем втроём. Рам пихает меня локтем в плечо.

– Ты образ-то нарисовал?

Задумываюсь.

Я вижу Розу брюнеткой с длинными волосами. И светлой прядкой у лица. Не знаю, почему. Просто так вижу, и всё.

Возможно, карие глаза.

Мотаю головой.

– Не нарисовал.

– Тогда рисуй! – ржёт Ден. – И предложи ей встретиться в реале. Толку от этих писулек – ноль.

Из детской выбегает Анька.

– Саська! Можно мне молосый коктейль?

– Молочный, – поправляю. – Можно.

Заказываю ей коктейль. Денис достаёт бумажник.

– Я угощаю.

– Не надо.

– Сань, не выпендривайся. Я получил премию за последнюю игру. Могу позволить угостить друзей.

Премию... У него премии, контракты, будущее. А у меня – подпольные бои и долг в два ляма. Настроение вновь скатывается. А вроде было просветление, когда думал и говорил о Розе.

– Саська, а Вика сказала, что мы бедные, – внезапно выдаёт Анька. – Это плавда?

Тишина. Рам смотрит на меня. Денис тоже.

– Мы не бедные, малявка. Просто... экономим.

– А посему мама не плиезжает?

– Работает много.

– А когда плиедет?

– Скоро.

Она кивает и убегает обратно к Вике.

– Сань... – начинает Рам. – Вика и говорить толком ещё не умеет.

– Всё нормально, – обрываю его. – Правда.

Встаю.

– Мне пора. Анька, собирайся!

 Глава 6. Точка невозврата

Санёк

Телефон вибрирует в кармане. Семь вечера, суббота.

“Промзона Автозаводская, завод №17. Вход через северные ворота. Спуск в подвал. Регистрация до 20:00”

Руки потеют. Вытираю их о джинсы.

– Саська, а ты куда собилаешся? – Анька стоит в дверях, прижимая к груди зайца.

– На работу, малявка.

Присаживаюсь перед ней на корточки.

– Слушай внимательно. Ты поужинала?

– Угу. Макалоны были вкусные.

– Макароны. Хорошо. Теперь правила. Дверь никому не открываешь, даже если скажут, что от мамы. Понятно?

Кивает.

– В комнате будешь. Мультики можешь посмотреть на планшете. В девять – зубы чистить и спать. Я проверю.

– А ты когда плидёшь?

– Поздно. Ты уже будешь спать.

– А если стлашно?

– Заяц тебя защитит. И телефон рядом. Если что – звони. Только если правда страшно, договорились?

Протягиваю ей старую кнопочную Нокию. С интересом вертит в руках.

– Договолились.

– Помнишь, как мне набрать?

– Помню.

Обнимаю её. Пахнет детским шампунем и кетчупом – опять ела макароны с кетчупом, хотя я делал с сыром.

– Всё будет хорошо, малявка. Обещаю.

Выхожу из квартиры. Дважды проверяю замок. Соседка с третьего этажа выползает с мусорным пакетом.

– Саша, а мать когда вернётся?

– Скоро, – бросаю через плечо и сбегаю по лестнице.

– Она мне денег должна, – кричит вслед соседка.

Не оборачиваюсь даже. Моя мать всем должна, но её это не парит.

На улице холодно. Ветер пробирает через толстовку. В метро народу мало – суббота, все по барам расползлись. Или дома с семьями.

А я еду драться за деньги.

Автозаводская. Выхожу, ориентируюсь. Промзона в пятнадцати минутах ходьбы. Иду быстро. В голове пусто. Специально не думаю ни о чём. Ни о долге, ни о матери, ни о том, что будет, если проиграю.

Завод заброшенный. Окна выбиты, стены в граффити. Северные ворота нахожу по GPS. Охранник – бугай в кожаной куртке – проверяет паспорт.

– Трофимов?

– Да.

– Проходи. В подвал и направо.

Спускаюсь. Ступеньки бетонные, стёртые. Пахнет сыростью и чем-то ещё – потом, кровью может. Коридор длинный, тусклые лампы через одну работают.

В конце коридора – дверь с табличкой “Регистрация”.

Захожу.

Кабинет маленький. За столом мужик лет пятидесяти, лысый, в спортивном костюме “Адидас” старого образца. На столе ноутбук, папки, калькулятор.

– Трофимов Александр?

– Да.

– Документы.

Протягиваю паспорт. Он сверяет с чем-то в ноутбуке, кивает.

– Взнос... и подпишите вот здесь.

Толкает ко мне бумаги. Договор какой-то. Мелкий шрифт, но суть понятна – клуб не несёт ответственности за травмы и прочее. Хотя нет, несёт. Пятьдесят тысяч – как раз страховка.

Подписываю.

Кладу на стол конверт с деньгами.

– Ваш номер – восемьдесят семь. Запомните. По имени вас никто звать не будет.

– Понял.

– Правила знаете?

– В общих чертах.

– Бои без правил, но есть ограничения. Удары в пах, глаза, горло – запрещены. Укусы – тоже. Добивать лежачего можно, но если противник сдаётся – останавливаетесь. Рефери следит, но не всегда вмешивается. За нарушения – дисквалификация без выплат. Ясно?

– Ясно, – киваю, сглатывая.

– Первый бой примерно в десять вечера. Может раньше, может позже – зависит от предыдущих боёв. Будете в раздевалке ждать вызова.

– Хорошо.

– Форма – шорты или спортивные штаны. Торс голый. Бинты на руки разрешены, перчатки – нет. Это зрелище, понимаете? Люди хотят крови.

Киваю.

– Выигрыш за победу – пятьдесят тысяч. Зависит от зрелищности. За поражение – пять тысяч утешительных, если продержитесь хотя бы три минуты. Вопросы?

– Сколько боёв в вечер?

– Для новичка – один. Если покажете себя хорошо, в следующую субботу дадут двух противников. И так далее.

– Понятно.

– Раздевалка по коридору, третья дверь слева. Там же предбоевой инструктаж через полчаса. Не опаздывайте.

Встаю.

– И ещё, – добавляет он, не поднимая головы от бумаг. – Если думаете слиться – лучше сразу. Потом будет поздно.

– Я не собираюсь сливаться.

– Все так говорят.

Выхожу. Иду по коридору, считаю двери. Первая. Вторая. Третья.

Толкаю дверь.

Раздевалка как раздевалка. Лавки вдоль стен, шкафчики железные. Пахнет потом и дешёвым дезодорантом. На лавке уже сидят двое – один качок с наколками, второй тощий пацан лет восемнадцати.

Качок меряет меня взглядом.

– Новенький?

– Ну да, – смотрю ему в глаза.

– Первый раз?

– Да.

– Сдохнешь, – ухмыляется.

Не отвечаю. Сажусь подальше от них, достаю телефон. От Розы сообщение, пришло сорок минут назад.

“Трофим, у меня сегодня сложный день. Но почему-то думаю о тебе. Это странно?”

Усмехаюсь. Странно? Нет. Я тоже о ней думаю. Даже сейчас, в этой вонючей раздевалке перед боем.

Не отвечаю. Потом. После боя.

Если будет это “после”.

Закрываю глаза, откидываюсь на холодную стену.

Анька сейчас наверняка смотрит мультики. “Холодное сердце” в сотый раз.

В дверь заходят ещё парни. Пять человек. Все разные – кто-то уверенный, кто-то дёрганый.

Ну всё, я в точке невозврата....

Глава 7. Новичок 87

Полина

Суббота. День новичков.

Приезжаю в клуб к семи вечера – за два часа до первых боёв. Костя уже на месте. Раскладывает инструменты, насвистывает что-то.

Формально у нас тут есть даже хирургическое отделение, но, к счастью, до реальных операций не доходило пока.

Костик – хирург, вообще-то. Сразу после универа, работая в ординатуре в больнице, совершил врачебную ошибку, повлекшую осложнения и кому... Пациент в результате выжил и даже поправился. Скажем так, кома его вроде как спасла. Но Костю выперли, конечно, лишили права на хирургическую практику. И вот он здесь.

– Привет. Сколько сегодня новеньких? – спрашиваю, меняя куртку на халат.

– Восемь, – отзывается он, не поднимая головы. – Гончаров привёл четверых. Остальные сами пришли. Дурачьё.

Гончаров – правая рука моего отца. Официально – менеджер клуба, на деле – вербовщик. Находит отчаявшихся и предлагает «выход».

– Опять долговые?

– А какие ещё? Нормальные люди сюда не идут.

Мы узнаём истории бойцов, когда лечим их. Каждый раз это либо должники, либо конченые психи, играющие с судьбой.

Надеваю маску. Проверяю запасы – бинты, лёд, обезболивающее, нашатырь. Антисептики, шовный материал... После прошлых боёв почти всё ушло.

В дверь заглядывает Макс – один из тренеров. Бывший боец, лет тридцать пять ему. Единственный тут, кто относится к медикам с уважением.

– Полина, привет. Готова к мясорубке?

– Как всегда – нет, – отшучиваюсь (а может, и нет). – А новички как?

– Ссутся от страха, – усмехается он, прислоняясь к дверному косяку. – Хотя есть пара интересных. Номер восемьдесят семь, например. Молодой, лет двадцать. Но в глазах что-то есть. Злость правильная.

– Откуда он?

– Гончаров привёл. У парня долг висит.

– Большой долг? – спрашивает Костя.

– Два ляма.

Два миллиона? За что?

Отцу моему должен? Господи... за что?

– Ладно, пойду проводить инструктаж, – Макс уходит.

Мы с Костей молча готовимся к «шоу». Руки мои трясутся. Наверное, никогда не привыкну...

В коридоре шум – новички идут на инструктаж. Выглядываю. Восемь парней. Разные все. Кто-то качок с татухами на шее и руках, кто-то тощий и дёрганый.

Один стоит чуть в стороне от остальных. Высокий, русые волосы. На чёрной футболке какие-то буквы, не разглядеть отсюда. На руках спортивные бинты, какая-то татуировка на предплечье. Плечи расправлены, но видно, что напряжён.

Уходят в тренировочный зал.

– Не засматривайся, – хихикает Марина – ещё одна медсестра, как я. – Через пару часов все красавчики будут с расквашенными мордами.

– Я не засматриваюсь, – бормочу в ответ.

Даже не видела, как она пришла. Всегда появляется спонтанно и тихо. Частенько исподтишка хочет разглядеть моё лицо.

– А мне вот тот высокий приглянулся. Ничего такой. Надо познакомиться поближе. Если выживет, конечно, – не отстаёт от меня она.

Маринка вообще любит «познакомиться поближе» с бойцами. К счастью, мы с ней пересекаемся только по субботам.

Включаю монитор. На экране – восьмиугольная клетка, пока пустая. На трибунах тоже пока никого. Когда начнутся бои, между мягкими удобными диванами будут суетиться официанты, разнося напитки.

Через полчаса трибуны начинают заполняться. В основном представительные мужчины, но есть и женщины. Некоторые в масках, как персонал. Видимо, не хотят светиться.

Конечно, здесь делают ставки. Само собой. Именно с этого основная прибыль.

В первый ряд садится Бог – наш чемпион. Рядом его дружки – Счастливчик и Джет. Все трое – отморозки.

– Смотри, твой фанат пришёл, – кивает Костя на монитор.

– Вот спасибо, – кривлюсь.

– Кстати, он вроде холостой. И бабла у него немерено, – вклинивается Маринка.

– И что?

– Ну, выйдешь за него – будешь королевой клуба. Ой, не королевой, а богиней, – явно издевается она.

– Забери его себе, а?

– Может, и заберу.

Первый бой. Номер 82 против номера 83. Качок против худого. Бой короткий – худой в нокауте через сорок секунд.

Приносят к нам. Сотрясение, сломан нос, рассечена губа. Работаем.

– Где я? – стонет он, приходя в себя.

– Всё хорошо, лежите спокойно, – говорю, проверяя зрачки. – Как зовут?

– Витя...

– Витя, считайте от десяти до одного.

Пока он считает, зашиваю губу. Руки работают автоматически – три месяца практики.

Второй бой. Третий...

К десяти вечера народу прибавляется. В зале дым, орут, свистят. Ставки делают.

– Номер 87 против номера 88! – объявляет голос по громкой связи.

Смотрю на монитор. В клетку входит тот высокий парень. В шортах, футболку снял. Торс... не перекачанный, но мышцы чёткие. Спортсмен, сразу видно.

Его противник – тоже новичок. Качок с яркими татуировками по всему телу. Ухмыляется, разминает руки.

Гонг.

Восемьдесят седьмой двигается легко. Уходит от атак качка, изучает. Потом бьёт – серия в корпус. Быстро, точно. Соперник пытается зажать его в угол. Восемьдесят седьмой ныряет под руку, бьёт в бок. Качок сгибается.

– Апперкот! – рявкает Костик. – Вот это красава новенький!

Качок падает. Считают про себя до десяти. Не встаёт.

«Победа нокаутом. Время боя – минута двадцать секунд», – говорит механический голос из колонок.

Зал ревёт. Кто-то выиграл на ставках, кто-то проиграл.

– Ого! – присвистывает Костя. – Этот парень умеет драться. Откуда такие берутся?

А восемьдесят седьмой уже выходит из клетки. Лицо спокойное, будто и не дрался только что. Правда, вижу, как рассматривает свои пальцы, костяшки. Руки у него заметно дрожат.

Приносят качка с татухами. Приводим его в чувство.

– Кто этот пацан, блять? – хрипит он.

– Новичок, – отвечаю, обрабатывая разбитую бровь.

– Да я в курсе, бля! Да он как профи дерётся!

Профи... Ну да... Интересно, где он научился.

Глава 8. После победы

Санёк

Домой добираюсь к двум ночи. Ноги ватные, голова гудит. В кармане – конверт с пятьюдесятью тысячами. Первые заработанные кровью деньги.

Тихо открываю дверь. В квартире темно, только из-под двери Анькиной комнаты пробивается полоска света. Снимаю худак, заглядываю в комнату сестры. Она сидит на кровати, обняв плюшевого зайца.

– Саська! – бросается ко мне.

– Тихо, малявка. Соседей разбудишь.

– Я думала, ты не плидёшь, – всхлипывает.

– Я же обещал вернуться.

Обнимаю её. Она утыкается носом в мою футболку и замирает.

– Ты пахнешь стланно... Сто это? – ведёт пальцем по кровавым пятнам.

– Это... краска. На складе банку разбил.

– Класная класка... – недоверчиво тянет она.

– Красная была. Иди спать, поздно уже.

– А ты?

– И я скоро.

Укладываю её, выключаю светильник возле кровати. Аня ловит меня за руку.

– А на лице сто? – важно прищуривается.

– Ничего. Тоже краской испачкался. Спи.

Мягко высвободив руку, чмокаю сестру в лоб и ухожу в ванную.

В зеркале – чужое лицо. Пластырь над бровью, синяк на скуле начинает наливаться. Губа чуть припухла.

Нихрена на краску не спишешь.

Снимаю футболку. На рёбрах уже проступают синяки от ударов того качка. Больно, но терпимо.

Смываю чужую кровь с рук. Розовая вода стекает в слив. Футболку оттираю вручную. Скребу пальцами по пятнам крови, чувствуя, как меня трясёт.

Фак!

Швырнув мокрую футболку в раковину, пячусь к двери и сползаю по ней на пол.

В раннем детстве, когда отец ещё жил с нами, он отвёл меня на бокс. И попал я к лютому тренеру. Тот не церемонился даже с такими малявками, как я.

Выдержал полгода, потом почти со слезами умолял отца забрать меня оттуда. Он забрал. Я попросил записать меня на футбол, но отец отказался. А мне нравилось пинать мяч во дворе, и я искренне верил, что футбол – это моё.

Прошёл примерно год, когда он выставил ультиматум: я еду на соревнования по боксу, беру медаль и после этого могу идти на футбол. Если захочу.

Я принял его предложение, вернулся к тому жёсткому тренеру, стал пахать. Ещё год ждал, когда дорасту до уровня соревнований. Наконец это случилось.

Я рассчитывал лишь на бронзу. Хотя бы бронзу, чтобы привезти медаль отцу. Удивительно, но вернулся с золотой медалью. Побил всех ребят в своей категории из разных районов города. Но меня так бомбило после, что даже не описать.

Я просто понял, что не могу делать больно другим людям. Там, на ринге, был уже просто не я.

Сегодня я вновь почувствовал то состояние, когда внутри тебя рождается новая сущность. Она жестокая, яростная, беспощадная...

Слёзы бегут по щекам, ловлю ртом воздух, бью по грудной клетке, чтобы этот воздух как-то протолкнуть. Растираю слёзы по лицу.

Это так стрёмно – рыдать. Я чё, девчонка?

Вскакиваю и достирываю футболку.

На кухне достаю конверт. Пятьдесят тысяч. Пересчитываю дважды. За полтора часа в клетке – полтинник. За месяц на складе получал двадцать пять.

Откладываю половину – их я завтра закину на карту и верну Рамилю. Остальное – в бумажник. Надо за коммуналку заплатить, продуктов набить в холодильник.

И ни копейки в счёт долга, увы.

Ложусь на диван. Рёбра ноют, голова раскалывается. Залипаю в телефоне в переписке с Розой. Писать в такое время, наверное, неправильно... И я не пишу.

Засыпая, пялюсь на её аватарку – рыжего мопсика.

Вижу сон. Девушка в чёрной маске склоняется надо мной. В руках бинт, пахнет антисептиком.

«Вы хорошо дрались», – говорит она.

«Спасибо, Полина», – отвечаю я.

Вздрогнув, просыпаюсь. Уже рассвело. Анька сидит рядом, хмуро всматривается в моё лицо.

– Класка не отмылась?

– Угу.

– Есть хосется!

Встаю, морщась от боли в рёбрах.

– Сейчас сделаю завтрак.

Варганю какой-то омлет из последних двух яиц и остатков молока. Вскрываю последнюю пачку крекеров, делаю сладенький чаёк, который любит сестрёнка.

Она активно уплетает омлет, я смотрю на неё.

– Ой, я всё съела, – виновато куксится.

– Не беда. Пошли в магазин. Купим всё, что нужно.

– Да? А деньги?

– Есть деньги. Зарплату получил.

В магазине набираем полную корзину. Молоко, яйца, сыр, колбасу, фрукты, овощи и мясо. Анька выбирает йогурты, печенье.

На кассе выходит почти пять тысяч.

Дома готовлю суп на обед. С супом я не очень дружу, его всегда варила мать. Анька смотрит мультики, не мешает мне.

Приходит письмо на электронную почту от организаторов боёв. Следующий бой у меня в субботу. Выигрыш – сотка. Но можно поучаствовать в спаррингах на неделе. Просто нужно на них записаться.

Медика Полина сказала нужен покой, хотя бы на неделю.

Палец зависает над списком. Там имена каких-то бойцов, я их , конечно, не знаю...

Телефон вибрирует. Сообщение от Рамиля.

«Бро, как дела? Вчера не взял трубку».

«Извини, спал уже», – быстро печатаю в ответ.

«В 9 вечера? Ясно. Слушай, у меня тут появилась работёнка. Курьером. Три дня в неделю по 5 тысяч за день. Интересно?»

Курьером? Это же идеально – время для тренировок останется.

«Очень интересно. Спасибо, бро».

«Завтра к 10 утра, адрес скину. И Сань... Ты точно в порядке?»

«Точно. Всё хорошо».

«Ладно. До связи».

Лучше курьером, чем молотить людей ещё и на неделе. Закрываю список боёв.

– Саська, суп убегает! – верещит Анька.

Блять!

Глава 9. Кажется, влюбляюсь...

Полина

– Полина! Завтрак! – зовёт мама снизу.

– Иду! – кричу в ответ, выбегая из ванной.

Мотя ещё пять минут назад крутился под ногами, пока я чистила зубы. А сейчас...

– Мотя! Мотенька!

Проверяю свою комнату – нет. Заглядываю в родительскую спальню – пусто. А дверь в кабинет отца закрыта.

– Полина, ты идёшь?!

– Мам, ты Мотю не видела?

– Нет. Да здесь где-то бегает, наверное.

Но его нет ни в гостиной, ни в кухне. Выбегаю на улицу.

– Мотя! Мотя, ко мне!

Обхожу дом, заглядываю в кусты. Может, птичку увидел и погнался? Или кот соседский его подразнил?

Десять минут бегаю, как дура. Щенка нигде нет. Возвращаюсь в дом взмыленная. И тут же слышу знакомое попискивание.

Мотя сидит в прихожей, виляя хвостом.

– Ты откуда взялся?!

Подхватываю его на руки, он лижет мне подбородок.

– Где ты был, маленький негодник?

Осматриваю на наличие травм – он в полном порядке.

В столовой уже сидит отец. Читает что-то на планшете, пьёт кофе.

– Доброе утро, папа.

– Доброе, – бурчит, не поднимая глаз.

На столе – круассаны из французской пекарни, несколько видов сыра, прошутто, свежие ягоды, йогурт домашний. Мама наливает мне свежевыжатый апельсиновый сок.

– Нашла щенка?

– Да. Он в прихожей сидел. Странно, я же там смотрела...

Отец хмыкает, откладывает планшет.

– Наверное, плохо смотрела.

Смотрю на него. Лицо непроницаемое, но в уголках губ – едва заметная усмешка.

Он что, прятал Мотю? Зачем?

– Как практика? – вдруг спрашивает отец, намазывая паштет на круассан.

– Нормально. На следующей неделе буду в травматологии.

– И что ты там делаешь полезного? Пенсионерам клизмы ставишь?

– Папа!

– Что «папа»? Я серьёзно спрашиваю. Три года учёбы, и что? Бинты мотаешь, градусники суёшь?

– Я учусь помогать людям.

– Помогать, – фыркает он. – Знаешь, сколько стоит твоя учёба? А толку?

– Я стану хорошим врачом.

– Зачем? – он откладывает круассан и смотрит на меня. – Ты выйдешь замуж за Стаса, родишь детей. Какая карьера? О чём ты думаешь?

– Я хочу работать!

– Можешь получить диплом, если так хочется. Но никакой карьеры. Никаких дежурств, ординатуры и прочей ерунды. Диплом – и домой.

– Это несправедливо!

– Жизнь несправедлива, дочь. Привыкай.

– Полина, – мама мягко касается моей руки. – Папа прав. Тебе не нужно убивать себя на работе. У тебя будет семья...

– Я не хочу семью! То есть... не сейчас.

– А когда? – отец снова берётся за планшет. – В тридцать? Когда все нормальные мужчины будут разобраны?

– Стас тоже будет «разобран», – бормочу.

– Что?

– Ничего.

– Кстати о Стасе, – отец смотрит на меня поверх планшета. – Когда у тебя будет свободный вечер на этой неделе?

– Зачем?

– Его родители хотят поужинать с нами. Всей семьёй.

Кусок круассана застревает в горле.

– Папа, я же сказала...

– Ты сказала, что подумаешь. Прошло две недели. Хватит тянуть.

– У меня сессия скоро.

– В пятницу вечером. Или в субботу. Выбирай.

Пятница или суббота? В субботу я в клубе...

– Пятница, – выдавливаю.

– Отлично. Передам Стасу. И надень что-нибудь приличное. Не джинсы.

– Можно мне идти?

– Доешь.

Заставляю себя проглотить ещё пару ягод.

– Спасибо за завтрак.

Убегаю к себе. В комнате падаю на кровать. Мотя запрыгивает следом, устраивается на подушке.

– Он тебя прятал, да? – шепчу, почёсывая щенка за ухом.

Мотя фыркает и закрывает глаза.

Достаю учебник по травматологии. Надо готовиться к практике. Открываю главу про политравмы.

«Сочетанная травма – одновременное повреждение двух и более анатомических областей...»

Листаю дальше. «Гемоторакс – скопление крови в плевральной ...»

«Разрыв селезёнки ...»

Вспоминаю бойцов из клуба. У многих наверняка есть внутренние повреждения, о которых они даже не подозревают.

«Субдуральная гематома – скопление крови между...»

Брр... Голова идёт кругом.

Достаю телефон, чтобы посмотреть время, и вижу непрочитанное сообщение от Трофима. Оказывается, пришло час назад.

Трофим: Роза, можно личный вопрос? Ты врёшь близким людям?

Странное начало разговора. Но почему-то цепляет.

Я: Привет. Только увидела сообщение. Да, вру. Постоянно.

Ответ приходит почти сразу.

Трофим: Я тоже. И это убивает.

Я: Что именно убивает?

Трофим: То, что приходится быть двумя разными людьми. Одним – для семьи, друзей. Другим – для... остального мира.

Я: Господи, как я тебя понимаю! У меня точно так же.

Трофим: Правда?

Я: Я делаю то, за что отец меня убьёт, если узнает.

Трофим: Что-то плохое?

Я: Нет! Наоборот. Я помогаю людям. Но не так, как он считает правильным.

Трофим: Загадочно.

Я: А ты? Почему врёшь?

Трофим: Сестре. Ей семь лет. Говорю, что всё хорошо, что мама скоро вернётся, что у нас есть деньги.

Я: А на самом деле?

Трофим: На самом деле мать сбежала. Денег нет. И я делаю ужасные вещи, чтобы выжить.

Я: Какие вещи?

Трофим: Не могу сказать. Стыдно.

Я: Я не осужу.

Трофим: Роза, ты самый светлый человек в моей жизни сейчас. Не хочу, чтобы ты узнала, какое я дерьмо.

Я: Ты не дерьмо. Дерьмо не переживает о том, что оно дерьмо.

Трофим: Философски.

Я: Медицински. Это называется рефлексия. Признак развитой личности.

Трофим: У тебя на всё есть научное объяснение?

Я: Профессиональная деформация. Прости.

Трофим: Не извиняйся. Мне нравится.

Я: Правда?

Трофим: Да. Ты умная. И добрая. Как ты вообще оказалась в моей жизни?

Я: Случайно. Мы положили глаз на одну и ту же собаку.

Трофим: Ха! Лучший звонок в моей жизни.

Я: Трофим...

Трофим: Что?

Глава 10. Спасительница

Санёк

Понедельник. Веду Аньку в школу, держа за руку. Она болтает без умолку про какую-то Машку, которая принесла в класс слайм.

– И он такой тягусий-тягусий! Можно мне тоже слайм?

– Посмотрим.

– Это значит нет, – вздыхает она.

– Это значит – посмотрим.

У школы отпускаю её руку.

– Я заберу тебя в два, хорошо?

– Холосо! – кивает и убегает к подружкам.

Просто отлично, что для началки организовали продлёнку. Аню можно забрать и в три, и в четыре, но я решил, что ей пока хватит и пары лишних часов в школе.

Бегу в сторону метро. Адрес, который скинул Рамиль – бизнес-центр на Павелецкой.

В офисе курьерской службы «Быстрая доставка» сидит тётка лет пятидесяти с начёсом.

– Вы к нам на работу? Документы.

Протягиваю паспорт, СНИЛС.

– Рамиль Валиев направил.

– А, да-да, звонил. Водительские права есть?

– Есть.

– Отлично. Заполните вот эти бумаги.

Пока заполняю анкету, она щёлкает по клавиатуре.

– График какой нужен?

– С девяти до двух можно? Мне сестру из школы забирать.

– Утренняя смена, понятно. Зарплата меньше будет.

– Сколько?

– Три тысячи за смену. Пять дней – пятнадцать в неделю.

Считаю в уме. Шестьдесят в месяц. Плюс бои. Но как-то всё равно не вырисовывается сумма в два миллиона.

– Согласен.

– Машину водить умеете? Мы предоставляем свой транспорт.

– Умею.

Она ведёт меня на парковку. Показывает на убитый Логан года так 2008-го.

– Теперь он Ваш. Бензин за счёт фирмы по путевым листам. Сломается – чините сами.

Ну да. Рамиль же думает, что я в автосервисе работал. Усмехаюсь.

– Не проблема.

– Вот список адресов на сегодня. Документы заберёте вот тут, – тычет в бумажку, – развезёте по этим компаниям. Подписи о получении – обязательно. Начинайте.

Логан заводится со второго раза. Коробка хрустит, но машина едет.

Первая точка – склад канцтоваров. Загружаю коробки с бухгалтерскими документами. Вторая – офис IT-компании. Третья – юридическая контора.

К часу дня объезжаю все двенадцать адресов. Спина ноет, рёбра напоминают о себе, когда таскаю коробки. В два лечу за Анькой, по пути набираю Раму.

– Спасибо за работу, друг!

– Не благодари. Это не то же самое, что играть в футбол, я понимаю.

– Да хорош! У меня теперь машина под жопой. Всяко жизнь упрощает. Плюс, пока Анютка в школе, могу заработать три косаря. Работа – топчик. Благодарствую.

– Ты только там не привыкай, ладно? И береги ноги, они у тебя золотые. Скоро снова будешь пользоваться ими по назначению.

Смеёмся, но как-то натянуто, что ли...

– Всё, я к школе приехал.

– Окей. Созвонимся.

Забираю Анютку, она какая-то вялая после уроков и продлёнки. Правда, радуется, что у нас есть теперь транспортное средство. Садится назад, пристёгивается.

– Как день? – спрашиваю я.

– Нолмально. Есть хосется!

– Дома пообедаем.

– А это плям наша тачка? – допытывается Анютка.

– Наша. На какое-то время. Ты в продлёнке домашку делала?

– Неа. Я иглала.

Вечером, пока Анька корпит над прописями, лезу в интернет. Набираю «Олег Сергеевич Ростов, бизнесмен, Подмосковье». Выпадает куча ссылок. Крупный застройщик. Владелец строительной компании «РостовСтрой». Объекты по всей Москве и Подмосковью.

Открываю вкладку «фото». Вот он на какой-то презентации. Костюм, небось, за полмиллиона, а часы за два. Рядом жена – холёная дама с идеальной укладкой. Нина Павловна Ростова, владелица галереи современного искусства ArtNova.

Листаю дальше... О, семейное фото!

Дочь. Полина Олеговна Ростова. Русые волосы заплетены в косу. Голубые глаза. Метр пятьдесят пять от силы, худенькая. На фото она стоит между родителями в каком-то вечернем платье. Подпись: «Олег Ростов с семьёй на открытии выставки в галерее ArtNova».

Ищу информацию о ней. Практически ничего личного. «Полина Ростова сопровождала отца на Неделе моды в Милане». «Дочь застройщика на благотворительном вечере».

Светская тусовщица, короче. Папина дочка. О том, где учится – ни слова.

На одном фото она с каким-то хлыщом. «Полина Ростова и Станислав Волконский на скачках». Жених, наверное.

Закрываю ноутбук. Ну и семейка... Из-за её папаши я в этом дерьме. Но и из-за моей мамаши тоже.

– Саська, – Анька трёт глаза. – Мне холодно.

Трогаю лоб. Горячий!

– Так, малая, давай-ка температуру померяем.

А температура у неё – 38.6.

Блять!

– Голова болит?

– Угу. И голло, – жалобно сипит сестрёнка

– Так ... – взъерошив волосы, начинаю метаться по комнате. – Сейчас, сейчас...

Потрошу аптечку. Даю Аньке парацетамол, укладываю в постель. Глаза у неё тут же закрываются. Сижу рядом, слушаю её дыхание. Хриплое какое-то.

Что делать? Скорую? А если в больницу заберут? Органы опеки тут же подключатся, я уверен...

Достаю телефон. Пишу сообщение тому, кому действительно можно написать.

Трофим: Роза, ты не спишь?

Роза: Нет. Что случилось?

Трофим: Сестра заболела. Температура 38.6. Не знаю, что делать.

Роза: Так. Спокойно. Что ещё, кроме температуры? Кашель? Насморк? Горло?

Трофим: Говорит, горло болит. Голос хриплый.

Роза: Ты дал жаропонижающее?

Трофим: Парацетамол. Одну таблетку.

Роза: Хорошо. Слушай внимательно. Раздень её до трусиков и маечки. Оботри тёплой водой. Не холодной! Именно тёплой. Особенно подмышки, шею, паховые складки. Давай пить много тёплого – чай, морс, просто воду. Каждые полчаса понемногу.

Трофим: А если не спадёт?

Роза: Через 4 часа можешь дать ибупрофен. Чередуй с парацетамолом. Если температура поднимется выше 39.5 или появится сыпь – вызывай скорую.

Трофим: Спасибо...

Роза: Пощупай ей ладони и стопы прямо сейчас.

Проверяю.

Трофим: Горячие. Что это значит?