Добровольский Ill. Технический кандидат

Пролог почти на небесах

Самолет мягко коснулся колесами полосы, чуть подпрыгнул на ней и уже окончательно зацепился шасси за землю.

Я вытянул руки вверх и хорошенько потянул затекшие за время долгого полета мышцы.

Возвращаться было приятно, несмотря на то, что и отпуск прошел отлично. Я возвращался в Свято-Дмитров загорелый, с кучей новых впечатлений и полный боевого задора. Чтобы ни ждало меня в этом странном городе, я, кажется, к этому готов.

– Ну, слава богу, – проговорил сидевший на спинке переднего кресла и невидимый для остальных пассажиров Теофраст. – Если честно, я терпеть не могу летать. Летать – это для божественных вестников, а нам, грешным, лучше бы поближе к земле.

– Да чего тебе бояться-то? – спросил я. – Даже если самолет разобьется, с тобой ведь ничего не случится.

– Ну и что? – Теофраст наморщил муравьедий хобот. – Имею я право на то, чтобы у меня была иррациональная фобия? В конце концов, я и сам по своей природе иррациональное существо, тварь хаоса. Я не обязан никому давать отчетов.

Я в ответ только пожал плечами. Если честно, мой отпуск, и без того отличный, был бы совершенно идеален, если бы я мог провести его без этого бесплотного ворчуна.

Я достал из кармана телефон и включил его, а он точно только и дожидался этого момента, тут же разразился звонком.

– Здравствуй, Кирилл, – проговорил я в трубку. – Дай, угадаю: в компании опять случился какой-то кризис, который невозможно разрулить без меня?

– В принципе, почти так, – голос Кирилла звучал озадаченно. – Ну, то есть, кризиса пока никакого нет, но без тебя явно не обойдемся.

Это «пока» прозвучало не слишком обнадеживающе.

– Да что у вас там такое? Ты говори уже.

– Тебя тут искал один человек. Говорит, что звонил тебе пару раз за три часа и не смог дозвониться. Ну, я ему объяснил, что ты в самолете, и что как только будешь в Свято-Дмитрове, сразу с ним свяжешься. Наверное. Впрочем, это, конечно, дело твое. Не хочешь – не связывайся.

– Да что ж это за человек такой, что он меня потерял и найти не может?

– Это твой отец.

Глава первая. Блудный отец

– Ну, здравствуй, – проговорил Петр Добровольский. Он расселся в моем кабинете прямо в кресле за столом и курил сигару. На диване при этом примостился Сева, положивший ногу на ногу и даже не поздоровавшийся со мной. – Неплохой, кстати, кабинет. Тесновато только и довольно дешево.

– Стараюсь жить по средствам, – ответил я и уселся в кресло для гостей.

– Да ладно, хватит прибедняться, – ответил отец. – Я наслышан, что дела у тебя пошли в гору. Особенно эта история с Суровым… тут ты меня удивил!

– На этом деле я не заработал ни копейки, – ответил я скромно. – Только время потратил.

– Зато я на этом деле знаешь, сколько заработал?! – он рассмеялся раскатистым басом. – Медийная империя Сурова лежит в руинах! Куча наследников никак не могут поделить активы, менеджмент распустился, так как за ними никакого пригляда. Все тащат, как с пожара, редакционной политики нет. И все кругом меня поздравляют. Все уверены, что это я так ловко тебя туда засунул, что ты там все разрушил!

– А ты, конечно, не опровергаешь?

– Естественно. Пусть знают Добровольских! Впрочем, с девочкой ты этой перегнул, конечно. Можно было и не убивать. Я не чистоплюй какой-нибудь, но это уже… чересчур слегка.

– Технически я никого не убивал.

– Ну, ладно, ладно. Пусть уж будет, как есть, раз такое дело. В любом случае, спасибо тебе за такой подарок. Отлично поработал на благо рода Добровольских. От души!

– Откровенно говоря, благо рода Добровольских – это последнее, о чем я думал в этом деле.

Отец внимательно и неприязненно на меня посмотрел. Я заметил, как его кулаки сжались: благо рода, это не то, над чем можно было шутить в его присутствии. Впрочем, от нравоучения он удержался. Очевидно, ему что-то было от меня настолько нужно, что он даже решил проявить вежливость, насколько он вообще был на это способен.

Разговор на несколько секунд прервался. Наконец, я спросил:

– Но ты ведь искал меня не для того, чтобы поблагодарить, верно?

– Разумеется.

– Тогда я внимательно слушаю.

– В общем, перейдем к сути вопроса, – Петр Добровольский загасил сигару в пепельнице. – У нас есть одно дело. Оно как раз по тебе. За счет этого ты можешь полноценно вернуться в семью.

– А разве я когда-то умолял о возвращении? Что-то я такого не припомню.

– Ладно, хватит этого, – отец поморщился и махнул рукой. – Один раз можешь не ломаться и послушать, что тебе хотят сказать?

– Да я весь – внимание.

– Ну, то-то. В общем, слушай: через несколько месяцев довыборы в Земский собор. Там как раз несколько мест освободилось. Кого-то посадили, кого-то убили, кто-то сам помер. Ну, понимаешь. Всякое бывает с депутатами.

– Желаю им всем больших успехов. А я-то тут причем?

– Да ты слушай! Помимо всего прочего недавно помер депутат Шмигунов, мой старый приятель. Перебрал на вечеринке, заказал сразу четырех девок, и четвертая была явно лишней. Если б трех, то, может быть, все бы и обошлось.

– Мои соболезнования, – я пожал плечами. – А с другой стороны, чего его жалеть? Он умер счастливым. Я бы, может, тоже так хотел.

– Ну, это все философия. Важно другое: на его место должен избраться новый депутат от восточно-свято-дмитровского избирательного округа. То есть, от того самого, где мы сейчас находимся. Смекаешь?

– Ты хочешь, чтобы я на это место избрался?

Отец замахал руками в ужасе, а Сева со своего дивана впервые подал голос – рассмеялся.

– Да господь с тобой! – выкрикнул отец. – Нахрена ты мне там сдался? Да и денег это будет стоить таких, что я никогда не потяну. И не разрешат мне. Подумают, что я слишком усиливаюсь В общем, нет, об этом даже думать нечего.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Да все просто. На выборы сейчас идет сынок Шмигунова. Придурок, конечно, тот еще. Хуже тебя. Но его кандидатуру согласовали в Синклите. Так всем удобнее: у кого с его отцом какие-то договоренности, кто через него законопроекты продавливал, тем, конечно, всем выгодно, чтобы сынок на это место сел.

– Ну, хорошо, а я-то здесь причем?

– Да видишь ли, какое дело. У меня со Шмигуновым-старшим были кое-какие делишки. Там проверку организовать, здесь запрос депутатский отправить, тут поправочку к закону предложить. И вот недавно я разговаривал с этим его сынком, и… в общем, не понравилось мне, как он со мной говорил. Точно он какой-то фон-барон, а я пришел к нему чуть ли не милостыню просить. «Посмотрим»… «Я приложу все усилия»… «Напишите моему помощнику»… В общем, надо ему дать понять, что с Петром Добровольским так разговаривать нельзя, Петра Добровольского надо слушаться.

– То есть, прокатить его на выборах?

– Еще раз для самых умных, – вздохнул отец. – Прокатить его на выборах невозможно. Если чью-то кандидатуру одобрил Синклит, значит, этот человек и выиграет. Но я хочу, чтобы он почувствовал, что не все в этой жизни бывает просто так. Подергался. И вот тут на сцену выходишь ты.

Глава вторая. Пойди туда - не знаю, куда

– А я, все-таки, за то, чтобы ты пошел от какой-нибудь партии, – проговорил Кирилл, поправив галстук. С недавних пор он занимал должность начальника моего избирательного штаба. Собственно, занимал он ее примерно полчаса.

– Так всем проще будет, – прибавил Кирилл.

– Прости, я насчет избирательного законодательства не силен, – ответил я. – А какие минусы, если я буду самовыдвиженцем?

– Придется выполнять квест, – ответил он.

– Квест?

– Ну, да. Это на сленге так называют. Официально в законе это называется «Выполнение мероприятий, направленных на то, чтобы подтвердить серьезность намерений кандидата и его способность эффективно представлять избирателей».

– Они действительно на этот направлены?

– Разумеется, нет. На самом деле они направлены на то, чтобы послать тебя нахрен и никуда не допустить. Раньше ведь как было? Существовал сбор подписей. Если кандидат чем-то не угодил, то ему эти подписи не засчитывали. Просто объявляли, что все подписи фальшивые, и никаких возражений не принимали. Иди, дорогой кандидат, лесом. Если хочешь – оспаривай в суде. Если суд тебе отказал – приходи на прямую апелляцию. Ну, ты понял.

– Я понял, – ответил я. – Слава богу, мне не впервой. Меня прямой апелляцией не испугаешь.

– Не тебя одного, на самом деле, – Кирилл вздохнул. – Бывали и еще уникумы. Кроме того, в последние годы стало популярно собирать подписи, подтвержденные магически. Да, дорого. Но зато – стопроцентная гарантия. Никто не сможет сказать, что такие подписи недействительны.

– И тогда эту лавочку прикрыли?

– Именно. По новому закону просто собрать подписи теперь недостаточно. Нужно подтвердить серьезность намерений. Ну, что ты действительно серьезный человек, готов заботиться о нуждах избирателей, а не просто хрен с горы.

– И как же именно нужно подтвердить?

Кирилл в ответ пожал плечами.

– Все зависит от Минюста. Подашь заявку – узнаешь, чего именно они от тебя потребуют. Бывают довольно щадящие задания. Например, от одного кандидата недавно потребовали продемонстрировать, сколько денег он тратит на благотворительность. Он продемонстрировал, что нихрена не тратит.

– И что?

– Его зарегистрировали, – Кирилл развел руками. – А что? В задании же не было сказано, что он должен непременно что-то давать.

– Но что-то мне подсказывает, что в нашем случае так просто не будет, – ответил я.

– Боюсь, что да, – Кирилл кивнул. – Некоторым квесты дают совсем невыполнимые. Например, зачистить некропространство какое-нибудь. Или что-то оттуда достать. Обычно после такого кандидаты сами снимаются, и вопрос на этом исчерпан.

– Ну, это нам тоже не привыкать, – вставил Клебанов. – Видали мы это ваше некропространство, и вещь оттуда такую доставали…

– Но только с помощью Юли… – осторожно прибавил Кирилл.

Все присутствующие смущенно переглянулись.

Действительно, Юля выполнила свою угрозу, из компании уволилась, и я с ней с тех пор не общался, что сделало мой отдых в Тямпе несколько грустным.

Я понимал, что с этим нужно что-то делать, хотя не был уверен, что прямо сейчас это возможно.

– А партийным кандидатам, конечно же, никаких квестов проходить не надо, они попадают в список автоматически? – спросил я, чтобы несколько разрядить обстановку.

– Не всегда, – ответил Кирилл. – Иногда и им Минюст что-нибудь подкидывает, особенно когда идет кто-то нежелательный. Но обычно обходятся без этого. Считается, что в зарегистрированных партиях состоят только достойные люди. Какого-нибудь сомнительного экстремиста туда просто не возьмут.

– Такого, как я?

Кирилл развел руками.

– И все же, я предлагаю попробовать податься от партии, – прибавил он. – Это будет примерно в пятьсот раз проще.

– Партии – дело такое, – ответил я. – Могут не принять, сам же говоришь. Кому мы нужны, такие красивые?

Кирилл покачал головой.

– Ладно, – сказал я. – Предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Кирилл, пусть твои ребята подготовят заявку на участие. Чтобы там все было в полном соответствии с законом, комар чтоб носа не подточил.

– Сделаем, – Кирилл кивнул. – Уже послезавтра сможем отнести в Минюст.

– А меня назначишь помощником депутата, если выберут? – спросил Клебанов. – Я давно мечтал. Такая корочка. Все девки будут мои.

– Есть некоторые сомнения в том, что меня выберут, – ответил я. – Но если да, то обещаю, ты – первый в очереди. Тем более, что безопасник мне явно понадобится. Я наслышан о том, как происходит политическая борьба в Земском Соборе.

– Не боись! – ответил Клебанов. – Я пока отзову пару своих ребят из отпусков на случай, если в самом деле тебя по-серьезному охранять придется сейчас.

– Прямо сейчас – не придется, – ответил я. – Лучше пусть твои ребята займутся тем, что соберут информацию по моим соперникам. Кто там вообще выдвигается?

Глава третья. Помощники

– Ну, во-первых, я сама за тебя подпишусь, – решительно проговорила Пульхерия Виссарионовна. – Ты парень с головой, хоть и легкомысленный.

Мы сидели с ней на кухне и обсуждали мою нелегкую ситуацию.

Нет, разумеется, первым делом я ее обсудил не с квартирной хозяйкой, а с ребятами из фирмы. Им я уже успел объявить, что новых клиентов мы временно не берем, работаем только по старым задачам, а в остальном компания временно преобразовывается в избирательный штаб кандидата Добровольского.

И я видел, как у некоторых загорелись глаза. Черт возьми, наверное, они и у меня самого загорелись, когда я это говорил.

Меня давно подмывало как-то расшевелить этот чертов мир, и я знал, что теперь почти готов к этому. После шоу Сурова меня уже порой узнавали в лицо на улицах. Поток клиентов у фирмы только рос, и все чаще это были не сильные мира сего, для многих из которых я был каким-то клоуном, а простые люди, у которых вдруг появилась надежда.

Иногда мне было немного страшно при мысли о том, что я даю им эту надежду. В этом мире опасно было надеяться. И еще опаснее было быть тем, кто надежду внушает.

Наверное, другой на моем месте затаился бы на какое-то время, постарался бы сделаться как можно более незаметным. Решил бы, что нечего привлекать к себе внимание всяких упырей и наживать дополнительных врагов – и так их уже хватает.

Но я решил, что черта с два я им сделаю такой подарок. Чем дольше я смотрел на то, что творится в этом мире, тем меньше оно мне нравилось. И если я могу пробиться на самый верх… если у меня есть хоть один шанс…

И вот сейчас ребята ушли после того, как мы просовещались почти целую ночь, а я остался в кабинете и остаток ночи проработал, набрасывая планы, слоганы, идеи. В каком-то полуобморочном состоянии я встретил тусклый осенний рассвет, затеплившийся за окном, и вышел на кухню, чтобы выпить кофе. Хотелось спать, но я знал, что уже не усну. Мысли роились в голове и налезали одна на другую.

В таком не вполне вменяемом состоянии застала меня на кухне Пульхерия Виссарионовна, спустившаяся к завтраку в своей леопардовой пижаме.

Сперва она пару минут рассказывала мне о чудесных свойствах нового гриба, который ей прислала знакомая с Дальнего Востока. Гриб творил такие чудеса, и Пульхерия Виссарионовна была от него в таком восторге, что, казалось, еще немного, и она выйдет за него замуж. Во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы хоть об одном из своих бывших мужей она отзывалась с такой теплотой.

Заметив же, что я слушаю как-то не очень внимательно, она спросила, не случилось ли у меня чего. Ну, я и рассказал ей и про выборы, и про Мухрышина.

Честно сказать, такого эффекта я не ожидал. Обычно, когда я жаловался на какие-то жизненные сложности, Пульхерия Виссарионовна только качала головой, цокала языком и предлагала припасть к очередному источнику красоты и здоровья, который открылся у нее в подвале в связи с покупкой нового гриба. Теперь же она раздухарилась и начала высказывать планы того, как мне помочь.

– А во-вторых, – продолжала хозяйка, – я и подругам своим скажу, чтоб подписались за тебя. У меня знаешь сколько подруг-то в городе? И почти все в твоем округе.

– Неужто десять тысяч? – спросил я.

– Нет, немного поменьше, конечно. Но у них ведь и мужья есть, братья-сестры, а у кого-то и родители живы. Я их всех подниму! Чего сидеть? В кои-то веки нормальный человек выбираться собрался!

– Да они вряд ли захотят, – я пожал плечами и улыбнулся. Мне было неловко, хотя и приятно.

– Да чего не захотят-то? Не захотят – заставим! Я же, знаешь, тоже часто со всеми ними говорю, кости перемываем всяким этим умникам из телевизора. Ну, я и вижу, что никого там никогда не такого, кто действительно о людях думает. Говорят, говорят, а на деле посмотришь: только себе в карман норовят. А ты не такой.

– Разве? – я усмехнулся.

– Конечно! Ты тогда, вон, Алинке моей помог, она до сих пор не нарадуется. Я ведь всё вижу. Тебя эта нечисть могла убить или идиотом безмозглым сделать, а ты не побоялся.

– Ну, я и деньги за это получил, если честно…

– Да деньги деньгами… я ж не против… если бы эти в Земском Соборе хоть что-то для людей делали, то пусть бы и деньги за это получали, почему нет…

Я в ответ только покачал головой.

– В общем, сделаем мы из тебя депутата, ты так и знай! – прибавила хозяйка. – Если Пульхерия за что взялась, то оно знаешь, как будет?! Закипит!

Она стала ходить по кухне, не в силах сдержать волнение.

– И еще одну штуку я придумала. У меня уж давно идея была, я и с участковым договорилась, и в райсовет ходила. Я-то для себя хотела сделать, а сделаю для тебя, так ты уж как станешь депутатом, не забудь меня! А то говорят, хотя т принять закон о запрете содержания иностранных грибов?! Нет, ты представляешь! Эти гады ведь и чайные грибы разом запретят, а у меня тут половина иностранные! Куда я их дену? На улицу? Да они ж погибнут, им уход нужен, питание по часам, тепло… как они, бедные, на улице-то?

– Мы этого не допустим, – сказал я с улыбкой.

***

– Такой хороший молодой человек! – проговорила подруга Пульхерии Виссарионовны. – Дайте, что ли я подпишусь тоже!

Глава четвертая. Прошлое возвращается (1/3)

– Я не думал, что ты придешь, – это первое, что вырвалось у меня, когда я ее увидел.

– Мне позвонил Кирилл, – сказала она. – Сначала я даже трубку брать не хотела, но потом… не знаю. В общем, если все то, что он мне рассказал, правда, то нам есть, о чем поговорить.

Все это время она не смотрела в мою сторону. Разглядывала деревья на другой стороне поляны с почти полностью опавшими листьями.

– Нам в любом случае есть, о чем поговорить, – ответил я.

– Давай вот это вот после, – проговорила она, передернув плечами. – Я пришла сюда по делу. Кирилл мне сказал, что ты собрался в депутаты. Зачем?

Я на секунду задумался. По тому, каким серьезным тоном она это спросила, было ясно, что это не праздный вопрос. От ответа на него многое зависит. Я глубоко вздохнул.

– Ты же сама когда-то говорила, – начал я, – что мне не все равно. Мне хочется что-то изменить, и я думаю, что могу это сделать.

– Но ты можешь менять мир и оставаясь тем, кто ты сейчас. За последний год он уже немало изменился благодаря тебе.

– Нет, – я покачал головой. – Пока я его меняю, те, кто выше, только его портят.

Она грустно усмехнулась.

– Ты, все-таки, очень напоминаешь мне моего отца, – проговорила она словно через силу, как будто кто-то сжал ей горло. – Он точно так же рассуждал, и… где он теперь.

Я не нашел, что на это ответить, и мы помолчали немного.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой случилось то же, что с ним, – сказала она тихо.

– Разве моя судьба так уж тебя волнует… теперь? – спросил я.

Она окинула меня взглядом, полным презрения.

– Ты думаешь, я бы пришла, если бы она меня не волновала?..

– Юля, знаешь, я…

– Хватит! – она подняла вверх ладонь. – Но мне действительно нужно понять твои цели. Кирилл говорил что-то о том, что ты собираешься быть техническим кандидатом. Кажется, он сам до конца не понял. Если все так, то я ничего не буду тебе рассказывать. Понимаешь… это все не игрушки. Нет никакого смысла лезть в это просто ради того, чтобы ты отработал номер, выслуживаясь перед папочкой.

– Ты меня знаешь, – твердо сказал я. – Никогда в жизни я не был просто техническим кандидатом, и выслуживаться перед папочкой я не собираюсь. Он может думать про меня что угодно, но у меня свои цели. Я пришел сюда, потому что…

– Откуда ты пришел? Откуда вы все приходите?

Она пристально посмотрела на меня. Я смутился.

– Не все ли равно? – спросил я. – Технически я вообще ниоткуда не приходил. Просто, я… мне кажется, у меня есть предназначение. Глупо, да? Словно я какой-то долбанный Избранный, которого боги отправили бросать в вулкан кольцо.

– Какое кольцо, прости?

– Неважно. Дело в другом: мне действительно кажется, что я что-то могу изменить. И у меня есть даже кое-какие идеи, как это сделать. Может быть, ничего не получится. Это нестрашно. Не выйдет у меня – выйдет у кого-нибудь другого. Но если я могу, то почему не попробовать? Ради чего еще жить аристократу и магу? Не для того же, чтобы жрать икру на приемах или скакать от одной… девушки с вот такими губищами к другой? Магия дана нам для того, чтобы делать жизнь других людей лучше… ну, или хотя бы веселее.

– Ты действительно говоришь совсем, как он, – сказала Юля еще тише.

– Это плохо?

– Это… грустно. Но, в конце концов, кто я такая, чтобы становиться на пути у избранного богами?

Она невесело усмехнулась.

– Я аж прослезился, – проговорил Теофраст, смахивая с глаз несуществующую слезу воображаемым платочком. – Такая речь, хоть вставляй в какую-нибудь трагедию. Серьезно, я когда-то был личным демоном у одного актеришки-трагика…

– Давай не сейчас? – я поморщился.

– Ну, а что? Я просто хотел сказать, что он тоже такие монологи любил задвигать, так что у всего зала глаза на мокром месте были. Далеко бы пошел парень, да одна беда – пил очень много. До того допивался, что начинал чертей гонять по комнате. Ну, то есть, собственно, меня гонял. Алкогольный психоз иногда позволяет людям видеть мир таким, каков он есть. Такой вот парадокс.

– Я никогда не забуду всего, что ты для меня сделала, – сказал я Юле, стараясь не обращать внимание на мелкого пакостника.

– Для одного тебя я не стала бы этого делать, – ответила она, сложив руки на груди. – Но я верю тебе. Ты хочешь надрать задницы всем этим ханжам из Собора и Синклита. И я тоже очень этого хочу. Так давай сделаем это вместе.

– «Вместе», – я невольно повторил про себя последнее слово.

– Так ты знаешь, где находится это потерянное поместье? – спросил я.

– Не совсем, – ответила она. – Но я знаю кое-кого, кто должен знать.

– Тогда скажи, – проговорил я негромко. – Ты же знаешь, для меня это очень важно.

– Проблема в том, что я сама не смогла от него добиться толку, – вздохнула Юля.

Глава пятая. Хижина в лесу

Лес в ноябре выглядел очень неуютно. Черные остовы деревьев, покрытая пожухлой листвой земля. Снега еще не было, но это делало природу вокруг только мрачнее.

Рыбацкий домик тоже уютным было назвать нельзя. Половина окон была разбита, а внутри явно кто-то похозяйничал. Кажется, отсюда вынесли все, что не было приколочено гвоздями.

Юля не без труда открыла ржавый замок.

– Он правда давно здесь не бывал? – спросил я.

– Мне кажется, он здесь не бывал вообще никогда, – Юля пожала плечами. – Я и вспомнила-то это место не сразу, когда ты мне рассказал. Пришлось порыться в его записных книжках. Он действительно терпеть не мог рыбалку и охоту. Говорил, что не хочет убивать кого-то просто ради забавы.

– Почему же он разместил портал именно здесь?

Юля пожала плечами.

– Думаю, чтобы никто не догадался. Может быть, даже я.

– Если он не хотел, чтобы ты догадалась…

Я не договорил. Мы остановились на пороге, я достал и повертел в руках ключ, который выдал мне Мареев.

– Как ты думаешь, где именно он здесь может быть? – спросил я. Рыбка никак не реагировала на присутствие портала, если он здесь и был.

– Не исключено, что он здесь… везде, – ответила Юля, сделав неуверенный шаг внутрь.

Здесь пахло сыростью и пылью. Когда-то внизу была довольно уютная гостиная, чем-то похожая на ту, что я видел в доме Сурова. Но сейчас она выглядела так, словно в ней похозяйничала целая стая демонов. Впрочем, в действительности это, видимо, были бомжи.

Я сделал несколько шагов и осмотрелся. Подошел к камину, который, наверное, последний раз топил еще Юлин дедушка. Над камином висела на миниатюрной полочке огромная щука – вероятно, бутафорская.

Ключ от портала. Все, что я знал о порталах, говорило мне о том, что на ключ они должны как-то реагировать. Даже просто на то, что я его сюда принес.

Но никакой реакции я не чувствовал. Сам ключ молчал. Как рыба.

Я снова взглянул на него, попробовал сжать пальцами.

– Портал нестабильный, – сказала Юля. – Он может работать… как придется. А может вообще не работать. Столько лет прошло…

– Мареев сказал, что наши предшественники куда-то делись.

– Например, на Мальдивы, – Юля пожала плечами. – То, что они не вернулись к Марееву и не отчитались о результатах, еще ни о чем не говорит.

– Хорошо. Но как же нам определить, есть ли здесь портал, или нет?

– Попробуем для начала просто все здесь обследовать. У тебя есть ключ, а у меня… есть моя кровь. Я Волконская, а значит, если портал установлен здесь для моего рода, то я должна его почувствовать.

С этими словами она решительно направилась к лестнице на второй этаж, а я пошел следом.

– Ты можешь пока побыть внизу, – сказала Юля. – Дом пуст, едва ли мне что-то угрожает.

– Если здесь дикий портал, то лучше бы нам провалиться в него вместе, чем по отдельности, – ответил я и двинулся за ней следом, отстав только на шаг.

Что-то мне в этом доме, все-таки, не нравилось. И в странной тишине, которая его окружало, и в скрипе старых ступеней, по которым мы поднимались наверх.

Место это было какое-то… мертвое. И словно оплакивающее само себя. В таких домах полагается заводиться призракам и прочей нечисти.

Конечно, одна нечисть тут теперь точно была – это с беззаботным видом забирающийся следом за мной по ступенькам Теофраст. Но мне отчетливо казалось, что здесь есть и кто-то поопаснее.

Я никак не мог отделаться от ощущения чуждого, давящего взгляда, упершегося мне между лопаток. Впрочем, быть может, это я просто себя накручиваю?

Да нет, в здешней своей жизни мне доводилось бывать в местах разной степени мрачности. Даже и похуже этого. Но ощущение, что кто-то за мной наблюдает, было тут вполне реальным.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросила Юля, остановившись на предпоследней ступеньке.

– Ага, – ответил я. – Место нехорошее.

– Бр-р-р, даже мне и то не по себе, – подтвердил Теофраст.

– Смотри внимательно, – сказала Юля. – Мне очень не нравится это место, но мне кажется, что мы… уже почти у цели. Портал как-нибудь должен проявиться. Мне кажется, что он… зовет меня.

– Когда тебя в темном пустом доме кто-то зовет, это вообще довольно хреново, – прокомментировал ее слова Теофраст. – Я бы в такой ситуации призадумался, а стоит ли тут дальше находиться, или лучше взять ноги в руки и…

– Помолчи, а? – прервал я разговорчивого беса. – Без тебя неуютно.

– Без меня – неуютно, – ответил бес. – Это ты верно подметил. Приятно, что ты наконец-то стал признавать, насколько это хорошо иметь такого спутника, как я.

Я искренне пожалел, что у меня в руках нет мухобойки. Конечно, против бесплотного Теофраста она бы и не помогла, но я хотя бы отвел бы душу!