Добровольский ll. Властный герой

Пролог опять на небесах

Кабинет был тот же самый: строгий, функциональный, с массивными книжными полками и тонким ноутбуком на прозрачном столе. Разве что на этот раз за окном был вечер. Алое закатное солнце освещало хрустальные иглы небоскребов, торчащие из облачного покрывала, так что они как будто пылали и плавились.

– Здравствуй, – сказал я, по-свойски усевшись на подлокотник белого гостевого кресла. – Ты прекрасно выглядишь, совсем не изменилась.

– Благодарю, – ответила девушка, сидевшая за столом и поправила прядь волос, выбившуюся из-под шелковой повязки, прикрывавшей глаза. – Я не особенно изменилась за последние две тысячи лет и не планирую в дальнейшем, но спасибо за комплимент.

– Если честно, я планировал поспать, – сказал я. – Не знаю, доступна ли богам эта радость, но думаю, что ты понимаешь, о чем я. Когда просто кладешь голову на подушку и спишь, безо всяких разговоров в процессе.

– Не надо делать вид, будто я докучаю тебе своими визитами, – она поморщилась. – Это не так: мы с тобой виделись за год только два раза: восьмого декабря и восемнадцатого марта. У меня записано. У меня слишком плотный график, чтобы инспектировать моих подопечных чаще. И вообще, прекрати мне дерзить. Я этого не люблю.

– Ну, да, – раздался возле моих ног обиженный голос Теофраста. – Действительно, нашел отчего ворчать. Вот со мной, например, вообще никто даже не поздоровался. «Здравствуйте, господин Теофраст. Не желаете ли присесть? Может быть, чаю?».

– Ты не пьешь чай, – Фемида усмехнулась. – Но, кстати, хотела сказать, что тобой я довольна. Если что, мое предложение стать моим вестником остается в силе. Уж очень ты здорово проявил себя тогда, при столкновении с моим бывшим избранным.

– Ой, только не надо думать, что я это сделал для того, чтобы впечатлить вас, – кисло проговорил Теофраст. – Просто я же видел, что этот оболтус без меня погибнет, ну я к нему как-то успел уже… привязаться.

С этими словами он подергал алую нить, что шла от моего кольца к его голове.

– Так или иначе, у меня для тебя подарок, – с этими словами Фемида порылась в папках на своем столе и извлекла тонкими пальцами с изящным маникюром из одной из них листок бумаги, бросив его через стол в сторону Теофраст. Тот схватил лист своими крошечными ручонками и пробежал глазами.

– Амнистия тебе вышла, – прокомментировала Фемида. – Поглощение Вечным Мраком тебе больше не грозит. Так, разве что пара сотен лет в Зловонных Безднах, и можешь быть свободен.

– Большое спасибо, – ответил Теофраст. – Но я, пожалуй, и дальше побуду вместе с этим парнем. А то он же без меня пропадет. Все на мне, все на мне. Вот, в отпуск он собрался. А у меня разве бывает отпуск?

– Ты едешь вместе со мной, – сказал я.

– Ну, да, еду… и там мне придется охранять тебя, так же, как я это делаю в Свято-Дмитрове! Ни днем, ни ночью мне нет покоя! Ежечасно я должен следить за безопасностью этого разгильдяя, и никто никогда не скажет мне даже просто доброго слова! А ведь мне так мало надо: немного любви и тепла!

– Демоны раздора не питаются любовью и теплом, – сказала Фемида с усмешкой. – Они питаются агрессией, ненавистью, завистью и злобой. Ничего не забыла?

– Ах, опять эти ужасные стереотипы! – Теофраст воздел ручонки кверху и повесил хобот. – Когда же уже люди перестанут видеть в нас одно лишь дурное!

– Ну, хватит этого нытья, – Фемида подняла ладонь. – Тем более, что у тебя теперь и часть твоих прежних способностей разблокирована. Еще освоишься с ними. Между прочим, это я походатайствовала.

– Ого, а вот за это спасибо, – Теофраст потер ручонки. – Эх, давненько я не брал в руки… ничего… ну, да сейчас мы развернемся… сейчас ты увидишь, что такое на самом деле Теофраст Иригудамоколотомимир Ракшаспопель Ультомомитик во всей его былой силе и славе!

– Только часть способностей, – напомнила Фемида с улыбкой.

– Ну, ничего, ничего, хоть часть…

– Я хотел спросить кое-что, – сказал я. – Мне нужно знать, сколько еще таких же избранных находится в том мире прямо сейчас. Если бы мы действовали сообща…

– Если бы вы действовали сообща, вас было бы проще прихлопнуть всех разом, – отрезала Фемида. – Особенно если хотя бы один перебежать в другой окоп. А это, как ты видишь, случается. В общем, не нужно искать помощи. У тебя и так неплохо получается.

– Спасибо, конечно, что ты так в меня веришь. Но что если кому-то из них нужна помощь?

– Я не делаю своим паладином кого попало, – ответила она строго и сделала такую раздраженную гримасу, что, казалось, еще миг, и она закатит глаза и проговорит: «Ой, всё!».

– Тогда, быть может, будут какие-то пожелания?

– Еще раз скажу: ты всё делаешь правильно. Пока. Более того, ты так себя поставил, что поневоле теперь будешь и дальше действовать во благо мне. Теперь от тебя все этого ждут: враги и друзья.

– Будет действовать, если только шею не сломает, – пробурчал Теофраст.

– А ты на что? Ты же у нас великий демон раздора, создание бездны? Ну, так и послужи хорошенько своему господину.

Глава первая. Куча дел

– Привет! – раздался в трубке виноватый голос моего старшего партнера и ответственного за кадры. – Я тут сейчас уже в офис еду. Там Аня напортачила с договором, но это нестрашно, я сейчас переделаю и отправим клиенту.

Надо сказать, что офис нам теперь, конечно, пришлось снять побольше: в центре города, в большом стеклянном бизнес-центре с блэкджеком и ресепшеонисткой. Я же, на правах руководителя установил, что приезжаю я туда только по мере надобности, а в остальное время доступен удаленно из моего старого-доброго офиса, расположенного прямо под моей квартирой.

Но то, что я доступен удаленно, не означало, конечно, что звонить мне можно в любое время дня и ночи! Хотя на Кирилла это не распространялось. Он мог меня и среди ночи поднять, но никогда не злоупотреблял этим. Сейчас вот позвонил, потому что про судьбу этого договора я же сам просил его меня извещать.

– Кирилл, ну, сколько раз я тебе говорил, подбирай сотрудниц не только по размеру груди! Нам же потом работать!

– Да как ты… – даже по телефону я почувствовал, как Кирилл краснеет. – С чего ты взял, что я так подбираю…

– С того, – ответил я. – А то я не вижу, что у нас полофиса уже таких. Прям хоть новый сезон «Спасателей Малибу» снимай с ними в ролях!

– Новый сезон чего?

– Да ладно, неважно. Хорошо хоть вторая половина умеет работать. Ты скажи лучше, что у нас сегодня? Мое присутствие где-нибудь в суде необходимо?

– В суде… нет. Сегодня только одно заседание, но там ничего страшного не предвидится. Судья уже знает, что с Добровольским шутки плохи, и вряд ли будет жестить. Вероника сама сходит, без тебя. Вот только…

– Что еще?

– Было бы неплохо, чтобы ты сегодня заехал в офис. Народ подтягивается, когда тебя видит. Да и Юля, кажется, хотела с тобой о чем-то поговорить.

Юля? Поговорить? Это интересно, и вдвойне интересно, что передать это она решила через Кирилла. В последнее время наши отношения с моим директором по информационным технологиям (а проще говоря – штатным хакером) можно было описать фразой «дружба с привилегиями». И ее до недавнего времени как будто все устраивало.

Но в последнее время что-то разладилось, а на меня как назло навалилось столько работы, что на выяснение отношений совершенно не было ни времени, ни сил. Ну, вот она и сама, стало быть, решила поговорить. Что ж, время расставить точки над «i» и над прочими буквами алфавита.

С тех пор, как я выиграл дело против Темникова прошел уже почти год. На дворе снова стояло лето, и это лето стало едва ли не самым жарким в моей жизни. Нет, вовсе не из-за обилия красоток в новом офисе, а из-за того, какое количество работы на меня свалилось.

Компания «Добровольский, Грушин и партнеры» быстро стала легендарной. Слишком быстро, чтобы мы могли приспособиться к этому. Еще не успели мы отпраздновать свой успех, как со всех сторон на нас посыпались заказы, один другого заманчивее.

От некоторых приходилось отказываться. Люди, прознавшие, что юрист Добровольский творит чудеса, планировали использовать эту его способность… скажем так, в не вполне законных целях. Да чего уж там – просто планировали выиграть с моей помощью откровенно липовые дела и прикарманить чужие деньги.

Таким я всегда очень вежливо отказывал. Под разными предлогами. Я никогда не говорил прямо, что не лезу в криминал и чту букву закона. Эти люди, пожалуй, меня бы просто не поняли: решили бы, что я набиваю себе цену или недостаточно им доверяю.

В итоге про меня пошли слухи, что я странноватый, чуть ли не сумасшедший гений, который может помочь в совершенно безвыходной ситуации, а может послать нахрен без объяснения причин. И мне эта репутация нравилась.

Я даже обстановку в своем кабинете завел соответствующую. Повесил на стены несколько плакатов с местными рок-звездами, электрогитару и плакат о вреде случайных половых связей. На стол поставил бюст древнегреческого мыслителя, а рядом с ним кинул джойстик от игровой консоли. В книжный шкаф рядом с томами собрания законодательства и комментариев к нему напихал комиксов и учебников по квантовой механике.

В общем, те, кто приходил ко мне на аудиенцию, видели именно то, что ожидали – кабинет эксцентричного, немного инфантильного вундеркинда. Все-таки, Яро было восемнадцать, и мне нужно было соответствовать.

Впрочем, непосредственно к себе я теперь приглашал не каждого клиента. С рядовыми разбиралась моя команда, которая разрослась уже до тридцати человек.

Насчет красоток с большой грудью – это я, конечно, просто подкалывал Кирилла. На самом-то деле он отбирал людей тщательно, и главным критерием была честность и горящие глаза. Так уж само собой вышло, что чаще всего этот критерий встречался у девушек, и нередко они при этом были еще и собой ничего.

Но романов на рабочем месте я себе не позволял, хотя прекрасно видел, что некоторые из сотрудниц явно не против, а пара-тройка вообще обеими руками «за». И дело не только в Юле, с которой сталось бы одним щелчком пальцев уничтожить всю инфраструктуру компании. В конце концов, мы с ней были друг другу никто, и на мои намеки на то, что можно было бы перейти на другой уровень отношений, она неизменно отвечала со своим фирменным смешком, что для наследницы рода Волконских я недостаточно благороден.

Глава вторая. Дела семейные

– Слушай, если ты вдруг подумала… – начал я, когда мы шли по офисному коридору.

– Перестань, – она сделала небрежно-аристократичный жест рукой. – Перестань вести себя, как неверный муж. А то я в самом деле что-нибудь вдруг подумаю.

– Ну, ладно. Так что за дело на миллион?

– Дело вот какое. Мне сегодня позвонила моя подруга… знаешь, у меня вообще-то не очень много подруг осталось после… всего. Хотя сейчас их стало несколько больше, некоторые вот вспомнили о моем существовании, когда мне часть имущества вернули. Но Настя – она как раз была со мной всегда, все это время.

– Очень благородно, – я кивнул.

– Нет, дело не в благородстве. Точнее, не только в нем. Она сама такая же… в каком-то смысле. Когда ты ее увидишь, ты сам поймешь. Она меня очень поддерживала, когда мне казалось, что жизнь кончена. И я ей очень благодарна. Так что можешь считать, что это моя личная просьба – помоги ей.

– Конечно, – я кивнул. – А в чем помочь-то?

– Да это мелочь, в общем-то. Нужно, чтобы с наследством ее не обманули. Отец у нее умер. Впрочем, давай она сама тебе всё расскажет.

Настя оказалась бледной девушкой невысокого роста со стрижкой каре и тонким, почти детским голосом. В ней с первого взгляда виделось что-то хрупкое. Трудно было даже представить, что у нее могут быть какие-то проблемы по юридической части, так как нарушить ее права было столь же немыслимо, как отнять конфету у ребенка. Впрочем, я жил в юридическом мире уже не первую жизнь, и оттого хорошо знал, с какой легкостью иной раз у детей отбирают не то что конфетку, а все средства к существованию.

Я поприветствовал ее, и мы уселись за стол в переговорке, чрезмерно широкий и длинный для такой небольшой компании. Она сидел, сложив руки перед собой, словно школьница на уроке.

– Так в чем, собственно, дело? – спросил я, повертев в руках ручку.

– Наследство, – проговорила она. – Вы же слышали, должно быть? Про Константина Сурова.

Я кивнул. Действительно, было бы странно, если бы я не слышал. Константин Суров, помимо всего прочего был одним из главных конкурентов моего батюшки, Петра Добровольского. Это был успешный медиамагнат, владелец двух телеканалов, пяти газет, социальной сети и огромного концертного зала на окраине Свято-Дмитрова.

О том, что на днях он умер, я тоже слышал, это была новость дня. Причем, умер он как-то странно. Я давно привык к тому, что у здешних аристократов все не как у людей – и умереть они тоже по-человечески не могут. По всему выходило, что знатного аристократа развоплотило во время какого-то магического эксперимента, да так мощно, что мало что осталось, чтобы похоронить.

– А вы его дочь, да? – спросил я.

Она в ответ неуверенно кивнула.

– Да, но… внебрачная… сами понимаете…

Я, конечно, понимал. В этом мире вопрос законности и незаконности детей стоял очень остро. Главное наследство – это демоны. А они признают только того, кто был рядом с их хозяином постоянно. Им плевать на тесты ДНК, им подавай такого хозяина, к которому прежний был привязан, или хотя бы того, кому он их завещал.

– Тогда у меня первый вопрос, – сказал я. – Вас интересует наследование имущества или дара? Сами понимаете, что там несколько разный порядок…

– Я… я не знаю, – проговорила она. – Наверное, я бы и без его дара могла прожить. Да, наверное, это не главное.

– Ярослав Петрович, – вступила Юля. – Вы же понимаете, что нельзя унаследовать только имущество. Без дара его не удастся сохранить.

Это было дельное замечание. В этом мире практически не было очень богатых людей, совершенно лишенных демонов. И не потому, что никто без них не мог нажить богатство, а потому что богатство быстро привлекло бы владельцев демонов – и пиши пропало.

История Алины и ее отца была в этом смысле очень показательной.

– Хорошо, – сказал я. – Этот вопрос мы еще отдельно обсудим. Но чего именно вы сейчас хотите от нашей фирмы?

– Я бы хотела, чтобы вы хотя бы сходили в качестве моего представителя на оглашение завещания. Оно состоится в следующий вторник. Я не знаю, что именно предусмотрел там отец, но я говорила с его душеприказчиком… и судя по тому, на что он намекал, завещание огромное и сложное. Мне нужен человек, который бы во всем разобрался. Я боюсь, что меня они просто обманут, наговорят мне чего-нибудь… а я даже ничего не смогу ответить. А вам… я много о вас слышала, вас они не смогут обмануть. Побоятся.

– Спасибо за такой лестный отзыв, – ответил я. – Но видите ли, в следующий вторник я не смогу, у меня есть некоторые планы, так что, думаю, ничего страшного, если на оглашение сходит наш сотрудник, Роман. Он очень хороший специалист и, конечно, во всем разберется, даст вам консультацию, а я вернусь из отпуска и…

– Но ведь вы же отложили отпуск, Ярослав Петрович, – проговорила Юля совершенно невинным тоном, и я понял: для нее помощь этой Насте – действительно дело чести. Чтобы совсем уж укрепить меня в этом убеждении, Юля пнула меня под столом ногой. Между прочим, довольно больно.

– Да, отпуск-то… действительно, – проговорил я с рассеянной улыбкой, как бы говорившей: я эксцентричный гений, с котором такое случается. Запросто могу забыть, когда у меня отпуск. – Правда, спасибо большое.

Глава третья. Шоу начинается

В качестве места оглашения завещания был избран концертный зал «Surov Hall», расположенный на окраине города рядом с одноименным торговым центром, также принадлежавшим покойному. Я дважды сверил адрес прежде чем осознал, что ехать действительно предстоит именно туда.

Такой выбор покойным места меня несколько озадачил, но кто знает – быть может, он просто был очень привязан к этому залу, как главному своему детищу.

Между делом я мельком посмотрел в сети все, что смог найти про Константина Сурова. Мне хотелось понять, с кем придется иметь дело. То есть, конечно, дело-то придется иметь уже не с ним, но завещание составлял он, а раз так, нужно понимать, чего можно ожидать.

Некрологи в прессе – в особенности, в тех газетах, что принадлежали покойному – рисовали образ прекрасного человека, ответственного бизнесмена, во многом создавшего современные медиа. Выражение «ушла эпоха» мне встретилось раз двадцать, никак не меньше.

С фотографий на меня смотрел не старый еще мужчина. Полнота и аккуратно подстриженная борода делали его похожим на старинного купца. Все время казалось, что он вот-вот скажет густым басом: «Любезнейший, принеси-ка мне графинчик водочки и груздей соленых».

Одет он тоже был как-то слегка по-старинному. Даже для этого мира, где молодежь в универе носила сюртуки, его наряд казался архаичным: жилетки, клетчатые брюки, часовые цепочки. Все это, однако, вовсе не делало его шутом гороховым: было видно, что покойного все очень уважали.

Почти в каждом некрологе авторы обязательно отмечали, что покойный был борцом за нравственность, много выступал на тему того, что современное общество идет к гибели. Требовал запретить социальные сети – все, кроме той, которой он владел. Громил разврат на телеканалах – хотя на его собственных разврата было примерно столько же. Порицал разводы и непостоянство, хотя сам был женат пятый раз.

Одним словом, сворачивая на подъездную дорожку к концертному залу, я уже примерно понимал, каков был покойный, и даже припоминал кое-кого похожего из своей прошлой жизни, с кем приходилось иметь дело. Мне казалось, что я готов к тому, что мне предстоит. Боже, как я ошибался…

У ворот концертного зала – огромного и помпезного, выстроенного модным европейским архитектором и похожего на множество сросшихся друг с другом черных кристаллов, стояло такое большое количество дорогих автомобилей, что мой – купленный недавно синий седан без претензий – выглядел среди них бедным родственником.

– Добрый день, – поприветствовал меня охранник в черной форме с бронежилетом. – Сегодня зал закрыт, специальное мероприятие по пропускам.

– Вот мой пропуск, – ответил я.

Технически это был пропуск Насти, но приложенная к нему доверенность сделала свое дело. Охранник не задавал больше вопросов и провел меня через служебный вход в просторное помещение с высоким потолком.

Должно быть, это было нечто вроде репетиционного зала. Из стены выдавалась небольшая сцена, перед ней стояло несколько невзрачных стульев, на которых разместилось около полутора десятков человек. Большинство из них были в траурных нарядах – очень дорогих.

Дамы были в черных платьях и с косынками на головах. Мужчины – в строгих костюмах. Я тоже надел темный пиджак, и на их фоне не особенно выделялся. Впрочем, некоторые из сидевших на стульях посмотрели на меня с недоверием и скрытой угрозой. Впрочем, они и друг на друга смотрели примерно так же. Компания подобралась теплая, дружная – это сразу было видно.

Душеприказчиков оказалось двое. Первого я сразу же узнал, хотя и редко смотрел местное телевидение. Это был известный комик и телеведущий, можно сказать, лицо всех телеканалов Сурова. Круглолицый, с ярко выраженными восточными чертами и пухлыми щеками, он напоминал развеселого, довольного жизнью хомяка. Казалось, что если потыкать в него пальцем, то из него посыплются монетки. Звали его Чингиз.

Вторая душеприказчица представилась Мариной, и я сразу предположил, что это, видать, та самая, что терроризировала Настю. Глядя на нее, нетрудно было в это поверить, так как черная одежда, агрессивный макияж и коротко остриженные светлые волосы делали ее похожей на надзирательницу концлагеря.

Когда я вошел оба они стояли на сцене и переговаривались между собой, а также с одним из людей в зале, сидевших ближе всех.

– Я не опоздал? – спросил я Чингиза.

– Нет-нет, – ответил он. – Мы как раз начинаем. Вы ведь господин Добровольский? Значит, полный комплект, можно отправляться.

И он смачно хлопнул в ладоши, украсив лицо профессиональной улыбкой. На сцене появилась немолодая женщина в невзрачном коричневом жакете. Как я сразу понял – нотариус. Она стала проверять присутствующих, вызывая по одному, словно учительница в школе.

Я же сел с краешка и стал рассматривать. В первую очередь в глаза бросалась молодая девушка, по виду едва ли старше Насти, но выглядевшая, как выставка достижений пластической хирургии. Глядя на нее, я невольно ловил себя на мысли, что опасаюсь, как бы от нее что-нибудь не отвалилось.

Рядом с ней сидел упитанный мужчина лет пятидесяти с сальной улыбкой на губах, то и дело принимавшийся потирать руки и зыркать глазами по сторонам. Чаще всего его взор останавливался на огромной стенобитной груди его соседки. Он разглядывал это чудо силиконовой промышленности и, казалось, только печальные причины собрания удерживали его от того, чтобы придирчиво ощупать его.

Глава четвертая. После бала (1/3)

– Система оценки у нас следующая, – пояснила Марина, поправив на носу узкие очки. – Члены невидимого жюри присвоят каждому из участников баллы – от одного до десяти. Тот, кто получит наименьшее число баллов – выбывает. Следующий раунд также будет оценен, баллы будут суммироваться. То есть, тот, кто получит больше баллов за этот раунд, получит некоторое преимущество в следующих.

– Так, мне сообщают, что у нас готовы оценки, – прервал ее Чингиз. – Приготовьтесь, сейчас мы их увидим!

Музыка стихла, а затем над головой у вдовы появились из воздуха пять сияющих зеленым маленьких кристаллов.

– Ух ты! – с детским восторгом воскликнула она, уставившись вверх.

Вскоре такие уже кристаллы начали появляться над головами у всех остальных. У кого – семь, у кого – четыре. Викентий ошарашенно глядел на свои два. Я задрал голову и с удивлением обнаружил, что над моей головой их целых восемь, и столько же – у парня в пенсне, который только что нашел в себе силы вернуться из-за кулис.

– Что ж, – проговорила Марина, – у нас есть первые результаты. Поздравляю тех, кого жюри отметило высокими оценками. Результаты… неожиданные для меня самой, но спорить с нашим жюри мы не будем. Ну, и у нас есть первый участник, который нас покидает. Викентий Кириллович, мы с вами прощаемся.

– Что?! – выкрикнул он. – Да вы слышали, что он сказал?! Почему я?!

– Это решение жюри, – ответила Марина спокойно, но жестко. – Мы с жюри не спорим. Обязательность его решений установлена последней волей покойного.

– Да это какое-то жульничество! – выкрикнул Викентий. – Это он! Это Добровольский! Он в сговоре с жюри!

– Это невозможно, – сказал спокойным тоном Чингиз. – Жюри никто не может ни подкупить, ни запугать. Его решения абсолютно беспристрастны. Даже если мы все не в полной мере понимаем смысл этих решений, будьте уверены, что жюри пунктуально выполняет распоряжения покойного. Извините, Викентий, но нам пора прощаться.

– Но… но… – растерянно проговорил Викентий. Кулаки его сжались, он готов был броситься на меня, однако очевидно ему вспомнилась, чем закончилась предыдущая наша стычка.

– Я вас выведу на чистую воду! – были его последние слова, выкрикнутые, когда он убегал за кулисы.

– Ну, а наш сегодняшний выпуск закончен, – проговорил Чингиз. – Мы встретимся с вами через три дня, чтобы увидеть следующую часть нашего шоу. И поверьте: на сей раз наши наследники так просто не отделаются. Незримое жюри приготовило для них настоящую проверку на прочность. Лично я не могу дождаться, чтобы увидеть, как именно наши герои будут ее проходить.

Вслед за этим софиты стали один за другим гаснуть, а массовка, закончив последние аплодисменты, начала вставать со своих мест и потянулась на выход.

– Эх, потом опять эта тягомотина, – вздохнул Борис Гаврилович, направляясь за кулисы. – А я ведь только хотел свой кусочек счастья…

Я двинулся за ним. Мысли роились в моей голове, и я не знал, какую из них следует думать в первую очередь. Нужно было посоветоваться с ребятами. Ставки оказались гораздо выше, чем я думал. Если тут победитель получает всё, а все прочие – ничего…

Но не успел я найти выход из студии, как ко мне подскочил Викентий – бледный и с горящими глазами.

– Это тебе даром не пройдет! – выговорил он, глядя на меня бешеным взглядом. Подошедший секьюрити смотрел на нас с некоторой опаской. Он явно раздумывал о том, следует ли ему нас разнимать. С одной стороны, его инструкции явно этого требовали. С другой, лезть в драку двух молодых аристократов – это дело очень опасное для здоровья. Разрешить эту дилемму он не смог и просто застыл в нерешительности в паре шагов от нас.

– Остынь, Викентий, – сказав я, примирительно выставив руки перед собой. – Что бы ты там обо мне ни думал, но происходящее – такой же сюрприз для меня, как и для тебя. Ты-то вообще откуда здесь взялся?

– Хочешь сказать, что ты не знал? – спросил он. – Но тогда с чего вдруг ты начал правду-матку резать?

– А что, на меня это не похоже?

– Вообще, похоже, – он вздохнул. – Ты всегда был слегка поехавший, а после того случая в Училище стал не слегка…

– Ну, вот, – я ухмыльнулся. – Ты сам ответил на свой вопрос. А теперь ответь на мой: что ты здесь забыл?

– Так ведь… – он поморщился, словно я наступил ему на больную мозоль, – когда я из Ночной лиги вылетел, на меня тесть стал давить. Говорит: ты теперь член семьи, должен наше имя защищать. Не можешь в боях – придумай еще что-то. Ну, я и подумал: вон, Добровольский юридическую фирму создал. Чем я хуже него? Мы же вместе учились. Ну, открыл офис, набрал сотрудников несколько человек. Поначалу ничего шло, а потом явилась ко мне третья жена Сурова, попросила от имени их дочери в наследственном деле поучаствовать. Я-то думал: приду, послушаю завещание, и если дочку обделили, то мои ребята напишут иск. Только и всего делов. А тут такое… Что я ей теперь скажу?

– А говорить ничего не надо, – ответил я. – Она все по телеку сама видела.

– Но тебе я не верю, – произнес он, сжав кулаки. – Ни одному слову не верю. Я еще докопаюсь до правды. Если здесь какой-то мухлеж, можно будет завещание мигом оспорить.

Глава пятая. Рюмочку за папу

– Итак, сегодня снова все участники в сборе, и мы начинаем второй раунд нашего шоу! – провозгласил Чингиз. – Сегодня наших участников ждет интересное приключение, куда более захватывающее, чем в прошлый раз.

Я сделал над собой усилие, чтобы не дать ему никакого совета относительно того, куда он может свое приключение запихнуть. Я твердо настроился на то, что теперь буду подходить к происходящему ответственно. Я добуду для Насти это наследство. В конце концов, она заслужила.

Может быть, конечно, кое-кто из участников заслужил не меньше. Но я юрист, я работаю на своего клиента.

Кстати, любопытный момент, который я сразу про себя отметил: никто, кроме Насти и ее маленькой сводной сестры, чья мама обратилась на свою беду к Викентию, не прислал представителей. Все явились лично. Что ж, если я хотел завести в этом мире моду решать подобные проблемы с помощью юристов, то мне еще предстоял долгий путь к моей цели.

Но не это смущало меня больше всего, а то, что сегодня посреди сцены был установлен черный овал, похожий на оправу для зеркала. Я уже видел такие в этом мире не раз. Основа для портала – такие используют для контролируемого перемещения на ближние планы Изнанки. Такие, где обычно нет демонов, находиться там относительно безопасно, и посещение их не запрещено законодательством Империи. Там даже связь ловит, и можно, к примеру, поговорить оттуда по телефону.

Звучит не очень страшно, конечно, но зачем нас туда отправлять? А в том, что дело идет именно к этому, сомнений было мало.

– Сегодняшним нашим раундом мы продолжаем воздавать дань традициям, связанным с памятью усопших, – проговорила Марина. – Сказать об усопшем доброе слово – это уже сделано. Ну, в меру способностей и желания наших героев. Теперь же не мешало бы выпить за упокой его души.

По рядам сидящих на сцене претендентов пронесся негромкий ропот.

– Вот это по-нашему! – негромко прошептал сидящий рядом со мной Борис Гаврилович и с нетерпением потер ладони. – Конкурс «Кто кого перепьет»? Можно сказать, я ради этого и пришел. Спасибо, братец, вот теперь точно спасибо.

– Мы, конечно, не пропагандируем неумеренное употребление алкоголя, – вставил реплику Чингиз. – Так что сразу скажу: предстоит нашим героям выпить всего лишь по несколько глотков – больше у них не выйдет физически.

– А, простите, что пить-то будем? – осведомился Борис Гаврилович, ясно начавший подозревать какой-то подвох.

– Потерпите немного, – ответила Марина со своей обычной жесткой улыбкой. – Сначала я объясню правила. Сейчас вам предстоит пройти сквозь этот портал и очутиться в одном из любимейших мест покойного. В его астральном поместье, где он любил отдыхать от своих трудов. Покойный, как мы знаем, любил выпить – это не очень большой грех, если знать меру и не потакать слабостям.

– А он, конечно, сам-то был кремень! – прибавил Чингиз. – Но главное, что в его астральном поместье спиртное было припрятано много где – на всякий случай!

Он выразительно подмигнул в камеру.

– И вам теперь предстоит найти все эти заначки, – продолжила Марина, бросив раздраженный взгляд в его сторону. – Дом там обширный, некоторые из вас бывали там вместе с покойным, но всех его секретов, конечно, никто из вас не знает. Каждый, кто найдет бутылку или иной сосуд со спиртным, может тут же сделать несколько глотков из него. И очутится здесь – в нашей студии, так как на каждой бутылке настроен выходной поплавок, возвращающий вас в реальность. Ваше поведение внутри поместья, ваше самообладание во время поисков будут по достоинству оценены незримым жюри!

– А теперь – прошу! – выкрикнул Чингиз, хлопнул в ладоши, и тут же в черном проеме замерцала ртутным блеском пленка, похожая на зеркало или на поверхность воды. Студия отражалась в ней, но пленка едва заметно дрожала, словно ее колыхал ветер.

Первым решительный шаг к ней сделал Муромцев. Он прошел внутрь, и я увидел, что над нашими головами загорелось несколько мониторов. На одном из них можно было видеть интерьер гостиной в стиле охотничьего домика – с чучелами и камином. Другие изображали иные комнаты: библиотеку, несколько спален, кабинет. В гостиной, возле камина сейчас как раз деловито осматривался Станислав.

– Проходим, дамы и господа, проходим, – Чингиз сделал приглашающий жест, и вся компания потянулась к порталу. Я вошел в него одним из последних и появился в гостиной, которую некоторые из участников уже начали деловито обыскивать. В доме стоял какой-то затхлый и сыроватый запах, который сразу мне не понравился.

– Но помните, дамы и господа, – раздался у нас прямо над головами голос Марины, доносившийся, казалось, прямо из старомодной бронзовой люстры в виде канделябра, – в доме вас ожидает множество сюрпризов. И первый из этих сюрпризов я оглашу вам прямо сейчас.

До этого все в комнате переговаривались между собой, но теперь гул голосов затих, а многие даже замерли на месте.

– Дело в том, – произнесла Марина, и хотя я не видел ее сейчас, но отчего-то почувствовал, что она улыбается, – что одна из бутылок, которые вам предстоит найти в поместье, отравлена.

По толпе собравшихся пронесся вскрик. Некоторые заметались, другие, занятые поисками и пропустившие реплику мимо ушей, стали расспрашивать, что же там такое сказали. В гостиной воцарился сущий хаос.