Дочка Генерала

Пролог

А ты сможешь убить человека?

Хладнокровно?

Одним выстрелом.

Так, чтобы не дрогнула рука?

Мушка пистолета кочует с его грязной ухмылки на грудную клетку. Там, вниз от шеи, ниже подмышки и чуть левее работает и разгоняет горячую кровь сердце.

Пока работает.

Он улыбается. Взгляд переводит с чёрного оружия на меня.

– Думаешь, он не посадит тебя?

Отключаю разум, чувства. Концентрируюсь на спусковом крючке и его грудине.

– Прикроет, вытащит из тьмы? – он разошёлся ни на шутку. Видимо тот факт, что он сейчас на прицеле его ни капельки не пугал.

– Мне плевать на то, что ты говоришь, думаешь. Заткнись или я заставлю, – выплёвываю слова в очередной раз решительно сжав рукоять пистолета.

– Ты уже полчаса наводишь на меня эту штуку. Хотела бы – давно убила, но ты сомневаешься. Что, – мерзко фыркает, вызывая приступ тошноты. – Не хочешь на душу грех брать?

Заряжаю оружие. Следует характерный щелчок, после которого, я с удовольствием замечаю, как дрогнул мускул его лица.

– «Очищаю этот мир от мусора».

Он глядит куда-то мимо меня. Напуган, растерян, говорить ему больше не хочется.

– Мусор стоит позади тебя.

Обернувшись на каблуках,я проклинаю и себя, и свою везучесть.

1

Громыхает выстрел.

Уши закладывает. Колени подгибаются. Я падаю на землю, прижимая ладонь к выпрыгивающему из груди сердцу.

Брызги крови всё ещё стоят перед глазами. Подползаю к лежащему обездвижимо парню. Моя рука дрожит, когда пальцы тянутся к венке, но замирают так и не добравшись до шеи. Губы его синие, глаза остекленелые с застывшими зрачками, кожа белая и это всё наводит лишь на одну мысль.

Отскакиваю, приземляюсь на пятую точку, ладонью не позволяя вырваться громкому крику зо рта. Ползу назад от мертвеца, с карачек переходя на бег. Добегаю до первых попавшихся кустах и выворачиваю желудок, пока темная улица загорается красными и синими огнями.

Мерзкая масса всё ещё выходит из моего рта, я гляжу на грязный пакет и сухие листья скопившиеся в ветках. Держусь за дерево и сплевываю последние капли.

Лоб горит, руки сотрясаются мелкой дрожью, я выравниваю дыхание под настойчивые разговоры, выхватывая беспорядочные отрывки фраз: огнестерльное.

ищем оружие.

ничем не помочь...

труп.

- Это ты вызвала полицию?

Вздрагиваю от неожиданно близкого вопроса.

Качаю головой выпрямляюсь и принимаю протянутый платок.

- Ты видела, как всё прозошло?

Упрямо молчу, вытираюсь. В голове повторяются чьи-то слова. Труп, выстрел, кровь…

Вытряхиваю картинки из головы и гляжу вдаль. Частные дома будто бы спят под покровом ночи. Над головой месяц плохо справляется с освещением, потому в одном из домов загорается свет. На крыльцо выходит престарелая пара, старушка жмется к старичку, который опершись на трость вглядывается в экипажи скорой помощи и полиции. Не успеваю приступить к следующему дому, как рядом с ухом что-то взрывается. Вдыхаю весь воздух, который могу, но в глазах всё равно темнеет, уже заваливаюсь в сторону, как меня ловят крепкие руки.

- Куда ты выбросила пистолет? – серые глаза настроены решительно и взирают на меня серьезно.

Непонимающим взглядом скольжу от массивной челюсти к разорванному у наших ног пакету. Это он так меня в чувство приводил?

- Повторюсь, - вновь привлёк к себе внимание, - Куда…

Руки он убрал, но от меня не сдвинулся, невольно нарушая моё личное пространство.

- Вы… вы меня? – челюсть-предательница дрожит, выдавая во мне маленькую испуганную дурочку. Тушуюсь, ведь выставила себя слабой недотепой перед… Перед кем собственно? В своей черной водолазке, накинутой поверх мелкой цепью, темной кожаной куртке и джинсах он даже на полицейского не похож. Волосы русые, короткие, подстрижены под ёжик, будто бы отслужил недавно. Да и лет ему макисмум двадцать семь.

Скульптурное лицо удивляется.

- Ты. Рядом с местом преступления. Блюёшь в кустах. Плачешь, - на его слова провожу рукой по щекам, и в правду мокрые, - Чем не угрызения совести?

- А как ещё должна вести себя девушка, на глазах которой застрелили человека?!

- Не дави на жалость. Такой опрос проходят все свидетели.

- Это не профессионально.

Он кривится, русые брови сходятся на переносице.

- Откуда тебе известно, что профессионально, а что…

- Что здесь происходит?!

И это громогласное преворчивает всё с ног на голову. Полицейский невольно скукоживается недовольством, но обернувшись, отмечает погоны на синем костюме, и, приставив ладонь ко лбу заявляет:

- Здравия желаю. Капитан Первомайского отдела Терехов. Допрашиваю свидетельницу и возможную подозреваемую в убийстве.

- Полковник Чернышев.

Смотрю в сощуренные светлые глаза сокрушенно, пугаюсь, что это конец. Но лицо его расслабляется после изучения моего тела на повреждения. Иду к нему, не обращая внимания на этого Терехова, а в жестких объятиях не могу сдержать рыдания.

- Папа, я ни-ничего не делала, - шмыгаю носом, пряча слёзы в жесткой материи. Сильная рука проводит по лопаткам.

- Я могу позвать медиков и они заключат, что у неё шок. Допрос переносится на завтрашнее утро. В 9:00 моя дочь будет в вашем отделении.

- Хорошо, - слышится недовольный ответ, - Буду ждать.

Папа разворачивает меня и отводит к машине. Едем в гробовой тишине, в которой я буквально слышу, как тикает бомба.

До взрыва осталось:

Три. Подъезжаем к дому.

Два. Выходим из машины и идём по подъездной дорожке.

Один. Хлопок входной двери за спиной.

Папа снимает обувь, пиджак. Он замер, а я все еще не поворачиваюсь к нему лицом.

- Прямо сейчас ты честно и прямо расскажешь мне, что произошло и какого черта ты делала в том районе?!

Дёргаюсь от его крика, как от удара.

- Мне же разрешено гулять до 12, я совершеннолетняя… - мямляла, что так не любил отец.

- К сути!

- Решила прогуляться от дома Аньки, пойти на прямик и увидела, как… как…

Всхлипывания вновь начали душить горло.

- Ладно, - пробурчал отец, отводя взгляд. – Иди в постель.

И ушёл. Глядела на его удаляющуюся спину, желая лишь одного, чтобы он подошел, обнял и сказал, что всё будет хорошо. Сейчас я нуждалась в любви и ласке, как никогда ранне.

В ванной снова и снова умываюсь ледяной водой, пока лицо не начинает сводить судорогой. Отражению в зеркале ужасаюсь. Темные глаза огромные напуганные с красными венками глядят на меня, каштановые волосы взъерошены, губы красные искусаны до крови. Касаюсь их пальцами и ужасаюсь ещё больше. На руках и куртке едва заметные брызги крови. Напор на полную, остервенело смываю кровь, стягиваю с себя одежду и сажусь в ванную. Горячая вода покрывает лодыжки, живот, грудь и только тогда - в облаке пара - я позволяю себе расплакаться.

2

- Чернышева Лидия Марковна.

Девять утра. Я сижу в кабинете следователя Терехова, который сейчас листает какие-то бумажки с устращающе хитрым видом. Сминаю края белой юбки, вытирая о материю напряженный пот.

- 18 лет, - он поднял на меня взгляд будто бы нуждался в подтверждении своих слов.

- Так.

Свернул свои бумажки и сцепил руки в замок на громоздкой столешнице.

- Раннее за правонарушениями замечены не были. – и после небольшой драматической паузы он продолжил, - Как вы оказались на месте преступления? А если быть точнее на улице Метромосской 42 в 12-ом часу ночи?

- Я гуляла, - ответила тихо.

- Ночью?

Распрямила плечи.

- Как Вами было замечено раннее я – совершеннолетняя. Когда хочу – тогда и гуляю.

- Я не о комендантском часе беспокоюсь. Девушка, - он принялся шагать по кабинету. – Одна. В не самом спокойном районе города…

- Отец научил меня самообороне.

- И стрельбе из пистолета тоже?

- Что?

- Что? – эхом повторил он, - Всё же, что Вас привело в наш дивный Первомайский район?

Выложила руки на стол и премило улыбнулась.

- Хобби у меня такое, следователь, гулять там, где ещё не была.

Выражние лица его не меняется, всё такое же насмехательское.

- Вы знали убитого? – остановился у шкафа, прямо напротив меня.

Я поникла, руки в замок сцепила, ткань между пальцев пропускаю.

- Плохо. Видела пару раз. Наши компании рядом отдыхали.

- Общались?

- Нет, - вожу ногтем по ладони и радуюсь, что успокоительное сработало на ура.

- Есть общие знакомые?

- Есть наверно, но я не знаю, кто.

Он кивает, делая мысленную заметку.

- Вы видели кто стрелял?

Гляжу в серые глаза честно спокойно, отправляю их вправо.

- Мужчина во всём черном, крепкого телосложения. Лица не видела.

- Как же так получается, - негодовал следователь, - под ваше описание подходит добрая половина насления Земли.

Пожимаю плечами:

- Он стоял ко мне спиной всё время.

- А где вы находились? – луч солнца скользнул по его уху, в котором тут же сверкнула сережка. Да, кто он такой, черт возьми.

- Очевидно за его спиной.

И тут он неожиданно облокотился двумя руками о стол.

- Расстояние, - требовал он, раздражаясь, что его приняли за дурака.

- Далеко. – сомкнула челюсти, а он моему ответу улыбнулся.

- От чего тогда на твоих рукавах была кровь? Чтобы заполучить такие брызки нужно стоять как минимум рядом с убийцей или же быть на его месте.

Он нависает надо мной. Давит. Так, что дыхание срывает

- Ну может и близко, - решаю не спорить. – Я была напугана и в шоке, уже ничего не помню, всё как в тумане.

Отодвинулся, чему-то кивнул, выцепил из выдвигающегося ящика пакет и кинул его ко мне.

- А на это, что скажете?

В руки пакетик не беру, рассматриваю сверкающие пули и гляжу с немым вопросом на следователя.

- Вытащили из трупа, - отвечает он, - А теперь приглядись.

Серый блесятщий металл, черные отметины и… гравировка. ЧМА.

- Пистолет, из которого стреляли и пули от него – это подарок от министра обороны за задержание серийного убийцы. Это подарок Чернышеву Марку Александровичу – твоему отцу, Лидия, - и имя моё из его уст смахивает на рычание.

- Как? Кто-то украл у моего отца пистолет?

- О краже заявлено не было.

Придвинулась к столу, нервно потирая ладони.

- А что, если его украли в день убийства? – поднимаю наивные глаза на Терехова, но в его взгляде непробиваемая сталь.

- Это уже будем выяснять мы, а Вы, гражданка Чернышева, задержаны по подозрению в убийстве Демьяна Бедного. СЕРЖАНТ! – в кабинет заходит мужчина в форме. – Отведите в камеру.

- Следуйте за мной. – громыхает бас.

А я все ещё не понимая, что происходит, поднимаюсь и иду за ним.

Сопротивляться не думаю, папа не одобрил бы. Молчу вместе с конвоем.

Сержант дрыхнет на столе в позе «двоечника с задних парт», в помещении слышен голос диктора, озвучивающего победный гол. В соседней камере играют в карты на щелбаны, а я занимаюсь тем, что с унынием смотрю на увядший цветок, стоящий рядом с головой сержанта.

Не проходит и часа, как приходит отец. Он взбалшно оглядывается по сторонам в поиске меня. С прискверным выражением лица глядит на затихших бродяг и направляется к моей камере.

- Что ты натворила, Лида? – шипит он, сжимая решетки.

Глаза,  воспалённые, наровят выйти из орбит от злости. Он в форме, и это даёт понять, что передо мной полковник Марк Александрович, а не папа, которого я и без того редко вижу.

- ЧТО?! – повторяет он и понижает свой голос до шепота, - Я даже вытащить тебя не могу, потому что всё на тебя указывает!

Пока я молча глотаю слёзы, заходит Терехов. Качает головой и стучит по столу. Серажнт в ту же секунду подрывается и встает в стойку «рука у лба».

- Гражданка Терехова прошу следовать за мной на осмотр вашего дома. – он вертит ключом в пробоине, раскрывает скрипяющую дверь. – Разрешение у нас имеется, - это кидает отцу, застегивая на мне наручники.

Гляжу в его глаза пронзительно и выигрываю, он отводит взгляд первым.

3

- Демьяяян! Ты ещё трезвый что ли? – Славка шатается, окутывая шею парня рукой, - А ну, исправляй!

Обнимаю себя руками, выдавливая улыбку. Обстановка не на шутку напрягает меня. Я впервые отпросилась у папы на ночь. И то соврала, что ночую у подруги. Мама бы не отпустила, а он… 

Парни проходят мимо, задевая меня плечом.

Музыка тарабанит в небольшой кваритре на Сворского. Народ копошится в зале, разливает спиртное и чем-то занюхивается. Притон не иначе.

Не успеваю ретироваться на балкон, как теплая рука накрывает талию.

- Ну как ты?

Смотрю. Как быстро моя комната превращается в барахолку. Двуспальная кровать перевернута с ног на голову, тумбы пустые, рядом с ними перевернутые выдвижные ящики. Поисковая группа из двух полицейских - мужчины и женщины - принимаются за мой рабочий стол.

Наручники больно оттягивают руки, морщусь сохраняя полное спокойствие – они ничего не найдут. Моё грустное времяпровождение нарушает Терехов. Он показательно натягивает перчатки и принимается осматривать комод. Ладонью проходится по поверхности, не забывая открыть все рамки с моими детскими фотографиями, переворачивает шкатулку с балериной и выдвигает верхний ящик комода. Отвожу взгляд, потому что начал он совесм не с того.

- Что Вы хотите найти в моём белье? – спрашиваю чуть погодя.

- Улики могут прятаться в самых неожиданных местах, - с этими словами он вытягивает на указательном пальце красные кружевные стринги. Проходится взглядом по мне и задвигает ящик обратно.

Щеки мои сейчас точно такого же оттенка как трусы.

- При тебе не было телефона, где же он может быть. – задумчиво произносит.

Я сжала губы. Терехов хоть и выглядит не профессионалом, но голова у него работает.

- Куда детки прячут свои гаджеты, хм?                          

Детки?!

Оглядев перевернутую комнату, он подходит к кровати, мнёт подушки. Отодвигает одеяло. Моё сердце стучит всё громче, когда он ныряет ладонью в щель между изголовьем и матрасом. Прикрываю глаза, стукаясь затылком о стену.

- А, вот и он! Пароль… Конечно же.  Скажешь или подключить системщиков?

- 2113, - говорю глухо.

Слышен четкий щелчок разблокировки.

- В последних сообщениях некий Лёва спрашивает получилось ли сбежать. На что Вы ему отвечаете: «Почти, скоро буду» И какое совпадение сообщение отправлено за три часа до убийства. Ложь, Чернышева?! – впивается в меня острым взглядом.

- Я сказала, что гуляла. С кем – Вы не спрашивали.

- А сейчас спрашиваю. С кем? Как долго? Зачем?

- Ярушев Вячеслав, из параллельного.

- А Лёва почему?

- А это дело не Ваше, - нервно облизываю губы.

Чертов, Терехов, чтоб ты... 

- То есть, если я сейчас позвоню, то ответит мне Вячеслав?

- Д-да. - выдаю неровный ответ.

Не на слабо меня брал и вправду нажимает на кнопку и прикладывает телефон к уху. Выдыхаю весь воздух из лёгких и опускаю голову к полу. 

- Ало? Кто говорит?... – кивает, - Лидия под следствием. До свидания.

Лицо у него недовольное, что вызывает у меня улыбку.

- Убедились?

- Сильно не радуйся. – он отправляет телефон в пакетик.

- Я никого не убивала. – говорю достаточно членораздельно, чтобы даже до самого тугоухого тугодума дошло.

- Ты сама обмолвилась, что папа учил тебя самообороне.

- И что?

- Да ты гляди, - он поднимает руку и поочередно загибает на ней пальцы, - Пистолет принадлежит твоему отцу. У него алиби, твоя мать за границей, доступ открыт только тебе, по счастливым обстоятельствам, оставшейся дома одной.

- А мотив Вы тоже мне подскажете?

На мою колкость он не обращает внимания и продолжает:

- Ты была на месте преступления и знала убитого.

- Не знала.

- Ты умеешь пользоваться оружием.

- Так найдите его, - кидаю вызов, - Найдите этот чёртов пистолет. От места я не отходила, вы прочесали весь периметр. До дома я ехала в сопровождении с отцом и вашими коллегами на хвосте. Из дома не выходила, вам наверное доложили, - ухмыляюсь, будто бы я не заметила белую тойоту, следующую за нами до дома и стоящую во дворе до утра, пока я не уехала на допрос. – Отец моим сообщником быть не может.

-Ты могла спрятать его.

- Так найдите его, - повторяюсь, а взгляд следователя суровеет, он кидает жёсткий, громогласный приказ:

- Осмотрите двор! Переврните здесь всё!

Он уходит, а я замечаю внутри какое-то тепло от своей победы и его поражения.

Даже собака ничего не находит. Раздосадованная спец. группа везет меня обратно в клетку. Терехов особенно молчалив и задумчив.

Кажется отсутствие нормального туалета, заточение и наручники на руках сделали из меня настоящую зэчку. Ухмыляюсь этому осознанию.

- А ведь через, - взглянула в окно, - Где-то 55 часов у Вас не будет права удерживать меня.

Терехов поджимает челюсти.

- Меня удивляет твоя осведомленность в законах. В органы метишь?

Вытягиваю руки, облаченные в наручники:

- Теперь уже нет. Пришьёте мне сопротивление полиции или отказ от дачи показаний и всё - никакой папа генерал не поможет.  

Гнусаво смеюсь, входя в роль, а Терехов лишь качает головой, отворачиваясь, едва слышно говорит:

- Я уже ни в чем не уверен.

- Чё, реально, ментовская дочка?

Поворачиваю голову на звук из соседней камеры и киваю.

- Реально.

- Даже своих рубят, - качает головой. – Жестокий народ. А этот главный красавчик так вообще.

Женщина в бордовом косынке оголяет желтые зубы.

- Ну ниче, теперь верю, что справедливость есть.

Поджимаю один уголок губ.

- Это не справедливость. Это папа честный до безумия.

- И любит видимо не очень.

Проглатываю её слова. Хочется выдавить оправдания, но знаю, что солгу самой себе.

4

Лежу у Аньки в гостиной, листаю ленту instagrama, пока подруга готовит перекус. Поправляю задравшуюся на животе рубашку и переворачиваюсь на бок.

- Лид?       

- Что? – кричу ей, настойчиво сбавляя громкость истории.

- Тут… тебя. – растерянная Анька стоит перед диваном и протягивает мне свой сотовый.

Напрягаюсь всей своей сущностью, ведь спустя неделю своей свободы все ещё помню жесткую лавочку и холодные ночи.

- Ало?

Хриплый голос отвечает по ту сторону трубки:

- Малышка.

­­- Ну как ты?

Расслабляюсь в его руках. Наконец хоть кто-то знакомый.

- Давай сбежим? – шепчу ему на ушко и отодвигаюсь, чтобы увидеть хитринки в загоревшихся глазах.

- Серьезно? – переспрашивает неуверенный в моей решимости.

Несколько раз киваю.

- Как бы я не хотел этого - не могу. Вован приехал - давно не виделись. Да и пати только началась.

Он жарко и мокро целует меня, больно сжимая ягодицу под юбкой.

- Потерпишь, малыш?

- Малышка? – переспрашивает трубка, на что я невольно хриплю:

- Да?

- Скучала по мне?

Унимаю клокочущее сердце.

- Чего ты хочешь?

- Встретиться. Мы давно не виделись, я уже забыл какие твои губы на вкус.

- Не звони мне больше.

Отклоняю номер и сразу же заношу его в черный список.

Подруга все еще стоит надо мной, молча требуя объяснений.

- Бывший, - отвечаю быстро. – Надоедливый, всем уже звонил и меня выискивал.

- Что-то я не припомню твоих парней. – Аня садится рядом, а я тяжко вздыхаю – нужно рассказать.

- Я такое обычно не афиширую… затусили однажды, а он решил, что мы - пара.

- Так ты у нас сердцеедка. – она хихикает, а я улыбаюсь. Ага. Ем сердца на завтрак, обед и ужин.

Утром понедельника иду в школу. Прохожу мимо мемориала памяти Демьяну и перед глазами вновь всплывает его мертвое тело.

Направляюсь на лестницу, избегая взглядов учеников. Чувствую себя преступницей, ведь ни для кого ни секрет, что я провела несколько дней в обезьяннике. В проеме сталкиваюсь плечами с Тереховым…

- А Вы что тут делаете?

Серые глаза моргают.

- Следствие ещё идет, Чернышева.

Складываю руки на груди и оглядываю его.

- А что ж Вы одни? Я думала всех допрашиваемых потом в обезьянник направляют.

Глядит на меня, как на диковинку, наклоняется голову на бок и делает шаг на меня, выбивая всю уверенность из легких.

- Статью 319 УК РФ, помнишь?

Уголки губ моих медленно скользят вниз.

- Извините, о уважаемый представитель власти, - разворачиваюсь на каблуках, чтобы свалить, но не тут то было, за локоть крепко хватает и в ухо говорит непреклонно:

- Слушай, Чернышева, а друзей Бедного ты всех знаешь?

Одергиваю руку, но захват не исчезает.

- Ничего я не знаю, говорю же видела пару раз в компании, а что?

- Да родители его другом назвали Климого – компьютерного гения в очках, а учителя на Славика Тимохина указывают, вот только ни тот, ни другой, не в курсе, как он в том проулке оказался.

- А мне то что? Рассследование Ваше, вон как вы оперативно меня скрутили.

- Чернышева тебе про статью о сопротивлении напомнить?

- Зачем сразу шантажировать, ничего вы мне не сделаете.

- Хочешь проверить?

Вздыхаю.

- Ну дружили они. Со Славиком тусили, а с Климовым в игрушки играли.

- Тимохин говорит, что на одной такой тусовке и видел в последний раз Бедного. Вот только он потерял его там из виду и больше не видел, а ты кстати не там случайно была в тот вечер?

Дыхательная гимнастика.

- А если там.

- Значит вы вместе со Славиком сейчас шуруете в отделение и катаете список всех присутствующих на вашей дискотеке.

- Да я там пробыла два часа от силы! Знать не знаю всех людей!

- Вот вместе и вспомните. Давай! Тимохина от уроков освободил, сейчас тебя. Тимохин! – кличит следователь светлую макушку в конце коридора. – Нашёл тебе компанию, - и передает мой локоть парню и наставляет. – Крепко держи. Ждите у машины.

- О, здарова, - говорит Славик

Вырвать свой локоть у него получается легче.

- Привет.

- Чё, легавые, так и не отстают?

- Ага, не спрашивай, - медленно по ступенькам спускаемся, поправляю тяжелый рюкзак. – Думала учиться приду, но нет - служба не отпускает.

Славик усмехается, укладывая руки в карманы. Лицо его больше не такое веселое, как раньше. Уголки глаз опущены, видно, что он всё ещё оправляется после смерти друга.

- Похороны вчера были.

- Мне жаль.

- Кто его так?! – восклицает дрожащими губами, - А главное, за что.

- Полиция разберется.

Осматриваю парковку в поиске ментовской тачки.

- А куда дальше?

- Только вперед, ребята.

Терехов вразвалочку спукается с крыльца. Серые глаза щурятся от солнца, куртка развевается, а когда мимо нас проходит, его спина облаченная в коричневую кожанку, невольно вдыхаю аромат его парфюма. Не могу разгадать его. Он уверенно направляется к серому рендж роверу, а Славик рядом присвистывает.

- А не плохо у нас полиция зарабатывает. Может тоже…

- Чего встали?!

На заднем сидении упрямо гляжу в окно. Славик сидит впереди и не прекращает список вопросов связанных с машиной. Трогает все бардачки, дверцы, лапает светлый салон.

- У нас вообще-то экзамен на носу, а Вы нас с уроков забираете, - встречаюсь с ним взглядом в зеркале заднего вида.

- Один день ничего не сделает. – отвечает Терехов, возвращая взгляд на дорогу.

- У кого один, а у кого четыре.

- Да ладно, тебе, Лидка, - подхватывает Слава, - Будто бы мы с тобой понедельники не прогуливали никогда.

На одноклассника гляжу укоризненно.

- Ты бы ещё при Веронике Сергеевне это сказал.

5

- Ага, не опять, а снова. – трубку телефона зажимаю между ухом и плечом, а сама пытаяюсь открыть дверь с кучей пакетов в руках.

- У тебя же отец генерал, - говарит она по ту сторону.

- Да, Ань, думаешь папа поможет? Ему лишь бы его мои пакости не запятнали, а так…

Поворачиваю ключ, но ничего не происходит.

- Ничего не понимаю. – произношу в пустоту.

- Что происходит? – волнуется подруга, и это волнение через связь передается мне.

Нажимаю на ручку двери, и та легко поддается.

- Дом был открыт.

- Забыли закрыть? – спрашивает Анька.

- Нет. Я закрывала. Точно помню.

- Жди на улице и вызывай этого полицейского! Покоя не дает, так пусть хоть поможет.

Но, не послушав подругу, я уже толкаю дверь и прохожу внутрь.

- Эй! Ау, - говорю пустому дому.

- Лида! Ты что делаешь?! – раздается в трубке.

Ступаю по темному паркету, осматривая зал и кухню, направляюсь к лестнице и совершенно бесшумно поднимаюсь по ней.

- Лидочка, солнышко.

Вскрикиваю. Роняю телефон и усмиряю дыхание в маминых объятиях.

- Ты меня напугала, - выдыхаю я.

- А ты меня?! – она отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо.

- Извини.

Нагибаюсь к телефону, в котором подруга уже грозится вызывать полицию, и даю отбой, сообщив что приехала мама.

- Ну как ты тут, - мы обнявшись спускаемся по ступенькам и усаживаемся за столом в столовой. – Папа не обижал?

- Я его почти не видела.

Мама устало вздыхает.

- Может оно и к лучшему. Сильно кричал?

- На троечку, - усмехаюсь. – Могло быть и хуже.

Мамины теплые глаза и золотистые кудри замирают.

- Мальчика жалко.

Пожимаю плечами.

- Убийцу ищут. Хотя не знаю, чем это поможет, парня то уже не вернуть. – поднимаюсь со стула и раскрываю холодильник в надежде найти что-то съестное.

- А если он ещё кого-то захочет убить. Неет, такого ловить надо.

- Так может он случайно. – выхватываю палку колбасы.

- Случайно не случайно, но человек на небе. – раскачиваются кудри из стороны в сторну, - Ты мне лучше скажи, как из закрытого сейфа пистолет пропал? Папа, кстати, за это дело взялся.

Прокашливаюсь, запихивая в рот очередной ароматный круглешок.

- Правда?

- Ага. Взлома не было, больше ничего не украли, слишком много всего подозрительного.

Киваю, усаживаясь на место с готовыми бутербродами.

- Ну ладно, кушай, - мама встает, - И чай хотя бы нагрей. Всухомятку.

Она ласково проходится ладонью по моей макушке, и оставляет меня одну пережевывать новую информацию.

Вечером надеваю парящее платье и иду гулять в закатное солнце.

Вроде май месяц, а погода летняя. Солнцезащитные очки натягиваю больше для красоты, чем в целях защиты. На запястье шатается браслет, сумочка на цепочке холодит кожу. В парке укладываюсь на теплый плед и разворачиваю кимы ЕГЭ. Чёртова веселуха.

Прорешав один вариант, решаю, что заслужила отдых, и раскидываю руки в стороны.

- Привет, малышка.

Темная тень загораживает солнце, неохотно снимаю очки и уговариваю себя не вскакивать с места.

- Я тебе говорила не трогать меня! – на мой крик он усаживается напротив и зажимает рот.

- Тише. Мало ли, что люди подумают.

Мычу, не сводя глаз с черноты его радужки.

- Будешь кричать? – спрашивает.

Верчу головой. Отпускает рот и усаживается рядом. Нагло откусывает клубнику и выкидывает росток в сторону.

- И чего ты жмешься, милая. Кинуть меня по мобиле решила?

- Мне страшно, Артур. – говорю честно, обхватывая себя руками.

Взгляд его тут же скользит к v-образному вырезу.

- А кому легко?

- Ты мне ничего объяснить не хочешь?

Темные волосы взъерошены. За то время, что мы не виделись, он оброс темной щетиной. Лишь бронзовая кожа и узкая улыбка остались те же.

- Не сейчас. – взгляд его впивается мне за спину. - Подползи ко мне. ЖИВО!

Он без промедления накрывает мое плечо ладонью и прячет своё лицо между моими шеей и головой. Напряженно дышу, не двигаясь. Столкнуть его не смогу – кабан тот ещё, кричать -  никто не услышит, слишком укромный уголок выбрала. Не успеваю я придумать ещё один план отступления, как неожиданно слышу мужчину:

- Здравствуйте! – напротив нас останавливается сержант полиции, - А что у вас в бутылочке не подскажете?

Загрузка в голове идёт долго, осмысливаю вопрос и всё-таки протягиваю бутылку полицейскому. Принюхавшись он кивает, желает приятного отдыха и исчезает.

- Повсюду шастают! – жалуется Артур.

- Ты просто их боишься.

- Я никого не боюсь. Заеду за тобой в 7.

- Ещё чего, - хмыкаю, мои руки быстро закидывают вещи в шопер.

Артур прерывает моё занятие, хватает за запястье и сдавливает его так, что я роняю книгу.

- Не опаздывай.

Поднимается на ноги и уходит, закинув в рот ещё пару ягод.

А я так и стою на коленях в попытках унять дрожь во всём теле.

18:58

Белая водолазка. Скинни джинсы. Кеды. Максимально закрытая одежда. Телефон на комоде вибрирует, оповещая сообщением: «Жду за углом». Натянуто улыбаюсь себе в зеркало:

- Всё будет хорошо.

В сумочке побрякивает спрей, ключи, в телефоне намерено оставляю набранным номер подруги.

Знакомый хендай поджидает меня в назначенном месте. Открываю дверцу, усаживаясь внутрь.

- Прокатимся с ветерком, - говорит он и трогает машину с парковки.

- Говори, что надо и отвали.

Артур ухмыляется, не сводя глаз с дороги.

- Чего ты такая напряженная, раньше моё общество расслабляло тебя.

- Раньше я не знала тебя. – возмущаюсь в ответ.

- Ну что за бабские слюни?

- Я тебе ещё раз говорю: ЧТО ТЕБЕ НАДО?!

- Легавым ты меня сдала? - наконец выдаёт без лишних споров.

Гляжу в окно и честно отвечаю:

6

Снова одна. Спустя пару часов квартира превращается в пристанище для псих.больных. Одни завалились на диваны, другие падают на ходу, вызывая мерзкий ржач своих товарищей. Я уже не могу терпеть эту атмосферу и направляюсь на кухню, чтобы чего-то попить. Беру стакан из шкафчика, наполняю его водой, прямо из-под крана. Пить хлорированную воду вредно, но она не так опасна, как любой напиток, находящийся в этом доме.

- Ну ты даёшь. Я буквальнов шоке. Думала на таких тусовках не встречу людей непьющих.

Передо мной стоит кудрявая темноволосая девчонка.

- Я и в жизни не то, чтобы пью, - улыбаюсь, отчаянно желая найти компанию. Боже, я поддержу всё, что она скажет.

- В красную книгу! – хохочет она. – Такие, как ты редкость.

Тепло разливается в груди. Даже стараться не пришлось.

- Если бы не папа… - поднимаю брови, распуская свои руки по столешнице.

- Тебя останавливают предки?

- Если я приду домой и во мне будет хотя бы капля алкоголя, они это не оценят, а вот я от этого постарадаю знатно.

- Да? – она задумчиво водит ногтем по ободку стаканчика. – А моим пофиг, - и гворит она это так грустно, что я на минутку теряюсь.
- Может они просто не хотят лезть в твою жизнь.

На мою попытку оправдать её предков она улыбается.

- Она. Папы у меня нет.

- Ох, мне жаль.

- Да ничего. – это к лучшему.

Мы стукаемся стаканчиками. Мой с водой, её с чем-то темным. Обе делаем глотки, думая о своем.

- А ты тут кстати с кем? – вдруг спрашивает она.

- С Артуром… - и тут я понимаю, что даже не представилась,- Я – Лида.

- Марина, - протягивает ладонь. – С Артуром? Я такого не знаю, а это странно. Познакомишь?

Улыбка её на миллион долларов меня прожигает.

- Да, - оглядываюсь по сторонам. – Как только сама найду.

Искать его приходится долго. Скзвозь громкую музыку, проталкиваюсь через людей. Могу поспорить, что многие меня поливали матами, пока я наступала на ноги, толкалась, выбивая себе проход. Дверь на лестничную площадку была приоктрыта и я быстро прошмыгнула в проём. Туда тянула необъяснимая сила и не зря.

- Да ебать я хотел его честное слово. Один раз кинул, кинет второй. Так что будем выбивать из него это говно, - слова Артура эхом отзывались в моей голове и холодном подъезде.

- Кукарекууууу!

- Слава, вот скажи честно, ты дебил?

- Да называй меня как хочешь, - его лыба в 32 зуба начинала раздражать. - Ты посмотри на себя. Моя девочка выросла!

- Ты со словами поаккуратнее, у меня парень есть.

Или нет? – произношу мысленно.

Славка смеётся.

- И всё же я горд. Так что присоединяюсь к вашему бунту. – Славка достает из кармана пачку сигарет и закуривает вместе со мной.

Мы стоим за школой в недостроенном гараже, куда не попадают камеры слежения. Он присаживается рядом со мной на кирпичи, и мы вдвоём выдыхаем пары.

- А если серьезно, что случилось?

Вопрос его ожидала, но не знала стоит ли отвечать честно.

- Просто всё навалилось. – отвечаю. – Захотелось подышать…

- Никотином, -кивает он. – Понимаю. От этого, - качает сигаретой, - Конечно кажется, что становится легче, но ты скорее привяжешься к никотину. И всегда, когда тебе будет хреново, будешь желать курить.

Сплёвываю горечь и тушу сигарету.

- Можешь же ты всё испортить.

- А что такое? – его волосы встают дыбом, а лицо вытягивается. – Я же только что напарника по курению нашёл.

- И тут же потерял, - поднимаюсь на ноги, подхватывая портфель.

- Динама! – орет мне в спину, а я лишь усмехаюсь.

Как бы не расслабляла эта дыхательна гимнастика с никотином, ответ в голову не пришел. Как оборвать к нам все нити следствия я все еще не понимаю.

На переменке парни трещат о ночном эфире чемпионата, а я роюсь в телефоне, когда мне приходит сообщение с незнакомого номера.

«Хочу тебя снова…»

Улыбаясь, закусывая губы.

«Я тоже.»

Впервые появляется желание написать пошлое смс и только я берусь за него, как приходит новое сообщение:

«Чернышева, новое поручение. Найди мне некую Элину.»

Перехожу в другой диалог. Не нужно быть экстрасенсом, что бы догадаться, кто это написал. Злостно печатаю ответ:

«С какого перепуга я вам помогать должна?! И кто это черт возьми такая,» - добавляю позже.

«Я уже задолбалася ездить по школам, будь человеком…»

«Это ваша работа, вам за это деньги платят! НЕТ.»

«А за отдельную плату?»

Медлю, прежде чем ответить:

«Нет.»

«Крылышки из KFC?»

Желудок на его сообщение радостно урчит.

«И колу.»

«Ок.»

«И мороженое!»

«Чернышева, не наглей.»

«Сейчас пончик пойдет.»

«Окей, догворились.»

«Договрились. Так кто эта Элина? И какая у нее фамилия.»

Напряженно смотрю то на подпрыгивающие точки, то на табло времени. Скоро урок.

- Эта Элина цитирую: «зажигала с Германом» долгое время, так что может знать его настоящую фамилию, адрес проживания и так далее. Фамилия: Маяковская. Насколько мне известно, она учится в 45 школе, где обычно проходят соревнования. И да поздравляю, ты в списке учеников-олимпийцев.

- НЕТ! – произношу вслух и подняв взгляд сжимаюсь. Все ребята уставились на меня. – А вы видели какой гол упустили?! Это же ни в какие ворота!

Видя отклик на мои восклицания, вновь обращаюсь к писательству:

«Из меня спортсменка, как из Вас полицеский, я не согласна!»

«Мы уже заключили договор. Не жмись, Чернышева, иначе накажу.

Пост.скриптум. шутка – отстой. Иди в кружок КВН, может научат чувству юмора.»

«Это не шутка, это жестокая реальность.»

7

Школа №45

На неё выделялись миллионы из гос. бюджета, ученики её стабильно попадали в новостные ленты... Нет, ни поножовщины, ни учительского беспредела по тв не вещали, наоборот, с ног до головы облизывали этих победетилей международных конкурсов, медалистов, преподавателей, собравших куш «препод года». Я бы могла сказать, что это не заслуженно, и лямы эти растасканы по карманам директора и его причастников, но не могу.

Металлоискатели на входе, охранник - не старик, а вполне себе здоровый мужчина. На полу плитка, потолки зеркальные, даже стены выбелены(без единой надписи) и кажутся идеально ровными. В общем, шик и блеск.

Едва ли поспеваю за физруком, который щеголяет в своих обтягивающих трениках впредеди нашей бравой компании. Ему лет 35, девчонки на него все западали, а потом вмиг перестали. Те, кто глазками ему хлопали, отжимались, бегали на равне с парнями. Кудряшка наш, не из простых. Так что для меня огромным вопросом остается, как подкупил его Терехов, потому что надо мной наш красавчик всегда издевался. Хоть его холостяцкая жизнь меня не интересовала, но на уроках, я то и дело слышала: Чернышева, то; Чернышева, сё; Чернышева, на лавку; Чернышева, штрафной круг; Чернышева, лучше бы ты не языком, а ногами работала. Но так уж быть препод он понимающий, и ежечетвертично рисовал мне твердую четверочку. Это он ещё не знает, что я ГТО сдавать буду, вот чувак обалдеет. Смеюсь в кулачок, представляя его искривившееся лицо.

Так, ладно. Элина Арсеньева.

Благодаря вк нашла её фотку и сейчас мысленно сравниваю с нею всех встречающихся на пути девчонок.

- Так, - Геннадич хлопает в ладоши, обращая на себя наше внимание, - Сейчас быстро все сходили в туалет, кому надо переоделись, и жду всех на поле. Чтобы рядом со мной стояли и не отлучались никуда, всё ясно?

Дважды ему повторять не надо, киваем, как завороженные, и расходимся.

8:55

 Десять минут до начала соревнования, смотрю по сторонам. Школа опустелая, местные сейчас на уроках, а в коридоре столпились такие же как мы - чужаки из других школ. Поднимаюсь на второй этаж и убеждаюсь, что чуйка меня не обманывает. Портрет Элины висит на доске почета и лыбится на меня во все зубы. И что Артур в ней нашел? На стерву похожа: волосы с рыжины и жидкие, взгляд закатанный, губы искривлены в подобие улыбки. Она будто бы не смотрит, а презирает. Бррр. Учится в 9-ом классе. Ему точно ничего не страшно. Как мне говорил Артур расстались они больше года назад, да и не отношения это были… так… потрахушки.

На поле становлюсь рядом с Геннадичем. Брови у него сошлись на переночице, руки сложены на груди, он состредоточенно наблюдает за нашими соперниками, бегущими 100-метровку.

- Ну что, как боевой настрой?

Становлюсь ступором. Обдумываю, складываю дважды два, моргаю и все равно вижу русые беспорядочные пряди, озорные светлые глаза и разинутый в улыбке рот. 

- Ты здесь, что делаешь? – Геннадич глядит на Славика во все глаза.

- Как что? Болеть пришел, - и тут он резко расстёгивает куртку, демонстирируя всем футболку «107-ая – чемпион, остальные - лохи».

- Ярушев, я тебе больше тройки ничего не поставлю.

Славик округляет одновременно всё - и глаза, и нос, и губы. Топает ножкой и возмущается:

- Я вообще-то от чистого сердца! А вы, Анатолий Геннадьевич!

Препод на его игру лишь фыркает и отворачивается, возвращаясь к изучению конкурентов.

- Так что, насчет боевого настроя? – спрашивает у меня Слава, а я даже ответить ничего не могу, какой настрой, если я тут по делу.

- Чернышева, готовьсь. – сбивает с толку физрук.

Вот чёрт. Выуживаю телефон, прогруживаю страничку Арсеньевой. Отдаю его Славке и складываю руки домиком, состроив жалостную моську:

- Найди её, пожалуйста.

- Понравилась, что ли? – хмыкает парень, приближая фотографии.

- Нет, знакомому моему. Хочет узнать, насколько у неё всё серьёзно было с её бывшим.

- Целка или нет?

Поджимаю уголок губ.

- В этом как раз сомнений нет. Просто узнать, давно ли она его видела, хочет ли вернуть, - темню, ведь это интересно мне самой, - Ну ты понял.

Бровь его взлетает, смотрит то на меня, то на страничку.

- Бывший? В 15 лет?

- Представь себе.

- Ладно, сделаю. Включу своё обаяние, - и Славик взмахивает русыми волосами, вызывая мой дикий смех.

- Всё Чернышева, бегом. – физрук тянет меня за капюшон, подпихивает в нужном направлении. Оглядываяюсь на Славку, а тот лишь кивает и поднимает большой палец вверх.   

Толстовку скидываю на газон, остаюсь в свободной футболке и принимаю стартовое положение, соединив кончики пальцев с покрытием дорожки. Когда гремит выстрел, сердце моё останавливается. Хоть это и была обычная хлопушка, мысли мои вновь возвращаются в тот день. В ушах звенит. Шаги большие, ритм спокойный. Дышу, как надо: носом вдыхаю, ртом выдыхаю. Я не свожу взгляд с горизонта пасмурного неба, прямо в цель, не обращая внимания на участников по бокам. У меня нет мотивации занять первое место, но есть выдержка и желание побеждать. Я размахиваю руками и выбиваюсь в тройку лидеров. На финише дыхание восстанавливаю, опираясь ладонями о бедра.

- Чернышева, да ты ж моя умница. Не ожидал-не ожидал. Второе местро! Я вот как знал, тебя гонял, видел, что в тебе потенциал то есть. Видел! - Геннадич хлопает в ладоши, а я пытаюсь соединить его раздваивающуюся фигуру. – С тобой всё в порядке?

- Не-а, что-то мне нехорошо, - успеваю произнести, прежде упасть на твердую землю.

Щекотно, хочу чихнуть, но вместо этого вдыхаю воздух и тут же закашливаюсь от изысканных паров спирта.

- Что случилось?

- Ты упала в обморок. – Славка машет ногами, сидя на соседней кушетке, судч по всему в кабинете медсестры.

- Класс.

- Зато второе место.

- Ну да, и миссию я свою выполнила. – принимаю сидячее положение и смотрю в окно, в котором ребята все еще бегают. Бедолаги. – Ты нашёл её?