Дочь друга. Порочная связь

1

- Слушай, Алис, ну какой он красавчик? – тихо шепчет с соседнего шезлонга Оля. Поднимаю поля шляпы и смотрю на Глеба. – Вот это мужик и наплевать, что ему под сорокет.

- Тихо! – шикаю на нее. – Услышат.

- Да ладно, – беспечно отмахивается. – Они коктейли глушат. Давай и мы выпьем. Подай мохито.

Авдеевы друзья моих родителей. Точнее, только Глеб. Его пассии просто прилагаются, идут в компклекте так сказать.

Незаметно рассматриваю габаритного зверя. Там правда есть на что посмотреть. В очередной раз надвинутая во спасение на глаза глухая повязка с шуршанием летит вниз.

Признаюсь. Я неравнодушна к этому потрясающему мужчине.

Чтобы никто не заметил, цепляю очки на переносицу и сильнее прикрываю шляпой лицо. Глеб стоит к нам спиной, рассказывает папе о своих делах. Из-за жестикуляции торс напрягается, вырисовывая каменные мышцы. По предплечью, лопатке и шее ползут роскошные татуировки. Влажные волосы поблескивают на солнце. Низкий густой голос раскатывается гипнотически.

- Я б дала, – не унимается Олька. Перехватив мой возмущенный взгляд, небрежно трясет рукой. – Не смотри так. Полюбоваться нельзя? Может я мечтаю, – и звонко заливается.

Балда несерьезная.

Выдавливаю улыбку, но мне не весело, потому что под сердечком царапает острая игла необоснованной ревности.

- Староват, – безбожно вру, изо всех сил контролирую голос. – И неприступен, как Грей из Пятидесяти.

- В том и прелесть. На каждого Грея найдется своя Стил. Но та, – тычет пальцем и заговорщицки шепчет – не подходит на роль Анастейши. Интересно, чем она его взяла? Но все равно лучше такому подарить девственность, чем ровеснику слюнявому.

Закатываю глаза. Отпиваю прохладный мохито. Слова Оли будоражат не на шутку. Как приклеенная слежу за Авдеевым. Глеб ставит бокал на бортик и, легко оттолкнувшись, красиво ныряет. Проплыв несколько метров, оказывается около нас.

Крепкие руки обхватывают бортик. Подтянув божественное тело, показывается во всей красе и, слегка наклонив голову, безразлично мажет по нам взглядом. Раздвигает губы в дежурном намеке на улыбку и тут же возвращается в воду.

- Вот это самец, – выдыхает Олька. – Ты это видела? Господи-и-и… Повезло же Наташе. Или как ее там.

Ничего не отвечаю. Проталкиваю еще глоток в сжатое горло.

Повезло… А мне нет!

Как же я боюсь, что хоть кто-то узнает о моих грязных фантазиях. Догадается и вскроет постыдный секрет. Храню его за семью печатями. Дело в том, что я мечтаю о Глебе. Да, он папин друг, но Авдеев самый обалденный мужчина в мире. Это факт неоспоримый. Стыдно, а справиться с собой не могу. Сил нет противостоять. Сначала им просто восхищалась, а потом, когда выросла извелась совсем.

Высокий статный бизнесмен. Не последний человек в столице. От родителей знаю, что репутация у него дай Боже. Зверь. Акула в бизнесе. Жестокий и расчетливый. Умный. Властный. Уверенный в себе и очень неприступный. Недосягаемый.

Но не это главное. Он тягучий, как смола. Приклеивает навечно. Темные глаза гипнотизируют и лишают воли. Упрямо сжатый рот. А его губы… Господи! Как у брутала могут быть такие губы. Порочные. Греховные и, будь я проклята, слаще их нет.

Я оглушена им. В моменте накрыло и хоть убей.

Сопротивлялась сумасшествию. Старалась и стараюсь игнорировать, но стоит ему показаться на горизонте и взглянуть, как сердце ухает вниз. Вот и сейчас также.

- Хватит, Оль. Мы как две сплетницы. Занят он. О чем говорить.

- Кем занят-то? У него каждый день новая, хотя эта задержалась каким-то чудом. Ну что?! Да ладно, не злись, просто болтаем. Скучно же, – беззаботно смеется. – Как там твой поклонник поживает?

К Глебу подходит Наташа. Улыбается, стряхивает с могучих плеч капли и каждый миг прижимается к его рту. Целуются. Впиваюсь до белизны пальцев в подлокотник шезлонга. Наташа жеманничает, а Глеб гладит ее по бедру.

- Надоел! – со злостью выпаливаю. – Пошлю Демидова к черту. Мужлан неотесанный.

- Ох, Алиска, ходить тебе в девках. Всех красавчиков курса отшиваешь. Кого же тебе нужно, подруженька моя?

Так и хочется ответить, но, разумеется, не стану.

Интересно, они счастливы?

- Аполлона Бельведерского. Пойду в дом, принесу еще мохито.

Набрасываю на плечи полупрозрачную хламиду и ухожу. Вожусь на кухне, смешивая напиток и как только собираюсь достать побольше льда из ведерка, слышу неспешные шаги.

- Извини, малыш, – от его голоса кожа покрывается огромными мурашками.

Позади меня стоит Колосс, пышущий жаром. Тяжелая клейкая энергетика обволакивает сильно, мощно, аж ноги подкашиваются. Рука с выступающими венами тянется к ручке шкафа, распахивает и вытягивает пару бокалов. Непроизвольно дергаюсь, нечаянно пошатываюсь. И разрази меня гром, касаюсь спиной крепкой груди Глеба. Током пронзает от макушки до пяток. Господи, святая Мария, спаси меня. Я его касаюсь.

Язык присыхает к нёбу. Да я даже отшатнуться не могу. Глеб уверенно берет за плечи, разворачивая, осторожно облокачивает попой на стол.

2

- Алис, лучше? На солнце перегрелась?

Какое солнце? Измучено прикрываю глаза. Мне на самом деле плохо, но жара здесь ни при чем.

Глеб трогает лоб. Его касание абсолютно техническое, он совершает обычное механическое действие, но для меня, конечно, оно имеет иной смысл. Воровато впитываю ощущение, чтобы потом воспроизводить по памяти. Глупо знаю, но что же делать.

Абсолютно натуральным образом трясет от близости. Будто в коконе сверх ощущений нахожусь.

- Температуры нет, но лучше под зонтом больше сиди. Матери сказать, чтобы пришла?

Мамы тут только не хватало. Чтобы без проблем раскусила мой позор, ей это легко будет сделать. Ну соберись же! Весь год держалась, что сегодня случилось?

Может потому, что Глеб стоит передо мной в коротких плавательных шортах?

Или потому, что впервые так близко находимся, и я могу беспрепятственно вдыхать его уникальный запах.

- Нет, – сиплю, как простуженная. – Справлюсь.

- Хорошо, тогда я пойду.

Берет два бокала и неспеша шествует на выход. Закусываю губу, неожиданно выкрикиваю.

- Глеб, а ты не поможешь?

Идиотка. Боже, какая идиотка.

О чем просить…

Он медленно, как в шикарном голливудском фильме, поворачивается. Поднимает вопросительно бровь. Меня поражает и ослепляет этот мужчина. Сексуальная небритость, слегка растрепанные волосы, крупные изогнутые губы и великолепное тело.

Нет, умру сейчас. Как можно быть таким? Почему угораздило влюбиться (я точно теперь знаю) в папиного друга?

Авдеев беспристрастно смотрит. Невозможно прочесть эмоции, в глазах лишь сдержанная вежливость. Выгляжу, наверное, несчастной дурочкой. Пытаюсь успокоиться, но безуспешно. Наконец, проглатываю волнение. Киваю на ведерко со льдом и пищу.

- Вот. Не могу отколоть.

Глеб недовольно передергивает плечами, но все же идет назад. Я же, как больная маньячка, слежу за каждым движением. Надо притормозить с разглядыванием, нужно взять себя в руки и успокоиться.

Он с девушкой. С девушкой!!!

А мне всего девятнадцать с половиной. Разве я смогла бы его заинтересовать? Не уверена. Точнее, знаю, что нет.

Забирает ведро и берет нож для колки. Несколькими сильными взмахами раскалывает лёд на большие куски. Загребает ладонью и выкладывает на доску.

- Дальше сама сможешь?

Завороженно качаю головой. Он же, не меняя отстраненного выражения лица, дробит осколки и смахивает в подставленную посудину. Кусок отлетает в мягкие чашки купальника, больно царапая кожу. Взвизгиваю от неожиданности. Холод вырывает из мечтательного облака. Завороженно смотрю, как лёд быстро тает и стекает на грудь, заставляя соски сжаться и затвердеть.

Но не торчащие соски заставляют терзаться угрызениями. Я пылаю, горю от желания. Мучительно стыдно, что чувствую внизу живота тянущее будоражащее ощущение. Понятия не имею в свои годы, что такое настоящий секс, но уверена – эмоции те же.

Какой позор!

Мне бы убрать тающую провокацию, но залезть и подцепить кубик, не могу. Льдинка печет грудь, вызывая обжигающее чувство. Это пытка. В купе с его близостью страшная пытка вдвойне.

- Я… Спасибо… Достаточно.

Блею невнятный бред. Хочется закрыть глаза рукой, повернуться и сбежать. Нахожу силы, поднимаю глаза на Глеба и …черт-черт-черт!!!!

Он смотрит на мою грудь. Смотрит!

И если я плавлюсь от всего, что происходит, то поведение Глеба в противовес максимально спокойное. Он сильно стягивает ткань огромного парео. Выдавливаю улыбку и немного отодвигаюсь.

- Замерзнешь, Алиса. Осторожнее со льдом. Он может сильно обжечь.

- Спасибо, Глеб. Я…

Не дослушав, он разворачивается спиной. Уверенно ступая, движется к выходу.

Как сытый глава прайда идет. Залипаю на низко сидящих шортах. Преступно выглядеть так ошеломительно мужественно, у меня сейчас сердце выскочит. Злюсь, но отодрать взгляд не в силах. Ну не могу! Какие ровесники, какие двадцатилетки, о чем вы? Вот мой несвободный бог. И что делать дальше с этим ураганом внутри понятия не имею.

Еле справившись с переживаниями, привожу себя в порядок. Клянусь в тысячный раз, что не буду мечтать об Авдееве. Без шансов. Да и глупо думать о несбыточном.

На смену каскаду эйфории от пережитого приходит жесткий стыд. Глупая я дурочка. Глеб даже слушать не стал мое блеянье. С его стороны это обычная ничего не значащая помощь. Я же нарисовала себе черт знает что, идиотка.

- Что так долго копалась? – недовольно пыхтит Оля. – Я чуть от жажды не умерла.

- Бери уже, – пододвигаю бокал. – Не нуди.

- М-м-м, божественно. И льда сколько нужно положила. Умничка моя, – шлет воздушный поцелуй.

Перебрасываемся словами, и я очень стараюсь быть непринужденной. Хочу выжечь досаду от ситуации, произошедшей в доме. Олька болтает и болтает. Рассеянно улавливаю, что мы приглашены в клуб с приятелями.

3

Не понимаю страсть некоторых партнеров встречаться в ночниках для делового разговора. Понты и херня. Все заточено на то, чтобы после найти свежее мясо и использовать по назначению. Минаков из той же породы, ловец сочных стейков.

Вот и сейчас, обсудив детали, он вальяжно предлагает развлечься. Сдержанно отказываюсь. Смысл трахать разнузднанных девок? Самоутверждаться мне не нужно, поэтому прощаюсь. На кону миллионная сделка. Зачем завершать ее грязной еблей?

Тем более что хорошего в проходном отсосе или обычном трахе в ночном клубе? Ни вкуса, ни запаха, ни кайфа не почувствуешь. Секс – это искусство. Торопливо трахаться, сродни кроличьему спариванию. Тем более партнерши оставляют желать лучшего. Прыгающие с члена на член девки не вставляют ни разу.

- Глеб, – у Наташи слишком красивый голос даже по телефону. – Тебя ждать?

- Нет, – смотрю на часы. Поздно. Выспаться бы не мешало. Завтра чумовой день. – Перенесем на завтра.

- Хорошо. Закажу ужин в «Старом городе»?

- Думаю успею. Давай.

- Глеб, я купила новое платье.

- Вот завтра и выгуляешь. Все, Наташ. До встречи.

- До встречи, – мурлычет она, но уже кладу трубку.

Устал, как собака.

Где-то в машине лежат таблетки от головной боли. В последнее время мой постоянный спутник. Немудрено. Сплю мало, работаю много. В этом году адский труд, вложенный в развитие фирмы, дал мощнейший результат. Мобилизовав все имеющие ресурсы, пашу, как проклятый. Не до чего вообще.

Мужчина мечты из меня так себе, но вопреки всему она рядом задержалась. Своеобразный рекорд отношений. С ней спокойно. Женщина разумная, красивая. Во всех аспектах старательная и исполнительная. Вот только есть нюанс, хочет за меня замуж. Вопрос в том, мне это нужно? Семья вряд ли для меня.

- Отпусти!

Тонкий девчачий голос отчаянно взвивается в небо. С парковки слышатся звуки возни. Хлопки, топанье и тяжелое сопение, перемежается с визгом.

Смотрю по сторонам, охраны нет. Не удивительно.

Раздраженно отшвыриваю не подкуренную сигарету. Направляюсь в гущу машин, пытаюсь отыскать проблему. Мне под сорокет, на кой бес разборки? Нужно давать право молодняку разгребать свои проблемы самим, но выкрик не дает покоя. Старею что ли? Сентиментальность проявляется или сочувствие к слабым, пока не понимаю. И упрямо продолжаю шагать. Не знаю зачем ведусь на разборки малолеток, объяснить себе не в силах.

- Что ты как маленькая? – вопрос сочится едва сдерживаемой похотью.

Уговаривает, что ли? Может зря иду?

Сдерживаю шаг, нещадно ругая себя за попытку влезть куда не просят. Разворачиваюсь назад, но почему-то стою. Надо уходить, нечего здесь делать. Девчонка же понимала куда шла. Значит страшного не случится.

- Ничего не будет! Я не хочу с тобой. Пусти же меня, Саш.

Голос с возмущенными нотками обескураживает. Я знаю его.

- Алис, ты меня задрочила уже! – повышает голос парень.

Я слышу глухой хлопок и сработавшую сигналку у тачки.

Алиса. Дочь друга. Вечно бледнеющая при моем появлении девочка.

Шесть размашистых шагов. Загривок пиздюка в моей лапе. Уничтожаю его взглядом, прицельно предупреждая, чтобы не вздумал дурить. Парень крепкий, но от неожиданного бэтменовского появления немного ошарашен, особо не сопротивляется. И слава богу, не хватало мне еще ввязываться в драку с детьми.

- Ты в порядке?

Алиса бедная, как мел, даже в темноте заметно. Легкий сарафан настолько короткий, что удавиться можно. Выхватываю тонкие руки, бесконечные ноги на высоченных шпильках. Синяков и ссадин нет. Значит просто тискал ее и уговаривал на быстрый перепих. Это нормально в их возрасте.

Беспечные мажоры на папиных тачках. Чем им еще заниматься, как не искать развлечений и постельных приключений.

Пашка вообще в курсе, в каком виде она разгуливает?

Твою мать, ей двадцать. Она имеет право ходить в чем захочет.

- Да. Все нормально. Мы просто повздорили.

- Поэтому ты кричала на всю парковку.

- Я не думала, что так слышно. Он ничего мне не сделал, Глеб.

Парень вскидывается и настороженно смотрит на меня. Смутило то, что называет меня просто по имени? Да вашу мать, мне же не сто, чтобы Глеб Сергеевич величать!

- Смотри сюда, – встряхиваю парня. – Чтобы через секунду тебя не видел. А ты в машину. Домой отвезу.

Даю малому сохранить оставшееся достоинство. Он что-то бухтит, освобождаясь из разжатых тисков. Немного потоптавшись, исчезает с горизонта. Алиса растерянно хлопает ресницами и неожиданно ярко краснеет. Что у нее на уме? Дурочка она совсем? Просто отвезу и все.

Поддерживаю ее под локоть, чтобы не запуталась в своих же длиннющих ходулях, веду к своей машине.

*** Новинке нужна ваша поддержка, любимые читатели. Буду счастлива, если активируете звезду и напишите свои мысли))) Я вас лю))))

4

- Пристегнись.

Алиса безропотно накидывает ремень.

- Глеб, совершенно необязательно было ввязываться. Я бы сама справилась.

- Помолчи, будь добра, – морщусь, потирая виски.

Все же придется принять таблетку. В виски вгрызается сверлящая боль. Точно нужен отдых, иначе передоз работы свалит меня на неделю. Выпадать никак нельзя, слишком много стоит на кону. Может все же поспать утром на пару часов дольше обычного?

- Тебе нехорошо?

Молча тянусь к бардачку. Алиса дергается и поджимает ноги. Провались всё, когда проезжаю плотно ладонью по ее голому бедру. Девочка замирает и пораженно вдыхает в одно мгновение весь перегоревший кислород в салоне.

Со стороны будто специально лапаю, проверяю какая наощупь кожа. Но все не так. Это случайность.

- Нормально, – цежу сквозь зубы, выдергивая из бардачка блистер и бутылку воды.

Запив капсулу, протягиваю ей воду и прошу убрать назад, чтобы ни в коем случае больше не коснуться малышки. Уже жалею, что ввязался в их отношения. Ничего страшного не случилось бы. Этот Саша не произвел впечатление отвязного придурка. Какого черта приказал ей сесть в машину, я ей кто? Папочка? С чего озаботился?

- Прости за дурацкую ситуацию, – лепечет Алиса. – Не хотела тебя напрягать.

- Ты не напрягла. Успокойся. Сиди смирно.

Резковато, но потерпит.

Надувает губы и правда обижается на невинное требование. Отлично, поедем в тишине. Таблетка начинает действовать, становится легче намного. По крайней мере могу мыслить яснее и четче. Что выдумала себе Алиска? Даже интересно.

От ситуации в доме немного охренел, если честно. Слишком открыто читалась ее реакция. Алиса в откровенном красном бикини и я в плавательных трусишках, мать твою. А она выросла… Кошусь на малышку из страны чудес.

Волосы до пояса отрастила. Ножки-грудь в порядке, взгляд испуганный, но очень красивый. Все при ней. Понятно, почему парнишка с катушек слетел. Девочка созрела как вишенка на брауни. Еще года три и будет просто бомба, мужики шеи свернут.

Одергиваю разбушевавшуюся неуместную фантазию. Мрачно усмехаюсь. Понесло тебя Глеб Сергеевич не в ту степь. А маленькая копия Мендес не понимая своей будущей власти сидит на соседнем сиденье, даже не подозревая, что будет крутить мужиками, как фехтовальщица.

Почувствовав пристальное внимание, маленькая бэйба оборачивается. Не успеваю отвести взгляд, да и не в моих принципах вилять и скрывать, поэтому тоже смотрю. Тушуется, но глаза не отводит. Изучаю ее, как экзота.

М-да, все так и есть. Ценный экземпляр.

- Что-то не так?

- С чего взяла?

Спрашиваю невозмутимо, по-прежнему пристально наблюдая. Алиса смятенно пробегается по моему лицу, останавливается на губах. Сглотнув, распахивает свои и судорожно облизывает рот. Не пошло нет, она еще не умеет. Беспомощно совершает действие.

Забавно.

- Просто ты так смотришь.

- Как? – склоняю голову на бок. – Не нужно придумывать то, чего нет, малыш.

Я серьезно это обсуждаю? Это действие таблеток? Может там побочка?

Благо загорается зеленый. Жму на газ, врываясь в редкий поток. Нужно быстрее отвезти ее и забыть нелепую встречу. Возможно даже поеду к Наташе после. Могу же я передумать и устроить сюрприз ей. Думаю, будет рада.

Интерес в глазах Алисы не скрыть. Выбрала меня своим героем. Понимаю, некоторые девочки мечтают об опытных взрослых дядьках. Но я никогда не думал, что гожусь для такой роли. Не моё. Тем более в случае дочери друга. Ни в какие ворота.

- Я не придумываю. Глеб, я хотела сказать. Просто немножко теряюсь, когда ты рядом.

- Алиса! – прерываю её. – Хватит. Не нужно теряться, вреда тебе не причиню.

- Знаю.

- Жалеешь о мальчике? Можем вернуться. У тебя с ним серьезно?

Фейерический бред срывается прежде, чем успеваю заткнуться. У капсул точно есть побочка, нужно выбросить эти таблетки. С какого хрена интересуюсь отношениями девушки, не понимаю.

Свою жизнь контролирую четко, без сбоев. Рациональность зашкаливает. Иногда это скучно, но выдержать мой темп с повышенным эмоциональным фоном не реально. Не помню, когда в последний раз терял контроль над ситуацией. Выбить меня из колеи невозможно, все просчитываю до мелочей. Но сегодня творится дрянь, все привычное идет мелкими трещинами. Мне не нравится.

Зачем информация об отношениях Алисы и паренька Саши? Может где-то в глубине души переживаю за Пашку? Вряд ли.

- Он хочет со мной встречаться.

- А ты?

- Нет.

Для молоденькой девушки она не слишком разговорчива. Обычно они трещат без умолку. Эта же полная противоположность. Надо признать, Пашкина дочь с претензией. Упрямая и целеустремленная. Отказавшись от денег отца, сама поступила на экономический. На бюджет. Паша хвастался, что денег на сессии не просит, сдает сама. Что ж, похвально. Сей факт говорит о многом.

5

- Где нам практику проходить, а? – трясет Олька руками. – Немыслимо! Второй курс окончили только и уже напрягли. Вот же, заразы!

- Серьезно? – подхватываю с палочки тающее мороженое языком. – Что разошлась? Там всего пару недель попыхтеть и дело в шляпе. Не начинай.

-Откуда столько спокойствия? – подозрительно прищуривается Оля. – Ты… Так, стоять. Сашка растопил лёд? Ну-ка, признавайся, – начинает лихорадочно шептать и возбужденно поблескивать глазами. – Ты с ним… да?

- Пф-ф-ф! Нет. И не собираюсь.

Подруга с сожалением на меня посматривает. Скребет ложкой по тарелке, беспорядочно размазывая десерт. Смешная такая сейчас, улыбка словно прилипла. А взгляд как у доктора, который приободряет душевнобольного человека. Не выдержав, громко прыскаю со смеху.

- Чем он плох? Спортсмен. Вроде не придурок. Красавчик. Какой тебе нужен, Алис?

Неопределенно пожимаю плечами. Глеб мне нужен, но я об этом не скажу никому. Одно дело посплетничать с подружкой на родительском празднике, а другое вскрыться по полной программе. Со стороны как беспринципная буду выглядеть, а мне того не хочется.

Хорошего настроения как не бывало. Понуро ем растаявшие шарики. Вкус испарился, сейчас на языке дрянная сладкая субстанция. Пока Оля выходит в дамскую комнату, уныло таращусь в креманку.

Что же делать с эгоистичной почти двадцатилетней натурой? Я и не заметила, как стала избегать числительного девятнадцать. Все прибавляю несчастные полгода, чтобы стать чуточку ближе к Авдееву. Зачем? Что же это даст?

Сладким ядом полощутся за сердцем воспоминания о Глебе. Напридумывала себе разного в тот вечер, только следующий день развеял волшебство. Ничего там не было. Он просто подвез домой и все. Разве может такой, как Авдеев распыляться на чувство? Особенно со мной.

Грызу себя, просто заживо сжираю. У него Наташа. И пусть мама вновь что-то говорила папе о том, что «Наташка зря думает, что захомутает Глеба. Он ей не по зубам потому, что женат на работе. Не теряла бы время», мне все равно не легче. С больной жадностью вслушиваюсь в любую информацию о непостижимом мужчине моей мечты и прихожу к неутешительному выводу – я не смогу стать для Глеба кем-то.

Но мечтать-то можно?

Любить его в тайне можно? Никто не сможет запретить.

- Доела?

Вздрагиваю. Из руки выпадает красивая деревянная палочка и валится на пол.

- Напугала, шальная!

- Алис, а может в спортзал? Не могу без дела. Так расстроилась из-за дурной практики, что сожрала огромный кусок торта. И ты ела, – обвинительно тычет пальцем. – Пошли, а? Все равно там спортивка наша лежит.

На меня смотрят обожравшиеся глаза кота из Шрека. Выдерживаю ровно пару минут и согласно киваю. Добираемся быстро, еще быстрее переодеваемся и идем в зал. Занимаю дорожку, задаю режимы. Удовлетворенно кивнув, начинаю заниматься. Олька седлает тренажер. Честно отпахиваем тренировку.

Мне повезло, фигурой в маму. Ем что хочу и особо не набираю. Но тело держу в форме, не хочу злоупотреблять дарами природы. А то вдруг рассердится, да и стану килограммы набирать. Так что в зале не филоню.

Настолько увлекаюсь процессом, что еле улавливаю сквозь бодрящую музыку в наушниках, радостный голос Ольки. Оборачиваюсь на ходу и чуть не падаю, неловко взмахнув руками. Как же не вовремя!

- Дочь, иди сюда, – манит папа. – На пару слов.

Едва встаю на трясущиеся ноги. Ничего удивительного, мы в комклексе всей семьей занимаемся. Приклеиваю улыбку, иду к папе. С ним рядом стоит Глеб. Короткого взгляда хватает на то, чтобы отпечатать образ в памяти навечно. Крупный, габаритный зверь. Кожа немного поблескивает от пота. Мощные узловатые бедра и пресс, хоть футболки на нем стирай. Отмоет будь здоров.

- Я тут Глеба Сергеевича попросил кое о чем. Надеюсь, что не будешь против.

- Пап?

Кожа на спине начинает мелко трястись. В зале жарко, но мне становится неожиданно холодно. Глеб смотрит на меня также безразлично, лишь губы трогает вежливая улыбка. Это не губы, это погибель моя. Какие они…

Да, Боже, просто не смотри! Не смотри!

- Прости, но давай решим сразу. Если в моей фирме не хочешь проходить практику, я уговорил Авдеева взять тебя к себе. Знаю твою самостоятельность и ценю независимость, но, Алиса, поверь лучшего варианта не найти.

Обескураженно перевожу взгляд на Глеба. Он, скрестив руки, смотрит в упор. Как понимать происходящее? Папа отходит ответить на звонок. Растерянно пячусь назад, растягиваю рот в улыбке. Авдеев всасывает верхнюю губу и продолжает рассматривать, будто прикидывает насколько могу быть продуктивной.

- Алис, хочу предупредить, – сыплет стылым холодом. – Начальник я бездушный, поэтому хорошо подумай сможешь ли выдержать стажировку. Жалеть не стану, несмотря на дружбу с твоим отцом. Выбор за тобой.

Поджимаю пальцы, медленно считаю до пяти. Если судить о прагматизме, то работа в его фирме добавит мне очков в вузе. Все же одна из ведущих кампаний города. Что касается несносного характера будущего босса, тут да… Но я далеко не дура. Работать умею и люблю. Попробовать себя хочется и испытать безусловно.

6

- Гле-е-е-б, – мило щебечет Наташа. – А ты не думал о том, чтобы узаконить отношения? Нам же хорошо вместе. М-м?

Вот как раз этого мне и не хватало. Накануне грандиозных сделок заморочиться мыслями о совместном проживании в горе и в радости. Разве это так важно для женщин? Не понимаю.

Откладываю вилку в сторону и внимательно слушаю. Правда интересно, ей не надоело намекать? Прямо вот так решила в ва-банк?

Изначально не давал повода думать, что случиться свадьба, но Ната маниакально зациклена на соединении судеб. Да, с ней я в отношениях гораздо больше, чем с остальными. Да, позволяю себе за редким исключением расслабиться на стороне, но, как ни странно, неизменно возвращаюсь к ней. Этого мало?

Ах, да… Я же трахаюсь еще со своей работой! Это моя главная любовница.

- Тебе необходимо кольцо на пальце? Тебе мало того, что мы встречаемся? – пытаюсь привести Наташу в чувство. – Зачем?

- Мало. Может подумаешь? – пытливо заглядывает в глаза.

Криво морщусь, скрывая раздражение за нейтральной улыбкой. Что ответить?

Я не приспособлен к семейной жизни. Все, что меня интересует – бизнес и секс.

Ната умна, красива, ухожена. Знает толк в постели, умеет удивить и порадовать. Имеет прекрасную грудь и красивую задницу. С ней не стыдно появиться в обществе, потому что умеет поддержать беседу. Знает толк в литературе и искусстве. Не нужно краснеть за бестолковщину, не ждать, что попадет в неловкую ситуацию. Наташа всегда с блеском играет достойную партию.

Но меня этот факт устраивал, потому что помимо стандартной женской хитрости в компклекте с моей избранницей шли мозги, а сегодня преимущество стремительно испаряется.

Все было прекрасно, пока ее не переклинило. Сначала тонкие намеки веселили и немного умиляли, а потом стало раздражать. Думать о семье не могу. Занят.

- Элементарно нет времени на мишуру.

Некогда. Бизнес жрет все свободное время. В отпуск с трудом вырываюсь. Несет чушь по поводу возраста. Это всего лишь цифры, твою мать. Мне тридцать девять, ей всего тридцать пять. Не понимаю, на хрена нам жениться, когда и так все отлично.

Чего Наташе не хватает?

Цацки без меры, спа и путешествия бесконечны. Все, что душа пожелает лежит у нее ног. Я ни в чем не ограничиваю.

- Знаешь, Глеб, – разглаживает ворот рубашки. Перехватываю руки и целую в надежде перенести наш разговор в спальню. – Есть одно свадебное агентство…

Терпение дрожит и лопается.

- Хватит. Уймись уже.

Вся милая обертка в момент слетает с Наташи. Обнажается то, чего раньше не видел или не хотел видеть. Вместо покладистой женщины появляется чудовище. По лицу ползут красные пятна. Наташа мгновенно меняется, а я только безэмоционально удивляюсь. То есть в любом случае, даже если женщина изо всех сил маскирует свою истинную сущность безупречной леди, когда-то вылезет наружу ВОТ ЭТО.

Поднимаю вверх брови. Начинает порядком раздражать сия метаморфоза.

- Думаешь ничего не знаю?

Что за вопрос, она следит за мной? Это недопустимый просчет. Прищуриваю глаза и опираюсь бедрами на стол.

- Что ты знаешь, Нат?

Как психически здоровый человек, все еще пытаюсь спасти ситуацию. На работу что ли пристроить, будет куда энергию девать. А то болтается без дела, голову разной херней себе забивает.

- Про девок твоих.

- Замолчи! – обрываю жестко, иначе не остановить. – Нет у меня никого.

- Ха-ха-ха! Даже Алиска по тебе слюни пускает. Я видела, – орет как ненормальная. – Расскажу Пашке и Аллке, как их дочь на взрослого мужика запала. И ты тоже. Смотрел тогда! Пусть тебе Волков морду набьет.

Это последняя капля. Подрываюсь с места и подхватываю брыкающуюся Наташу.

- Никаких грязных намеков в сторону этой девочки? – потеряв контроль, бешено хлещу словами. – Никогда и ни при каких условиях, поняла?

Меня рвет на части. Причину сам не понимаю, но упоминание о дочери Паши выбило из привычной оболочки.

Идиотка! Все же переоценивать женщин нельзя. По итогу одно и то же. Истерика и визги.

На ходу переодеваю пиджак. Сметаю с тумбы связку ключей. Сейчас мне лучше уехать, поработаю в офисе.

Зря Алиску тронула. Дитё она еще. Девятнадцатилетняя ссыкуха. Журавль, блин, на длинных ножках. Дочь лучшего друга на минуточку. И да, я беру ее на сраную стажировку. По просьбе, твою мать, своего друга.

Ну переклинило чуть девчонку на мне, что видно невооруженным взглядом. Ничего страшного, пройдет. Я, конечно, дядька фактурный, но отпустит её. Пока рулю, в голове каскадом мысли роятся, а в целом нормально. Бросив машину, направляюсь в офис. Настолько плаваю в мыслях, что, когда нечаянно замечаю перед собой охеренной красоты ноги в умопомрачительных туфлях, резко торможу, чтобы не сбить их обладательницу.

Дерзкая узкая юбка. Рубашка без рукавов. Расстегнута больше, чем нужно. Грудь без комментариев. Выхватываю все детали.

Принарядилась… Молодец.

7

- Знакомься, – машет рукой в сторону вскочившей женщины. – Это Лейла. Введет тебя в курс дела. Лейла, – хмуро смотрит – Я предупреждал.

- Да, Глеб Сергеевич, – лепечет она. – Конечно. Проходите, Алиса.

Как только Глеб скрывается за дверями своего кабинета, у Лейлы меняется взгляд. Куда-то исчезает рабская покорность и испуг. Я, конечно, удивляюсь, но особо вида не показываю. Хотя бы потому держусь, что все действия элементарно проверкой на вшивость могут оказаться.

- Присаживайся, – холодно цедит. – Сейчас расскажу. Но сначала! Первый вопрос, ты вообще кто?

В адресованном мне вопросе столько превосходства, что потихоньку начинает сводить зубы от бесцеремонности. Кажется, никакая это не проверка, а желание указать на мое место в фирме. Типа девочки на побегушках. И сейчас царица офиса объясняет незадачливой стажерке, где стирать мантию и чистить корону профи, а мне всего лишь положено рубище начинающего.

Удивительная метаморфоза сражает, но не наповал. На ум приходит еще одна мысль. Я в принципе очень сообразительная девочка для своих лет. Здесь все ясно, Цербер бережет хозяина, как зеницу, о как!

Внимательно осматриваю девушку. Имя-то какое… Лейла.

Безупречна! Яркая представительница высшей касты. Прическа волосок к волоску. Яркие губы, выверенный мейк. Одежда, как вторая кожа облегает точеную фигуру. Блеск, а не дева. И ей, кажется о пресловутом дресс-коде неведомо, потому как прелести норовят вывалиться из одежды или прорвать ее.

- Я новая помощница твоего босса.

Решаю тоже не церемониться. Со всей грацией, на которую способна, опускаюсь в мягкое кресло. Откидываю волосы и смотрю прямо в глаза супер-Лейле не мигая. Она копирует мою позу. И что-то подсказывает, как она именно в эту минуту окончательно записала меня в свои злейшие враги.

- Хм, – постукивает алым ногтем по столу. – Странно.

- Ничего странно. Эта кампания мне подходит для приобретения навыков.

- Оу, вот как! – улыбается она. – Ну что же, начнем. Рекомендую запомнить, что главная тут я.

Закидываю ногу на ногу, с приувеличенным интересом смотрю на раскрывающую рот стерву. Подпираю рукой подбородок и покачиваю головой. Мне может и нет двадцати, хотя скоро будет, между прочим, но ладно, и я не собираюсь сидеть и трястись из-за того, что не имею опыта. Не ожидала такого «радушного» приема, что скрывать. Ничего страшного, справлюсь. Не позволю всяким командовать и указывать на место.

- Правда? – вскидываю брови. – А я считала, что все это, – обвожу рукой вокруг – принадлежит Глебу Сергеевичу.

- Так безусловно, – слегка краснеет стерва. – Я имела в виду, что мимо меня ничего не должно пройти. Ни одно действие, поняла? Здесь я владею всей информацией. Держу руку на пульсе. Поэтому будь добра, не предпринимай никаких шагов, предварительно не поставив в известность меня.

Эффектно меняю положение ног. Не зря недавно «Основной инстинкт» пересмотрела. То ли от дурного раздражения ногами махнула, то ли от злости, но сумка падает вниз. Черт! Мне до Шерон далеко. Дерзко лажаю и все мелочи из редикюля вываливаются наружу.

- Обязательно, – торжественно обещаю Лейле. Строю самые честные глаза, на которые способна. Даже ладонь к груди прикладываю. Злится, понимает, что слегка изгаляюсь. – Если что, сразу к тебе. Извини, я тут немного вещей рассыпала.

Опускаюсь на пол. Аккуратно собираю разлетевшуюся косметичку. Бережно складываю. Понимаю, что не сошлись мы с этой холодной мадам ни по каким точкам. Придется адаптироваться и разбираться в ситуации самой. По ходу вникну. Отступать или жаловаться кому-то не в моих правилах.

Сама захотела самостоятельности. В бабушку я пошла. При наличии денег у отца, понимала, что могу балбесничать и вести любой образ жизни, но нет. Мне всегда хотелось обрести значимость ни в чьих-то глазах, а в своих собственных. Понять, что я могу из себя представлять достойного члена общества.

Из фирмы не уйду. Дойду до конца, чтобы не стоило. И никакая Лейла не заставит вздрогнуть и поменять позицию. Фиг вам всем. Как я уже сказала, это хорошая практика в известной кампании и второй особенный момент… Я могу быть с ним чаще. Вот так. Навязываться не собираюсь. Буду любоваться издалека. А вдруг насмотрюсь на ледышку и разочаруюсь?

- Что происходит?

От пальцев отскакивает с трудом добытый тюбик дорогущей туши, купленный на мои кровно заработанные. Сжимаю зубы и глухо рычу от досады. Вот же ситуация и прямо в первый день!

- Лейла!

Его голос звучит как обращение к смертнику. Тихо и немного издевательски, но вместе с тем тон просто убийственный. Подтянув злосчастный тюбик, разворачиваюсь и утыкаюсь носом в идеальные мужские туфли. Офигеть! Какая нелепая засада. Господи! Что за сюр?!

- Стажер рассыпала личные вещи. Я ни при чем, – блеет стерва.

- Руку! Алиса!

Не успеваю протянуть ладонь, как меня рывком тянет за локоть. Взлетаю над полом и приземляюсь точно на каблуки.

- Спасибо.

- Она не стажер, – чеканит Глеб, не глядя на меня. Он придавливает Лейлу взглядом, а меня все еще держит за локоть. Кожа горит. Я горю. Кожа локально плавится. – Алиса мой помощник. Я ее наставник. Займись делом, Лейла. Саруханов на связи. Согласуй накладные и доставку груза. А ты, – бесстрастно взирает – живо в мой кабинет.

8

- Вышло недоразумение. Ты… Вы все не так поняли. Мы просто разговаривали. Лейла успела бы ввести в курс дела, если бы я не уронила сумку.

Алиса тщательно скрывает волнение. Пытается отвечать спокойно, но напряжение буквально взрывает воздух. Выдают переживание только побелевшие пальчики. Она замолкает, но и я не спешу говорить. Обычно такой прием подталкивает собеседника на дополнительные действия. И, конечно, не ошибаюсь.

Моя предполагаемая помощница силится собраться с мыслями. Спрашивает о перечне дел на сегодня, рассказывает, что умеет делать в целом. Я не перебиваю, я просто ее слушаю.

Как же отвык от обычной жизни, от искренних человеческих эмоций, чистых и незамутненных прагматизмом исключительной выгоды. Алиса приободряется, начинает выкладывать свои навыки, я же просто смотрю. Даже интересно, что с ней буду делать. Все же пожалеть Пашку, связавшись с Алисой было неверным решением. Предполагаю придется отвлекаться от рабочего процесса чаще, чем обычно, а я этого не люблю.

- По экономике у меня пять. И вот, что хотела узнать. Будет ли полезно практиковаться в сфере…

- Остановись.

Алиса замолкает на полуслове, словно споткнувшись о звук. Ресницы медленно взлетают и еще медленнее опадают. Она неоправданно трепетно смущается, проваливаясь в забавное для меня смятение. Неужели?

Позволяю себе еще немного украсть забытых эмоций. Как не сопротивляюсь, но с удивлением замечаю, когда нахожусь рядом с девочкой Алисой внутри лопается застарелая корка циника и нигилиста. Мне нравится возвращаться к вспышкам памяти, которые жили когда-то в моей голове. Пользуюсь этим совсем немного. Просто чтобы напомнить, что я живу и ничто человеческое мне не чуждо.

- Что-то не так? – еле слышно пищит.

Глазищи в пол-лица. Надо же какая красивая девочка. Необычная. Раньше не особо замечал.

- Все нормально. Твой кабинет слева от моего. В комп уже закачана прога для работы. Твоя задача следить, чтобы вовремя формировались и отправлялись документы для отгрузки. Крупный опт в первую очередь.

Алиса кивает в такт моим словам, а меня отчего-то начинает забавлять ситуация. Как послушная ученица внимает. Еще немного и достанет блокнот с карандашом для конспекта.

- За кабинет спасибо, – вдруг смущенно выпаливает. – Не думала, что он будет.

- Вероятно ожидала, что будешь сидеть на стуле в углу? – неожиданно для меня самого губы против воли растягиваются в намеке на улыбку. Эта малышка определенно заставляет улыбаться чаще. – Думаю, тебе понравится.

- Нет, но…

Такая забавная. Все время стесняется. Тяжело ей будет входить в мир стервозных женщин, готовых на разные подлости. Наивный цветок на имени Алиса потерпит сокрушительное поражение. Кстати, нужно еще раз сказать Лейле, чтобы не сильно ее муштровала.

- Иди. Осваивай программу. Много времени на это не дам. Так что в твоих интересах быть продуктивнее.

Она поднимается. Как в замедленной съемке встает. Сгребает подмышку свой хабар и перебирая ногами, как Мосс движется к двери.

Очередной укол моноамина в вену заставляет пялится ей вслед. Не наблюдать, не созерцать, а именно пялиться. Не воспринимаю никак пока, но понимаю, в мозге происходят необратимые изменения. Вряд ли это связано с девчонкой напрямую, но возбудителем эмоциональной инфекции является точно она.

Вся непосредственность Алисы невольно привлекает, заставляет неоправданно много обращать на себя внимание. Впервые в жизни возникает дебильное желание защитить от нападок невинное дитя. Хотя кто на нее нападает? Объяснить себе сложно. Но невооруженным взглядом проступающая хрупкость и незащищенность вызывает именно это никому не нужное чувство.

На почту сыплются письма. Звуковой сигнал не заставляет предпринять действий. Я тупо смотрю на удаляющуюся фигурку девушки. Зря я взял её.

Бред. Все бред. И мои мысли тоже. Раздраженно шаркаю по подбородку и отвожу взгляд. К черту. Поработает и на хрен из моей жизни. На ее век Робин Гудов хватит.

Слишком высокий разрез на юбке. Слишком длинные распущенные волосы. Слишком длинные ноги. Слишком узкая талия. Слишком крупные блестящие губы. Все нахрен слишком!

Около выхода Алиса оборачивается. Ловит мой взгляд и растягивает рот в улыбке. Ответного жеста, конечно, не получает. Сухо киваю и вновь отворачиваюсь. Но в те пару секунд ловлю паралич. Алиса очень красивая. И я не понимаю, что за херня творится в моей голове.

- Глеб… Сергеевич, – воркует Лейла. – Кофе?

- Да.

Через пару минут получаю парующий кофе. Отпиваю первый глоток.

- Вкусно?

- Как всегда.

Лейла присаживается на край стола. Молча пью напиток и наблюдаю за ней. Она поднимает руку к вырезу блузки и раскрывает ткань больше.

- Помочь снять напряжение? Ты озабочен. Разве не так?

Откладываю чашку. Не то, чтобы для меня сейчас происходит что-то новое. Лейла хороший работник. Умная и продуманная. Всегда знает, что мне нужно. И да, мы периодически трахаемся прямо на рабочем столе в моем кабинете. Она знает, что это всего лишь секс. Мгновенное удовлетворение для тонуса и прочищения мозга. Своего рода терапия, которая приносит результат по крайней мере мне. Ничего личного. И меня устраивает, что Лейла всегда знает и понимает свое место.

9

У меня сейчас глаза вылезут от напряга. Три часа безвылазно торчу за компом, просто сил нет. На помощь принципиально не зову. Пусть подавится мегера в предбаннике. Сама разберусь, чего бы не стоило. Не хватало еще преклоняться перед ней.

Проблемы особой не вижу. Главное понять кто с кем взаимодействует и как уходят грузы. Некоторые, например, только от несколько тонн можно отправлять, а какие-то и по двести килограммов. Засада в самой транспортной кампании. График машин скомпоновать, вычислить и подстроить – вот, что тяжеловато. Ладно, разберусь.

Кофе хочется.

У меня в кабинете даже затрапезного чайника нет. Можно было бы смотать на улицу в перерыве и купить банку хотя бы растворимого. Где воды взять? Не в ладошках же притащить. Общей кухни для сотрудников тоже не заметила, хотя, когда мне было-то обозревать пространство. Я ползала по полу в поисках вещей.

Сейчас умру. Во рту пересохло и жжет.

Аккуратно, как вор, отодвигаю стул. Крадусь на цыпочках к двери и выглядываю. Никого! Ура!

В углу стоит кофемашина. Как маньяк желанную жертву наблюдаю, высматриваю жадно. Во рту скапливается слюна. Еще немного она вытечет на пол, и я поскользнусь и снова упаду.

В офисе гробовая тишина. Может одолжить чашку как сотруднику? Вряд ли меня убьют за пару кусков тростникового и немного зерен. Не умирать же тут не жрамши.

Заряжаю аппарат. Готовлю напиток, потому что… И что? Хочу и пью.

Без Лейлы здесь дышать легче. Задушила Кирки, не знаю как начальник жив и как позволяет удушать людей. Они тут есть, я знаю. За стеной целый отдел шумит, слышала. Просто в этом крыле, видимо, сливки общества собрались. То есть, Глеб, эта и я получается.

Жадно смотрю на образовывающуюся шапку пены, сглатываю подступающее предвкушение. М-м-м, вкусняшка. Сейчас стырю и в кабинет за таблицы. Можно дальше жить, подкрепившись любимым напитком.

- Спасибо, – раздается голос прямо над ухом. – Я как раз хотел. Это же мне?

Флер одиночества спадает мгновенно. Прямо передо мной стоит Грей… Черт… Глеб. Глеб Сергеевич. Меня закорачивает и с размаху трескает током. Опять превращаюсь в нелепую заикающуюся девицу, которая теряет дар речи перед красивым мужчиной, который к тому же является начальником.

Злюсь на себя. Я же далеко не размазня, чтобы вот так теряться. В вузе лучшая, на язык с парнями острая, везде первый номер. А тут… Ох же ж, мамочки. Мелкая сыпучая дрожь обсыпает предплечья и расползается по всему телу. Волнение вперемешку с всеобщим затыком реакций парализует и обездвиживает.

Ну разве можно так реагировать на него? Что со мной творится?

- Так это мне? – прищуривается Глеб.

Он отходит на шаг назад и скрещивает руки. Идеальный убийца моих снов. Вот кто он. Вновь мотает мурашки по позвонкам. Кажется, даже ноги дрожат. Переступаю удобнее, опираюсь одной рукой о стол и вдруг нагло выпаливаю.

- С чего Ваш? Я себе сделала?

Это я сказала? Прямо так? То есть я ошалела, наверное.

Пока перевариваю сказанное, моргаю через раз. Глеб же дергает губы в намеке на улыбку. Уголок ползет вверх, глаза начинают лучиться, и я замираю. Метаморфоза неприступного завораживает смертельно. Очарование пропадает столь быстро, сколь его лицо вновь принимает гипсовую маску надменности пополам с недосягаемостью.

- Тогда будь добра сделай мне тоже. Принеси в кабинет. Без сахара.

Разворачивается и удаляется в кабинет, не забыв прихлопнуть за собой дверь. Ладно, мне не трудно. Его приспешницы нет же здесь. Приготовлю кофе, отнесу и убегу к себе.

Умостив на поднос чашку, направляюсь в обитель зла. Оно теперь так для меня называться станет. Боже, я благодарю тебя за сегодняшний день. Спасибо за то, что даешь продержаться в адекватном состоянии. Только теперь доходит до меня, что прийти к Глебу на стажировку является мукой. Каждый раз вот так превращаться в блеющую дурочку не хочется. И я паникую от того, что Авдеев так на меня действует.

- Можно? – открываю носом туфли дверь.

Челюсть падает на пол. Несчастная чашка рискует свалиться на пол и разбиться в мелкое крошево. Изо всех сил сжимаю резные края, до белых пальцев стискиваю. Жаром обдает с ног до головы. Я вспыхиваю, как смоляной факел.

Глеб стоит у панорамного окна. Расстегивает последнюю пуговицу и сбрасывает дорогущую Бриони на стол. Ткань, шелестя хрустом заполняет трещащие уши. Прилипаю взглядом, не могу оторваться от эстетического созерцания идеального тела.

Передо мной мускулистый гепард. Опасный хищник. Даже их самый главный предводитель. Он настолько красив, что лишает воли. Я пропадаю. Широкие плечи, мощная прочерченная всеми видами мышц спина. Дьявол его создал таким женщинам на погибель. Больше определения нет.

Держусь на пресловутый поднос, как за ниточку жизни. Зачем я выперлась за кофе? Ну зачем? Только отвлеклась и успокоилась, а тут снова внутри заворачивает. Захлебываюсь переполняющими эмоциями. Подскакивает давление. Не знаю, что это, но, наверное, точно оно.

Его плечи сведут с ума любую. Они такие красивые. Так и манят дотронуться. Попробовать наощупь. Твердые… Уверена.

Он выдергивает из встроенного шкафа новую сорочку и скрывает расцвеченное татуировками тело под спасительной тканью. Неспеша перебирает пуговицы и дергает ремень брюк.

10

- Глеб, как Алиска?

Пашка озабочен дочерью. Хмурит брови и волнуется.

- Нормально, – закидываю в рот кусок мяса. – Привыкает.

- Задание поручил какое?

- Ешь, Паш, – пододвигаю тарелку. – Разбирается пока она. Не дергайся.

- Я отец все же. Будут свои, заценишь потом мою заботу.

Качаю головой и продолжаю есть. Я и дети? Увольте!

Паша продолжает бухтеть о родительской заботе, а я уношусь мыслями в офис. Пашка точно имеет представление о том, что Алиса не такой уж и ребенок, чтобы так заботится о ней? Мне она несмышленышем не кажется. А если учесть, что выглядит вполне себе как…

Давлюсь куском. Пока запиваю водой признаюсь, что выглядит она на все сто. Мать твою, что за бредятину несу. Хрень полная. Я просто оцениваю ее со стороны и все. Как любой левый мужик характеризую стороннюю девушку.

Красивая она. Робкая иной раз, но несгибаемый стержень внутри чувствуется. Стальная полевая ромашка. Краснеет, а свою копну молотит без устали. Лейле хвост павлиний подрубила неплохо. Умница. Далеко пойдет.

- Отпустишь?

- Что? – вскидываю голову. Настолько ушел в свои мысли, что не услышал вопроса. – Кого отпустишь?

- Глеб, ты где летаешь? – возмущается Паша. – Скоро День Рождения сына Демидова. Мы идем. Алису отпусти с работы. Ей же собраться нужно. Парень он её.

Мне тридцать девять. У меня огромная компания, которая осуществляет доставку груза по стране и зарубежью. Я самодостаточный выдержанный мужик, которого ничто и никто не сможет выбить из колеи. Так какого хера меня трогает инфа о каком-то дне рождении сопливого пиздюка и то, что я должен отпустить своего работника. Стажера, между прочим, которому нужно набираться опыта.

- Ты должен понимать, Паш, – отпиваю воду и ставлю стакан со стуком на стол. – Если отдал мне дочь, то не лезь.

- В смысле?!

От сказанных слов рубит диссонанс. Раздражает нелепая эмоция моей же игры слов. Прозвучало двояко, но стоит ли заостряться на этом. Ежу понятно, что я ничего не имел в виду, речь лишь о работе.

Безусловно меня раздражает, что Павел пытается манипулировать дружбой и выцыганить для дочери особый график. Это невозможно и недопустимо по той простой причине, что рабочий график в кампании нерушим и незыблем.

- Я своих подчиненных не отпускаю никуда и никогда. Ты знал об этом. Алиса не исключение.

- Да ты че, Глеб? – ошарашенно тянет Пашка. – Это же дочь моя. По блату не отпустишь?

- Нет. Закрыли тему. Если ее парню она нравится – подождет. И еще счастлив будет, что вообще пришла.

На самом деле так и думаю. Подождать Алису однозначно стоит. Умничка она. Только недомерок может не заметить непреложного факта. Есть в девочке терпкий шлейф манкости и очарования. Только беда в том, что оценить наличие притяжения могут оценить лишь опытные.

- Охуе… – осекается при подошедшей официантке. – То есть опупеть. Ну ты и деспот.

- Еще какой. Кто как ни ты в курсе.

- Как она тебя терпит? – с досадой спрашивает и ныряет в телефон.

Отвечать потребности нет. Игнорирую вопрос успешно. Только вот…

Дело не графике.

Я определенно лишаюсь почвы под ногами. Твердь оплывает и движется. Не привык к шатанию, но что есть то есть. Отказываться от факта бессмысленно. Появление девочки в размеренной жизни нагнуло и треснуло.

От непрошенных мыслей становится неуютно. Даже стены родного ресторана не спасают. А ведь мне здесь всегда спокойно было. Видимо ни в этот раз придется просто посидеть, не спеша поесть. Пища безвкусная и пресная. Кофе теплый, а я люблю обжигающий. Все не так сегодня и не то.

Алиса сварила лучше. Точнее зарядила в кофемашине, но все же.

С ума я что ли сошел?

Нарывает мгновенное липкое раздражение. Таращит по-черному. Фраза всплывает из темного прошлого, но по-иному состояние не описать.

Все бы ничего, не войди она в кабинет. Видел же. Спиной чувствовал, как смотрела.

Ощущения накрывают черным смоляным капюшоном. Уникальная аура у Алисы, неповторимая. Обволакивает, пропитывает эротизмом и тягучестью. Малышка еще совсем, а волнует и рябит атмосферу. Взрывает мир своим появлением.

Она не только воздух взрывает. В тот момент всерьез опасался, что заметит стояк. Особо не уверен, что она причиной была, хотя она и была! Что теперь отмазываться. Будь проклято все, у меня и сейчас встает. При одном воспоминании, твою мать! Твою же мать!!!

Раздраженно трясу головой, словно пытаюсь сбросить балласт навязчивых мыслей. Бред же. Бред. Это обман, банальный самообман. Я же взрослый мужик, разве способен повестись на эту херню? Пытаюсь выстроить разумное отрицание странных эмоций, но не выходит. Только сильнее накрывает.

- Глеб, извини, – дергает Паша. – Жена пишет. Мне нужно быстрее домой. Затопило новую квартиру. Соседи… Суки безрукие. Я помчал. Как же так-то, – рассеянно бормочет и мигом вылетев из-за стола, исчезает.

Киваю вдогонку и продолжаю с увлеченным мазохизмом копаться в сознании. Я должен определить для себя, что все это ересь. Мне тридцать девять и никакие девятнадцатилетние свистушки не сдвинут единственно верную ось, по которой иду без сбоев много лет. Недотрах это.

11

- Ты считаешь это взрослый поступок, Алис?

Засовываю в карман бумажник и строго смотрю на девушку. Она опирается о стену. Ее шатает, кружит. Еще немного и свалится. Подхватываю за талию, прижимаю к боку. Гневно кошусь на мотающуюся рядом подругу Алисы, быстро киваю на выход.

Какого хрена малолеток занесло в казино? Что они здесь делали?

-Глеб Сергеевич, Вам помочь? – на пути возникает охранник.

-Нет. Справлюсь.

Огибаю секьюрити, перехватываю удобнее Алису. Она испуганно жмется и молчит. А вот подружка ее успокоиться не может. Бухтит, как испорченное радио. Вымораживает просто.

Запихиваю Алису на пассажирское, подельницу назад и одергиваю пиджак. Во что я ввязываюсь все время? С тех пор, как она появилась в моей жизни, постоянно происходит зачетная херь. Надо мне это, мать ее?

Никогда не был сторонником проявления благородства и не возился с малолетками, а теперь вектор сбит прицельно. Снайперша, блядь. Навязалась на мою голову.

- Мы нечаянно.

Голос Алисы взрывает. Пригорает на подкорке и оседает закоптившейся сажей. Эта гребаная корка стягивает и затрагивает нейроны, которые активируют раздражение. На загривке встает дыбом шерсть. Лезет в голову предвестник ядерного взрыва. Яростно выдыхаю через ноздри и молча впиваюсь взглядом в нарушительницу моей размеренной жизни.

Она икает и испуганно закрывает рот ладошкой. По салону плывет легкий запах алкоголя. То, что я обескуражен ничего не сказать. В такой ситуации впервые. Да она сильно напилась! Сейчас четко снимаю скан состояния.

- Мы отдадим, – мычит с заднего сиденья подруга Алисы. – Они жмоты. Не поверили нам на слово. И вот.

К черту!

Устало потираю виски, молчу. Смысла продолжать беседу не вижу. Тысяча зелени не такая большая плата за бездумный беспредел девочек.

- Мы больше не будем, Глеб… Сергеевич, – прикладывает руки к груди Алиса.

- Да, больше ни ногой туда. Там одни козлы. Жлобы вонючие, – вторит другая. – Ох, мне плохо. Зачем же мы туда поперлись. Говорила ты мне, а я не послушала. Ну скучно нам было!

- Помолчите лучше, – высекаю и они замолкают.

Жму на газ. Вытряс адрес Ольги еще перед отправкой. Хорошо, что немного осталось. Забрасываем её домой и убедившись, что вошла в подъезд, уезжаем. Судя потому, как булькает без конца телефон Алисы, бесшабашная подруга добралась до дверей квартиры без приключений.

- Куда тебя?

- Не знаю, – растерянно улыбается. – Я ключи от квартиры потеряла.

- Прекрасно.

- Почему у подруги тогда не осталась?

- Туда нельзя. Но я могу на лавочке посидеть. До утра.

- Да бл… – стискиваю руль до белизны. – Что мне с тобой делать?

Она беспомощно разводит руками. От тепла в салоне Алису развозит еще больше. Взгляд плывет и мутнеет сильнее. Поправляя ремень, задевает декольте. Из глубокого разреза выглядывает роскошная грудь. Я залипаю, как голодный пиздюк на обнаженном куске плоти.

Вряд ли специально сделала. Она не способна на неприкрытое соблазнение. Дышит, как астматик. Душно ей.

Думать о том, что у малышки сиськи непозволительно. Пошло и неправильно. Но то, что вижу, достойно самой высокой похвалы. Против воли во рту скапливается густая слюна. Пальцы колют и зудят. Ловлю себя на мысли, то хочу смять нежную плоть и коснуться языком. Слишком все провокационно и жарко.

- Не знаю, – тихо шелестит. – Что хочешь. Прости. Я не хотела досаждать. Больше не повторится. Но отцу не могла позвонить, понимаешь?

Ничего не воспринимаю, кроме «что хочешь». Думает она вообще, что говорит или нет?

Сколько не давлю разыгравшуюся ни к месту фантазию, не выходит подавить похоть. Да, похоть. Еб твою мать… Не может быть… Не может…

Плотная ткань скрывает стремительно наливающийся член. В воспаленном мозгу не пропадает картинка, где она сосет. Мне сосёт.

Я окончательно ебанулся. Мне нужно в психушку подлечиться. Она же девочка совсем. Куда лезу? Кого хочу?

Приплыли. Уже хочу ее, да?

Раздраженно прочесываю волосы. Да. Хочу. И что теперь с этим делать?

- Понимаю, – сиплю севшим голосом, чтобы хотя бы как-то убить крамолу в башке и почистить голову. Голосом стараюсь заглушить погань в мозге. – Все нормально.

- Глеб, – откликаюсь на зов. – Я хотела сказать.

- Молчи. Ты уже наговорила. Просто сиди тихо.

Обиженно замолкает и отворачивается. Так-то лучше будет. Пусть дуется или что там ей взбрело. Принимаю решение здесь и сейчас. Отбрасываю слюнявый сентиментализм, привожу мысли в порядок. Минута слабости проходит, уступая место рационализму. Разворачиваю машину через двойную сплошную и везу девочку к себе. А куда еще? Не Пашке же ее сдавать.

Как в пошлых фильмах о любви тащу в свою берлогу, где еще ни была ни одна женщина. Даже Наташа не приезжала ни разу. За все время, что с ней – ни разу. Мне удобнее существовать именно так. Как любой замкнутый человек люблю, когда есть мое личное, куда другим хода нет. Но теперь правило рушится.

12

- Возьми.

В лицо летит свернутая футболка. Хмель потихоньку оставляет измученное тело, уступая место разбитому состоянию. Хватаю ткань и молчу. Смелость пропадает, оставляя место трусости.

Зачем я послушала Ольку и позвонила ему? Ну зачем? Убиться теперь о стену. От смущения не знаю куда пропасть, топчусь с ноги на ногу, как не знаю кто. К тому еще все деньги просадила, как заправская неумеха. Вот же долбанная лихая придурковатость куражная. За то дополнительно жуткое неудобство ощущаю.

«Двадцать одно на красное!»

И все. В пух и прах.

«А давай займем у твоего начальника. У него денег куры не клюют. Мы же все свои подкожные просадили!»

Алкоголь еще… Я же не пью вообще. А тут…

- Душ там.

Глеб стоит передо мной, засунув руки в карманы. Рубашка расстегнута на четыре пуговицы. В тусклом свете выхватываю бугрящиеся мышцы. Неловко подгибаю пальцы на ногах от увиденного. Как же красив громовержец Авдеев, слов нет.

Непринужденно рассматривает меня, но все равно глаза мечут молнии. Сглатываю комок, чувствую себя максимально неудобно. Удушливо. Тело чешется и ноет. И да, мне крайне необходим душ, чтобы дополнительно заглушить пожар под кожей.

Вряд ли он догадывается о моем пылающем смятении, поэтому все же лучше побыстрее смыться с глаз. Насколько было бы проще, если осталась хоть капля воздействия алкоголя. Может не было так стыдно, а сейчас горю огнем, как пропитанная керосином тряпка.

- Спасибо. Я пошла?

- Иди.

На подгибающих ногах тащусь из комнаты вон. Ярко ощущаю прицельный взгляд в спину. Он ползает по мне, оставляя горящие дорожки. Шатаюсь немного от мифической реальности. Не могу поверить, что я у него дома. Может стоит его попросить отвезти меня? Или вызвать такси? Прихожу в себя все больше и больше. Сознание больше не плывет. Так зачем стеснять Глеба своим присутствием. То есть я хотела сказать – досаждать. Да разве можно его стеснить. Он непрошибаем!

Нет, мысли рваные… Болтаются, как забродивший компот.

Включаю воду похолоднее, хочу окончательно прийти в себя. Выходит не очень. Как только перевожу на горячие струи вновь плыву. Наклоняю вентиль то так, то эдак. А потом и вовсе сажусь прямо на пол под прохладный дождь. Обхватив колени руками, прикрываю глаза.

Не хочу уезжать. Хочу остаться.

Не претендую ни на что. Просто хочется подышать одним воздухом. Хотя бы так объединиться с ним в пространстве. Знаю – глупо. Но ничего с собой поделать нельзя. Одно то, что нахожусь в его доме лишает меня силы воли. Сердце восторгом замирает. Подставляю лицо свободно льющейся воде, не дышу. Трезвею постепенно.

И если только намекнет или даст понять про секс – соглашусь.

Сделаю все, что захочет. Я одержимо желаю, чтобы именно Авдеев забрал мою девственность. Только он. Вот истинная причина почему я здесь. Клянусь себе, что потом не стану его доставать и все такое. Только раз. Один раз. Вопрос в том, что я готова, а Глеб? Перебираю всякие мелочи в голове: взгляды, жесты, слова, но значительного ничего не нахожу.

Навязываться не буду. Не желаю быть назойливой сталкершей. Если только он сам проявит инициативу.

Наплевать, что у него Наташа. Ее тут не бывает, судя потому, что не присутствует ни одна женская вещь, а это значит у них несерьезно все. В ванной гели и те запечатаны, и губка для тела в упаковке лежит. Внезапно в груди колышется звенящая радость. Я здесь первая?

Да, эгоистка. Да, я плохая! И что? Кому какое дело? Ответа ни перед кем держать не буду. Только перед сама перед собой каяться буду.

Максимально выветрив хмель, кутаюсь в полотенце. Промокнув волосы, достаю махровый длиннющий халат из упаковки. Этикетку выбрасываю в корзину. Покрутившись перед зеркалом, с удовлетворением отмечаю, что алкогольная поволока исчезла из глаз. Тщательно пару раз чищу зубы и выхожу.

Никого. Тишина гробовая. На носочках иду на включенный свет и оказываюсь в шикарной кухне. О, Господи… Я думала мы богато живем. Здесь же обаяние буржуазии сбивает с ног. Роскошно. Шикарно. Выдержанно. Подхожу к холодильнику. Раскрываю двери в надежде найти воду или сок. Роюсь в шкафу, беру высокий стакан. Добавляю лед и прикрыв глаза отпиваю божественный цитрусовый. Восторженно катаю вкус на рецепторах. М-м-м, вкусно.

Настолько увлекаюсь процессом, что не замечаю, как Авдеев подходит. Справа от меня тянет руку за емкостью и тоже наливает себе порцию. Замираю и не оборачиваюсь. От Глеба приятно пахнет гелем или шампунем, не могу разобрать, впрочем, без разницы. Аромат бесподобный.

И вдруг мне на кожу попадает капля влаги.

Скашиваю глаза вбок. Тахикардия начинается мгновенно. Бог мой.

Он в одном полотенце! Мокрый. С него стекает вода и … Господи-господи-боже, помоги мне.

Авдеев не спеша пьет сок. Не знаю, что сделать сейчас. Убежать – глупо, стоять – неудобно. Сжимаю стакан в руке и просто жду.

- Извини. Не знал, что ты здесь. Думал, что еще в душе.

- Ничего, ты же в своем доме. Можешь ходить где хочешь и как хочешь.

- Спасибо, что позволила, – изгибает губы в саркастичной ухмылке.

13

Просыпаюсь мгновенно от удара в бок. Резко поднимаюсь, блокирую что-то и подминаю под себя. Подо мной барахтается горячее тело и тонко пищит. Блядь! Алиса!

Привстаю на руках, освобождая от себя. Алиса отползает к изголовью, не переставая всхлипывать. Какого черта она притащилась в мою спальню? Совсем с катушек слетела, малолетка ненормальная.

- Иди к себе. Немедленно.

Как можно жестче высекаю, не испытывая ни малейшей жалости к слезам. Не понимаю почему льются соленые реки. Смаргиваю сон, прислушиваюсь. За окном страшный гул ветра. Тень от рвущихся деревьев перемежается со светом фонарей елозит по стенам. На улице страшная гроза, до меня только доходит. Наверное, поэтому примчалась сюда.

Щелкаю по прикроватному светильнику. Электричества нет. Что ж, немудрено.

- Можно я тут побуду, – не то спрашивает, не то утверждает. – Ничего такого, – заикается она. – Просто боюсь. До одури трушу.

- Алис, – устало тру лоб. – Ты же не маленькая. В окно ничего не залетит. Иди к себе.

Машет головой. Натягивает сильнее одеяло, что успела притащить. В сполохах молнии вижу, как трясутся губы. Испугана насмерть, так притворится невозможно. Бледная и дрожащая. Острым пилит по грудине невесть откуда взявшаяся жалость, но упрямо гоню ее.

- Не могу. Страшно.

- Ничего смертельного. Поднимайся.

- Нет!

- Да что такое? – тянусь к ней, ухватываю за конец одеяла.

Она упирается. Смотрит обезумевшими глазами и машет головой. Теряю терпение, тяну резче, в моменте слепну от вспышки, глохну от раската грома. По всей видимости совсем рядом молния ударила. В грудь влетает испуганная девочка. Крепко обхватывает руками и ногами, жмется всем телом.

Рефлекторно поддерживаю ее под задницу. Даю возможность спрятать лицо, зарыться куда-то в шею. И только потом приходит осознание что произошло. Футболка задралась, руками касаюсь обнаженной кожи ягодиц, которые укладываются в руку, как к себе домой. Невольно отмечаю, что зад у малыхи что надо. Упругий, но в меру мягкий.

Перехватываю. Одна рука под шикарной попой, другой талию обхватываю. Слезать Алиса с меня не собирается. Трясется и ревет от страха. Со всей силы грудью впечатывается в мою. Отчетливо ощущаю ее вздрагивающие си… Блядь. Нет, конечно. Не это слово.

- Аккуратно спускайся. Давай, я держу, – пытаюсь от себя отодрать.

Снова бьет гром. Мне без вариантов содрать с себя дрожащую девочку. Иду с ней к окну и задергиваю шторы наглухо. В кромешной тьме добираюсь до кровати. Присаживаюсь на край, тяну одеяло, накрываю Алису.

В кого превращает меня эта девочка? В крестного фея! В гребаную мэри Поппинс? И зачем я так вожусь с ней. Не много ли чести! Но почему-то крепче сжимаю в объятиях и даже покачиваю.

- Прости, – шмыгает носом. – Сейчас успокоюсь. Минуту. Прости.

Дрожит не только голосом, она трясется неимоверно.

- Почему такой страх? Вроде взрослая.

Алиса судорожно вдыхает. Явно слышу хрип в грудной клетке. Тяжелое дыхание сотрясает и душит. С трудом собирается, делая медленную серию вдохов. Не мешаю и не тороплю, жду, когда придет в себя.

- Когда была маленькой… Попала в жуткую непогоду. Мне казалось, что ветер поднимет и унесет в черное гудящее небо. Стихия ослепила и испугала. Потом… Мне сказали потом… Это был эпицентр. Папа чудом пробрался ко мне и вытащил. В одну секунду все началось. Никто не ожидал. Фобия теперь. Не могу побороть страх.

Молчу. Теперь ясно все.

Она начинает успокаиваться. Дышит ровнее, но рук не разжимает. Позволяю держаться за меня. Если ей так легче – пусть. Только теперь другая проблема вырисовывается. От тепла одеяла Алисе становится жарко, и она начинает ерзать. С опозданием доходит – мы слишком близко соприкасаемся. И это охренеть как провокационно чувствуется.

Если исключить фобию и посмотреть на ситуацию со стороны, то на выходе имеем не хреновое разжигание остро-запретного действия. На мне сидит почти голая охуенная девочка двадцати лет. С прекрасной фигурой и трогательным испугом. В запале придвинул ее так близко, что четко ощущаю нежные разъехавшиеся складочки.

Сейчас гроза утихает, значит все должно закончиться. Только ссаживать с колен мне ее не хочется. И мне в эту минуту наплевать на условия, что являются жестким тормозом, потому что у меня встает. На нее! Второй раз. Пизжу. В четвертый.

Чтобы не запалиться, сдвигаю Алису немного ниже. Это хорошо, что она безропотно подчиняется. Плохо что, отодвигаясь, она проезжает трусиками и тем, что под ними прямо по моей ноге. Чувствую все. Абсолютно. Толчок горячей крови в член подтверждает ощущение. Я реально хочу ее, но ни к чему хорошему сей акт не приведет. Мне не нужны отношения с маленькой девочкой, а она захочет их. Наташа в плане удобства безусловно лучше.

- Гроза заканчивается, Алис.

Даю намек, что можно перестать использовать меня в качестве спасителя. Молчит. А мне пиздец как не хочется, чтобы она слезла. В противовес своим же доводам иду. Что я делаю… Совсем из ума выжил. Не помогает мне разум, вылазит на шкуру другое желание. Поддаться, что ли?

Пока решаю, понимаю, что пристыковываю ее назад, прижимаю плотнее. Она вздрагивает, но льнет. Доверчивая детка, нежная.

14

- Ты хотя бы на секунду можешь представить, что натворила?

Лейла трясет пачкой накладных у меня перед носом. Пытаюсь забрать их, но она не дает. Хочу понять в чем моя ошибка. Смотрю в глаза и пытаюсь оценить степень якобы проступка в размере предполагаемого действия.

- Нормально объясни, что произошло?

- Ты перепутала груз, – визжит она, окончательно потеряв лицо. – Знаешь, что это значит? Большая! Огромная проблема! У тебя! – пронзительно орет.

- Закрой рот!

Сама от себя не ожидала, но я сказала ей шок-фразу. На самом деле меня очень угнетает непрерывный ор в превосходной степени. Перебираю в голове поэтапно свою работу. Не могла я перепутать. Все тщательно отслеживала.

Лейла поджимает губы и бросив на стол бумаги, садится в кресло. Брезгливо морщится, кривится будто лимон откусила.

- Ты не имеешь права со мной говорить в подобном тоне. Поняла? – если бы можно было убивать степенью превосходства, то я рассыпалась бы в прах. – Ты здесь всего лишь стажерка. Временная!

- И все равно не ори на меня. Настоятельно рекомендую.

- Откуда ты такая наглая? – фыркает презрительно.

- Из тех же ворот, что и весь народ. А теперь будь добра спокойно поясни, где моя ошибка. Если таковая имеется, постараюсь исправить.

Она швыряет ближе мою работу. Копаюсь и с удивлением обнаруживаю, что я реально послала груз не туда. А насколько я разобралась, то именно эта отгрузка была крайне важной для кампании. Но я не могла перепутать! Проверяла несколько раз. Не могла. Доки говорят об обратном.

Холод бежит по спине. Представляю, как начальник будет недоволен. После той ночевки в его пенте, Глеб Сергеевич делает вид, что мы едва знакомы. Произвожу наш поцелуй в мельчайших подробностях и каждый раз внизу живота ноет сильнее и сильнее. Глеб мощь, сила и та самая стихия, которой боюсь до одури.

Живу только одной мыслью. Мне кажется, я ему тоже нравлюсь. Потому что … Он же обнимал. Целовал. Да боже… Я так хочу еще.

Вот и сейчас строчки поплыли пред глазами. Беру себя в руки, вчитываясь снова и снова в отпечатанный текст. Расфокусировка полнейшая. Скачут мыслишки пошлые, не дают покоя.

Не буду докучать ему. Не могу быть навязчивой липучкой. Почти смиряюсь с тем, что до Авдеева мне, как пешком до Луны. Не добраться до закрытого сердца. Но мечтать никто не запретит. Никто!

- Ты не исправишь на месте сидя. Придется ехать в соседний город и лично приносить извинения за задержку товара. Другому не быть. Это очень важные партнеры. Поняла? За свой счет, конечно. Оплачивать твой промах никто не собирается.

- Глеб Сергеевич видел?

- Конечно! – насмешливо поднимает идеальные брови. – Так что исправляй свой косяк, милочка.

Молча поднимаюсь и ухожу в свой кабинет. Как так вышло? Неужели мне глаза замазало? Досадный промах скребет по душе острыми когтями. Пытаюсь разложить по полочкам действия с «Араксом». Вбивала верно, организовала доставку верно.

Где сбилась?

Копаюсь в компе, тестирую проги. Работает идеально. Значит невнимательность все же была с моей стороны. Скорее всего не учла график движения фур. Там допустила оплошность.

На мое эго сваливается беспощадная досада. Кроме желания грызнуть себя за руку ничего иного не испытываю. Я всегда дотошно отношусь к любому своему шагу (Глеб не считается), высчитываю минимум погрешностей, а здесь? Эх!

Раздраженно хрущу пальцами. Немного подумав, распечатываю адрес офиса и всю информацию, что будет нужна. Засовываю в сумку, решительно иду на выход.

- Я в командировку, – бросаю Лейле. – Исправлять ошибку. Сообщу Авдееву сейчас.

- Не лезь! – верещит, как подорванная. – Он на совещании в мэрии. Сама скажу, как вернется.

- Да пожалуйста!

Хлопаю дверью и быстро иду к машине. Ерунда. Смотаться в соседний город не проблема. Попробую решить максимально быстро. Справлюсь.

Достала она меня! Втыкаю ключ с размаху и попадаю. Машина обиженно дергается. Прости, милая, просто эта дрянь выбесила меня. Докопалась, как не знаю кто. Главное при Глебе сладенько улыбается, а когда его нет хоть вешайся. Не на ту напала сучка с блестящими губищами.

Выезжаю на платку и притапливаю педаль. Ехать триста километров. По сути недолго, так что ничего страшного.

Не знаю жалею или нет, что пошла к Авдееву на стажировку. Не понимаю. Работать с ним в одной кампании конечно же счастье, а вот видеть его каждый день, не имея возможности касаться как хочется – пытка. Та ночь почти переломала, еле выбралась. Три дня одержимая фантомом ходила. Закрывала глаза и вновь тонула в лютых ощущениях.

Поцелуй Глеба не идет ни в какое сравнение с другими. Он самый главный в моей жизни. Не зря я грезила о нем и хотела маниакально ощутить вкус его губ. Даже сейчас дрожью окатывает. На миг теряюсь, но тряхнув головой, ловлю баланс.

Терпкий, горячий, поглощающий, властный. Такому хочется подчиняться. Удовольствие на грани, почти невыносимо. Я хотела с ним. Все хотела, что мог бы предложить. Готова была на любые безумия, но он оттолкнул. Горше этого только ничто.