Дочь не по плану для олигарха

Глава 1.

Грозный.

— Демид! — слышу пронзительный детский крик. — Где же ты зверушка?!

Слишком провокационное обращение. Особенно к такому человеку, как я – успешному бизнесмену, только что вернувшемуся в родной город.

Стою в холле пятизвездочного отеля, оборачиваюсь на шум.

Из глубины здания бежит девочка лет пяти.

Ничего выдающегося: худенькая, руки-ноги, две косички и большие серые глаза.

— Демид, если ты не найдешься, плохо будет всем!

Девочка растерянно вертится по сторонам, но увидев меня, притормаживает.

— Здесь я… — невольно отвечаю.

Владелец роскошного отеля обещал мне достойный прием, но пока имею честь наблюдать лишь маленькое недоразумение.

— Здравствуйте, — замирает рядом и хмурится.

— Вообще-то, с этого и нужно начинать любой разговор! В частности со взрослыми людьми.

Девочка непонимающе хлопает ресницами. Сложно сформулировал, быть может.

— Мы гостя важного ждем, совсем скоро приехать должен. Готовились всем коллективом, — деловито заявляет.

— Да? — ухмыляюсь. Уж очень смешно видеть эту серьезную мелочь. — С владельцем отеля я знаком отлично, а ты, наверное, служишь тут его заместителем? — не сдерживаюсь от иронии.

— Нет, — тоже улыбается, немного стесняется, — в садике сегодня выходной. Мама взяла меня с собой на работу, сказала за Демидом приглядеть, а он такой шустрый…убежал, — пожимает хрупкими плечами. — Как вас зовут?

— Демид.

— Ого! — искренне удивляется. — Как нашего пса?

— Кхм…именно, — дарю последнее добродушие, которое наскреб.

В горле першит от услышанного. Это розыгрыш? Не поздоровится тому, кто его придумал.

Миниатюрная блондинка, что была у ресепшен и не успела меня поприветствовать, дергается. Заполошно огибает стойку.

— Маруська, что ты такое говоришь? Какие животные могут быть в люксовом отеле? — охнув, берет девочку за руку и виновато поднимает на меня взгляд, — Демид Леонидович, извините, пожалуйста, она просто ребенок, фантазирует не пойми что…

— Вы ее мать? — грубо вопрошаю, не скрывая возмущения.

— Ой, нет, - морщится. — Она дочь Юли Рыбкиной…

От имени Юлия меня не хило потряхивает уже много лет подряд. Столько раз вспоминал о девушке, что им обладает, с которой мы расстались в прошлом.

Было сложно, но я перегорел. Мне больше не снятся ее светло-голубые глаза, а морок по ней растворился.

— Похоже, не только Рыбкина, все здесь вспотеете, когда владелец узнает, как неучтиво вы обошлись со мной, - буквально пророчу грядущие проблемы блондинке.

Та суетливо хватает девочку, разворачивает и легонько подталкивает. Грозится, чтобы Маша скрылась и не мешала разговору взрослых. Девочка послушно уходит.

— Впредь такого не повторится, — администратор давит на жалость. — Позвольте проводить вас?..

— Достаточно уже этого кокетства.

Забираю уготованные ключи со стойки.

Черта с два я здесь кого-нибудь стану жалеть!

Блондинка трусливо бормочет за спиной, что мой номер на шестом этаже. Самый лучший, что имеется в отеле. Интерьер тут, конечно, царский, но система работников отвратительная.

Благо, что остановлюсь всего на несколько суток, пока не подыщу нормальную квартиру или дом.

Шагаю к лифтам, но за углом снова вижу Машу, кажется, она плачет.

Ну и пусть шмыгает носом, забившись в угол как бесхозный котенок. Мне-то какое дело до чужих детей?

Старательно игнорирую девочку.

Проклятый лифт, как назло, медленно едет.

Вот день сегодня с самого утра не задался, будто я встал не с той ноги, а заодно шагнул на черную полосу…

— Дяденька, а вы плохой или хороший? — вкрадчиво спрашивает Маша из своего уголка.

— Плохой. Очень злой, и со мной лучше не разговаривать девочкам вроде тебя!

Искоса замечаю, что Маша встала на ножки и опять крадется ко мне.

Где лифт? Ну же! Чертова железная гробина…

Не успеваю. Маша подходит близко. Тянет ручонку, раскрывает ладонь. Там лежит дешевая карамелька.

— А так? — затаив дыхание смотрит на меня глазами, полными надежд. — Скажите тете Оле, — имеет в виду администратора, — чтобы она разрешила мне найти песика. Если мамин начальник узнает, что мы его подобрали, — хлюпает, — выкинуть… заставит… — каждое слово выдавливает через слезы, — а я его уже люблююю…

Не поддаюсь душещипательным страданиям, потому что у меня гранитный камушек в груди вместо сердца. И так мне живется комфортно!

— То есть ты осмелилась просить услугу у олигарха, акулы бизнеса и взамен предлагаешь одну барбариску? Маша, — склоняюсь к ней, — ты в своем уме? – держу паузу. – Как минимум три надо.

Вот эта вот расхлябанность внутренней организации отеля меня уже не раздражает, а начинает веселить. Где это видано, чтобы к привилегированным гостям приставали дети?

Маша, занырнув в карманчик розового комбинезона, достает еще конфету.

— Больше нет, — понуро шепчет. – Мама собачку от мороза спасла, к ветеринару возила…мы, правда, очень любим Демида…

— Ладно, — соглашаюсь.

Забираю последние конфеты у ребенка. Вот поэтому наверно меня никто и не любит, если не считать легкомысленные интрижки.

В аду я видел тихие семейные вечера и крепкие отношения. Сплошное разочарование!

По правилам нашей несерьезной сделки возвращаюсь к стойке администратора.

Еще за пару метров слышу скулеж. Ольга, согнувшись, хочет утаить от меня животное, прикрыв его палантином.

Однако щенок с лаем вырывается и бежит к Маше. Как я догадывался он беспородный. С минуту наблюдаю за возней между девочкой и щенком, как дворняжка лижет ее щеку, а Маша хохочет.

Мерзость. Полная антисанитария.

Не выдерживаю, осторожно беру Машу за руку и поднимаю с пола.

— Машенька, — стараясь выглядеть добреньким человеком, спрашиваю, — а кто додумался назвать щенка Демидом?

— Мама.

— Где твоя ма-ма?

— В ресторане.

Глава 2.

Юля.

На прошлой неделе ходила в церковь и ставила свечку моля о том, чтобы Грозный и дальше оставался на верхушке мира, в осыпанном роскошью месте, где живут исключительно богатые люди. Просила Демиду счастья подальше от меня и дочери.

Я делаю это уже пять лет исправно раз в месяц, покупая самую дорогую и толстую свечу из предложенного в церковной лавке.

Только начальник Горин снова задержал аванс. Я в кои-то веки осмелилась сэкономить и вот результат…

Смотрю на опустевший зал в ресторане.

Глупые мысли лезут в голову под конец смены.

Время крадется к шести утра, но я не могу уйти с работы пораньше, потому что в ресторане все еще сидит один гость.

— Люляш, вас подвезти до дома? — спрашивает Витя.

Его вопрос долетает до меня с запозданием, в ушах до сих пор гудит стальной голос Демида. Он как необузданный пожар, сметающий все на своем пути, страшная чума, уничтожающая миллионы людей… а что говорить обо мне?

— Нет, сама доберусь, — держусь подальше от стойки.

— Сколько можно доказывать, что я исправился? Да, когда-то семья у нас развалилась, но это не повод отказывать мне сейчас.

Замуж за Полонского я вышла рано. Виктор был агрессивным ревнивцем, а из недвижимости у него имелся он сам и то, когда нажрется моего борща. Но Витя хотел детей. У меня были проблемы с зачатием, поэтому Полонский подал на развод и канул на дно.

За те годы прекраснейшей разлуки с Виктором я успела сделать процедуру ЭКО, познакомиться с Грозным и родить единственную любовь в своей жизни – Марусю.

Больше детей у меня не будет, к сожалению. Так сказали врачи.

Всплывал Полонский постепенно, то анонимное сообщение слал, цветы, подарки якобы от тайного поклонника. Один раз даже перечислял деньги, купить меня хотел, но я быстро вернула все обратно.

Активизировался лишь год назад, заявив, что теперь стал богатым.

Меня не привлекают блага Виктора, он только помогает в бытовых вопросах, мечтая о большем, конечно.

— Я что зря тебя всю ночь ждал?

— Я не просила. Лучше езжай один, — устало вздыхаю.

Полонский напрягает челюсть и встает с барного стула.

— Буду на парковке отеля. Собирай Марию и выходи.

— Ладно.

Как восхитительно, что он ретировался, и я тоже теперь могу покинуть пост.

Шагаю в подсобку к доченьке.

Маруська спит, свернувшись клубочком. Не бужу ее до последнего, сначала снимаю форму и переодеваюсь в джинсы и свитер. Распускаю волосы, блаженно массирую кончиками пальцев корни после тугой прически.

Осторожно сажусь на диван.

— Любовь моя, — глажу по щеке дочь.

Я чуть не лишилась ее из-за коварных происков Демида. Он по ошибке стал донором для моего дитя, но с чего-то решил, что может претендовать на ребенка, отсудив Марусю после рождения.

Грозный развернул операцию, чтобы реализовать свой гнусный план. Только по счастливому случаю мне удалось раскрыть его замыслы и в последний момент внести коррективы.

Теперь Грозный думает, что у него нет детей. Я скрыла от него Марусю.

— Еще пять минуточек, мам, — сонно бормочет.

— Хорошо.

Пока натягиваю куртку и застегиваю поводок на щенке, Маруся потихоньку встает. Самостоятельно одевается, завязывает шнурки на ботиночках в идеальный бантик. Такая маленькая и в то же время большая девочка.

— Представляешь, вчера встретила дяденьку, которого зовут как нашу собачку!

Меня аж передергивает, но вида стараюсь не подавать. Я сразу догадываюсь, о ком говорит Маша.

— И…этот дядя…он в курсе о кличке щенка?

— Ага.

Ох…

Когда возле помойки я заметила продрогшую собачонку, мне стало ее жаль. Я подошла к щенку с добрым умыслом и аккуратно взяла его на руки. Распахнув куртку, прижала к груди, стараясь согреть, а он укусил меня за палец. Не до крови, но ощутимо и так внезапно.

С этого момента мне и пришла в голову шальная мысль назвать собаку Демидом опять же с тем расчетом, что с тезкой его мы никогда не встретимся. В шутку придумала, а теперь…

Я чуть-чуть благодарна Виктору, что он ворвался в подсобку и нарушил вероломные приставания Грозного. Мало того что накинулся со своими притязаниями, так еще высказал бы о собаке. Уверена, много нового о себе услышала.

В одной руке сжимаю поводок, в другой держу нежную ладошку Маруси, шагаем из отеля, спускаемся по крыльцу.

— Фу, — морщится доченька, — опять этот Витька…

Замечает его серебристый автомобиль.

— Виктор Сергеевич, — ласково поправляю ее. — Марусь, он отвезет нас домой. Даже на порог не зайдет, ты же знаешь.

— Бе... не хочу к Витьке.

Маруся очень ревностно относится к нашей дружбе с Полонским. На дух его не переносит. И я тоже не рвусь в объятия к Виктору, просто с ним удобнее.

— В таком случае вызову такси.

Я всегда буду на стороне дочери.

Нет у нее настроения кататься с маминым «другом», значит, насильно заталкивать в авто не стану.

Идем в холл отеля. Пользуюсь приложением. Машина подъезжает на удивление быстро.

Под членораздельные звуки Полонского, что с негодованием высунулся из авто, плюхаемся с дочкой в другую машину.

Все воскресенье отсыпаемся с Маруськой, а после проводим время вдвоем.

Утром понедельника провожаю доченьку в садик и сразу мчу на работу.

Едва не опаздываю. Вихрем залетаю в отель и у стойки администратора замечаю целую делегацию французов. Человек двадцать не меньше. Стало быть, уважаемые господа решили, посетить город и у них внушающие цели, раз они выбрали именно наш дорогущий отель.

Нужно оказать им достойный прием и угостить вкуснейшим кофе с карамельным сиропом, какой умею варить только я.

Смена дневная, так что переодеваюсь в форму, на ходу здороваюсь с коллегами, топаю в ресторан.

Мой взгляд тут же устремляется к декоративному фонтану – достопримечательности нашего заведения.

Обомлев, наблюдаю за какими-то девицами в купальниках! Они громко смеются, фривольно танцуют. Что за бардак?

Глава 3.

Просто прелесть.

На фоне Демида я проигрываю по всем фронтам в своем халате и собранными в хвостик волосами. Но эта разница меня ничуть не смущает.

Грозный видел меня и в изысканном платье при полном макияже и растрепанной мартышкой с утра, отекшей из-за беременности.

— Забыла переключить телефон с беззвучного режима, — подпираю закрытую дверь собой.

По правде говоря, у меня даже его номер из контактов удален. После выписки из роддома я вычеркнула Грозного, а заодно перекрестилась, цифры наизусть конечно забыла. А ведь когда-то помнила. Разбуди меня посреди ночи, безошибочно бы их назвала.

Как удивительно устроен мозг, он хладнокровно может стереть любые моменты, по которым раньше сходила с ума.

— Вбей в свою головушку Рыбкина, что теперь ты обязана отвечать на звонки всегда.

Он по-прежнему сердит и смотрит осуждающе, будто я совершила ужасный проступок.

— Это не блажь Демид, — не оправдываюсь, но объясняю мужчине, — я сегодня как белка в колесе. Но я поняла твою просьбу и в следующий раз не стану тебя вынуждать тащиться ко мне по бурану и пробкам.

— Не преувеличивай Юль, я просто проезжал мимо и…

— Не просто, а умышленно, — срываюсь я, однако не кричу, чтобы не привлекать внимание соседей. — Как ты мог проезжать, если я поменяла адрес? Ты специально выяснил дом, номер подъезда, квартиру. Ах, Демид, я же популярно дала понять, что не хочу связываться с тобой…

Эмоции захлестывают и разрывают всю мою горькую суть на части, а позади слышится робкий стук в дверь и жалобный голосок дочери. Грозный по незнанию сначала принял его за кошачье мяуканье. Но это Маруся заволновалась, что я исчезла из дома и потерялась.

— Мне пора, — сухо бросаю Демиду и не жду ответа. Приоткрываю створку.

Куда уж там…

Любопытство Маруськи просачивается между мной и дверным косяком вместе с Марусей. Оставаясь в квартире, дочь выглядывает и замечает Грозного.

— Здравствуйте, — как-то таинственно приветствует его и улыбается.

Поразительную разницу в отношении дочери к двум мужчинам наблюдаю сейчас.

Виктору, что таскает ей шоколадки, игрушки она бы точно не порадовалась, зато к Демиду, не сделавшему ровным счетом ничего, она испытывает интерес и какую-то благосклонность. Потому что не знает, насколько вредным бывает ее биологический отец.

— Здравствуй, Машенька, — тоном слаще любой конфеты отвечает Демид. И тоже одаривает улыбкой.

Он нарочно это делает и подобно молниям мечет свой взгляд то на кокетливую Маруську, то на побледневшую меня.

— Вы любите чай? — деловито спрашивает дочь. — Я умею заваривать черный или зеленый.

— Обожаю, — подыгрывает. Грозный терпеть не может чай, а пьет только кофе. — Всегда мечтал попробовать в твоем исполнении.

Демид манипулирует на чувстве важности. Совести у него нет.

На самом деле я не верю, что Грозному сдался чужой ребенок. Именно так представляется ему Маруська. У мужчины другие цели, о которых я пока не догадываюсь.

— Любовь моя, — обращаюсь к дочери и быстро выставляю ногу, упираясь ей в дверной косяк, чтобы Маруся не додумалась выйти в подъезд, — слишком поздно для гостей. В другой раз обязательно позовем Демида Леонидовича.

— Но к нам и так никто не ходит, — в умоляющем жесте складывает ладошки перед грудью.

И это правда. В целях безопасности я много лет не пускала никого в дом, все боялась прихвостней Грозного, но беда сама явилась к нам неожиданно, а маэстро моих ночных кошмаров, как добрый дяденька присаживается на корточки, чтобы казаться с Марусей на равных.

— Как твой животик, Машенька, не болит? — растапливает детское сердечко и неосознанно пускает лед по моему позвоночнику.

— Уже нет, — стесняется и, впившись ручонками мне в ногу, прячется от Демида, а потом, красуясь, снова выглядывает.

— Это затишье перед бурей, Марусь, — вздыхаю и, развернувшись, насильно подталкиваю дочь глубже в дом. Собираюсь закрыть дверь, но не получается.

Грозный, резко встает на ноги и крепко держит дверцу.

Хочется отчаянно взять дочь в охапку и сбежать, лишь бы не дышать с ним одним воздухом.

— Я бы все-таки принял приглашение Машеньки, — требовательно произносит Грозный.

— У меня дома не прибрано, а в холодильнике нет тортика! — дергаю дверцу снова, но Демид не отпускает.

— Перебьюсь.

— Ты сейчас впечатлишь Марусю, и она потом не уснет. Ей отдых нужен, как ты не поймешь?

— Я ненадолго.

— Кроме Маруси, тебя здесь никто не ждет.

— Почему же? — иронично приподнимает бровь и кивает мне за спину. — Вот полюбуйся, как тезка мой завилял хвостом.

По коже прокатывается нехороший холодок, а потом резко становится жарко. Демид не упустил возможности напомнить о нестандартном выборе клички для пёсика.

— Еще с момента, когда ты только подумал стать моим боссом, он эволюционировал в Бобика! – спешу оправдаться и сгладить возможный конфликт.

— Уважила, Юль.

В прошлый раз, когда я пыталась не впустить Грозного домой, он приказал охранникам вынести дверь. Но теперь я наученная, выбрала шестой этаж и бронированную дверь, однако Демид все равно найдет способ добиться своего, он постоянно так делает.

Меня трясет. Шагаю в квартиру, всем видом даю понять, что не хочу его знать.

Демид идет следом. Наступив на коврик, внимательно осматривает пространство в прихожей.

— Только твоя и Машина обувь, — задумчиво произносит. — Даже тапочек Его нет.

— Кого? — нахмурившись, прислоняюсь к стене, наблюдая, как мужчина изучает наши курточки. И тут я догадываюсь, — ты сейчас проверяешь мою квартиру на Виктора, что ли? О боже Демид, Витя не живет с нами! Так что никаких шмоток и зубных щеток.

— Я все же посмотрю…

— Если это для тебя так важно, то убедись, что я одинокая ветка сирени, - язвительно сощуриваюсь. — Только разуйся. Будь любезен.

Выйдя из ванной ни с чем, Демид слышит, что на кухне гремит чашками вдохновленная Маруська, хлопает дверцей холодильника. Наивное волнение и ощущение праздника переполняют ее маленькое сердечко. К дочери пришел первый в жизни гость... А мне как в горле кость.

Глава 4.

Демид.

Следующим утром. Отель.

— Вы мужчина очень симпатичный, успешный, но характер у вас трудный! — восклицает моя личная помощница Нина и укоризненно качает головой.

Я восседаю в еще не остывшем от Горина директорском кресле, а напротив меня в кабинете, кроме Нины выстроились полукругом сотрудники отеля. Разбор полетов у нас.

Обвинение считаю голословным и предвзятым, пусть и Ниночка рядом со мной уже не один год.

Стучу кулаком по столу, отчего девушка вздрагивает.

— Что ты сказала?! — строго спрашиваю с нее и, не дожидаясь ответа, перевожу внимание на людей ниже должностями, чем Нина. — Разве у меня трудный характер?!

— Да, да, Демид Леонидович, — хором подпевают ей. — Вы только что нас уволили без причины.

Возможно, перегнул. Всякое бывает. Настроение сегодня обычное – паршивое.

И меня раздражают перешептывания персонала за спиной на тему, а вот Горин был другим… Работается им теперь плохо, видите ли.

Признаться, бизнес в сфере отелей для меня нов. Раньше я этим не занимался. Выкупить здание у Горина меня побудила тяга к чему-то неизведанному ну и Юля. Увидев женщину в компании Виктора, мне сразу захотелось внести шторм в их безмятежную гавань.

А стоит ли мне признать, что сотрудники отчасти правы, насчет моего характера?

— Увольнение отменяется, — поразмыслив, разрываю напряженную тишину. — Все приступайте к обязанностям.

Те с облегчением выдыхают и, склонив головы, спешат покинуть кабинет и мое неприятное общество. В том числе и Нина.

— А тебя, Семенихина, я попрошу остаться.

— Это обязательно? Столько дел нужно разгрести.

— Железно.

Рассматриваю помощницу. Она тоже женщина, как и Юля.

— Вот скажи, Семенихина, ты любишь тигров?

— Нет.

— Ожидаемо, — соглашаюсь я, кажется, шестеренки в моей голове закрутились в правильном направлении. — Но из цветов тебе пионы нравятся, не зря же пиджак с этим принтом напялила.

— И что с того? — бормочет Семенихина, поправляя одежку.

— В отеле тепло, но ты в пиджаке с длинными рукавами, — медленно встаю из-за стола. — Почему? Неужели прячешь синяки? Тебя снова избивал муж?

Помощница вздрагивает.

— Еще чего. Нет, конечно.

Семенихина отнекивается и при этом неосознанно чешет нос. Ее, в отличие от Юлии, я знаю как облупленную. Она врет.

Но жест, точнее, прикосновение к лицу у нее совпадает с жестом Рыбкиной. Вчера Юля точно так же чесала нос, когда я спрашивал о Маше.

И мне показалось странным отчество девочки. Оно достаточно редкое. Маловероятно, что где-то по городу бродит Эдгард, который бросил малышку в детском доме. А вот излюбленные Рыбкиной тигры навеивают мне мысли о дрессировщиках. И я сейчас не обвиняю дрессировщика, просто он, так или иначе, ассоциируется в голове Юли с чем-то приятным, тем самым тигром.

А это значит, что не было у Маши изначально такого отчества. Рыбкина его попусту выбрала на свой вкус.

То же самое прослеживается у Нины. Из всего многообразия пиджаков Семенихина купила именно с пионами, потому что ей нравятся цветы.

Так что у меня назревает вопрос, кто, раздери его черт, отец Маши и сиротка ли она, как пытается говорить Юля?

— В общем, Нина, не придется тебе сегодня плевать в потолок, — останавливаюсь рядом с помощницей. — Для начала нужно объехать все детские дома и выяснить про дочь Юлии. Есть ли она в списках бывших воспитанников.

— Это же, сколько бумаг в архивах перелопатить нужно?

— Много Семенихина, но я дам тебе в напарники Вальтера, начальника охраны.

— Тестостеронового монстра? Демид Леонидович, Вальтер двусмысленно намекает мне о близости и пристает!

— Не прибедняйся Семенихина, а надевай в следующий раз юбки подлиннее.

Против воли обхватываю тощую ручонку Нины и сдвигаю рукав. Ее запястье все синее от гематомы.

— Ой, не трогайте меня Демид Леонидович, — вырывается и прячет руки за спину.

— Послала бы ты мужа далеко и надолго…Сдался тебе этот упырь?

Семенихина, как всегда, отшучивается. Берет со стола краткую биографию, что я успел набросать о Маше со слов Юлии.

Рыбкина не может иметь детей, и я ее за это не осуждаю. Но почему же Юля как змея изворачивается всякий раз, когда я завожу разговор о Маше?

Выясню.

Нина прощается и спешит выполнять приказ.

Я терпеть не могу захламлять помещения, в которых нахожусь. Люблю открытые пространства в них мне легче дышать.

Заняв кабинет Горина, первым делом вышвырнул все барахло с полок и шкафов, ненужные кубки, статуэтки, искусственные цветы в керамических горшочках. Последнее считаю вообще пошлостью.

Только в одном я не смог побороть себя – закинуть подарок Маши в пыльный ящик.

Ничего в этой жизни меня не трогает, а назваться человеком с большим сердцем будет откровенной ложью. Но все-таки на пустой полке в кабинете теперь у меня красуется единственная деталь – маленькая фея с золотистыми волосами.

Смотрю на фигурку и снова вспоминаю о Маше, а вместе с ней и о Юлии. Хватаю телефон со стола и набираю номер Рыбкиной.

Звонок она принимает не сразу, гудков пять я насчитал, перед тем как услышать ее голос.

— Ох, Демид, который час? — протяжно, будто еще спала, отвечает Юля.

— Страшно поздно, уже половина девятого! — а вот я бодр. В крови повышается адреналин часто, когда я контактирую с Юлей. — Как Маша?

— Тебе действительно интересно?

— Не очень, но я должен был что-то спросить, раз позвонил.

— О, боже Грозный, ты неисправим. Спит она. Дальше что?

— Поосторожней со словами и сбавь тон, Юлия Олеговна. Кажется, ты тоже только глаза продрала и не понимаешь, с кем говоришь?!

— Прости…кошмар снился с тобой в главной роли. Еще не перестроилась…

— И что же я там делал? — со всем интересом наваливаюсь на стол.

— Не расскажу, вдруг сбудется?

Маша проявила щедрость и отдала мне слишком дорогую для ее детской душонки вещь, которую я принимать не хотел, но Юля заставила это сделать. Теперь меня переполняет гадливое чувство долга перед девочкой, вынуждающее отплатить тем же. И я бы предпочел его не испытывать.

Глава 5.

Юля.

Зато у тебя жизненной силы хоть отбавляй, особенно когда так нечестно, исподтишка вынудил меня отправиться в поездку.

— Мы будем на базе втроем? — замечая через окно, что от города уехали достаточно далеко, уточняю.

— Нет. По правде говоря, с нами на отдых собираются еще мои друзья – семейство Шаховых и Хакимовых в полном составе. С женами, детьми, так что не волнуйся.

Оторопев, поглядываю на Маруську.

Наслышана, как могут себя вести детки богатых родителей по отношению к сверстникам из простых семей.

Конечно, доченька у меня не голодранка. Я стараюсь дать ей лучшее, но куда мне тягаться с людьми, у которых миллиарды по карманам рассованы?

Не обидел бы никто мою девочку.

— Демид, — наклоняюсь к мужчине, придерживаясь за подголовник его кресла, — а ты предупредил друзей, что мы с Марусей как бы…не из их стаи? Не будет ли проблем?

— Успокойся Юль, вы понравитесь им. Просто не можете не понравиться! — смеется, немного облегчая мое напряжение. Вновь откидываюсь на свою спинку. — Юль…

— Что?

— Сядь еще раз так близко. У тебя обалденная туалетная вода. Я не надышался.

— Самое время для флирта! — ахаю я и, ощутив жар на щеках, отворачиваюсь к окошку.

Оно мое единственное спасение от многообещающих взглядов Грозного, которыми он стреляет словно пулями через водительское зеркало.

Демид съезжает с основной трассы и еще несколько минут двигается по заснеженному пролеску.

Маруська точно прилипает к стеклу, утыкаясь носом и ладошками, разглядывает чудные пейзажи.

— Не облизывай, грязное ведь, — тихонько шикаю и одергиваю дочь, когда она в пылу интереса касается языком окна.

Вскоре замечаю широкую поляну, огороженную по периметру деревянным забором. Кое-где на столбах висят глиняные горшки, чугунки и маленькие букеты сухоцветов, навеивая нам атмосферу старины и самобытности.

Демид глушит мотор и выходит из авто.

Я расстегиваю ремни на кресле Маруси и прошу ее подождать, но разве это возможно?

Когда моя малышка освобождается от креплений, тут же дергает дверную ручку и выпрыгивает из машины. Всю дорогу ей приходилось сидеть смирно, копить энергию, что теперь девать ее некуда.

Ускоряюсь, и еле как ловлю дочь за полметра от Грозного. Немного опасаюсь, увидев, что Демид тянул Марусе руку и хотел лично вести ребенка внутрь базы.

— От меня ни на шаг, ясно? — говорю громко, чтобы и Грозный понял, сегодня я крайне бдительна. Не зря же под куртку надевала кофту с изображением тигра. Пусть Демид знает, что в случае чего я разорву его как Тузик грелку!

Грозный толкает тяжелые ворота, как глава шагает впереди, а мы с дочерью немного трусим, медленнее плетемся следом. Это с Демидом я смелая, потому что имела с ним дело, теперь же мне предстоит познакомиться с его друзьями.

Перед глазами виднеется большой коттедж из бруса, рядом баня и деревянная беседка, в которой расположилась весьма симпатичная компания.

Я почему-то думала, что встречу здесь надменных девиц, разряженных в меха, заносчивых куриц, что будут считать меня пустым местом и чуть ли не плевать в лицо. Именно такой была бывшая пассия Грозного. В прошлом она всегда говорила гадости, оскорбляла, даже намеревалась избить. От этого в глубине души и засел страх.

К счастью, две милые женщины совсем не похожи на Джулию Хилл, а по одежде если нас поставить в линию, то вообще не отличишь, кто жена бизнесмена, а кто искусно притворяется. На них тоже спортивные и совсем не пафосные вещи.

Мужчины красивые, с виду интеллигентные, но не лишенные чувства юмора.

— Какая прелесть! — восклицает одна из женщин, низенькая совсем, такая хрупкая, замечая нас и игнорируя Грозного.

— Ты сейчас о Юле или Маше? — горделиво скрещивает руки на груди, будто привел нас, чтобы похвастаться перед друзьями.

Я даже смущаюсь от такого приема в приятном смысле.

— Обе!

На ее голос отвлекается вторая женщина, блондинка, бросает насаживать мясо на шампуры и торопится тоже поздороваться.

— Ослепительная блондинка у нас Саша, жена Артура Шахова, — объясняет Демид, и я невольно смотрю на этого Шахова. Сразу понятно, что он тут самый добрый. — А миниатюрную дамочку зовут Алиса, она любовь всей жизни Армана Хакимова.

Блуждаю глазами по беседке и нахожу ее мужа, как барина засевшего на удобной скамье. Он чем-то сильно занят в телефоне, но ради меня отвлекается и машет рукой. Арман повреднее будет. Я бы дала ему серебряную медаль в этой номинации, а золото, конечно, приберегла для Грозного.

— Ну что же ты, Демид, — охает Алиса, — мы бы и сами представились.

Подходит ко мне близко и обнимает словно подружку. Саша терпеливо ждет своей очереди, чтобы легонько поцеловать меня в щеку.

Их дети, четыре девочки немногим постарше Маруси и мальчик уже вовсю окружили мою дочь, дали ей какую-то резиновую шпагу и заговорщически приглашают на войну против сугробов.

— Юль, а вы голодные? — спрашивает Алиса. — Мы сами только час назад приехали и еще не успели пожарить мясо, но можем быстренько сообразить бутерброды.

— Завтракали с утра, — спешу успокоить.

— Ладно, — отстраняется на пару шагов, — предлагаю посмотреть дом. Я там как раз глинтвейн на ягодном соке варю, боюсь, что закипит.

— Да, идем, только Марусю позову.

— Зачем? — искренне недоумевает. — Пусть играет с детьми. Сашка за ними присмотрит!

— Я все-таки позову Марусю.

— Да что с тобой? Ты какая-то зажатая, — округляет глаза. — Двор закрыт и совершенно надежный.

Догадываюсь, что Алиса не в курсе о наших натянутых отношениях с Грозным иначе бы так не удивлялась.

Интересно, как представил меня Демид Леонидович друзьям?

Коллегой по работе, той самой подчиненной, что он терроризирует уже несколько дней подряд? Или, быть может, бывшей сожительницей, отношения с которой уже покрылись слоем вековой пыли и не подлежат возобновлению?

Глава 6.

Демид.

Не сразу, но мне удается задремать, сидя в неудобном кресле. Отключаюсь от усталости и событий. В мозгу крутятся бесцветные сны, около пары часов пытаюсь убедить себя, что есть шанс нормально расслабиться, но все же просыпаюсь от холода и оттого, как затекло тело.

Встаю, разминая шею. Подбросив поленья в печь, еще минут пятнадцать мучаюсь от безделья. До рассвета не так много времени, а я должен набраться энергией.

Решаю подняться на второй этаж.

Бесшумно прохожусь по коридору, заглядываю в детскую. Малыши сладко спят, особенно Маша.

Слева от меня дверь в опочивальню Шаховых, из-за которой доносится прямо-таки генеральский храп, надеюсь, что не Сашин.

Всем хорошо и спокойно, кроме меня. Потоптавшись как неприкаянный посреди коридора, я все-таки возвращаюсь в красную комнату…

Мои глаза давно привыкли к темноте, и я вижу, что Юля тоже спит, лежа на спине и раскинув руки. Подхожу к постели, всматриваясь в ее безмятежное и чертовки милое лицо. Даже во сне Юлия выглядит желанно.

Расстегиваю кофту, снимаю и бросаю на стул. Аккуратно ложусь на свободный край постели, немного проминая мягкий матрас под весом тела. Я старался быть незаметным, однако сон Юли оказывается очень чутким. Женщина вмиг открывает глаза и рвется в сторону, но я хватаю ее за плечи и возвращаю на кровать.

— Ты обещал не трогать меня, — испуганно говорит.

— Лимит моего благородства исчерпан. Но можешь спать спокойно, я просто замерз.

Сгребаю Рыбкину, успевшую перевернуться и оказаться ко мне спиной, и прижимаю к себе. Совершенно наглым образом забираюсь к ней под одеяло. Бережно отбрасываю ее волосы и утыкаюсь в макушку.

— Добрых снов Юль, — согреваюсь ею.

Наутро я открываю глаза уже одиноким. Хлопаю рукой по второй стороне кровати, и не нахожу Юлю. Лениво потягиваюсь. В комнате светло. У меня замечательное настроение. Давно так не жил.

Встаю, умываюсь, набрасываю на плечи толстовку и выхожу из комнаты. Опираюсь на лестничные ограждения и наблюдаю сверху за компанией, недостает только Артура. Впрочем, понятно. Дверь в спальне Шаховых отворяется и оттуда вываливается слишком помятый друг. Значит, храпела все-таки жена…

По-стариковски шаркает тапками ко мне и становится рядом.

— Смотрю на Юлю…вылитая твоя бывшая Хилл…копия.

На самом деле копия – мягко сказано. Юля — сестра-близнец моей бывшей пассии. С Джулией друзья были знакомы шапочно, ничего плохого против нее не имели, но после того как мы расстались особо не огорчились.

Тогда пять лет назад я насильно заставил Юлю жить со мной, когда она была в положении. Это ущемление прав человека, подсудное дело о котором я решил не сообщать никому. Так что о Рыбкиной не знал никто.

Спустя годы черты Хилл в памяти всех затерлись, да и Юля немного изменилась. Сопоставить теперь девушек как родственниц по памяти невозможно. Все думают, что встретились мы с Юлей совсем недавно.

Артур машет рукой жене, приветствуя, но мне все равно продолжает говорить о Юле:

— Вкусы у тебя Грозный на женщин такие же стабильные как государственный флаг Японии. Брюнетки одного типажа. Красота.

В стабильности кроется большой обман. Кому-то стабильно хорошо, например, как Шахову, семьянину и любящему отцу, а кому-то стабильно больно.

— Вот такой я неоригинальный, — отшучиваюсь.

Это еще меня Мария Эдгардовна не заметила, и продолжает уплетать за обе щеки блины, иначе бы опять закричала от радости и кинулась обниматься.

— У Юли дочь. Милая девочка, но Грозный, зная тебя…последние годы ты избегал семейных ценностей. Даже на день рождения к моему сыну не явился. Хотя я звал и уже пожалел, что выбрал тебя быть его крестным!

— Я не особо набожный и предупреждал тебя сразу.

— Что уж теперь, — хлопает меня по плечу и плетется в ванную.

Спускаюсь в столовую.

— Всем утра! — бодро заявляю, отодвигаю свободный стул между Юлей и Машей, сажусь.

— Ты будешь чай или кофе? — поворачивает ко мне лицо Юля, говорит ласково.

— Ты же знаешь.

— Кофе.

Женщина встает и принимается хлопотать, наливая утренний напиток, Маша хихикает и о чем-то перешептывается с мелкими девчонками. Идиллия просто.

Только я все равно чувствую себя на этом празднике жизни лишним, но вида не подаю.

После завтрака все рассредоточиваются по коттеджу, и в какой-то момент мы с Шаховым снова остаемся вдвоем.

— Вчера пока ехали, нашел по картам интересный магазин в этой местности. Хочу заглянуть туда и купить жене подарок.

— Ну и? А я-то здесь при чем? — тяну ухмылку и издали наблюдаю, как Мария Эдгардовна носится по дому.

— Хотел и вас с Хакимовым поднапрячь. Тоже раскошелиться на своих женщин. Только надо добраться до того магазина так, чтобы девчонки в коттедже остались. Сюрприз портить неохота.

— Эдакий массовик-затейник, — хриплю я и вновь не свожу глаз с Маши. Что-то пленительно знакомое отслеживается в ней. Неуловимое, но в то же время какое-то родное.

— Я одобряю твои слова насчет поездки. Но просто так мотаться туда-сюда не хочется. Может конную прогулку Машеньке организовать, как обещал, а заодно купить Юле подарок? Тогда саму Рыбкину придется оставить дома часов до трех и ехать с Машей. С этим могут возникнуть проблемы. Юля не доверит мне дочь.

К увлеченному разговору подключается и Хакимов.

— Мне тоже нравится идея. Насчет Юли можешь даже не думать... Женщины пусть остаются сегодня дома, включим им сериал про султанов и все. Баста. Считайте, что потеряли жен. От плазмы их не оттащишь.

Настороженность Юлии уместна, ее нельзя осудить. Ведь по сути, лишь я чужой человек для Маши, а все остальные дети поедут с родными отцами.

Но у меня только светлые намеренья. Поэтому приходится развернуть целую операцию по освобождению дочери от зоркого ока матери.

Демонстрация сборов ведется около часа. За это время Маша и Юля видят, как остальные дети с радостью одеваются и предвкушают поездку на лошадях, громко и как бы невзначай озвученную Хакимовым.