Дочь от бывшего. Он мне изменил

Глава 1

ДОЧЬ ОТ БЫВШЕГО. ТЫ МНЕ ИЗМЕНИЛ

— Ты изменил мне с моей же сестрой! Как смеешь после этого запирать меня в доме? — отчаянно кричу, игнорируя перекошенное от злости лицо мужа. — Отойди от двери! Я хочу уйти!

— Думаешь, стану останавливать тебя? Проваливай к черту. Но без Даши!

— Что?! — крепко сжимаю ладонь дочки, затем закрываю ее собой. Ощущение, будто муж ее отнимет и увезет далеко. — Ты не имеешь права с нами так поступать! Мы тебе никто, раз ты растоптал нас и «заблудился», заменил на другую!

— Уходи, Настя, — открывает он дверь и подталкивает меня в спину. — Вали куда подальше. А дочь ты больше не увидишь. После развода — тем более.

ГЛАВА 1

— Ты слишком с ней нянчишься, — муж кивает на дочь, которая старается заплести свои волосы, но получается у нее так себе, несмотря на то, что весь день смотрит видеоролики в интернете, пытается научиться. — На меня времени не находишь. То Даша больна — и ты вынуждена спать в ее комнате, то сама болеешь или же устала.

— Ей всего лишь шесть лет, Леша. Почему ты ведешь себя так, будто она вовсе не твой ребенок? Даша не видит от тебя заботы. Постоянно спрашивает, когда ты вернешься домой. А ты, черт возьми, после часа ночи еле вспоминаешь дорогу в свой же особняк. Так еще и смеешь жаловаться. Браво тебе. Аплодирую стоя!

Не то чтобы мы часто ссорились. Как раз наоборот. Очень редко, но так, что можем днями не разговаривать. Однако лишних слов сказать друг другу мы себе не позволяли. Да только последние пару недель проходят очень напряженно. Да, муж прав, что я уделяю ему мало времени. Но этому есть вполне объяснимая причина: Дашка сильно болела, температуру сбить было почти невозможно. Мы провели в больнице два дня, после чего дочке более-менее стало лучше.

Она из постели не вылезала. Ну, конечно же, Леша будет винить меня во всем. Ведь он до сих пор не понимает, насколько плохое состояние было у ребенка. Поскольку дома находится от силы пять-шесть часов, и то ночью. Весь в работе. Бизнесмен, черт возьми!

— Язык у тебя слишком длинным стал, Настя. Интересно, откуда такая дерзость появилась? Может, я чего-то не знаю?

Мне совсем не нравится тон, которым он выговаривает слова. А еще больше не нравится его изучающий, в то же время осуждающий взгляд.

Я не поняла, в чем это он меня обвиняет?

— Ты перегибаешь палку, Леша. Имей в виду, что разговариваешь не со своими подчиненными, а с женой. С женщиной, с которой уже седьмой год в браке находишься.

С грохотом поставив на стол чашку с кофе, я направляюсь в свою комнату. Мне становится больно от слов мужа. Потому что я не давала повода думать обо мне какие-то там гадости. Знаю я Алексея Гончарова, он неспроста намекнул мне на непонятно что.

Закрываю за собой дверь и приближаюсь к окну. Мысль о том, что в последнее время жизнь с Лешей становится невыносимой, тяжестью застревает в области груди. Дышать становится нечем, горло сжимает спазмом.

Как мы докатились до такого? Как мой муж может сомневаться в моей верности ему? Это недопустимо! Это подло! А ведь второй раз он такое бросает мне. Первый был до болезни дочки, когда я вернулась из салона красоты немного позже, чем обычно. Но тогда я приняла его слова за шутку. Однако сейчас...

Дверь за мной захлопывается. Я чувствую за спиной тяжелые шаги, но не оборачиваюсь. Я в нем разочаровываюсь. Не хочу, чтобы он видел меня в слезах. Такое я себе позволяла крайне редко. Всегда была сильной, не поддавалась эмоциям. Сражалась до конца, никогда не сдавалась. Точно так же, как и сейчас. С ним что-то происходит. То, чего я боялась всегда.

— Что за поведение, Настя? — сжав мое плечо, муж слишком резко поворачивает меня, дергает на себя. Я еле держу равновесие, иначе, скорее всего, упала бы. Или оказалась бы в объятиях Лешы, чего сейчас совсем не хочется. — Ведешь себя так, будто я не муж, а всего лишь клиент, который заглянул в твой ресторан. И ты его обслуживаешь.

— Вот оно как, — гордо вздернув подбородок, я заглядываю прямо в темные глаза с вызовом. — Я хотя бы к тебе отношусь с уважением. А ты? Считаешь меня роботом, да? Но я вовсе не железная, Леша. У меня есть дочь, которая болела сильно, у которой слабый организм. И она каждую минуту нуждается в заботе, в моем внимании. Ты хоть в курсе, что я пережила за все то время, за которое не могла сбить температуру? Она горела! Где же ты находился, когда она в больнице лежала? Неужели работа тебе важнее семьи? Или... О чем это я? Мы же тебе не семья. Я — прислуга, которая живет в твоем доме и обслуживает тебя по всем фронтам. А Дашка... Чужая дочь, которую ты вынужденно обеспечиваешь. Да, Леш?

— Что за ересь ты несешь? — рычит он, встав настолько плотно ко мне, что я слышу скрип его зубов. Он зол. Но и я тоже.

— Ересь? Разве родной отец поступит так со своим ребенком? Разве отец вообще может общаться с дочерью так, будто она никакого значения для него не имеет? И после всего этого ты винишь ее в том, что она холодно относится к себе? Так ты перестань ее чужой считать, Леша!

— Замолчи, я сказал, пока держу эмоции под контролем, — встряхивает меня за плечи и, как тряпичную куклу, толкает на кровать.

— Иначе что? — я встаю, делаю шаг в сторону. Хочу выйти из комнаты, но в то же время боюсь, что Даша станет свидетелем нашей ссоры. — Выкинешь нас на улицу? Ты же этого добиваешься? Или нашел себе такую... Женщину своей мечты, что на нас стало наплевать? Хорошая мысль на самом деле. Кроме тебя, никто до полуночи в компании не пропадает. Что же ты там делаешь до такого времени, а? А потом меня обвиняешь хрен пойми в чем! Лучше бы я действительно была в чем-то виновата!

Глава 2

Дашка тихо плачет в стороне, качает головой, чтобы я отпустила ее. Но я просто не могу. Дочка не должна услышать эту грязь. Но я вынужденно отстраняюсь и тянусь за сумочкой, однако роняю ее сразу же, как только на пол падает что-то стеклянное и разбивается вдребезги. Как мое сердце и душа в данный момент.

— Мамуль, — ребенок всхлипывает. Я поспешно забираю свое сокровище и пытаюсь открыть дверь. Да только пальцы дрожат, и получается это не сразу. Мне абсолютно плевать на вещи, но там находятся наши документы. — Мам, пойдем отсюда.

— Ч-ш-ш-ш, малыш. Сейчас.

Мысленно подмечаю, что муж с моей сестрой затихли. Буквально бежим к лифту, нажимаю на кнопку. Ждем... Ждем... Скорее всего, секунд тридцать, ну, или же минуту. Однако эта минута длится словно вечность. И наконец мы оказываемся в кабине.

— Мам, это был папа, да? Там был папа?

Господи, Даше почти шесть лет, и, конечно же, она узнала голос своего отца и то, как позвала его Света. Я бы предпочла умереть, чем увидеть вот все это... Моя дочь стала свидетелем такой грязи... Как я заставлю ее забыть этот день? Боже, как после этого я могу жить с ним под одной крышей? Оказывается, пощечина была всего лишь цветочком по сравнению с тем, что я узнала сейчас.

Такси нет. По закону подлости все идет против нас. Мы направляемся в сторону остановки. Снег падает пушистыми хлопьями, картина замечательная. Будто земля белоснежным толстым ковром покрылась. Я люблю зиму. Да только сейчас все эти мысли лишние, и о них я вообще думать не должна. То ли пытаюсь себя таким образом успокоить, то ли стараюсь не вспоминать те пошлые стоны, которые издавала моя сестра, лежа под моим же законным мужем.

Наша с дочерью жизнь идет под откос. И больнее всего будет именно Дашке. Я не позволю Леше отнять ее у меня. А он, я уверена, сделает все необходимое, чтобы дочь не осталась со мной.

Черный внедорожник останавливается в метре от нас. Не нужно оборачиваться, чтобы увидеть хозяина тачки.

— В машину! — рявкает мой почти бывший муж. — Настя, в машину! — повторяет он, когда я не слушаюсь и иду дальше, крепко сжимая ладошку дочери. — Вот же...

Мат, рычание, хлопок двери. Алексей догоняет нас и, взяв меня за руку, снова грубо дергает на себя, как сделал это еще утром в нашем доме, перед тем как вмазать пощечину.

— Я сказал, в машину! Или хочешь спектакль перед людьми устроить? — цедит сквозь зубы.

— Сукин ты сын, Гончаров! — рычу, впиваясь в мужа бешеным взглядом. — Иди к черту! А, нет! Иди обратно к Свете, и вытворяйте дальше то, что вытворяли! Пардон, помешали вам. Больше не повторится! Потому что все кончено. Это была последняя капля, Алексей! Поверь, если бы не наша дочь, я бы еще утром подала на развод! Но еще не поздно! Я успею!

Вместо того чтобы хоть слегка оправдаться, сказать хоть что-то, что заставит меня смягчиться и подумать, что я ошиблась, Леша смотрит на меня с усмешкой. Да он издевается! И даже не стыдится! Ну черт возьми! Какого же я кретина полюбила! С такой вот скотиной семь драгоценных лет провела!

— Ты сейчас же сядешь в машину. Или же не сядешь. При любом раскладе Даша поедет со мной. А ты на все четыре стороны, Настя. Уверен, найдется тот, кто примет тебя. А уж без ребенка так вообще с удовольствием.

— Мама! Мамочка! — дочь обнимает меня за талию, прижимается щекой к холодному пальто. — Пожалуйста, не оставляй меня.

Даша плачет, а у меня сердце кровью обливается. Я, конечно же, ее не оставлю. Но и идти с мужем... Господи, дай мне сил и терпения, пожалуйста.

— Она боится. Оставь нас в покое, Леша. Дай хотя бы ребенка успокоить.

— Успокоишь в машине, — сжав мой локоть, тянет к внедорожнику.

У меня не остается выбора, кроме как сесть и поехать с ним. Ну послушаю я, что он скажет. А потом... Рано или поздно заберу дочь и сбегу из того дома, где провела самые счастливые годы своей жизни. А теперь и самые ужасные.

— Не оставляй меня, — словно в бреду повторяет дочь. — Пожалуйста, мамочка. Я люблю тебя. Не уходи без меня.

Ком застревает поперек горла. Дышать становится невозможно. Я помогаю дочери сесть в машину, сама же располагаюсь рядом. Едва Леша оказывается за рулем, первым делом блокирует двери.

— Ты свихнулся, — говорю тихо, качая головой. — Думаешь, я из-за тебя это сделаю?

Речь не продолжаю. Я имею в виду: неужели он думает, что я способна открыть дверь и прыгнуть? Или что там в его тупой голове вертится? Черт знает.

— Ну мало ли. Ты любитель адреналина. А я рисковать не хочу.

— Чем рисковать? У тебя крыша поехала. Ты не в себе, — наши взгляды в зеркале заднего вида встречаются, и я только сейчас замечаю, что у него глаза красные. — Ты что, пьян? Идиот! Останови машину! Я хочу выйти! На такси поеду лучше.

— Заткнись, Настя, — бьет он по рулю так, что мы вместе с дочерью вздрагиваем.

И я затыкаюсь до тех пор, пока мы не оказываемся дома, в нашей комнате. Даже Тамара Владиславовна на нас смотрит с сочувствием. Она уже поняла, что что-то не так.

— Будьте добры, уведите Дашку в ванную. Пусть ручки помоет, и накормите ее, пожалуйста, — прошу я женщину, на что она кивает и, взяв дочку за руку, тянет ее за собой.

Но малышка не сводит с меня глаз. Все оборачивается, смотрит так, будто боится, что я уйду, оставив ее с отцом.

— Ты все-таки умная женщина, Настя, — замечает муж, приближаясь вплотную. — И умеешь аккуратно действовать. Да так, чтобы я ни о чем не догадался. Но рано или поздно ты бы спалилась — и вот, получилось.

Леша хватает мой подбородок и поднимает, заставляя смотреть ему в глаза. Сжимает так, что причиняет невыносимую боль. Я цепляюсь за его запястье, впиваюсь в кожу ногтями. Да только Гончарову плевать. Он никак не реагирует, будто железный и ничего не чувствует.

— Что ты несешь? — рычу, отскакивая прочь. Но прежде врезаю ему пощечину. Пусть не такую сильную, какую получила утром от него я. — Ты псих! Да как я вообще все это время жила с тобой? Когда ты успел превратиться в такого зверя, Леша? Дочь наша в больнице лежала, а ты ни разу не приехал, не спросил, как ее состояние. Более того, даже дома ты не соизволил проявить заботу. Будто Даши вовсе нет. А меня... Меня ты в чем обвиняешь? Будь мужиком! Скажи напрямую!

Глава 3

Будь воля Гончарова, он действительно выставил бы меня за дверь. Однако его останавливает наша дочь, которая не отпускает мою руку и выскальзывает из комнаты прямо за мной, обнимает за талию. Она плачет. Еще пара таких сцен — и я никак не смогу ее успокоить. Дашка слабая девочка, и сейчас наши с Лешой проблемы травмируют ее еще сильнее. Промолчать не получается, но и вот так вести эти бесполезные и неадекватные диалоги тоже не вариант. Поэтому я решаю отступить. Но это временно.

— Я пойду уложу ее спать. Замоталась моя девочка. Потом с тобой поговорим, Леша, — имя его выговариваю по слогам и с ненавистью.

Смотреть ему в лицо неохота, да и разговаривать — втройне. Но другого выбора у меня нет. Желание придушить мужа становится все больше актуальным. Но я делаю над собой усилие и, проигнорировав довольное лицо Леши, оборачиваюсь к дочери. Мы идем в спальню Даши. Пусть она отказывается, но я настаиваю, чтобы дочка легла и хотя бы полчасика отдохнула.

— Ты же не уйдешь? — спрашивает малышка шепотом, перед тем как оказаться под одеялом.

— Нет, конечно, Дашуль. Как мама оставит тебя тут, а? Разве твоя мамочка так поступит с тобой?

— Нет, — качает малышка головой, и наконец я вижу на ее лице легкую улыбку. — Мамочка, я люблю тебя.

— А я тебя, — крепко обняв доченьку и поцеловав ее в лоб, укрываю одеялом.

Сама же лежу рядом и глажу ее по волосам. Жду, когда уснет, а я смогу нормально поговорить с Алексеем и высказать все, что не могла, когда Даша была рядом.

Меня наизнанку выворачивает. Я не могу даже думать о том, как моя сестра так умудрилась поступить. Ладно, Леша чужой человек. Мужчина, в конце концов. Один из тех, кто посмотрел налево, будучи в браке. Таких пруд пруди, пусть и я вообще не ожидала от него такой подлости. Но как же Света?! Как моя сестра вот так со мной?! Никакого оправдания найти не могу. У нее есть хорошая работа, и вокруг нее постоянно вертятся мужики. И не просто мужики, а бизнесмены. Обеспеченные, крутые. Но она выбрала для своих пошлых игр моего мужа. С такой родственницей врагов не надо.

В спальне я Лешу не нахожу, в его рабочем кабинете тоже. Ну и гостиная пустует. По дороге в кухню меня останавливает нянька и смотрит так, будто ей жаль меня. Да мне саму себя жаль, Господи. Потому что я такая тупая, что не смогла почувствовать... Я тупо думала, что Гончаров самый лучший мужчина в этом мире. Что лучше него я мужа найти не смогла бы никогда. Ну-ну, черт возьми. На тебе, Настя, самый лучший муж и сестра, которые оказались одного поля ягодами и обвели тебя вокруг пальца. Как же они смеялись надо мной, когда занимались любовью...

У меня аж сердце колотится. В висках долбит от напряжения. Так хочется реветь, да только я держу эмоции под контролем. На горло себе наступлю, но не покажу Леше, как мне плохо от его предательства.

— Настенька, он в кухне. Но лучше бы ты к нему не шла, милая. Давай я тебе кофе сварю, хочешь? Тебе нужно немного отвлечься.

— Тамара Владиславовна, — горько усмехаюсь я, и вдруг перед глазами встает та картина, когда эта женщина останавливала меня и всячески уговаривала не идти к мужу в кабинет позапрошлой ночью. Я всего лишь хотела узнать, почему он не спрашивает... Не интересуется здоровьем своей дочери. — Так, стоп. Вы знали обо всем. Абсолютно обо всем... — догадываюсь я. — О том, что ваш Алексей Игоревич изменяет мне с моей же сестрой. Боже... — ахнув, я закрываю рот ладонью и крепко кусаю губу, чтобы не заорать от злости. — Вы все знали, но ни черта не рассказывали. Зато смеялись надо мной за моей же спиной, верно?

— Нет, нет. Вы что, Настенька. Ничего подобного не было, — она смотрит куда угодно, но только не на меня. — Я... Я не знала, что он вам измен...

— Прекратите мне врать! — обрываю я ее, морщась, словно от тупой боли. — Вы издеваетесь надо мной? Да у вас на лице все написано! Но я была слепой! Ничего не увидела, не заметила. Не почувствовала, потому что здоровье дочери для меня самое важное в этой жизни. Я переживала за свою малышку, и мне было не до Леши. Вы же не ребенок, Тамара Владиславовна. Вы прекрасно должны знать, что никакая ложь долго не продлится и тайное рано или поздно станет явным. Как вы могли?

— Я не хотела разрушать ваш брак. Да и Алексей...

— Он угрожал? Угрожал, да? Чем, Тамара Владиславовна? Объясните мне, пожалуйста. Ну хотя бы намекнуть вы могли! Или думаете, что я пошла бы к мужу и сказала, что нянька утверждает, что ты мне изменяешь? Да вы меня вообще не знаете, оказывается.

— Простите, Настенька, — женщина смахивает слезы с лица и наконец поднимает на меня взгляд. — Мне очень жаль, что так вышло. Но такие вещи невозможно рассказывать. У вас дочь... И мужчины часто изменяют своим женам. Вы же не сможете от него уйти в любом случае.

— С чего бы? Вы действительно верите, что я буду жить с ним как ни в чем не бывало и закрывать глаза на то, как он спит с моей сестрой? Я сегодня к Свете поехала, а они там... Черт... Они там любовью занимались, и если бы я не узнала голос и не остановилась, то Даша стала бы свидетелем той грязи, что они вытворяли! — нервно смеюсь, прижимая пальцы к виску.

Мне выть волком хочется. Но что это изменит? Мой брак разрушен. Ничто не заставит меня остаться в этом доме с Лешей. Пусть я останусь без денег, буду жить в курятнике... Зато рядом не будет людей, кто ради кайфа воткнет в мою спину нож.

— Знаете, я разочарована не только в Алексее. Сколько раз я вам помогала, поддерживала. Всегда была рядом и с пониманием относилась к вашим проблемам. Втайне от мужа пыталась их решить. А ведь вы знали, что Гончаров разок их решит, максимум два. А потом выставит за дверь, поняв, что вы не исправитесь. И после всего, что я для вас сделала, получить вот такой подлый и неожиданный удар в спину, — качаю головой, чувствуя, как горло сжимает спазмом. — Карма очень плохая вещь, Тамара Владиславовна. Рано или поздно и Алексей, и вы поймете свою ошибку. Но тогда меня рядом с вами не будет. Я встану в стороне и буду наблюдать за вами.

Глава 4

А вот сейчас я вижу, как в глазах почти бывшего мужа пробегают сомнения, но он быстро берет себя в руки. Нет, я понимаю, конечно, если бы я действительно была распущенной и позволяла себе хотя бы разочек за несколько лет брака сделать неверный шаг... Однако я ничего подобного не делала, и когда вот так меня любимый муж (до измены был таковым) обвиняет в каком-то там свинстве, я просто хочу разгромить все вокруг. Не доказывать, нет. Я не обязана в чем-то его заверять.

Возможно, дала бы шанс и попыталась хоть как-то достучаться до него, если бы не увидела утреннюю сцену в доме сестры. Теперь-то назад дороги нет. Мою память не сотрешь, доверие назад не вернешь. Я не только вычеркнула Гончарова, но и сестренку, которой верила всем сердцем и душой. Никогда в жизни не подумала бы, что она будет причиной развала моего брака.

— Плохая из тебя актриса, Настя. Думаешь, твое дерзкое поведение заставит меня подумать иначе? У меня есть несколько голосовых сообщений, где ты договариваешься о встрече. Не говорю уж о других доказательствах. Так что прекращай вести себя как невинная овечка. Я тебе не верю.

— Голосовые сообщения? Я договаривалась о встрече? Черт! — из горла вырывается нервный смешок. На самом деле я действительно на пределе. Еще чуть-чуть — и просто взорвусь. Я же не железная, Господи. Зачем ты меня так испытываешь? За что?! — А могу я услышать, о чем вообще речь? Какие там сообщения? Знаешь, вот сейчас я задумываюсь над тем, что стоило бы принять твое предложение и работать в компании. Чтобы я перед твоими глазами постоянно была и ты не верил хрен пойми кому. Да только... Мне здоровье Даши важнее всего. Я не из тех, кто оставляет своего ребенка няньке, сама же работает или шляется черт пойми где. Ну уж извини, — развожу руками. — Характер у меня такой. И я ни разу не пожалела о принятом решении. Наоборот. Я увидела твое истинное лицо. Если уж за всю жизнь пожалела о чем-то, так это только о том, что замуж за тебя вышла.

Алексей слишком резко встает с места и на секунду отшатывается. Подходит ко мне. Я даже не двигаюсь, потому что нет смысла. В худшем случае врежет разочек, а качать права... Ну он всегда их качает.

— Стерва ты недоделанная, Насть. Жаль, что я тоже поздно очухался, — рявкает мне в лицо. — Мне бы сейчас тебя наказать напоследок, да только вот не здесь. Пойдем, увидишь мое истинное лицо, о котором ты заговорила.

Гончаров тянет меня за собой. К лестнице, на второй этаж. В нашу спальню. Толкает к кровати, как безвольную куклу, а сам нависает сверху.

— Что ты делаешь? Отойди! Черт, Леша!

Да только он меня не слушает. Словно голодный зверь, нападает, пожирает. Не могу оттолкнуть. Сил не хватает. Да и Гончаров огромный, сильный мужчина. Как мне справиться, когда я такая хрупкая?

— Отойди, я сказала! — не задумываясь, бью его коленом между ног, слышу хриплые крепкие слова в свой адрес. Зато он валится на спину, я же моментально отскакиваю от кровати, задыхаюсь от эмоций. Как раз мне хочется орать и называть его уродом моральным. Да только ребенок спит. — Ты меня ни с кем не путай, Леша! — тяжело дыша, я сглатываю образовавшийся в горле ком. — Ненавижу тебя. Ненавижу. Иди к Свете. Она тебе даст по полной программе. Я — нет. Между нами все закончилось еще утром, когда ты ударил меня. Тебе нет прощения!

Вроде бы высказалась хотя бы чуточку, но почему-то легче не стало. Только что он хотел сделать меня своей без моей воли? Ну черт возьми! Меня уже передергивает от Гончарова. Тошнит! Как же он опустился в моих глазах.

— Пойду, конечно, — он встает с кровати. Вернув лицу невозмутимое выражение, этот предатель ухмыляется. — Настя, ты рано или поздно вернешься ко мне и будешь умолять, чтобы я впустил тебя в этот дом, — разводит руками, криво усмехается. — В эту же спальню! Будешь умолять, чтобы я тебя взял, но ни хрена подобного не будет. Потому что ты мне уже не нужна...

— Поэтому накинулся? Потому что я тебе не нужна? Да ты меня и сейчас пожираешь взглядом, но в то же время понимаешь, что бессмысленно что-либо делать. Ты мой характер выучил наизусть за все эти годы. Ведь сомнения грызут тебя изнутри, Леша. Опомнись! Пожалуйста, дай нам нормально уйти с Дашей. В любом случае она останется со мной. Не нужно делать еще хуже, усложнять и без того хреновую ситуацию. Ты ничего не добьешься, выгнав меня из дома и забрав дочь. Да ты в зеркало на себя посмотри! Убедись, в кого ты превратился. Это она тебя таким зверем сделала, да?

Гончаров опять подходит ко мне. И на миг мне кажется, что он набросится на меня вновь и в этот раз не пощадит. Да только он всего лишь смотрит мне в глаза. Долго, пристально. Словно пытается там что-то разглядеть, в душу проникнуть. Да только там сейчас, кроме боли и разочарования в муже, ничего нет. А ведь у нас был пусть не идеальный, но счастливый брак. С ссорами, примирениями как во всех нормальных семьях. Я не жаловалась никогда, вплоть до последней недели, что вышла замуж именно за Алексея. Однако сегодняшний день поставил жирный крест на наших отношениях.

— У меня важный телефонный разговор, Настя, — он поднимает руку, которой сжимает мобильник. — Потом я вернусь — и мы поговорим. Если ты не такая потаскушка, то почему твоя сестра наговорила на тебя? И не только твоя сестра. Есть еще пара человек. Очень интересный расклад, однако. Обязательно все обсудим.

Гончаров широкими шагами выходит из комнаты, я же глубоко вздыхаю, хватаюсь за горло. Ощущение, будто меня кто-то душит. Я не могу никак сообразить, что происходит вокруг меня. Ищу свой телефон. Господи, я даже не додумалась позвонить Кате, своей подруге. Она сейчас единственный человек, кто может успокоить меня.

Да только дозвониться не получается. «Абонент вне зоны доступа сети», — повторяет женский голос.

Я буквально прокрадываюсь в комнату дочери. Там сумочка с нашими документами. И я забираю их, прячу во внутреннем кармане куртки. На всякий случай. А потом спускаюсь вниз и, услышав слова мужа, понимаю, что нужно бежать отсюда. Бежать, не оглядываясь.

Глава 5

— Анатолий, дайте пройти, — говорю я водителю мужа. Но он даже не собирается отходить, стоит памятником напротив нас. — Пожалуйста. Это крайне необходимо.

Мужчина окидывает нас пристальным взглядом. Водителю лет сорок пять, не меньше. У него двое детей, один из которых сильно болен. Однажды попросил у мужа помощи, и только после моих уговоров Леша согласился помочь. Если сейчас этот человек не поймет меня и, схватив за шкирку, вернет обратно к Гончарову, то я окончательно сломаюсь и ни в коем случае не поверю никому в этой жизни. Ну не может же быть такого, чтобы меня окружали одни предатели...

— Я не могу, Анастасия, — наконец выдает он, опустив взгляд на Дашку. Дочка смотрит на него умоляющим взглядом, впрочем, как и я сама. — Он меня в лучшем случае убьет, вы же знаете.

— Господи, — сжав ладошку малышки, я оглядываюсь по сторонам и мысленно подмечаю, что охранников нет. — Да неужели вы не понимаете?! Если я сейчас не уйду... Он отнимет у меня дочь, — перехожу на умоляющий шепот, чтобы Дашка не услышала. — Отнимет, а меня на улицу выкинет, как бездомную собачонку. Сам предал, но меня обвиняет. Он... Он с катушек слетел, Анатолий. Вы должны мне помочь. Пусть не ради меня, хотя бы ради этого ребенка, — я указываю на дочку. — Вы должны меня понять.

Мужчина шумно сглатывает, опускается на корточки перед ребенком и поправляет на ней шапку. Он тоже оглядывается, но быстро возвращает свой взгляд к моей малышке.

— Хочешь уйти с мамой? — спрашивает он у Даши после короткой паузы, на что дочка поспешно кивает несколько раз. — Хорошо, — он поднимается и теперь устремляет все внимание на меня. — Наверное, мне действительно стоит вам помочь. Сложилось так, что охранников сегодня нет. И, возможно, это знак. Но при любом раскладе мне достанется, если на камерах наблюдения будет заметно, что я вас специально отпустил. Тем более в такое время. Через час я должен отвезти Алексея Игоревича за город, — смотрит на наручные часы, морщится. — Даже меньше часа. Я сейчас уйду к воротам, а вы... Возьмите ту лопату и ударьте меня со спины, — кивает в сторону дерева в метрах пяти от нас, рядом с которым на снегу валяется то самое «оружие». — А что дальше... Вы знаете, Анастасия. Это единственное, что я могу сделать для вас и вашего ангелочка. Эту часть двора камеры не снимают, а второй входной двери в этом доме нет. Поэтому слушайтесь меня.

— Вы что, — положив руку на грудь, я глубоко вздыхаю. — Я не смогу так с вами поступить. Нет, это недопустимо.

— Ну тогда ждите здесь, когда появится ваш муж. А он, поверьте, появится с минуты на минуту. А еще, Анастасия, я могу передумать. И в этом доме, кроме меня, никто не согласится на такую авантюру. Я сейчас не только собой жертвую, но и своей семьей. У вас две минуты на раздумья, — отворачиваясь, мужчина хочет уйти, но я в последний момент цепляюсь за его локоть ледяными пальцами.

— Спасибо вам, — шепчу, не в силах сдержать слезы. — Спасибо вам огромное.

Водитель кивает и широкими шагами идет к воротам, я же не медля беру лопату, все еще не веря, что через минуту поступлю как настоящий зверь и ударю человека. Единственного человека, который хочет мне помочь. Но другого выбора у меня действительно нет.

— Подожди здесь, — шепнув дочери, я смотрю на машину мужа. Анатолий уже стоит у двери и, прижав телефон к уху, смотрит перед собой.

Руки дрожат, как и колени. Я подкрадываюсь, чтобы все было реалистично. И бью его в спину.

— Еще раз, — слышу тихое и наношу очередной удар, после чего мужчина хватается за голову и падает на колени.

— Мама! Мамуль! — плачет дочь.

Я швыряю лопату в сторону и, мысленно несколько раз попросив прощения у водителя, бегу к дочери. Взяв ее за руку, мчусь в сторону трассы. Я не вызвала такси. Потому что это было бы крайне подозрительно и сбежать не получилось бы. Да я даже телефон не забрала! Чтобы мой муж, который оказался настоящим тираном, не нашел нас.

Скользко, поэтому приходится замедлить шаги. Да и Дашка плачет без остановки, отчего мое сердце разрывается на куски. Если бы не этот снег, который я любила вплоть до сегодняшнего дня, то мы давно бы дошли до нужного места.

Я даже не знаю, куда мы бежим. К Кате нельзя. Потому что Леша первым делом поедет к ней. Ведь знает, что к Свете я больше ни ногой, никогда в жизни. Что бы со мной ни случилось. А кроме них, у меня никого нет. Вернее, у меня уже никого нет. Раньше хотя бы они были...

— Мамуль, — зовет меня дочь, тяжело дыша. — Я не могу, мам. Прости. Но не могу. Ноги болят, — жалобно шепчет она.

Я останавливаюсь, посмотрев назад, опускаюсь на колени и вытираю слезы с лица Даши.

— Чуть-чуть осталось, родная. Еще чуточку потерпи, я тебя умоляю.

Не жду от нее ответа. Взяв на руки, продолжаю свой путь. Но всего лишь метров сто, не больше. Я вижу трассу, вижу, как проезжают машины одна за другой. Но сил ни на что нет.

Сейчас я чувствую себя отвратительно. Ситуация смахивает на сон. Когда видишь кошмары, пытаешься сбежать или же орать, чтобы тебе помогли, но ты не можешь не то чтобы шаг вперед сделать, голос пропадает.

Я останавливаюсь. Воздуха катастрофически не хватает, хоть я и на улице. Ставлю дочь на ноги и заглядываю в ее глаза. Я не готова ее отдать. Нет, я не смогу без нее жить.

— Пойдем, — Даша сама тянет меня, ускоряет шаг.

Наконец мы оказываемся у трассы. Я машу рукой, чтобы хоть кто-то остановился, но людям абсолютно на нас плевать. Господи... Такая темнота, несмотря на то, что уже утро. Почему все стали такими жестокими? Ведь рядом со мной находится маленькая девочка. Может, мы заблудились?! Может, нам нужна помощь?! И она нам действительно очень нужна! Я бы не смогла равнодушно пожать плечами и идти дальше, увидев женщину с ребенком на улице в такой холод. Тем более когда они в таком виде и буквально умоляют, чтобы хоть кто-то остановился, помог им.

Я глубоко вздыхаю, когда в паре метров от нас останавливается черный внедорожник. Из салона выходит высокий мужчина в черном костюме, оглядывает нас хмурым взглядом. Я иду к машине, снова взяв малышку за руку. Но черт меня дергает в последний момент обернуться и увидеть автомобиль мужа. Господи, он нас заметил.

Глава 6

Сама удивляюсь словам дочери. Мужчина одаривает нас каким-то злобным взглядом. И эта злость как бы не нам. Складывается впечатление, будто хочет помочь, но в то же время его что-то сдерживает.

— Садитесь, — рявкает он грубо, не сводя взгляда с машины Гончарова, которая буквально в двадцати метрах от нас.

В ту же секунду он открывает дверь, и я, не задумываясь, сажусь, крепко обнимая Дашку. Она обвивает мою шею и шепчет, как сильно любит меня.

Автомобиль трогается с места. Едет с бешеной скоростью. В крови течет адреналин, и мне абсолютно плевать сейчас на все. Мужчина явно не первый день за рулем. Но опять же мне становится неуютно, когда он бросает на нас короткие взгляды в зеркало заднего вида.

Он не спрашивает ничего. Лишь сжимает руль пальцами до побелевших костяшек. Я же трясусь. Да, замерзли мы с дочкой, пока бегали и иногда останавливались. Но в то же время по позвоночнику течет холодный пот. Это от страха. Нет, я не боюсь Гончарова. Мне страшно думать, что я могу остаться без дочери.

— Как тебя зовут, мелкая? — наконец подает голос наш спаситель, оборачиваясь всего на секунду, и снова устремляет свой взгляд на дорогу.

— Даша, — тихо отзывается малышка и задает ответный вопрос: — А тебя?

Мужчина медлит, явно не хочет отвечать. Но все же...

— Дядя. Просто дядя, — невесело усмехается. — Дорога будет долгой, кажется. За нами хвост. Избавиться от них будет не так легко, — обращается уже ко мне. — В бардачке, кроме воды, ничего нет. Ребенка уложи, может, заснет. И мне бы получить некоторые ответы.

— Она очень устала, — сняв с малышки шапку, глажу ее по волосам, затем целую в макушку. — Сейчас ляжет и будет спать. Да, родная? И спать мое солнышко будет спокойно, потому что папа нас не найдет. Договорились?

— Не найдет, — уверенно кивает дочь. — Потому что дядя нас спрячет.

Господи... Какая же жизнь странная штука. Родные предают, а чужие помогают, защищают. Почему мне кажется, что этот человек заслуживает уважения и доверия? От него не хочется бежать. А наоборот. Сесть и опустошить душу. Я уверена, что он выслушает меня до конца и даже не станет перебивать. Пусть взгляд у него суровый, но в глубине глаз чувствуется тоска.

Я снимаю с Даши куртку, потому что в салоне автомобиля тепло. Дочь ложится, кладет голову на мои колени. Я же укрываю ее живот верхней одеждой. И буквально через несколько минут ребенок засыпает. Вымоталась малышка.

В воздухе повисает напряженная тишина. Я оглядываюсь, но именно автомобиля Алексея не вижу. А этот мужчина тем временем сворачивает куда-то в лес. Действует уверенно, будто он здесь не впервые. Меня же пугает мысль, что мы можем застрять в снегу и не выбраться.

Наконец он тормозит спустя минут двадцать и, достав из бардачка бутылку воды и еще что-то небольшое, протягивает мне первое. А вторым оказывается телефон. Я не свожу взгляда и наблюдаю, как он вставляет в него симку и набирает чей-то номер. Но и краем глаза подмечаю, что смартфон он свой не трогает. Почему пользуется левым мобильником? Что это, черт возьми, значит?

— Не нужно волноваться, — будто прочитав мои мысли, выговаривает мужчина. — Мне нужно связаться с надежным человеком. К сожалению, я не тот, кто может вам помочь. И впутывать вас в еще большее дерьмо тоже не хочется. А это будет невозможно, если я отвезу вас к себе. В городе каждая собака за мной следит.

— Что происходит? И какой надежный человек? Я не понимаю... — жалобно всхлипываю, косясь на дочку. — Послушайте, мой муж влиятельный человек. У него свой бизнес, и многие его наверняка знают. Однако главой семьи и отцом он оказался хреновым. Не зря же мы сбежали от него. Если вы хотите отдать нас...

Знаю, что несу чушь, но хочется до него достучаться, что мы решили сбежать не ради кайфа.

— Хотел бы отдать, сделал бы это давно. Не позволил бы сесть в машину и не бежал бы как мышка от кошки. Не выдумывайте то, чего нет. Все будет хорошо, — заявив уверенным тоном, он подносит телефон к уху, покидает салон. — Доброе утро. Извини, что так не вовремя. Впрочем, я как всегда... — говорит в трубку.

Я не знаю, что думать. На самом деле меня убивают сомнения. Да, человеком он действительно кажется хорошим, однако я и мужа своего чуть ли не святым считала. Но уже вторые сутки проклинаю себя, что когда-то поверила ему. И в то же время понимаю, что, верни время назад, я бы вновь совершила ту ошибку. И пусть наше с дочерью будущее под знаком вопроса, все-таки есть плюс в моем выборе — Даши не было бы, не прими я несколько лет назад предложение Гончарова. Поэтому решаю не думать о прошлом, а смотреть вперед.

— Слушай, крайне необходима твоя помощь. Я тут женщину с ребенком вынужденно... — дальше не могу расслышать, хоть и очень хочется каждое слово анализировать. — Приезжай срочно. Я скажу адрес. Найдешь не сразу, но все же найдешь.

И опять эта напряженная тишина. Видимо, собеседник что-то говорит ему, а наш спасатель слушает внимательно. Мне бы хотелось его выражение лица увидеть, да только все еще темно. Да и сам он спиной ко мне стоит.

— Литвинов, мне некогда с тобой церемониться. Я почти сутки за рулем, устал как собака. Давай ты не будешь там орать? Поверь, я не кайфую от сложившейся ситуации. И да, задолбался везде цепляться за неприятности. И как бы это выглядело, оставь я женщину с малышкой у дороги на таком морозе? Ты бы поступил аналогично. Давай, прекращай мне лекции читать. Я жду.

Глава 7

Открутив крышку бутылки, я делаю несколько жадных глотков, понимая, что этого человека, кажется, впутываю в еще большие неприятности. Если он не может нам помочь, значит, сам действительно в беде. И думает он все же о нас. Если каждая собака за ним в городе следит, как выразился, то просто не хочет, чтобы нас с ним видели. Ибо на нас тоже наговорят черт пойми чего и мы будем интересовать тех собак больше, чем этот мужчина.

— Ребенок лет пяти, может, и больше, — доносится до меня. — Ты же вышел из дома? Мне ждать? Холодно охренеть как. Следить за мной будут по полной программе. Номер машины наверняка взяли. Поэтому их заберешь ты, а я постараюсь что-нибудь сделать. Тачку менять надо. Проблем по горло, еще одна в меня не влезет, — повисает короткая пауза. Мужчина курит, слушая своего собеседника. А потом швыряет окурок в сторону. — Давай, мы ждем.

Вырубив телефон, он пару минут не решается сесть в автомобиль.

— Простите, — говорю, когда человек возвращается в салон. — Я бы не хотела...

— Жизнь суровая штука, — усмехается мужчина, одарив меня пристальным взглядом. — Любого сюрприза можно ожидать. Все нормально.

Он откидывается на спинку сиденья, взяв свой смартфон. А через пару минут смотрит какое-то видео. Так, стоп! Это не видео, а больше смахивает на... Кхм... Будто за кем-то следит по камерам наблюдения. Вон кухня. А сейчас он гостиную рассматривает. Будто ищет кого-то. Спальня... Там женщина...

— Жена? — вылетает совсем неожиданно. Прикусываю язык, но уже поздно.

Мужчина слегка оборачивается. Смотрит так, будто совсем забыл о моем присутствии.

— Почти, — выдает он, блокируя экран мобильника. Бросает его в сторону.

Черт! Ну мне-то что, за кем он там наблюдал? Это на меня стресс так действует, что я вмешиваюсь не в свои дела?

Я прикрываю глаза и, кажется, проваливаюсь в сон. Просыпаюсь, почувствовав легкое прикосновение пальцев к своему плечу.

— За вами приехали, — слышу тихое.

— Я... Сейчас... Простите.

— Все в порядке. Но лучше вам поспешить. Как вас зовут?

— Настя, — шепчу, пытаясь разбудить дочку. — Дашуль, родная. Просыпайся.

Мужчина тем временем с горечью рассматривает мою дочь. Слегка улыбается, когда она сонно потирает лицо ладошками и смотрит на него во все глаза.

— Доброе утро, соня. Дядя успел по тебе соскучиться.

— Доброе утро, — отзывается малышка тоже с улыбкой, переводит взгляд на меня. — Мамуль...

— Все хорошо. Одевайся, — помогаю с курткой. — Вы не сказали, как вас зовут, — обращаюсь я к мужчине.

— Это не важно, — отводит он глаза от Даши. — За вами приехали, — с этими словами покидает салон автомобиля.

Мы с дочкой выходим следом. Второй мужчина что-то говорит нашему спасителю и в то же время открывает заднюю дверь, тем самым приглашая нас сесть. Выглядят оба так себе. Измученно, устало. Будто без сна несколько суток.

— Присмотри за ними, Эльмир. Муж ее показался знакомым, но не смог вспомнить, — слышу я снаружи.

— Больше не смей мне по такому поводу звонить. Мелисса, а теперь эта... Почему ты везде ищешь себе приключения?

— Эту Настей зовут, — наш спаситель снова курит. — За Мелиссой вообще глаз да глаз нужен. Заставь ее выбросить из головы лишние мысли. Ей нельзя этот город покидать. Мне пора...

— Как бы мне это сделать, интересно? Говорить напрямую нельзя, а намеки, мать твою, боком выходят. Все, давай, проваливай. Видеть тебя не хочу.

— А я прямо горю желанием смотреть на твою рожу самодовольную.

Господи, они как два школьника, близких друга, которые девушку не поделили. Но, несмотря ни на что, поддерживают друг друга.

— А вас как зовут? Тоже дядя? — Дашка наклоняется вперед, чтобы рассмотреть мужчину.

Этот темный, волосы густые, черные. У нашего спасателя они светлее были. И глаза у того, кажется, синеватыми показались.

— Дядя? — искренне удивляется мужчина за рулем. — Нет, меня Эльмиром зовут. А тебя?

— Даша. А маму Настя.

— Приятно познакомиться с вами, Даша и Настя.

Дочь задает детские вопросы, а Эльмир терпеливо отвечает. И при этом умудряется часто смеяться на некоторые слова ребенка.

Вздыхаю, понимая, что мы находимся в другом городе. Далеко от Леши. От мира, где он качает свои права. Да только я не намерена подчиняться ему. Этот человек стал настолько чужим для меня всего-то за несколько дней, будто мы вовсе не жили семь лет под одной крышей, не спали в одной кровати.

Как вспомню его лицо, так меня передергивает. Как Леша позволил себе так опуститься? Он упал не только в моих глазах, но и в глазах нашей дочери, которая, оказывается, видела, как ее отец ударил меня.

— Куда мы едем? — тихо спрашиваю я, замечая, как мужчина сворачивает в тихий переулок.

— Ко мне, — невозмутимо отвечает Эльмир. — Даш, а ты в бассейне плавала? Любишь воду? Знаешь, в моем доме времени у тебя не будет скучать.

— А во дворе есть качели? Я люблю качели. И мама любит, — воодушевленно говорит дочь.

— И качели есть, — снова смеется мужчина.

— Значит, и дети у тебя есть?

Вот тут повисает пауза. Эльмир оборачивается к нам с улыбкой на лице.

— Нет, детей у меня нет.

Больше эту тема не открываем. Если уж он построил детскую площадку, значит, скоро и детишки у него родятся. Интересно, Эльмир женат? Но почему-то я чувствую, что нет. Потому что никакая женщина не позволила бы привести чужую, так еще и с ребенком, в свой дом. Однако, видимо, есть у него такие планы, как построить семью.

Автомобиль тормозит у высоких ворот, которые сразу же распахиваются как по команде. Двое огромных мужчин во дворе. Я так понимаю, это охранники. Такие и у нас были. И как хорошо, что они отсутствовали сегодня. Если Леша их сам не отпускал и они устроили себе отгул, то достанется им от Гончарова по полной программе.

Эльмир открывает дверь своего внедорожника, помогает нам выйти. Указывает в сторону дома, где нас уже ждет женщина с широкой улыбкой на лице.

Глава 8

— Мам, а можно мы останемся тут навсегда? — Дашка смотрит на меня умоляющим взглядом, я же не знаю, что ей ответить.

Меня начинает трясти от мысли, что мы можем вернуться в дом Леши. Насильно. Он способен на все, и я уверена, что мой все еще муж не станет сидеть сложа руки и ждать, когда я появлюсь сама. Гончаров уже ищет меня. Без сомнений. И планирует, какой бы мне удар нанести, чтобы я подчинялась ему по полной программе.

Страх убивает, уничтожает. Заставляет сердце колотиться в груди. Но у меня другого выбора нет. Кроме как надеяться на лучшее. Верить в лучшее!

Ближе к вечеру мы выходим во двор. Охранники не сводят с нас взгляда. Куда бы мы ни шли, следуют за нами. Будто нас могут выкрасть прямо отсюда, с заднего двора, где мы гуляем с дочкой.

Даша воодушевленно задает мне вопросы. Я отвечаю на них, но мысли мои далеки от реальности. Знаю, что не время мечтать, но почему-то я представляю перед собой ту картину, как уезжаю далеко из этого города вместе с дочерью. Туда, где Гончаров нас никогда не сможет найти.

В носу нестерпимо щиплет. И я понятия не имею почему. Никогда не позволяла себе показывать слабость, но сейчас мне как воздух необходим человек, с которым можно сесть и нормально, по-человечески поговорить. Мне Катьке хотя бы позвонить, однако я не хочу этого делать, не посоветовавшись с Эльмиром. Он мне категорически запретил выходить с кем бы то ни было на связь, если не хочу спалить себя и свое местоположение.

Я, конечно, не буду этого делать без его разрешения. Ибо на хрен я в таком случае бежала от мужа? Чтобы через день он нашел меня по моей же глупости и...

— Мам, — дочь дергает меня за руку. — Мам, что с тобой? — в голосе малышки чувствуется волнение. — Я тебя который раз зову.

— Прости, задумалась немного, — отвечаю, с трудом сглатывая подступивший к горлу колючий ком. — Не замерзла? Пойдем в дом?

— Пойдем, — с улыбкой соглашается дочь и бежит в противоположную сторону, что-то спрашивая у одного из охранников.

Едва мы успеваем снять свои куртки, как я вижу Эльмира, выходящего из кабинета с бумагой в руке. Как он объяснил мне час назад, это его рабочее место. И если я захочу поговорить, но нигде его не найду, вероятно, он именно тут, и мне следует прийти сюда.

Наши взгляды на секунду встречаются. Его — хмурый, мой — полный надежды и веры, что он сможет помочь мне избавиться от мужа. Мужчина кивает мне и слегка улыбается, тем самым дает понять, что все в порядке.

— Ну что, нагулялись? — спрашивает он у Даши.

— Да! У тебя такой красивый двор! И качели классные!

— Знаешь, а в твоей комнате есть кое-что еще красивее, — загадочно тянет Эльмир, подмигивая моей девочке. — Беги к себе. Только осторожнее по лестнице поднимайся. А мы тут с мамой твоей поговорим. Договорились?

— Конечно! — дочь смотрит на меня, будто спрашивая, разрешаю ли я ей уходить. На что я одобрительно киваю.

— Евсения Григорьевна, присмотрите за Дашей, — командует мужчина. — А ты, Настя, пойдем в мой кабинет. Нам есть что с тобой обсудить.

На самом деле тон не такой строгий, но немного деловой. Мне даже становится чуточку тревожно, однако я быстро беру себя в руки. Будь плохие новости, я бы уже узнала, верно?

— Я начинаю волноваться, — еле слышно произношу, присаживаясь в кресло напротив огромного стола Эльмира. — Не пугай меня, пожалуйста.

— Алексей Игоревич Гончаров — твой муж, — начинает он, и на меня настолько сильно действует это имя, что я неосознанно повышаю голос, даже обрываю мужчину:

— Я помню, как зовут моего мужа.

— Да я и не сомневаюсь, — усмехается он, устало потирая лицо ладонью. — А с Николаем Ивановичем ты знакома? Тараторин который, — голос вкрадчивый, взгляд прищуренный.

— Лучший друг моего мужа, — вздыхаю, вспоминая лицо того мужчины. Я всегда говорила Алексею, что не стоит с ним дружить. Ну не нравились мне глаза того кобеля... Не нравилось, как он на меня смотрел.

— А неплохо так сошлись, — хмыкает Эльмир, отодвигая в сторону компьютер, на экране которого что-то разглядывал буквально минуту назад. — Короче, Настя, я связался с Колей. Мужик он, конечно, не айс, но все же... Выручает, когда нужна важная информация. Так вот... Твой муж подал на развод. Тут дело тонкое... И хрупкое... Ты сбежала вместе с ребенком, какие бы там причины ни были. Скрываешь дочь от отца. И этот факт может сыграть против тебя в суде. Тебе выйти с ним на связь нужно.

Меня бросает в дрожь. Выламываю себе пальцы, не соображая, что делать дальше, как быть. Ведь Эльмир прав. И Леша, естественно, вытащит каждую карту из рукава, будет играть по-крупному. Лишь бы больнее мне сделать и Дашку отнять.

— Я не настаиваю, но...

— Да, я хочу ему позвонить, — несмело шепчу я. Поднимая взгляд, я встречаюсь с темными глазами Эльмира. И в них я отчетливо вижу, что он действительно волнуется за меня.

— Хорошо, — он протягивает мне маленький телефон очень старой модели. Точно такой же, какой вытащил из бардачка тот мужчина, который нас там, на дороге, не оставил. — Номер помнишь?

— Помню, — киваю, нажимая на цифры трясущимися пальцами. Ставлю на громкую связь и жду, когда муж примет звонок. Однако он не спешит отвечать. — Черт!

Набираю еще раз, но в этот раз Леша не заставляет себя долго ждать.

— Да, — от грубого и слишком резкого ответа я буквально подпрыгиваю на месте.

— Леш, — шепчу я не своим голосом и опять вздрагиваю, потому что муж начинает орать:

— Ах ты дрянь! Ах ты тварь такая! Сама укатила со своим любовником, так еще и дочь мою увезла?! Ты знаешь, что тебя ждет?! Я на развод подал! Через неделю обязательно встретимся с тобой в суде. И вот тогда ты хрен получишь Дашу!

Глава 9

Обняв себя за плечи, я смотрю из окна. Наблюдаю за Эльмиром. Вот он стоит у машины, что-то указывает своим охранникам и водителю. Что-то бурно обсуждают. Будто почувствовав, что я наблюдаю за ним, он поднимает голову, и наши взгляды всего не секундочку встречаются. Но я быстро поправляю шторку и отхожу в сторону. Щеки начинают гореть от стыда. Складывается такое впечатление, что я сделала что-то очень плохое и была поймана с поличными.

Я каждый день благодарю бога. За то, что на моем пути встретились такие люди. Тот мужчина, который не оставил нас на дороге. И Эльмир, который заботится о нас столько времени. Дашка привязалась к нему сильно. Не хочет засыпать, пока не увидит своего героя, как выражается сама.

Но с каждым прожитым в этом доме днем я все сильнее смущаюсь. Потому что это неправильно. Ведь мы чужие для Эльмира люди, он вообще не обязан тратить на нас столько времени. Столь драгоценного времени! Однако его это, кажется, вовсе не смущает. Потому что он ведет себя так, будто мы его настоящая семья. Каждый день с подарками для Даши, иногда даже для меня. Балует нас сильно.

Я чувствую себя такой слабой. Ни на что не способной. Литвинов даже с Катей связываться запретил. Сказал, что каждое слово, каждый человек может пойти против нас в суде. Я трясусь так, будто на улице под снегом обнаженная стою. На самом деле мне не холодно — мне страшно. Потому что черт знает, что задумал Гончаров. Он сделает все необходимое, чтобы я осталась без дочери. Даша пару раз выходила с ним на связь. Он буквально угрожал ей, что заберет ее и не позволит со мной видеться. Бестолковый такой, каким-то странным стал Леша. Дочка уже боится его. В те дни не может спать спокойно, когда с ним разговаривает. Плачет, просит, чтобы я не оставляла ее. Но я не могу не звонить. Потому что опять же... Все будет играть против нас с дочерью. Я боюсь ее потерять. Мне самой очень даже страшно! Одна мысль, что я буду лежать в кровати без своей малышки, убивает меня.

— Насть, — слышу я за дверью голос Эльмира. — Зайти можно?

— Конечно, — отвечаю на автомате, всматриваясь в наручные часы. Буквально через пару часов состоится суд. День, который будет для меня самым страшным. Или же наоборот, что маловероятно.

— Почему опять такая кислая? — спрашивает в лоб, оказавшись в комнате. — Насть, вот только давай без депрессняка? Нет, я понимаю тебя. Честно. Но и убивать себя не вариант, сечешь, о чем я? Сядь, мне нужны от тебя некоторые ответы, — кивает он на диван.

— Ты что-то разузнал? Пожалуйста, Эльмир, говори все как есть. Не скрывай ничего. Пусть будет больно, зато я не буду мечтать, ждать чего-то хорошего.

— Я никогда не вру, — говорит он, но следом слегка улыбается. — Ну почти никогда. Сейчас точно не стану. Потому что тема серьезная. Короче, Насть, какие у тебя отношения с той нянькой? Вроде бы ты говорила, что она еще и по дому помогала тебе.

При одном упоминании той женщины по телу пробегает мороз. Становится холодно и тошно одновременно. Плохое предчувствие, словно острые иглы, проникает в кожу. Предательница! От нее я чего угодно уже жду.

— Что она? Показания против меня даст, да? Черт! — нервно усмехаюсь я, борясь со слезами. Не хочу плакать и показаться истеричкой. Но меня действительно начинает трясти не на шутку.

— Да, и не только она, Насть. Твоя сестренка в первую очередь. С ней я сам справлюсь. Уже знаю как. Попалась она на мой крючок, от которого вряд ли в ближайшее время сможет избавиться. Но там есть еще кое-кто, чье имя я раздобыть не смог. Ты уверена, что это не твоя подруга? Или тот мужик, который помог вам сбежать?

Нет, я не думаю, что водитель даст показания против нас. Не знаю почему, но насчет него я уверена. Возможно, ошибаюсь. А Катя... Ну зачем ей все это надо?

— Предлагаешь выйти с ней на связь? — догадываюсь я. — И сразу же наехать. Только так Катя признается, если это действительно она. Иначе...

— Именно, Настя. Держи мобильник. Поставь на громкую связь. Все телефонные разговоры автоматически записываются. Чем больше информации она выдаст, тем для нас лучше.

Наверное, я никогда так сильно не переживала, как переживаю сейчас. Мне искренне хочется, чтобы моя подруга была чиста, ни к чему не причастна. Иначе я почувствую себя отвергнутой. Судьба у меня такая... Все, кому я помогала, кого поддерживала в сложные времена, сейчас идут против меня. Кто-то дает показания, кто-то наговаривает ерунду... Чтобы угодить моему мужу. Да только карма есть — я в это верю. Но и совесть, Господи, хорошая штука. Как они потом жить будут? Неужели ничего внутри не шевельнется, когда вспомнят меня?

Дрожащими пальцами набираю номер подруги. Останавливаюсь, вспоминаю и сразу нажимаю на цифры. От волнения голова ничего не соображает. Пробегаю глазами по экрану — вроде бы правильно набрала. Подношу мобильник к уху. Рука дрожит, а сердце бьется как сумасшедшее.

Длинные гудки действуют на оголенные нервы. Я дрожу, зубы стучат. Эльмир сжимает мою руку, как бы успокаивая. Я сейчас настолько чувствительна, что легкое касание теплых пальцев заставляет вздрогнуть.

— Успокойся, — хрипло выдает он. — Соберись. Ты должна быть сильной. Ради Даши.

— Да, алло, — доносится из трубки мягкий голос подруги. Не успеваю я ответить Эльмиру. Втянув носом в легкие побольше воздуха, зажмуриваюсь. — Алло, я вас слушаю.

— Катя, — наконец выдавливаю из себя.

Как бы я ни хотела быть с ней категорична, однако ее имя выходит из меня злобно. Все-таки есть внутри маленькая надежда, что, возможно, подруга действительно ни в чем не виновата. И вот тогда совесть будет убивать меня, и наши отношения никогда не станут прежними. Потому что доверия, получается, между нами нет от слова совсем.

То, что Катя узнала мой голос и не ответила, уже доказательство, наверное. Будь она не причастна, то сразу же начала расспрашивать, куда я пропала. Однако она это делает слишком поздно.

— Настюш... — после длительной паузы. — Настен, ты где, а? Почему на связь столько времени не выходишь? Я тут чуть с ума не сошла...

Глава 10

Мне сейчас хочется кричать, чтобы он отпустил меня. Но тогда Даша испугается еще больше. Поэтому я всего лишь сжимаю челюсти и, пробормотав пару крепких слов сквозь стиснутые зубы, смотрю в упор в темные глаза мужа. Пусть не думает, что я его боюсь. Потому что я не боюсь. Но страшно остаться без дочери.

— Зря ты пошла против меня, Настя, — рычит он мне в лицо. — Очень зря. Сегодня мы поставим точку в нашем браке. И если думаешь, что дочь я тебе отдам, то сильно ошибаешься.

— Зачем она тебе, Леш? Ты столько грязи на меня вывалил. Господи, ты мне изменил, но в итоге я оказалась предательницей. Почему, скажи? Тебе Дашка не нужна. Ты ею не интересовался, когда она в больнице лежала. А сейчас что изменилось? Не лучше ли... Ну пусть не друзьями, но хотя бы по-человечески разойтись?

— Ты должна была слушаться меня. Знаешь ведь: я делаю все необходимое, чтобы человек, который встал на моем пути, перечил мне, в итоге меня же умолял. За столько лет совместной жизни ты не смогла вбить себе в голову такую элементарную вещь. А теперь стоишь передо мной такая дерзкая, гордая... И думаешь, что я прощу тебе твои косяки? А хрена с два, Настюш.

Я знаю его достаточно хорошо. И да, он прав. Ненавидит, когда ему кто-либо перечит. Но выше моих сил остаться с человеком под одной крышей, который переспал с моей же сестрой. Не знаю, что там наговорила Леше Светка, что он так озверел. Однако она профессионально сумела его убедить в моей неверности. Интересно, чего она добилась, разгромив наш брак? Что получила взамен?

— Леш, а ведь ты пожалеешь, — шепчу я, сжимая его запястье, чтобы он хоть чуток смягчился. — Рано или поздно все встанет на свои места. Ты узнаешь правду. Узнаешь, что я ни разу не лгала тебе, не смотрела налево. Для меня всегда был лишь ты и наша дочь. Наш брак, в конце концов. А ведь до недавних пор все было замечательно. После того как моя сестра начала... — сбавляю тон, дабы Дашка не услышала. — Начала ноги раздвигать перед тобой. Тебе она так сильно понравилась? Я же не стала вам мешать. Так вот иди к ней и продолжайте заниматься тем, чем занимались, когда я вас застала в одной постели. Всю жизнь кайфуйте! Но меня с Дашей не трогайте, прошу вас.

Алексей криво усмехается, отпускает мою руку.

— На хрен мне твоя сестра сдалась? Она всего лишь успокаивала, когда хреново было. И деньги получала. То есть ты поняла, что она для меня значит. Насть, — муж касается пальцами моего подбородка, поднимает. Заставляет смотреть в глаза. — Я дам тебе последний шанс. Сейчас мы зайдем внутрь, — кивает в сторону здания. — Ты скажешь судье, что не хочешь разводиться. И мы вернемся домой, продолжим жить как ни в чем не бывало. А если нет... А если ты не согласна, Настюша, то имей в виду: судья — мой человек. Органы опеки уже тут как и свидетели, которые, естественно, дадут показания против тебя. Поверь моим словам, женушка, я «от» и «до» знаю, что произойдет на судебном заседании. Ты при любом раскладе проиграешь. Даша поедет со мной, ты одна вернешься в свой курятник. Так что подумай хорошенько. У тебя ровно две минуты.

Я качаю головой, не веря словам мужа. Он что, под кайфом? Ненормальный, что ли, Господи?! Жить после его измены вместе? Забить на то, что он переспал с моей сестрой? Так еще и гордо заявляет, что пользовался ее услугами и платил ей за это деньги. Кретин! Сукин сын, черт его раздери!

— Жить как ни в чем не бывало, — парирую я. — Ты пойдешь «делать» других баб. А потом вернешься домой, будешь обвинять меня в измене и бить за то, чего я не делала? Кстати, а зачем я тебе? У меня же, судя по твоим словам, любовник есть. Или уже дошло до тебя, что ты был не прав?

Дочь тянет меня за руку, что-то говорит. Но меня передергивает от того, как Леша смотрит на меня. Самодовольный такой, уверенный в себе и своих силах. Действительно, зачем я ему? Я же предатель! Я же променяла его на другого. А теперь он готов принять меня? Боже, что за лицемерие?

— Да или нет, Настя?

— Нет, конечно же, — чеканю я, делая шаг назад. — Лучше я сдохну, чем к тебе вернусь!

В суде настолько душно, что хочется скорее покинуть этот зал. Дашку забрала женщина из органов опеки. Дочка плакала так, что у меня сердце замирало. Успокоить получилось с огромным трудом. Она будто чувствует, что ее отец заберет к себе. Хотя... Малышка ведь слышала наш разговор. Девочка она у меня умная и сразу слова Леши разложила по полочкам.

Судья задает мне вопросы, но ответы мои, можно сказать, не слушает. Я, конечно, знала, что Гончаров постарается, чтобы все пошло против меня. Но не могла представить, что он и судью подкупит.

Мужчина лет сорока пяти косится на меня, а потом переводит взгляд на Алексея, который опять же хитро ухмыляется. Он не сводит с меня своих черных глаз. Будто ими говорит: «Я же тебе говорил! Предупреждал! Надо было слушаться!»

Меня обвиняют не только в неверности мужу. Так еще и в том, что я била дочь. Собственную дочь, над которой я трясусь столько лет и которую никому!.. Никому в этой жизни не позволяла обидеть. Она же моя душа! Она мое сердце! Она единственный человек, ради которого я готова в любой момент душу дьяволу продать. Почему я должна поднимать на нее руку? Как не стыдно обвинять человека в том, чего он не делал?

Настя, ты будто с луны свалилась. Совесть и Гончаров вообще никак не связывается. У Леши ее нет. Как и у тех, кто находится в этом помещении и дает против меня показания.

И это не только моя сестра. Моя, будь она неладна, сестра, которая сейчас утверждает, что я разговаривала со своим любовником при ней и договаривалась о встрече. Которая утверждает, что я несколько раз била Дашу. А она, оказывается, заступалась за мою дочь и пыталась вырвать ее из моих рук.

"Настя, когда ты успела превратиться в такого зверя?" — задаю я себе этот вопрос много раз. Но ответа я так и не нахожу.

Моя подруга... Катюша. Ну ты-то как так? Ради чего? Свету поняла — ей денег было мало, и она полезла в трусы к моему мужу. А ты? Неужели ты тоже?

Глава 11

Света опускает взгляд на свои ноги. В воздухе виснет напряженная тишина. Я делаю шаг назад, зажмуриваюсь. Пытаюсь привести дыхание в норму.

Нет, но успокоиться никак не получается. Потому что перед глазами встает картина, где Даша плачет. В ушах звенит: «Мама, мамочка! Не уходи». Мое сердце не выдержит. Я уже скучаю по дочери, хочу быть с ней рядом. Но я лишилась своей малышки из-за таких неблагодарных зверей, как Света. Моя родная сестра, черт бы ее побрал! Хотя... Я уже начинаю сомневаться, что она мне действительно кровная.

— Я не думала, что дойдет до такого, — спокойно заявляет она. — Честно. Вообще даже не представляла, что ты пойдешь до последнего. Вернулась бы ты лучше домой, к своему мужу, Настена.

— Что, прости?! Да у вас реально крыша съехала! Ты специально злишь меня? Специально на эмоции выводишь, Света? Ты переспала с моим мужем! С моим, черт тебя дери, мужем! С мужем своей же сестры! — повышаю я голос.

— Не ори. Люди смотрят.

— Да пусть смотрят люди! Что, стыдно стало? Да только я сомневаюсь, что в тебе есть хотя бы чуточку совести! Господи... Нет, на самом деле ты молодец. Честное слово. Пользуешься людьми, хорошо им на мозги капаешь. Да только не пойму я... Почему Леша? Он же твой родственник. У него жена была, дочь... Ты — причина развала моей семьи.

— Нет, дорогая, — перебивает мою речь. — Я, считай, спасла тебя. Иначе он стал бы бить тебя...

— Прекрати! — кричу в ответ. — Прекрати! Закрой свой рот! Он руку поднимал, потому что ты ему чушь несла про меня! Потому что убедила его, что я изменяю ему! Но это не так, и ты это прекрасно знаешь!

— Ты и на Катю иди наори тогда. Тут не только я виновата. Она тоже была в суде и дала показания против тебя.

Я закипаю. От обиды, боли, разочарования. Ненавижу этих людей... Людей, которые вели себя так, будто понимали меня, поддерживали, а на самом деле яму мне копали за моей спиной! Ненавижу эту жизнь, где нет справедливости! Где нет моей Даши. Моей малышки...

Прохожие странно смотрят на нас. Ну, естественно. Мы посреди улицы выясняем отношения, не обращая внимания на людей.

«Бесстыжие женщины», — наверняка называет нас каждый проходящий мимо человек.

Я не такая. Я умела контролировать свои эмоции до недавних пор, однако сейчас никак не получается. Не могу я взять себя в руки, успокоиться. Утро вечера мудрее, как говорится. Уехать бы отсюда и немного остыть. Но сейчас, когда передо мной стоит моя двуличная сестра, я хочу прикончить каждого, кто стал причиной моей разлуки с дочерью.

— Она мне никто, — напоминаю я срывающимся голосом. — Ты же...

У меня настоящая истерика. И злость такой степени, что я просто трясусь.

— Вернись к нему... — как ни в чем не бывало повторяет Света.

— Зачем? — подыгрываю ей. — Так он же по ночам ко мне будет приходить. И вонять будет твоими духами. Думаешь, сможешь потом с ним встречаться? Нет, не сможешь. Я его прямо во сне прикончу. А потом стану вдовой, и все его состояние достанется мне. Кстати, я не упущу своего шанса и обязательно найму киллера, чтобы тебя следом за Лешей отправить. Да, реально. Ты права. Мне надо возвращаться к Гончарову. Хороший я план придумала.

В этот раз сестра отшатывается. Мне кажется, она поверила моим словам, от чего мне истерически смеяться хочется.

— В любом случае ты проиграла, Настя. Всегда хвасталась своей семьей. А меня ругала, что я каждый день мужчин меняю. Ну где же теперь твой муж? Где дочь? Ты теперь такой же станешь.

— Я никогда не продам свое тело за деньги, — зло цежу я, отталкивая от себя Свету. — Клянусь, я с тобой еще разберусь. Иди к чертовой матери! Иди, пока не убила тебя! Не говори ни слова!

Я разворачиваюсь и шагаю вперед. Слезы застилают глаза. Вытираю лицо, шмыгаю носом. Не успеваю даже пяти шагов сделать, как слышу визг шин. Сначала мне кажется, что это сестра уехала. Как-то само собой, неосознанно оборачиваюсь.

Но это не Света. Она так и стоит на месте, что-то ищет в своей сумочке. Это Эльмир. Он выходит из своего внедорожника и ровной походкой идет в мою сторону. Я замечаю, как сестра поднимает глаза и застывает, не сводит с нас взгляда, когда Литвинов, остановившись напротив, вытирает слезы с моего лица и прижимает меня к себе.

— Все будет хорошо, — хриплым шепотом обещает он. — Клянусь, мы вернем Дашу.

— Он ее забрал! Он хотел, чтобы я не разводилась и приняла его предложение вернуться к нему, но я этого не сделала. Вот и лишилась дочери, Эльмир. Я без нее не смогу, — обнимаю его в ответ. — Пожалуйста, сделай что-нибудь.

— Дай мне немного времени. Я все решу. Успокойся, и пойдем в машину. Нам есть о чем поговорить.

Эльмир отстраняется, сжимает мою ладонь своей. Так тепло на душе становится. Чувствую себя в безопасности и верю каждому его слову. Сама не понимаю, откуда у меня такая уверенность, что он действительно справится с моими проблемами и вернет мне дочь.

— Ну вот. А потом говоришь, что нет у тебя любовника. Есть он, оказывается. И гораздо круче, чем Леша, — говорит в лицо Эльмиру Света, хоть и бросает слова мне.

Ответить я не успеваю. Потому что Литвинов реагирует быстрее.

— Ты пасть свою заткни и лучше не говори необдуманных слов, иначе завтра будешь умолять своего Гончарова, чтобы он тебя на работу взял. Поверь, он с удовольствием тебе откажет, несмотря на сделанное для него «добро» с твоей стороны. К твоему сожалению, ему плевать на всех. Даже на тех, кто его на ноги ставил и помог подняться в бизнесе. И вот сидит на своем престоле и считает себя самым лучшим, умным и непобедимым. Однако скоро я разрушу его самоуверенность. А твою — в первую очередь. Кстати, по щелчку пальцев, можно сказать. Ты проверь, не звонил ли тебе твой босс.

Мне кажется или Света действительно теряется? Даже в телефон пялится и моментально бледнеет. Поднимает взгляд на Эльмира, распахивает свои глазищи.

— Вы...

— Я, — довольно улыбается Литвинов. — Пойдем, Настя. Не будем отнимать у этой дамочки ее драгоценное время. Ей еще работу искать.

Глава 12

Наверное, я сошла с ума, раз сижу рядом с Эльмиром в салоне его автомобиля, положив голову на его плечо. А еще... Он сжимает мою руку. Я затрудняюсь понять, что сейчас чувствую. Облегчение? Нет, конечно. О каком облегчении может идти речь, если у меня отняли дочь и только бог знает, когда Леше стукнет в голову показать мне мою малышку? Но да, некая доля расслабленности все-таки есть. Во-первых, Эльмир находится рядом, и я уверена, что он поможет мне. Во-вторых, моя сестренка поняла, что не стоило со мной так поступать. И Литвинов прав в еще одном: Гончаров не тот, кто даст Свете работу в собственной компании, если она ему уже не нужна. А она ему точно не нужна. Все, что от нее хотел, то есть показания, он получил.

Но, быть может, мой бывший муж все-таки что-то чувствует к ней, раз плюнул на свою семью и залез в ее кровать. Переспал с ней. С сестрой своей жены. И, возможно, устроит ее пусть не в свой офис, но к друзьям уж точно.

— Ее никуда не возьмут, — говорит Эльмир, будто прочитав мои мысли.

Я поднимаю заплаканные глаза и смотрю на него. Будь это другой человек и совсем иная ситуация, я бы наорала, что у него нет сердца, если лишил человека права устроиться на работу и зарабатывать деньги на хлеб. Однако сейчас я киваю и взглядом благодарю за помощь и поддержку. За то, что он рядом.

— Она не была такой... Нет, то, что моя сестра никогда не задумывалась над серьезными отношениями, я, конечно же, прекрасно знала. Но чтобы она опустилась до такого... Черт! Эльмир, понимаешь, я не могу понять... Разве нельзя строить отношения с человеком, у которого нет семьи? Ладно, тебе понравился чужой муж. Но муж родной сестры... В голове не укладывается.

— Тебе жаль, что так вышло с Гончаровым? — выгибает он бровь и при этом сканирует меня задумчивым и очень серьезным взглядом. — Жаль, что вы развелись?

— Нет, конечно, — усмехаюсь, качая головой. — Я безумно рада, что все так сложилось и что я увидела его истинное лицо. У нас все было слишком напряженно последнее время. Постоянно ссорились. Он мало появлялся дома, а когда в полночь объявлялся, так начинал орать, какая я плохая мать и жена...

— Неудивительно. И надеюсь, ты уже понимаешь, почему он так поступал. У него, конечно, есть голова на плечах. Да только она пустая или же безмозглая, если по одному взгляду своей жены не понимал, что она говорит правду. Верил какой-то потаскушке. Я тоже однажды облажался. Но тогда был еще юным. А сейчас, когда проживаешь четвертый десяток лет, такое невозможно. Насть, кажется, я начинаю привязываться к тебе. А в таком случае я вряд ли тебя кому-то отдам. Имей в виду.

Я, конечно, неоднократно была свидетелем прямолинейности Эльмира, но чтобы до такой степени... Мне так и хочется прокричать: не привязывайся! Не нужно! Потому что это сплошная боль... Влюбиться в человека, посвятить ему несколько лет своей жизни, а потом разочароваться. Как это случилось с Лешей. Он меня не то чтобы разочаровал, он меня унизил, растоптал. Он меня полностью уничтожил.

Ожидала ли я такого от него? Вообще нет! Ни в коем случае! Да, у нас были ссоры, но я тупо верила бы в его верность, не застань их со Светой вместе. Даже если были бы подозрения, да только чтобы с моей сестрой...

Мы едем в компанию в абсолютной тишине. Эльмир не позволяет поднимать голову, которую я положила на его плечо. И сам обнимает так крепко, будто я готовлюсь сбежать от него.

Его дыхание такое частое, и сердцебиение точно такое же. А иногда чувствую, как он втягивает носом воздух. Явно вдыхает аромат моих волос. Нет, это безумие. Я не готова принять в свою жизнь другого мужчину. Тем более сейчас, когда я только развелась с мужем.

— Моя компания, — слышу хриплое, когда машина останавливается. — Теперь ты будешь здесь работать, если не против, конечно.

Я поднимаю голову и оглядываюсь. Эльмир покидает салон и открывает дверь с моей стороны, протягивает ладонь, которую я сразу же сжимаю. Выхожу из машины и как зачарованная пялюсь на огромное стеклянное здание.

— С удовольствием. Не могу же я отказаться от такого предложения. Тем более сейчас, когда мне как воздух нужна работа и деньги, чтобы вернуть дочь.

Дочь я вряд ли верну, даже будь у меня крутая должность. При любом раскладе Гончаров выиграет любое дело с помощью своего бабла и связей. Но попробовать стоит, в конце концов. И научиться самостоятельно стоять на ногах.

Боже... Слезы огромной тяжестью застревают в области груди. Мне бы оказаться в своей комнате, закрыться там и поплакать. Хотя бы чуточку таким образом опустошить душу. Я дико скучаю по дочери. Что она там делает? Надеюсь, Леша ее не обижает. Не орет и не угрожает. Дашка наверняка отказывается от еды. Она снова заболеет. Есть окончательно перестанет. Господи, дай мне сил.

— Садись, — указывает на диван Литвинов. Его кабинет такой просторный. Весь в темных тонах. — В первую очередь возьми вот это, — он открывает шкаф и достает оттуда небольшую коробочку. — Еще вчера купил, но не было времени отдать. Это чтобы с дочерью смогла говорить. Да и со мной тоже.

Мужчина не скрывает своей улыбки. Мне кажется, что сейчас, когда я уже свободная, не имеющая никаких связей с мужем женщина, Эльмир обращается со мной более уверенно.

— Сколько ты еще будешь меня смущать? — усмехаюсь. — Мы столько времени жили у тебя. Ты нас кормил, дал все необходимое. А сейчас работа. Спасибо, Эльмир, огромное. Я ценю. И безумно рада, что встретила тебя на своем пути. Наверное, я должна того мужчину... поблагодарить. Эльмир, я не хочу уже всего этого... — киваю на коробочку, где находится телефон. — Мне стыдно.

Литвинов хмурится, одаривает меня недовольным взглядом. Забирает подарок, обходит стол и садится рядом со мной.

— Я не хочу, чтобы между нами было вот это все, — он разводит руками. — Стеснения, смущения... Я вообще откровенный человек и безумно хочу, чтобы ты была такой же. По крайней мере, со мной, Настя.

— Да я и так максимально откровенна, — возмущаюсь. — Просто... Я не привыкла к такому отношению. Ты же как бы чужой для меня человек.

Глава 13

То ли я нервничала из-за предстоящей встречи с дочерью, то ли из-за того, что сегодня впервые я тоже присутствовала на совещании по команде Эльмира. Дома он может быть максимально ласковым, мягким и добреньким, но в офисе Литвинов очень строгий и временами чересчур злой босс. Вон как смотрит на меня. Злится, потому что я решила поехать сегодня в ресторан, куда приведет мою дочь нянька, одна.

Я, конечно, понимаю, что он волнуется, но я уже несколько недель как езжу с человеком, который пусть издалека, но присматривает за мной по приказу Эльмира. До сегодняшнего дня ничего плохо не происходило. Если за последний месяц я увидела дочь раз десять, то Лешу всего два и на несколько минут. В первый раз он снова угрожал мне, не отрицаю, но потом он вел себя так, будто мы чужие для него люди.

Странно. На совещании я мысленно молилась богу, чтобы эта пытка скорее закончилась. Но продлилась она целых три часа. Эти часы как вода текут, когда я нахожусь с дочерью. Едва мы успеваем поболтать, как нянька говорит, что им пора возвращаться домой. Странная она женщина. Лицо постоянно безэмоциональное, глаза стеклянные. Не поймешь, ненавидит тебя или наоборот. Но по словам Даши она нормальный человек и не обижает ее.

— Ну что, Мелисс, когда вы решили улетать? — спрашиваю у подруги. Эта девушка стала мне очень близкой за то время, которое я работаю тут, в офисе Литвинова. Ну и Аня есть, да только с ней мы не так уж близки.

— Вот жду. Должны сообщить, — до меня доносится недовольное ворчание подруги из трубки. — Вы же приедете?

— Ну, конечно. Ближе к вечеру, а еще рано утром. Ты дождись нас. Надо же нам нормально попрощаться.

Мелисса что-то бормочет, а потом вздыхает. Слышится детский плач, и подруга, попросив прощения и пообещав, что чуть позже позвонит, отключается.

Я смотрю на часы. Ровно через пятьдесят минут я должна быть на месте. Но я, естественно, поеду чуть раньше, чтобы не терять столь драгоценное время. Надеюсь, нянька Дашу тоже чуть раньше приведет. Но вряд ли... Она будто сидит где-то неподалеку и засекает. Уж очень старается, чтобы прийти именно в пятнадцать ноль-ноль.

— Ты трясешься, — замечает Эльмир.

Чувствую, как он касается моей руки, сжимает ее. И стал он это делать очень часто, даже при людях. А последние две недели вообще странно себя ведет. Уж очень много времени он мне уделяет. Пару раз сходили с ним в ресторан ужинать. А еще в кино. Возможно, таким образом он пытается отвлечь меня от плохих мыслей. Я себе места найти не могу, ночами нормально не сплю. Потому что думаю о Даше, дико скучаю по ней и просто схожу с ума.

— Ерунда, — отмахиваюсь. — На нас смотрят, Эльмир, — я оглядываюсь. — Прекрати. Не хочу, чтобы сплетни...

— Тебе должно быть все равно, — обрывает он меня, игнорируя мои слова. — Не ты мне знаки внимания оказываешь, а я тебе. Не ты за мной хвостом ходишь, а я за тобой. Не ты смотришь на меня влюбленными глазами, а я на тебя, — улыбаясь, говорит он довольно громко. Я же смущаюсь, опускаю взгляд на его руку, которой он обнимает меня за талию и прижимает к себе настолько близко, что теплое дыхание трогает кожу шеи. — Пусть смотрят. Они не посмеют сказать ничего лишнего, потому что потом им придется искать работу. Пусть все знают, что я неравнодушен к тебе. Не будут коситься в твою сторону от страха. Думаешь, я не знаю, что тебе наговорила одна дамочка, у которой слишком длинный нос и язык? Не волнуйся, того носа у нее уже нет, как и должности. Ну, и язык стал короче. Расслабься.

Я, конечно же, сразу понимаю, о ком речь. Да, пару дней назад поймала меня в коридоре женщина и начала тыкать в меня пальцем. Мол, я тупая. Ничего не умею, ни в чем не разбираюсь. Но у меня за спиной стоит крутой человек, вот я и творю все, что в голову взбредет, и ничего не боюсь. Правда, до меня не сразу дошло, почему она так жестко со мной общалась и в чем-то непонятном обвиняла. Оказывается, я должна была передать ей папку, но вместо меня Эльмир отдал документы своей секретарше, потому что мы собирались уходить, и попросил отправить той самой дамочке. Но в итоге та забыла. А виноватой во всем оказалась я.

Меня всегда удивляет, почему люди не умеют тихо говорить. Вот если бы та самая, чересчур умная женщина не орала на меня, а разговаривала спокойно, то не привлекла бы ничье внимание. И Литвинов, возможно, не стал бы по камерам наблюдения искать те кадры. А он их искал, потому что хотел узнать все до мельчайших деталей.

— Ты ее уволил?

— А ты чего хотела? Ненавижу таких людей. Кто она такая, чтобы называть тебя легкомысленной. И мало того, моей подстилкой.

— Слишком ты жестокий, Литвинов.

Мужчина широко улыбается. И, взяв меня за руку, тянет за собой к лифту. Мы поднимаемся в абсолютной тишине. Я смотрю вперед — на свое отражение в зеркале. Глаза блестят, хоть сама я слишком бледная и сильно похудела за несколько недель, которые я проживаю без дочери. Есть во мне изменения. Никогда не могла бы представить, что так быстро в моей жизни появится человек, которым я буду восхищаться. Я ведь только недавно развелась, и проблем у меня выше крыши. Однако рядом со мной такой мужчина. Заботливый, ласковый, понимающий. Мужчина, на которого можно положиться без капли сомнения.

— Я попрошу Семена, чтобы отправился с тобой? — с надеждой спрашивает Эльмир. — Насть...

— Нет в этом нужды. Ну честно. Я провожу с дочерью от силы два часа. Гончаров даже не приезжает в последнее время. У Семена своя работа есть. Оставь его в покое.

— Ага, — довольно ухмыляется. — Потому что проблем у Гончарова по горло. Но ты, Настя, прекрасно знаешь, какой он скользкий гад, от него можно ожидать чего угодно. Давай не будем спорить на эту тему?

— Так я о том же! Давай не будем спорить?

Сама не понимаю, почему я так реагирую. Ведь ничего плохого в том, что я поеду с водителем и тот потом будет со стороны наблюдать за мной, нет. Однако что-то меня заставляет идти наперекор Литвинову.

— Тогда поедешь на моей машине, — достает из кармана пульт от автомобиля и протягивает мне. — Вот только не говори ничего лишнего. Буквально вчера ты села за руль, и водитель из тебя отличный.

Глава 14

Хочется сбежать отсюда. Но я знаю, что Алексей меня не выпустит из этого помещения.

А еще больше хочется ответить на его вопрос. Да так, чтобы искры из глаз бывшего мужа посыпались. Послать его далеко и надолго!

Какой, к черту, семейный ужин? Кто он такой вообще? Чудовище! Зверь, с которым я не хочу иметь ничего общего. Еще бы дочь забрать... Окончательно порвать с ним все связи!

В висках стучат слова Эльмира. Ведь он столько раз повторял! Будто чувствовал! Знал, что Гончаров может появиться в любой момент и навредить мне.

И до меня только сейчас доходит: это ловушка. Мой бывший муж всегда наблюдал за мной. Поэтому не появлялся. А сегодня, поняв, что я одна и что хвоста за мной нет, он решил активизироваться и испортить мне день.

Сердце стучит слишком быстро. Ритм учащается, как только Гончаров подходит вплотную. Берет меня за руку и очень резко притягивает к себе. Так, что я врезаюсь в его грудь, вскрикиваю.

Нянька уже вышла. Если бы даже она захотела помочь, не смогла бы в любом случае. Испугалась бы Гончарова. А теперь я тут абсолютно одна. Леше плевать, что дочь наблюдает за нами. Он неоднократно жестко обращался со мной при ее присутствии.

— Что ты делаешь? — спрашиваю, пытаясь оттолкнуть от себя бывшего.

Он наклоняется к моей шее, глубоко вдыхает. Втягивает носом воздух у моей шеи. Сумасшедший, честное слово. Меня аж в дрожь бросает от его поступка. Складывается впечатление, будто это вовсе не я жила с ним несколько лет. Будто мы никогда не делили одну кровать, не занимались любовью часами.

Он стал мне совсем чужим. Я возненавидела его всем сердцем и душой. Потому что он изменил мне! С моей же сестрой! Тошно от обоих! Потому что они были для меня самыми родными людьми в моей жизни.

А сейчас у меня есть дочь и Эльмир. Никого другого.

— Соскучился. Хочу тебя.

Боже, да как ему не стыдно?!

Я упираюсь ладонями в мощную грудь и очень сильно стараюсь хоть чуточку отстраниться от Алексея. Но сил у меня не хватает.

— Мамочка! — зовет дочь, после чего Гончаров будто приходит в себя. Хватка слабеет, и я освобождаюсь. Сажусь на диван и быстро усаживаю дочь на колени, чтобы он не смел меня больше трогать. — Мамуля!

— Да, малыш. Ты чего? Испугалась? Все замечательно. Не бойся.

Гончаров не комментирует. Подносит телефон к уху, кого-то подзывает. После чего не проходит и минуты, как в помещение заходит парень-официант.

— Это, это и это, — пробегая глазами по меню, бывший муж во что-то тычет указательным пальцем. Я хмурюсь, разглядывая его руку. Он почему обручальное кольцо не снял? Уж очень интересно мне. Неужели надеется, что мы помиримся? — Жене того же. Она любит все жареное. Выбор я сделал хороший. Для дочери апельсиновый сок еще.

Записав указания Гончарова в блокнот, парень уходит, оставляя нас наедине.

Наверное, мне никогда не было страшно так, как сейчас. Бывший пробегает по мне взглядом, останавливается в области груди. Не скрывает улыбки, когда я прижимаю дочь к себе плотнее. Омерзительно! Отвратительно! Я даже представить не могу ту картину, где он будет лапать меня. А ведь когда-то я считала, что без него не смогу прожить эту жизнь.

Как же все меняется. И это буквально за пару месяцев.

— Даш, ты же хочешь, чтобы мама вернулась к нам? — спрашивает Гончаров с усмешкой. — Чтобы жила с нами и никуда не уходила? Чтобы стали счастливой семьей, как раньше?

Дочь поднимает на меня глаза, а потом поворачивается к своему отцу, кивает. Ну, конечно, хочет. Какой ребенок не захочет, чтобы его родители были рядом. И она любит меня гораздо больше, чем Алексея. Но мы вынуждены жить вдалеке друг от друга. Я вижу, как малыш смотрит на Лешу и сразу же прячет глаза, как только он смотрит на нее. Она боится собственного отца!

— Вот для этого нужно убедить маму, что ей будет гораздо выгоднее, если она вернется к нам.

— Не надо манипулировать ребенком! Ты действуешь на ее психику! Я не вернусь к тебе! — злобно выплевываю сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как дочка трясется.

— Значит, тебе нравится жить со своим хахалем? Он так круто тебя устраивает? Обеспечивает... Скажешь его имя или мне самому отыскать и испоганить ему жизнь? Настя, чьей содержанкой ты стала?

— Боже, — из горла вырывается нервный смешок. — Ты действительно сошел с ума. Я просто не могу поверить. При дочери говоришь всякую ерунду. Неужели ты никогда не возьмешься за ум?

— Я веду себя максимально спокойно. Но ты уже выводишь меня из себя. Имя, я сказал! — он бьет кулаком в стол. От неожиданности мы с дочкой вздрагиваем.

— Не бойся, малыш, — шепчу я ребенку. — Он наорет, а потом успокоится. Ничего с тобой не сделает.

— Настя, — зовет меня бывший муж, снова набирая чей-то номер. — Зайдите ко мне, — говорит он в трубку, потом вновь обращается ко мне: — Я не хотел, но ты заставила, Настюш. Разговаривать с тобой в спокойной обстановке невозможно. И раз говоришь, что я как-то действую на психику Даши, то она сейчас уйдет, и мы поговорим с тобой наедине. Я покажу тебе, что такое «орать».

— Ты меня пугаешь, — несмело усмехаюсь. — Я пришла сюда, чтобы дочь увидеть, а не с тобой болтать. Оставь нас в покое. Я чуть позже в любом случае уйду. Дашуль, — снова шепчу дочке. — Давай я тебе дам телефон? Включу мультики. А ты тихо сядешь в сторонке и будешь смотреть?

Я даже умудряюсь достать мобильник из кармана, но никакие мультики не ищу. Дрожащими пальцами печатаю Эльмиру короткое сообщение.

— Убери эту хрень, — рявкает Гончаров.

Нервно сглатываю, пытаясь спрятать гаджет обратно. Но он выпадает из моих рук на пол. Я наклоняюсь, но не нахожу его. Черт! Неужели все сегодня должно идти все против меня? Этот день явно не мой. По всем фронтам!

Дверь открывается, и в помещение заходит нянька. Она молчит, но вместо нее говорит Алексей:

— Дашуль, ты сейчас пойдешь с Марией Николаевной. На нижнем этаже найдутся для тебя развлечения. Поиграй там. Хорошо?

— Мамуль? — дочь смотрит на меня вопросительным взглядом, начинает плакать.