Долг из прошлого

Глава 1. Суд

Светлана стояла около пыльного куста отцветшей сирени, вцепившись пальцами в старенькую сумку. Бледная, без косметики, в лёгкой летней юбке и светлой блузке. Казалось, что ей хотелось исчезнуть, стать невидимой. Она то и дело поглядывала на парня в новых джинсах и накрахмаленной рубашке. Парень сидел на заборчике, отделявшем газон от нагретого асфальта. В зубах ковырял соломинкой. Ему очень хотелось казаться безразличным, но каждый раз он вздрагивал, когда его окликали:

- Эй, ты думай-думай!

- Оставьте ребёнка в покое. – тихо, но отважно выкрикнула женщина.

Суд. Её мальчика обвиняют в убийстве. Да понятно, и того мажора, убиенного, тоже жалко. Хоть и был он, что ни на есть, мажор, но всё равно жалко. И своего жалко.

Сын хоть и говорит, что не виноват, оттолкнул, а тот неудачно упал и умер. Родственники мажора сделали бизнес на смерти. Она отписала им квартиру, которая осталась по наследству от бабушки. Сейчас требуют деньги, иначе обещают засудить по самое не хочу. И сыну её прохода не дают. Зачем он только пошёл в тот ресторан? Ленке своей хотел показать, что крутой. Знал ведь, что мажор на его Ленку глаз положил. Ну вот и сходили. Показал Ленке. Где теперь Ленка? Дома сидит, прячется от родственников мажора.

- Здрасте, Наталья Кузьминьша! – это судья пошла. Здороваются с ней, как будто у них всё куплено. Хоть и утверждает адвокат, что дело будет рассматриваться по статье за причинение смерти по неосторожности, но давят, говорят, что суд всё равно переквалифицирует на умышленное убийство. Хоть адвокат и утверждает, что невозможно это. Но мамаша мажора обещает дойти до Верховного суда. У них полный ресторан свидетелей. А у Светы: сын да Ленка. Был ещё Мишка, да и тот куда-то скрылся. Испугался. Честно сам признался, что боится этой семейки.

- Здрасте, здрасте, Коровкин! – знает его по имени-отчеству. Все их знают. Весь город держат: кого в страхе, кого на подкупе. Говорят, что хорошая это судья, справедливая. Так ведь и ей своя жизнь дорога.

И где эту Марину черти носят? Обещала ведь помочь, поддержать морально. Стыдно, конечно, Маринка не успела приехать в город, как Светлана тут же со своими проблемами. Впрочем, Марина-то в курсе давно была, по телефону созванивались.

А тут возьми Марина, да и приедь. Почти двадцать лет прошло, как уехала отсюда. И вдруг, нарисовалась у Светланы на пороге: «Здрасьте, не ждали? А вот она я!» Аккурат вчера вечером и объявилась.

Светлана-то поначалу держалась. А когда пропустили по маленькой, напряжение и стало выходить. Не выдержала Светлана, расплакалась. Откуда ей ещё три миллиона взять. А эти требуют. Даже если квартиру продаст, не будет такой суммы. Мажорова семейка давит: «Нет денег? Бери кредит, коли сына хочешь сберечь!» Ну понятно, что придётся квартиру продать... А самим где жить? Как быть? Марина-то по телефону обещала помочь. А вчера ни слова про деньги не сказала. Просто слушала да молчала. Светлане совестно тоже про деньги-то спрашивать было.

Утром Марина собралась куда-то ни свет ни заря. Сказала, что хочет побродить по знакомым местам, детство вспомнить, и ушла. На суд-то Светлана с сыном вдвоём пошли. Совестно, наверно, Марине стало: денег нет, а чем ещё поможет? Хоть бы морально поддержала. Хотя кому приятно связываться с подсудимыми?

- Здрасте, Кирилл Кириллович! – прокурор пошёл. Сердитый, молчаливый. Буркнул что-то и пошёл.

А мамаша-то убиенного как давай причитать. А ведь только что ругалась да так, что уши в трубочку сворачивались. Да что это, мать ведь всё-таки.

- Светлана Николаевна, успокойтесь вы. Всё будет хорошо. Не нервничайте. – успокаивает обвиняемых адвокат. Самый дешёвый в городе. Вчерашний студент. Никто другой не рискнул против мажоров пойти.

Ленка-то, Ленка, на суд сегодня тоже не пришла. Сидит дома и трясётся как осенний лист. Пообещала мать убиенного её крутым отдать, в наказание за смерть сына. Вот и побоялась. Бедная девчонка влипла по самое «не хочу». И уехать ей некуда, нет нигде родных. Из простых она. Отец Лены попытался заступиться за сына Светланы, да в больнице сейчас. Сказал, что на лестнице оступился. Оступился ли?

- Герыч, привет! В сборе уже всё! – это ихний адвокат. Самый дорогой в городе. Говорят, что он когда-то вместе с судьёй и прокурором в одном отделе следаком работал. Конечно, куплено у них тут всё.

А чего это Коровкин рот-то открыл? Да и Герыч тоже? Аж сигарета выпала изо рта.

- Марина Вячеславовна, наше почтение! Какими судьбами вы здесь? – если бы не позвоночник, голова Коровкина давно бы уже в штаны упала от усердия.

- Колчак, вот встреча так встреча. Не гадала, не ведала.

Наконец-то Марина пришла. Не подходит к Светлане. К той компании подошла. Вся сияет. Пропал Кешка вместе со своей матерью. Думала Светлана, хоть кто-то поддержит их, а тут оказывается. И Марина туда же...

- Вячеславовна! Славненько, что и ты здесь. Рад-с, очень рад-с. – Герыч прям из туфель выпрыгивает.

- Что за клуб по интересам? – Марина само очарование. Длинное полупрозрачное платье-разлетайка, а под ним трикотажный футляр. Светлана видела такое в журнале мод. Такие модели советуют тем, кому за пятьдесят: чтобы скрыть недостатки фигуры. Неужели у Марины есть недостатки. Платье мягкими складками спадает, под лёгким ветерком волнуется. Причёска, неброский макияж. Красавица. От неё веет уверенностью. Зря ей Света о беде рассказала. Марина скажет теперь: «Меньше лопастями надо крутить». Это её выражение. Она так про драки всегда говорила.

- Так вот, у уважаемого человека тот прыщ сына убил. К правосудию взываем. А, Кириллович, правосудие должно свершиться? – обратился Коровкин-Колчак к прокурору, который вышел на крыльцо покурить.

Тот не обратил внимание на говорящего. Уставился на Марину, как будто она с того света возникла:

- Мариша! Откуда ты? Сколько лет, сколько зим! Где пропадала-то?

- Ну, где была, меня там нет. – улыбнулась. – Ты, что ли, в процессе будешь обвинителем? А судьи кто?

Глава 2. Коровкин-Колчак

До вечера время ещё было. Свету ноги не держали, и она вместе с Кешкой домой ушла. Договорились, что с Мариной позже встретятся.

А Коровкин? Не он бы, не дёрнулась мажорова мать. Света подумала, жаль, что Марина раньше не объявилась. Не знала она, что нельзя было раньше. Говорила же Марина, не отстёгивай квартиру. Да за сына боялась. Марина всё-таки не у дел сейчас. Да и далеко. А эти рядом, в городе.

Коровкин-Колчак сидел на берегу реки. Он любил приходить сюда: никто не мешает, можно подумать, помечтать, повспоминать. Когда ещё мальчонкой был, бегал сюда. Никто и предположить не мог, что из этого не по годам развитого мальчугана вырастет авторитет уголовного мира, головная боль оперов. Но жизнь крутанула так, что мама не горюй! А все старшие братья. Родители пили, братья сами себе искали пропитание. Младшего, не от мира сего, они любили, баловали. А потом вдруг поняли, что он у них самый головастый. Стали постепенно привлекать. Первый раз он разработал им план ограбления магазина в достаточно юном возрасте. Сам на шухере стоял. Тогда первый раз страшно было за решётку идти. Потом, ничего, привык. Диковинно было, что к нему, к уголовнику, девчонки как мухи на мёд липли. Вся эта тюремная романтика и вера женщины в возможность исправить заблудшего сыграла только на руку Василию Коровкину. Почему Колчаком прозвали? Да, говорят, внешне похож. Он уже и не помнит, откуда кликуха.

Ветер погнал барашки по реке. Посвежело. Птицы расшумелись. Вот букашка малая на листик карабкается. Упала, снова полезла. Упёртая. Василий, как в детстве, до сих пор любил смотреть на всю эту живность. Иногда он думал, а как бы сложилась эта жизнь, если бы не тюрьма. Наверно, пошёл бы в науку. Усмехнулся. Почему-то ему иногда хотелось отмотать назад время и пойти в науку, чтобы вот так сидеть на берегу и наблюдать за всяческою живностью и вести дневник. Братья смеялись над ним. Глупые. Он же свои операции разрабатывал, подсматривая за многоногими тварями.

Встреча с Мариной Вячеславовной произошла, когда у него уже был определённый вес в криминальных кругах. Он на все сто был уверен, встреться по-настоящему он с ней раньше, до первой отсидки, и пошёл бы в науку. В душе потеплело, и он позволил себе окунуться в воспоминания.

Следователь у него была эта самая судья, которая сегодня оглашала приговор. Она тогда только пришла тогда в следствие, совсем девочка ещё, робкая. А он мужик нахальный был уже. То матом кроет, то пугает. Девчонке на допрос, а она как осенний лист дрожит. Додумались тоже желающего в авторитеты вчерашней выпускнице дать. Сменили на другого следователя. Следствие тогда в основном женское было, мужчин мало оставалось. Лихие девяностые. Мужику семью кормить надо, а кого можно было тогда накормить на ту зарплату?

Колчак – мужик опытный. На одну обольщением, на другую наглостью, третью вообще посылает. Перебрав весь женский следственный состав, перешли к немногочисленному мужскому. Он и их выводил из себя так, что те готовы были морду ему набить. А нельзя. Это Колчак, не кто-либо. Потом так морду в подворотне набьют, что вряд ли способен будешь сам до дома дойти. Город маленький: здесь чихни, там здоровья пожелают. В общем, за две недели следствия со всем составом познакомился. Дело-то не государственной важности, так, обычный разбой....

Разбой, Колчак усмехнулся. С пугалкой зашёл в магазин. Душа горела, выпить хотелось. Пугалка не пугалка, а продавец за настоящую приняла. Да ещё беременная была. Как не родила на месте, не знает. Потом-то, уже на следствии, эта же продавец ему сигареты передавала. Таким галантным он предстал перед ней на очной ставке. Но это будет позже. А пока... первые десять дней.

Он уже с сокамерниками попрощался. Если обвинение сегодня не предъявят, то отпустить должны. А какое обвинение, если толком и подозреваемым не допросили. И так по подозрению максимальный срок за решёткой продержали, завтра десятый день будет.

А тут она вышла с отпуска. Её уже ждали дела особо важные, только он об этом не знал. Плюс есть один, когда ты «важняк» - количество дел в разы меньше, правда, спрос строже, а дела серьёзнее. Да и помощи больше, целая бригада оперов на тебя пашет, твои запросы в первую очередь. Правда и ходишь по острию ножа, как под микроскопом: шаг влево, шаг вправо – равносильно расстрелу.

Вот дали ей это дело. Почитала, решила познакомиться. Привели в кабинет. Она не любила допрашивать в кабинетах в ИВС [Изолятор временного содержания], предпочитала у себя в кабинете. Зашёл. А там сидит Наталья, та, что судья сейчас, и по делу даёт пояснения.

Марина представилась: имя-отчество, стала допрос вести. Маленькая, худенькая, стрижка под мальчика. Наталья сидит, слушает, записывает. Колчак и решил: очередная практикантка. Конвой тут же, в кабинете. Вот и решил он позабавиться. Стал байки травить. А она всё старательно пишет, все сказки его записывает.

Наталья молчит, только глаза большие делает. Знает, что врёт он. А он старается, второй час сочиняет. Эта записывала, не удивлялась. Подписался. Потом только глянул, что за бумага-то: а это был протокол допроса в качестве подозреваемого. «Ладно, – подумал: –прокурор бред почитает и не станет арестовывать. А этой ещё и выпишет!» Но зацепила чем-то. Не хотелось так быстро прощаться со следачкой. «Ладно, выйду, цветов ей притащу. Пусть девка сильно не расстраивается.» Пошёл в камеру. Заходит и говорит: «Выпустят меня скоро. Дали дело детсадовке. Я ей такого набрехал, самому смешно. А она серьёзно записала, сказала, что проверит всё».

- Кто следак-то? – спросил сокамерник.

- Да Марина какая-то. Не разобрал.

Глава 3. Мажорный ресторан

Мажорный ресторан шумел, гудел. Света зашла и остолбенела. Страшно стало. Спряталась за спиной Марины. Тут же подлетели официанты.

- У нас столик заказан. – Марина в брюках, свободной блузе, кроссовках-туфлях. Через плечо небольшая сумочка. Украшений не много, не броско. По сравнению с публикой: скромница.

- Э, гляди, бабульки пришли пенсию прогулять. – гоготнул один из мажорчиков: хорошенькая мордашка с пошлым взглядом. Рядом девчушка сидит. За мажоровыми деньгами охотница. Затянулась сигареткой. Не смешно, но хихикает. Надо быть в теме.

- Подружка, здесь вроде как курить нельзя. – улыбнулась Марина. И, не глядя на девицу, двинулась за официантом. Сели за столик на две персоны: - Молодой человек, передайте вон тем молодым людям, что надо бы соблюдать правила.

- Слышь, ты, сухофрукт, ещё вякнешь против моей Ляльки, дымом перекусишь.- мажорчик встал.

- Ой, гамма до минор, вы, случайно, в Сахаре не заплутали? – Марина смерила мальчика надменным взглядом сверху донизу и обратно. – Понимаешь ли, у меня аллергия на табак. Ты в травмпункт давно не обращался? Ты знаешь, на кого сейчас нарываешься? А то ведь посмотрим ещё, кто дымом перекусывать будет. – и брезгливо так пальчиками стряхнула. Будто что-то непотребное задела.

Светка только смотрела, как Марина лихо отбивала словесные удары. И не боится ведь. Мажорчик отступил, струхнул. Деваха сигарету убрала.

- Мариш, а Мариш, а кто за тобой сейчас стоит? – вдруг спросила Света.

- Никто. – так же тихо ответила Марина. – Нет давно уже никого. Да это и неважно. На таких главное — нахрапом брать. Они перепроверять не будут. Вдруг ненароком не на того попадут. Что им потом будет. Оба на, а вот и компашка утрешняя сидит. – Марина показала глазами на угол.

Света повернула голову. Мажорнина мамашка что-то оживлённо рассказывала. Она была уже под градусом. На поминки это явно не было похоже.

- Может, уйдём? – прошептала Света.

- Не боись, прорвёмся. – и Марина сделала заказ подошедшему официанту. Парнишка молодой, не испорченный. Улыбается радушно.

И вдруг на весь зал раздалось:

- Добрый вечер, Василий Петрович! Как ваше ничего? – мажорчик чуть не приседает, в глазки заглядывает.

Коровкин-Колчак идёт, не спеша, по залу, по-хозяйски осматривает посетителей. Он и вправду как босс здесь. Вдруг глаза встречаются с Мариной. А за его спиной Герыч скачет, у виска крутит, мол: «Марина, испарись!» Герыч хоть и при Колчаке, но следак не умер в его душе. Знала Марина, что Герыч закон не переступает. Дело своё делает на чужих ошибках, в рамках кодекса. Не прикопаешься. Впрочем, это и есть хлеб адвоката. А он хороший адвокат, сильный. Он и следаком сильным был, и честным.

- Умри, шкет. – бросает Колчак мажорчику. Подходит к Марине. – Ты каким ветром сюда, Марин...? – задумался: по имени-отчеству или же по ласковому, Мариночка.

- Ну не ты, а вы. – Марина голову склонила. Вроде бы и снизу вверх смотрит, а всё кажется, что свысока. До сих пор корона на голове, и ведь не давит и не падает.

- Да шас. Вы. Вы – это когда ты важнячкой была. А теперь ты. – Светлана сглатывает слюну. Потянуло же Маринку сюда. Адреналина ей в задницу не хватало. – Ей, Марат! – к Колчаку подбегает официант. – Обслужи этот столик по высшему разряду за мой счет.

- Спасибо, Колчак, но если уж я пришла сюда, то сама за себя могу заплатить. – Марина прищуривает глаза. Дразнит? Или утверждается? Кто она? Какая сила за ней? Слишком наглая, эта бывшая важнячка.

- А я сказал: «Угощаю». Или западло? – Светлана не привыкла к такому жаргону. Да и Марина с ней общается вполне литературно. А тут прям речь истинных аристократов подворотни.

- Не западло. Не люблю быть обязанной.

- Эти мой должок. – Колчак взял стул от соседнего стола, уселся на него, как на коня. - Я и до тебя и после со следаками общался, но такой безбашенной не встречал. Ты какая-то дурная была: я её матом крою, а она мне передачи подписывает, свиданки даёт. Скажи почему? Ты же могла меня сгнобить. Один со мной в камере сидел. Он, знаешь, что мне сказал, когда я тебя заказал, что если хоть волос упадёт с твоей головы, он меня на лоскутки порежет.

- Это Белый, что ли? – Марина смеётся. – Белый мог на лоскутки порезать. А знаешь, почему он так говорил? Потому что и свиданки были, и передачки, и душу мог мне часами изливать. Мужик-то неплохой был, только не той дорогой топал. Да и вы, Василий Петрович, в вашими-то мозгами в науку надо было идти, а не в криминал. – как по больному резанула. Но проглотил. Столько лет жил с этой болью. Сына-то своего учиться послал подальше от этого городка, чтобы никто не мог в парнишку пальцем ткнуть.

Помнит Василий, как жену выбирал: в деревню уехал, нашёл красивую да скромную, чем-то на Марину похожую. Свадебку быстро сыграли. Привёз к себе и держал как собачонку на привязи. Поначалу молодая жена побаивалась. Но Колчаку семья нужна была, надёжная баба, хорошие дети. Не желал, чтобы они его путь повторили. Воспитал жену под себя. Выучил на учительницу. Хоть и не сильно денежная работа, зато интеллигентная. А деньги он и сам добывать умеет. А когда пришло время сыну в школу идти привёз в областной город, квартиру купил. Там и оставил. Жена хорошая, работящая, сын тоже не дурак. А сам обратно вернулся. Бизнес у него здесь был. Не любил жену-то. Понимал, что не Марина. Да и выполнила она свою миссию, сына родила и воспитала. Когда развод попросила, дал при одном условии, что с сыном будет видеться и сам за его судьбой следить, расходы сына на себя взвалил. Мечтал, что сын учёным станет.

Глава 4. На даче

- Наташа, вы зря так вскипишились. Не сделает мне ничего Коровкин. – Марина стояла около окна и смотрела на ночной город. Наташа расстилала диван в гостиной. Домочадцы уже спали.

Звонок Герыча напугал Наталью. Герыч буквально шептал в трубку. Из сказанного она лишь поняла, что Марину на эту ночь надо куда-то спрятать. Ничего умнее, как привезти к себе она не додумалась. Нет, Коровкин к судье домой не заявится. Но никто ему не запретит поджидать свою добычу около подъезда. И не предъявишь, не угрожает в открытую. Всё на уровне интуиции. Может, поджидает опасность, а может, и сами себе накрутили.

Договорились, что эту ночь у Натальи, а завтра днём Герыч соберёт всех своих на даче и решат, что делать. Только... Нет, Марина не из тех людей, чтобы опасность в уголке пересидела. Ей же приключений на пятую точку искать захочется. Вон как глаза заблестели, когда опасность почуяла. Словно охотник на след волка вышел. А Коровкин ещё тот жук. Знает, чем её завести можно. Да... Тюрьма — это устный справочник про следователей: у кого какие сильные и слабые стороны.

Наталья пожелала спокойной ночи и вышла. Марина так и осталась у окна.

Комната утопала во мраке, лишь по потолку ползли тени. Проехала машина с мигалкой. Сердце бывшей важнячки сжалось от какой-то грусти. Вот и она когда-то давно, будто было это в прошлой жизни, также спешила на вызов, туда где боль и страх. Было ли ей страшно?

Она всю жизнь боялась смотреть фильмы про трупы, от вида крови ей плохо было. А тогда на труп отправили. Только-только начинала она. Мороз на улице. Во дворе девяностые рулят. Милиция по минимуму финансировалась. Из дома нёс кто что мог: бумагу, ручки. Фотоаппараты без плёнок, эксперты с пустыми чемоданчиками. А преступность росла с немыслимой скоростью. Зарплату платили, только за то, чтобы на работу человек пришёл. Старые кадры уходили, набирали молодняк: брали всех, у кого был хотя бы техникум. Вот и набрался костяк из ветеринаров да актёров.

Марина - одна из немногих, кто с юридическим в милицию пришёл. На гражданке можно было в разы больше юристу заработать. Азарта захотелось. Спасибо родителям, могла себе позволить работать в удовольствие, не думать о деньгах. В те времена заступал на сутки, а сдать дежурство мог через тридцать шесть часов. Работы много – народу мало.

В ту ночь дежурный решил, особо не мудрствуя, направить молодого милицейского следователя на труп. Вообще-то, прокурорские должны были ехать. А вдруг не криминал, а вдруг не убийство, а тяжкие со смертельным исходом. Да чего там гадать, нет лишнего бензина гонять машину туда-сюда.

Марина не упиралась. Труп так труп. Правда волновалась, чтобы не выдать, что крови боится, что трупов раньше не видела. Приехали. Зашли в комнату в общежитии. За столом сидят два мужичка, оба пьяненькие, один плачет, говорит: «Я жену убил, приревновал вот к нему...» - показывает на собутыльника. Сам убил, сам и милицию вызвал. И такое бывает.

В комнатке аккуратно, чистенько. Тогда многие спивались: работы не было, денег не было, просвета не было. Многих девяностые подкосили.

Смотрит Марина, лежит на кровати женщина. Будто спит. Серый свитер, синие спортивки. Лицо спокойное. Нож торчит, прямо в сердце. Прямой удар, поэтому и крови нет. Марина даже засомневалась, умерла ли. А трогать нож нельзя, кровотечение может открыться. А вдруг и в самом деле живая, а вытащишь нож и этим убьёшь.

Осмотр сделала, пошла по этажу, свидетелей искала. Возвращается, а в дверях здоровый мужик стоит. Марина-то маленькая, щупленькая, стрижка под мальчика, шубейка коротенькая. Она под руку мужику и нырнула, чтобы в комнату прийти. А он своей огромной ладонью ей в лоб упёрся и назад выталкивает со словами:

- Детей уберите отсюда.

Марина и пискнет:

- Я не ребёнок, я следователь. – и лезет под его рукой, а он не пускает. Потом повернулся, посмотрел и спрашивает:

- У нас что, теперь детсадовки в следствие идут? Ты школу-то закончила, а?

- Я университет заканчиваю. Я недавно работаю...

В это время прокурорский следователь появился. Посмотрел на ту работу, которую сделала Марина, вздохнул: «Мда, если так и дальше продолжишь, долго не продержишься.»

- Так плохо всё?- покраснела девушка.

- Да нет, слишком скрупулёзно. Я тоже по первости таким был...

Ранее-ранее утро. Ещё роса лежит на траве. Лёгкая утренняя прохлада. Речка отливает жидким золотом. Герыч уже на даче. Постарался из города уехать, пока Коровкин его за жабры не схватил. А что? От того всё можно ожидать, некоронованный король. Не знает, что такое «нет». Ему всё дозволено. И терпят. А почему терпят? Богатый он, и город часто к нему за помощью обращается. Вот и смотрят сквозь пальцы. Беспредела нет, и на том спасибо.

Герыч уже и воды натаскал воды баню. Начал колоть дрова.

Ближе к обеду стала собираться компания: бывшие следователи, следователи девяностых. Те, выстоял в то непростое время, кому угрожали и кто не раз под охраной ходил. Кого пытались подкупить, но кто не продавался. Идейные подобрались. Прям как герои из книжки.

Не говорил он им, что Марина приехала, пусть сюрпризом будет. Но... Не успел приехать первый, как сразу вопрос:

- Ну и где наша красота неземная? Показывай гостью. Только не говори, что не ради неё нас собрал.

Глава 5. Страх

Герыч забыл, настолько это может быть страшно и больно. Вообще-то, он не из пугливых был. Бывший военный, прошедший горячие точки. И всё-таки... Коровкин пригласил его в ресторанчик перекусить. О том, что в ресторанчике есть подвальчик, куда Коровкин для беседы приглашает, знает весь город. Ничего страшного в этом подвальчике нет: просто закрытая от любопытных территория. Именно здесь заключаются все значимые контракты. Именно здесь происходят и разборки. Вот и Герыч сейчас сидит за одним столом с Коровкиным. Пока не больно, но уже страшно. Страшно, когда ты один, а по периметру стоят поджарые крепкие ребята – верные апостолы Колчака.

- Ну что, Герыч. – Коровкин откинулся на спинку дивана. Взгляд серых глаз замер на лице адвоката. – Ты же мне служить верой и правдой обещал. Или как?

- Василий Петрович, - юлит Герыч, - что значит верой и правдой. Вы меня на дело нанимаете, договор заключаете, и я работаю на вас, так же как и на любого другого. У меня свободная профессия. – старается не выдать волнение. И в то же время за бывших коллег переживает. Только трое могут считаться спасёнными: Кирилл, тот, что прокурор, Наталья, потому что судья, и Надежда, она же начальник следственной части. Остальные все на вольных хлебах, а значит, в клан неприкосновенных не входят. Взять ту же Марину: на кого она трудится? В каких рядах? Ведь о ней только-то ничего не известно, кроме, что замужем (а замужем ли?) и живёт в Тили-Мили-Трямдии (в самом деле там ли или в страну Лилипутию переехала, или на недельку до второго поселилась в Комарово?).

- Герыч, ты меня не нервируй. Кто врёт из вас двоих: ты или Макс? – и глянул на дверь.

Тут же послышался какой-то шум, топот, потом, как будто что-то тащили. Дверь распахнулась. В комнату, пошатываясь, вошёл Максим. Лицо его явно встретилось неоднократно или с чьим-то кулаком, или со стенкой. Но костюмчик чистенький.

- Так что, Максик, где ты так набрался, что лицо от асфальта не смог оторвать? – усмехнулся Коровкин. Максим попытался улыбнуться. Что тот ему пообещал? Сохранить бизнес или жизнь? Наверно бизнес. Вроде как Колчак по мокрому не значился никогда. Может и были за ним делишки, но о них можно было только догадываться.

- Герыч, знает он, что Марина вчера у тебя гостевалась. Что вы мне намешали? Помню только до третьей рюмки... Вы позволите? – и, не дожидаясь разрешения, плюхнулся на сидение.

- Да, была у меня. Все наши были. За встречу отмечали. А ты чего припёрся? Я тебя не приглашал. – Герыч умеет наезжать.

- Где она сейчас? – Коровкин так спросил, что у обоих душа оторвалась и в пятки спустилась. – Вот что, голубки, Максим, ты мне выручку за месяц в фонд благотворительности перечислишь за каждый день отсутствия Марины. Понял? Ты вчера должен был сразу сообщить, как её увидел, а не водку глушить. Свободен.

Максим попробовал возразить, но многообещающий взгляд Коровкина быстро пресёк попытку.

- Теперь ты, Герман Романович... Кстати, а почему Герыч? Давно хотел тебя спросить. Ты кушай, кушай, а то остынет. Тебе, непонятно когда, теперь кушать придётся.

- Так Марина когда-то назвала, так и прикипело. Все зовут Герычом. Петрович, не знаю я, где Марина. Мы вчера Максима доставили до дома. Я пока с охранниками разговаривал, она и сбежала...

- Сбежала, говоришь... В общем, посидишь у меня под охраной. С телефончика сними блокировку.

- Не могу, там же вся моя клиентская база... – Герычу кусок в горло не лезет. Знает, что такое у Коровкина сидеть. Клиенты были, кого Коровкин держал. Бить не бил, но от одних намёков становилось страшно. Неизвестно, осуществил бы обещанное или нет, но никто судьбу до конца не испытывал.

- Слушай, ты хочешь, я тебе покажу, что такое свободная профессия? Как насчёт баньки с горячими мужичками? А? Герыч? Или телефончик в обмен на... – Коровкин довольно растянулся. Он же недоговорил в обмен на что. Каждый волен думать в меру своей распущенности. Герыч не был распущен, но предположить худший финал мог.

- Василий Петрович, я же не сдаю контакты твоих людей. И другие этого не хотят. – попытался защититься Герыч...

- Значит, всё-таки банька... - в этот момент дзинькнул телефон. Коровкин прочитал сообщение, улыбнулся. – Герыч, ты в рубашке родился. – Набрал номер. – Не трогайте её, установите охрану. – махнул рукой адвокату, мол, пока «свободен».

Приближалось обеденное время. Солнце стояло в зените. Торговый люд присматривался к немногочисленным покупателям.

- Марина, мне всё кажется, что за нами ходят. – худощавая женщина выбирала помидоры. Это Софья, одноклассница Марины. – Дома тебе надо было остаться.

- Софья, а ты помнишь, как мы с тобой по пиву с осетриной страдали? – ответила на предложение остаться дома Марина. – Давай, вспомним молодость. Наберёмся пива и пойдём Колчаку Гражданскую войну объявлять? – Марина оглянулась. Нет, Софье не казалось. За ними уже с получаса два товарища, не скрываясь, следуют. – Понимаешь, мы сейчас можем всё что угодно себе позволить. У нас охрана из двух амбалов, - нарочито громко проговорила она. А, потом обернувшись, спросила: - Правда, мальчики? Какие молоденькие, прям в сыночки годятся. - хихикнула. – Соня, кушать хочется, аж под ложечкой сосёт. Пошли с тобой в хинкальную. – и, обернувшись к охране, - Сыночки, за мной. - руку подняла, пальцами щёлкнула.

В хинкальной пахло так, что слюнки начинали течь прямо с порога. Официант в национальной одежде горцев встретил гостей.

Глава 6. Сим-карта

- Прости меня, Марина...- повторил Герыч. Голос дрожал. Он слушал тишину. Самому было противно от предательства, но очень хотелось жить. Он понимал, что встреча Марины с Коровкиным – идеальный вариант для всех. Он не беспредельщик. Тем более что сейчас слишком много людей знало о том, что он её ищет. Значит, она не рискует ничем. Ну или почти ничем.

-Герман, ты в порядке? – вдруг раздался её обеспокоенный голос. – Ты не один? Рядом сам или шестёрки?

- Второе, - с трудом выдавил из себя Герыч. Во рту от страха пересохло.

- Сделай громкую связь. Я хочу с ними поговорить. Не боись, Герыч, хуже тебе точно не будет. Сделал? – Тон Марины тут же поменялся. – Слушайте, товарищи потомки! Герыча отпустите, а своему шефу передайте, что если хочет общаться со мной, так пусть и общается напрямую, без посредников... Пока я в зоне доступа. Адвоката не калечьте. Он ещё пригодится многоуважаемому Василию Петровичу, когда тот за решётку за преследование пойдёт. А статья тяжкая, на пожизненное тянет... – Герыч слушал этот бред, и его взгляд упирался в братков, у которых лица вытягивались все больше и больше. – А сейчас, ребятки, пылинки с адвоката стряхнули, кругом и шагом марш. Вопросы есть?

Они переглянулись. Потом один взял телефон из рук Герыча:

- Марина Вячеславовна, Василий Петрович просит вас к нему приехать.

- Ну это, конечно, замечательно, только когда, куда и во сколько мне не говорили. Давайте так, сейчас перешлёте мой номер Коровкину, и если он успеет связаться со мной в течение пяти минут, будем считать, что ему повезло. Ну а если не успеет, я буду вне доступа. И Герыча бесполезно будет пытать. Он всё равно не найдёт... Время пошло, ребятки...

Марина отключилась.

Коровкин сидел на совещании, когда увидел сообщение с пометкой «срочно». Но отлучится никак не было возможности. Быстро глянул, что переслали ему контакт Марины. Что ещё было написано, не успел прочитать. Теперь мысли убежали далеко из этого кабинета, туда, за сопки, в то время, когда ему было... В общем, больше сорока пяти лет назад. Ему было пятнадцать и всё ещё можно было исправить. Наверно можно было, но кто мог тогда сказать это колючему подростку. Но ведь тогда он ещё и представить не мог, что однажды встретит Марину. И... ну, сложись его судьба по-другому, так разве встретил бы он её?

Совещание закончил на автомате. Потом пришлось ещё пару сотрудников послушать. А сам думал лишь о том, скорей бы все ушли. Наконец остался один. Не спеша, как бы боясь спугнуть мгновение или обмануться в ожиданиях, наконец разблокировал экран. Прочитал сообщение, посмотрел на часы. Прошло почти два часа. Набрал телефон, но механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны обслуживания. Запустил руки в волосы, пытаясь успокоиться. Опять ускользнула.

- Привет, - набрал он другой номер. – Виталий, можешь мне по номеру установить, где находится абонент? – продиктовал номер. Замер в ожидании.

Ответ пришёл неожиданный. Абонент находился... у него в здании. Огляделся. Вышел. Позвонил на пункт охраны. Нет, не было никого. Что за чертовщина?

- Василий Петрович, вам просили передать письмо. – секретарша Любочка, красивая как все секретарши, обаятельная и сексуальная, невероятно сексуальная, подала запечатанный белый конверт без адреса, с одной только надписью: «Коровкину В.П.» и подпись. Эту подпись он знал наизусть. У него сохранились все постановления, вынесенные ею. Эту закорючку он когда-то разрисовывал. Сейчас все его внимание было сосредоточено на этом белом конверте. – Ещё что-нибудь? – Любочка призывно качнула бёдрами. Вот уже третий год она секретарша и любовница по совместительству. Коровкин – щедрый мужик. Пользовался ею по полной, но под венец не звал, беременеть не давал. Такое положение нельзя сказать, чтобы устраивало молодую красивую женщину. Но она терпела. Не устраивала истерик. Нет, устраивала. Только после первой же истерики ей указали на дверь. Проглотила свою гордость и осталась, ибо поняла, что на её место десять кандидаток, не меньше.

Коровкин зашёл в кабинет. Сердце билось, как бешеное. Что в конверте? Ему вдруг стало смешно от того, что у него дрожат поджилки как у пацана перед первым свиданием. Открыл... Вытряхнул. На ладонь упала сим-карта. Вот и всё. Оборвала все нити. Прошёл к столу. Хотелось от гнева смести всё разом. Досчитал до десяти, успокоился.

Рука потянулась к телефону. Ответил верный Сальник. Без него Коровкин как без рук. Именно Сальник охранял его бизнес, именно благодаря советам Сальника сегодня его имя произносят с благоговейным трепетом, его уважают и бояться. А эта важнячка... Не уважает, не боится. И ведь зацепила! Чем? Наверно своей непокорностью. С ней он почувствовал себя мальчишкой, который пытается привлечь внимание понравившейся ему девочки. А эта девочка упорно не хочет его замечать, да ещё и издевается над ним.

- Сальник, Марина опять ушла из-под носа. Прислала мне сим-карту. Теперь даже номера нет. Что с Герычем делать?

- Герыча оставь в покое. Марина же тебе правду сказала, такими темпами, и он тебе как адвокат понадобится. А она... Смотри, сегодня она ни на чем не могла уехать. Направь своих людей на вокзал, пока не сядет в поезд, не трогай. Слишком много народу знает, что ты охотишься за ней. Исчезнет сейчас, к тебе сразу придут искать. Не трогай пока...

Марина активировала вторую симку. Как хорошо, что она не выбросила её когда-то и поддерживала в рабочем состоянии. Вот и пригодилась.

Летний воздух приятно обнимал. Софья пошла домой, готовить ужин. А Марина решила прогуляться по городу. Ноги сами привели её к тому дому, где она жила когда-то. Дом стоял на середине подъёма. Перед домом на выровненной площадке стояли гаражи. А над гаражами заросший травами склон. Выше шла дорога. Она поднялась на склон, уселась на корточки и не видела чёрный джип, который проехал по дороге.