Дом

ДОМ.

Город рос.

Город расширялся, приближаясь семимильными шагами он неумолимо наступал на близлежащие деревеньки. Одна за другой они уходили в небытие, сменяясь новыми, сверкающими свежим стеклом и бетоном микрорайонами.

Деревня с красивым названием - «Белый Лог» держалась до последнего, дольше всех. Но и она постепенно уступала и сдавала одну за другой свои позиции наступающему мегаполису. В конце концов, от огромной, на тысячу дворов, деревни осталась лишь одна улица, окружённая со всех сторон исполинами многоэтажками. Да и то сказать, улица: три дома, всего осталось, три последних дома.

- Скоро и наш черёд придёт, - скрипуче говорил старый, ветхий, ушедший в землю по самые окна деревянный домишко. - Старайся, не старайся, а всё едино – конец.

- Ну, не знаю, как вас, а меня точно не тронут, - отвечал высокий, в два этажа, построенный под старинный замок красавчик особнячок. – Я - произведение искусства! Да и человек мой обещал вернуться!

- Ага! Как же, вернётся! Жди! - скрипуче рассмеялся «Старикан». - Уже лет пятнадцать как возвращается, и всё никак не вернётся.

- Вернётся! Я точно знаю! - говорил «Красавчик», - Таких, как я, не бросают!

- Таких, как ты, у него по два штуки в каждом городе по всей стране. Нужен ты ему.

- Неправда! - стуча оторвавшимся листом железа на крыше, кричал «Красавчик». - Я нужен ему! Нужен! И он вернётся!

- Ладно-ладно, - примирительно говорил «Старикан». – Вернётся Ты, только жди.

И, помолчав некоторое время, он вздохнул и продолжил:

- Хотя навряд ли. Бандит он был. Бандит! Теперь он или в тюрьме, или в земле. Не до тебя ему.

- Твой тоже был не из самых честных! Сам говорил, что его в 37-м арестовали, - воскликнул «Красавчик».

- Э-э-э! Ты не сравнивай! Арестовали, да потом отпустили.

«Старикан» замолчал, он очень хорошо помнил своего Хозяина - однорукого ветерана Гражданской войны. Лично знавшего Будённого, поэтому и позволявшего себе много лишнего в своих речах. Много таких разговоров слышал «Старикан», очень много. Вот после одной из таких речей и забрали: приехал черный автомобиль, вышли серьёзные люди и увезли Хозяина неведомо куда. Соседи судачили:

- Враг народа.

- Английский шпион.

А потом пошли разговоры, что, мол, оправдали Хозяина, возвращается. Ждали. И «Старикан» ждал. Да так и не дождался. То ли прижился где на новом месте, то ли сгинул где-то на просторах бескрайней страны.

«Старикан» грустно вздохнул и продолжил:

- Отпустить, то отпустили. Да он видишь – не вернулся. Как и твой.

«Красавчик» всхлипнул. В памяти его всплывали картины – одна краше другой: множество машин, дымки от мангалов, ароматный запах жарящихся шашлыков, женский смех и непременные вечерние фейерверки. И, конечно, Хозяин – огромного роста, широкоплечий короткостриженый мужчина с густо покрытыми татуировками руками.

Три месяца продолжался этот праздник жизни. А потом – опять много машин, но на этот раз с мигалками, хмурые люди в милицейской форме, сургучные печати на дверях и тишина, такая непривычная звенящая тишина. И одиночество ожидания…

- Понастроят домов, жизнь дадут, а сами не живут – бросают, - продолжал ворчать «Старикан». — Вот если у человека дома нет - его бездомным кличут. А если у дома нету человека? Это как? Эй, Агроном, - он обратился к третьему обитателю улицы, добротному деревянному дому на высоком каменном фундаменте, с большими окнами в резных наличниках и с крытой листовым железом крышей.

- А? - очнувшись, спросил Дом. - Что вы сказали? Простите, я не расслышал.

- Я говорю: человек без дома – бездомный, - проскрипел «Старикан». - А дом без человека? Как будет по-научному?

- Наверное – бесчеловечный, - неуверенно прошелестел Дом. - Я не знаю точно.

- Вот! - торжествующе воскликнул «Старикан». И произнёс по слогам. – БЕС – ЧЕ – ЛО – ВЕЧ – НЫЙ! Что и требовалось доказать! Не люди это – те, кто дома бросают. Не люди!

Старый дом ещё что-то продолжал говорить, Красавчик-особняк изредка всхлипывал, но Дом Агронома их не слышал, - он вспоминал…

***

Скрип двери, голоса и осторожные шаги мягких лапок – кошка.

Рыжая кошка в белых носочках, осторожно ступая по свежим половицам, обошла и обнюхала всё вокруг. Наконец, удостоверившись, что всё в порядке, устроилась прямо посреди комнаты на полу в прямоугольнике солнечного света, льющегося через оконную раму, и стала умываться. Дом неслышно вздохнул. Кошка на миг замерла, муркнула что-то и вернулась к прерванному занятию.

Оглянувшись вокруг, Дом увидел себя в большом дворе, усаженном молодыми деревцами, усыпанными множеством бело-розовых цветов. Неподалёку стоял колодец с «журавлём». От калитки к крыльцу шла дорожка, посыпанная белым речным песком.

С этого момента Дом начал Жить. Ведь именно кошки, первыми входя в новое жилище, дают ему Жизнь.

Следом за кошкой, ступая нетвёрдыми маленькими ножками, в Дом зашёл двухлетний карапуз. Он быстро просеменил вперед, не удержался и шлёпнулся рядом с кошкой. Но малыш не заплакал, подполз на четвереньках к пушистому зверьку и обхватил её маленькими ручонками. Кошка не сопротивлялась. Немного повозившись в объятиях ребенка, она принялась мурчать и вылизывать его головку, покрытую шелковистыми волосиками. Малыш зажмурился от удовольствия и радостно засмеялся.