Домоправительница горного дракона. Отбор на должность

Глава 1

― Ты же не можешь от неё так просто избавиться, Ливиус, ― услышала я голос Стена лучшего друга мужа.

О ком это они? Замедлив шаг, я прислушалась.

― Это будет проще, чем отобрать конфетку у ребёнка, ― рассмеялся муж, тем смехом, который я любила. ― Она до сих пор влюблена в меня как кошка и сделает всё, что я скажу.

Такое ощущение, что мне со всего размаха ударили в солнечное сплетение. Я застыла возле двери, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. О Боги! О чём они говорят? Точнее, о ком?

Мир раскололся на куски, рассыпавшись у моих ног. В груди что‑то треснуло и оборвалось. Боль, разъярённой гадюкой жалила и жалила душу. Стояла и лупала глазами как ненормальная. Всё вокруг стало мутным, расплывчатым, утратив привычные очертания. Сказанное мужем никак не могло уложиться в голове. Нет, это просто не может быть. Просто не может!

Как он мог? КАК? Клялся, что любит меня. Клялся, что я его единственная женщина и вот таинственная “она”.

Это должно быть какая-то ошибка. Точно! Я глотала ртом воздух, не слыша, о чём говорят в кабинете, как вдруг до моего сознания дошло, что вся моя жизнь ― сплошной обман. Загорчило во рту, а к глазам подступили слёзы.

― Особенно если нужно спасти любимого, ― раззадоривал мужа Стен. ― Ливиус твоя болезнь ничему хорошему не приведёт. Уже не привела.

Спасти любимого? Лив болен? Я рванула было к двери, но мужской смех пригвоздил меня к полу. Они даже смеются над любовью той женщины. Но как же так? Должно же оставаться хоть что-нибудь святое.

Как он мог изменить мне, мысль испуганной птицей билась о клетку разума, не находя выхода. Разве муж и жена не из одного теста сделаны?

― Оставь своё мнение при себе, ― оборвав смех, ответил муж. ― Я не болен. Просто мне не везёт в последнее время.

В его голове появились настоящие эмоции: ярость из-за неудач и страх.

― Не везёт? Теперь это так называется? ― Язвительно спрашивал Стен. ― Да ты проигрался в пух и прах. Ты нищий, Ливиус.

Подождите! Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Горькая правда обрушилась на меня, как топор палача. Лив игрок. Эта новость ещё больнее прошлой. Как же так? Как я могла не знать об этом?

― Не драматизируй, Стен. ― недовольно пробурчал Лив. ― Вечно испортишь настроение.

― Остановись, пока не поздно, ― предупредил Стен, но я лишь услышала громкое фырканье в ответ.

Лив, как всегда, самоуверенный, не понимал, в какую бездну падает. Жажда выигрыша затмила все чувства. Ему нужно помочь, остановить, пока не поздно.

― Вот ещё. В среду состоится большая игра. На кону огромные деньги, и я выиграю, ― возбуждённо сказал муж. ― Этот выигрыш решит все мои проблемы.

― Но где ты возьмёшь необходимую сумму для входа в игру? ― Заинтересовался Стен. Вот и мне интересно. Если он гол как сокол, то где он возьмёт деньги. ― Этот дом заложен, перезаложен, и продать его не выйдет.

От ощущения надвигающейся беды похолодели руки, а во рту пересохло. Вот куда уходили все наши деньги. Он придумывал сотню причин, чтобы оправдаться, а я, слепая от любви, верила ему и снова придумывала, как сэкономить, чтобы свести концы с концами. Стен даже не подозревает, насколько катастрофичны наши дела. У нас долгов столько, что запросто можно угодить в долговую тюрьму.

― Прокля́тые кредиторы, ― с настоящей болью воскликнул Лив, и я услышала, как разлетелся на куски брошенный об стену стакан. ― Настоящие гиены! Сбились в стаю, чтобы окончательно меня прикончить. Грозились, что завтра заберут дом.

Я ахнула, быстро закрыв рот рукой, чтобы меня не услышали. Но мой тихий стон утонул в яростном рыке Лива и звоне разбитого стекла.

Да, почему он вообще решил, что сможет выиграть, если до сих пор не везло? Откуда такая уверенность?

― О, Ливиус, дорогой друг, ― в лицемерных словах Стена не было жалости, лишь злорадство, ― что ты будешь делать, когда тебя выселят на улицу? У тебя же отец болен, и мать немолода. Куда ты их денешь?

Лив окружил себя лицемерными друзьями, продажными женщина и в ожидании лучшей жизни, проживал нынешнюю словно черновик.

― Не причитай, как старуха. Я всё продумал, ― в голосе мужа появились возбуждённые нотки, как всегда, когда дело касалось денег. Лив не любил работать и всё нашу совместную жизнь строил планы, как разбогатеет. ― Стариков своих сдам в богадельню в Косом переулке. Там не нужно платить за проживание, я узнавал.

― Но там же кромешный ад, ― ужаснулся даже циничный Стен.

― Переживут, ― бессовестно заявил мой муж, ― а не переживут так в том нет моей вины.

Ноги меня не держали, я медленно сползала по стене на пол, молясь лишь об одном, чтобы не упасть. Сердце колотилось где-то в горле, а в лёгких не хватало воздуха, чтобы сделать вдох. Что же он наделал? В погоне за лёгкими деньгами никого не щадит, даже родителей.

Как же я была слепа. Как не увидела, за какое чудовище вышла замуж. Безграничная любовь к мужу застилала глаза, заставляя видеть всё в розовом свете. Верить всему, что он говорил. Безгранично доверять и искать выходы из безденежья, чтобы Лив мог продолжать жить на широкую ногу, а мы не умерли от голода.

Глава 2

Сердце колотилось где-то в горле, мешая нормально соображать. Мне до сих пор не верилось, что муж способен на такое.

― Что ты придумал сделать с женой? ― Нетерпеливо поинтересовался Стен. Мне казалось, что он упивается бедственным положением друга, и чем ниже падает Лив, тем приятнее Стену.

― Сегодня вечером состоится аукцион для богатых, но не обременённых моралью мужчин, ― голос мужа вибрировал от возбуждённого напряжения. ― Я договорился, Тессу продадут кому-нибудь из них.

Я закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. Свет померк перед глазами. Вместо коридора перед глазами чёрная пелена. Я ничего не видела, только слышала разговор двух негодяев.

― Это уже слишком даже для тебя, Лив, ― деланно возмутился Стен.

Услышала, как звякнула крышка графина и в стакан полилась жидкость, а из моих глаз покатились крупные слёзы. Как он мог? Как? Я всё делала для него. А он… Он…

Разум отказывался даже думать дальше. Нет, это не со мной происходит. Услышав неприятное лязганье, я с ужасом поняла, что это выбивают дробь мои зубы, а тело сотрясает крупная дрожь. Обхватив себя руками, чтобы немного успокоиться, я продолжала слушать. Не хотела, но ноги приросли к полу.

― Да, брось, ты. Всё равно я хотел от неё избавиться, а так должны дать хорошие деньги, ― небрежно бросил муж. Бравируя своей беспринципностью. ― Зачем она мне?

Мне показалось, что я ослышалась. Романтические ухаживания, предложение стоя на коленях и клятва “и даже смерть не разлучит нас” оказались пустым звуком. Миражом. Игрой воображения.

Меня замутило. Тошнота поднималась изнутри, чтобы застрять в горле, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть.

― Она твоя жена, ― подсказал Стен.

Ну, надо же, хоть кто-то помнит о брачных узах. Какая горькая ирония, что этим кто-то оказался не мой муж.

― Это потому что никак иначе я не мог затащить её в постель. Пришлось жениться. И зря, между прочим. Ничего особенного, ― словно оправдываясь, произнёс муж.

Зажав одной рукой рот от вновь подступившего приступа тошноты, другой я осторожно нащупала напольную вазу, которая недорого стоила, и Лив пока ещё её не продал. Наклонившись над ней, я попрощалась с завтраком.

Да, как он посмел так говорить обо мне. В первую брачную ночь я была невинной девушкой. Да я никогда не видела даже мужчин без рубашки. Я очень боялась и смущалась. Мне некому было рассказать, что происходит между супругами. Мои родители умерли, и я осталась одна на всём белом свете.

Когда я выходила замуж, думала обрету семью, защиту, любовь и счастье. А в итоге? Моя жизнь оказалась разбитым корытом, которое никому не нужно. Лив использовал меня и выбросил. Как только он передаст меня в руки покупателя, в тот же миг забудет о моём существовании.

― Чего особенного ты ждал от невинной девушки, Лив? ― Цинично заметил Стен расхохотавшись. ― Умений как у девушек из борделя мадам Жози?

― Да, ты прав, нечто особенное в ней всё-таки было, ― произнёс с тяжёлым вздохом муж, и я затаила дыхание, чтобы узнать, что же особенного во мне. ― Это её приданое, но и оно не покрыло всех моих долгов.

Он говорил так, как будто это я виновата в его долгах. Как будто что даже моего скромного приданого не хватило на их покрытие моя вина. Как будто то, что я, поддавшись на его уговоры, продала свой дом…

А вот в этом моя вина. Вина в том, что поверила, полюбила, открыла своё сердце, не ожидая удара в спину.

Я медленно поднялась на ноги. Глаза по-прежнему ничего не видели, а рука висела плетью. Подслушанный разговор уничтожил меня. Муж растоптал мою любовь и доверие, оставив вместо сердца осколок льда.

― Ты циничный негодяй, ― произнёс Стен с ноткой восхищения и я была с ним согласна, только испытывала сейчас апатию.

Слишком много негативных эмоций. Мозг отказывался принимать всё, что я услышала, лихорадочно ища соломинку, чтобы зацепиться за неё и не сойти с ума.

― Именно, ― довольно произнёс муж. Он уже подсчитывал барыш, который ему принесёт продажа ненужной жены на аукционе. ― То, что Тесса оказалась сиротой, был лучший подарок на свадьбу. Теперь её точно никто не хватится.

Я осторожно попятилась, стараясь не шуметь. Хотела убежать, но должна была дослушать. Заставить себя дослушать, что ещё кроме этого, ждать от мужа.

― Я уже подал на развод, ― доверительно произнёс Лив.

― Это непросто сделать, ― напомнил ему Стен. ― Нужна веская причина.

― А то, что моя жёнушка сбежала с богатеньким любовником недостаточно веская причина? ― Рассмеялся муж. ― Судья зарыдает над моим бедственным положением.

У него сегодня было прекрасное настроение. Он не орал, не психовал, как в последнее время. Он радовался тому, что придумал хороший план избавиться от меня и заодно от своих родителей.

― Слушай, но ведь это не так, ― недоверчиво сказал Стен.

― Пока не так, а с сегодняшнего вечера будет именно так, ― беспечно ответил ему муж. ― Хотя, я думаю, что вряд ли кто-то будет её искать. Оттуда не возвращаются. Я купил ей билет в один конец.

― Ты страшный человек, Ливиус.

Глава 3

Отвернувшись от мужа, я поплелась к лестнице. Надо что-то делать, но мозг упорно отказывался давать дельные советы. Уныние овладело моим сознанием.

― Тесса, ты слышишь, что я тебе говорю, ― подошёл ко мне Лив. Схватив за плечо, развернул к себе.― Боже, что с тобой?

― Очень плохо себя чувствую, ― прохрипела я, раздирая сухое горло словами.

― Пойди, приляг, но начинай готовиться, на приём всё равно нужно ехать, ― “позаботился” обо мне муж. ― Пропустить его мы не можем. Этот приём слишком много даст мне.

Внутренний голос ехидно нашёптывал спросить его, сколько он собирался выручить за меня, но, приказав ему заткнуться, я поплелась вверх по лестнице.

Ноги напоминали пудовые гири, рука так и была без движения, благо тошнота пока не возвращалась.

Обед! Вот зачем я пришла к его кабинету. Должна была позвать обедать. Мысли о еде отозвались неприятным привкусом во рту.

Что делать? Признаю́сь, я не знала. Каким-то чудом доползла до своей комнаты и рухнула на кровать. Пришедшую помочь собираться служанку отослала. Сейчас мне никто не нужен. Тем более Лив дал время прийти в себя. Дивлюсь его великодушию.

Что делать? Эта мысль отбойным молотком била по затылку. Выхода из своей ситуации я не видела, но не идти же покорно на убой?

Выход есть всегда, так говорил мой папа. У меня он тоже есть, только надо найти.

Голова гудела как потревоженный улей, сотни мыслей наталкивались одна на другую, но пока не одной дельной. Нужно успокоиться и разложить ситуацию как пасьянс. Тьфу, какое идиотское сравнение. Карты я ненавижу чуть меньше, чем Лива.

Итак, что я имею? Мужа, проигравшего игрока. Старых свёкров, которые ничем не могут помочь. Им самим нужна помощь. Денег у меня нет. Дома тоже.

Почувствовав собственную никчёмность, я заплакала. Плечи сотрясались от рыданий, а я жалела себя и, как ни странно, стало легче. Со слезами уходила растерянность, уступая место мрачной решимости.

Как бы обо мне ни думал Лив, а называть его мужем у меня теперь язык не поворачивался, я не заслужила такой жестокой участи.

Надеяться на сострадание того, кто меня купит ― огромная глупость. Такие люди не знают сострадания. Не думаю, что на этот аукцион женщины попадают по доброй воле, а значит, и на жалость рассчитывать нечего.

Я не должна попасть туда, иначе выхода уже не будет. Правильно рассчитали эти негодяи, это билет в один конец. Не позволю ему продать меня как племенную кобылу. Пусть себя выставит на продажу, авось кого и заинтересует такой никчёмный мужчина.

Господи! Да, как я вообще могла полюбить его? Любовь зла и козлы этим пользуются, как любила повторять моя нянюшка. Она, кстати, не одобряла мой брак с Ливом и отказалась переезжать в его дом.

Точно, как же я сразу не догадалась! Нянюшка! Нужно бежать к ней.

Бежать! Ну, конечно же! Благодарю тебя, боже, за единственную дельную мысль. Я немного повеселела.

Сев на кровати, я внимательно осмотрела комнату. Брать с собой нужно только самое необходимое. Возвращаться сюда я не собиралась. Лив сам освободит меня, когда подаст на развод. Больше я ему не принадлежу.

Метнулась в ванную комнату и умыла лицо, стерев следы слёз. В на туалетном столике стояла шкатулка с украшениями, доставшимися мне от матери. Сорвав с думочки вышитую цветами наволочку, высыпала туда драгоценности. Это счастье, что Лив не добрался до них и не сдал в ломбард.

Открыв шкаф, выбрала два скромных платья немарких цветов, нижнее бельё и чулки. Уже слишком много, но и ходить голой я не могу.

Я металась по комнате, собирая вещи в саквояж. И только услышав шаги на лестнице, догадалась запереть дверь на замок и, как оказалось, очень вовремя.

― Тесса, ― позвал меня Лив, поворачивая ручку, ― открой!

― Уходи, Лив, дай мне немного прийти в себя.

― Почему ты закрылась? ― Подозрительно спросил он.

― Я плохо себя чувствую, а служанки то и дело шныряют, туда-сюда не давая отдохнуть, ― слабым голосом произнесла я. ― Ты же хочешь, чтобы я хорошо выглядела, так дай мне время поспать, сон ― лучший косметолог.

― Хорошо, ― после недолгого раздумья сказал он. ― Отдыхай, я прикажу, чтобы к тебе не заходили, пока сама не позовёшь.

― Спасибо, ― пролепетала я и через силу выдавила, ― дорогой.

Лив отошёл от двери, и его шаги замерли возле комнаты свёкров. Нужно дождаться, пока он уйдёт, и тогда выходить через выход для слуг.

Глянув ещё раз на свой гардероб и оценив, сколько места осталось в саквояже, я положила туда ещё нижнего белья. Вытащив ещё пять платьев, я одно за другим надела их на себя и стала похожа на толстушку.

Присев за туалетный столик я вульгарно накрасилась, чтобы окончательно остаться неузнанной. Лив спустился на первый этаж. Его шаги замерли в кабинете.

Надев на ноги крепкие сапожки, как раз для осени, а сверху на гору платьев пальто, голову обмотала тончайшим пуховым платком.

В зеркале на меня смотрела богато одетая, но при этом ярко накрашенная толстуха. Нет, я не так уж сильно и загримировалась, если приглядеться, то я вполне узнаваема. Но надеюсь, что никому в голову не придёт искать в ярко накрашенной женщине баронессу Тессу Неглински.

Глава 4

Я подняла руку, чтобы постучать, но тут же опустила. Что я им скажу? Что их сын негодяй? Пусть лучше сами узнаю́т и не от меня. Я уважаю родителей Лива, они частично заменили мне моих. Поддерживали, помогали как могли.

Нет, я лучше навещу их в богадельне в Косом переулке, так будет лучше для всех. Стать той, кто принесла им жуткую правду, не хочу.

Тяжело вздохнув и подавив шёпот совести, я снова подхватила саквояж и направилась к выходу для слуг. На мне удивлённо смотрели встречающиеся на пути служанки, но не заговаривали. Я не понимала, узнали они меня или так реагируют на вызывающий макияж.

Выйти из дома мне удалось без происшествий. Теперь нужно добраться до няни.

Последние дни ноября. Листья прихватил иней, падал первый снег. На удачу подумала я и похвалила себя, что надела тёплые вещи.

Щурясь от полуденного солнышка, я бодро зашагала подальше от дома. Пока шла, крутила в памяти адрес. Кажется, я забыла, где живёт няня.

А если она опять работает с проживанием?

От страха я даже остановилась. Каким лёгким казался побег, когда меня окружали родные стены. Даже в голову не приходило, что может что-то не получиться.

Но сейчас… Сейчас я стояла на тротуаре, подняв лицо к солнцу. И это не потому, что наслаждалась последними осенними лучами, а чтобы слёзы не размазали и без того неудачную маскировку. Мозг лихорадочно работал, ища выход.

― Родниковая улица, 5, ― вспомнила я адрес няни.

А если она там не живёт, что тогда? Я потопала к границе своего квартала. Извозчика буду ловить подальше от дома.

Желудок сводило от голода, и начинала кружиться голова. Нужно что-то купить поесть. Но вот незадача. Денег у меня не было. Пошарив в кармане пальто, я выудила два медяка. Не густо, но на безрыбье и рак рыба.

Всеми финансами у нас распоряжался Лив, а я лишь вела счета и домашнее хозяйство.

Внимательно смотрела по сторонам, чтобы не пропустить булочную. Это единственный доступный вариант перекусить, на такую нищенскую сумму. На два пирожка мне хватит, либо на один пирожок и извозчика.

― А что это за цыпа стоит и нас поджидает? ― Обступили меня двое богато одетых мужчин. ― Пойдём, милая, мы тебя не обидим.

От испуга вместо слов вырвалось мычание из нечленораздельных звуков.

― Немая, что ли? ― Презрительно спросил один из них.

― А может, ещё и больная, ― отшатнулся от меня второй. ― Пойдём. Ну её.

И они зашагали дальше по улице. Вопрос выбора отпал. Конечно, извозчик в первую очередь, а потом уже еда.

Чтобы не столкнуться с приставалами, я перешла на другую сторону улицы и, завернув за угол, увидела извозчика.

― Свободен?

― Занят, ― не оборачиваясь обронил он.

― Мне на Родниковую.

Родниковая приличная улица, где жили ремесленники. У няни муж занимался каким-то ремеслом, пока был жив.

― Что тебе делать на родниковой? Тебе на Весёлую нужно.

― Тебя забыла спросить, куда мне нужно, ― в моём голосе появился металл. ― На Родниковую, да побыстрее.

Извозчик послушался, а я облегчением провалилась вглубь экипажа.

― Номер дома какой? ― Спросил извозчик.

― Пять.

― Тогда приехали, ― он остановил у небольшого, но ухоженного домика. В палисаднике цвели поздние хризантемы. ― С вас два медяка.

Отдала последние деньги, и экипаж скрылся за поворотом. Я стояла и смотрела ему вслед. Опасаясь сделать шаг к маленькому чистенькому домику из белого кирпича, обвитому плющом. Пока я размышляла, дверь дома отворилась и передо мной предстала маленькая женщина в белом переднике с седыми волосами.

― Тесса, ― радостно воскликнула она, бросившись ко мне с объятиями. ― Как я рада тебя видеть. Но почему ты в таком виде?

Я тепло улыбнулась единственному человеку, который узнает меня в любом обличье.

― Я в отчаянии, Мэг, ― заплакала я, бросившись в объятия нянюшки.

― Проходи, моя девочка, ― завела она меня в дом, и я оказалась в небольшой комнате в высокими потолками, под которыми висели пучки трав, связки лука и чеснока.

В центре круглый стол с вышитой узорами скатертью, на нём фарфоровый чайник, рядом блюдце с одуряюще пахнущим смородиновым вареньем и вазочка с ароматным печеньем.

― Что случилось? ― Спросила меня нянюшка, доставая из встроенного шкафа-буфета с застеклёнными дверцами чайные чашки из тонкого фарфора, подаренного ей моей матушкой. ― Может, ты есть хочешь?

Мой желудок ответил за меня голодным урчанием. Нянюшка кинулась на кухню, причитая, что дитятко голодное.

― Мэгги, я схожу, умоюсь? ― Спросила я, снимая с себя одно за другим платья и аккуратно складывая на кресло-качалку у окна из тёмного дерева с потёртым кожаным покрытием. На маленький табурет рядом я поставила саквояж, стараясь не задеть плетёную корзину с мотками шерстяных ниток. Достала из него специальный лосьон для смывания макияжа.

Глава 5

― Ты сегодня какая-то странная, Тесса, ― покачала головой Мэг.

Она поднялась и направилась к шкафу, а развернулась, чтобы не упускать её из вида. Мне было очень страшно. Я слышала, как дрожали мои пальцы, в сердце билось, где горле, мешая вздохнуть. Еда стала поперёк горла.

Неужели это Лив? Но как он смог так быстро меня отыскать?

― К-кто это? ― Голос мой дрожал, и я ничего не могла поделать с этим. Для пущей убедительности я показала на дверь. Нянюшка смотрела на меня с жалостью, как когда-то в детстве, когда я разбивала коленки.

― Это сосед, ― пояснила она, ― покупает мне газеты и приносит.

Вздох облегчения вырвался из груди. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Как же я устала. Столько потрясений в голове не укладывается.

Она достала из верхнего ящика шкафа мешочек с деньгами, вытащила медяк и направилась к двери.

Я слышала, как она разговаривает с мужчиной на посторонние темы, и выдохнула.
Глупо было бы считать, что Лив так быстро меня найдёт. Он не знает, где живёт нянюшка, потому что после того, как я вышла замуж, прекратила общение со всеми знакомыми и друзьями. Таким было условие Ливиуса, и я честно его выполнила.

― Рассказывай, отчего ты такая пуганая? ― Строго спросила нянюшка, вернувшись с газетой “Голос Корнуола”. Она положила её на край стола, а сама снова устроилась напротив, приготовившись слушать.

И я рассказала. Всё без утайки, начав с подслушанного разговора.

― Я всегда говорила, что этот твой Ливиус — парень с гнильцой, ― произнесла Мэгги.

― Откуда тебе было знать, ― устало произнесла я, отодвигая от себя пустую тарелку. ― Он, когда ухаживал за мной, был очень галантен. Столько ласковых слов говорил.

Тяжело вздохнула, вспоминая, каким он был. Как я верила его словам. Готова бы за ним в огонь и в воду.

― Язык-то у него без костей, вот и молол то, что ты хотела услышать, ― горько ответила няня. ― И много счастья он тебе принёс?

Я покачала головой. Спорить сил уже не осталось.

― Откуда я могла знать, что он станет таким? ― С болью произнесла я. ― Я же его любила больше, чем себя.

― Как это откуда? ― возмутилась она.― За него говорили поступки. А любить надо в первую очередь себя, а потом уже остальных, включая мужа.

Все мы сильны задним умом. Если бы знала, что всё так обернётся, то лучше бы осталась старой девой.

― Нянюшка, ну какие такие поступки? ― Устало спросила я. ― Обычный он был до этого момента.

― Разве не он настоял, чтобы ты продала дом родителей? ― Спросила она, сурово сдвинув брови. ― Тебе бы уже тогда насторожиться. Я ведь предупреждала тебя.

Я кивнула и развела руками. Ну, что поделать, моим глупостям нет конца. Я от любви потеряла голову и готова была ради Лива в огонь, и в воду. Чего там какой-то дом. Я готова была себя принести в жертву. На костёр взойти ради него. А он не оценил.

― И ты была права, ― сказала я то, что нянюшка хотела слышать. ― Теперь мне и возвратиться некуда. Можно я поживу у тебя немного?

― Конечно, моя лапочка, живи сколько хочешь,― всплеснула она руками. ― Хоть насовсем оставайся.

― Нет, нянюшка насовсем не могу, Лив будет искать меня.

― Вот же навязался упырь на твою голову, ― всплеснув руками, воскликнула нянюшка. ― Он уж от тебя не отстанет.

Она, возмущённо причитая, забрала у меня тарелки, составила на поднос остатки еды и направилась в кухню.

― Тебе надо спрятаться, ― прокричала она из кухни.

Как будто я и так не знаю. Но где? Где ждут нищую женщину, сбежавшую от мужа, у которой за плечами только хорошее воспитание и образование в пансионе благородных девиц.

Пока она громыхала посудой, посылая громы небесные на голову моего мужа, я взяла газету.

Надеялась найти что-нибудь об аукционе или богадельне в Косом переулке. Но на первых двух полосах были новости, на третий — светские сплетни, а вот на четвёртой печатали объявления.

Витиевато окрашенное объявление в центре страницы сразу привлекло моё внимание: “В замок господина Арона Волохович требуется домоправительница. Требования: женщина, не замужем, без детей, владеет навыками чтения и письма, знает счёт и этикет. Конкурсный отбор на должность начнётся третьего декабря. Претенденткам прибыть в Волоховицкий замок не позднее второго декабря.”

Руки задрожали, я аккуратно сложила газету и отложила в сторону. Это то, что мне нужно. Далеко от столицы и вряд ли меня там Лив будет искать.

Нянюшка принесла чашку горячего какао, пододвинула мне вазу с ароматным песочным печеньем.

― Завтра пойду в богадельню в Косом переулке, ― сообщила я нянюшке, ― узнаю́, как там свёкры.

― Лучше бы ты не ходила, а вдруг тебя там муженёк поджидает? ― Забеспокоилась нянюшка.

В который раз я судорожно вздохнула. Руки заледенели.

― И что тогда мне делать? ― Спросила я нянюшку, как в детстве. ― Я должна их повидать перед отъездом.

― Перед каким отъездом? ― Нахмурилась Мэгги. ― Куда это ты собралась?