Допрос

— Где он сейчас?!

Георгий Шамаев разъярённой шаровой молнией, искрясь от негодования, влетел в просторный гранитный вестибюль. Не останавливаясь ни на миг. Весьма резво для своего солидного возраста 70+. Но в его случае этот + скорее добавлял сил, чем старости. И по одной только его волевой походке можно было сказать о целеустремлённости и решимости характера.

Невысокий, коренастый, он уже стягивал на ходу чёрный плащ, демонстрируя ладный тёмно-серый костюм-тройку и яркий галстук винно-красного цвета. Выразительное южное лицо, густые седые брови, большие очки в толстой чёрной оправе, седая аккуратная борода, бритая загорелая голова, убраны остатки волос вокруг лысины.

Георгий словно не замечал других людей, лишь слегка скользя по ним взором, как не обращают лишнего внимания на предметы обихода, а лишь желают, чтобы те выполняли свои прямые функции. Сейчас он хотел быстро услышать необходимые сведения от подчинённых.

Ибо как утверждали ещё античные мужи: люди делятся на две категории — свободных и рабов, кто верховодит и кем помыкают. И в обе категории человек сам себя определяет вполне естественно, по природе своей. Одни созданы чтобы вершить дела, политику и управление. А другие созданы чтобы служить, работать и приносить пользу. Таковы фундаментальные основы любых людских отношений.

Подразумевалось также, что сведения он, тот самый Шамаев, готов получать лишь в движении, останавливаться ему не с руки, его минута стоит больше, чем их год — сами подскочат, кабанчики, и всё доложат.

Так и есть: два дюжих секьюрити в одинаковых чёрных корпоративных костюмах, в белоснежных рубашках и коричневых галстуках — уже спешили за ним, точно преданные гренадёры за своим Бонапартом, с подобострастием принимая от него осенний плащ и поспешно давая разъяснения.

— Георгий Константинович, мы отвезли его на нижние уровни…

— Чтобы уже никуда не сбежал, Георгий Константинович. А то мало ли что, он очень хитрый. Использовал фальшивый оттиск личности… А до того мог использовать и другие… У него был высший уровень доступа…

— Мы его скрутили и просканировали. На нём никаких имплантов нет. Мармолоновых вставок тоже нет…

— Подозрение на шпионаж. Он имел доступы к серверным и пароли к базам данных. Сейчас мы проверяем к какой инфе он получил в итоге доступ, с кем именно из сотрудников контактировал…

— Его служебные карты и входы прослеживаются минимум с весны этого года, сейчас октябрь, то есть уж полгода как…

— Вычислили вообще случайно. И вот… по протоколу… нужно сначала оповестить вас. Ну не в полицию же его вести…

— Никакой полиции, — наконец грозно заговорил Георгий, в виде своих обыкновенных коротких команд для нижестоящих по статусу, когда они втроём спускались в лифте на нижние этажи. — Сотрите о нём всё. Как будто и не существовало его.

Охранники поняли о чём он, закивали. Им было страшно находиться вместе с Шамаевым в одном лифте. Георгий точно вжимал их своей подавляющей энергетикой в никелированные стенки. Хотелось поскорее выйти вон.

И вот на подземном минус пятом этаже они прошли в двойное помещение. В первой комнате сгрудились другие бойцы из службы безопасности. А во второй, за пластиковым звукоизолированным стеклом, рядом с вмонтированным в пол металлическим столом, сидел скованный магнитными наручникам за спиной и пристёгнутый к стулу человек, с заклеенными глазами, по пояс голый и отчасти побитый. Все тут же дружно расступились, давая обзор Георгию и приветствуя босса.

Во внешности человека на стуле не было ничего выдающегося. Среднего возраста, предположительно среднего роста, нормальная комплекция, обычный фенотип, тривиальное лицо, стандартная причёска. Просто какая-то сама серость и заурядность. Неудивительно, что он затёрся среди тысяч других работников. Подходящая безликая внешность для шпиона, как будто её создали по некоему усреднённому стереотипу. Специально разработанная? Вполне возможно, особенно для тех, у кого водятся деньги, то есть для крупных корпоративных врагов.

Георгий давно подозревал, что к ним забросили крота. Который копал, копал в их огородике. И вот попался, наконец, шустрик.

Георгий оценил расклад, оставил на месте лишь одного молодца из большой своры безопасников, атлетичного и самого сообразительного, по фамилии Булыгин — у Шамаева была выдающаяся память на имена, он искренне любил просматривать библиотеки досье на подчинённых и знал почти каждого. Остальных же отправил по своим обычным постам и занятиям. Идите занимайтесь службой! Чего столпились?

Дал распоряжение вызвонить и привезти специалиста по допросам Киржича. В помещении установили удобное начальственное кресло для Георгия, принесли и другое оборудование. Судя по всему, работы здесь до глубокой ночи. Но подобная работа не тяготила Георгия, наоборот, придавала сил. Истреблять врагов — добавлять себе жизни.

Довольно оперативно появился Киржич. Около 40 лет, плотного телосложения, медвежья переваливающаяся походка, толстые большие руки, широкое круглое лицо с мягкими чертами. Спокойный, флегматичный. Вырос в семье советских военных врачей в ГДР, затем служил в белорусских органах. После удачно подавленного мятежа западников там и установления протектората — уже в наших спецслужбах. Привык к любым задачам, имел достаточный опыт допросов бунтовщиков. Наконец, рекрутирован в качестве ведущего специалиста к охотникам из «Orion.Sys», в одно из главных силовых подразделений «Системы». Подобные организации часто назывались на глобальный английский манер, иногда даже французский, если речь шла о службе в бывшей колониальной сфере Африки, тот же «Avant Poste», так как в них было много наёмников из разных уголков света.

Киржич любил работать чисто, как он сам говорил, то есть без примитивных избиений и крови. Зачем грязь разводить? Нужно пользоваться современными разработками даже в пытках.

Да, допросы подразумевали пытки, иначе никак. Причём, пытать Георгий предпочитал если и не самостоятельно, то желательно руководя процессом. Иногда по видео, дистанционно. Ну а сей особый случай обязывал присутствовать лично. Пора забыть про электронные документики, цифровые бирюлечки, вспомнить былые деньки, размять свои косточки да заодно похрустеть чужими.