Дорога раскаяния

На земле ещё осталось многочисленное число поселений, чьё посещение вызовет у жителя города, и уж тем более мегаполиса, искреннее изумление, что подобные места в век развитых технологий продолжают представлять собой глубинку, не меняющуюся на протяжении многих десятилетий. И всё же, даже подобные укромные уголки суши не могут оставаться полностью изолированными от непрестанно меняющейся человеческой цивилизации. Автомобильная промышленность, денежная валюта, давно переставшая быть актуальной, но остающаяся в пользовании электрическая бытовая техника — данные внедрения людского созидания нарушают картину непогрешимой и нетревожимой старины. Сутки пешего хода до ближайшего населенного пункта, который местными жителями гордо именуется “городом”, хотя вот уже на протяжении сотни лет он остается в административных учетах “поселком городского типа”, и почти столько же до следующей деревни — данное обстоятельство представлялось людям не как неудобство, а устоявшаяся данность.

Именно в подобного рода деревню был вызван частный детектив Владимир Степанович К. по личной просьбе новоявленного владельца одной старинной усадьбы. Двухэтажное здание стояло посреди леса, среди неухоженного бурелома, чья влажность каждую весну приносила в добротное строение запах гнили. Участок был куплен ныне покойным дедом нового владельца, и местные жители с администрацией недоумевали, какую цель преследовал здоровый с виду человек, приобретая покрытый многовековым лесом гектар пространства в стороне от деревни. Дом был лишен газа и водопровода, а электросеть проводилась за личный счет владельца, что лишь подчеркивало абсурдность выбора гражданина. Ни заведенного хозяйства, ни возведенных пристроек не было, а вырытый в скором времени колодец в тот же год покрылся плесенью и наполнил своё дно утонувшими жабами и невезучими птахами.

Однако вышеприведенные неудобства не помешали предыдущему владельцу провести в лесной глуши едва ли не полвека. Будь воля администрации, по его смерти строение сравняли бы с землёй, побрезговав отдать его даже лесничеству, но закон распространяется и на столь отдаленные районы. Появился официальный родственник покойного, и усадьбе позволили продолжать скрываться среди деревьев, поддерживая сохраняющиеся с начала её строительства недобрые слухи.

Назвав особняк “отторгающим местом”, Владимир Степанович проявил явное снисхождение, потому как полумрак, сохраняющийся в помещениях даже в самый чистый летний день, и тучи насекомых, встречающих гостей, едва они делают шаг из дома, вызывали чувства более неприятные, чем дискомфорт. Однако клиент располагал значительной суммой денег, которые с лихвой покрывали проблемы с преодолением пути и нескольких дней лишения части благ цивилизации.

Переступив порог дома, Владимир Степанович почувствовал запах затхлости и грязи, копившихся в здании долгие годы. Вид прихожей, впрочем, являл собой более явное доказательство равнодушия к порядку предыдущего владельца. Разбросанная по углам одежда — какая в незашитых дырах, полученных самими разнообразными способами, какая в засохшей глине, земле и саже — представляла собой гниющие груды ткани, ставших местом обитания колоний жуков и муравьёв. Настенная вешалка выглядывала из-под одного из нагромождений, а коврик для обуви покрывал слой земли, полностью скрывающий резиновое изделие.

На кухне и в проходной комнате дела обстояли не лучше, не считая несколько иного колорита разрухи. Единственным помещением, которое могло порадовать убранством и едва ли не полноценным порядком, оставалась гостиная. Новый владелец обосновался в ней и успел подготовить место для уютного провождения времени. С остальными комнатами разобраться у него не хватило времени.

Мало кто мог бы предположить, что в стороне стоящий дом, о существовании которого случайный проезжий и не догадается, станет целью невыявленных на данный момент преступников. Владимир Степанович имел несколько фотоснимков, сделанных ночью, на которых видны светлые пятна. Качество изображений было низким, и запечатленные объекты оставались трудно воспроизводимы, однако выделяющиеся цветом фигуры имели явную гуманоидную форму. Также владелец жаловался на звуки присутствия живого существа в доме. К сожалению, помимо данных снимков предоставить ему было нечего — в бардаке старой усадьбы улики легко могли оказаться забытым мусором. Полиции заявление с вышепредставленными жалобами могло показаться нецелесообразным, но частному детективному агентству хватало многозначного числа на счету клиента, чтобы взяться за дело.

После поспешного обеда с убитым стойким запахом затхлости и плесени и назойливо кружащими над головой мухами аппетитом Владимир Степанович принялся за расстановку видеокамер. Владелец был слишком напуган после нескольких дней проживания в особняке, и на протяжении контракта здание находилось в полном распоряжении Владимира Степановича. Дом был покинут в столь неприкрытой спешке, что свет на первом этаже оставался включенным на протяжении недели до прибытия детектива. Потребовалось не более часа, чтобы расставить устройства на кухне, в прихожей, гостиной, проходной комнате и кабинете ныне почившего хозяина. Годами разрастающийся бардак прекрасно маскировал каждую камеру, и не стоило и надеяться, что очередная попытка непрошенных гостей пробраться внутрь останется незамеченной.

Детектив считал работу неприятной, но довольно простой. Попавшиеся фигуры на камеру ночного видения стали бы достаточным основанием для возбуждения дела о взломе. Владимир Степанович не собирался оставаться в особняке более, чем на два дня — в течение этого времени, как он считал, преступники обязаны появиться.

“Существует много вопросов, на которые люди хотели бы найти ответ, но, если не искать, то ответ и не придёт.”

Надпись на самом верхнем листе среди кипы бумаг, укрывавших письменный стол в кабинете бывшего владельца, бросалась в глаза из-за той поспешности и небрежности, с которой она была написана. Старый хозяин явно любил проводить время, составляя некие записи, хотя их неаккуратно сложенный вид не соответствовал работе, которую можно было назвать хобби.