Дорога с облаками

Пролог

Небо было высоким, чистым и таким прозрачным, каким бывает только ранней осенью. Листья в ярком солнечном свете отливали золотом того же оттенка, что и волосы Дианы, и пахли точно так же – корицей и яблоками.

Никита знал её миллион лет. Мог, не подглядывая, нарисовать по памяти каждую чёрточку её лица, каждую милую гримаску: и лукавый изгиб бровей, и дурашливо зажатый между белыми зубами кончик языка, и даже нежно-голубую венку на виске под тонкой кожей, словно начертанную морем.

Диана спешила к нему, а он боковым зрением привычно ловил восхищённые взгляды студентов в её сторону. Это во ВГИКе-то, где красотками всех мастей уж точно было никого не удивить! И всё-таки она выделялась даже среди красоток. Всегда.

Собственно, для Никиты с первого дня их знакомства, с самого первого взгляда существовала только она одна, сразу же затмив всех остальных девчонок. Когда Дианы не было рядом – он просто не мог нормально дышать. Потребность видеть её, говорить с ней, касаться её превратилась с годами в мучительную зависимость. То ли наваждение, то ли проклятье.

Вдох – Диана.

Выдох – Диана.

Шелест ветра в листве – Диана.

Пение птиц, перестук дождевых капель по окну, аромат свежести после душа, кисло-сладкий и нежный вкус клубники со сливками – Диана.

Горькие слёзы, заливистый смех, беззаботное счастье, глухое отчаянье, сумасшедший восторг, неотвратимая беда – всё это она, его Диана…

Уже не его Диана.

Раньше Никите наивно казалось, что в целом мире у него нет человека ближе и понятнее, чем она. Но, как выяснилось, он совершенно не знал её – настоящую…

Она подошла совсем близко и остановилась, когда до него оставалась пара шагов.

– Привет.

Глаза её смотрели чуть насторожённо, но без враждебности.

– Привет… – выдохнул в ответ Никита, с жадным упоением вглядываясь в её лицо. Они не виделись полтора месяца, а ему казалось, что прошло несколько лет. Он безумно по ней соскучился, и сейчас его одновременно жгли застарелая обида и дикая радость от встречи.

– Спасибо, что пришла.

Диана неопределённо повела плечом, что могло означать как “разве я могла не прийти?”, так и “если честно, не особо-то и хотелось”.

– Куда двинем? – спросила она, притворяясь беззаботной. – Здесь есть, где перекусить? Может, хоть кофейня какая-нибудь?

Никита прекрасно знал, что когда Диана волнуется, у неё всегда просыпается зверский аппетит.

– Пойдём в нашу столовку, – улыбнувшись, пригласил он. – Тебе там точно понравится.

– В вашу, ВГИКовскую? – Диана недоверчиво посмотрела на него. – А меня пропустят?

Вообще-то вопрос был резонным: пройти внутрь можно было только по электронному пропуску либо по студенческому билету, но сегодня на входе дежурил весьма лояльный охранник.

– Со мной пропустят, – уверенно кивнул он. – Скажем, что тебе в деканат надо. Паспорт же у тебя с собой? Ну и отлично.

С этими словами Никита машинально, даже не задумываясь, взял её за руку. Чёртова привычка, от которой за эти несколько недель он так и не успел отвыкнуть! Нечто само собой разумеющееся, безусловное – её рука в его руке… но только не сейчас.

Диана дёрнулась – резко, испуганно, словно это невинное прикосновение её обожгло, а он, смутившись и мысленно кляня себя последними словами, торопливо выпустил её ладонь, сразу же ощутив тоскливое чувство пустоты.

Диане, похоже, и самой стало неловко. Она ободряюще дотронулась до его плеча, словно показывая, что всё в порядке, но послевкусие от её первоначальной реакции продолжало горчить у Никиты на языке… и где-то в сердце.

Всё не так, абсолютно всё было не так, как раньше. Их дружба осталась в прошлом, заставляя его мучиться фантомными болями от невосполнимой потери. Он понимал, что больше не сможет с прежней беззаботностью взять её за руку, приобнять за плечи, шутливо взлохматить ей волосы… Никогда не сможет.

До самой столовой они шли молча. Легенда про деканат прокатила, Диану пропустили без проблем, и вскоре они уже сидели за столиком у окна.

– Симпатично тут у вас, – с любопытством вертя головой по сторонам, признала Диана, – очень… молодёжно. А я-то боялась, что будет типичная столовка, насквозь провонявшая тушёной капустой и подгоревшей молочной кашей.

– Кашей тут тоже пахнет, – усмехнулся Никита, – но только по утрам. Что ты будешь есть?

Диана пожала плечами.

– Какой-нибудь лёгкий овощной салат… и рыбу, если можно.

– Конечно, можно. О здешней сёмге в сырном бризоле легенды ходят, – с наигранной весёлостью подхватил Никита, изо всех сил стараясь вести себя так, будто ничего особенного не происходит – ну подумаешь, просто старые друзья… то есть, бывшие друзья решили пообедать вместе. – Сиди, я сейчас всё принесу.

Диана потянулась было к своей сумке:

– Здесь карты принимают или только наличные?.. – но, наткнувшись на суровый взгляд Никиты, тут же осеклась и виновато улыбнулась:

1. Перед отъездом

Для того, чтобы выехать в шесть утра, Диане пришлось завести будильник на половину пятого.

Вообще-то она привыкла рано вставать. Многолетние занятия фигурным катанием диктовали строгий режим, навсегда сформировав определённый ритм и стиль жизни – даже теперь, когда спорт остался в прошлом. Но именно сегодня ранний подъём дался ей нелегко, потому что она проворочалась в постели без сна до двух часов ночи.

На сердце было неспокойно. Её одолевал целый рой мыслей и эмоций: естественное волнение перед дальней дорогой, смутное раздражение из-за того, что с ними едет Дэн, смятение из-за непростых отношений с Никитой, злость на отца и жгучая обида за маму… Последнее обстоятельство тревожило Диану больше всего. Сказать матери или не сказать? А вдруг она ошибается, и отец ни в чём не виноват? Получится, что она подставит его перед мамой и сделает больно им обоим… А если она всё-таки права? Тогда маме всё равно будет больно, намного больнее, чем в первом случае.

В конце концов, когда голова уже готова была взорваться от нервного перенапряжения, Диана решила, что родители должны разобраться сами. Всё равно она не сможет ни на что повлиять! Да, будет очень тяжело разочаровываться в человеке, которого она всегда считала кумиром – то есть, в папе, но она давно уже не была безмозглой малявкой и понимала, что даже в самых счастливых и благополучных на вид семьях всё может быть не так гладко, как кажется со стороны.

А потом ещё какой-то чёрт дёрнул её посмотреть сторис Окси со сборов в Чехии… Это стало просто вишенкой на торте, точнее, последней каплей. Было абсолютно невыносимо видеть бывшую лучшую подругу такой счастливой: фото тренировок на льду и классов хореографии чередовались с яркими кадрами экскурсий, живописных пейзажей и уютных гостевых домиков, в которых проживали юные фигуристы. А ведь Диана тоже могла быть сейчас вместе со всеми в Марианске-Лазне, если бы не…

Закусив губу, она снова и снова просматривала видео, в котором Окси отрабатывала каскады из тройных прыжков: тройной сальхов – тройной риттбергер – тройной тулуп. Диана прекрасно видела все недокруты подруги, но Окси так величаво несла свою исключительность, словно уже была олимпийской чемпионкой.

В комментариях под видео поклонники захлёбывались восторгом.

“Оксаночка, красавица! Надежда российского фигурного катания!”

“Ты просто огонь, детка!”

“Когда в человеке всё действительно прекрасно…”

“Невероятный талант и умница!”

“Девушка-мечта!”

И только одна поклонница написала:

“Восторгов не разделяю, скорее, недоумеваю. Диана Солнцева делала это намного чище и красивее”.

Её предсказуемо захейтили и быстренько поставили на место.

“Солнцева – это прошлое, а Калюжная – настоящее и будущее ФК, смиритесь уже с этим!”

“Диана, перелогинься и завидуй молча!”

“Точно-точно, сама Солнцева строчит с фейкового акка”.

“Ей всегда не хватало Оксаниного шика…”

Последний коммент написала Наденька Угольникова, некогда бывшая огромной фанаткой Дианы. Всего год назад она точно так же строчила комплименты под каждой фоткой Солнцевой, восторгалась ею, откровенно льстила и слала сердечки с поцелуйчиками – а теперь как ни в чём не бывало восхищается Оксаной… Вот это почему-то оказалось обиднее всего.

Диана торопливо закрыла страницу и сунула телефон под подушку. Губы её слегка подрагивали, а щёки горели, словно её поймали с поличным. Она чувствовала себя так, будто и в самом деле выступила в собственную защиту с фейкового профиля. Но ведь это было неправдой! Диана никогда не опускалась до написания анонимных гадостей, да и вообще была рада за Окси. Честное слово, рада. Может быть, не от всей души, но… Калюжная ведь не виновата, что Диана получила травму.

В общем, все эти переживания не позволили ей вовремя заснуть, а когда она всё-таки задремала, то даже сны навалились какие-то мутные, вязкие и неприятные, затягивающие на дно, словно болотная трясина…

Вынырнув в явь от звонка будильника, Диана недоверчиво потрясла головой: не может быть, что уже пора вставать! За окном было серо и мокро, по стеклу лупил противный затяжной дождь. Отличное утро для начала путешествия, ничего не скажешь. К тому же, Диана привыкла спать с открытым окном, и сейчас комнату наполнял сырой промозглый воздух.

Зябко поёжившись, она спустила ноги с кровати и обхватила себя руками за плечи. То ли от недосыпа, то ли от холода её пробирала мелкая дрожь.

Зато из кухни уже привычно и уютно тянуло запахом кофе с выпечкой. Поплотнее запахнувшись в тёплый халат, Диана, зевая, выползла на любимый аромат.

– А вот и наша лягушка-путешественница! – поприветствовала её мама, улыбнувшись. – Не выспалась, конечно?

Отец тоже был здесь – сидел за столом и с кем-то переписывался в телефоне (в пять утра, ага), а перед ним остывала чашка с кофе. Диана прожгла его выразительным взглядом, но он, кажется, не расшифровал её гневного посыла: оторвавшись от мобильного, улыбнулся и подмигнул:

– Доброе утро, Ди.

Отвернувшись, Диана быстро схватила свою чашку, чтобы тоже наполнить её кофе. Щёки буквально пылали от негодования. “Как он мог? Как мог?!” – стучало в висках, а память то и дело услужливо подсовывала картинку: отец обжимается в своей машине с этой сисястой моделькой, которая снималась в его клипе…

2. Разношёрстная компания

Они собирались ехать на двух машинах компанией из шести человек – трёх парней и трёх девушек. Впрочем, равное соотношение “мэ” и “жо”* сложилось чисто случайно, никто из них не был парой. Хотя кое-кто, Диана знала точно, не прочь был бы это подкорректировать…

Все они были одноклассниками. Точнее, теперь уже бывшими одноклассниками, потому что в июне благополучно сдали ЕГЭ и окончили школу. И не какую-то рядовую среднюю школу, а элитную гимназию “Гармония”, в которой обучались сплошь дети богатых да знаменитых. Июль промчался в хлопотах и вступительной нервотрёпке, а вот август, по праву ставший месяцем заслуженного отдыха, решено было посвятить поездке на юг.

Никита и Диана дружили аж с шестого класса – и не просто дружили, а были лучшими друзьями. Многие были твёрдо убеждены, что они встречаются, и называли их самой красивой парой школы.

Кит всегда был для Дианы близким, практически родным человеком, но с некоторых пор в его поведении по отношению к ней что-то изменилось. Он словно стал всерьёз примериваться: а не перейти ли им на новый уровень – от дружбы к любви? Пока что обходилось лишь намёками да двусмысленными шуточками, и Диана искренне надеялась, что дальше дело просто не зайдёт. Она абсолютно не воспринимала Никиту как парня! Он был для неё почти братом – как Лёлик, только постарше.

Во-вторых, с ними ехала Юлька Рыбалко, элпэшка.** В их разношёрстной компании она оказалась единственной, чьи родители не были ни селебрити, ни денежными мешками. В гимназию Рыбалко попала по специальной программе, поддерживающей талантливых детей из многодетных семей, и обучалась там абсолютно бесплатно. Училась она блестяще, регулярно становилась победительницей всевозможных олимпиад и по праву считалась гордостью гимназии.

Раньше они с Юлькой не особо-то дружили, просто общались в стенах школы по необходимости, но в конце десятого класса (после того, как на спортивной карьере Дианы был поставлен жирный крест) постепенно сблизились. Бывшей лучшей подруге Оксане теперь было не до неё – она продолжала кружиться в бурном водовороте активной ледовой жизни: тренировки, сборы, контрольные прокаты и соревнования… А Юлька очень вовремя оказалась рядом и ненавязчиво подставила Диане своё дружеское плечо.

Поначалу Диана опасалась, что Юлька вертится возле неё исключительно с корыстным интересом. Ни для кого не было секретом, что она давно и безнадёжно влюблена в Никиту, так что влиться в круг общения Дианы автоматически означало стать ближе и к нему тоже. Но позже Диана убедилась, что Юлька действительно хорошая и верная подруга.

Пожалуй, она была бы даже рада, если бы Юльке удалось замутить с Китом. Девчонка была настоящей симпатягой: густые каштановые локоны, милое личико сердечком, чистая светлая кожа, пухлые губки и огромные глазищи, многие парни на неё заглядывались… жаль только, что сам Никита относился к ней ровно. Чисто по-приятельски.

Эта поездка на юг стала для Юльки последним шансом завоевать сердце бывшего одноклассника – осенью они все разбегутся в разные стороны по своим универам, и у них больше не будет возможности проводить так много времени вместе…

Четвёртым участником поездки стал Петя Егоров, весельчак и заводила. Раньше он учился в параллельном классе, но в одиннадцатом внезапно перевёлся к ним, “ашкам”, потому что решил пойти по стопам матери и поступать на журфак. Его прежний класс был с физико-математическим уклоном, а в классе, где учились Диана с Никитой, основной упор делался на гуманитарные науки.

Собственно, именно Петька и был основным зачинщиком и идейным вдохновителем всей этой дорожной авантюры. Оказывается, вот уже много лет подряд он с родителями ездил отдыхать в палаточный лагерь в Крыму. Этим летом у его предков что-то там не срослось, не получилось урвать отпуск, но отказываться от привычного времяпровождения дикарями у моря Егоров не собирался. Он же и предложил Никите махнуть к морю на собственных тачках.

Путешествие чуть было не расстроилась из-за того, что Петькина девушка не смогла поехать – её не отпустил отец. Вообще-то, его можно было понять: в отличие от остальной компашки, Насте едва исполнилось шестнадцать, и она только что перешла в десятый класс. Однако она пообещала Петьке, что приедет в Крым позже, вместе с отцом, и они обязательно затусят вместе.***

Пятой участницей этой роуд-стори стала Рита Шолохова, или Марго, как она велела всем себя называть. Честно говоря, Диана в глубине души терпеть её не могла и считала абсолютной пустышкой, с которой и поговорить-то толком не о чем, кроме как о парнях, шмотках, салонах красоты и вечеринках. Мать Марго была бьюти-блогером и светской львицей, постоянно меняющей мужей. Этим летом она укатила в Италию с очередным избранником, а Марго изнывала от скуки и одиночества в Москве. Случайно узнав о предстоящей поездке, она напросилась вместе с остальными.

Никита поначалу скептически отнёсся к идее взять Шолохову.

– Мы же не на курорт в пятизвёздочный отель едем, – заметил он. – Будем жить в палатках прямо на берегу моря, готовить еду на костре… и не каких-то там лобстеров на гриле, а кашу с тушёнкой! Ни тебе горячей воды, ни нормального туалета, ни вай-фая и круглосуточной доставки, ни модного шопинга. Уверена, что твоя нежная душевная организация это выдержит? А то вдруг ноготь сломается – это ведь непосильное испытание для психики!

– Пф, – закатила глаза Марго, – можешь упражняться в остроумии сколько влезет, меня это всё равно не трогает. Если хочешь знать, в детстве я часто бывала в походах вместе с родителями, так что запугивать меня бесполезно.

3. В путь!

Пунктуальный Никита позвонил в дверь без пяти шесть.

– Привет, – кивнул он Диане, – карета подана. Где твои вещи? Давай мне, я отнесу. Ты готова?

Выглядел он как всегда безупречно: выглаженная белоснежная футболка, пахнущая кондиционером для белья, стильная причёска, сияющие глаза и широкая улыбка… Похоже, в отличие от Дианы, ранний подъём дался ему легко. Но сейчас цветущий вид лучшего друга вызывал только раздражение, словно это Никита был виноват в её недосыпе и плохом настроении.

Диана дёрнула подбородком в сторону любимой спортивной сумки, с которой в последние годы ездила на сборы и соревнования.

– Там ещё пакет с продуктами, – добавила она, – но его я сама возьму.

В прихожей появились родители и Лёлик. Отец коротко, по-мужски поздоровался с Никитой за руку, а взволнованная мама тут же засуетилась и принялась увещевать его не гнать слишком сильно, не лихачить и вообще вести себя благоразумно.

– Лучше приехать чуть позже, зато живыми и невредимыми!

– Всё будет в порядке, тёть Лик, – солидно заверил Никита, – обещаю. Мы же с вами это уже обсуждали.

– Выпьешь кофейку? – тут же предложила она.

– Спасибо, я уже дома пил. Да и некогда рассиживаться, внизу ребята ждут.

Отца интересовали более насущные вопросы.

– В сервис машину гонял?

– Конечно, – терпеливо отозвался Никита, хотя видно было, что ему не очень-то приятно осознавать, что к нему относятся как к несмышлёнышу. – Всё проверил – и ходовую часть, и электрику, и масло с фильтрами.

– А питьевую воду взяли? В дороге не везде можно купить… – снова влезла со своей тревожностью мама.

– Две пятилитровые бутыли, – кивнул Никита. – И аптечку тоже не забыл. И на всякий случай захватил канистру бензина про запас. Что-то ещё интересует?

– Ну прости, прости, дорогой, – мама быстро и виновато приобняла его. – Я понимаю, что веду себя как дура.

Диана наблюдала за всем этим балаганом несколько отстранённо. Она уже накинула ветровку и сейчас, присев на корточки, старательно зашнуровывала кроссовки.

– Ну всё, – заявила она, поднявшись. – Всем пока.

Мама тут же стиснула её в объятиях и поцеловала.

– Не забудьте – фрукты и бутерброды необходимо съесть в первую очередь, – торопливо напомнила она. – Как только доберётесь до Ростова-на-Дону, сразу же позвони. Ну, и писать тоже не ленись, присылай как можно больше фоток!

Диана чмокнула брата в макушку. Отец тоже потянулся было к ней, чтобы обнять на прощание, но она разгадала его манёвр и, сделав вид, что не заметила, ловко выскользнула за дверь, прижимая к себе пакет с продовольствием. Затем, уже возле лифта, обернулась и виновато пожала плечами: мол, извини, пап, я опаздываю. Никита подхватил тяжёлую сумку и шагнул вслед за Дианой в разъехавшиеся створки, а затем, оглянувшись через плечо, вежливо попрощался:

– До свидания.

После чего лифт, наконец, закрылся и поехал вниз. Диана с облегчением перевела дух.

– Ты какая-то взвинченная, – заметил проницательный Никита, всё-таки он знал её как облупленную. – Всё норм?

Врать не хотелось.

– Так… – пространно отозвалась она. – Навалилось всё разом.

– Например? – с нажимом уточнил он.

– Ну, например, – Диана выдавила улыбку, – вчера меня обвинили в том, что я пишу с фейкового акка гадости в адрес Калюжной.

Никита приподнял брови:

– Но ты ведь не пишешь?

Диана сразу же вскинулась:

– С ума сошёл? Конечно, нет!

– Ну, тогда забей, – философски заметил он.

– Ты не понимаешь… Многие ведь действительно думают, что это я.

– Пофиг! Ди, то, что думают другие – вообще ни разу не твоя забота. Главное – ты сама знаешь, что этого не делала. Твоя совесть чиста.

– Да… наверное, – Диана выдавила ещё одну весьма кислую улыбку. Легче почему-то не стало.

– А ещё… ещё отец, кажется, изменяет маме, – решившись, тихо выговорила она, чувствуя самый настоящий испанский стыд – накосячил отец, а неловко и стрёмно было именно ей.

Никита уронил челюсть.

– Да ладно?! Дядя Тим? Быть такого не может! С чего ты взяла?

Но в этот миг лифт остановился на первом этаже, и дверцы разъехались.

– Потом расскажу, – торопливо сказала Диана, первой выскакивая из кабины и уже жалея, что затеяла этот неловкий разговор.

***

Дождь почти закончился, но во влажном воздухе всё равно висела противная мокрая взвесь. Поёжившись, Диана быстро отыскала взглядом машину Никиты и направилась к ней. В это время из припаркованной рядом тачки Егорова со стороны пассажирского сиденья опустилось стекло, и ей вслед полетело ехидное:

– Доброе утро, фигуристочка!

– И тебе хау ду ю ду, американец, – бросила она на ходу, не оборачиваясь.

4. Бегство от себя

Омытая дождём утренняя Москва в этот первый августовский выходной казалась почти пустой – если, конечно, слово “пустая” в принципе было применимо к столице.

Диана знала, что это временное затишье обманчиво: как известно, Москва никогда не спит, даже если замирает ненадолго в рассветные часы. Но уже скоро дороги заполнятся машинами, а улицы – вечно спешащими людьми, пытающимися укрыться от дождя с помощью ярких дождевиков и зонтов, одновременно ловко отхлёбывающими на ходу кофе из одноразовых стаканчиков. Многие кафешки откроются, чтобы предложить посетителям ранний завтрак, а столики моментально займут любители ванильных сырников с изюмом, йогуртов со свежими ягодами, сладких молочных каш и разнообразных омлетов.

“Мы едем туда, где не будет ни круглосуточных кафе, ни даже кофе с собой, ни метро, ни самокатчиков, ни банкоматов, ни торговых центров, ни этой вечной суеты и шума, ни-че-го, что принято называть ритмом мегаполиса”, – напомнила себе Диана. Пока что верилось с трудом.

Авантюра с палаточным лагерем до сих пор казалась ей сомнительной, хотя, неоднократно покидая Москву по своим спортивным делам, она привыкла к самым разным бытовым условиям, в том числе и к абсолютно спартанским. Но всё-таки опыт проживания на берегу моря в палатке был новым и слегка пугающим даже для неё.

Диана отлично понимала, что это было бегством. Бегством от самой себя – точнее, от той пустоты и неопределённости, которые зияли в её душе огромной невосполнимой дырой. Ей нужно было сменить обстановку и разобраться во всём: в своём настоящем, будущем, да, пожалуй, и в прошлом тоже.

Как ни странно, наблюдая через стекло за пробуждающимся городом и привычно улавливая его сердцебиение, Диана чувствовала, что и в самом деле начинает немного успокаиваться – словно все нервы, переживания и заботы остались дома, за дверью квартиры.

Никита вёл машину уверенно и спокойно, умиротворяюще играло радио – как раз так, чтобы музыка не била по ушам и не отвлекала от тихого разговора. Впрочем, разговором это можно было назвать с большой натяжкой: Юлька без остановки что-то бубнила вполголоса, а Диана, особо не вслушиваясь, лишь изредка вставляла заинтересованное “угу” и кивала.

Тачка Егорова аккуратно ехала следом за ними. Они как-то по умолчанию решили, что Никита будет ведущим на протяжении всего пути. Наверное, потому, что он был самым старшим из всех, и водительский стаж у него тоже был побольше. Никаких дурацких гонок и выпендрёжа на трассе, полная сосредоточенность на дороге и ответственность за себя и других пассажиров.

Хотя Дэн вообще водил машину с шестнадцати лет, потому что свои первые права получил ещё в Америке (здесь, правда, всё равно пришлось заново сдавать экзамен, но это было уже не в пример легче). Однако, когда заговорили о поездке на юг, Дэн заявил, что сам за руль не сядет, а лучше будет подстраховывать их, как запасной: мало ли, вдруг придётся срочно сменить за рулём Никиту или Петьку. Все посчитали это разумным, хотя Диана для себя решила, что ни за что в жизни не согласится сесть с этим самовлюблённым придурком в одну тачку.

На нужную им платную трассу они съехали прямо с кольцевой. Были, конечно, хитровыдуманные варианты объезда по бесплатным участкам дороги, но мудрые родители настоятельно посоветовали детям не выпендриваться – лучше заплатить и ехать по хорошей, ровной, практически безопасной трассе. Дорожные расходы, включая бензин, договорились делить поровну. В общем, пока всё выглядело мирно, чинно и благородно. Даже присутствие таких неприятных личностей, как Дэн и Марго, в целом не мешали Диане верить в то, что путешествие пойдёт ей только на пользу.

– …поэтому совмещать с работой будет довольно легко, – услышала она обрывок фразы, и с удивлением повернулась к Юльке.

– Ты сказала “с работой”?

Подруга закатила глаза.

– Ну, здрасьте! О чём я тебе уже полчаса талдычу?

Диана пристыженно захлопала глазами.

– Так ты на работу устроилась? Прости, я, наверное, отвлеклась и прослушала…

– С сентября выхожу, – терпеливо повторила Юлька. – Я теперь бариста в кофейне “Чашка счастья”, прикинь!

– А как же учёба?

– Так я во вторую смену буду работать. С четырёх до одиннадцати – идеальный график для студентов! С утра в универ, а потом сразу в кофейню.

– Поздравляю, – Диана растерянно улыбнулась. – Ты силища, Юль. Но это же получается, что ты дома теперь будешь только ночевать?

Юлька пожала плечами.

– Ну, выбора-то всё равно особо нет. Деньги нужны, я и так на эту поездку ухнула все свои сбережения. Тем более, у Лильки в следующем году выпускной, а малыши осенью в первый класс идут… сама знаешь, сколько всего понадобится. Предки вдвоём эти траты тупо не потянут.

Малышами Юлька называла своих младших братьев, семилетних близнецов Богдана и Платона. Лилька была её сестрой. Имелся ещё призрачный старший брат Арсений, но Диана никогда его не видела – он уже пару лет жил отдельно, своей семьёй и своими заботами, так что на его помощь рассчитывать не приходилось. После женитьбы Арсения Юлька по умолчанию стала самой старшей среди детей Рыбалко. Естественно, совесть больше не позволяла ей стрелять деньги у родителей, простых работяг, которые хоть и не бедствовали, но и шиковать тоже не привыкли.

5. Бывшая элпэшка

К десяти утра совсем распогодилось. Небо сделалось чистым и ясным, асфальт просох – словом, ничего больше не напоминало об оставленных позади московских серости и слякоти.

На одной из автозаправочных станций решено было сделать первую остановку, чтобы, помимо всего прочего, немного размяться и посетить туалет. Диана вылезла из машины, слегка поморщившись от боли в травмированной ноге, но, нечаянно поймав обеспокоенный взгляд Никиты, жестом показала ему, что всё в порядке – просто нога затекла от слишком долгого сидения. С удовольствием пройдясь туда-сюда, Диана от души потянулась, напрягая занемевшие мышцы рук и спины.

Одновременно с ними к заправке подъехал автобус, тоже следующий в сторону юга. Пассажиры высыпали из дверей, как горох из дырявого мешка, и ломанулись к заветным кабинкам WC, а также в магазинчик с громким названием “Food Market”.*

– О, а мы ведь тоже однажды ездили на море на автобусе, – с явной ностальгией в голосе вспомнила вдруг Юлька. – На поезд билеты достать не удалось – лето, разгар сезона, а лететь самолётом было слишком дорого. Мне всего пять лет исполнилось, а Лильке четыре. Арсений тогда остался в городе с папой. Так странно, что я до сих пор помню эту поездку в мельчайших подробностях… Я на каждой остановке канючила: “Это море? А вот это уже – море? А где море? А когда будет море?” Не только мама, но, по ходу, и все остальные пассажиры втайне мечтали меня убить!

– А я в детстве ездил в Сочи на поезде с мамой Асей и папой Димой, – подхватил Никита, с улыбкой оборачиваясь к Юльке, отчего она сразу же расцвела и слегка покраснела. “Мамой Асей” и “папой Димой” Кит неизменно называл своих приёмных родителей, которые усыновили его девять лет тому назад.

– Это был мой первый год в Москве и первая поездка на юг, – продолжал он. – Меня тогда приводило в восторг абсолютно всё: и чай в стаканах с фирменными подстаканниками, и сухомятка, которой мы питались целые сутки, и бабушки-продавщицы с фруктами, пирожками и вяленой рыбой на перронах, а больше всего – верхняя полка в купе, я без конца залезал на неё и снова слезал, мне ужасно нравился сам процесс. Единственное, о чём я тогда очень жалел – так это о том, что папа Дима категорически запретил мне дёргать стоп-кран. А вообще так классно было…

– Аж слюнки потекли, так захотелось этой самой вяленой рыбы и этих пирожков! – воскликнула Юлька. Диана, усмехнувшись, протянула друзьям пакет с провизией:

– Выбирайте, тут на целую роту солдат хватит.

Кит и Юлька с готовностью нырнули в пакет. Диана, подумав, тоже выудила себе оттуда сладкий пирожок.

Родные мать, отец и младший брат Никиты в одночасье трагически погибли – утонули, катаясь на лодке. Ему было всего восемь, когда это случилось. Спустя пару лет известная столичная журналистка Ася Безрукова обнаружила мальчика в детском доме далёкого северного городка Мезень, куда её занесло по работе, и он сразу же покорил её сердце… тем более, что у самой Аси с мужем не было детей.

Диана знала, что Кит искренне любит и своих новых родителей, и Москву, но при этом он по-прежнему бережно хранил в сердце воспоминания о родных местах и настоящих матери с отцом.**

Юлька, уже жуя сдобную булочку, что-то весело спросила у Никиты. Тот не менее оживлённо ответил, но в этот миг у Дианы как раз завибрировал телефон, и она отвлеклась. На дисплее высветилось имя Окси. Диана понятия не имела, что бывшей лучшей подруге от неё вдруг понадобилось, но на всякий случай отошла в сторонку, делая вид, будто следит, не уменьшилась ли очередь в туалет. Впрочем, Кит и Юлька уже увлечённо что-то обсуждали и не обратили на неё внимания.

Убедившись, что никто её не подслушивает, Диана с опаской приняла вызов.

– Ну и как это понимать, Ди? – с ходу начала возмущаться Калюжная, минуя даже формальное приветствие. – С какой радости меня хейтят твои фанаты? Ты что, натравливаешь их на меня?

– Я тут ни при чём… – совершенно растерявшись, отозвалась ошеломлённая таким напором Диана.

– Возможно, ты им просто намекнула? – не сдавалась бывшая подруга. – А дальше они и сами отлично справились. Хотя да, откуда у тебя фанаты… особенно сейчас, – обидно усомнилась она. – Так может, это и правда ты сама пишешь мне с фейковых акков?

– С ума сошла? – ахнула Диана. – Зачем мне это?! Ты же столько лет меня знаешь и должна понимать, что подобное поведение вообще не в моём стиле.

– Ну да, – уныло согласилась Окси, – ты обычно лепишь всё прямо в лоб, а не исподтишка. И всё-таки это как-то подозрительно – что в моём канале, под моими фотками и видео пишут о тебе.

– Я бы никогда на такое не пошла, клянусь! – горячо заверила её Диана, чувствуя себя при этом очень странно, ведь ей абсолютно не за что было оправдываться. Она и в самом деле ничего не делала… но тогда почему снова возникло это неловкое чувство, будто она врёт?

– Я знаю, что ты палишь мои сторис, – обвиняющим тоном заявила тем временем Окси.

Диана опешила.

– А что, смотреть сторис уже запрещено? Для чего тогда ты их публикуешь?

– Делюсь своими успехами с поклонниками… а ты завидуешь, – брякнула Калюжная.

– Чего?! Завидую? Не слишком ли много ты о себе возомнила? Вообще-то я подписана не только на тебя, а слежу за всеми нашими девчонками и ребятами…

6. Приглашение на танец

Больше всего её почему-то задела даже не “неудачница”, а “жируха”.

После того, как врачи объявили окончательный вердикт и стало ясно, что её травма несовместима с фигурным катанием, Диана действительно немного набрала в весе. Немного – для обычной девушки, а вот для фигуристки это было уже критично.

Но проблема-то в том, что она больше не фигуристка… тогда почему так больно, вопреки всем законам логики? Почему это до сих пор её так цепляет?

Наверное, потому, что это было накрепко прошито в подкорке, вбито тренером и вызубрено до автоматизма: даже сто граммов лишнего веса могут сыграть с фигуристкой злую шутку на льду. От прибавки сразу менялась техника прыжка, исчезала лёгкость и летучесть.

К сожалению, Диана никогда не жаловалась на плохой аппетит, даже наоборот – в минуты стресса и волнения на неё нападал страшный жор. Поэтому фигурное катание было для неё, помимо всего прочего, и постоянным преодолением самой себя, борьбой со своими слабостями. Она научилась купировать внезапные приступы голода бананом, яблоком или морковкой; на самый крайний случай в сумочке у неё всегда лежал протеиновый батончик или пакетик сухофруктов.

Ночами ей постоянно снились бургеры, картошка-фри, пицца и мороженое. Контрольные взвешивания перед тренировками ввергали в настоящую панику, а услышанное от тренера безжалостное “ты жирная” надолго выбивало из колеи. Впрочем, взвешивания были адом не только для неё – всё девочки из команды боялись их до трясучки, до слёз, до истерик. Перед соревнованиями никто из них даже не пил воду – они просто полоскали рот, чтобы, не дай бог, не получить пятьдесят граммов привеса. Некоторые прибегали к радикальным мерам – принимали слабительное или засовывали два пальца в рот, чтобы спровоцировать рвоту, но Диана, к счастью, никогда до такого не опускалась.

После травмы она долго восстанавливалась – не только физически, но и морально. Сложно было принять, что отныне ледовый мир закрыт для неё навсегда. Возможность есть всё, что захочется, стала слабым, но всё-таки утешением, и Диана несколько месяцев подряд с упоением заедала своё горе. Пирожные, булочки, шоколадки… и никакой гречки, кефира и обезжиренных йогуртов без сахара! Глядя на фотографии фигуристок из своей бывшей группы, она утешала себя тем, что, в отличие от них, может позволить себе и торт среди ночи, и ведёрко мороженого. Но все эти утешения были из серии “зелен виноград”...

В какой-то момент Диана увидела себя в зеркале, опомнилась, ужаснулась и поняла, что пора завязывать с добровольным саморазрушением. Следовало взять себя в руки и вернуть более-менее приличную форму, прекратив эту бездумную и безумную обжираловку.

После того, как врачи разрешили ей лёгкие физические нагрузки, она продолжила заниматься растяжкой и хореографией – просто для себя. Да, путь в фигурное катание отныне ей был заказан, но и превращаться в жирную корову она тоже не собиралась. Но, видимо, для бывших подруг-фигуристок она уже прочно закрепилась в статусе “жирухи”...

Диана с отвращением взглянула на яблочный пирожок, который всё ещё сжимала в руке. К горлу подкатил скользкий солёный ком, и она, подавив рвотный позыв, быстро огляделась по сторонам и метко зашвырнула ни в чём не повинный пирожок прямо в ближайшую урну.

– Упс! – послышался откуда-то сбоку знакомый наглый голос, и Диана чуть не взвыла от досады: вот ведь принесла его нелёгкая! Меньше всего на свете она сейчас хотела вести светские разговоры с Дэном.

Мимоходом, но с явным интересом кинув взгляд в сторону урны, этот клоун в утрированном ужасе схватился за сердце.

– Фигасе – такую годную жрачку выкидывать… с жиру, что ли, бесишься?

Именно это стало последней каплей. И хотя Диана понимала, что выражение “беситься с жиру” – всего лишь фразеологизм, обозначающий “привередничать”, и, скорее всего, этот придурок вовсе не имел в виду собственно её вес, но губы против воли обиженно задрожали, а из глаз брызнули слёзы.

– Воу-воу, полегче! – оторопел Дэн. – Чё началось-то?

Диана, чувствуя себя абсолютно ничтожной и жалкой (а ещё жи-и-ирной!), закрыла лицо ладонями и расплакалась в голос. Она ревела так горько и самозабвенно, словно оплакивала всю свою прошлую жизнь и несостоявшуюся спортивную карьеру.

Как Дэн преодолел расстояние между ними и оказался совсем рядом, она не заметила. Почувствовала только, что он решительно обхватил её за плечи и прижал к своей груди. Сначала Диана протестующе дёрнулась – скорее по привычке держаться от этого типа подальше, но тут же безвольно обмякла и снова дала волю слезам.

Оказывается, ей давно пора было выплакаться по-настоящему – не сдерживаясь, не пытаясь замолчать свою беду и не строя из себя “сильную героиню”. То, что это случилось на глазах у Дэна, конечно, полный треш, но она уже реально не вывозила. Улыбаться на людях, делая вид, что она в полном порядке… Гордо расправлять плечи и вскидывать подбородок, если на неё нацеливалась камера… В ответ на обеспокоенные расспросы мамы врать, что с ней всё нормально… Притворяться, что она ужасно рада успехам девочек-фигуристок из своей группы… это было слишком для одного человека, и Диана ужасно устала.

Дэн не пытался её успокоить, не говорил всяких положенных в подобной ситуации банальностей типа “ш-ш-ш, успокойся, хорошая девочка”. Он просто молчал, продолжая прижимать её к себе и давая возможность выплакаться до донышка. И если поначалу слёзы текли неиссякаемым, казалось бы, потоком, то постепенно их количество уменьшалось. Мало-помалу успокаиваясь, Диана невольно обратила внимание на то, что, во-первых, вымочила Дэну всю футболку на груди, хоть выжимай теперь, а во-вторых – что от него очень приятно и ненавязчиво пахнет горьковатым цитрусом и бергамотом. Оказывается, она помнила этот аромат… помнила с самого выпускного, потому что именно тогда впервые оказалась к Дэну так же близко, как сейчас.

7. Не штиль, а ураган

Первые несколько мгновений, пока они плавно покачивались в такт мелодии, оба молчали.

Диана смотрела отстранённым рассеянным взглядом поверх его плеча, а куда смотрел Дэн, она не видела. Зато чувствовала, как от него пахнет: горьковатым свежим цитрусом и чем-то ещё, ужасно приятным… кажется, бергамотом. Песня, которую исполняли приглашённые звёзды, была очень душевной и немного грустной, отчего у Дианы пощипывало в носу.

Наконец Дэн сказал:

– Ты классно танцуешь.

Она не удержалась и фыркнула.

– Ты это понял по нашему высокохудожественному перетаптыванию на одном месте?

Дэн, однако, остался серьёзным.

– Да я не только про сейчас, а вообще… ты в принципе круто танцуешь.

– И где же ты “в принципе” видел меня танцующей? – скептически прищурилась она.

– На льду, – брякнул Дэн.

Диана сразу же напряглась.

– Вообще-то фигурное катание – это, на минуточку, не балет, – выговорила она с всё нарастающим раздражением, подняв глаза и уставившись ему в лицо.

– Упс, я, наверное, не так выразился, я ведь сужу как дилетант, – Дэн неловко прикусил нижнюю губу. Невероятно, но он и в самом деле выглядел смущённым! – Просто, когда смотришь выступления других фигуристок, то видишь в основном одинаковый набор элементов. А у тебя – помимо вот этой вот обязательной программы, которую вы все, наверное, должны откатать… у тебя непременно присутствуют какие-то красивые хореографические вставки, if you know what I mean.*

О да, она понимала. Сам того не осознавая, Дэн попал в точку: хореография была одним из трёх китов фигурного катания, помимо, собственно, ледовых тренировок и занятий по общей физической подготовке. Их тренер был убеждён в том, что яркие и эффектные танцевальные элементы могут спасти результат даже не самого удачного проката.

– Как раз тот, кто понимает значимость хореографии на льду, выглядит на голову выше других фигуристов, – неоднократно говорил он Диане. – А “летающие табуретки” – это не только неинтересно, но и некрасиво.

Так вышло, что сильной стороной Дианы была именно хореография. Да, технические элементы она оттачивала до совершенства, но, катаясь и выполняя необходимые дорожки шагов, она насыщала их динамикой и максимальной амплитудой, усиливая своё выступление пластикой рук и гибкостью спины. Так странно, что Дэн сумел это разглядеть и почувствовать… при всём том, что он, кажется, абсолютно на разбирался в фигурном катании. Как он там сказал? “Одинаковый набор элементов”... Да ни одна фигуристка не выполнит этот “набор” так, как её соперница! У каждой на льду – свой узнаваемый почерк, свой стиль, не похожий ни на один другой.

– У тебя очень красноречивое молчание, – с нервным смешком сказал Дэн, наблюдая за выражением её лица. – Наверное, я ляпнул глупость, да?

– Не то, чтобы глупость… – она улыбнулась. – В чём-то ты прав, по-настоящему хорошая фигуристка не может быть плохой танцовщицей. Просто я не ожидала, что ты видел меня на льду.

– О, некоторые твои выступления я засмотрел до дыр, – усмехнулся он так многозначительно, что она невольно покраснела. Вот что за человек? И ведь, вроде бы, ничего непотребного он не сказал, но подтекст был весьма недвусмысленным.

А Дэн уже вновь стал серьёзным. Он так часто менял маски, что непонятно было – где он настоящий, а где притворяется.

– Мне правда жаль, что с тобой это произошло. “Фигурка” без тебя многое потеряла.

Диана стиснула челюсти. Нет, она не готова была это обсуждать… во всяком случае, не с ним. И не сейчас.

– Давай сменим тему, – предложила она сквозь зубы.

– О`кей, – легко согласился он. – Что ты делаешь завтрашним вечером?

– В каком смысле? – опешила Диана.

– В прямом. Мне интересно, свободна ты завтра или нет.

– За… зачем?

– Хочу пригласить тебя на свидание, – как ни в чём не бывало заявил он.

Диана даже рассмеялась от такой непосредственности.

– Послушай, Дэн. То, что я согласилась потанцевать с тобой сейчас, ровным счётом ничего не меняет в наших отношениях.

– Ух ты, – развеселился он, – а у нас с тобой отношения? Вау!

– Да не дай бог, – она закатила глаза. – Я, кажется, дала тебе понять с самого первого дня, что не заинтересована в этом.

– Но почему? – искренне недоумевая, спросил он. – До меня реально не доходит, что со мной не так. Или ты этому… своему… и правда клятву верности дала? – он небрежно кивнул в сторону Никиты. Диана, напротив, старалась совсем не смотреть в том направлении, потому что понимала: ничего хорошего её не ждёт.

– Даже если и дала, тебя это не касается, – отрезала она.

– Да ну, брось! Он тебе совершенно не подходит, – убеждённо залепил Дэн.

– Это ещё почему, позволь поинтересоваться?

– Никитос слишком хороший, слишком примерный. Он – не то, что тебе нужно.

– И что же мне нужно? – ехидно спросила она.

8. Откровенность за откровенность

Наконец слёзы окончательно иссякли. Всхлипнув в последний раз, Диана отстранилась от Дэна и виновато взглянула ему в лицо.

– Полегчало? – спросил Дэн. В его тоне не было ни капли насмешки – только неподдельное участие.

Она шмыгнула распухшим носом.

– Да. Спасибо. И… прости за истерику. Обычно я так не делаю. И вообще… вообще не люблю реветь.

– У тебя что-то произошло? – сочувствующе поинтересовался Дэн. – Утром, когда выезжали, вроде всё нормально же было.

И, сама от себя не ожидая, Диана вдруг вывалила на него всю правду.

– Бывшая лучшая подруга обвиняет меня в том, что я ей завидую и пишу гадости с фейковых аккаунтов. А я не пишу! – добавила она торопливо. – И никаких своих фанатов не прошу этого делать.

– Но хотела бы написать? – и снова ни тени насмешки, лишь серьёзный внимательный взгляд.

У неё перехватило дыхание.

– О чём ты?

– Ну, признайся – в глубине души мелькала такая мысль: создать левую страницу и высказать всё, что ты о ней на самом деле думаешь? – невозмутимо пояснил свою мысль Дэн.

Диана сконфузилась, словно он поймал её с поличным.

– Почему ты так решил?

– Потому что это нормальное, я бы сказал, естественное желание, – он пожал плечами. – Что тут такого?

– Да нет, пойми, – Диана с досадой стиснула руки, – я никогда не опустилась бы до того, чтобы исподтишка писать гадости в адрес Окси. Если надо – я всё скажу ей прямо в лицо.

– Окси, – задумчиво повторил Дэн. – Это ведь та знойная брюнеточка, которая раньше частенько мелькала в твоём канале?

Диана ахнула.

– Ты что, подписан на мой канал?!

– Я и лайки тебе всегда ставлю, – довольно осклабился Дэн.

Она растерянно заморгала. Эту информацию следовало переварить.

– Ну так что плохого, если тебе хочется написать этой своей Окси, что она тупая бесталанная овца? – невинно поинтересовался между тем Дэн. – Ты же живой человек, в конце концов, а не робот. И ты имеешь право на любые эмоции, даже негативные… только ты себе их, по ходу, запрещаешь.

– В смысле? – нахмурилась Диана.

– Положа руку на сердце, тебе ведь хочется навалять этой самой Окси?

Диана нервно сглотнула. Дэн понимающе усмехнулся, словно видел её насквозь.

– Фигуристочка, не надо пытаться быть хорошей для всех. Твои слабости не делают тебя хуже. Эта Окси… она ведь фактически заняла твоё место после травмы, так? До этого тренер делал основную ставку на тебя?

– Т-так, – запнувшись, согласилась Диана.

– Да ты вообще теперь эту сучку ненавидеть должна! – так убеждённо заявил Дэн, что она невольно улыбнулась его горячности.

– Я её не ненавижу. Но… блин, я и в самом деле работаю на льду чище, чем Окси! – запальчиво воскликнула Диана. – То есть, работала… – спохватилась она. – Я, конечно, не виню её в том, что со мной случилось, и ни в коем случае не желаю ей того же, но… я объективно была лучшей. Объективно! – глаза снова защипало от сердитых слёз. – А теперь она ведёт себя так, будто я всегда была лишь жалкой бледной тенью на её фоне. Словно не было у меня ни медалей, ни достижений, ни победы на первенстве среди юниоров, ни серебра на Гран-при России… и меня это дико бесит!

– Это нормально. Слышишь, фигуристочка? Когда тебя что-то бесит, это – нормально! – заверил её Дэн.

Оказывается, именно это ей сейчас и было нужно: услышать, что она имеет право на негативные эмоции в адрес бывшей подруги. Не Никитино утешение “главное, ты сама знаешь, что это не ты – и ладно”. А именно это! Когда хоть кто-то признал, что в жгучем желании написать гадость в адрес бывшей подруги нет ничего предосудительного.

– Не расскажешь, что с тобой произошло? – тихо спросил вдруг он. – Я имею в виду твою травму. В инете нет конкретики, всё как-то размыто… ты действительно больше не сможешь вернуться на лёд, или ситуация поправима?

Диана молчала.

Она не обсуждала это ни с кем, даже с Никитой, ограничиваясь лишь общими фразами. В курсе были лишь родители, но и они не могли себе представить в полной мере, что творилось у неё в душе – только догадывались.

– Прости, – опомнился Дэн, – это совершенно не моё дело.

– Это случилось на тренировке, – бесцветным голосом произнесла Диана, сама не понимая, зачем это делает. – После прыжка я неудачно приземлилась и подвернула ногу. Поначалу все, в том числе и врачи, решили, что ничего серьёзного не произошло. Да, нога опухла и слегка побаливала, но при этом я могла кататься! Мне даже в голову не могло прийти, что… – она зажмурилась. – Короче, оказалось, что там перелом. Но об этом я узнала только два месяца спустя.

– Чего?! – обалдел Дэн. – Ты два месяца не знала о том, что у тебя нога сломана?!

Диана кивнула, закусив губу.

– Для меня и родителей до сих пор загадка, почему врачи сразу это не распознали. Возможно, потому, что я держалась слишком уж… беззаботно для такой серьёзной травмы? – предположила она. – Ну, болит и болит, подумаешь, поболит – и перестанет, говорила я себе. Мы же на льду постоянно падаем, расшибаемся, набиваем синяки, особенно на коленках… боль – привычная составляющая фигурного катания, у меня с собой в сумочке всегда есть обезболивающий гель, это так же естественно, как… как бальзам для губ.

9. Первый конфликт

До Ростова-на-Дону они добрались лишь к девяти часам вечера.

Все жутко устали после почти пятнадцатичасового пути и мечтали поскорее принять душ, чтобы смыть с себя пот и дорожную пыль, а затем рухнуть в постель и вырубиться без задних ног до самого утра.

Чтобы не заморачиваться с номерами в гостинице на всю компанию, они забронировали двухкомнатную квартиру с панорамным видом на набережную. Впрочем, шикарный вид волновал их в последнюю очередь. Более насущным вопросом было, кто первым пойдёт в душ и стоит ли возиться с ужином. В конце концов решили ограничиться бутербродами с чаем. Парни любезно предоставили девчонкам право первыми идти в ванную, а сами тем временем помчались в супермаркет, чтобы закупиться на завтра.

Диана приняла душ по-спортивному быстро, за десять минут, стараясь не задерживать остальных, и с удовольствием переоделась в чистое, засунув дорожную одежду в стиралку. А вот Марго, которая пошла мыться после неё, застряла надолго. Уже и парни вернулись из магазина, а она всё ещё самозабвенно плескалась, видимо, позабыв, что не одна, и не реагируя на деликатный стук.

Через сорок минут у Юльки лопнуло терпение, и она от души долбанула по двери ванной кулаком.

– Марго, твою мать!.. Надеюсь, ты там утонула? Иначе я сама тебя утоплю, клянусь!

Шум воды на мгновение стих.

– Что такое? – послышался изнутри недовольный голос Шолоховой. – Я тут скрабилась, потом масочку наложила на лицо и на волосы, осталось кремушком намазаться, ещё минут десять-пятнадцать!

– “Масочку”? “Кремушек”?! – Юлька совсем взбесилась. – Ничего, что тебя, вообще-то, тут четверо ждут? Если ты не выйдешь через пять минут, пацаны выломают дверь, а ты потом будешь объясняться с хозяевами, так и знай!

Угроза подействовала. Вскоре щёлкнула задвижка, и в дверном проёме, окутанная облаком ароматного пара, возникла Марго с тюрбаном из полотенца на голове. Её порозовевшее от масочек, скрабиков и кремушков лицо выражало высшую степень негодования и обиды.

– Я быстро, – буркнула Юлька мальчишкам, прижимая к себе стопку чистой одежды и устремляясь в душевую.

Дверь захлопнулась, но уже через пару секунд изнутри раздался гневный Юлькин вопль:

– Марго! Весь слив забит твоими волосами, какая мерзость!..

Но Шолохова в этот момент демонстративно включила в комнате фен, сделав вид, что не услышала.

Никита покосился на Петьку:

– А ведь я предупреждал, что с ней будет куча проблем.

Дэн выразительно закатил глаза.

– Хуже проблемной блондинки в компании только душнила, который говорит: “А ведь я предупреждал…”

– Дэн! – тут же возмущённо вскинулась Диана. – Кит не душнила, Марго и правда перегнула палку. Реально выбесила!

– Успокойся, Ди, – Никита покачал головой. – Мне как-то пофиг на его ценное мнение. Пусть болтает, что хочет.

– Вот спасибо, мил человек! – с дурашливой благодарностью воскликнул Дэн и прижал руку к сердцу – хорошо хоть, не поклонился. – Да только для того, чтобы болтать то, что я хочу, мне не нужно спрашивать ни твоего, ни чьего-либо разрешения.

Диана хотела было сказать ему что-нибудь едкое – такое, что вмиг поставило бы этого клоуна на место, но поймала предостерегающий взгляд Никиты и осеклась.

– Ребят, успокойтесь, – торопливо вмешался миротворец Петька. – Я понимаю, все устали, поэтому и завелись. Но если мы сейчас начнём грызть и кусать друг друга, ничего хорошего из этого не выйдет. Всем просто нужно отдохнуть! Хотите, чай вам сделаю?

Он был прав, не стоило начинать с конфликта, ведь им предстояло провести вместе ещё много дней. И всё-таки Диана испытала чувство какого-то лёгкого разочарования. Недавно ей показалось, что Дэн – нормальный парень, неглупый, понимающий, чуткий… но, видимо, это тоже было маской. А настоящая его суть – вот этот шут с бубенцами.

***

После душа и горячего чая ещё невыносимее захотелось спать. Спохватившись, что так и не отправила сообщение домой, Диана нашла свой мобильный и обнаружила там несколько пропущенных вызовов от отца. Снова обожгло мучительным воспоминанием: машина и обнимающаяся внутри парочка… Глубоко вздохнув, Диана вышла на балкон и набрала номер матери.

Та ответила после первого же гудка.

– Ди? Детка, ты почему на папины звонки не отвечаешь? Где вы, всё в порядке? Господи, мы тут с ума сходим…

– Всё в порядке, мам, прости, что сразу не позвонила и не написала, – подавив зевок, ответила Диана. – Мы в Ростове-на-Дону. Поели, помылись, стирку запустили, сейчас уже собираемся спать ложиться, – добросовестно отчиталась она. – Ты извини, нет сил долго разговаривать. Всё правда хорошо.

– Конечно, отдыхай, солнышко. Представляю, как вы все устали. Спокойной ночи! Вот только папе пару слов…

– Спокойной ночи! – торопливо перебила Диана и сбросила вызов.

Положив ладони на перила, она пыталась справиться со сбившимся от волнения дыханием. С высоты открывался роскошный вид на ночной город, но Диану сейчас ничего не радовало. Она снова и снова возвращалась мыслями к измене отца… Интересно, как долго ей удастся продолжать избегать общения с ним? Не может же она вечно бегать, уворачиваться и скрываться. Горло снова захлестнуло жгучей обидой за маму.

10. Массаж

Она действительно умела делать массаж – конечно, на любительском, а не профессиональном уровне, но этого вполне хватало, чтобы снять напряжение в зажатых мышцах и уменьшить боль, когда требовалось. Например, перед сном Диана регулярно практиковала самомассаж ног – разминала икроножные мышцы, массировала стопы, что снимало чувство усталости и уменьшало отёки.

Вернувшись из комнаты с тюбиком крема, она обнаружила, что Никита ещё не разделся. Он неловко сидел, вцепившись обеими руками в свой табурет, и вид у него был довольно испуганный, как у первоклашки перед уколом.

– Кит, ну что ты как маленький? – притворно надув губы, протянула она. – Можно подумать, я тебя голым не видела.

– А ты разве видела? – буркнул он, отводя глаза.

Диана открыла было рот… и снова его закрыла. Ей казалось, что она знает Никиту всю свою жизнь, они проводили уйму времени вместе, он был рядом в самых разных ситуациях – от радостных до не очень, что называется, в болезни и в здравии... Причём “в болезни” – в буквальном смысле слова: например, они одновременно болели ветрянкой и любовались физиономиями друг друга, украшенными пятнами зелёнки. А ещё она частенько охотно демонстрировала ему свои синяки на коленках после тренировок, а он ей – фингалы, полученные в дворовых драках с пацанами. Но при всём этом, как оказалось, они действительно ни разу не видели друг друга раздетыми. Даже полураздетыми. Они не посещали вместе ни пляжи, ни хотя бы бассейн.

Присутствие Никиты много лет было для неё привычным и естественным, как воздух, но сейчас, когда он вдруг вздумал так инфантильно и по-дурацки стесняться, Диана впервые подумала о том, что Кит – уже не просто знакомый с детства пацанчик со смешными светлыми вихрами и торчащей из воротника худенькой шеей, а привлекательный парень. Вон, Юлька вообще по нему с ума сходит…

– Ну, надо же когда-нибудь начинать, – пошутила она, пряча неловкость за смешком. – Тем более, нам весь август придётся пялиться друг на друга в купальниках и плавках. Надо потренироваться, не находишь? – господи, что за бред я несу, подумала она шокированно.

Никита рывком стянул майку через голову и исподлобья взглянул на Диану.

– Ну вот, – подбодрила она, осторожно подступаясь к нему со своим кремом, – никто не умер. Расслабься. Не сжимай плечи, выпрямись.

Подойдя к нему со спины, Диана незаметно выдохнула. Кажется, он не просёк, что она тоже смутилась. Теперь можно было безнаказанно рассматривать его голый торс… рассматривать с неподдельным интересом, потому что, оказывается, она и в самом деле никогда не задумывалась о том, какое тело у её лучшего друга.

Надо отметить, у Никиты были достаточно мускулистые плечи и сильная, хоть и худощавая спина. Он вообще был неплохо сложён. Диана даже чуть не рассмеялась про себя – надо же, спустя столько лет дружбы она заново открывает для себя Кита!

Выдавив на ладонь немного крема, она принялась втирать его в кожу скользящими круговыми движениями.

– Расслабься, – повторила она. – У тебя спина и правда будто каменная.

Кит заёрзал на табуретке. Наверное, это должно было означать, что он расслабился. Диана втёрла остатки крема и начала постепенный разогрев мышц, легко поглаживая область затылка, плеч и верхней части спины.

– М-м-м, а это, оказывается, кайфово, – с удивлением выдохнул Кит.

– А то! – довольно улыбнулась она. – Тётя Диана плохого не посоветует.

– Спасибо, тётя Диана, – фыркнул он.

– Слушай, Кит, ты прямо какой-то дикарь из джунглей. Ну неужели тебе за всю жизнь реально ни разу не делали массаж?! – поразилась она.

– Только когда совсем маленький был, – отозвался он. – Но я, само собой, уже плохо помню. Что-то из серии “рельсы-рельсы, шпалы-шпалы”.

– Это, конечно, уровень, – усмехнулась Диана, не прерывая своего занятия.

От поглаживаний она постепенно перешла к разминанию шеи и трапециевидных мышц, захватывая их ладонями и неглубоко массируя пальцами. А дальше в ход пошёл более жёсткий массаж – спиральное растирание и пощипывания, надавливания кулаками и ребром ладони. Вот тут уже Никита стал потихоньку покряхтывать и даже шипеть сквозь стиснутые зубы.

– Да, знаю, это немного больно, – согласилась Диана и как-то особенно сильно надавила на мышцы плечевого отдела – так, что Кит даже застонал:

– А ты садистка…

– Терпи, казак – атаманом будешь! Сейчас больно, зато потом станет хорошо.

– Фигасе у тебя стальной захват, – пожаловался Никита. – Никогда бы не подумал, ты такая хрупкая с виду.

Перебрасывание привычными шуточками заметно снизило градус напряжения. В конце концов Кит по-настоящему расслабился и позволил Диане истязать свои плечи, шею и спину так, как ей вздумается. Она тоже немного успокоилась, кровь больше не приливала к щекам, когда она скользила ладонями по его гладкой от крема горячей коже, повторяя пальцами мышечный рельеф. Диана даже поймала себя на мысли, что ей нравится его гладить. Это был абсолютно новый для неё тактильный опыт, и, возможно, в нём был уже далеко не дружеский подтекст.

Наверное, Никита это тоже почувствовал, потому что послушно и как-то заворожённо затих под её руками. Только чуть слышное прерывистое дыхание выдавало, что он взволнован не меньше неё.

11. Завтрак

Наверное, они и впрямь поцеловались бы, но помешала ввалившаяся в кухню сонная Марго.

– Упс!.. – выпалила она, заставив их испуганно вздрогнуть и шарахнуться друг от друга на безопасное расстояние.

– Да вы не стесняйтесь, продолжайте, – иронично подбодрила Шолохова хрипловатым со сна голосом. – Я даже не смотрю, только водички сейчас попью и сразу же свалю… У меня сушняк от ваших бутербродов!

Она направилась к стоящему на подоконнике кулеру, схватила пустую чашку и, до краёв наполнив её водой, принялась жадно пить.

– Я, пожалуй, пойду спать, – смущённо заправляя за ухо прядь волос, пробормотала Диана, стараясь не встречаться глазами с Никитой.

– Угу, я тоже, – сказал он, неловко поднимая упавшее на пол полотенце. – Завтра снова рано вставать, надо выехать часов в восемь.

– Уж простите, что нарушила вашу романтику, – насмешливо протянула Марго. – Но я ведь и правда не знала.

– Никакой романтики не было, – холодно отчеканила Диана. – Чего ты выдумываешь?

Шолохова хмыкнула.

– Ага, а я, наверное, слепая!

– Мало ли, что тебе там спросонья померещилось.

– Как скажешь, – пухлые губы Марго искривила многозначительная улыбочка. – Вау, Кит, да ты просто офигенен! А в школе так убедительно косил под ботаника, – скользнув взглядом по его обнажённому торсу, она дурашливо закатила глаза и принялась обмахивать себя ладонью.

– Спокойной ночи, – не намереваясь поддерживать этот дурацкий разговор, вежливо пожелал он и, покосившись на Диану, коротко улыбнулся ей – только ей одной.

– Спокойной, – эхом откликнулась она, провожая его взглядом. С одной стороны ей было досадно, что их уединение прервали в такой волнующий момент, а с другой – она испытала некое подобие облегчения.

– Ты тоже удивляешь, тихоня, – поддела её Марго, когда Кит ушёл, и снова наполнила чашку водой. – Кто бы мог подумать…

– Да что подумать-то? – невольно начала заводиться Диана. – Я же сказала, что ничего не было! Я просто сделала ему массаж.

– Ах, масса-аж… это теперь так называется, – Марго хихикнула. – Ну-ну…

– И только попробуй кому-нибудь сболтнуть об этом! – Диана по-настоящему разозлилась. – Нечего распускать сплетни.

– Да больно надо… – Марго с шумом допила воду и поставила чашку на стол. – Чего ты дёргаешься-то? Ну не было – и не было, а ты так психуешь, как будто тебе и в самом деле есть, что скрывать.

Уже лёжа в постели, Диана долго таращилась в темноту и вспоминала свои ощущения в тот момент, когда Никита приобнял её за талию. Когда его ладонь коснулась её щеки, а лицо было так близко, что она уже чувствовала на своих губах его тёплое дыхание, и от этого становилось сладко и очень горячо в груди…

Наверное, это и в самом деле тупо и стыдно – быть нецелованной в её возрасте. Тот дурацкий поцелуй, который нахально урвал Дэн, Диана считать не собиралась. Там всё было… не по-настоящему, она даже ничего не почувствовала! Жаль, что с Китом не получилось… но, может быть, удастся в следующий раз?

Рядом на кровати вздохнула и сонно причмокнула Юлька. Диану вдруг окатило жаром: она вспомнила, что подруга давно влюблена в Никиту. У Юльки были большие планы на эту поездку, а теперь что же получается – что Диана покушается на её бойфренда? Ну ладно, допустим, пока ещё не бойфренда, но всё равно некрасиво будет так с ней поступать. Господи, да что с ней вообще такое? Почему она сама не понимает толком, чего ей надо? И вообще – как можно всерьёз рассматривать Никиту в качестве парня? Ещё вчера при мысли об этом она бы только закатила глаза, а сейчас лежит с пылающими щеками и колотящимся сердцем, представляя, каким мог бы быть их поцелуй. А тут ещё Марго со своей бесячей наблюдательностью… не сболтнула бы она лишнего завтра.

Всё было так сложно и запутано, что Диана от досады больно прикусила губу и чуть не вскрикнула.

– Хватит вертеться, – пробормотала с другой стороны широченной кровати недовольная Марго. – Спать не даёшь.

Диана послушно затихла и закрыла глаза, прекрасно понимая, что скоро заснуть ей всё равно не удастся. Ещё одна бессонная ночь… Что ж, оставалось только надеяться, что в лагере на свежем морском воздухе она будет хорошо высыпаться.

***

Поскольку накануне мальчишки притащили из супермаркета кучу продуктов, Диана с Юлькой приготовили утром настоящий королевский завтрак. Марго готовить категорически отказалась, мотивируя тем, что у неё лапки, то есть ноготочки, на которые она нанесла свежий лак, ещё не успевший просохнуть.

Яичница с ветчиной и варёные яйца, бутерброды с творожным сыром и зеленью, жареные сосиски с помидорами, бриоши и круассаны, овсянка на молоке со свежими бананами… пожалуй, этой горой еды можно было накормить какое-нибудь голодающее африканское племя. Диана вообще сомневалась, что всё это будет съедено, но, как выяснилось, недооценила аппетит трёх здоровых парней – те смели завтрак подчистую.

Сама она ограничилась яйцом и йогуртом, всё ещё памятуя о “жирухе”. Юлька уплетала овсянку, а Марго лениво отщипывала наманикюренными пальчиками кусочки от круассана, запивая их апельсиновым соком, и умирающим голосом жаловалась на недосып и головную боль.

12. Автокемпинг "Жемчужина"

Несмотря на то, что остаток пути они преодолели гораздо за меньшее время, чем заняла дорога накануне, всё равно устали все не в пример больше.

Во многом потому, что начался самый сложный участок – серпантины. Ситуация усугублялась ещё и тем, что местные гоняли по горным дорогам лихо, по-хозяйски, зная буквально каждый сантиметр пути, но водителю, оказавшемуся здесь впервые, лучше было даже не пытаться ехать с ними в одном ритме и перенимать их дерзкую манеру езды.

Никита прижимался к правой стороне дороги и двигался медленно, практически полз, но Диана и Юлька были ему ужасно благодарны за то, что он не подвергал их риску. Смотреть в окна было так же красиво, как и страшно.

Петька ехал позади в том же темпе. Когда, наконец, они преодолели Хребтовый перевал и остановились на первой попавшейся заправке, чтобы перевести дух и отдохнуть, у обоих водителей подрагивали руки от усталости и напряжения.

Оставался предпоследний рывок – до моста через Керченский пролив, где им ещё предстояло пройти паспортный контроль и досмотр багажа на рентгеновской ленте, а затем путь лежал прямиком в кемпинг.

На мосту они предсказуемо попали в громадную пробку и скрашивали скуку ожидания тем, что играли во всякие детские игры – “рифмы”, “города”, “правда или ложь”, закусывая орешками и сухофруктами.

И вот, наконец, впереди показались заветные ворота автокемпинга “Жемчужина”. Пузатый охранник в будке, явно раздосадованный тем, что его оторвали от зависания в телефоне, проверил их по списку бронирования и заглянул в паспорта, а затем велел оставить машины на парковке кемпинга и отправляться в главный корпус к администратору.

Уже давно стемнело, но шум и запах моря невозможно было перепутать ни с чем – оно было здесь, совсем рядом. Пока они, уставшие и обессиленные после двухдневной дороги, шагали к главному корпусу, звук накатывающих на берег волн успокаивал, словно обещая незабываемый отдых.

– Интересно, сколько здесь сейчас человек отдыхает, – сказала Диана. – Машин на парковке – уйма! Всё-таки, пик сезона… Нашим палаткам точно хватит места?

– Здесь под палатки огромная территория отведена, почти гектар, – успокоил её Петька. – Мы же много лет подряд с родителями сюда приезжали, и такого, чтобы вот прям кому-то места не хватило, на моей памяти не случалось ни разу.

***

Администратором оказался вполне приятный мужик лет сорока – загорелый до черноты, с располагающей улыбкой и внимательными глазами. Он встретил их, как родных, усадил в мягкие кресла и предложил чаю с печеньем. Звали его Артуром, отчество он с негодованием отверг: “Нет-нет, лучше просто Артур и на “вы”, без церемоний!”

– Вы сделали правильный выбор, ребятки, наш автокемпинг – номер один на всём южном побережье. Лучше уже не найдёте! – с гордостью заявил он.

Петька важно кивнул, подтверждая эту информацию. Вообще, оказавшись в “Жемчужине”, он чувствовал себя как дома и, похоже, наперёд знал практически наизусть всё то, что собирался поведать им Артур.

– Палатки расположены в тени сосен и кипарисов с шикарным видом на горы. Море в шаговой доступности, чистейшее и тёплое, свой песчаный пляж, где весь день дежурят спасатели. У нас тут и живописные пещеры с гротами, и богатая морская жизнь, и подводные красоты для аквалангистов… А вечерами мы устраиваем кинопоказы под открытым небом и посиделки у костра.

– А как насчёт интернета? – капризно протянула Марго. – Мобильный что-то совсем не ловит…

– Для обитателей кемпинга – бесплатный вай-фай на всей территории! – заверил Артур. – Также у нас есть душевые с холодной водой, биотуалеты, оборудованные рукомойники для умывания, мангальная и кухонные зоны, камеры хранения. За дополнительную плату – пользование холодильником и стиральной машиной, аренда пауэрбанка и зарядных устройств, утюг, фен, необходимая посуда, надувные матрасы. Также можем предложить вам разнообразные экскурсии, уроки йоги и занятия с профессиональными аквалангистами. Кроме того, у нас можно посетить сауну, спа-центр, спортзал с тренажёрами и бассейн – они расположены здесь, в главном корпусе.

– Вау! – мгновенно оживилась Марго. – Мне начинает тут нравиться.

– Можно также арендовать двухместные и четырёхместные палатки и спальные мешки, – продолжал разливаться соловьём Артур.

– Спасибо, но мы со своим добром приехали, – отозвался Никита.

– А так-то на территории есть ещё вип-зона, – Артур повернулся непосредственно к Марго, видимо, сообразив, что из всей компании именно её больше всего заинтересует данная информация. – Комфортные деревянные домики с собственным санузлом, кроватью, шкафом, телевизором и кондиционером…

– Что?! – Марго метнула уничижительный взгляд в сторону Петьки. – Ты почему мне про это сразу не сказал, сволочь? Тут, оказывается, можно в шикарном бунгало поселиться, а не в этих ваших дурацких палатках!

– Мы изначально планировали жить именно в палатках, чтобы хлебнуть походной романтики, – пожал плечами тот. – Да и что такого? Я каждое лето в палатке провожу, ничего, пока не помер… Да и ты, помнится, уверяла, что всё детство провела с родителями в походах.

– Ну, если ты, конечно, хочешь жить в домике отдельно от всех – пожалуйста, – елейным голоском произнесла Юлька, – мы возражать не будем.