Досье двойного Я

1 глава: Холодок в отделе «Г»

Рассвет над городом был не розовым, а скорее грязно-серым, как сигаретный пепел, растертый по небу. Воздух в здании ГУ МВД по городу N еще хранил ночную прохладу, усиленную до ледяного сквозняка кондиционерами, работавшими на износ. В отделе «Г» (громких и запутанных) уже гудело низкое напряжение – скрип стульев, клацанье клавиатур, приглушенные разговоры по телефону. И над всем этим – густой, почти осязаемый слой бумажной пыли и усталости.

Алекс Волков сидел в своем углу, островком странного спокойствия в этом бурлящем море. Свет от настольной лампы падал строго на его рабочий стол, выхватывая из полумрака длинные пальцы, перебирающие фотографии с места вчерашнего ограбления ювелирного. На снимках – разбитая витрина, хаотично разбросанные осколки, следы грубого сапога. Его взгляд, серый и непроницаемый, как дождевая туча, скользил по деталям, будто выискивая невидимую нить в этом хаосе. Он был одет безупречно – темно-синий костюм, белоснежная рубашка, галстук с едва заметным геометрическим узором. Ни морщинки, ни пылинки. Казалось, даже пыль боялась осесть на него.

– Доброе утро, Анна Сергеевна, – его голос, бархатистый и ровный, разрезал утренний гул, обращаясь к следовательнице, проходившей мимо с кипой папок. Он слегка наклонил голову, вежливый, как дипломат на приеме. – Не подскажете, когда ожидается заключение баллистики по делу № 437/Г? Без него сложно выстроить хронологию событий.

Анна Сергеевна, женщина с усталым лицом и вечной чашкой кофе в руке, вздрогнула, будто ее толкнули. Ее взгляд метнулся к нему, быстрый и настороженный.

– Волков... – она поправила папки. – Доброе. Ждем. Сегодня обещали к обеду. Как всегда.

– Благодарю вас, – Алекс кивнул, уголки его губ чуть приподнялись в формальной улыбке, которая не достигала глаз. – Буду признателен, если дадите знать, как только поступит.

Анна Сергеевна пробормотала что-то невнятное и поспешила дальше. Алекс вернулся к фотографиям, его движения были точными, экономичными. Но он чувствовал их. Чувствовал взгляды, скользящие по его спине, как холодные капли воды. Чувствовал, как затихают разговоры, когда он проходит к кофейному аппарату. Чувствовал ту самую «косость», о которой говорил пользователь.

Старший лейтенант Петров, коренастый, с лицом боксера-тяжеловеса, громко обсуждал с напарником вчерашний футбол. Его смех был гулким, немного натужным. Но когда Алекс встал, чтобы налить себе воды (он не пил кофе), смех Петрова оборвался на полуслове. Напарник Петрова, молоденький лейтенант Семенов, украдкой посмотрел на Алекса, потом быстро отвел глаза, уткнувшись в монитор. Петров же повернул голову и уставился. Не враждебно. Не зло. Скорее... изучающе. Настороженно. Как на экспонат в музее, который непонятно как работает и зачем тут стоит.

– Волков, – хрипловато бросил Петров, не как коллеге, а скорее, как явлению. – Опять в своем коконе?

Алекс остановился, повернулся к нему плавно, как хорошо смазанный механизм. Его лицо оставалось абсолютно спокойным.

– Доброе утро, Игорь Васильевич, – произнес он с той же вежливой интонацией. – Просто работаю. Дело №437 требует концентрации. Вы же знаете, там много мелких деталей, которые могут ускользнуть.

– Детали... – Петров фыркнул, но не стал развивать тему. Он махнул рукой. – Ладно, ладно, не отвлекайся. Только гляди, в деталях не утони. У тебя такое бывает.

– Спасибо за совет, – Алекс вежливо кивнул. – Учту. Приятного дня.

Он вернулся к своему столу, к своим фотографиям, к своему тихому островку. Вежливость была его щитом. Безупречный вид – доспехами. А эта холодная стена непонимания, отделявшая его от остального отдела? Она была фоном. Привычным, как скрип старых стульев и запах дешевого кофе. Они не понимали его методичности, его педантичности, его странной отстраненности. Для них он был «белой вороной», «ботаником в костюме», «тем еще чудиком». Возможно, они считали его высокомерным. Или просто... другим.

Он взял лупу, придвинул одну из фотографий ближе. На осколке стекла витрины, почти неразличимый невооруженным глазом, был микроскопический след – не от сапога, а от чего-то другого. Узкого, жесткого. Алекс достал блокнот с кожаной обложкой и записал наблюдение аккуратным, почти каллиграфическим почерком: «След на оск. С2. Предм.? Инструм.?».

За его спиной снова загудел разговор Петрова и Семенова, но теперь еще тише. Шепоток пролетел по комнате. Алекс не обернулся. Его мир сузился до синего света лампы, до пылинок, танцующих в луче, до загадки на фотобумаге. Рядовое дело. Очередной пазл. А холодные взгляды коллег? Они были просто еще одним элементом пейзажа его утра. Неприятным, но не способным сбить его с пути. Потому что Алекс Волков знал: настоящие монстры редко кричат. Они прячутся в деталях. И именно там он их и найдет. Вопреки косым взглядам, сквознякам и всеобщему непониманию. Это была его рутина. Его крепость. Его странная, одинокая война.

Сирена патрульной «Лады» взвыла, как раненый зверь, разрезая утреннюю сонную мглу спального района. Алекс сидел на пассажирском сиденье, его профиль в окне был стальным, непроницаемым. Рядом за рулем – лейтенант Семенов, нервно сжимавший баранку. Вызов был пустяковый – пьяная потасовка у подъезда, но пришлось ехать: Петров случайно оказался занят бумагами.

– Эх, Волков, ну чего они не могут вечером буянить? – проворчал Семенов, резко тормозя у пятиэтажки, где уже маячили фигуры дерущихся и горланящих зрителей. – Спокойно бы вызвали участкового...

Алекс молча кивнул, его взгляд скользнул по привычному маршруту: оценка обстановки, количество участников, потенциальные угрозы. Рука автоматически потянулась к кобуре, проверить защелку. И в этот момент, ловя в боковом зеркале патрульной машины отражение перекошенного лица одного из дебоширов, он увидел не его.

В маленьком, слегка загрязненном прямоугольнике зеркала отражался он сам. Но не тот Алекс Волков, что сидел в машине. Это был его двойник, только... искаженный. Волосы зачесаны назад, но прическа все равно растрепанная, в глазах – безумный, колючий огонек, а на губах играла хищная, знающая усмешка. Знакомая до жути, родная до боли гримаса.

2 глава: Тени на Штукатурке

Утро ворвалось в город не светом, а плотной пеленой тумана. Он висел над улицами, как грязная вата, пропитанная выхлопами и запахом мокрого бетона. Алекс Волков шел к зданию ГУ МВД сквозь эту влажную пелену, и каждый его шаг отдавался в висках тупым эхом вчерашней головной боли. Пальто цвета мокрого асфальта сливалось с серостью вокруг, делая его похожим на движущуюся тень.

В руке он сжимал свернутый в тугую трубку ватман. Схема. План осады прошлого, начертанный рукой его молчаливого сожителя по сознанию. Алекс не звал Нико. Не пытался мысленно взывать к нему, как делал иногда в моменты вынужденного сотрудничества. Тишина в голове была не просто пустотой – она была тяжелой. Насыщенной невысказанной яростью и презрением. Как будто Нико, обиженный на его рутину и нежелание немедленно броситься в погоню за призраком Марка, решил устроить бойкот. Но бойкот зловещий, наэлектризованный. Алекс чувствовал его взгляд где-то в глубине, холодный и оценивающий, но ответа не было. Ни намека.

Он сосредоточился на ощущениях. Туман глушил звуки, превращая город в гигантскую звуконепроницаемую камеру. Шаги по мокрому тротуару – глухие, одинокие. Дыхание – парящее перед лицом короткими, нервными клубами. И… оно. Ощущение.

Спину, чуть ниже лопаток, сверлил невидимый взгляд. Чувство было острым, физическим, как укол тонкой иглы. Алекс замедлил шаг, сделал вид, что поправляет перчатку. Быстро, почти не поворачивая головы, окинул взглядом промозглую улицу позади. Туман клубился, обволакивая редких прохожих – сгорбленные фигуры, торопящиеся на работу. Ничего подозрительного. Никакой явной тени, прилипшей к его маршруту. Только серость и влага.

«Галлюцинация», – резко отрезал он сам себе, заставляя ноги двигаться быстрее. - «Последствия вчерашнего. Стресс. Недосып. Проклятый Нико со своей схемой».

Рациональное объяснение было как пластырь на зияющей ране – держалось, но боль не унималась. Чувство слежки не исчезало. Оно пульсировало где-то на периферии сознания, заставляя кожу на затылке покрываться мурашками. Казалось, сам туман сгущается у него за спиной, принимая форму.

Здание отдела «Г» возникло из пелены внезапно – мрачное бетонное чудовище с мигающими огнями служебных машин у подъезда. Обычно вид родных стен (пусть и нелюбимых) приносил какое-то подобие облегчения. Сегодня он чувствовал лишь новую волну напряжения. Здесь его ждали не только бумаги, но и косые взгляды коллег, которые вчера не могли не заметить его странного состояния.

Дверь с визгом открылась. Теплый, спертый воздух, пропитанный запахом дешевого кофе, пыли и человеческой усталости, ударил в лицо. Гул голосов, звонки телефонов, скрип стульев – привычный саундтрек отдела. Но сегодня он звучал оглушительно, резал по нервам. Алекс шагнул внутрь, стараясь держать спину прямо, лицо – непроницаемой маской вежливой отстраненности. Щит. Доспехи. Они были треснутыми, но держались.

– О, Господи, привидение явилось! – гулкий голос Петрова прокатился из глубины зала, как удар гонга. Старший лейтенант стоял у своего стола, разминая мятый бумажный стаканчик. Его взгляд, тяжелый и насмешливый, скользнул по Алексу с ног до головы. – Волков, ты вчера домой-то дошел? Выглядишь так, будто тебя всю ночь по бетонной стене шоркали. Лицо – как у покойника на третий день.

Алекс почувствовал, как все взгляды в радиусе пяти метров мгновенно прилипли к нему. Он заставил уголки губ приподняться в том самом, ледяном подобии улыбки.

– Доброе утро, Игорь Васильевич. Домой дошел, благодарю за беспокойство. Просто мигрень. Осеннее обострение.

Он двинулся к своему столу, чувствуя, как ощущение слежки не исчезло, а лишь сменилось локацию. Теперь его сверлили взгляды коллег. Настороженные. Любопытствующие. Осуждающие.

– Мигрень... – Петров фыркнул, не отрывая глаз. – У тебя, Волков, не мигрень. У тебя... аура какая-то. Зловещая. Как будто ты закладку с динамитом под себя положил и ждешь, когда рванет.

Они не подозревали, что практически попали в «точку»…

Алекс не ответил. Он дошел до своего стола, снял мокрое пальто, аккуратно повесил. Схему в ватмане осторожно, как бомбу, положил в самый нижний ящик, под папки. Сесть не смог. Ноги были ватными, а спина все еще горела от невидимого взгляда. Он повернулся, оперся о стол ладонями, пытаясь обрести устойчивость в этом внезапно качающемся мире.

И тут его взгляд упал на окно. Большое, слегка запотевшее окно, выходящее на загруженную улицу. Туман за стеклом был чуть менее плотным, но все еще клубился, как дым. Машины проезжали, фары расплывались желтыми пятнами. Пешеходы мелькали неясными силуэтами.

И на тротуаре, почти напротив входа в отдел, стояла фигура.

Высокая, в длинном темном плаще с поднятым воротником, в шляпе с широкими полями, скрывающей лицо. Неподвижная. Как статуя. Смотрела прямо на здание. Прямо… на его окно?

Кровь ударила в виски. Алекс впился взглядом в туманный силуэт.

Это он? Наблюдатель?

Чувство слежки обрело форму, стало почти осязаемым. Он сделал шаг к окну, прижал ладонь к холодному стеклу, пытаясь разглядеть детали. Шляпа… Плащ… Ничего больше. Ни возраста, ни черт лица.

– Волков? – Рядом возник Семенов, держа две стопки папок. Его голос дрожал от беспокойства. – Ты опять… Там что-то есть?

Алекс не отрывал взгляда от окна. Фигура стояла неподвижно. Казалось, даже туман не смел ее коснуться.

– Там… – начал он, но голос сорвался.

И в этот момент из-за угла, ревя мотором, вырулил мусоровоз. Он проехал между окном и тротуаром, огромный, грязный, закрывая обзор на несколько долгих секунд. Когда он проехал, тротуар был пуст.

Там никого не было.

Только серый туман, ползущий по асфальту.

– Там что? – настойчиво спросил Семенов, ставя папки на стол.

Алекс медленно отвел руку от стекла. На запотевшей поверхности остался четкий отпечаток его ладони. Он смотрел на пустое место, где только что стояла фигура. Или… ему казалось?