Довериться Судьбе

Глава 1

Я не дерзкая. Не дерзкая я!

Я справедливая.

А что мне оставалось делать? В ноги ему кланяться? Да за что?! За то, что не выплатил мне отпускные? Или за то, что хотел уволить по статье?

Интересно знать, какой? Сомневаюсь, что в Гражданском Кодексе есть статья, которая подходит к моему случаю.

Это он ко мне приставал! Да я на этого бабника и не взглянула бы ни разу, если бы сам ко мне не полез. Подумаешь, богатенький. Что мне его деньги? Они же его - не мои. Ну, дарил бы подарки, не забесплатно же. Вот если бы он это делал по доброте душевной, то конечно, было бы здорово. А заставлять себя спать с ним из-за каких-то там подарков? Заставлять себя улыбаться, терпеть поцелуи и… всё остальное?

Нет, не моё это, не смогу так.

Чего он вообще ко мне привязался? Одеваюсь я прилично. Юбки и платья - все ровно до колен и никогда не носила выше. А зачем? Я знаю, что ноги у меня стройные и этого достаточно, а показывать их всем окружающим не вижу смысла. Я же не торгую своими ногами, в самом деле!

И бельё у меня классное, но демонстрировать кружева и всё в них упакованное тоже не собираюсь.

- Самойлова, зайди.

Сладкоголосая дева с ярко-алыми губами недовольно скуксилась в мою сторону.

И эта туда же!  Да кому он нужен, твой «любимый» шеф? Ладно, многим. Только не мне.

Махнув рукой на недовольную блондинку, встала из удобного кожаного кресла. Оправила юбку, небрежно смахнула с шёлкового рукава блузки несуществующую пылинку и отправилась подтверждать своё увольнение.

Предвидя сегодняшний вызов «на ковёр» оделась, как можно более закрыто, но стильно. У меня праздник. Противостояние с шефом закончилось в мою пользу (ну, если не считать увольнения, но зато по собственному желанию).

К моей смуглой коже и чёрным волосам, безумно шло в одежде сочетание чёрного и белого, где чёрный был основным, а белый использовался для контраста. Смотрелось, не скрою, шикарно.

Сейчас на мне была длинная узкая юбка до середины икры угольного цвета с двойной белой обстрочкой. Такого же цвета блузка с длинным рукавом из плотного шёлка, в которой имелась изюминка: из-под белого воротничка с чёрной каймой слева направо через ложбинку на груди шли жемчужные пуговки и заканчивались под правой грудью. Белые лодочки на шпильке с чёрным лакированным ремешком на лодыжке выгодно компенсировали мой невысокий рост.

Довершало это высококлассное совершенство короткое прямое каре без чёлки, бесцветный блеск на полных губах и синяя тушь, которая делала мои серые глаза более выразительными.

Всё, кроме обуви и нижнего белья, было пошито моими же «золотыми» ручками. На этом и экономила, чтобы не отказывать себе в дорогом белье.

Мужчина сидел в кресле, нервно постукивая пальцами по гладкой поверхности стола.

- Здравствуйте, Вениамин Эдуардович, – вежливо поздоровалась с шефом.

Что бы я к этому мерзкому червяку не испытывала, он не виноват, что родился червяком. Судьба у него такая, червивая.

Правду сказать, внешность у этого мужчины была весьма привлекательная и то, что я считала его мерзким беспозвоночным животным, не имело значение для многих женщин, которые были рады, обратить на себя его внимание. На его русых волосах всегда обновлённая модельная стрижка, а большие карие глаза смотрели открыто без лишнего пафоса. Да и одевался он с иголочки. Стоимость его костюма зашкаливала до неприличных размеров.

В общем, первостепенный высококлассный и высокопрофессиональный... бабник.

Бабник-червяк.

Червивый бабник.

Бабник с червяком.

Губы помимо воли растянулись в улыбке - ма-а-аленьким таким червячком.

Помню, читала как-то бульварный романчик с глубоко эротическим уклоном (совершенно случайно попавший мне в руки) и там главное «мужское достоинство» называлось настолько бредовыми словами, что я ухахатывалась над романом, словно он юмористический. Но ещё нигде я не встречала, чтобы «достоинство» называли червяком!

- Смешно тебе, Самойлова? - большие карие глаза в обрамлении чёрных длинных ресниц превратились в маленькие злые щёлочки, собирая по бокам небольшие морщинки.

- Простите, Вениамин Эдуардович, это я не над вами, просто вспомнила кое-что.

И чем девчонкам нравятся его глаза? Не понимаю. Мне так они напоминают глаза коровы. Большие, круглые, чуть на выкате, с длинными частыми закрученными вверх ресницами. Как есть, бурёнка.

- Ладно, Самойлова, видеть тебя больше не желаю! - меня обдали презрительным взглядом, бездарно маскируя за ним вожделение и сильный мужской интерес. Каждый миллиметр моего тела, скрытого одеждой, был ощупан взглядом с особой маниакальной тщательностью. - Вот твой обходной лист, оставишь его у секретаря. Трудовую получишь в Отделе кадров.

- А премиальные? – спросила на всякий случай.

- Не зли меня, Самойлова! - прошипел неудовлетворённый мужчина, медленно вставая с кресла.

- Хорошо, Вениамин Эдуардович, - легко согласилась я, - не буду.

- Свободна, - кинул напоследок уже бывший шеф, ставя жирную точку в наших рабочих и несостоявшихся личных отношениях.

- О, да-а-а! – исправила точку на восклицательный знак. – Свободна, словно ветер!

И даже не вздрогнула, когда в закрытую мной дверь с той стороны что-то ударилось.

Хи-хи-хи.

Глава 2

Мне было плохо.

О-о-очень плохо!

Болело всё тело и больше всего спина.

Интересно, почему? Что-то не помню, чтобы вчера падала.

Ой, плохо-то как! Так плохо, как будто пила не дорогое вино, а палёный самогон. Сделать бы «два пальца в рот», но тело было таким тяжёлым, что поднять его было не реально.

Всё Катюшка виновата. Пей, говорит, Янка, сегодня наш день, сегодня, говорит, победила женская сила воли над мужской, а это надо отпраздновать.

Вот и пила, сначала в каком-то баре, потом продолжили у меня дома.

- Ка-а-ать, - протянула еле слышно, - Катюха, отзовись. Мне срочно надо сказать, как сильно я тебя «люблю».

А в ответ тишина...

А потом…

- Эй ты, окорок копчёный! - незнакомый мужской голос заставил болезненно сморщиться от прострелившей голову боли, а потом удивлённо замереть. - А ну, вставай!

Не поняла, какого хрена на моей собственности пасётся незнакомая мужская особь? Да ещё не умеющая вежливо разговаривать с дамой?

- Кому сказал? – снова рыкнул мужик. - Поднимай свои телеса и ползи на чердак! Сегодня отлежишься, а завтра, чтоб с петухами была уже на кухне.

От нелепости происходящего, я прямо таки растерялась. Какой чердак? Какие петухи? Что творится в моей квартире?

Или не моей? Или это даже не ко мне обращаются?

Болезненный пинок, чуть не сломавший рёбра, привёл меня в бешенство.

Ну, всё! Моя квартира, не моя, но бить-то зачем?!

Пришлось собирать последние силы и открывать глаза, чтоб посмотреть на человека, который теперь в  списке врагов займёт лидирующее место.

Только вот глаза открылись лишь миллиметра на два, но даже этого хватило, чтобы мозг взорвался резкой болью.

- Твою налево! - я глухо застонала, обхватывая голову руками, на что спина полыхнула огнём. - М-м-м!!!

Убью. Всех. Катьку, шефа, секретаря и этого пинальщика.

- Вот корова бесполезная! - в сердцах бросил смертник и, прогремев тяжёлыми каблуками, хлопнул дверью.

Оставшаяся после первого взрыва серая мозговая масса в моей голове, взорвалась повторно. Из глаз полились слёзы.

- Гад…

Пока приходила в себя, многострадальная дверь протяжно скрипнула (чем несказанно меня удивила, ведь вроде как никогда не скрипела), и послышались торопливые шаркающие шаги, а потом и жалостливый старческий голос:

- Беднушка моя, что ж тебе так не везёт? Чуть не умерла, дитятко, а этот окаянный уже гонит тебя на работу.

Похоже, сильно я ударилась головой, потому что никак не могу въехать в окружающую меня действительность.

С каких пор моя квартира превратилась в проходной двор?

- Бабуль, ты кто такая и что происходит?

Меня начало немного потряхивать от происходящего вокруг беспредела. Мало того, что я не помнила, чем банкет закончился, так ещё и встать не могу, чтоб разогнать этот бедлам.

- Ох, горюшко ты моя, сиротинушка-бесприданница. Забыла что ль? Вот ведь беда, какая.

Ну, это она зря. Я хоть и сиротинушка, но не бесприданница и на память отнюдь не жалуюсь. Раньше так точно.

- Бабуль, где я? – настойчиво повторила интересующий меня вопрос.

Что-то мне подсказывает, до дома я всё-таки не доехала.

- У меня, в моей хатёнке, - с тяжёлым вздохом сдалась старушка.

А я с облегчением выдохнула. Уже лучше. Я всё-таки нормальная и мир вроде как не сошёл с ума. Теперь выяснить, как вообще я умудрилась здесь оказаться?

- А зачем я у тебя? И как попала?

- Так... хозяин приказал... выпороть тебя за проказу, - залепетала она.

Вот опять! Ведь вроде начала понимать, а теперь снова какая-то ерунда. Какое, блин, выпороть? И что значит, хозяин?

- М-м-м?! – слов нет.

- Да и перестарались, - продолжила бабушка, а потом выдала такое, что у меня чуть новый взрыв мозга не произошёл: - Ты ж хоть и пухленькая, а такая слабенькая.

Кто… пухленькая? Я?! Да ни в жизнь! Я даже в карапузьем возрасте была худосочной тростинкой! Может старушка забыла очки надеть?

Хотя это её проблемы, а меня в первую очередь должно волновать другое. Например: мир и, правда, сошёл с ума?!

Так, спокойно, вернёмся к тому, что сейчас я нахожусь у некой пожилой женщины в какой-то там хатёнке.

- Бабуль, а сколько я здесь?

- Так дней пять уже.

Пять?!

Забыв обо всём, я резко дёрнулась, на что спина отозвалась новой порцией боли.

- М-м-м… почему так больно?

Такое чувство, что меня и, правда, пороли, содрав кожу до самого мяса.

Не-е-е, ну бред же!

- Тихо, тихо, милая, ты ж только сегодня поутру оклемалась, - рядом торопливо запричитали и погладили по голове. - Думала, не выкарабкаешься.

Так может я в больнице?

А мужик тогда? А старушка? Они не похожи на врачей, может только на пациентов, но явно не из травматологии, а скорее из психиатрии.

- А почему я глаза открыть не могу?

Ладно, может авария была - тело вполне подтверждало такую возможность, но глаза?

- Это всё хозяин, - грустно произнесла бабушка и снова погладила по волосам. - После порки ты долго не двигалась, и хозяин решил, что ты притворяешься, вот и приказал напустить пчёл. И пока разобрались, что к чему, так тебя покусали... маленько.

Ничего себе маленько!

Так. Стоп. Что за новая порция бреда?

И тут я всё поняла…

Нет никакого хозяина, и порки не было, тем более пчёл. Меня просто перепутали отделениями! Вместо травматологии в психиатрию засунули.

Фух, вот и объяснение. Сразу стало легче дышать. Пусть авария, лишь бы ноги-руки двигались, зато теперь разобралась.

Только не ясно, где моя подруга? И хоть какой-то медперсонал? А то страшновато находиться в палате, куда психи имеют свободный доступ. Пусть старушка и не буйная, но мало ли – мужик тот вернётся, например. Или ещё кто.

- Бабуль, а ты можешь медсестру позвать? Мне кое-что у неё спросить надо.

Глава 3

У доброй бабули я провалялась ещё пару дней. Спина потихоньку отпускала и уже не воспламенялась огненной болью при малейшем движении. Хотя и я, и старушка недоумевали, как быстро моё тело идёт на поправку.

Хольд, двухметровый мужик, приходил каждый день и трепал нам с бабулей нервы. Это его я слышала после того, как очнулась. Это от него получила пинок коленом под рёбра. Это он исполнял наказание.

Наутро третьего дня, получив от бабули лечебный отвар и порцию жалостливых слов, а от моего главного врага ещё один день отдыха, я доковыляла до двухэтажного каменного строения и втиснула себя в небольшой дверной проём на чердаке.

Жилище сиротиночки, как называла меня бабуля, соответствовало названию. Даже лавки не было. Мешки с сеном лежали прямо на деревянном перекрытии, а видавший виды сундук довершал скудное и тесное убранство моего нынешнего жилища.

Копаться в сундуке и изучать перешедшее по наследству имущество, сил не было. Потом. Всё потом.

После выздоровления моё тело не покидала надоедливая слабость и немного кружилась голова, но рубцы на спине зажили и не болели, лишь тонкие белёсые шрамы остались, как напоминание о жестокости окружающей меня реальности.

Я легла на один из мешков, отворила круглую створку на небольшом оконце и глянула вниз. Ага. Вот и враг номер один. Сегодня он ни свет, ни заря пришёл к бабуле и стал любопытствовать, смогу ли я работать. Спасибо старушке, она выпросила ещё денёк для меня, правда с большим трудом.

Губы расползлись в зловещей ухмылке: «Поздравляю тебя, Хольд, ты открыл мой чёрный список этого мира»

Со своего чердачного укрытия я внимательно следила за этим человеком, стараясь запомнить и подметить всё то, что может мне пригодиться. Зачем? Всё просто - я собиралась мстить. Как он мог запороть почти до смерти юную девочку только за то, что она уронила кадку с молоком? А потом ещё по приказу хозяина, которому тоже от меня достанется, натравить на неё пчёл? По сути, они её и убили. Гады! Этого я так оставить не могла.

Вот Хольд медленно прошёлся по двору, окружённому по периметру невысоким деревянным забором, почесал левое бедро. Пнул гревшегося на солнышке кота и дал подзатыльник пробегавшему мимо мальчишке. Снова почесал бедро. Наорал на мою бабушку, которая высунула нос из своего домика, шуганул голубя, прилетевшего попить водицы из широкого корыта, и снова почесал бедро.

Да что у него там такое? Он хоть моется иногда?

Мне бы, кстати, тоже не мешало помыться, но не сейчас, а когда стемнеет. Бабуля так и сказала, мол, стемнеет, приходи.

Желудок противно заурчал, и перед моим голодным взором промелькнула завораживающая картина из прошлой жизни: большой белый двухкамерный холодильник, который под завязку забит едой.

Эх, поесть бы не мешало, но и это пришлось с сожалением отложить. Сейчас на кухне, которая располагалась на первом этаже ровно под моим убежищем, готовился завтрак для хозяина и его семьи. И эта двухметровая высоковольтная глыба - Хольд, словно цербер без привязи шастал по двору и мог в любой момент туда заглянуть, а мне лучше пока не попадаться ему на глаза.

За эти несколько дней, я уже успела понять, что жизнь Хрони сладкой не была и мне ещё предстоит вкусить все её «прелести». Заступиться за сиротинушку-подкидыша некому, и вот такие, как этот Хольд, очень любят отыгрываться на беззащитных за свои неудачи. И если хочу жить, надо подумать, как и куда бежать из негостеприимного дома.

- Хроня... - в закрытую дверь тихонько поскребли, отвлекая от горестных дум. - Хронь, это я, пусти.

Кто этот «я» не имела ни малейшего понятия, но голос казался по мальчишески юным, и я мысленно потёрла ладони. Хотела бежать - вот и карты в руки! Где ещё раздобуду бесплатную информацию? А тут местный информатор сам напрашивается в гости.

По чердаку удобнее было передвигаться на четвереньках, потому что в полный рост здесь не поместиться. Пришлось натянуть пониже свой обширный балахон и ползком добираться до двери.

- Чё так долго? - конопатый нос мальчишки забавно дёрнулся, а обветренные губы расползлись в проказливой улыбке. - Каши мало ела?

- Вообще-то, сегодня я ещё не ела, - невольно улыбнулась в ответ, рассматривая гостя.

Стоило вспомнить о еде, как живот скрутило от голода. Хольд приказал бабуле выдворить меня без куска хлеба, мол, и так, корова коровой, и коршуном следил, чтобы старушка не нарушила его приказ.

- Оно и видноть, - не злобно скалился конопатый.

Мальчишка, наверное, ровесник Хрони, проворно оттолкнул меня с прохода и бодренько засеменил к лежанке. Ну, а я заперла засов и двинулась следом.

- Сурово тебя покусали полосатые бестии, - выдало это рыжее недоразумение, рассматривая моё лицо, к которому сама ещё не привыкла, - а я вот тебе поесть принёс.

Паренёк полез за пазуху, доставая оттуда небольшой тряпичный свёрток, и протянул мне. Я нетерпеливо развернула засаленную ткань и с благоговением посмотрела на рыжика.

Спаситель мой!

- Шпашибо... вкушнотиша... - Хлеб с толстым куском сала ушёл за милую душу, а луковицу завернула обратно в тряпочку. Если бы лук был жареный, да с золотистой корочкой, да в большом количестве маслица оливкового, да перчиком посыпанный... а сырой я не любила. - Теперь пить хочется.

- Флярушку возьми. – Подсказал рыжий.

Я бегло оглядела чердак. Флярушку?

Парень покачал головой и полез в сундук. Достал оттуда нечто похоже на солдатскую фляжку размером с две моих ладони и протянул мне.

Взяла. Повертела в руке. Материал напоминал обожжённую глину, но казался прочнее.

- Чего смотришь-то? Пей! - поторопил меня мальчишка.

Фляжка была закрыта тёмной пробкой и, как я её не вертела и не дёргала, она не открывалась. Видя мои бесполезные усилия, паренёк начал подхихикивать.

- Ты, что, совсем того? - он картинно покрутил пальцем у виска, а я мысленно покачала головой. Мир вроде другой, а жесты те же. - Тебя же пчёлы покусали, а не рупсы.

Глава 4

Прошла неделя, и я поняла, что раньше не работала, а можно сказать отдыхала на курорте. Даже когда жаловалась Катьке на свой ненормированный рабочий день, это были цветочки. Как работать по настоящему, выкладываясь на все сто, а то и двести процентов, поняла именно сейчас.

Мои толстенькие ножки, как и ручки к вечеру отказывались подчиняться. Голова гудела, будто огромный колокол. Мозг пытался справиться с информационной нагрузкой, а тело с физической. Я прочувствовала каждую косточку, каждую мышцу, каждую венку и много ещё чего каждого в своём организме.

И этого всего было много.

И все они болели.

Как Хроня могла пахать так целыми сутками и оставаться сдобной булочкой? Это же просто невозможно! Да я за первую неделю на кухне в роли «подай-принеси» сбросила кило три, не меньше. И это только начало.

Но наконец, случилось нечто хорошее - хозяин с семейством уехал на целый день в гости к своим родственникам и все с облегчением вздохнули. Кухня будто вымерла, и мы, пользуясь моментом, выбрались из поместья. Руд собрался показать мне тайное местечко, о котором я «забыла».

Сразу за сплошной полосой леса, начиналась равнина, покрытая мягкой зелёной травой, а невдалеке виднелась речка, которая являлась конечным пунктом нашего маленького путешествия.

Течение в реке было сильным, а вода холодной, градусов десять, но затем её русло резко обрывалось, и река спадала вниз красивым водопадом.

- А куда вода девается? - спросила я, завороженная этой красотой. - Это тоже волшебство?

Мы стояли возле водопада, наблюдая как мощные потоки прозрачной воды, обрушивались в небольшое круглое озерко, почти не нарушая её спокойной голубой глади. Дальше озерка ничего не было, и дно его было ровным и прозрачным.

- Вот ещё! - фыркнул Руд. - И не волшебство, а ма-ги-я. Там за водопадом на дне небольшая расщелина и вода постепенно уходит под землю. Вот и вся магия. Ну, чего стоишь? Иди! Ты ж хотела в большое зеркало посмотреться?

- Куда идти? – не поняла я, озираясь вокруг.

- А чем тебе водопад не зеркало?

Я с сомнением сморщила нос.

- Да вода холодная. Не хочется ноги морозить.

- Вот тютёха непонятливая, - мальчишка довольно опустил ладони в голубую водную гладь. - Тут водичка, словно молоко парное.

Я недоверчиво наблюдала за его действиями. Нет, рыжик ещё ни разу меня не обманул, но его лукавые глаза вечно светились озорством, не давая расслабляться.

Не дождавшись от меня каких либо действий, он  небрежно скинул рубаху на песок и, как был в штанах, с разбега сиганул в озеро. Не желая отставать от него, я в своём балахоне, который за последнюю неделю стал мне более свободным, неторопливо зашла в воду и поплыла за мальчишкой, наслаждаясь тёплой водой.

За водопадом обнаружился выступ, встав на который я полностью вылезла из воды. Сплошная стена воды, спадающая с уступа, и впрямь напоминало зеркало. Конечно, отражение было нечётким, и рассмотреть можно было только очертание фигуры. Но и этого хватало, чтобы в очередной раз убедиться, что это не моё тело.

Первый раз я смотрела на новую себя во весь рост и всё никак не могла привыкнуть. Так и хотелось оглянуться на полную девочку, что стоит рядом или протянуть руку вперёд и ощутить теплоту чужого тела.

Но, увы. Кроме меня и Руда здесь никого не было.

С этого дня я почти каждый день брала у бабули зеркальце и, подолгу смотревшись в него, знакомилась с собой заново. Старалась запомнить черты юного лица, которое после того, как спала припухлость, оказалось весьма симпатичным. Теперь у меня были серо-голубые глаза, которые меняли свой цвет в зависимости от настроения. Это рыжик так сказал. Небольшой прямой нос выглядел маловатым для круглого полного личика, а нижняя губа была больше верхней и немного выдавалась вперёд, что придавало лицу очаровательную невинность. Вдобавок, когда я улыбалась, на пухлых щёчках появлялись ямочки.

Милое дитя. И кому такая не угодила?

А после того как я хорошо промыла голову, волосы стали светлыми-светлыми с лёгким серебристым оттенком. Очень красивый цвет и он идеально подходил к серо-голубым глазам. Правда волосы были короткими, почти такими, как раньше, и мне еле-еле хватало стянуть их шнурком в куцый хвостик. Кроме меня, больше никто из женщин и девушек, работающих на хозяина, не носил волосы так коротко.

Когда пожаловалась Руду, что мне неудобно с такой длиной - ни в хвост нормально собрать, чтобы в глаза не лезли, ни носить распущенными. Он посмурнел и зло заиграл скулами. Оказалось, Хольд любил таскать Хроню за волосы, поэтому мальчишка и обрезал их ей постоянно.

В очередной раз посочувствовала Хроне. Бедная девочка, сколько она перенесла! Да ещё этот гад к ней постоянно цеплялся и не упускал возможности наказать.

Я стянула рукой балахон за спиной и с сожалением оглядела наметившуюся талию. Если вес и дальше станет уходить, как бы ни пришлось прятаться от мужского внимания. Лучше быть копчёным окороком и коровой в глазах того же Хольда, чем симпатичной стройной сироткой.

Руд говорил, что они с Хроней примерно одного возраста, а ему недавно исполнилось тринадцать. Вполне подходящий возраст для привлечения внимания разных извращенцев. Правда я ещё не знаю, бывают ли у меня «эти самые дни», а так и, правда, выгляжу лет на тринадцать.

Расправила балахон и недовольно поморщилась - кроме этого «мешка» другой одежды на мне не было. Это раздражало и заставляло каждый раз чувствовать неловкость при большом скоплении людей. Были бы деньги, первым делом купила бы себе трусы! Но, увы, денег мне не платили. Зачем они приблудной сироте? Она должна быть благодарна, что ей позволили спать под крышей и вкушать объедки со стола, а за эту щедрость она впахивала не хуже Папы Карло.

Тот же Руд  получал монеты, а я нет. Вот и ходила без нижнего белья и чувствовала себя по беззащитному голой.

Глава 5

Прошёл почти месяц, и я убедилась, что юный друг Хрони, оказался тем ещё пострелёнышем. Если где-то что-то упало, разбилось, пропало или неожиданно появилось, девяносто девять процентов из ста оказывалось проделкой Рудива, но ещё ни разу он не был пойман с поличным. Хольд багровел, кричал, топал ногами, чесал своё левое бедро, но ничего поделать с этим не мог. Мальчишка сиротой приблудной не был, поэтому нет доказательств - нет наказания.

Вчера я узнала, что ту крынку молока, которую якобы разбила девочка и за которую её тогда безжалостно наказали, была очередной проказой Руда. Эта крынка должна была свалиться на голову Хольда, но что-то пошло не так и она просто разбилась, не причинив никому вреда. И вот Хроня взяла вину на себя. Зачем она это сделала, мальчишка так и не сказал, может и сам не знал. Ведь ничто не указывало ни на него, ни на неё.

Когда Хроню схватили  и потащили на прилюдную порку, рыжик побежал к хозяину каяться. Руд надеялся, что ему не светило ничего страшнее удержания монет. Вычли бы из его денег стоимость крынки и всё, а над девочкой оторвались по полной программе.

Однако хозяин его даже не послушал.

Руд потом слёзно просил у меня прощенье, и я, расчувствовавшись, обняла парня, словно своего младшего братишку. На что рыжик стыдливо выпутался из моих объятий и, потупив взгляд, поклялся, что больше никогда не будет проказничать, а то вдруг мне снова захочется присвоить его проделки. Второй моей порки он точно не переживёт.

Я не взяла с него такую клятву. Разве справедливо лишать птицу крыльев? Разве могу я запретить кому-то жить? Его проделки не несли зла, они лишь слегка поучали особо зарвавшихся личностей. Мальчишке и так не сладко жилось, в его юном возрасте он трудился наравне с взрослыми. Пусть и дальше шалит, если это помогает ему не окостенеть душой. Единственное, попросила его быть осторожным, а ещё иногда подключать и меня к своим проказам.

Рудив сначала отнекивался, но я подсказала парочку идей, и он скрепя сердце согласился. После этого мы сблизились ещё больше, и нередко рыжик оставался ночевать у меня, благо спальных мешков с сеном было предостаточно.

И вот сегодня на дворе тёмная ночь, а мы пробираемся к жилищу вредной тётки Нарфи.

Она уже не единожды сбагривала мне самую грязную работу на кухне, а отказать я не могла и потом долго отмывалась у бабули разными пахучими травками. Пришлось идти к Руду за помощью. Стоило поделиться задумкой мелкой пакости, как у мальчишки загорелись глаза, и он в предвкушении потёр мозолистые ладони. Оказалось, для моего «дела» отлично подойдёт ягода синюшка и растёт она недалеко от озера, где мы купались.

Тётка, как и многие, кто работал на кухне, спала в Ночевальном доме на первом этаже. Спала она крепко и громко. Из-за её громкости никто не хотел с ней жить в одной комнате, а нам играло это на руку.

Заранее подготовив смесь из толчёных ягод и зубного порошка для вязкости, мы отправились на «дело».

Усадьба по всему периметру была хорошо защищена магическим забором, и хозяин не боялся проникновения чужих. Ещё на ночь спускали пару собак, которые хорошо знали и любили рыжика. Так что добрались мы до места без проблем, а там оставалось дело техники. Руки замотали тряпками и кистью потихонечку намазюкали лицо спящей Нарфи. Она даже храпеть не перестала, так крепко спала. Тряпки вместе с банкой и кисточкой закопали в безлюдном уголке усадьбы почти под самым забором. Улик никаких не осталось.

А на утро над небольшим двором с постройками для работников разнёсся невероятный по силе крик тётки Нарфи.

- Хорошо кричит! - одобрительно присвистнул Руд. - И долго.

Я согласно кивнула:

- Только запоздала она на целых десять минут.

Мы прождали уже полчаса, а заорала она только сейчас.

- Может, проспала? - выдвинул догадку рыжик.

- У меня другая версия происходящего. Что делает нормальная среднестатистическая женщина, встав утром с постели?

- Какая, какая? - Не понял он, а я досадливо отмахнулась. - Ну, ладно, - сдался Руд, - что она делает?

- Идёт к зеркалу! - Узнав «страшную» тайну всех нормальных среднестатистических женщин, мальчишка хихикнул. - Она должна была встать ещё полчаса назад, а закричала только сейчас.

- И?

- И? - передразнила непонятливого. - Значит она не нормальная и не среднестатистическая женщина.

- А какая?

- Статистически ненормальная, - хихикнула я, окончательно дезориентируя парня.

- Тьфу на тебя, Хронька! Совсем меня запутала! - Рыжик досадливо мотнул своей курчавой головой. - Где только словечек таких набрала?

Я весело подмигнула:

- Места надо знать, веснушчатый.

Вместо ответа мне показали розовый язык.

Через минут десять двор, наконец, накрыла тишина.

- Как думаешь, - я опасливо взглянула на Руда, - нас не заподозрят?

- Ха! - он толкнул меня острым локтём в бок. - Если такая трусиха, нечего было со мной идти.

- Так это моя идея была.

- Ну и что? Я бы и один справился.

- Не сомневаюсь в твоих профессиональных качествах, - пробурчала я, уже жалея об этой затее.

- Хронь, - серьёзным голосом позвал Рудив, - ты поэтому последнее время на людях молчишь?

Я оторвала взгляд от окошка, чтобы недоумённо посмотреть на Руда. Он может быть серьёзным? Вот дела!

- Почему поэтому?

- Да ты по нормальному разучилась говорить.

Ого! Меня - образованного человека с законченным высшим образованием обвинили в неграмотности!

- Я в твоей гениальности тоже не сомневаюсь, - бросила ехидно. - Ладно, пошли уже, вундеркинд.

Конопатый послушно пополз за мной следом, бурча себе под нос, что не хорошо называть своего единственного друга непонятными словами, когда он не может понять плохие они или хорошие.

Такого спустить я не смогла и лягнула пяткой в грудь.

- Ай! Ладно, хорошие, хорошие слова.

Глава 6

Пролетело лето. Я стала понемногу привыкать к укладу жизни, к своему телу и к новой реальности. Буквально по крупицам и кусочкам собирала информацию о большом и неизвестном мире за магическим забором хозяйской усадьбы.

Сколько ещё мне позволят пользоваться «гостеприимством» местного хозяина-помещика? По его приказу это тело уже однажды умирало, второй раз я этого не допущу, но даваться в бега было рано. Одежды нормальной нет, сухари не насушены.

Куда бежать? Может там, за этим забором ещё хуже?

Как бы мне не претила такая жизнь, но я отлично понимала свои шансы на выживание вне этих стен.

- Руд, - парень сонно похлопал глазами, - а, Руд?

- Чего тебе, Хронь?

- Знаешь, что мне вчера сказала тётка Нарфи?

- Чего?

- И не только она. Я слышала как эти девочки - припевочки Малитка и Канитка шептались об этом.

- О чём? - недовольно проворчал рыжик, уже зная, что так просто от меня не отделается.

- Руд? - снова спросила я. - Им завидно, наверное, да?

- Хронь!

- Да, ладно тебе, зато проснулся. Знаешь, а я передумала, не буду тебе говорить. Им бы языки только чесать.

- Хро-о-онька-а-а! - взвыл проснувшийся мальчишка. - Или ты говоришь мне, что слышала или я не скажу, что придумал.

Новая проказа? Классно!

- Только ты не расстраивайся, ладно? - закатив глаза, рыжик кивнул, а я понизила голос до шёпота. - Они говорят, что мы тут разными непотребствами занимаемся. Представляешь? Я, ты и целая ночь непотребства!

Рудив сначала непонимающе хлопнул ресницами, а потом распахнул свои светло-карие глаза и его скулы начал заливать стыдливый румянец.

Вот же блин! Может зря сказала?

Но с другой стороны, не скажу я, скажут другие, да так, что мало не покажется. Про нас уже давно судачили все кому не лень, поэтому я и решила предупредить своего юного друга. А ещё хотелось показать, что меня это ничуть не расстраивает, и ничего в этих слухах ужасного нет. Пусть судачат, мы-то знаем правду, и не перед кем оправдываться не станем, потому что обязательно подумают ещё хуже, чем думают сейчас.

Я это понимала, а вот мальчишка совсем расстроился. Он зло играл скулами и прятал взгляд. Начала опасаться, как бы ни кинулся посреди ночи кому-то чего-то доказывать. Тяжело вздохнула и закрыла глаза.

Какой же он ещё маленький! Как такому объяснишь, что все эти слухи пустяк, что жизнь порой ещё не так по голове приголубит?

А вечером случилось то, чего я в тайне опасалась.

Тётка Нарфи так и не отстала от меня, и иногда поручала чистить мелкую рыбёшку Бирюзовку. Рыбка была красивой, а после жарки на дубовых ветках ещё и очень вкусной, но очень уж кишки у неё были вонючие, и приходилось после чистки, вымачивать её в трёх водах с добавлением разных трав.

Далеко за вечер, я, наконец, разделалась с последней Бирюзовкой и устало поплелась к бабуле на помывку. Хорошенько отдраив дурно пахнущую кожу на руках, решила заодно помыть волосы, которые с лёгкостью впитывали разные запахи.

Обычно Руд всегда провожал меня на чердак, а сегодня его не было. Я с тоской подумала: неужели он теперь перестанет со мной общаться? В таком возрасте всё близко воспринимается к сердцу. Это мне начхать на брехоловок, чай за свои почти тридцать повидала таких немало и научилась не обращать внимания, а рыжик совсем ещё молоденький.

И вот иду я с помывки по тёмному тихому двору, а на небе россыпь звёзд, будто грозди виноградные. Руку протяни и почувствуешь их далёкий обжигающий свет. Остановилась, залюбовавшись красотой ночного неба, и слишком поздно услышала осторожные шаги за спиной. Когда мой рот накрыла широкая ладонь, а вторая перехватила под намечающейся грудью, поняла, что крупно влипла. Да поздно.

Грудь сковало липким страхом, стоило ощутить запах немытого тела и узнать в нём Хольда. Всё-таки он решился.

Я уже давно приметила тяжёлые взгляды, которые он бросал в мою сторону, но думала - не посмеет. Посмел. И чего теперь хочет – снасильничать или убить? Скорее всего, первое, а может и всё вместе.

Конечно, от пухленькой Хроньки - коровы и копчёного окорока ничего не осталось, тело постройнело и за лето вытянулось,  наметились округлые холмики. И как я не пряталась за мешковатостью одежды, эти изменения трудно было не заметить.

Сволочь, какая же он сволочь! Как же так можно?

В эту самую минуту я решила, что сделаю всё, чтобы выжить. Всё, всё! А потом сбегу. Пусть лучше помру от голода и холода, чем останусь здесь, шарахаясь от этого гада по углам.

Меня упорно тащили на край большого двора в хозяйственные постройки, а я не менее упорно давала понять, что против. Хольд пнул ногой хлипкую дверь в дальнем сарае, чуть не выломав её с корнями.

Моё сердце испуганно билось о грудную клетку, но мыслила я чётко и связно, не позволяя безрассудной панике взять над собой верх. Буду бороться до конца, до последнего вздоха, до тех пор, пока бьётся сердце.

Хольд быстро затащил меня в сарай. Он прерывисто дышал и буквально вжимал моё тело в себя.

- Что же ты трепыхаешься, Хронечка? – вкрадчиво шептал он, пачкая кожу своей слюной. - Неужто не хочешь познать мужского тела? Небось, уже давно кувыркаешься на чердаке со своим рыжим? Так-то пацан зелёный, а я мужчина. - Тут мне в спину упёрлось красноречивое доказательство его слов. - Хочешь познать настоящего мужчину, Хронечка?

Это он настоящий?! Гад он, а не мужчина!

Изловчилась, со всей силы укусила его за палец. Хрен тебе по всей морде, а не моё тело!

Мужик только охнул и сильнее сдавил рёбра. Ещё немного и они хрустнут под давлением непомерной силы.

Что же делать? Даже закричать не могу!

Крупная сильная лапища скользнула вниз, собирая в гармошку балахон, и наткнулась на штанишки. Хольд глухо рыкнул, напрягся и с таким трудом добытые штанишки приказали долго жить, улетев куда-то в темноту сарая.

Мои единственные трусы!!!