Дракон на передержке

Глава 1, в которой начинается всё, чему начинаться бы не стоило

«Иди за белым кроликом» – было написано размашистым граффити на стене старинного заколоченного дома, стыдливо спрятавшего свою обшарпанность за непомерно разросшимся уксусным деревом. Над городом опустились густые сумерки, и стоя на крыльце с облупившейся штукатуркой и проросшей между ступенями зеленью, я от всего сердца выругалась: я не Нео из Матрицы и даже не Алиса из сказок Льюиса Кэролла. И не в моих привычках играть в такие игры. Я сердито обвела глазами заброшенный особняк.

Замызганный купидон с обломанным на кончике носом укоризненно смотрел на меня с портика. Стыдно мне не стало, только жаль, что такой красивый дом с лепкой в стиле барокко стоит здесь забытый и никому не нужный. Настолько, что его никто не замечал, и до сего момента я в том числе.

Я переехала в квартиру на соседней улице всего месяц назад, перебравшись с окраины в центр, поближе к любимой работе. Несмотря на то, что ходила мимо ежедневно минимум два раза подряд: утром и вечером, я не обращала на этот дом никакого внимания. Пока мой кролик не соизволил пуститься в бега...

Видимо, наступающее полнолуние плохо влияет не только на человеческую психику. Я отвела глаза от желтого диска луны, ныряющего и выныривающего в сонме плывущих туч, отчего и без того сизый вечер становился темнее. Ветер взъерошил ветви дерева и в прорвавшемся свете фонаря я осмотрела фасад, с изумлением понимая, что передо мной стоит почти полностью скопированный в миниатюре дворец Медичи!

Боже, откуда он здесь? В родном городе?!

Такую изысканную архитектуру точно стоило бы определить в историческое наследие и усиленно оберегать. Причудливые каменные цветы, арки с витиеватым орнаментом и загадочной символикой над забитыми крест-накрест окнами, остатки витражей над грубо приколоченными досками с ржавыми пятнами гвоздей... и графитти в пол стены. У меня защемило сердце – так жалко стало обесцененную красоту!

Эх, мне бы лишний миллион долларов! Или два... Я бы шикарно его отреставрировала!

Я снова взглянула на ангела над дверьми. По спине пробежал холодок – он явно уставился на меня белыми гипсовыми глазами и выражение пухлощёкого лица изменилось. В нём будто появилась просьба и... настойчивое ожидание. Я сморгнула: чего только не покажется в сумерках!

Но за моим кроликом, совсем не белым, а пятнистым, породы «Бабочка» с одним чёрным ухом и одним белым я лезть, нарушая закон и рискуя здоровьем, не собиралась. Цикады в кустах затрещали громче, алкоголики на углу Газетного незлобно ругались и в летнюю духоту ворвался легкий ветерок. Мимо по узкой улочке промчалась машина, лапая фарами сиреневую темень, и всё снова затихло.

Я наклонилась к выломанной под перекрестной доской частью двери, заметив, что вздыбленную лохмотьями зелёную краску не обновляли, похоже, с позапрошлого века. В нос ударил запах пыли и запустения. В глубине мрака что-то зашевелилось, я сощурилась и направила туда фонарик из мобильника.

Ровным счётом ничего не разглядела – казалось, луч света попадал в чёрную дыру и там растворялся. Но стало не по себе. Отчаянно захотелось вернуться домой и залезть под одеяло, несмотря на жару. Увы, ответственность не позволила.

Ненавижу распространенную фразу про то, что мы ответственны за тех, кого приручили, но совершенно не научена поступать ей вопреки.

– Фунтя... Фунтинька! Кыс! Кыс! Кыс! – ласково позвала я, хотя к кроликам, кажется, так не обращаются.

И кому вздумалось подбрасывать мне под дверь этого лопоухого валенка? Я собственно, впервые с таким столкнулась. Котят, щенят, да, но чтобы кроликов...

Два дня назад ровно в полночь кто-то заскрёбся в мою дверь так неистово, словно пытался спастись от тигра-людоеда. Я оторвалась от книжки, убрала с себя кота, кошку и двух болонок, навостривших уши, и пошла открывать. Черно-белый пушистый комок мигом влетел в мою квартиру, чуть не сбив меня с ног, и забился под кровать. Кот Маврикий вздыбился, кошечка Вася зашипела, а Кассандра с Федей затявкали в два голоса.

Субботний книжный рай мгновенно превратился в хаос. Вместо того, чтобы читать увлекательную сказку про дракона, я была вынуждена выпихивать из гостиной всю взбудораженную живность, лезть под диван (неудачно), потом отодвигать мебель, поднатужившись и чуть не разорвав ночнушку, чтобы, наконец, взять в руки дрожащее пушистое создание, которое на поверку оказалось кроликом.

Дурачок со страху тяпнул меня за палец до крови и снова попытался сбежать. Но не тут-то было! Я сунула паникёра в переноску, в которой вожу моих животных к ветеринару и захлопнула дверцу.

Утром зверёк успокоился и дрожать перестал. Он мило поел морковку, посидел на руках и даже позволил себя погладить. Я назвала его Фунтиком, потому что несмотря на размеры лопоухий был весьма увесист. Потом всё вычитала в Интернете про эту породу и про то, что многие недобросовестные владельцы выбрасывают домашних любимцев просто так, когда надоели. Отстреливала бы таких! Ведь животные, они же почти дети!

– Но теперь ты, малыш, попал в хорошие руки, – заверила я новичка, – я своих не бросаю.

Он сунулся мне в ладонь мягким носом. А к вечеру снова стал метаться, попискивать и всех моих кото-собачек переполошил, хоть они и за дверью сидели – я решила подержать поначалу кролика на карантине, чтобы других моих пушистиков ничем не заразил. Те, конечно, волновались и ревновали, но я знаю, что со временем привыкнут. Моя болонка Кася со мной не разговаривала, когда я Фердинанда домой притащила. Но тот был такой милаш, что я не смогла устоять.

Мама говорит: «Ты не кошатница, ты хуже». А я просто животных люблю. Говорят, счастье нельзя купить за деньги, а вы сходите на Птичий рынок... Но во вторник, конечно, когда мама приедет с моря за ключами и своими орхидеями, она меня убьёт.

В воскресенье мой любимый ветврач не работал, в понедельник, то есть сегодня, на работе был завал, и я выбралась на приём с кроликом только поздно вечером. Понятия не имею, как ушастик умудрился открыть дверцу и выскочить на асфальт. Со скоростью спринтера, резво отталкиваясь задними лапами и почти подлетая над дорогой, Фунтик чуть не врезался в проезжающий мотоцикл. Я вскрикнула. Пушистая задница с клоком белого меха на месте хвоста рванула на противоположную сторону. Потом к этому дому. И на моих глазах юркнула в дыру в двери.

Глава 2, в которой выясняется, что кролики — это не только ценный мех...

Не в моей привычке бояться, но сейчас мне было настолько не по себе, что отрывать нос от щекотного пуха никак не хотелось. Один плюс был очевиден — я не размозжила себе голову. Других плюсов я пока не смогла обнаружить. Но, по-моему, лежать и прятать голову не понятно, в чём – не выход.

Так что я осторожно привстала на локтях и глянула, на что упала. Это был мех чёрно-белой расцветки. Очень мягкий, приятный, чистый, завораживающий, как шубка в мороз. Однако чувство облегчения оказалось секундным, потому что стоило мне поднять голову, и я похолодела: это был совсем не коврик, и даже не матрас, а целая долина и холмы из меха. Кроличьего. В чёрно-белое пятнышко.

Моё сердце ухнуло и провалилось в желудок. Я подняла глаза и обнаружила, что выше, вверх к весёлому, цвета весенней зелени небу тянулась миниатюрная телебашня, размером с Эйфелеву у нас на ресторане Париж, то есть всего метра три, украшенная розовыми ленточками и флажками. И ни души. Тишина...

Я вздохнула раз-другой, поперхнулась ужасом и не нашла ничего лучше, как закричать во всю глотку. Флажки дрогнули и осыпались. В холме перед моим лицом образовались красноватые глаза, розовый нос и остальные детали огромной пушистой морды.

– Тише! – визгливо рявкнул ковро-кроль.

Я закричала ещё громче, как сирена реанимации, понимая, что в лёгких вот-вот кончится воздух и звук тоже.

– Не ори! – проворчало это нечто, и от холма отделились уши. Чёрное и белое. Они прянули, как у коня, и холм поморщился, похожий на неглаженое одеяло.

Крик застрял в моем горле, я закашлялась так, что слёзы прыснули из глаз.

– Вот говорил же: не ори! В следующий раз двойную плату возьму за доставку Лизиньи! Никаких нервов не хватит! И ушей...

– Я... я не Лизинья, я уже говорила...

– Лизинья, она и есть. Я кровь брал на анализ – никаких нарушений в структуре, уровень лизидия, сопротивляемость, всё на высоте. Истинная Лизинья! – буркнул холм. – Глаза закрой.

Боже, бред какой! Я сижу на кролике, который только что был толстяком в шубе, а чуть ранее лопоухим пушистиком в моей переноске. И вдруг до меня дошло!

– Я умерла? – задрожала я.

– Да уж лучше бы! Не орала бы так, – прогнудосил недовольно холм. – А у меня уши – самое чувствительное место. Глаза закрой.

– Зачем?

– Что мне вечно поляной торчать? Трансформируюсь во что-нибудь более приемлемое. Не при таких чувствительных девицах же мне менять форму!

Оно что, стесняется?..

Я встряхнула головой и с испугом оторвала ладони от приятного на ощупь кроличьего меха.

Не хорошо как-то трогать похитителей. Как, пожалуй, и лежать на них. Я вскочила, но не поняла, куда бежать. Кажется, именно так выглядит ловушка в страшных снах...

– Послушайте, если я не умерла, зачем вы меня похитили? – сглотнула я, потихоньку пятясь к телебашне. Та казалась на грамм нормальнее всего вокруг.

– Ой, сейчас начнётся, – со вздохом ответил меховой ландшафт. – Верните меня обратно! Я к маме хочу! Муж, жена, четверо детей! Не ври, я про тебя всё знаю, и клянусь пупом Масавра, пока не закроешь глаза, ничего не объясню.

И тут я поняла! Наверное, я лежу сейчас где-нибудь в подвале со сломанной шеей и с сотрясением мозга. Когда воздух и кровь не попадают в достаточном количестве в мозг, появляются галлюцинации, – я читала.

Именно этим и объясняют врачи все увиденные пациентами в состоянии клинической смерти туннели, свет в конце и прочие чудеса. Я за научный подход, хоть и с фэнтези вечерами развлекаюсь. И при логическом размышлении то, что мне навстречу не выбежала бабушка с пирожками и её сестра из Норильска, показалось воодушевляющим – значит, я брежу, и единственное, что нужно, – размеренно дышать и ждать скорую.

В сердце загорелась надежда: может, алкоголики видели, как я бежала за лопоухим мерзавцем?! Боже, пошли им трезвого ума и светлой памяти! И денег на телефон, чтобы скорую вызвать!

И я всё-таки закрыла глаза: какой смысл спорить с собственным делирием? Тем более что видеть это безобразие не хотелось.

Через секунду послышалось:

– Всё, Лизинья, можешь открывать!

Теперь передо мной стоял всё тот же полноватый незнакомец в шубе из чёрно-белого кроличьего меха. Уши на шляпе пошевелились. Небо бликнуло и стало голубым, трава... если это была она, вполне себе зелёной. Я снова почувствовала в ногах слабость и опустилась на землю.

А, может, я отравилась в столовой грибочками?

Этот странный кроличий тип стоял и смотрел на меня, совершенно не смущаясь. Меня же смущало в нём всё: закрывающие пол лица бакенбарды, впечатляющие зубы, красноватые глаза и нос с розовой пипкой – натуральный человек-заяц. У меня закружилась голова. Я решила считать вдохи-выдохи, – как единственное реальное, что есть, и в голове образовался вопрос:

– А вы кто? И почему это со мной случилось?

– Ну вот, наконец, дельный вопрос, – пропищал толстяк и почесал живот будто не рукой, а лапой. Глаз у него задёргался. – Ненавижу шумные истерики и вопли отчаяния! Работа у меня нервная: то тискают, то лапают, то кастрировать хотят... Ненавижу морковку! Ненавижу ветеринаров! Но это лирика. Итак, начнем с того, что ты Лизинья.

– Я Лара, – сердито ответила я. – А для вас вообще Лариса Ивановна и на «вы». Даже если вы плод моего воображения, будьте любезны, помните о вежливости.

Нелепость происходящего начала меня раздражать.

– Что-то не припомню, чтобы ты называла меня по имени-отчеству, – фыркнул кроличий толстяк. – А ведь мы на брудершафт не пили! Морковка с рук не считается. Итак, повторюсь, ты Лизинья!

Глава 3, которая должна была быть прологом, но за кроликами не угонишься...

Громадный дракон с бронзовым отливом крыльев спикировал к последнему догорающему участку рощи и с усилием воли втянул в себя остатки разбушевавшегося пламени. Жаром наполнилось всё тело от пасти до стреловидного гибкого хвоста и кончиков крыльев. Пламя разнеслось с ощутимым жжением внутри, но тут же подчинилось воле дракона, ассимилировалось.

Пролетев в последний раз над погашенным пожаром над Крайними землями и убедившись, что очагов огня больше нет, лишь пепелища и обугленные остовы деревьев, лорд Далгар Трэйлис вернулся обратно в приграничный городишко на плато в чёрных горах.

Дракон тяжело приземлился, заставив содрогнуться каменистую землю и, сложив крылья, трансформировался в человеческий образ. Щёлкнул привычно пальцем и вошёл в служебную пещеру, чтобы одеться и не радовать девиц своих наготой. Ему сейчас было не до них – трудный выдался день! Точнее сутки...

Опальный сын короля, бронзовокожий лорд Далгар Трэйлис ничем на других принцев был не похож: слишком мощно сложенный, слишком хмурый и сосредоточенный – при тушении пожарищ, устраиваемых ассурами, желающими отвоевать себе новый кусок земель, иначе и нельзя – сгоришь. С первого взгляда молодой лорд отталкивал и даже пугал, похожий на мрачную тучу. Но присмотревшись, можно было понять, что незаконнорожденный и так не признанный отцовской роднёй, Далгар был хорош. Не холёной изысканностью, а брутальной красотой воина с крепким подбородком и тяжёлой челюстью, прямым носом, высоким лбом, правильными дугами густых бровей и опасными чёрными глазами, в которых проносились всполохи огня.

Лежащий на смертном одре отец и не узнал бы сына, которого изгнал пять лет назад по наговору и обвинению в измене, настолько шире в плечах, сильнее телом и мрачнее взглядом стал Далгар. К тому же принц-дракон выглядел гораздо старше своих лет, потому что ежедневная война воспитывает суровее любых учителей.

Покачиваясь от усталости, Далгар направился в таверну – впитанный огонь требовалось залить чем-нибудь похолоднее. Да и просто разрядиться.

– Лорд Трэйлис, ваше высочество, вам письмо! – догнал его уже на выходе дневальный и вручил конверт с королевской печатью.

Далгар поморщился: почитает потом. Опять наверняка просто данные о состоянии его казны. Или сухая сводка от секретарей о здоровье отца. И какой смысл был их присылать? Отправиться в столицу навестить короля он всё равно не мог – магическая печать отчуждения не позволит ему физически приблизиться к королевскому дворцу, пока отец жив или сам не отменит свою волю. Так что эти письма выглядели, как насмешка. Впрочем, Далгар уже привык жить на границе. Тут его любили и ценили, он был нужен, а помощь его неоценима. И подножки не ставили, в отличие от придворных прихвостней, братьев и мачехи.

Далгар вошёл в таверну, громко поприветствовал всех и сел на своё коронное место, куда более приятное сердцу, чем бархатное кресло в тронной зале. Трактирщица принесла ему огромную кружку холодной монны, пенящейся, хмельной.

И вдруг откуда ни возьмись перед столом материализовался низкорослый толстяк в чёрно-белой шубе. Он снял шутовскую ушастую шапку, обнажив окружённую редкими кудрями розовую лысину, но не поклонился и не помахал ей, как положено было перед старшим по положению, а просто положил на деревянный стол и сам без всякого почтения уселся, скалясь непомерно крупными зубами.

– Вкусная монна-то, парень? Жуть как прохладиться хочется! Пока доехал в вашу дыру, семь потов пролил.

– Шубу бы снял, – бросил Далгар.

Он сам и бровью не повёл, а трактирщица Нанна подхватила толстяка под локоть и сказала:

– Вы, сиррон чужестранец, совсем с ума сошли? Не видите, к кому соседом набиваетесь? Вон место свободное на лавке у окна. Там вас и обслужу.

Но толстяк выдернул руку и пренебрежительно скривился:

– А что такое? Я тут хочу! Что я, шапкой не вышел?! Или рожа крива?

Далгар взглянул исподлобья и усмехнулся: рожа-то и правда была протокольная, заячья какая-то.

– Это его высочество, не видишь разве? Принц! – возмутилась Нанна.

К ней на помощь подхватились воины из приграничной дружины, но все вдруг замерли, стеклянно вытаращившись на толстяка. У трактирщицы накрученные волосы встали дыбом и даже приподняли косынку, у вояк с их короткими стрижками и вставать было нечему – все были стрижены коротко, почти под ноль.

Далгар нахмурился.

– Эй, чужак, бросай свои шутки с магией, а то уши на хвост натяну! – прогремел он.

Но наглый чужак скривился:

– А то что? Что мне будет?! Вот такое у вас, северян, гостеприимство?

– Людей разморозь, – сказал Далгар.

– Гость – святой человек в чужой стороне, а к нему так! Без уважения! Нажалуюсь в совет по традициям! – обиженно выпятил толстую губу наглец, но шапку забрал и отступил на шаг.

– В последний раз приказываю: магию сними! – прорычал Далгар угрожающе.

– Вот! Никакого почитания обычаев! Гость свят! – взвизгнул толстяк, пятясь к дверям. – Да и кому я говорю?! Самозванцу-выскочке! Сыну девки блудливой!

Такого Далгар стерпеть не мог. С ужасающим рёвом он перевернул стол и бросился на хама. Тот из таверны. Далгар за ним. Даже забыл, что устал.

– Зажарю, сволочь!

Дунул вслед резвому наглецу струёй пламени. Чужак взвизгнул и уклонился, вереща, как заяц-переросток в силках. С невероятной скоростью рванул за угол. Меж домов, бельевых верёвок, заборов, старушек, будто специально выбирая место, чтобы негде было принцу трансформироваться. Быстрее, чем можно было представить! Быстрее тренированных солдат! Что за демонятина?!

– Стой! Хуже будет!

Новая струя пламени. На каменной стене почернели камни. Толстяк подпрыгнул, как мячик, и, сверкая пятками, снова скрылся за углом. Далгар припустил ещё быстрее. Выскочил на пустырь.

Глава 4, из которой понятно, что не все мемы в интернете - плод воображения

На кролика красавец был не похож, уши у него были обычные и из шляпы не торчали. В синих, как сапфиры с брачком, глазах незнакомца, глядящего на меня, читался интерес. Корыстный или нет, не понятно. Впрочем, я всегда ожидаю от мужчин одно, получаю другое, а потом зализываю раны, как жалкая кошка. А ведь так было бы хорошо – встретился мужчина, зыркнул на тебя, а в воздухе бы рядом сразу неоновая этикетка зажглась: «Интерес к тебе как к женщине 80-го уровня». Или наоборот: «Мерзавец, на всех так смотрит. Уровень -0».

Но это мечты, и сейчас мне было не до таких великолепных образчиков с развевающимися на ветру светлыми прядями, выбившимися из хвоста, мне домой надо! К любимым котособачкам, которые без меня пропадут! Перед глазами мигом разложились страшные картинки: нечесаные голодные болонки, котики без витаминов сидят перед дверьми и ждут, мяукая и подвывая. Боже, они решат, что я их предала! Нет, ни за что на свете! Я любимых не бросаю!

И на эмоциях, увеличившихся за мгновение до уровня извержения вулкана, я выпалила:

– Мне надо домой! К животным! Вы тут особняк видели? Голубой такой с зелёными дверьми? Только что был и исчез!

Красавец моргнул, в сапфировых глазах мелькнула догадка, и он произнёс:

– Я понял. С новичками такое вечно случается. Не беда, покажу ваш дом!

Я выдохнула с громким облегчением: мне бы только в эту проклятую точку выхода попасть, а там я разберусь. И хоть я не живодёр, но такое этому Кролю «представлю» в мире неформ, что мигом меня домой вернёт, ещё и деньги предлагать будет, чтобы без услуги ушла!

– Куда идти? – напористо спросила я.

Охотник ухмыльнулся:

– Какая вы решительная, однако.

– Не до церемоний. Показывайте!

Он взглянул на мои грязные со следами травы джинсы, на содранные руки, и мотнул головой на медведя, идиллически жующего ромашку.

– Забирайтесь.

– На медведя? – ошалело переспросила я, в голове мигом представился распространенный в интернете мем с Путиным на медведе и рядом французский президент на велосипедике, и я пробормотала: – Не стоит, пожалуй. Я лучше пешком.

Атлетически прекрасный блондин усмехнулся и покачал головой:

– И откуда только вы такие берётесь?!

К вопросам я была не готова, но говорить, что я жертва бешеного кролика, способного притворяться ковром, как-то не хотелось. Впрочем, объяснять и не пришлось – без всяких церемоний Охотник подхватил меня на руки и усадил на мохнатую спину медведя. Оказалось высоко и жёстко! И прежде чем я успела хоть что-то сообразить, красавец запрыгнул и уселся позади меня. Горячо дыша в ухо, он прицепил меня ремнём к себе и прижал к крепкому жаркому торсу широкой рукой.

– А... э... постойте! – пробормотала я. – Со мной так нельзя! Я не буду!

– Со всеми можно. Стоя, далеко не уедешь. Держись! – хохотнул незнакомец, дерзко перейдя на «ты», и хлопнул медведя по боку свободной рукой.

И тот припустил, косолапо переваливаясь, по тропинке вниз. С расширенными глазами я ухватилась за холку бурого зверя, сотрясаемая при всяком шаге, как сметана, которую взбивают в масло. Кажется, я чувствовала каждый позвонок под бурой шубой, и ощущения приятными назвать бы не вышло.

– Ой! Ай!

– Да не бойся, что ты, как маленькая! – сказал задорно мужчина за моей спиной. – Держу крепко. Головой вниз не кувыркнёшься. Это же стандартный ездовой медведь!

Стандартный... ездовой... Ох, кажется, я попала в Россию глазами американца, где все катаются на медведях, пьют водку и играют на балалайке... Скосила глаза на крепкие бёдра мужчины, обтянутые коричневой замшей и свисающую охотничью сумку – признаков балалайки не наблюдалось.

Тропинка резко ушла вниз, из грунтовой превратившись в каменную. Мы въехали в густую тень леса, и я ахнула – то, что издалека я посчитала за обычные сосны, оказалось лишь их аналогом, зелёные иглы на концах распушались множеством новых тонких игл! А кора деревьев была жёлтой и... чешуйчатой!

Я опомнилась.

– А-а к-куда-а м-мы е-е-дем-м? – получилось дребезжаще на кочках, как у птицы Говоруна из советского мультика.

– Куда просила, – ответил наездник, почти коснувшись уха горячими губами.

Исчерпывающе.

Но тут я забыла обо всём, потому что, обогнув подёрнутые бархатистой зеленью белые валуны, медведь начал резво прыгать от одного камня к другому, с торчащих, будто ступени, гигантских корней, ползущих от необхватных деревьев, сплетающих кроны в единую сеть где-то совсем высоко. Лес пах грибами, хвоей, мхами и... опасностью.

«Он меня завозит! Он меня похитил! Я снова доверилась не тому!» – мелькнуло с ужасом в моей голове, тренькнуло, и я вскрикнула, потому что медведь забрался, цепляясь когтями, на поваленный над таинственным оврагом толстый ствол. Мужчина прижал меня к себе покрепче и шепнул в ухо:

– Медведя не пугай! Он чувствительный.

Я кивнула и стиснула зубы. Под нами простирались вглубь складчатые, будто срезанные ножом склоны, заросшие буйными, тёмно-изумрудными травами и заваленные валежником, струилась тёмная горная речка и копошились глазастые мышки. Впереди по всей длине оврага виднелись такие же, поваленные, как мосты, деревья.

Медведь развернулся поперёк, сгруппировался. Присел и, оттолкнувшись задними лапами, со всей мочи прыгнул. На следующий ствол метрах в двадцати от нас над оврагом! Я забыла, как дышать, ухватилась за шерсть и закричала мысленно все самые неприличные слова, потому что страшно было до тошноты! В ушах засвистело, внутренности сотрясались при каждом взлёте и приземлении. И где-то рядом пахло помётом, как в цирке...

И вдруг бешеная скачка окончилась. За спиной наездник что-то бормотал. В голове моей кружилось, а желудке мутило. Когда я решилась, наконец, открыть глаза, мы въезжали в посёлок по обычной просёлочной дороге, желтоватой, протоптанной. Впереди виднелись улицы с домами, заборы, постройки. У меня перед глазами плыло... Ничего себе ралли на медведях!

Глава 5, в которой предстоит выяснить, что боссы поневоле встречаются и без "кубиков"

Об услуге доброму доктору Кроль ничего не говорил...

Я выпрямилась, меня покачивало. От загадок, шантажа и сюрреализма подташнивало круче, чем бедного мишку от моих воплей, так что я решила выяснить с ходу: кто тут, что и зачем. Если я не первая, возможно, владелец этого тоже голубого с зелёным дома подскажет, как мне вернуться из кроличьей ловушки на улицу Серафимовича и в нормальную жизнь.

Лучше всего было бы, конечно, раскрыть глаза и проснуться, но саднящие ладони и отнюдь не парфюмированная вонь от нашего «транспорта» красноречиво свидетельствовали о том, что я не сплю. Поэтому я сказала ошалевшему медведю совершенно искренне:

– Извини, Буру, нервы... – и решительно шагнула к зелёным воротам.

Постучала. Под моим натиском калитка поддалась, и я буквально ввалилась на широкий, заросший травой двор с утоптанными песчаными дорожками, по которым умиротворённо вышагивали белые ибисы и... неопознанный голубой яйцеобразный ком перьев на тонких лапах. Зато по лужайке весело гонялись друг за другом обыкновенные рыжие щенята. Целый выводок лабрадоров. А вдалеке виднелись одноэтажные постройки, по конструкции напоминающие галереи зимнего сада. Откуда-то из-за кустов поближе доносилось довольное фырканье, очень похожее на лошадиное. Идиллия!

У меня на душе сразу стало теплее, и шею перестало клинить от напряжения: если животным комфортно и хорошо, вряд ли тут обитают злодеи.

Приземистые деревья с розовыми кисточками в глянцевой листве служили опорой для арки над центральной дорожкой, увенчанной красочно расписанным деревянным приветствием:

– «Животные – тоже люди!» – прочитала я вслух автоматически загадочную вязь.

За спиной послышался голос:

– А любим мы их ещё больше! Ведь кто, как не эти прекраснуши лохмоногие, достойны любви? Вы к нам с чем, девушка-красавушка? Питомца привезли или по договору?

Я обернулась и увидела невысокого пожилого человека с пышной седой шевелюрой и пенсне на крупном носу, под которым топорщились усы. Причёской, формой носа и даже белым халатом с жирным пятном на кармане и голубыми нарукавниками мужчина напоминал выскочившего из лаборатории Эйнштейна, которого долго кормили вкусными пирогами и булочками. Румяный и в меру пузатенький, он смотрел на меня подслеповатыми карими глазами и добродушно моргал.

– Да это ваша же, мистер Баулу! – пробасил Охотник, заходя в ворота вместе с ездовым медведем. – Не признали новенькую? Вы наверняка за гусеницами в овраг отправили, как в прошлый раз. А её опять перенесло не туда.

– Постойте, вы не поняли. Я не... – запротестовала я.

– Помощница?! Я ещё не посылал. Да это и не страшно! Вы, наверное, с порталом промахнулись – в нашу-то глушь добираться — мудрёное дело. Главное, вы нашлись! А я уже высматриваю-высматриваю! Ох, спасибо вам, спасибо, девушка-красавушка! – аж подскочил от радости мистер Баулу, и воссиял ещё приветливее: – Спасибо, что согласились приехать на наш остров! Скажите, вы не собираетесь замуж прямо сейчас?

Я удивилась, но уверенно мотнула головой:

– Нет.

Охотник взглянул на меня с прежней игривой усмешкой.

– Какое счастье! – вновь подпрыгнул пирожковый дяденька и от умиления свёл ладони в молитвенном жесте. – А животных-то, животных любите?

– Животных люблю...

И моя челюсть отвисла: мимо нас просеменил голубой помпон на ножках. Не ясно, где перед, где зад, но всё равно милота. Я ошарашенно проследила за неизвестным представителем местной фауны.

– О, вам тоже нравятся гроули?! Доставили на передержку из Южной Риндеи.

– Вон оно что, – только и получилось вымолвить у меня. – Очевидно, редкий вид...

– Редчайший экземпляр! И вы мне сразу нравитесь! – заявил мистер Баулу с улыбкой. – Только прошу вас: хоть немного погодите, сразу замуж не выскакивайте, хорошо? И вы, мистер Яри, – обратился он к красавцу-блондину, – прошу, не смотрите так на мою подопечную! Я к вам со всей дружбой и любовью, по-соседски, но и вы меня поймите: место у нас такое, как заговорённое – что ни приедет помощница, так забирают! И всех удачно! А я зашиваюсь, знаете ли! Без помощи не управиться никак!

Мне стало неловко: что ему сказать? Радуется так непосредственно, даже расстраивать не хочется. Я вообще не любитель врать, а такому милому дядечке с волосами дыбом тем более!

Но Охотник расхохотался и заявил:

– Главное, чтобы она зверей всех не распугала, уважаемый доктор! Я, кстати, к вам за каплями для медведя моего. Довела.

– Сейчас-сейчас, - ответил добродушный доктор.

– И себе прихватите. От ехидства, – насупилась я.

Нахал! Я б на него посмотрела, как после десятичасового рабочего дня в офисе он сиганул бы в другой мир и сразу попал бы на джиппинг на медведях! Пусть спасибо скажет, что я не в обмороке, и у меня крепкая нервная система. Сжав руки в кулаки, я поморщилась от боли.

Мистер Баулу, начавший было копошиться в необъятных карманах халата, заметил это и взглянул на меня повнимательнее, приподняв пенсне.

– Погодите-ка, мистер Яри, – проговорил озабоченно он и, шагнув ко мне, взял мою руку и увидел свезённую ладонь. – Духи небесные, красавушка, как же это вы так поранились? И молчите... А я чувствую, чувствую что-то не то!

Я неловко пожала плечами, пытаясь придумать вступление к речи о своих злоключениях. Ни одна фраза не звучала убедительно, а самые правдивые отдавали белой горячкой.

Однако мистер Баулу взял и другую мою ладонь, поохал, пробормотал что-то и вдруг легонько подул. Из его губ заструился искристый голубой дымок. Он окутал прозрачным облачком мои кисти. Потом спиралью закружился вокруг рук и приятной прохладой коснулся сбитых при падении локтей. Мистер Баулу с сосредоточенным вниманием продолжал поддувать.

Глава 6, в которой проще принять неизбежное, чем бороться с ветряными мельницами

Я открыла глаза и, глядя в белый потолок, подумала с облегчением: «Господи, какой же дурацкий сон!» Потянулась немного на постели, выдохнула, ощущая под пальцами приятную мягкость хлопка. И вдруг мне на нос села потрясающая розовая бабочка с алмазной крошкой на крыльях. Я замерла. Бабочка тоже. Перед глазами всё засияло нежными переливами, а во рту стало сладко, будто я лизнула заварного крема с клубникой.

– Дионора, будь любезна, не приставай к девушке, – послышался приятный баритон откуда-то сбоку, и бабочка вспорхнула, оставив за собой в воздухе золотистую пыльцу и ароматное послевкусие ванили.

В приглушённой полутьме зашторенной комнаты, будто в ранних сумерках, с тающими искорками с крыльев бабочки я увидела белокурого красавца Яри.

Ох, значит, мне не приснилось!

Он стоял, скрестив руки на груди, и явно ждал, когда я проснусь. Знакомая кожаная куртка висела на спинке деревянного стула. За спиной Яри устремлялась в высоченным потолкам покрытая голубой штукатуркой стена с парой трещинок.

Тонкая ткань белой рубашки струилась по фигуре Яри, не скрывая широких плеч, выступающие мышцы груди и сильную загорелую шею над треугольным вырезом, переплетённым тесёмками. Широкий пояс подчёркивал тонкую талию, замшевые брюки плотно облегали мощные бёдра. И весь образ – от небрежно завязанных в хвост светлых волос, амулета на груди, замши, бархата и батиста одежды до высоких сапог – вызывал в памяти романтических героев из исторических фильмов. Разве что шпаги не хватало.

– Доктор сейчас подойдёт, – сказал Яри.

– Доктор? – Под пристальным наблюдением синих глаз я натянула одеяло под подбородок.

Яри меня смущал. Красивые незнакомые мужчины, разглядывающие меня лежащую вот так, всегда вызывают во мне смущение. Хотя не припомню, чтобы я просыпалась перед мужчинами незнакомыми, если, конечно, не считать, купе в поезде, но там таких и не встретишь...

Боже, о чём я думаю?! А надо бы о насущном! Кажется, наступило время принимать новую реальность, иначе и дороги домой не найду, и прослыву в странном, надеюсь, временном для меня мире ненормальной. В этих внимательных глазах я уже ею была. Но это не я с бабочками разговариваю. В моей голове прозвучала фраза из известной комедии «И тебя вылечат, и меня...».

Бабочка села на выставленный вперёд палец Яри, посидела немного и, вспорхнув, пересела на его плечо, как настоящий охотничий сокол. Занятно!

Яри продолжил:

– Я про мистера Баулу. Он не целитель в общепринятом смысле, но здесь все называют его доктором. В случае необходимости гораздо проще обратиться к нему, чем отправляться на материк.

– Мы на острове... – вспомнила я и села, с радостью осознавая, что одета.

– Да. – Яри смотрел на меня, не моргая, словно боялся упустить из виду, как растворяющуюся в воздухе пыльцу волшебной бабочки.

Я пригладила волосы, уверенная, что на моей голове даже не дом, а взрыв графских развалин со всеми вытекающими. Увы, я не из тех, кто даже в обморок падает элегантно. И внезапно сейчас меня это взволновало.

– Почему вы так смотрите на меня, мистер Яри? – не выдержала я.

Он чуть склонил голову.

– Меня редко кто удивляет.

Я опустила ноги из-под одеяла на пол. Мужчина уставился на мои босые пятки, на накрашенные голубым лаком ногти и особенно на тонкое серебряное колечко с камушком, надетое на средний палец левой ноги. Самое обычное, на море купила в прошлом году, просто прикольное! От паузы мне стало ещё более неловко. Я поискала глазами свои кеды и не нашла.

– Да, редко удивляет, – проговорил Яри, так и не отрываясь от моих ступней.

Неужели ожидал увидеть копыта?

Дверь распахнулась, и вместе с брызжущим водопадом солнечных лучей и двумя впорхнувшими жемчужными попугайчиками в комнату вкатился добродушный колобок с эйнштейновскими волосами – мистер Баулу.

– О, слава Силе стихий, красавушка, ты очнулась! – воскликнул он, всплеснув пухлыми ручками.

– Иначе и быть не могло, – кивнул Яри, и его губ коснулась насмешка, совершенно контрастирующая с оторопью в глазах секунду назад. – Стоило ли волноваться?

– Но как же! – покачал головой мистер Баулу. – Я бы и не отлучился, если бы эрц-герцог Сарпенский с бывшим казначеем из-за новой кошечки не подрались! Обоих пришлось в раздельные клетки и на лечение – шкурки залатывать. Эрц-герцогу пришили хвост. Дуэлянты, что с них взять?

От неожиданности я прыснула, представив хвост эрц-герцога. А красавец взглянул куда-то в небеса за окном и сказал:

– Ну, Мистер Баулу, мне пора! И не подпускайте вашу гостью к медведям и кроликам, капель не настачитесь. Если что, знаете, как меня вызвать.

Прозвучало это ещё более невежливо. Будто намёк, что в случае если я буду кусаться, у него есть запасной намордник. И я поняла, что при всей чарующей красоте Яри, он меня раздражает. На мастеров сарказма с налётом загадочного всезнайства я только в кино люблю смотреть. Ещё больше мне нравится, когда им кто-нибудь роняет на голову кастрюлю.

Хорошо, что господин сарказм подхватил куртку со стула и, кивнув хозяину, вышел. Даже не оглянулся. Розовая бабочка полетела за ним. Романтично... Но Яри мне определённо не нравится! А вот добряк Баулу наоборот.

Тот подхватил стул за спинку и сел напротив меня. Посмотрел глаза в глаза и вдруг сказал:

– Я тебе верю.

Пожалуй, именно в этот момент и ни в какой другой я тоже во всё поверила. Добрые карие глаза, окружённые сеточкой морщин, смешные, кустистые брови, нос картошкой с расширенными порами, как у моего дедушки, неровно подстриженные усы, одуванчиковая седина во все стороны, но главное, настоящее и очень человеческое участие во взгляде!

Глава 7, из которой мы узнаем, что быть принцем не всегда приятно, особенно в коробке

В день взрослому дракону, не склонному к чревоугодию и излишествам, достаточно одного крупного барана, пару гусей или пяток кроликов. Далгару за эти дня дали... ничего. Желудок прилип к позвоночнику и скорбно подвывал, внутри что-то булькало, голова кружилась. Конечно, как любой воин огня, принц подключил внутренние ресурсы, но без воды с каждым днём становилось всё хуже. И дышать под крышкой было почти нечем. Это было натуральным издевательством! А ещё было странно знать, что ты заключён в теле ящерицы, но при этом ощущать себя собой. От одной мысли унизительно!

Впрочем, Далгар сдаваться не собирался. Он прислушивался, пытался выбраться из коробки любыми способами, подпрыгивал, чтобы сбить головой крышку и вырваться на свет из душной темноты, царапал когтями и кусал отвратительно гладкую поверхность, чтобы проделать в ней дыру. Но силы утекали, а результата добиться не выходило.

Потеряв счёт дням, принц решил, что его просто хотят заморить жаждой и голодом, но вдруг почувствовал, что коробку куда-то несут. Затем всё затряслось, включая внутренности, словно он ехал на телеге по буеракам. Коробку бросили, Далгара от удара подкинуло, он почти достиг головой крышки, рванул дополнительно, даже в бессилии не теряя воли к свободе. Но тщетно, Далгар чуть не взвыл от досады, плюхнувшись пузиком о мерзкий пластик обратно. Он ящерица, проклятая ящерица, чтоб его ассуры с лавой съели!

Именно воля и стала, кстати, причиной нелюбви отца. Юный Далгар авторитетов не признавал, всем говорил то, что думает, а заявлять в тронной зале, что министр Охраны лесов вор и жополиз или что казнить нищих за то, что они голодны и украли кусок хлеба, несправедливо – чревато последствиями.

– Ты позор рода! – кричал отец, размахивая кулаками и обжигая облаком огня своего первенца. – Ассур, а не дракон!

– Король должен беречь свой народ, а не убивать! – с таким же огненным выбросом отстаивал своё право старший принц.

И, как правило, был наказан. Впрочем, отец и сын рычали друг на друга с пелёнок. Над головой короля витала недобрая молва, что он связался с дочерью ассуров – народа враждебного, коварного и беспрестанно воюющего с Королевством Риндея. Драконы королевской крови, конечно, могли себе позволить любую деву для утех, но одно дело просто развлечься, другое – принести к трону и молодой жене сомнительного потомка от подозрительной матери. Что бы там не говорили о проклятии и плохих знамениях, молодой король сына признал сразу – он ценил собственную кровь.

К тому моменту Риндеей уже десять веков правил род Трэйлисов, начиная от Старого Дракона-колдуна Великого Бродина. Старейшина пошёл войной на соседей и после жёстких сражений покорил пару дюжин соседских земель и водных угодий, богатых минералами, поработил местное население, сделав королевство самым большим на Аэрее. Именно Старый Бродин первым начал накладывать королевскую печать защиты на детей и внуков, потому что врагов у него было много, и все хотели уничтожить королевский род любыми способами: травили, колдовали, устраивали взрывы, ловушки, подсылали наёмников и ассасинов. Пятеро детей Старого Бродина погибли, а оставшихся троих он нашёл, как защитить.

С тех пор это стало законом. Едва рождённый, отпрыск королевской семьи передавался в руки жрецов, которые проводили ритуал, чтобы оградить дитя от всякого злоумышленного колдовства в этом мире, а также от убийства. Каждый в Риндее и за её пределами знал, что попытка убить члена королевской семьи мгновенно активирует проклятие. Убийцу ждала быстрая, страшная и окончательная смерть и невозможность переродиться даже в виде таракана.

Спустя несколько поколений магическая сила королевской печати, помноженная на время и магию, эволюционировала – теперь и прикоснуться к носителю королевской крови мог не каждый. И комары не кусали, и люди обычные дотронуться не могли, натыкаясь на защитную ауру и испытывая не самые приятные ощущения при попытке это сделать даже при самых добрых намерениях.

Только волшебный ритуал бракосочетания, проводимого жрецами на Вершине Королевской Горы при Параде Звёзд позволял впустить в свой род новую кровь. Слугам и наложницам тоже приходилось проходить целую процедуру дозволения и привыкания к королевскому телу. Процесс был мудрёный, и потому нередко для развлечений вне брака потомки Старого Бродина прибегали к представительницам других рас, а порой даже и измерений. К тем же Лизиньям с Земли, которых всегда щедро вознаграждали за услуги и отправляли обратно. Естественно эта сторона жизни королевской семьи держалась в тайне от народных масс. Для тех носители королевской крови были практически неуязвимыми магическими драконами, полубогами и родственниками духов.

Члены королевского рода не были бессмертными, они могли погибнуть в бою, от болезней и по глупости. Свернул же шею кузен Хорриган, погнавшись наперегонки с друзьями по подземным лабиринтам за огненным Фениксом.

Но как бы то ни было, королевские драконы считались особенными, даже закон перерождений притягивал их вновь и вновь к короне. И потому Далгар считал, что на любом принце – особая ответственность: кому больше дано, с того больше и спросится. Отец был с ним не согласен, Далгар отчаянно любил его, но спорил. И однажды переспорил сам себя – его просто подставили, обвинив в заговоре простив престола с желанием захватить власть. Отец поверил и отправил сына в вечную ссылку, даже не позволив оправдаться...

Все эти воспоминания пронеслись в голове принца и затихли, потому что коробка открылась, и Далгар увидел ненавистную рожу кроликоподобного толстяка.

– Ну, ваше величество, прощайте! Повеселитесь с Лизиньей напоследочек. И не беспокойтесь: она уморит вас по первому классу!

Изнемогающий от голода Далгар вспыхнул от ярости, и та позволила ему подпрыгнуть выше. Он впился зубками в розовый нос толстяка. Тот взвизгнул, дёрнулся и стряхнул с себя обессиленного принца.

Глава 8, в которой жизнь потихоньку налаживается...

Пошёл третий день моего пребывания в чужом мире под названием Аэрея. Переживать круглосуточно я не умею. Учитывая, что к паранойе, депрессии и маниакальным психозам у меня склонности нет, я нашла для себя в уме спасительную лазейку: вспомнила, что мама должна была утром следующего после пропажи дня вернуться с моря и заехать ко мне за ключами. Она поймёт, что я исчезла, довольно скоро, и сразу же поднимет всех на уши, на ноги и поставит всей полиции волосы дыбом, но главное – моих котособачек не оставит одних! Мама хоть и не любит «много шерсти», совсем не бессердечна – она даже с цветами разговаривает, поливая. И точно не даст моим животным умереть с голоду. Витамины на полке в кухне она обнаружит, главное, чтобы не «залюбила» до смерти, как меня в детстве...

Конечно, маму было жалко – она наверняка не находит себе места. Но радовало то, что и она – личность, не склонная к страданиям, и вообще гораздо более кипучая и деятельная, чем я. По сравнению с мамой, я даже не гусеница перед появлением бабочки, а кокон. Собственно, потому я и предпочла снять квартиру и жить отдельно «поближе к работе». Дешевле платить пол зарплаты, чем жить со всеми условиями и евроремонтом на постоянном вулкане в родительском доме. Там никогда не знаешь, чего ждать, когда проснёшься, хоть и есть ориентиры: если в пять тридцать утра начинает орать телевизор или любимая мамина волна ФМ, значит на завтрак будут блинчики, сырники или даже пирог с анекдотами после того, как мама сделает зарядку, тебе возможно выдадут пачку денег на обновочку, предложат СПА и в кино вместе после работы и ткнут в красивую машинку в планшете, предлагая подумать о получении водительских прав, ведь скоро день рождения, выпускной, Новый год..., а тут такие скидки! Но если спозаранку дома тихо или, не дай Бог, в щель под дверью просачивается медитативная музыка для исцеления души и тела, лучше делать ноги через окно, на балкон и к соседям, потому что мама одолеет нотациями, как неправильно я живу, что пора замуж, открыть бизнес и подстричься, ведь со своими волосами до бёдер я выгляжу несерьёзно, а уже не девочка, что в джинсах на работу никто не ходит и карьеру не делает, и внуков она хочет нормальных, а не с хвостами и пушистыми мордочками... И так далее, согласно ассортименту.

В хорошем или плохом настроении мамы много всегда, так же, как и её любви со знаком плюс и минус. Думаю, именно поэтому папа предпочитает не списываться на берег месяцами, плавая по океанам и морям на кораблях с ценными грузами. Ведь не понятно, что безопаснее – мама в тихое утро или пираты в Сомали. Но в целом, благодаря маме, мы с папой стали весьма адаптивны, а я особенно, что нельзя не считать позитивным преимуществом в любой ситуации.

* * *

Как назло, Яри не приходил. Мне сказали, он уехал по делам. Потому за неимением других вариантов я решила осваиваться, пытаясь понять, для чего мне было послано подобное приключение и кто в этом мире поможет мне вернуться обратно.

Я твёрдо убеждена, что ничего не происходит случайно. Но одно дело – пытаться выяснить причинно-следственную связь того, кто сожрал твой бутерброд из рабочего холодильника или какое очередное коварство затеяли интриганки из бухгалтерии, другое – как так случилось, что тебя похитил «ковёр» с ушами...

Тут было очень даже интересно. Затерявшийся в долине меж лесов и гор, на краю небольшого селения Парк Лучшей Жизни был действительно лучшим местом из всех, виденных мной за двадцать пять лет! Во-первых, на относительно небольшой территории с любовью и тщанием были воссозданы разные климатические зоны – всё для того, чтобы никто из «поселенцев» не чувствовал себя дурно.

Белый медведь, бывший купец высшей гильдии Гономон, торгующий в прошлой жизни шубами и промышлявший контрабандой мехов, теперь обитал в льдинах и ловил «диких» рыб в чистых водах бассейна в Зоне Севера. Туда можно было заходить только в тёплой куртке и сапожках. Я тщетно пыталась найти на границе Зоны холодильные устройства – их не было, всё поддерживалось магией.

Зайцы, лисы и волки могли перемещаться в нужные климатические зоны по желанию и в соответствии с расписанием, расчерченным на огромном плакате в кабинете мистера Баулу. Там тоже царила магия: золотые, красные и синенькие огоньки перемещались и начинали мерцать тревожно, как мини-будильнички, когда наступал брачный сезон у тех или других видов, когда кто-то пытался нарушить границы или когда требовалось ввести новые условия. Иногда, конечно, случались и сбои. Питомцев было слишком много, и поэтому доктору Баулу требовалась сведущая в магии помощница. Попросту магический секретарь.

Любящий жару обезгон, от которого я по-прежнему шарахалась, обитал в Зоне Саванн, хотя частенько забредал и на общую территорию, ибо был любопытен и всем пытался досадить. В той же зоне копошились в песке и камнях бывшие ответственные работники министерств и ведомств, ныне в виде песчаных черепах, пауков, скорпионов и рыжих пупырчатых жаб. А в искусной имитации руин плёл для насекомых сети бывший министр.

В основной части парка погода стояла, как на черноморском побережье: тепло, приятно, из просторных бассейнов с радужными рыбками и мини-дельфинами веяло запахом моря. Пахли хвоей кедры и пихты, необычные кустарники, похожие на голубой можжевельник, переплетали арки над жёлтыми дорожками. Яркими красными, розовыми, малиновыми и синими пятнами цвели тропические кусты с глянцевыми листочками – излюбленное место для бывших придворных сплетников – ныне пустоголовых жемчужных попугайчиков. Паслись кони и коровы с романтичными глазами, лани заигрывали с козлами. На лужайках прыгали кролики, по стволам — белочки. Копошились в норах хомячки. Кто, кем и когда был, я запомнить не могла. К счастью, на общей территории находились в основном «благотворительные поселенцы». И можно было не знать их кармической истории, не кланяться, раскладывая корм, и не сдерживать, порой тщетно, смех, называя, к примеру, борова с бородавками мистером Каримайном – тому вообще полагалось подавать ведро с нарезанными овощами только с реверансом, согласно договору.

Глава 9, в которой ожидания и реальность не совпадают, но возможно, это и к лучшему...

С большой лейкой в руках я медленно спускалась с самого верхнего этажа особняка по лестнице, поливая одну за другой пышные гортензии в горшках. Они смотрелись красочными пятнами на белом мраморе ступеней и на фоне причудливого орнамента бело-голубого кафеля на стенах. Работы у меня было много, потому что особняк при парке утопал в цветах. Керамические горшки стояли у стен, на балконах, на террасе, на веранде, вдоль дорожек и у самого забора. И все их надлежало полить прежде, чем разразится полуденная жара.

Мои обязанности были не сложными, но хлеб свой приходилось отрабатывать. Впрочем, во всём имении никто не сидел, сложа руки. Больше всех был занят делами сам хозяин — мистер Баулу – он, как заводной колобок, носился из одной зоны парка в другую, возился с документами, давал распоряжения, встречал заказчиков и целил «постояльцев».

В минуты передышки он отвечал на мои вопросы. Свободные мгновения можно было пересчитать по пальцам, поэтому вопросов у меня по-прежнему было ещё много. Бóльшую же часть времени была представлена сама себе и списку заданий, отмечая карандашом, что сделано, чтобы вечером отчитаться перед вредной мадам Маненой.

Новая жизнь категорически отличалась от работы офисного планктона и уютного проживания с питомцами в отдельной квартире. Я вставала с рассветом и падала на кровать, когда затемно. И на самом деле уже мечтала о магии, хоть бы малюсенькой – чтобы лейка, к примеру, сама набиралась.

Признаюсь, я – большая любительница сказок, в смысле почитать о них и помечтать. В жизни у меня авантюр было не много, да и вовсе их нельзя было назвать оными: поездка на корпоратив в Домбай или с друзьями на море – это не сказочные полёты на драконах и не дворцовые интриги эльфов! Теперь и мир был другой, а всё равно ни драконов, ни принцев не наблюдалось. На роду у меня написано: даже в магическом мире быть самым обычным человеком и не видеть магию. Обидно...

Читая фэнтези, я конечно же представляла себя на месте героинь в роскошных платьях с кринолином или в полупрозрачных одеждах с восточными мотивами, в золоте и бриллиантах. Я воображала себя эльфийской принцессой в наряде с изящнейшей вышивкой и широкими рукавами, похожими на крылья, или Золушкой в хрустальных туфельках. Но ни разу, ни на мгновение мне не приходило в голову, что я окажусь в другом мире в одежде простой работницы, похожей на голубой халат!

Это расстраивало и одновременно придавало реальности происходящему, как бы сложно ни было привыкнуть к тому, что рядом с тобой ходят самые настоящие маги, причём с категориями. В моём простом ежедневном наряде немного радовала пышная юбка и завязывающийся сзади пояс бантом, но в остальном: пуговки, воротничок под горло, большие карманы, простая ткань – натуральная медсестра а ля пятидесятые годы!

Платье работниц достигало середины голени. Под него полагались грубоватые сапожки на квадратном каблуке и чулки, больше похожие на леггинсы. Штанишки прекрасно спасали от москитов, а вот обувь оказалась ужасно неудобной и болталась на мне, словно тут обувщики шили только для дам с огромными, толстыми ногами. Потому я продолжала ходить в своих теннисках, постоянно ловя изумлённые взгляды местных жителей. Некоторые почему-то кланялись.

Потом я всё-таки добилась от Элизы Гойке, что ступни для жителей этого мира были чем-то типа классового отличия: чем проще и приземлённее был человек, тем шире была его ступня, а в особенности пятка. У мистера Пориша, к примеру, который убирал навоз в загонах, ступни расширялись, как подошвы у слона. Чуть поменьше, но всё равно громадными ноги были и у других работников из деревни, даже у девушек. У мистера Баулу и его сестры, магов второй категории из вполне благородного семейства, ноги были просто широковатыми. А у Яри... Хотелось бы посмотреть с пристрастием и на него, но златокудрый красавец так и не появился за три дня.

«Ещё не вернулся. Уехал по делам. Как будет тут, обязательно явится», – отвечал неизменно мистер Баулу, пойманный на дорожке между Зоной Севера и Зоной Кармических отработок.

С нетерпением ожидая возвращения Яри, я стала с ещё большей внимательностью приглядываться к местному населению: вдруг, у кого уши ослиные или хвост в штанах...

* * *

Не говоря о милых зверушках и страшных существах, типа обезгона, орущего по ночам под моими окнами, и всё прочее мне было непривычно. К примеру, лес вокруг имения очень напоминал Крымские горы, а в долине было жарко и влажно, словно тут царили субтропики. По словам Юлинды Гойке из Элитной зоны, магия была не при чём – долину окружали тёплые источники. Кажется, они были солёными, потому что пахло морем.

Возможно, уставала я не только от физического труда, но ещё и оттого, что меня переполняли эмоции настоящего натуралиста! Я не только наблюдала, я старалась всё потрогать, исследовать, понюхать, разве что не пробовала на вкус, опасаясь отравиться. Текстурой растения отличались от наших – сосновые иглы были очень жёсткими, почти стальными, а листья фруктовых деревьев в парке – толстыми, плотными, как у очень жирных фикусов, трава на ощупь – бархатная. Меня приводило в восторг разнообразие цветов и красок, а ещё то, что растения вполне могли отозваться на твои эмоции!

К примеру, одна из лиан оказалась натуральной кокеткой. Стоило мне однажды вслух восхититься роскошью её соцветий, проходя по дорожкам в карантинный уголок к моему вредному ящеру, как она подсовывала мне под нос ветки с гигантскими, похожими на китайские гибискусы, сочно-бордовыми граммофончиками. И, между прочим, требовала восхищения, иначе этой красотой мне приходилось по макушке и проследовать дальше было сложно из-за внезапно свисающих ветвей.

И я, как мама, начала разговаривать с растениями.

Пышные камышовые травы у дорожки сначала запутывались в ногах, потом будто начали меня узнавать – сами расступались и пройти не мешали, стоило лишь однажды попросить по-человечески! А плодовые деревья с мохнатыми фиолетово-пятнистыми плодами курасу, похожими на киви, оказались по натуре... любопытными!

Глава 10, в которой правда оказывается дороже обеда

Едва вырвавшись на свободу, Далгар почувствовал второе дыхание и ринулся в кусты. В крыльях не было силы, чтобы взлететь, но ничего! Главное – свобода! Скорее, скорее прочь от отвратительной циничной красавицы, клетки, издевательств, вонючей еды!

В лапах начали путаться высокие, как лес, травы. Далгар вспомнил про их свойство и изрёк на змеином языке:

– Именем королевской крови требую подчинения и помощи!

Он выдохнул облачко пара, и растения покорно распростёрлись перед ним мягким ковром. Даже бежать стало легче, словно ему на самом деле помогали. Молодец был предок, Великий Старый Бродин! Маг и естествоиспытатель, он и некоторым растениям привил уважение к королевской крови, вплёл в корни волшебство. Жаль, не всем!

За спиной послышались возгласы:

– Сбежал? Лара, да как же ты могла не уследить?! Он же на карантине!!

– Простите, простите, – извиняющийся голос злобной красотки, – но он же был совсем плох!

– Тем более! Нам тут только повального мора не хватало!

– Я так старалась... так старалась... простите!

«Старалась она! Извести меня поизощрённее, – с ненавистью подумал принц и припустил вглубь трав. – Не выйдет!»

– Кусь! Кусик! Ку-у-усь! – орала жалобно продажная стерва.

Мысли о поганом кроликообразном толстяке и коварной мачехе подстегнули Далгара бежать быстрее, перебежками от кустов к камням, по дорожкам внутри трав, образующих согласно его воле целые зелёные арки. Назло злодеям он должен выжить. А потом отомстить!

Пробежав по одной из спонтанных лазеек в гуще трав, принц выскочил на коротко стриженную лужайку. Под солнечными лучами мирно паслись курочки, выискивая в зелени жучков. Упитанные, кстати, курочки...

В животе заурчало, от голода и запахов помутился разум. Далгар затаился в траве.

Белые и пёстрые курицы, ничего не подозревая, переступали лапками, зачем-то украшенными бриллиантовыми кольцами. Драгоценности Далгара не интересовали, а вот тушки... Понимая, что сил у него сейчас не много, принц набрался терпения и выждал, когда белая курочка подойдёт совсем близко, чуть не наступив ему на когти. Странно было видеть курицу размером немногим меньше себя, но... плевать! Он и с ассурами из ада сражался, что ему та курица!

Далгар выскочил из засады. Одним ударом повалил курицу на бок и откусил ей голову. Та даже заквохтать не успела. Запах крови и мяса вскружил принцу голову. Он обдал облачком пара жертву и расправился с ней в считанные секунды, отплёвываясь от перьев. Пусть сырая и недопаренная, но еда-а-а!!!

Только одной оказалось мало. Оставаясь незаметным, Далгар переместился меж лианами – поближе к другим птицам. Вон та, пёстренькая несушка выглядит особенно аппетитной. Что же, он обойдётся без приправ и румяной корочки.

По макушке чем-то мягко стукнуло. Принц дёрнулся, и увидел красный цветок, упавший с его головы на землю. Тьфу!

– Ку-усь! Ку-у-усик! – доносилось издалека.

Лиана снова подсунула цветок под нос: мол, нюхай. Вот надоедливая флора!

– Пошла прочь! – рыкнул в гневе Далгар, и отбросив лапой цветок, юркнул между толстых стеблей обратно в высокие травы. Не до красоты, когда все мысли о еде. Когда в двух шагах пасётся оно: сочное, натуральное мясо!

Р-раз, и принц подмял под себя толстую, неповоротливую пеструшку.

– Кво-о-о, – выдала она, и была съедена.

По животу, наконец, пронеслось приятное тепло и захотелось спать. Но не время! Нужно быть начеку! – подумал Далгар.

Развернулся к аллее и уткнулся носом в широченную лопату.

– Ах ты ж, паскудина чешуястая! – донеслось грубое сверху. – Кур благородных лопать!

Далгар поднял глаза и увидел древко лопаты, огромное, как колонна, уходящая в небо. А над ним великан раза в два больше Лизиньи. Вот демонятина! Принц дёрнулся и бросился бежать в противоположную сторону. Лопата снова преградила ему путь, с силой воткнувшись в землю.

– Не уйдёшь от меня, тварюга!

Далгар отпрянул и попытался взлететь. Но тут огромная рука потянулась и схватила его за шиворот. Принц почувствовал защитный импульс. Великан тотчас выпустил его шкурку, отшатнувшись с воплем.

«Сработало!» – возликовал принц и пустился наутёк.

– Ах так! Ну всё! – загрохотал великан.

Над головой посреди солнечного дня образовалась тень. Что такое? Даглар взглянул вверх, и по загривку пронёсся нехороший холодок – полотно лопаты приближалось к его макушке с неимоверной скоростью.

Далгар заметался по лужайке – великан с лопатой за ним, куры врассыпную. Это был сумасшедший бег, проклятое изменённое тело было слишком маленьким, великан с огромными ступнями – слишком проворным, лопатой взрыло уже почти всю лужайку. Силы иссякали, дыхания не хватало. Далгар на усилии воли сделал ещё один рывок.

Тень лопаты настигла его. Мелькнула мысль:

«Неужели это конец?»

Вдруг послышался звонкий крик Лизиньи:

– Стойте, мистер Поррриш!

И девушка бросилась через лужайку к ним. Верзила притормозил. Лизинья с лёту приземлилась на колени и подхватила на руки Далгара. Он так выдохся сам, что даже укусить и ошпарить её не успел. А затем оторопел, оказавшись головой между двух взволнованно вздымающихся бугорков. Очень тёплых...

– Как вы смели, мистер Порриш?! – вскричала Лизинья так, что Далгар чуть сам не оглох. – Это мой питомец! А вы его лопатой?! Да я на вас... Не в суд, но я доктору Баулу всё скажу!

– Вот и скажите! И нечего на меня орать, мисс Лара, – пробурчал недовольно великан. – Доктор Баулу сам скажет усыпить проклятую тварь!

– Не скажет!

Глава 11, в которой не всякая доброта оправдывается

Нет, конечно же маленький ящер меня не понимает. Сидит вон, как пасочка, на моих руках, пригрелся у груди и смотрит, словно вовсе не рептилия. Даже когти от страху поджал. Эх, бедный маленький хищник, напугали его погоней с лопатой, руганью и суматохой. Если б не боялся, уже б меня покусал!

Правда, теперь я боялась гораздо больше него: мало ли кого Кусь ещё может слопать, а мне отвечать. Это я была смелой, пока его от эвтаназии защищала, а если подумать серьёзно, ничего хорошего мне не предрекли. Сначала заставят работать бесплатно, потом лишат еды и что-то про одежду? По одной детали за съеденного князя или купца, как в бутылочку на раздевание, или как предполагается? Брр...

Намёки на рабство в «серьёзных семействах» от доктора Баулу мне тем более не понравились. Мигом представилась иномирная Коза Ностра и молодой Дон Корлеоне в татуировках, кожаных штанах и в плаще с меховым подбоем, заботящийся о крестном отце, который после смерти переродился в хромого, одноглазого енота.

Как я поняла, услуги светлого будущего в новой шкуре – удовольствие дорогое и простым людям не по карману. А что творится у богатых и знаменитых с их вседозволенностью, лучше не представлять. Надеюсь, не с этого мира писались «Игры престолов», иначе мне точно несдобровать!

Тем временем мир вокруг меня ничем не напоминал о кровавых разборках наследников, сражениях орков и нападениях живых мертвецов. Вокруг щебетали птички. Особенно мило и журчаще — перламутровые попугайчики размером с детский кулачок. Светящиеся, жемчужные, очень любопытные и сладкоголосые. Даже досадно было думать о том, что многие из них в прошлой жизни были просто придворными сплетниками!

Роскошно цвели розовые, лиловые и белые гортензии у голубой стены дома, поражали красотой усыпанные алыми цветами арки над дорожками, от деревьев под вывеской с малиновыми бутонами пахло ванилью и шоколадом, а по зелёным лужайкам вновь прыгали щенки и крольчата. Кстати, прекрасная цель для охоты! Я покосилась на Куся. Тяжёленький, пятнышки на боках начали красиво переливаться золотом на солнце, крылья, как сложенный веером бархатный плащ. Всего-то две курицы, а уже похорошел!

Ящер продолжал изучать меня с совершенно серьёзным видом. Глаза какие интересные – чёрные, с янтарными всполохами!

Было понятно, что если даже в полудохлом состоянии ящер сделал подкоп из клетки, значит, во-первых, я недооцениваю его силы, во-вторых, он достаточно хитёр.

У нас в лагере однажды мальчишки ежа поймали ночью и накрыли ведром, чтобы всех удивить. Утром мы обнаружили только яму под пустым ведром. Ёж не стал дожидаться всенародной любви, оказался стеснительным социофобом и сбежал. Мальчишки не смогли похвастаться добычей, потому как не разбирались в ежах. А я, между прочим, о «королевских» драконовых ящерах тоже совершенно ничего не знаю. Предложенную энциклопедию можно только для наполнения лотка использовать, ох...

Я со вздохом погладила питомца пальцем по голове, ощущая под подушечкой струящуюся, как у змеи, кожу с упругими чешуйками.

– И что мне с тобой делать, а? Куда тебя теперь? Не под мышкой же носить, как светские львицы чихуахуа...

Ящер моргнул, а потом повернул голову в сторону голубого особняка. Чуть потянулся к нему. О, намекает? Или просто в тенёк хочет? Я подумала и сказала:

– Вот, думаю, самое правильное решение. Молодец, Кусь! Пойдём ко мне в комнату. Там я тебе гарантирую полное отсутствие экс-баронов в законе. Пока. А потом решим, в какую зону тебя определить. И не слопаешь никого лишнего.

Я зашагала к особняку, взбежала на второй этаж, отперла дверь в свою комнату, в очередной раз невольно полюбовавшись причудливой формой ключа, и вошла с открытой лестницы в комнату. Благодаря толстым стенам, тут царила прохлада. На всякий случай я плотно закрыла створки окна, дверь и выпустила ящера. Хорошо, что он всего лишь размером с кота. Села на стул и стала наблюдать.

Питомец на удивление не стал обнюхивать углы и пугливо озираться, и вообще вести себя, как дикий зверь, впервые попавший в человеческое жильё. Нет, Кусь важно вытянул шею, осмотрелся с видом хозяина и уселся на коврик, как на трон. Забавный! Но это хорошо!

Я убрала вещи со спинки кровати в шкаф на всякий случай и, задвигая шторы, зацепила укушенный им палец, поморщилась. Кусь снова застыл, глядя на меня. Надеюсь, он меня не воспринимает, как обед, а в его слюне нет неизвестного местной науке яда!

– Веди себя прилично, – велела ему я, подходя к двери. – Я сейчас вернусь, малыш!

Ящер скривился и отвернулся. Да он сноб!

Я хмыкнула и вышла из комнаты, не уверенная, что поступаю правильно. На всякий случай закрыла замок на ключ.

Хищник чуть окрепнув, вполне может и человеку горло прокусить, – говорил мне разум, а сердце почему-то мягко возражало. Возможно, я правда об этом пожалею.

Меня всегда мама ругает, что я подаю всем нищим и ведусь на любые разводки. Но что поделать, если я сразу представляю, что могло случиться у парня, который просит «на булку хлеба» в автобусе или у пса, жалобно ошивающегося у мясной лавки. Моё воображение представляет истории, достойные индийского кино, я вздрагиваю и кидаюсь помогать. Как и в случае с Кусем.

Скорей бы приехал Яри и помог мне с возвращением домой! А пока... я заглянула в чулан под лестницей и нашла лоток, похожий на кошачий, и коробку, в которой моему питомцу было бы уютно. Потом, устыдившись, что неправильно кормила Куся, отправилась в столовую. Наша кухарка из местных, мадам Вару, была занята готовкой, я кивнула ей и с уверенной улыбкой выдала абсолютную правду:

– Мистер Баулу разрешил взять для эксперимента с новым питомцем разные виды продуктов.

– Ну дак если разрешил, берите, мисс, – ответила румяная мадам Вару, вытерла руки о льняной фартук, и потопала толстыми своими пятками к кладовой.

Глава 12, в которой Золушка отдыхает, а некоторые работают...

В глаза бросились его аккуратные, небольшие уши. «Боже мой, какой красавец!» – подумала я сразу же, увидев яркие брутальные черты: густые брови, необычные, чёрные с огненными всполохами глаза, чётко очерченные скулы, правильный, чуть широковатый, мужской нос, тёмную щетину, подчёркивающую чувственные губы. А что за странное тату на груди?.. О-о, оно сверкает огнём или мне кажется?!

Незнакомец вперился в меня, и я испугалась: «Погодите, а что он тут делает?!».

– Здравствуй, Лара, – произнёс мужчина так, что у меня внутри всё завибрировало.

Ему на лоб упала длинная прядь, от чего вид явно опасного молодого человека стал ещё сексуальнее, а я подтянула к груди колени, спрятав голые ноги в теннисках под голубой подол, и накрыла бёдра подушкой, словно это хоть сколько-нибудь спасало...

И тут вдруг красавец взвизгнул противным женским голосом:

– Ты чего это спать улеглась посреди дня? Разве делать в имении нечего или так ты отрабатываешь съеденных элитных кур?!

Сиреневый с золотым туман метнулся ко мне, преобразовался в пухлую руку, которая затрясла моё плечо. Мужчина рассыпался, как фигура из золотого песка на пол. Надо мной наклонилась пухлощёкая мадам Манена, продолжая визжать:

– Все с ног сбились в трудах-работах, а ты спать?! Такова твоя благодарность?!

– Не кричите на меня, – хмуро ответила я, протирая глаза и опуская ноги на пол. – У меня был стресс, и я прилегла лишь на секунду.

– Вот врать не надо! Тебя никто не может найти уже три часа!

– Три?! – удивилась я.

– Три, клянусь Пупом Масавра! И зачем ты этого дрянного ящера подсунула себе под бок? Воняет на всё помещение!

Я обернулась и обнаружила Куся, недовольно моргающего на домоправительницу. Он ощерился так, словно собирался плюнуть в неё паром. Но меня взбудоражило не это.

– Чем-чем вы поклялись, мадам Манена? – подскочила я с кровати так, что дородной домоправительнице пришлось отступить.

– Пупом Масавра! Почему это тебя удивляет? А-а, ты хочешь сбить меня с толку! Но знай! – пухлый палец с перстнем и коротко остриженным круглым ногтем погрозил у меня перед носом. – Я не мой мягкотелый братец и на все эти россказни и иномирное нытьё не ведусь! Или ты работаешь, как положено, или выметайся сразу!

Кусь за спиной завозился, словно начал рыть из одеяла окоп. Я поджала губы и вспыхнула, но не позволила гневу разрастись. Мне было нужно выудить информацию: пупками и прочими субпродуктами на моей памяти клялся только один пройдоха – Кроль, который меня сюда заманил! Глупо было пропустить подобное мимо ушей.

– Уже иду работать, но вы сказали «Клянусь Пупом Масавра!» – что это за Масавр, и почему его пупом клянутся? – спросила я.

Мадам Манена округлила и без того круглые глаза и возмущённо затрясла вторым подбородком.

– Вот ещё! Буду я тебе объяснять!

– Я вымою полы в холле три раза, – ответила я, – и не попрошу за это оплаты в табель, если объясните!

– Торгуешься? – удивилась мадам Манена и протянула мне список дел. – Выполнишь всё это сегодня бесплатно.

– Ладно. – Я забрала список. – Говорите.

Кусь издал что-то похожее на утробный рык, а домоправительница довольно просияла:

– А торговаться-то ты не умеешь! Пупом Масавра клянутся все выпускники факультета трансформаций из Королевской Академии Магии, потому что по примете, если ночью перед экзаменом на него три раза поплевать, растереть и поцеловать, повернувшись лицом к Луне и звёздам, экзамены сдаются легко.

– А сам-то кто он, Масавр? – поинтересовалась я, пытаясь представить, как же это надо извратиться, чтобы при облобызании чьего-то пупа разглядывать звёзды.

– Может тебе всю мифологию Королевства Риндея рассказать? – мило улыбнулась мадам Манена.

– Было бы очень интересно! – кивнула я.

– А работать кто будет?! – мигом изменила выражение лица на бульдожье домоправительница и махнула своим списком у меня перед носом. – Иди, Лара, пора выполнять свою часть сделки! Сегодня важные гости из столицы!

Она поплыла с торжествующим видом из комнаты, задела пышным задом стул – тот чуть не перевернулся. Мадам Манена фыркнула, поправила длинные юбки и исчезла в дверном проёме.

– Вот стерва! – пробурчала я. – Да, Кусик?

Ящер из одеял снизошёл до кивка. Или мне показалось? Я вздохнула и посмотрела на список заданий. Мда, Золушка отдыхает: вымыть полы, натереть их воском, вытереть пыль в столовой, погладить скатерти, состричь пятьдесят головок роз, ощипать лепестки, усыпать дорожки, набрать корзину плодов курасу... и так далее.

– Ну, и где ты?! – донеслось стервозное с лестницы. – Учти, ты проспала своё спокойствие, теперь надо делать всё быстро и проворно. Столичные господа видеть у нас Лизинью не должны!

Я опешила и поторопилась за ней, не забыв плотно прикрыть дверь.

– Что? Почему они не должны меня видеть? Лизиньи тут противозаконны? Гости из «серьёзных семейств»? Родственники высокопоставленных кур?

– Слишком много вопросов, слишком мало дела! – рявкнула с первой ступеньки лестницы домоправительница.

А я подумала с холодком по плечам: а не приедет ли тот, кому потребовалась моя услуга?!

И словно в подтверждение мадам Манена добавила:

– Если увидят, лично для тебя это плохо кончится!

Глава 13, в которой летающие тарелки оказываются не тем, о чём бы вы думали

К тому времени, как потемнело и должен был вот-вот грянуть долгожданный визит, уже никто и не разглядел бы во мне чужемирную деву с аристократическими пятками, – от усталости я была похожа на несвежую стерлядь и готова была рассыпаться от хребта ветошью на ступени вместе с розовыми лепестками. Я кляла на чём свет стоит знать из столицы. И ведь не свадьба планируется, а просто ужин! Неужели нельзя было обойтись хотя бы красной дорожкой и парой папарацци? Жемчужных попугайчиков тоже можно было бы позвать, они бы порадовались – было бы о чём чирикать ещё недели две...

Но ничего не поделаешь, назвался Золушкой, познавай дзен!

Разбрасывая, как сеятель на полях, в свете ярко-жёлтого фонаря алые, розовые и малиновые лепестки, я мечтала о доме, о моих книжках и уютном диванчике, думала о котособачках и о том, как прекрасны были трудодни в офисе: сделай отчёт, обсуди очередной финт начальства и пей себе кофе-чай. Не жизнь, а сказка! Ни тебе бесконечного срезания нежных головок роз, ни сбора урожая волосатых плодов курасу, ни убегания от прилипчивого и жуткомордого обезгона, которого мне поручили покормить, а он то и дело норовил лизнуть и обнюхать ноги под юбкой, ни попыток понять принцип работы магического утюга. Квадратного, кстати. Справиться с чудо-механизмом не удалось из-за совершенного иммунитета к магии, и меня сослали, как магоинвалида, накрывать на стол.

Пожалуй, и эту, на первый взгляд, простую работу, им не стоило мне доверять. Я откинула ажурную крышку деревянного сундука со столовыми приборами и ахнула: изящные белые, будто бы фарфоровые тарелки, только мгновение стояли на месте стопочками, а затем встрепенулись и принялись разлетаться по столовой, стукаясь о стены и о мебель с нежным звоном. Я застыла, глядя с растерянным восторгом на парящие в воздухе «летающие тарелки» и ожидала, что они вот-вот разобьются, а мне снесут голову. Но столовое НЛО биться не собиралось: блюда, блюдца и тарелки кружили, словно танцуя, и их звон слышался всё чаще, превращаясь в самый настоящий аккомпанемент.

– Мисс Лара! Да что же вы смотрите?! – послышался за моей спиной голос мадам Вару.

– А что с ними делать? – осторожно спросила я.

– Ловить. И вон видите на скатерти петельки? Каждую закрепляйте ими и сервируйте по пять тарелок каждому гостю и хозяевам.

С раскрытым ртом я проследила за пролетающей мимо супницей, поймала её и почувствовала не фарфор в руке, а мягкую податливую глину. Внезапно!

– А почему они летают? – не удержалась я от вопроса. – И почему нельзя обойтись нормальным сервизом?

Мадам Вару удивлённо посмотрела на меня.

– Помилуйте, мисс, а как же иначе? Это простым людям дадено из обычной керамики кушать, а людям нежных, благородных кровей полагается из ценной. Эту материю на пиках гор добывают, многие тыщи стоит, из рода в род передаётся! И только по особым случаям подают. Вона видите, как посуда-то обрадовалась, что её из сундука достали? Соскучилася по пирам-то!

Хм, интересно, а мой принтер в коробке дома не скучает? А пылесос, который я никак в ремонт не отнесу?..

Мне ничего не оставалось, как поймать развеселившееся овальное блюдо с золотой каёмочкой и прикрепить его в центре стола.

Мадам Вару оставила меня одну в просторной столовой и я, как бобик на пляже, прыгала то за одной тарелкой, то за другой, уклонялась от блюдец, чуть не въехавших мне по лбу. За двумя тарелками пришлось погоняться, как за комарами жаркой ночью – с табуреткой и полотенцем. Одну я умудрилась загнать в угол и окружить шторой. Ловя беглянок, я закрепляла их одну за другой на снежно-белой скатерти. Лучше не думать, как их мыть!

Когда под потолком осталась только одна подгулявшая посудина, дверь открылась, и мадам Вару внесла корзину с нарезанными фруктами.

– Разложите красиво, мисс Лара. И торопиться уже надо бы, гости едут.

– Угу, – кивнула я и увидела, как летающая тарелка шмыгнула в открытую дверь. – Стой! Стой! – закричала я и бросилась за ней.

Так она меня и послушала! Полетела, бодро помахивая бочками по-над гортензиями, над дорожкой из розовых лепестков, к лестнице и наверх! И я за ней. Схватила на бегу что-то похожее на сачок у перил и побежала, размахивая им и перепрыгивая через две ступеньки в сторону своей комнаты.

«Если полетит наверх, там открытая веранда, и свобода! А мне конец!» – подумала я суматошно и, припустив со всех ног, в прыжке поймала беглянку.

Приземляясь, упала на дверь собственной комнаты и ввалилась туда. Пахло сладкими специями. Во тьме густых сумерек на моей кровати переливались золотистым светом пятна на боках ящера. От шума он поднял голову. Сверкнули чёрные с огненными всполохами глаза, пристально и недовольно – так мой бывший смотрел на меня, когда я его будила. Почему-то я почувствовала неловкость, быстро поднялась с пола и ляпнула, помахав тарелкой:

– Эй, Кусь, ты веришь в летающие тарелки? Я – уже да!

Ящер моргнул. Я хмыкнула: как глупо, однако, испытывать неудобство перед рептилиями! Поругала себя и, взглянув на питомца ещё раз, захлопнула дверь.

– Не скучай!

Уже спускаясь по лестнице с добычей в руках, я подумала, что в сумерках всё кажется странным: кусты — монстрами, бомжи – маньяками, а ящер – выросшим. Чего только не увидишь в сумерках!

Я вернулась в столовую и почти торжествующе водрузила последнюю тарелку на своё место. Петельки затянула потуже.

Меня ждали нарезанные курасу, пайланы, а попросту наши персики, и мякоть жёлтых, как ананасы, фруктов, название которых я ещё не выучила. Курасу, разрезанные и чуть вывернутые в виде цветочков, смотрелись действительно инопланетно – в центре золотилась похожая на инжир мякоть, сочная и яркая на нежно-фиолетовом фоне. Я взяла аккуратно на ладонь крупный фрукт и вдохнула нежный, головокружительный аромат.

Глава 14, в которой шуба оказывается совсем не пределом мечтаний...

Как ни странно, тарелка от меня убегать не стала – видимо, нарадовалась вволю и умаялась, но и в сундук ей не хотелось. Стоило протянуть руку, и приблудившаяся посудина сама опустилась в ладонь. Сейчас прохладная, на ощупь как обычный, тонкий фарфор. Странный мир: тут даже сервизы с характером!

Я хмыкнула, представив, как рассказала бы об этом маме или подружкам. После этого спасительные нейролептики и седативные таблетки для буйно помешанных мне были бы обеспечены. Придётся стать таинственной и неразговорчивой по возвращению домой.

Я зашла в свою комнату, зажгла лампу обычным подобием спичек, так как включение освещения магическим взмахом руки мне и в данном случае было недоступно. Судя по горе одеял и подушек посреди кровати, внутри спал ящер, в комнате царила ароматная, сонная тишина. Я опустилась на стул, чувствуя, как горят после трудового дня ноги, ломит от переутомления всё тело, а глаза слипаются. Домой хочу.

Я покрутила в пальцах тарелку, думая, куда бы её пристроить, и вдруг меня осенило: материал, из которого делают тарелки, называется неформий! Судя по словам мадам Вару, его добывают на вершинах гор, и тарелки способны менять форму уж не знаю, по какому принципу, но! У меня мурашки пробежали по телу от догадки. Из мира неформ после кроличьего шантажа я попала именно на вершину горы и тут же встретила Яри! И теперь он тоже пытается выудить у меня услугу, как и коварный Кроль! А, может, они заодно?!

Волна гнева вспыхнула во мне так, что макушку чуть не сдвинула, как лавой – крышку вулкана! Точно заодно! Я подскочила, насупилась и отставила тарелку на стол. Выдохнула из себя жар, чувствуя себя драконицей.

Ну, Яри! Ну гад!

Но следующая мысль была ещё более сногсшибательной: а Яри ли это? Или это мерзкий Кроль сумел так преобразиться?!

Я заметалась по комнате. На кровати послышалось шевеление, и в щель из-под одеяла сверкнул пламенными всполохами один глаз.

– Да, Кусь! Это заговор! – воскликнула я, раздираемая эмоциями. – Кстати, Манена, эта бочка в рюшах, запретила мне показываться! Яри сказал, что это разумно! Уж не прячут ли меня от того, кто на самом деле может вернуть меня домой?! И что за услуга нужна им всем, а?

Ящер фыркнул и начал выкапываться из своего постельного логова, но я уже не стала на него смотреть, а бросилась из комнаты прочь.

Показалось, что я точно должна хоть одним глазком взглянуть на высоких гостей, а может и не только взглянуть! Назло Яри, Манене и всем корыстным товарищам!

Стараясь не шуметь, я быстро спустилась по лестнице обратно на первый этаж. Притаилась за огромным горшком с гигантским кустом гортензий, перебежками достигла служебного выхода. Юркнула мимо холла в сад. Крадучись, пошла в чуть разбавленной из окон темноте в сторону столовой. Приподнялась на носочках и осторожно заглянула в окно. И оторопела: быть такого не может!!!

* * *

В столовой, изысканно украшенной цветами, развешанными гирляндами и расставленными в похожих на амфоры вазах, при свете магических ламп и канделябров, создающих почти сказочную атмосферу, за столом вместе с хозяином, хозяйкой и Яри сидел... человек с головой варана в сюртуке из причудливо расшитого атласа, с огромным амулетом на золотой цепи поверх белоснежной кружевной рубашки. Крупными человеческими руками, с массой колец на пальцах монстр орудовал как ни в чём не бывало ножом и вилкой, разрезая кусок мяса с кровью на светящемся блюде, похожем на вспоротое брюхо уменьшенной лани. Варан ловко подхватывал отрезанные куски длинным, раздвоенным на конце языком и отправлял себе в рот.

У меня перехватило дыхание от жутковатой картины и контраста волшебного интерьера и чудовища с горделивой осанкой. Я протёрла глаза, но человек с головой варана или, напротив, варан с человеческим телом продолжал вкушать трапезу и... высокомерно беседовать.

Покрываясь холодным потом, я перевела взгляд на другого визитёра. Это был юноша, почти подросток с лицом человеческим, но формой лба, глаз, крошечными ушками под редкими волосами и выражением хищного, туповатого лица напоминал варана. Тарелка под мясным соусом перед ним обрела форму хрустального черепа с красноватыми отблесками. Одет юноша был не менее роскошно, чем вараноголов, с блямбой на груди поменьше, зато с изумительными браслетами на запястьях и одним, но выдающимся размерами перстнем. Молодой гость явно скучал и поглядывал по сторонам, не заботясь о светской беседе.

Я едва успела присесть, когда он повернулся к окну. Сердце у меня выскакивало. И в этот момент я почувствовала благодарность Манене, ибо была не готова знакомиться с этими странными гостями из столицы. Бёдра сжались, холодея от страха, но любопытство заставило меня заглянуть в окно вновь.

– Это исключительный случай, – сказал, будто извиняясь, доктор Баулу. – Ваш дядюшка переродился в необычном облике...

Варан сверкнул глазами, его хищная голова вытянулась из складок грубой, чешуйчатой шеи, и, бросив на скатерть двузубую вилку, он прорычал:

– Мне доложили! Зачем повторять этот оскорбительный факт?!

– Простите, ваше высочество, – затрепетал добряк Баулу. – Я никоим образом, ни сознательно, ни даже в подсознании не хотел оскорбить вашу благородную натуру и королевскую кровь!

И у меня отвисла от изумления челюсть: высочество? Королевская кровь? То есть это чудовище – принц?! Я тоже задрожала, вспомнив, о чём просил меня Кроль. Пикантная услуга для этого кошмара наяву? Боже, нет, никогда!

– Вопрос в другом: вы нашли его? – спросил варан.

– Да, конечно, ваше высочество, – бархатным баритоном ответил Яри и слегка поклонился. – Душа вашего двоюродного дядюшки воплотилась именно там, где было предсказано.

Хотя из-за небольшого опоздания с заявкой, герцог… слегка подрос.