Драконица в плену императора

Глава 1. Пламя

Почему император до сих пор не пришёл ко мне?

Всегда же приходил с началом темноты.

За окном, покрытым изморозью, уже давным-давно черно.

Прислушалась к себе: его магия в моей крови вот-вот закончится, а с ней и оборвётся моя жизнь.

Где же он?

Не выдержала под одеялом, вскочила. Нырнула озябшими ступнями в меховые ботинки у кровати, набросила на плечи тёплый халат, подбитый мехом.

Замерла, вслушиваясь: разговоры на кухне, лязг доспехов стражников у ворот замка, ржание коней в конюшне.

Вдохнула запах замка и окрестностей: мой острый нюх рассказал мне много о служащих, охране, прислуге, гостях.

Внизу, в тронном зале, много людей — столько ещё не было в замке.

Император был всё ещё там. До меня долетали рокочущие нотки его низкого властного голоса.

Он задавал вопросы. Ему отвечали уверенные сильные голоса. Он брал паузу на обдумывание, затем отдавал приказы. Ему подчинялись безоговорочно и покидали замок стремительно.

Когда же он поднимется ко мне?

Как же холодно!

Я подошла к деревянному столу у маленького окна, затянутого железной решёткой. Здесь, на столе, на вечно-горячем артефакте — раскалялся кувшин с медленно кипящим взваром.

Вдохнула пряный запах медового взвара с согревающими специями. Налила в чашку в жалкой надежде согреть пальцы, смочила губы. Подошла к ярко пылающему камину.

Полы халата оттягивали вшитые артефакты подогрева, в меховые ботинки наполнены горячими камнями, но всё равно я нестерпимо мёрзла.

Был лишь один способ согреться: дождаться Его.

Лишь огонь императора способен согреть меня.

Я вздрогнула от шума в нижнем зале. Прислушалась. Люди расходились.

Чашка выпала из моих ослабевших рук.

Император ходит бесшумно. Почти. Но я всегда слышу его.

Замерла в ожидании. Не могла заставить себя двинуться с места.

Щелчок замка.

Он вошёл и закрыл дверь. Неспешно повернулся ко мне.

Высокий. С величественной линией широких плеч. Под чёрной одеждой с едва заметной искусной вязью проступает рельеф мощного тела.

Каждый раз внутри меня что-то обрывается при виде его.

Я последняя из драконов, истреблённых людьми.

Император подобрал меня, потерявшую способность принимать облик крылатого зверя, на поле боя, положившего точку в войне на уничтожение.

Смертельное заклятье продолжает убивать меня. Но император почему-то не даёт мне умереть.

Каждую ночь он является в спальню, отведённую для меня в его замке.

Всё моё существо тянется к его силе — величайшего из магов-людей.

Для чего он сохраняет мою жизнь? Не знаю.

Ненавижу императора всем сердцем и... каждый раз жду его прихода. Жду касания его спасительной для меня магии. Я ненавижу себя и... жду его прикосновений.

Император бросает быстрый взгляд на кружку на полу с разлитым взваром, оглядывает меня задерживаясь на ботинках и согревающем халате.

Подходит близко. Поднимает руку и медленно приближает её к моему лицу.

Не могу отвести взгляд от рельефа вен на широком запястье.

Отшатываюсь, но делаю усилие — замираю и заставляю себя поднять взгляд на него.

Длинные чёрные волосы стянуты. Прямые брови нахмурены. Янтарные глаза смотрят выжидающе. Губы с суровым чётким рисунком поджаты. На широкой челюсти катаются желваки.

— Снова мёрзнешь, — хриплым низким голосом говорит он.

Едва сдерживаю всхлип. От одного его голоса — раскатистого, густого — мне становится теплее.

Заставляю себя не дёргаться. Жду. Он медлит. Наконец, вокруг его длинных сильных пальцев вспыхивает долгожданное, страстно желаемое мною пламя.

— Грейся, — велит он.

Облегчённо прикрываю глаза, приоткрываю рот и глубоко вдыхаю его магию — пламя, зажжённое для меня.

Наконец-то. Неужели снова тепло…

Он снова подарил мне время жизни. Пока немного. Нужно больше. Намного больше.

Император трогает горящей рукой моё лицо, касается стянутых в пучок волос.

— Я говорил тебе распускать волосы.

Распахиваю глаза и с ненавистью смотрю на него.

Усмехается.

Пламя вокруг его рук вспыхивает ярче. Заговорённая ткань распахивается от неспешного движения его рук.

Он кладёт обжигающие ладони на мои ключицы, и я закрываю глаза, наслаждаясь долгожданным теплом.

Глава 2. Способ

— Жадная драконица, — с усмешкой говорит он.

Одариваю его злобным взглядом.

— Жаль, что неразговорчива.

Поговоришь с ним, как же. Сколько раз я его спрашивала, для чего я ему. Не отвечает. Зато не теряет настойчивости, чтобы разговорить меня.

Каждый раз обещаю себе молчать. И каждый раз император находит способ завязать разговор.

Вот и сейчас провоцирует. Прошлый раз именно эта фраза меня зацепила. Я огрызнулась: «зато ты болтлив». Он ответил едко, слово за слово…

А потом я вдруг обнаружила себя у него на коленях в одной заговорённой от огня сорочке, окутанная его пламенем, рассказывая про полёты в облаках в свете заходящего солнца.

Говорила ему, мечтательно прикрывая глаза, как потоки воздуха ласково наполняли крылья, а облака щекотали чувствительные чешуйки на горле…

Молчала лишь о том, что похожее щекочущее ощущение я чувствую на горле от его пламени.

И как император это делает? Как усыпляет мою бдительность?

Я каждый раз напоминаю себе о ненависти. Раз за разом я обещаю себе не растекаться от его присутствия.

Снова и снова напоминаю себе: император уничтожил моих сородичей. Он враг. Я в его плену.

И всё равно он каждый раз находит способ проломить мои барьеры.

Вот и сейчас.

Он убирает руки от моей кожи, и меня тут же охватывает холод. Ненавижу себя, но шагаю к нему. Прижимаюсь, улавливая его осторожный вдох. Он заключает меня в согревающие объятия.

Мне необходим его жар. Мне нужно больше его. Почему он так скуп? Он ведь прекрасно знает, как мне холодно без него.

— Ты поздно сегодня, — не сдержавшись, я упрекаю.

Обнимает меня крепче.

— Ждала меня? — в его голосе слышится улыбка.

— Я мёрзла! — возмущённо прижимаюсь к его груди.

— Ты ведь знаешь, — говорит он, — только я решаю, когда мне приходить к тебе.

Сжимаю зубы. Снова усмехается. Моя злость его забавляет.

Он нащупывает на моей голове заколки, вытаскивает — ярко-красные длинные пряди рассыпаются по моим плечам.

— У тебя очень красивые волосы, — говорит он задумчиво, — как струящееся пламя.

Император часто мне это говорит. Пусть. Пока он любуется мной, прикасается — мне тепло.

Чем больше обнимает меня, тем дольше хватает тепла. Подержит в объятиях, посижу у него на коленях — он уходит, а я засыпаю.

Сплю крепко, без снов. Просыпаюсь — уже зябко, но терпимо. В обед начинаю спасаться тёплой обувью и огнём в камине. К вечеру — обжигающий взвар и согревающий халат на меху с артефактами.

Он никогда ещё не задерживался так надолго, как сегодня. От этого в груди поселяется тревога.

— Завтра я уеду, — вдруг говорит он. — Тебя с собой не возьму.

Молчу. Он и раньше уезжал. Но всегда приходил вечерами меня греть.

Я приникаю к нему ближе, стараясь получить ещё чуть побольше тепла.

— Уеду на три дня.

Вздрагиваю. Вскидываю голову. Отстраняюсь и смотрю ему прямо в глаза.

Смотрит на меня пристально.

Отхожу. Встаю у камина. Смотрю на огонь.

Молчу.

Холод снова проникает в моё тело.

Мне было недостаточно сейчас тепла.

Даже сутки для меня — приговор. Он прекрасно знает об этом. Почему сразу не убил? Это такая месть? Дать надежду, приучить к себе, а затем…

— Есть способ, — говорит он за моей спиной, — передать тебе больше моей магии, чтобы тебе дольше было тепло.

— Не дразни меня, — глухо отвечаю я. — Лучше сразу убей.

На мои плечи падают его тяжёлые руки. Он резко разворачивает меня к себе. Приподнимает моё лицо за подбородок.

Мои губы смяты его губами. Ошеломлённая, я стиснута в его объятиях.

Отстраняется. Сбрасывает с меня на пол мой халат, оставляя меня в одной сорочке. Пугаюсь холода ещё больше его странного прикосновения.

— Ты созревшая самка, — хрипло говорит он. — Почему тебя драконы не выдали замуж?

От его внезапного вопроса неожиданно для себя отвечаю:

— Все, кого для меня выбирали в пару, погибали от болезни, так и не присвоив меня.

— Дочь повелителя драконов, — усмехается. — Непросто было выбрать тебе пару.

Я вскинулась.

— Меня добивались лучшие. Ухаживали по два года, как положено. Но… — опустила голову, — но я так никого не дождалась.

Поёжилась. Озадаченно посмотрела на него. Император, прищурившись, скользил по мне пристальным взглядом.

— Почему я сейчас?.. — тихо произнесла я. — Что ты сделал? Почему я стала меньше мёрнуть?

Император отошёл к столу, налил себе горячий взвар.

Глава 3. Поцелуй

— Возьми лучше меня с собой, — говорю тихо, глядя на огонь. — Хоть на небо не через решётку посмотрю.

Молчит.

— Или ты думаешь, что меня убьют? Ты же император, сильнейший воин и могущественный маг. Разве ты не в состоянии меня защитить?

Неожиданно улыбаюсь, надеясь, что хоть чем-то могу уколоть.

Он внезапно оказывается рядом. Разворачивает к себе. На его лице снисходительная усмешка. Уколола я его, как же.

— Дерзишь, — рассматривает мои губы он.

Вскидываю голову, с вызовом смотрю в его глаза.

Император касается пальцами моих губ.

— Красивая улыбка, — говорит он.

— Разрешишь под небом походить, — отвечаю, — поулыбаюсь тебе ещё.

Усмехается.

— Может, ещё разрешу.

Моя улыбка гаснет. Он гладит мои губы подушечками.

Смотрю на него исподлобья.

— Ты погасил пламя.

На его лице с резкими чертами не могу прочитать ни одной эмоции. Никогда не могла. Только усмешки понимаю.

Но сейчас он не усмехается. Серьёзен.

Император переводит руку на моё горло, касается впадины, проводит вбок по ключице, прикрытой широкой лямкой ночной сорочки. Останавливает руку на обнажённом плече. Рисует медленные круги и спрашивает:

— Погасил. Чтобы показать тебе новые возможности. Осознай: ты только что мёрзла. Сейчас на тебе только лёгкая ткань, ботинки, да огонь в камине рядом.

— Да! — огрызаюсь, но поймав его предупреждающий взгляд, глубоко вздыхаю и говорю спокойнее: — слишком быстро согрел. Как?

Сейчас у него нет пламени. Мне тепло. Он касается меня.

Почему я до сих пор не отошла?..

— Что ты сделал? — спрашиваю тихо.

Молчит. Зябко дёргаю плечом. Знакомый холод непреодолимого смертельного заклятья, истребившего всех драконов, снова касается меня.

Предвестники холода заставляют моё гордое сердце сжиматься от страха. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, в какую бездну ужаса способен швырнуть меня император.

Поднимаю глаза на него. Невольно делаю шаг назад.

Отблески пламени камина танцуют на его высоком широкоплечем силуэте. Тёмные глаза кажутся провалами тьмы.

Он снимает одежду. Остаётся с обнажённым торсом. Рельефное тело искусного бойца двигается с хищной грацией, каждый жест наполнен уверенной силой.

Император кажется мне опаснее любого из моих драконов-женихов, да и выглядит, как дракон. Напоминаю себе. Я точно знаю: он — человек.

Напоминание не помогает. Отступаю ещё на шаг. Стоит. Смотрит. Мне снова холодно. На полу согревающий халат — приседаю и тянусь, чтобы поднять, но замираю от тихого приказа:

— Не трогай. Подойди ко мне.

Медленно поднимаюсь. Пальцы начинают подрагивать. Вскидываю голову и прямлю спину. От взгляда на императора внутри живота незнакомые ощущения. Странные.

Я боюсь этого человека до дрожи в пальцах и поджатых губах.

Сильнее, чем холода или смерти, страшусь ослушаться его приказа.

Поджимаю губы. Шагаю к нему.

— Ближе.

Ещё шаг.

— Коснись меня.

Закусываю губу. Не смею поднять на него глаза.

Пламени нет. Император играет со мной. Пусть. Не понимаю, почему, но я хочу… Не знаю как и почему, но я действительно хочу потрогать его.

Поднимаю ладони. Кладу подрагивающие пальцы на рельефный живот.

Жду новых приказов. Но он молчит. Держу ладони на его коже. Запоздало понимаю — горячий!

Всхлипываю. Ненавижу себя, но обвиваю руки вокруг его пояса, прижимаюсь, кладу щёку на мощную грудь. Греюсь. Странно. Когда касаюсь его — вот так — тепло. Даже без пламени.

— Посмотри на меня.

Вздрагиваю. Не нахожу сил разжать руки и отстраниться. Продолжаю держаться за него, но поднимаю голову — и тут же сжимаюсь от тёмного взгляда, устремлённого на меня.

Император обнимает меня одной рукой, а второй касается моего лица. Очерчивает скулу. Касается губ. Спрашивает:

— Знаешь, что такое поцелуй?

— Нет, — тихо отвечают.

— Драконы не целуются? Как вы продолжаете род?

Краснею. Что за вопросы? Он прекрасно знает анатомию драконов, ведь именно он несёт ответственность за истребление моего рода!

— Отвечай.

— Не целуются, — говорю тихо. — мы образуем пары.

Краснею сильнее. С вызовом смотрю на него.

— Я не смогу зачать от тебя, если тебе это нужно, — древняя злоба просачивается в мой голос, — ты человек, а я дракон.

Усмехается.

— Но про процесс, предшествующий зачатию, ты знаешь.

Глава 4. Пламя

Не понимаю, что ему нужно.

Сдавливает в сильных руках. Держит.

Чуть поглаживает по спине пальцами, придавливая спину запястьем.

Прижимает властными губами мои губы, касается между ними языком.

Ни отвращения, ни неприязни нет, и это пугает больше всего.

Вздрагиваю, обхватываю ладонями жёсткий торс, пытаясь отстраниться. Крепкая рука на затылке с охапкой моих волос не позволяет.

Царапаю его голую кожу заострившимися когтями, но избежать его губ и языка не получается.

Стискиваю зубы. Я напряжена как струна. Император что-то делает с моими губами… странное. Требовательно касается языком. Захватывает, втягивает мои губы твёрдыми губами.

Испуганно замираю. Жду, когда ему надоест и сам отпустит.

Вдруг понимаю: мне тепло. Тепло!!

От неожиданности втягиваю когти и стою, наслаждаясь отсутствием терзающего меня холода.

Мне казалось, я уже сроднилась с вечным ощущением льда внутри. Даже на коленях императора, в его пламени, я никогда не согревалась до конца.

Сейчас… Лишь слегка зябнут плечи.

Император усиливает давление. Прижимает к себе крепче. Чуть прикусывает мои губы. Раздвигает щель между губами. Поглаживает стиснутые зубы.

Неожиданно понимаю: приятно. Всё теплее и теплее.

Быть может… всё не так уж и страшно?..

Император проводил пальцами по моей пояснице, обтянутой тонкой сорочкой. От неожиданно-ярких ощущений резко втягиваю воздух, приоткрывая рот — в него мгновенно вторгается настойчивый язык, трогает мой, исследует, гладит, давит.

Жарко… Почему? Обвисаю в его руках, поддаюсь его давлению, охотно открываюсь ему, позволяю вбирать мои губы, трогать языком внутри рта.

Во мне нарастают новые, странные ощущения. Не понимаю, что со мной. Теряюсь. Но… Мне нравится.

Император резко отрывается, разглядывает.

Ошеломлённо смотрю на него. В его глазах горит тёмный огонь, на губах хищная улыбка.

— Принимаешь меня, — довольно выдыхает он. — Тёплая. Поддаёшься. Иди ко мне ещё.

Не дожидаясь ответа, наклоняется. Его губы приближаются неотвратимо.

Снова пугаюсь. Пытаюсь оттолкнуть. Бесполезно. Бессмысленно. Ведь он уже сам решил…

В этот раз сдаюсь быстрее. Позволяю вторгаться между моих губ языком, изучать меня внутри.

Уже не давит. Гладит меня по спине и волосам. Сколько раз он держал меня на коленях и вот так прикасался.

Неожиданно, это успокаивает. Я… кладу руки на его спину. Прижимаюсь к нему ближе.

Снова отрывается. Неосознанно тянусь за его губами. Замечаю его улыбку. Злюсь и пытаюсь отстраниться. Его руки, только что ласкающие меня, становится несгибаемо жёсткими.

— Это называется поцелуй, — хрипло говорит он. — Я тебя поцеловал. Тебе понравилось.

Хмуро смотрю на него. Молчу. Мне на самом деле понравилось. Но я никогда не признаюсь.

— Это меня согреет на три дня? — спрашиваю.

— Нет. До завтрашнего вечера, максимум.

— А что нужно, чтобы?..

Император касается пальцами моих губ, останавливая мои слова.

— Нужно, чтобы ты приняла меня.

Вырываюсь из его рук — не удерживает. Отхожу к камину, поднимаю тёплый халат с пола, набрасываю на плечи.

— Этого не будет, — говорю тихо, зная, что подписываю свой приговор.

— Упрямая драконица, — усмехается.

Ненавижу эту его усмешку. Ненавижу его. Может разгуливать с голым торсом. Ходить под открытым небом. А мне оставляет зарешёченное окно, кувшин с горячим взваром, артефакты да огонь в камине.

Император достаёт из поясного кармана десяток деревянных кругляшков — выглядят как пуговицы.

— Смотри сюда, — приказывает.

Не могу противиться звуку его властного голоса. Рассматриваю его руку с горстью кругляшков.

— Бросай один такой в чашку с горячим взваром и пей. После этого тепло артефакта перейдёт в тебя. Используй, когда совсем терпеть холод не сможешь. По одной. Тогда протянешь три дня до моего возвращения.

Высыпает горсть на стол, берёт свою одежду и выходит.

Слушаю звук его удаляющихся шагов, разглядывая кругляшки. Не понравилось мне это его “протянешь три дня”, ему настолько стала безразлична моя жизнь?

Первую ночь я спала как никогда спокойно. Когда проснулась, тут же прислушалась к себе — ни следа холода. Даже комната перестала казаться тюрьмой. В обед тоже было хорошо.

Первый озноб я почувствовала лишь вечером, хотя в это время раньше уже тряслась в ожидании императора — не помогали ни халат, ни ботинки с артефактами, ни согревающий взвар, ни пылающий камин.

Однако ночью второго дня я проснулась — меня трясло от озноба.

Артефакт императора лишь немного уменьшил холод. Мне предстояли день и ночь. И ещё день.

Глава 5. Причина

Меня завораживают запахи: поля, дальнего леса, людей и коней, птиц в высоком небе. Они оглушают меня, заставляют жадно втягивать воздух.

Звуки копыт, стремян, разговоров, птичьего щебета, шороха травинок ласкают слух.

Я еду на огромном чёрном коне, рядом с императором. Его конь ещё больше моего — он ярится, фыркает, встряхивает заплетённой гривой и всё время стремится сорваться в галоп, но не решается под твёрдой рукой императора.

Мой конь, явно такой же яростный, ведёт себя смирно и покорно — на нём плотная вязь контролирующих заклятий — их нити уверенно сжимает император, как и поводья своего коня.

Я знаю, что бежать бесполезно. И дело даже не в том, что император полностью управляет моим конём. Моя жизнь привязана к жизни императора прочнее, чем вязь заклятий контроля на коне подо мной.

Почти всё время я смотрю на небо. Высокое и синее. С белыми пышными облаками.

Всматриваюсь в небо, чтобы не встречаться взглядами с людьми. Их много вокруг — в свите и охране императора.

Воины рассматривают меня как диковинку. Любопытных взглядов мало, в основном на меня смотрят с откровенной враждебностью. Ненависть между людьми и драконами так и плещется рядом со мной.

Я сохраняю спокойствие. Я бы тоже смотрела на них враждебно, но… зачем? Я всё ещё жива.

Этой ночью, окутанная императорским огнём, я спала глубоко и безмятежно. Великолепно выспалась. Как в далёком блаженном детстве, когда ещё не было смертельного проклятья на драконах, и мы жили с людьми в мире.

Налетел ветерок и я зябко закуталась в мех. Всё равно мёрзла. Император, предвидя подобное, велел снабдить меня меховой одеждой с артефактами подогрева. Сам он в чёрной плотной одежде и плаще с неприметным изломанно-витиеватым узором.

Надо же, император заботится обо мне, мог бы отставить мёрзнуть. Или, сохраняет свою магию, чтобы не слишком много её тратить на меня?

— Для чего ты сохраняешь мою жизнь? — спрашиваю императора.

Я всегда задаю ему этот вопрос. Неизменно он молчит.

Впервые он мне отвечает… вопросом на вопрос:

— Сама как думаешь?

От неожиданного ответа я теряюсь.

— Я тебе для чего-то нужна, иначе бы убил давно. Или перестал бы греть, чтобы сама умерла. Я не знаю, почему. Поэтому спрашиваю.

Помедлив, он всё же отвечает.

— Мне нужен камень Волар. Драконы им владели, но затем утратили. Используя тебя, я его найду.

Между нами снова молчание. Он больше не говорит. Я тоже больше не спрашиваю.

Интересно, почему император открывает мне свои намерения именно сейчас?

Про камень Волар я слышала лишь сказки и предания, почему он вообще решил, что это реальность?

Нет, я не буду задавать ему подобные вопросы. Пока жива, пока еду под небом, меня это устраивает.

На привалах он сам снимает меня с коня, делится со мной своей едой и питьём, снова усаживает верхом.

На ночь мы останавливаемся в новом замке.

Меня уже трясёт от холода, но под его немигающим взглядом я ем и пью за ужином в тронном зале за огромным столом, накрытом на двоих.

Завершив ужин, он берёт меня за руку и ведёт наверх, в спальню.

В просторной тёмной комнате темно. Осматриваю гобелены на стенах, ковры на полу, широкую кровать с балдахином. Император зажигает в камине магический огонь и подходит ко мне.

Кутаюсь в меха, невольно подаюсь назад.

Император, ни слова не говоря, кладёт ладонь мне на шею, притягивает к себе. Накрывает жёсткими губами мои губы.

Снова чувствую тепло. Моё сведёное холодом тело расслабляется, и я на вдохе приоткрываю рот и втягиваю его пламя.

Он вторгается языком внутрь, властно давит и поглаживает внутри, прикусывает мою губу и целует сильнее.

Я вбираю его пламя, подаюсь к нему ближе…

Император отрывается резко, разглядывает. Дышу часто. Щёки покраснели.

Он хватает ручищами застёжку, снимает с меня меха, ощупывает карманы моего походного костюма.

Стою и позволяю ему трогать себя. Долгожданное тепло размягчает мой разум, от него всё моё сопротивление растекается, тает как воск под огнём свечи.

Император достаёт из моих карманов согревающие артефакты — железные круглые пластины, как монеты. Рассматривает их, хмурясь, бросает их в огонь камина.

Расстёгивает на мне походную куртку, запускает руки во внутренние карманы. Снимает её с меня, из подкладки на спине достаёт длинные плоские пластины артефактов посильнее.

Куртка летит на край кровати. Он хватает застёжку на моих штанах.

Перехватываю его руку, сжимаю ладонь на его кулаке — останавливается. Смотрит требовательно в глаза.

У меня перехватывает дыхание, глядя на него. Высоченный и широкоплечий, в чёрной одежде и плаще, со стянутыми волосами и хмурыми бровями, он выглядит пугающе опасным.