Друг отца. Девочка авторитета

Глава 1

— Собирайся, — вздрагиваю, услышав низкий мужской голос. — У тебя ровно десять минут на сборы.

Оборачиваюсь и вижу на пороге моей комнаты здоровую мужскую фигуру. Спросонья кажется, что это старый папин друг. Но вот уже несколько лет о нем не было вестей. А на все вопросы, куда он исчез, отец отмалчивался. Кажется, они что-то не поделили и папа перестал с ним общаться.

— Рэм?.. — моргаю, сгоняя сон и надеясь, что мираж рассеется.

Но силуэт шагает в комнату, и я шумно выдыхаю. Это он.

Даже с этой бородой, что теперь покрывает его подбородок и щеки, я узнаю его.

— Давай, девочка, шевелись, — говорит он жестко.

В его голосе нет и капли тепла, которым сквозило от него раньше при разговоре со мной.

— Поднимайся на ноги и шевели своим тощим задом! — теряет он терпение и приближается к кровати.

Я и забыла, какой он высокий и широкоплечий. Забыла его колючий, пристальный взгляд, что впивается в меня, словно игла. Он подходит ближе, и я вижу, как блестят в полумраке его темные глаза. Сейчас я не могу разглядеть их цвет, но отчетливо помню, что они такие же темные, как кофе, что он пил с папой у нас в гостиной.

— Блядь, да приди же ты в себя! — сквозь зубы рычит он и дергает меня за руку так, что я падаю на пол и больно ударяюсь бедром.

— Что происходит? — боль окончательно вырывает из сна.

— Ты едешь со мной! — мужчина проходит к моему шкафу и достает оттуда сумку.

— Куда? Почему? — пытаюсь уложить в голове информацию. — Где папа? — медленно поднимаюсь на ноги, наблюдая за тем, как Рэм скидывает мою одежду в сумку.

— Нет папы больше, — говорит он зло.

— Как это? — врастаю в пол, переваривая услышанное. — Что значит “нет”?

— То, что слышала, — оборачивается ко мне и проходится по моей фигуре нечитаемым взглядом. — У тебя остается все меньше времени на сборы. И если ты ничего не возьмешь, то поедешь в том, в чем находишься сейчас. А на тебе, похоже, даже трусов нет.

— Да объясните же, что случилось с папой? — меня потряхивает изнутри, потому что я отказываюсь воспринимать Рэма прямо.

Он есть! Его просто не может не быть.

На автопилоте, снимаю с плечиков любимые вещи и скидываю их в сумку, приготовленную бывшим другом отца.

— Много не бери, — он игнорирует мою просьбу.

А сам подходит к моему столу и выдвигает ящики.

— Где твои документы?

— В сейфе за стеллажом, — отвечаю, думая над услышанным. — Скажите, что с папой, — мне страшно, и в груди как-то все жжет и горло перехватывает. Происходит что-то жуткое. Рэм не мог появиться просто так и тем более вести себя настолько грубо.

— Надень на себя что-то, — говорит он, отодвигая стеллаж. — Какой код?

— День моего рождения.

— Очень умно, — не скрывая сарказма говорит он.

Я достаю спортивный костюм и натягиваю его прямо поверх пижамы.

— Молот, — заглядывает в комнату какой-то здоровый мужик с носом-картошкой и золотыми зубами, — они уже близко.

— Блядь, — мужчина выгребает содержимое моего сейфа и закрывает его, прикрывая стеллажом.

— Время вышло, — обращается он ко мне. — На выход! И давай без глупостей.

— Но как же папа? — кажется, что мое горло сжимает тисками и я не могу произнести ни звука нормально.

— Все вопросы потом. Нам надо выбраться отсюда до тех пор, пока не стало слишком поздно.

Рэм хватает меня за руку и тянет в выходу.

В холле стоят какие-то незнакомые мужики. Они явно не работают на моего отца. И, вообще, выглядят пугающе, как настоящие бандиты. В то время как папины люди одеваются с иголочки и производят приятное впечатление, несмотря на то что носят за пазухой оружие и могу одной рукой проломить череп или свернуть шею.

— Через второй вход! — говорит тот самый с носом-картошкой.

Огромная ладонь крепко сжимает мою кисть, и у меня выступают слезы на глазах от его хватки.

Мы ускоряем шаг и практически бежим по лестнице и оттуда к черному ходу. Оказавшись на улице, я лишь мельком замечаю, что наш сад изуродован. Кругом черные тонированные машины, что вскопали наш идеальный газон и прекрасные клумбы.

И люди. Много людей. При взгляде на которых у меня мороз бежит по коже.

— Сюда, — Рэм запихивает меня внутрь автомобиля и залезает следом.

Он не успевает захлопнуть за собой дверь, как машина срывается с места и, подпрыгивая на бордюрах, несется прочь с территории нашего особняка.

Я чувствую напряжение в воздухе. Атмосфера кажется такой густой, что становится тяжело дышать. Вцепившись в подлокотник, я оборачиваюсь назад и вижу кортеж из машин, несущихся за нами. Но затем часть из них сворачивает в одну сторону, а вторая часть — в другую, оставляя с нами лишь одно авто сопровождения.

Через какое-то время у мужика со шнобелем картошкой шипит рация.

Глава 2

— Приехали, — снова вырывает из сна хриплый голос.

Я очень быстро открываю глаза и понимаю, что это сказал Рэм — старый папин друг.

Выпрямляюсь и осматриваюсь по сторонам, стараясь понять, где мы.

За окном уже занимается рассвет. Я вижу большой современный дом, утопающий в растительности. Кажется, что он находится прямо посреди леса.

— Пошли, — говорит Рэм и покидает авто.

Мне открывают дверь, и, прогнав остатки сна, я выхожу из салона машины. Страх, боль, печаль — все чувства стоят на паузе. Я не ощущаю ничего, не понимая дальнейшей своей судьбы. И молча следую за высокой фигурой.

У меня нет ни малейшего желания находиться здесь. Я хочу домой, к папе. И напрочь отказываюсь верить в те жуткие вещи, что наговорил Рэм.

— Рэм Виленович, — выбегает в холл пожилая женщина, кутаясь в вязаный кардиган. — Вернулись?

— Да, Зоя, — останавливается он, и я замираю позади него. — Шла бы ты спать дальше. Еще слишком рано.

— Что вы! Нужно вас накормить…

— Ничего не нужно. Хотя… — он оборачивается ко мне и смотрит тяжелым взглядом. — Ты голодна?

Кажется, что все происходит не со мной. Такой обычный, казалось бы, вопрос, но именно он вытягивает меня из анабиоза и кричит о том, что все происходит взаправду. Вот она, моя новая жизнь. Где этот пугающий мужчина займет одно из главных мест. И плевать ему на мои желания.Это он явно дал понять в самолете. У меня же не нашлось сил спорить с ним. Потому что я сама до конца не понимаю, как жить дальше. И что конкретно случилось.

— Нет, — наконец-то выдавливаю из себя.

— Ничего не нужно, Зоя. Идите спать.

— Хорошо, — она смотрит на меня заинтересованно, но ничего не говорит. — Показать девушке комнату?

— Не нужно, я сам, — дает понять, что разговор закончен. — А ты иди за мной, — оборачивается ко мне.

Мне не остается ничего иного, как послушно двинуться следом. Я не смотрю по сторонам, не рассматриваю место, где, по всей видимости, мне предстоит жить. Просто стараюсь не отставать от здорового мужика, которого, как оказывается, я совсем не знала и не знаю.

Мы поднимаемся по широкой лестнице, идем куда-то, пока не останавливаемся возле одной из многочисленных дверей.

— Будешь жить здесь, — распахивает он дверь и проходит внутрь.

Я замираю на пороге, не решаясь сделать шаг. Смотрю на Рэма, такого здорового, что кажется, он занимает собой все пространство.

— Что встала? Не бойся, сейчас я на тебя не накинусь, — усмехается.

— А когда? — распахиваю глаза шире, понимая, что только что спросила. Я что, действительно допускаю мысль, что я с ним?.. Нет! Никогда этого не будет.

— Если тебе, конечно, не терпится, то могу пойти навстречу.

— Вы же это не серьезно? — прохожу в комнату, мельком замечая, что кровать, диван и весь интерьер выполнены в пудровом цвете. Но основное внимание сосредоточено на папином друге, внезапно ставшем для меня незнакомцем. Он следит за каждым моим шагом, как хищник за добычей. — Про это, ну и свадьбу, конечно, — стараюсь держаться от Рэма подальше.

— Что тебя натолкнуло на мысль, будто я могу шутить? — его голос звучит тихо и твердо, но от его звука у меня мурашки рассыпаются по коже.

— То, что я вас с детства знаю. Вы папин друг и не можете говорить об этом серьезно. Это же… извращение какое-то! — вспыхиваю, наконец-то поднимая взгляд к его лицу.

— Извращение? — он замирает, и я замечаю, как сильно раздуваются его ноздри и вздымается грудная клетка, а после инстинктивно делаю шаг назад и упираюсь ногами в кровать.

— Именно! У меня же вся жизнь впереди, и замуж нужно выходить за своих ровесников или кого-то не сильно старше меня. Что вообще делать с таким?..

Вижу, как темнеет его взгляд, и мысленно кричу себе заткнуться. Какого черта я дергаю тигра за усы. Но ведь все это какой-то сюр! Нелепица!

— Папа бы никогда не позволил этому случиться!— выпаливаю и понимаю, что это оказалось совершенно лишним.

— Твоего папы больше нет, — понижает он голос до рыка и надвигается на меня грозовой тучей, обещающей обрушить на меня ураган своей ярости. — Все, забудь о том, что папочка может прийти и наказать любого твоего обидчика! Была папина принцесса — и нет ее, — он сверлит меня темным взглядом, под которым мне даже страшно дышать. — Тебе очень повезло, что я не забил на тебя хер и не оставил спать дальше в твоей теплой кроватке, Луна, — подходит так близко, что носы нашей обуви соприкасаются.

Пульс учащается, и на лбу выступает испарина. Мне страшно представить, что он собирается со мной сделать.

— И если мне пришлось напрячься ради твоего спасения и задействовать хуеву тучу людей, то будь добра, засунь свой хорошенький язычок в одно место и благодарно помалкивай. Или я найду ему другое применение!

От Рэма волнами исходит мощная энергетика, которой сложно сопротивляться. Ей остается подчиниться.

Он осматривает мое лицо и скользит взором по губам, задерживая на несколько мгновений. Губы начинает покалывать, а затем — откровенно печь. Я практически не дышу, дожидаясь его дальнейших действий.

Глава 3

— Проснулась? — говорит та самая женщина, которую Рэм назвал Зоей, когда мы приехали. — А я уже хотела нести тебе завтрак в комнату, — на её губах едва заметная улыбка, и женщина сканирует меня пристальным взглядом, будто определяя, чего от меня ждать.

— Здравствуйте! — прохожу на кухню и замираю на входе.

— Ты не стесняйся. Иди в столовую, сейчас я там накрою для тебя.

— Не нужно! Я могу здесь поесть, — сажусь на высокий барный стул, игнорируя обеденную зону.

Зоя молча смотрит на меня, раздумывая, а затем едва заметно кивает.

— Хорошо. Здесь так здесь, — начинает хлопать дверцами шкафа, что-то выкладывать на тарелки, нажимать кнопки на кухонной технике.

Для своего возраста она кажется очень шустрой. Настолько, что я не успеваю проследить за ее действиями.

— Прости, не знаю, как к тебе обращаться, — говорит она.

— Луна, — отвечаю, стягивая из хлебной корзинки кусочек багета.

— Какое необычное имя, — оборачивается она ко мне, удивленно рассматривая, будто только сейчас по-настоящему заметив.

— Папа у меня любил все необычное… Говорил, что у особенной девочки должно быть особенное имя, — горло сжимается при упоминании отца.

Он был самым родным моим человеком. Мамы я никогда не знала. Да и не нуждалась в ней. Папочка заменил мне всех. И пылинки сдувал с меня. Даже женщин в дом не водил, чтобы они не вздумали перетягивать на себя его внимание.

В его жизни существовали только я и его бизнес. И все, что он делал, всегда посвящал мне.

Я до сих пор не осознаю, что его нет. И, наверное, до донца не поверю, пока не увижу лежащим в гробу… Поэтому и оплакать не получается толком. Не верю. Просто не верю.

— Деточка, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Зоя, выставляя передо мной тарелки с омлетом, овощным салатом, несколько румяных тостов, масленку и кусочки нарезанной буженины.

— Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, — смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.

— Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, — говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.

— А Рэм, он уже проснулся?

— Ты что! Конечно! — она машет на меня рукой. — Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.

— Ясно. А когда вернется, сказал?

Мне очень сильно нужно узнать его ответ.

Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.

— Ой, деточка, боюсь, что не скоро, — смотрит на меня настороженно Зоя.

— В каком плане не скоро? — напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.

— Так он улетел, — растерянно отвечает женщина.

— То есть как улетел? — аппетит мгновенно пропадает.

— Сказал, что неделю не будет его.

Получается, это и есть ответ на мой вопрос.

— А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.

— Разумеется, — улыбается женщина и достает из передника смартфон.

— Рэм Виленович, простите, что беспокою… — говорит она в трубку. — Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.

Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.

— Ты что-то хотела, Луна? — слышу напряженный голос.

— Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.

— Это исключено, — говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. — Что-то еще?

— Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.

— Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.

— Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?

— Если того потребует твоя безопасность, то да, — говорит твердо.

— Возьми меня с собой, — настаиваю на своем.

— Нет. Если это все, тогда разговор окончен.

— Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… — чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.

— Говори дальше, — давит голосом, поторапливая.

— С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут — бац, весь такой благородный принц нарисовался, — меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… — У папы ведь не осталось завещания, — держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?

— Не исключено, — холодно говорит Рэм.

— И тебе я нужна только из-за наследства, верно?

Глава 4

— Давно вы работаете на Рэма? — спрашиваю Зою вечером за ужином.

— Уже почти десять лет, — отвечает женщина, встав напротив меня и скрестив руки на груди.

— Десять лет готовите для него?

— Готовлю и не только. Слежу за домом, отвечаю за персонал.

— И большой штат работников здесь? — стараюсь узнать как можно больше информации, чтобы спланировать побег.

— Помимо меня, две горничных, садовник и охрана.

— Много охраны?

После этого вопроса Зоя замолкает и внимательно смотрит на меня.

— Что ты задумала? — спрашивает она.

— Ничего, — пожимаю плечами и продолжаю есть запеченную ароматную курочку с картошкой. — Просто хочу знать, в каких условиях мне предстоит жить. Все же не каждый день меня вырывают из привычной жизни, где я жила как принцесса, и говорят, что папа мертв, а мне придется выйти за малознакомого мужика.

Зое становится неловко, и она отводит взгляд.

— Прости… Я даже представить не могу, насколько тебе сложно…

— Очень сложно, — голос дрожит, и я чувствую, как на глазах выступают слезы. — Зоя, у вас есть дети?

— Был… сын, — вздергивает она подбородок кверху, явна старась не дать волю эмоциям.

— Тогда вы знаете, каково это — потерять близкого человека. А Рэм меня даже на похороны к отцу не взял… — я не свожу с нее глаз, стараясь понять, сможет ли она стать моим союзником. Но если она работает на него десять лет, то вряд ли решит мне помочь. Но попробовать стоит… верно? — Зоя, я не хочу здесь находиться, не хочу за него замуж. Я его боюсь, — понижаю голос до шепота. — Помогите мне сбежать, прошу вас.

— Луна, даже не проси. Я слишком многим обязана Рэму Виленовичу… И мой сын уважал его… А когда моего Паши не стало, именно Рэм позаботился обо мне и не бросил на улице. И я уверена… о тебе он тоже позаботится и плохого не сделает.

— Он мне в отцы годится, — по щеке стекает слеза.

— И это лучший для тебя вариант.

— Да вам-то откуда знать, что для меня лучше? — вспыхиваю как спичка и поднимаюсь из-за стола. — Сами бы на моем месте хотели такой вариант?

Но отвечать ей не нужно, потому что ответ я вижу в ее глазах.

— Хотя кого я спрашиваю, — усмехаюсь. — Спасибо, но аппетита нет.

Выхожу из столовой и замечаю за углом девушку, что тайком разглядывает меня.

Наши взгляды сталкиваются, и она, широко распахнув глаза, прячется за углом. А я… я намерена найти союзника в этом доме, поэтому иду в сторону ее укрытия.

— Эй! — вижу, как миниатюрная брюнетка быстрым шагом удаляется вглубь дома. — Эй, ты! Стой! Я тебя вижу! Да не убегай же ты, — прибавляю скорость, чтобы догнать её.

Только когда моя рука ложится ей на плечо, девушка останавливается, понимая, что убегать бесполезно.

— Догнала, — говорю и обхожу вросшую в пол незнакомку. — Привет, — смотрю на нее.

— Здравствуйте, — отвечает брюнетка, не зная, куда деть взгляд.

— Почему убегаешь? — осматриваю хрупкую фигурку в скромном черном платье, аккуратно собранные в пучок волосы и ухоженное личико.

На вид ей не больше двадцати пяти лет, миловидная. Но это только если присмотреться. Про таких обычно говорят — невзрачная. Но мне на нее любоваться не нужно.

— Я… мне стало стыдно, что я следила за вами.

— А ты кто?

— Я Мила… горничная.

— Отлично, Мила. А я Луна, и я здесь живу.

— Я знаю, — смущается она и отводит взор.

— И что именно ты знаешь? — я не из тех людей, кто будет ходить вокруг да около. Я предпочитаю разбираться со всем сразу. И в данный момент я хочу знать, что именно Рэм наговорил своему персоналу обо мне и кто из них меньше всего хочет меня тут видеть.

— Вы невеста Рэма… — спотыкается, — Виленовича, — совсем избегает моего взгляда.

— Ясно. А ты, похоже, неравнодушна к нему?

— Что? — распахивает она широко глаза. — Я? Нет! Что вы!

Я давлю ее взглядом.

Несмотря на то что с виду я смазливая голубоглазая блондинка, характер у меня папин. И только рядом с любимым попочкой я была принцессой. Остальные же старались со мной не связываться.

И если кто-то изначально считал, что я способна лишь хлопать длинными ресницами и смотреть голубыми глазками, то впоследствии они понимали, как ошибались.

Горничная вспыхивает и начинает еще больше заикаться.

— Я… ну… Нет! Нет же! Он же мой хозяин.

— И ты спишь с хозяином?

— Что вы? Где я, и где он… — говорит она с грустью. И я верю бедняге, что от чудесного Рэма Виленовича ей ничего не перепадает.

— Значит так, Мила. Предлагаю облегчить тебе жизнь.

Она выпучивает глаза и смотрит на меня не моргая.

Глава 5

— Кто там? — слышу настойчивый стук в дверь.

Надо же, какие вежливые. Как через камеры подглядывать за обнаженной девушкой, так ни стыда, ни совести. Наверняка так ещё и рукоблудить бегали в туалет после моего шоу.

— Луна, — раздается бас принадлежащий шнобелю картошкой. — Тебе нужно одеться, — сейчас нет бравады в его голосе.

— Зачем это? — продолжаю щелкать пультом телеканалы, лежа на животе в одних стрингах, опираясь на локти, чтобы нельзя было рассмотреть мою грудь. Я конечно смелая, но не до такой степени, чтобы сидеть все время грудью в камеру.

Сначала я выкинула топ, оставшись топлесс, затем спортивные штаны. Единственный клочок одежды это белые стринги, прикрывающие лишь мою промежность и больше ничего.

— Ты смущаешь охрану.

— Я привыкла ходить так в своей комнате. Это же моя комната? — да, мне стыдно и у меня горят щеки, когда представляю, что возможно весь штат охраны в данную минуту смотрит на меня.

Но подчиняться правилам Рэма я не собираюсь. Если все его люди такие покорные, то пусть отвернутся.

— Твоя… — говорит глухо. — Но …

— Я тебя не слышу-у-у! — кричу своей няньке, делая телевизор погромче.

— Луна! — рявкает он и приоткрывает дверь.

— Я тебе не разрешала войти, — хватаю подушку и кидаю прямо в амбала, когда он пытается заглянуть.

За дверью слышится какой-то рык и наступает тишина.

А я… чтобы наверняка добиться нужного эффекта, решаюсь еще на одну вспышку. Переворачиваюсь на спину и потягиваюсь.

Спустя пару минут долбежка в дверь возобновляется.

— Луна, открой дверь! — орет этот орангутанг.

— Ничего не слышу-у-у! — знаю, что веду себя как мерзкая, избалованная сучка, и папа не одобрил бы обнаженки. Он оберегал мою честь и считал ангелочком. Но на войне все средства хороши.

— Блядь! — снова приоткрывает он дверь.

Не дожидаясь, когда он войдет я запускаю стаканом в стену рядом с дверным проемом и стекло со звоном осыпается на пол.

— Сука! — кричит он.

А я продолжаю изображать невозмутимость.

— Луна, — наконец-то пробивается сквозь шум женский голос.

В приоткрытую дверь высовывается изящная рука удерживающая смартфон.

— С вами хочет поговорить Рэм Виленович, — говорит, судя по всему горничная.

— Передайте своему Виленовичу, что если хочет поговорить, то пусть приезжает лично. А если ему что-то не нравится, то это не мои проблемы. Я к нему в невесты не напрашивалась.

— Луна, поговори с ним пожалуйста, — заглядывает она осторожно из-за двери, понимая, что в нее я швыряться не стану.

— Нет. Свою позицию я озвучила.

— Иначе нам всем придется очень плохо, — жалобно говорит она и старается при этом не смотреть в мою сторону. Ее щеки пылают так, будто это не я голая, а она.

— Ну зачем ты давишь на жалость, — чувствую себя паршиво, представив, что подставлю тем самым весь персонал.

— Он нас уволит, — продолжает она проверять меня на совестливость.

— А почему это меня должно волновать? — мысленно проклинаю себя, понимая, что таким образом я себе друзей точно не найду в этом доме.

— Он говорил, что ты хорошая…

Теперь мне становится по-настоящему стыдно.

— Я была хорошей, когда папа был жив и меня насильно не заставляли выходить замуж за мужчину вдвое старше, — и снова на глазах выступают слезы.

— Вот, — поднимает смартфон. — Я оставлю его тебе. Ты можешь ему сказать все, что тебя тревожит, — переводит на меня робкий взгляд и сразу отводит его в сторону.

Мила опускает гаджет на пол и выходит из моей комнаты. Как только она скрывается, смартфон начинает истошно орать.

Возможность выставить свои условия моему похитителю, кажется очень заманчивой. Но так же, я готова к тому, что он не станет меня слушать. Но тогда, я тоже не буду жить по его правилам.

Подхожу к телефону так, чтобы видна была только моя спина и подняв его, принимаю вызов.

— Луна, — слышу низкий рык бывшего папиного друга.

— В чем проблема? Уже похоронил папу и тебе нечем заняться? — из меня так и лезет яд, но все происходящее в этом доме мне против шерсти.

Мне омерзительная ситуация и непонятна моя роль.

— Ты чего добиваешься?

— Я добиваюсь права уединяться в своей комнате в том виде, в каком мне комфортно, — говорю твердо.

— Ты, блядь, ебнулась? — слышу как он теряет терпение. — Там же, сука, все мужики …

— А ты в своем уме, устанавливать камеры в спальне? А вдруг я захочу…

— Что? Что ты, блядь, можешь еще захотеть? — судя по его разъяренному голосу, подобной выходки от меня он точно не ожидал.

— Может быть я захочу самоудовлетвориться! — произношу вслух и хочется провалиться со стыда сквозь землю.

Глава 6

— Луна, можно? — стучит в дверь Мила и проходит внутрь.

У нее в руках поднос и она решительно идет к столу.

Я не оборачиваюсь на нее, продолжая изучать скрины с трансляции, что сделала во время похорон и сверять их с информацией в интернете. Кое-кого я сумела разыскать по изображению в сети.

Но часть людей пока остаются для меня неизвестными.

Всю ночь я составляла список, вписывая знакомые имена, и оставляя пробелы. Если Рэм говорил, что мне там было опасно появляться, значит убийца находился среди присутствующих и теперь я во что бы то ни стала должна узнать кто из этих людей ощутил себя выше Бога и земных законов.

— Луна, вам нужно поесть, — обеспокоенно говорит горничная.

Кажется, что со вчерашнего ужина я не прикасалась к еде. Но меня это мало беспокоит. Сейчас все мое внимание сосредоточено вот на этом хмуром седом мужчине с острым взглядом, которого сеть не хочет распознавать.

— Луна? — подходит ближе.

— Слушай, а можешь мне позвать этого с носом картошкой? — резко оборачиваюсь к ней, когда меня озаряет.

— Кого? — хмурится девушка.

— Ну, того самого, кого за мной приставил присматривать Рэм.

— Это Семена, что ли?

— Мне он не представлялся, — пожимаю плечами и возвращаюсь к блокноту и поиску по изображению.

— Хорошо… — растерянно отвечает она. — Если он еще не уехал.

— Отлично, спасибо, — практически сразу забываю про ее существование.

— Луна, поешьте, пожалуйста… — говорит она прежде чем уйти.

— Ага…

В моем списке еще слишком много пробелов. Погрузившись в поиск я не думаю о том, как именно прошли похороны и как много людей там появилось из нашего с папой прошлого. Стараюсь не думать о своих подругах, что плакали сидя в сторонке, думая о том, что не только убили Панкова Фёдора, но и потому как бесследно пропала его дочь.

Грохот вырывает меня из размышлений.

— Звала? — слышу бас своей няньки, после того, как он постучал в дверь.

— Да, — сажусь на кровати и оборачиваюсь на него. — Нужна твоя помощь.

— Моя? — бугай смотрит на меня с подозрением.

— Да, да. Твоя, — иди сюда.

Зову его, приманивая пальчиком.

— Как тебя зовут? — кажется Мила как-то называла его, но я напрочь забыла.

— Меня? — еще больше напрягается картошка сделав пару шагов и тут же врастает в пол.

— Конечно тебя, не меня же, — усмехаюсь.

Наше общение начинает забавлять. Никогда бы не подумала, что такой здоровый мужик может бояться хрупкой девочки.

— Щер…точнее Семён.

— Отлично, Семён. Мне нужно, чтобы ты мне помог с именами.

— Какими именами?

— Наших будущих детей! — не выдерживаю и в голос смеюсь, увидев, как широко распахиваются его глаза. — Слушай, ты со всеми так настороженно общаешься?

— Да, хер тебя знает, что в твоей голове. Ты ж бешеная…. А мне потом от босса огребать…

— Да не трясись ты так, не покусаю, — улыбаюсь, глядя на этого здорового детину.

Семён смелее подходит ко мне.

— Садись, — смотрю на него, потому что не собираюсь отпускать до тех пор, пока он не назовет имена всех неизвестных.

— Зачем?

— Просто сядь, — представляю, будто передо мной дикий зверь и поэтому стараюсь не показывать поднимающееся из глубин раздражение, а сохранять спокойствие.

Нос картошкой берет стул и ставит напротив моей кровати.

— Супер, — радуюсь. — Я сейчас буду показывать тебе фото, а ты мне просто будешь называть имена этих людей.

— Почему ты думаешь, что я знаю тех, кого ты мне хочешь показать?

— Я думаю, что Рэм тебя не зря сделал своей правой рукой…

Молчит, молча изучая меня.

— Вот этого знаешь? — показываю того седовласого.

— Блин, — как-то подбирается весь. — Мне надо сделать звонок…

— Кому? Рэму? — в груди вспыхивает злость. — Да прекрати ты, Сём. Я же не прошу конкретно пальцем показать на убийцу папы, поняла уже, что ты слишком выдрессированный хозяином.

В ответ на мою реплику он только как-то усмехается.

— Всего лишь имена.

Несколько мгновений он молча смотри на меня, уперев одну руку в бедро и думая над моей просьбой.

— Не простая ты девочка, — наконец-то говорит он. — Сложно будет боссу…

— Вот и подскажи ему, чтобы отпустил.

— Не-е-ет, нельзя. Ты как только в тему войдешь, то станешь той еще акулой.

— Вот поэтому надо со мной дружить, — улыбаюсь. — Ну так что? Знаешь его?

Глава 7

— Раздевайся, Луна. Хотела играть по взрослому? Я принимаю твой вызов, — говорит он окидывая меня темным взором.

Инстинктивно я отползаю к изголовью кровати и мысленно прикидываю все возможные варианты того, как поступить дальше.

— Что же ты прячешься? — мечет глазами молнии. — Я жду. Где мое законное шоу? — невозможно разобрать серьезен он или издевается.

— Перебьешься, — огрызаюсь. — Ты не сделал ничего из того, что я просила. Даже не ответил ни на один вопрос.

— Ты наглядно продемонстрировала, что не готова услышать на них ответы, — таким разъяренным я его не видела и мне действительно жутко от его вида. — Снимай топ! Хочешь светить грудью перед всеми, кроме жениха? — тянется к пряжке ремня и у меня вся кровь отливает от лица.

— Я согласия выйти за тебя не давала! — не планирую сдаваться. Он мне никто, чтобы вести себя таким образом.— Папа в гробу перевернется если ты меня хоть пальцем тронешь.

— А то что ты вытворяешь, считаешь, не заставляет его кувыркаться в могиле? — вытягивает ремень из брюк и у меня сердце замирает, а потом несется галопом.

Я осматриваю комнату, отыскивая пути к отступлению.

— Потому что я на все готова, лишь бы не выходить за тебя! — выплевываю дерзко, хотя самой кажется, что сердце готово остановиться от страха. — Ты же… не был таким, — делаю бросок к противоположному краю кровати, когда Рэм совершает последний шаг ко мне, держа в руках сложенный вдвое ремень.

Не успеваю спрыгнуть на пол, как друг отца делает рывок в мою сторону и ловит меня за щиколотку.

— Не таким? А каким я был? — тянет на себя. — Ты ни черта не знаешь, какой я!

Пытаюсь отпихнуть его второй ногой, но Рэм хватает ее и как-то очень быстро седлает мои голени, удерживая их коленями.

Я дергаюсь, стараясь вырваться, но у меня не выходит. Рэм словно скала не двигается от моих жалких попыток. Он слишком сильный.

— Отпусти меня! — извиваюсь.

— Или что? — изгибаются его губы в усмешке, а глаза блестят как у безумца.

— Я тебе никогда не прощу, если ты сделаешь мне больно! — шиплю, в надежде на чудо.

— Кто сказал, что мне нужно твое прощение? — кажется, что в его радужках пляшут языки пламени и мне становится жутко от его взгляда. — Ты же могла по хорошему, но предпочитаешь другой вариант.

Хватает меня за талию и одним рывком переворачивает на живот.

— Или ты считала, что все вокруг должны носиться с тобой как с принцессой? — чувствую широкие ладони на поясе своих коротеньких шорт.

— Не надо, Рэм! — на лбу выступает испарина. —Ты же не станешь, меня … силой! — сама уже ни во что не верю, но вены сковывает льдом, как только представлю, что он может сотворить.

Если я пленница в этом доме и все окружение моего похитителя беспрекословно выполняет его приказы, то всем плевать к тому что он со мной делает.

Он сдирает с меня шорты. Я не успеваю отреагировать, когда мои ягодицы обжигает болью.

— Нет! — кричу, собирая покрывало пальцами. — Прекрати!

— Что прекратить? М? — рычит Рэм. — Я не твой отец. И не буду с тебя сдувать пылинки, — снова обжигает ягодицу новый удар ремня.

— Хватит! — ерзаю, стараясь спрятаться от боли, но он слишком крепко держит меня.

— Ты не будешь больше мне перечить! — еще один удар. — Не смей позорить меня! — новое столкновение с ремнем.

Мне кажется я уже не кричу, а вою. Кожа горит так, будто ее располосовали в кровь.

— И хватит позорить имя своего отца! — последний удар после которого я замираю и перестаю сопротивляться.

Папа. Да он бы ничто из происходящего не одобрил. Но так же … он не рассчитывал бы, что я просто смирюсь.

Знал бы он, что какой-то ублюдок поднял руку на его дочь, он бы и мокрого места не оставил от бывшего друга.

Жду новой порции боли, но внезапно все прекращается. Тяжесть мужского тела покидает меня и я лежу с горящей, обнаженной пятой точкой и думаю о том, как отомщу ему. За каждую свою пролитую слезинку, за пережитое унижение.

— Надеюсь, ты усвоила урок, — садится на край кровати. Я чувствую на себе его взгляд, слышу тяжелое дыхание.

— Луна, я не слышу ответа, — говорит настойчиво.

— Когда-нибудь, ты ответишь за все, — мой голос сочится ненавистью, я буквально чувствую как горечь яда растекается у меня во рту. — Клянусь.

— До того времени тебе еще нужно будет выжить. И если выживешь, тогда я буду ждать…твоей мести, — встает с кровати. — Больше я не потерплю такого поведения, — звучит его голос. — Хочешь, чтобы с тобой считались и отвечали на вопросы. Научись себя вести по–взрослому. В том что сейчас произошло, никто не виноват кроме тебя, — мне кажется, я слышу сожаление в его словах. — Мы могли жить мирно.

— Ты сам не захотел ничего объяснять, — сдерживаю подступающие рыдания. Ни за что не расплачусь при нем. Только от радости, когда всажу пулю ему в голову.

— Включай голову, Луна. Тебе не идет быть дурой, — бросает он напоследок, прежде чем покинуть мою комнату, оставляя меня растоптанную и униженную, размышлять над его словами.

Глава 8

— Через неделю у нас помолвка, — говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный, как смоль кофе.

На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.

— Ой, Луночка, — подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, — подавилась?

— Все… — делаю глубокий вдох, — в порядке.

Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.

— У нас что? — наконец-то спрашиваю Рэма.

— Помолвка, — как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.

— Нет, — отрицательно машу головой. — Зачем?

— Что значит зачем? — наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову вверх.

— Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? — пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.

— Так нужно. Просто, верь мне, — смотрит прямо и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.

— Вот так просто, верь и все? — вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. — На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.

— Смерти отца тебе недостаточно? — теперь я занимаю его гораздо больше планшета.

— Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.

— Хм, — усмехается он. — Какие предложение.

— Имя. Я всего-навсего хочу знать кто это сделал, — продолжаем играть в гляделки.

— Назову я имя, что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватного общения, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, — говорит спокойно и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. — Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, тогда я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.

Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.

— Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по тихому пожениться и все, если тебе так нужен этот брак?

— Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.

— То есть, у нас все же будет все не совсем взаправду? — в груди вспыхивает радость.

— О, нет, девочка. Если я женюсь, то значит планирую получить себе жену со всеми вытекающими, — его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. — Не для того я сорок лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.

— Вот как? — скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. — А что если мы не подойдем друг другу.

— Не подойдем в плане…? — откидывается он на спинку стула и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.

— В сексуальном плане, — вздергиваю подбородок вверх. — Вдруг, ты не будешь меня удовлетворять, — вижу как он вздергивает одну бровь. — Или я тебя, — говорю, и чувствую как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.

Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню как они ощущались на мне во время порки. Не смотря на то, что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра и меня кидает в жар.

Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.

— Это все решаемо, — улыбается он еще шире.

— Как? Я не хочу быть неудовлетворенной … вряд ли ты мне позволишь завести любовника.

— Верно, никто к тебя не будет прикасаться кроме меня.

Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому как темнеет взор Рэма он думает о том же.

— Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.

— Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты не только мишень для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.

— А ты, Рэм… Разве тебе не нужны мои деньги? Не ради них ты все это затеял?

Хочется, чтобы он опроверг мои сомнения. Сказал, что я ему важна, а не папино наследство. Но он молчит.

— Я так и знала. Так и о каком браке ты говоришь? Ты же видишь во мне лишь взбалмошную девчонку, дочь бывшего друга.

— Со временем ты привыкнешь ко мне и не будешь бунтовать. А пока, готовься к помолвке, — говорит без эмоций и это выводит из себя.

— И что, хочешь сказать, что ты даже не попытаешься до свадьбы склонить меня к сексу? — смотрю как он промакивает губы салфеткой и подхватив планшет выходит из-за стола. — Ну, чтобы проверить…Ведь наверняка ты привык ко всякому, а я не приемлю всяких извращений.

Глава 9

— Так, — стоит напротив меня эффектная блондинка, оценивая меня взглядом, — интересно.

На вид ей около тридцати лет, ухоженное лицо, подтянутая фигура. Приятно радует отсутствие накачанных губ и силиконовых сисек. Бежевое платье футляр обтягивает фигуру, подчеркивая все ее достоинства, а длинные светлые локоны уложены крупными волнами так, будто она только что сошла с обложки глянца.

— Ну, — отчего-то кажется, что она растеряна, — здесь огромный простор для работы.

— Что это значит? — скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на незнакомку. — Типа меня переделывать и переделывать?

Еще не хватало, чтобы какая-то курица возомнившая себя гуру стиля и красоты тыкала пальцем в мои несовершенства, которых, кстати, просто нет.

— Нет, нет! — выставляет она ладони вперед успокаивая меня. — Ты меня не так поняла, — смущенно улыбается. — Я к тому, что в любой одежде ты будешь выглядеть шикарно.

— Ладно, — отвечаю, немного смягчаясь. — Спасибо.

Продолжаем сверлить друг друга подозрительными взглядами, и я жду от нее каких-то действий.

— Надо выяснить что тебе нравится, — наконец-то переходит к делу блондинка. — И отталкиваясь от этого подготовить образ согласно мероприятию,

Из меня вырывается смешок.

— То что мне нравится? А что если я скажу, что люблю неприлично короткую одежду, кожу, кнопки и ботинки на тракторной подошве, сможешь слепить что-то подходящие по случаю помолвки? — облегчать ей задачу, я точно не собираюсь. Поэтому, если Рэм ей платит за работу, то пусть попотеет.

— Помолвки? Ты выходишь замуж? — загораются ее глаза.

— Нет, я не выхожу замуж. Меня заставляют выйти замуж. И это немного разные понятия, не считаешь?

— Разве такое еще существует в наше время? — усмехается она.

— Так, твой работодатель и заставляет, — вижу в ее глазах непонимание. — Он тебе не сказал? Он мой будущий муж и мероприятие куда меня нужно нарядить — наша помолвка.

Улыбка с лица девушки, которая, между прочим, до сих пор не представилась, сползает, а глаза становятся стеклянными.

— А ты, похоже, не просто стилист, да? — простреливает меня догадка.

Она молчит, ничего не отвечает, а лицо застывает пластиковой маской.

— Слушай, я не знаю, как ему в голову пришло отправить ко мне … — даже вслух не могу произнести, потому что звучит бредово. — Но можешь передать своему… — язык не поворачивается назвать Рэма ее любовником. Вообще вся эта ситуация настолько дикая, что внезапно мне хочется снова устроить истерику, а потом долго плакать в ванной. — Все отменяется. Я не позволю, чтобы меня наряжала любовница моего будущего мужа. Даже если я не хочу этого брака. Отмена!

— Нет, нет! — выходит из транса девушка. — Ты все не так поняла, — появляется испуг на ее лица.

— Я все поняла правильно, — смотрю прямо в карие глаза, не прерывая зрительного контакта. — Всего доброго… И ко всему прочему, ты даже не сказала как тебя зовут.

—Алиса, — растерянно отвечает она.

— До свидания, Алиса, — киваю ей на дверь и жду, когда она выйдет.

Понимая, что диалога у нас не получится, блондинка слишком легко сдается и выходит в коридор, а я просто закипаю. Но вместо того, чтобы сидеть и тихо вариться в своей злости, предпочитаю пустить энергию в нужное русло.

Выхожу за дверь и слышу как она разговаривает с кем-то. Дохожу до конца коридора, ведущему в зимний сад на втором этаже и вижу спину блондинки. Она прижимает к уху смартфон.

— Почему ты не сказал … — долетает до меня обрывок фразы, которой мне хватает, чтобы понять верность сделанных об их с Рэмом отношения.

Вопреки здравому смыслу я вспыхиваю, разворачиваюсь и иду в другую сторону к лестнице и тихо спускаюсь вниз. Осматриваю коридор на предмет камер и тихо выругиваюсь, когда в кармане начинает вибрировать телефон.

— Луна, — слышу хриплый голос будущего мужа.

— Что? — снова нет ни малейшего желания оставаться вежливой.

— Что ты снова устроила? Дай Алисе закончить ее работу…

— Да ты издеваешься! — вылетает из меня. — Ты не боишься, что твоя подстилка нарядит меня в мешок?

— Следи за языком, девочка, — слышу в его интонации металлические нотки.

— Или что?

— Или я снова преподам тебе пару уроков хороших манер.

— Может тебе тоже стоит у кого-то поучиться, у кого-то, кто объяснит, что нельзя сталкивать лбами любовницу и будущую жену! — понимаю что перехожу на крик. Грудь сдавливает и отчего -то печет глаза, и я просто сбрасываю вызов.

Пульс учащается, дыхание затруднено. Сама не знаю что именно настолько вывело меня задело, но я очень зла на Рэма. Если до этого во мне бурлила злость и ненависть, то теперь я осознаю, что задета моя женская гордость.

— Луна…— слышу тихий голос за своей спиной.

— Что? — пытаюсь восстановить дыхание, не оборачиваясь на девушку.

Глава 10

— Далеко собралась? — спрашивает Рэм, а я замираю, как статуя.

Чувствую себя вором, пойманным с поличным.

Я шла в кабинет рассчитывая до конца сохранять невозмутимый вид и говорить о том, что искала ручку. Но теперь моя история будет звучать глупо. Ведь когда помыслы чисты, то никто не будет прятаться под столом.

— Луна? — чуть надавливает голосом он.

Кажется, что от лица отливает вся кровь и сердце больше не выполняет свою функцию. Но я делаю вдох поглубже и беру себя в руки, подавляя неконтролируемый страх.

— Здесь нет того, что я искала, — в ушах до сих пор звон пряжки ремня и жаркий шепот его любовницы.

— А ты что-то искала? — вопросительно приподнимает его бровь.

— Да, — смотрю прямо в его глаза, не решаясь сдвинуться с места и стараясь предугадать дальнейшую реакцию. — У меня закончилась ручка.

Все же следую первоначальной версии, надеясь хоть немного спасти свою шкуру.

— Ручка? — переспрашивает он.

— Да, — из меня вырывается смешок неожиданно для самой себя. — Знаешь, такая штука, которой пишут.

Щеки вспыхивают, и начинаю пульсировать виски.

Что я горожу? Я сидела и подслушивала его разговор с любовницей, которая собиралась с ним трахнуться прямо тут, а я ему про какую-то ручку… И он это прекрасно понимает.

— Имею представление, — не отводит взора, и рассматривает так, будто под рентгеном, пытаясь прочитать мои мысли. — И что, она закатилась под стол?

— Нет, — отвечаю твердо.

— Тогда, что ты делала под столом, девочка? — он держит руки в карманах, изучая меня пристальным взором. В это мгновение я ощущаю себя наиболее уязвимой.

— Пряталась, — сейчас я чувствую, что нужно быть откровенной.

— Зачем?

— Да как-то не рассчитывала, что ты появишься здесь с любовницей.

— И что, хотела сидеть тут не смотря ни на что? До самого конца?— теперь слышу как его голос слегка понижается и от этой едва заметной перемены мой пульс учащается.

На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Стала бы я слушать то, как Алиса ублажает его? Не знаю. А что если бы он перехватил инициативу и разложил ее на столе прямо у меня над головой?

При одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.

— Я рассчитывала на твою совесть, — говорю совершенно уверенно.

На самом деле… я рада, что он не поддался похоти.

— Совесть? — уголки его губ приподнимаются в усмешке. — Ты считаешь, что она у меня есть?

— Хочется верить.

Меня смущает его спокойствие и то, что он не впадает в ярость, не рычит на меня. Он ведет себя слишком спокойно. Подозрительно спокойно.

— Интересно, — говорит он.

— Все? Выяснили? Могу идти? — делаю несколько шагов вперед, рассчитывая покинуть кабинет.

Рэм пристально следит за моими действиями, словно кот за мышкой. И я ощущая себя так, словно на меня ведется охота.

Дохожу до него, собираясь уже обойти. Хочу вернуться в комнату и только потом думать о том, свидетельницей чего я только что стала.

Но стоит мне поравняться с Рэмом, как он резко хватает меня за руку и притягивает к себе.

Дыхание перехватывает и сердце падает в пропасть. Вскидываю глаза наверх, напарываясь на острый и темный взгляд Рэма.

— Нет, не можешь, — только теперь отвечает на мой вопрос.

Вместо ответа из меня вырывается странный, похожий на писк звук, когда вторая его рука ложится мне на поясницу.

— Мы не договорили, — произносит низко, осматривая мое лицо.

Меня кидает в жар от его близости и прикосновений, что обжигают даже сквозь одежду.

— О чем? — облизываю внезапно пересохшие губы.

— Нам предстоит непростой разговор, ведь ты, оказывается не знаешь, что лазить по чужим вещам нельзя, — прижимает меня ближе и его взор замирает на моем рте. Чувствую как вторая его рука ползет от талии вверх по моей спине и кожа покрывается мурашками.

Рэм горячий и твердый, и я мгновенно вспыхиваю, вспоминая как его руки скользили по моей обнаженной коже.

Инстинктивно кладу ладони на широкую грудь, стараясь увеличить расстояние между нами, но он лишь плотнее прижимает меня к себе, обрубая любые пути к отступлению.

— Как и подслушивать разговоры… — выдыхает хрипло.

Мятное дыхание смешивается с древесно- цитрусовым парфюмом и я ловлю себя на том, что глубже втягиваю этот запах.

— Неужели тебе нравится подглядывать за другими? — говорит хрипло. — Тебя это возбуждает? — внезапно широкая ладонь опускается на мою грудь и Рэм проводит подушечкой большого пальца по соску, что предательски стянулся в острую пику.

— Ещё чего! — опускаю взгляд на мощную шею и залипаю на крупном кадыке, что двигается когда Рэм говорит.

Глава 11

— Куда ты меня тащишь? — семеню, не поспевая за Рэмом. И едва успевая перебирать ногами. — Рэм! — упираюсь ступнями в пол, но он словно танк, прет по коридору ко второму выходу. — Да остановись же ты!

Боюсь признаться даже сама себе в том, что такой Рэм Молотов меня пугает. Пугает так сильно, что кровь стынет в жилах.

— Рэм! — сердце грохочет где-то в груди, встав комом и не давая дышать нормально. — Ответь! — прошу, срываясь на крик.

— О, малышка, я иду исполнять твои желания, — говорит не глядя на меня.

Мне кажется, что сейчас он выведет меня в сад, попугает, и на этом остановит свой урок. Но вместо того, чтобы повернуть к гостиной и пройти к террасе, Рэм тащит меня в совершенно ином направлении.

Кровь отливает от лица, и конечности немеют.

— Рэм, давай поговорим! — не теряю надежды на то, что он образумится.

— Наговорился уже, — минует хозяйственные комнаты и распахивает дверь, которой я никогда не пользовалась.

— Куда? — меня затапливает самым настоящим ужасом.

Кажется, я так сильно впиваюсь ногтями в его руку. что у него просто должна пойти кровь, но этому быку все нипочем.

О том, что еще несколько минут назад я пошло стонала в его руках и была готова кончить, не остается даже воспоминаний. Он снова мой враг и сейчас, насколько я понимаю, он напрямую угрожает моей безопасности.

— Я никуда не пойду! — хватаюсь за дверной косяк так, что кажется переломаю ноги или выломаю дерево.

— Нет, уж! — практически рычит бывший друг отца, обхватив меня за талию и потянув так что я похоже оставляю на косяке не только ногти, но и часть своей плоти.

— Отпусти меня, садист! — кричу, когда оказываюсь висящей на его плече вниз головой.

— Ты могла меня попросить о чем угодно, — фиксирует меня сильным предплечьем на плече, не реагируя никак на мои попытки соскользнуть на землю.

Я извиваюсь и колочу его по могучей спине. И плевать, что падать слишком высоко.

— Ты проигнорировал мою просьбу! — верещу. — Ты мог назвать имя, но почему-то хочешь играть в молчанку и настраивать меня против себя.

— Нет, девочка, — в каждом доносящимся из его рта звуке, слышится напряжение и угроза. — Это ты не в состоянии оценить хорошего отношения, — прет куда-то этот танк, огромными шагами. И чем больше он отдаляется от дома, тем страшнее мне становится.

Лоб покрывается ледяной испариной, а футболка прилипает к позвоночнику.

— Заставлять выйти замуж, это доброе отношение? — бью его по спине. — Принуждать к сексу…

После этих слов я слышу громкий хриплый смех Рэма.

— Брось, Луна, — продолжает смеяться этот мерзавец. — Никто тебя не принуждал. Ты сама текла, как сучка и ждала, когда же я тебя наконец-то нагну и выебу.

— Не льсти себе. Это обычная реакция тела на умелую стимуляцию, — понимаю, что все мои попытки вырваться, абсолютно бесполезны.

— Хочешь сказать, что если тебя будут действительно насиловать и при этом стимулировать клитор, ты будешь так же течь? — в каждом его слове слышится усмешка.

— Ты чудовище! Просто чудовище! Как тебе такое в голову могло прийти? — колочу его что есть мочи. — Как же я тебя ненавижу! — меня несет, но я не в состоянии остановится.

Душу всю выворачивает наизнанку от происходящего.

Но стоит Рэму остановится, как я замираю, прислушиваясь к его дальнейшим действиям.

Слышу тихий щелчок открываемой двери, и ужас куском льда оседает в моем животе.

— Нет, Рэм, — говорю, но он меня уже не слышит. — Рэм, прошу…

Но он будто оглох.

— Здорово, бойцы, — говорит он и все волоски на теле встают дыбом.

— Пусти, — шепчу на выдохе, потеряв голос от страха, но он лишь сильнее впивается пальцами в мою плоть.

— Ну рассказывайте, все видели шоу в исполнении моей принцессы? — в голосе слышится издевка.

В помещении царит тишина, либо потому что охрана боится Рэма, либо просто потому что не ожидали такой херни и просто растеряны.

— Чего языки в задний проход засунули? — рычит уже. — Спрашиваю, видели, как моя Барби перед камерами сиськами голыми светила?

Напряжение в воздухе нарастает и я слышу, как сам Рэм слетает с катушек. Замираю, боясь издать звук и усугубить свое положение.

— Видели? — не повышает голос, но его интонация заставляет не хило испугаться.

— Да, Молот, видели, — отвечают один за другим охранники и краска приливает к моему лицу.

Одно дело догадываться, что где-то там, по другую сторону камеры на меня смотрит гипотетическая охрана и совершенно другое, столкнуться с этими людьми в реальности.

— И как вам? Понравилась? — его пальцы словно клешнями, держат меня мертвой хваткой.

Мужики снова мнутся. Будто скажут правду, то получат от босса.

— Ну? — поторапливает он их.

— Сочная девочка. Кому такая не понравится, — отвечает самый смелый из них.

— Тогда вот вам сочную девочку, — роняет меня на пол прямо на бедро, словно мешок картошки.

Я шиплю от боли. Кажется у меня будет огромный синяк. Но не это меня волнует.

— Она сказала, что с радостью трахнется с кем-то из вас.

— С кем? — подает голос какой-то идиот.

— А вот вы сами это и решите, — говорит он раздраженно.

— Молот, да ты гонишь? — наконец-то ставит под сомнение происходящее кто-то.

И я поднимаю взгляд к этому мужчине, чье лицо испещрено шрамами от угрей. Боже, какой урод!

— О, нет, Оспыч, — усмехается он. — Принцесса в вашем распоряжении, — кидает он своим псам и даже не глянув на меня, выходит из домика охраны, оставляя меня один на один с четырьмя возбужденными мужиками.

Дорогие читатели!
Извиняюсь, что пропала с продами. Возникли проблемы со здоровьем, пришлось отложить писательство на время. Благодарю за ожидание. Проды 4 раза в неделю.

Глава 12

Звук захлопываемой двери отдается шумом в ушах. Смотрю на выход из домика и не верю, что Рэм это сделал. Он бросил меня на потеху своим людям. Этим мерзким, жутким мужиками, глядя на которых испытываешь только желание оказаться от них как можно дальше.

Делаю шаг к выходу, но мне преграждает путь здоровый бугай. Здоровый лысый, и с бешеными, блестящими глазами.

— А куда это принцесса собралась? — на его лице мерзкая улыбочка, как у кота при взгляде на сметану. Надо бы ему еще облизнуться, чтобы совсем не отходить от образа.

— Я собралась в свою комнату, — говорю твердо, показывая, что не боюсь, хотя внутри меня колотит от страха.

Но я знаю, стоит показать, что боишься и тебя сожрут с потрохами.

Хочу обойти его, но он ловит меня за талию.

— Не тронь! — бью его по рукам и отскакиваю, увидев озверевшее лицо мужчины.

— С… — скалится он шипя, снова делая шаг ко мне.

— Пахом, тише, — слышу позади себя голос и дергаюсь в сторону, стараясь увеличить расстояние между собой и мужчинами. — Ты же не думаешь, что Молот свою цыпу серьезно решил отдать, чтобы ее тут по кругу пустили?

От его слова у меня округляются глаза, и волосы встают дыбом.

Нет, я тоже так не думаю. И не допущу, чтобы меня хоть кто-то тронул пальцем. Они же не тронут?

— Так она сама зазывала сиськами своими аппетитными, — противно улыбается, — я с того дня дрочу не эту запись.

— Пахом, ты ебнулся? — спрашивает тот второй, пока остальные охранники просто наблюдают за их перепалкой. — Он же потом и тебе яйца оторвет и нам всем, что твои в штанах не удержали. А потом сожрать заставит.

— А ты че, блядь, зассал? Типа сам не думаешь как присунуть этой кукле, а? — смотрит агрессивно на своего товарища Пахом.

— Я знаешь, еще дорожу членом и руками с ногами. Потому как писать через трубочку, и жить в кресле мне не улыбает, — говорит тот самый, чье лицо покрыто шрамами.

— Правда, Пахом. Отстань от нее. Сейчас Молот успокоится, а нам потом пиздюлей выхватывать. Да ну нах. Я лучше поеду потом к Изке, уж за ее отсос мне шею точно не сломают. А эта еще откинется от страха под тобой, — загоготал молодой брюнет и его смех подхватывают все кроме Пахома.

Я смотрю на них, не дыша. Кажется, стоит мне сделать вдох глубже и они все кинуться на меня, вопреки здравому смыслу.

— Вы че серьезно откажетесь от такого щедрого подгона? — переводит взгляд с одного на другого тот самый, у которого мозги, походу спрятаны в машонке, а не в черепной коробке.

— Сходи лучше, проветрись. Может подснимешь кого, — толкает его к выходу тот самый со шрамами.

— Блядь, меня Молот грохнет, что я со смены так просто свалил! — возмущается Пахом.

— За прогул значит осознаешь, что будет, а за то, что бабу его натянуть хочешь, как-то мозг блокирует эту информацию, — усмехается его товарищ.

— Сука! — шипит. — Ладно, пойду погуляю. Но если вы решили ее тут без меня разложить, то я потом ни одному из вас даже руки не подам.

— Давай уже, иди остудись, — выпихвает его на улицу Оспыч и закрывает изнутри дверь. — Ну, что принцесса? По чайку? — улыбается он.

Я смотрю на мужика, которого, буквально пять минут назад считала самым отвратительным и мерзким из всех кого когда-либо видела, вижу его улыбку от которой у меня когнитивный диссонанс. Ведь как такой грозный и страшный человек может улыбаться?

— Что? — перевожу растерянный взор на его дружков, которые уже, кажется, забыли о моем существовании и уставились в гаджеты, посмеиваясь над роликами.

— Чай? Ну или кофе… У нас тут правда только растворимый. Да и чай в пакетиках только.

— Чай, — выдавливаю из себя и смотрю шокировано на этих странных людей.

Сажусь в кресло и сложив руки на коленки, как скромная, приличная девушка, жду когда закипит чайник и стараюсь не думать о том, что все эти мужчины видели меня практически в чем мать родила.

А потом мне приходит гениальная мысль. Если сейчас мне удастся подружиться с ними, то возможно тогда я смогу получить ответы на свои вопросы. Потому что с Рэмом я теперь не то что разговаривать не стану, я даже за одним столом с ним не сяду.

Но не успевает Виталий, он же Оспыч, заварить мне чай, как дверь с грохотом открывает и на пороге вырастает шумно дышащий, словно бык, Рэм. Его грудь шумно вздымается, а глаза мечут молнии.

— Где…— начинает говорить и осекается, увидев картинку, где трое его ребят режутся в карты, а я протягиваю руки за кружкой дешевого чая.

— Какого?.. — снова замолкает, и не моргая смотрит на нашу компанию.

— Чайку? — как ни в чем не бывало спрашивает мой новый друг.

Рэм молчит, тяжело дыша и прожигает меня взглядом. А я нарочно не смотрю в его сторону и забрав кружку с логотипом футбольного клуба делаю осторожный глоток.

— А давай! — удивляет меня Рэм и схватив стул, садится напротив.

Глава 13

— А это тебе на погоны! — радостно шлепает ладонями самый взрослый из охранников, повесив карты на плечи проигравшего молодого брюнета.

Чаепитие проходит в напряженной тишине. Жижа, которая практически не содержит вкуса чая, кажется абсолютно безвкусной. Я ничего не ощущаю. Только жалящий, пристальный взгляд Рэма. Под прицелом его глаз у меня пылает вся кожа.

Хочется закрыть лицо ладонями, не позволяя смотреть на меня так зло и внимательно. Кажется, что он пытается прочитать все мои мысли.

— Выпила? — спрашивает он.

Не сразу понимаю о чем речь, но затем прослеживаю взором куда направлен его взгляд и вижу свою пустую кружку.

— Да-а-а, — говорю неуверенно, понимая, что больше мне никто не позволит оттягивать время.

— Отлично! — поднимается на ноги Молотов. — Тогда пошли, — выжидательно смотрит на меня, и хочется раствориться в пространстве.

Оглядываюсь на мужчин, что делают вид, будто заняты чем-то очень важным. Все они старательно не смотрят в нашу сторону.

Шумно вдыхаю и встаю с кресла.

Рэм удовлетворенно кивает, когда я без сопротивления следую к выходу. Открывает для меня дверь и практически сталкивается с тем самым Пахомом, который хотел меня…

— Какого хера прохлаждаешься? — рычит на него Рэм. — Тебе за это платят?

Вряд ли бывший друг отца в курсе поползновений своего подчиненного, но реакция у Молотова на этого мерзкого типа совсем иная, чем на остальных бойцов, с которыми я распивала чаи.

— Обход территории, босс, — забегали мерзкие глазенки этого ублюдка.

Рэм плотнее сжимает челюсти и ничего не сказав, кивает мне на выход.

Я перешагиваю порог, ощущая враждебность Пахома. Меня передергивает от его близости и я инстинктивно стараюсь держаться ближе к Рэму.

Да.

Похоже, что пора играть по его правилам. И для начала, мне нужно каким-то образом выстроить диалог.

— Что теперь? — спрашиваю, направляясь к дому.

— Ужинать будем, — говорит спокойно, словно и не было никакой необдуманной вспышки.

— Вот так спокойно, будто и не было ничего?

— А что было?

— Ты отдал меня своей охране… А если бы они? — теперь, когда опасность осталась позади, меня накрывает паникой. Все ведь могло закончится иначе. И Рэм мог вернуться слишком поздно.

Грудь сдавливает и я чувствую, как меня накрывает паникой.

— Они бы не стали. Я бы не рискнул, если бы сомневался в них.

Голос Рэма звучит откуда-то издалека. Я начинаю чаще дышать, конечности немеют, а сердце пропускает удары.

— Луна? Луна, что с тобой?

Мне нужна опора, иначе я могу упасть. Хватаю первое, что попадается, не разбирая. Кажется это его предплечье.

Сильные руки подхватывают меня.

— Вызывай Моржа! Немедленно! — кричит кому-то.

Меня трясет от его шагов. Я цепляюсь за его футболку. Мужской запах касается ноздрей и я делаю глубокий вдох. Пряный, с горечными нотками хвои, сквозь который пробивается будоражащие аромат тела самого Рэма.

Я жадно дышу, втягивая его запах и звуки наконец-то приобретают свою четкость.

— Луна, держись девочка! Скоро подъедет доктор.

Мне бы сказать ему что все в порядке, и потребовать поставить меня на ноги. Но у него на руках мне так комфортно и тепло, и впервые за все то время, что я провела в его доме, я чувствую, что ему не все равно на меня.

— Если ты правда планируешь на мне жениться… — облизав пересохшие губы, говорю, — то я не хочу встречать с твоими любовницами. Бывшими или настоящими. Особенно с настоящими.

— Учту, — сбавляет шаг и открывает дверь, а затем заносит меня в комнату и осторожно опускает на кровать.

Матрас чуть спружинивает подо мной. Я опускаю голову на подушку и смотрю на него.

— Ты в норме? — хмурится, разглядывая меня.

Кожа покрывается мурашками от его темного взгляда.

— Да, — снова облизываю губы. — Кажется, была паническая атака. Представила, что было бы, если твои люди не оказались бы настолько лояльными.

— Луна… — в его голосе слышится разочарование.

— Рэм, для меня это все слишком, понимаешь? Смерть папы, — к горлу подкатывает ком, а глаза начинают щипать. — Ты, появившийся после четырех лет отсутствия, побег и предстоящая свадьба. Не так я представляла свое будущее.

— Жизнь вносит свои коррективы, — засовывает руки в карманы джинсов. — Не всегда бывает так, как хочется.

— Зачем тебе этот брак? — стараюсь не заплакать. — У тебя ведь есть женщины. Можешь поманить любую и будет у тебя жена.

— Прежде всего, чтобы защитить тебя…

Такой ответ меня огорчает. Я бы хотела выйти замуж по великой любви, но никак не по расчету.

— А еще?

Глава 14

Прикосновение его рта к моему, вызывает шок.

Кажется, я даже не дышу, прислушиваясь к ощущениям. Лицо горит, а сердце бьется о решетку ребер с бешеной скоростью.

Рэм втягивает мою нижнюю губу, осторожно и едва касается ее языком.

От его действия меня прошибает электрический разряд, отдаваясь пульсацией между бедер. Молотов посасывает губу, перемещаясь к верхней. Он осторожно ласкает меня, давая привыкнуть к себе, почувствовать. Он проскальзывает языком между губ, и касается спинки моего языка.

Рот заполняет его вкус, когда Рэм начинает осторожно пробовать меня, словно незнакомое блюдо, которое он никогда не ел.

Кажется, что на пару мгновений все жизненные функции в организме перестают работать. И когда он вылизывает мой рот, сминая губы, начинаю отвечать, целуя его в ответ.

Низ живота прошибает спазмом и у меня идет кругом голова.

Боже! Сколько лет я представляла себе этот поцелуй и вот он! Вот! Еще лучше чем в фантазиях.

Язык шелковистый обвивает мой, и проталкиваясь все глубже. Начинает казаться что это не просто поцелуй, а схватка, в которой Рэм пытается меня проглотить.

Ладонь, лежащая на моем животе, поднимается к груди и сжимает одно полушарие, обхватив двумя пальцами сосок, а вторая рука поглаживает мое бедро.

— М-м-м, — вырывается из меня стон.

Внезапно Рэм отрывается от моих губ и резко выпрямляется, накрывая лицо ладонями, начиная тереть его.

— Что случилось? — смотрю на него и не понимаю в чем дело. — Почему ты остановился?

Рэм не отвечает. Только грудная клетка тяжело вздымается.

Губы горят от его поцелуя, в трусиках мокро. А я сама нахожусь в каком-то мороке.

— Прости, — хрипло говорит он, но не двигается с места.

— За что? Ты собираешься жениться на мне, — внезапно все мои доводы против этого брака начинают казаться глупостью.

В действительности, меня безумно тянет к Рэму. Если эмоции я сумела подавить, то мое тело не согласно ни с одним из них. И если я должна быть под чьей-то защитой, то только его.

Но затем противный голос разума, пробивается сквозь шум мыслей похотливой бесстыдницы.

Я до сих пор не знаю из-за чего Рэм перестал общаться с папой. И самое главное, он может быть причастен к его смерти..

Осознание того, что я чуть не растеклась лужицей перед возможным убийцей отца, прошибает ознобом.

Натягиваю край топика чуть ниже, стараясь спрятать живот и сажусь на кровати, чтобы быть в менее уязвимом положении.

— Не устоял… — поворачивается ко мне и смотрит с какой-то грустью, но больше не пытается приблизиться.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него в упор. Щеки до сих пор пылают, и пульс никак не стабилизируется.

— Что теперь, Рэм? — не понимаю конкретно о чем спрашиваю. И кажется, я сегодня уже задавала ему этот вопрос.

— Скоро ужин, — говорит задумчиво и отворачивается, смотря прямо перед собой.

— Почему ты просто не заставишь меня подписать какие-нибудь бумаги, где сказано, что я отказываюсь от бизнеса в твою пользу? — этот вопрос мучает меня все последние дни. — К чему эта свадьба, если можно не усложнять себе жизнь и просто избавиться от меня?

Рэм ничего не отвечает. Поднимается на ноги и оборачивается ко мне.

— Ужин, через пятнадцать минут. Надеюсь, что ты спустишься сама, — говорит он, блуждая взглядом по моему лицу, а затем отводит его в сторону и не дожидаясь ответа выходит из комнаты.

А я обессиленно падаю обратно на подушку и накрываю лицо ладонями.

Губы горят от поцелуя, а подбородок и кожа саднит из-за его бороды. Надо же, а я даже не чувствовала, что мне было что-то не так.

Снова и снова прокручиваю в голове случившееся, вспыхивая как спичка.

— Хватит! — пытаюсь остановить порочный омут.

До тех пор пока он не ответит на мои вопросы, я не должна поддаваться влечению. И возможно, когда я наконец-то выясню правду, то мне придется забыть о Молтове раз и навсегда.

Достаю список имен, составленный после похорон, смотрю на него, напоминая себе что сейчас имеет значение.

Выяснить имя убийцы отца, я просто обязана до свадьбы. И я уверена, что на помолвке у меня будет прекрасная возможность встретить людей из своего списка. Если за мной ведется охота, то они совершенно точно не упустят подобный шанс. Поэтому я должна подготовиться к чертовой помолвке как следует и больше не совершать промахов.

Убийца поплатится за папу. Кем бы он не был, моя рука не дрогнет.

Друзья! Вчера не успела проду. На этой неделе нагоним.

Глава 15

— Выглядите великолепно, — Мила стоит позади, и восторженно смотрит на меня.

Сегодня приходили стилисты. Парень и женщина.

Никаких бывших любовниц. Это обещание Рэм исполнил.

Больше я это наглую липучку Алису не видела. И очень надеюсь, что Молотов тоже с ней не встречается вне стен своего дома.

Потому что где он пропадает и чем занимается, меня никто не ставит в известность. Но одна мысль о том, что он может быть другой, заставляет меня гореть изнутри и ненавидеть его еще сильнее.

Но я больше и не настаиваю на том, чтобы знать о его передвижениях. Хотя, мне очень нужно вникнуть как можно глубже в его дела, узнать с кем ведет бизнес, и с кем враждует.

Но у меня большие надежды на этот вечер. Поэтому и к образу для помолвки, я подошла со всей ответственностью.

Никакого бунтарства или легкомыслия. Чувственная классика, подчеркивающая достоинства фигуры и акцентирующая мою красоту.

Да, скромности во мне ни грамма. Но надо пользоваться тем, что имеешь. И в моем положении внешние данные сыграют важную роль.

— Думаешь? — придирчиво осматриваю себя с разных сторон.

Красное платье струится по телу, подчеркивая талию, грудь и бедра, а кокетливый разрез по подолу, придает ему пикантности.

— Может все-таки стоило поднять волосы? — оцениваю, струящиеся по плечам красиво уложенные локоны.

— Нет, — твердо заявляет горничная. — Вы выглядите великолепно.

— Можно? — слышу стук.

— Входи!

Дверь приоткрывается и на пороге появляется нос картошкой, он же Семён.

— Пора, — говорит он и я чувствую, как скользит по мне его взгляд.

— Ну как? — оборачиваюсь к нему. — Мне нужна мужская оценка.

Раньше папа всегда заваливал меня комплиментами, и если что не так, говорил не стесняясь. Но так как это случалось крайне редко, то я сначала обижалась на его слова, а потом окидывала себя критическим взглядом и старалась понять, что же не так.

Теперь папы нет. И подсказки о том, как я выгляжу давать некому.

— Ну-у-у, — тянет он и это “ну” настораживает.

— Что “ну”, говори как есть! — теряю терпение.

— На мой вкус тела мало, а так вроде круто, — говорит он продолжая меня осматривать.

— Тела мало? — на миг подвисаю, стараясь переварить услышанное.

— Ну да. Там сисечки побольше чтобы видно было, юбочка покороче.

Перевожу недоуменный взор на Милу, что смотрит на него такими же ошалелыми глазами как и я.

— То есть надо было одеться как шлюхе? — усмехаюсь.

Конечно в обычной жизни я часто носила короткие маечки, топики и шортики. Но судят по тому, что описывает Щербатый, даже для меня подобный наряд, с целью оголения, слишком в качестве вечернего наряда.

— Почему сразу как шлюхе? — краснеет он и отводит взгляд.

— Ясно все с тобой, — машу на него рукой, и подобрав клатч, иду к двери. — Рэм готов?

— Да, ждет внизу, — устало отвечает Семен.

Волнение растекается по венам, и пульс ускоряется, когда я думаю о нем. Мне не нравится собственная реакция на этого мужчину. Я знаю, что он опасен, и возможно он мне не друг.

В своем расследовании я пока не сдвинулась ни на миллиметр.

Поэтому должна сделать все от меня возможное, чтобы получить чуть больше свободы и простора для передвижения.

Всю неделю я с нетерпением ждала этого вечера, чувствуя, что сегодня многое изменится и прояснится. И возможно, мой взгляд на ситуацию изменится. Но прежде всего я должна встретиться лицом к лицу, с участниками игры, в которую меня затащил Молотов.

Останавливаюсь на верхней ступени последнего лестничного пролета и набираю побольше воздуха в легкие, когда в поле зрение попадает Рэм.

Боже! Наверное в костюме я видела его целую вечность назад.

Как ему идет классический стиль. Черный пиджак, что сидит по фигуре, идеально подчеркивает размах его плеч, и узкую талию. Белоснежный воротничок оттеняет смуглую кожу. Волосы аккуратно уложены и борода коротко подстрижена. Он будто сошел со страниц глянца. Чёртов Джеймс Бонд! Не удивительно, что вокруг него вьются женщины.

Рэм смотрит прямо на меня и там, где проходит его взор, кожа вспыхивает.

Медленно я спускаюсь вниз, стараясь ничем не выдать своего волнения. И все то время, что я иду Молотов не отводит от меня взгляда и я не прерываю зрительного контакта.

Подхожу ближе под гулкие удары сердца и останавливаюсь.

— Выглядишь с ног сшибательно! — говорит он низким голосом.

— Спасибо, — губы растягиваются в улыбке.

Мне приятно, что ему нравится то, как я выгляжу.

— Не хватает одной детали, — говорит он и тянется ко внутреннему карману пиджака.

Сердце замирает, пока я слежу за его руками и вижу как он достает бархатную черную коробочку. Пусть это всего лишь формальность, но внутри все трепещет когда он открывает крышку и я вижу кольцо с сияющим камнем.

Глава 16

— Здравствуйте! — подплывает к нам пожилая пара. — Рэм, Луна, поздравляем вас! — смотрят на меня с любопытством. — Луна, наконец-то мы увидели вас воочию. Ваш папа вами очень гордился.

Стараюсь вытащить из архивов памяти имя мужчины. Он точно был на похоронах.

Хромов. Точно. Он особенно долго стоял у гроба с грустным лицом. Меня заинтересовал этот мужчина, потому что если он был так расстроен папиной кончиной, то почему я никогда раньше не встречала его?

— Вы знали моего папу?

— О, да… — у него на лице появляется растерянный вид. — Мы вели общие дела.

— Какие? — да, дядя, со мной просто не будет.

Хромов перевод растерянный взор на Рэма, которого я держу под руку, в надежде на помощь, но мой жених не намерен его спасать.

— Он помогал мне с легализацией бизнеса, — говорит он без особого желания.

— Очень интересно. Я бы с вами пообщалась еще наедине, узнала бы больше о ваших с папой делах, — сразу прикидываю в уме, может ли он меня обманывать и могло ли между ним и папой стоять еще что-то.

— В любое время, — довольно улыбается он и достает из пиджака визитку.

Я мажу взглядом по пластику, стараясь запомнить последние цифры.

— Непременно воспользуюсь, — убираю визитку в клатч.

— Даже не вздумай, — говорит Рэм, как только пара отходит в сторону.

— Что именно? — старательно делаю вид, будто не понимаю о чем он.

— Ты не будешь с ним общаться за моей спиной.

— Ну, если ты знаешь, что я планирую с ним поговорить, то это уже не за спиной. И разве это преступление? Я хочу знать чем именно занимался мой отец… раз за это его убили, — во рту снова пересыхает когда я говорю о папе.

— Мы обсудим это позже, — закрывает он тему, когда к нам подходят следующие гости.

Около получаса мы словно статуи приклеенные к месту, приветствуем новоприбывших, перекидываясь с каждым парой фраз. Практически все они говорят о моем папе и знакомстве с ним.

Для меня все происходящее воспринимается странным и нереальным. Я будто наблюдаю за собой со стороны.

Мы жили в другом городе, даже в другом регионе. И все эти люди так спокойно путешествуют между городами, посещая сначала поминки, а спустя пару дней веселясь на помолвке.

К тому моменту, когда нам удается переместиться к столику, я чувствую себя выжатой как лимон. Кажется, что меня со всех сторон расстреливают любопытные взгляды.

— У меня для тебя сюрприз, — закидывает руку на спинку стула Молотов, касаясь пальцами моих обнаженных лопаток.

От его прикосновения кожа покрывается мурашками.

— Какой? — поворачиваю к нему голову, встречаясь в потемневшим взором.

Он смотрит на меня так, будто это я заигрываю с ним, и возбуждаю, и кажется, если бы не все эти люди, то он давно накинулся на меня.

— Если я скажу, то сюрприза не получится, — приподнимаются уголки его рта, и я залипаю на том, как порочно выглядит его рот и весь он в целом, сразу вспоминая те жаркие поцелуи в моей спальне.

Но затем взор Молотова куда-то перемещается в глубину зала и трезвеет. Он внимательно смотрит на кого-то, словно за надвигающейся опасностью.

Я поворачиваю голову, стараясь проследить за его взглядом и вижу высокого русоволосого мужчину лет тридцати.

Он идет целенаправленно к нашему столику и с ним под руку вышагивает высокая брюнетка.

— Добрый вечер! — лучезарно улыбаясь встречается с Молотовым взглядом, а затем переводит глаза на меня.

— Богданов, — говорит холодно Рэм. — Не припомню твоего имени в списке приглашенных.

— Считай меня представителем всей коалиции.

— Что же Косой тогда не пожаловал?

Не смотря не внешнюю невозмутимость, Рэм напряжен. Даже его пальцы на моем плече, теперь просто лежат, без движения. Будто накрывая меня от опасности.

— Дела. Я смотрю и Барона тоже нет, — демонстративно оглядывается он.

— Семейные проблемы, — отвечает Молотов. — Свадьбу обещал не пропускать.

— Как интересно, — задумчиво чешет подбородок мужчина и при этом смотрит прямо на меня. — Жениться на дочке Панка, и тем самым устранить все проблемы… — хмыкает он.

— Шел бы ты Боря…за стол. Пока охрана тебя не вывела.

— Конечно, конечно. Слышал будет шоу.

— Жаль будет если пропустишь, — отвечает ему Рэм.

— Уже бегу занимать свободные места, — хмыкает этот самый Богданов, от которого у меня почему-то мурашки по коже. — Хорошего вечера, — подмигивает он мне и удаляется в сторону.

— Кто такой? — тихо спрашиваю Рэма.

— Не бери в голову, — как обычно отмахивается он.

А я чувствую на себе чей-то пристальный и враждебный взгляд.

По коже будто что-то ползет. Хочется почесаться и скинуть с себя это, но когда дергаю рукой, то ожидаемо ничего не нахожу.

Глава 17

Органы чувств работают на максимуме. Слух и осязание, правда зрение полностью потеряно. После яркого света, ощущаю себя абсолютно слепой.

— Рэм, — тяну к нему руку и натыкаюсь на что-то локтем.

Я уверена, что это не Молотов, но отчего-то реагирую моментально. Хватаю неизвестного, но он дергается.

—Стой! — говорю в темноту.

— Луна! — слышу голос Рэма, но он доносится откуда-то со стороны.

В зале стоит гул. Включаются фонари на смартфонах, а тот кого я держу, резко дергается. Слышу треск, и чувствую, как у меня в руке остается клок ткани.

— Луна! — ощущаю прикосновение широкой ладони и выдыхаю.

Пару мгновений и снова загорается свет.

Щурюсь, ослепнув от яркой вспышки. И начинает играть музыка, гости успокаиваются, и слышится смех.

— Ты в порядке? — раздается над ухом обеспокоенный голос Рэма.

— Да, — наконец-то появляется четкость фокуса. Я опускаю глаза и вижу в руке клочок бежевой ткани.

— Что это? — Молотов тоже смотрит на мою руку.

— Не знаю, — отвечаю честно.

Подношу клочок к лицу, стараясь ощутить хоть какой-то аромат парфюма, но он ничем не пахнем. Совершенно ничем.

— Секунду, — говорит Рэм и поднимается на ноги.

К нему подходит один из охранников, и они о чем-то переговариваются, после чего амбал в черном уходит и останавливается в стороне, проговорив что-то в наушник. Я вижу как охрана распределяется по залу и напряженно слежу за ними.

Убираю клочок ткани в клатч, и стреляю глазами по сторонам, пытаясь заметить что-то необычное.

Но кажется, все уже забыли об инциденте. Едят, пьют и слушают плоские шутки ведущего.

— А сейчас! — играет барабанная дробь. — Специально для нашей дорогой невесты Луны, подарок от ее жениха! — объявляет он и в это мгновение Рэм снова возвращается на стул рядом со мной.

В зал выкатывают огромную коробку, выше человеческого роста перевязанную красным бантом. Ведущий дергает за край ленточки и коробка раскладывается разные стороны.

Прямо по центру стоит молодой парень, с коротким ежиком, тоннелями в ушах и смокинге, правда рукава рубашки и пиджака закатаны, обнажая практически полностью покрытые разноцветными картинками предплечья.

Кровь выстреливает в голову, пульс учащается и я затыкаю ладонью рот в изумлении, чтобы сдержать крик.

— Не может быть! — говорю я, наблюдая за тем, как он достает из-за спины микрофон и начинает петь. — Не может быть!

Позади него падает атласная лиловая ткань, свисающая с потолка, а за ней находятся другие участники группы и начинают играть.

— Не может быть! — снова вскакиваю на ноги и смотрю на Рэма.

Молотов же не сводит с меня глаз, улыбаясь.

— С помолвкой, принцесса!

На его губах улыбка, а на щеках ямочки и в этом мгновение я снова вижу прежнего Рэма, того самого, которого любила когда-то.

И тот факт, что он пригласил мою любимую группу Вороны, добавляет ему несколько очков.

Я как завороженная смотрю на сцену, по которой скачет мой любимый исполнитель.

Постепенно танцпол заполняется гостями и я тоже иду к сцене. Рэм следует за мной по пятам, не выпуская из поля зрения. Замираю прямо перед своим кумиром и подпевая, танцую вместе с гостями.

Кровь наполнена дофамином, сердце часто и гулко бьется и я даже забываю на какое-то время об опасности, о врагах окружающих меня со всех сторон.

Когда начинает играть медленная баллада, крупные ладони ложатся мне на талию и прижимают спиной к твердому и горячему торсу. Я не пытаюсь вырваться из этих надежных, хоть и лживых объятий.

Руки Рэма передвигаются мне на живот, и я чувствую как мне в ягодицы вдавливается стальная эрекция, которую нисколько не скрываются костюмные брюки.

Кровь приливает к лицу, внизу живота ощущаю жар и сама еще сильнее вжимаюсь в его пах и откидываю голову на мужское плечо.

— Ты безумно красива, — хрипло говорит он мне на ухо и кожа покрывается мурашками, а предатели соски, сжимаются в комочки.

Молотов двигает бедрами в такт моим, усиливая трение эрекции о мои ягодицы. Его губы касаются мочки моего уха, а ладони гладят живот, поднимаясь вверх и останавливаясь под грудью и опускаясь обратно, вызывая жар во всем теле.

Я уже не слышу о чем поет Джей, сосредотачиваясь только на ощущениях.

— Ты не представляешь, как я жду нашу брачную ночь, — скользит губами по моей щеке и опускается к шее.

— Зачем ждать? — оборачиваюсь к нему, прижимаясь к его груди, что даже нежная ткань платья царапает острые соски. — Когда достаточно протянуть руку…

Не буду скрывать, что физически меня влечет к нему сильнее, чем в мои восемнадцать. И если нужно получить его доверие, через постель, то я готова на это.

— Луна… — хрипло говорит он, взяв в свою ладонь мою руку, вторую положив на поясницу. — Не дразни меня.