Другой бог

1

Каждый поворот событий и изменение в твоей повседневности приводят к чему-то новому и важному. Каждая встреча, какой бы случайной она ни была, является необходимой, именно той, в которой ты нуждаешься.

Я жила в древней деревушке, большей частью закрытой от внешнего мира. Жители ее строго следовали всем правилам, установленным сотни лет назад. Всеми основными делами в деревне ведал Совет, состоящий из уважаемых альф: они решали, когда начнется охота, когда и кто женится, кого и как судить и наказать. Альф в Совете было немного, от этого занимаемые ими должности приносили семьям почет и неизменный авторитет. Все альфы деревни были мужчинами.

Омеги в Совет не допускались, просто потому что считались слабыми и себе на уме. Зато им принадлежала вся духовная власть в деревне – храмы, жрицы, богослужения – все это было в их ведении. Немногочисленные женщины-омеги руководили духовной жизнью поселения, принимая на службу наиболее подходящих кандидатов из омег и обычных селян. Альфы считались недостаточно тонко настроенными для общения с божественными силами.

Люди из внешнего мира редко допускались в деревню, большей частью местные торговцы выезжали для встреч на границе, где были созданы специальные пункты обмена и торговли.

Наше селение считалось хранителем древней веры, а наши жрицы – одними из самых могущественных на континенте. Поэтому все здесь так охранялось, блюлось и поддерживалось. В общем, мало кого впускали и мало кого выпускали, чтобы сохранить все то, что хранилось поколениями до нас.

Моя мать – бета, библиотекарь и архивариус при Совете, одна из нескольких женщин, допущенных к Совету так близко, отец – тоже бета и один из охотников, уходящих на несколько месяцев в лес добычей. Я же родилась омегой, омегой себя чувствовала и мечтала выйти замуж за какого-нибудь сильного и привлекательного альфу, создать с ним большую семью, заниматься домом и детьми. Только вот годы шли, все друзья обзавелись семьями, а я все оставалась одна, не понимая, почему столь непривлекательна для противоположного пола.

Я работала в небольшом ресторанчике недалеко от дома, старалась быть приветливой и улыбчивой со всеми посетителями, ведь кто знает, вдруг мой суженный мог войти в наше заведение и влюбиться в меня? Но сколько бы я не ждала, не заглядывала в лица завсегдатаям – ничего не происходило. Никаких влюбленностей и даже интрижек. Моя жизнь превратилась в бесокнечную рутину: дом-работа-дом.

Мама на мои опасения и жалобы отвечала одно – скоро все будет. Я просто позднеспелая, у меня даже еще ни разу не было течки, поэтому альфы и не обращали на меня особого внимания. Потому что они меня почти и не чувствовали. Ведь омега становилась «настоящей омегой» только после первой течки, когда выражались во всю силу все ее признаки. Даже стыдно представить, как мама выясняла все эти подробности для меня, ведь и она, и отец были простыми людьми, без всех этих вторичных признаков. Как у них вообще смогла появиться я – для всей семьи было загадкой, так как в нашем роду не бывало ни омег, ни альф.

В общем, со мной ничего не происходило, и я начинала бояться, что не произойдет. Мне было двадцать три, и на меня не реагировали альфы.

Пару раз я отчаивалась и наносила специальные духи с феромонами перед вечером танцев, но особого эффекта они не давали. Да, я танцевала с каким-нибудь альфой, мы флиртовали, но затем мимо проходила настоящий полноценная омега, и все – я была забыта и заброшена. Чертовски обидно, но приходилось улыбаться и делать вид, что все в порядке. Тех, кто был не в порядке, сжирали пересуды или одиночество, и в их ряды совсем не хотелось.

За спиной надо мной смеялись, называя неполноценной. Иногда хотелось быть совершенно обычной бетой, чтобы не ждать, сама не зная чего. А тут сплошное подвешенное состояние.

Впрочем, со временем все обиды и недовольства собой сгладились и потускнели. Мне стало все равно. Нет жениха, ну и бог с ним. Нет красиво разрисованного будущего – ну и черт с ним.

А затем произошло то, что поменяло мою жизнь. Я посетила храм.

Духовные вопросы очень жестко регламентировались храмами и жрицами. Не допускались ни оскорбления в сторону богослужителей, ни святотатств, ни другая вера. Даже если человек вообще ни во что не верил – он прятал это глубоко в себе, стараясь свести свои духовные практики до минимума и держа язык за зубами. Иначе настигало порицание от остальных и наказание от жриц.

Бог нашей деревни носил имя Нноа и олицетворял благополучие, благоденствие и богатство. Я не вникала во все тонкости, так как святые книги и лекции в храме не вызывали у меня никакого интереса. Бог, превозносивший деньги и роскошь, отталкивал одним своим существованием. Мама, все же будучи верующей, пыталась в одно время мне что-то разъяснить, но бросила через несколько попыток, столкнувшись с моим тотальным непониманием.

За всю свою жизнь я только однажды была в храме, расположенном на дальнем холме и окруженном густым лесом. Снизу из деревни он едва виднелся, и только самые набожные тратили по несколько часов в день, чтобы посетить службу. Построенный из белоснежного камня и украшенный золотом – он вызывал одновременно и восхищение, и неприятие. Маленькое строение в самой деревне было куда скоромнее, там проходили занятия, на которые я пыталась ходить, но после прогуливала, убегая в лес.

Мама приводила меня в храм на холме, чтобы освятить. Мне было десять лет, в этом возрасте всех омежек приводили в храм для первого настоящего соприкосновения с богом. Помню, как жрицы в белых длинных одеяниях, украшенные тяжелым золотом, трогали меня, что-то торжественно говорили, окунали в чан с молочной теплой жидкостью, пахнущей травами и цветами, и пели, шептались, кричали…Мама говорила, что в момент освящения все омеги чувствовали божью силу, божью любовь, так как бог проходил сквозь тебя и одаривал возможностью дарить жизнь, той священной возможностью, которой обладал сам.

Только вот беда какая – я ничего не почувствовала. Если быть честной до конца, то мне и все это действо тогда показалось надутым и неестественным. Жрицы, служки и посетители храма поднимали благоговейно руки, кланялись, кричали, плакали, а я смотрела на них из чана и думала, что они притворяются.

2

Солнце уже высоко стояло над деревьями, покрытыми белыми шапками снега, а я все шла и шла, сама не ведая своей дороги. Если честно, я и не знала, куда могла пойти, куда следовало пойти, да и зачем. Я даже не знала, какова она – жизнь за пределами деревни.

Все, что я пока видела – это снег, тихий лес, голубое слепящее небо и холодное солнце. Где-то запевали птицы, но на глаза не показывались, словно остерегались. И больше ничего. Словно я одна осталась на весь белый свет.

Дорога была единственной и то едва угадывалась по черным каменным столбам, размечающим ее. Отец сунул мне карту охотничьих домиков, где мужчины отдыхали, выходя далеко в лес. Несколько таких было впереди, как раз чтобы хватило сил дойти до ближайшего населенного пункта.

Я даже не догадывалась, что охотники могли спокойно уходить в обычные деревни, все равно никто не мог проверить, где они шатались все месяцы охоты. Теперь выглядело логичным публичное наказание на площади тех мужчин, что приходили с несоразмерно маленькой добычей. Прилюдная порка осаждала тех, кто намеревался потратить время на развлечения. Удивительным был тот факт, что несмотря на такую свободу, все охотники возвращались назад. Словно привязанные невидимой нитью.

Далеко затемно я добралась до первого домика. Он прятался за оврагом в паре часов ходьбы от дороги. Благо, отец научил меня читать карты. Внутри было холодно, пришлось попотеть, чтобы растопить небольшую печь. Яркий огонь игриво осветил небольшую комнатушку со скамьями, большим столом, шкафом и простеньким скарбом. Быстро соорудив себе ужин, я мгновенно уснула, разморенная теплом и усталостью.

Свое странное положение, несправедливость изгнания я успела обдумать в первую половину дня. Дальше мысли просто повторялись, крутясь вокруг Верховной жрицы. Эта омега невзлюбила меня, иначе не устроила бы все это. Даже Игон-самодур после того, как крепко напился и поджог деревенский приход, был всего лишь изгнан к ледяному морю на год. Из деревни на моей памяти не изгоняли вообще никого.

Что же со мной было не так, что весь мой привычный мир всеми силами пытался от меня избавиться?

Утро встретило меня солнечным светом. Зима была ласкова, будто благословляя на дальнейший путь. Убрав за собой и подготовив ветки и поленья для следующих посетителей домика, я продолжила путь.

В лесу смогла найти спрятанные в снегу зимние грибы, разнообразив ужин, состоящий из хлеба и вяленого мяса. В дорожной сумке позвякивали монеты, накопленные за все годы работы, а в одежде я раскладной нож. Сумка была довольно большой и тяжелой, все же пришлось сунуть туда побольше теплой одежды, спички, еду и деньги, однако, для основы будущей жизни было весьма скромно.

Второй вечер в одиночестве я прорыдала в кружку с похлебкой, не понимая, что и как делать. Страх, обида и злость перемешивались в груди тягучей болью. Однако дальше все воспринималось куда легче. Я быстро приноровилась быть одной, и даже некоторое нетерпение взыграло внутри, когда подходила все ближе к новой деревне и новому миру.

Лес был приветлив, расступаясь там, где я шла, словно подсказывая дорогу. Пару раз на глаза попадались звери, но мы мирно расходились каждый своей дорогой. Я чувствовала себя здесь своей.

Спустя несколько дней снег все еще был мне по щиколотку, хрустел и игриво блестел, слепя глаза. Хотелось уже смены общего вида, чего-нибудь другого, кроме голых стволов деревьев. И как будто мои мысли приняли материальную форму – я увидела в дали человека. Сердце подскочило от радости, по ощущениям я не видела людей несколько лет. Я бросилась к человеку, но чем ближе к нему была, тем меньше он становился.

Черноволосый мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Мелкий и худой, совсем голый. Босыми ногами, утопая в снегу, шел и шел впереди, не обращая внимания ни на холод, ни на меня. Он, как зачарованный, плелся в гущу леса, словно моля его спрятать себя.

- Эй!

Он совсем не обращал на меня внимания. Я набрала больше воздуха, чувствуя на языке привкус молодого альфы, и снова крикнула:

- Эй! Мальчик!

Черноволосый парнишка проигнорировал меня, как будто меня и не было вовсе. И только шел, еле переставляя замерзшие ноги. Недолго думая, я бросилась следом, схватила его за ледяную руку и повернула к себе.

- Ты тут один? Где твои родители? Почему ты раздетый?

Передо мной стоял симпатичный мальчик с огромными черными глазами, со спутанными черными волосами, замерзший, побелевший, на его голой груди белел огромный шрам, а изо лба торчали два маленьких белых рога. Непонятное сказочное существо. Замерзшее и потерянное.

- Эй, ты как?

Глаза мальчика заволокло, он смотрел, но не видел меня. Я аккуратно взяла его холодные щеки в свои руки и постаралась как можно мягче их растереть. Хотя бы чуть-чуть согреть этого маленького альфу. Я что-то говорила, даже не понимая собственных слов, главное – помягче и понастойчивей. Постепенно его глаза заблестели, он словно проснулся от какого-то кошмара и наконец рассмотрел меня. Моргнул пару раз, больно схватил меня за ладони, словно не веря в их существование, а после разревелся.

Так мы и стояли посреди заснеженной поляны у самой рощи: ревущий голый мальчик с рогами и обескураженная я.

3

Пока он ревел, я попыталась одеть его в собственную шубу. На мне еще оставался теплый свитер, да и штаны с сапогами. А на нем ничего не было. Я намотала на него свой шарф, стараясь укутать и покрасневшие уши, но парень все хватал меня за руки, словно боясь отпустить их, поэтому сделать это было довольно трудно. На ноги же я надела ему свои запасные носки и ботинки, которые лежали в моем походном рюкзаке. Слава, каким бы то ни было, богам, мне дали сутки на сборы.

Наконец мальчик успокоился, к моей великой радости, а то было тяжело натягивать на него башмаки, пока он поливал меня слезами. Он еще тихо всхлипывал, но послушно дал взять себя за руку и пошел со мной. Я отвела его подальше от чащи, мало ли, что там пряталось. Лес уже не был знакомым и даже пах и звучал иначе.

- Откуда ты такой? Потерялся? Ограбили? – терялась я в догадках, побаиваясь, что грабители могли еще быть тут.

Мальчик отрицательно мотнул головой. Ему было трудновато идти, мои ботинки были ему великоваты, но это было лучше, чем ничего. Я время от времени посматривала на него, поражаясь глубине черных глаз. Никогда еще не видела настолько темный взгляд, как будто заглядываешь в темное беззвездное небо. Постепенно он раскраснелся, начал шмыгать носом и также украдкой посматривать на меня. Смешной.

- Как тебя зовут?

Смолчал.

- У тебя есть имя?

- Мальк не дала мне имени, она сказала, что таким, как я, имена не нужны.

- В смысле, таким, как ты? – не поняла я.

- Чудовищам, - сказал он и виновато понурился.

Почему чудовище? Что за Мальк? Не успела я покинуть дом, как навалилось что-то непонятное!

- Так значит, нет имени? А родители есть?

- Нет.

- Родственники? Братья? Друзья?

- Нет.

- А Мальк кто такая?

- Глава клана, где я жил.

- И что случилось?

- Она сказала, что во мне больше нет нужды.

Что-то односложное и непонятное. Мальчишка не стремился поведать мне все и сразу, а я толком не умела расспрашивать. Задала еще несколько вопросов, ничего не поняла и плюнула на это дело.

- Есть тут рядом люди? До деревни еще минимум день пути…

- Там за холмом стоит дом, где останавливаются путники.

- Замечательно!

Хоть какая-то хорошая новость. Я успела изрядно изголодаться по нормальной еде.

- Слушай, если имени у тебя нет, то я буду звать тебя Слон, пока сам себе имя не придумаешь. Ладно?

- Ладно.

Почему Слон? В детстве я читала сказку, где упоминался огромный сильный зверь из жаркой страны. У него были большие ноги, туловище и голова, а еще острые бивни. Из-за рожек мальчика и назвала его Слон. А вдруг с возрастом они станут большими?

В молчании мы обогнули небольшой холм, и, к моему счастью, увидели трехэтажный деревянный дом, из трубы которого дружелюбно валил дым, а в окнах мелькали человеческие лица.

- Люди! – вскрикнула я и чуть ли не силком потащила за собой мальчика, бросаясь к зданию. Без шубы я успела изрядно подмерзнуть.

Внутри было жарко и шумно. Множество людей всех мастей – альфы, омеги, беты – сидели за расставленными столиками и ели, разговаривали и смеялись. Как это было похоже на мой ресторанчик! Я облегченно выдохнула, люди здесь ничем не отличались от тех, что были в деревне. Зря я боялась внешнего мира. Покрепче сжав руку своего маленького Слона, я подошла к стойке, где улыбчивая омега лет сорока разливала по кружкам пиво.

- Здравствуйте, - сказала я, усаживаясь за стойкой. – Можно два горячих обеда?

- Да, конечно! – улыбнулась мне омега, обдавая запахом весенних цветов.

Мне всегда нравилось ощущать феромоны омег, они такие легкие и искрящиеся, живые. Мой же собственный запах был еще слабым и походил на какую-то лесную траву. Пресный и неприятный.

Альфы же пахли чем-то дурманящим, некоторые же заставляли плясать сердце и постоянно на них пялиться. Вот и сейчас в ресторанчике было несколько альф, которые пахли как-то по-особенному дерзко и дразнящее. Но что мне запахи, я тяжело вздохнула, альфы все равно на меня не обращали внимания.

- Ваши обеды.

Передо мной поставили две тарелки с похлебкой и два стакана с чаем. Я обернулась – Слон скромно стоял подле меня, не смея ни шелохнуться, ни что-либо сказать.

– Садись, чего встал, как вкопанный!

Силком посадив мелкого на стул возле себя, сняла с него свой длинный шерстяной шарф. Через мгновение я поняла, что зря сделала это.

- Что это? Рога?!

Какой-то худенький сморщенный альфа слева от меня вздернулся и повел носом:

- Ты притащила сюда демона?

- Какого демона? – не понимала я, но уже догадывалась, о чем шла речь.

- Выродок рядом с тобой! Демонское отродье! – альфа уже кричал на все заведение, привлекая внимание всех остальных. – Убийца! Чудовище!

Лица окружающих потемнели, посуровели и ожесточились. Я перевела взгляд на мальчика – тот сидел, словно уйдя куда-то вглубь себя, точно так же, как и в лесу.

- Где демон-то? – раз уж я принялась помогать ребенку, то буду помогать до конца.

- Вот, вот! – альфа тыкал в Слона своим мерзким пальцем и орал, что есть мочи.

- Я вижу только ребенка. Где вы тут увидали демона, убийцу и чудовище?

- Покрываешь его? А ты случаем не его мамаша? А? Родила полукровку от демона, а теперь слоняешься везде и нормальным людям жить спокойно не даешь?

Видимо, во внешнем мире существовали какие-то демоны, которых все не любили, а еще полукровки. Интересно же они тут живут.

Только я хотела что-нибудь ответить, как мой маленький сосед словно ощетинился. В его черных глазах заплясали злобные огоньки, и весь вид стал столь пугающим, что мне стало понятно, почему демонов так не любят. От него же так и веяло силой, опасностью и каким-то безумием. А еще мне показалось, что я вижу альфу с очень мощной аурой, правда, видение тут же исчезло.

- Оскалился, сволочь! Что, правду говорю? Мерзкая полукровка, небось убить меня хочешь? А попробуй, тварь! – альфа достал откуда-то из-за пазухи кинжал и принялся им махать перед нашими лицами.

4

Помню, когда ходила с отцом в лес, то видела огромных размеров дерево. Его ветви будто обнимали все вокруг, и оно уходило высоко в небо, теряясь в облаках. Листва на дереве была сочной и зеленой, тяжелой и полной жизни. Я бы не смогла обнять ствол ни тогда, ни сейчас. И казалось мне, что именно в этом гиганте и спрятался бог, тот самый, что охраняет нас, и тот самый, в которого я должна верить.

Вот и сейчас мне приснился сон, где огромное ветвистое дерево сияло золотом и звенело, оберегая меня и моего нового друга – Слона.

Мы уже несколько недель путешествовали по стране, что граничила с моей деревней. Никогда бы не подумала, что мир такой большой. Я впервые увидела город, впервые увидела существ, не похожих на людей – эльфов. Такие высокие и красивые создания, но слишком уж гордые. Хотя, я видела их только издалека, поэтому не мне их судить.

На Слона все реагировали одинаково. Его проклинали, на него часто кидались, как и на меня, а тот ершился, но не нападал в ответ, будто не смел этого сделать без моего на то согласия. Если подумать, то он вообще во многом меня слушал, я стала для него чем-то вроде сестры, родителя и наставника одновременно. Чтобы я ни говорила, он внимательно все слушал и всему верил.

Почему его так не любили? Он был полукровкой-демоном. А с демонами сейчас шла война. Те, проживающие на пустынных восточных землях, решили напасть на ближайшую страну, чтобы подмять ее под себя. Из того, что говорили люди, это нападение выглядело как отчаянный шаг, чтобы выжить. Демонов было немного, суровые условия жизни не благоволили развитию и благополучию. За что они были отрезаны от остального мира в естоких пустынях – оставалось скрытым в годах позабытой истории.

О войсках речи не шло: немногочисленные отряды демонов накидывались на незащищенные деревни, сминали города, безжалостно убивая всех людей, не щадя ни женщин, ни детей. Свидетелей практически не оставалось – после набега на месте поселения оставались сожженные руины. Как им удавалось это провернуть со своим количеством – никто не знал. Но все жили в перманентном страхе, ожидая внезапного нападения.

Разумеется, сын врага считался врагом. А я предательницей. На нас часто нападали в темное время суток, но тот факт, что Слон – демон, играл нам здесь на руку. Его отточенные инстинкты и боевые навыки спасали нам жизнь. Где же он эти навыки приобрел, я спрашивать не смела. Как не спрашивала ни про его прежнюю жизнь, ни про родителей, ни про ту самую идиотку, что выбросила его голым в лес.

Зато я много рассказывала о себе. О своих любимых занятиях, страхах, сомнениях, ошибках и обо всех глупых ситуациях, в которые попадала. Слон слушал и иногда спрашивал, почему я не брошу его. Ведь без него мне было бы легче путешествовать. Что я могла ответить? Потому что чувствовала себя ответственной за его жизнь.

- …вот такая вот ерунда, - закончила я жаловаться на свои неудачи на любовном фронте, когда мы следовали по главной дороге к одному из самых больших городов в стране.

- Если тебе нужен сильный альфа, то я на тебе женюсь, - ответил мне на все мои жалобы черноволосый мальчишка, чем несказанно меня умилил.

- Тебе же тринадцать лет всего, мне ждать, пока ты вырастешь, придется.

- Почти уже четырнадцать. Можешь и подождать. До семнадцати. Там я буду большим и сильным, и смогу тебя защитить.

- Посмотрим, - улыбнулась я, не смея расхохотаться, наблюдая за серьезным лицом паренька. Там была такая уверенность и сосредоточенность, что мне не хотелось его обижать.

Он был мелковат для своего возраста, видимо, тяжелые условия сказались на росте. Его слова были чертовски милыми, но разница в десять лет отрезвляла.

Хотя, если честно, мне нравился его запах. Пока еще слабый, но удивительно приятный: корица и горячий песок. Он наверняка вырастет красивым альфой, сильным и с твердым характером, жаль, что мне тогда будет почти тридцать лет. Но я не прочь сыграть роль придирчивой родительницы, когда он найдет себе невесту.

Что насчет себя, то казалось, я не смогу найти жениха и во внешнем мире. Во-первых, альфы все также мало обращали на меня внимание. А, во-вторых, я была как бы мамой демона, чем вызывала недовольство, а не пламенное чувство влюбленности. Да и кому нынче нужна мама-одиночка с тринадцатилетним ребенком на руках?

Считать Слона своим то ли ребенком, то ли младшим братом я начала уже на второй день знакомства, как-то само собой это у меня вышло, а тот лишь пугливо принимал мою заботу. Это потом он осмелел и начал иногда требовать чуть больше внимания, чуть больше объятий, чуть больше разговоров перед сном. Мне же нравилось наблюдать за парнишкой, как он уверенно шагает по улицам, несмотря на то, что его проклинают, при этом время от времени оглядывается на меня, проверяя, не исчезла ли я. Было приятно осознавать, что, несмотря на свое изгнание, я смогла найти человека, которому была нужна. Поэтому и жизнь в новом мире не была столь страшной, какой казалась в ночь моего прощания с семьей.

Чем дальше на юг мы уходили, тем меньше было снега и больше разливалось тепла. Наверное, и весна здесь начиналась раньше, и цветы цвели ярче. Казалось, что жизнь неплохая штука, мы путешествовали, видели много людей и даже эльфов, хоть на нас нападали, мы могли дать отпор. Тем более не все были отрицательно настроены против меня и Слона, кто-то с пониманием относился к нам, даже помогал. Некоторые принимали нас на временную работу, где мы отрабатывали ночлег и еду.

За два месяца пути я уже свыклась с внешним миром, а Слон немного подрос и даже чуточку обнаглел. Но все ему прощалось, так как он был телохранителем и гарантом нашей безопасности. Даже страшно представить, какими монстрами являлись взрослые демоны, если мальчишка уже играючи укладывал на лопатки взрослых сильных альф.

Каждый день Слон тренировался по несколько часов. Оттачивал движения, учился кидать ножи и прочее. Иногда я наблюдала за ним, мечтая встретить альфу с такими же навыками ведения боя. Разумеется, красивого, богатого и желающего обзавестись огромной семьей. Все мои грезы обычно заканчивались одним и тем же – большой семьей в большом уютном доме. Глупые фантазии, но как было приятно в них погрузиться.

5

Мы уже были не так далеко от города, к которому шли. На пути решили свернуть к деревне, в которой бы переночевали и отдохнули. Однако уже на подходе к ней почувствовали неладное.

- Пахнет чем-то жженым, - повела я носом, прислушиваясь к воздуху.

Мне стало не по себе, Слон же вовсе изменился – весь подобрался, навострился и ощетинился, как зверь, готовый атаковать.

- Что случилось?

Не успела я спросить, как все поняла сам. Из-за холма показалась горящая деревня. Черные клубы дыма зависали над ней, скрывая под собой полуразрушенные здания.

- Что здесь произошло? – увиденное поразило меня, никогда не приходилось видеть столь ужасной и пугающей картины.

- Демоны, - проговорил Слон, устремляясь вперед.

Значит, война уже добралась и до этих мест. Это пугало. По-настоящему пугало. Раньше я не ощущала, что где-то в стране воюют, но сейчас явственно это почувствовала. Вот она – совсем рядом – и готова уничтожить тебя с остальными.

Слон бросился к черным дымящим домам, и я последовала за ним. От увиденного меня тошнило, хотелось плакать, но слезы не шли на глаза – искореженные, искромсанные тела людей лежали на улицах, в домах, висели на почерневших деревьях. Вокруг было тихо, даже ветер будто не смел нарушать покой убитых. Ни одной живой души вокруг, демоны ушли дальше.

- Их было пятеро, - сказал Слон, обойдя всю деревню.

- Откуда ты знаешь?

- Чувствую. Я их чувствую.

Больше ничего выдавить из него я не смогла, видимо, дело все в его демонической крови. Чувствовать такое зло – это как проклятие. Слон смотрел на разрушения, на дым, и глаза его наполнялись невыразимой, несвойственной детям болью. Мне показалось, что он хочет закричать. Я обняла мальчика, чувствуя, как дрогнуло у того сердце.

- Ты не такой, как они. Ты не чудовище.

Я сжимала его, стараясь успокоить, убедить, что я не думаю, что он тоже способен на подобное.

- А если я такой же? Что, если я сделаю нечто настолько же ужасное и…

- Тогда я тебя побью и заставлю голышом танцевать на главной площади столицы. Будешь танцевать, пока не покаешься!

Не знаю, успокоили ли его мои глупые слова или нет, но показалось, что он слегка улыбнулся.

Остаток дня мы не разговаривали. Просто доставали людей, несмотря на некоторое отвращение, и хоронили их недалеко от погоревшей деревни. Через несколько часов сюда прибыл отряд альф. Разодетые в яркую форму, на ухоженных лошадях – мужчины выгляди несуразно на фоне разрушенного селения.

Они окружили нас и, хоть не напали сразу, но достали оружие, направляя в нашу сторону.

— Ваших рук дело? — спросил тот, у которого форма немного отличалась от остальных. Видимо, был их главным.

— Нет, — покачала головой, стараясь успокоить заволновавшееся сердце. Ладони от страха вспотели. Солдаты перед нами были явно сильнее и опаснее тех случайных сорвиголов, что нападали на нас раньше. В этот раз Слон мог и не отбиться. Я схватила мальчика за плечо, давая знать, чтобы он лишний раз не дергался.

— Что тогда тут делает демон?

— Это Слон, он полукровка и мой…подопечный, — на мгновение я запнулась, не зная, как точнее охарактеризовать наши отношения. Не думаю, что он принимал меня как родственницу, а больше в голову ничего и не пришло. — Мы идем с севера. Тут оказались случайно, когда уже все было разрушено.

— Допустим, так и было. Демон случайно оказался на месте разрушения. Почему чумазые такие?

Я мельком взглянула на свою одежду и мальчика – мы действительно были не в лучшем виде, перемазанные землей, сажей и кровью.

— Хоронили погибших, — сказала, как есть. — Не висеть же им на деревьях. Это неправильно. И он не демон. В смысле, он еще ребенок…

Нам явно не верили. Мужчины что-то шепотом обсудили между собой, косясь в нашу сторону. Видимо, все-таки голос разума взял свое, ну не могли омега и мальчик, пусть и полудемон, уничтожить целую деревню.

Теперь военные внимательно выслушали Слона, о его догадках, что преступников было пятеро. После чего трое из них остались помогать нам хоронить погибших, остальные разделились на группы и разъехались в разные стороны.

- Вам двоим придется последовать вместе с нами в столицу. Ваш рассказ выслушают на высшем уровне и решат, что с вами делать.

- В смысле, решат, что делать? Мы что, преступники какие? Мы же уже все вам рассказали!

- Мы, может, и верим вам, но вот руководство вряд ли легко поверит в такую случайность, что полудемон набрел на разрушенную деревню…

- Подросток, почти мальчишка, набрел, вместе с омегой. Надоели со своими полудемонами! – буркнула я, понимая, что вряд ли нам удастся отвертеться.

В уцелевшем сарае нашли телегу, в которую запрягли одного из коней альф. Внутрь сели мы со Слоном, оставшиеся двое мужчин ехали верхом по бокам от телеги. Не знаю, может, мне это показалось, но тот военный, что ехал справа от нас, слишком часто и пристально на меня посматривал. Внутри приятно потянулся какой-то зверь, словно удовлетворенный этим вниманием.