Dualis

I «Ухажер»

Натянув джинсы и простую белую футболку, встаю перед зеркальной дверцей шкафа: в волосах беспорядок, в руке расческа, во рту вкус железа от старых «невидимок», в глазах — не успевший развеяться сон.

Солнце мягко светит через занавеску. За окном порхают птицы, шумит чем свет* пробудившийся город. Пахнет летом… Полнота окружающей жизни кажется издевательством над печалью, что владеет мной уже много дней. «С провалом смириться непросто, но я не должна раскисать, — зачесывая волосы, не в первый раз убеждаю себя. — Попробую снова через год. Это ведь не конец света».

В июне я поступала в университет родного города Сильверфорд**, но не смогла получить стипендию. К сожалению, у моего отца нет возможности выплачивать полную стоимость обучения, так что я осталась не у дел до следующего набора. Ужасно стыдно, но впервые за шесть лет я от души позавидовала Мэгги.

Мэгги — моя одноклассница, лучшая (точнее, единственная) подруга и с недавних пор соседка по квартире. Ее результаты оказались хуже моих, но она тем не менее поступила. Потому что ее родители могут платить за учебу.

Я бросаю взгляд на закутанную в одеяло фигуру. Меня часто дразнили, что я дружу с богатой девочкой из корысти — как же меня это бесило! Однажды я не выдержала и разбила Лизе Эттвуд шнобель за такие слова, что совсем на меня не похоже. Сама Мэг никогда не сомневалась в моей искренности: я ничего у нее не просила, смущалась от дорогих подарков и когда она предлагала забрать что-то «ненужное».

Она до сих пор так делает, хитрюга. Весной у меня порвалась любимая блузка — Мэг купила похожую (но дороже раза в три), походила в ней неделю и отдала мне, якобы она ей не идет. Но я не дура и прекрасно понимаю, что это изначально был подарок для меня.

«Мэг бывает заносчивой и склонна к нарциссизму, но в душе она очень добрая».

Вскоре после выпускного она нашла квартиру в приятном районе недалеко от универа и к огромной моей радости предложила снимать ее вместе: мол, свое жилье лучше, чем комната в общаге, да и с соседкой там может не повезти. Я согласилась не раздумывая! Ведь в противном случае мне пришлось бы остаться с отцом. Сам он не против такого расклада, но я твердо решила слезть с его шеи сразу после выпуска! С тех пор как мать от нас сбежала, он пашет как проклятый, чтобы у меня было все необходимое, — с шестого класса даже устроил меня в частную школу, за которую отдавал большую часть зарплаты. Я бесконечно ему благодарна! И хочу, чтобы он пожил наконец для себя. Может, он даже съедется с женщиной, женится во второй раз? Такой скромный, трудолюбивый и самоотверженный человек заслуживает право на личное счастье!

Я заканчиваю наводить марафет, собираю рюкзак и шагаю к двери.

— Агнес?

Оборачиваюсь. Мэг лежит, опершись на локоть, и протирает глаз. Кучерявые волосы торчат во все стороны, на правой щеке — узор от подушечных складок.

— Доброе утро. Прости, не хотела будить.

Она сонно щурится на экран телефона.

— …Ты куда? Сегодня же суббота.

— Забыла? Я на шестидневке.

Демонстративно стонет в подушку.

— Боже, Агнес… Ты всерьез собираешься торчать в этой кафешке весь следующий год?

Вздыхаю.

— Хватит меня отговаривать… Не хочу я быть у тебя на иждивении! Хочу сама платить свою долю за квартиру.

Мэг надувает губки, обретая сходство с обиженным ребенком.

— Но работать официанткой… тебе это так не подходит! — Она вдруг садится, воодушевленная какой-то идеей. — Давай лучше я буду платить тебе за уборку?

Я еле удерживаюсь от того, чтобы прыснуть.

— То есть работать официанткой мне не к лицу, а быть твой личной домработницей — в самый раз? Шиш! Убираемся по очереди. Теперь прости, мне надо бежать.

Она падает обратно на подушку.

— Ладно, до вечера. Хорошего дня!

***

Мне повезло найти работу в пешей доступности от дома, в уютном кафе под названием «Заводь» — работаю на полставки уже две недели и справляюсь вполне достойно. Сама удивляюсь, что до сих пор ничего не разбила и не перепутала. Не то чтоб я была такой неловкой, но от волнения случается всякое.

Утром посетителей мало, сейчас зал вовсе пустой, и мне доверили смотреть за ним в одиночку. Переминаясь с ноги на ногу, я жду возле стойки с меню, а как слышу дверной колокольчик — выпрямляюсь и «надеваю» улыбку.

— Доброе утро!

В кафе заходит рыжеволосый парень в рокерском прикиде, на приветствие не реагирует (впрочем, тому виной наушники). Вид у него до того угрюмый, что, кажется, меня обдает холодом, когда он проходит мимо. Парень садится у окна, упирает локти в стол и сплетает длинные пальцы. «Надеюсь, не из хамов», — невольно думаю я. У меня уже был один сложный клиент, настроение после общения с такими портится на целый день. Наверное, я принимаю все слишком близко к сердцу.

Я беру со стойки меню и подхожу к столику.

— Доброе утро! Сразу сделаете заказ?

— Лунго, — сухо отвечает рыжий.

— Хорошо. Оставить вам меню?

Он качает головой и отворачивается к окну. Я ввожу заказ в кипер***, через десять минут получаю напиток и отношу неприветливому гостю.

— Пожалуйста.

Он не удостаивает меня даже кивком, только отбрасывает волосы с плеча за спину. «Мда, на большие чаевые тут рассчитывать не стоит». Я желаю ему хорошо отдохнуть и возвращаюсь на свой пост. В течение часа принимаю еще один заказ. Угрюмый рокер, на которого я нет-нет да посматриваю, печатает все это время в ноутбуке.

Снова звякает колокольчик. Я отвлекаюсь от изучения маникюра, который мне сделала Мэг, и поднимаю голову. Приветствие застывает у меня на зубах. В зал вошли два парня, одного из которых я, к сожалению, хорошо знаю.

«Колин…»

Модная стрижка, загорелая кожа, кроссовки, которые стоят как мой смартфон, на предплечье — недавно зажившая татуировка в виде готовой к броску кобры. «Небось, папочка подарил на завершение школы», — думаю я, борясь с паникой.

II «Вечеринка»

Когда мы с Мэг выходим из такси, мой желудок болезненно скручивается. Перед нами расстилается идеальная лужайка, за которой, в свете прожекторов, высится особняк в стиле хай-тек — минималистичное здание, наполовину состоящее из панорамных окон. На всю округу раздается танцевальная музыка.

Пока что гости собираются во дворе, и их намного больше, чем я ожидала увидеть. Мэг ведет себя непринужденно — ее не напугать такими сборищами! — я же стараюсь не выдать волнения и держусь ближе к ней, словно ребенок, который боится потерять в толпе мамку.

— Гарри! — Она бросается навстречу красивому парню, одетому в белое, и повисает у него на шее. Он смеется, стискивая ее в объятиях:

— Здорово, Кудряшка! Тыщу лет не виделись. Классно выглядишь!

— Ты тоже! В качалку ходишь? Заметно! С праздником тебя! — Она вручает ему аккуратно запакованный подарок. Мы решили, что он будет от нас обеих, хотя я даже не спросила, что внутри.

— Спасибо, милая!

Они обмениваются легкими поцелуями. Мэг отступает и указывает на меня.

— Знакомься, это Агнес, я тебе о ней говорила!

— Здравствуй, Гарри... С днем рождения!

Мы мягко пожимаем руки.

— Очень рад! Слышал о тебе много хорошего.

«Ты тоже вроде ничего», — думаю я, но ответить не успеваю: к имениннику подлетает темнокожая девушка в блестящем синем платье.

— …Гарри! Вот ты где. Я тебя потеряла.

— Не хочешь теряться — не отходи далеко! — Он игриво привлекает ее к себе и чмокает в губы. Краем глаза я вижу, как у Мэг вытягивается лицо. — Девчонки, знакомьтесь — Наоми! А это — моя неподражаемая кузина Мэгги и ее лучшая подруга Агнес.

— Очень рада! — улыбается Наоми.

Мэг не отвечает и досадливо косится на Гарри:

— Не знала, что у тебя есть девушка...

Ох, она даже не пытается скрыть разочарование! Зачем она ставит меня в такое положение?! Но то ли Гарри не заметил перемены ее настроения, то ли тактично сделал вид, что не заметил.

— Мы вместе учимся с первого курса, но встречаться начали буквально на днях. — Пара многозначительно переглядывается. — Если позволите, мы вас оставим — надо встречать других гостей. Веселитесь на здоровье, красавицы!

Наоми и Гарри удаляются. Мэг сверлит их спины недовольным взглядом.

— На днях они начали встречаться, ты посмотри! Не могли подождать немного, что ли?!

Я невольно смеюсь такой наглости. В отличие от Мэг, я не чувствую себя разочарованной, потому что изначально не ставила на успех ее затеи. Как бы мне ни хотелось завести наконец отношения, я привыкла думать, что «мой» человек сам появится в моей жизни в нужное время и вовсе не обязательно вешаться на каждого симпатичного парня, чтобы его найти.

Оглядывая толпу в пух и прах разодетой молодежи, огромный дом и дорогие машины, припаркованные в ряд, я не могу отделаться от мысли, что лучше бы провела этот вечер в одиночестве. Тем временем Мэг — храни бог ее непосредственность! — успевает забыть о своем огорчении, берет меня за руку и, что-то щебеча, увлекает к группе людей, танцующих вокруг музыкальной колонки. Я не противлюсь, понимая, что стоять в стороне, всем видом демонстрируя нежелание здесь находиться, будет по-детски и попросту невежливо. Раз уж я здесь, постараюсь получить удовольствие…

Мы соединяемся с толпой, начинаем двигаться заодно с нею. В первые минуты я очень робею — беспокоюсь о том, как выгляжу со стороны и что обо мне подумают все эти незнакомцы, — но постепенно расслабляюсь, позволяя телу действовать самому. «Никто вроде не смотрит, — сама себе улыбаюсь я. — Никому нет дела до других людей — они веселятся, забыв обо всем! Вот и мне надо так же…»

Музыка вливается в кровь, подобно адреналину, ее пульс отзывается в костях и внутренних органах. Я закрываю глаза и отдаюсь непривычной чувственности, что зреет во мне под могучие басы. Словно барабаны шаманов, танцевальные ритмы раскачивают меня, вводят в полусознательное состояние, которым правят инстинкты, — довольно приятно, не могу не признать.

Вдруг кто-то пристраивается ко мне со спины, кладет руки мне на талию и начинает вести в танце. Меня бросает в жар. Эмоция, похожая на брезгливость, вздувается в диафрагме, но лишь на секунду, задавленная общим возбуждением, — я закусываю губу, странно взволнованная анонимностью партнера, но продолжаю танцевать, хоть и не так вызывающе, как раньше.

Незнакомец склоняется к моему уху, щекочет дыханием — я вся покрываюсь гусиной кожей. Но когда он подает голос...

— А ты отлично двигаешься.

...мое сердце пропускает удар, а щеки вспыхивают. Я выскальзываю из его рук и резко оборачиваюсь.

— К-Колин!..

Весь в черном. Взгляд-вспышка. Улыбка-оскал.

— Привет, Агнес. Потрясно выглядишь!

Хочу воскликнуть «что ты здесь делаешь?», но осекаюсь. Глупый вопрос: Гарри учился в нашей школе, и он явно общительный парень, судя по количеству гостей.

Колин склоняет голову набок и вдевает большие пальцы в шлевки джинсов.

— Разве не удивительно, что судьба сводит нас раз за разом? — Я закипаю под отнюдь не скромным взглядом. — Потанцуем еще?

— Мечтай! Чтоб ты опять мне подножку поставил?

От этих слов он хмурится и выглядит непривычно смущенным.

— Слушай… Прости за ту выходку. Я психанул. Знаю, что поступил как мудак, и рад, что ничего плохого не случилось. — Он подходит на шаг и берет мою руку. Татуировка-кобра готова клюнуть меня в предплечье. — Пойми наконец, ты реально мне нравишься! Я не хочу принимать отказ, и меня клинит, когда ты меня игноришь!

Я закатываю глаза, высвобождаюсь и иду прочь. Не желаю с ним объясняться! «Клинит его, как же! — ворчу про себя. — Ведет себя как избалованный ребенок, которому не купили игрушку». Он зовет меня, но, к счастью, не преследует. Теперь весь вечер его избегать…

Мэг пропала из поля зрения. Наверное, встретила кого-то из знакомых. Стараюсь ее не винить, но все же чувствую себя брошенной. Не зная, чем теперь заняться, я прохожу вдоль фуршетного столика и выбираю цветастый коктейль. Немного помявшись, встаю под стеной дома — в стороне ото всех. Очевидно, это было неизбежно. Люди вокруг собираются кучками, громко болтают, смеются, кокетничают; кто-то налегает на халявный алкоголь, кто-то извивается под музыку, как я до того. Со стороны смотреть неприятно.

III «Спаситель»

Пробранная паникой, я пытаюсь спихнуть Колина, но он перехватывает мои руки и вдавливает в покрывало. От него разит алкоголем.

— С-с ума сошел?! Слезь с меня счас же!

Само собой, он не слушается. Наклоняется с плотоядной улыбкой и пытается поймать мои губы — я мотаю головой из стороны в сторону. Он не сильно огорчается, спускается ниже, к шее — проводит по ней языком и присасывается к чувствительной коже. Мое сердце бешено колотится! Я набираю в грудь побольше воздуха:

— НА ПОМ!..

С искаженным лицом Колин накрывает мой рот ладонью и с силой вжимает меня в одеяло. На глазах наворачиваются слезы. Пыхтя от гнева и возбуждения, второй рукой он задирает на мне платье. Я пытаюсь отбиваться, но проку от этого никакого, ведь мы в разных весовых категориях.

Вдруг...

Кто-то громко стучит в дверь и, не получив ответа, несколько раз дергает ручку. В отличие от меня, Колин не забыл запереться. Он замирает, повернув лицо к двери. Я чувствую, как напряглись его мышцы. Пытаюсь подать знак, но он держит слишком крепко. В кино жертва обычно кусает агрессора за руку, но это совсем не так просто, как выглядит! Из-за сильного давления кажется, что двигая челюстями я прокушу себе губу… К счастью, неизвестный не отступает. Раздается несколько глухих ударов, потом три более звучных, и дверь с треском отлетает к стене! Колину приходится сесть и развернуться. Он давит коленом мне на грудь, чтобы не дать подняться.

В проеме возникает рослый силуэт, но слезы мешают рассмотреть его. Несколько секунд в комнате звенит тишина. Ситуация выглядит совершенно недвусмысленно — вторженец не задает ненужных вопросов, Колин не смеет требовать, чтобы тот убрался, я же от шока не могу выдавить ни слова, только всхлипываю. Напряжение достигает предела и высвобождается в одно мгновение: неизвестный бросается на Колина, а тот вспрыгивает ему навстречу. Слышу рваную ругань и звуки борьбы.

Пользуясь возможностью, я скатываюсь с покрывала на пол, поправляю юбку и обтираю слезы. Выглядываю из-за кровати, как боец из траншеи, чуть что готовая кинуться к выходу, и вижу, как, красиво размахнувшись, неизвестный отправляет Колина в нокаут. «Это… все?» — Потрясенная случившимся, я реагирую заторможенно — не знаю, испытывать облегчение, удивляться или еще что.

— Ты в порядке?

Вздрогнув, я поднимаю глаза на своего избавителя. Старомодная рубашка, расшитый жилет и длинные рыжие волосы. «Да быть не может…» — растерянно думаю я и вдруг понимаю, что он задал вопрос.

— Да… Все нормально… Спасибо огромное!

Я с трудом поднимаюсь и кошусь на недвижное тело обидчика — тот лежит враскорячку, рот приоткрыт, из носа вытекает струйка крови. Меня одолевает непривычная мстительность. «Так тебе и надо!» — злорадствую про себя, борясь с соблазном от души пнуть его в брюхо.

Музыкант внимательно наблюдает за мной.

— Он заслужил. — В мягком голосе звучат нотки одобрения.

— Вне сомнений, — глухо отвечаю я и прикладываю ладони к горячим щекам. — Мне надо уйти. Не могу здесь оставаться…

Он кивает, пропуская меня вперед. Я выхожу в коридор, делаю несколько шагов и наваливаюсь на стену. Ноги как резиновые… Парень тянется поддержать меня, но замирает — кажется, усомнившись, что мне сейчас нужны прикосновения.

— Можешь на меня опереться, — сочувственно предлагает он.

Я хочу улыбнуться, но выходит криво.

— Не нужно. Я щас… минуту…

Пользуясь тем, что мы вышли на свет, я разглядываю его лицо. Серые глаза, высокий «умный» лоб, тонкие губы, прямой нос, две серьги в правом ухе, одна в левом. «И голос тот же… — Парень вопросительно поднимает брови. — Ой, я же открыто на него пялюсь!»

Чтобы замять неловкую паузу, спрашиваю:

— У меня глаза не растеклись?

Он присматривается.

— Почти незаметно.

Спасибо элитной косметике Мэг! Если б я красилась из своей косметички, вся моська была бы в подтеках.

— Повезло, что я был рядом. — Парень хмурится и бросает взгляд в проем комнаты. — Не волнуйся, я дам показания — только скажи, когда и в каком участке.

«Показания? — теряюсь я. — Я, что, должна обратиться в полицию? Должна, наверное. Так будет правильно, верно? Но затевать тяжбу с семьей Колина… Я разве этого хочу? Разве в этом есть смысл? Если б он сделал то, что хотел, тогда конечно, а так…»

Я тяжело вздыхаю.

— Понимаю, нет ничего более американского, чем желание судиться, но не думаю, что оно того стоит. Он же пьяный был, как свинота.

— Это отягчающее обстоятельство, — настаивает музыкант.

— Да, но… — Я нервно пожимаю губами. — Слушай… Пошел он! По морде схлопотал и будет с него, ладно?

— Как скажешь. — Он улыбается и делает крошечный шаг вперед. — В любом случае нельзя, чтобы постыдный инцидент омрачил сердце прекрасной девушки.

Все время, что мы разговариваем, он держит правую руку за спиной. Поза настолько вписывается в сценический образ, что я не придаю ей значения и лишь теперь понимаю, чем она обусловлена: элегантным жестом музыкант протягивает мне забытую в комнате розу.

— Могу я навязать тебе свое общество до конца праздника?

Сердце екает в груди. Польщенная, я во второй раз принимаю цветок и тут же виновато опускаю глаза:

— Неловко отказывать, но… больше всего на свете я хочу домой.

— Понимаю. Желание более чем естественное. Ты на машине? — Качаю головой. — Тогда я вызову такси. — Он достает телефон из кармана брюк и открывает приложение.

«Так он узнает мой адрес. А впрочем, что с того? И такси в это время дороже в два раза…» — Ругнув себя за меркантильность, я принимаю из его рук гаджет и ввожу адрес в графу «куда».

— Ого! — тянет он, взглянув на дисплей. — Мы с тобой практически соседи. Я живу в стекляшках по другую сторону парка. — Наклонившись, он показывает тонким пальцем место на карте. Меня обволакивает ненавязчивый и свежий парфюм.

— Действительно «ого»…

«Заводь» находится в двух минутах от того района — неудивительно, что музыкант захаживает туда за утренним кофе. Мы переглядываемся, наверняка думая об одном и том же. И пусть мне не хочется вспоминать Колина, на ум приходит его фраза: «Разве не удивительно, что судьба сводит нас раз за разом?»