Дудук к Свадьбе

1. Никогда больше

После кульминации Гурген заметил, как дыхание Кати стало сбивчивым, коротким...

Будто ей не хватало воздуха!

Он также уловил стук её сердца, гулким эхом отзывающийся в его собственной груди.

Его ритм был таким громким и живым, что он замер, явственно ощущая, насколько хрупким и настоящим было их...

ЭТО МГНОВЕНИЕ!

Катя вдруг крепче сжала его плечи и вцепилась пальцами в него так, как если бы искала опору, чтобы не потеряться в вихре захлёстывающих её эмоций.

Её этот жест выглядел настолько отчаянным, что у него защемило сердце.

Она боится…

Но чего???

Меня?

Того, что мы можем разрушить то, что только начали выстраивать?

Или того, что всё это окажется...

ИЛЛЮЗИЕЙ?

Её тело, горячее и напряжённое, казалось, цеплялось за него всеми своими клеточками, впитывая его тепло, уверенность и силу...

Она была такой хрупкой и беззащитной в его руках, несмотря на то, что её прикосновения были полны силы... Силы доверия, которым она, вопреки всем своим внутренним барьерам, решила наделить его.

Да, именно его и никого другого!

Теперь он обязан сберечь её это доверие!!!

— Гурген... — прошептала она так, что её голос проник в его душу и оставил трещины в внешней броне.

То было не просто обращение, а... её единственный способ сказать: Не оставляй меня! Докажи, что я могу тебе верить!

— Ты… не уйдёшь? — её шёпот пронзил его, оставив что-то тяжёлое в груди.

Он замер, глядя в её глаза, в которых смешались страх и надежда.

Катя была сильной женщиной, но прямо сейчас Гурген видел перед собой ту, что впервые открылась...

ЕМУ! ПОЛНОСТЬЮ!

Уйти???

Как он может?

Её жизнь теперь вплетена в его!

Она — его дом, а он — её фундамент!!!

Гурген вдруг почувствовал не груз ответственности, а нечто гораздо большее: желание её защищать, беречь её каждую улыбку и её каждый вдох.

Он наклонился ближе и нежно коснулся губами её лба, при этом крепче обвив её плечи.

В его долгом и проникающим в душу взгляде она наконец прочла то, чего раньше так сильно боялась, и отчего убегала полжизни: абсолютное принятие, нескончаемое желание и…

НЕЖНОСТЬ.

— Нет, Катенька. Я с тобой, — твёрдым, как камень, басом произнёс он и добавил — На всю жизнь!

Его слова прозвучали как клятва, данная не только ей, но и ему самому.

Они укутали её в мягкое, обволакивающее облако.

В момент признания Гурген вдруг осознал, что никогда больше не сможет отпустить её...

САМ!

В тишине их откровения вдруг зазвенел мелодией дудука его телефон, разрывая пространство, наполненное теплом и близостью.

Гурген вздрогнул, нахмурившись потянулся к устройству рукой, ещё мгновение назад мягко гладившей Катю по волосам.

На экране мигало имя, которое он никак не мог проигнорировать.

— Это отец… — вставая с кровати, глухо произнёс он.

Его лицо вмиг стало сосредоточенным, а движения — резкими.

Натягивая футболку и буквально впрыгивая в штаны, он бросил Кате через плечо:

— Я быстро, Катя Джан!

Она кивнула, ощутив, как лёгкий холодок тревоги скользнул по её коже.

— Барев, хайрик. Инчпесек? (Привет, папа. Как вы?)

— Барев, ворес. (Привет, сынок.) — голос его отца был невероятно низким, хриплым и…

ГРОМКИМ!

Катя затаила дыхание, смотря, как исчезает за дверью её Гурген.

Из коридора до неё доносился его приглушённый бас, сперва спокойный, потом всё более отрывистый и...

НАПРЯЖЁННЫЙ!

Паузы между его словами становились длиннее, а интонации — глубже…

…почти угрожающими?

Не понимая слов на армянском, Катя чувствовала, как нарастает с его каждым словом и её напряжение...

Она встала и начала медленно одеваться, предчувствуя, что идиллия оставшегося дня вот-вот будет разрушена.

2. Подумай о себе и не только

Гурген вошёл в Катин кабинет.

Закрыв за собой дверь, он крепко прижал телефон к уху, стараясь держать голос ровным, хотя внутри него всё уже кипело, как вода в чайнике.

— Папа, ты можешь не ходить вокруг да около? Что случилось?

Хриплый голос Армяна вконец сорвался, словно его задушили собственные мысли:

— У нас беда...

Гурген напрягся.

Его плечи мгновенно поднялись — он приготовился принять невидимый удар.

— Какая? — коротко спросил он, стараясь не дать голосу дрогнуть.

— Гаяне… — голос отца дрожал — У неё было предынфарктное состояние… Еле откачали! Она совсем слабая, ворес. Больше года татик не видела своих внучек. Сказала, что хочет увидеть их… перед смертью… Ты можешь себе это представить?

Гургену будто воткнули холодный нож в грудь.

Перед смертью???

Его тёща Гаяне…

НЕТ!!!

Он сжал челюсти и кулаки.

Мать его покойной Марине очень редко болела и никогда не слыла ипохондриком.

Поэтому он воспринял новость о её состоянии серьёзно.

— Она не хочет больше бороться за жизнь, ворес. Говорит, что жить больше ей не для кого. А я смотрю на неё и вижу: это правда. Её взгляд... Она сломалась! Сколько ещё она сможет продержаться?

— Сегодня же возьму билеты, — отрезал Гурген, пытаясь не дать себе утонуть в эмоциях — Через три дня у девочек будут каникулы. Мы прилетим!

— Прилететь — это хорошо, но татик Гаяне нужно больше, чем ваш короткий визит, — строго продолжил Армян — Ей нужны внучки! Твоя мать и я думаем, что они единственные, кто держит её в этой жизни. И только они помогут ей воспрять духом!

Внутри Гургена всё сжалось:

— Папа, ты о чём?

— Девочки должны остаться здесь. За шесть лет с ними ты так и не смог построить карьеру. В следующем году тебе стукнет сорок пять, ворес! Ты ещё можешь наладить свою личную жизнь и снова жениться, но для этого тебе нужно время. А нашим внучкам здесь будет гораздо лучше! Татик Гаяне государство выдало новую просторную квартиру в районе, где находятся лучшие школы, кружки и секции Еревана! А в наш ФК Анаит будет возить дальняя племянница Гаяне, проживающая вместе с ней в этой квартире. Её зовут Лусине. Она помогает татик во всём. Девочкам нужна женская рука, ты сам это знаешь. Они растут… Кто научит их тому, что может передать только женщина? Кстати, Лусине — старая дева.

— Папа, я не понял, ты предлагаешь мне жениться на ней?

— Нет, но, если ты захочешь… Думаю, она будет не против!

— У меня уже есть жен…щина, — едва не проговорился Гурген и тут же сглотнул сухость в горле.

— Армянка? — спросил его отец и, не дождавшись ответа, обрубил тему — Тогда не рассказывай, мы не хотим ничего знать!

— Папа, это моя жизнь, мои дочери, мы — одна семья! — сквозь стиснутые зубы проговорил Гурген.

— Моя, мои… мы! — передразнил его Армян и резко повысил голос — Мы ВСЕ одна семья, ТВОЯ семья, слышишь?! Ты хочешь лишить своих дочерей их единственной родной бабушки?

Его слова ударили прямо в цель — Гурген знал, что у Гаяне, несмотря на расстояние, всегда была особая связь с девочками.

Но оставить их в Ереване???

Голос Армяна смягчился на октаву:

— Гурген, ты же знаешь, что моя Ануш так же любит их, как и своих родных внуков, но у неё нет столько времени, как есть у Гаяне! У нас сыроварня…

— Знаю, папа, — спокойно перебил его сын — Как там, кстати, ваши коровы?

— На удалении.

— ???

Армян вдруг раскашлялся и, судя по звуку, зажёг сигарету.

— Хайрик, ты имел в виду на удалёнке, то есть на пастбище, да?

— Ну да, — устало выдохнул тот, глубоко затянувшись, добавил — Где им ещё быть? Короче, Гаяне не простит себе, если уйдёт, так и не увидев, как подрастают её внучки… Ты знаешь, что она до сих пор не может простить тебя за то, что ты увёз с собой Марине в Москву. В итоге, она потеряла и дочь, и внучек…

Внутри Гургена всё вмиг будто взорвалось.

Какое право он имеет говорить ему это?

Разве он, Гурген, не пытался сделать всё, чтобы обеспечить своей семье лучшую жизнь?

О, если бы тогда он сам приехал за Марине, она бы не села в то такси и не…

Чувство вины в энный раз вспыхнуло в его груди и разлетелось по всем клеткам, как искры пожара в Калифорнии, грозя вскрыть старые раны...

— Папа, — хрипло начал он, борясь с флэшбэками и с собственными демонами — Мы просто прилетим. А что будет дальше, решим на месте.

— Гурген, подумай не только о себе, а о том, что будет правильно для девочек, — бросил Армян на прощание — Ты ведь желаешь им наилучшего, не так ли? Привези их хотя бы на год или два, пока сам не встанешь на ноги КАПИТАЛЬНО! Девочки должны знать свои корни! Так будет разумно для всех, а ты, в конце концов, сможешь сосредоточиться на своей жизни!

3. Не мужская порода

Гурген с трудом сдержал гнев и раздражение, решив не ругаться с отцом прямо сейчас по телефону.

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, — почти машинально ответил он, чтобы заполнить внезапно открывшуюся, зияющую пустоту внутри — Мы прилетим… Послезавтра… Когда у них наступят каникулы.

— Отлично, ворес! — радостно воскликнул Армян — Вах-вах-вах, порадуешь стариков! Пойду-ка, расскажу Лусине, пусть приготовит вам комнаты! Подумай: женская рука и корни…

Гурген быстро с ним попрощался.

Его мысли заметались, как загнанные звери:

Ереван?

Женская рука?

Но ведь Катя и он здесь в Москве уже…

СЕМЬЯ!

Они только начали чувствовать друг друга и строить что-то новое…

НАСТОЯЩЕЕ!

Как он может просто взять и… разрушить их…

МГНОВЕНИЕ?

— Папа-папа! — услышал он звонкий, как колокольчик, голос Анаит, вмиг выдернувший его из замкнутого круговорота мыслей — Смотри, кто с нами пришёл!

В ту же секунду Гурген взял себя в руки, расправил плечи и вышел из кабинета.

В холле его встретила сияющая Анаит.

Она подбежала к нему, держа в руках белый пушистый комочек, и радостно прокричала на весь дом:

— ЭТО РЭЙ!!!

Гурген остановился как вкопанный, нахмурил брови, наморщил лоб и и расширил на дочь глаза:

— Где ты его взяла?

— Пап-пап, пожалуйста, можно мы его оставим?! — вмешалась подошедшая Мариам и сложила ладони в молитве — Посмотри, какой он хорошенький!

Пушистик с умной мордочкой и любопытными чёрными глазками тявкнул пару раз, видимо, почувствовав, что его судьба висит на волоске.

— Это кто к нам пришёл? — раздался мягкий голос Кати, привлекший внимание всех присутствующих.

Хозяйка дома незаметно спустилась, вошла в холл и приблизилась к девочкам.

Присев на корточки перед виляющим хвостиком щенком, она неожиданно ласково заговорила с ним:

— Какой пупсик! Ты чей такой сладкий, а… чей…?

Людмила Захаровна хотела вставить что-то, как её перебил высокий широкоплечий молодой человек, стоявший за её спиной:

— Жизель родила, а этого ещё не успели пристроить.

Катя подняла взгляд на незнакомца.

Её слегка смутило тр, что раньше она не видела его у Красновых.

— Владислав, — представился светловолосый парень и протянул ей руку — Друг Олега, — улыбаясь объяснил он и скользнул каким-то оценивающим взглядом по почти модельной фигуре Кати, задержавшись на ней чуть дольше, чем следовало — Решил сопроводить его первый визит к соседям.

Гурген вдруг почувствовал необъяснимое раздражение.

Кто он такой, чтобы смотреть на его женщину…

ТАК?

— Это бишон-фризе, — бросил Владислав, казалось, не замечая прожигающего насквозь взгляда Гургена.

— Я знаю, что это за порода, — сухо ответила Катя, поднявшись с пола и отряхивая колени.

Щенок снова тявкнул.

— Мама Катя! — воскликнула Анаит и сложила ладошки а мольбе — Пожалуйста, можно мы его оставим у тебя? — метнула взгляд на отца — Папочка, ну пожалуйста! Пусть он останется с нами! Он такой хорошенький!

Гурген на секунды прикрыл глаза, осознавая, что остаток его дня явно только усложняется.

— Мама Катя, ПОЖАЛУЙСТА!!! — неожиданно для всех воскликнула Мариам и поспешно добавила — Я сделаю всё, что вы захотите: хорошо учиться в школе, пораньше утром вставать, идти с ним гулять…

Катя и Гурген опешили — молча переглянулись взглядами.

— Вообще-то, я хотел себе его забрать, — вмешался Владислав и снова бросил взгляд на Катю — Но если ему будет лучше у вас… готов его вам уступить!

— Владислав, — внезапно резко произнёс Гурген, шагнув вперёд и заслонив собой Катю — Спасибо за предложение, но мы сейчас вряд ли его возьмём!

— ПА-ПА!!! — в один голос закричали девочки, после чего Мариам продолжила — Папочка, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ты самый лучший папа на свете!

— Я не против, — улыбнулась ему Катя и обняла его за шею — Они вырастают небольшими и живут относительно недолго…

Гурген мысленно содрогнулся, уже предчувствуя, кто в их семье будет убирать за ним, кормить-поить, купать и выгуливать кроху.

— Катя, дети, это вообще не мужская порода, — попытался он выкрутиться — С такими гуляют, в основном, старушки!

— Не, ну, почему же, — опять встрял Владислав — С ними можно путешествовать, летать, брать с собой в офис…

— Ладно, — с тяжёлым сердцем вздохнул Гурген и строго добавил — Но только с января, а пока… — в глубине души он надеялся на их скорое возвращение из Еревана — Пусть он ещё подрастёт с мамкой!