Дура. Нелюбовный роман

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ "Несчастная нехорошая девочка" Глава 1

Что назначено судьбою — обязательно случится:
То ли самое прекрасное в окошко постучится,
То ли самое напрасное в объятья упадет.

Булат Окуджава

Время действия - март 201...года

...Он стоит передо мной - злой, красивый, опасный. По моей спине ползут струйки пота, но я держу себя в руках и делаю шаг ему навстречу...

Вы серьезно? Хочется спросить авторку подобного “шедевра”- ВЫ ВООБЩЕ СЕРЬЕЗНО?

Вы реально стояли перед опасным и обозленным мужиком, при этом не желая развернуться на сто восемьдесят градусов и драпануть от него во все лопатки?

Или это я - исключение? А остальные особи женского пола только и мечтают, когда перед ними окажется “красивый, злой и опасный”, чтобы истечь потом (читай - похотью)?

Вывод тут однозначен - никогда эти авторки реально не сталкивались с “опасными и злыми” (вопрос красоты исключительно субъективен).

Но в настоящий момент ОН действительно передо мной. И явно разгонялся не только спиртным, о чем говорят неестественно сузившиеся зрачки его тошнотворно голубых глаз.

Голубоглазый брюнет. Ухоженная борода (то, что борода попросту маскирует его безвольный подбородок, я поняла не сразу, но достаточно быстро). Фигура накаченная, пожалуй, сверх меры, но если он бросит посещать спортзал и заниматься на тренажерах, то превратится попросту в груду жира. Собственно, к этому все и идет.

Красавец, ага...

Какого черта я вообще с ним связалась? Сложный вопрос. Вопрос, на который вразумительно не ответишь.

Он же такой мачо. Какие татуировки... просто произведения искусства. Какие волосатые длинные руки (и чрезмерно волосатая грудь), какая мужественная рожа... А какой у него байк... за который он, кстати, кредит еще не выплатил.

Нет, я не делаю шага ему навстречу, я не самоубийца. Поджилки у меня трясутся и мечтаю я лишь об одном- быстрее агрессора добежать до входной двери (попутно схватив с вешалки в прихожей свой беличий полушубок и не забыть о сапожках) и вылететь в подъезд.

Ночью. Точнее - во втором часу ночи.

Иначе... не хочу думать о том, что может произойти, если останусь.

* * *

Небольшой экскурс в прошлое.

Зовут меня Валерия (просто Лера). Натуральной блондинкой назвать меня сложно, но еще сложнее назвать шатенкой (уж не говорю о брюнетках).

Впрочем, в настоящий момент я именно блондинка (не без помощи краски “золотистый блонд”). И, кажется, мозги у меня тоже типичной блондинки, иначе не связалась бы с “красивым и злым” ни за какие коврижки.

Впрочем, вопрос “коврижек” тут и не возникал. Мой предыдущий мужчина обеспечил меня и коврижками, и плюшками, и прочей всякой всячиной на годы вперед.

Мой Иван Иваныч, как он представился при первом знакомстве (и как я продолжаю его мысленно называть).

Познакомились мы чисто случайно в баре, куда я с подругой периодически заглядывала (врать не буду - с целью подснять обеспеченного мужичка). Проституцией (в грубом, вульгарном смысле) мы не занимались (во всяком случае, нам с Олькой так хотелось думать), скорее, мы просто развлекались на досуге (не желая думать, во что такие “эскапады” могут вылиться). Баловались слабоалкогольными коктейлями. Для раскованности. “Расслабона”, пользуясь терминологией “красивого и злого”.

Опять же вопрос - как мы докатились до жизни такой?

Ну, во-первых, какой именно “такой”? Нам хотелось красивой жизни, и мы ее получали. Дозированно, но и на том спасибо.

Иным и близко подобного не обламывалось.

Но мы с Олюшкой не “иные”. Мы с ней красотки и подружки “не разлей вода” едва ли не с первого класса. Нас даже девственности лишил один и тот же парень... впрочем, о таком не только говорить не принято, но и вспоминать не хочется. Две юные дурочки захотели на собственной шкуре испытать, что значит “секс по-взрослому”. Позднее, обмениваясь впечатлениями под бутылку “Амаретто” из барных запасов Ольгиного отца, пришли к выводу - овчинка выделки не стоила.

Разве что почувствовали себя взрослыми (на фоне сохранивших невинность дурочек).

Тут читатель вправе сделать вывод, что мы с Олькой обычные легкомысленные шалавы, но такой вывод будет большой ошибкой. В школе мы находились в числе если не круглых отличниц, то однозначно твердых хорошисток и были “на хорошем счету”. И в вузы поступили одновременно, я на филологический, Ольга решила стать психологом (как я ее поддразнивала - “психолухом”).

А дальше дела у меня пошли по кривой. На втором курсе меня отчислили за неуспеваемость. Впрочем, к тому моменту я уже отлично осознала, что совсем не горю желанием изучать всю эту лексическую мутоту и разбирать по косточкам писанину прославленных графоманов. Да и видеть себя в перспективе в качестве “училки”, честно говоря, не хотелось.

Ольга, в свою очередь, успела “сходить замуж” - ненадолго, примерно на год. Брак был заключен “по залету”, но ребенка выносить молодая жена не смогла, после чего молодые убедились, что совершенно не сходятся характерами и благополучно разбежались (особо делить было нечего, проживали на съемной квартире и ипотеку оформить не успели).

В общем, мы с подружкой находились в свободном поиске, когда в моей жизни возник Иван Иванович Иванов. И об этом следует рассказать подробно.

* * *

- Что пьем, девочки? - у него очень приятный баритон (такой называют “бархатным”) и привлекательная внешность. Тем не менее, мы с Ольгой смотрим на подсевшего к нам мужчину с недоумением - он же натуральный старик, лет пятьдесят, не меньше (позже я убедилась, что больше, причем СИЛЬНО больше). Одет с иголочки и со вкусом, густая шевелюра “с проседью” (стрижка определенно салонная), фигура подтянутая, даже сухопарая. А зубы, которые он обнажил в приветливой улыбке, выглядят настолько ровными и ЗДОРОВЫМИ, что сразу становится ясно - над такой ослепительной улыбкой наверняка в поте лица поработал дантист европейского уровня.