Душа Зверя

Пролог

Торопливо шагаю по извилистому коридору чужого особняка. Мне бы остановиться, неспешно осмотреться, ведь когда еще я смогу погулять по теневой стороне знакового здания для нашего города. Экскурсии, которые изредка позволяет устраивать владелец этого великолепия, никогда не демонстрируют жилую зону. А у меня как раз сейчас эксклюзивная возможность.

И когда-то раньше я бы отдала за нее все. Наверное, я иногда завидовала, своему другу, Пете, что он хоть каждый день может прикасаться к такой жизни.

Но сейчас я бегу. Из-за другого символа нашего города, из-за оборотней, коих здесь очень много. И сейчас они пришли по мою душу.

Сердце стучит, как заполошное, а в голове бьется лишь одна мысль: «Мне не сбежать, я пропала. Меня продадут прямо здесь, или еще хуже, возьмут по очереди».

– Ааа! – с силой хлещу себя по щекам.

Я не должна ударяться в панику! Стоит мне потерять самообладание, и все, я пропала.

Полгода с переменным успехом я скрывала свою сущность, проявившуюся лишь в двадцать один год, когда все уже спокойны и безмятежны. Этот вечер должен был стать последним, должен был помочь мне наконец обрести свободу! Петр обещал, чуть ли не клялся, что вывезет меня заграницу с большим запасом блокиратора запаха. Говорил, что выкрадет дорогостоящее средство из сейфа отца, мне нужно было лишь прийти на этот вечер вместе с ним, помочь отвлечь внимание.

И я помогла, отвлекла. И даже средство мы нашли. Да только совершенно противоположного действия. Жидкость, которой обрызгал меня друг, вместо блокировки моего естественного аромата увеличила его шлейф в несколько раз.

Впереди слышатся торопливые шаги, и я, испуганная, юркаю в ближайшую дверь. Затаиваюсь за ней, едва дыша. Одна надежда на то, что меня ищут обычные люди. Они едва меня почуют.

– Чисто, ее здесь нет, – произносит мужской голос, – широко распахивая дверь, за которой я прячусь. – Дальше разделимся, она не могла далеко убежать.

Когда они уходят, мое тело словно заново оживает, я впускаю в легкие кислород, зажимая рот ладонью, чтобы не издавать звуков. Но рано расслабляться.

Выглядываю в коридор и, на ходу разуваясь, бегу в ту сторону, откуда пришли мужчины. Они сюда вернутся не сразу, у меня появился шанс.

Поворот, еще один поворот, я теряюсь в них, голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Из–за бега и паники я едва дышу. Но вот впереди заветная дверь, тот самый черный ход из особняка моего персонального ужаса. Дергаю ручку и несколько секунд щурюсь от слишком яркого света после полутемного коридора.

Но еще до того, как я могу детально рассмотреть окружающее пространство, шестым чувством понимаю, что попала совсем не туда, куда так стремилась.

– Вы только посмотрите, ее ищут по всему особняку, а она сама пришла к нам! – раздается громкий мужской голос.

«Оборотень!» – кричит мое подсознание, и я торопливо пячусь назад.

– Стой, красавица, – меня останавливают сильные руки другого незнакомца. Он ненавязчиво прикрывает вожделенную дверь и подталкивает меня вперед к центру комнаты. – Набегалась уже.

«Этот человек, – на панике все мои органы чувств обостряются, – как и второй рядом с ним».

Поворачиваю голову и осматриваю остальных присутствующих в помещении, в котором я оказалась. Здесь стоит запах дорогого табака и виски. Вдоль одной из стен тянется книжный шкаф, по всему периметру расставлены мягкие кресла с широкими подлокотниками и столиками рядом, а в противоположном углу стоит бильярдный стол.

Эдакая комната для мужской компании. Вот только пятеро, что сидят в своих креслах и глазами пожирают меня, не обычные мужчины. Это оборотни.

– Твой аромат непередаваем, – тянет один из них тоном утонченного аристократа, – он как произведение искусства. Настоящее преступление, что ты хотела его заблокировать!

– Девушка просто молода и неопытна, – говорит тот, который бросил комментарий, когда я ввалилась к ним. Он встает со своего кресла и подходит ко мне. – Ну–ну, не бойся, – оборотень двумя пальцами подцепляет мой локон и прижимает его к своему носу, жадно втягивая воздух, – от страха ты пахнешь еще сильнее. Если бы не эти стены, тебя бы почуяла половина города.

После его слов меня начинает бить мелкая дрожь.

– Отойди от нее, Дирк! – возмущается третий оборотень. – Мы еще не договорились, как будем делить ее!

«Делить! – мой разум вычленяет лишь это слово. – Все сейчас будет ровно так, как я и думала».

По моей щеке скатывается одинокая слеза, а я корю свой организм за то, что даже в обморок вовремя не могу грохнуться.

– Верно, не договорились, – от дальней стены отходит шестой оборотень, которого в панике я сразу не увидела.

Смаргиваю пелену из глаз.

– Ах! – восклицаю, узнав мужчину.

Он за долю секунды оказывается рядом со мной, не заморачиваясь на том, чтобы двигаться, как человек. А я искренне считала его человеком в наши прошлые встречи.

– Ведь мы вовсе не будем договариваться, – произносит он, грубо отталкивая оборотня, нюхавшего мои волосы. – Девушка моя. Я заявляю на нее права!

1

За полгода до

– Прекрасные ромашки для прекрасной Амели на день рождение! – мой друг Петя протягивает мне букет полевых цветов.

– Не паясничай, – забираю подарок и с наслаждением вдыхаю его. – Они чудесны, спасибо.

– Не знала, что сыновья олигархов бедно живут, – тянет моя подруга Жанна, – даже я для родной Амели на розочки наскребла. Двадцать один год бывает раз в жизни!

– Любой год бывает один раз в жизни, – спокойно отвечаю Жанне и продолжаю наслаждаться цветами, – а ромашки я люблю, и Петя об этом знает. Спасибо еще раз, – целую друга в щеку.

– Ну, все, – Жанна в раздражении закатывает глаза, – заканчивайте, голубки. Лучше идем тусоваться. Я с вами заплесневею.

– Конечно, идем, Жанночка, все для тебя, котик, – весело подмигиваю подруге.

После того, как ее сестра повстречала оборотня и стала его парой, Жанна превратилась в язвительную и меланхоличную особу. Но мы с Петей все равно любим ее, как подругу, выросшую вместе с нами. И за ее сестру мы переживали тоже вместе.

– Жанночка, это ведь не разовая интрижка, они, как две половинки одного целого, – убеждала я подругу несколько месяцев назад, – он всегда будет ее на руках носить.

– А также контролировать все сферы ее жизни, включая общение со мной. Ты бы хотела так жить? Когда даже для похода к родственникам пришлось бы отпрашиваться? – возражала Жанна.

– Из родственников у меня только вы с Петей. Кровных нет. Но я тоже очень переживаю за твою сестру, она ведь совсем молоденькая, ей только–только исполнилось восемнадцать.

– Прости, я не хотела, – извинилась подруга.

– Ничего, мне хватает экстравагантного имени от кровной родни, – усмехнулась я тогда. – А ты с Катей можешь видеться, когда захочешь. Подумаешь, всего каких–то несколько сотен километров. За один день можно обернуться туда и обратно.

– Твоя правда. В одном облегчение, она оказалась парой одному конкретному оборотню, а не носительницей уникального гена, делающего ее совместимой со многими.

Слегка качаю головой, прогоняя воспоминания прошлого разговора. На знаю, с чего я вообще о нем вспомнила. Еще в тот раз мне показалась странным версия о существовании подобного гена. Я давно относилась к рассказам о нем, как к сказке.

Если бы такой был, оборотни бы гонялись за ним, как за уникальным алмазом. А у нас в городе обстановка более–менее спокойная. Уже несколько веков двуликие не воровали девиц, блокираторы запаха, продаются шарлатанами для нервных мамаш. Наш город давно стал больше человеческим, чем двуликим. Даже туристов приезжает меньше поглазеть да попытаться найти себе пару среди оборотней. Скоро совсем потеряем изюминку и станем, как сотни других городов страны.

У меня нервной мамаши нет, блокираторы я никогда не покупала, да и ген, по словам Жанны, проявляется не позже восемнадцати, так что я могу спать спокойно.

Втроем с друзьями заходим в недавно открывшийся ночной клуб под названием «Клыки и когти». Да, тематика как раз со сверхъестественными созданиями. Но по факту это место отдыха простых людей. Нравится нашему брату пощекотать нервы, не можем с собой справиться. Не трогают нас, так мы будем дразнить сами.

– Что будем пить? – спрашиваю друзей, стоит нам занять столик в углу. – Ой, они и в меню вставили названия сплошь на одну тематику: «Полная Луна», «Запах оборотня», «Осиновый кол», – читаю названия напитков, – из привычного только «Кровавая Мэри».

– А давай всего по одному попробуем! – машет рукой Жанна. – Гулять, так гулять.

– В кои–то–веки я с ней согласен, – кивает Петя. – Зря, что ли, отец выслал мне золотую карту, я очень мало потратил на свой день рождение, нужно на твой добавить.

– Я в состоянии угостить своих друзей! – тут же возмущаюсь.

– Я тоже, но, если ты, Петенька, на мой день рождения будешь столь же щедр, я перестану тебе язвить в этот день и искренне поблагодарю за букет ромашек или любой другой безвкусный веник, – говорит Жанна.

– Ни секунды не сомневался в тебе, Жанночка, – качает головой друг.

Нам приносят коктейль за коктейлем, постепенно градус нашего настроения повышается вместе с градусом в крови. Даже Жанна перестает убиваться по сестре и решает–таки поехать к ней в гости.

– Ты только сейчас не звони ей, ладно? – уговариваю подругу. – Завтра. Все завтра.

– Угу, – пьяно кивает Жанна, – пойду отдохну. Ноги уже не держат столько танцевать.

Петя там же, за столом. Я еще держусь. Я всегда лучше них реагирую на алкоголь, и сейчас я чувствую себя лишь слегка захмелевшей. Достаточно для того, чтобы танцевать чуть более раскрепощенно, чем в трезвом состоянии, но не достаточно, чтобы потерять голову и липнуть к противоположному полу.

Жаль, что противоположный пол считает иначе.

– Девушка, вы дивно пахнете, – сзади меня вдруг появляется внушительных размеров мужчина, – никогда раньше не встречал такую, как вы.

«Оборотень? – мелькает в голове догадка. – Слишком желтые глаза для обычного человека».

2

Я лягаюсь, пытаюсь прокусить мощную ладонь, но по факту я даже не могу разжать свою челюсть. Толпа вокруг не смотрит на нас, как будто не видит, или, что более вероятно, предпочитает не видеть. Никто не свяжется со сверхъестественным существом ради незнакомой девчонки. Да большая часть из них успокоит себя тем, что я наверняка сама во всем виновата. Или я старая подружка этого оборотня, некрасиво бросившая его. Или же я слишком призывно двигалась на танцполе, привлекая мужские взгляды. Вариантов, как успокоить свою совесть, много – выбирай любой.

Как будто оборотней возможно некрасиво бросить! Они сами кого хочешь бросят! И в ночном клубе логично танцевать! Я еще очень скромная и, на мне относительно закрытая одежда!

Но тем не менее вопреки логике никто на нас даже не смотрит. Конец танцпола, как и мой конец, близок, с этого угла Петя с Жанной нас не увидят.

Сердце бьется, как бешенное, но я все равно продолжаю сопротивляться.

– О, да ты с характером, отлично. Щенки, значит, будут, с огоньком, – скалится мой похититель.

«Щенки? Он сумасшедший? При чем тут щенки. Едва ли он тащит меня выбирать с ним питомца», – проносится быстрая мысль, а сверхъестественный урод уже вытаскивает меня на улицу. Охранники лишь лениво мажут взглядом по нашей парочке, убив во мне надежду на спасение и веру в людей.

За последнее почему–то обиднее, хоть это и нелогично. Но теперь понятно, почему люди при численном превосходстве побаиваются малочисленных оборотней. Чтобы одолеть хотя бы одного, нужно объединиться. А людям своя шкура дороже. Пока происходящее их не касается, они не участвуют ни в чем.

– Ааа, сучка, – вскрикивает мой похититель, – ответишь за это!

Равнодушие охраны ночного клуба придало мне сил, и я–таки смогла прокусить ладонь урода, и заодно вырваться из его лап. Но я сразу делаю ошибку, замешкавшись на секунду, не сумев решить, куда безопаснее бежать: к друзьям в клуб или прочь по улице и пытаться поймать машину.

– Стоять, – он хватает меня за волосы и грубым рывком притягивает к себе.

– Пусти, я не хочу, – на глазах выступают слезы от боли. Из ночного клуба выходит мужчина, и я что есть мочи кричу в надежде, что этому окажется не все равно. – Пожалуйста, помогите!

– Заткнись, – оборотень снова закрывает мне рот ладонью, но поздно, новый незнакомец оборачивается, с секунду оценивает обстановку, а потом решительно направляется к нам.

– Девушка не хочет идти, отпусти ее, – произносит он слишком спокойно для человека.

Этот хоть и тоже немаленький, но точно человек. Его глаза приятного зеленого цвета, на лице короткая борода, и он старше громилы, меня держащего. Хотя по оборотням никогда наверняка не определить их возраст.

– Шел бы ты, а то ведь я убью ненароком. Эта крошка моя, пока не надоест. То, что я ее встретил, настоящий подарок судьбы! Человеческие девки с геном давно не проявлялись, а я свою пару погубил, но выход нашелся, – отчего–то откровенничает оборотень.

«Он погубил свою пару? Что он за чудовище?! – бьется мысль в моей голове и лишь потом к ней прибавляется гораздо более важная. – Он сказал «ген»? Какой ген? Ведь не тот самый, про который мне рассказывали?!».

– Прости, но нет. Выход не нашелся, – так же спокойно, я бы даже сказала флегматично, произносит незнакомец–человек, а потом резко ударяет оборотня в челюсть, да так, что тот выпускает меня из рук и с ошалелым видом делает несколько шагов назад. – Рекомендую отойти, – добавляет мужчина уже мне.

Я слушаюсь, отбегаю от них, но не могу так просто сбежать в клуб за друзьями. А если бородатого сейчас убьют? А он всего лишь вступился за меня.

И вместо побега я трясущимися руками выуживаю смартфон из заднего кармана джинсов и судорожно пытаюсь его разблокировать, чтобы вызвать скорую помощь и полицию.

– А этого я бы не делал, – Из моих рук вырывают телефон. Испуганно отпрыгиваю назад, ожидая увидеть оборотня перед собой. – Я сам разберусь с его тушей, официальные структуры не нужны, поверь.

– Вы выжили?! – восклицаю удивленная. – Я безумно рада! – говорю совершенно искренне. – Но как? – бросаю взгляд в сторону, а оборотень как будто не дышит. – Ничего себе, вы самый крутой человек на моей памяти. Вы прямо как супергерой.

– Человек? – впервые удивляется мужчина. – Что ж, пусть будет так, пусть будет супергерой. Где твои друзья? Вам надо уходить отсюда.

– Там, – машу рукой в сторону входа в ночной клуб и хочу добавить, что сейчас схожу за ними, но встречаюсь взглядом с моим спасителем и больше не в силах ничего сделать, время как будто замирает, сковывая меня в своем плену…

3

Глаза мужчины оказываются не просто приятного зеленого цвета, они словно два манящих омута, лишь взглянув в которые, не замечаешь, как начинаешь стремительно тонуть. Они завораживают, завлекают, и ты уже под водой, но только рад этому, и по–прежнему жаждешь добраться до дна, пусть и с риском потери последнего оставшегося в легких воздуха.

Я чувствую, как уголки моих губ приподнимаются в улыбке, а рука тянется дотронуться до щеки незнакомца. В данный момент мне кажется жизненно необходимым дотронуться до него, чтобы убедиться в его реальности, и чтобы потом прижаться к нему всем телом, а потом отдать и душу.

– Стой тут, я быстро, – Незнакомец разрывает зрительный контакт, и мое наваждение проходит.

Он исчезает в темноте ночного клуба, а я остаюсь одна в ореоле света от уличного фонаря.

– Ааа, – тру лицо ладонями, – и что это было? Любовь с первого взгляда? Не так я ее себе представляла. Или все дело в том, что он меня спас, разобравшись с оборотнем?

Воспоминание о сверхъестественном существе окончательно возвращает меня с небес на землю. С опаской кошусь на неподвижную тушу, до того места, где он лежит, почти не доходит свет, но подходить и проверять, как там оборотень, я не буду, мне страшно.

«А вдруг он сейчас очнется и подбежит ко мне? – пячусь ко входу в клуб. – Нет, там могут быть его друзья, которые видели, как этот урод тащил меня через весь танцпол. Нельзя возвращаться».

Остужаю свой пыл и приказываю себе оставаться на месте и ждать спасителя с Петей и Жанной. Он справится, обязательно. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Да что случилось, кто–нибудь объяснит мне? – доносится раздраженный голос Жанны, и я наконец–то выдыхаю с облегчением.

– Друзья, – кидаюсь к ним обоим на шею, – как я рада вас видеть. И какие же вы теплые! Оказывается, я продрогла и не заметила.

– Амели? Этот человек не обманул нас? К тебе кто–то приставал? – голос Жанны сквозит беспокойством при взгляде на мой потрепанный вид.

– Совершенно верно. Он настоящий герой. Я никогда не смогу ему оплатить тем же.

– Не стоит так говорить, Амели, – в разговор влезает незнакомец. – Хм, довольно необычное имя, Амели.

– Какое есть. Ладно, простите, ребятки, но я бы предпочла оказаться как можно дальше отсюда. Пойдемте? – пожимаю плечами и тяну своих друзей в сторону. – Еще раз большое вам спасибо, дальше мы сами.

– Нет, – коротко произносит мужчина и останавливает меня за руку прямо как урод, пытавшийся меня похитить. Удивительно, но прикосновение спасшего меня незнакомца не нервирует, а скорее приятно волнует. – Вам нельзя самим. Я вас довезу. Ты теперь в опасности, я расскажу о ней по дороге. Этот оборотень был первым, но не последним. Носительницы гена не встречались несколько десятилетий, все начали думать, что люди убили в себе эту мутацию сомнительными блокираторами и прочими сильными лекарствами. За тобой откроют охоту.

– Что? – восклицают одновременно Жанна с Петей, их глаза при этом смешно округляются, делая похожими друг на друга. – Так поэтому к тебе пристали? Нам всем кранты.

Смотрю в неверии на друзей и на незнакомца. Если бы не реальный оборотень, лежащий чуть поодаль, я бы решила, что они подговорили этого человека разыграть меня.

– Ребят, вы говорили, ген проявляется в восемнадцать, а мне двадцать один. Это бред.

– К сожалению, нет, – отвечает незнакомец и подталкивает нас в сторону большого черного внедорожника. – Вперед. Хотела меня отблагодарить за спасение – садись в машину. Чтобы мои труды не прошли зря.

4

Мне приходится подчиниться, еще и друзья хватают с двух сторон под руки, как будто я сбегу. Я знаю, я должна быть благодарна этому странному мужчине, и я действительно благодарна ему.

За спасение.

Но безропотно слушаться даже спасителя я не обязана. Как и верить в мистику, которую они мне все рассказывают. Да единственный раз, когда я видела оборотня, это был жених Кати!

Всего несколько месяцев назад. Что–то в этом году пошло не так, раз я снова встречаюсь с представителем столь ужасающего вида. Куда–то я свернула не туда, хотя наш город всегда славился тем, что здесь полно оборотней, но меня миновали встречи с ними. Или я их попросту не замечала, как и они меня. Очень продуктивное сотрудничество было, надо сказать.

Но не внезапно проснувшийся ген! Это уже ни в какие ворота не лезет.

Я совершенно обычная девушка с очень необычным именем.

«А еще и с прочерком вместо родителей, но тем не менее с наследством от них», – ехидно напоминает мне внутренний голос.

Внутри меня все холодеет. Гены должны передаваться по наследству, это работает у всех существ. И рядом со мной не было заботливой матери, забивающей запах блокиратором на всякий случай.

«Да нет, так недолго додуматься до того, что я пропавшая дочь какой–нибудь иностранной принцессы, от того и имя необычное для этих мест. Наследство мое не такое большое, чтобы быть голубых кровей», – проговариваю аргумент про себя.

Как бы там ни было, а спор самой с собой ни к чему не приводит. Зато приводит незнакомец. Вернее, подъезжает, аккурат, к моему дому.

Удивляюсь его осведомленности, но потом успокаиваю себя тем, что, должно быть, я пропустила момент, когда Петя с Жанной объясняли, как до меня доехать.

– Так, детки, – он оборачивается и внимательным взглядом обводит нашу троицу, – вот лекарства для вашей подружки. На первое время хватит, а потом советую самим найти подходящего поставщика, – он дает две коробки Пете и Жанне. – Она не поверила в происходящее, придется вам самим следить за ней.

– Мы справимся. Я не позволю этим зверям забрать у меня еще и подругу, – отвечает Жанночка со злостью в голосе.

От ее хмеля не осталось и следа, адреналин – мощный отрезвитель.

Удивительно, но мой спаситель едва заметно дергается на последней фразе Жанны. Считает, нужно выражаться корректнее?

– Катя повстречала пару, это другое. Ее никто не хотел насиловать в первый день знакомства, – вставляю свои пять копеек.

Почему–то мне кажется важным подчеркнуть, что младшую сестру Жанны никто силком не увозил. Она сама приняла решение.

– А тебя не только захотят изнасиловать, но и оставят себе, пока не родишь, – произносит незнакомец жестко. – Глотай капсулу и брызгай средство на запястья сейчас, в моей машине. Принесешь свой запах домой, и, считай, лишилась дома.

Жанна сует мне продолговатую таблетку, а Петр уже готовится распылить таинственную жидкость мне на запястья.

– Ребят, – перевожу недоумевающий взгляд с одного на вторую, – вы в своем уме? Вы предлагаете мне глотать непонятно что от типа, который даже не представился! Я не понимаю, сегодня магнитные бури? Луна не в том Козероге? Или Ретроградный Меркурий? Почему мой день рождения заканчивается так ненормально!

– Жизнь вообще далека от нормальности, девочка, – произносит незнакомец, презрительно поджав губы. – Меня зовут Адриан. Так легче?

Я киваю.

– У вас тоже родители любили экзотику, да? – имею ввиду его имя.

– Пусть будет так. Пей давай, – он сверлит меня недовольным взглядом. – Мне еще разбираться с убийством того мудака, а я до сих здесь с вами прохлаждаюсь.

– В–вы его убили? – шокировано восклицаю.

– А ты думала, он прилег полежать на холодном асфальте? Спину подлечить? – усмехается Адриан.

– Нет, просто без сознания после сильного удара головой. Но как вам это удалось? – хмурюсь.

Новость о том, что косвенно по моей вине кто–то убит, пусть и очень плохой и опасный оборотень, ужасает.

– Это мои тайны, девочка, – мужчина прожигает меня взглядом потемневших глаз. Я опасаюсь прямо смотреть в них после прошлого раза, усиленно держу собственный взгляд на его переносице. – Глотай эту чертову таблетку и принимай ее раз в три дня. Спрея без нее хватит лишь на несколько часов. Если пропустишь хотя бы раз, пеняй на себя.

5

Под прицелом трех пар глаз мне приходится проглотить неизвестное вещество, искренне надеясь на то, что это не отсроченный яд. Капсула еле проходит, неприятно соприкасаясь со стенками горла. Без воды, да еще когда не хочешь, очень трудно что–либо идет.

– Готово, кхе–кхе, – все–таки кашляю в конце. – Если там были вещества, на которые у меня аллергия, прошу отвезти меня в больницу. Антигистаминного у меня дома нет.

– Не готово, – Петя обильно поливает мои запястья липкой жидкостью и удовлетворенно кивает. – Вот теперь готово.

– А это что? – кривлюсь, осторожно поднося к себе свои руки. – Я ничего не чувствую. Это сладкая водичка?

– Конечно, мне ведь нечего делать, разыгрывать тебя, – качает головой Адриан. – Выходите уже, дальше сами разберетесь.

– А откуда у вас все эти средства? И таблетки, и спрей. Вы их продаете?

Надо бы мне замолкнуть, человек меня спас, до дома довез, друзей моих не бросил! Но чувство сюра никак меня не покидает. Не могу я поверить в какой–то там ген, который исчез давно.

– Считай, что продаю. Выходи уже, а, – произносит Адриан как–то болезненно.

– Выхожу, – подтверждаю свои слова действием.

Петя с Жанной вылезают из машины следом за мной, и Адриан дает по газам, и стремительно покидает мой двор. Отчего–то обидно так становится на душе.

Кажется, кто–то все же перебрал. Нужно лечь спать, а на утро все станет, как обычно.

– Идемте, переночуете у меня. Не будем пугать твою маму, Жанна, да и твою прислугу, Петя, тоже не будем, – машу рукой в сторону подъезда. – Ха, – качаю головой, – нет, ну это надо же, ген у меня, видите ли! Так и до возрождения города как столицы оборотнической культуры дойдем!

– Амели, но ведь это правда, это теперь твоя реальность, – осторожно произносит Жанна.

Она с Петром окончательно протрезвела в поездке, я же, наоборот, как будто захмелела.

– Конечно, – киваю, – все маньяки, насильники и прочие ублюдки не виноваты, это им жертвы с геном попадались, – произношу раздраженно.

– Нет, но это не отменяет факта, – становится на сторону подруги Петя.

– Ребята, хватит, – качаю головой, – я не хочу. Я уже выпила какую–то бурду, и у меня нещадно болит голова. Давайте просто ляжем спать, закончим этот тупой вечер. Никто из нас все равно не является оборотнем, мы наверняка не узнаем, есть у меня что–то или нет. И как действует эта бурда, которой нас снабдил сексуальный тип на классной тачке, мы тоже не узнаем. Ох, я с утра ваш мозг мелкой ложечкой съем из–за того, что заставили выпить неизвестное лекарство, так и знайте!

К счастью, друзья со мной больше не спорят, молча заходят в квартиру, но я замечаю их переглядывания, когда они думают, что я не смотрю на них.

– Хостел «У Амели» к вашим услугам! – громко объявляю, прерывая особо красноречивое переглядывание. – К сожалению, в нашем хостеле нет прислуги, как в пятизвездочном отеле «У Петра», потому, гости дорогие, постельку себе сами готовьте, – кладу два комплекта на диван. – Кто на какой койке спит, решайте тоже сами. Я займу свою. В ванной ваши зубные щетки и полотенца на прежнем месте. Спокойной ночи.

– Спасибо, Амели, – Жанна поднимается на ноги и вдруг обнимает меня, – еще раз с днем рождения!

– Да, красавица, с днем рождения! – вторит ей Петя.

Я только качаю головой и ухожу к себе, борясь с очередным щемящим чувством в груди.

6

Утро встречает меня безмятежностью на душе. После вчерашних вспышек грусти и обиды на незнакомца очень приятно чувствовать умиротворение.

– Ох, – стону вполголоса, – незнакомец, он мне снился.

Перед глазами возникают горячие сцены из сна, главные роли в котором исполняли я и он, Адриан. Проще называть его незнакомцем, пусть даже он представился.

Качаю головой, прогоняя наваждение, и встаю с постели. После алкоголя и не такое приснится.

Меняю пижаму на домашнюю одежду, и мой взгляд цепляется за фиолетовые следы на руках. Осторожно дотрагиваюсь – больно. Это свежие синяки.

И тут в мое сознание врываются уже неприятные и ужасающие картинки. Клуб, оборотень, тротуар у клуба.

Нервно сглатываю, дрожа от страха от едва не произошедшего. Вчера я тоже была напугана, но все произошло так быстро, плюс алкоголь в крови, да и в момент стресса все видится по–другому, как бы немного смазанным.

– Ничего не случилось, – твердо произношу, глядя на свое отражение в зеркале, – Адриан меня спас. Не удивительно, что мое подсознание решило изобразить его еще и героем–любовником во сне.

Делаю глубокий вдох и выхожу из комнаты.

– Ого, у меня на кухне сто лет не было вкусных запахов, – произношу в коридоре.

– Давай, Амели, скорее, а то я все блинчики съем, – подмигивает мне Жанна, выглядывая с кухни.

– Неужели ты готовила? – захожу, заинтригованная. – А кто говорил, что современная женщина не должна быть рабой плиты!

– А я и не раба, меня откармливают, – хихикает подруга.

Моему взору предстает Петя в фартуке в цветочек с лопаткой в одной руке и бутылкой растительного масла в другой.

– Гармонично смотришься, – оцениваю друга, – никак Марья Петровна не пускает тебя в свою обитель, и ты решил оторваться на моей кухне. Одобрю, всецело за!

– Смейтесь, смейтесь, зато моя будущая супруга будет от меня в восторге, – отвечает Петя.

Подцепляю двумя пальчиками блин и отправляю его в рот.

– Ммм, – произношу, активно жуя, – ты прав, она будет в восторге. И как так получилось, что ты с детства под присмотром мамок да нянек, а готовишь лучше нас?

– Он не лучше, – тут же возражает Жанна, – говори за себя. Просто Пете не нужно готовить по необходимости, он это делает по призванию. В этом секрет всех поваров мужского пола.

– Я понял, тебе добавка не нужна, – кивает Петр.

– Нужна! Я передумала! – восклицает Жанна. – Ты кулинарный гений! Не оставляй меня без своих шедевров, о великий!

– Ладно, так и быть, не буду, – милостиво кивает Петя и подкладывает Жанне ее блинчик. – Этот чуть пригорел, отвлекся на тебя, вот сама теперь его и ешь.

– Каков наглец, – возмущенно качает головой подруга, но все–таки принимается за угощение.

– Ой, ребята, смотрю я на вас и не нарадуюсь, – подпираю подбородок руками, – вы такие милые, когда вы уже встречаться начнете?

На удивление, друзья лишь молча переглядываются и не спорят.

– Когда тебя обезопасим, – отвечает за обоих Жанна. – Кстати, я тебе напоминание на телефоне поставила, когда надо принять очередную таблетку. Упаковка и спрей лежат в твоей сумочке. И я почитала, вторую лучше пораньше принять, пока вещество не накопилось в организме, так что среди ночи не придется просыпаться, спокойно выпьешь днем.

– Вы снова о своем, – качаю головой, – а как все славно начиналось.

– Опять и снова, Амели, это серьезный вопрос, если Адриан прав, ты в большой опасности, – подключается Петя.

– А давайте не портить мне и этот день, хорошо?! – повышаю голос. – Лучше сходим в кино, как и собирались. Вашу дрянь я выпила, и по вашей же логике, я сегодня в безопасности.

– Не ругайся, Амели, мы любил тебя, – ласково произносит Жанна, и они вместе с Петей берут меня в кольцо своих рук.

Странно, но прикосновения родных людей вызывают во мне отторжение. Перед глазами отчего–то возникает Адриан, и душа тянется к его образу.

7

После выходных собираюсь на работу, как на схватку с неизведанным, а потому опасным и страшным врагом. За два дня, проведенных вместе со мной, Петя и Жанна практически убедили меня в том, что во мне проснулось что-то необычное на день рождения. Ключевое тут «практически», но я не чувствую себя такой же уверенной в своей правоте, как раньше.

А во всем опять виноваты мужчины.

– Тот красавчик сбоку от нас глаз с тебя не сводит.

Вспоминается мне шепот Жанны в кинотеатре.

– Здесь полумрак, он может смотреть на кого угодно, – отмахнулась я от нее, даже не вглядываясь, про какого красавчика она говорила.

Но после окончания фильма стало ясно, что Жанна не преувеличила.

– Простите, но не дадите ли вы мне свой номер телефона? Вы сразили меня в самое сердце.

На выходе из кинозала к нам подошел незнакомый парень и прямо с ходу обратился ко мне.

– Нет, – ответила я быстро, даже не всматриваясь, человек передо мной или оборотень, – ничего я вам не дам. И не ходите за нами!

Мне вспомнился урод из клуба, видимо, я не скоро смогу посмотреть на лицо мужского пола без подозрения, если это не Петя или Адриан. Как мой спаситель, он вне опасений.

– Я же говорила! Это тот красавчик, – довольно воскликнула Жанна.

– Понятия не имею, как он меня рассмотрел почти в темноте, наверняка оборотень. Даже мое ненакрашенное лицо и костюм «а–ля пижама на выход» не испугал, – зачастила я, уводя друзей подальше.

Когда позже в кафе и на следующий день история повторилась, я насторожилась.

– Ваша таблетка не действует! – истерично взвизгнула, отходя от третьего нежданного поклонника. – Чего они ко мне лезут?! Я сегодня даже специально не расчесывалась!

– Это ты зря, конечно, волосы тебе спасибо не скажут, – поцокала языком Жанна, достала из своей сумочки расческу и принялась исправлять мое упущение.

– Мне начинает казаться, что вы правы, что ген есть, – продолжила я, понизив голос. – Сколько себя помню, никогда не видела столько оборотней, как за эти несколько дней. У меня теперь нет никакого шанса быть с простым человеком, да?

Тут снова некстати вспомнился Адриан. Его сложно назвать простым человеком, но именно с ним, судя по всему, желало бы быть мое подсознание, раз постоянно напоминало о нем.

– Простые на тебя тоже смотрят, но их я отпугиваю, а тех нет, те посмелее, – вступил в разговор Петя. – И почему ты решила, что они оборотни? Может, они такие же люди, но более уверенные в себе. Ни у одного из троих не было желтых глаз.

И тут я задумалась: действительно, почему? Шестое чувство? Все тот же пресловутый ген?

– Нет, бред. Все бред. Забудьте, что я вам наговорила. Происходящее – не более чем совпадение. Я давно ни с кем не знакомилась, вот Вселенная и решила свести меня сразу с тремя, чтобы наверняка. Никакого гена нет.

– Как скажешь, милая, – Жанна похлопала меня по плечу в успокоительном жесте, – ты, главное, таблеточку завтра выпей, как телефон зазвенит. А то я не смогу заскочить в твою модную кофейню, работы много.

– Я тоже не смогу. Ответственность ложится на тебя, береги себя, – добавил Петя.

И вот я складываю в сумочку небывалые для меня вещи: перцовый баллончик и складной перочинный ножик. Осталось оружием посерьезнее обзавестись, и, возможно, смогу себя спасти сама, если придется.

Из одежды на мне светлые просторные джинсы, наглухо закрытая белая майка и свободный пиджак. Все же на работу я не могу пойти в модной пижаме на выход, потому приходится руководствоваться тем, что в моем понимании наиболее скромное и скрывающее рельефы моей фигуры. Раз десять думаю, как лучше: распустить волосы или собрать их в хвост, в итоге плюю и сооружаю небрежный пучок на затылке.

– Н–да, Амели, осталось только синяки под глазами рисовать, – говорю своему отражению в зеркале и выхожу–таки из дома.

Погода стоит чудесная, задираю высоко голову и с наслаждением вдыхаю аромат цветущих деревьев. Мне безумно нравится наш район, он самый зеленый и, как следствие, самый ароматный в период цветения. Понятия не имею, кем были мои родители, но жилье они мне оставили в чудесном месте.

– Ой, – Ожидаемо. Нельзя шагать и не смотреть по сторонам, я врезаюсь в человека. – Простите, – произношу на автомате, а потом узнаю того, в кого врезалась. – Вы?

8

– Я, – отвечают мне бархатным голосом, между прочим, снова снившемся мне сегодня, – и ты.

– Я, – повторяю, криво улыбаясь, – дурацкий у нас выходит диалог.

– Какой есть, – Адриан пожимает плечами, но так и не отходит от меня, впрочем, как и я от него. – Я могу поругать тебя за то, что ты не смотришь по сторонам, а идешь и лицезришь небо, и разговор станет чуть содержательнее.

– Скорее зануднее, – качаю головой, – не надо. Я просто радуюсь погоде, дню, природе, в общем, всему. Не портите момент.

– Ладно, не буду, – кивает Адриан и все–таки делает шаг в сторону. Мне сразу становится прохладнее и хочется опять к нему, но я себя останавливаю. – Тогда я пойду?

– Идите, – соглашаюсь, – мне тоже надо. На работу. Я работаю в кофейне за углом, – зачем–то добавляю.

– О, – брови Адриана стремятся вверх, – это временное место, я полагаю?

– Нет, – хмурюсь, – самое что ни на есть постоянное. Когда–нибудь я ее выкуплю и сделаю самой популярной в городе. Она станет символом, как и факт наличия у нас оборотней, – говорю прохладно.

– Хм, – в глазах Адриана пляшут смешинки, – что ж, не буду тебя задерживать, всего тебе доброго, – он кивает и отворачивается от меня.

Я тоже отворачиваюсь, но тут вспоминаю кое–что.

– Ваши таблетки, – говорю ему в спину, – это нормально, что даже с ними со мной постоянно хотят познакомиться? Уверяю, я больше не одеваюсь так, как в тот вечер в клуб.

– В смысле хотят познакомиться? – Адриан в два шага оказывается возле меня. – К тебе снова кто–то приставал? – спрашивает он, озабоченно всматриваясь в мое лицо.

– Нет, не так, – неуверенно качаю головой. – Они все культурно хотели познакомиться, но я не хотела. Но они не шли следом, правда, я была не одна, с Жанной и Петей. Он сказал, что на меня и человеческие парни стали смотреть с большим интересом, но у них уверенности мало.

– Хм, – хмурится Адриан, – я такого не ожидал. Ладно, я поищу более сильный препарат, он давно не востребован и практически исчез. Но я его найду.

– Спасибо, вы снова меня спасаете, – улыбаюсь совершенно искренне, – может быть, зайдете ко мне? В кофейню, – торопливо добавляю, поскольку мужчина смеряет меня нечитаемым взглядом. – Я вас хотя бы кофе угощу в благодарность.

Тут он как–то странно ведет носом, совсем по–звериному, но мое появившееся чутье по–прежнему опознает его человеком, и я расслабляюсь.

– Нет, не стоит. Я пойду. Я опаздываю, – говорит он и торопливо уходит.

– Вот и зачем мне этот ген, если единственный, к кому меня тянет, убегает, сверкая пятками? – произношу вслух и тоже ухожу.

На работе я все выбрасываю из головы, клиентов сегодня много, мне некогда рефлексировать. То ли воображение виновато, то ли совпадение, а то ли теперь мне не будет покоя и на работе, но только большинство из тех, кто жаждет сегодня выпить кофе – мужчины от восемнадцати и старше.

«Может, я раньше не акцентировала свое внимание на то, какого пола клиенты к нам заходят? Вдруг они тут всегда, а я раскрыла глаза лишь сегодня. Вон, на меня вроде никто даже не смотрит лишний раз и номер телефона не просит», – пытаюсь себя вразумить ближе к обеду.

Но в час дня не выдерживаю, закрываюсь, делая перерыв.

– Я так скоро с ума сойду, – произношу вслух, звук собственного голоса меня всегда успокаивает. – Раньше здесь временами можно было уснуть, а теперь мы словно в центр города резко перебрались. Возможно, мне пора идти становиться моделью или актрисой, по крайней мере, у мужской аудитории успех гарантирован.

Неспешно ем бутерброд с сыром и бездумно смотрю в окно. Нужно уже открываться, я непозволительно долго отдыхаю, но я все тяну. За половину дня я пополнила кассу трехдневным бюджетом, некуда торопиться. Тут срабатывает напоминание на телефоне, пора глотать таблетку и брызгаться непонятной липкой штукой.

Быстро убираю за собой, попутно открывая кофейню, и только потом подхожу к сумочке, чтобы отправить в рот капсулу. Но тут меня отвлекает звонок колокольчика на двери. Уже пожаловал новый посетитель.

– Ммм, какой восхитительный аромат, – произносит мужчина, глядя прямо на меня…

9

– В–вы о кофе? – трясущимися руками пытаюсь открыть упаковку с блокиратором запаха. – Аромат и впрямь очень сильный, вы ведь в кофейне, а–хах, – из меня вырывается истеричный смешок. – Сейчас, я таблетку выпью, и сделаю вам кружечку, голова болит.

Болтаю без умолку и наконец–то добываю вожделенное лекарство.

– Нет, милая, я о тебе, – Оборотень, а это точно он, никаких сомнений, уже нависает надо мной, перегнувшись через прилавок. Сомнительная защита, и деревяшка тут же издает жалобный скрип в подтверждение моих опасений. – Зачем тебе варить кофе, идем со мной, я подарю тебе целый мир.

Он наклоняется еще сильнее, а я поддаюсь назад и проглатываю капсулу, как и вчера, без воды. Липкий спрей уже на моих запястьях, воспользовалась флаконом, пока рылась в сумочке.

Секунда–другая. Я ставлю на прилавок, а прилавок ставит на меня, продолжая издавать жалостливые скрипучие рулады.

– Ох, – мужчина два раза моргает и как будто приходит в себя, – извините, что–то на меня нашло, – он выпрямляется, – странно даже, со мной такого не было с юности.

– Ммм, – глубокомысленно мычу, – бывает. Кофейку? – жажду перевести тему.

– Кофейку, – соглашается оборотень. – Еще раз извините, если испугал. Знаете, как наваждение какое случилось, причем, я даже не понимаю причину. Не иначе магнитные бури на солнце виноваты, прямо как в вашей головной боли.

– Ага, бури, – повторяю эхом. – Держите, – протягиваю высокий стакан латте, накрытый крышкой.

– Спасибо, – кивает мужчина, уже собирается уходить, но останавливается и снова поворачивается ко мне. – Может быть, причина в вас?

– Ч–что? – испуганно лепечу, нащупывая в сумочке перцовый баллончик, но тут же его отпускаю, помещение маленькое, я сама пострадаю. Придется брать на себя ответственность за использование ножа в качестве самообороны. – Вы о чем? Я солнцем не управляю, а–хах, – из меня снова вырывается нервный смешок, – если б я могла, а–хах.

– Действительно, – улыбается оборотень, – но я не об этом. Я о вашей красоте. Вы сразили меня наповал. Даже жаль, что вы не моя истинная пара, но, может быть, все равно сходим на свидание? Я буду обходителен, обещаю. Ваша честь не пострадает. Вами хочется просто наслаждаться как можно дольше.

«Наслаждаться мною ему хочется! Какой, однако, изобретательный комплимент. Он одновременно изысканный и пошлый. Только мозг оборотня мог такое сгенерировать», – думаю про себя, вслух говоря другое.

– Нет. Я занята. Прочно занята. Если не хотите порочить мою честь, не настаивайте на встрече, а лучше кофейню смените. Пожалуйста, – произношу отрывисто, не сводя настороженного взгляда от мужчины.

– Да, конечно, я понимаю, – его лицо озаряет грустная улыбка. – Вашему избраннику повезло, – он кивает и наконец–то выходит на улицу.

– Ага, – бормочу себе под нос, закрывая дверь на замок, – если бы еще он был, этот избранник. Возможно, тогда бы ко мне меньше липли. Нет, с меня хватит на сегодня общения с людьми и сверхсуществами, я заработала достаточно. Еще одного оборотня я не выдержу.

Присаживаюсь на стул и с минуту смотрю на свои дрожащие ладони. Дожили, мне только двадцать один год, а руки трясутся как у заправского алкоголика. И во всем виноваты нервы.

Хоть переезжай. Ни один другой город страны не сравнится по численности с оборотнями, как наш, я везде буду в большей безопасности, чем дома.

Но я не хочу! Я люблю это место! Оно наполнено всем, что мне дорого! И мне нравится, что наш город не такой, как другие.

И все же что–то делать придется. После сегодняшнего я уже не посмею сказать, что пресловутый ген не существует.

– Может, его можно удалить? – осеняет меня. – Наука так далеко шагнула, а вдруг?! – но я быстро возражаю самой себе. – Если бы можно было удалить, они бы его искусственно могли добавлять, и было бы двуликим счастье.

До конца дня я сижу на стуле, испуганно вглядываясь в стеклянный верх входной двери, так и не сумев заставить себя полезть в интернет ради поиска информации о том, как быть таким, как я. Меня охватывает нервное оцепенение. У всех есть свой предел, видимо, это мой. Всего несколько дней, как проблемы, а я уже все. Откровенно дерьмовая у меня нервная система, врагу не пожелаешь.

– Бум–буб–бум! – внезапно кто–то ломится в дверь, вырывая меня из оцепенения.

10

Как бы там ни было, а в обморок я падать не собираюсь, не на ту напали. Быстро поднимаюсь на ноги, хлещу себя по щекам, окончательно прогоняя транс, и в одну секунду оказываюсь у входной двери с зажатым в руке перцовым баллончиком.

Вот что мне никогда не было понятно, так это то, для чего в нашей кофейне половина двери стеклянная, если я все равно не могу увидеть, кто пришел, не подойдя и не припав лицом к стеклу. Благодаря размытом эффекту материала с обоих сторон видно лишь то, что кто–то наверняка есть, но кто – загадка.

– Кто там? Не видно, закрыто! – кричу, кладя свободную руку на дверную ручку.

В голове тут же возникает картинка из фильма, где девушка встречала грабителя с битой наперевес. Может, и мне пора такой обзавестись? Думаю, даже оборотню не понравится, если по его голове как следует ударить. Лучше по затылку, самая чувствительная зона. Если повезет, организую сотрясение мозга пристающему. Ну, и классический удар между ног никто не отменял. Яйца даже у оборотней не железные. Попасть бы только.

– Амели, ты совсем? Зачем ты закрыла кофейню? Сейчас самое ходовое время! Слишком хорошо отметила свое день рождение? – кричит хозяйка кофейни и по совместительству моя начальница Лиза.

– Ага, это точно, слишком хорошо, – отвечаю ей и открываю дверь.

Кажется, все–таки удастся обойтись сегодня без баллончика. Еще есть время найти биту.

– Ты не работала, да? – Лиза вихрем врывается в помещение и с прытью, какую не заподозришь у тридцатилетней женщины с весьма пышными формами, забегает за прилавок и принимается считать сегодняшнюю выручку. – Ничего себе. Ты банк ограбила, а награбленное к нам в кассу сунула? Или твой друг–мажор пригнал сюда своих друзей, и они оптом скупали кофе?

– А в банке больше сотрудниц–женщин, да? Я имею ввиду рядовых, в помещении, – произношу задумчиво.

– Да, а что? – совсем ничего не понимает Лиза.

– Нет, банк мне грабить не вариант. И даже Пети не было, – подхожу к начальнице и кладу руку на ее плечо. – Смирись, мы становимся популярными. И во всем виновато мое неземное обаяние. Чувствуешь этот флер? Двадцать один мне уже, да–да, – говорю, поигрывая бровями.

– Ты ликер выпила? Который на кофе, – хмурится Лизавета. – А ну–ка дыхни, – она наклоняется носом к моему рту, – дыхни–дыхни! – снова требует.

Я раздраженно закатываю глаза, но все–таки сворачиваю губы трубочкой и дую в лицо начальнице.

– С дня рождения не пью! – произношу торжественно. – Хватило мне приключений.

– Куда ходили? – спрашивает Лиза, возвращаясь к кассе.

– Все банально, в «Клыки и Когти».

– Хорошее место, атмосферное, – кивает моя начальница, – одобряю. Правда, не уверена, что туда заходят реальные владельцы клыков и когтей.

– О да, еще как заходят, – вспоминаю свою неудачную встречу. – Слушай, Лиз, пойду я, а? Ты видишь, в кассе все тип–топ. Может, выходной на завтра сделаем?

– Какой выходной! Сама говоришь, поперло! Надо ловить волну, пока она не ушла! А то переметнутся к конкурентам через дорогу, и все! – истерично восклицает Лиза. – И не надо мне про выходной. День рождение прошел, диплом ты защитила, больничный был в прошлом месяце.

– Может, у меня поездка запланирована! Романтическая! – говорю из чистого упрямства.

– Так пусть приходит избранник, познакомишь, дам свое благословение, как старшая, – Лиза упирает руки в бока.

– Ой, все, – машу на нее рукой, – я ухожу, завтра буду.

– Давай–давай, – кивает мне Лиза вслед.

Может, прибавку пора требовать? С моей возросшей популярностью я бы могла быстрее деньги скопить. Или все–таки идти в модели?

Нет, решат, что я легкодоступна.

Сворачиваю с освещенной улицы в боковой проулок, хочу прогуляться по парку, а так быстрее. Деревья меня успокаивают, помогают собраться с мыслями. А на резных скамейках под ними приятно посидеть и отдохнуть. Но я забываю о своей приобретенной удаче и врезаюсь в широкоплечего мужчину, не дойдя несколько шагов до широкой улицы. Вновь.

11

– Да что такое! Почему я постоянно в кого–то врезаюсь сегодня!

Восклицаю, а потом группируюсь и готовлюсь ударить в пах. Достали мужчины, и, вообще, кажется таким, как я, нужно действовать на опережение.

– Амели? И почему я не удивлен, – произносит знакомый голос.

– Адриан? Снова вы? – поднимаю голову и вглядываюсь в лицо. – Никогда раньше не пересекались, а теперь постоянно. Может, на вас тоже действуют мои активировавшиеся чары? Хотя, конечно, лучше вы, а не кто–то новенький, я уж думала, мое везение продолжается. В кофейне ко мне все лезли, правда, вежливо, желая познакомиться, как обычные парни с обычными девушками. Все, как я вам с утра говорила. Но их слишком много. Я не знала, что их столько в нашем городе! Такое ощущение, что каждый зашел сегодня ко мне в кофейню и сделал внушительный заказ. Хозяйка счастлива, а я морально устала. Раздражает быть лампочкой для мотыльков с клыками, – выплескиваю наболевшее и опускаю глаза. – Ох, простите, не нужно было на вас все вываливать, вы не при чем. Просто второй раз попадаетесь за сегодня, но это тоже невежливо звучит. Извините, в общем.

– Все нормально, не переживай. Я сам виноват, – усмехается Адриан. – А сравнение оборотней с мотыльками – весьма поэтичное, мне нравится. Прогуляемся? – он протягивает мне руку. – Ты ведь куда–то шла, я провожу. Отобью желание познакомиться. Правда, я искренне считал, что мечта всех девушек – пользоваться популярностью у парней.

– Сомнительная популярность у меня выходит, я ее не контролирую, это нервирует. А я шла, да, в парк хотела, успокоиться и подышать на траве. По привычке решила сократить, а тут вы. Я уж было испугалась, что это очередной желающий познакомиться, готовилась бить на опережение. Если вам нетрудно, я не против прогулки. С вами на удивление спокойно. Может быть, ваш возраст вызывает это ощущение, – тараторю без остановки. На последней фразе Адриан меняется в лице, а я тут же реагирую. – Я не имела ввиду, что вы старый! Ни в коем случае! Просто вам ведь точно не двадцать один. И вы выглядите надежным.

– Ты всегда такая болтливая? В нашу прошлую встречу стресс заставил молчать? – спрашивает он с интересом, ведя меня в сторону парка.

– Нет, не всегда, скорее наоборот. Скоро успокоюсь. Нужно принять новые условия работы и выудить из них пользу для себя. Возможно, вы правы, возможно, все не так плохо. Рядом с вами мне уже становится легче. Я думаю, спасением меня вы вызвали мощную психологическую зацепку в моей голове. Если вы рядом, значит, я в безопасности. Как–то так. Но я снова говорю неуместные вещи, – качаю головой, понимая, как звучат мои слова. – Забудьте. Я несу всякую чушь. Видимо, сегодняшние испытания заставляют меня нервно болтать.

– Не извиняйся, – Адриан сжимает мою руку и сильнее притягивает меня к себе. Между нами больше нет расстояния. – Мне интересна твоя реакция на меня. Разумеется, с научной точки зрения.

«Разумеется! Искры от трения наших тел через одежду чувствую только я? Плохая была идея взять его за руку. Очень плохая».

– Да нет никакой особенной реакции. Просто вы меня не клеите, вот и все. Лучше скажите, почему таблетки так работают? Пока нет более сильного лекарства, мне нужно пить двойную дозу? – ухожу от неудобной темы.

– Боюсь, и другие таблетки могут не помочь, – задумчиво произносит Адриан.

Некоторое время мы идем молча. Я дышу полной грудью и чувствую, как нервозность окончательно покидает меня. Сейчас паломничество оборотней в кофейню не видится мне такой уж проблемой. Двадцать один исполнился, а реагирую, как подросток.

Поворачиваю голову в сторону Адриана и, поддаюсь порыву, вдыхаю его аромат. Это нечто невероятное. Он пахнет надежностью и защитой. Кажется, чтобы быть нормальным человеком мне нужно всего лишь регулярно видеться с Адрианом и дышать им.

Мои странности продолжаются, ведь раньше я никогда так маниакально не вдыхала запахи других людей, если это были не ароматы понравившихся мне духов.

– Для кого были те таблетки? Вы ведь их не производите и не продаете, верно? – спрашиваю вдруг, переключаясь с мыслей о запахах.

Почему–то мне кажется важным узнать ответ на этот вопрос. Буквально жизненно необходимым.

12

– Для кого были таблетки? – Его брови взлетают наверх. – Хороший вопрос.

– Если он неуместен, вы не обязаны отвечать. Извините, я не должна была, – торопливо произношу.

Мне чудится, словно от Адриана исходит тревога. Мое воображение окончательно разыгралось? Я не могу со стопроцентной уверенностью определять чужие эмоции, это невозможно. Вместо прогулки нужно было идти домой и возвращать себе рациональное начало.

– Не извиняйся, ты постоянно извиняешься, – говорит Адриан. – Это какой–то комплекс?

– Возможно, – пожимаю плечами. – Мы с вами почти как психолог и его пациент. Не очень веселая со мной прогулка, да?

– Необязательно всегда веселиться, – не соглашается со мной Адриан.

– А теперь мы начинаем философствовать. Что–то явно идет не туда.

Что я здесь делаю? На подсознательном уровне собираюсь повесить ответственность на идущего рядом мужчину? Он меня не клеит, а я как будто очень даже за и пытаюсь его спровоцировать на это действие?

– Для сестры, – отвечает вдруг Адриан на мой первый вопрос. – Неродной, у нас разные матери. Она была совсем как ты. Именно поэтому я знаю так много. В туристические кварталы не ходи, у местных шарлатанов в лучшем случае безобидный сахар в таблетках, а в худшем вещества, влияющие на сознание.

– Как вы догадались? – спрашиваю удивленно.

Я–то и впрямь собиралась отправиться на поиски лекарства самостоятельно. Надо бы разорвать порочную связь: «Адриан равно моя адекватная психика» и снова решать проблемы самой.

– Это логично. Ты не производишь впечатление истеричной дурочки. Думаю, ты вполне себе взвешенная особа, но внутренний консерватизм и желание жить по одним и тем же устоям заставили тебя нервничать в эти дни.

– Как скажете, господин психолог, – качаю головой с улыбкой. – Нет, ну надо же, мои лучшие друзья не смогли вернуть мне спокойный разум, а вы одним коротким разговором – вжух! И я уже ощущаю себя не истеричной дурочкой, а уверенной средневзвешенной особой.

– Издеваешься? – он прищуривается, поворачивая голову в мою сторону.

– Ни в коей мере! Я совершенно искренна, – горячо восклицаю.

– Хм, – Губы Адриана снова трогает улыбка, – верю. Но должен сказать, это работает в обе стороны. Ты тоже положительно на меня влияешь. В связи с некоторыми недавними обстоятельствами я, как бы поточнее выразиться, был не в форме. Настроение было ужасным. А сейчас я улыбаюсь.

– О, да у нас целая группа психологической помощи, а не просто прием у врача!

И тут мы вместе смеемся. У Адриана такой сексуальный смех, это нечто. Никогда не считала чей–то смех сексуальным, максимум, приятным. Внимательнее всматриваюсь в мужчину рядом со мной. Да я западаю на него. Может быть, мне стоит попробовать заинтересовать его не только как проблемная девчонка благородного прохожего?

– Скорее разовая встреча, а не группа, – качает головой Адриан, на корню разрушая мои планы, – к моему большому сожалению, – добавляет он, даря надежду на то, что я не одна испытываю странную тягу к нему. – Я уезжаю, потому никаких групп не получится.

– Да? – тщательно контролирую голос, чтобы он не выдал моего разочарования. – Далеко?

– Далеко, – соглашается Адриан, – и надолго.

13

Глупая–глупая Амели. Поверила в некую связь с первым встречным. Тебе надо гормоны идти проверять, а не списывать все на растерянность от ситуации. Сначала половину дня нервничала по поводу паломничества оборотней, а теперь придумала влюбленность на ровном месте.

– Тогда, может быть, расскажете, где я могу купить таблетки? Туристические места вы не советовали, а я не знаю мест продажи настоящих блокираторов, – быстро меняю тему на насущное, не понимая, с чем связана моя грусть внутри.

– Я тебе пришлю большую коробку, – отрывисто произносит мужчина. – И старого образца, если найду. Обычного лекарства осталось много.

Мы подходим к небольшому пруду в центре парка и, не сговариваясь, опираемся на перила ограждения, синхронно расцепляя руки. Тут же становится прохладно, но я не двигаюсь с места. Эта симпатия неправильная, я зря ее романтизирую.

– А как же ваша сестра? – спрашиваю, кося на него взгляд.

«Такая же, как я. Это мой шанс узнать у другого человека, как быть, а не искать непонятные советы в интернете. Нужно было сразу о ней спрашивать, а не восхищаться тем, как здорово прогуливаться с ее братом, – мысленно ругаю себя. – Если он уезжает, не значит, что и она тоже».

– Возможно, мы могли бы с ней познакомиться, – добавляю неуверенно, – можно даже просто по телефону поговорить на самом деле. Исключительно ради обмена опытом!

– Да ты обстоятельнее, чем я думал, – снова усмехается Адриан. – Лишнее доказательство того, что неожиданные события сбили тебя с курса, а сама ты большая молодец.

– Спасибо, – коротко благодарю. – Так что, свяжете меня с сестрой? Можно даже в мессенджере социальной сети, я могу создать анонимный профиль. Я понимаю, наша с ней особенность организма – не то, о чем хочется распространяться. Я не буду болтать, можете мне вымышленное имя назвать!

– Дело не в этом, – качает головой Адриан. – Я физически не смогу сделать ничего из перечисленного. К сожалению, – он замолкает и на мгновение опускает глаза, – к сожалению, моей сестры больше нет.

– Ох, мне так жаль, – хватаю его ладонь и сжимаю ее. – Вы поэтому были в плохом состоянии, да? Это случилось недавно? Поэтому мне помогли?

Адриан смотрит на мою руку поверх своей как на неопознанный летающий объект, но ничего по поводу моего смелого жеста поддержки не говорит. Наоборот, когда я, смутившись своего порыва, хочу убрать запястье, он ловит мою руку и не отпускает.

– Я бы тебе помог в любом случае. А что касается сестры, – он делает паузу, видимо, снова подбирая слова, – понятие времени у каждого свое. Что тебе показалось бы вечностью в силу возраста, то для меня было недавно. Но да, причина в ней. Хватит о грустном. Я рассчитывал на свидание, а не на унылую тематическую прогулку «поплачь красивой девушке в жилетку». Завтра меня не будет в городе, но сегодня я могу улучшить настроение нам обоим. Довольно смотреть на этот пруд, идем кататься на колесе обозрения! – Адриан всем корпусом разворачивается ко мне. – Что скажешь? Согласна? Подаришь своему спасителю одно коротенькое свидание? Обещаю, твоя честь не пострадает.

14

– Подарю, – отвечаю быстрее, чем эта мысль успевает сформироваться в голове. – Но только если моя честь и впрямь не пострадает, – добавляю кокетливо.

Тьфу ты, снова честь. Меня посещает чувство дежавю. Я сегодня уже имела схожий диалог. Это прерогатива людей постарше выражаться столь высокопарно? Я–то, понятное дело, просто повторяю их слова.

Мотаю головой. Не о том я думаю.

– Два билета, пожалуйста, – просит Адриан кассира, и уже через несколько минут мы сидим в кабинке и медленно катимся по кругу наверх.

– Нравится мне тут, – делюсь впечатлениями, смотря в окно, – вроде ничего особенного, но каждый раз дух захватывает. Город с высоты красив, согласитесь.

– Амели, прошу, перестань мне выкать, чувствую себя стариком.

– Ты не старик, – перевожу взгляд на Адриана, рассматривая его зеленые глаза и растительность на лице, – совсем нет.

Кабинка завершает круг, и мы спрыгиваем. Наши руки снова переплетены, я не знаю, кто был инициатором в этот раз. Но только довольную улыбку спрятать сложно.

– Сладкую вату хочешь? Или прокатимся на чем–то более экстремальном? – спрашивает Адриан, кивая на жалкую пародию американских горок.

– Лучше вату. Не хочу трястись в сомнительного вида тележке.

– Не экстремалка, да? В твоем возрасте обычно нравятся такие аттракционы, – говорит Адриан, с любопытством посматривая на меня.

– А в твоем тогда что? Шашки во дворе на лавочке с соседями? Или поход в ЖЭК поругаться за излишне начисленную квартплату?

– А–хах, уела, – качает головой Адриан. – А еще говоришь, я на старика не похож.

– Не похож. Но и я не подросток, чтобы лезть всюду, где опасно.

Он покупает мне вату и подводит к лавочке.

– Присядем, пока ты ешь? К сожалению, шашки не взял с собой, придется довольствоваться сплетнями о соседях да жалобами на здоровье.

– Подойдет, – машу свободной рукой и присаживаюсь. – Чего себе не взял? Боишься, уровень сахара подскочит до небывалых отметок?

Я продолжаю нашу шутку, искренне наслаждаясь ею. Кажется, Адриана тоже более чем все устраивает.

– Конечно, все именно так, ты угадала.

– Вкусная, спасибо, – благодарю, поглощая лакомство.

– Мне кажется, сладкую вату сложно испортить. Она ведь из сахара, больше никаких ингредиентов нет.

– Знаю, просто хотелось выразить свою благодарность и все.

Наши взгляды пересекаются, и снова меня посещает чувство дежавю. Мир вокруг замирает, посторонние звуки отходят на второй план. Есть только я и он, он и я.

Может быть, это любовь с первого взгляда? Романтики верят в нее, чем я хуже? Химия между людьми доказана. Не только оборотни подвержены гормональным реакциям, мы все живем по указке биологии. У оборотней просто механизм немного иной.

Под влиянием момента в мою голову приходит мысль о том, что все было предрешено. Мой день рождение, поход в клуб, тот урод. И все ради моего чудесного спасения мужчиной, к которому я тянусь всем своим нутром, отринув разумное.

Адриан медленно тянется ко мне, в его глазах то же смятение, что сейчас царствует в моей душе. Радует, что проблемы с восприятием, кажется, не только у меня. Между нашими лицами остается совсем небольшое расстояние, неужели мы поцелуемся? Так быстро и так желанно. Но…

15

Что–то резко ударяет меня по бедру. Испуганно вздрагиваю и отвожу взгляд, обрывая случайно образовавшуюся связь.

– Какого? – произносит Адриан, в его руках мяч. Очевидно, именно он ударил меня. Но как Адриан сумел его поймать? Вот это реакция. – Кто бросил? – спрашивает он сурово у троих подростков, неуверенно топчущихся рядом.

Парни переглядываются, и один поднимает руку.

– Я. Простите, я не хотел в вас попасть, – говорит он.

– Не хотел? – Адриан прищуривается. – Тебе следует работать над меткостью и намерениями, – говорит и закидывает мяч через всю аллею в густоту деревьев. – А пока потренируйся над тем, чтобы его найти. Идем, Амели, – говорит он уже мне, поднимаясь на ноги. – Темнеет, я должен проводить тебя домой.

С сожалением выкидываю остатки сладкой ваты и тоже встаю.

– А что будет, когда стемнеет? Принц превратится в тыкву? – пытаюсь пошутить.

Мне отчаянно хочется вернуть непринужденную атмосферу между нами, но Адриан теперь источает лишь холод. С трудом верится, что это он предложил мне свидание. Не иначе устал грустить по сестре и на мгновение позволил себе очароваться первой девушкой, которая его развеселила.

– Ах, Амели, – Адриан качает головой, – если бы принц превращался в тыкву, было бы гораздо проще, поверь.

– Да, и принцесса уже не та. Не получилось у нас свидания, только психологическая встреча взаимопомощи.

– Это тоже неплохо, согласись. К чему тебе очаровываться мужчиной прилично старше тебя?

– И зачем этому мужчине проблемная девица, когда он точно знает, что его ждет, да? – усмехаюсь. – Ладно, не бери в голову. Это изначально должна была быть легкая, ни к чему не обязывающая прогулка, но мы с тобой оба ее загрузили своими тараканами. Пожалуйста, давай сходим в кино, а потом ты отправишь меня домой, а сам пойдешь превращаться, в кого хочешь. До сна слишком много времени, а я не хочу сидеть одна в квартире без дела.

Мы проходим мимо кинотеатра, на нем многообещающе мерцает афиша с рекламой какой–то пустой комедии. Мы ее не смотрели с ребятами на выходных, у нее премьера сегодня. Зато, загрузившись впечатлениями от экранных жизней, я прекрасно спала, не мусоля в голове жизнь собственную.

Чувствую себя жалкой. А еще внутри ощущение бунта взбесившихся гормонов. Я словно снова переживаю подростковый возраст.

Но это логично. С точки зрения биологии.

– Ты не проблемная, – тянет Адриан, когда я уже почти забываю, что произнесла в начала, – и дело вовсе не в тебе.

– Да–да, не в тебе, а во мне, ты хочешь сказать, – невежливо перебиваю. – Я, может, и значительно младше, но классическую отговорку от отношений знаю.

– Амели, – со страданием во взгляде кривится Адриан, – я не это имел ввиду. Вернее как раз это, но не в том смысле. В общем…

– В общем, все сложно, – снова не даю ему договорить. – Не стоило начинать этот фарс. Очевидно же, вы тоже подпали под мое влияние, – снова перехожу на вы, выстраивая дистанцию. – Просто вы более благородны и симпатичны лично мне. Проводите меня до дома, я буду ждать от вас посылку с лекарством, если удастся его достать. Ах да, и счастливого пути, конечно. Пусть в новом месте вас не будут одолевать прошлые печали.

– Амели, – снова с болью произносит Адриан, а потом делает невиданное: резко останавливается, притягивает меня к себе и целует…

16

У меня перехватывает дыхание от маневра моего спасителя, а он, не стесняясь, вдавливает меня все сильнее в себя. Умом я понимаю, что должна возмутиться и оттолкнуть его, но что–то так долго дремавшее внутри меня не согласно с разумом. И мои руки уже обхватывают мужчину и с наслаждением вдыхают его запах.

Теперь к ощущению безопасности и комфорта рядом с ним примешивается аромат черного кофе и корицы. Мои любимые запахи, и теперь я всегда буду вспоминать этот поцелуй, стоя за стойкой в кофейне.

Картинка из нормальной привычной жизни отрезвляет. Наглым образом сбрасывает с меня наваждение и роняет с небес на землю, больно ударяя о последнюю. Даже соломку не постелила, гадость такая.

– Стой, – отталкиваю Адриана с сожалением, – что ты делаешь? – смотрю сердито на мужчину. – Мне не нужна жалость.

– Это не жалость, Амели, – торопливо говорит он.

– И раб мне не нужен, – перебиваю. – Я, наверное, теперь ни с кем не смогу завести отношения. Не тогда, когда моя проблема не взята под контроль. В общем, – качаю головой, – плохая была идея устраивать свидание. Нас связывает лишь драма, и о только о драме мы способны говорить.

Замолкаю и буквально заставляю себя уйти прочь.

Ненавижу.

Просто все вокруг ненавижу.

Я оказалась в фильме, это не может быть правдой. Я только что оттолкнула мужчину мечты, потому что…

А так ли важна причина? Я половину дня сидела за закрытыми дверями кофейни и что–то там анализировала. Может, пора прекратить думать?

Резко разворачиваюсь и возвращаюсь обратно к Адриану, так и стоящему на прежнем месте.

– К черту все, – произношу и решительно целую его сама.

Мне двадцать один, и я хочу провести ночь с тем, к кому меня тянет. И плевать, что он уезжает. Не будем усложнять друг другу жизнь.

– Ты уверена? – спрашивает Адриан, когда мы уже стоим у входа в мой подъезд.

Толком не знаю, как нам удалось сюда добраться, перерывов в поцелуях и объятиях почти не было. Со стороны мы наверняка казались людям сиамскими близнецами, мы не разлеплялись ни на секунду. Эта первая.

– Ты шутишь? – фокусирую взгляд на мужчине. – У нас нет выбора! Конечно, я уверена! Я никогда не была ни в чем настолько уверена!

А еще я никогда не тащила к себе в квартиру парня, Петя не в счет, он друг. Хотя, казалось бы, свободная жилплощадь располагает.

– Я точно пожалею с утра, что не отказал тебе, не вразумил нас обоих, – мотает головой Адриан, – но ты права, выбора у нас уже нет.

Он сам тянет меня в подъезд, мы буквально взлетаем по ступенькам. Еще немного, и мы оказываемся внутри моего скромного жилища. Тут от чего–то просыпается скованность.

– Чай? Кофе? Покрепче не уверена, что осталось, – спрашиваю, припоминая, что должна делать радушная хозяйка, приведя в дом гостя. – Даже еда есть. Кажется. Петя с Жанной готовили на нас, осталось немного плова.

– Петя с Жанной? – отчего–то веселится Адриан, с любопытством осматривая квартиру. – А ты не готовишь?

– Не особо, – пожимаю плечами, проходя вглубь и неловко задевая гостя бедром. – Зачем? Я много не ем, да и в кофейне можно перекусить. Мне хватает. И не нравится мне стоять у плиты часами, не мое.

– Кофе наливать часами, значит, нормально, а готовить нет, – усмехается Адриан. – Очень логично.

– Нормально. Это разные вещи.

Не ведусь на провокацию и скромно присаживаюсь на край дивана, не зная, куда себя деть, пока мой гость так и стоит посреди комнаты, чувствуя себя гораздо непринужденнее, чем я. Словно это он хозяин квартиры, а не я.

– В общем–то да, – он кивает, – я зря удивился, ты права. Но как же ты встречаешься с парнями? Их ведь кормить надо. Или все, как твой друг, сами готовят и тебя кормят?

– Но ты ведь как–то пришел сюда. И явно не на поздний ужин, – резонно замечаю. Начинает раздражать допрос про еду, который создает отклонение от первоначального плана. – Ты так удивляешься, словно впервые видишь девушку, которая не готовит. В современном мире полно таких. Мы уже не обязаны сидеть дома и ждать любимого у окошка, – добавляю насмешливо.

– Не обязаны, это точно. И да, я забываю иногда, какое сейчас время, ты права, – В глазах Адриана мелькает нечитаемая эмоция, он выглядит с ней старше своего возраста. – И много парней ты приглашала, как меня?

В этом вопросе присутствует скрытое напряжение. Мой гость внезапно решил поиграть в ревнивого собственника? Смешно.

– Не поверишь. Ты первый! Но такое впечатление, что я что–то делаю не так, потому что ты так и стоишь посреди комнаты, а я сижу на диване и терплю нетактичный допрос.

– Первый?

17

Теперь в глазах Адриана разгорается потусторонний огонь. Нужно было включить верхний свет, а то уж больно глаза его на оборотничьи смахивают при свете Луны. Так недолго поверить в то, что я притащила домой свою погибель.

Слегка мотаю головой, прогоняя дурные мысли. Адриан не оборотень, он человек. И мой спаситель.

А еще ужасно сексуальный тип, заставляющий мурашки бегать по моему телу от одного своего взгляда. Это тоже надо записать в сверх способность. Не каждый оборотень так сумеет.

– Да, – опускаю глаза в пол и поджимаю под себя ноги, падая на спинку дивана, – такое тоже бывает. Не веришь? Или этот факт тебя отталкивает?

– Шутишь? – произносит Адриан прямо мне в губы.

С удивлением поднимаю на него глаза, он настолько бесшумно подошел, что я не заметила, как он оказался на коленях передо мной.

– Не имею привычки шутить правдой, – отвечаю, часто моргая и неосознанно вжимаясь в диван, чтобы увеличить расстояние между мной и волнующе близким мужчиной.

– Передумала? Испугалась? – спрашивает он, совсем по–звериному наклоняя голову набок.

«Да что с моим воображением! Теперь всегда буду задергивать шторы по вечерам и включать весь имеющийся верхний свет. Оборотни везде мерещатся», – ругаю себя мысленно и невольно расслабляюсь. Даже удается вернуть сантиметр дивану и немного поддаться навстречу Адриану.

– Нет. Мы делом–то займемся? Или так и будем разговаривать всю ночь ни о чем? Понимаю, мы с тобой отличные собеседники, но все же очарование Луны утром рассеется.

– И снова твои чудесные метафоры, – улыбается Адриан и наконец–то вновь меня целует.

Дальше все происходит гораздо динамичнее. В первые секунды я напрягаюсь, понимая, что на диване я уже не одна, близко, слишком близко лежит мужчина. Но быстро расслабляюсь. Я сама выбрала этого мужчину, все хорошо, все под контролем.

Ласки Адриана неспешны, сейчас он действует аккуратнее, чем на улице, но когда он задирает мою футболку и бесстыдно обводит языком сосок, я уплываю куда–то далеко–далеко. Из моего слегка приоткрытого рта вырывается протяжный стон, а в голове мелькает насмешливая мысль: «Я ошиблась, контроль явно не у меня».

– Такая сладкая, – произносит Адриан, продолжая исследовать мое тело, абсолютно не стесняясь.

На миг открываю глаза и рассматриваю мужчину, лежащего сверху. Тяжесть его тела вызывает приятное тепло в моей душе. Физическое сближение не может не вызывать духовную симпатию. Теперь я это точно знаю.

– Ты выглядишь как кот, объевшийся сметаны, – озвучиваю свои мысли.

– Нет, сметаны я еще не ел, – усмехается Адриан и опускается ниже.

Не замечаю, как оказываюсь лежащей на диване в одних трусиках перед практически одетым мужчиной вдвое старше меня. Но вместо логичного смущения и сакраментальных вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?», я с сожалением размышляю о том, что на мне самое простое хлопковое белье. Ни разу не сексуальное. Спасибо, рисунок не в горошек.

Но то, что происходит дальше, вытесняет мои рассуждения на самый дальний план.

– Ох, – сдавленно охаю и инстинктивно скрещиваю ноги.

Мужчина без рубашки и брюк во всем своем великолепии не может не вызывать смущение.

– А ты красивый. И тело такое, – делаю скомканный комплимент.

– Сколько удивления в голосе. Ожидала увидеть обвисшее пузо и дряблую кожу? – весело спрашивает Адриан.

– А–хах, что–то вроде того, были подозрения. В конце концов, все мы всего лишь люди, – смущенно улыбаюсь.

– Хм, да, люди, – в глазах моего гостя вновь мелькает непонятная эмоция, но уже в следующую секунду она исчезает. – Спасибо за комплимент, Амели, но кто здесь действительно красивый, так это ты. И я говорю это не потому, что попал под твои недавно проявившиеся чары. У меня к подобному иммунитет, поверь, – он снова ложится на диван, но в этот раз медлит, выжидающе смотрит на меня. – Прошу, не закрывайся, мы уже зашли слишком далеко, чтобы останавливаться. Помнишь? Нет выбора, Луна полная.

Не понимаю, при чем тут полная Луна, но собственную фразу про выбор помню, и сдавленно киваю, доверчиво раскрываясь, но внутренне сжимаюсь в тугую пружину в ожидании финального этапа.

18

Но ожидаемая боль все не приходит, вместо нее меня накрывает новой волной наслаждения. Воздуха не хватает, моя грудь тяжело вздымается, и я тону в невероятных ощущениях.

Ни один, даже самый откровенный любовный роман, ни один фильм не подготовили меня к шквалу наслаждения, затапливающего всю меня с головы до кончиков пальцев. Строчки книг и игра актеров физически не могли передать то, что я испытываю в данный момент.

Никогда не думала, что оральные ласки способны доставлять такие ощущения. Голова Адриана находится между моих бесстыдно раздвинутых ног. Этот факт одновременно смущает и заводит.

– О–ох, – протяжно стону, – теперь я понимаю, почему люди так стремятся заниматься любовью.

Дрожь пронзает мой позвоночник, и уже в следующее мгновение мои внутренние мышцы часто–часто сжимаются, подвергая меня в состояние приятного шока.

– Люди в большинстве своем трахаются, как кролики. Особенно твои ровесники. Но мы сейчас занимаемся любовью, тут ты права, – произносит Адриан и перемещается вперед.

Теперь он нависает надо мной, его руки находятся по обе стороны от моей головы, глаза лихорадочно блестят, и я нахожу, что ему очень идет этот звериный цвет роговиц, который дает приглушенный свет от Луны.

– Готова? – спрашивает он и протяжно целует меня в губы.

Его тело при этом плавно опускается на мое, и я догадываюсь, что сейчас будет самое главное, но…

– Стой! – отталкиваю его ладошкой. – Сначала я тоже хочу попробовать объесться сметаной, как кот и ты, – произношу и только спустя секунду понимаю, как ужасно прозвучала моя фраза. – Кхм, в голове все было гораздо лучше, ну, знаешь, как аналогия к тому, что мы раньше обсуждали.

– А–хах, ты бесподобна, – смеется Адриан и переворачивается на спину. – Что ж, давай, пробуй. Кто я такой, чтобы отказать тебе в подобной просьбе.

Он закидывает руки за голову, и его мышцы красиво очерчиваются в ночном полумраке. Адриан как живой Аполлон, столь же бледен и заманчиво прекрасен. Между ними лишь одно различие. Два, если быть более точной.

Адриан живой и приятный на ощупь, не то, что холодный твердый мрамор. И у него между ног гораздо больший инструмент, чем у известной статуи.

Поднимаюсь и придвигаюсь к совсем не изученному мной агрегату. Действия девушек в фильмах казались такими органичными, такими естественными и легкими. А мне даже обхватить его руками страшно. Стоило дотянуть с потерей девственности до двадцати одного года, чтобы показаться растерянной дурочкой перед мужчиной, от которого сносит крышу.

– Не бойся, он не кусается. Если, конечно, ты его первая не укусишь, – усмехается Адриан.

– Да ну тебя, – смущенно вспыхиваю и наконец–то касаюсь самого интимного придуманного природой на теле мужчины.

Не давлю и не сжимаю, стараюсь контролировать прикосновения, орудуя пальцами максимально трепетно и нежно. Все по заветам женских журналов и книг на подобные темы. Я прямо чувствую, как авторы статей, прочитанных мной тоннами, гордятся за свою преданную ученицу. И медленно приступаю к самому главному.

Скольжу губами по головке, медленно опускаясь все ниже и ниже. Удивительно, но это заводит. Сознание остается под моим контролем, но внизу живота довольно быстро собирается тугой узел. Мои движения ртом становятся быстрее, смелее и глубже. Я вхожу во вкус.

– Довольно, – вдруг произносит Адриан и резко отстраняет меня и размещает снова спиной на диване. – Ты великолепна, но я бы хотел закончить по–другому, – мягко комментирует он свои действия. – Еще немного и мы бы не дошли до самого главного.

Мои щеки вновь покрывает румянец, которому пора бы уже исчезнуть, столько всего произошло за этот поздний вечер, что глупо смущаться.

А уже в следующее мгновение Адриан завладевает мои ртом и резко надавливает на ноги, оказываясь между ними. Еще секунда, и его агрегат уже во мне. Острая боль пронзает мое тело, заставляя инстинктивно сжаться и упереться кулаками в грудь мужчине. А еще подумать о том, что с кем–то вроде Аполлона было бы не так больно, наверное. Но и не так сладко.

– Все хорошо, – выдыхаю в губы Адриана, – все уже хорошо.

Я не лгу, боль быстро отступает, на ее место приходит приятная заполненность. Тугой узел внизу живота разрастается вместе с острожными движениями Адриана, становящимися все быстрее и быстрее. Постепенно я чувствую, как невероятное наслаждение вновь начинает захватывать меня с головы до ног. И вот уже новая дрожь, и работа мышц, о существовании которых я раньше не задумывалась. И в следующую секунду приход к финалу Адриана.

– Какое счастье, что я встретил тебя, – произносит он, переворачиваясь на спину.

Мне кажется, это лучший комплимент в моей жизни. На мгновение я начинаю верить в долго и счастливо, совсем позабыв, что изначально договор был другой. И засыпаю со счастливой улыбкой на губах, думая о том, что завтра все будет по–другому.

19

Ужасно не хочу просыпаться, лежу до последнего, но навязчивый луч солнца не собирается считаться с моим мнением. То, что ночью было приятным мягким светом от Луны, теперь является раздражающим ярким дневным светом, бьющим прямо в глаз.

– Вот не закрыла шторы, теперь будит нас, – бормочу сонно и таки встаю с дивана. – Как же славно, – произношу удовлетворенно, закрыв темной тканью окно, – можно еще поспать. Хм, работа, кофейня, – хмурюсь. – Тебе тоже на работу? А чем ты занимаешься, кстати? – Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. – Адриан?

Но в ответ тишина. На диване больше никого нет. И, кажется, не только на диване.

Растерянно обхожу квартиру, но моего гостя нигде нет. В порыве отчаяния даже заглядываю под диван и стол на кухне, а также два раза открываю и задергиваю обратно занавеску в ванной комнате.

– Нет. Его нет. Мне привиделся вчерашний вечер? Ничего не было? – спрашиваю сама у себя вслух.

Но тянущая боль между ног, а также яркий засос на шее говорят о том, что я не сошла с ума. Все было. И алкоголь я вчера не пила, не мог мой мозг нафантазировать подобное.

– Ах да, поездка, – отвечаю сама себе, – у Адриана была запланирована поездка. В другой город. Надолго. А, может быть, и навсегда.

Медленно плетусь на кухню и наливаю себе в кружку холодный кофе. Настроение настолько дерьмовое, что даже не хочется тратить время на подогревание воды. Мне сейчас все едино по вкусу, все будет гадкой бурдой, даже сладкие сливки.

– Все честно. Меня предупреждали. Я сама притащила его домой. Сама приняла решение расстаться наконец с девственностью, – продолжаю рассуждать. Горечь кофе стекает по моему горлу и оседает в области груди, заставляя болеть душу. – Так с чего я взяла, что утром должно было что–то измениться? С того, что он со мной не трахался, а занимался любовью? Так для мужчин, очевидно, это дело чести, а не намек на продолжение отношений.

Одним глотком допиваю горькую бурду и с шумом ставлю кружку в раковину. Темные разводы на стенках чашки в точности отображают мое внутреннее состояние. Настолько погано мне давненько не было. Тоже стоит списать на новые особенности организма?

– Хм, десять утра. Я сегодня лишила народ утреннего кофе, – комментирую цифру на часах. – Плевать.

Дальше я залезаю под душ, этим надо было заняться еще ночью, но я вырубилась, едва Адриан с меня слез. Оказывается, занятия любовью утомительны для организма. Или это с непривычки?

Не даю себе впасть в рефлексию, быстро ополаскиваюсь еле теплой водой, чтобы взбодриться, и выбегаю. Но перед шкафом снова стопорюсь.

– Да пошло оно все! – хмуро произношу, мрачно осматривая вчерашний комплект мешковатой одежды. – Я не собираюсь прятаться всю оставшуюся жизнь.

Комкаю то, в чем была вчера, и надеваю любимые джинсы в обтяжку с дырками на коленях и обтягивающий топ со свободным пиджаком. Пусть только попробуют меня тронуть, мерзкие звери, я врежу им по яйцам. Может, с оборотнями надо, как с животными? Чтобы не чувствовали мой страх.

Беру сумочку и собираюсь выходить, но беспорядок на диване режет глаза. Поднимаю покрывало и с силой встряхиваю его, как будто это действие способно убрать фантомную боль в моей груди.

– А это еще что такое? – изумленно произношу, ловя взлетевший от потока ветра лист бумаги. – Записка? Адриан оставил мне записку?

Сердечко тут же бьется чаще, и робкая радость в нем пробивается сквозь пучину боли.

20

Но я рано сменила курс эмоций, нафантазировав романтическую записку в стиле: «Ушел за круассанами и кофе для лучшей девушки на свете». То, что написано на адресованном мне листке романтикой, несомненно, пропитано, но грустной. Неправильной. Не той, где все приторно–сладко, и героине наутро завидует весь город.

– Что?! Он мне предлагает найти постоянного спутника жизни, чтобы решить проблему, поскольку он не подходит на эту роль?! – громко возмущаюсь прочитанному.

«Амели, ты чудо. Я никогда не мог даже в самой смелой фантазии представить тебя в своих руках. Ты всегда казалась мне недостижимой и эфемерной. Тебя не должно было существовать. Но ты есть», – перечитываю записку по частям и не понимаю, Адриан меня восхваляет или ругает?

– Странно поставлено предложение, почему ему казалась недостижимой именно я? Мы с ним недавно познакомились. Логичнее было бы написать что–то вроде «такая, как я», – бормочу себе под нос, разбирая буквально по буквам послание Адриана, а заодно пытаясь найти в нем нечто зашифрованное и обнадеживающее. – Ничего не понимаю. Торопился, потому написал неточно?

«Я не должен был вчера идти к тебе, должен был сохранить холодный разум, как будто рядом с тобой это возможно! – продолжаю чтение. – И нет, дело не в твоем гене. Считай, у меня иммунитет к нему, но совсем нет иммунитета к тебе».

– Хах, да он определенно романтик, – хмыкаю себе под нос. – Нет иммунитета ко мне, это надо же такое придумать. Пожалуй, это лучшее, что я слышала в своей жизни.

«Но мои чувства не могут являться отговоркой потере ответственности. Из нас двоих взрослый я. Я знаю слишком много. И я с проблемами, не ты. Прошу, не наговаривай на себя. Ты не оружие, ты жертва обстоятельств. Но я тебя из них вытащу, чего бы мне это не стоило».

– Что–то дальше его потянуло куда–то не туда. Пошли громкие слова из разряда «дело не в тебе, дело во мне». И к чему невыполнимые обещания про мнимое спасение? Если бы хотел вытаскивать, остался бы рядом. Ведь так поступают нормальные мужчины, нет? – задаю сама себе риторический вопрос и снова склоняюсь над листком.

«Лекарство, само собой, как я и обещал, отправлю. Туда, куда я еду, должно быть проще его достать. Я понимаю, как выглядит мой уход после нашей фееричной ночи, после того, как ты подарила мне невероятный подарок. Но я не могу остаться. Этим я подвергну тебя опасности. Прости. Если сможешь».

– Иди к черту, прощения он просит, – бормочу сквозь слезы, не испытывая на самом деле и сотой доли злости, какая должна быть во мне. Грудь жжет лишь грусть и боль. – Иди к черту, Адриан. Опасность для меня представляет кто угодно, но не ты. Ты просто взял и слился, как последний мудак.

Несмотря на произнесенное вслух, в душе я яростно сопротивляюсь, спорю с характеристикой, какую только что дала Адриану. А должна бы согласиться и принять факт того, что меня оставили. И плевать, что я знала вечером о том, что так будет.

Но последние слова в записке мне не привиделись, я все правильно поняла с первого раза. К сожалению.

После них трудно не почувствовать себя грязной и преданной. Эдаким переходящим знаменем, которое один мужчина заботливо завещает другому мужчине.

«Тебе покажется странным, что я напишу дальше. Возможно, ты обидишься. Но это действительно тебе поможет. Тебе нужен защитник. Нормальный. Надежный. Постоянный. Не я. Хотя очень бы мне хотелось им стать. Но я не человек.

С трудом пишу этот совет, но я должен. Ведь я желаю лучшей участи для тебя. Лучшей, чем была у моей сестры. Лучшей, чем у кого бы то ни было.

Найди себе мужчину, Амели. И будь счастлива».

21

– Конец. Это полный абзац. Как я должна это понимать? Еще и обозвал себя «не человеком». Ха! Конечно, Адриан, ты не человек, ты козел! – произношу и с чувством разрываю записку на множество маленьких кусочков. – Не было в моей жизни взрослых отношений с мужчинами, вот и нечего было начинать.

Делаю вывод, яростно смахиваю слезы с щек и наконец–то выхожу на улицу. Лиза будет рвать и метать, если узнает, что я и сегодня работаю не по графику.

«А так ли нужна мне Лиза с этой своей кофейней? Может, мне и город этот не нужен? Что здесь хорошего, кроме Пети и Жанны? Ах, да, еще квартира есть», – меня впервые посещает мысль о переезде или банальном побеге, это уж кому как больше нравится.

Тем не менее кофейню я открываю, никуда не сбегаю и даже нахожу некоторое успокоение в методичном перемалывании зерен.

«Если бы я не запала на Адриана, мне не было бы так больно сейчас. Во всем виноваты никому не нужные чувства», – прихожу к логичному выводу.

– Здравствуйте, – Мою медитацию с зернами и размышлениями прерывает посетитель. Конечно, оборотень. Не могу скрыть злость во взгляде, смотря прямо в его желтые глаза. – Я заходил с утра, но вы были закрыты, – добавляет он, обворожительно улыбаясь, от чего на его щеках появляются ямочки.

«Дамочки тебя за эти ямочки облизывают с ног до головы небось, – зло думаю, – но только не я».

– Да, были закрыты. Профилактика у нас была, – отвечаю без должной любезности. – Вы что–то будете заказывать или зашли узнать о судьбе кофейни?

– Конечно, буду, прекрасная бариста, – говорит он, неспешно подходя к прилавку и как бы невзначай опираясь на него. – Может быть, вы что–то посоветуете?

Он наклоняется еще ближе ко мне, и тут случается странное: оборотень вдруг резко кривится, как от противного запаха, выпрямляется и отпрыгивает назад от прилавка.

«Чего это он? Душ я принимала, духами не пользовалась. Аллергия на запах молотого кофе? Но он бы тогда не приходил его пить».

– С вами все в порядке? – спрашиваю из вежливости. – Можете присесть за столик, отдохнуть. Налить воды?

Дергаюсь к кулеру, но оборотень спешит меня остановить.

– Нет–нет! Не надо воды. Я сам виноват. Прошу меня простить, не сразу понял, что вы заняты. Не хотел оскорбить. Налейте мне американо, и я пойду. Пожалуйста, не сочтите за грубость мои предыдущие действия.

– Хорошо, не буду, – отвечаю озадаченная.

«Должно быть, он не совсем нормальный, лучше побыстрее налить ему американо и выпроводить. С психами не спорят, это все знают», – рассуждаю про себя.

– Ваш кофе, – произношу через минуту и ставлю стакан с силой, в результате чего капли выплескиваются за пределы емкости, и одна долетает до белоснежной рубашки клиента. – Черт, еще и крышку забыла, что за день такой?! – восклицаю в недовольстве и лишь в следующую секунду понимаю, что натворила. – Ох, простите, пожалуйста, – выбегаю из–за стойки и несусь с двумя упаковками салфеток к мужчине, – я вас испачкала. Вот сухая салфетка, – отрываю бумажку, – промокнем, – прикладываю салфетку к пятну. – Ааа, ни черта не помогает! – злюсь. – Давайте влажной попробуем, иногда помогает против пятен.

Вытягиваю салфетку и с силой тру по пятну на рубашке.

– В–вы что делаете?! – мужчина вдруг кричит фальцетом. – Смерти моей хотите?!

22

Он отскакивает от меня на добрые несколько метров.

– Вот деньги за кофе, – оставляет купюры на ближайшем к нему столике и уходит.

– К–куда же вы? – потрясаю в воздухе влажной салфеткой, как флагом. – И тут слишком много, – перевожу взгляд на деньги. – И что ему так не понравилось? С каких пор невинная влажная салфетка несет в себе угрозу смерти? – прикладываю салфетку к носу. – Пахнет приятно, не ядовито. Что это с ним?

Пожимаю плечами и возвращаюсь за стойку. Деньги заплатил и ладно. Чудиков в нашем мире полно. Один из таких мне предложил найти себе защитника, как будто я в курсе, где они водятся. Да даже если бы и была, мне нужен один конкретный уехавший по своим делам, несмотря на фееричную совместно-проведенную ночь.

– Так, все, ты должна остыть! – произношу громко сама себе. – Ты говорила, что ночь ни к чему никого не обязывает, так какого ты злишься?!

Бесполезно сотрясаю воздух и одним махом выпиваю американо, приготовленный для клиента. Он без сахара, без молока, я такой не люблю. Но легкая горечь на моем языке успокаивает, заставляет переключиться и на время забыть о горечи душевной.

Пока я в очередной раз рефлексирую, в кофейню заходят еще посетители, на этот раз люди. У группы парней нет желтых глаз, и я сегодня не вызываю в них желания познакомиться и взять мой номер телефона.

«Поторопилась я вчера с карьерой актрисы или модели, что–то сегодня ко мне никто не липнет», – мысленно иронизирую.

Хотела бы я сказать, что дальше меня затягивает в водоворот работы, и я, погружаясь в него с головой, забываю об Адриане. Правда такова, что кофейня сегодня вернулась в свой привычный вялотекущий режим, и у меня полно времени для самокопания. Если на то пошло, его даже слишком много.

Нет, не так.

Непозволительно много!

– Какая у меня была дурацкая мечта: выкупить эту кофейню и возродить ее популярность. Эдак можно всю жизнь положить на то, чтобы держать ее на плаву. У Лизы так и есть, кофейня – ее единственное детище, семьи и деток нет. И вот для чего то же самое мне? Запало место в душу, потому что единственное мое детское воспоминание с родителями связано с ним? – и вновь я впустую сотрясаю воздух. Эдак увлекусь и начну разговаривать сама с собой на людях. Боюсь, кто–то вызовет врачей, и мне будет проблемно доказывать им, что я в порядке. – Моя мечта – полный бред. С таким к психологу нужно, – качаю головой.

К счастью, мое нытье приходится прервать, ко мне заходят новые посетители, девушки на этот раз. На них я и вчера никак не влияла, за тем лишь исключением, что их почти не было видно среди плотного потока мужского населения города.

«Студентки, наверное, и я такой была недавно. Пора отрабатывать диплом и менять работу? – проносится в моей голове, глядя на непринужденно болтающих девиц. – Если эта мысль продержится приличное время, буду прощаться с Лизой. Может быть, это даже к лучшему, по крайней мере в сорок лет я не буду жалеть о том, что положила себя на благо убыточного заведения».

Я уже ожидаю, что до конца дня ничего интересного не произойдет, мысленно прикидываю план в голове, как воспользоваться дипломом, но минимально контактировать с окружающими. Кому–то может показаться это странным, ведь я сейчас каждый день контактирую с этими самыми людьми, но диплом по специальности «Сервис и Туризм» предполагает еще больший контакт с людьми на рабочем месте, насколько я вообще понимаю эту специальность.

– Даже на что–то умное не смогла выучиться, – качаю головой, продолжая ругать свой еще вчерашний выбор.

– У красавицы что–то случилось? Почему красавица расстроена?

Дверь в кофейню резко открывается, и в помещение входят два крупных оборотня. Даже на глаза можно не смотреть, кто еще мог услышать мои жалобы на жизнь за закрытой дверью?

– Нет. Что будете заказывать? – отвечаю лаконично, навешивая на лицо маску.

Я должна быть вежлива и корректна с клиентами, но я не обязана перед ними лебезить и заигрывать.

– А что если я скажу, что мы хотим заказать тебя? – произносит один из посетителей и вместе со своим другом опирается на стойку и демонстративно втягивает носом воздух. – Что это?! – кричит он вдруг. – Как, когда ты успела?! Еще вчера манила свежестью и нетронутостью, а сегодня от тебя разит самцом! Ноги нашей больше не будет в этой кофейне! – чопорно заканчивает свою речь оборотень и тянет друга на выход.

– Кем–кем от меня разит? – переспрашиваю в шоке.

23

Естественно, ответить мне некому. И в одиночестве я присаживаюсь на стул.

– Фу, – произношу через некоторое время, – это как пометить территорию, что ли? И я теперь помечена?

Наклоняю голову набок и осторожно принюхиваюсь. Но как бы я ни старалась, ничего не могу учуять, даже намек на какого–то там самца.

– С другой стороны, это даже романтично, – мысли в моей голове меняют свое направление. – Было бы, не уедь Адриан. Ему даже торчать рядом со мной не пришлось бы, чтобы выполнять роль защитника, так, разве что потрахивать меня периодически по ночам, когда никто не видит.

Моя самоирония взяла новую высоту. Сарказм помогает.

– Интересно, насколько хватит мощности оберега? И теперь я, кажется, понимаю совет Адриана по поводу отношений, – продолжаю рассуждать вслух, – сегодня мне и таблетки–отпугиватели не нужны, это правда.

Хочется снова выругаться на мужчину, моего первого и единственного мужчину, между прочим! Но я себя останавливаю. С пробуждением во мне гена, я стала порой слишком эгоистичной и капризной. Скоро Жанна на моем фоне станет кроткой скромницей.

Я не знаю, что за дела, что за жизнь у Адриана. Я знаю лишь о его горе. И я не имею никакого права возмущаться тому, что он не поменял свои планы из–за встречи со мной.

Наоборот, я должна быть благодарна за помощь, какую он мне оказывал не единожды. И продолжает оказывать до сих пор. Мне очень повезло его встретить, и хватит считать себя вправе привязывать человека только потому, что его методы помощи мне нравятся и действенны.

Закрываю кофейню и неспешно иду домой. Мне некуда спешить, да и бояться тоже некого. Я в безопасности.

Внезапно мне хочется послать ответную посылку с благодарностью Адриану. Но это, разумеется, я смогу сделать лишь тогда, когда он пришлет свою.

Больше в моих мыслях нет желчного «если он пришлет». Я уверена в зеленоглазом мужчине. Жаль, свободном от меня.

В эту ночь я все никак не могу уснуть, стоит мне закрыть глаза, как тут же на сетчатке формируются картины бурной ночи. Меня бросает в жар, пульс учащается, и возникает непреодолимое желание направить руку между ног и нафантазировать, что Адриан вернулся.

– Блог! – произношу преувеличенно бодро, дабы отвлечься от нового плана, в котором я иду в душ и занимаюсь самоудовлетворением уже там, естественно, снова представляя Адриана. – Я начну вести блог!

Не уверена, что эту деятельность можно счесть достойной заменой работы и мечтой о кофейне, но от непрекращающегося мыслительного шума в голове избавит, это точно. Всяко это лучше, чем бежать работать в гостиницу или устраиваться экскурсоводом. Я предпочту писать об интересных местах в городе, чем проводить экскурсии живым людям. Тогда уж точно кофейня выглядит более привлекательным планом. Да и пописывая что–то, я не обязана бежать увольняться.

Маясь от бессонницы, я неожиданно написываю целых три объемных статьи, облекая в печатные буквы то, чем сегодня активно занят мой мозг. В первую очередь это, конечно, рассуждения о любви, физической и духовной, об отношениях и помощи друг другу. До достопримечательностей города очередь так и не доходит, дерьмовый из меня экскурсовод даже в сети.

Когда меня наконец начинает одолевать сонливость, и я нажимаю на публикацию, мне кажется, что большего бреда просторы интернета не видели. Но я не могу тут же все удалить, сон окончательно добивает меня, и я вырубаюсь, не сумев вмешаться в алгоритмы распространения моих стенаний.

24

– Черт, я снова проспала, – с досадой комментирую, смотря на телефон. – А еще я стала постоянно ругаться, так и до регулярного сквернословия недалеко. Интересно, оборотней отпугивают матерящиеся девушки? Может, стоит начать?

Качаю головой, сбрасывая с себя остатки сна и глупые рассуждения. Работа–работушка ждет. Пока что мое место за стойкой, писательская слава еще не заработана. И не факт, что будет когда–нибудь заработана, я планирую удалить свои творческие излияния души сегодня вечером.

Половина дня проходит в привычном темпе. Сегодня ко мне не заходят ни особо впечатлительные личности, отпрыгивающие от меня, как от прокаженной, ни грубияны, возмущающиеся, что дали не им. Да и знакомиться никто не предлагает. Некоторые, не очень хорошо владеющие своей мимикой, едва заметно кривятся, но ничего не говорят, лишь забирают свой заказ и молча уходят.

Вдруг в тишине раздается звонок моего мобильника, я и думать о нем забыла, пока была насыщена Адрианом вживую, а потом и мысленно.

– Алло, – отвечаю, прочитав на экране имя Жанны.

– Амели, котик, прости, совсем мы с Петей тебя забыли! Нам так стыдно! Но у меня квартальный отчет, а у Пети очередной проект, и никто из нас даже не звонил! – доносится до меня голос подруги.

– Ничего страшного, у меня все нормально, вы и так со мной много нянчились, я уже большая девочка, сама справляюсь, – отвечаю миролюбиво.

«Ага, сама, как же, – ехидничает мое подсознание, – Адриан все старается, метил мастерски, по–прежнему благоухаю».

– Уверена? Таблеточки принимаешь по расписанию, да? – уточняет Жанна.

А я на секунду зависаю, лихорадочно подсчитывая, когда я должна принять блокиратор. По всему выходит, что сегодня. Кажется. Но раньше он плохо работал, я все равно получала внимание, а сегодня без него прекрасно справляюсь.

– Ты знаешь, – произношу и снова зависаю. Я не хочу обманывать единственную подругу, но и про помрачение с Адрианом тоже не хочу рассказывать. – Все хорошо, на удивление. Работает способ того мужчины, что все мне помогал.

И не солгала, и не открылась. Можно себя похвалить.

Намерено не называю Адриана по имени, чтобы обезличить его образ и случайно не выдать о нашем с ним незапланированном сближении.

– Отлично, прямо гора с плеч, – выдыхает Жанна с облегчением. – Надо купить тому зеленоглазому мужчине коньяк и шоколад, чтобы отблагодарить. Он такой шикарный, что я бы даже на сигары раскошелилась, но в его автомобиле не было запаха, как у курильщика. Жаль, я не фанатею по мужчинам постарше. Да и Петя наконец–то начал открывать свои глаза, но тот зеленоглазый огонь. Не только красивый и богатый, но еще и благородный. Прямо комбо–мечта для любой!

Почему–то рассуждения Жанны об Адриане в таком ключе меня раздражают. Хочется закрыть рот подруге, нагрубив и посоветовав ей не смотреть в сторону чужого.

Неужели я ревную?

– Кхм, – прочищаю горло, дабы потянуть время и взять себя в руки, – с чего, кхе–кхе, с чего ты взяла, что он богатый?

Ничего умнее в мою голову не приходит. Две другие характеристики Адриана оспаривать глупо, они очевидны.

– Ты видела его машину, одежду, часы? – Жанна отвечает вопросом на вопрос.

Я на мгновение позволяю возникнуть в своей голове воспоминаниям о зеленоглазом спасителе и признаю, что подруга права.

– В любом случае он занят, как и ты, – произношу резче, чем надо. – Лучше позвони Пете, он тоже красивый, благородный и богатый. Да еще и молодой! Ни к чему разбивать чужие отношения!

Выпаливаю на одном духу и только потом осознаю, что только что сказала.

– Да, ты права, у такого, как зеленоглазый, точно есть отношения, – Жанна понимает мои слова по–своему. – Это наш Петя по случайному недоразумению свободен, но ненадолго. Я не дам его нежной душе попасть в меркантильные лапы.

– Давай–давай, – выдавливаю из себя смех, – буду болеть за тебя.

Заканчиваю разговор и стираю воображаемый пот с лица. Я словно по минному полю прошлась, а не с подругой поговорила.

День заканчивается, и дома я тороплюсь к ноутбуку, чтобы удалить свой ночной бред, но резко останавливаюсь в неверии…

25

– Сколько–сколько у меня просмотров? – вопрошаю в неверии собственным глазам. – Это ж сколько народа любит читать психологический бред! Никогда не думала.

Да, я, возможно, излишне строга к себе, но после ухода Адриана мне все вокруг кажется бредом. Ненастоящим, нарисованной картинкой или компьютерной игрой, где кто–то управляет персонажами, говоря, чем им заниматься на данный момент и когда и с кем спать.

Я играла в такую, мне нравилось. Дочки–матери в цифровом формате.

А тут вдруг почувствовала себя персонажем игры, а управляет мной, полагаю, Адриан. Сидит где–то в своем прекрасном далеком крае и дергает меня за ниточки.

Неожиданно или, наоборот, вполне ожидаемо мое мысленное недовольство всем вокруг выливается в порцию новых статей для блога. Раз людям нравится, пусть читают. А даже если не нравится, я воспользуюсь психотерапией для бедных - онлайн дневником, который может прочитать общественность.

Сон приходит ко мне далеко за полночь, и новый день катится по наклонной вниз. Так проходит неделя, единственное, что в ней хорошо – таблетки по–прежнему не нужны. Адриан пометил меня от души, собака такая.

В воскресенье у меня выходной. И он неожиданно вносит разнообразие в мою рутину.

– Кто там? – недовольно ворчу, прижимаясь к глазку.

– Курьер, девушка. Посылочка вам пришла, велено вручить лично в руки, – жизнерадостно отвечает парень в фирменной кепке.

– Не могли позже прийти, рань несусветная, – выражаю свое недовольство, но дверь открываю.

– Так полдень уже! – бодро восклицает курьер, не теряя своего жизнелюбия.

– Рада за вас, – Расписываюсь в форме и забираю посылку, не прощаясь.

Впрочем, я и не здоровалась.

Лишь запершись, смотрю на коробку и читаю, кто отправитель.

– Да ладно, сам великий Адриан снизошел до меня! – Мой голос так и сочится сарказмом. Блог не способен впитать весь яд, источаемый мною. – А я уж и не чаяла.

Но это внешняя бравада, на самом деле в душе я вдруг испытываю трепет и волнение. А еще появляется робкая надежда. Ведь он не забыл, прислал посылку, быть может, и записку новую положил.

Да мы вообще можем стать друзьями по переписке! И плевать, что весь современный мир пользуется телефонами для этого, мы не весь мир, мы привнесем в него романтику прошлых времен.

– Инструкция по применению и короткое извинение по поводу того, что модифицированных таблеток мало, – перечисляю содержимое положенного в коробку послания. – И ни одного лишнего слова, намекающего на наше сближение. Н–да.

Пытаюсь медленно дышать, пытаясь вразумить себя, вернуть холодный разум, да только ни черта не удается.

– Ааа! Да пошел ты! – Швыряю коробку об стену. Выкинуть лекарство мне не позволяет оставшаяся где–то в глубине сознания рациональность. – Жанна, здравствуй! – выхватываю телефон и звоню подруге. – Мне все равно, даже если у вас с Петей были другие планы, придется сегодня развлекать меня в клубе. Я много времени не займу, не переживай. Быстро напьюсь, и будете свободны.

Подруга без лишних вопросов соглашается встретиться, идем мы в тот же клуб, что и на мой день рождение. Моя иррациональная тоска по Адриану приобретает болезненные формы, если уже не приобрела. Но я ничего не могу с собой поделать или, вернее, не хочу.

– Так ты скажешь, что случилось? – практически синхронно задают мне вопрос Петя с Жанной.

– Нет, не скажу, – мотаю головой, опрокидывая в себя очередную стопку и выскакивая на танцпол.

Тут же, как по заказу, рядом появляется оборотень и танцует в мою сторону. С интересом наблюдаю за происходящим, но в последний момент, когда ему остается лишь наглым образом прижать меня к себе, ноздри оборотня широко раздуваются, а сам он отскакивает от меня на приличное расстояние.

– А–хах, – смеюсь, – работает до сих пор идеально.

– А теперь, пожалуйста, объясни нам, что именно работает, и что тебя так развеселило, – за моей спиной стоят Петя с Жанной и укоризненно смотрят на меня. – И пойдем уже отсюда, пока ты себе приключения не организовала.

26

Странно, но рассказ друзьям меня высвободил. Я имею ввиду, я уже больше недели выражаю свои мысли в блоге, но это не дает такой терапевтический эффект, скорее наоборот. Чем больше я пишу, тем больше остается желчи на следующий день.

Но ведь я и не могу в блоге рассказать все, как есть, верно? Потому, логично.

– Зато ты теперь можешь не травиться химией, – после моего рассказа первой пришла в себя Жанна. – Сплошные плюсы!

– Но это же не прививка, чтобы один раз и иммунитет пожизненный, – я тогда не разделила ее радость, – наверняка этот эффект закончится.

– Нового парня найдешь. Ты красивая, привлекательная с какой стороны не посмотреть, сможешь сама построить свои отношения, выбрать того, кого захочешь! – попыталась вразумить меня Жанна. – Не то, что моя сестра, в мировоззрении которой существует лишь один.

– Как будто в твоем мировоззрении не лишь один, – разозлилась я на подругу, бросив красноречивый взгляд на Петю.

– Но я–то давно, – начала было Жанна, а потом замолчала на секунду, чтобы возбужденно воскликнуть. – Нет! Ты тоже уже, да? Вот так сразу, после нескольких встреч и одного раза? Может, пройдет, ты отойдешь и встретишь кого–то подходящего.

– Может, – не стала я тогда спорить.

Но вот уже прошло больше месяца с нашего с Адрианом последнего общения, а ушел пока что лишь эффект от близости с ним. И вот я каждый день пью блокиратор запаха, а помощи от него почему-то меньше, чем в начале.

– Зато к вам снова ходят пачками, и ты делаешь большую выручку Лизе, – пытается найти плюс и в этой ситуации Жанна, с которой я встретилась в кафе неподалеку, нацепив на себя кепку, солнечные очки и растянутую майку больше меня на три размера, прямо, как какая–то звезда, скрывающаяся от вездесущих фотографов.

– Именно что Лизе. Она отказалась повышать мне заработную плату, – говорю с раздражением на начальницу.

– Вот сука! – не стесняется в эмоциях подруга.

– Да, есть такое дело. А я перестала пробивать все заказы через кассу. Она сама виновата, – пожимаю плечами, отправляя в рот пирожное, призванное повысить мне настроение.

– А если поймает?

– Если поймает - уйду. Удивительно, но мою писанину по-прежнему читают, я уже вышла на уровень заработной платы в кофейне. Так что на счет этого не приходится переживать. Основная проблема, как всегда, другая. Я расчехлила мешочек с усиленными таблетками от Адриана, пожалуй, пришло для них время, – торжественно достаю из сумки красную круглую капсулу.

– А он? – осторожно спрашивает Жанна, имея ввиду зеленоглазого.

– А он в подполье, я не знаю, где и что. Он помог, сдержал обещание, большего от него и не стоило ожидать, – произношу с горечью на душе и следом глотаю новое лекарство.

– Ну как? Не противное? – Жанна с беспокойством вглядывается в мое лицо.

– Это капсула, как она может быть противной? Она безвкусная, – бросаю снисходительный взгляд на подругу. – Идем, пора заканчивать наш внеплановый обед, а то ты из-за меня опоздаешь на свою деловую встречу. И так выдернула тебя посреди белого дня.

– Да я рада была выдернуться, не было бы желания, наплела бы тебе про работу, – пожимает плечами Жанна и берет меня под ручку.

Мы делаем несколько шагов, и вдруг мир перед моими глазами темнеет. Из легких резко выходит весь воздух, а сделать спасительный вдох у меня никак не выходит. И я просто оседаю на пол под обеспокоенные крики подруги, и отключаюсь, впрочем, успев подумать о том, что во всем виноваты таблетки, нельзя принимать неизвестное лекарство без информации о его составе.

27

Пробуждение сложное. Ощущения во всем теле ужасные. Меня словно прокрутили через гигантскую мясорубку, а потом заново собрали, как какой–то дурацкий паззл на тысячу с лишним частей. И такое чувство, что несколько деталей по классике то ли потеряли, то ли перепутали местами.

– Ааргх, – из меня вырывается непонятный то ли вздох, то ли хрип, а потом и глаза открываются. – Больница? Серьезно?

Последние два слова произносятся легко, лишь боль в горле намекает на то, что я только что не могла ничего сказать.

– Амели, котик, ты очнулась, – рядом со мной волшебным образом оказывается Жанна. Она нажимает на что–то сбоку от кровати, и верхняя часть моего туловища приподнимается, позволяя мне комфортно осмотреть происходящее вокруг и понять, что у подруги не проснулись внезапно магические способности, она сидела рядом, на стуле у стены. – Я так испугалась, когда ты отключилась у меня на руках, чуть тоже не потеряла сознание. И, естественно, больница! А ты хотела отлежаться дома после того, как ты не приходила в себя несколько часов?!

– Да, отлежаться было бы проблематично после такого, – произношу, пытаясь осознать масштабы произошедшего. – А что со мной? Жить–то буду?

Пытаюсь вложить в свои слова толику юмора, но получается, откровенно говоря, не очень. Мрачность момента никак не подсластить.

– Должна, – со всей серьезностью кивает Жанна. – Петя поднял на уши всю больницу, дошел до главврача, так что условия у тебя самые лучшие.

Подруга с улыбкой на губах рассказывает о действиях своего…

– Вы начали встречаться или так и пудрите друг другу мозги? – спрашиваю, чтобы прояснить наконец–то, кем Петя и Жанна являются друг другу.

– Кажется, да, – лицо Жанны покрывается равномерным румянцем, – вроде как.

– Поразительно, впервые вижу тебя в чем–то неуверенной и смущенной. Не думала, что доживу до этого момента, – произношу без задней мысли, но у подруги чуть ли не слезы на глаза наворачиваются.

– Ты в своем уме такое говорить?! – тут же ругается она. – И доживешь, и переживешь, и еще много чего сделаешь! Кризис миновал, раз ты сама открыла глаза, – заканчивает Жанна уже спокойнее. – Полагаю, к нам уже торопится целая делегация врачей, все жаждут посмотреть на медицинское чудо.

– Так что случилось–то? – Все никак не получу ответ на этот вопрос.

– Случилась сильная реакция на одно из составляющих препарата, который вы приняли, – В палату–таки врываются люди в белых халатах. Правда, на делегацию они не тянут, их всего лишь двое, такая себе делегация, как по мне. – Вам попались поддельные таблетки от головной боли, к сожалению, такое случается до сих пор. В большинстве своем контрафакт просто не помогает, не оказывая ровным счетом никакого действия на организм, потому–то мошенников так сложно поймать. Но в вашем случае прием поддельного лекарства мог закончиться фатально.

Бросаю быстрый взгляд в сторону Жанны и едва заметно киваю. Они с Петей хорошо придумали солгать про лекарство от головной боли, не хотелось бы выставлять на обозрение мои основные проблемы.

– Ясно, док, так и что? Теперь–то кризис миновал? – пытаюсь снизить градус серьезности разговора.

– Как ни странно, – мужчина параллельно проводит осмотр, второй человек в белом халате ему ассистирует, – похоже, что да.

– Странно? Я теперь медицинское чудо? – делаю жалкую попытку пошутить, но доктор упорно не желает улыбаться.

– Да, именно так. Но еще несколько дней под нашим наблюдением вы проведете. К тому же ваш родственник уже похлопотал об этом. А пока отдыхайте. Никаких травмирующих разговоров с сестрой, – бросает он напоследок Жанне и уходит вместе со своим ассистентом.

– Сестрой? Родственник? – переспрашиваю, как только за медиками закрывается дверь.

– А как ты хотела? У нас же ведь только так пускают к больным в больницу! – взвинчивается Жанна.

– Ладно–ладно, прости, не ругайся, вы с Петей и впрямь моя семья, – неуклюже хлопаю подругу по руке. Моя конечность еще плохо меня слушается, но покалывающая боль постепенно уходит. – Спасибо вам обоим, не знаю, чтобы я без вас делала.

– Брось, милая, все в порядке, – Жанна обнимает меня, утыкаясь носом мне в плечо и уходит от меня почти ночью, когда за ней заходит Петя, тоже получивший свою дозу моих благодарностей и признаний в любви.

Настает время для сна, да только мне никак не удается отключиться. Организм словно успел отдохнуть за время моего обморока, или же я психологически боюсь засыпать. Уже подумываю о том, чтобы попросить медикаментозную помощь в борьбе с бессонницей, но дверь палаты неожиданно открывается…

– Ты? – только и могу сказать, не веря своим глазам.

28

– Ты мне кажешься, у меня начался бред. Зря они все обрадовались так скоро, да? – спрашиваю застывший в дверном проеме силуэт.

– Нет, я реален.

Силуэт–таки заходит внутрь палаты, дверь за ним захлопывается, отрезая нас ото всего остального мира. И я могу убедиться в том, что это действительно Адриан пожаловал ко мне собственной персоной. И, кажется, у меня не галлюцинации, не может плод воображения смотреть на меня с затаенным огнем во взгляде. Или может?

– Какими судьбами? Ты ведь уехал, был где–то далеко, нет? Обратный адрес не оставил, номер телефона тоже. Больше не писал, никак не выходил на связь. Так каким образом случилось невероятное, и ты оказался в больнице, навещая меня?

К счастью, реакция на компоненты блокиратора не повредила мой мозг. И сейчас разум пытается понять, как случилось невообразимое совпадение, какое бывает лишь в фильмах о любви.

Адриан же все молчит и молчит. У меня создается впечатление, что он так и не скажет ни слова.

– Все–таки ты мой глюк, ясно, – киваю сама себе. – А врачи уже ушли, осталась медсестра и, может быть, кто–то один на дежурстве. Придется тебя игнорировать до утра.

Нафантазированный мною Адриан реагирует эмоционально на мой вывод.

– Я не глюк, Амели, – он за секунду оказывается стоящим вплотную к моей кровати и буравит меня своими невозможными зелеными глазами, в которых сейчас плещется коктейль из сожаления и раздражения. – Я реален.

Дальше он вдруг наклоняется ко мне и целует прежде, чем я могу как–то отреагировать. И тут же мое тело предает, прощая, забывая обиду и радостно отзываясь на прикосновение Адриана.

– Очень мило, – все же нахожу в себе силы, чтобы прервать поцелуй, – еще ущипни меня за руку, чтобы наверняка доказать свою реальность. Ай! – восклицаю, так как мой вечерний гость выполняет просьбу. – Можно было и понежнее.

– Извини, не рассчитал. Но зато ты перестанешь считать меня своей галлюцинацией, – винится Адриан, впрочем, не выглядя сожалеющим о содеянном.

– Да, ты меня убедил, – соглашаюсь. – Но тогда как объяснить твое нахождение здесь? Что за невероятное совпадение? Ты кто вообще такой? Как ты узнал, что я попала в больницу?

– Хм, – Адриан делает шаг назад от кровати, от чего мое сердечко жаждет взвыть от тоски, и отводит взгляд в сторону, – я–то ожидал обвинений в том, что подсунул тебе лекарство, которое чуть не отправило тебя на тот свет, а ты, как всегда, удивляешь.

– Не уходи от вопроса, – хмурюсь, – ты не мог знать, что что–то из компонентов не подойдет лично мне. Блокираторы – вообще довольно рисковые препараты.

– Ты права, – согласно кивает Адриан, – что нас автоматически возвращает к вопросу о твоей безопасности. Ты до сих пор не вняла моему последнему совету, не начала ни с кем отношения. Ты видишь, это для тебя единственный шанс! Первый блокиратор ведь уже почти не помогает, да?

– Ты за мной следишь? Да кто ты, черт возьми, такой?! – повышаю голос, а медицинские аппараты рядом со мной начинают пищать громче.

– Тише–тише! Сейчас переполошишь всю больницу своей истерикой! – Адриан поднимает перед собой руки. Мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы все снова нормализовалось. – Вот умница. У меня была сестра такая, как ты, забыла? Почему не предположить, что я все предполагаю на основе опыта общения с ней?

– Потому что ей твои усовершенствованные пилюли помогали, иначе бы ты их мне не рекламировал, – не свожу глаз с Адриана, следя за малейшим изменением эмоций на его лице. – Я почти уверена, ей и обычные блокираторы помогали довольно сносно. С ней произошла беда не из–за лекарств.

На моем последнем предложении Адриан едва заметно дергается и тут же возвращает себе невозмутимость. Но мне этого хватает, чтобы понять, что я попала в точку.

– Не всегда полезно быть столь проницательной, – устало произносит Адриан. – И не на все вопросы стоит знать ответы. Тебе нужно знать лишь одно, я здесь ради твоего блага. И пока ты окончательно не поправишься, я не уйду. А теперь спи.

Странно, но как только он договаривает, меня мгновенно вырубает, словно Адриан мне снотворное вколол. Только я не заметила в его руках шприц.

29

Просыпаюсь с надеждой на новую встречу с Адрианом, но в палате лишь врачи. И сразу становится так обидно на душе, что хочется плакать, как маленькой девочке.

– Что с вами? Ваш сердечный ритм вдруг подскочил. У вас болит что–то? – с беспокойством в голосе спрашивает врач, осматривающий меня.

– Нет–нет, расстроилась немного, эмоции шалят, – пытаюсь объяснить свое самочувствие. – Я знаю, надо радоваться, я почти медицинское чудо, но оно само, непроизвольно.

– Это нормально, не переживайте. Постепенно ваш гормональный фон придет в норму, а с ним и эмоции, – говорит с пониманием доктор. – Да и когда вернетесь домой, настроение сразу изменится. Даже наша лучшая палата и круглосуточный уход не могут заменить пациенту уют личного жилья.

– Вы себя принижаете, док, вы без сомнений великолепны, – качаю головой.

Еще бы, меня курирует сам главный врач больницы, я никогда не расплачусь с Петей.

– Спасибо, это моя работа, – улыбается мужчина. – Отдыхайте, увидимся позже. Пока придерживаемся прежнего плана.

– Хорошо, как скажете, – киваю.

Мне что дом, что здесь. Тут даже интересно пока что, смена обстановки. Не нужно идти в кофейню, терпеть внимание мужчин.

Кстати, доктора спокойно на меня реагируют, это потому что они люди? Или таблеточка не только навредила, но и свое предназначение выполнила?

К обеду, впрочем, я начинаю скучать. Телевизор надоел, лежать тоже, и я рискую встать прогуляться по отделению. Запретов на вертикальное перемещение мне не давали и даже вытащили из вен мешавшие движению катетеры.

Правда, как только я принимаю вертикальное положение и делаю первый пробный шаг вперед, меня чуть не заваливает назад. Но я не падаю.

– Какого черта ты снова здесь, да еще и ловишь меня, как какой–то рыцарь из сопливых романов? – спрашиваю со злостью у Адриана, поддерживающего меня за талию. – И когда ты успел войти? Тебя не было в палате!

– Я был здесь, Амели, – произносит Адриан с нажимом. – Ты не заметила. Это неудивительно, ведь ты еще не до конца восстановилась.

– Вот только не надо мне тут чушь заливать, как вечный мальчик с жаждой крови девочки, которую он спас из–под колес фургона! Тот тоже, кстати, страдал сталкерскими наклонностями. Пересмотрел кинематограф?

– Мальчик с жаждой крови? Вампир, что ли? Это фильм? – на лице Адриана отображается такое искреннее недоумение, что мне становится забавно.

– Ладно, я поняла, ты такое не смотришь, ты сам по себе странный. Помоги мне прогуляться по отделению, что ли, раз пришел. Не буду закидывать тебя вопросами, на которые ты не хочешь отвечать, – произношу миролюбиво.

– Без проблем.

Адриан берет меня под ручку, и мы начинаем нашу чинную прогулку. Сначала она проходит в молчании, но зеленоглазому зачем–то нужно открыть рот и испортить то светлое, что разрастается во мне рядом с ним.

– Ты подумала над моими словами? Насчет мужчины.

– Конечно, только об этом и размышляла, – внутри меня все обрывается. Он снова жаждет меня с кем–то свести. – Для этого вышла на прогулку, глядишь, кого–то встречу, сможем вместе обсудить наши недуги! – сарказм из меня так и сочится, но Адриан принимает все как будто за чистую монету. Он мрачнеет и расстраивается? – Или у тебя есть кто–то конкретный на примете?

Решаю добить его, как он добивает меня. Убедиться, что на самом деле ему не все равно, как и мне. Что мне не показалось.

– Нет, никого нет, – отвечает Адриан упавшим голосом.

– Что ж, прекрасно, тогда, – верчу головой в поиске жертвы, – может быть, попробуем вон того паренька? Вроде выглядит относительно здоровым.

Не дожидаясь ответа, подскакиваю к случайной жертве и целую его.

«Совсем не те ощущения, что с Адрианом. Вернее, ощущения отсутствуют. Поцелуй я простынь, и то больше почувствовала бы. И отчего–то начинает…»

– Ох, простите, обозналась, – бормочу первое попавшееся объяснение своей неадекватности и, зажав рот рукой, мчусь обратно в палату.

Не припомню, когда мне было настолько же плохо. Меня буквально выворачивает наизнанку, изгоняя из моего организма не только завтрак, но и всю имеющуюся внутри жидкость. Мои мышцы дрожат, меня трясет, и едва ли я смогу сама дойти до койки.

– Давай помогу, умою, – на мои плечи ложатся знакомые руки.

– Не надо, – дергаюсь, но выходит слабо, сил нет, – от меня несет за километр небось.

– Мне все равно. К тому же это моя вина, я тебя довел до этого поступка. Но я надеялся, что все зашло не настолько далеко.

– Что зашло? Ты о чем? – ищу ответы в глазах Адриана. – На этот раз ты не сможешь меня усыпить!

30

Прошло четыре с половиной месяца с тех пор, как я видела Адриана в последний раз. Да, я до сих пор о нем вспоминаю. Иногда. Сложно не думать об умопомрачительном мужчине, который мог бы сделать мою жизнь полной, но не сделал.

Правда, после нашей встречи в больнице я снова могла быть собой без блокираторов и прочих ухищрений. Хватило меньше, чем на месяц, но мы и не были столь же близки, как в первый раз. Мы просто лежали рядом на больничной койке, Адриан гладил меня по голове и все.

Он так и не сказал, почему вернулся, как узнал про мое отравление, что именно зашло далеко. Мастерски отмалчивался и уходил от ответов. А когда я опять подозрительно быстро уснула, Адриан просто исчез, не попрощавшись. На этот раз не было даже записки, которую я могла бы порвать на мелкие кусочки.

Зато я запаслась литературой по всякой эзотерике и всерьез поверила в то, что Адриан обладает какими–то паранормальными способностями. Почему нет? Если в нашем мире есть оборотни, почему не может быть по–особому одаренных людей.

А еще я начала грезить тем, что Адриан является моей истинной парой. Сколько чуши я прочитала и на эту тему – не счесть. Я уволилась из кофейни, засела дома с блогом и книгами, времени было полно.

Лишь спустя месяц до меня дошло, что все мои рассуждения – бред. Нужно забыть Адриана и двигаться дальше. Тем более он не обязан нянчиться с девушкой, влюбившейся в него после одной совместной ночи. Да и у меня все должно было стать временным, ведь постоянно не бывало ни у кого. Даже у оборотней. Наверное. Мне было бы легче, если бы было так.

И всегда была проблема куда серьезнее несчастной влюбленности. Мой ген словно взбесился, перестало действовать абсолютно все.

– Тебе надо уезжать, Амели. У меня есть друг заграницей, у них почти нет оборотней, правительство проводит политику против них, вот тебе надо туда. Это твой единственный шанс на нормальную жизнь, – произнес одним вечером Петя.

– Как бы мне не хотелось расставаться с тобой надолго, но он прав, – грустно подтвердила Жанна.

Мне пришлось согласиться. В городе меня ничего не держало. Квартира и друзья не в счет. Первую можно сдавать, а вторые всегда могут приехать в гости. Надеяться на еще одну случайную встречу с Адрианом было глупо. Тем более две его посылки, что он прислал, я сожгла.

Это, я считаю, было не глупо. После отравления пробовать новые экспериментальные таблетки я бы не стала, а старые мы и сами нашли, где брать. Да и они все равно не помогали.

Неделю назад пришел Петя и рассказал нам с Жанной новость:

– Я узнал, мой отец устраивает вечер в своем особняки, приглашены всякие важные шишки, но не в этом суть. Он закупился новым блокиратором, хочет эксклюзивно продавать его тем, кто может позволить отдать за маленькую бутылочку круглую сумму.

– Я не пью новое, я не хочу рисковать, – ожидаемо, я не поняла, к чему Петя клонит.

– Это не таблетки, это спрей. К тому же он разработан в нормальной лаборатории, нормальными учеными, а не тот контрафакт, с которым обычно приходится иметь дело, – возбужденно пояснил Петя.

– Неужели твой отец захотел помочь кому–то?

У меня не вязался в голове действующий блокиратор и Петин папа в одном предложении. Да и таких, как я, мало, невыгодный бизнес с какой стороны ни смотреть.

– Лишь тем, кто сможет это себе позволить. И наверняка будет проведена целая рекламная компания, чтобы все беспокоящиеся мамочки скупали этот продукт для своих дочек. Обычно он так работает. Но нам важно другое, просто прийти и взять средство я не смогу, но зато смогу выкрасть. Обработаем тебя и тут же уедем заграницу, – озвучил свой окончательный план Петя. – Пойдешь со мной на вечер в качестве отвлекающего маневра, типа я решил завязать с неприятием жизненных принципов папашки, а ты моя шикарная девушка на вечер. Жанулик, без обид, ты ведь знаешь, люблю только тебя, – повернулся он к Жанне.

– Живи, принц ты мой дорогой.

Подруга отреагировала спокойно, лишь покачала головой.

– Так вот, ты пьешь таблетки, три, чтобы наверняка на три часа хватило, – Петя снова повернулся ко мне, продолжая проговаривать свой план, – я нахожу средство, обрабатываем тебя, берем одну бутылочку и уходим.

Все было слишком просто. Слишком легко. И надо было мне послушать свою интуицию, с утра кричащую об опасности. Но сейчас я на вечере в дорогом пафосном особняке стою в кабинете человека, который за взлом своего сейфа не простит даже собственного сына.

– Я открыл! – радостно восклицает Петя, заставляя меня подпрыгнуть на высоких каблуках.

– С ума сошел? Не кричи так! Сердце чуть в пятки не ушло, – справедливо возмущаюсь.

– Все, момент истины настал. Мгновение, и ты будешь свободна, Амели, – торжественно произносит Петя, щедро распыляя на меня спрей. – Ну как? Лучше?

– А мне почем знать? Я сама себя и раньше не хотела, – огрызаюсь, принюхиваясь к телу.

Спрей без запаха, кожа от него чесаться не начинает, уже хорошо. Но тут вдруг кабинет оглушают чужие аплодисменты. Появляется новое действующее лицо.

– Браво, сын, ты все сделал так, как я хотел, горжусь, – говорит отец Пети, это он хлопал.