Два часа до границы

Ирэн, Севрон и Виктория стояли, прижавшись к бетонной стене двухэтажного домика, готовясь ворваться внутрь.
– Три, два, один... Заходим! – прошептал Севрон и выбил дверь ногой. За ним зашли Ирэн и Виктория, держа пистолет-пулеметы наизготовку и быстро осматривая каждый угол комнаты.
Ирэн с яростно колотящимся под пластинами бронежилета сердцем подошла к дверному проему, ведущему в соседнюю комнату, жестом подозвала к себе Вик; выставив перед собой оружие, они осторожно заглянули туда — пусто.
– Чисто! – крикнула Вик и указала рукой на поднимавшуюся на второй этаж лестницу.
Подойдя к ней втроём и выстроившись друг за другом, они стали двигаться наверх. Ирэн шла последней, и вдруг почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Они резко развернулась и увидела черную фигуру с нацеленным на нее автоматом в руках.
– Бам! Бам! Бам! Ещё три трупа на моем счету! – прошипел Ядозуб, опуская автомат и снимая балаклаву.
– Стоп игра, – со второго этажа спустился Альферес. – Опять вас Ядозуб обставил, а?! Вы меня вообще слушали? Я кому объяснял – шкафы, углы, всякие щели вы проверяете! А вы толпой ломанулись наверх, и никто не подумал сунуть нос под лестницу! Вот Ядозуба вы и не заметили!
С самого утра весь Отдел специальных расследований АГБ, за исключением Дженхолла, начальника отдела, отрабатывал на полигоне штурм помещений. И если спецназовцы руководившего тренировкой Альфереса действовали четко и слаженно, словно единый организм, то вот у агентов дела шли неважно.
– Слушайте, вас в Академии чему вообще учили, а? Это уже пятый раз, а вы все по одним и тем же граблям скачете!
– Мы учились оперативной работе, уголовному праву… Выбивание дверей и пальба – это ваша работа! – обиделась на слова Альфереса Виктория.
– Знаете, агент Очер, вы не имеете права так разговаривать со старшими по званию! – критика спецназовца задела и Севрона.
– Это, конечно, наша работа, но бывают ситуации, когда нас рядом нет. И тогда за такие вот ошибки вы заплатите своей жизнью! – ответил Виктории Альферес и грозно надвинулся на Севрона: – А вы, гражданин старший агент, званиями мериться бросьте, звание вам в некрологе потом напишут. Всё, перекур!
Все вышли на улицу. Агенты уселись на лавочке около дома, Альферес стал поодаль, наблюдая за своими бойцами, бегавшими в полной выкладке по припорошенной снегом полосе препятствий.
– Вот ведь солдафон! – Вик сверлила Альфереса недовольным взглядом, поправляя выбившиеся из-под вязаной шапки золотистые волосы. – Я не затем четыре года училась на юриста, а потом еще год в Академии АГБ, чтоб терпеть ругань какого-то болвана!
– Зря ты так, Генри за нас волнуется, вот и пытается нас научить, – вступилась за спецназовца Ирэн. – Да и низко это – так говорить о боевом офицере у него за спиной!
– Ах, как мило, что ты его защищаешь! – ясно-голубые глаза Виктории обожгли Ирэн. – Конечно, с тобой он другой, ты же у него любимица! Они все с тобой носятся – и Квазимор, и Очер, и его дуболомы. Только что же в тебе такого особенного, скажи мне? Ну, кроме покойных родственников, разумеется.
Ирэн сжала губы, но, вовремя поняв, что Вик специально её провоцирует, промолчала и ушла к Альфересу. Виктория была, пожалуй, единственным человеком в отделе, с которым у Ирэн отношения не сложились. Хотя обе они учились в Академии на одном курсе, обе заканчивали юридический и, казалось, имели немало общего – но всё же они не выносили друг друга.
Сама Ирэн толком не могла понять, чем она так задевала Вик: было ли дело в том, что спецназовцы и даже недружелюбный Эльдар заботились о ней, упрямо не замечая Викторию? А может, Вик казалось, что Ирэн получила свое место незаслуженно – приемные родители Ирэн, погибшие в перестрелке с бандитами прошлой осенью, служили в этом же отделе, и из уважения к ним Эльдар взял её под свое крыло. Одно Ирэн знала точно – амбиции у Виктории были большие, да и таланты её не заканчивались на выразительных глазах и остром языке – ума и трудолюбия ей было не занимать.
Генри, увидев тень печальной задумчивости, накрывшую обычно живое и приветливое лицо Ирэн, догадался, о чём шла речь меж агентами.
– Что, ругаются они на меня, а? Чёрт с ними, лишь бы научились! – командная жёсткость исчезла из голоса спецназовца. – Ты извини, что я наорал на вас, я с солдатами привык работать, не с барышнями.
– Не могу я никак с Вик найти общий язык… И чего она так на меня взъелась? Везет твоим ребятам, вы друг с другом хорошо уживаетесь…
– Мои ребята тоже разные, – Альферес стал указывать на пробирающихся через препятствия бойцов: – Вон, Ксая, то бишь Ядро: силища – гаубичный снаряд, что и вдвоем-то хрен поднимешь, один перетаскивает, зато характером сущий ягненок. Или, вон, Гиацинт, в миру Оскар: отец – военный хирург, бригадир, светило медицины. А он – раздолбай, его из военно-медицинской академии поперли за пьянку, служил в 6-й бригаде, а потом я его прибрал к себе. Но талантливый – книжки читает, стихи пишет…
– А Ядозуб?
– Он у нас самый старший, ему уж за тридцать… – Альферес поглядел на Ядозуба, ползшего по полосе препятствий, словно огромная черная змея. – Он второй номер после меня, уж опыта ему не занимать – он ещё в 104 году в Мараншире служил. Он как-то раз маранцам попался – сидел трое суток в яме, они его били, паяльником жгли – до сих пор весь в шрамах. Его спецназ тогда вытащил, с тех пор он бородатых и ненавидит… О, начальство идёт!
Вдалеке показался Эльдар – уже как неделю бывший заместителем начальника после отставки старого зама, спешно покинувшего пост для поправления душевного здоровья.
– Сворачиваемся! – крикнул он им издалека. – Дженхолл звонил, надо возвращаться!
Едва все добрались до кирпичного особнячка, служившего отделу штаб-квартирой, Эльдар, не снимая бронежилета и амуниции, побежал к начальнику.
– Вот, полюбуйся, – Дженхолл вместо приветствия показал вошедшему без стука заму на маленький телевизор, стоявший в углу кабинета.
По телевизору шли дневные новости – показывали какого-то полицейского чина, дававшего интервью целой толпе репортёров:
– Сегодня утром в Спрингтауне трое вооруженных лиц совершили ограбление инкассаторов около банка «Спринг-Финанс», сумма похищенного составляет около двух миллионов эргунов. Прибывший на место наряд полиции был обстрелян, к сожалению, один из наших сотрудников погиб, второй находится в больнице. Один из нападавших идентифицирован как Трер Марчи, разыскиваемый за убийство сотрудников АГБ в Луисаршире…
Эльдар неотрывно смотрел на экран, на полицейского, показывавшего журналистам фото Марчи, машинально поглаживая поясную кобуру. И Дженхолл содрогнулся, глядя на застывшее лицо своего зама, ставшее похожим на мрачную погребальную маску.
– Мюнцер приказывает нам сегодня же выдвигаться в Спрингтаун. Два десятка бойцов САТО тоже уже в пути.
– Я поеду. И Альферес с его отрядом. Остальным там делать нечего, – наконец, разжал губы Эльдар. – Для молодых агентов Марчи – слишком опасная цель. Они только мешаться под ногами будут. Да и вам ни к чему рисковать…
Конечно, Дженхолл понимал, что в Эльдаре говорит отнюдь не забота о своих товарищах, а желание произвести акт мщения без лишних свидетелей. В том, что Эльдар уже вынес смертный приговор этому Марчи, Дженхолл не сомневался.
– Не, брат, без меня ты не поедешь, да и остальных ребят нельзя тут оставить – в конце концов, не ты один хочешь изловить этого гада! – настоял на своём шеф, а Эльдар предпочел не возражать. – Собери всех внизу, я всем разъясню задачу, пара часов на сборы – и вперед!
После краткого совещания Дженхолл отправил всех собираться: агенты и часть спецназовцев отправились домой, чтобы переодеться и взять необходимый минимум вещей; Эльдар, Альферес и Ядро остались в особняке и готовили оружие и экипировку. Ирэн, вернувшаяся раньше других, нашла Эльдара в его кабинете около стола, на котором был разложен целый арсенал. Пистолет-пулемет, его именной пистолет, ещё пистолетик, носимый в кобуре на лодыжке, нож, узкая шиловидная заточка, которую он умело прятал в рукаве…
– Ты, я смотрю, выгреб из оружейки всё, что можно, – Ирэн обвела взглядом лежащее оружие.
– Учитывая то, на какого аспида мы собираемся охотиться, лишнее оружие не повредит, – Эльдар извлёк из ящика стола небольшую коробочку, открыл её и высыпал себе на ладонь горсть патронов.
– А на меня ты ругался, когда я забыла сдать патроны в оружейку... А как же «оружие любит порядок» и всё такое?
– Я берегу их, – Эльдар стал аккуратно снаряжать ими магазин своего верного пистолета, – это те патроны, которые я не успел выпустить в тот день. В день когда погибли мои друзья и твои приёмные родители – Тед, Кира и остальные… Семь патронов – ровно по числу ещё живых убийц, считая Джерри Лютера.
–Ты собираешься убить Марчи? – решилась спросить Ирэн, хотя и зная заранее, какой ответ даст Эльдар.
– Да, – Квазимор загнал магазин обратно в рукоятку, и щелчок механизма словно подтвердил ответ агента. – Я поклялся, что буду преследовать на суше и на море всех, кто убивал моих товарищей там, в Луисаршире. Преследовать, пока все они не будут убиты или навсегда закрыты в Ла-Десоласьон [1].
– Стало быть, и те двое, которых ты взял в Луисаршире на следующий день после нападения, не просто были убиты при попытке к бегству, как написано в отчете?
– Они очень удачно сначала ответили на все мои вопросы, а потом решили удрать и получили по десятку пуль в спину.
Внизу послышался шум – это вернулись остальные, и Эльдар, быстро вооружившись и подхватив бронежилет с внушающей ужас эмблемой отдела, пошёл вниз, где его уже ждали спецназовцы.
– Мне этот ублюдок нужен живым любой ценой, слышите? Но ненадолго... – шепнул им Эльдар. – Двое других мне не интересны.
Гиацинт, заметив мелькнувшую на лице Эльдара при этих словах мрачную полуулыбку, тихо процитировал двустишие из «Сказания о Рибела́не» [2]:
«Может ли кто, о великие боги, избегнуть ужасной
Ярости мужа жестокого в чёрной броне и одеждах?»