Два чуда для миллиардера

Глава 1

Стою на месте, уже даже не пытаясь хоть как-то согреться. Холод пробирает до костей.

Плевать.

Лучше реальный холод, чем тот леденящий ужас, который наполняет мою душу.

Машинально качаю коляску.

Хорошо, что малыши привыкли долго спать на морозе, они сытые, могут еще как минимум часа полтора продержаться.

А я вот уже не могу.

Коченею. И умираю внутренне, понимая, на что я решилась.

- Девушка, вы бы зашли куда-то погреться, не задубели еще? – швейцар элитного ресторана, у которого я стою на карауле, смотрит снисходительно.

Прогнать меня он права не имеет. И внутрь пустить тоже.

Знаю, что стою тут как бельмо на глазу, но уйти я не могу.

Это единственное место сейчас, где реально встретить человека, которого я жду.

Александра Рокотова. Миллиардера, красавца, плейбоя.

Мужчину, которого я ненавижу, который принёс столько горя мне и моей семье.

Отца моих детей.

Да, это так.

Отца, который их не заслуживает, но который, увы, должен о них узнать.

Сегодня. Сейчас.

Потому что потом может быть поздно.

К ресторану подъезжает шикарная иномарка. Я не слишком разбираюсь в моделях машин, но эта очень крута. Блестящие лаковые бока отражают свет гирлянд. Новый год уже прошёл, но столица всё еще нарядная.

Напрягаюсь, вытягиваюсь как струна.

Он?

Из автомобиля выходит мужчина, обходит обтекаемый бок, открывает дверь, помогая выйти даме.

Выдыхаю.

Красивая пара. Но это не Рокотов.

Закрываю глаза, пытаясь восстановить дыхание.

Я в курсе, что сегодня здесь проходит какое-то важное мероприятие, собирается вся столичная элита, весь бомонд.

Правда, эту вечеринку сильно не афишировали, поэтому особенного ажиотажа нет, всего пара папарацци, которые сейчас прячутся где-то за моей спиной.
Я о том, что тут будет Рокотов узнала случайно, решение прийти сюда приняла сразу в момент.

Может быть зря.

Слышу щелчки фотокамер – ушлые ребятки делают буквально пару снимков и снова засыпают.

Они уже пытались выяснить, к кому я пожаловала. Хотят жаренного. Конечно, девушка с коляской ждёт кого-то у дверей «Гвидона».

Парни уверены, что для них тут будет работа.

Если Рокотов приедет.

Если он меня узнает.

Если соизволит подойти.

Понимаю, что это будет некрасиво, нехорошо.

Я не мечтаю попасть в таблоиды, тем более таким образом.

Но я не могу уйти.

Я здесь не ради себя.

Ради детей, которых Рокотов может у меня отобрать.

Но на этот случай я тоже приготовила тайное оружие.

Не хочу прибегать к нему сразу, уверена, мужчина мне просто не поверит.

Но тем не менее.

- Девушка, вот, возьмите. – швейцар передаёт мне стаканчик, в котором обычно продают кофе на вынос. – Тут обычный чай с сахаром, горячий.

- Спасибо.

Аттракцион неслыханной щедрости. Даже удивительно. Или нет?

- Пожалуйста, не стойте тут. Отойдите чуть дальше.

- Я не могу, я жду человека.

- Я понимаю, но… если тут будет скандал, меня оштрафуют, и охрану. А мы по сути ничего не может сделать, эта дорожка ресторану не принадлежит.

- Не бойтесь, скандала не будет. И… я отойду. Спасибо вам.

Говорю, делаю глоток чая. Обжигающая живительная влага на мгновение согревает.

Но отойти не успеваю.

Еще одна машина. Квадратный огромный внедорожник. Злой, если можно так сказать об автомобиле. Хищный.

Я уже знаю, кто сейчас из него выйдет. Шестое чувство? Возможно.

Заранее напрягаюсь вся. Подтягиваюсь.

В висках стучит.

Но при этом я вдруг понимаю, что я спокойна.

Даже безразлична.

Я не боюсь его.

Мне всё равно.

У меня нет выбора.

Я должна.

Ради детей. Моих детей.

Которых я должна спасти.

Рокотов выходит из машины.

Высокого роста, широкоплечий, мощный.

Суровый.

Дракон.

Не знаю почему думаю о нём так, но думаю.

Огромный черный дракон, который своими крыльями закрывает солнце.

Солнца нет. Давно уже спустились сумерки, горят фонари.

Снежинки кружат в медленном вальсе.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Мне всё равно.

Я должна.

Сердце сжимается и сбоит.

Рокотов открывает дверь внедорожника, помогает выйти своей спутнице. Это очень красивая блондинка, изящная, милая. Его невеста.

Я видела ее фото в интернете, настоящая леди, породистая.

Окончила МГИМО, знает три языка.

Просто богиня.

И я…Маленькая, несуразная девочка, которая двух слов связать не умеет.

Это не важно сейчас.

Я пришла сюда уж точно не затем, чтобы вызвать у Рокотова интерес.

Нет.

Важно, что он должен меня увидеть и узнать.

Поэтому я собираюсь с силами. Сглатываю, и делаю шаг.

- Александр… - говорю достаточно громко, чтобы привлечь внимание.

В первую очередь – его.

И папарацци, и успевшего встать у двери ресторана швейцара, и спутницы Рокотова, которая смотрит удивленно.

А он не смотрит.

- Александр… - повторяю чуть тише, потому что надежда тает.

Не услышит? Не повернётся.

- Алекс… - почти шепчу, и в этот момент он поворачивается.

- Лика?

Смотрит потрясенно, как на привидение. И я могу его понять.

- Лика… ты… ты же умерла?

Глава 2

Умерла, да.

Сейчас точно умираю, глядя на то, как он идёт ко мне.

Решительный, широко шагает.

- Саша, ты куда? – мягко задаёт вопрос его спутница.

Он не реагирует. Никак.

Идёт, смотрит на меня, не отрываясь глаза в глаза.

- Лика…

Вижу, как его взгляд спотыкается о коляску и лицо меняется.

Челюсти сжимаются, кажется, зубы сейчас скрошатся от того, как он их стискивает.

- Саша! – невеста зовёт громче.

Он поворачивается, словно давая себе передышку.

- Мариса, иди.

- Саш…

- Я сказал иди. – голос тяжелый, злой.

Меня слегка потряхивает.

Не хотела бы я, чтобы мой любимый мужчина так со мной говорил. Впрочем, о чём я? Нет у меня любимого мужчины. И не было никогда.

Смотрю как покорная девушка Рокотова молча поворачивается, кутаясь в соболиную шубку заходит в дверь, услужливо распахнутую швейцаром.

Покорная.

Кто-то считает, что мужчины таких любят.

Возможно.

- Лика…

Я упускаю момент, когда Рокотов подходит совсем близко.

- Это твои дети?

Молчу, словно язык проглотила.

Хотя очень хочется выпалить сразу – твои! Они твои, Рокотов! Без сомнений!

Но почему-то я не могу вот так, сразу.

Ком в горле мешает.

Я тоже в шоке.

Не ожидала, что буду чувствовать вот так.

Он меня оглушил.

Ослепил.

Я и забыла какой он.

Миллиардер Рокотов.

Дракон.

- Что ты молчишь, Лика, ты…

Дальше происходит то, о чём я совсем не подумала.

Он хватает меня за плечи, дергает на себя. Его взгляд обжигает.

- Лика…

И в этот момент мы оба слышим щелчок камеры.

Рокотов реагирует мгновенно, отпускает меня, бросается на парня с фотоаппаратом. Тут же откуда-то выскакивает охрана.

Я стою, застыв в еще большем шоке, глядя на то, что происходит.

Пара минут и два папарацци-неудачника скручены амбалами в черных куртках.

- Быстро всё зачистить, фото, видео – убрать, - командует Рокотов, – не дай Бог что-то просочится в сеть – автору публикации несдобровать, ясно?

- Понял, Александр Павлович.

- Действуйте.

Он возвращается ко мне.

- Нам надо поговорить, Лика. Не самое удачное место и время ты выбрала, чтобы воскреснуть.

Это точно.

Глава 3

Стою, застыв. Смотрю не мигая.

Не на него. Мимо.

Сердце сжимается.

Рокотов берёт мой локоть, прищуривается.

- Значит, родила?

Разглядывает меня, коляску.

Вижу, как напряжён, челюсти сжал.

- Что, совсем всё плохо? Я же тебе столько бабла оставил!

Бабла? Реально?

Меня холодный пот прошибает.

И голова кружится.

Почему-то я понимаю, что он не врёт.

Деньги он давал. Вот только не Лике…

- Сколько ты тут стоишь? Совсем замерзла. Сумасшедшая. И детей своих заморозила.

- Они спят. – Наконец собираюсь с силами и отвечаю ему. – Они любят спать на свежем воздухе.

- Пацаны? – почему-то спрашивает именно это.

Все спрашивают. Может потому, что коляска тёмного цвета?

- Нет, мальчик и девочка.

- Ясно.

Отвечает сухо, без эмоций.

А я помню, что когда-то он был очень эмоциональный.

Помню.

Не могу забыть. Из памяти вытравить.

Не могу, как не старалась.

- Со мной пойдем.

- Куда.

- В машину для начала. Согреешься.

В машину?

Ну да, я и не рассчитывала, что он будет разговаривать со мной здесь, на улице.

У ресторана, где нас могут видеть его знакомые.

И внутрь этого шикарного заведения он меня, конечно, тоже не поведёт.

Там элитная публика.

И его красавица невеста.

А тут я.

Непутевая бывшая. Да еще с детьми.

Но как мы поместимся в машину с коляской?

Близнецов доставать нельзя, они могут проснуться. Начнут капризничать.

Понимаю, что пришла сюда совсем невовремя.

- Вам сейчас неудобно. Мы можем встретиться в другой раз.

- Вам? – Рокотов ухмыляется, поднимая бровь, - Давно ли ты со мной на «вы», Лика?

Молчу, хотя понимаю, что тянуть смысла нет. Но молчу.

- Пойдём.

- Коляска не влезет в салон. А доставать детей нельзя – они проснутся и не дадут поговорить нормально.

- Всё влезет. Недооцениваешь западный автопром. Идём.

- Вы… ты занят, спешил в ресторан.

- Лика, хватит! – рявкает сурово, - Ты ведь притащилась не просто посмотреть на меня? Вот и закрой свой рот. И иди за мной.

Он сам хватает ручку коляски, направляет к автомобилю.

А меня трясёт.

Словно наконец прорывает броню.

Ненавижу его.

Такого вальяжного, успешного, победителя по жизни.

Ненавижу.

Я должна сказать ему сейчас. Должна остановить.

Рокотов уже у машины, открывает дверь, явно прикидывает как разместить там коляску. Я кожей чувствую его ярость.

Внутренне я тоже в ярости.

Да, я не вовремя.

Но разве такое бывает вовремя?

Нет.

Никогда.

Торможу. Стою. Ног не чувствую. Холодно.

В этом году дико морозная зима.

И в душе моей лёд.

Кто-то считает, что в аду не жарко, не обжигающая лава, а мёртвая, ледяная пустыня.

Сейчас я именно в таком аду.

Как же мне холодно…

Держу в руке стаканчик с остывшим уже чаем, понимаю, что его надо выбросить. Ищу урну.

Рокотов поднимает коляску и запихивает в салон своего автомобиля.

Назад дороги нет.

- Что ты там стоишь? Быстро иди сюда!

Я как дура с этим стаканчиком… Ставлю его прямо на снег.

- Лика! Иди сюда, я сказал…

- Подождите. Я не Лика.

Глава 4

- Что? – Рокотов поворачивается, смотрит презрительно.

Он зол, опять челюсти сжимает, окидывает взглядом, от которого должно бросить в дрожь. Дракон.

Но только мне всё равно.

Не ему на меня злиться!

Он ведь мне жизнь сломал по сути!

Мне и Лике. Сестре моей. Из-за Рокотова ей пришлось бежать. А я осталась с детьми.

Негодяй! И я так хочу, чтобы он за всё ответил!

Вот только… отвечать, наверное, буду я.

На самом деле сейчас мне плевать.

Плевать на его злость.

На всё плевать.

Я должна детей спасти.

Выторговать для них всё.

Только ради этого я пришла сюда, рискуя замерзнуть насмерть.

Как та маленькая девочка со спичками…

Говорят, что женщина способна на всё, если ей нужно спасти своих детей.

Я боролась сама. Долго боролась и выживала.

И у меня даже в мыслях не было идти на поклон к Рокотову.

Честно.

Я вообще забыла о нём.

Вычеркнула.

Если бы не эта ситуация с квартирой!

- Садись в машину! Лика! – голос тихий, но резкий, грубый.

Грубит. Игнорируя мои слова.

Настоящий мужчина, куда деваться!

Очень просто грубить маленькой заледеневшей девушке.

Молча прохожу мимо него, очень близко.

Чувствую аромат мужественности.

Когда-то у меня голову снесло от этого сочетания древесных оттенков, сандала, пряностей и мускусного мужского запаха.

Он подаёт мне руку. Опираюсь, чувствуя, как сводит окоченевшие пальцы.

Рокотов тихо ругается.

- Безбашенная, ты. И не жалко тебе себя гробить?

Не отвечаю.

Ему не понять.

Не понять, когда нет выхода, когда завтра тебе негде будет ночевать, когда нечем будет кормить детей, когда боишься каждого стука, ожидая что выкинут из дома или натравят опеку.

Я бы не пришла, честно. Никогда бы к нему не обратилась.

Может потом, когда-нибудь, через много лет, когда вырастила бы детей – рассказала бы им об отце. И они сами приняли бы решение – встречаться с ним или нет.

Вырываю из его ладони свои пальцы, неуклюже сажусь на край сиденья, места мало, и я в шоке смотрю на Рокотова, который, кажется, собирается тоже залезть в своё внедорожник, назад, вместе со мной.

Одно движение – и он сажает меня к себе на колени.

По телу проходит дрожь.

Его глаза совсем близко. В них насмешка и что-то еще.

Что-то, чего я не понимаю.

- Значит, мало того, что ты воскресла, Лика, так еще и память потеряла? Забыла, что я терпеть не могу ложь?

- Я не лгу. Я не Лика.

Он ухмыляется, оглядывает меня с ног до головы. Потом хватает за подбородок, поднимая лицо.

- Значит, не Лика?

Открываю рот, чтобы возразить, а он пользуется этим, впиваясь жадным поцелуем.

Глава 5

Я в панике. Не знаю, что делать, как реагировать. Застыла, точно реально замерзла. В ледышку превратилась.

Губы у него жесткие, очень горячие. Властные.

Но целует он не меня.

Он целует Лику!

А я не Лика! Нет!

Я себе поклялась никогда больше, никогда не пытаться быть моей сестрой.

Это принесло только боль.

Нет, и радость тоже, конечно…

Голова кружится, я как в тумане. Поцелуй жалит. Ранит.

Пытаюсь выставить руки, отстраниться, вырваться.

- Успокойся, ну? Хватит! Сама пришла!

Не говорит, рычит. И снова впивается.

Но у меня силы появились, сопротивляюсь.

Удаётся, наконец, отстраниться. Дышу тяжело.

Смотрю на него. Глаза – как омуты, срачки расширились до предела, ему тоже нелегко даётся дыхание. Сбоит.

- Ты разве не за этим пришла? Лика? Тебе же только это от меня нужно было? Секс и деньги. Или я ошибаюсь, ты хотела только денег, да? Лика?

- Я не Лика. Я Лина. Сестра Лики.

Пауза.

Смотрит внимательно. Изучает. Сканирует взглядом, просвечивает всю, как рентгеновский аппарат.

- Лина? – в голосе насмешка.

- Да. Ангелина. Лина Воронцова. Анжелика – моя сестра.

- Сестра…

- Да, мы близнецы… были…

Ухмыляется, головой качает, а потом снова смотрит, глаза в глаза.

Жёстко.

- Хватит уже, я сказал! Ангелина, Анжелика…Сколько небылиц я о тебе слышал, но эта самая упоротая. Ладно, поехали.

- Куда?

- Ко мне, для начала. Согреешься, поешь нормально, потом будем разговаривать.

- А если я не хочу к вам?

Он смотрит, ухмыляясь.

- Знаешь, а мне это даже нравится, когда ты такая, и на «вы». Семён, давай на «Патрики», в темпе вальса, я еще должен вернуться.

На «Патрики» - это на Патриаршие пруды.

Помню, как сестра рассказывала о том, как живёт Рокотов.

«Малинка, не представляешь! Хата – отпад! В самом крутом доме! Внутри – полный фарш. Знаешь, всё как в кино. Я, конечно, богатеньких мачо повидала, но этот – просто десять из десяти!»

Я тоже была в этой квартире однажды…

Лика сначала считала, что ей повезло с Рокотовым.

А потом…

Потом было очень хреново.

И ей и… мне…

Сестра… сейчас я даже не знаю, какие чувства к ней испытываю. Да, я её любила, очень любила. Она всегда была для меня маячком, светом, теплом у которого я грелась. Яркая, смелая, дикая, необузданная. Она была старше на несколько минут, а иногда мне казалось, что на несколько лет.

Я всегда была в тени. Гадкий утенок, который мечтал стать таким же прекрасным лебедем как сестра.

Да, мы были очень похожи. Но все всегда знали где Лика-Земляника и где я, Линка-Малинка.

Одевалась я проще. Вечно краснеющая, стесняющаяся и рыжих волос, которые мне подкрашивала сестра, чтобы нас было не отличить. А еще – большой груди, которая выросла так рано, и того, что все парни, норовят ущипнуть за мягкое место.

А Лике всё это нравилось, было в кайф. Она была настоящая женщина. И мужчинами играла.

А я… у меня и парня-то толком не было никогда.

Сначала школа, институт, потом дети.

И Рокотов. Который катком прошёлся по сестре, по мне, по всей жизни.

Из-за него она вынуждена была сбежать. А я осталась с детьми.

С моими детьми, которые были детьми моей сестры.

И которые из-за моей сестры лишились своего дома.

- Приехали, выходи. Ангелина…

Глава 6

Легко сказать выходи, когда он еще держит меня, и я сижу у него на коленях.

- Пустите…

- Слезай.

- Куда?

Ухмыляется, открывает дверь и ссаживая меня с себя, соскакивает с высокого порога своего агрессивного внедорожника. Протягивает мне руку.

- Давай, не бойся, я тебя не съем.

Я не боюсь.

Или боюсь.

Сама не понимаю себя.

Мне есть чего бояться.

И того, что он не поверит. И того, что не поможет. И самого страшного – отберет моих двойняшек.

Попробует отобрать. Потому что я не отдам. Тут я буду бороться до конца. Грызть зубами.

Правда, я этого пока не умею, но очень быстро учусь.

Иначе бы не пришла.

Опираюсь на его руку, спускаюсь.

Я такая мелкая по сравнению с ним. Не достаю даже до плеча.

Лика сначала сильно переживала из-за роста. А потом поняла, что многие большие мужчины охотно клюют именно на маленьких женщин.

Тогда она стала говорить – маленькие для любви, а большие для работы.

«Понимаешь, Малинка, мы с тобой для любви! Не переживай, я найду себе миллиардера, потом и тебя пристрою, к миллионеру, ахах».

Мне не нужно было, чтобы она меня пристраивала. Я хотела жить тихой, спокойной жизнью.

Увы, у меня не получилось.

Рокотов берет меня за талию и отодвигает в сторону, потом достаёт коляску.

- Обалдеть, даже не проснулись!

- Тише вы… не каркайте. Если проснутся, то…

- То что? Им же надо проснуться? Пора бы уже? Или ты их опоила чем-то, как цыганки на вокзалах?

Я бледнею, эти его слова просто в ступор вгоняют. Как он может так говорить обо мне? Даже принимая меня за Лику! Она ведь тоже не такая! Она бы никогда…

- Вы… вы…

- Я знаю кто я. А вот кто ты? – и снова этот сканер, почти черного цвета. Наклоняется к незакрытой машине, - Семён, жди меня, буду скоро. – и опять мне. – Пойдем.

Сам берёт коляску, направляясь к знакомому подъезду.

Я приезжала сюда пару раз. Но ждать Рокотова тут оказалось бесполезно. Потом узнала, что он в этом доме почти не живёт. У него большой особняк за городом.

Лифт грузовой. Коляска помещается легко.

Я не дышу.

Меня трясёт.

Он должен поверить в мою историю. Должен помочь.

Хотя бы немного.

Это же… это его дети!

Я знаю, что других детей нет.

Дверь открывает не ключом, а карточкой. Это я тоже знаю – Лика восхищалась, говорила еще, что можно отпечатком пальца.

Что в этом такого – не понимаю.

Вообще никогда не понимала, зачем люди тратят такие деньги на квартиры, машины, одежду, гаджеты. Бесконечная гонка за лучшим, которое не поможет, когда тебя нет. Как говорила наша бабушка – в гроб не положишь.

Вот и Лика, гналась, гналась…

Упустила самое главное в жизни.

А я, к счастью, нет.

У меня есть самое важное – мои малыши.

- Проходи, раздевайся. Можно не догола, я сегодня не настроен.

Я помню, что у него злые шутки. Злой язык.

И сам он… не добрый.

Хотя может быть каким-то упоительно нежным, ласковым до одури.

Смотрит, как я снимаю простенькие сапожки, купленные на распродаже. Лика такие бы не надела, мусор бы выносить не пошла в таких.

Пуховик тоже стрёмный, как она бы сказала.

Ну, извините, другого нет.

Ухмылка его уже бесит.

- Что? – не выдерживаю.

- Молодец, родила двоих, и такую фигурку сохранила.

Он говорит. А у меня паника.

Родила.

Ро-ди-ла.

Двоих…

Во только…

- Это не я родила. Я же вам объясняю. Это Лика. Она родила от вас. Двойню.

Это ваши дети.

Глава 7

Пауза.

Мне снова не страшно.

Я всё сказала, теперь – будь что будет.

Понимаю, что может быть ох как охрененно. Размажет меня по стенке.

Убьёт.

Пока он просто смотрит.

Потом молча проходит в квартиру – как есть в грязных ботинках, пальто.

Нет, это у меня сапоги грязные – уже лужа натекла. У него – идеально чистые, блестят, словно не стоял на снегу пять минут назад.

Слышу какой-то шум.

Воду включил?

Чем мне это грозит?

Утопит меня в ванной? Вряд ли.

Кряхтение из коляски – верный знак, что мои малыши просыпаются.

Ну, всё. Вот и поговорили.

Мне надо детей раздеть, переодеть, подмыть, дать им немного побегать – еще место для всего этого тут найти! Потом озаботиться едой.

Они, конечно, пока еще с удовольствием на ночь пьют кисломолочную смесь, самую простую, которую на молочной кухне выдают.

Но если Настенька может обойтись просто смесью, то Лёшке надо кашу, или супчик, или кусок мяса, или картошку.

Где я сейчас найду им еду?

Я не думала, что наша встреча с Рокотовым так затянется.

Понимаю, что вообще не соображала, на что иду и чего ждать.

Мне просто надо было увидеть его.

Какая-то уверенность была, что увижу – и всё само собой решится.

Ну, вот оно и решилось. Таким вот образом.

Наклоняюсь над коляской, улыбаюсь, опуская капюшоны, сначала один, потом второй.

- Приве-ет! А кто это у нас тут проснулся? Кто такой сладкий?

Я люблю с ними сюсюкаться. Не могу без этого. Просто обожаю.

Сестра раньше глаза закатывала, говоря, что её это бесит – тогда я не со своими, с чужими еще заигрывала. Её бесило. А меня не бесит. И детям это тоже нравится, вон как они улыбаются сразу, а мгновение назад хмурились, собираясь уже всплакнуть, или просто заорать.

- Покажешь?

Поднимаю голову и вижу его. Мокрые волосы – словно под душ залез. И голос хриплый.

И смотрит на детей так… очумелым взглядом.

- Смотрите.

Он смотрит. Только не на детей. На меня.

Словно только сейчас начинает реально понимать, что я не Лика.

Или нет?

Достаю сначала сына.

Скидываю с него валеночки, шапку снимаю, ставлю на пол.

Лёшка сразу замечает Рокотова – чужого мужчину.

Мы, конечно, уже не совсем малыши, мы взрослые, нам год и пять месяцев, но чужих еще опасаемся.

- Алексей, не бойся, сыночек, это хороший дядя.

Хороший, если бы!

Он так разглядывает моего ребёнка, словно хочет его на молекулы разобрать.

Потом поднимает глаза на меня.

- Его зовут Алексей. Не бойтесь, он не кусается.

Рокотов странно дёргает щекой, у него как будто нервный тик.

А я достаю Настеньку, мне некогда любоваться отцом детей.

Мне надо скорее раздеть их, пока не вспотели.

- А как зовут девочку?

- Настя. Настенька. Да? Кто у нас Настенька? Кто моя сладкая девочка?

- Красивое имя, Настя. Мою бабушку так звали. Тебе помочь?

- Да, достаньте, пожалуйста, сумку из коляски, там вещи, еда…

- Подготовилась?

- Что?

Поднимаю глаза на него. Что он имеет в виду? К чему я подготовилась? Соображаю о чём он.

- Нет, это просто сменная одежда, памперсы, еда. На всякий случай. Когда у вас двое детей таких случаев масса. Вот тут всё лежит, отсюда достанете. – показываю корзину в которой лежат сумка и пакет. – Я всегда, когда иду с ними гулять беру с собой полный комплект.

- Понял. Хорошо, проходите в комнату, я все принесу.

Коридор широкий, но стоит коляска, Алешка, я с Настей.

Нам с Рокотовым не просто разойтись, мне нужно выйти вперед, а ему попасть на моё место, чтобы достать сумку.

Мы сталкиваемся посередине. Почти.

Его широкая, горячая грудная клетка. И я.

- Ты… Скажи, что ты всё-таки Лика, чёрт…

Глава 8

- Я не Лика… - в горле совсем пересохло. И в глазах словно песок.

Тело начинает оттаивать.

А душа, наоборот, еще сильнее леденеет.

- Простите…

Я знаю, что он её любил. Сильно. Я помню…

Почему-то сейчас мне очень больно.

Я не понимаю почему.

Он ведь для меня чужой человек. Просто отец детей.

Моих детей. Ведь они же мои… мои!

Я запуталась, совсем.

Мне нужно подумать. Хорошо подумать о том, что дальше. Что мне делать.

Я должна во что бы то ни стало остаться с детьми. Я их мать и всё.

Рокотов протискивается мимо меня и коляски, скрипя зубами.

Я прохожу в комнату, вернее, наверное, в холл, круглый, без окон холл с аркой. Стены такого красивого благородного цвета, что-то между бежевым и персиковым с золотом. Стоят банкетки, строгий комод, висят чёрно-белые стильные фото. Арка оформлена просто, но тоже стильно. Еще пара дверей.

Не представляю – куда нам?

Настёна у меняна руках, Алёшка держится за штанину.

Штаны у меня лыжные, теплые, я их еще в школе носила.

Боже, насколько я, наверное, жалкая сейчас.

И вообще. Вообще жалкая.

Куда идти? Посадить детей тут, на банкетки?

- Проходи дальше, что стоишь, как неродная?

Поворачиваю голову изумленно. Откуда я знаю, куда проходить, по его мнению?

Этот его взгляд меня уже бесит. Но я не могу показывать свои чувства. Мне стоит быть максимально осторожной.

- В арку проходи, там гостиная. Удобно будет раздеть детей.

- Хорошо. Алёша, сынок, пойдём со мной.

- Ма-ам… пить. – он говорит еще не уверенно, у Насти получается лучше, но и Алёшка пытается.

- Сейчас…

Беру малыша за руку, и почему-то торможу.

Неуловимо меняется всё вокруг.

- Он называл тебя мамой. Ты ему сказала – сынок, уже второй раз. И ты будешь говорить, что ты не Лика?

Не отвечаю.

Объяснение простое, но мне сейчас просто не до него.

Мне надо детей раздеть, и достать им воду, еще и согреть как-то.

Оставить их в комнате, чтобы разогреть – не вариант, они сейчас такие, везде лезут. Надо брать из с собой на кухню, или…

- Вы можете побыть с ними в комнате, пока я приготовлю им питьё?

- Почему бы и нет, только сниму пальто. В конце концов, это же мои дети, как ты утверждаешь, Ангелина?

- Ваши. Можете сделать тест. Хоть сто. Они ваши.

Рокотов снова усмехается. Делает жест, убирая влажную чёлку со лба.

А у меня опять сводит всё слева. Там, где должно быть сердце.

Несколько минут, детки раздеты. Алексей уже пытается исследовать комнату, и это опасно – тут все совсем не для детей. И я даже не могу сразу оценить, что попытаться сделать, чтобы оградить их.

Невысокий журнальный столик, с острыми краями, на нём стоит декоративное блюдо. Плазма висит довольно высоко. Но под ней что-то типа тумбы, на которой декоративные фигурки и дверцы. Пара шкафов, тоже с дверцами, причём стеклянными. Несколько огромных напольных ваз. Почему-то думаю о том, что интерьер дизайнерский, и тут мало что есть от личности Рокотова.

- Алексей, стой, куда собрался? – конечно сын сразу топает к полке с фигурками. Настенька сидит на диване, хлопает глазками, она испугана, как всегда, в незнакомом месте.

Заходит Рокотов, видит беспорядок, который я невольно устроила – вещи, салфетки, хорошо, у меня был пакетик, куда я спрятала использованные памперсы, которые надо выбросить.

- Я готов. Руки помыл. Что делать надо?

- Просто смотреть, чтобы сын не разгромил тут всё и сам не пострадал. Может, лучше отвести их в спальню?

- Почему? – странный вопрос для меня, очевидный.

- Там меньше мебели.

- Откуда тебе знать, что за мебель в моей спальне, если ты не Лика?

Глава 9

Качаю головой. Какой же он трудный!

Очевидные ведь вещи!

Хоть и краснею, словно меня на лжи поймали.

- Я не знаю точно. Я предполагаю. Обычно в спальне не так много мелких вещей, до которых может дотянуться ребёнок. Плюс – малышей можно посадить на кровать, дать игрушки. Ну и стеклянного декора там тоже, думаю, не так много.

Словно в подтверждение моих слов резкий неприятный звук – Алексей, которого я упустила из виду на пару мгновений уже добрался до тумбы и свалил с неё какую-то фигурку, хорошо, что не хрупкую.

- Ясно. Хорошо, пойдем в спальню. Ну что, бандит, пойдешь со мной?

Рокотов обращается к сыну, который смотрит исподлобья. Не испуганно, скорее наоборот – так смотрит, словно сам хочет напугать. Он мне в такие мгновения напоминает нахохлившегося воробушка, или волчонка. В эти мгновения он так сильно похож на отца!

Я это вижу. А Рокотов?

Он так внимательно разглядывает моего мальчишку…

- Пошли, чемпион, машинку тебе покажу, красивую, хочешь?

Про машинки Алексей уже понимает.

Для меня это, кстати, какое-то чудо чудесное. Такая очевидная разница, когда их двое, мальчик и девочка.

Алексей предпочитает машинки по полу гонять, строить из кубиков башни, Настёнка собирает пирамидки, любит зверей, ну и кукол, конечно.

Сын идёт за Рокотовым. Я несу следом Настю.

Спальня огромная. И кровать огромная. Высокая. Я начала не понимала, зачем такие высокие делают. Лика объяснила.

- Ну, знаешь, мужики разные позы любят, им так удобно.

Я смутилась дико, даже ведь не подумала о таком!

Позы…

Я вообще имела какое-то очень смутное представление о сексе и о том, что с этим связано.

На полу у кровати лежит большой ковер с пушистым ворсом, опускаю на него Настю.

- Я быстро, пожалуйста, следите внимательнее.

- Постараюсь.

Говорит таким тоном… издевается надо мной? Посмотрим, как он постарается.

Бегом возвращаюсь в гостиную, собираю одежду, беру еду, то, что надо выбросить.

Я не спросила, где тут кухня, но сделаю вид, что нашла сама.

Смесь ледяная, нахожу кастрюлю, набираю из-под крана горячую воду, кладу туда, две небольшие упаковки «Агуши», мою бутылочки.

Простые, банальные действия помогают немного загрузить мозг, и не думать о том, что же дальше.

Что дальше?

Рокотов сказал водителю, чтобы тот его ждал, значит, он хочет вернуться в ресторан. Он и должен вернуться, его там ждёт невеста, и не только.

А что будет со мной?

Оставит меня здесь? Скорее всего да – мы не успеем поговорить обо всем.

Мне надо о многом ему рассказать. Объяснить, зачем пришла.

Сейчас понимаю, насколько наивным был мой план.

Я надеялась, что Рокотов поможет разобраться с квартирой. Собственно, больше мне и не надо было ничего.

Я упустила момент, что он, узнав о детях, может просто-напросто меня не отпустить. Или отобрать их.

Я ведь не Лика.

Не Лика.

Боже, почему я не Лика?

Почему я просто не могла ему соврать?

Сказать, что я – это она?
Элементарно же, да?

Нет.

Я знала, что не выдержу. Знала, что не смогу лгать. Не смогу.

Лгать именно об этом.

Бутылочки готовы. Беру их, поворачиваюсь, чтобы выйти и тут же слышу громкий детский крик, а потом плач.

Господи…

Глава 10

Быстро залетаю в комнату. Ну, конечно!

Настюшка сидит на ковре, трет лоб. Ревёт.

А рядом… Рядом растерянный Рокотов! Он даже не взял её на руки, побоялся что ли?

Поднимает на меня глаза.

- Она сидела спокойно, а потом…

Я в шоке! Рокотов что, оправдывается?

- Я знаю, она умеет быстро ползать.

Прекрасно понимаю, что случилось. Он следил за Алексеем, был уверен, что тихая девочка с места не сдвинется. Ага! Сколько раз я сама так поступала?

Настя такая, сидит, сидит, а потом резко как поползет – она до сих пор дома больше любит ползком, чем ножками, особенно если на ковре в детской. Мгновение – и уже куда-то лбом влепилась! Хоть подушку ей к голове привязывай!

- Иди сюда, моя сладкая, иди к маме.

Обнимаю дочь, которая тут же успокаивается, видимо, удар был не сильным, она просто проверяла нервы незнакомого дяди.

Тут же ко мне бежит сынок.

- Ма!

- На, держи!

Даю ему бутылочку, и он тут же садится на ковер, устраивается удобно используя кровать как спинку стула, и начинает пить.

Настя тоже забирает у меня питьё.

Рокотов смотрит на них так, как будто это не дети, а… не знаю, инопланетяне, динозавры, маленькие дракончики…

- Про маму. – начинаю, говорить, через паузу, чтобы он перевел на меня внимание.

- Что, про маму?

- Вы спрашивали, почему дети называют меня «мама», - краснею, чувствую, как корни волос шевелятся, - Я их с рождения воспитываю. Естественно, они меня называют мамой, а я их сыном и дочкой.

Стараюсь говорить тихо. Не думаю, что дети это запомнят и поймут, но всё-таки.

- Почему ты их воспитываешь? – задаёт Рокотов логичный, но неудобный вопрос.

- Это долгий разговор. Вы хотели вернуться в ресторан. Мы можем вас подождать.

- Естественно. Вы никуда отсюда не уйдете. Я вернусь через пару часов.

- Будет поздно. Я…

- Останешься тут, ложись спать, я устроюсь в гостиной. Могу вообще приехать утром, чтобы ночью вас не беспокоить.

Вернётся утром.

На ночь останется с невестой. Это тоже логично. Но почему-то неприятно.

Мне неприятно. И я снова чувствую, как краснею, хотя никакой причины для этого нет. Не должна я краснеть. И не должна думать о том, с кем спит Рокотов.

Я вообще не должна о нём думать.

Я не Лика.

И всё.

- Мы можем сейчас уехать домой, чтобы не оставаться тут. Встретимся с вами завтра утром.

- Не понимаю я твоих многоходовок, Лина-Лика. На хрена ты тогда притащилась к ресторану вечером?

- Не ругайтесь, тут дети!

- Прости.

- А притащилась я, чтобы встретиться с вами.

- Другого места не нашла?

- Не нашла. Я приезжала к этому дому. Сестра мне показывала, где вы живёте. Я два дня тут мерзла под окнами. Приезжала к офису, понимаете же, что там к вам никак не прорваться? Телефона вашего у меня нет.

- Но каким-то чудом ты узнала, что я буду в ресторане, да?

- Да. Чудом узнала.

Усмехается, смотрит на меня так…словно уверен, что вот-вот поймает на вранье.

- Ясно всё. Тут остаешься. Охрана тебя не выпустит. На кухне в холодильнике еды полно. Разберешься. Если что-то надо привезти срочно – оставлю телефон охраны – звони, пиши, они всё доставят.

Вот так? Серьёзно?

На самом деле я ликую внутренне, потому что мне очень страшно ехать сейчас домой. А тут…

Тут хоть и нет ничего для детей, в плане игрушек, зато тепло, красиво, уютно.

И есть еда, которой у нас дома нет точно.

- Всё, малыш, увидимся утром.

Малыш? Он назвал меня малыш?

Рокотов протягивает ладонь, проводит тыльной стороной большого пальца по моей щеке. У него шершавая кожа.

Сердце резко словно со старта срывается, летит куда-то…

Эта скупая ласка – всё-таки ласка. Я не должна хотеть, чтобы Рокотов меня трогал, не должна. Но…

- Всё, я ушёл. Да, погоди, дай свой телефон.

- Зачем?

- Если я говорю что-то делать, ты делаешь, а не задаёшь вопросы, поняла? Это ты пришла ко мне за помощью, а не я.

Сглатываю. Чёрт.

Только что он смотрел на меня так… в глазах черный огонь полыхал, по телу лава с адреналином, и вот уже лютый арктический холод.

Вымораживает.

Хотя что ему там вымораживать? У меня и так внутри лёд.

- Телефон в сумке. Сумка в комнате. Возьмите, если вам так надо. – вскидываю подбородок.

Я не буду позволять ему унижать себя!

Я не Лика!

Рокотов резко встаёт, выходит.

Дети как по команде выпускают из ротиков соски, провожая его внимательными взглядами.

Проходит несколько мгновений.

Отец моих детей возвращается. Стоит в дверях. Держит мой телефон. И…

- Это что? Лина? Или всё-таки Лика? И дальше будешь мне пудрить мозги?

Глава 11

Паспорт. Чёрт…

- А вас не учили, что копаться в чужих вещах неприлично.

- Это ты меня будешь учить, что прилично, что неприлично суч…

- Рот закройте! – цежу сквозь зубы, подлетая к нему, смотрю на него злобно, потому что не позволю ругать меня пи моих детях!

Права не имеет!

Да, я пришла к нему, потому что у меня не было выбора. Но это не значит, что я позволю вытирать об себя ноги! Нет!

- Ты…

- Не смейте выражаться при детях! Они… они всё впитывают, как губки. И не смейте повышать на меня голос! Вы ничего не знаете!

- В таком случае и ты не смей повышать на меня голос! Если я отец этих детей!

- Если? – то есть он еще и сомневается?

Мой Алёшка – копия этот гад! Даже… даже родинка есть, на том самом месте.

Родинка.

Это то, что может выдать мою тайну. Или нет.

У Рокотова зудит в кармане телефон, он достает его, смотрит.

- Чёрт… Я должен ехать. Но я вернусь. Вернусь и… душу из тебя вытрясу! Лина ты, или Лика. Не важно. И ты все мне расскажешь!

- Да я и пришла, чтобы всё рассказать! Мне скрывать нечего!

О да, конечно!

Главное – самой в это верить.

В то, что нечего скрывать.

Он уходит. Сразу становится очень тихо.

И страшно.

Господи… накатывает осознание того, что я натворила.

Господи…

Сестра говорила мне, она предупреждала…

- Не смей соваться к Рокотову, Малинка, не смей, слышишь? Он тебя раздавит, как букашку. Если уж он меня… раздавил! Что говорить о тебе! И детей он отберет, точно! Не думай идти к нему, чтобы ни случилось. Я постараюсь решить все проблемы. Деньгами буду помогать по мере сил. Только не ходи к нему.

Я понимаю, чего она боялась. Ей было чего бояться.

Рокотов сначала был просто одержим сестрой.

Влюблен в неё.

Да, да, вот этот здоровый, брутальный, строгий, злой мужик, оказывается, умеет любить.

Или умел.

Я знаю, как оно бывает. Знаю.

Когда каменная глыба превращается в огненную лаву желания.

Лика прошла через всё это.

А потом…

Потом Лика решила уехать. Она рассказывала, что Рокотов сходит с ума от ревности, что он её ударил.

Не знаю, насколько это было правдой.

Я стала понимать, что сестра рассказывала мне не всё.

И не всегда то, что она рассказывала было правдой.

В общем, она не хотела, чтобы Рокотов знал о детях.

Уверена была – отберет детей, и просто убьёт. И её и меня.

За то, что всё скрывали.

Я один раз видела, как Александр ругался с ней, орал, хватал её за плечи, тряс…

- Ты просто не понимаешь, малышка, он реально с «кукухой» не дружит. Он больной. Чокнутый. Помешан на контроле. Ему надо, чтобы всё было только так, как сказал он, а я так не могу, я птица вольная, знаешь?

Я знала.

Хоть и не понимала её.

Мы столько лет жили в нужде, и тут появился шанс вырваться из этого.

Если бы Лика осталась с Александром! Он предлагал ей брак! Да, да! Лика говорила, что Рокотов готов был жениться.

Но моя сестрёнка выбрала свободу. И другого мужчину.

Сначала она говорила, что её избранник еще богаче.

- Шейх, понимаешь? Эмираты! Жара! Красота! Другой мир совсем! И другие бабки! Куда там, Рокотову.

Потом я поняла, что шейх – это видимо какая-то её фантазия. Или не срослось.

В итоге сестра улетела на Бали, оттуда на Шри-Ланку. Или наоборот. Я уже не помню. Или летала с места на место.

А потом…

Потом я получила сообщение, что Лики больше нет. Извещение, какие-то еще документы. Она со своим новым возлюбленным была на какой-то вечеринке на яхте, начался пожар, люди с яхты стали прыгать в воду. Лика утонула.

А я осталась с детьми.

И как оказалось сейчас, без квартиры, которую забирают за долги сестры…

Глава 12

Вечер удивительно спокойный.

Может, потому что я внутренне успокоилась?

Разговор отложен до завтра. У меня есть время собраться с силами.

Я знаю, что буду говорить Рокотову.

В принципе, я собралась рассказывать только правду.

Не всю. Но правду.

Когда Лика сбежала от него, выяснилось, что она беременна. Она ведь была беременна? Да.

Решила оставить детей. Узнав, что там двойня.

Но возвращаться к Рокотову не хотела.

Родила. У неё появилась возможность уехать с любимым мужчиной, заработать денег. Я же занималась с детьми с самого рождения. Поэтому предложила сестре стать их матерью. На время.

Кто мог знать, что с Ликой случится беда?

Тут я представляю физиономию Рокотова.

Его гадкую ухмылку.

Конечно, он скажет, что был уверен – Лика плохо кончит.

Да, возможно, сестра была не самым хорошим человеком. Но она моя сестра. И я её люблю.

Любила.

Не могу представить, что с ней творилось, когда она была там, на яхте.

Лика дико боялась огня, панически.

И воды тоже. Плавала она не очень хорошо.

Меня передергивает.

Ужас.

Мне жалко её. Каждый раз начинаю реветь, когда вспоминаю.

Она так любила жизнь! Была живой, веселой, яркой.

Когда мы общались по видеосвязи последний раз она мне сказала:

- Сестрёнка, тебе надо забить на всё и жить на полную катушку! Приезжай к нам, сдадим твоих спиногрызов нянькам, тут это копейки стоит, найдем тебе нормального мужичка, раскрутишь его, будешь жить припеваючи, ну? Халупу эту московскую продадим, купим тут домик. Давай!

Она прекрасно знала, что никуда я не поеду, но я поддакивала, обещала подумать, может, ближе к осени, зиме, после Нового года, когда малышам будет два… Разговор был еще летом. Потом она какое-то время не звонила.

Потом я узнала, что её больше нет.

Вытираю щеки.

Опять вздумала плакать.

Дети уже уложены, сопят на кровати. Я их подушками обложила, благо, у Рокотова их тут много. Сама хочу спокойно поесть. Принять ванну.

Уже двенадцать.

Интересно, во сколько он придёт?

Есть хочу сильно. Оценила прелести его холодильника. Нашла кусок мяса, с удовольствием пожарила пару кусков. Мясо я не ела давно. Денег хватало хорошо если на курицу. Еще у Рокотова овощные салаты из дорогих ресторанов, закуски, десерты. Понимаю, что объедаться не стоит, но не могу себе отказать в удовольствии и пробую пирожное.

Это «Павлова». Интересно, почему у него дома есть такой десерт? Сам любит, или… невеста?

Смакую нежный ванильный крем, ягоды, безе. Обожаю «Павлову». Кстати, Лика её терпеть не могла.

Усмехаюсь – лишнее доказательство того, что я – не она.

Если бы я могла стать ей. Притвориться.

Прийти к Рокотову с другими намерениями.

Не просить помощи для его детей, а сказать, что…

Что? Лина? Что?

У него невеста.

Респектабельная, с хорошей родословной. Красавица.

А ты…

Нет. Я тоже красивая. Я ведь близнец Лики.

Но если Лика была уверена в своей красоте – я вечно сомневаюсь.

По привычке подкрашиваю волосы, но делаю их не ярко рыжими, чуть более приглушенными, благороднее, что ли. Фигуру напоказ не выставляю. Вещи ношу самые скромные. И веду себя постоянно тихо.

Привыкла.

В детстве Лика была шумная, ей постоянно доставалось от мамы, а маме от неё. Я не хотела лишний раз маму тревожить, старалась быть спокойной, опрятной, учиться на пятерки. Поступила сама на бюджет.

Лика не училась нигде. Сразу после школы пошла в модели, а там… Там её и научили быть такой, чтобы мужчины, подобные Рокотову сходили с ума.

Ванна затягивается.

Так хорошо расслабиться в пенной джакузи!

Закрываю глаза и, наверное, засыпаю ненадолго.

А когда открываю…

- Ты все так же любишь лежать в кипятке, малышка?

Глава 13

Рокотов!

Как он зашёл?

Чёрт… понятно, как зашёл в квартиру, а сюда?

Ох, я ведь не закрыла дверь, даже не подумала!

Уверена была, что он придёт только утром.

Недооценила возможности тёмной стороны.

Он стоит на коленях перед ванной и смотрит на меня.

Вернее, не на меня.

Рокотов смотрит на Лику.

Он видит Лику.

Ему плевать, что я не она.

Он…

Он даже не заметит подмены.

Вижу его поплывшие глаза. В них черный огонь. Страсть.

- Лика…

- Уйдите, пожалуйста…

- Почему?

- Потому что я не Лика.

- Да, точно… как это я забыл, - он усмехается, голову опуская, - Не Лика. Что ж, не Лика… а если у меня к тебе деловой предложение?

Меня начинает пугать его тон. Молчу. Трясусь, хотя вода довольно горячая. Озноб бьёт.

- Мне нужно одеться.

- Что? Прямо в воде? Для моего предложения тебе одежда не нужна.

Чёрт… как я могла не закрыть дверь? Зачем вообще так надолго забралась в ванну? Что мне теперь делать? Я маленькая и слабая. Он огромный. Дети спят…

- Александр Павлович, пожалуйста, выйдите. Я не Лика, я…

- А если я тебе заплачу? Побудешь немного Ликой, а? Я хорошо заплачу. Много. Очень много. Просто забудь, что ты не она?

Он меня оглушает этим предложением.

Убивает.

Уничтожает.

Просто… выжигает внутри то, что еще не было выжжено.

«Побудешь немного Ликой» …

Где-то я это уже слышала.

Если бы он знал!

Если бы все они знали, как я ненавижу эту фразу!

Побыть Ликой!

И как часто я слышала это…

Сжимаюсь вся. Скукоживаюсь буквально. Руками тело обнимаю, защищаясь.

- Подумай. Отличная сделка. Ты мне своё тело. Я – бабки. Обеспечу полностью, на всю жизнь. Всё куплю, что захочешь.

Сделка, бабки… от этих слов мне совсем плохо.

Неужели он реально думает, что всё можно купить?

Или так привык покупать?

Чувствую себя не человеком – вещью. Единственная ценность которой в том, что она очень похожа на другую, желанную.

- Уйдите. Мне надо выйти.

- А если нет? Если я не уйду? Будешь всю ночь тут сидеть?

- Буду!

- Ладно тебе, давай, вылезай.

Вижу, как ко мне тянутся его ладони, еще больше зажимаюсь, в попытке прикрыться, отстраниться, защититься.

- Не смейте, я буду кричать!

- Детей разбудишь.

- Я сказала, я буду кричать! Уберите руки!

- Может я хочу, чтобы ты покричала…

- Вы… вы… просто больной ублюдок! Я вас ненавижу! Отстаньте от меня!

Сама не понимаю, что творю, но я встаю, вся в пене, прикрываясь как могу, пытаюсь вылезти из огромной джакузи и, конечно, попадаю прямо в руки Рокотова. Начинаю вырываться, визжа, не думая, что правда сейчас перебужу малышей и мало не покажется.

Он держит крепко, впечатывает в себя, дышит тяжело, я вся мокрая, на нём только брюки и рубашка, которая тут же становится влажной.

- Пустите…

- Лика…

- Отпустите!

- Лика, моя…

- Я не Лика! Хватит!

У меня кружится голова, в ушах шум стоит, звон, и сквозь этот звон я слышу тоненький голосок доченьки.

- Ма… а-а! Ма-ма!

Начинаю вырываться еще яростнее, как тигрица, царапаю его ногтями, бью, пытаюсь лягнуть ногой.

- Пусти, пусти сволочь, урод моральный, отпусти!

Видимо охренев от моего напора Рокотов разжимает стальную хватку, и я вырываюсь. Бегу, на ходу подхватывая полотенце и заматываясь, вылетаю в спальню, вижу сидящих на кровати детей, сладких моих, перепуганных крошек.

Боже, зачем я кричала так громко?

И как же я испугалась.

- Тише, тише, сладкие, всё хорошо. Мамочка с вами. Сажусь на кровать, обнимаю, глажу по головкам, укладываю. Краем глаза замечаю движение.

Александр вошёл в комнату. Наблюдает за нами.

Меня трясёт.

Я совсем не подумала о том, что может случиться.

Что он не просто перепутает меня с сестрой.

Что он захочет, чтобы я стала Ликой.

Глава 14

Никак не могу успокоиться. Ни через час, ни через два.

Меня трясёт. Дрожу как в лихорадке.

Боюсь до жути.

Я на самом деле не рассчитывала на такой вот поворот.

Просто не подумала.

Идиотка. Глупая гусыня.

Мне даже в голову это не пришло!

Нет, я понимала, что сначала Рокотов, конечно, будет в шоке.

Лика не рассказывала ему обо мне – это я точно знала.

Она вообще никому про меня не рассказывала. Ну, тем своим знакомым, которые появились у неё после школы. Тем, кто не знал обо мне.

Она ведь везде ходила без меня. Одна.

Если честно, мне было обидно. Я же видела других близнецов, которые все время вместе, одинаковые во всем, у них одни интересы, свои секреты, они реально как две половинки целого.

Всегда и везде пишут об особенной ментальной связи детей из двойни, как они друг друга чувствуют, как близки.

На нас эта схема, похоже, сломалась. Еще с детства.

Мне очень хотелось, чтобы мы были такими как другие близнецы. На самом деле близкими! Дружными. Чтобы делились всем, всё вместе делали, обсуждали.

Это было когда-то, в самом раннем детстве, а потом с каждым годом Лика всё более отдалялась.

Я пыталась её догнать – не получалось.

Она всё время говорила мне, что я другая, что мы разные, что я не похожа на неё, что мы даже внешне отличаемся.

Ей нравилось наше сходство только когда это было для неё выгодно. Тогда она красила мне волосы и заставляла повторять её стрижку.

Помню, как страдала от этого.

До сих пор страдаю.

Мне бы раньше понять, что не стоит за ней гнаться. Что надо жить своей жизнью.

Кажется раньше я только и делала, что вымаливала крохи внимания и любви сестры.

А ведь в том, какой ужас сейчас творится в моей жизни виновата только Лика!

Лика… Лика… Лика…

Везде она. Постоянно она.

Хочу уже забыть о ней!

Лика умерла!

Лики больше нет!

Никто не будет мне указывать как жить, давить на меня, унижать, лишать меня права на собственное мнение, на индивидуальность.

Лика.

Иногда мне хочется забыть, что она была.

Но как забудешь, когда она даже после смерти подкинула проблем?

И что делать с Рокотовым?

Вспоминаю, как он смотрел. Вспоминаю его слова.

«Побудешь немного Ликой, а? Я хорошо заплачу».

Мне реально и в голову не пришло, что он может подобное предложить.

Что угодно – только не это.

Наверное, я просто не до такой степени испорчена.

Что мне делать?

Если он начнёт настаивать?

Если сделает это условием, без которого помощи от него не ждать?

Смогу ли я пойти на это?

Смотрю на спящих малышей. У них сегодня тоже был трудный денёк.

И завтра будет не лучше.

Надо что-то решать.

Возвращаться в квартиру? Наверное надо. Хотя бы, чтобы собрать наши вещи. Дальше попробовать найти какой-то фонд, где принимают одиноких мамочек в трудной ситуации?

Чёрт, Ангелина, ну какая ты дура!

Кто тебя отпустит?

Ты для Рокотова теперь главная заноза в жизни, главный триггер.

Он хочет тебя. А такие как Рокотов всегда получают то, чего хотят.

Сейчас он хочет тебя. То есть Лику.

Просто так не выпустит.

Почему я была уверена, что его больная одержимость сестрой прошла?

Это Лика так говорила – больная одержимость.

Сейчас я убедилась, что это так и есть.

Рокотов хочет Лику. А есть только я.

Как убедить его в том, что со мной он всё равно не получит того, что имел с ней?

Я совсем другая.

По всему. По темпераменту, по характеру, по поведению.

Зачем я к нему пришла… господи!

Только добавила себе проблем.

Мне очень хочется пить. Но я боюсь встать.

Хотя слышала, как хлопнула входная дверь.

Рокотов ушёл.

А я парализована страхом.

Он в любом случае вернётся. И что мне делать?

Что сказать? Как вести себя?

Как дать ему понять, что я не такая как Лика? Мне не нужны отношения за деньги? Я не смогу вот так. Никак не смогу.

Мне нужна любовь.

Но о любви тут говорить не приходится. И не о такой любви я мечтала.

Мечтала раньше, когда у меня еще были шансы на нормальную жизнь.

Теперь никаких шансов устроить судьбу у меня нет.

На мне забота о двух детях.

Я осталась без жилья.

Постоянной работы нет.

Институт я окончить не успела.

Если Рокотов захочет – он отнимет у меня малышей.

И тогда у меня вообще ничего не останется.

Не могу уснуть.

Страшно. Горько. Больно.

Как я могла оказаться в такой ситуации?
Лика! Как ты могла так поступить со мной? С детьми?

Что делать?

Всё-таки проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь рано. Малыши еще сопят.

Надо думать, что делать.

Решаюсь всё-таки выйти на кухню. Накидываю на себя рубашку Рокотова, которую нахожу в гардеробной. Я бы не стала её надевать, но голой ходить страшно, я мои вчерашние вещи я постирала, и они не высохли.

Пью воду. Нахожу в шкафу кашу. Надо сварить себе и детям.

Щелчок замка заставляет напрячься.

Рокотов вернулся? Надеюсь, он проспался и более адекватен?

- Сколько ты хочешь?

Глава 15

Замираю в шоке глядя на холеную красавицу, которая стоит в дверном проеме.

Невеста Рокотова. Мариса.

Та самая, которая вчера выглядела как модель с обложки, кинодива.

Красивая, изящная, гламурная, великолепная.

Я могла бы придумать сотню эпитетов – когда-то хотела писать книги или стать журналисткой, даже поступила на журфак, правда не в самый престижный ВУЗ, но всё-таки поступила и училась, но из-за детей мне пришлось уйти. Мечты остались мечтами. У таких как я они не сбываются.
А у таких как Мариса, наверное, сбывается всё.

Вчера невеста Рокотова была одета в изысканный вечерний наряд. Сегодня – скорее повседневно, кэжуал – кажется так говорят модницы. Но этот её повседневный выглядит не менее круто.

Мне никогда такой не быть, это я понимаю, и не стремлюсь.

Не понимаю другого.

Зачем она тут?

- Дети твои?

- Да. – отвечаю не задумываясь, потому что так и есть, потом спохватываюсь, - сестры, мои племянники.

- Они от Рокотова?

Киваю. Это точно его дети.

- Он отберет. Тебя вышвырнет. Как тебе перспектива?

Меня бьёт озноб. Краска от лица отливает.

Нет!

Неправда!

Не может он быть настолько…

И тут же накатывает осознание – не просто может! Он еще хуже!

Он…

Он сломал мою сестру, издевался над ней, его одержимость вышла ей боком. Я должна понимать, что он на всё способен!

- Я… я не знаю, что делать. – выпаливаю то, что думаю.

Реально не знаю.

Я приехала на встречу с Рокотовым, потому что считала – это последний шанс.

Из квартиры меня вот-вот выпихнут за долги. Это наша реальность.

Я была уверена, что раз в квартире зарегистрированы новорожденные, то её нельзя продать, и выгнать детей тоже нельзя. Увы, оказалось – еще как можно, если дети не собственники.

Я вообще не понимаю эту мутную историю с квартирой.

Почему мне казалось, что я защищена? Лика обещала, что у меня будет доля, как и у детей. По факту – мы бомжи.

А у меня еще и перспектива – остаться без детей, быть просто выброшенной на улицу.

- Я предлагаю помощь, Лика.

- Я не Лика.

- То есть? – Мариса удивленно поднимает бровь.

- Я же сказала, дети сестры, мои племянники, Лика – моя сестра. Меня зовут Лина. Ангелина.

- Близнецы?

- Да.

- Еще этого не хватало, - она словно выплевывает эти слова. – Чёрт.

Вижу, что она хмурится.

А меня трясёт.

Она предлагает помощь? Какую? И почему? Зачем ей мне помогать?

- Значит, не Лика… Но дети Рокотова?

- Да.

- Ясно. Не важно кто ты. Даже… так даже хуже. Для тебя. Детей он в любом случае заберет. А тебя…Тебя, может даже посадит.

- Что? – вот это для меня точно шок.

- Ты знаешь кто он? У него все схвачено. Свои судьи, свои прокуроры. Повесит на тебя что-то, подкинет срок и все. Вы все его плохо знаете.

Она ухмыляется, и почему-то в этот момент я словно вижу, как с ней слетает маска леди. Это пугает.

Как и то, что она говорит.

Да, это точно. Я Рокотова знаю совсем плохо.

Но мысль о том, что он заберет детей в голове сидит.

- Значит так, Лина-Ангелина, я предлагаю тебе сбежать, спрятаться. Деньгами я обеспечу, тебе хватит. Ты вообще, почему к нему притащилась? Что случилось? Проблемы? Странно, что ты не явилась раньше.

Да, наверное, это странно.

Если бы я была меркантильной, прибежала бы давно, раскрутила бы Рокотова по полной. И ничего бы он со мной не сделал.

Но чтобы так поступить надо обладать характером. Таким, какой был у Лики. У меня характер другой.

Мне гораздо важнее спокойствие, чем богатство.

- Ну, что ты молчишь? – Мариса явно недовольна мной. - Какие у тебя проблемы?

- Квартира. – отвечаю нехотя. – Нас выгоняют из нашей квартиры. Сестра, оказывается, должна была крупную сумму, и вот…

- То есть жить негде и не на что, я правильно понимаю?

Киваю. Это неприятно, но это так. Правду скрывать смысла нет.

- Из Москвы придётся уехать. Лучше выбрать небольшой город. Хочешь у моря, Анапа, например – детский курорт? Что-то около?

Пожимаю плечами. Это так неожиданно. И я… я никогда не была в Анапе. Когда папа с мамой были живы мы несколько раз летали в Турцию, в Египет, на нашем море не отдыхали.

- Я… я не знаю.

- Некогда думать, понимаешь? Уехать тебе надо прямо сейчас. Со мной.

Сейчас? Но…

- Если ты хочешь, чтобы твои племянники остались с тобой, а ты с ними, ехать надо прямо сейчас. У нас с тобой полчаса на сборы.

Глава 16

Полчаса? Нет, я за полчаса, конечно, соберусь, но… к чему такая спешка?
Она думает, что Рокотов скоро приедет сюда?

В принципе, на его месте я уже бы была тут. Вчера он так настаивал на разговоре. Я была уверена, что он появится на пороге практически с рассветом, вместо этого прибыла его невеста, что очень странно.

И говорит, что пытается мне помочь, что тоже очень странно
Понимаю, что по-хорошему, после вчерашних слов Рокотова мне лучше сбежать, исчезнуть бесследно, но делать это вот так я пока не готова.

Во-первых, мне нужно чётко понимать, что мне предлагают. Я не такая дура, как кажется.

Надеюсь, не такая.

Поэтому я торможу.

- Подождите, Мариса… Мариса ведь, правильно?

- Мария Луиза, Мариса, не важно, да. Чего ждать? Времени нет. Быстрее.

- Быстрее я не могу. Мне нужны гарантии.

Она наступает на меня, глазами сверкает.

- Какие гарантии, к чёрту? Я тебе сейчас дам одну гарантию, что приедет Александр с юристом, заставит тебя подписать бумаги, отказаться от детей, и вышвырнет вон. Ты этого хочешь?

- Я это уже слышала. Но вы меня не поняли. Где мои гарантии?

Вижу, как раздуваются ноздри этой породистой красотки. Недовольна. Ясно злится.

Я знаю, что когда люди злятся, они совершают ошибки.

Я хочу, чтобы она ошиблась и показала истинное лицо. С неё уже слетела маска холодной, загадочной светской львицы.

Она нервничает.

- Чёрт… - Мариса смотрит на часы. – Ты его очень плохо знаешь. Он щепетилен, в плане того, что ему принадлежит. Дети принадлежат, значит он их отберет. Ты для него никто, пустое место. Тем более, что ты не Лика.

Да уж, не Лика. Сама сто раз сказала об этом.

- Я знаю. – сглатываю, выдыхаю. – Сколько вы мне дадите?

- Мы обсудим это в процессе, в дороге, собирай детей, поехали.

- Нет, так не пойдёт. Откуда мне знать, что вы меня не кинете? Вам же выгодно, чтобы я пропала, да? И дети тоже.

- Ты… ты идиотка! Не понимаешь…

- Так объясните! – я сама себе поражаюсь, я очень спокойна сейчас.

И я проверяю её. Тест на спокойствие.

Пока Мариса проваливает его по всем фронтам. Я её явно раздражаю. Бешу.

И никакой помощью тут не пахнет.

Может я, конечно, не права. Может я еще сильно пожалею.

- Ты пожалеешь, - словно в подтверждение моих слов говорит девушка, - Не уверена, что смогу помочь тебе потом. Рокотов по тебе таким танком проедется! Позавидуешь своей сестре.

Меня напрягает упоминание сестры. И вообще… Мне любопытно – что известно Марисе? Почему она притащилась сюда? Почему решила мне помочь?

Что ей с того, что её Саша меня вышвырнет? Или она переживает, что ей придётся воспитывать моих детей? Его детей?

- Собирайся, ну? Что ты такая тупая-то?

- Я не тупая. Мне нужны гарантии.

- Да какие на хрен гарантии? Он приедет с минуты на минуту! Тогда всё, капец! Не увидишь ни детей, ни денег!

- Откуда вы знаете? – всё еще стараюсь сохранять спокойствие. – Почему вы так уверены, что я позволю ему забрать моих детей?

- Они не твои. Это дети Рокотова. В этом главная проблема, так что давай, не ломайся, поехали. Я тебя не кину, правда. Мне нет смысла тебя кидать.

Мариса нервничает еще сильнее. Она на грани.

Ругается себе под нос, подходит ко мне ближе, оглядывает. Словно ищет ответ на вопрос – что нашёл во мне Рокотов?

Ответ прост – нашёл мою сестру. А уж что он нашёл в ней…

Нет, и это понятно. Сестра была очень красивой. А я… я её копия. Внешне похожа. Оболочка та же, внутри всё другое.

- Что тебе надо? – Мариса смотрит на меня как на таракана. – Что?

- Я должна знать, что получу, если уеду с тобой. – специально говорю ей «ты», чтобы показать – я не боюсь.

- Хорошо, - она нервничает сильнее, - я куплю вам домик где-нибудь в тихом месте, детям будет хорошо. Денег дам. Много. Реально. Тебе хватит на всю жизнь, еще детям останется. Деньги у меня есть, я напрягу отца, он у меня не последний человек, поможет с новыми документами, со всем остальным. Ты должна исчезнуть, понимаешь?

Качаю головой.

Если честно, до конца не понимаю. Мои дети угроза, да? Они хочет родить Рокотову своих детей, чтобы других у него не было, так? Но зачем ей тратиться на меня? Зачем устраивать детективную историю с отъездом и прочими заморочками? Она ведь может меня…

Дышать тяжело.

И страшно.

И в глазах Марисы я так же вижу страх.

Она боится, что я откажусь. Тогда весь её шикарный план рухнет. Если я не поеду с ней.

А я не поеду.

Тем более мы обе слышим звук открывающейся двери.

- Дура ты, Лина, дура… - шипит невеста отца моих детей, - но если вдруг передумаешь, возьми.

Она протягивает мне визитку с телефоном.

- Спрячь, чтобы он не знал.

Прятать мне некуда кроме как в карман рубашки Рокотова.

- Мариса? Ты что тут делаешь?

Глава 17

Рокотов зол. Он словно не спал всю ночь, не выспался. При этом взъерошенный какой-то, как будто только встал с постели.

Я раньше видела его всего пару раз, по сути, но почему-то мне кажется, что такое состояние ему совсем не свойственно.

Он обычно не такой. Он собранный. Холёный. Отутюженный. Безэмоциональный.

В жизни.

В постели Рокотов совсем другой. Но эта тема для меня – табу. Это не мои воспоминания. Они принадлежат Лике.

- Что тут происходит?

- Ничего, Алекс. Я просто хотела увидеть твоих детей. Имею право, или нет?

Он её не слушает.

Смотрит на меня.

Тем же взглядом. Пожирающим.

Как на Лику.

Разглядывает.

Пламенею. Я в его рубашке, которая мне доходит почти до колен – он очень высокий. Голые ноги торчат. Меня заливает жар. Стыд.

А я глаза опускаю. Не могу. Не могу и всё.

Я не Лика, не надо на меня так смотреть, пожалуйста! Пожалуйста.

Просто помогите мне и я уйду. Просто сделайте так, чтобы квартира осталась нашей, заплатите долги сестры. Вы же можете. Пожалуйста. Пожалуйста!

Ору мысленно.

И молчу. Еле дышу. И опять смотрю на него. А он смотрит на меня. Щурится. Почему-то мне кажется, если бы он мог стереть меня взглядом – я бы исчезла. Как видение. Как сон.

Его сон.

Словно меня и не было никогда на земле. Просто его больная фантазия.

- Лина, иди к детям. Мне нужно поговорить с невестой.

Киваю.

- Мне надо сварить им кашу.

- Вари.

Иду на кухню. Дверь не закрываю.

Слышу шипящий злой голос, но Мариса говорит тихо, мне не разобрать. Хотя я даже не дышу.

Господи, а если я сейчас реально облажалась? Если я… если Рокотов на самом деле способен на то, о чем говорила его невеста? Отобрать моих детей? Уничтожить меня?

Холодею вся.

Нет. Не позволю. Я буду бороться. Я теперь не та тихая скромная девочка Ангелина. Ангел. Малинка. Которая не могла слово сказать поперёк.

Я другая. За детей я буду рвать когтями, зубами, всем.

В голове шумит. Звон стоит.

От страха.

А руки делают то, что должны.

Вода. Молоко. Овсяные хлопья. Хорошо бы их немного перемолоть, но, в принципе, и так сойдет.

Молоко закипает. Слышу шаги. Дверь хлопает. Ушли?

Или… Мариса ушла?

Засыпаю хлопья, помешиваю. В какой-то момент понимаю, что я больше не одна на кухне.

Поворачиваюсь.

- Что она тебе сказала?

Интересный вопрос.

Впрочем, зачем мне врать? Что я теряю?

- Спросила, что меня сюда привело. Предложила помочь.

- Помочь как?

- Деньгами.

- Тебе так нужны деньги?

Еще один интересный вопрос.

- Да, нужны. Иначе бы я не пришла.

- Сколько?

У меня сжимается в груди. До боли. Адской.

Сколько…

Смотря что он собирается купить.

Сколько.

Неужели всё измеряется только деньгами?

Ах да, странный вопрос для девушки, женщины, которая пришла, потому что ей как раз они и нужны.

В этот момент я слышу писк, сначала тихий, потом чуть громче.

Малыши! Они проснулись!

Каша еще не готова. Но мне нужно пойти к детям. Смотрю на Рокотова, забывшись, глазами хлопаю.

- Что? Что мне сделать? – он смотрит в ответ.

- Кашу… можете помешать?

- Кашу? Могу…

Подходит, забирает у меня ложку.

- Иди, не дай бог с кровати свалятся.

Да, это точно, не дай бог.

Бегу в спальню. Мои сладкие сидят, трут глазки, смотрят вокруг.

- Ма!

- Мам… Ма!

- Доброе утро, мои хорошие! Доброе утро!

Дальше всё как всегда. Умыть, подмыть, переодеть, благо, я реально вчера собрала им достаточно вещей. Ну, как достаточно. На сегодня еще хватит. А потом…

Они уже не совсем крохи, не требуют сразу завтрак, не орут от голода. Но кормить их надо.

Веду на кухню и вижу стоящего у окна Рокотова.

Каша готова. Он даже разложил её по тарелкам. Детям, мне и даже себе. Так же на столе молоко, сыр, яблоки и груши, хлеб, сушки. Колбаса докторская.

Я знаю, что детям по возрасту можно, хотя, конечно, доктора активно не рекомендуют.

Как только мне их посадить?

- Помощь нужна?

- Если вы покормите сына, будет хорошо. Он сам умеет, но тут нет стульчика, будет неудобно.

- Я всё сделаю.

Завтрак проходит на удивление спокойно. Настя и Алексей увлечены Рокотовым, они его разглядывают таким же пристальным взглядом, которым он привык разглядывать всех. Сканируют. Едят.

Выпускаю их из-за стола. Снова веду в спальню – самое безопасное место в этой квартире.

- Нужно собираться. Я отвезу вас домой.

- Домой? А мы разве…. Или вы имеете в виду… нашу квартиру?

- Мой дом, Лина. Дом, где будут жить мои дети.

Одна фраза, а у меня из-под ног земля уходит.

А я? Где буду жить я?

Глава 18

Я спрашиваю это вслух, видимо. Пошатываюсь, потому что голова кружится, и перед глазами всё плывёт.

- Что значит, где? – он говорит таким жёстким, непререкаемым тоном.

В ушах звенит и я словно наяву слышу уверенный голос его невесты: «отберет детей и вышвырнет вон».

- Я… я не отдам вам детей.

- Это же мои дети?

- Они мои. Я их вам не отдам!

- Успокойся. И собирайся.

- Подождите. – Собираюсь с силами, трясёт всю, у меня есть еще один шанс, последний шанс. – Я… Я вас обманула. Это не ваши дети.

- Неужели?

- Да, не ваши. И не Лики. Они мои… мои и моего… моего парня. Он меня бросил, я не знаю где он. Я родила. И… Лика мне помогала. А потом… потом она погибла, я осталась без помощи. Ну и… решила прийти к вам.

- Так. Интересная история.

Ухмыляется. Не верит мне. Ни на грош не верит!

- Это не история. – стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал. – Это правда.

- Допустим. Чего ты так долго ждала?

Смотрю на него, глазами хлопаю, не понимаю…

- В каком смысле?

- Лика умерла полгода назад.

Произносит фразу и опускает голову, глаза закрывает. Как будто для того, чтобы меня не видеть. Потому что я сейчас для него триггер, раздражающий элемент. Я напоминаю ту, девушку, которую он любил.

Или, вернее сказать, которой был одержим? Возможно так. Но я знаю каким сильным было это его чувство.

- Скажи, чёрт возьми, какого хрена ты ждала, если такая меркантильная? – он говорит неожиданно резко и зло, но не громко.

Я смотрю на детей, которые сидят на ковре и спокойно играют, собирая вместе пирамиду.

Рокотов прослеживает мой взгляд.

- Чёрт… прости, я не буду ругаться, я постараюсь… лучше… собирайся быстрее, в доме мы сможем оставить их с няней и спокойно поговорить.

- С няней? С какой няней?

- Я нашёл няню, собирайся.

- Подождите, я… я сказала вам, что дети не ваши, и…

- И ты думаешь, я поверю? Парень на меня похож, как две капли. И врать ты не умеешь. Ли-на.

Он произносит моё имя с какой-то непонятной мне издёвкой.

Чувствую, как закипают слёзы.

- Я не отдам вам детей.

- Я не собираюсь их забирать.

Рокотов делает шаг ко мне. Смотрит в упор.

- Собирайся.

- А если я откажусь ехать с вами?

- А куда ты денешься? Квартиры у тебя нет, я правильно понял? Если надеешься на помощь Марисы – забудь, она ничем тебе не поможет.

- Я… я найду куда идти. Я… мать одиночка, мне должны помочь.

- Тебе помогут. Детей отберут, чтобы тебе легче стало. Ты этого хочешь?

- Хватит меня запугивать! Вы… вы…

- Я не запугиваю. Я говорю реальные вещи. И потом, ты сама пришла за помощью, Ли-на.

И снова моё имя в его устах звучит так пренебрежительно.

- Я просто хотела, чтобы вы помогли решить вопрос с квартирой, мне больше ничего от вас не надо.

- Зато мне кое-что надо от тебя.

- Что?

- Ты. Мне нужна ты.

- Зачем?

- А сама не догадываешься?

Он делает еще шаг, практически нависая надо мной, я отступаю, и упираюсь в кровать. Бежать мне некуда. Делать нечего.

- Не надо, пожалуйста…

Сама не знаю, о чём прошу. В голове только одна мысль – зачем я сюда пришла? Зачем решилась просить у него помощи? Зачем?

- Пожалуйста… как ты просишь, ты… Как же ты на неё похожа, чёрт возьми. Она так же просила меня. В самый первый раз. Таким же нежным голоском. Пожалуйста.

Я цепенею, чувствую, как краска заливает лицо. Я понимаю о чём он. Знаю. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет, оно уже где-то в горле. Я не могу говорить. Только шепчу перепугано.

- Не надо.

- Не бойся меня. Ли-на… Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Он говорит, и разглядывает меня. Изучает каждую чёрточку. Хищно. Жадно.

А я оглохла, заледенела от его близости.

Что он хочет от меня?

Что он скажет?

- Сколько раз ты подменяла сестру? Ли-на? Ты спала со мной тут? На этой постели?

Этот вопрос как гром среди ясного неба.

Я в шоке, распахиваю глаза и не знаю, что ему ответить.

- Я…я… не…

- Спала со мной?

Боже, зачем он спрашивает? Как он может…

Дрожу, понимаю, что не краснею, а бледнею, наверное, белая как мел.

От страха.

Рокотов щурится, пренебрежительно кривит рот.

- Хорошо, спрошу по-другому, ты подменяла её где-то?

- Г-где? – заикаюсь от дикого волнения.

- В школе, на экзаменах? В институте?

- Я…

- Уверен, подменяла. Вы близнецы. Вы… просто дико похожи. Значит, ничего сложного сейчас тебе делать не придётся. Просто заменишь свою сестру.

- Где?

- Везде. В моей жизни. Поняла?

- Что? Нет…я…

- В моей жизни, и в моей постели, ясно?

Он поднимает моё лицо за подбородок и говорит, глядя в глаза

- Или ты остаёшься на моих условиях, или убираешься вон. Ли-на.