Два Икса

Пролог

Пролог

Из окна сквозило. Едкий розовый свет неоновых вывесок врывался в комнату. Его не могли остановить ни заляпанные стёкла, ни ободранные шторы, ни тощий силуэт. «Новейшая версия — путь к вашему счастью», — гласил билборд напротив. Улыбавшаяся с него проекция женщины равномерно покачивала бёдрами и посылала воздушные поцелуи. Всё в ней было живым и привлекательным. Всё, кроме глаз.

Худощавая девушка отодвинулась от окна, задёрнув шторы нервным движением. В несколько шагов она пересекла крошечную комнату в квартире, которую в разговорах со знакомыми называла просто «моя коробка». Щёлкнул выключатель, и лампы под потолком изуродовали темноту тошнотным жёлтым светом. Стараясь не вглядываться в пятна от подтёков на стенах и незастеленную кровать с пепельницей на подушке, девушка сразу же отправилась в ванную.

Когда она только въехала в эту квартиру в самом криминальном районе столицы, ванная шокировала её больше всего. Пытаясь скрыть нервный смех от ощущения, как запах мертвечины расползается по ней самой, она слушала голос хозяйки квартиры, наговаривавшей ей список того, что здесь было запрещено делать.

— И не водить мужчин, — оскалившись, добавила женщина в конце.

Ни одна разумная представительница её пола не позволила бы себе теперь такой ремарки. Хозяйка явно была из тех, кто застал времена относительного равноправия, и по старинке пичкала своих жильцов заученными фразами.

Девушка посмотрела на собственное отражение в зеркале и с трудом поборола желание отвернуться. Нужно было скорее убрать всю эту дрянь с лица. Первым делом она подцепила на затылке искусственные чёрные волосы, которые, по словам её начальника, так украшали фигуру, и стянула их с себя. С наслаждением почувствовала, как прохладный воздух окутывает голову, покрытую тонкой прозрачной сеткой. За весь день в парике голова чесалась так, что хотелось заживо содрать с себя скальп. Убрав сетку, она высвободила неравномерно отросшее каре русых волос. Ватный диск со следом тёмно-бордовой, наполовину съеденной за весь день помадой отправился в мусорку. Вместе с помадой стёрся и карандаш, который делал её губы сочнее и круглее, как у девицы с билборда. Она с раздражением ополоснула руки, вспомнила, что забыла снять линзы, и потянулась к глубоко посаженным серо-голубым глазам, которые через мгновение превратились в привычно карие. От собственного отражения стало тошнить меньше. За линзами последовали двухслойные накладные ресницы, купленные в одном из подвалов возле её дома. Теперь такой товар можно было найти только на чёрном рынке, в магазинах их больше не продавали: прекрасная часть населения в них не нуждалась. У идеальных женщин ресницы тоже были идеальными, из особого мягкого пластика, который при касании было сложно отличить от настоящих волосков.

Пришло время избавиться от самой омерзительной части макияжа — тонального крема. Начальник требовал, чтобы все манекенщицы имели одинаково бледный оттенок кожи. Считал, что так мужчины, приходившие выбрать одежду для обновлённых версий своих жён, будут обращать внимание именно на вещи, а не на тех, кто раньше считался объектом вожделения и продолжательницами человеческого рода. Да и кому они вообще теперь были интересны, когда дома их ждали жёны, готовившие лучшие блюда мира, никогда не устраивавшие истерики и готовые разделить с ними ложе по щелчку пальцев?

Самая грязная часть процесса была позади, и она наконец смогла залезть под душ. В приличных домах можно было выбирать более чем из двадцати режимов воды, от тропического балийского до холодного арктического. У неё же было всего две опции: ледяная и еле тёплая. Она не помнила, когда последний раз принимала горячую ванну. Видимо, в далёком детстве, когда мир ещё не сошёл с ума.

Подставив лицо под прохладные струи, она желала, чтобы с неё поскорее смылся не только пот, но и мерзкий одеколон её начальника вместе с прикосновениями его грубых пальцев. Все знали, что обычные женщины могут получить хорошо оплачиваемую работу только при одном условии. И она согласилась, не думая, потому что драить чужие дома за копейки, терпя издевательства мужчин, она больше не могла. Бёдра защипало под струями воды — остались следы от стола, на котором, как на алтаре, её тело отдавало сегодня свой долг начальнику.

Как и всегда, стоя в проржавевшей до основания ванной, она давала волю воспоминаниям от которых отмахивалась с самого утра, чтобы не сойти с ума раньше времени. Обычно они накрывали её подобно волнам. Первая — интернат для девочек, высокий забор. Вторая — правительство исключило всех и без того немногочисленных женщин из состава. Третья — в продаже появились первые фемботы. Четвёртая, самая мощная — мужчина, клявшийся ей в любви, во время очередной ссоры выставил её за дверь и запретил возвращаться, а через какое-то время она заметила у его дома блондинку с идеальной фигурой, старательно намывающую стекла. Это была его мечта: красавица, что говорила, только когда ей разрешали, целый день готовила и убирала, по вечерам устраивала ему приватные танцы, перетекающие в постель. Никаких вопросов из серии: «Ты меня любишь?» или «Я красивая?», или «Где ты был?», или «Чей это запах на тебе?». Женщинам вообще свойственно задавать вопросы, на которые они не готовы услышать честный ответ.

Снова посмотрев на себя в зеркало, она залезла в рот руками и сняла пластинки, делающие зубы белоснежными. А затем с удовольствием потянулась к пачке сигарет, дожидавшейся её на стеклянной полке. Весь день она жила только ради этого момента. Курить на работе строго запрещалось, чтобы не оттолкнуть клиентов запахом табака.

Уронив обнажённое тело на кровать с несвежим бельём, она затянулась поглубже и задержала дыхание, обрекая лёгкие на медленное гниение изнутри. «Мучительная смерть», — предостерегала её фиолетовая пачка сигарет.

Глава 1. Энн

Глава 1

Энн

Энн вздрогнула, когда чип в её правом виске завибрировал. Она медленно раскрыла глаза, пытаясь понять, который час и кто мог беспокоить её в такое время, со стоном приподнялась на локте и взглянула в окно: солнце ещё даже и не думало вставать. Она легла на спину, перед этим выпутавшись из тисков длинных чёрных волос. Вселенная явно издевалась над ней и не дала выспаться даже перед рабочим днём. Чип снова напомнил о себе. Сдавшись, Энн коснулась пальцем серебряного индикатора на виске, и перед ней тут же появился полупрозрачный голубоватый экран.

— Прочитать входящее сообщение, — нехотя произнесла она.

Иконки приложений начали перелистываться, пока не остановились на той, что горела зелёным. Она увеличилась в размерах, испарилась и открыла взору Энн все переписки за последние двадцать четыре часа. Пока искусственный интеллект следовал заложенным в него инструкциям, девушка вновь закрыла глаза. А затем женский механический голос в её голове произнёс:

«Энн, мы не знакомы, но Алайя оставила мне твой контакт на экстренный случай. Она мертва. Выбросилась из окна вчера вечером. Л.»

Она распахнула глаза так быстро, что закружилась голова. Энн вскочила с кровати, трясущимися руками смахнула навязчивые уведомления, предлагавшие перечитать сообщение, и стала пожирать глазами текст. После пятого раза она уже знала каждую букву и точку наизусть, но её мозг всё равно не мог понять смысл прочитанного. Она осела на пол возле кровати и только тогда почувствовала, что в комнате закончился воздух. Лёгкие раздувались до такого состояния, что она ощущала их где-то в районе желудка, но ей всё равно было нечем дышать. Энн приложила руку к груди, надеясь успокоить сердцебиение, но дрожь в конечностях лишь усилилась. Пол с потолком начали меняться местами. В дверь постучали, звук долетел до её ушей, но мозг не успел отреагировать: ему было чем заняться.

— Энн, ты уже встала? На тебя готовить завтрак?

Не услышав ответа, обладательница сонного голоса постучала ещё раз.

— Ты спишь, что ли?

Дверь открылась, впуская в комнату немного свежего воздуха — но недостаточно для того, чтобы Энн перестала задыхаться. Вошедшая Джада тут же изменилась в лице и бросилась к подруге. Она что-то спрашивала, но Энн только раскрывала рот, как рыба в пересохшем озере. Джада вцепилась ей в плечи.

— Смотри на меня!

Энн подняла глаза, плохо понимая, где она находится и кто перед ней.

— Дыши со мной! Вдох… — Джада нарочито изогнула грудь. — Выдох…

Энн почувствовала на лице тёплое дыхание подруги и послушно выпустила воздух из лёгких.

— Ещё раз.

Спустя несколько таких подходов Джада схватила первый попавшийся ей под руку предмет и сунула в лицо Энн:

— Какого цвета носок?

— Я не… — прошептала Энн.

— Какого цвета? — твёрдо повторила Джада.

— З…Зелёного.

— Хорошо. — Подруга взяла Энн за руки и опустила их на ковёр. — Чувствуешь? Мягкий или жёсткий?

Энн неуверенно провела рукой по ворсинкам и сказала охрипшим голосом:

— Мягкий.

Только теперь она смогла сфокусироваться на сидевшей перед ней темнокожей брюнетке с растрёпанным афро.

— Лучше?

Энн кивнула.

— Чёрт, не пугай меня так больше. Всё, вставай, отведу тебя в душ.

Через полчаса Энн сидела на кухне их общей квартиры и жадно вдыхала запах дешёвого растворимого кофе. Перед ней стояла тарелка с сэндвичем, но она не хотела на него даже смотреть: тошнота всё никак не проходила.

Джада вышла из своей комнаты, застёгивая пуговицы синего рабочего комбинезона.

— У меня есть три минуты до выхода. Расскажешь, что стряслось?

— Алайи больше нет. Она… Она выбросилась из окна, — произнесла Энн, не шевелясь.

— Твою мать. — Джада опустилась на стул напротив Энн. — Как ты узнала?

— Мне написала… Я даже не знаю, кто это. Может, новая подруга Алайи. Подписалась одной лишь буквой «Л».

Джада нервно постучала пальцами по столу.

— Значит, так. Напиши на работу, что слегла с отравлением. Сиди дома, приходи в себя. Вечером поговорим.

Она встала, возле входа натянула чёрные кожаные берцы, взяла рюкзак и, уже стоя одной ногой за дверью, окликнула:

— Энн?

Подруга медленно повернула к ней голову.

— Останься сегодня дома.

Энн просидела, уставившись в одну точку, до тех пор, пока кружка с кофе не перестала согревать руки. Вспомнив, что на работе её будут ждать, она уже поднесла руку к индикатору на виске, как вдруг чип сам завибрировал. Она замерла. Пришло ещё одно сообщение. В этот раз она решила сразу прочитать его сама, по старинке. Плохих новостей от искусственного интеллекта ей уже на сегодня хватило. Она подумала, что с ней опять решила связаться загадочная Л., однако на экране высветился номер заместителя её начальника. Энн обратила внимание, что сообщение было отправлено рассылкой на несколько чипов сразу.

Глава 2. Джада

Глава 2

Джада

Шаттл остановился возле проходной, опустился на воздушных подушках до уровня улицы и бесшумно распахнул прозрачные двери. Несколько десятков рабочих в синих комбинезонах отстегнули ремни и столпились у выхода. С первого дня Джада чувствовала на себе недовольные, осуждающие и похотливые взгляды. Она была единственной женщиной на заводе, да и ещё и другой расы. Джада могла бы притвориться, что с годами они стали терпимее, но ей не нравилось заниматься самообманом. Единственным утешением было то, что никто никогда не посмел бы до неё дотронуться. Хоть тут она могла чувствовать себя под защитой закона, пусть в нём и говорилось, что представительницы её пола — грязные существа, недостойные мужского внимания.

В отделанном белым матовым стеклом здании она встала в очередь перед пунктом контроля. Два самых простецких робота, считывающие чипы работников завода, даже представить себе не могли, каких совершенных фемботов собирали на конвейерах в глубине здания. У этих потомков дворецких была всего одна задача: поднять механическую клешню на уровень виска человека, отсканировать чип и передать данные в головной офис — в то время как их усовершенствованные сёстры могли готовить, убирать, воспитывать детей, развлекать мужчин в постели и даже обижаться, если их мужья уделяли им мало внимания. Джада наблюдала за однотипными движениями железяк и думала только одно:

«Как же вам повезло».

Тряхнув головой от осознания неуместности своих мыслей, она подошла к роботу-контролёру, подождала, пока чип в виске слегка завибрирует, и прошла дальше.

Её напарники уже были на местах. Эйс, худощавый мужчина старше Джады лет на десять, работал над рукой свисавшего с потолка андроида. Они уже месяц пытались научить этот прототип щёлкать пальцами — новое странное задание, пришедшее из управления. Ребята в костюмах-тройках только и грезили, чтобы их любимые куклы полностью заменили им женщин, и это стремление иногда доходило до абсурда, гарантируя Джаде и её парням месяцы головной боли. Эйс был специалистом по мелкой моторике, поэтому всю последнюю неделю прототип O-093003 находился в его власти.

В это время Сайрус, коренастый парень, чьи впалые щёки и татуировки на лице были видны даже через защитный шлем, копался в куче проводов, напоминавших змеиное логово. Джада думала, что в их команде она была самым ценным игроком, но, на минуту усмирив самооценку, была вынуждена признать, что без Сайруса они бы далеко не уехали. Он знал об электронике всё. В сотнях разноцветных проводов, свисающих с расчленённого корпуса фембота, Сайрус мог найти тот самый, который вёл к разгадке их проблем.

— Доброе утро, — поприветствовала коллег Джада, заходя в лабораторию.

Она обожала эту стеклянную коробку, потому что прозрачные стены были устроены так, что она могла видеть всех мужчин, проходящих мимо, но они при этом не видели её. Такой формат контакта с противоположным полом казался ей идеальным.

Эйс и Сайрус удостоили её лишь еле заметными кивками — максимум дружелюбия, которое им было разрешено допускать с живой женщиной. За несколько лет совместной работы их взаимопонимание вышло на такой уровень, что им и не нужно было разговаривать. Каждый чётко знал свои обязанности и выполнял их, не заступая на территорию другого.

Джада достала из кармана рюкзака резинку для волос и собрала торчавшее во все стороны афро в подобие хвоста. После инцидента с застрявшими в корпусе андроида прядями свою ошибку она больше не повторяла. Подойдя к столу в углу лаборатории, она взглянула на объект, мысль о котором не давала ей спать уже несколько ночей подряд. Крошечный чип, отвечающий за речь, игриво подмигивал ей блеском граней под холодным светом лампы, будто приглашая поиграть. Правление хотело, чтобы фемботы говорили как можно более натуральным голосом. Задачей Джады было убрать приевшиеся всем механические нотки и сделать голос потенциальных жён «манящим и расслабляющим». Именно такое техническое задание прислали сверху. Каждый раз, когда Джада видела эти формулировки, её тошнило так зверски, что приходилось заливать в себя несколько стаканов воды.

От мыслей оторвал звон металлических деталей, упавших на выстеленный белой плиткой пол. Эйс тяжело вздохнул, давая понять, что пальцы из гибкого металла снова не прижились на механической руке.

— Я на перекур.

Джада взглянула на сенсорный браслет, мягко облегающий запястье. 9:24, не прошло и получаса с начала рабочего дня, а Эйс уже устал. Она не могла его винить. Работа в условиях постоянного стресса и ей давалась всё тяжелее с каждым годом.

Она взглянула на полупрозрачный экран компьютера и решила ещё раз пройтись по всем этапам работы над речью, пытаясь понять, что упустила.

— Ты свободна сегодня?

Низкий голос Сайруса оторвал её от размышлений, и она, не поворачиваясь, произнесла:

— Нет.

Ответа не последовало, и она вновь уставилась в экран, периодически чувствуя на себе его взгляд.

Когда система оповещения мерзко загудела, уведомляя о перерыве, Джада оторвалась от компьютера и почувствовала боль в шее. Она сопровождала её с того самого дня, когда Джаде удалось пробиться на завод. Перед этим она почти полгода сидела без денег, перебиваясь редкими поездками к родителям и налётами на их холодильник. Когда обучение в интернате для девочек завершилось, ей было восемнадцать. На тот момент университеты уже закрыли доступ для женщин, но ей он и не был нужен. Под одной крышей с ней жил человек, разбиравшийся в роботах лучше всех тех специалистов с дипломами, которые окружали её теперь. Сколько она себя помнила, отец всё время собирал и разбирал все механизмы, которые у них были. Мать вечно ругала его за горы деталей, валявшихся на обеденном столе:

Глава 3. Энн

Глава 3

Энн

Энн специально оставила дверь своей комнаты открытой, чтобы услышать, когда Джада вернётся домой. Бряцание ключей раздалось в тот момент, когда она сидела на полу и с помощью виртуальной помощницы разглядывала голограммы их с Алайей улыбающихся лиц. Уже было давно за полночь. Слёзы, застывшие на её щеках, наконец начали высыхать.

— Милая, прости, я хотела вернуться пораньше, но на заводе всё, как обычно. — Джада застыла в дверном проёме её спальни с извиняющимся выражением лица.

— Всё нормально, — тихо ответила Энн.

Она и не хотела, чтобы Джада стала свидетельницей её рыданий, которые набежали сносящей с ног волной ближе к вечеру. Алайя бы не одобрила таких долгих истерик из-за своего ухода. Её любимой фразой было: «Двигаемся дальше». Впервые Энн услышала её в тот день, когда попала в интернат для девочек. Учительница наказала их обеих за то, что они болтали на уроке истории, хотя болтала Алайя, а Энн всё ещё приходила в себя после того, что случилось дома. Им пришлось драить весь класс до тех пор, пока миссис Райт не провела тонким костлявым пальцем по полу и не услышала удовлетворительный скрип чистоты. После этой уборки Энн, не переставая, рыдала в подушку: то ли от унижения, то ли от ощущения несправедливости жизни, то ли от воспоминаний о теле матери, лежащей в луже крови. Алайя подсела к будущей лучшей подруге на кровать, обняла её и уверенным голосом произнесла: «Двигаемся дальше». Видимо, Энн в очередной раз не оставалось ничего, кроме как послушаться.

— Ты ела?

Энн покачала головой.

— Я так и думала. Ну и как вот тебя одну оставлять? Сейчас что-нибудь сделаю.

Через несколько минут на столе стояли две глубокие миски с лапшой быстрого приготовления. Как только Энн вдохнула исходящий от них пар, желудок издал стон странника, который после долгих скитаний нашёл в пустыне оазис. Когда обжигающий бульон растёкся по её внутренностям, к Энн вернулась способность думать. Она в спешке соскочила со стула и убежала в свою комнату под удивлённым взглядом Джады.

— Ты чего?

Увидев телефон, Джада уронила ложку.

— Ты где это взяла?

Энн знала, что подруга сойдёт с ума от восторга, поэтому даже смогла слегка улыбнуться. Но улыбка исчезла в тот же момент, когда она вспомнила об информации, которую хранил этот телфон. Джада, не дожидаясь ответа, включила устройство за считаные секунды.

«Естественно», — со смесью лёгкого раздражения и зависти подумала Энн.

— Прочитай сообщения.

Джаде понадобилась ещё пара секунд, и её глаза побежали по строкам текста. Дочитав до конца, она нахмурилась и произнесла:

— Дело дрянь. Откуда она может знать про допрос?

— Понятия не имею. Но если Алайя ей доверяла…

— Да это вообще не аргумент. Что, если это ловушка? — перебила её Джада. — И что значит «натворила дел»?

Энн устало опустилась на стул.

— Алайя всегда была такой. Я никогда до конца не знала, чем она занимается, с кем общается, куда ходит. Когда она объявила, что съезжает, я даже не удивилась, она так часто не ночевала дома. Я уже начала думать, что у неё кто-то появился. Хотя после того, что сделал её муж, было бы странно, если бы она снова начала доверять мужчинам.

— Хочешь, я пойду с тобой на допрос?

— Нет, не пропускай из-за меня выходной с родителями. Я справлюсь.

Джада помолчала, а потом вдруг сказала:

— Говори только правду. Ваш начальник был тем ещё уродом, но убийства мужчин полицейские расследуют в разы старательнее, сама знаешь.

— Мне нечего скрывать.

— Нам всем есть что скрывать, — задумчиво ответила Джада и отправилась мыть посуду.

***

В пришедшем на следующий день уведомлении от полиции и правда говорилось, что её ждут на допрос в среду к 15:00. Вот только Л. ошиблась.

«Встреча с сотрудниками полиции пройдёт на месте вашей работы, в магазине «Идеальная женщина».

Энн облегчённо выдохнула. В привычной обстановке она будет меньше нервничать.

В среду утром она планировала проснуться от мягко вибрирующего чипа в голове, но у Л. были свои планы на этот счёт. Сообщение на телефон пришло в 7:20.

«Удачи на допросе. Главное — не лги, будет только хуже. Если начнут задавать слишком неудобные вопросы, скажи, что ты ещё в шоке от новостей. Телефон с собой не бери. Спрячь его где-нибудь в квартире. И напиши мне, как только вернёшься».

Энн не стала отвечать, решив попытаться снова заснуть, но мозг уже начал паниковать, поэтому ему было не до сна.

В 14:50 она стояла перед дверьми магазина, перетянутыми жёлтой лентой. Экраны витрин, с которых обычно улыбались изображения фемботов, были выключены, отчего здание казалось заброшенным. Она ненавидела «Идеальную женщину» и почему-то только сейчас решила себе в этом признаться. Что-то внутри неё оборвалось, и она поняла, что больше не вернётся сюда. Смерть начальника ускорила осознание, что каждая минута в стенах магазина раньше стоила ей невероятных усилий. Другие девушки и даже заместитель босса были вполне выносимыми, но всё остальное…

Глава 4. Джада

Глава 4

Джада

На крыльце нелепо крошечного дома её родителей стояли два деревянных стула. Третий отец выносил специально к приезду дочери. Наговорившись за обеденным столом, по-прежнему частично заваленным железяками, они все вместе выходили подышать свежим воздухом. Он здесь и правда был другой. В столице пахло так же, как и на заводе — металлом. Сам металл, конечно, запаха не имеет, но как только соприкасается с каплями человеческого пота, жирными пальцами или ещё чем похуже, его запах врезается в ноздри так, что только успевай сдерживать тошноту. У Джады это плохо получалось. Именно поэтому каждая поездка к родителям была не только поводом вспомнить прежнюю жизнь, но и подышать воздухом, который пах травой, озером, древесиной и маминым запечённым картофелем.

Всех иностранных граждан, которым не повезло оказаться в столице шестнадцать лет назад, выселили за черту города. Их было решено держать подальше, чтобы они не узнали всех тайн конструкции андроидов или чего-то ещё более секретного. Насколько реально передать эту информацию дальше в условиях абсолютной информационной блокады, оставалось только догадываться.

Раньше всё это был один мегаполис. Но у нового правительства во главе с Джоном Фёрстом наблюдалась нездоровая тяга к отделению, поэтому даже внутри обособившегося от целого государства города была зона отчуждения. Центр обнесли оградой-экраном, и первые несколько лет после переезда от родителей Джаде раз в неделю приходилось объяснять службе досмотра, зачем она едет в эту дыру. Что уж там случилось дальше, известно только тем, кто находился наверху пирамиды власти, но экран убрали, вокруг города создали искусственный водоём, сжимавший столицу в тугое кольцо. А всех неугодных оставили за его пределами. Раз в неделю, не чаще и не реже, из столицы выходили четыре поезда: по одному в каждую сторону света. Джада провела не один день и даже не один год, пытаясь понять смысл этого, мягко говоря, странного графика. Теперь, когда ее возраст перевалил за отметку в тридцать лет, она чётко осознала, что искать логику в действиях тех, кто у власти, не стоит: свихнёшься.

Родители Джады решили поселиться на юге. Чего ещё было ожидать от людей, на чьей родине температура никогда не опускалась ниже +10 градусов по Цельсию? Всем оказавшимся за пределами цивилизации выделили одинаковые, унизительно уродливые одноэтажные постройки из серого шершавого камня. Джада до сих пор не привыкла к ним и, кажется, уже никогда не сможет. Она, как умела, прятала воспоминания о детстве: рвала их, сжигала, делала невидимыми, запирала на замок. Бесполезно. Слишком сильным был контраст между этими двумя жизнями.

— Муанан! — окликнула её из дома мать. — Хочешь ещё чаю?

Мама так и не смогла примириться с именем, которое её муж выбрал для Джады: ей хотелось чего-то лёгкого, благозвучного, женственного. Поэтому она звала дочь просто «мой ребёнок» на языке их народа.

— Я тоже буду, — ответил за них обоих отец.

За последние годы он сильно сдал. Им с мамой было чуть больше пятидесяти, но сутулая спина и вечно больная шея делали движения отца ограниченными, как у старика, вступившего в завершающую фазу жизни. Джада каждый раз с ужасом думала о том, как ему удалось пережить заточение в чужой стране и падение в статусе с «лауреата премии в области роботехники» до «соседа, который неплохо шарит в роботах-пылесосах». Любое другое правительство, по мнению Джады, использовало бы все его таланты и знания ради достижения своих сомнительных целей, но только не Фёрст.

— Миссис Коган не зайдёт на чай? Я давно её не видела.

При упоминании имени соседки отец резко выпрямился на стуле, а мама, выходившая в этот момент на крыльцо, чуть не уронила с подноса чашки.

— М-миссис Коган здесь больше не живёт, — заикаясь, проговорила мать.

Джада вопросительно уставилась на неё.

— Мистеру Когану удалось найти работу в столице?

— Они уехали, — произнёс отец, шумно выдохнув. — Нашли кого-то, кто помог им перебраться через границу. Оставили нам на прощание корзинку с печеньем и записку.

Джада вскочила со стула. Волнение в головах родителей уже явно улеглось, иначе они бы не стали просто сидеть и обсуждать это как заурядную новость. Джада же начала метаться от одного угла крыльца к другому, как игрушка с заводным механизмом.

— Значит, уехать всё-таки можно. Так. Надо… Надо найти человека. Нет, сначала деньги. У меня есть. Я откладывала, — бубнила она себе поднос, лихорадочно пытаясь набросать план действий.

— Муанан, — тихо позвала её мать.

Джада резко остановилась и посмотрела на неё так, будто видела впервые в жизни.

— Мы не можем так рисковать. Нам даже неизвестно, удалось ли им пересечь границу.

— Вдруг их прямо там и повязали, — задумчиво поддакнул ей отец.

— И мы бы никогда не согласились оставить тебя здесь одну. — Их фразы казались заученными и несколько раз отрепетированными.

— Вы что, не понимаете?! Если есть хоть мизерный шанс уехать, вы должны им воспользоваться! — Джада почувствовала, что у неё начинается истерика. — У меня есть работа и жильё. Я нужна этим уродам, они меня ни за что не отпустят, но вы… Если у Коганов получилось, то и вы сможете.

Отец резко встал и, глядя на неё уставшими, поблекшими глазами, произнёс:

Глава 5. Энн

Глава 5

Энн

На улице лило с такой силой, что в лужах при желании можно было утопиться. Расплывчатые отражения вывесок, светильников и экранов брызгами разлетались в стороны от шагов людей, спешащих туда, где было не так сыро. Энн натянула капюшон чёрной, сливающейся с её волосами толстовки и прикоснулась к чипу. В возникшем перед глазами меню она выбрала значок зонта и тут же почувствовала, как над ней растянулся голубоватый полупрозрачный купол. Взвесив последний раз все риски предстоящей прогулки, она тряхнула головой и вышла из холла тридцатиэтажного дома, в котором жила вместе с Джадой.

Кроссовки тут же утонули в воде. Она поморщилась и раздражённо зашагала к той цели, которую выбирала последние полчаса. Бар на соседней улице мигал циановым светом, завлекая всех заинтересованных на предложение дня: «Выпей три шота — получи два бесплатно». Энн замерла прямо перед входом. Злачные места вроде этого она всегда обходила стороной: слишком яркими были детские воспоминания об отце-алкоголике.

От неожиданного толчка в плечо она чуть не упала на землю.

— Чего встала? Либо заходи, либо проваливай! — Мужчина, выглядевший так, слово устроил тур по барам, бросил на неё полный презрения взгляд, чем заставил её тут же уставиться на свои ноги. Когда он хлопнул дверью, Энн почувствовала, что дрожит.

«Скоро забудешь, как твоё тело ведёт себя в состоянии покоя», — ехидно напомнил о себе внутренний голос.

С глубоким вздохом она отключила щит, позволявший ей оставаться сухой, и зашла внутрь. Формально женщинам не запрещалось посещать бары, Энн специально проверила эту информацию перед выходом. Раз десять. Но любопытных, оценивающих и похотливых взглядов избежать всё равно не удалось. Увидев толпу, разместившуюся у барной стойки, она уже развернулась было, чтобы сбежать с поля боя, не успев даже сесть на коня, но её уже заметили.

— Добро пожаловать! — произнёс тонкий металлический голос. Джада бы оценила эту радостную интонацию.

Робот в половину человеческого роста с крупными глазами-сканерами напоминал ребёнка, увидевшего магазин сладостей: казалось, что его вот-вот разорвёт от восторга.

«Невозможно же так сильно радоваться жизни», — подумала Энн и проследовала за механическим официантом вглубь бара. Лавировать с опущенными глазами между пошатывающимися мужчинами оказалось так же трудно, как и преодолеть отвращение от следов рвоты на диване у единственного свободного столика. Но обратного пути уже не было. Она села, стараясь не касаться поверхностей руками, и принялась просматривать меню на экране робота. Ткнув в напиток, который ей больше всего понравился по цвету, Энн увеличила количество до трёх, убедилась, что подарочные шоты были бесплатными, и приложила руку к сканеру отпечатков.

— Ваш заказ будет готов через шесть минут, ожидайте, — по-прежнему жизнерадостно оповестил её робот и укатил развозить напитки для других клиентов.

Энн осторожно подняла глаза и попыталась рассмотреть тех, с кем ей предстояло делить пространство. Четверо мужчин у барной стойки явно что-то праздновали и уже дошли до того состояния, в котором смеешься над словом «многочлен». Несмотря на громкие крики, компания казалась почти безобидной. Настолько, насколько безобидными могут быть мужчины. У окна спиной к ней сидел тот самый тип, толкнувший её у входа. Он медленно потягивал пиво и, судя по потрёпанной куртке, этим и планировал ограничиться. Осмотр остальных пришлось оставить на потом, потому что робот-официант привёз на подносе пять стоящих в ряд шотов бирюзового цвета. Выбирая, Энн даже не стала вникать в состав коктейлей: в алкоголе она всё равно ничего не понимала. Принюхавшись к одной из рюмок, она почувствовала аромат кокоса, цитрусов и спирта, конечно. Шумно выдохнув, залила в себя содержимое. На мгновение Энн подумала, что сейчас закричит от боли: горло обожгло так, что её слизистой, похоже, пришёл конец. Она громко закашлялась, чем обратила на себя внимание всех коротавших этот вечер за выпивкой мужчин. Голоса на мгновение стихли. Она чувствовала несколько пар глаз, пожирающих её с разных сторон, но ей некогда было о них переживать: ей предстояло заново научиться дышать.

«И как отца не тошнило от этой дряни?» — задала она вопрос куда-то в прошлое. Тех, кто мог бы на него ответить, уже не было в живых. Ей придётся до всего дойти самой. Впрочем, как и семнадцать лет назад, как и всегда. Голоса вновь закружились в воздухе, унося её в те времена, когда она была не одна.

Мать была кроткой, хорошо воспитанной женщиной, для которой счастье других перевешивало по важности на чаше весов её собственное. Собирая по кускам воспоминания о детстве, Энн понимала, что мама всё время пыталась удержать равновесие в семье. Оно походило на табуретку с одной укороченной ножкой: можно сколько угодно убеждать себя, что сидеть на ней удобно, переносить вес тела с одной ноги на другую, но рано или поздно ты устаёшь балансировать и чувствуешь, как искривляется спина, а с ней — и вся твоя жизнь. Энн не знала, как познакомились её родители, как решили быть вместе, когда и с чего начался отцовский алкоголизм и почему он стал распускать руки. Но она и не хотела этого знать. Тех воспоминаний, которые у неё остались, хватило на всю жизнь вперёд.

После третьего шота помещение бара вдруг преобразилось: цвета стали ярче, голоса — громче, запахи — сильнее. Сама же Энн почувствовала, что страх, обычно ползущий по венам, словно змей, стремящийся задушить её, притупился. Она больше не сидела с опущенным взглядом, а с интересом рассматривала бутылки с разноцветными жидкостями у бара, официанта-«ребёнка», робота-бармена, напоминавшего недовольного жизнью осьминога (дизайнеры явно перепили в этом самом баре, прежде чем отправить это нечто на конвейер). Энн даже позволила себе слегка рассмеяться, наблюдая за восемью руками, которыми бармен смешивал коктейли также виртуозно, как жонглёр в цирке.

Глава 6. Джада

Глава 6

Джада

Вернувшись домой ещё до рассвета, она сразу же отправилась в душ. Ей не хотелось избавляться от запаха Сайруса, но одолевавшая с прошлого вечера тревога не позволила оставить всё как есть. Вдруг кто-то на заводе почувствует? Сама мысль об этом тут же влекла за собой образы полицейских-андроидов, явившихся, чтобы арестовать и её, и Сайруса, и родителей в придачу. Стоя под струями воды, Джада не могла перестать думать о том, что у родителей появится шанс выехать из столицы, а затем и улететь из страны. Шанс этот по размеру напоминал песчинку, но хотя бы перестал равняться нулю.

Когда она укладывала рвущиеся в разные стороны мелкие кудри, послышался щелчок входной двери. Джада напряглась и прислушалась. Раздался звук падающей на пол обуви. Придя домой, Джада даже не проверила, у себя ли Энн.

«А если это не она? Неужели всю ночь шаталась неизвестно где?»

Быстро обмотав вокруг тела полотенце, она выглянула из ванной. Кажется, она никогда не видела Энн в таком состоянии: та сидела на полу, запрокинув голову. Её рот был открыт, грудь, скрытая безразмерной чёрной толстовкой, еле заметно приподнималась от каждого вздоха. Джада осознавала, что перед ней сидела девушка, но походила она больше на деактивированного робота.

— Энн, какого чёрта? Тебя что, всю ночь не было?

Подруга лишь что-то промычала в ответ. Джада не очень понимала, что ей делать и нужно ли вообще вмешиваться, поэтому зашла в комнату, натянула рабочий комбинезон и пошла на кухню готовить кофе.

— Может, всё же поднимешься, примешь душ, а потом расскажешь, что стряслось?

Тело у двери со стоном зашевелилось, и Джада боковым зрением заметила, что Энн, пошатываясь, поплелась в ванную.

«Мало ей было переживаний, когда Алайя съехала», — думала Джада, слушая, как кофемашина мелет зёрна.

Когда Энн вышла из душа, окутанная ароматом персикового шампуня, Джада усадила её перед собой, протянула кружку с мутноватой коричневой жидкостью и произнесла:

— Рассказывай.

Чем больше Энн говорила, тем сильнее Джада напрягалась. Всё это было очень не вовремя и грозило лишним вниманием со стороны стражей порядка — последнее, чего им обеим бы хотелось. Но об этом она подумала ещё в начале рассказа о допросе. Когда дело дошло до Алайи, смеющейся над трупом, который она пометила символом оппозиционной женской группировки, Джада так вытаращила глаза, что голова противно заныла в районе висков. Потом была часть про бар, несостоявшихся насильников и спасителя, который оказался тем самым таинственным отправителем телефона.

— В какое же дерьмо ты вляпалась, — скривившись, произнесла Джада. Но, увидев мученическое выражение лица подруги, подошла к ней и обняла. Та тут же зарыдала. — Ничего, Энн. Всё будет нормально, мы прорвёмся, слышишь? Ты ни в чём не виновата. Главное — не общайся больше с этим Лиамом. Он втянет тебя в такое болото, что ты увязнешь в нём и не заметишь.

— Он живёт… Нет, не так. Он нанял на работу свою мать, представляешь?

Джада тоже не могла перестать об этом думать. Чтобы не свихнуться, она старалась не вспоминать о том, что стало с местными женщинами после принятия законов Фёрста. У неё хватало своих проблем. Но, если вдуматься, все они за пару недель оказались на улице, потеряли работу и были вынуждены начать обслуживать мужчин. Ей снова привиделись толпы митингующих, которых она видела из окон квартиры, где её семью держали как заключённых. Они кричали что-то о своих правах. На плакатах из кусков картона виднелись гневные лозунги. Но уже через пару часов эти призывы к человечности, нанесённые розовой краской, горели, освещая лица скрученных на земле обладательниц двух Х-хромосом. Андроидам-полицейским было приказано остановить демонстрации и напомнить недовольным об их месте в новой системе общества. Сами мужчины побоялись замарать руки. Впрочем, ничего нового.

— Может, он не так уж и опасен, — пробормотала Энн, шмыгнув носом.

— Может. Но что ему надо от тебя? — Джада принялась ходить из стороны в сторону, надеясь, что её аналитический ум перебьёт эмоции и позволит распутать клубок только что поступившей информации. — Он наверняка хочет свести тебя с этими «Иксами». Они потеряли одну шпионку, и теперь им нужна другая. Новое лицо, которое никто не знает. Тихоня вроде тебя, чтобы не привлекала лишнее внимание. Энн, это очень опасно!

— Я понимаю, — еле слышно ответила та. — Но что, если им можно как-то помочь? Только представь, что приходится переживать этим женщинам каждый день! Мы тут неплохо устроились, у нас есть жильё, работа… — Она запнулась, и Джада взглянула на неё, понимая, что подруга скажет дальше. — Ну, хотя бы у кого-то из нас есть работа.

— Кстати, об этом. — Джада дотронулась до чипа, в появившемся меню открыла приложение банка, быстро вбила в поле выученный наизусть номер чипа Энн и перевела ей деньги.

— Что ты…

— Даже не вздумай спорить, — резко перебила её Джада. — Это на еду. Купишь чего-нибудь, а вечером вместе приготовим.

Взглянув на часы, она вдруг осознала, что до прибытия шаттла оставалось всего несколько минут, подошла к Энн, снова обняла и тихо произнесла ей в макушку:

— Постарайся отвлечься сегодня. Только в бары больше не ходи. Во всяком случае, одна.