Два лица Герцога

Пролог

Резкий стук костяшек пальцев по дубовому столику разорвал тягучее молчание подземелья.

- Выглядишь отвратительно, Рейлан. Смертная бледность тебе не к лицу. Особенно когда она настоящая.

Голос звучал из тени за камином, где фигура в черном, неприлично развалившись в кресле, поправляла перстень с темным камнем. Голос был его голосом. Точь-в-точь. Но интонация… эта едкая, насмешливая нотка – вот что выдавало Кайдена.

Рейлан Тирмарион, Восьмой Герцог Тирмарион, Повелитель Равнин Крови и Хранитель Рогового Ритуала, с трудом сдержал стон, ворочаясь на жесткой кушетке. Проклятая стрела, пропитанная серебряной крошкой и черт знает чем еще, жгла плечо как раскаленный клинок, несмотря на магию и сгустки засохшей крови на разорванном бархате камзола. Он чувствовал себя вывернутым наизнанку, ослабевшим, как новорожденный кровный должник. И его… близнец… позволял себе шуточки.

- Спасибо за лесть, братец, – процедил Рейлан сквозь стиснутые зубы, стараясь, чтобы голос не дрогнул, – Приятно знать, что моя предсмертная агония тебя так забавляет, - Он попытался приподняться на локте, но волна тошноты и боли приковала его к месту, — Но, если ты закончил балаган, у меня есть к тебе просьба.

Фигура в кресле отодвинулась от огня. Свет пламени выхватил черты, зеркально отражающие его собственные – те же высокие скулы, пронзительные серые глаза, тот же разрез губ. Но в глазах Кайдена горел не холодный расчет, а едкий, колкий огонек, а губы были искривлены в усмешке, которой сам Рейлан никогда бы себе не позволил.

- Дело? – Кайден поднял бокал с темно-красной жидкостью, явно не вином. – Ты чуть не отправился к Вечным Теням, тебя вытащили из кареты, как мешок с картошкой, и приволокли в мою скромную берлогу. Какое еще «дело» может быть важнее?

- То, – Рейлан впился взглядом в двойника, – что меня попытались убрать. И попытка была слишком… профессиональной, чтобы быть случайностью. Кто-то знал мой маршрут. Кто-то очень хочет видеть Тирмарион без головы, - Он сделал паузу, собирая силы, - Пока я буду тут зализывать раны, они решат, что добились цели. Или попробуют снова, уже здесь. Мне нужна… диверсия.

Кайден замер, бокал на полпути ко рту. Усмешка медленно сползла с его лица, сменившись внезапной, ледяной серьезностью, - Диверсия?

Рейлан схватил брата за предплечье, его пальцы впились в ткань рубахи, несмотря на слабость.

- Слушай внимательно, Кай. Предатель – здесь. В этих самых стенах. Кто-то из тех, кто подавал утренний эликсир, кто знал мой маршрут в саду... Стрела была лишь финальным аккордом. Ослабляющий яд тлел во мне с рассвета. А знал график моей прогулки лишь узкий круг доверенных. Возвращаться в покои – значит подставить горло под нож снова. Академия – единственное место, где я смогу вычислить эту гадину. Там архивы, там следы заказных ритуалов, там... Тарек Нирхарт. Его пальцы во всем этом. А ты... – голос Рейлана сорвался, в глазах мелькнула неподдельная боль, – "ты станешь моим щитом. Моей тенью на троне. Под охраной верных гвардейцев Вальтера. Только его отряд, Кай, только их я проверил кровной клятвой. Держись. Создавай видимость. Справишься ли? – в его шепоте прозвучало недоверие не к брату, а к жестокости мира. – Прости меня за эту ношу. Я посылаю тебя в пасть волка, потому что другой дороги нет... Ты станешь мной, Кайден. Сегодня же. Займешь мое место в Черном Замке. Будешь на виду. На приемах, советах, в спальне, черт побери! Ни шагу в одиночестве. Ни одного письма от себя лично. Только слухи, интриги и надменный пафос, как я умею. Пока настоящая угроза не будет найдена и… устранена.

Тишина повисла густой пеленой, нарушаемая лишь треском поленьев. Кайден опустил бокал. Его лицо стало непроницаемой маской, но в глазах мелькнуло что-то – не страх, нет. Липкое, знакомое Рейлану чувство. Старая, глубокая ревность, смешанная с горьким любопытством.

- Стать великим герцогом? – голос Кайдена звучал ровно, но подспудно вибрировал. – Надеть твою корону, твои мантии… твою жизнь? О, это заманчиво, братец. До безумия. И до смерти опасно, - Он резко встал, черный плащ вздыбился, как крылья нетопыря, - Ты знаешь, о чем просишь? Стать мишенью вместо тебя? Играть роль, в которой я не уверен ни на йоту?

- Знаю, – Рейлан не отвел взгляда. – Но у тебя есть одно преимущество передо мной: твое существование – величайшая тайна Доминионов. Никто не знает о близнеце. Никто не будет ждать подмены. Ты – моя лучшая иллюзия, Кайден. Единственный шанс. Заговорщик рядом. Очень близко. И мне нужно быть вне поля зрения, если я хочу его достать.

Кайден замер у камина, глядя на языки пламени. Потом медленно повернулся. В его глазах горел тот самый колкий огонек, но теперь в нем читалась и решимость. И доля той самой герцогской надменности, которой он только что насмехался.

- Ладно, – сказал он коротко. – Я надену твою маску, Рейлан, - Кайден встал, подойдя ближе. Его тень легла на израненного брата. — А ты?

— Я уйду в Аэларис. Под твоим именем. Ты ведь никогда не показывал своего настоящего лица — ни студентам, ни преподавателям. Все видят только иллюзию. Благодаря твоему кольцу.

Кайден опустил взгляд на перстень на своей руке — простое серебряное кольцо с тонкой магической резьбой и едва мерцающим камнем.

— Оно поддерживает любую маску, — тихо сказал он. — Даже если иллюзия не моя.

— Именно. Я стану тобой. Безупречно. Пока ты будешь сиять в Черном Замке, я раскрою, кто за этим стоял.

Глава 1. Иллюзия и дисциплина

Холодный, пронизывающий ветер с вершин Моргавейна встретил карету у ворот Академии «Аэларис». Рейлан Тирмарион, скрытый под магической личиной своего брата Кайдена, вышел, поправляя воротник черного бархатного плаща. Кольцо с мерцающим кристаллом на его пальце излучало ледяное тепло, удерживая иллюзию безупречно. Он был Кайденом Тирмарионом, преподавателем Иллюзий, и должен был вести себя соответственно. Никто не должен был заподозрить, что под этой оболочкой скрывается восьмой герцог Тирмарион чудом избежавший смерти.

Академия возвышалась перед ним – готический исполин из темного камня, увенчанный остроконечными башнями, чьи шпили терялись в низко нависших свинцовых облаках. Стрельчатые окна, подобные глазам древнего чудовища, мерцали тусклым светом изнутри. По мраморным ступеням, ведущим к массивным дубовым дверям с инкрустацией серебряными рунами, сновали фигуры в плащах: преподаватели в темных тонах с академическими знаками отличия на груди, студенты – их одежда была чуть свободнее, цвета чуть светлее, но все дышало той же сдержанной, холодной элегантностью. В воздухе витали запахи старого камня, воска для полов и едва уловимый, горьковатый аромат магических трав. Где-то высоко каркали вороны, их крики эхом отдавались в каменном ущелье двора. Это было не просто учебное заведение. Это был оплот древнего знания, перекресток политических течений Доминионов и, как Рейлан прекрасно понимал, идеальное место для затаившейся змеи.

Его шаги по мраморному полу главного зала отдавались гулко. Высокие своды, расписанные фресками, изображающими великие магические битвы прошлого, давили величием. Статуи основателей Академии, высеченные из черного базальта, взирали на входящих пустыми глазницами. Рейлан ощущал на себе взгляды. Любопытные, оценивающие, иногда – с легкой опаской. Преподаватель Кайден Тирмарион славился своим резким языком, непредсказуемостью и таинственностью – он никогда не показывал своего истинного лица, предпочитая маски или иллюзорную дымку. Сегодня его лицо было открыто – часть легенды о «небольшом недомогании», из-за которого он пропустил начало семестра. Но выражение на этом лице – холодное, отстраненное, с тенью привычной для Кайдена насмешки в уголках губ – было тщательно отрепетировано. Боль в плече, приглушенная магией и волей, напоминала о себе тупым уколом при каждом неловком движении.

— Кайден Тирмарион! Добро пожаловать обратно в логово просвещенных душ! — Голос, бархатистый и чуть хрипловатый, раздался слева.

Рейлан обернулся. К нему приближался Магистр Эльварис, глава Академии «Аэларис». Старый вампир, чей истинный возраст был тайной, известной лишь немногим Старейшинам, выглядел, как всегда, безупречно. Его длинные, седые как лунный свет волосы были убраны в строгий пучок, темно-синий камзол подчеркивал все еще стройную фигуру, а проницательные глаза цвета старого янтаря светились искренней, казалось, радостью. Они были знакомы давно, еще со времен, когда Рейлан сам был студентом, а Эльварис – его наставником по Высшей Ритуалистике. Знакомы – но не близки. Магистр знал истинное лицо Кайдена? Рейлан сомневался. Брат слишком ревностно охранял тайну Дома.

— Магистр Эльварис, — Рейлан кивнул, стараясь вложить в голос ту легкую, чуть надменную небрежность, которая была характерна для Кайдена в общении с коллегами. — Логово, говорите? Скорее уж птичник, судя по местному хору. — Он слегка мотнул головой в сторону окна, откуда снова донеслось карканье.

Эльварис рассмеялся, мягким, перекатывающимся смехом.
— Всегда острый на язык. Рад видеть, что твое… недомогание не повлияло на твой фирменный стиль. Выглядишь, однако, бледновато. Полностью восстановился?

— Достаточно, чтобы снова мучить нерадивых учеников банальностями о структуре иллюзорного поля, — отозвался Рейлан, делая шаг в сторону длинного коридора, ведущего к аудиториям. Ему нужно было отвлечься от расспросов. — Скучали по моим лекциям?

— Скорее по твоему уникальному умению доводить до кипения кровь у представителей самых чопорных домов, — усмехнулся Эльварис, поспешая за ним. Его взгляд скользнул по лицу Рейлана с едва уловимым интересом. — Говорят, леди Арделас даже грозилась пожаловаться Совету после твоего последнего комментария об ее дочери перед каникулами. Надеюсь, возвращение не будет столь… бурным?

— Обещания не даю, Магистр, — Рейлан позволил себе легкую, каиденовскую усмешку. — Скука – главный враг магического прогресса. А если серьезно, как новый набор? Есть на ком оттачивать скальпель иронии?

— О, есть пара экземпляров, — глаза Эльвариса заблестели азартно. — Особенно выделяется юная леди Элварр. Серебристые волосы, глаза как изумрудный лед. Умна до дерзости. Чувствую, она станет твоим… любимым оппонентом. Ты не мог ее не заметить. В этом году она взяла твой курс.

Элварр. Рейлан мысленно отметил имя. Дом некромантов и мистиков. Интересно. И потенциально опасно.

— Дерзость часто граничит с глупостью, Магистр, — произнес он с нарочитой небрежностью. — Но посмотрим. Мне пора. Аудитория ждет. Обещаю не развалить здание… на первый раз.

Оставив улыбающегося Эльвариса в коридоре, Рейлан вошел в аудиторию для лекций по Иллюзиям. Комната была просторной, с высокими окнами в стрельчатых арках, за которыми клубился туман. Стены украшали схемы сложных иллюзорных матриц и портреты великих мастеров прошлого. За дубовыми пюпитрами сидели около двадцати студентов – отпрыски самых влиятельных домов Каэлтиса. Все встали при его появлении – жест уважения к статусу преподавателя и, возможно, к репутации самого Кайдена. Рейлан ощутил волну напряженного любопытства, смешанного с привычной долей страха. Он прошел к кафедре, его плащ развевался за ним.

Глава 2. Магия масок и первый флирт

Холодный рассвет над Академией Аэларис окрасил шпили в оттенки свинца и бледного золота. Рейлан Тирмарион, скрытый за безупречной иллюзией лица своего брата, стоял у окна своей башни, всматриваясь в клубящийся над садами туман. Боль в плече притупилась до назойливого фона, но внутреннее напряжение лишь нарастало. Прошлая лекция, та словесная дуэль с Линаэль Элварр, оставила послевкусие не столько горечи, сколько тревожного возбуждения. Она была опасна. Не физически, а тем пронзительным чутьем, что заставляло его кожу подрагивать под магической маской. Сегодня предстояло углубиться в самое сердце его нынешней «специализации» – магию маскировки. И он знал, что серебристые волосы и изумрудные глаза будут наблюдать за ним с удвоенным вниманием.

Аудитория Иллюзий встретила его напряженной тишиной. Сегодня в центре стоял не пюпитр, а большой овальный стол из темного дерева, покрытый бархатной скатертью глубокого синего цвета. На нем были разложены предметы, казалось бы, обыденные: серебряное зеркало в простой оправе, маска венецианского карнавала с длинным носом, перо павлина, горсть разноцветных стеклянных шариков и – что вызывало легкое недоумение – спелый гранат.

— Садитесь, — голос Рейлана-Кайдена прозвучал привычно резко, но без прежней ледяной отстраненности. Сегодня в нем чувствовалось скрытое напряжение, словно тетива натянутого лука. Он медленно прошелся вдоль стола, его пальцы скользнули по холодной поверхности зеркала. — В прошлый раз мы говорили об уязвимостях. Сегодня мы будем учиться их создавать. Осознанно. Искусно. И главным образом – для себя. Добро пожаловать в мир масок, господа. Где ваше лицо – лишь один из возможных вариантов, а правда – роскошь, которую вы больше не можете себе позволить.

Его взгляд скользнул по лицам студентов, ненадолго задержавшись на Линаэль. Она сидела прямо, руки сложены перед собой на столе. Ее зеленые глаза были сосредоточены, но в уголках губ таилась едва уловимая тень… ожидания? Вызова?

— Основная цель маскировки, — продолжил Рейлан, беря в руки карнавальную маску, — не просто скрыть черты. Это примитивно. Цель – изменить суть восприятия. Заставить наблюдателя видеть не просто другого человека, а иного. Иного по статусу, по намерениям, по самой ауре. Иллюзия лица – лишь верхний слой. Настоящая маскировка – это иллюзия личности. — Он поднес маску к лицу, но не надел. — Для этого нужны якоря. Предметы, детали, жесты, которые закрепляют ложный образ в сознании смотрящего. Кто назовет самый сильный якорь?

— Взгляд, — раздался голос Линаэль. Она не ждала разрешения. — Уверенный, прямой, или наоборот – ускользающий, но соответствующий роли. Взгляд задает тон. Он может обмануть быстрее любой маски.

Рейлан почувствовал, как что-то екнуло внутри. Она снова попала в точку. Слишком точно.
— Неплохо, мисс Элварр, — он позволил себе легкую, почти каиденовскую усмешку. — Хотя и несколько романтизированно. Взгляд – мощный инструмент, но ненадежный. Он требует постоянного контроля. А контроль, как мы знаем, — его голос стал чуть жестче, — имеет свойство ослабевать под давлением обстоятельств. Более стабильные якоря – это детали костюма, манера движений, специфические предметы… или запахи. — Он указал на гранат. — Запах может мгновенно перенести в нужный контекст. Горьковатая сладость граната – это средиземноморский базар, а не бальный зал замка Тирмарион. Используйте это.

Он положил маску обратно и взял перо павлина. Его движения были плавными, но Рейлан ощущал каждое микродвижение мышц плеча, каждую искру концентрации, которую требовало поддержание иллюзии и одновременное ведение урока.
— Теперь практика. Ваша задача – не создать сложный образ. Ваша задача – сделать невидимым один из этих предметов. — Он обвел рукой стол. — Не растворить его в воздухе. Заставить глаз скользить мимо. Создать иллюзию пустоты там, где он лежит. Используйте якоря внимания наблюдателя, отвлеките его. Мистер Вайрхаэльн, к столу.

Юноша с гордым профилем и холодными глазами поднялся. Рейлан видел, как он нервно сжал кулаки. Дом Вайрхаэльн славился честностью, их кровь позволяла видеть ложь, но создание ее… было для них тяжким трудом. Студент сосредоточился на стеклянном шарике синего цвета. На лбу выступил пот. Шарик… дрогнул, стал мутным, но не исчез. Линаэль наблюдала с вежливым безразличием.

— Эмоции, мистер Вайрхаэльн, — прозвучал голос Рейлана, заставив юношу вздрогнуть. — Ваше напряжение – лучший сигнал для наблюдателя. Расслабьтесь. Дышите. Представьте не отсутствие шарика, а… пылинку на скатерти рядом. Сделайте ее интересной. Шарик – всего лишь фон.

Следующей была девушка из Дома Арделас. Она выбрала зеркало. Ее подход был изящным – она создала рядом с зеркалом мимолетную, переливающуюся всеми цветами радуги иллюзию бабочки. Она порхала, притягивая взгляд, и пока наблюдатель следил за ней, зеркало как бы теряло четкость, становилось просто темным пятном на скатерти. Рейлан кивнул, отметив про себя умелое использование отвлечения.

— Леди Арделас продемонстрировала важный принцип: чтобы скрыть одно, покажите другое, более яркое или неожиданное, — прокомментировал он. — Однако будьте осторожны. Слишком явное отвлечение само по себе вызывает подозрение. Искусство – в балансе. Мисс Элварр, ваш ход. Спрячьте… гранат.

Линаэль встала. Ее движения были спокойными, грациозными. Она подошла к столу, ее взгляд скользнул по Рейлану, затем сосредоточился на фрукте. Она не стала создавать ярких иллюзий. Она просто… изменила свет. Тень от стоящей рядом вазы с перьями удлинилась, легла точно на гранат, сгустилась, стала непроницаемой, как черная дыра. Сам гранат внутри этой тени словно потерял объем, став плоским, незначимым пятном. Это было не отвлечение, а мягкое, почти незаметное искажение восприятия пространства вокруг объекта. Искусно.

Глава 3. Маскарад и танец запрета

Каменные коридоры Академии «Аэларис» гудели непривычным оживлением. Обычную готическую строгость сменило напряжение предвкушения. Сквозь высокие стрельчатые окна, уже окутанные вечерними сумерками, пробивался последний багрянец заката, окрашивая древние камни в цвет запекшейся крови. Сегодняшняя ночь принадлежала не учебе, а древней традиции – Балу Открытия Сезона. Ночь, когда маски падали, чтобы возвестить о начале нового цикла познания, и тут же надевались другие – куда более таинственные и опасные.

Рейлан Тирмарион, запертый по привычке в своих покоях в башне преподавателей, ощущал это оживление как назойливый гул под кожей. Он стоял перед узким зеркалом, вправленным в грубый дубовый каркас. Отражение смотрело на него глазами Кайдена – знакомыми серыми, но с чужим, нарочито отстраненным выражением, которое он так тщательно оттачивал. На пальце холодом горело серебряное кольцо с мерцающим кристаллом, удерживая иллюзию. Под темно-бордовым, скромно расшитым серебром камзолом все еще тупо ныло плечо – постоянное напоминание о предательстве и причине его нынешнего положения.

На дубовом столе рядом с зеркалом лежала маска. Она ждала его, холодная и загадочная, как сама предстоящая ночь. Ее доставили утром без слов – темный лакированный ящичек с печатью Академии. Внутри, на черном бархате, покоилось лицо из полированного обсидиана. Гладкое, без единой черты, как застывшая ночь. Лишь прорези для глаз – узкие, миндалевидные щели – намекали на скрытую жизнь. Магия, вплетенная в древний вулканический камень, ощущалась как легкий холодок, исходивший от поверхности. Надев ее, он станет Призраком. Безымянным аристократом теней. Иллюзия Кайдена скроется под еще одним слоем тайны. Это было… удобно. И пугающе.

Дверь скрипнула. Рейлан не обернулся, но в зеркале увидел отражение Магистра Эльвариса. Старый вампир был облачен в роскошный камзол глубокого синего, почти черного, бархата, расшитый серебряными нитями, изображавшими созвездия Каэлтис. Его лицо, обычно мудрое и спокойное, светилось едва сдерживаемым азартом.

— Готовы погрузиться в Игру Теней, Кайден? — голос Эльвариса звучал бархатисто, с привычной хрипотцой. Он подошел к столу, его янтарные глаза оценивающе скользнули по обсидиановой маске. — Прекрасный выбор. Безликий. Загадочный. Очень… в вашем стиле. Хотя ожидал чего-то более… демонического, учитывая вашу репутацию.

— Демоны слишком очевидны, Магистр, — отозвался Рейлан, поворачиваясь и вкладывая в голос каиденовскую иронию. Он взял маску. Обсидиан был холодным и неожиданно тяжелым в руке. — Анонимность – куда более изысканная специя для такого вечера. Особенно когда вокруг столько любопытных глаз, жаждущих узнать, что скрывается за привычными масками.

Эльварис рассмеялся, мягко и переливчато.
— О, да! Это суть бала! Древняя магия, запечатанная в стенах Большого Зала еще основателями, скроет не только лица, но и ауры, и даже… отголоски истинных имен для тех, кто не пожелает их раскрыть. Здесь, в этом танце теней, границы стираются. Ученик может спорить с Архимагом на равных. Герцог – флиртовать со служанкой. Истина остается лишь в сердцах и в клятвах, данных под сенью Вечной Ночи перед балом. — Он поднял палец, и его глаза сверкнули. — Помните главное правило: никто не обязан снимать маску до рассвета или до добровольного признания. Нарушение этого табу… чревато. Магия бала сурова к тем, кто пытается сорвать покров раньше времени. Или силой.

Рейлан кивнул. Он знал легенды. Бал был не просто развлечением. Это был магический ритуал, обновляющий связи между Домами, Академией и Святилищем. Клятвы, данные здесь в масках, считались нерушимыми. А попытка насильно раскрыть личность могла обернуться проклятием или изгнанием магией самого места.

— Я предпочитаю наблюдать, — сказал Рейлан, примеряя маску к лицу. Обсидиан плотно прилег к коже, холодный и гладкий. Мир сузился до двух узких прорезей. Голос под маской звучал приглушенно, чуть искаженно, добавляя еще один слой анонимности. — Иллюзии со стороны часто куда интереснее, чем участие.

— Ошибаетесь, дорогой Кайден, — Эльварис покачал головой, его собственная маска – изваяние мудрого филина из черненого серебра – лежала у него в руках. — В этой иллюзии порой открываются самые неожиданные истины. О других… и о себе. Стоит лишь отпустить контроль. Хотя бы на одну ночь. — Он подмигнул, насколько позволяла серьезность его обычного выражения. — Не заставляйте себя ждать. Музыка уже зовет.

Магистр вышел, оставив Рейлана наедине с его отражением – теперь уже полностью скрытым за гладкой черной поверхностью обсидиана. Он был Призраком. Безымянным. Свободным от роли Кайдена, от бремени Герцога, от боли в плече, которую он усилием воли отодвинул на задний план. На одну ночь. Он вдохнул глубоко, ощущая холод маски на щеках. Контроль, — пронеслось в голове. Но голос Эльвариса эхом добавил: …отпустить. Хотя бы на одну ночь.

Безумие, — подумал он, но сердце почему-то забилось чаще.

Путь к Большому Залу был похож на шествие через лабиринт теней. Коридоры, обычно освещенные тусклым светом магических светильников, теперь тонули в полумраке, прерываемом лишь редкими канделябрами с черными свечами, чей свет не столько освещал, сколько подчеркивал таинственность. Встречные фигуры были призрачными силуэтами в роскошных одеяниях и масках всех мыслимых обликов: изящные лики фей из живого серебра, искрящегося внутренним светом; гротескные морды лесных духов, сплетенные из корней и сухих листьев; благородные полумаски соколов и ястребов из позолоченной бронзы; пугающие личины демонов, вырезанные из черного дерева и инкрустированные рубинами, как капли крови. Шорох шелка, бархата и парчи сливался в таинственный шепот. Воздух был пропитан сложной смесью ароматов: воск горящих свечей, дым благовоний, таких как мирра, ладан, полынь, сладковато-терпкий запах эликсира крови – обязательного атрибута любого вампирского празднества, и тонкие ноты духов. Никто не говорил громко. Говорили шепотом, смеялись приглушенно. Анонимность обязывала к тайне.

Глава 4. Тень угрозы и поддержка

Поздний вечер навис над Академией Аэларис, как черный бархатный полог. В личных покоях Рейлана царил полумрак, нарушаемый лишь трепетным светом двух черных свечей на дубовом столе. Запах горящего воска смешивался с терпким ароматом чернил и едва уловимым, но постоянным железным отзвуком крови – то ли от недавнего ритуала в соседней комнате, то ли от самого камня этих древних стен. Воздух был густым, тяжелым, словно пропитанным ожиданием.

Рейлан Тирмарион, скрытый за безупречной иллюзией лица профессора Кайдена, сидел за столом, уставленном фолиантами по высшей иллюзионистике. Но взгляд его, серый и холодный, блуждал где-то за пределами пергаментных страниц. На пальце ледяным обручем горело серебряное кольцо с мерцающим кристаллом – его щит, его тюрьма. Боль в плече, приглушенная магическими бальзамами, пульсировала тупым напоминанием о предательстве.

Внезапно воздух перед ним сгустился. Над поверхностью стола, прямо на открытом листе трактата о стабилизации магических полей, вспыхнул знак. Не пламя, а холодное, мерцающее синим свечение. Знак был сложным, изломанным – переплетение стилизованного кинжала и разбитого зеркала. Зашифрованное послание. Знак искаженный, как крик боли.

Рейлан замер. Конечно, внешне он не позволил дрогнуть ни единому мускулу, представляя собой абсолютное спокойствие. Лишь едва заметное напряжение в уголках губ, искусно спроецированных иллюзией. Внутри же он чувствовал, как накатила ледяная волна страха. Он знал этот шифр. Это был сигнал тревоги высшей степени от его собственной сети информаторов в Черном Замке. Кто-то пробовал снять его маскировку. Магически. Целенаправленный, изощренный зонд, направленный на иллюзию Кайдена в самом сердце герцогской резиденции.

Кайден. Мысль ударила острой болью сильнее раны в плече. Брат был там, под прицелом, играя его роль. Было ли это новой попыткой убийства? Или кем-то обнаружена подмена? Заговорщик знал? Знал, что настоящий герцог здесь, в Академии, притворяясь преподавателем?

Его рука, будто сама собой, потянулась к кольцу на пальце. Холодный металл, гладкий кристалл. На месте. Иллюзия держалась. Но насколько прочна она против того, кто осмелился атаковать саму суть его прикрытия в замке? Дрожь, мелкая и предательская, пробежала по его нервам. Он сжал пальцы в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы заглушить ее.

Он был Герцогом Крови, Повелителем Равнин и Хранителем Рогового Ритуала. Он был обучен сохранять лицо будто высеченным из камня с малых лет перед лицом угрозы предательства, осады или личной трагедии. Его отец вбивал это в него годами: «Эмоции – роскошь слабых. Страх – топливо для врага». Но как сохранить лицо, когда его собственного – истинного лица Рейлана Тирмариона – уже не осталось? Когда он был Призраком, запертым в чужой шкуре, а его истинное место занимал брат, который мог в любой момент пасть под ударом, предназначенным ему?

Он должен был усилить защиту. Послать предупреждение Кайдену через их тайный канал. Укрепить магические барьеры вокруг своей комнаты здесь. Но мысль о том, чтобы применить сейчас магию, даже малую, вызывала тошноту. Рана саднила, концентрация была на пределе. И было это чувство… это ощущение чужих глаз на затылке. Острое, как игла. Он медленно повернул голову, сканируя комнату. Тени колыхались от свечей, книги на полках стояли неподвижно, дверь была закрыта. Никого. Но ощущение не исчезало. Кто-то знал. Кто-то внутри этих стен Аэларис знал или подозревал, что профессор Кайден Тирмарион – не тот, кем притворяется. И этот кто-то, возможно, только что послал весть своему сообщнику в замке.

Доверять? Доверять кому? Эльварису с его мудрыми глазами и невысказанными вопросами? Линаэль с ее пронзительным взглядом, видевшим шероховатости? Тареку с его безликой маской и ледяным спокойствием? Доверять было смерти подобно. Он был один. Как всегда. Но никогда прежде одиночество не было таким… физически холодным и гнетущим. Он погасил магический знак на пергаменте резким движением руки. Синее свечение угасло, оставив лишь чернильное пятно. Угроза осталась.

Утро в Великой Библиотеке Аэларис было царством тишины и пыльных лучей. Высокие стрельчатые окна, украшенные витражами с изображениями древних магов и звездных карт, пропускали скупой свет, рисующий на каменном полу пестрые узоры. Воздух был насыщен запахом старой кожи, пергамента, древесного клея и вездесущей пыли. Тишина стояла особая, магическая – приглушенная шелестом страниц, скрипом перьев и едва слышным гулом защитных заклятий, оберегающих бесценные фолианты.

Линаэль Элварр сидела за одним из длинных дубовых столов, погруженная в изучение трактата XVII Эпохи «О природе истины в иллюзорных конструкциях». Тема ее эссе была сложна и увлекательна, отзываясь чем-то глубинным в ее собственном даре. Но мысли никак не хотели сосредотачиваться. Воспоминания о Бале, о таинственном Призраке, о его уверенных руках и глухом голосе, о том странном, глубоком тепле, пробегавшем под кожей при прикосновении… Они навязчиво всплывали, мешая анализу древних текстов.

С досадой она отложила перо и потянулась, пытаясь размять затекшую шею. Ее взгляд скользнул по полу, по пестрым бликам витражей. И вдруг… замер. На каменной плитке, в луче зеленоватого света от витража с изображением Леса Элварр, лежал магический след. Обычно такие следы – невидимые для большинства – выглядели для нее как легкие, переливающиеся разводами, как масло на воде, шлейфы. Следы перемещения, эмоций, недавно примененной магии. Этот след был иным. Он был… искажен. Не просто сильным – он пульсировал с неровным, прерывистым ритмом, как больное сердце. И пульсация эта была знакомой – слишком знакомой. Это был след магии маскировки. Не просто легкой иллюзии, а мощной, сложносоставной маскировки высочайшего уровня. Такой, какая скрывала истинную сущность.