Два орешка за чудной конец

Пролог

Белочка, сидящая передо мной за столом, накрытым психоделической скатертью, с двумя курительницами, из которых поднимались в воздух сладко-терпкие струйки дыма, мастерски перетасовала колоду и предложила сдвинуть к себе. На голове у белочки был цыганский платок с кистями, в одном ухе – золотая серьга – подкова, а в зубах она держала мундштук с тонкой золотой сигаретой.
«Совсем ты мать головой поехала» - ухмыльнулся разум, констатируя, что подобного с ним еще не случалось. Восприятие реальности было пронзительно острым. Необходимости щипать себя или бить – не было, потому что я была уверенна, что это взаправду, хоть и не могла себе объяснить, как такое вообще возможно.
- Значит ты мне два орешка, а я тебе счастливый конец, - зачем-то озвучила она мне условия договора, который, к моему большому сожалению, я заключала под действием чего-то просветляющего, не иначе.
Я переварила озвученное, и неожиданно для самой себя кивнула. А что мне терять-то? Пять лет потеряла на мужчину, которого пыталась дотянуть до собственного уровня, любила сильно, прощала много чего, пока руку на меня не поднял, приревновав в совершенно абсурдной ситуации. До сих пор прийти в себя не могу, душа болит и сердце плачет, как говориться. Так что два орешка – не слишком большая цена за гадание со счастливым концом.
Кто же знал, что это был вещий сон! Да, ба! Даже не сон, а сочетание несочетаемых факторов. То есть моего согласия в странном сне, в котором все сплелось самым причудливым образом с желанием совершенно левой стервы. Как там говорят, если в одном мире убудет, то в другом прибудет. То-то и оно! Но замена всё равно оказалась не равноценной, с моей точки зрения, но кулаками, как говориться, после боя не машут.

В новой истории Муза обещает позитивные эманации, смешные ситуации, легкий сюжет и внезапный конец. Хотя изначально она плясала от неожиданного конца. Но у этого слова оказалось столько синонимов - чудной, внезапный, недуманый, невольный, как обухом по голове, и во сне не снилось, спонтанный, экспромтом, без достаточных оснований и не думал, ни гадал. В общем, как не крути, добавляйте в библиотеку, чтоб не пропускать обновления. Муза рекомендует!

1. Чтоб вам век икалось

Пробуждение было странным. Все тело ломило, и как-то непонятно ощущалось. Не открывая глаз вытянула ноги, приподнимая над кроватью, и пошевелила пальчиками, потягиваясь. Этот привычный процесс отозвался хрустом и пощелкиванием, и я от неожиданности открыла глаза, в надежде понять, что там у меня на ногах за кастаньеты. Взгляд уперся в хитиновые ножищи, если так можно было назвать подобие толкательных ног саранчи, смотрящих в дыру на стене.
Я моргнула, пытаясь совместить увиденное с памятью о вчерашнем дне. Больше всего ноги ассоциировались с уроком йоги и освоением Шалабхасаны. Только в таком случае я бы их точно не видела, так как поднимать их нужно было лежа на животе. Затем в темноту под веками пришло воспоминание о полуночном сеансе ужасов, которым я радовала себя, пытаясь вытравить воспоминание о расставании со своим парнем. Хотя наш громкий разрыв и трудно было назвать расставанием, потому что обычно люди расстаются тихо и по взаимному согласию. А не так как я, - выдирая любое воспоминание о пяти годах бездарно прожитых в попытке создать подобие семьи, и в настоящий момент уничтожаемых из памяти самыми невероятными способами. Включая уроки йоги и просмотр ужасов, которые по жизни не люблю.
«Точно-точно, - зашевелилась мысль под черепной коробкой, - ужасы были про космических мутантов, захвативших человечество. И хитин там присутствовал, и усики, крылышки, и челюсти, тьфу ты, даже мороженное доесть не смогла, когда эти твари трапезу из несчастных моих соплеменников устроили».
Убедив себя, что это всё мне привиделось со сна, радостно распахнула глаза навстречу новому дню, и огорченно крякнула.
Ноги, то есть лапки, никуда не делись, заставляя меня опустить взгляд на массивные тибии (Тибия или голень — членик ноги насекомых и пауков. В первом из названных классов он сочленяется на одном конце с бедром, а на другом с лапкой), коричнево-зеленого цвета.
- Разрази меня гром, - я вновь пошевелила этими самыми лапками и икнула.
В горизонтальное положение меня выдернуло как будто под попой была пружина, которая сработала на растяжение только сейчас.
Мир вокруг закачался и закружился, заставляя расставить руки в стороны. Именно концентрация на этих самых руках и заставила меня мобилизовать разум для объяснения происходящего.
- Какого беса? – я таращилась на хватательные конечности, отдаленно напоминающие людские пальцы, только покрытые хитином и мохнатыми щетинками в некоторых местах. – Я же вчера ничего запрещенного не пила?
Сложно объяснить столь странное строение собственного тела, когда ты, с одной стороны веришь в свою нормальность, с другой, уж слишком реально ощущаешь все особенности нового своего организма.
- Это что такое? – закрутила по сторонам головой, отмечая заброшенность и частичную разрушаемость помещения, в котором оказалась. Там, где я лежала, точнее спала, присутствовала вычерченная черным мелом пентаграмма, с оплавленными местами выгоревших свечей. Даже не пентаграмма, а двойная гексаграмма, потому как свечей в вершинах я насчитала двенадцать.
Хотелось верить, что это не меня принесли непонятному богу в качестве жертвы. Всё же я была не связанная, точнее этот кто-то, в тело которого я попала.
Я попыталась прикусить губу, но это не вышло, только челюстями щелкнула.
- Галиматья какая-то, - сделала вывод, и попыталась заглянуть за спину, чтобы сделать ревизию тыла этого тела.
Шея, если она у меня и была, поворачивалась с трудом, но какое-то подобие верхних крыльев за спиной я рассмотрела.
- Если я саранча, то где моя стая? – спросила у начертанного на стене указующего перста. Рука кстати была человеческой, может только с более длинными пальцами.
Я более тщательно обвела помещение взглядом, отметила наличие у меня кожаного нагрудника на незначительных выпуклостях в районе груди, и короткой юбки, чуть прикрывающей шипастые голени, состоящей из полосок, усиленных металлическими пластинами. Неожиданно мне на глаза попалась котомка, скорее кожаный рюкзак, и я поковыляла в его сторону.
Моя походка была какой-то рваной, ну хоть скакать не нужно было, потому что в первый момент осознания странности собственной конституции, именно мысль о скачках и полетах заставила меня мысленно перекреститься и скрестить пальцы.
Как ни странно, но с завязками я справилась легко. Заглянула в темный зев рюкзака и ничего не увидела, кроме темной дымки, тумана, клубящегося в горловине.
- А если там крыска Лариска? – хоть девочкой я была уже достаточно взрослой, но мультфильмы еще окончательно забыть не смогла. Во взрослом состоянии они, кстати, совсем по другому воспринимаются, через призму опыта и потребительского отношения всего остального мира.
Перевернув рюкзак, потрясла его в надежде, что сквозь темную дымку что-то вывалиться. Но меня ждало горькое разочарование. Ничего не упало и задачу мне не упростило.
«Ладно» - я надулась как мышь на крупу, - будем считать, что мои теперешние пальчики не так просто откусить. Сравнила две руки, порадовавшись, что не обладаю дополнительным комплектом верхних конечностей, и отметила на правой руке тонкое колечко с какой-то надписью по ободку.
«Буду совать эту, - авось подавится» - сделала установку потенциальному отгрызателю конечностей в данной сумке. На вдохе сунула правую руку в котомку, замерла на секунду и зашарила в упругой субстанции, напоминающей густой кисель.
«Если это моя котомка, точнее этого тела, то должен же быть там дневник, или книга, по которой рисовался этот ритуальный узор, схема, то есть. И объяснение, на фига козе баян, то есть вот эта вся радость. Или они здесь все такие? Тогда чего это существо добивалось?»
То ли мысли материальны, то ли вариантов в рюкзаке было не так уж много, но я неожиданно нащупала достаточно толстый переплет, и с удовлетворенным повизгиванием извлекла находку на божий свет.
По виду находка напоминала ведьминский гримуар, как его изображают в фантастических фильмах. С обязательным шипом, об который необходимо проводить идентификацию личности. Я с сомнением покосилась на бронированную ладонь, на шип, и в каком-то наитии смачно плюнула на обложку.
А что, слюна тоже, в принципе, ДНК содержит.
Обложка полыхнула светом, пошла рябью и распахнулась, явив моему взгляду ту самую схему. Видимо в книжку или все же дневник была встроена функция «открыть на последнем просмотренном». Несколько долгих мгновений таращилась на буквочки с завитками, надеясь на предустановленную опцию понимания языка.
- Не, ну я так не играю! Это что же ни одного бонуса? Да мне в таком случае даже хитиновый корпус не поможет, схарчат меня, даже оглянуться не успею! Эй, святой, или кому тут моя предшественница картины углем рисовала, может поможешь?
Пару мгновений ничего не происходило, а потом из угла на меня уставились два горящих зеленью глаза.
- Эх, не померла, а я уже так надеялся! – пришло оттуда, и я вдруг поняла, что это был какой-то иной способ общения, чем я привыкла.
- Кто ты, зверушка неведомая? – слова сами сорвались с языка, пока фантазия рисовала отлучившуюся из котомки крыску Лариску. А может она покакать-пописать ходила, а вот теперь вернулась?
В темноте воцарилось удивленное молчание, и только спустя минуту у меня на подкорке отразился вопрос зверушки, - ты это, еще и головой поехала? Что ж мне с тобой болезной делать теперь?
Разговаривать ментально для меня было непривычно, и я возмущено переспросила, - почему это я головой поехала? Откуда подобные умозаключения?
Цвет глаз прячущегося поменялся на огненный, и мне разозлено ответили, - да потому что призванного и связанного до самой смерти помощника не узнаешь!
- А, фамильяра! На безрыбье и рак рыба, - зачем-то добавила, готовясь к худшему.
Из тьмы ко мне высунулась мордочка, похожая на беличью, вследствие наличия кисточек на торчащих ушках. Правда белочка была синей.
Я несколько раз моргнула, осознавая перспективу лицезреть в полном объеме воплощенный кошмар запойного алкоголика, и попыталась заискивающе улыбнуться, - у меня с памятью некоторые проблемы.
А еще почему-то очень сильно захотелось плюнуть и на белочку, как на гримуар. Так сказать, чтоб не убег, если рассмотрит меня ближе и найдет три отличия от предыдущего владельца. Или не три, но мне и одного с головой.
Синяя белочка вылезла из тьмы, подозрительно блестя на меня огненным взглядом, и я нехорошо впечатлилась. Ног у белочки было три пары, а хвост был лысый и чешуйчатый до безобразия.
От брезгливости я передернула плечами, и таки сплюнула в тот угол.
- А! – заверещала белочка, когда моя слюна попала ей меж глаз, исполняя подобие канкана, - так обломаться! Чтоб тебя ирги сожрали! Чтоб тебе света белого ночью не видать! Второй раз привязали намертво!
- Простите, извините, я не специально, рефлекс, знаете ли!
Белочка застыла, выпучив в мою сторону глаза, причем третий открылся у нее на лбу, именно там, где моя слюна соприкоснулась с ее шкуркой.
- Просветленная белочка! – протянула уж совсем эйфорически, неожиданно вспоминая гадалку с картами Таро и обещанием чудного конца. Неужели это он самый?
- Подселенка. Какой неожиданный итог! А я же тебе говорила, что Хвалеб не зря забытый смертными. Он по своему разумению исполняет все желания, и не всегда берет тем, что ты готова дать в качестве расчета - и вот нянчись теперь, не пойми с кем. – Белочка почесала затылок одной из лап, и вздохнула, присаживаясь сурикатом. – И так радости было мало, а теперь ты!
- А почему радости-то было мало? Предыдущая владелица злой была?
- Да не доброй! – нехотя ответила собеседница, - тебе всё равно её карму не исправить.
- А если очень постараться? – мне не очень хотелось играть роль злобной мегеры, злодейки, или кем там была обладательница столь странного тела. Да и не вышло бы, наверное, претила мне подобная жизненная позиция. Наверное потому, что доброты во мне было больше всего. Доброты и терпения.
- Если и Хвалеб не помог, и тело у тебя до сих пор вот такое, - то значит вариантов более не осталось.
- Пожалуйста, - я сложила лапки в подобии умоляющего жеста, тем самым заставив крысо-белочку дернуться, - расскажи мне, куда я попала и почему ты говоришь, что выхода нет.
- Пожалуйста, говоришь? Не привычно совсем, Халиска была стервой редкостной. Насколько помощник должен быть лояльным к хозяину, но даже у меня терпения уже не осталось за этот год. – Глаза животного вдруг мигнули и вновь приобрели зеленый цвет. – Может и выйдет из всего этого какой-то толк, только ты должна уяснить, что тебе теперь назад дороги нет. В один конец этот ритуал был, - и потыкала лапой в направлении угольного рисунка.
А у меня почему-то даже сквозь хитиновый панцирь мурашки по спине промаршировали. Не иначе как полную задницу осознали.

2. Чтоб у тебя язык отсох.

В общем, было у отца три сына. Два умных, а один дурак. И этот самый дурак основал Академию колдовских искусств. Дураком его никто не называл – это я так отметила его альтернативную одаренность – видеть в низменном прекрасное. У нас же на Земле тоже из мусора произведения искусства ваяют, так и тут, в какой-то мере. Следует заметить, что сыновья эти были у короля, Властелина третьей части суши этого мира.
Планета носила гордое имя Летящей в ночи, или Нарутании, а королевство, в котором по воле богов я оказалась, было Саматрией.
Я время от времени косилась на сидящего на обломке колонны изящного, тонкокостного, утонченно- женственного помощника в девчачьем розовом платье и кожаных штанах, выглядывающих из-под короткого подола.
В этом мире такие помощники, в сущности, были равноценными слушателями Академий, как и Халиска. Просто у них была врожденная способность превращаться в животных, когда они обретали связь с ведущим магом, то есть номинальным хозяином их таланта.
Правда следовало сделать небольшое уточнение, фамильяры были положены слушателям другой Академии. Да, да, с приставкой боевой, и расположенной по другую сторону реки.
С одной стороны красивые, - с другой – сильные. И это я о академистах, если что.
Халиска обучалась в Академии искусств на факультете Просветленных искусств. На этом факультете обучались те, в ком присутствовала искра предсказательного дара, способности просветлять заблудшие души и даже рисовать картины, диагностирующие ту или иную проблему больного или преступника.
При всей, не побоюсь сказать, святости данного факультета, Халиска имела очень тяжелый характер, заслужив к концу первого года обучения прозвище Гадина. Папенька с маменькой вырастили социального инвалида, способного третировать, повелевать и приказывать. А еще завышенное восприятие своей уникальности, чувство собственной значимости и возведение собственного мнения до уровня «я – богиня, а вы все пыль под моими ногами», - сделали ее обособленно стоящей личностью, к сожалению занимающей одну из самых высоких строчек академического рейтинга по уровню знаний.
Про собственное «пленение» Верон рассказывал с неохотой. Скорее пожалев меня, недалекую.
В первую неделю обучения на первом курсе, боевики с той стороны реки, проходили один очень необычный ритуал. Ночью, на полнолуние, точнее полно сирение, потому что здешняя Луна носила имя Сирена, они шли в рощу, посвященную этой ночной богине, и проживали навеянные богиней сны. Поиски в этих снах заканчивались обычно тем, что самые сильные обретали фамильяра, академиста, обучающегося на факультете боевых фамильяров.
В общем, не все первокурсники могли отыскать и привязать ипостасного, бывало, что он был предназначен кому-то, кто уже учился здесь не один год, или должен был прийти сюда позже. Данная рулетка была сложна для понимания, и я не стала допытываться у Верона что там и как. Решила выяснить всё позже самой.
В общем, Халиска решила, что ей нужен сильный фамильяр. Потому как в Академии все равны, прислуга не положена, а запросы папиной дочки остались, посчитала самым простым именно этот путь, - обретение фамильяра, который будет выполнять всю тяжелую и грязную работу за неё.
В целеустремленности ей не было равных. Даже само поступление в Академию, с почти не определяемой крупицей дара предсказательницы, говорило о том, что «вижу цель – не вижу препятствий» - это не просто девиз, это стиль жизни, и одновременно проклятие, потому как под ноги Халиска в этом случае не смотрела, и шла даже не по спинам, а по головам.
Как она переплыла на ту сторону, обойдя ловушки Боевой, на минуточку, Академии, как пробралась в рощу, посвященную богине, как разобралась в том, что делать и где искать – то фамильяру было неведомо. Халиска не посчитала необходимым делиться этой информацией с ним, а учитывая, что она училась в Академии, которая не практиковала обретение подобной связи, то коммуникация у них в этот год была похожа на процесс тяни-толкай.
- Но всё же, есть хоть какие-то предположения?
- Скорее всего этой информацией с ней поделился старший брат. Он в прошлом году закончил Боевую Академию и отбыл на отработку на границы Саматрии. Он хоть и старший, но на наследство рода аль Ситтер рассчитывать не может. Отец Халиски признал внебрачного сына, но в семейном гнезде мальчика не привечали. В общем общались они с Халиской не очень много, но в последний год перед поступлением, она несколько раз приезжала к нему в Академию, мотивирую встречи тем, что хочет тоже поступать, а кто лучше просветит в вопросах учебы, как не тот, кто там учиться.
Понятно, что боевик снисходительно относился к младшей сестре, понимая, что той не светит поступление в их Академию. Рассказы о фамильярах, скорее всего были занимательными историями, которые рассказывал старший брат младшей сестре в трактирах под вкусный ужин и хмельной квас.
- То есть то, что в ней нет большой магии он знал?
- Да, в принципе, никто и не скрывал, что ее дар еще не раскрылся. Отец Халиски тоже боевым магом был, одним из сильнейших, пока не пострадал в одной заварушке. Сына-то он заделал в одном из боевых походов. А на матери Халиски он женился после того, как от его сил осталось меньше трети. Хорошо, что еще живой остался. Из той битвы мало кто вернулся, и король всех наградил. Отец был нетитулованным дворянином, так как был младшим сыном, так ему за заслуги пожаловали наследственное жалованное дворянство, несколько деревень на окраинах королевства и какую-то меру золотом.
- Хм, тогда странно, что Халиска так задирала нос, её отец не дотягивает до значимого и имеющего вес.
- Ну, тут с какой стороны посмотреть. Её отец очень удачно обменял две деревни на капитал, который вложил в экспедицию на Затуманенные острова. Оттуда он привез несколько рулонов тончайшего муслина, произведя фурор среди столичных модниц. За невесомую, легчайшую материю платили алмазами, купец, которого нанял Бранд аль Ситтер, чтобы тот представлял его интересы, до последнего не верил в то, что ему так невероятно повезло.
- Это тебе Халиска рассказала?
- Нет, самому пришлось информацию искать. Её мать была единственной дочерью потомственного дворянина, префекта одной из самых протяженных префектур. Те края славятся большими расстояниями, жестокими зимами, рыбаками и охотниками за пушниной.
- Он не прогадал, я так думаю.
- Это точно! За единственную дочку префект дал хорошее приданное, супруги вложили эти деньги в несколько кораблей, и монополию на торговлю муслином они завоевали так быстро, что никто и мигнуть не успел. Но ребенок, которого долго и настойчиво вымаливала жена Бранда, родился слабеньким и женского полу.
- Она сильно тебя достала? – неожиданно для самой себя, я перебила неспешный рассказ фамильяра.
За разрушенными стенами храма шел моросящий дождь, и мы сидели, пережидая ненастье. Для возвращения к месту практики нам нужно было закончить еще одно дело, кроме того, которым Халиска занималась вне необходимого плана.
На распределении мест, для фамильяров, не связанных в пары, - выплыла информация о моей неприглядной связи. И это был позор.
Верон вздохнул и покосился на то, как я прикончила вторую плеть вьющегося растения в качестве завтрака. Очень даже неплохого на вкус. Я его в качестве Антистресса с полуразрушенной стены стянула, лопая пупырышки, которыми стебель был усеян достаточно плотно. А на зуб совершенно случайно попробовала, когда брызги этого сока на губы попали. Уж слишком свежо и аппетитно он пах.
- Будешь? – я протянула в его сторону кусок длиной сантиметров тридцать, - он сладкий, сочный, и хрустит.
- Нет, - передернул плечами Верон, - я завтракал, перед тем как вернулся. И вообще-то это ядовитая лиана Вертлявая Эльза. Вызывает неконтролируемые движения, тремор ног и рук и частичное обездвиживание на время от двух часов до суток.
- Чтоб у тебя язык отсох, - вырвалось из меня, когда я отбросила от себя остатки завтрака. Это что же он не сказал об этом, чтобы таки избавиться от нашей связи?
- Ты бы попридержала свой язык, - парень сделал какой-то замысловатый пас рукой, когда я в него запулила спонтанное пожелание, - здесь всё же храм.
- А кто её, точнее меня, точнее почему я такая?
- Куратор отследил нить связи, мы приехали к вам в Академию, и декан согласился направить нас в паре в отдаленную локацию.
- Ага, с глаз долой из сердца вон.
- Чтоб населению глаза не мозолили. И наша связь должна была стабилизироваться и уплотниться.
- А почему ты в платье? – этот вопрос не давал мне возможности концентрироваться на рассказе парня, и отвлекал от размышлений раз за разом.
- Фамильяры девочки достаются девочкам.
- А мальчики – мальчикам? – хихикнула я непроизвольно, и покосилась на остатки лианы.
- Н-нет, - споткнулся на ответе фамильяр. – Ну, ты понимаешь, девочкам в полном понимании этого слова.
- А! – я похлопала веками, одновременно размышляя над тем, что у меня, скорее всего даже ресниц нету, чтоб ними хлопать и взлетать. – О! Ты имеешь в виду девственность?
Верон покивал, рассматривая меня, как экзотическое животное, - ты что, не девственница?
- Э, - я поковырялась указательным пальцем в противоположной ладони, - как бы то я не разбираюсь в физиологии этого тела, но судя по твоему платью, Халиска была девственницей?
- Первый курс боевиков в том году был весь мужской.
- Ага, и что?
- Халиска обратилась к богине, прося у той сильного фамильяра.
- И? Дали тебя?
- Я не знаю, как эта гадина дозвалась в тумане сновидений до меня! А мы репетировали театральную постановку! – Верон обиженно засопел, - у меня на третьем курсе должна была быть специализация – сыскное и детективное дело.
- Дела! – я дожевала остатки лианы, застрявшей между челюстями, - то есть ты был девушкой в этой постановке?
- В какой-то мере.
Мне сложно было представить, в какой мере он был девушкой, почему прикорнул посреди репетиции, и как Халиска выудила его розовую пачку, при попустительстве богини Сирены.
- А Сирена поёт? – невпопад спросила я, и глаз у Верона дернулся.
- Где поёт?
Я вкратце поведала легенды про наших сирен, и вновь переспросила о собственной трансформации.
- Это тебя Горгуна Полуночница прокляла.
- Да ты что, - сглотнув погустевшую слюну, я представила и Горгону, и полуночницу, - а за что?
- Так у нас было задание, подоить тридцать три курофы.
- Тридцать три коровы на стакан парного молока? – ну не могла я сдержаться, это на меня наверное так откат подействовал. Всё злило и требовало скорейшего разложения по полочкам и страничкам. А из этого недо фамильяра информацию, как из той курофы приходиться доить.
- Ну, стакан это было бы автоматическим зачитыванием практики.
- Так, подытожим, значит я, точнее Халиска, призвала тебя, когда ты был в женском наряде в качестве сильного фамильяра. Учитывая ее уровень дара, или магии, я правильно говорю? – мне кивнули, и я продолжила. – Учитывая, что того кот наплакал, с какого-то дива она уволокла третьекурсника, мужчину, девственника?
Верон покраснел и засопел, зло сверка покрасневшим взглядом.
- Не ссы, я никому не скажу, но, это просто, потому как Халиска, если и обошла какие-то условности, то этот аспект физиологии проконтролировала богиня. Призвать то она призвала, а вот дальше. Ты, по ходу, к третьему курсу уже научился ставить блоки призывающему хозяину, да и уровень её дара! Даже не знаю, странно всё.
Я пожевала челюстями, поморщилась внутренне, ситуация была не ахти. Синяя белочка – это синяя белочка. Гадина Халиска – это потенциальная карьеристка со склочным характером.
- Так что там с курофами?
- Они разлетелись.
- Даже страшно представить, какие они на вид – латающие курофы.
- Чернокнижные животные. Горгуна Полуночница, когда это увидела, то прокляла тебя трансформационным проклятием обратимого действия.
- Это как?
- При выполнении определенных условий снимается без последствий.
- И они что, невыполнимы? Или какого вы в этот храм поперлись?
- Халиска сказала, что в гробу видела её куроф, ловить их не собирается, а и так снимет наложенное проклятие. Вот и пришла спрашивать у специалиста по нестандартным способам снятия любых заклятий.
Я уже несколько мгновений всматривалась в полустертый кукиш, нарисованный над входной аркой, и размышляла над тем, что мне перед тем, как я сюда попала, тоже не совсем стандартный сон снился.
- Ну, в моем мире я знаю только один нестандартный способ отмены трансформационного проклятия.
- Это какой? – оживился фамильяр, а я покосилась на него с грустью.
- У нас Иван-царевич должен был поцеловать Царевну-лягушку, расколдовав её таким образом.
Я быстро нарисовала на пыли пола краткую трактовку бессмертной сказки, и Верон выпучил глаза, когда понял, кого нужно было целовать.
- Я тебя целовать не буду – сорвавшись на фальцет, замахал на меня руками.
- Да нет, я тебе и не предлагаю! Там определенный склад ума нужен. Вот думаю, каким образом мне за мужиками вашими бегать и просить, - ну поцелуй меня! Ну, поцелуй!
Верон замер, открыв на меня рот, а со стороны входа гаркнули, - я кому запретил даже думать о поцелуях? Вы что, с первого раза не поняли?

3. Чтоб вам пусто было, проклятые!

Да, в этой пикантной ситуации я только об одном пожалела, а именно о том, что не отследила, как на месте Верона синяя белочка оказалась. И быстро-то как. Ап, - и верещит ультразвуком у меня из-под юбки.
«Интересно, а на мне трусы хоть есть?» - нежданный вопрос повис между нами, заставив фамильяра выпрыгнуть на пару шагов вперед и увеличиться в размерах вдвое.
- О, чтоб вам пусто было, проклятые! – нежданный визитер принялся отряхиваться от вековой пыли, свалившейся ему на макушку от боевого визга фамильяра. Или это были остатки превращенных в пыль кирпичей?
«Затирай следы» - пощекотала команда, пришедшая по нашей странной связи.
А я что, было бы сказано.
Когда куратор практики проморгался и прочихался, я совочком как раз остатки вековой грязи с остатками ритуальных рисунков в угол сгребла.
Пол под остатками крыши блестел, точнее умилял диковинной мозаикой.
- Что здесь такое! Я вас всего на два дня одних оставил и полный форменный абзац, – опять гаркнул мужчина неприличной наружности, заставив белку поперхнуться.
Это только теперь я его разглядела как следует. При незаметной конституции, было что-то в его виде такое, что заставляло опасаться. Скажем так, ближе трех шагов в подворотне я бы к нему не подошла.
Но что-то внутри меня, скорее всего стервозность, оставленная мне в наследство, заставила упереть руки в бока и сообщить:
- Что за бездоказательные инсинуации, мы делом понимаете заняты, а вы пугаете мое животное!
- Чего? – опешил куратор, рассматривая меня насупленным взглядом.
Верон перекинулся обратно и выпрыгнул из розовой юбки, будто так и нужно, переступив через ее пояс.
- Куратор, прошу простить, она немного не в себе.
- Да не немного, как я погляжу! Вы что должны были делать?
- Исполнять приказы Горгуны Полуночницы! Мы пытались!
- Плохо пытались! Зачем куроф распустили?
- Они сами распустились, - влезла я в разговор. Уж слишком мне не нравилась ситуация. – И вообще, что за приказы, я вам что, доярка? Я Просветленная! У меня стремление к прекрасному, - я приложила лапку к груди и закатила взгляд к остаткам фресок на потолке. – Хм, я что-то не поняла, а что это он там делает? Да еще и не один!
Оба собеседника подняли головы и уставились туда, куда я указала своим перстом.
- Вы как сюда попали!? – слишком быстро пришел в себя куратор, - отставить! На потолок не смотреть!
- Так это она нашла храм, сказала, что есть альтернативные методы…
- Ловли куроф, - продолжила предложение, перебив фамильяра, - хотя в неволе они и не размножаются, но ловить, так ловить!
- Что? Не размножаются?
- Ну да, Чернокнижные животные, какое размножение в неволе? Еще и доят всякие.
- Вы что тут делали? – Мужчина с истинного пути не сбивался, как я ни старалась, и не оставлял попыток допытаться.
- Да вот, археологические раскопки вели, к прекрасному и возвышенному приобщались, - попыталась закатить взгляд к потолку и подпрыгнула от окрика «в глаза мне смотреть!»
- Тренировались, - попытался выручить меня Верон.
- Ага, как правильно домогаться мужского поцелуя.
А что, мне лично не нравилась ситуация в общем и допрос в частности. Вот спрашивается, зачем нас искать в лесу, пугать зачем, и волком смотреть тоже. Ему что, перца под зад мои родители насыпали? Хотя это мысль. Особенно когда узнали, что их кровиночку на боевую практику отправили, а не в музеи или храмы в услужение.
- Вы вообще берега попутали? Какое такое домогаться?
- Да на сцене никто не поверит, что вот он, трепетная дева! – я сложила лапки на груди, и попыталась томно вздохнуть. Конечно разум тут же покрутил у виска. Судя по моей конституции, я сейчас не то что на деву, я даже на старуху не тянула.
- Вы меня в могилу сведете! – гаркнул куратор, - так, всё, достали! Вы почему куроф не ловите?
- Свободу попугаям! – ляпнула я, не подумав.
- Да ты знаешь, кто ты?
- Вредитель, да?
- Ты лучший поисковик куроф!
- Да ну на! – махнула я на него лапкой, - я лучший археолог, - во, видали? – и потыкала лапкой в фрески.
- Ты зачем идешь у неё на поводу, - развернулся в сторону Верона куратор, поняв, что я под внушение не попадаюсь.
- Так она же ведущий! – не понял подставы третьекурсник.
- Вы зачем на мое животное наезжаете, он и так с лысым хвостом, от нервов, не иначе! Он ранимый, тонко чувствующий, Верон, бусинка моя меховая, иди на ручки! Плохой куратор! Плохой!
Кажется мужчин закоротило, или пригвоздило осознанием, что со мной не все дома.
- Идиоты, - гаркнул тот, - два! Тебя вообще никто не поцелует, если ты в таком виде останешься, а туда же!
- Да спорим, что поцелует!
- Да ты!
- Да я! Не буду я ваших куроф ловить! Не женское это дело по кустам с голыми коленками скакать!
- Да где ты у себя эти голые коленки сейчас увидела?
- А я в душе тоже тонкая и ранимая, сказала не буду, - значит не буду. Если меня поцелуют, будете вдвоем ловить! Так и быть, я Верона вам в напарники дам, чтобы в лесу не заблудились!
- Так, - красный как рак куратор, покрутил головой из стороны в сторону, пробубнил под нос «ох, уж эти женщины» и уже громче выдал, - если тебя поцелуют до полуночи, то я, так и быть помогу изловить тридцать три курофы, но если нет, то ты не только будешь ловить выпущенных, но и надоишь с них в два раза больше молока.
- С вас городок не ниже среднего, - протянула в его сторону руку, отследив, как Верон шлепнул себя по лбу.
«А вот зря ты не веришь партнеру» - хмыкнула где-то глубоко внутри, и тут же меня догнало чужим удивлением.
Всё же не знаю, какая тут связь между хозяином и фамильяром образовывается, но видно и мне, простой смертной от её образования какими-никакими плюшками долетело.
В моей котомке, оказывается была целая гора косметики. Даже не понятно зачем такое количество Халиска с собой в лес взяла. Кого поражать своей красотой собиралась? Не куроф же?
Я сидела в небольшой комнатке неприметной гостиницы и рассматривала перечень обнаруженного, под непрерывное ворчание Верона. Он вываливал на меня информацию, я смотрела на себя, красивую до жути, размышляя, как загримировать эту самобытность.
- Значит так, - прервала я поток информации, - куратор уверен, что меня, такую красивую никто не поцелует. Поэтому выигрыш - это сам факт поцелуя. Я не думаю, что он расколдует меня, потому как в сказке присутствовала любовь. Обычный поцелуй необходимой трансформационной энергией не обладает. Даже от твоего куратора столько энергии за один поцелуй не получу. Но было бы интересненьким глянуть на его морду лица, если бы подловили. Но думаю, что он будет настороже.
- Ну ты и сказала! Я вообще не верю, что кто-то в здравом уме тебя поцелует!
- Главное, рыбные места нужно знать!
Я даже боялась шокировать это невинное создание знанием злачных мест и вариантов получения поцелуя при минимальных усилиях со своей стороны. К примеру низкопробный кабак после десяти вечера мог и не такие приключения накликать на нижние лапки. Но все равно следовало озаботиться гримом и одеждой. А потом проблемы прицепившегося к трансвеститу, являются исключительно проблемами, допустившего этот промах.
- Мне нужна грудь, - огорошила я Верона, заставив тем самым его замолчать на долгие пару минут.
- Моя тебе не подойдет, - со вздохом сообщил он мне, и я не сдержавшись хихикнула.
Да, действительно мы сейчас были в разных весовых категориях. Я, почти на две головы выше, только приседание на нижних лапках позволяло мне на вприсядку соответствовать размеру таинственной личности в плаще с капюшоном. Радовало наличие артефакта, перенесшего нас из леса прямо на окраину этого городка. Куратор продемонстрировал какую-то бумагу, и стражи пропустили нас в город, чем-то напоминающий Дубровник в Хорватии. Только вместо моря здесь была широкая речка.
- Слушай, а у вас такого животного нет? – я накарябала на листе, найденном в котомке, рисунок козы с большим выменем.
- Кабиздох? – вопросительно предположил Верон.
- Ну, тебе виднее. Мне бы два вымени, - потыкала в висящее карандашом. И сделала глаза котика Шрека. – И амуницию, - показала на район груди, - чтобы каждая в одну чашечку влезла!
Парень закашлялся и покраснел.
Это уже потом, в процессе окончательного облачения и сборки образа, я поняла, чего его так развезло. Пропорцию-то на рисунке я не соблюдала, а судя по лифчику, который он мне принес с упругим содержимым внутри, я была очень одаренной в этом плане. Прямо ужаснулась, но отступать уже было некуда.
Видели видеоролики, в которых безобразно ужасная китаянка превращается в милейшее юное существо? Земные женщины довели искусство преображения до таких высот, что даже крокодил может превратиться в прекрасную незнакомку, а если еще выпить бутылку водки, то и в королеву красоты.
- А как, кстати нас нашел куратор?
- Так на нас магические маячки!
- Это плохо, с меня нужно снять!
- Так нельзя!
- Нужно, повесишь на себя оба. Он все равно будет нас отслеживать, считая, что в эту авантюру я втравлю тебя по умолчанию. Ну, и чтобы убедиться, что целовать будешь не ты.
- Ну, и?
- Ну и, нужно снять, чтобы он мне игру не испортил!
И пока я крутила в руках то, что принес Верон, размышляя над образом, фамильяр корпел над взламыванием следящей формулы. Когда он закончил, меня осенило.
Несравненная Куин Латифа, сыгравшая Матрону «маму» Мортон в мюзикле Чикаго, с ее выступлением на сцене кабаре, с этим голосом, берущим за душу, с пластикой акулы, подбирающейся к жертве, демонстрирующей поистине потрясающее достоинство в глубоком вырезе платья, и этот веер из белоснежных перьев! Кстати, в русском варианте пела какая-то совершенно харизматичная певица. Не знаю кто это был, но воспоминание о той песне заставляет быстрее стучать сердце.
«По лестнице успеха, все лезут и спешат.
Толкни меня повыше, друг,
И я пихну под зад»
- Верон, - я схватила карандаш и изобразила веер, который в моем воображении уже трансформировался в предмет для отвлечения, расфокусировки внимания и поднятия градуса напряжения..
«Правило одно здесь, и оно не врёт,
Будешь доброй с мамой, мама всё вернет!»
И когда Верон побежал разыскивать запрашиваемое, я мурлыкала, довершая задуманный образ, и от моего безудержного желания, даже выуженное из котомки праздничное платье Халиски превращалось в то самое, золотисто-бронзовое. А вымя кабыздохов прилипало к рахитичной груди охотника за курофами, преобразуя фигуру до задуманных мной пропорций.
- И главное не жалеть волшебной пудры, - повела плечами на заключительное:
Так что же в заключенье
Мой концерт приобретет:
Будешь доброй к маме -
Мама все вернет.

4. Чтоб тебе ни дна, ни покрышки

Происхождение проклятия «ни дна тебе, ни покрышки» - жуткое. Под "дном" наши предки, подразумевали гроб, под "покрышкой" - крышку его. В то время сказать так было равносильно предсказанию "нечестной", "постыдной" смерти; не "хоронить", а "зарывать в землю" за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц, и всех, о ком нельзя было сказать наверное, что они не покончили с собой.
- Я не самоубийца, - открестился от сомнительного удовольствия проникнуть в притон, расположенный на втором и третьем этаже основательно состарившегося здания, Верон. Путь, который я предложила, был по уставшей водосточной трубе.
- А белочкой, точнее в ипостаси? – я не хотела отказываться от веера, и предположила, что он обязательно должен быть у местных куртизанок. А это средоточие разврата, по словам знающих людей, было одним из лучших в округе.
- Ты толкаешь меня на преступление!
- Мы просто одолжим, а потом вернем! Вон видишь, крайнее окно приоткрыто! Я подброшу, так и быть! Или подкину? Закину?
Верон краснел и сразу же бледнел, как только поворачивался в мою сторону лицом. Он ничего не мог поделать с собственным взглядом прилипающим в одно и то же место, и это еще он заикаться перестал. А то, когда увидел меня в образе, так мне в первый момент показалось, что у него глаза на лоб вылезут. Вот же, повезло с девственником связаться! Это вообще нормально? Как только до таких лет не целованным остался!
- Дыши, Верон, дыши! Мне веер позарез нужен, такую красоту нужно являть миру дозированно! – Я скосила взгляд на выдающееся вымя в глубоком вырезе, радуясь идеальному воплощению задумки. Правда две пары сосков в каждой чашечке могут стать сюрпризом для дорвавшегося до тела, но я надеялась, что до этого не дойдет.
- А ты прицельно метаешь?
Я хрюкнула, - метают икру, а я попадаю с первого раза.
Не стала добавлять, что в приключения, но ему же главное поддержка!
- Тогда я лучше сам, - еще раз глянув на мое богатство, мигнул, и шустро поскакал в сторону трубы уже белочкой.
Это еще нам повезло, что мы с тыла дома обосновались, а то бы составила я конкуренцию дамам полусвета, даже гренадерский рост не стал бы помехой.
Спустя полчаса вожделенный веер, правда черный, как безлунная ночь, прикрывал мой сюрприз, а Верон сопел, указывая дорогу. За нашими спинами истерил публичный дом, кляня на чем свет нашествие крысоложек, и сканируя «даешь ассенизатора!»
Судя по многоголосью, местный ассенизатор пользовался благосклонностью местных дам, и у меня даже мелькнула мысль дождаться его явления, для проверки, так сказать, собственной неотразимости.
Но Верон настойчиво уволок меня по одному ему ведомому маршруту.
- Тебя ждут, - черный ход не пах помоями и нечистотами, что увеличивало статусность заведения, где мне предстояло блистать в образе заезжей примы.
Уж даже не знаю, как он договорился без прослушивания, но он все больше и больше нравился мне, как партнер в детских шалостях. И не детских тоже.
- Давай, - я потрясла ошейником на длинной цепочке, - будь хорошим мальчиком, - промурлыкала входя в образ.
В зал, полный трапезничающей публики, большей частью мужского полу, не включая хорошеньких подавальщиц приятной комплекции, мы входили точно по времени.
Сидящий за пианино тапёр, медленно наигрывающий какую-то медленную мелодию, увидел нас первым.
Его взгляд, начавший обозрение явления меня народу, стартовавший с самого низа, где семенила на длинном поводке странная животинка в белоснежном меховом пальто поверх синей шерсти, в ошейнике, с торчащими в разные стороны металлическими иглами, явно впечатлила человека творческой профессии.
- Сидеть! – скомандовала я Верону, указывая пальчиком в перчатке на стул, стоящий подле тапёра.
Фамильяр взлетел на него птичкой, а тапёр поднял взгляд на меня.
И застыл, даже перестав играть.
Я прикрыла богатство полураскрытым веером, растянула нарисованные губы в завлекающей улыбке, и слегка повышая голос до нужного тембра, пророкотала:
- Все цыпочки укрытые крылом моим, - оторвала взгляд от тапёра, и он сделал перебор на инструменте, профессионально подхватывая мелодию, и заставляя публику развернуть в нашу сторону головы.
Я свернула и вновь развернула веер, обмахивая грудь, и заставляя утихнуть разговоры, разве что за дальним столом кто-то залихватски свистнул.
- Ответят, что я словно мама им! – и сделала шаг к краю сцены, качнув бедрами, если можно было так сказать.
- Люблю их всех, они меня в двойне, - погладила перья веера, потерлась об него подбородком, и подняла зажегшийся азартом взгляд, отмечая мимоходом замершего в дверях куратора.
«Вот же жук, как быстро нас отследил» - мелькнула хвостом мысль и пропала.
- У нас система есть, система здесь – ты мне, а я тебе! – поднимая веер вверх, изогнувшись бюстом к сидящим, присела, максимально выгибаясь, и протягивая это многозначительное «тебе» так, что самые нетерпеливые вскочили на лавки, чтобы лучше рассмотреть.
Не знаю, какой магией обладал тапёр, или просто был талантливым по природе. Но проигрыш, который за этим последовал, снес в моем мозге какие-то границы, и я хлопнула веером по бедру и шагнула в зал, к нескольким столикам, стоящим ближе всего к сцене.
- Правило одно здесь, и оно не врёт! Будешь доброй с мамой, - ткнула пальцем в достаточно хорошо одетого горожанина, - мама всё вернет!
Покачала бедрами, крутнулась, перетекая к следующему столу. Отмечая, что тот, кого отметила, неотрывно следит за мной, развернув стул, и потеснив сидящего рядом.
- Услуга за услугу, привычное житье, - подмигнула мужчине, борцу, скорее всего, учитывая разворот плеч и объем мышц. Подмигнула, максимально выпятила челюсть с нарисованными губами, - ждешь услуг от мамы, сделай для неё!
Да, тот самый шарфик я тоже вытянула из декольте, и между разведенных ног, сидя на стульчике, с которого спрыгнул мой питомец, вышедший на край сцены, тоже ним поелозила. Или поводила, эротично так, с тактом и расстановкой. Да.
Вот в этот момент мне и стало понятно, что публика, не привычная к подобному действу, завелась так, что бежать нам с Вероном надо бы. Но поцелуй!
Зашарила взглядом по залу, и слегка выдохнула, когда обнаружила куратора, подпирающего стену в шагах пяти. Он гипнотизировал охранника на краю сцены, и судя по взгляду, ему очень что-то не нравилось.
Окончание номера как-то уж слишком странно промелькнуло мимо моего разгоряченного азартом сознания. Или это всё взгляд куратора? Вот и посмотреть со стороны, как бы нечего, такой, никакой с виду, а так смотрит, ТАК смотрит.
На последнем аккорде тапёр выскочил из-за рояля, подскочил ко мне, подпрыгнул и чмокнул в губы, с криком «несравненная!»
Еще какую-то секунду публика безмолвствовала, а затем взревела и на сцену полез тот, прилично одетый гражданин. Верон сделал стойку на задних лапах, и замахал на него передними, скаля ужасную морду и демонстрируя вот такие зубы.
- Буся, ко мне, - ахнула, косясь на хлопающего в ладоши тапёра, влюбленно глядящего на меня.
Время замедлилось, потекло какой-то странной патокой, а собственно мое восприятие ускорилось. Здравый смысл, с перешедшим в боевой режим мозгом, отмечали странную трансформацию сидящих у окна трудяг. Из щуплых тел лезли такие громилы так слаженно, что мне мысль о банде Шреков в первый момент в голову пришла, а во вторую, что одними поцелуями, в этом случае я не отделаюсь.
Время щелкнуло, возвращаясь к нормальному течению.
- Моя, нет моя! – неслось от окна, Верон, цапнув таки за нос приличного гражданина, взлетел мне на руки, и принялся тявкать на напирающую публику, - всех порву, моргала выколю!
Причем, судя по всему, про моргала это он у меня слямзил. Уж слишком у меня в голове сумбурные способы побега рассматривались.
- Самоубийцы, кол вам в печень! – раздалось с той стороны, где стоял куратор, и я даже не успела испугаться, как из него полезло тоже, что-то большое и очень злое.
«Высший метаморф» - ахнул у меня на руках Верон, а дальше на сцену запрыгнул куратор, и самый крупный из тех, что от окна.
- Ты-то мне и нужна, - проревел куратор, молниеносно вломил с разворота кулаком в харю трансформированному, заставив того покачнутся и завалиться на желающих, точнее подпирающих его тыл с тыла.
Меня, совершенно не маленькую, подхватили на руки, и снесли занавеску, прикрывающую сцену.
«Гена, а давай я понесу чемодан, а ты меня!» - думала я, а громила, в которого превратился наш куратор несся по темному переулку, преследуемый криками разгоряченной публики.
«Дарги свою добычу не упускают» - Верон явно решил оставаться в ипостасном виде, стараясь затолкать свой зад между двух полушарий из вымени кабыздохов.
«Кто это, дарги?» - еще успела задать вопрос, прежде чем куратор с разбега перепрыгнул через огромный, с моей точки зрения забор, и ломанулся по кустам к освещенной аллее.
«Наемники, воинственное племя, лучшие охотники с севера».
Если мой фамильяр и боялся, то старался не показывать вида. А может был уверен в кураторе.
«А ты знал, что он такой?» - я крепко держалась за шею куратора, и думала о том, что даже странно, что нас не заставили бежать своим ходом.
«Даже не догадывался, он в магистратуре преподает, а это обособленная часть в Академии».
«Тогда какого он тебе в кураторы достался?»
«Так нестандартная ситуация, и ты, совсем не боевик. Может потому нас ему навязали?»
«Навяжешь такому, - фыркнула мысленно, - он из кого хочешь коврик сплетет и не вспотеет».
Верон хрюкнул в моей голове, но дальше смеяться нам не дали.
- Так, самоубийцы, - меня опустили на землю, попросту разжав руки, - рвем цветы и натираемся.
Только сейчас я ощутила приторно сладкий запах, уже несколько минут заставляющий меня морщиться и дышать через раз.
- И быстро, дальше я вас нести не намерен, так что у вас стимул – уложиться в минуту. После могут быть необратимые последствия для мозга.
Куратор бросил взгляд на декольте, потом на мое лицо, хмыкнул, и потянул на себя усыпанную гроздями цветов ветвь – лиану.
Мы уложились в сорок четыре секунды. Наверное лапки помогли, шустрые оказались. Я даже попробовать на зуб несколько гроздей умудрилась, пока куратор не рыкнул, - отставить!
Из парка мы ретировались через черный вход. Там кладбище оказалось.
Куратор куда-то целенаправленно гнал нас с принявшим человеческую форму фамильяром, заметая за нами следы. И это не только о физических. За нашими спинами однозначно колдовали. И я с удивлением поняла, что у меня расширился не только спектр восприятия, появились какие-то новые органы чувств, но и чувствовать я себя стала как-то по другому. Или это все пресловутое «чувствовать неприятности задом»?
В отдалении завыло так пронзительно и тоскливо, что я присела за огромным, покрытым черным мхом памятником-обелиском.
«Ночь на дворе, а мы на кладбище» - взвизгнула внутри женская истерика, - «тут же зомби!»
Памятник, будто услышав мой страх дернулся и медленно поехал в сторону.
- Мамочка! – это вырвалось из меня непроизвольно.
- Халиска, Верон, вниз! – гаркнуло сзади, и я подпрыгнула, не ожидая, что куратор столь близко.
Согнувшись в три погибели, я сунулась в темноту, обнаружив ступени, уходящие под крутым уклоном куда-то в землю.
«Лаборатория безумного ученого, некроманта, логово зверя» - скакали мысли под черепной коробкой, пока я спускалась вниз.
Короткий коридор, и я уперлась в деревянную дверь.
- Сквартум модралис! – прилетело в спину, дверь замерцала и отворилась, чуть не стукнув меня по лбу.
В помещении вспыхнул шар под потолком, и я, внутренне ахнув «схрон», переступила порог этого подземного бункера.

5. Чтоб тебе век воли не видать.

- Поразительно, как быстро спелись! – в комнату из темноты коридора шагнул куратор. В том самом виде неприметного и ничего собой не представляющего представителя мужеского полу, как говорила моя прабабка.
- Кто? – я сделала микроскопический шажок, прикрываясь Вероном. И хотя подобный манёвр и был бесперспективным, но удержаться не смогла. Кто тут у нас мужчина? Я или он? Вот пусть и отдувается.
- И вот невероятный же талант! Талантище, я бы сказал, - Верона ощутимо просветило кураторским взглядом, требующим. В общем чего-то требующим.
- Да я только приглушил её маячок, а свой удвоил и усилил, делов-то!
«Точно, объясняется, как гопник какой-то. Неужели это он у меня нахватался? Быстро как-то» - я почесала перчаткой собственный тыл, просчитывая варианты наказания, и вдруг ухмыльнулась.
- Так что там? Спор я выиграла? Куроф ловить не надо? Был поцелуй же, был, вы обязаны это признать! – как порядочная дворянская дочь, чуть в реверансе не присела, в последний момент вспомнив про грудь, и про ее неприродное происхождение. А еще про то, что я-то в приседаниях совсем не тренировалась, да еще и лапки!
Куратор помолчал, просветил меня взглядом, и выдал, - бесспорно… вам теперь, милочка, светит перевод к нам, такими талантами не разбрасываются. А прямо сейчас я вас…
Мне моментально поплохело. Уж слишком это «прямо сейчас» и «я вас» попахивало недвусмысленным обещанием.
- Похвалите? – точно, у меня явно талант, потому что воображение рисовало совсем не то, что выскакивало изо рта.
- Призову!
Куратор ехидно потер ладони, встряхнул ними, и в этот момент Верон простонал рядом, - да какой из неё боевик?
- Молчать! – гаркнул на него куратор и продолжил, щелкнув пальцами, - именем короля, Халиска аль Сеттер призывается на военную службу в чине младшего гренадера и поступает в мое подчинение!
- Ай, - подпрыгнула я на месте, когда что-то ужалило меня в лопатку, - век воли не видать, - вырвалось непроизвольно, - вы что творите, уважаемый!
- Хм, про век это ты загнула, - куратор прошел в угол помещения, где на узком столе стояла деревянная хлебница, пузатый керамический чайник и цилиндр графитового цвета, - обычно служба королю длиться пятьдесят лет, или до победного конца, в случаях ведения военных действий.
- Я буду жаловаться. Вы – сатрап!
- Нет, я тайный Статский советник короля, капитан-командор Северного флота при ведении военных действий, но для вас всё так же куратор!
- Легендарный Дмитриус, - Верон вдруг подавился и закашлялся.
- Я же сказал, без имен!
- Димусичка – прелесть-то какая, - попала вожжа под хвост, не иначе. Мне хотелось кричать, топать ногами и истерить. Может ПМС?
- Поможете мне в расследовании, - он прищурился на уменьшительный вариант собственного имени, - и тебе будет гарантирован перевод на второй курс в нашу Академию, без промежуточных тестов и экзаменов, - он смотрел на меня, пока чайник за его спиной начал шипеть. – Именная королевская стипендия, - зашел с козырей, или скорее с пряников, когда не дождался от меня реакции.
- О?! – Верон придвинулся ближе, - нам, именная, да еще и королевская?
- Вам, - согласился куратор и развернулся к столу, заливая кипятком чашки с заваркой.
- Стесняюсь спросить, - отмерла я после озвученного ментально Вероном размера этой самой стипендии, при этом он был неприлично рад, а меня грызло сомнение. – Судя по восторгу от размера стипендии у моего фамильяра, дело, в которое вы пытаетесь нас втравить очень опасное, можно даже предположить, что смертельное?
Верон икнул и посмотрел на меня выпученными глазами.
- Говорю же, талант, - куратор махнул рукой, и чашки поплыли в нашу сторону. – Ваш отец в военную компанию зарекомендовал себя не только героической способностью преодолевать любые преграды, но и холодным и цепким умом. Именно он достался вам от родителя в наследство.
Я скривилась, увы внутренне, потому как хитин на лице не давал возможности корчить рожи. «Мягко стелет, жестко спать» - по связи с Вероном подытожила расточаемые куратором дифирамбы.
«Но ты действительно очень умная!» - повернул в мою сторону лицо Верон и опять сглотнул, угодив в первую очередь взглядом в декольте.
«Идиот, в том смысле, который нужен куратору именно я, а не она! Что тут у вас за попаданство грозит? Меня же на раз-два вычислят».
- И как можно уволится с вашей службы, если я против?
- Никак, ты уже призвана, и в книге военнообязанных появилось твое имя и чин, причем должен обратить твое внимание, что в отборные части гренадеров не так просто попасть.
- А Халиска попадает с первого раза, - зачем-то влез с ненужной информацией Верон, у него откуда-то в руке появился бублик, и он смотрел на меня так, что хотелось прибить недалекого.
- Да? – скептицизм в голосе куратора явно указывал на то, что все плюшки и красивые слова, - суть мишура, которой нас пытаются втравить в какое-то гиблое дело.
- Не верю я вам! – категорично покрутила головой, - я к королю пойду, жаловаться буду, не хочу в боевики, я девочка, и магии у меня с гулькин нос!
Кажется я разозлила куратора. Он качнулся в мою сторону и принялся шипеть рассерженной коброй.
- Трансформационное проклятие никогда не прилипает со стопроцентной идентичностью к обычным людям. Проникнуть в скрытый от поисковой магии разрушенный храм Хвалеба мог только маг с уровнем магии выше среднего. Не знаю, какой ритуал вы проводили в развалинах, но бог откликнулся, это еще один факт. Твоя магия не идентифицируется, что уже само по себе загадочно, но при этом ты пользуешься ней для воплощения собственного замысла, - он указал на платье.
Затем он ткнул пальцем в мою грудь, - никто не сможет отличить это от натурального. От тебя не фонит магией, ты естественна, никто в трактире не догадался, что под этой маскировкой - Сумеречный Охотник. Да они даже помыслить об этом не смогли бы, так мастерски ты сбила точку внимания. Для того, чтобы стать незаметным, нужно долго и прилежно учиться. Это не магия иллюзий. В некоторых делах нужно уметь маскироваться без магии, потому что её унюхают и распознают. Будь ты слушателем Академии Боевой Магии, ты бы получила высший бал на шпионском факультете по дисциплине естественной маскировки. Хотя и не понимаю до сих пор, как протез преобразован в это!
- Остальное не столь значимо, но по мелочи наберется на безусловное зачисление в АБМ. Так что считай, что ты попадешь туда еще и с кучей бонусов. Связь с Вероном, кстати из той же кучки, что и остальное.
«Вот же вляпалась, по самое горло, кому сказать, не поверят. Девочка-припевочка, гадина подколодная, мало того, что себе жизнь испортила, так еще и мне нагадила. Хотя с другой стороны – если я попаду на второй курс, то никто не сможет сравнивать мое поведение с тем, что было до практики. И знания проверять, и характер сличать».
- И что, мне придется ловить этих ваших куроф, что бы снять эту форму?
- Ну, почему же, - куратор отослал чашку на стол, очистив ее предварительно магией, - здесь ты действительно выиграла. Я выполню обязательство. Но я сомневаюсь, что личина падет. Да и не нужно мне это в моем плане.
- Как же так, - неожиданно я заволновалась.
- Ты необученный самородок. Хитин защитит тело, способность мастерски маскироваться откроет любые двери, в том числе туда, куда я не могу попасть даже в этом виде без раскрытия своего инкогнито.
- И здесь мы вплотную подходим к вопросу «как дальше жить и что делать»? – я смотрела на мужчину, не отводя взгляд.
Даже не хочу фантазировать над тем, насколько могу доверять его словам. С одной стороны, я еще не слушатель их Академии и защиты у меня никакой. Всего лишь призванная на службу. А в любой войне больше всего гибнут рядовые. И меня гложет сомнение, что вот эти Сумеречные Охотники выступают в качестве боевых единиц. Скорее уже шпионят, или в разведке служат. Единственная надежда, что про самородок он не врет и действительно заинтересован в моих талантах. А мне в хитине, кстати, тоже как-то спокойнее. Даже если я попаду кому-то знакомому на глаза, он вряд ли меня узнает. Обживусь пока в этом мире с помощью Верона. Как-никак мы с ним в одной лодке теперь.
- Вам придется дать кровную клятву.
Слова куратора повисли в подземной комнате тяжелой дымкой.
- Но кровные клятвы в Академии запрещены, - осипшим голосом поведал Верон, неосознанно прижимаясь к моему боку.
- Ты фамильяр младшего гренадера, - подчеркнул слово «младшего» соответствующей интонацией мужчина, и в его руке откуда-то появился стилет, с камнем в навершии.
- Как-то я сомневаюсь насчет собственной крови и нерушимости клятвы в данной физической оболочке, может мне все же плюнуть?
Куратор крякнул, и уставился на меня, как на новые ворота.
- В кого плюнуть?
- Могу на руку вам, и растереть между нашими ладонями, когда клятву буду произносить.
- Говорю же, у нее собственные альтернативные методы, – влез Верон с объяснением, но почему-то заткнулся от взгляда куратора.
- Нет, это так не работает, нужна кровь, - как маленькому ребенку объяснил мужчина.
- То есть вы уверены, что во мне есть кровь? – я стянула перчатку и покрутила сухонькой ручкой у него под носом, - и где?
Противный мужчина сцапал мою ладонь, ткнул в центр, и гаркнул, - повторяй за мной!
После того, как и Верон дал клятву на крови, куратор расслабился и велел устраиваться. Нам предстояло провести в этом схроне еще часов шесть. Именно столько действует эффект натирания цветами. После этого мой запах поменяется так, что ни один охотник не соотнесет меня с той, которую разыскивают.
- А они что, будут продолжать искать?
- А как же, в стольких даргах пробудить инстинкт размножения! Талантище, повторюсь еще раз.
- Размножения? – будь у меня нормальные глаза, точно окосела бы. Нет, я конечно понимаю, что иногда мужчины сходят с ума, в стриптиз клубах например, на дискотеках, при плотном и потном общении, но вот так, от пения и махания веером?
- Ага.
- И чем же я их привлекла? – нужно было выяснить критерии, которые ни в коем случае не использовать в следующий раз, во избежание эксцессов. Мне очень не понравились местные Халки. Вспомню- вздрогну, как говориться.
- Размер у тебя подходящим оказался. Рост, стало быть, грудь, и голос, пожалуй. Вот когда ты в соответствующую модуляцию попала и спонтанный сброс наложенной личины спровоцировала, так они последние сомнения отринули.
- Не нравится мне с вами, - я опустилась в углу на стул. – Чем дальше, тем больше. Мне замуж рано еще, и, кстати, что говорит воинский устав по этому поводу?
- А вот об этом ты узнаешь в Академии, - отрезал куратор и принялся вводить нас в суть предстоящего дела.

6. Чтоб тебе, ни хвоста ни чешуи.

Солнышко припекало. На другом берегу ручья сидел Верон, и время от времени я чувствовала его взгляд. Мне не нужно было даже поднимать голову, отрываясь от созерцания воды, потому что чувство внутренней щекотки сигнализировало о том, что он опять смотрит.
Я вернулась к своему изначальному виду, в смысле к тому самому, в котором очнулась в этом мире.
Моя «грудь» уложенная в заклинание стазиса покоилась в моем безразмерном вещ мешке. С заклинанием помог фамильяр.
В разрезе того, что нам уготовано судьбой, ресурсами разбрасываться было бы форменным преступлением. Ведь если даже у куратора варианты проникновения в заданный квадрат исчерпались, то что говорить о нас, желторотиках – несмышленышах.
О себе вообще молчу. Я, наконец-то смогла подумать о собственной судьбе, о подозрительном пофигизме, в первую очередь из-за не человеческого функционала, и о Хвалебе, конечно же.
Судя по краткому экскурсу куратора, бог, в храме которого я очнулась, относился к Малому пантеону. Если сравнивать с земными, то ближе всего был бы наш Локи. Хвалеб был дерзким и лукавым нарушителем порядков, за что и поплатился. Сначала уменьшением почитателей, а со временем и забвением.
В этом смысле девиз «Не рой другому яму» был продемонстрирован в полной мере. По словам куратора на заре времен два бога схлестнулись в непримиримой вражде. Шутить над богом войны – это дорогого стоит. Вот и дошутился, так сказать.
Откуда только Халиска про храм узнала? И про то, что можно провести ритуал в забытом людьми месте и получить схему снятия проклятия без ловли блох. Точнее куроф. Тогда же я узнала и про то, что это такое, и зачем их доить. Если вы видели тлю, которую доят муравьи, то это равноценные процессы. Только размер куроф с хорошую собаку, или все же поросенка. И его нужно было щекотать, чтобы на его животе выступал секрет, который необходимо было соскабливать лопаткой.
Куратору предстояла ежегодная инспекция нескольких поселений условно полезной нечисти.
Лет триста назад неполезную изгнали в неведомый мир, проведя чистку по всем правилам ведения войны. Остальным выдали лицензии и разрешили селиться в определенном ареале, но с ежегодной инспекцией поселений, само собой. Зачем спрашивается контроль и инспектирование? Да чтоб не выродились в непойми что, или не переродились в запрещенные виды.
Домовые, Коловерши, Василики, Банники, Дремы и Возники. В общем все те, кто являлись «домовыми духами», незримыми помощниками, приглашаемыми в услужение. При этом в своих поселениях они жили в физическом воплощении, и именно здесь можно было раз в году сговориться с нечистью, и после заключения договора, унести работника в сапоге хозяина.
По словам куратора, вот уже пять лет, как начали циркулировать неприятные слухи. Что мол не всё так радужно в королевстве, и что непонятная тьма завелась в некоторых домах, городских районах, и некоторых сёлах вдоль основного тракта. Проверки ничего не дали. Во-первых, пока у нечисти договор, она не обязана показываться на глаза посторонним. То есть, даже если прийти в дом, где по словам соседей «нечисто», простите за каламбур, это самое «нечисто» увидеть нельзя и идентифицировать тоже. Пока слухи, так сказать, не перерастут в что-то более существенное.
Это как в том анекдоте про намерение изнасилования. «Вот как изнасилуют, тогда и приходите».
Во-вторых, до предела странности, происходящие то там, то тут не доходили, применить санкции и запустить расследование не представлялось возможным, но частота таких сообщений увеличивалась в геометрической прогрессии.
А в-третьих, статистика мелких преступлений в королевстве неуклонно нарастала. И вопрос времени, когда мелкие перейдут в крупные.
Вот и было принято решение провести углубленную разведку. А высший метаморф в этом случае – первый в очереди на это задание.
«Метаморф – это маг, способный превращаться в любое существо с сохранением собственной массы, - пояснял по связи Верон, - а вот высший, как ты видела, ограничениями массы не заморачивается. Судя по всему внутренний источник у него поистине огромный».
О размере этого самого источника, в данный момент времени, я и размышляла. Мы ловили рыбу, пока куратор ушел куда-то вперед. Оставляя нас у ручья, строго приказал Верону не спускать с меня глаз. Слова куратора о том, что я всё же обладаю магией с уровнем выше среднего, с одной стороны радовали. С другой, мне хотелось конкретики и понимания. Если Хвалеб проказник, то не скооперировался ли он с той белочкой из моего сна? Самым наглым образом изъял два орешка макадамии в качестве оплаты за чудное гадание, и затащил меня в это тело. Зачем, спрашивается!?
Что такого умею я, но не умела Халиска? Сопереживать? Помогать сирым и убогим? Не делать нервы ни себе, ни людям? Или всё гораздо проще и одновременно сложнее? И где, спрашивается мне в этом мире взять Книгу Перемен, чтобы получить однозначные ответы, на неоднозначные вопросы?
Я дернула удочку. Как раз в этот момент перышко-поплавок ушло под воду. На червяка, которого я вырыла из-под трухлявого пня, я поплевала трижды, прежде чем закидывать в ручей. И присказку, про «ловись рыбка большая и маленькая» сказала. Хотя Верон и говорил, что здесь рыбы нет. Но нам сказали ловить, то кто мы такие, чтобы не выполнять распоряжение вышестоящего руководства.
Поэтому и вспомнила земную фразу "Ни хвоста, ни чешуи", которую говорили, что бы водяной не охранял и не прятал рыбу от рыбаков. Отвечать нужно было "К водяному тебя, я купаться пошёл".
Верон замахал на меня руками, - какой такой Водяной! Это запрещенная нечисть! Их тридцать лет после Исхода вылавливали.
- И депортировали?
- Что?
- Говорю, ловили и депортировали на ту сторону?
- В иной мир! Да!
- А ты знаешь, что Водяной не только представитель демонологии, то есть зловредная нечисть, но, как у нас считали, он является ангелом, сброшенным с неба и угодившим в водяные пространства, которые повязали его не хуже оков.
- То есть, ты хочешь сказать, что изловив их, и отправив в иной мир, мы освободили, этих, Ангелов?
- Ну, как вариант. Сидели они в речках, топили зевак, в забвении тщились насущным, а тут вы – с кардинальной нетерпимостью и делением на белое и черное.
- Ты не говори так в Академии, это слишком, - он замахал рукой в воздухе, косясь на меня с опаской.
- Слишком революционно?
- Опасно. Поверь, покоя эти мысли тебе не дадут. Забудь. Не нам судить над решениями предыдущих поколений.
- Ага, судить не нам, а исправлять нам.
Даже не помню, когда последний раз я была на рыбалке. Да и от ивовой удочки я, если честно, ничего не ожидала. Но когда поплавок ушел под воду, дернула, что есть силы.
Выдернула я свою добычу до пояса. Если так применимо сказать о извлечении на свет божий толстого, зеленого старика, с сомьими усами и точно таким же огромным ртом.
Он вытянул из воды перепончатую лапу, ухватился за торчащий между губ крючок, и смачно обсосал его.
Сама не поняла, откуда мне на колени вывалился мой фамильяр в животной ипостаси и агрессивно зашипел на водяного.
- Уважила старика, - Водяной прошипел на Верона что-то нечленораздельное, и тот обмяк и затормозился.
Вместе с этим даже ручей вошел в состояние заторможенности, и я осознала, что колдовство, которое применил Водяной, гораздо старше, чем всё, что преподавали в АБМ. Скажем так, убрал защитника одним плевком.
- А чего посущественнее у тебя нет, Охотница? Давненько я ничего подобного не ел, сдобренного пониманием и почитающей магией.
- Так вас же того, - я махнула рукой, косясь на замедленную съемку боевой стойки фамильяра. – Переместили на новое место жительства.
- Стар я был, чтоб переезжать, да и озеро, в котором обитал было затерянным в непролазной чаще. Вот и минула меня сия участь.
- Так сколько вам?
- Так почитай пятьсот годков прошлым летом стукнуло. И никто подарочка не принес.
Водяной смотрел на меня из-под разлапистых бровей, и мне почему-то стало его жаль. Вот заговорила червяка, поймала Водяного, его же теперь тоже депортируют. Я подтянула к себе котомку, засунула руку вовнутрь и принялась искать вымя кабиздоха.
«Сделаю ему подарок к прошедшему юбилею, а вторую, если осилит, в качестве извинения за раскрытое инкогнито».
Первое вымя он почти проглотил, чавкая и давясь подношением. Отдышался, поглядывая на второе и спросил, - а чего ты с этими связалась?
- С кем, с этими? – я гладила синюю шерстку Верона, стараясь делать это максимально медленно.
- Так с магами. От них человеческой магией за версту несёт. Если бы не твои слова, да подношение, я бы и не сунулся в ручей.
- Так и я, - уже хотела признаться в проклятии, которое наложила на меня старая ведьма, не иначе. А потом прикусила язык. Когда еще такой шанс выпадет? – Так и я одна не выживу в мире, который изменился.
- Да, это вас Хвалеб под крылом держал, а как его не стало, так и Сумеречные Охотники растворились на просторах суши. Мне, уж лет двести ваши не попадались на глаза. Говорят, что вашу броню сами маги и прибрали к рукам, изничтожив обладателей хитростью и обманом.
Я подозрительно покосилась на хитрую рожу, прикидывая его мотивы. Заговорить хочет, поссорить с магами, или рассчитывает на что-то иное?
- А я вчера была в храме Хвалеба, вот с ним, не даст соврать, - зачем-то похвасталась Водяному.
- Да ты что, - подскочил он выше, продемонстрировав под пузом край рыбьего хвоста, - и что, трухой не рассыпался храм-то?
На Верона он покосился с брезгливостью, наложенные чары не снял, но хоть облизываться перестал.
- Да нет, фрески только немного потускнели, и мусора за века скопилось, пришлось мозаику очищать от пыли и грязи.
- Говоришь, стены стоят?
- Стоят.
- Это хорошо, береги себя, Охотница, и глаза на макушке держи. Не доверяй магам, если бы их воля, нашего племени вообще в этом мире не осталось бы. Всех неугодных под одну гребенку метут! Ненавижу!
- Постой, прими и вторую, в качестве признательности и благодарности за рассказ.
- Не откажусь, еще и стазис моему телу поможет прожить еще не менее триста лет.
- А тебе не одиноко одному?
- Зачем же одному? – хохотнул Водяной, - времена меняются, а то, что я тебя увидел, так это прямой намёк на то, что и на нашей улице будет праздник!
Он прижал вымя к боку, подмигнул выпученным глазом и нырнул с громким плеском. Брызги, угодившие на берег обернулись рыбой, скачущей по траве.
Время возвратилось к обычной скорости, и я только и успела схватить Верона за бока, чтобы он не свалился в воду.
- Не съем, так понадкусываю, - заходился он в повизгивании, и я вдруг поняла, что это чертовски приятно, когда кто-то настолько маленький бросается на защиту тебя. Такой большой и с непонятной броней в качестве тайного оружия.
«Или может не тайного?» - приоткрыла перед Вероном наш разговор с Водяным.
Он успокоился, вернулся в человеческую форму и принялся собирать подношение Водяного.
- А ты уверен, что нам от этой рыбы не поплохеет?
- Это озерная рыба, если тебя одарили, то грех пренебрегать таким подарком. Да и куратор велел наловить рыбы, а значит это задание мы с тобой выполнили.

7. Чтоб ты жил в эпоху перемен.

Высказывание «Чтоб ты жил в эпоху перемен» или «Чтоб ты жил в интересные времена» - это апокриф, и не только никак не связано с Конфуцием, но и вообще никак не связано с письменной или устной Китайской культурой.
Самым близким аналогом в Китайских источниках является «лучше быть собакой в мирное время, чем человеком во время войны» из написанного Фэн Мэнлуном сборника «Слово бессмертное, мир пробуждающее».
В сущности, мне довелось в детстве ощутить перестроечные времена. Опасно, бедно и без радужных перспектив. Да вообще без перспектив. Потому что куда повернет и занесет – процесс непредсказуемый и совершенно не просчитываемый.
Куратор смотрел на наш улов, и на его лице был написан закономерный вопрос. Где мы ЭТО взяли, и чем расплатились.
Я сразу предложила Верону не нагнетать. Признаемся в тесной коммуникации с тем, кто по умолчанию исчез в необозримом далёко - и будет нам трехчасовая воспитательная лекция, магическая проверка, не перевербовали ли нас, и хорошо, если на этом всё закончится.
- Но мы должны сообщить, - заикнулся он.
- Вот если спросит напрямую, значит ответим, а так это натуральный обмен, бартер, так сказать.
- Бартер?
Пришлось вкратце пояснять основы экономики, виды гражданско-правовых договоров и форм расчета, если денег с собой нет.
- Услуга за услугу? – понятливо вспомнил мой номер фамильяр.
Я хмыкнула, но должна была признать, - хватает на лету.
- Кстати, бартер подразумевает мену не только товара, но и работ, услуг, а вот просто договор мены можно заключить исключительно для обмена вещей.
- То есть рыбу нам дали за что?
- За песню!
- Э? Хорошо пели?
- Чтоб не пели!
- Ну да, типа за тишину?
- Молодец, именно за неё самую.
И вот сейчас нам предстояло пройти проверку у преподавателя, который съел собаку на отговорках и оправданиях студентов.
- Это же озёрная рыба! Я же велел вам сидеть здесь, и ловить тоже здесь!
- Так мы и ловили, - я преданно ела куратора взглядом, надеясь, что рассказ о моей анти магической броне – не выдумка. А значит ни волнений, ни пульсаций ему не отследить. – Скучно было, петь начали.
- Петь? На рыбалке?
- А что, разве нельзя?
Куратор покосился на Верона, фамильяр дернул плечами. Однозначно «Не виноватая я, он сам пришел» в иномирном исполнении.
- Н-да, и?
- Так нам эту рыбу дали, чтоб не пели! – Мне показалось, что это самый простой способ свернуть оправдательно – объяснительную часть, с переходом в – сварили уху и съели.
- Кто? – У куратора дернулся глаз.
- Рыбаки! – Синхронно выдали с напарником, да еще и посмотрели так многозначительно.
- То есть, вы пели громко?
- Очень громко, - согласилась я, - и красиво!
«Хорошо, что я не слышал» - было написано на лице куратора.
- Лучше пока не петь, - он покосился на Верона, и мне показалось, что зачет по ориентированию в лесу ему не сдать, или это как-то по другому называется?
Куратор поставил нас в известность, что из деревеньки, в двух часах пути отсюда, завтра выезжает подвода в ту сторону, которая нам нужна. Лучший способ получить бесплатную доставку до места, - оказать помощь и содействие.
- В чем? – Я не совсем понимала, каким образом можно помочь вознице с лошадью.
- Вы будете спасать их от вулка.
- Вулка? – Названия животных этого мира иногда ставили в тупик.
Верон по связи тут же просветил по размерам этого вулка и по мерзопакостному характеру.
- А, вулк-оборотень? – Неожиданно для самой себя я почувствовала задумку куратора, и предвкушающим образом облизалась от перспективы участия в пьесе под названием «Иван Царевич и Серый Вулк».
- Тоже вариант, - кивнул куратор, - чтобы еще и кормили, пока доедете!
«Какой он продуманный, хозяйственный» - женская суть заворочалась под бронебойным хитином, и предложила присмотреться к данному объекту пристальнее.
Ни присматриваться, ни размышлять на тему «а, вдруг» - времени не было. Сначала варили уху, потом ели и пили. Потому что я только пила рыбный бульон, все остальное воодушевления в моем организме не вызвало. Зато некоторые виды растений, росших в окрестностях нашего лагеря, я попробовала на зуб с великим удовольствием.
Гримироваться пришлось не так тщательно. По легенде нам предстояло изображать Дон Кихота и Санчо Панса. Я быстренько нарисовала бессмертный образ борца с ветряными мельницами перед внутренним взглядом фамильяра, и он поплыл. Честь презентовать легенду досталась ему. Как и сражаться. Потому что мне и не по чину, и зачем благородному идальго оруженосец?
В общем, из рюкзака куратора были излечены штаны, претерпевшие некоторую метаморфозу. Они стали уже и длиннее, но я отметила качество ткани, и магическую составляющую, которая была вплетена в этот элемент одежды. По всему выходило, что куратор ой как не прост. Рубашку пришлось переделывать Халискину. Точнее она практически села так как нужно, разве что кружевное жабо выглядело не совсем по-мужски. Но, мужчине, слегка с приветом, только в такой и путешествовать. Шляпу пришлось создавать с нуля, потому что ни в одной из котомок ничего подобного моим запросам не оказалось. А вот Верону я повязала платок банданой, тем самым завершив образ смелого и жаждущего приключений оруженосца.
Умереть от смеха мне не удалось, потому что тело, в котором я оказалась не кашляло и не смеялось. А очень жаль. Скачущий на вулке Верон, который оказался на звере в процессе сражения, настолько поразил водителя кобылы, что он еще час после окончания битвы порывался вернуться и отрезать что-то у поверженного хищника на память. Я так и представила этот момент - отрезания. И как убитый вулк оживает, и делает из возницы чучело, потому как коврик под ноги из него никакой. Мужичок был худым, рыжим и в веснушках. Вез к поселению домашней нечисти несколько бочек вина. Ну а мы, само собой, были взяты в качестве охраны, в благодарность за спасение товара и жизни его и его кормилицы.
Я уселась на задок воза, свесив ноги, и прислушивалась к медленному диалогу Верона и Серь Його. Именно так представился нам возница. Спиной я упиралась в бочки, и размышляла над всё теми же переменами.
Со слов возницы выходило, что в этом году наплыв посетителей в означенный квадрат будет рекордным. Вместо одной бочки, как обычно, он вез три. А еще три должен был привезти шурин из Заозерного.
- И что, это все в один гостинный двор?
- Да там такой двор, за последние пять лет – целый комплекс отстроили!
- Без магии?
- А то! Сам понимаешь, маги – это дорого. А так, и лес рубят, и щепки летят!
Я вздрогнула, услышав знакомую поговорку. И как-то уж слишком угрожающе прозвучало в его устах. С намёком, что от этого строительства и расширения могут пострадать некоторые личности.
Верон перевел разговор в русло того, что простые люди всегда найдут общий язык, что без магии проще жить, что то, что умеешь делать руками – прокормит тебя на протяжении всей жизни. А маги – это ж можно выгореть, потерять силу, когда проклянут или чем страшным одарят.
И вот тут мне однозначно повезло. Рыжий принялся вспоминать ту самую не прошедшую аккредитацию нечисть, и что они могли провернуть с магами.
Я развесила уши и принялась впитывать народный эпос. Пусть и просеивать эти сказки через мелкое сито нужно, но это же какая удача! Теперь уж точно ко мне куратор не подкопается. А что, вдруг мне страшные сказки в детстве читали? Или это я такая любопытная оказалась, благодаря крупицам предсказательного дара. И фамильяром для этого обзавелась, чтоб при встрече с нечистью, живой и относительно здоровой остаться.
На Верона куратор навесил хитрый артефакт. Предполагая, что нас могут проверить на принадлежность к магам, решил скрыть потенциал фамильяра. Как объяснил Верон, фамильяры это отдаленные потомки гурлов. Те входили в свиту еще одной богини Малого пантеона - многоликой Вери – охотницы. Богиней было даровано помощникам свойство превращаться в одно, изначально выбранное животное. После того, как Вери попала под забвение, как и Хвалеб, гурлы тоже постепенно вымерли, каким-то неведомым способом передав умение обращаться некоторым людям. Потому и определяются фамильяры, как нечто божественное, а не магическое. Типа человек, с божественной искрой в крови. И эта искра шифрует обладателя от любопытствующих. Чем стильнее потенциал, тем больше вероятность провала, точнее опознания фамильяра.
«А вот метаморфы это всё же люди Х» - мы остановились на санитарную остановку и я всматривалась в опушку леса. Какое-то неопознанное чувство намекало, что за нами из леса наблюдают. Причем если одно направление указывало на контроль куратора, то вот другое волнительно намекало на интерес другого толка. Как там в китайском трактате? Лучше быть собакой в мирное время? Вот именно с другой стороны и несло еле уловимым интересом ищейки, идущей по следу.
«Не дарги ли? – заполошенно металась мысль, пока я всматривалась в чащу. – От груди-то мы избавились! И от меня той, привлекающей, разве что половина осталась. И слова куратора, что меня теперь ни один благодарный зритель не унюхает. Но тогда кто?»
И именно этот вопрос интересовал меня оставшуюся часть пути. В том, что нас пасут, не было сомнения. И нужно было решать, как быть дальше.

8. Свято место пусто не бывает

Комната, которая досталась нам с Вероном, была из разряда эконом.
Две узких кровати, тумбочка между ними, гвоздики, набитые в стену вместо вешалки, таз с кувшином в углу у двери. Но и то повезло, потому как аншлаг в комплексе ожидался в самом скором времени и большинство комнат стояли на стопе.
Еще пять лет назад в этом месте стоял один постоялый двор «У Хрушеньки». Так и навевало ассоциацию это название с розовым поросенком. Сейчас же комплекс включал в себя гостиницу, постоялый двор класса люкс, обычный и эконом. Четыре здания образовывали достаточно большой комплекс, внутри имелось озерцо с небольшим садом. И если гости гостиницы и постоялого двора класса люкс имели возможность посещать этот уголок полета фантазии местного ландшафтного дизайнера, то остальные посетители могли только ним любоваться из окон своих номеров. Как там говорят, - с видом на сад, на лес и на дорогу.
- И что, Халиска провалялась в храме всю ночь?
- Вечер и ночь, и утро, - Верон улегся на кровать и жаждал отойти ко сну.
У меня же в голове роились вопросы, в том числе и по подарку бога. А если она богу душу отдала? Вот теоретически, пришла, ритуал провела – и отправилась, или отравилась сначала, а потом отправилась? Верон ей зелье какое-то варил, просветляющее, судя по составу, которым он со мной поделился. И, хотя телу Сумеречного Охотника не должно было это повредить, но я-то каким-то образом в нем оказалась?
Есть изумительное выражение, - свято место пусто не бывает. Каким образом меня на это вакантное место занесло – не понятно. С какого ума Горгуна Полуночница стала проклинать трансформационным проклятием – тоже. Почему именно полу вымершим существом это проклятие приложило, - еще больший вопрос. Самое дивное – почему мне в этом теле комфортно и в истерику не скатываюсь до сих пор, хотя и осознаю - и попадалово, и непотребный для счастливой жизни вид.
Если предположить, что образовалось пусто место женской особи Сумеречного Охотника, - я передернулась внутри, представив процесс восстановления популяции Чернокнижного существа. Отогнала дикую мысль и выстроила дальнейшую логическую цепочку.
И на это место попала я, а значит это кому-то надо. Хвалебу? Какую-то функцию он в этом мире выполнял, однозначно. Не давал расслабляться, вносил разнообразие и элемент неожиданности в размеренное и выверенное существование. А если предположить, что он не исчез, а уснул? Боги существуют пока есть последователи, служители культа, храмы. Один храм, хоть и полу разрушенный у него есть. Судя по фрескам он еще тот затейник. И подглядывал, и подсматривал, и пользовался всем, что можно приравнять в шпионажу.
Я выглянула в полуподвальное окно и всмотрелась в густые сумерки. Все инстинкты кричали о том, что здесь дело не чистое. На место высшей нечисти, депортированной на ту сторону, точнее вовне – могло прийти что-то гораздо более злобное. Тут тоже как с тем святым местом. Стагнация наступает тогда, когда происходит замедление и остановка любой сферы жизни. Стоячая вода – лучшая ассоциация для этого процесса. Нет стока воды, нет движения. Жизнь постепенно замедляется и погрязает в отходах. Хорошо, если в конце образуется зловонное болото. Плохо, если это превращается в нарыв, при прорыве которого нечистотами может залить весь мир.
«Неужели они этого не понимают?» - мысли бередили душу вместе с потребностью в информации, которой Верон, в силу обучаемости не на том факультете, не мог поделиться.
«Библиотеки - нет, интернета – нет, учителя – нет!»
Готовность учиться, как оказалось, это еще не главное. «Когда ученик готов – появляется учитель» - а вот фиг вам, не работает этот постулат в этом мире.
Верон давно спал, сладко посапывая на кровати, а моя бессонница толкала в спину, и в конце концов смирившись, я полезла в окно, благо рост позволял. Вещи, чтобы меня не узнали и не отследили, оставила в комнате, а в ночь, практически выпрыгнула, как черт из табакерки. И на крышу меня понесли тоже, не иначе, как черти. Наверное окрестности хотелось обозреть с высоты. И на крышу соседнего здания я полезла исключительно потому, что от него наш эконом отделял хозяйственны блок. А в нем ночной персонал смачно перемывал кости управляющему гостиницы. По всему выходило, что он завернул часть постельного белья, заставив перестирывать и крахмалить вручную. Гостья, которую ждали завтра к обеду на дух не переносила очищенное магией. Мол у нее на такой вид очистки аллергия.
- Привезли ковры с нашитыми костяными пуговицами из Хвалебских Охотников.
- Что за пуговицы?
- Не знаю, ДомоОша говорит, что ей дед рассказывал, что в том доме, где он служил, целая комната была облицованная такими пластинами. В том помещении, экранированном от любых потоков магии настраивались самые дорогие артефакты.
«Это не из моих ли соплеменников те пластины делали?» - мелькнула мысль, и я решила убедиться в догадке. А для этого нужно было проникнуть в люкс, и взглянуть на нашитые пуговицы.
«Как там говорят, кто предупреждён, тот вооружен» - предполагая, что люксы находятся под самой крышей, свесилась с кованного ограждения, стараясь заглянуть в ближайшее окно.
Стоит отметить, что зрение у меня в этом теле было отменным. Сто процентов и еще чуть-чуть, потому что обстановку комнаты я видела, как днем.
И даже спящего на широкой кровати рассмотрела, как и двух его спутниц.
Села на крыше, переваривая увиденное. Явно вопросами морали сей муж не заморачивается. Верон рассказал, что в Саматрии принято создавать семью с одним мужем или женой. А вот в соседней Османтии, там принято многоженство.
И увиденное в люксе намекало на то, что там расположился османец-иностранец. Открытие еще больше запутывало. Это что же, сюда не только жители королевства съезжаются, а и забугорники? Чего ж такого здесь продавать будут?
Промучившись с час, я таки вычислила искомое. Окна люкса выходили на озеро и сад, он сверкал чистотой и отсутствием постельного белья на широкой кровати. И главное, окна были приоткрыты на проветривание. Если бы у меня были человеческие пальцы и руки, до запора бы я не дотянулась.
Стены действительно были в гобеленах. Чего только не было изображено на них. От постельных сцен до эпических битв. Скорее всего их свезли сюда не просто так. Видно гостья на дух не переносит магию. Не к месту вспомнился фильм «Парфюмер» и как он затыкал нос, чтобы не слышать запахи, беспокоящие тонкое обоняние. На обратной стороне каждого гобелена в определенном порядке были нашиты пуговицы. И этот материал чертовски напоминал мой собственный хитин.
«Плохо и хорошо» - я сидела на крыше гостиного двора классом ниже. То, что на меня будут охотиться, в это не верилось. Всё же я занесена в эту их книгу вымирающих видов и охраняюсь. С другой стороны такие, как гостья из люкса – существуют, а значит спрос на мою броню никуда не делся.
«А вдруг поймают, и будут разводить, как каких-то коров?» - я передвинула задницу ближе к краю, оттуда, из распахнутого окна донесся пьяный хохот, затем кто-то пропел скабрёзный куплет, а затем второй голос посоветовал поющему заткнуться.
- А как ты думаешь я должен предлагать диковинки? – икнув спросил пьяный, - за стаканчиком только такие дела легко делаются, вот и сегодня я спихнул трех вертляков.
- Заткнись! – рыкнул трезвый.
- Да что такого, накомандовался ты уже за сегодня! Завтра моя очередь.
- Завтра Сама приедет, смотри чтобы живым остался!
- Я план перевыполнил! – сыто отрыгнул пьяный.
- Лучше бы ты меньше болтал, не ровен час кто услышит.
- Ночь на дворе, все спят. И я буду спать!
Хлопнула дверь и в соседнем окне побежала вода в раковину, я передвинулась к окну санузла и свесилась с крыши, пытаясь рассмотреть любителя выпить и поговорить.
- Хорошо же пристроил, к бургомистру, к храму Созидающего, и северянам. Сказали попадет в услужение к главе клана. – Он хихикнул, смотрясь в зеркало, и я с ужасом рассмотрела в отражении свою голову, заглядывающую в открытую форточку.
- Точно молодец, скажи! – пьяный тоже рассмотрел меня, и в хмельном угаре показал мне большой палец, затем всмотрелся, замер, и завизжал так, что перебудил, скорее всего, всю округу.
К себе в номер я залезла спустя несколько минут, натянула одежду, вслушиваясь в суету, которая доносилась с улицы, и попыталась успокоиться.
Вертляки в перечне дозволенных к использованию домовых духов не значились. Дама, имеющая аллергию на магию и руководящая бандой, сбывающей этих существ, вызывала целую гору вопросов. Наплыв желающих нанять духов, количество выпивки, поставленной к началу торга, иностранцы, сито, через которое просеивают тех, кто обладает магией, всё это очень плохо пахло. И если мою магию и не смогут отследить, то что делать с подарком Горгуны, то бишь с моим телом Сумеречного Охотника.
«Хоть бери и снимай» - это была последняя мысль в успокаивающейся ночи за окном.

9 Чтоб тебя не сглазили и не слазили

Мужской голос, тихий, хриплый, и какой-то безжизненный ответил на мой тут же забытый вопрос.
- Если вам постоянно звонят с угрозами, не отчаивайтесь. Главное, что вас помнят, и вы кому-то нужны.
Я хмыкнула, ощутив сарказм, с которым это было сказано.
- То есть, чем больше абонентов, тем больше нужна? А если не звонят, а скажем лезут в жизнь копытами и остальными органами?
Память во сне сделала стойку, и повела носом на упоминание копыт. Но я всё же продолжала спать, и из тумана проступил силуэт то ли монаха, то ли самой Смерти, с косой на плече.
- Чтобы вас не разнесло, достаточно соблюдать два простых правила — не жрать на ночь и не курить возле бензоколонки.
- То есть, чтобы не лезли – нужно жрать на ночь? Но ведь мужчины любят сладкое и толстых женщин, только не признаются!
Теперь хмыкнула Смерть и сверкнула на меня из-под капюшона взглядом.
- Удачно ты зашла!
- Э? В смысле? – я покрутила головой, пытаясь рассмотреть окружающий антураж. Но клубы серого тумана скрывали пейзаж или интерьер, в общем место, где происходил диалог.
- Владелице тела не хватало остроты ума и непредвзятости мышления. Истеричка! Вот с тобой проще.
- Спасибо, а в чём проще-то?
- Хорошо сочетаешься.
- С чем, простите за то, что торможу.
- С кем, скорее.
Я таращилась на Смерть ожидая, а Смерть молчаливо взирала на меня.
- Ладно, - не выдержала я первой, - так с кем я там хорошо сочетаюсь? – в уме тут же нарисовался куратор у алтаря, в трещащем по швам смокинге, а Верон, в виде горжетки у меня на шее. Тараканы ударили в бубны и цимбалы, я затравленно помотала головой из стороны в сторону, стараясь выветрить странное видение.
- Умиротворение — это когда наелся варенья и умер. – Выдал собеседник.
Я скривилась, - почему вы не отвечаете по нормальному?
- Это формула!
- Для чего?
- Чтобы снять костюм, конечно же, моя дорогая!
Я дёрнулась от подобной фамильярности и свалилась с узкой кровати.
- Что, где? – подпрыгнул на соседней Верон, а я несколько долгих секунд пялилась на него, соображая, где я, кто я, и к чему мне привиделось подобное.
Когда мнимое совместилось с не очень доброй действительностью, я встала с пола и уселась на кровать. Показать мои ночные приключения по связи заняло совсем мало времени.
Верон вздыхал и охал. Судя по всему в их мире приличные девочки по крышам не лазят, и мыслей подобных не имеют. Или это он никак не привыкнет к тому, что я – это я, а не Халиска?
А вот о сне, в котором мне дали подсказку, я долго не решалась рассказать. Во-первых Верон строил совершенно безумные гипотезы, - от зарождения культа нового бога, до слёта воров, убийц и расхитителей гробниц. Я даже хихикнула, представив Саму, Ларой Крофт. Во-вторых, что это за формула? Наелся варенья и умер. Оно мне надо? В смысле умереть бесповоротно – это конечно решение собственной проблемы, и смерть в таком случае выглядит даже приятной. Но, я же не об этом спрашивала! А о том, как снять костюм Сумеречного Охотника, хотя бы на время, хотя бы в качестве маскировки! Когда будут гнаться, а я раз, сняла и в цыганку превратилась. У меня спрашивают – куда побежал? А я такая, - позолоти милок ручку, всё, как на духу скажу!
Заметив, что я не слушаю спич о теории заговора, Верон перебрался ко мне поближе.
- Ну, не расстраивайся, - погладил он меня по ноге, - ничего они в красоте не понимают. Ты очень красивая! Даже сейчас.
«Не хватало еще этого» - вскинулась я и отодвинулась от Верона.
- Ты мой фамильяр! Отставить эти штучки! Как боец невидимого фронта – бойцу, должна заметить, ты не правильно трактуешь внутреннее состояние связанного объекта. Я совсем не расстроена! Я размышляю над вариантами маскировки и один из них мне предложили во сне.
- Кто? – впечатлился Верон, и пришлось дать доступ к воспоминаниям, как бы-то.
- Формулу нужно проговаривать, - выдал он после того, как. – А как ты этого помощника назвала?
- Мистер Смерть. В нашем мире есть такая концепция высшего существа, приходящего за душами людей. Образ смерти — персонификация смерти в виде некоей физической сущности.
- А могла ты умереть в своем мире?
- От неразделенной любви? – фыркнула настолько, насколько получилось. – Мы же с тобой предположили, что произошёл обмен душ. Халиска туда, я сюда.
- Ну, вариантов не так уж и много, - согласился Верон, - давай, говори!
- Умиротворение — это когда наелся варенья и умер, - я растопырила пальцы и покрутила ладони перед носом. Никаких изменений.
- Не работает, - нужно с верой и прочувствованно.
- Ага, с чувством, с тактом, с расстановкой? А иначе – не верю, и не быть тебе актером?
- Не быть тебе человеком, - постучал кулаком по своей голове фамильяр, - давай, тренируйся!
- Не евши?
- А пути отступления?
- Сначала поедим, потом потренируемся, вот что-то шепчет мне, что в момент прибытия этой неведомой дамы, здесь весь периметр оцепят, и нас обяжут сидеть в номерах.
Я оказалась права. В харчевне на первом этаже подавальщицы перебрасывались новостями. И одна из новостей была об усилении охраны. Что прибыла группа даргов, которую разместили на крышах всех зданий.
Я тут же напряглась, вспомнив свой дебют, и сама не заметила, как зажевала миску салата, похожего на винегрет.
Как раз в этот момент в харчевню вошли трое. Так бы и сказала, по мою душу, но всё обошлось.
Они переговорили с хозяйкой за стойкой, и мой идеальный слух принес обсуждение столования в две смены. Значит это были дарги под личинами, и прикрыть собственную задницу было вопросом второстепенным. Хоть они и не отследят меня ту, поющую, но тут я уже в другом аромате отметилась ночью.
- Умиротворение — это когда наелся варенья и умер, - пробубнила, не отрывая взгляда от даргов.
Мы сидели в темном углу, причем место выбирал Верон.
- Вот, яблочное, - спустя пару секунд к нам подскочила подавальщица и метнула розетку с вареньем и горку оладий, - чего еще изволите?
Я покосилась на Верона, а он по связи сослался на магию, которая позволяет подавальщицам слышать всё, что так или иначе относится к еде.
Я, для чистоты эксперимента попробовала варенье. Не умерла и в девицу не превратилась. Тоскливо покосилась вслед уходящим даргам и предложила Верону идти в номер. Может мы что-то упускаем?
Перед входом установили рамку металлодетектора. Это так мне в первый момент показалось. Верон пояснил, что это определитель, а вот чего именно, зависит от озвученного заказчиком запроса.
Всех клиентов выгнали из постоялого двора и впускали обратно только через неё. И штампики разноцветной краской на запястье по результатам проверки ставили.
Рамка снимала личины, мерцала зеленым, желтым и красным, как светофор. Управляющий огласил необходимость проверки из-за произошедшего ночью вопиющего случая проникновения к жильцам номера люкс.
«И обоснование подвели подходящее. Что бы говорили, если бы я не помогла им?»
«Да придумали бы что-то, или инсценировали».
В общем, как и в нашем мире, - зеленый иди, желтый, объясняйся со службой безопасности, красный стой, постой, карман пустой, как говориться.
«Это и вправду так работает?»
«Нет, что ты, это так не работает. Скорее всего они определяют наличие магии. Чем ее меньше, тем вероятнее, что прибывший на ярмарку вакансий, - чист. То есть он именно для этого сюда и прибыл»
«Не доказуемо. Отсутствие магии – это что, главный критерий найма?»
«Приоритет тем, в ком магии меньше. Количество духов не бесконечно. Кто успел договориться, - тот в выигрыше».
Очередь двигалась медленно, но мы с Вероном продолжали в ней стоять. «Бей и беги» оставили на случай провала, а пока общались ментально, точнее по связи хозяин-фамильяр. Хорошо, что такую связь ни один артефакт не засечёт.
«Так это поэтому здесь вертляков толкают» - ахнула, осененная разгадкой торга из-под полы. За кого они их выдают? За возвращаемых по окончанию контракта? За потомство, полученное во время службы? За магически выведенное в искусственных условиях? Найденное в экспедиции в дебрях Амазонии?
Мозг плавился и шуршал от избытка вариантов, очередь медленно ползла. Эксцессов не предполагалось, потому что в постоялых дворах такой категории, маги и уважающие себя люди не селятся.
Когда арка полыхнула алым, и заверещала, как истеричный ребенок перед магазином дорогих игрушек в торговом центре, очередь слаженно сделала шаг назад.
И нам продемонстрировали слаженную поимку преступника. Стоящий рядом с рамкой дарг преобразовался в гору мышц, объемов и харизмы, и скрутил незадачливого мужичка.
«Маг» - принесло от Верона по связи, - «скорее всего еще один проверяющий, но рангом ниже, чем наш куратор. Работают по разным направлениям»
«Ты же говорил, что наш не полезет».
«Так и есть, наш куратор нашел выход, смею заметить, что мы, как козырь, о котором никто не знает, и даже не догадывается».
Что стало с магом было не понятно, его быстро увели куда-то, а очередь вновь успокоилась и потекла медленно в направлении входа.
Когда рамка мигнула на секунду желтым на Вероне, у меня почти остановилось сердце.
Еще один дарг поводил перед фамильяром палкой, которая принялась пищать в районе груди.
Я впечатлилась, это же аналог ручного металлоискателя из аэропорта. Верону указали на ширму и заставили раздеться до трусов. Пространство перед аркой подернулось молочной пеленой, и то, как проходил через рамку фамильяр, оставшиеся с этой стороны не видели.
«Если Верона так трясут, то что будет со мной?» - скреблось за грудиной, но неожиданно из пелены прилетело успокаивающее «всё в порядке, я сослался на травму детства. У меня был перелом ребра, и маги вживляли специальный амулет для восстановления целостности».
Видимо предоставленное объяснение удовлетворило проверяющих, и они отпустили Верона.
В рамку я шагнула, затаив дыхание.
- Проходите, не задерживайте, господин! – подогнал меня дарг, когда я замерла с той стороны, - простите за беспокойство!
«Это еще не всё» - огорчил Верон, когда я закрыла дверь в комнату. – Говорят, что продолжаются поиски вчерашнего нарушителя.
- Ох уж эти ищейки, - протянула я, испытывая ни с чем не сравнимое умиротворение. Я прошла рамку, а значит ни магию, ни мою принадлежность к нарушителю, доказать нельзя.
Какое-то время мы и так, и этак крутили формулу. Она отскакивала от зубов, как таблица умножения. Жаль, конечно, что мы не увидим прибытие таинственной дамы, оцепление выставили, публику предупредили. Мы лежали на кроватях, размышляя над последней составляющей формулы, ну там где умер.
Когда возле окна застыли чьи-то ноги, я вдруг с ужасом поняла, что меня таки нашли. Время замедлилось, точно так же, как и на встрече с Водяным. Краем глаза я видела, как медленно Вернон подскакивает на своей кровати, с намерением прикрыть меня от того, кто заглянет в наше окно. Как на меня наваливается какое-то запредельное умиротворение, осознание, что варенья я таки перед смертью точно попробовала. И в этом состоянии пограничья, я еще раз проговорила формулу, подаренную Мистером Смертью.
Когда на меня прыгнул Верон, я только и сумела, что вскрикнуть. Время вернулось, вместе с порывом верного фамильяра. Его лицо угодило прямо в расстёгнутый ворот рубашки, и он завозился и заерзал на моём, достаточно чувствительном теле.
- Верон, - звонким, девичьим голосом я попыталась остановить безобразие.
- Прости, что за, - он таки поднялся на вытянутых руках, и с ужасом задал непонятный вопрос, - Халиска, что с тобой?
Окно распахнулось от хорошего пинка с той стороны, в него спрыгнул дарг в черном, и уставился на нас.
- И-и-и, охальник! – это вырвалось непроизвольно, как раз из-за того, что я рассмотрела свою грудь, размера так третьего, если нет, четвертого.
- Прошу извинить, - буркнул дарг, и втянул носом воздух, - вы давно тут?
«Как спросил, так и ответим» - послала я по связи.
- Нет, - помахал головой Верон, оторвавшись взглядом от моего богатства, - только начали.
- Тут кто-то еще есть?
- Нет, только мы, - парень догадался слезть с меня и попытался прикрыть спиной.
Я быстро запахнула рубашку, и встала с другой стороны кровати.
- И ночью были здесь?
- Да, - в два голоса ответили, только сейчас рассмотрев в руках дарга камень в оправе.
«А вот это – артефакт «Кристальная правда»» - сообщил Верон.
Бояться было поздно. Я облизала губы и потупила взгляд.
- А что случилось-то?
- Проверка, - буркнул дарг, - до разрешения из комнаты не выходить!
В окно он выскочил так же быстро, как и вошел.
«Нет, обманка, запах смазанный, нужно искать в другом месте. Там парочка, плотским желанием фонит, все запахи забивает».
Я сглотнула и покосилась на Верона. Он продолжал стоять ко мне спиной, и на секунду мне стало жаль парня. Это же как он должен был удивиться, когда мордой, точнее лицом оказался между двух упругих полушарий. Вот подстава, так подстава. Я надеялась, что в человеческой форме фамильяр не слышит так же хорошо, как и я, и второе предложение, от удаляющегося дарга он не расслышал. Потому что от меня возбуждением точно не фонило. Меня потряхивало от адреналина, от восторга, что разгадала формулу, и от того, что я была почему-то уверенна в удачном завершении задания куратора.
«Не ссы, Верон, такое бывает! Зато я теперь знаю, как снимать на время проклятие».
- На какое время? – глухо спросил фамильяр, и вздохнул.
- Ну, посмотрим. Что еще остается?

10 Чтоб у тебя вопросов было больше, чем ответов

- Значит в анамнезе должна быть угрожающая жизни ситуация, - период обретения приятных глазу абрисов продлился всего минут тридцать. Насладиться видом – не представлялось возможным. Зеркальце, выуженное из котомки не отображало весь образ. На лицо я своё-не своё, насмотрелась, это да.
Глаза у Халиски были большие, с изумрудным оттенком радужки, с густыми черными ресницами, подвивающимися на концах. Губы сочные, пухлые в меру, нижняя чуть больше верхней. Но эта полнота не портила, скорее провоцировала бы противоположный пол на порывы попробовать втянуть её в откровенно глубоком поцелуе. Брови изогнутые, без следов выщипывания, нос прямой, утонченный, можно сказать аристократический. Вот всем хороша девица, и мягкими кудрями в рыжину, и белизной кожи, и ушкам аккуратным, к черепу прижатыми.
Да только Верон когда её, то есть меня увидел, так сразу и скривился, не удержав в себе отношение.
«У моей любви глаза зеленые» - мурлыкнула, пытаясь увидеть в зеркале больше, чем оно готово было показать.
- Фыр, - выдал фамильяр, и я покосилась на этого неопытного мачо.
- Знаешь, Верон, с таким отношением тебе ходить девственником еще ого-го сколько! Неужели тебя на романтические отношения не тянет? А это ведь работа, над собой, в первую очередь. Вот скажи, ты с девушками как?
- Никак, некогда пустым заниматься. У меня другие цели.
- Если парень в 26 умница, спортивный, остроумный и девственник, то это клад. Только выкапывать его придется экскаватором!
- К чему это ты, - нехорошо сузил взгляд Верон.
Вот прямо без пояснений было понятно, что с Халиской он в контрах. Может и принял он меня в том храме проще из-за того, что я не была похожа на реальный образ гадины, испортившей ему карьеру. А как увидел возвращение бренного тела, так и начал через губу говорить.
- Был у меня один друг, так знаешь как он говорил? «Я в компании девушек (хорошо подвыпивших) как только заявил, что девственник, так через десять минут перестал им быть. И так каждую неделю». Вот и тебе не мешало бы снять груз с души и открыть идеальный метод снятия стресса.
- Больно ты умная!
- В нашем мире к этому вопросу относятся проще. Кстати по поводу выпивших. Предлагаю вечером найти потенциального языка. Пьяного языка, - хихикнула, накрутив локон на палец. – Мы поим и выясняем, зачем он приперся на заведомо гиблое дело. Хорош план?
- Так там просто поить не получится, нам тоже придется пить.
- Само собой.
- А я не пью!
- Ага, не пью, не трахаюсь, откуда же ты такой взялся?
- К первому разу нужно подходить взвешено и ответственно.
- Или вообще не подходить.
Именно в этот момент меня скрутило, и разогнулась я уже опять этим странным Сумеречным Охотником.
Далее меня натирали соцветиями дурно пахнущего растения, Верон оказался запасливым донельзя, и на всякий случай нарвал и его, скорее всего тогда. когда на кладбище отпрашивался в кустики.
А уже гораздо позже, когда ночь завернулась в тишину, и все пьющие и жующие разошлись по комнатам, мы с Вероном сели подытожить добытые разведывательные данные.
Как говорят, - слухами земля полниться? Так и в этом случае. Двух наших собутыльников привлекла сюда возможность. Точнее ВОЗМОЖНОСТЬ получить миника, - домашнего духа на минималках. По словам аптекаря из небольшого городка, который несколько лет подряд не мог заключить договор по официальному каналу, в прошлый раз ему нашептали об обходном методе. Со слов аптекаря, двоюродный брат сестры соседки рассказал, что его начальник приобрел этого вертляка совершенно случайно. Оказался в нужном месте и в нужное время. По его словам, начальник не очень хотел делиться информацией, но так получилось, что двоюродный брат сестры соседки встречал его с этой переноской с ночного дилижанса.
В какой-то момент из переноски высунулся длинный нос с подвижным пятачком на самом краю. Он начал интенсивно принюхиваться как раз тогда, когда они проезжали мимо Службы Магического Контроля. Тогда и пришлось начальнику поведать, что приобретение – это малыш вертляка, метис двух видов нечисти, и не зарегистрированный в СМК. Но если его мать и отец – официально разрешенная нечисть, то и ребенок не может быть другим. Но регистрация такой крохи сопряжена с высоким риском. И пока он не достигнет стабильного размера тот, кто продал малыша, рекомендовал скрывать его в доме.
Аптекарь приехал за домовым духом – как подарком на свадьбу дочери. Её жених не хотел входить в дом без домового духа, и всё откладывал, и откладывал свадьбу.
Второй поделился похожей историей, только упомянул, что нужно дождаться окончаний официального торга, а потом наведаться в гостиницу, оставив портье карточку с именем и суммой, которую готов отдать за вожделенное существо.
- Нет, если бы это было аукционом, то про него бы уже давно проведали контролирующие органы. А так это всё как-то зыбко. Один говорит, что начальник обзавелся питомцем тогда, когда горевал от неудачи на официальных торгах. Второй, что знает механизм подачи «заявления» на намерение обретения. Тьфу! – Я наконец избавилась от мочалки, которая застряла между моих челюстей.
Верон отрыл её в своем рюкзаке, пояснив, что эта мочалка – лучший фильтрующий материал. И даже алкоголь может отфильтровать в воду.
Куда там двадцать первому веку до этих их диковинок. Напихал в рот мочалку и пей весь вечер не пьянея.
У меня только вопрос возник, зачем он с собой такой материал таскает? Боится чтобы не отравили? Так и подмывает у него спросить, «а ты ничего от меня не скрываешь, дорогой?»
- Может и нам он нужен? – Верон сидел глубоко задумавшись на своей кровати.
Как раз завтра должен состояться официальный торг. В резервацию домашней нечисти будет обеспечен подвоз всех желающих, и на горизонте маячил вопрос, - возвратиться ли к куратору с тем, что мы узнали, или продолжить изыскания.
Куратор велел не высовываться, отсидеться в постоялом дворе, на рожон не лезть.
Сборщиками слухов мы уже поработали, и как бы поездка в резервацию – не входит в наши планы. Но интересно же, сил нет!
- Ну вот, заявимся мы в резервацию, у нас же даже денег нет, - пытался достучаться до здравого смысла фамильяр.
- Есть два вида потенциальных владельцев вертляков. Те, что приехали именно за ними, готовы платить, и знают, чего хотят. И вторые, которым наделяют питомцев, подбирая после неудачного торга в резервации. Первые – точно понимают, что дело нечисто. Вторые, - я почесала лоб, пытаясь понять необходимость привлечения вторых.
- А вторые расширяют ареал охвата. Если идут по официальному каналу, то еще не знают про варианты.
- Точно! Может метнешься белочкой к куратору?
- Не велено, - Верон набычился и смотрел категорично. Как только гламурная внешность исчезла, градус общения вернулся в привычные рамки. До друзей – не разлей вода, нам было еще далеко, но понимание на уровне мыслей уже маячило на горизонте. Как сказал куратор – спелись. А я бы добавила и спились, и спелись, и распелись из рук вон.
- Дульсинея, свет моих очей, солнце красное, утро ясное, яви свой лик, выйди на балкон!
Мужской голос, зовущий Дульсинею был сладок, как соленая карамель. Я опустила голову к груди, и неприятно удивилась наличию вычурного платья, века так восемнадцатого.
«Это что, я от безысходности еще и в самодеятельный театр записалась?»
- О, жестокосердная, яви свой лик влюбленному в тебя идальго! – жонглировал словами этот самый идальго за плотной шторой.
«Это что ль меня он зовёт?» - я почесала макушку, еле добравшись к коже через сложную прическу. – «Ладно, чего не выйти, выйду!»
Я поправила грудь, норовящую выскользнуть из слишком тесного и глубокого корсета, и отодвинула штору.
- Ты? – вырвалось непроизвольно, когда под балконом обнаружилась Смерть с косой.
- Я! – хрипло подтвердил бог, потому как не богу в моих снах делать было нечего.
Осознание, что я во сне, накрыло паникой и удивлением. Это как так-то?
- А где этот? «Дульсинея, свет моих очей».
- Он передумал.
- Вот так всегда, пока прихорашиваешься, поклонника и след простыл. Ну, а тебе чего?
- Сделать нужно кое-что!
- Кто бы сомневался. Значит это твоих рук дело? Обмен с доплатой?
- С какой доплатой?
- Да вот броня, чем не доплата, как только снять без повреждений! Я бы наверное озолотилась бы!
- Ты это брось! Не для этого я Горгуне три недели снился.
- А, так это ты её надоумил!
- Я ей стихи читал! И трансформационное проклятие в каждое стихотворение вставлял, чтоб в подкорке отпечаталось.
- Какой же ты настойчиво предусмотрительный. – Я вздохнула, абсурдная ситуация не удивляла, не пугала, и из сна не выбрасывала. – Что совсем невмоготу в балахоне Смерти по мирам скитаться?
- Да сколько можно! – вышел из себя бог. – Вот ты знаешь много смертей, над которыми можно посмеяться?
- Ну, у нас на Земле есть премия Дарвина, её вручают за самую нелепую смерть. Так в топе, если мне не изменяет память был один почтенный муж, умерший от смеха при просмотре сериала по ТВ. Смешно?
- Единичный случай. Вот скажи, это смешно, когда посмотрев тайваньский сериал о сверхъестественном, четверо китайских подростков съели дыню, начиненную крысиным ядом, чтобы «отправиться путешествовать в ад». Они оставили записку со словами: «Если в аду так же плохо, как здесь, то мы вернемся». Двоих удалось вернуть, остальным, видимо, там понравилось.
Я хихикнула, скорее истерично, чем осознанно. Потому что вряд ли над смертью можно смеяться. А если это действительно Хвалеб, то ему можно только посочувствовать.
- Так ты у нас на пол ставки Смертью подрабатываешь? – задала закономерный вопрос. Все же я предполагала, что вторые пол ставки оставила за собой та, которая с начала времен занимала эту должность.
Бог покашлял из-под капюшона и махнул рукой.
- Ты должна восстановить мой храм. Я чувствую, что должен вернуться, но без храма не смогу этого сделать.
- Странное желание при наличии сильного врага, - не смогла удержать в себе замечание.
- Боги приходят и уходят, а Создатель мира остается привязанным к своему детищу до самого конца! Соглашайся, в накладе не останешься!
И так он это сказал, что меня морозом по спине продрало и из сна выбросило.