Двое против зомби

ТОТ самый день

⇚ * * *⇛

Не больше десяти минут…

Грейнджер надеялась, что ничего не путает.

Гарри когда-то говорил ей, что: — …Если укус пришелся на конечность, то в течении этого времени вирус относительно локализован, а после слюна зараженного смешивается с кровью, и вирус отравляет человека. После этого никто уже не жилец…

Она понятия не имела, сколько уже прошло, пока они бежали из трейлерного парка?

Или его укусил Ходячий, от которого они отбивались последним?

Сосредоточиться было невозможно.

Кровь гулкими толчками стучала в ее ушах.

— Блять, Грейнджер, убирайся отсюда! — Малфой кричал на нее с безумными глазами, прижимая к груди окровавленную руку, но Гермиона не обращала на него внимания и уже вытряхивала содержимое своего рюкзака на стол. Вещи, одна за другой, с грохотом падали на пол, не умещаясь на пыльной поверхности.

— Где же?! Где, черт возьми?..

Вот!

Это, конечно, была не пила для резки костей, — обычная пила, — но достаточно прочная. В любом случае, никакой другой взять было негде.

Трясущимися руками Гермиона схватила бутылку со спиртом, открыла крышку и плеснула на лезвие.

Она никогда не думала, что ей действительно придется использовать что-либо из этого — вещи были в расширенном рюкзаке просто «до кучи».

— Дай мне свою руку!

— Что?..

— Если я отделю зараженный участок до того, как вирус распространится… — Она точно поняла в какое мгновение, глядя на инструмент, он сложил дважды два. Его зрачки расширились до предела.

— Ты же не собираешься… — Драко замолчал, внезапно смертельно побледнев под слоем грязи.

Грейнджер твердо кивнула, стараясь казаться более уверенной, чем была на самом деле.

Ее рука, державшая пилу, упрямо тряслась, как бы она ни старалась это унять.

«О, боже, я собираюсь отрезать ему…» — Гермиона приказала себе перестать анализировать это.

Она лихорадочно осмотрела незнакомую комнату.

— Нужно перетащить стол к батарее и привязать тебя, иначе я не смогу удержать, пока…

Малфой не спорил, молча выполнив ее требование.

После недолгого колебания — было видно, как дернулся его кадык, и он зажмурился, — Драко отдернул рукав и положил руку на стол.

«Когда-то это было чье-то место для семейных завтраков», — подумала она с легкой истерикой.

— И мне нужен твой ремень.

В какое-то другое время это стало бы причиной непристойного замечания, но сейчас Малфой отдал вещь без комментариев.

Грейнджер привязала его вторую руку к батарее, а на раненной затянула ремень так туго, как только смогла…

Она пыталась вспомнить — нужно ведь было закрепить жгут выше раны… Да? А что, если нет? Что, если требовалось перевязать ниже? Что, если он умрет из-за того, что она не могла вспомнить, куда накладывать чертов ремень? Гермиона несколько раз помогала раненым, но это никогда не происходило в такой спешке и панике.

Из укуса медленно сочилась кровь…

«Сколько минут уже прошло?»

Драгоценное время утекало.

Гермиона подложила под его запястье кухонное полотенце, на котором были изображены улыбающиеся котята. Кровь сразу же начала изменять цвет их шерсти.

Она услышала, как Драко глубоко вздохнул и выдохнул сквозь зубы, а затем тихо сказал:

— Давай…

Грейнджер не могла заставить себя посмотреть на него — слишком боясь потерять остатки самообладания. Вместо этого взяла пилу и втянула полные легкие воздуха.

Она вдавила зубья пилы в его кожу, наблюдая, как они вгрызаются, оставляя вмятины.

Боже, боже, боже, она действительно собиралась это сделать?

Гермиона надавила вниз.

Она видела, что Малфой изо всех сил старался не шевелиться. Но при втором толчке он издал такой дикий вопль, что Грейнджер вздрогнула, чуть не выронив пилу, и решила, что он уже обернулся. Но когда она повернула голову, его глаза были крепко зажмурены, и он сумел выдавить: — Продолжай! — сквозь стиснутые зубы.

Она пыталась не давать ему двигаться, пока пилила, но было почти невозможно делать и то и другое одновременно. Для этого требовались, как минимум, двое.

Из его горла вырывались крики, эхом разносившиеся по квартире. Грейнджер надеялась, что они не привлекут сюда всех Ходячих из округи…

Малфой метался, как одержимый, а она упорно вела пилу сквозь его сухожилия и кости, скрежеща туда-сюда. Используя весь свой вес, она удерживала его руку в относительно неподвижном состоянии, но раз или два его дергающееся тело почти отбросило ее в сторону.

Но она продолжала пилить.

Кровь была повсюду.

В отчаянии Гермиона без отчетливо думала о том, что, если он обернется прямо сейчас, то у него будет неограниченный доступ к ее шее, и тогда они оба станут Ходячими. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы ушла… уже бы ушла…

— Еще немного, — прохрипела Грейнджер. Ее руки были скользкими, покрытыми кровью, она неловко держала лезвие.

«А если его кровь попадет мне в рот? Вирус распространяется таким образом?» — Из-за стресса она не помнила.

Он взвыл в последний раз, а затем рухнул корпусом на стол, обмякнув, к ее большому облегчению.

«Но, вдруг, Малфой не без сознания, а… мертв?»

Что, если она его убила?

Ее глаза жгло от слез, и приходилось часто-часто моргать.

Его кисть висела на лоскуте кожи и выглядела, почти как реквизит для фильма; что-то гротескное, используемое для устрашения детей. Сделав последний надрез, Гермиона высвободила ее и, тяжело дыша, швырнула на пол.

Крови было так много, что Грейнджер вся пропиталась ею, а полотенце, которым она старалась остановить поток, давно превратилось в чавкающую красную тряпку.

«Сколько крови может потерять человеческое тело и выжить? Разве жгут не должен был остановить хотя бы часть?»

Если Малфой умер… то она осталась совсем одна…

ДО того дня. Незадачливый вор

⇚ * * *⇛

Когда Гермиона добралась до нового поселения, ей в спину, будто подталкивая, дул сильный осенний ветер. Несмотря на яркое солнце, было очень холодно. Несколько прядей волос, выбившихся из хвоста, яростно хлестали ее по лицу.

Она была уверена, что чувствует, как дрожат ее кости.

Согреться было негде. Мир теперь был другим…

Чтобы дойти до дома на окраине, ей пришлось пройти еще милю, но она это сделала, потому что ей отчаянно нужно было найти место, чтобы укрыться на ночь. И, если повезет, раздобыть какие-то продукты, чтобы успокоить ноющий живот. Накануне утром у нее закончилась еда.

Дом был приютившимся среди небольшой рощицы умирающих елей, покрытый во многих местах уже облупившейся белой краской. Он выглядел давно заброшенным, еще с тех времен, когда человечество не вымерло… Внутри все поверхности покрывала пыль, в углах комнат и на дверных проемах висела густая паутина.

«Удивительно, как быстро мир может превратиться в дерьмо…»

Она проверила первый этаж, изо всех сил стараясь не смотреть на выцветшие фотографии, развешанные в рамках на стенах. Такие снимки вызывали у нее приступы тоски. На фото были мертвые люди, которые раньше жили в этом доме: спали в нем, готовили, играли с детьми, ухаживали за собакой… Ее ноги ступали по оставшимся после них разбросанным на полу документам, игрушкам и белью, словно по Музею смерти.

Могла ли она не задаваться вопросом, как сейчас выглядит дом, в котором прошло ее собственное детство?

Лестница возмущенно скрипела, пока Гермиона поднималась на второй этаж. Она крепко сжимала в кулаке нож. Убивать ножом было проще, чем пистолетом, и это создавало меньше шума. Если бы она не была до предела сосредоточенной, то, наверное, могла бы криво улыбнуться при мысли о том, что в текущее время от обыкновенного магловского ножа пользы было больше, чем от волшебной палочки, какой бы сильной та не была. Впрочем, свою палочку Грейнджер все равно потеряла больше месяца назад.

Двери в первые две комнаты были распахнутыми; это были спальни, кровати в которых остались незастеленными. Третья комната была закрыта, и когда Гермиона повернула ручку и приоткрыла дверь, ей в нос ударил ядовитый запах. Он был настолько концентрированный, что ей пришлось отшатнуться и прикрыть лицо рукавом, чтобы защититься.

Можно ли было привыкнуть к чему-то подобному?

Этот запах проник ей прямо в желудок, вызывая слезы на глазах и царапая горло острыми пальцами.

Глаза бывших хозяев были распахнуты, но недвижимы. Мясо гнило на костях. Темная кровь засохла на бледных губах, а их конечности были скрючены, будто переломаны.

Грейнджер захлопнула дверь, и ее вырвало на пол.

Что ж, теперь она не собиралась оставаться в этом доме на ночь. Кто-то более здравомыслящий мог бы сказать ей, что стоило просто выбрать другую комнату, но ей не хотелось делить крышу с разлагающимися трупами. И, в любом случае, теперь, когда запах стоял у нее в голове, она не могла избавиться от ощущения взгляда мертвых глаз.

Гермиона проверила кухню на предмет остатков продуктов. В шкафчиках и в выдвижных ящиках не нашлось ничего полезного, за исключением миниатюрного фонарика и плоской отвертки. Она положила и то и другое в рюкзак. В кладовой обнаружилось несколько консервированных «сокровищ» — одна банка горошка, банка кукурузы, две банки фасоли и жестянка влажного корма для кошек. Она сложила все это с собой. Ей уже приходилось употреблять корм для домашних животных — когда ты умираешь от голода, любая еда становится приемлемой.

По пути к выходу она прихватила с дивана стеганое одеяло. Обычно Грейнджер воздерживалась от того, чтобы брать личные вещи из домов, в которые совершала набеги, — из уважения к семьям, пусть даже они им никогда больше и не пригодятся, — просто она хотела сохранить как можно больше своей прежней человечности. Но сегодня одеяло могло бы обеспечить ей некоторую защиту от холода — по пути Гермиона видела небольшое кирпичное строение, с выбитыми окнами и без дверей, но это все равно было лучше, чем спать на улице в «чистом» поле.

Было уже совсем темно, когда она добралась до места и принялась разводить огонь.

Позже, Грейнджер могла бы обвинить холод в том, что он притупил ее чувства, или голод, постоянно терзающий желудок, но последствия не зависили от причины — она отвлеклась, потеряла бдительность и, определенно, не ожидала, что ледяной металл вдруг прижмется к ее горлу.

Лезвие было достаточно острым, чтобы перерезать ей шею.

— Не двигайся, — потребовал мужской голос позади нее, огрубевший от холода.

Она застыла, неподвижная, как статуя. И тут же, хотя ее сердце бешено колотилось о грудную клетку, Гермиона начала анализировать свои возможности. В портупее на бедре у нее был нож. К лодыжке был пристегнут еще один, поменьше. Пистолет лежал на земле, слева от нее, вне досягаемости.

Боковым зрением она пыталась оценить атакующего. Мужчина. Высокий. Но не крупный.

— Одно лишнее движение, и я перережу тебе горло. — В его голосе звучала уверенность. Или скорее… высокомерие.

Грейнджер почти позволила себе улыбнуться. Его самонадеянность можно было использовать: когда люди думали, что они управляют ситуацией, то недооценивали противника.

— Я тебя поняла, — мягко ответила она и медленно подняла руки, раскрыв ладони. Не угрожая.

Мир стал диким местом. И породил соответствующих людей. Гермиона не хотела становиться похожей на них, но… ей требовалось оставаться в живых.

Поэтому она использовала свой шанс.

Все началось и закончилось в считанные секунды: в одно мгновенье ее тело толкнулось назад, врезаясь головой в пах мужчины, а затем нож, приставленный к ее горлу, оказался у Грейнджер в руке. Нападавший упал, и она навалилась на него сверху.

⇚ * * *⇛

Драко думал, что это был довольно разумный план — силой отобрать еду у незнакомца. Пэнси сказала бы, что это потому, что он был слишком импульсивным. А он бы ответил, что сделал это потому, что ему так захотелось.