Двуликие. Игра на опережение

Пролог

Не спасёшься от доли кровавой,

Что земным предназначила твердь.

Но молчи: несравненное право —

Самому выбирать свою смерть.

Н. Гумилёв

ПРОЛОГ

Принцессе Даните всегда, с самого детства, нравилось в парке академии. Намного больше, чем в императорском. Императорский парк был обычным: деревья, кусты, трава, дорожки, скамейки. Данита не знала, в чём дело, но парк академии казался ей живым, он был больше похож не на парк, а на Арронтар, лес оборотней. Деревья шелестели листьями так, словно переговаривались между собой, и иногда принцессе чудилось, что она может различить слова.

И сейчас, когда её план провалился, казалось правильным прийти именно сюда. Жаль, что нельзя сделать это в совершенном одиночестве — где-то за спиной, как обычно, маячили стражники, и Данита невесело усмехнулась, присаживаясь на резную деревянную скамейку в глубине парка. Чаще всего ей было безразлично, есть кто-то рядом или нет, но иногда это раздражало. Особенно когда принцесса думала о том, что всё зря — ей никогда не стать кем-то значимым вроде дяди Велдона или Дамира. Она всегда будет на вторых, а то и третьих, ролях.

— Скучаем?

Данита подняла голову и поморщилась — невдалеке стоял Коул. Обычно ей нравились такие симпатичные эльфы, но он всё же был слишком высокомерным. И явно сходил с ума по Шайне. Принцесса иногда замечала, как он смотрел на эту девчонку, выросшую в борделе, и презрительно усмехалась. Надо же — высокородный эльф, а клюнул на такую простушку, ещё и не сказать что очень симпатичную…

Шайна нравилась Даните, но, если бы не ситуация с учёбой, принцесса и не подумала бы с ней общаться. Это ведь почти что общаться со шлюхой. Но лучше уж так, чем терпеть присутствие других простушек, у которых при виде Даниты слюна текла из уголков губ и разговоры были только о Дамире.

— Чего тебе? — неохотно спросила принцесса.

— Да так, — Коул пожал плечами, подошёл ближе и сел рядом. — Иду, смотрю — ты скучаешь. Дай, думаю, составлю компанию.

— Не переживай, — сказала Данита с усмешкой. — Мне никогда не бывает скучно. Так что можешь идти по своим делам.

Коул проигнорировал её добрый совет, достал из кармана спелый ямол, вытер его о брюки — Даниту передёрнуло — и смачно откусил. Во все стороны брызнул ярко-красный сок, похожий на свежую кровь.

— Хош? — спросил он, ткнув принцессу локтем в бок. — У меня ишшо есть.

— Нет уж, спасибо.

Коул понимающе хмыкнул и продолжил жевать. Через пару мгновений, проглотив очередной кусок, он покосился на невозмутимо молчавшую Даниту и глубокомысленно протянул:

— Непросто всю жизнь быть второй, правда?

— Чего? — она резко развернулась и прищурилась, глядя на эльфа с недоумением.

— Я тебя понимаю. — Коул будто бы и не слышал вопроса. — Я, знаешь ли, и сам такой. Второй наследник. Только у тебя брат, а у меня сестра. И папашка меня бросил… а тебя мамашка.

Данита заскрежетала зубами.

— И что?

— Да ничего. Просто хотел сказать, что понимаю тебя. Но снимаю шляпу — бить себя по голове туфелькой, чтобы привлечь внимание, мне как-то не доводилось.

— Я не собиралась привлекать… — принцесса запнулась, и Коул хитро посмотрел на неё. — Ты это… откуда взял? Кто сказал? Эмирин?!

— С чего ректор будет со мной откровенничать? — эльф вопросительно приподнял одну бровь. — Я ей не сват, не брат и даже не племянник. Нет, ваше высочество, я сам догадался. Это несложно, если включить мозги. Но твои верные спутники этим важным артефактом предпочитают не пользоваться.

Данита хмуро смотрела на него, но Коул всё же продолжил:

— Если бы тебя действительно хотели убить, то выбрали бы для цели не тонкую и звонкую Хору, а кого-нибудь покрупнее и помощнее. Это первое. Если бы тебя действительно хотели убить, то академия блокировала бы удар, как она это делает с любой агрессией. Академия не блокировала — значит, агрессии не было. Это второе. Вывод… Ну кому это нужно кроме тебя самой? Ты же изнываешь от желания узнать, где брат, правда?

Принцесса скрестила руки на груди.

— Слушай… чего тебе от меня надо, эльфячья рожа?

— Фи как грубо, — поморщился Коул. — Да ничего, ваше высоческая мордашка. Я просто хотел тебе посочувствовать. Тут, как я понимаю, у тебя друзей нет, только приятели. Ну и стражники ещё. Они, кстати, мою спину так сверлят своими взглядами, что у меня там к вечеру наверняка чирей вскочит.

Губы Даниты впервые дрогнули в улыбке.

— А ты иногда можешь быть забавным, — протянула она. — Хотя чаще ты всё же довольно противный.

— Открою тебе страшный секрет, принцесса, — усмехнулся Коул. — Ты тоже чаще всего не особенно приятная.

Она засмеялась.

— Но, знаешь… Так как я тебе сочувствую и очень хорошо тебя понимаю… Предлагаю свою помощь. Ты ведь хочешь узнать, где твой брат?

Глава 1

Шайна Тарс

Во сне было легче. Во сне всегда легче. Там ты — не совсем ты, а словно сторонний наблюдатель, какая-то невидимая в прошлом субстанция, разлитая в воздухе. Иногда мне казалось, что у меня есть тело, я могу бегать, прыгать, шагать или плакать, но на самом деле это была просто иллюзия.

Теперь же, после последнего сна о Триш, когда я проснулась и села на постели, плакать захотелось по-настоящему. От боли и разочарования.

Я всегда считала маму самой лучшей. Самой доброй, самой справедливой, самой красивой, самой великодушной, самой талантливой. Я боготворила её.

А теперь оказывается, что моей мамы никогда не существовало на свете. Существовала только Триш Лаира, которую я не могла боготворить. И все мамины поступки теперь виделись мне иначе.

Она была странствующим магом, потому что скрывалась от кого-то, кто её искал. Я не знаю, был ли этот «кто-то» плохим, но Триш Лаира точно не была хорошей.

Она так и не попросила прощения у Эмирин. Лишь нашла девицу, которой был не нужен собственный ребёнок, и назвала этого ребёнка именем Шайна. Это имя когда-то выбрала Эмирин для своей девочки. А теперь его носила я. И если Триш могла думать, что это похоже на извинение, то мне так совсем не казалось.

Моя мама — трусливая предательница. Вот и всё…

Я встала с кровати, медленно оделась и вышла в коридор. Было два часа ночи, и я не подозревала, куда хочу пойти. Только бы не лежать на одном месте… и не видеть сны.

К Норду? Нет. Опять плакать в его присутствии? Он наверняка и так обо мне невеликого мнения.

К Эмирин. Да, точно. Решение вспыхнуло во мне новорождённой звездой, и я решительно зашагала по коридору. Я совершенно не помнила, где находится её комната, но знала, что академия меня обязательно приведёт куда нужно.

Однако я совершенно забыла о том, что у академии могут быть свои понятия о том, что мне нужно. И, свернув в очередной коридор, я буквально грудью врезалась в магистра Дрейка Дарха.

Несколько секунд он смотрел на меня вытаращенными глазами, как будто я была привидением, а потом схватил за плечи, чуть приподнял над полом и прошипел прямо в лицо:

— Шайна, вы с ума сошли? Ходить по коридорам ночью категорически запрещено!

— Ну вы же ходите, — брякнула я язвительно, и он слегка побагровел. Поставил меня обратно на пол, но плечи не отпустил, только чуть ослабил хватку.

— Куда вы направлялись? Правду, Шайна!

Я и не собиралась лгать. Думаю, этот ответ был единственно возможным для меня в подобной ситуации.

— К профессору Аррано.

Дрейк прищурился.

— Зачем?

Ага, так я тебе и рассказала.

— По личному делу.

— Сейчас два часа ночи! — он настолько громко рявкнул, что я даже подпрыгнула. — Какое, к кхарртам собачьим, личное дело! Если вам плохо, идите в лазарет! Всё остальное может подождать до утра!

— Не может! — я, к своему удивлению, тоже заорала. — Не может! Мне очень нужно к Эмирин! Пожалуйста!! Очень нужно…

Закончила я на более низкой ноте, если не сказать — хриплой, внезапно осознав, что стою посреди коридора академии ночью и ору на собственного куратора.

— Нет, — ответил Дрейк твёрдо, но уже не громко. — Я не пущу тебя к Эмирин. Пошли. Со мной поговоришь о своём личном деле.

Он взял меня за шкирку, как кошки носят своих котят, и куда-то потащил. Я еле успевала ноги переставлять, поминутно спотыкалась, кажется, даже что-то говорила, но магистр не слушал.

Потом перед глазами появилась хорошо знакомая дверь его личной комнаты, а через секунду я уже сидела в кресле перед столиком, и Дрейк наливал мне какой-то алкоголь прямо в чайную чашку.

— Спасибо, я не…

— Будешь, — категорично ответил он и бухнул её на стол передо мной. — Судя по твоему состоянию, тебе это очень нужно.

— Но в академии же запре…

— Под мою ответственность.

Я хмуро поглядела на него исподлобья, взяла в руки чашку и сделала глоток. Крепкий алкоголь моментально ударил в голову, и не только туда — я даже закашлялась.

— Не нравится? Может, чаю сделать? Наверное, тебе лучше запивать эту дрянь.

— Её лучше вообще вылить, — буркнула я, а магистр вдруг улыбнулся.

— Возможно. Ну рассказывай, что у тебя там за личное дело, которое не могло подождать до утра.

Я молчала, только вертела чашку в руках. Сама она была белой, а внутри — коричневой, как всегда бывает с чашками, если их плохо мыть после чая.

Наверное, я смотрела туда слишком долго, потому что Дрейк вдруг сказал:

— У меня всю жизнь было не очень с бытовыми заклинаниями. Извини уж. Но в этой эльфийской перцовке такой градус, что ты точно ничем не заразишься.

— Эльфийская перцовка?..

— Да. Никогда не слышала?

Я помотала головой.

Глава 2

Император Велдон

Страх… Странное чувство. Он не ощущал его по отношению к самому себе очень давно. Пожалуй, с тех пор, как умер брат — последний его верный друг после побега Триш и ссоры с Розой и Эмирин. Именно тогда Велдон окончательно перестал ценить собственную жизнь, изо всех сил пытаясь сберечь Дамира и Даниту. Единственное, что осталось от брата.

Данита всегда считала, что наследника император любит больше, но это было не так. Он любил обоих одинаково. Дамир был полезнее для империи — да, но полезность не имеет отношения к чувствам. И Велдон старался полностью обеспечить безопасность племянников, иногда, возможно, немного перебарщивая…

Вот и сейчас почти весь штат стражников растворился на территории академии, следя не только за Миром и Нитой, но и за остальными студентами. А Велдон отправился в город — впервые за два года. И взял в сопровождение только Эмирин.

— Если с тобой что-то случится, я тебя из-под земли достану, — пообещала она мрачно, и он засмеялся.

— Не случится.

— Надеюсь…

Когда Велдон вышел из кареты, ему показалось, что его словно из тюрьмы выпустили. Жаль, что нельзя погулять по городу… К Розе — и обратно.

Они постучались с чёрного хода. Не открывали долго, минуты три. Потом дверь распахнулась, и на пороге показалась девушка с кудрявыми рыжими волосами, одетая в красный полупрозрачный халат.

— Клиенты? — окинула она их удивлённым взглядом. — Если да, заходите с парадного. Этот вход для персонала.

— Мы не совсем клиенты, — Велдон шагнул вперёд. — Прошу вас позвать… матушку Розу. Мне необходимо с ней поговорить.

Девчонка прищурилась, насмешливо усмехнулась.

— А деньги у вас есть?

Закономерный вопрос: на императоре и Эмирин были чёрные неприметные плащи, вовсе не выглядевшие дорого.

— Разумеется. — Велдон достал из кармана кошель, раскрыл его и швырнул девушке золотой альтерр.

— Другое дело! — Голос её повеселел. — Тогда проходите… м-м-м… на кухню проходите, да. Посидите там. Я попрошу матушку Розу спуститься.

Она проводила их на кухню, поставила на стол вазочку с конфетами и печеньем и убежала.

Велдон не стал садиться, просто застыл посреди кухни, оглядываясь. Помещение было небольшим, но очень милым. Ему сразу представилась Шайна, пьющая здесь чай, и он даже догадывался, на каком именно месте она всегда сидела…

— Сервис, — усмехнулся Велдон, кивая на вазочку с конфетами. Эмирин опустилась на стул в углу и ответила:

— Это не сервис, Вел. Знал бы ты, как они настоящих клиентов встречают.

— Нет, спасибо, как-то нет желания. А ты откуда знаешь?

— Я приходила осматривать дочь Розы, тогда и видела.

— У неё была дочь? — удивился император, и Эмирин едва заметно кивнула.

— Да. Ты правильно сказал — была. Умерла.

И только он хотел спросить отчего, как на кухню вошла Роза.

Розалин Тарс… Велдон помнил её совсем юной девушкой, чуть полненькой, с улыбкой от уха до уха. А теперь перед ним стояла взрослая женщина с горькими светло-карими глазами. Она ещё больше поправилась, но по-прежнему была очень красивой, только не улыбалась.

— Добрый вечер. — Велдон вслушался в голос: вроде бы прежний, и в то же время нет. Но он так и не смог понять, в чём отличие. — Чем могу помочь?

Император не стал отвечать, просто скинул капюшон.

Глаза Розы расширились, рот чуть приоткрылся, и она непроизвольно сделала шаг назад.

— Норд?! — воскликнула, но сразу же помотала головой. — Прошу прощения… Ваше величество…

Да, Роза тогда так и не привыкла называть его Велом. А после и вовсе перестала как-либо называть, кроме «ваше высочество» и затем «ваше величество».

— Можно без титула, Рози, — сказал император, улыбнувшись. — Я не знаю, рада ли ты меня видеть, но я тебя — очень.

Она слегка покраснела.

— Зачем же ты… сюда… я бы сама пришла…

— Это было бы неправильно.

Роза непонимающе нахмурилась и хотела что-то спросить, но тут заметила второго посетителя.

— А кто это с тобой?

Эмирин подняла руку и скинула капюшон.

— Добрый вечер, Розалин.

— Профессор Аррано… — пробормотала хозяйка борделя. — Какой сегодня странный день… Не иначе, я сплю…

— Нет, не спишь. — Велдон сделал шаг вперёд и поймал ладонь Розы. — Если хочешь, я даже могу тебя ущипнуть, чтобы ты убедилась.

— Спасибо, не стоит, — она усмехнулась, но ладонь не отняла. — Так… что случилось? Почему ты пришёл?

— Ничего не случилось. Я пришёл, потому что нужно было прийти давно. И попросить прощения. — Её пальцы в его руке дрогнули. — Я накричал на тебя тогда, наговорил глупостей. Извини, если можешь, Рози.

Она молчала несколько секунд, а после едва слышно сказала:

Глава 3

Шайна Тарс

В ночь после лекции по прикладной магии я не ждала снов. Но увы — у моего подсознания были свои планы.

Перед тем, как уснуть, я всё прокручивала в голове слова ректора.

«Это была очень талантливая и добрая девочка».

«К сожалению, даже настолько сильные маги не застрахованы от предательства».

Говоря это, Эмирин смотрела на меня. И мне теперь ужасно хотелось встать и пойти к ней, чтобы задать целую кучу вопросов…

За что Триш убила её ребёнка? Почему не попросила прощения? Кто убил её саму? Почему амулет, который висит у меня на шее, так важен?

Я не понимаю, я ничего не понимаю… Я чувствую, что мама была замешана в чём-то ужасном, и я теперь тоже замешана. Может быть, это связано со спрятанным принцем Дамиром?

Амулет… «Никогда не снимай его, Шани…»

Почему?!

Ох, мама…

*

Я не была раньше в этой комнате. Небольшое помещение, широкая кровать с балдахином. Но запах дерева был мне знаком… да и женщина, что лежала на этой кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил мужчина, стоявший посреди комнаты. Он был очень богато одет — камзол с вышивкой и золотыми пуговицами, штаны из дорогой ткани, широкий пояс с металлическими вставками и пряжкой с гербом правящей династии.

Черты лица этого мужчины были резкими, но привлекательными, особенно глаза — тёмные, похожие на глаза Норда. А волосы седые, хотя старым он совсем не казался.

Эмирин чуть приподнялась на постели, прижала к губам платок, кашлянула. На платке осталось пятно крови.

— Лучше, Рейзор.

Рейзор… Где я слышала это имя?.. Что-то страшно знакомое…

— Нарро не хотел меня пускать, — мужчина усмехнулся. — И сказал: если после моего визита тебе станет хуже, то он собственноручно вырвет мне сердце, невзирая на моё императорство.

Точно! Император Рейзор! Отец нынешнего императора Велдона.

Ну ты даёшь, Шайна. В истории разбираешься даже хуже, чем в боевой магии.

— Извини его, — сказала Эмирин, вновь кашлянув — на платке появилось ещё одно пятно. — Он просто переживает.

— Что у тебя с регенерацией?

— Её сейчас нет. Через пару дней должна восстановиться, но пока нет.

— Чем же Триш в тебя запульнула?.. — пробормотал император, и я наконец поняла: это происходило сразу после побега мамы.

Эмирин открыла рот, чтобы ответить — но опять закашлялась. На платке уже не осталось ни одного белого пятнышка. Она взяла новый, вытерла губы.

— Одним из немногих заклинаний, которым меня действительно можно убить. «Паутина Смерти». Будь это кто-то другой, не Триш, я бы отбила, но от неё я просто не ожидала.

Император поджал губы.

— Тогда ты поймёшь мою просьбу, Эм. Велдон в отчаянии, и я, честно говоря, тоже. Все придворные маги пытались найти Триш, но не смогли. Помоги нам.

— Нет, — к моему удивлению, Эмирин покачала головой. — Прости, Рейзор. Я не буду этого делать.

Он вздохнул. В отличие от меня, император явно ждал подобного ответа.

Но… почему ректор не захотела искать Триш?

— Я мог бы приказать тебе, но знаю, что это бесполезно. Тебе всегда было плевать на любые приказы.

— Мне не плевать, Рейзор. Но есть множество причин, по которым я не буду искать Триш.

— Назови хотя бы одну.

Эмирин улыбнулась, кашлянула, вновь окрасив кровью платок, и ответила:

— Возвращаться должен тот, кто уходил. Я не буду за ней бегать. Для меня она ничего не может сделать. Что же касается Велдона… он сам справится с проклятьем, я уверена.

С каким таким проклятьем?! Мама что, ещё и кого-то прокляла для полного счастья?!

Нет, не кого-то. Велдона!

— Ты так думаешь?

— Справится, Рейзор. Он справится. — Эмирин откинулась на подушки и закрыла глаза. — А теперь, прошу, оставь меня, если не хочешь в ближайшие дни искать нового хранителя для Лианорской академии.

Кажется, император хотел сказать что-то ещё, но не стал. Развернулся и вышел из комнаты.

А я проснулась.

*

Нет, сегодня я ни к кому не пойду. Всё, хватит мучить других своими проблемами. Да, очень хочется поговорить с Эмирин, но у неё и так полно забот. Норд вообще скоро сможет приклеить себе на грудь надпись «Персональная нянька Шайны Тарс». А Дрейк… он неплохой, на самом деле неплохой. Но мне пока не хочется делиться с ним своими переживаниями. Совсем не хочется.

Дин и Мирра спокойно спали. Обе лежали на спине и чуть слышно посапывали. Мой взгляд почему-то ненадолго задержался на рыжей, и я нахмурилась: что-то в ней было не так, неправильно. Всегда было, но особенно это ощущалось почему-то ночью.

Какая-то навязчивая мысль билась у меня в черепе, стучала о его стенки, но я никак не могла понять, в чём дело. Ладно. Потом подумаю.

Глава 4

Шайна Тарс

Я вывалилась из портального зеркала, дрожа всем телом, с бешено колотящимся сердцем. Я дрожала с ног до головы…А запястье, которое поцеловал Норд, пульсировало и горело.

Мне рассказывали… там, в борделе… что иногда, если мужчина очень нравится, ты чувствуешь что-то особенное… Но сейчас мне даже сравнивать не хотелось те рассказы с собственными ощущениями.

Мне хотелось другого. Было стыдно, безумно стыдно, и до ужаса жарко в груди. А внизу живота вообще… словно пожар…

Я не могла уйти. Стояла и смотрела на мутную поверхность портального зеркала, отражающую бледное лицо с лихорадочным румянцем на щеках, странно блестящие глаза и чуть влажные губы.

Это неправильно, Шани. Он же сказал — иди…

Но я не хочу уходить. Не хочу…

У меня тоже есть право выбирать. И я… выбираю…

*

Я сама не поняла, как вновь запрыгнула в зеркало. Это было мимолётное полубезумное решение, продиктованное не головой, а чем-то другим.

Я не очень хорошо представляла, что собираюсь делать. Сразу броситься Норду на шею? Предложить себя? Или вообще начать раздеваться?

Я знала одно — просто не могу уйти. А что дальше… решу на месте.

Но ничего решать и не пришлось. Как только я вышла из портального зеркала и заозиралась по сторонам в поисках Норда, то сразу же заметила стоявшую возле наших с ним любимых кресел Эмирин. И собственно Норда.

Они смотрели на меня с откровенным удивлением.

Я потеряла дар речи. Эмирин… что здесь делает Эмирин?

Ректор пришла в себя первой. Улыбнулась — мягко и как-то понимающе — и сказала:

— Добрый вечер, Шайна. Точнее, добрая ночь.

— Почему ты вернулась? — спросил Норд с явным беспокойством в голосе и взгляде. — Что-то случилось?

Если до этого момента я всего лишь смущалась, то теперь сгорала от этого самого смущения. Вернуться к мужчине в подобном состоянии и застать его с другой женщиной… Нет, конечно, ректор сюда пришла точно по иной причине, но это неважно.

Да и вообще… студентам ведь нельзя ходить по академии по ночам. А уж ходить по ночам по императорской библиотеке им нельзя тем более.

— Ничего, — вздохнула я, чувствуя, как пылают щёки. — Всё… нормально. Я… просто. Профессор, а… у меня теперь первое дисциплинарное предупреждение?

Эмирин на секунду задумалась.

— Знаешь, Шани… В правилах написано про коридоры академии и ночное по ним передвижение. А мы сейчас находимся не в академии, верно?

— Верно. Но…

— Я думаю, что могу просто закрыть глаза. А когда открою — тебя здесь уже не будет. Сделаем так?

Норд фыркнул и сложил руки на груди, иронично поглядывая то на меня, то на Эмирин. И делать мне было нечего — пришлось кивнуть, соглашаясь, и в четвёртый раз за сегодня запрыгивать в портальное зеркало.

Наверное, всё к лучшему. А то наделала бы ты глупостей, Шани. А так ректор тебе помешала, и теперь всё останется по-прежнему.

Да, наверное. Но почему-то горько и обидно.

А ещё… зачем она пришла к нему ночью? Жгучая ревность пополам с безумным интересом просто разрывали меня на части.

Так много тайн… И чем дальше — тем их больше.

Эмирин Аррано

Когда Велдон позвал её, она не спала. Дрейк давно уснул, утомлённый собственной страстью, а она всё лежала и думала.

«Что же ты, дурачок, делаешь? Зачем влюбился? Знаешь меня так долго — а туда же…»

Проклятье… конечно, во всём виновато оно. Вытащило эти чувства, усилило до невозможности. Хотя… она тоже виновата. Не прямо, но косвенно. Всегда ведь рядом с ним, делает всё, что он хочет, лишь бы не погиб.

Эмирин чувствовала уже сейчас, что характер отношения к ней Дрейка во время вспышек метки проклятья изменился. Раньше он был одержимым, ничего не соображал и причинял ей дикую боль, получая собственное удовольствие. Теперь же… он наслаждался ею вполне сознательно. Безудержно и дико — да, но теперь в глазах Дрейка отражался он сам, а не непонятное одержимое чудовище.

Конечно, Эмирин от этого было лучше — к любителям боли она себя никогда не относила. Но самому Дрейку…

Она вздохнула и осторожно погладила друга по щеке. Даже во сне он улыбнулся и прижался к её ладони.

В этот момент Велдон и позвал Эмирин. Браслет на её руке нагрелся и начал обжигать запястье. Она тихо встала с постели, оделась, поминутно оглядываясь на Дрейка.

— Опять? — Он всё-таки проснулся. Повернулся, открыл один глаз и недовольно посмотрел на неё.

— Опять.

Почему-то захотелось рассмеяться. Забавная детская ревность… У Велдона была точно такая же много лет назад.

— Он вообще спит когда-нибудь? — проворчал Дрейк, и Эмирин фыркнула.

Глава 5

Император Велдон

Когда он последний раз чувствовал себя настолько живым?..

Нет, даже не настолько, а просто — живым.

Велдон давно почти похоронил себя, осознав — если ему и удастся снять проклятье, то это не значит, что получится стать счастливым.

Но что вообще нужно для счастья? Когда-то ему были необходимы трон и Эмирин, а теперь…

Велдон усмехнулся, понимая — сейчас для счастья ему нужно только одно. Чтобы Шайна не перестала приходить в библиотеку. И больше ничего.

Кажется, что это так мало… Но она ведь перестанет. Конечно, перестанет.

— Ваше величество.

Император обернулся — позади стоял Аравейн, главный придворный маг и наставник наследников.

— Девушка, которая приходит в библиотеку…

Велдон покачал головой — разумеется, было глупо думать, что Аравейн не почувствует Шайну.

— Она не опасна.

— Я знаю, ваше величество. Но я призываю вас вспомнить, что наш таинственный враг никогда не бьёт непосредственно по вам, выбирая в жертвы только тех, кто вам дорог. Я позволил себе предположить, что эта девушка… дорога вам.

Сердце кольнуло страхом.

— В ней нет крови Альтерров, Аравейн.

Кого он пытается убедить, что Шайне ничто не угрожает? Аравейна или себя?

— Я не думаю, что это важно в данной ситуации, ваше величество. Она дорога вам, и это моментально ставит её под удар.

Велдон выдохнул и сжал зубы.

Почему он уничтожает всё, к чему прикасается?..

— Что ты предлагаешь, Аравейн?

— Амулет. У неё есть один, но я считаю, что его недостаточно. Щитовые свойства там слабенькие. И если вы позволите, я сделаю этой девушке необходимый амулет.

— Хорошо. Делай.

— Браслет или кольцо, ваше величество?

— Браслет. Справишься к понедельнику?

Аравейн едва заметно усмехнулся.

— Постараюсь, ваше величество.

Наследный принц Дамир

Шайна вернулась после занятий с куратором несколько позже, чем рассчитывали они с Дин, и выглядела так, будто немного выпила. На щеках румянец, глаза блестят, да и взгляд какой-то лихорадочный.

— Что это с тобой? — спросила Рональдин с подозрением, и полуэльфийка очень странно улыбнулась — то ли счастливо, то ли безумно.

— Я… Да так. Просто.

— Шани, ты меня пугаешь, — пробормотал Дамир, приподнимаясь на кровати и откладывая в сторону учебник по боевым плетениям. — В воскресенье ты была мрачна, как дождевая тучка, а теперь почти сияешь. Может, в саду академии растёт какое-нибудь незаконное растение? А мы и не знаем. Так ты с нами поделись!

Шайна фыркнула.

— Нет, никаких растений я не употребляю, что ты. Просто… в воскресенье я была расстроена, а сейчас я… к Норду ходила. В библиотеку. — Она вдруг смутилась, опустила голову и залилась краской.

Та-а-ак.

— Ты что, хочешь сказать, вы… — начал Дамир и сам смутился. Рональдин заулыбалась, глядя на них обоих. У оборотней с подобными темами было проще.

— Нет-нет. — Шайна хихикнула. — Просто… нет, я не могу это рассказывать! Не обижайтесь, но правда — не могу.

— Это нормально, — утешила её дочь ректора. — О подобном должны знать только двое. Да, Мир?

Наследник усмехнулся, вспомнив, как пару часов назад Дин, перед тем как сесть читать книжку, подошла к нему и долго, жарко поцеловала. Ещё и проурчала что-то довольно.

Он не очень понимал, как Рональдин так спокойно относится к тому, что Мирра — девочка. Может, Эмирин что-то сказала дочери? Нет, вряд ли…

Хм… а если сказала?..

— Давайте я вам тогда поведаю, что случилось в воскресенье. Хотя «случилось» — это, наверное, слишком громкое слово. Помните, я говорила, что мне снятся сны? Не каждую ночь, но довольно-таки часто. В общем…

Шайна рассказывала о своих снах очень долго. Дамир и Дин внимательно слушали, и перед наследником постепенно вырисовывалась интересная картина. Картина, о которой он ранее даже не подозревал.

Триш Лаира — государственная преступница, о которой он краем уха много раз слышал от дяди Велдона, и от глав Тайной службы, и от Аравейна. Пропавшая без вести девушка, проклявшая правящий род и лично его дядю.

И она — мама Шайны? Невероятно.

— Шани… а хранитель библиотеки… Ты ему всё это рассказала? — спросил Дамир осторожно, и слегка вздрогнул, когда она кивнула.

— Да. Я… верю ему. У меня… есть причина.

Дин с сомнением поджала губы, а наследник просто задумался.

Значит, дядя Велдон знает. А Шайне не говорит, что он и есть тот самый проклятый император. И попробуй пойми зачем…

Глава 6

Наследный принц Дамир

Дамир знал, что дядя Велдон не сделает Шайне ничего плохого. Он прекрасно понимал это, как и то, что император оставит её нетронутой, не станет пользоваться её нежностью и беззащитностью. Но наследника тревожило другое.

Что с ней будет, когда она узнает? Эта мысль не давала Дамиру покоя. Сможет ли она простить дядю Велдона? Захочет ли быть с ним — не хранителем библиотеки, а императором? Да ещё и проклятым…

Дамир искренне желал дяде счастья. Но он уже давно не замечал в нём стремления быть счастливым. И понимал: как только Шайна узнает, император не станет удерживать её, отпустит, и не будет бороться за своё счастье, потому что считает его невозможным.

И весь ужас был в том, что Дамир совершенно не представлял, как им помочь.

— Ты чего так тяжко вздыхаешь? — спросила Дин, прижимаясь щекой к его плечу.

Они сидели на её кровати почти в обнимку, в полной темноте, и молчали. С того самого момента, как Шайна, одевшись, убежала на встречу с человеком, которого называла Нордом.

— Не хочу, чтобы ей было больно. Но, кажется, это неизбежно.

— Ты что-то знаешь, да? Ну, о хранителе библиотеки.

Дамир усмехнулся.

— Хранитель библиотеки умер несколько лет назад. Это не он.

Дин охнула.

— А кто тогда? Мир, надо ей сказать!

— Ни в коем случае. Я не могу тебе объяснить, но… говорить нельзя.

Дочь ректора нахмурилась.

— Опять какие-то тайны… Ну у вас и семейка… Ладно, раз ты не бьёшься в панике, значит, человек там неплохой.

— Хороший человек. Просто несчастный, — вздохнул Дамир. — И знаешь… либо они сделают друг друга счастливыми, либо… оба станут ещё несчастнее. И я хотела бы помочь, но не могу.

— Не надо вмешиваться в чужие отношения, — сурово сказала Дин. — Они сами разберутся. Если ты уверена, что он не причинит ей зла…

— Уверена.

Рональдин опустила голову и вновь прижалась щекой к плечу Дамира. Потом взяла его ладонь, сжала в своей руке и вдруг тихонько рассмеялась.

— Ты чего, Дин?

— Это смешно, но мне жаль Коула. Он так… по-детски влюбился в нашу Шайну.

— Эльфы в юности все так влюбляются. Особенности расы.

— Угу. И всё равно жаль.

Дамир поморщился.

— Не жалей. Он, во-первых, не невинный младенец, разберётся, а во-вторых — не факт, что Шайна не ответит ему когда-нибудь взаимностью. Всё может быть.

— Кстати! А что мы будем ей дарить? Так ведь и не решили. У Даниты была какая-то дурацкая идея с платьем для бала, но я боюсь: Шани это совсем не обрадует.

— Да, мягко говоря… Платье — не то, что может обрадовать Шайну. А вот книга или артефакт… Завтра пойдём в город, походим по лавкам, посмотрим что-нибудь ей в подарок?

— Посмотреть-то можно… но куда спихнуть при этом саму Шайну?

— Она завтра к матушке Розе собирается, — вспомнил Дамир. И вдруг ощутил, как Дин положила его ладонь себе на грудь. Потом прижала, погладила… — Это намёк? — он усмехнулся, чуть сжимая пальцы.

Вместо ответа Дин подняла голову — и он увидел, что глаза у неё стали совершенно жёлтыми. Они светились, будто наполненные лунным светом…

Дамир снимал с неё рубашку с лихорадочной поспешностью. С той же поспешностью жадно целовал грудь и живот, спускаясь всё ниже, и чувствовал себя при этом стопроцентным мальчиком.

— Подожди бала, Дин, — выдохнул он, мягко лаская бёдра девушки и удивляясь тому, как с него до сих пор не слетело заклинание Эмирин, — прошу, подожди. Возможно, мне разрешат… — Горло перехватило: он не мог сказать, что именно разрешат, прямо. — …Надеть маску, которая тебе понравится.

Дин приподнялась на кровати и поцеловала Дамира в губы не менее жадно, чем он секундой ранее целовал её грудь и живот. А потом прошептала:

— Я буду ждать. И только попробуй не надеть ту самую маску… Я догоню и заставлю надеть!

Он засмеялся и погладил девушку по щеке.

— Боюсь, всё не так просто, Дин.

— Я знаю, — она вздохнула. — То, чем занимается моя мама, всегда непросто. Хм-м-м… А куда ты отбросила мою рубашку?.. Страсть — это прекрасно, но Шайна не поймёт.

— Поймёт, — усмехнулся Дамир. — Вот Шайна как раз таки поймёт… В отличие от всех остальных.

*

Из императорской библиотеки Шайна вернулась, когда они с Дин уже спали. А утром наследник не заметил в ней никаких эмоциональных изменений — она явно до сих пор была не в курсе, с кем ведёт беседы по ночам.

Вообще ему был удивителен тот факт, что Шайна не знает, как выглядит император. Есть ли в Эрамире ещё хотя бы один подобный индивидуум? Дамир очень сомневался в этом.

А за завтраком, когда они тихо, мирно и немного сонно ели кашу, к ним подсел Коул.

Глава 7

Император Велдон

— Не злись. Ничего страшного не случилось.

Эмирин была спокойна, как тёплое лесное озеро летом, а вот императора почти трясло.

Она пришла к нему в кабинет полчаса назад, чтобы рассказать о произошедшем, — и с тех пор его выворачивало наизнанку от ярости.

— Я ведь предупреждал её, Эм. И просил. Не вмешиваться! — Велдон ударил кулаком по столу так, что тот едва не треснул. — Зачем ей это понадобилось?!

— Шайна сочувствует Коулу, вот и всё. А ты ревнуешь.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Да, ревную. Но это не имеет отношения к тому, что она сделала. Ты же понимаешь, как это опасно.

— Понимаю.

— Расскажи мне об этом Пауке.

— Нечего рассказывать, — ректор академии поморщилась. — О нём ничего не знает даже Коготь. Он пришёл в столицу лет семь-восемь назад, открыл лавку в нашем «неблагополучном» квартале. С самого начала поставил себя особняком, ни к кому не примыкал, ни перед кем не стелился. Принципиальный, независимый, ничем противозаконным не занимается. Ну или об этом неизвестно твоей Тайной службе.

— А имя у него есть? Или только прозвище это дурацкое?

— У него есть документы, — усмехнулась Эмирин. — Выданные троллями. А ты ведь знаешь, как они выдают документы. Золото в лапу — и любую бумажку тебе подпишут и печать поставят. Так что… имя почти наверняка придуманное. Эссор Ригард, сорок пять лет, родился в поселении Кёрнар, что на территории троллей находится. Где учился, откуда у него знания по артефакторике — неизвестно, но лицензию он получил, чтобы лавку открыть, все необходимые тесты сдал. Он действительно очень талантливый, Вел.

Император задумчиво постукивал ладонью по столу.

— Тебе не кажется это странным?

— Кажется.

— Проследи за ним.

— Я и так собиралась это сделать, — она улыбнулась. — Не волнуйся. И… не ругай её слишком сильно. Шайна просто не понимает всю серьёзность ситуации, она не знает всего, что знаем мы.

— Мы тоже многого не знаем, — вздохнул император.

— Да. И я хотела поговорить с тобой ещё кое о чём.

— Дай угадаю, — хмыкнул Велдон. — Данита или Дамир придумали очередную забаву, которая безумно понравится мне и их охранникам?

Эмирин едва заметно улыбнулась.

— Разреши Дамиру прийти на бал в честь Дня открытия академии, Вел. В его собственном облике.

Взгляд императора наполнился тоской.

— Ты с ума сошла, Эм?

— Разреши. Ничего не случится. Зато… подразним его.

— Мы его и так достаточно дразним, тебе так не кажется?

Она засмеялась.

— Ему никогда не будет достаточно, поверь. И цель всегда будет оправдывать средства. Какими бы они ни были.

Эмирин замолчала, с сочувствием глядя на Велдона. Она знала: у него сегодня был тяжёлый день. Совещания с утра до ночи… Кажется, он толком и поесть не успел. А тут ещё эта новость про Шайну, которая ходила с Коулом к Пауку. И зачем только предстояло узнать.

И Дамир со своим желанием стать собой на пару часов…

Эмирин понимала их всех. Но больше всего жалела не Дамира, и не Коула, и не Шайну, а Велдона. Ему тяжелее.

— Ладно, — в конце концов вздохнул император, немного подумав. — Пусть пойдёт на бал как Дамир. Головой отвечаешь, Эм.

— Отвечаю. Всё будет хорошо. Да и на балу он пробудет недолго, ему ведь и не бал нужен.

— А что же?

— Моя дочь. Рональдин.

Несколько секунд Велдон молчал.

— Что ещё я не знаю, Эмирин? Что ещё ты мне не рассказывала? — спросил он раздражённо. — Или ты считаешь, что роман наследника с твоей дочерью — вещь неважная и ненужная?

— Вел, — голос Эмирин на миг наполнился звенящей сталью, — это важная и нужная вещь, но не сейчас, когда жизни всех висят на волоске. Я собиралась тебе сказать, но за ворохом проблем совершенно забывала об этом. Я бы и теперь не вспомнила, просто к слову пришлось.

— Получается, Рональдин тоже теперь в курсе статуса своей соседки по комнате? — спросил император мрачно. — Или ты не сообщила ей?

— Сообщила. Иначе это поставило бы под угрозу всё, что мы делали, Вел. Сам понимаешь — две влюблённые девочки…

— О Дарида, — Велдон поморщился, — там же и Шайна ещё… думает, что он девочка.

— Вот именно. И если бы Дин не знала о том, кто такая Мирра, она могла бы вести себя более нервно и навлечь подозрение на обеих. Теперь же она просто ждёт, когда заклинание можно будет снять.

Император в задумчивости встал из-за стола, пошагал по собственному кабинету.

— Эм, я ничего не имею против твоей дочери, ты же знаешь. Более того, с учётом бесплодия… Если проклятье будет снято, кровь оборотней и их плодовитость сыграет династии только на руку. Но говори мне обо всём, что происходит, даже если это кажется тебе незначительным. Я должен быть в курсе.

Глава 8

Эмирин Аррано

Маги Разума рождаются редко, и многие из тех, кто не владеет этой магией, считают её величайшей из всех. Подумать только — можно залезть в голову, считать подлинные воспоминания, внушить ложные… Тебе подчиняются звери и птицы, ты, если захочешь, можешь стать невидимым для целой толпы людей. Почти безграничные возможности…

У Эмирин давно не было иллюзий по отношению к своей особенной силе. Да, она давала некоторое преимущество, но и добавляла проблем. Кроме того, если обычный маг, убив кого-нибудь, отделывался только лёгким испугом, то маги Разума теряли свои способности. Как это случилось с Триш.

Что же касалось чтения мыслей и залезания в голову… От этого можно было защититься. И Эдриан, несомненно, знал, как это делается, — Триш сама его научила.

Пространство перед лавкой Паука звенело от напряжения — столько магии здесь скопилось в его артефактах. Эмирин на секунду закрыла глаза и задержала дыхание, пытаясь уловить суть этой магии… Ничего плохого она не ощущала. Обычные амулеты и артефакты, пульсации запрещённых не было. Впрочем, может, он просто умеет их хранить.

Ректор академии медленно и осторожно открыла дверь, зашла внутрь лавки. Огляделась.

Паук, стоявший в этот момент возле одного из стеллажей, обернулся и застыл, увидев её. Застыл весь — и телом, и лицом.

Эмирин изучала его с неторопливой задумчивостью. Крепкий человек, сильный, с коротким ёжиком седых волос. Глаза голубые, холодные и неприветливые. Узкие, упрямо сжатые губы и упрямая же ямочка на подбородке. Высокий лоб, бледная кожа — везде, кроме ладоней. Ладони натруженные, как у любого артефактора, грубые, сухие даже с виду.

— Прощу прощения… леди, — сказал Паук явно недовольным голосом. — Я закрываюсь через пятнадцать минут. Так что если вы не готовы к совершению быстрых покупок, то лучше приходите завтра.

Эмирин улыбнулась и сделала несколько шагов вперёд, подходя ближе к хозяину лавки. Он наблюдал за ней с настороженностью, а она дышала… дышала… дышала… пытаясь уловить знакомый запах.

Нет. Паук пах незнакомым человеком. Впрочем, её это не удивляло. Иначе он был бы плохим артефактором.

— Я готова совершить быструю покупку, — произнесла Эмирин, встав почти вплотную к мастеру. — Нет ли у вас… скажем, пера-самописца?

Перо-самописец… Ректор прекрасно помнила, как Эдриан и Триш разрабатывали этот амулет. Риш тогда была… кажется, на четвёртом курсе.

«Амулет, записывающий всё, что говорится присутствующими, — полезнейшая вещь!» — так восклицала воспитанница, работая над пером.

— Никогда не слышал о таком, — сухо ответил Паук, но Эмирин заметила, как его глаза гневно блеснули.

— Тогда, может быть, бокал-непроливайка?

— Нет.

— Кинжал-неубивайка?

— Леди, вы издеваетесь? — артефактор сложил руки на груди, и голос его уже напоминал сердитый птичий клёкот. — Ничего подобного не существует!

— Да? — она засмеялась. — Странно, а я думала, что читала где-то о подобных вещицах…

Паук молчал, глядя на Эмирин с мрачной злостью, и она решила проверить кое-что ещё.

Считается, что магию Разума невозможно почувствовать. На самом деле это не так. Любая магия вызывает колебания — как движение ветра. Только стихийная — ураган, а магия Разума — лёгкое дыхание.

Эмирин осторожно дотронулась до сознания мужчины, застывшего перед ней… Точнее, попыталась дотронуться. Пространство вокруг моментально зазвенело и завыло — так, что у неё заложило в ушах.

Паук усмехнулся.

— Леди, вам напомнить, что в Эрамире строжайше запрещено вторгаться в чужое сознание без разрешения?

Она засмеялась.

— Хорошая защита… от меня.

Звон амулетов стих, и хозяин лавки, чуть сильнее напрягшись, спросил:

— Почему же от вас, леди? У меня здесь много разной защиты. В том числе и от вашей магии.

— В столице только один маг Разума, — ответила Эмирин мягко. — И это я. Извини за вторжение. Мне просто было интересно, что случится, если я попытаюсь… нарушить твоё спокойствие.

— Кажется, я не разрешал вам обращаться ко мне на «ты», леди, — Паук нахмурился.

— А ты разреши, — Эмирин сделала последний разделяющий их шаг и положила ладони артефактору на грудь. Попыталась расцепить его руки, но он только больше зажимался. Она фыркнула, приподнялась — и почти коснулась губами упрямо сжатых губ Паука. Почти. — Не разрешишь? — выдохнула, приоткрывая рот, и ощутила, как мужчина дрогнул. Совсем немного.

Усмехнулась и отпрянула, не желая больше играть с ним.

— Я пойду. Ты ведь уже закрываешься, верно?

— Закрываюсь, — процедил он, глядя на неё потемневшими от ярости глазами.

Эмирин кивнула, отвернулась и пошла к выходу, едва удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться.

Ни один мужчина никогда не мог устоять перед ней, если Эмирин использовала природное очарование оборотней. Ни один.