Двуликий бог, или Рабыня Огненного

Глава 1

Я помню нашу первую встречу.

Над Асга́рдом сияло солнце. Страна богов – моя родина – находилась высоко над облаками и день ото дня озарялась благоговейными лучами сияющей Соль, что верной рукой управляла своей колесницей, даря свет всем девяти мирам. Так было почти всегда.

Но если светло-лазурные небеса поглощали тёмные тучи, это считалось дурным предзнаменованием и сулило беду вплоть до гибели одного из богов или всех нас, когда настанет страшный час Рагнарёка.

А пока жизнь асов, в том числе и моя, была безмятежна.

День стоял чудесный – тёплый, ясный, свежий. Дул лёгкий ветерок, лаская кожу, и повсюду пахло душистой медовой росой.

С самого утра асы и ваны пребывали в большом возбуждении: в чертогах О́дина готовился грандиозный пир в честь очередной блестящей победы Тора над великанами Йо́тунхейма, посягнувшими на цветущую обитель богов.

Старший сын Всеотца возвращался в город, чтобы склонить голову перед мудрейшим прародителем, увидеть прекрасную златовласую Сив, отпраздновать громкий успех, а затем вновь с одержимостью ринуться в бой.

Тор редко задерживался в Асгарде дольше, чем на два-три дня. Мои юные сверстницы лишь вздыхали по нему, поскольку своё храброе сердце рыжебородый ас отдал красавице Сив, но я не разделяла чужого восхищения.

Вне всякого сомнения, Тор вызывал уважение.

Он великий герой и самоотверженный воин, посвятивший жизнь защите Асгарда и его обитателей от великанов, он сильнейший из асов и всё же…

Сын всевидящего Одина был прозрачен, словно горный ручей, прост, прозаичен. То немногое, что происходило в его крепкой голове, читалось и на лице. В нём не находилось ничего, кроме силы да молодецкой удали.

И пока окружающие ликовали и славили возвращение Тора, моё сердце замирало от другого события. Ведь не один бог грома в тот день вошёл в Асгард. После трёх лет странствий и жизни в стране великанов под кров размашистой кроны Иггдрасиля возвращался бог огня – лукавый двуликий Ло́ки.

Это имя бывало на слуху едва ли реже, чем имя всеми любимого Тора.

Его многие месяцы не видали в нашей стране, но асы по сей день вспоминали коварные проделки, вносившие суматоху в размеренную и, признаться, порой невыносимо скучную жизнь богов.

На преданиях о мудрости Локи я выросла. Из года в год я не переставала удивляться хитроумию и ловкости бога зла.

Бога зла…

Лишь теперь, результатом множества долгих лет и сложных жизненных перипетий явилось роковое прозвище, но во времена моей юности, когда моя история только начиналась, ещё никто не называл им пламенного бога.

Тогда всё было иначе.

Моя мать – кроткая богиня На́нна – случалось, негодовала, как я смею дивиться и смеяться ужасным выходкам жестокого шута Локи!.. А я знала в глубине души, что где зло, там и добро, где проступок, там и искупление.

Я слушала многочисленные рассказы и понимала, что ни разу бог огня не совершил проделки, которую сам бы не исправил, не спас положение, иногда даже ценой собственных страданий.

Кто из богов Асгарда сумел бы пойти на столь смелые и безрассудные поступки, пожертвовав чинностью, но войдя в историю?

Нет, я росла совсем не похожей на своих родителей. Дочь Ба́льдра – бога света и весны – и На́нны – богини смирения и покорного нрава – я, не осознавая, тянулась к тёмному, неизведанному и непонятному.

И хотя я выглядела благочестивым, любезным и ласковым ребёнком, соблюдала традиции, уважала старших асов и старалась не огорчать родителей, внутри я чувствовала себя другой.

Я ещё не догадывалась, что уже шла по пути, с которого не сумела бы сойти, даже если бы очень захотела – меня вела судьба, спрядённая но́рнами.

От отца и матери я взяла лучшее: была светла, миловидна и добра. Отличалась покладистым характером, верностью и открытым сердцем.

В силу возраста я была наивна и легковерна, но юность прощала мне эту слабость. Я могла бы выйти замуж за уважаемого и праведного бога и прожить отведённый срок в тишине и чинности, как другие аси́ньи, но…

В тот судьбоносный день в Асгард возвратился Локи.

Никто не видел, как бог огня подступал к городу, как прошёл он по радужному мосту Биврёсту, как приветствовал его Хеймда́лль.

Страж единственного пути в обитель богов по молодости был приветлив, и асы частенько задерживались, чтобы побеседовать с ним, но не Локи. Небожители не знали, за что лукавый бог недолюбливал хранителя Биврёста, однако считалось редкостью, чтобы он обмолвился хоть словом с добродушным асом.

В чертогах Одина – Вальха́лле – гремел пир, рекой лилась брага и крепкий мёд, и высшие боги во главе с Всеотцом собрались восславить Тора-громовержца.

Между столами с легкостью и грацией скользили красивые и сильные девы-вальки́рии – верные прислужницы мудрейшего из богов.

Дворец украшало много золота, ослепительно сиявшего в ярком свете Соль, проникавшем в зал сквозь высокие оконные проёмы, и в самом воздухе, казалось, кружились золотые крупинки.

Зал торжества был пышен, богат, огромен, но я отчего-то задыхалась в нём, и сгущающийся запах потных мужских тел и хмеля усиливал желание пройтись по галереям, подышать горной свежестью и побыть, наконец, в тишине наедине с собой.

Арочный свод казался невесомым, а аромат цветущих садов кружил голову. В тот миг я настолько погрузилась в себя, что позабыла причину любопытства, которое привело меня во дворец Одина.

Однако провидение не забыло о ней.

Кто-то грубо толкнул меня плечом, проходя мимо, и движение оказалось такой силы, что меня бросило в сторону, едва не перекинув через заграждение.

Оправившись и вскинув голову, я в первый раз увидела его. И пусть незнакомец стоял ко мне спиной, ошибки быть не могло: высокий, широкоплечий, с копной огненно-рыжих волнистых волос и пронзительным взглядом. Задержавшись на мгновение, Локи высокомерно посмотрел на меня из-за плеча.

– Чего ты вертишься под ногами бога? – с гневом спросил он, видно, приняв меня за валькирию или служанку.

Глава 2

Мне неведомо, что сказал Всеотцу хитрец-Локи в тот день, но говорили они долго. Потом Один покинул пиршественный зал, а лукавый бог последовал за ним, окинув меня напоследок многозначительным взглядом.

Я надеялась, что происходящее – нелепая и злая шутка, но отчего-то расстроилась так, что не могла ни пить, ни есть.

Тор – виновник моих злоключений – уже позабыл о том, что втравил меня в историю, невольно рассорил моего отца с самым коварным существом в Асгарде и поставил на кон мою будущую жизнь.

Беспечный сын Одина продолжал пировать вместе с Сив и товарищами по оружию, описывая свои приключения в стране великанов. И только златовласая богиня смотрела на меня со смущением и сочувствием.

Я не винила её.

Признаться, я и Тора не винила, хоть и рассердилась на него: в конце концов он заговорил о женихе не из злого умысла, а из самых лучших побуждений. Что поделать, если могучий ас столь твердолоб.

Я волновалась. Хотелось сорваться с места, последовать за Всеотцом, услышать его мудрые слова, увидеть красивое и в то же время суровое лицо Локи. Понять, что же таится за его импульсивным решением: интерес, надеяться на который я не смела, или мстительное желание поставить на место Бальдра, досадить ему.

Отец ни на шаг не отпускал меня от себя. Пришлось сидеть среди богов, слушая чужие россказни и бахвальство и не разбирая слов за оглушительным стуком собственного сердца.

От неосторожного предложения Тора и его неожиданных последствий моя мать пришла в ужас. Она с такой нежностью прижала меня к себе, что я сама едва не заплакала.

В тот миг мне стало ясно, что решение, которое примет Один, может вынудить меня покинуть отчий дом, и кто знает, увижу ли я своих близких, учитывая неприязнь между моим отцом и возможным мужем.

Заметив наше состояние, Бальдр отпустил нас с матерью при условии, что я не буду отходить от неё ни при каких обстоятельствах. Мы вышли из пиршественного зала и пошли прочь. Я держала мать под руку и шла рядом, прижимаясь к ее плечу.

Сердце переполняла дочерняя любовь. Смутные предчувствия тревожили душу, и я представить не могла, как скоро им суждено сбыться.

Мы отошли уже довольно далеко, и каково же было удивление, когда прямо навстречу нам, беседуя, из-за поворота вышли двое верховных богов. Их связывали какие-то особенные отношения – недаром Один прощал Локи все каверзные проделки и не стыдился обратиться к хитроумному богу за советом.

«Он ни за что ему не откажет», – пронеслось в голове, а горло сдавило от волнения.

Я поспешила опустить ресницы, боясь, что глаза выдадут меня. Опомнившись от удивления, мы поклонились в знак уважения.

Мать хотела удалиться, надеясь, что Всеотец ещё не принял окончательного решения, но довольное лицо Локи, на которое, не сдержавшись, я украдкой взглянула, говорило само за себя. Один мягким, величавым жестом остановил нас.

– Правда ли, о Нанна, что Локи просил у твоего супруга руки вашей дочери, а Бальдр оскорбил его и отверг? – строго спросил властелин.

Асинья приподняла подбородок, устремила на Одина взгляд светлых глаз, полных искренней растерянности и робости. Отец всех богов вызывал у матери почти такой же сильный трепет, как и любимый супруг, мало на него похожий.

В отличие от прародительницы, я не испытывала перед Всеотцом ни страха, ни стеснения. Правда, мне и не доводилось видеть отца ратей в гневе или в бою. Кто мог знать, как менялся мудрейший из богов в пылу сражения?

– Вообще-то я просил их дочь целиком, а не одну лишь руку, – с пренебрежительной насмешкой вставил Локи, но Один, казалось, не слышал его.

Зато я слышала. Голос наглеца сочился ядовитой иронией и самодовольством. Я нахмурилась, губы дрогнули от досады.

– Правда, Всеотец, – ответила кроткая богиня, припадая лбом к его ладоням в жесте немого отчаяния и невысказанной мольбы. – Пощади мою милую дочь, она ещё так юна.

– Ты сравниваешь замужество с казнью?.. – уточнил бог огня.

Казалось, ничто в девяти мирах не могло задеть его чувства, и на всё у хитреца был припасён точный хлёсткий ответ.

Я обратила взор на того, кого мне прочили в мужья. Его светло-карие глаза выражали множество противоречивых эмоций, но меня не тяготило смотреть в них. Локи, похоже, это удивило, и он улыбнулся уголками губ.

А я всё пыталась понять, кто же он, какой на самом деле?.. Есть ли искренние чувства за его непроницаемым лицом? Нечто странное мелькнуло в глубине его взора – то ли тоска, то ли боль. Вряд ли её вызвал отказ моего отца – Локи не привык мелочиться.

– Мы побеседовали, Нанна, и я обдумал своё решение, – произнес Один. – Я считаю, что предложенный Тором союз принесёт благо, ибо твоя дочь способна унять злобный огонь, что пожирает моего названого брата. И даровать мир не только лукавому асу, но и всему Асгарду, позволяя нам избежать многих страшных бед.

– Всеотец… – заикнулась мама, но владыка пресёк её жестом.

– Я нахожу Локи и Сигюн равными по положению и близкими по духу, а потому от своего имени и имени сына даю согласие на их брак. Бальдр не посмеет прекословить воле отца и повелителя.

Я поспешила поддержать мать, потому что она вздрогнула, судорожно вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и обмякла в моих руках, лишившись чувств.

Я усадила ее на пол, прислонив спиной к опоре из светлого камня, что поддерживала своды галереи. Голова Нанны склонилась на грудь, и несколько светлых прядей упало на плечи. Сердце сжалось от беспокойства за нее, и я в отчаянии бросилась на колени перед Одином.

– Не губи, о Всеотец, – взмолилась я, чувствуя, как неподвластный голос пропадает. – Я не готова стать женой, не хочу покидать семью! О, всевидящий и мудрейший из асов, пожалей меня!

Горькие слёзы потекли по щекам, но я их не замечала и не стыдилась. То, что прежде будоражило воображение, теперь вызвало лишь ужас и отчаяние. Вид ослабевшей матери придал уверенности моей просьбе.

Глава 3

Едва миновала ночь – густая, тёмная и душная, точно лунный Мани обрёл жар и силу своей лучезарной сестры, как на порог отцовского чертога явились нежданные гости.

Повинуясь обычаям хозяйского радушия, Бальдр с любезной улыбкой встречал их на своём пороге ранним утром, хотя приходу асов, я уверена, он не обрадовался.

Я украдкой наблюдала за происходящим из окна своих покоев, скрывшись за резной деревянной рамой. Бога света почтили присутствием Один и Локи – неразлучные, как родные братья.

Всеотец шёл первым, за ним, отставая на шаг, следовал бог огня, а на почтительном расстоянии от них обоих – с десяток статных воинов в полном вооружении. Замыкали шествие слуги, каждый из которых нёс в руках по большому тяжёлому сундуку, украшенному причудливой резьбой.

Один и Бальдр о чём-то спорили, оживлённо жестикулируя. Локи стоял подле них, не вступая в беседу, спокойный и величественный.

Затаив дыхание, я следила за отцом и владыкой Асгарда, любовалась на широкие плечи красивого жениха и богатые дары, которые он преподнёс богу света в качестве дара за невесту, чем немало удивил меня.

Выходило, что и для бога лукавства существовали устои, которыми он не смел пренебречь. Впрочем, учитывая, насколько Локи и Бальдр недолюбливали друг друга, без мудрого совета Всеотца не обошлось.

В те времена оба аса еще прислушивались к слову Одина.

Самоуверенности и упорства Локи было не занимать. А может, напротив, случайная шутка зашла слишком далеко, и бог огня уже не мог остановиться и уступить своему противнику. Я улыбнулась.

События развивались со стремительностью ястреба, отчего кружилась голова, но я солгала бы, не признавшись себе, что рада вновь увидеть Локи, что взволнована, а сердце охватывает сладостный трепет.

Бог огня принарядился и выглядел ещё красивее, чем накануне.

Высокий, сильный, ладный, он был одет со сдержанной роскошью, двигался с грацией зверя, улыбался с непринуждённостью. Околдованная опасной мужской притягательностью, я забылась и высунулась из своего укрытия.

Всеотец и раздосадованный Бальдр взошли на порог, а двуликий бог, словно что-то почуяв, обернулся, и взгляд пронзительных карих глаз, сверкнувших в свете солнца, устремился вверх и остановился на моём лице, точно хитрец знал, куда смотреть.

Вздрогнув, я склонила голову, потупилась и испытала непреодолимое желание спрятаться, но понимала, что тем самым поставлю себя в ещё более нелепое положение.

Внимание красивого аса задержалось на моих губах. Я ощущала его даже на расстоянии, как если бы жаркое дыхание щекотало чувствительную кожу. Смеющиеся глаза Локи глядели на меня с лукавством и укором. Затем бог огня улыбнулся и в сопровождении свиты вошёл в чертог бога света, скрывшись из виду.

Очнувшись, я отступила от окна и прильнула спиной к стене, ища точку опоры. Коснулась подушечками пальцев губ, хранивших воспоминания о жарком поцелуе.

Моём первом поцелуе с мужчиной.

Из глубины души поднималось радостное возбуждение – совершенно глупое и чуждое.

Я не представляла себя в роли жены и госпожи чужого чертога, но, когда я смотрела на властного и уверенного бога огня, разум отказывался подчиняться, а сердце стучало с удвоенной силой.

Я не находила в себе воли противостоять сладострастному наваждению – не могла и не хотела. Новые чувства стали сокровенной тайной, никому не приносившей вреда, но дарившей мне удовольствие.

Со дня заключения договора судьба не уставала сталкивать нас.

Асгард – не просто большой город, а целый отдельный мир, обитель богов, но для нас с Локи он стал тесен. Куда бы ни шла, в конце, а то и в начале пути я сталкивалась с богом огня.

Поначалу мы обменивались короткими взглядами, затем – лукавыми улыбками, колкими фразами, дразнящей деланной холодностью, а однажды – чистым искренним смехом. Без масок и фальши.

Всё изменилось в один миг, словно рухнули ледяные стены безразличия и непонимания. И в скором времени я уже посвящала каждую свободную минуту тайным встречам с лукавым асом.

Мы гуляли по садам Вальхаллы и затейливо переплетённым, словно рыбацкая сеть, улицам Асгарда. Много смеялись, прятались в густой зелени кустарника и говорили обо всём на свете, а иногда дурачились, как малые дети.

Локи рассказывал о своих странствиях по другим мирам, иногда даже про жизнь в ледяных объятиях Йотунхейма. Его манило всё новое и непознанное. Бог огня не боялся ни трудностей, ни одиночества, а жаждал лишь одного – знаний.

Лукавый ас и правда оказался одним из умнейших и необычнейших асов из всех, кого мне довелось встречать. Он обо всём имел своё мнение и смотрел на вещи под иным углом, нежели прочие жители обители богов.

Я увлеклась встречами с тем, кого весь Асгард обходил стороной.

Полагаю, я единственная ничуть не боялась Локи. Его общество не только не тяготило меня, напротив – с ним часы как будто обращались в минуты.

Показная холодность улетучивалась, когда я звонко смеялась над его новой историей или хитрой выходкой, и казалось, что самый находчивый из богов приходил в замешательство. В такие мгновения он одаривал меня задумчивым взором, будто не мог поверить, что кто-то от всего сердца восхищается им.

Мы скрывали свою близость от всего мира, и сладостная тайна добавляла остроты зарождавшимся чувствам и ощущениям.

В обществе других богов мы смотрели друг на друга с холодом и надменностью, говорили мало, ранили и дразнили насмешками, расходились в разные стороны, горя желанием повстречаться вновь.

Я утаивала пагубную привязанность от семьи, от отца, верившего, что двуликий бог никогда не получит моего согласия стать его женой. Бальдр принял свадебные дары Локи по настоянию Одина, но не сомневался, что помолвка расстроится.

Тем временем запретная страсть манила и опьяняла меня. Сама не замечая, я попалась в искусно расставленные сети бога огня. Я не знала, что и думать. Даже если всё было ложью, игрой, призванной утереть нос моему заносчивому родителю, я хотела верить Локи.

Глава 4

Я растерялась и отступила на шаг.

Узнав ночного гостя, увидела знакомую ехидную улыбку и испугалась, что опасная тайна, которую я хранила, всплывёт в самый неподходящий момент. Ведь Локи явился не куда-нибудь, а в чертог моего отца!

Я отпрянула, и светлое платье всколыхнулось, лаская кожу, а выбившаяся из прически прядь упала на глаза.

Красавец-ас с надменностью наблюдал за моим смятением, не трогаясь с места и не произнося ни слова. Странным образом его невозмутимое спокойствие передалось и мне.

Я перестала суетиться и совершать лишние движения, выпрямила спину и улыбнулась, выжидающе глядя в глаза собеседника.

Локи украшал роковой чёрный цвет, оттенявший огненные волосы и подчёркивавший медовые радужки. Меня больше не пугала ни его хищная, чуть зловещая улыбка, ни временами проступавший пронзительный холод его, казалось бы, тёплых глаз.

– Я вижу, ты жить без меня не можешь, – хмыкнула я, чтобы нарушить повисшую тишину.

Я знала, что он любуется мной, и упивалась возможностью чувствовать себя желанной. Кончик языка прошёлся по контуру губ, оставляя их слегка влажными и блестящими в лунном свете.

Дыхание в его присутствии стало тяжёлым, заставляя всколыхнуться высокую молодую грудь. Сама того не замечая, я смотрела на жениха с игривым озорством, ничуть его не смущаясь.

– Твоя семья, видно, не дорожит очаровательной дочерью, – хитро прищурился Локи, – раз тебя не составляет труда украсть.

– Они ведь знают, что я не пойду за тебя замуж, даже если украдёшь, – поддразнивая самонадеянного красавца, отозвалась я.

– Они знают, но мы-то с тобой знаем другое, – согласился ас-полукровка, делая уверенный шаг и сокращая расстояние между нами.

Я не отступила, глядя в бесстыжие глаза лукавого бога.

Меня забавляло, что, едва доставая ему до плеча, я имела некую власть над ним. В конце концов, у каверзного Локи наверняка имелись более важные дела, чем лазить ночью по чужим садам, но он пришёл, предстал передо мною вопреки всему.

– Что же? – с вызовом поинтересовалась я.

– Ты станешь моей женой, потому что я уже украл тебя, – склонив голову, прошептал он мне на ухо, опаляя кожу жарким дыханием.

Мурашки побежали по шее, и захотелось повести плечом, но я ничем не выдала своих чувств.

Бог огня и не думал таиться, когда его переменчивую сущность охватывали страсть и желание. Ладонь мужчины проскользнула под лёгкую ткань платья, туда, где билось моё сердце.

Покраснев, я отпрянула и взглянула на наглеца с укором, распаляя чужое нетерпение. Непозволительные прикосновения не вызвали во мне возмущения, однако я старалась сохранять здравомыслие и помнить о чести рода, к которому принадлежала.

– Уверен? – подначила я, загадочно улыбнувшись.

Моя узкая ладонь коснулась его замершей в воздухе кисти и отвела её прочь.

– Уверен, – не растерявшись, продолжал напирать хитрец. – Ты такая же, как я. В долгу не останешься. Ты единственная, у кого среди надменных глупцов-асов есть характер. Твоя внешность обманчива: ты вовсе не непорочная дева, какой тебя видит Асгард, внутри тебя пылает огонь, и он манит меня.

Локи потянулся за поцелуем, но я отклонилась и коснулась подушечками пальцев его губ, мягко отстраняя. Глаза отвергнутого аса сверкнули, предвещая бурю, однако с ним я полюбила рисковать.

– Ты думаешь, что видишь меня насквозь, – прошептала я, не осознавая, как изменяет меня пламя, разгорающееся в груди от слов, взглядов и прикосновений бога хитрости, – но это не так.

– Избавь меня от надменных речей, – перебил Локи, разрезав воздух ладонью, – я здесь не за этим.

Глубокий мужской голос завораживал и вёл за собой. Я нахмурилась и собралась возмутиться его дерзостью, но ас протянул мне руку.

С лёгким недоверием поглядев на него, а затем и на его раскрытую ладонь, я ахнула. Ловкий проходимец протягивал мне кольцо, равных которому по красоте я еще не видела.

Диковинный золотой перстень украшал алый яхонт, тёмный, словно густое вино. Редкий камень гипнотизировал и приковывал внимание: он переливался неуловимыми отблесками огня, как тлеющие угли, и будто жил собственной жизнью.

Я распахнула глаза от удивления, не в силах скрыть восхищение, отчего возможный жених расплылся в самодовольной улыбке.

– Пришлось слетать на гору к великанше Гулльве́йг и исполнить её желание, чтобы добыть его. Не знаю, чем оно обернётся, но лишь жена Локи достойна огненного рубина.

– Желание?.. – ещё больше удивилась я, неспособная оторвать взгляд от чарующего украшения. Лучшего дара перед обручением и не представить, а я не решалась его коснуться.

– Возьми же и спрячь в одеждах, – предугадывая мои сомнения, предложил Локи. – Наденешь его в день, указанный Одином, если сумеешь принять решение.

Я рассеянно кивнула, заворожённая переливами драгоценного камня.

– У тебя осталось мало времени, Сигюн. Ты колеблешься, но я дважды просить не стану. Откажешь мне – выйдешь за одного из напыщенных асов и будешь всю жизнь подносить ему брагу да подгонять прислужниц. Ты ведь вовсе не этого желаешь. Если наденешь мой перстень, узнаем, вижу я тебя насквозь или нет.

Локи замолчал, а я взирала на него и не узнавала. Неужели насмешливый и легкомысленный бог огня говорил всерьёз?

Не дождавшись ответа, он вскинул бровь в невысказанном вопросе и почти силой всучил мне кольцо. Я приняла дар, робея, словно боялась, что тот рассыплется пеплом в ладонях.

Кольцо оказалось тёплым, почудилось даже, что оно забилось в моих руках подобно крошечному сердцу, зажив собственной жизнью. С первого взгляда я влюбилась в него. Ни у кого в Асгарде не было и не будет подобного.

– Хорошо, – выдохнула я, покраснев.

– В камне заключена искра огня из Муспельхе́йма, родной мне стихии, поэтому, пока перстень на твоём пальце, я буду чувствовать биение твоего сердца и всегда знать, где ты, – поведал Локи.

Я раскрыла ладонь, взглянула на волшебное украшение и не сдержала искренней улыбки – столь трогательной показалась забота и предусмотрительность непредсказуемого аса.

Глава 5

Чертог Локи был словно выплавлен из золота. Зловеще переливаясь в свете дворовых факелов, он врастал вытянутыми сводами в ночной небосклон. Я замерла на месте, поражённая красотой и величием владений своего будущего супруга.

Дворец располагался на окраине. Бог огня не любил излишнего шума и внимания, но если начинал скучать, устраивал суматоху в центре Асгарда, а то и вовсе в Мидгарде или Йотунхейме.

Увы, прежде мне не доводилось видеть его жилище. И, если задуматься, я по-прежнему немногое знала о Локи – он всё время появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда. Нужно отдать ему должное – «никуда» поражало воображение.

Жилые помещения опоясывал сад, пусть не столь обширный, как у Одина, зато ухоженный и причудливый. Тропинки освещались факелами в изящных золотых напольных держателях. Их свет не мог охватить всё пространство, но создавал атмосферу таинственности.

К высоким дверям главного входа вела широкая дорога, засыпанная светлой каменной крошкой, и под тихий шорох мы выступили из тьмы.

У стен чертога замерла верная стража. Я узнала некоторые лица, вспомнив утро подношения даров. Воины стояли, отстранённые и беспристрастные, словно и не люди вовсе, а искусно выточенные статуи. Их золотое боевое облачение только усиливало впечатление нереальности.

Когда мы приблизились, один из воинов ударил предплечьем в двери. Тяжёлые деревянные створки распахнулись, и слуги склонились перед возвратившимся повелителем.

Не одарив их и взглядом, Локи уверенно шагнул за порог, увлекая меня за собой. Двери с приглушённым лязгом закрылись за нашими спинами.

Чертоги бога огня внутри оказались ещё красивее и богаче, чем снаружи. Складывалось впечатление, что весь дворец был соткан из золота и огня, отражавшегося от стен и убранства тёплыми бликами и алыми отсветами.

О, счастливый и беспечный золотой век!

В давние времена, на заре Асгарда, боги ещё не задумывались, что драгоценный металл может однажды закончиться, стать диковинкой, редкостью, ради которой и люди, и асы пойдут на клятвопреступления и убийства.

Так и вышло, что из белокаменного лунного чертога своего отца я попала в жаркие и чарующие владения солнца.

Бог огня отдавал распоряжения вполголоса, коротко и точно. Слуги же казались не людьми, а тенями, мелькавшими в тёплых отблесках пламени. Они даже взгляда поднять не смели.

Чужое поведение смущало и настораживало: при мне Локи не показывал себя ни тираном, ни строгим хозяином. Безразличным, сосредоточенным на своём – да, но не жестоким. Неужели бог обмана сдерживал лютый нрав только в присутствии легковерной невесты?

– Поужинаем, пока тебе приготовят покои, – предложил Локи, отвлекая меня от тяжёлых мыслей.

В родном чертоге пламенный ас переменился и казался очень спокойным. Умиротворение читалось на волевом лице, внимательные карие глаза отливали золотом, делая его облик демонически притягательным.

Повинуясь безотчётному порыву, я повернулась к своему спасителю и в робкой ласке коснулась пальцами его щеки. Локи вздрогнул от нежного прикосновения, словно не ожидал его, а затем прильнул щекой к моей руке.

Опасаясь разрушить хрупкое мгновение, я старалась даже не дышать. Впервые за минувшие дни в душе поселилось кроткое счастье, которое не хотелось испортить ничем: ни мыслями, ни словами.

Лукавый ас отстранился и взял мою ладонь в свою. Его движения утратили резкость и жёсткость и не причиняли боли.

Мы вновь двинулись в глубины золотого дворца. Переходы и галереи причудливо переплетались, то исчезая в полутьме, то вновь появляясь в свете факелов и свечей.

Мы молчали, погружённые в собственные мысли.

Нечто трогательное таилось в стремлении Локи стать понятым и любимым, которое он старательно скрывал за дерзостью, ложью и вызовом. И за неожиданную тонкость натуры я еще сильнее полюбила горделивого полувеликана.

Полюбила? Да. Пришла пора признаться себе в истинных чувствах.

Я влюбилась в высокомерного насмешливого наглеца ещё там, в галереях Вальхаллы, когда он смотрел на меня с надменностью и недоверием, приняв за служанку.

Локи привел меня в просторный зал, большую часть которого занимал длинный стол из резного тёмно-красного дерева. По одну сторону от него мерно трещал каменный очаг, согревавший помещение и добавлявший уюта.

Вокруг висели расшитые золотой и серебряной нитью полотна, шкуры животных и разные безделицы, предназначения которых я не знала. Всю противоположную стену занимало диковинное и редкое оружие, привезённое, верно, из дальних краёв.

Пол устилал светлый звериный мех, в котором моя ступня утопала по щиколотку. Сделав шаг, я посчитала кощунственным ходить по нему в кожаных туфельках и скинула их у дверей.

Увидев это, Локи дёрнул бровью от удивления. Я смущенно улыбнулась.

Взор огненного бога скользнул по моим ногам, и его зрачки расширились. Я покраснела и взметнула ресницы, любуясь своим женихом.

Отодвинув тяжёлый резной стул, он пригласил меня за стол.

Кивнув в знак благодарности, я с грацией опустилась на предложенное место. Как же мне хотелось, чтобы темпераментный ас мной любовался, хотелось обрести умение обольщать, подобно Фрейе или Сив!

Сложив ладони на коленях, я осматривала зал, пока ловкие слуги накрывали на стол. Золотые блюда и кубки, кувшины и сосуды – от обилия драгоценного металла кружилась голова.

– Тебе не по нраву сияние золота, – заметил Локи. Глубокий мужской голос звучал размеренно, а в прищуренных глазах плескалась усмешка.

Я выпрямилась, убрала за уши непослушные светлые пряди и привычным движением оправила платье. Ас не спускал с меня глаз, ожидая ответа.

– Я к нему не привыкла. Дворец Бальдра другой – лёгкий, светлый, воздушный. Твой же – жаркий, огненный, пышный. Очень красивый, но чужой, – пояснила я, подбирая слова, чтобы не обидеть хозяина.

Имя отца осело горечью на губах.

Первый ужас и гнев утихли, но остались боль и обида на отца. Мне до сих пор не верилось в произошедшее. Всё казалось – я что-то упускаю, и очень хотелось оправдать его… Однако в памяти вновь всплывали его жестокое лицо, суровый взгляд и ледяной тон.