Дюймовочка и Великан

Глава 1

— Девчонки! Спасибо вам за чудесный вечер! Люблю вас, мои курицы!

— И мы тебя любим, заноза в заднице!

Лиза стояла у подъезда, махала подругам сумочкой, пританцовывала, из открытого окна такси звучала популярная мелодия, девушки подпевали.

— Теперь он пьяный по твоей вине… — подруги пели хором. — Царица… Царица!

Ветрова пританцовывала и кричала на всю пустынную и темную улицу. Нога на высоком каблуке ботильона подвернулась, пальто было нараспашку, короткое платье задралось еще выше, девушка чуть не упала, но устояла на месте.

Весна в город пришла еще в середине февраля, днем было тепло, солнце топило снег. К вечеру немного подморозило, но у Елизаветы в душе была только весна, а в желудке три «секса на пляже», шесть «самбук» и три «текилы». Убойное сочетание, но в Международный женский день можно все.

— Ну, мы едем или нет? — Водитель выключил музыку, проворчал.

— У нас Восьмое марта, у нас праздник, женский день, что за негатив, мужчина? — сделала замечание таксистуодна из подружек.

— Сегодня девятое, дамочки. Со вчерашнего дня гуляете?

— А у нас восьмое!

— Ну, все, езжайте. Пока, любимые! Спасибо за праздник.

Лиза неровной походкой пошла к подъезду, остановилась, начала искать ключи, задача была не из легких. И как так получается, что в крохотной сумочке невозможно ничего найти, когда надо?

Женщина, наблюдавшая за Ветровой со второго этажа, поджала губы и покачала в знак неодобрения головой. Клавдии Никаноровне не спалось, все интересные фильмы и передачи по телевизионным каналам закончились, снотворное не помогало.

А здесь такое событие — младшая внучка покойной соседки с пятого этажа закатывает концерты в два часа ночи.

Кошмар и ужас!

Сначала старшая водила мужиков, устраивала притон, но та хоть замуж вышла, а теперь вот эта свалилась на их голову и будет порочить облик образцового дома.

Ну что за молодежь пошла, ни стыда, ни совести, ни морали и рамок приличия! Выпившая девица в два часа ночи орет песни на улице, танцует, еле стоит на ногах.

Стыдоба.

Но в этот поздний час за Елизаветой наблюдала не только любопытная старушка с бессонницей, но и еще двое молодых мужчин в припаркованном за углом черном автомобиле. Парни откровенно скучали, смотрели на часы, злились и много курили.

— Это она?

— Да.

— Ну, наконец-то, задолбался уже ждать. Жрать охота, спать охота, в туалет тоже. Можно я ей, этой курице, голову сверну?

— А я задолбался слушать твое нытье, Сема, закрой уже рот и подъезжай ближе, только тихо, не спугни ее. А то кричать начнет, весь дом разбудит. А нам оно надо, Сема? Нам не надо.

— Хорошо, Валера, еду я, еду. Давай только быстрее там с ней, хватай — и в салон, а лучше в багажник.

Лиза не слышала, как к подъезду подъехал автомобиль, как из него вышел крепкий высокий парень. Она напевала засевший в голове трек, уже почти нашла ключи, зацепила кнопку домофона пальцами, потянула, но что-то мешало. Связка зацепилась брелоком с котиком за подкладку, девушка чертыхнулась.

Именно в этот момент любопытная соседка Клавдия Никаноровна отвлеклась, решила попить водички, потому что от возмущения пересохло во рту, и отошла от окна.

— Привет, красавица.

— Здрасьте.

— Покатаемся?

— Ой, нет, я уже накаталась, устала, сил моих нет.

— Да давай покатаемся, тебе понравится.

Елизавета оторвалась от поиска ключей, развернулась, посмотрела на парня, задрав голову. Детина был здоровый, тусклый фонарь освещал короткую стрижку и кривую улыбку на лице.

— Я вас знаю, мужчина?

— Нет.

— Значит, проваливай. Я с незнакомыми не катаюсь. —Отвернулась, потеряв интерес.

— Ну, тогда придется иначе.

— Что… что ты делаешь?! Отпу… отпусти!

За несколько секунд, за которые Лиза не смогла произнести и пяти слов, ее оторвали от земли, пронесли пару метров и грубо бросили в салон стоящего рядом автомобиля. Двери закрылись, щелкнули блокираторы, машина тронулась и начала быстро удаляться по пустынным улицам в неизвестном направлении.

Лиза больно ударилась локтем и коленом, неудобно уткнулась в сиденье лицом, а когда поднялась, ее качнуло в сторону на крутом повороте, и она еще приложилась головой о стекло.

— Я не хочу никуда с вами кататься! Вы что, совсем с ума сошли? А ну, остановитесь!

Первым из головы выветрился «секс на пляже», сразу три коктейля. Сознание пришло в ужас, что пляжа сегодня не будет точно, а вот секс вполне вероятен, если хозяйка бедовой головы будет бездействовать.

— Сиди молча, и все будет хорошо.

— Хорошо? Вы сдурели? Это вы сядете «хорошо» за похищение, это статья и срок, между прочим. У меня папа — полковник полиции, вам туго придется. Советую опомниться, одуматься и высадить меня, а я сделаю вид, что ничего не было, что вы обознались.

Глава 2

— А ну, заткнись! Заткнись, я кому говорю, а то сейчас остановлюсь и заткну тебя сам! — Сема нервничал.

Лиза резко замолчала, всхлипнула, зажала рот рукой, чтобы не проронить больше ни звука. Посидела несколько минут, вытерла слезы, подышала глубоко, соображая, что делать дальше.

— Слушайте, ребята, а может быть, договоримся? Я вижу, вы парни неплохие, и глаза у вас добрые.

Елизавета взяла себя в руки, прекратила накручивать и решила поторговаться. Чем черт не шутит? А в ее случае рогатый любил чудить. Подвинулась вперед, ухватилась за спинки сидений, поглядывая на парней. Вид добрым у них не был, но лесть была необходима для выживания.

— Я не знаю, куда вы меня везете, даже не хочу знать, но давайте договоримся. Я заплачу, у меня есть деньги, много денег… и сережки с бриллиантами. Мне подарили вчера на день рождения, смотрите, вот они, на мне.

Лиза заправила за уши волосы, показывая сережки с маленьким камушком, которые действительно вчера ей подарила старшая сестра на двадцатилетие. Можно сказать, ее первый дорогой и значимый подарок в жизни.

Первый и последний.

Боже мой, ей всего двадцать лет, как же не хочется помирать или быть проданной в рабство!

Про деньги соврала, нет никаких денег, кроме пятнадцати тысяч на карточке, но этого должно было как-то хватить на месяц. А так, вообще, Елизавета была в активном поиске работы. Может быть, не так активно, как надо было, но она искала. И ей с горем пополам разрешили жить в бабушкиной квартире, потому что она поклялась стать ответственной и самостоятельной.

— Я вам сережки, а вы меня высаживаете прямо здесь, и я забываю навсегда, как вы выглядели, ваши имена и эту машину.

— Денег сколько у тебя? — Тот, что сидел справа и которого звали Валерий, повернулся к девушке.

— А сколько надо?

— Надо много, но у тебя столько нет.

— Откуда вы знаете? У меня очень даже есть, может, даже очень много есть, у меня любовник богатый, я могу у него попросить.

Снова ложь, но она была во спасение бренного тела и маленькой души. Из богатых Лиза знала лишь зятя, Волкова Сергея, но вроде бы как и он теперь не богат, потому что все сбережения они с Настей пустили на новый бизнес. Там до богатства еще далеко, к тому же осенью родится малыш.

И любовника никакого не было, даже парня. Был бывший назойливый поклонник, от которого Лиза перед Новым годом пряталась у сестры. Но Кирилл Юрьевич на самом деле был богат, и, по слухам, даже очень.

Но, как богат, так же Кирилл Юрьевич был и неприятен. Но у него вполне можно было попросить денег, а уже потом Лиза как-нибудь рассчитается. Каким образом, было стыдно представить, но она обязательно что-то придумает. Лиза — мастер на выдумки.

— Пятьдесят, нет, сто тысяч на двоих. Как вам?

— Все, она мне надоела! Слушай, малявка, сиди тихо, и все будет с тобой хорошо. Доедешь в комфорте, и никто тебя не убьет… наверное. А будешь много говорить, я остановлюсь и займу твой ротик чем поинтересней.

Это уже сказал тот, что сидел за рулем, противно заржал, покосился на Лизу и поерзал на сиденье. Ветрова села на свое место, укуталась в пальто, затянула на шее шарф потуже, скрестила руки на груди. Нет, за секс она точно не согласна получить свободу, пусть лучше убьют.

Наверное, они так и сделают, заберут сережки и ее девичью честь. Хорошо хоть, не в первый раз все случится, а то было бы совсем обидно потерять девственность в грубой форме и после этого умереть.

Надо было что-то придумать срочно. Папа на свою голову показал ей в детстве пару приемов самообороны, о чем потом пожалел. Его не раз вызывали в школу за то, что его младшая, не по возрасту буйная дочь разбивала носы девочкам, да и мальчикам тоже. Причем старшеклассникам, которые обижали ее пацанов.

Но сейчас Лиза не представляла, как применить свои навыки на практике. Тем более в замкнутом пространстве 0151 это может спровоцировать аварию.

Точно, нужна авария!

В пустой голове вспыхнула лампочка.

Если ребром ладони ударить Сему в шею, он потеряет управление, они съедут на встречную полосу, а там уже и свобода, ну или путевка на тот свет, а в лучшем случае — реанимация или переломы.

Навалилась стадия депрессии.

И жалко, что выветрился алкоголь, с ним воспринимать реальность было не так страшно. Непонятно, куда, зачем, для чего и к кому Елизавету везут? Может, это сюрприз от подружек или Насти?

Нет, сестра на такое не способна, не додумается, да и все мысли ее сейчас вокруг растущего живота. Они с Волковым как помешанные друг на друге — смотрят, улыбаются, целуются. Влюбленная росомаха, да еще ждущая приплод, на это смотреть страшно.

Не дай бог Лизе так же сойти с ума. Но, видимо, этого и не будет, никогда не будет. Суждено ей погибнуть красивой и молодой. Слезы вновь навернулись на глаза, Лиза прикусила губу, начала дышать глубоко, истерика ситуацию не исправит.

— Все, наконец-то приехали.

Сема посигналил, чтобы открыли ворота. Лиза встрепенулась, подалась вперед, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте, но свет фар освещал лишь железные ворота темно-коричневого цвета и номер дома «13».

Глава 3

— Так, вы, двое придурков, которым ничего нельзя поручить, чтобы шли в гостевой домик и сидели там тихо, не высовывались и не подавали голос!

— А ты что будешь делать? Развлекаться с этой малышкой?

— Валера, я сказал закрыть рот и быстро свалить отсюда! Живо!

Мужчина злился, нервно расхаживал по прихожей в длинном халате, поглядывал в сторону гостиной.

Елизавета попыталась повернуться, но в виске кольнуло болью, поморщилась, приоткрыла глаза. Картинка немного кружилась, совсем чуть-чуть, но когда все встало на место, девушка увидела белый потолок и большую люстру с шестью рожками и плафонами в форме лилий.

— Ох, да что же это такое? Мм…

Ветрова схватилась за голову, нащупала шишку справа, а когда снова открыла глаза, от испуга вскрикнула.

— Лиза, Лизочка, все в порядке, все хорошо, это я. Все нормально, не бойся и не кричи, только не кричи и не волнуйся.

Первая волна паники схлынула, но Лиза так и не знала, что сказать.

Шок и десятисекундный ступор.

Мужчина, чей голос показался ей знакомым, аккуратно сел на край дивана, поправил расстегнутый ворот темно-синей рубашки и шейный платок. Светлые редкие волосы были зачесаны назад, большая залысина блестела.

— Кирилл Юрьевич, что вы здесь делаете?

Да-да, это был тот самый якобы богатый любовник, у которого Ветрова хотела попросить денег за свой выкуп. А может, это галлюцинация?

Лиза попятилась назад, попыталась сесть, это удалось, диван был угловым и широким. Держась за голову, облизнула губы, во рту было сухо.

— Живу, я здесь живу. Это мой дом. Извини, что так вышло, что ты упала и ударилась, это моя вина и тех двух идиотов.

— Живете? А я что здесь делаю?

Мозг начинал соображать, но туго.

Совсем туго.

— А ты у меня в гостях.

— В гостях? Но я… я ничего не понимаю.

— Я сейчас все объясню, позволь мне зажечь свечи и растопить камин, все уже готово, я давно тебя жду.

Кирилл Юрьевич шустро, несмотря на лишний вес, метнулся куда-то в сторону, начал суетиться, а Лиза, одернув короткое платье, наконец смогла оглядеться по сторонам.

Она была в гостиной загородного дома, окруженная пафосной роскошью. Люстру Лиза уже оценила, пришел черед, открыв рот, рассматривать остальную «красоту». Огромный кожаный угловой диван, кресла, секретер и сервант темного дерева, несколько картин на стенах, какие-то пейзажи, вазоны с цветами, натертый до блеска паркетный пол.

Но самым монументальным сооружением был огромный камин, около которого возился мужчина, а над ним висел портрет самого Кирилла Юрьевича в классическом стиле, с маленькой лохматой собачкой в руках.

Хозяин дома обернулся, подмигнул, Лиза посмотрела на него, потом на портрет, сходство было стопроцентное, на нем даже был тот же шелковый халат с восточным золотым узором, под ним рубашка и шейных платок.

Что она здесь делает?

А может, это все сон?

Или это так быстро материализовались мысли о назойливом поклоннике, что он так быстро появился, выскочив, как джинн из бутылки?

— Как ты себя чувствуешь? Может быть, водички, шампанского, вина? У меня есть все.

Пить хотелось, но снова напиться планов не было.

— Воды, если можно.

Владелец дома вышел, а в том, что это был дом Кирилла Юрьевича, сомневаться не приходилось, портрет хозяина об этом кричал. Лиза спустила ноги на пол и тут же была облаяна каким-то существом.

— Да твою же мать! Господи, так умереть можно. Фу, пошла вон!

А вот и псина с портрета, хорошо, что там был не доберман или ротвейлер и господин Семенихин любит мелкие породы.

Лиза лихорадочно соображала, голова, если ею не вертеть, не болела, но напрягало то, что девушка была без обуви, без пальто и сумочки. Это значит, что ее кто-то бережно раздел и уложил. И этим кем-то был хозяин дома.

Какая мерзость.

— Тихо, тихо, Принцесса, не ругайся, у нас гостья, не ругайся, моя девочка. Вот, Лизочка, ваша вода.

Ветрова проскрипела зубами, Лиза терпеть не могла, когда ее имя склоняли в уменьшительно-ласкательной форме. Лизочка, Лизунечка, Лизаветочка или что-то в этом духе. Лиза возмущалась, обижалась, когда ее так называли, и дала всем обещание в десять лет, что, как только получит паспорт, сменит имя.

Не сменила. И зря.

Пить воду не стала, лишь взяла стакан в руки, подозрительно рассматривая мужчину перед собой. Кирилл Юрьевич взял на руки собаку; шавка перестала тявкать, высунула розовый язык.

— Так что я здесь делаю, Кирилл Юрьевич?

— Можно просто Кирилл, мы же давно об этом договорились.

Да, они договорились, Лиза помнила, а еще помнила, что очень доходчиво сказала этому человеку, что между ними ничего никогда не может быть. Чтобы он прекратил свои настойчивые ухаживания, присылать ей через день букеты, конфеты и дорогие подарки, которые приходилось возвращать. А еще чтобы перестал искать с ней встреч.

Глава 4

— Можно сходить пописать? Очень хочется.

Елизавета, как в школе на уроке, подняла руку, отпрашиваясь у преподавателя выйти в уборную. Она действительно не знала, как себя вести. Восторгаться, ужасаться или впадать в отчаяние?

При виде картины и своего образа, написанного маслом, складывалось стопроцентное убеждение, что у Семенихина явно проблемы с головой. Так что тут надо поаккуратней, без резких движений и провокаций.

— Конечно, Лизочка, уборная по коридору, первая дверь слева. И не задерживайся, горячее остыло, но мы его разогреем.

Ветрова, часто перебирая ногами, засеменила по блестящему полу в сторону коридора.

Так, Лиза, думай, думай, думай, думай. Голова тебе не только для того, чтобы шапку красивую носить, ты никогда их не любила. Думай, думай, Лиза, как вырваться из этого дерьма.

Девушка дошла до нужной двери, включила свет, заглянула внутрь, это был гостевой туалет. Вошла, включила воду, аккуратно и как можно тише побежала по коридору дальше, постоянно оглядываясь.

Коридор из столовой вел на кухню, оттуда к небольшому холлу. Дверь — вот что привлекло Лизу, дернула ручку, но она не открылась. Это, скорее всего, был выход на задний двор.

— Вот же черт.

Лиза напряглась, со стороны кухни послышались звуки. Хозяин дома что-то там делал — наверное, разогревал горячее. Девушка пошла дальше, ладонью скользя по стене, снова коридор, несколько дверей, лестница вниз. Нет, туда Лиза не пойдет, там подвал, а значит, тупик.

— Лизонька, все уже почти готово, я тебя жду!

— Вот же больной, — прошептала сквозь зубы, поморщилась.

Выглянула из-за угла, там дальше был холл, центральный вход в особняк и гостиная, там она уже была. Словно из ниоткуда под ногами появилась противная шавка Принцесса с розовым бантом на голове и начала тявкать.

— Да чтоб тебя разорвало! — Лиза выругалась шепотом, бросилась обратно, и как только закрыла за собой дверь туалета, раздался стук.

— Все в порядке, Лизочка?

— Да, да, вполне, укачало немного с дороги.

— О, Принцесса, а ты что здесь делаешь? Пойдем, моя милая, папа даст тебе вкусняшку.

Ветрова не могла отдышаться, сердце разрывалось в груди, адреналин зашкаливал, пальцы тряслись. Посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Бледная, волосы растрепаны, губы сухие, глаза огромные, а в них ужас.

— Нет, нет, Ветрова, успокойся, мы просто так не сдадимся, мы что-то придумаем обязательно.

Лиза разговаривала сама с собой, но легче не становилось. В туалет захотелось действительно, села на унитаз, начала рассматривать все вокруг, подмечая, что может пригодиться.

Но ершик, кусок мыла или четырехслойная бумага с ароматом персика в данной, со всех сторон ужасной ситуации пригодиться могли едва ли.

Девушка помыла руки, пригладила волосы, нужно было идти и налаживать ситуацию, как-то приходить к общему решению с Семенихиным и убедить его, что они не пара и произошла ошибка.

— Наконец-то, я уже хотел идти тебя выручать, присаживайся, устроим поздний ужин.

Лиза кинула взгляд на настенные часы, стрелки показывали пятый час утра, на свой портрет не хотелось смотреть совсем — начинало мутить.

— Скорее это ранний завтрак, чем ужин.

— Да, ты права, я слишком долго тебя ждал. Не знал, что ты любишь, и попросил повара приготовить салат из мяса краба, баклажаны в медово-имбирном соусе, креветки с белой фасолью и фетой, а на сладкое тирамису с амаретто.

— Мм…

Лиза лишь промычала, к горлу подступила тошнота, есть после выпитого алкоголя в караоке с подружками не хотелось. Но Кирилл Юрьевич облизнул губы, причмокнул и довольно обвел взглядом стол.

— А когда мы поужинаем, вы меня отпустите?

Вырвалось само, Лиза сморщила носик, посмотрела с надеждой на мужчину. Вопрос тому явно не понравился, а девушка мысленно отругала себя. Нельзя провоцировать извращенцев, нужно во всем с ними соглашаться и искать выход из идиотского положения.

— После ужина будет подарок.

Господи, еще и подарок? Да куда уж больше-то? Даже страшно представить, что он там приготовил.

— Вино? Белое? Красное?

— Воды, мне бы просто воды.

— Розовое, для такой девушки только розовое шампанское.

Лиза терпеть не могла шампанское, да и вино тоже не очень уважала, от этого всего слабоалкогольного пойла голова болела сильнее, чем от виски и водки. Три «Секса на пляже» были выпиты сегодня, точнее, уже вчера за компанию с девочками. Дальше пошли более «серьезные» и привычные напитки.

Идея возникла моментально. А что, если напоить Семенихина? Точно, накачать водкой и сбежать. Идея показалась гениальной.

— В шампанском много газов, может быть, что крепче есть? Водочка?

Кирилл Юрьевич так и застыл с бутылкой шампанского в руке. Крепкий алкоголь он не любил, предпочитал хорошие вина под хорошую музыку с красивыми женщинами. А Лиза умеет удивлять, он не ошибся в ней, когда познакомился.

Глава 5

— Тебе нравится? Посмотри, он прекрасен, не правда ли? Примерим?

У Кирилла Юрьевича глаза сверкали лихорадочным блеском, даже между пальцев вспотело и в шейном платке стало жарко. Он был уверен, что Лиза оценит его широкий и шикарный жест, он все делал правильно, ухаживал, дарил цветы и сладкое.

Правда, подарить эту роскошь пришлось при весьма пикантных обстоятельствах, Елизавете не понравилось, что ее похитили. Но как еще было поступить, если девушка начала игнорировать звонки и сообщения и губить на корню зарождающиеся чувства? Она просто еще молода и неопытна, но Семенихин твердо решил, что одарит ее счастьем быть с ним рядом.

— Нравится? Не отвечай, по глазам вижу, что да.

Да твою же мать, куда это Ветрова попала? Зачем она вообще познакомилась с этим придурком? Это все Лариска, сучка крашеная. Мол, пойдем поужинаем, мужик мировой, щедрый. И так как бы невзначай свалила. А потом он достал своими приглашениями и подношениями.

Ветрова с ужасом смотрела на ошейник, нет, после этого у нее разовьется четкое чувство отвращения к драгоценным камням. А примерить эту «прелесть» значит позволить этой гадости защелкнуться у нее на шее.

А потом что? Цепь, батарея, матрас на полу? И акт извращенного насилия от короля сухарей?

— Кирилл Юрье… ой, извини, Кирилл. Все это очень прекрасно, я просто в шоке от красоты и неожиданности. А ты не подскажешь, где моя сумочка? Там телефон, хочу эту невероятную красоту сфотографировать и отправить подружкам. Они от зависти помрут.

Прикидываться дурой в непонятных ситуациях у Елизаветы получалось лучше всего. Нет, удар вилкой в глаз или в другую часть тела — не вариант: мотать срок — перспектива ужасная. А вот пойти искать сумочку и свалить хоть в окно — это, может, и трудновыполнимый, но рабочий вариант.

— Я поищу, хорошо? Наверное, в прихожей, я быстро, а ты пока налей еще шампанского или лучше найди алкоголь покрепче, у меня совсем либидо падает от слабого алкоголя, и в сон клонит.

При упоминании либидо Семенихин даже возбудился, отложил шкатулку, наблюдая, как Лиза выбирается из-за стола, улыбка у нее была ослепительной, ярче бриллиантов на ошейнике.

Ветрова попятилась назад, незаметно пряча в рукав платья столовый нож, наступила на что-то мягкое, раздался собачий лай, сердце чуть не выпрыгнуло из груди, черт побери эту противную шавку!

— Принцесса, ты опять путаешься под ногами, иди ко мне, пойдем поищем для нашей гостьи то, что она просит. А твоя сумочка в прихожей, в шкафу.

Развернулась, быстро пошла в сторону выхода, пока Семенихин гремел бутылками и утешал Принцессу. Сумочка нашлась быстро, Лиза перекинула ремешок через плечо, а вот надевать ботильоны времени не было. К тому же на высоких каблуках есть вероятность при побеге сломать ноги. И тогда Лизу точно прикуют — не к батарее, а к кровати, да еще в ошейнике.

Так, Ветрова, думай, соображай, в конце концов, ты дочь мента и должна уметь выбраться из любой, даже самой поганой ситуации. Это старшая сестренка — натура тонкая, попади она в такую передрягу, даже неизвестно, чем бы все закончилось.

Но в том-то и дело, что Настя никогда бы не вляпалась так жестоко, а все потому, что боженька при рождении дал ей везение, а Лизе лишь ведро сомнительных приключений.

Лиза начала быстро шарить по полкам огромного шкафа, отбрасывая в сторону бесполезные предметы. Встав на носочки, наткнулась на что-то твердое, ухватилась, поднесла к глазам. Это был небольших размеров бюст Гоголя.

Его она узнала сразу, последние три года гимназии с углубленным изучением английского языка, куда ее запихнули родители в надежде на лучшие перспективы, Ветрова сидела на уроках литературы напротив огромного портрета Николая Васильевича, изучая его внешность.

Однако какой интересный выбор Семенихина, он действительно увлекается творчеством Гоголя или это так — что-то придавить? Классик русской литературы смотрелся инородным предметом на фоне пафосной безвкусной роскоши дома короля сухарей. Неудивительно, что он был спрятан в шкаф.

Лиза вцепилась в него как в последнюю надежду. А потом начала одеваться, перекладывая бюст из одной руки в другую, залезая в мужскую, огромного размера черную дубленку и валенки, стоявшие в углу. Наверняка это вещи Семенихина, он в них осматривает свои владения, придется позаимствовать.

— Лиза, что ты делаешь, что… Куда ты собралась?

Кирилл Юрьевич был в недоумении, пока он искал спиртное и фантазировал на тему страстной ночи, его гостья вознамерилась сбежать.

Девушка подскочила от испуга, повернулась. Семенихин стоял в нескольких шагах, держал в руках бутылку водки. Можно было схватить ее, выпить всю и упасть в алкогольной коме. Но не получится, Лиза знала свой организм, и на третьем глотке ее может вырвать.

— Что происходит?

— А это мне хочется спросить у вас: что происходит, Кирилл Юрьевич? — Лиза поморщилась, потрогала шишку на голове, сильнее сжала Гоголя, надо было сразу ставить на место этого любителя делать неуместные сюрпризы. — Вы в своем уме? Что вообще все это значит? Я не понимаю, для чего было меня похищать, травмировать психику? Да вы хоть знаете… вы хоть понимаете, я чуть от инфаркта не померла, ваши эти... Сема с Валерой обещали меня изнасиловать! Ладно Валера, но Сема — тот вообще маньяк!

Глава 6

Бежать, бежать, бежать.

Бежать как можно дальше от этого дома, от этого места и от тела человека, который лежит, раскинув руки, в холле.

Но пришлось вернуться.

Лиза и не подумала о том, чтобы вызвать «скорую» и полицию, рассказать им, как все было, и наверняка бы ее поняли, что это была чистая самооборона. Потому что произошло похищение, а это уже статья Уголовного кодекса, а то, что Ветрова совершила совсем недавно, была статья тяжелее.

К тому же как и куда она бы вызвала службы спасения? Лиза даже адреса не знала и телефон не нашла. Но это были всего лишь отговорки.

А папа после случившегося по голове точно не погладит, мать будет плакать в три ручья, а Настя — тяжело вздыхать, сложив руки на своем круглом животике. Нет, этого Лиза не переживет, она не хочет такого позора.

К тому же она не виновата, просто случайно махнула рукой, просто случайно ударила человека по голове. Ибо нечего этому человеку похищать девушку и дарить ей свои извращенские подарки, а еще повышать голос.

Вернулась к месту своего преступления с большой неохотой, нужно сделать хоть одну здравую вещь за эти сутки — забрать вещдок, а точнее, бюст Гоголя со своими отпечатками пальцев.

Лиза перешагнула через ноги Семенихина, чуть не поскользнулась в валенках на начищенном полу, схватила Гоголя и вновь зашаркала в сторону кухни. Принцесса все еще продолжала бегать вокруг тела своего хозяина и противно тявкать. К черту, пусть ее тоже разорвет на мелкие кусочки, а вот Лизе пора уносить ноги.

Прижав к груди многострадальный бюст Гоголя одной рукой, другой Лиза начала дергать стеклянные двери, выходящие на задний двор. Должны же они как-то открываться! Нащупала маленькую замочную скважину на ручке, огляделась по сторонам в поисках ключа.

Куда этот извращенец мог его спрятать? Лиза уже взмокла в дубленке и валенках, но начала шарить руками по полкам, потрясла железную банку из-под чая, открыла ее и нашла ключ.

— Ну, слава богу!

Дрожащими пальцами открыла двери, вышла на террасу и вдохнула морозного воздуха. Боже мой, как хорошо было на свободе!

На заднем дворе дома было темнее, чем у центрального входа. Но ничего, глаза уже привыкли к темноте. Справа Лиза увидела несколько строений, чищеные дорожки, еще не растаявшие сугробы, накрывающие клумбы.

В строении побольше шел из трубы дым. Скорее всего, это была баня, только вот кого в ней сейчас моют, загадка. Было еще интересно, где сейчас находятся Лизины похитители Сема с Валерой, вот с ними неожиданно столкнуться не хотелось совсем.

Если они в бане, то хорошо, а если еще и вусмерть пьяные, так это вообще подарок судьбы. Но на такие «подарки» Ветровой рассчитывать было слишком жирно.

Чтобы выйти за ворота особняка, нужно обойти дом по правой стороне, Лиза так и сделала, начала медленно идти вдоль стены, оглядываясь по сторонам. Положила бюст несчастного Гоголя в карман дубленки, а во втором нашла металлическую зажигалку. Сжала ее в кулаке, пошла дальше, выглянула из-за угла, никого не было.

Яркий фонарь освещал парковку, темный автомобиль на ней, ворота и калитка были закрыты. Нет, здесь выйти не вариант, наверняка все на кодовых электронных замках. Когда они въезжали, ворота открылись автоматически, кто-то ими управлял. А какой был бы шикарный план угнать автомобиль и рвануть в город.

Но на участке должен быть еще один выход, неприметная калиточка в углу за колючим шиповником. Так было у родителей, Лиза об него всю задницу расцарапала, незаметно от отца убегая из дома. Здесь тоже должна такая быть, а от нее тропинка в лес, а там дальше полянка и озеро. Вот было бы здорово, окажись эта фантазия правдой.

Лиза пошла обратно уже быстрее и увереннее, но все равно оглядываясь по сторонам, направилась к бане. Подошла совсем близко, услышала музыку, звон стекла и голоса. А вот и Валера с Семой, даже как-то скучно было без них.

— Вот же черт. — Лиза шепотом выругалась, прижалась к бане спиной, чуть не запнулась обо что-то под ногами.

Нет, они не спят, но они пьяные и веселые. А если сейчас найдут здесь Ветрову, то будет еще веселее.

Но Елизавета прикусила до боли губу и настроила себя на то, что она пойдет на все, чтобы выбраться отсюда. Главное, не отпускать ситуацию, не терять контроль, а сейчас контроль был в ее руках. Думать она будет потом.

А то, что там Семенихин валяется с пробитой башкой и в крови, это ровным счетом ни о чем не говорило. Главное, вырваться отсюда, а там она уже во всем разберется, позовет на помощь, расскажет все как было, и этого сраного извращенца, любителя ДиКаприо, «Титаника» и ошейников, закроют в психушке, а лучше в тюрьме.

Голоса стали ближе, Лиза вновь огляделась. В принципе, дом был красивый — стеклянные витражные окна, мягкий свет. Снаружи он выглядел гораздо приятнее, чем внутри. Но Лиза не закрыла дверь на кухне, и эта мерзкая шавка Принцесса может выбежать на улицу и устроить шум.

— Вот же черт.

Стало обидно за свою глупость.

Но пока этого не случилось, Лиза подошла к углу бани, выглянула и заметила небольшую, присыпанную снегом дорожку в сторону забора. Точно, там наверняка должна быть калитка, но чтобы туда добраться, нужно пройти мимо крыльца, а как раз в это время на него вышли двое мужчин.

Глава 7

Утро выдалось морозным.

Мужчина шел по лесу, только занимался рассвет, а он, как день, как месяц и как полгода назад, обходил свои владения. Замерзший в корку снег хрустел под ногами, его было достаточно, в лес весна приходит с опозданием. Нужно было проверить силки на зайцев, и если повезет, то будет диетический обед.

Егору Хабарову совсем недавно исполнилось тридцать четыре, критический возраст миновал, но кризис не прошел. А может, он больше себя уже накручивал, мужчина пока понять не мог.

Вот уже год он жил отшельником в лесу, в доме, построенном его отцом много лет назад, который мечтал встретить старость наедине с природой. У отца это не получилось, болезнь забрала его раньше, а вот у Егора прекрасно получается лучшие годы своей жизни проводить в этом месте.

Ночью спал плохо, проснулся около шести утра, на душе было неспокойно, встал, подбросил дров в камин, подумал, что все-таки нужно было завести собаку. Взять какую-нибудь дворнягу, приютить, чтобы была верным другом, но привыкать Егор ни к кому не хотел, слишком больно потом расставаться.

Нет, ему этого больше не надо, лучше одному, вдали от города, людей, суеты, осуждений, лжи, предательства, косых взглядов. Лучший друг Медведев считает его слабаком, но пусть он идет к черту со своими советами, Хабарову и так хорошо.

Заяц все-таки попался в силки, свернул, бедолага, шею, так что не пришлось его умерщвлять. Перекинул через плечо, расстегнул овчинный тулуп, пошел дальше и, не успев сделать пяти шагов, наступил на что-то твердое.

— Интересно, а ты что здесь делаешь?

Бюст Гоголя примерно сантиметров двадцати высотой выглядел по меньшей мере странно в лесу. Здесь, конечно, можно было найти всякое, люди — свиньи, что только не выбрасывают, но вот Гоголя Егор не встречал со времен школы, вчера его точно не было, и значит, откуда-то он взялся.

Мужчина начал приглядываться, еще немного прошел вперед и под сосной заметил темную кучу. Снял с плеча ружье, мало ли что это может быть, нахмурился, толкнул ногой, а когда вылез валенок, замер, начиная понимать, что это человек.

Убрал ружье, начал трогать руками, поворачивая кучу к себе, и, увидев длинные светлые волосы, а потом девичье бледное лицо, в первую секунду испугался, что она уже мертва. Не хватало ему таких подснежников, а вместе с ними кучи народу, полиции и криминалистов.

Приложил два пальца к шее, пульс был, снова перекинул ружье через плечо, сунул Гоголя в карман тулупа, взял девушку на руки и широкими шагами быстро понес ее к дому. Непонятно было, откуда она взялась и что делала в лесу ночью?

Ноша была легкой, по дороге с ее ног спали большого размера валенки, голова запрокинулась, волосы цеплялись за ветки, а на душе Хабарова нарастала тревога. Зайдя в дом, не разуваясь, прошел до кровати, уложил ее, бросая свои вещи и тулуп на пол, начал раздевать и осматривать свою лесную находку.

Под мужской дубленкой пряталась стройная, худенькая и невысокая девушка в блестящем коротком платье и рваных капроновых колготках. Через плечо перекинута сумочка, Егор решил, что проверит ее потом, и начал раздевать девушку. От переохлаждения в лесу можно было замерзнуть за пару часов, нужно было ее срочно согреть, а для этого раздеть.

— Так откуда ты взялась, Дюймовочка?

Платье и колготки пришлось порвать, они, как и белье, были сырые, все скинул на пол, начал растирать руки и ступни. Кинулся к камину, накидал в него больше дров, начал раздеваться сам, зная лишь один способ быстро согреть девушку.

Лег рядом, прижимая ее к себе, укрыл теплым одеялом, но начал дрожать сам. Мозг понял, что рядом обнаженная красивая женщина, таких он не видел почти год, да никаких не видел, не трогал и даже не лежал рядом. Член начал наливаться возбуждением, прикосновения к нежной коже будоражили.

Егор решил отвлечься, начал смотреть на задернутые плотные шторы, зря не открыл окно, в доме был полумрак, лишь огонь из камина освещал помещение, придавая совсем ненужной романтики. Но это не отвлекало, начал разглядывать девушку, убирая волосы.

Светлая кожа, темные аккуратные брови, пушистые ресницы подрагивали, красивый контур пухлых губ, тихое, ровное дыхание. Светлые волосы, от них вкусно пахло — цветами и свежестью. Чем больше Хабаров смотрел на свою лесную находку, тем больше возбуждался. Молодая кровь начинала закипать в венах, член стоял уже колом, головка разбухла, яйца отяжелели. Мелькнула совсем идиотская мысль передернуть по-быстрому, облегчиться, но мужчина тут же ее прогнал.

Он был высокоорганизованным человеком с высшим медицинским образованием и знал, как успокоить эмоции, а не поддаваться первобытным инстинктам. Но сейчас никакие установки не работали.

Закрыл глаза, сжал челюсти, прижимая девушку к себе плотнее, чувствуя изгибы тела, погладил спину, накрыл упругую попку, тихо простонал. На лбу выступила испарина, стало невыносимо жарко, но нужно было терпеть.

Интересно, сколько вообще можно жить без секса, подвергая себя добровольным лишениям? Но Хабаров вроде как не лишал, просто решил, что поживет один, подумает, с редкой связью с внешним миром и соблазнамине до них было. А вот сейчас накрыло, да так, что не отпускает.

Девушка была красивой, как куколка, именно к таким Егор всегда питал слабость. У нее наверняка голубые глаза, как весеннее небо, а еще вкусные и мягкие губы на ощупь, и стонет она так протяжно, и царапается, как дикая маленькая кошечка, во время оргазма.

Глава 8

Хабарова выворачивало наизнанку от возбуждения и желания.

Воздержание давало о себе знать, мозг не соображал, инстинкты вылезли наружу, показывая себя во всей красе. Целует эту девчонку как в последний или как в первый раз.

Жадно. Голодно. Кусая и посасывая губы. При этом лаская ладонями тело, стягивая трусики, которые он все-таки решил оставить на своей лесной утренней находке, чтобы не сорваться.

Но не помогло.

Хрипит, целует уже шею, прикусывая кожу, нагло ломая сопротивление. Коленями раздвигает ноги девушки, устраивается между них. Касается пальцами раскрытой промежности, ласкает, чувствуя влагу. Размазывает ее пальцами по раскрытым половым губам, сходит с ума, теряя голову от желания взять ее прямо сейчас.

Дико. Страстно. Подобно зверю, потеряв свой человеческий облик.

Еще ниже, облизывает сосок, втягивает его, сосет. То же самое проделывает со второй грудью. Сто процентов останутся следы, но это последнее, о чем Хабаров может сейчас думать.

Елизавета сама не понимает, что происходит, но так нагло и беспардонно с ней еще никто не обращался. Она не встречала таких мужчин, которые обладали подобной яркой сексуальностью и опасной энергетикой.

А эта энергетика была сокрушительной.

Пара фраз, касания, поцелуй, напор — и все, Елизавета уже сдалась. Потекла, раздвинула ноги, устроилась удобнее, как мартовская кошка, встретившая первого попавшегося кошака в подворотне.

А как же гордость? Как же девичья честь? Как же тупое правило: на первом свидании не давать? К черту правила. Туда же честь и гордость. Она будет разбираться с этой компанией потом.

Великан, имени которого она так и не узнала, крушил всё своей наглостью и напором. Царапал кожу бородой, сдавливал пальцами, кусал, облизывал, а Ветрова, чудом избежав акта насилия в особняке Семенихина — видимо, находясь в стрессе, иначе происходящее назвать было нельзя, — позволяла здоровяку делать с собой что угодно.

Лиза уже сама отвечает на поцелуи, скользит ладонями по коже мужчины, чувствуя, как он напряжен, как играют мышцы. Стонет, разводит колени шире, так откровенно ее там не трогал никто.

Становится жарко, по вискам Егора стекает пот, член торчит колом, головка задевает бедра. Надо бы найти презерватив, где-то они были у него, но не факт, что срок годности не истек. Или нет, он остановится, он успеет, он сможет.

— Черт… черт…

Одно резкое движение, толчок, Егор заполняет девушку полностью, громко выдыхает, сдавливая до боли одной рукой талию, другой упираясь в кровать, чтоб не раздавить своей массой эту Дюймовочку.

Толчок, второй, третий.

Лиза стонет так громко и сладко, что закладывает уши, или это кровь шумит? Входит глубоко, замирает, снова целует, голодный и одержимый. Вот что значит долго воздерживаться. Так можно и умом тронуться, если не получать разрядки, организм не дурак, нельзя ограничивать то, что заложено природой.

Хабаров не хочет торопиться, делает еще несколько толчков, но выходит, спускаясь, не давая девушке опомниться. Целует уже там, между ног, так же горячо, у самого член пульсирует, но он хочет ее попробовать. Лиза кусает губы, выгибает спину от неожиданности и удовольствия, которое накрыло огромной волной.

И так ее там никто не целовал. Были некие жалкие попытки бывшего парня, того самого, что Ветрова увела у Галки Ерохиной. Но те попытки Коли Кирьянова вызвали лишь смех и неловкость, а сейчас Лиза так близка к своему настоящему оргазму, внутри все пульсировало и сжималось.

— А-а-а… боже… боже… да-а-а… а-а-а… о… да-а-а-а…

Лиза кончает, срываясь на крик, оттягивая волосы мужчины, так сладко и сокрушительно, словно озабоченная нимфоманка, на губах этого Великана, чуть не теряя сознание.

Хабаров готов был слить прямо на простыню, это было чертовски охуительно, девушка была прекрасна в своем неприкрытом удовольствии. Кончила на его языке, сладкая, гладкая, горячая. Целует внутреннюю сторону бедра, впиваясь пальцами в бедра, не давая свести ноги, трется бородой.

Движение, Егор переворачивает девушку, слизывая с губ влагу. Встает на кровать коленями, прислоняет ее спиной к своей груди, накрывая грудь ладонями, сжимая соски, насаживая на член, двигаясь, врезаясь в еще пульсирующее от оргазма влагалище девушки.

Несколько минут, чтобы не кончить, Егору дались нелегко, но он смаковал этот момент, ласкал женское тело. Дразнил клитор, накрыв промежность, девушке это нравилось, он чувствовал это по стонам.

Лиза потерялась в ощущениях, голова шла кругом, по спине бежал пот. Еще немного, и ее накроет второй оргазм, внутри все пульсирует. Она сама падает вперед, упираясь руками в кровать, прогибая спину, принимая глубоко огромный член.

Шлепок, второй, по телу идет вибрация, она толкает через грань. Лиза кричит, сжимается, волна оргазма накрывает снова. Хабаров следует за ней, кончает, сжав до скрипа зубы, запрокинув голову, но успевает вынуть член, перехватив его, изливаясь спермой на попку девушки.

Спермы много, она на его ладонях, снова скользит по промежности, девушка дрожит, стонет. За год это лучшее, что с ним случилось, сердце не унимается, он тяжело дышит, опускаясь на кровать боком. Прижимая девушку к себе, накрывая грудь ладонью, кусает плечо, втягивая носом аромат кожи.

Глава 9

Егор тихо поднялся, еще раз посмотрел на девушку. Она лежала на животе, спала, лишь немного прикрыв ягодицы одеялом. Поза очень красивая, хоть фотографируй, а потом любуйся, но Хабаров не стал. После жаркого и страстного секса курить хотелось жутко, но бросил это дело десять лет назад.

Нужно было охладиться, накинул на голое тело тулуп, сунул ноги в обрезанные валенки, вышел на крыльцо. День клонился к вечеру, нужно было что-то приготовить поесть, в животе урчало, а на душе было неспокойно.

Почти год прошел, как Хабаров пытался привести свои мысли в гармонию и принять то, что случилось в его жизни. Вроде бы у него это получалось, он дышал свежим воздухом, очищал мозг и сознание от мусора, занимался физическим трудом, нечасто связывался с внешним миром, скорее этот мир стремился нарушить его уединение.

И вот вам нате. Получите странную находку в утреннем лесу.

Блондинка с глазами из самого синего льда, как пелось в одной из песен его любимой рок-группы, оказалась горячей штучкой. Молодой, слишком молодой, на его взгляд, но, черт его подери, такой откровенной, раскрепощенной.

Она откликалась на каждую ласку, стонала, просила еще, кончала на его пальцах, члене, терлась киской, грудью. У любого могла поехать крыша от такого откровения, тем более у тридцатичетырехлетнего мужика после года воздержания.

— Да твою же мать, — Егор распахнул тулуп, посмотрел вниз, член напрягся, накатило возбуждение, и легкий холод на улице не помогал его остудить.

Нужно было срочно чем-то себя занять, пока Дюймовочка спит. Почему-то именно этот сказочный образ возник у него при виде блондинки. Она была миниатюрной, хрупкой, практически невесомой. Удивительный подснежник Хабаров нашел в лесу, но говорить, как и почему она там появилась, подснежник не спешил.

Девушка с глазами из самого синего льда что-то скрывала и не хотела рассказывать. Гоголь еще этот, а еще безразмерные валенки и мужская недешевая дубленка. Она от кого-то убегала? Ее кто-то преследовал? Какая жаба так могла достать Дюймовочку?

За размышлениями Хабаров прошел в баню, затопил печь, проверил воду. Вышел, взял топор, большое полено, поставил на чурку, взмахнул, ударил, разлетелись щепки. Удовлетворенно посмотрел на дело своих рук, почесал бороду, физический труд немного отвлекал от пошлых мыслей.

Спустя пятнадцать минут стало жарко, примерно так же, как было жарко, когда Дюймовочка-Лиза плавно двигалась, насаживаясь на его член, а Хабаров сжимал ее бедра, как сейчас рукоять топора. Скинул тулуп, продолжил свое занятие уже без него, слыша вместо ударов девичьи стоны и крик.

Ветрова открыла глаза сразу, как захлопнулась дверь и Великан вышел из дома. Девушка не спала, была некая слабость после самого бурного секса в ее жизни, даже казалось, что она немного задремала. Но как только услышала шорох и мужчина поднялся с кровати, притворилась спящей, дабы избежать вопросов, что она делала в лесу и почему с ней был Гоголь.

Вопрос пугал сам по себе. Они с Гоголем убили человека. А это уже статья, это срок и сломанная жизнь. Но вместо того, чтобы идти с повинной, каяться, лить слезы и говорить: «Невиноватая я, он сам пришел», Ветрова трахается в лесу с лесником, снимая стресс. Трахалась так, что перед глазами сверкали искры, а мышцы приятно ныли от боли.

А кем это Великан мог быть, как не лесникам? Может, егерь? Пусть так, но именно под стрессом она отдалась, а потом еще и еще, а это значит, что стресс был очень-очень серьезным. С этой версией своего грехопадения Лиза даже спорить не стала.

Когда мужчина ушел, осторожно поднялась, взяла с края кровати чужую футболку, прикрыла грудь, огляделась по сторонам. Дом представлял собой одно большое пространство, разделенное на зоны.

Кухня с круглым обеденным столом; диван, камин, кресло-качалка, большая полка с книгами — это, видимо, была гостиная. Торшер в ретростиле, старинный комод, большая кровать, два окна с тяжелыми шторами. Все в дереве, все в стиле шале, с темными балками на потолке, а еще с чучелами диких животных, которые Лиза сразу не заметила.

— Ни хрена себе, — прошептала, рассматривая бедных зверушек.

Лиса, волк, кабан, олень, лось. В сравнении с этим «зоопарком» в доме Семенихина было совсем скучно, не считая портрета хозяина и его пикантного подарка. А если этот Великан, имени которого Ветрова не знает, тоже психически ненормальный?

Но не поздновато ли сейчас думать об этом, когда она уже расслабилась и раздвинула ноги? А папа всегда им с Настей говорил, чтобы они сначала думали, а потом делали.

Все время, пока Лиза рассматривала чучела и сокрушалась о судьбе зверушек, представляя рядом с ними свою голову, с улицы раздавался стук. Подошла к окну, отодвинула штору и открыла рот.

Великан рубил дрова.

Голый.

Совсем голый, лишь в обуви.

От него шел пар, а кожа под лучами заходящего солнца блестела. Он точно ненормальный. Больной. Извращенец.

Но до чего он был хорош.

Лиза прикусила до боли губу и крепче сжала бедра.

Огромный, сексуальный, дикий зверь. Вот с кем она могла его сравнить. Он словно был высечен из куска камня, ничего лишнего, идеал, совершенство. Ноги широко расставлены, плоский живот, кубики пресса, косые мышцы, темная растительность в паху, ее дорожка уходит на живот, немного на груди, под мышками.

Глава 10

До чего же он наглый.

Наглый, дерзкий, а еще сексуальный.

Так думала Ветрова остатками своего раскаленного в парной мозга, наблюдая за обнаженным Великаном, который, откинувшись на стену, сидел, прикрыв глаза, широко расставив колени.

Грудная клетка медленно поднималась, мужчина дышал ровно, а Лиза могла разглядеть его татуировки. Черная ретушь, часы, ангел с крыльями, сквозь тучи пробиваются лучи солнца. Это на правой руке до чуть выше локтя, а на левой большой черный жирный крест. На левом бедре лик ангела с опущенными крыльями, он плакал, склонив голову словно в молитве.

— Все рассмотрела? — Егор открыл глаза.

Лиза вздрогнула, прикусила губу, отвернулась, прижав колени к груди. Было жарко, но терпимо. Нужно было зарядить телефон или попросить Великана дать ей позвонить. Отец, наверное, уже в розыск подал и морги обзванивает, а она ничего так устроилась, с голым мужиком в бане.

Сразу вспомнились другие голые мужики — Сема и Валера, горящая баня и Семенихин без сознания. На душе стало неспокойно, даже гадко. Больше всего пугали последствия совершенного, и именно страх останавливал от возвращения в город.

Хабарову и тут нравилось то, что он видел. Хотя он не любил девушек с загадками, слишком сложно это было для него, да и вообще отношения — это точно не его стихия. Было уже, и не раз, пробовал, знает, завязал.

Но эта белокурая загадка — с глазами из самого синего льда, гладкой кожей, вся такая без изъяна — была ой какой соблазнительной. Егор впервые почувствовал себя озабоченным маньяком. И имя у нее красивое — Лиза, Елизавета, и вся она такая сладкая.

Стал возбуждаться, член и без того не опадал, но губы пересохли, облизнул, вспыхнуло острое желание не только взять ее, но и снова попробовать на вкус вместо завтрака.

— Лиза.

— Да? —Девушка обернулась, посмотрела вопросительно, а Егор лишь проверил, настоящее это ее имя или врет. Настоящее — откликнулась сразу.

— Я Егор.

— Точно? А я уже решила, что нет у тебя имени, что ты просто лесной житель. Леший.

— Можно и так, называй как хочешь.

Хабаров зачерпнул из таза, где запаривался веник, воды, выплеснул на каменку, пошел пар, Лиза ойкнула, опустив голову к коленям, закрывая себя. Но ее тут же потянули наверх, раздвинули ноги, усадили на колени и начали целовать.

Это было что-то с чем-то. Горячий, обжигающий пар по коже и поцелуй, лишающий воздуха. Лиза простонала, крепче прижалась к мужчине. Чтобы оттолкнуть Великана Егора, и мысли такой не было. А надо было поговорить, может быть, даже рассказать всю правду, попросить помощи.

Но нет, не сейчас, так решило сознание, так решил молодой организм, наконец понявший, что значит секс и как правильно надо им заниматься.

Егор сжимал ребра девушки до хруста, сердце вырывалось из груди, повел ладонью вниз, накрыл ягодицы, прошелся пальцами по влажной промежности. Гладкая, скользкая, манящая. Хабаров не припомнит, когда он так последний раз занимался безудержным сексом, не контролируя себя.

Это все можно было списать на воздержание, на чистый свежий воздух, на буйство гормонов и весну, что ворвалась после промозглой зимы в его жизнь. Егор даже не хотел анализировать, пусть Дюймовочка молчит, пусть шутит, да хоть стреляет голая по стенам дома, он хотел ее здесь, сейчас, немедленно.

— Откуда ты взялась, сучка такая похотливая?

Хриплый голос, укус мочки уха, Лиза морщится, вскрикивает, когда в нее проникают два пальца и начинают надавливать на что-то чувствительное. Она цепляется за плечи мужчины, царапает их острыми ноготками, его «сучка» даже возбуждает.

— Мозг от тебя плавится.

— Это от жары, не могу, не могу больше... а-а-а-а…

Лиза дрожит, слишком быстро наступает оргазм: хватило нескольких движений пальцами внутри — большой палец при этом натирал клитор, — поцелуев шеи. Девушка дергается, приподнимается, из нее вырывается струя жидкости, все пульсирует и сжимается.

— Да дьявол… сейчас сердце остановится. Твою же мать… малышка…

Слишком душно и жарко, Хабаров, не выпуская девушку из рук, выходит из парной, прислонив ее спиной к стене, входит членом на всю длину. Начинает насаживать на себя, сцепив челюсти, смотрит в глаза, растворяясь в них, утопая, там уже нет льда, там пекло, в котором он горит.

Хочется, чтобы все продолжалось как можно дольше, Егор снова хочет чувствовать ее оргазм, останавливается, снимает с себя, разворачивает, шлепает по ягодицам. Лиза кусает губы, чуть не падает вперед, но ее держат, фиксируя за локти.

Проникновение, протяжный стон, толчки. Голова кругом, Егор не слышит свой голос, лишь стоны девушки, ее второй оргазм. Не может больше сдерживаться, начинает кончать, успевая перехватить член в руку.

Лиза падает на лавку, бедра трясутся, она смотрит на мощного мужчину, на то, как он кончает, напряженный, под кожей играют мышцы, вены вздуты. Сперма стекает по его пальцам, глаза закрыты, дыхание тяжелое.

Егор. Ему идет это имя. Кто он вообще такой? Чем занимается? Может, военный?

— А сейчас все рассмотрела?

Глава 11

— Настя, привет, это я, Лиза.

— Господи, Лиза, что с тобой, все хорошо?

— Все в порядке.

— Лиза, ты совсем с ума сошла! Ты где пропала? Где ты, отец волнуется, уже все морги обзвонил!

— Как же хорошо он думает о своей дочери, уже похоронил. Чуть что — уже морги обзванивает, почему не больницы?

— Лиза, прекрати, все серьезно. Утром папа обещал подключить свои связи. Где ты пропала?

— Тут, короче, такое дело. Я с девчонками уехала в Питер.

— В Питер? Какой Питер?

— Который Санкт-Петербург, город такой, культурная столица.

— Какого хрена ты там забыла?

— Настя, тебе нельзя выражаться, ты беременная женщина.

— Я еще не так могу выразиться, потому что ты совсем с ума сошла и всех нас скоро сведешь.

Зря все-таки Лиза позвонила старшей сестренке, но позвонить надо было, не отцу же на самом деле звонить и выслушивать тираду в воспитательной форме.

Девушка вернулась после бани, кутаясь в безразмерный халат, зашла в дом, посмотрела на Великана и остановилась. Вкусно пахло, мужчина что-то готовил на кухне. Широкие голые плечи, хорошо, что надел домашние брюки, а не расхаживает голышом.

Лизе он нравился: напористый, требовательный, но без перебора, а еще сильный и уверенный. Берет то, что ему нужно, именно таким, по мнению Елизаветы Ветровой, и должен быть мужчина. Если он хочет эту женщину, он должен ее добиться всевозможными путями и взять свое.

Но если брать в пример Семенихина, который тоже добивался ее всевозможными путями, с ним эта теория не прокатывает. Все-таки должно быть что-то другое, женщина должна чувствовать, что это ее мужчина. Об этом говорила сестренка Настя, а Елизавета только смеялась.

Зарядного устройства, которое попросила Лиза, ей не дали, Егор сказал, что такого у него нет, зато мужчина достал откуда-то из комода обыкновенный кнопочный телефон и протянул девушке. Было забавно видеть такой агрегат, но выбирать не приходилось, хорошо, что номер сестры Лиза помнила наизусть и теперь выслушивала ее возмущения.

— Какой Питер, я не понимаю, Лиза! Тебе поверили, отпустили жить одну, ты должна искать работу, как-то содержать себя.

— Настя, все в порядке, не переживай, мы с девчонками потусим пару дней, Катькин отец подарил ей квартиру, я тебе не рассказывала, Катька Парамонова. Только я телефон сломала, надо в ремонт отдать.

— Сломала телефон? Тебе вот только его подарили на день рождения, последняя модель, как ты хотела, родители разорились.

— Ну, извините, техника имеет такое свойство — ломаться. Я здесь ни при чем.

— Ты всегда ни при чем и всегда попадаешь в какие-то непонятные, причем криминальные, ситуации.

— Так, все, не переживай, беременным волноваться вредно. Я тебя целую, обнимаю. Погладь за меня свой животик и передай привет Серому Волку. У меня все хорошо, передай папе, в морге меня нет. Я обязательно ему позвоню, только не сегодня.

Лиза быстрее отключилась, прижала телефон к груди, обернулась. Егор смотрел внимательно, склонив голову, помешивая что-то лопаткой в сотейнике.

— Значит, Питер?

Лиза поджала губы, врать было некрасиво. Но во спасение своей шкуры немного можно.

— Это для папы, чтобы не волновался. Он у меня мужчина нервный, с военным прошлым. Не буду же я говорить ему, что застряла в лесу и меня нужно срочно забрать. Я даже адреса не знаю.

— Мой дом на Питер не тянет, но мосты разводить мы уже умеем. — Егор подмигнул, шутка носила сексуальный подтекст. — Садись за стол, уже все готово.

— А можно мне что-нибудь надеть? Я вываливаюсь из этого халата.

Хабаров рассмотрел девушку с ног до головы. Было бы прекрасно, если бы она ходила просто голой. Совершенно. Абсолютно голой.

— Возьми в шкафу футболку.

Лиза полезла в шкаф, взяла первую попавшуюся мужскую футболку, расправила. Она была, конечно, ничуть не меньше халата, но вполне сгодится. Черная, с рисунком железного человека.

— Ты поклонник Марвел?

— Чего?

— Марвел, Тони Старк, железный человек.

Лиза скинула халат, накинула футболку, ткнула в грудь пальцем.

— Нет, друзья подарили, давно уже. Садись за стол.

Лиза хотела еще найти свои трусики, где-то они должны были быть вместе с платьем, а еще сумочка, в которой тот самый телефон, который якобы сломался.

— Где мои вещи?

— В бане, отнес туда, потом постираешь.

— А сумочка?

— Где-то здесь.

Лиза нашла ее на кресле под другими вещами. Бардак, конечно, у Великана был знатный. Новенький телефон действительно лежал в сумочке и был безбожно разряжен, а вот ключей от дома не было. Они остались в пальто, а пальто осталось у Семенихина в особняке.

Значит, если туда приедет полиция и начнет расследовать убийство короля сухарей, найдут ее пальтишко, в котором ключи. Хорошо хоть паспорт не носит с собой в кармане, это был бы вообще шикарный пригласительный билет для ареста главной подозреваемой.

Глава 12

— Егорушка, милый, помоги христа ради. Помоги, я тебя прошу. Одна надежда на тебя. Я бы не пришла так поздно, ты извини, но дело срочное.

Женщина, что в столь поздний час нарушила ужин Хабарова, выглянула из-за его плеча, посмотрела в сторону кухни, заметила за столом девушку. Да, действительно, вышло неловко.

— Извини, Егорушка, — незнакомка скрестила руки на груди и заморгала ресницами, — но Глафира надумала рожать. С утра в муках страдалица моя, ничего не выходит. Я уже думаю, не померла бы, она у меня в этом деле неопытная, первый раз. Помоги, Егорушка, я тебя прошу, милый человек.

— Тамара Павловна, вы так вовремя, но я еще не успел соскучиться, и вы знаете, я не по этой части.

Хабаров скрестил руки на груди, понимая, что назойливая старушка просто так не отстанет, но оказать сопротивление стоило.

— Да все ты по этой, по этой самой части. Ты же наш ангел-хранитель, кто зимой моего Федьку от ангины спас? А кто Владимиру Ильичу давление нормализовал? Я уже не говорю про бедолагу Колечку, нашего тракториста, как ты вывих ему хорошо вправил, когда он, скотина, пьяный упал со своего агрегата. А здесь, ну, плевое дело. Пойдем, Егорушка. Я не забуду, молиться буду за тебя.

Лиза вытянула шею от любопытства в стороны двери, чуть не свалилась с высокого барного табурета. Великан закрывал гостью, но разглядеть ее удалось. Тамарой Павловной оказалась сухонькой маленькой старушкой в ярко-зеленом длинном пуховике, ядовито-розовой вязаной шапке с помпонами и выбивающимися из-под нее кудряшками.

Забавный экземпляр, и откуда только взялась?

Она говорила про какую-то Глафиру, которой срочно нужна помощь— как поняла Лиза, та рожает. Выходит, Великан-Егорушка — акушер-гинеколог? Интересно, кто он вообще такой?

Егор вздохнул, Тамара Павловна мертвого из могилы поднимет ради своей Глафиры, будь она трижды неладна. А так хотелось выпить вина, поесть мяса, потом закусить Дюймовочкой. Отдохнуть, выпить и еще раз закусить. Все планы летели в трубу.

— Хорошо, я только оденусь, подождите меня на улице, Тамара Павловна.

— Это я подожду, это я непременно подожду, ты только поторопись, Егорушка, и теплее оденься, что-то похолодало.

Женщина вышла, Хабаров начал собираться, качая головой, не мог он отказать, не тому его учили в университете. Если люди просят помощи, то надо помочь, так и отец учил. Этим он и занимался всю свою сознательную жизнь — помогал и спасал.

Надел футболку, сменил штаны, натянул носки с ботинками, накинул тулуп и шапку, вытащил из-под лавки серый чемоданчик.

— Так, дамочка, сидишь тихо, никуда не высовываешься и никуда не ходишь. Я тебя закрою. Будет страшно, возьми Гоголя своего любимого и прижми к груди.

— Ты думаешь, я сбегу?

— Кто тебя знает, в лесу ты как-то оказалась. Так что никому не открывать, внимания не привлекать, свет выключи и ложись спать. Я буду часа через два.

— Хорошо, капитан, будет сделано.

Елизавета отсалютовала, Егор улыбнулся и ушел, хлопнув дверью. Вот зараза какая, жалко будет, если сбежит. Но без трусов — маловероятно, что она это сделает.

Дверь захлопнулась, замок прокрутился несколько раз, а Елизавета задумалась. Как интересно, оказывается, Великан-Егорушка не только мастер виртуозного секса на любых поверхностях и в любых помещениях, но еще и спаситель мира. Футболка с супергероем у него по праву.

А кто такая Глафира и почему у нее ничего не получается без Егорушки? А другие персонажи, кто они? Федька, Владимир Ильич, Колька-тракторист? Все-таки интересный этот Егорушка.

Лиза доела ужин, убрала со стола, помыла посуду, поставила остатки еды в холодильник, осмотрела его содержимое. Еды было негусто, но зато нашлось пиво, взяла бутылочку, выключила свет, оставила включенным лишь торшер в углу и устроилась на кровати, глядя в окно.

Подумать было о чем. Хотя бы о том, как вытащить себя из того дерьма, в которое она залезла — и залезла не по своей вине. Всему виной был противный Семенихин, решивший устроить сюрприз.

До сих пор лежит, поди, с пробитой башкой у себя в доме. Это сюрприз будет правоохранительным органам, когда они узнают, кто, как и чем его шибанул.

— Ваше здоровье, Николай Васильевич.

Бюст Гоголя красиво стоял на комоде, напоминая о случившемся. Лиза посмотрела на него, отсалютовала бутылкой пива, сделала глоток.

А еще баню она спалила. Точно спалила, когда убегала, пожар начинался знатный, бензин сделал свое дело. Хорошо, что Егор нашел ее в лесу, так бы, наверное, замерзла там Елизавета Витальевна, отдав богу душу. Но, видимо, у Господа были насчет Ветровой другие планы, и судьба свела с Великаном.

Лиза допила пиво, поморщилась, никогда его не любила, но надо было немного расслабиться. Неизвестно, куда этот спаситель ушел и когда вернется, одной было страшно. Незнакомый дом, эти чучела голов животных под потолком, вообще, интересное было место.

Девушка начала медленно расхаживать по дому, рассматривая в полумраке то, что раньше не видела. Несколько черно-белых фотографий на стене в старых рамках. Мужчины, мальчик, они на рыбалке, пацан улыбается, держит огромную рыбу, может быть, это Егор?

Глава 13

С вредной Глафирой пришлось провозиться чуть ли не до самого утра.

Хабаров был не силен в ветеринарии и даже рядом с ней не стоял, но согласился помочь Тамаре Павловне. Он все-таки надеялся на то, что мать-природа сама подскажет жалкой скотине, как себя вести в экстренной ситуации. Ну не ехать же ночью в город и не тащить ветеринара в деревню?

Но после длительных уговоров и стимуляции рыжая с белыми пятнами корова Глафира все-таки решила отелиться. На свет появился невероятно милый и забавный теленок.

— Господи, счастье-то какое, радость! Егорушка, спасибо тебе, сокол ты мой ясный и спаситель! Молиться буду за тебя и здоровья просить, а теленка в честь тебя назову — Егоркой.

Хабаров почесал бороду, зевнул, Тамара Павловна суетилась, была в столь поздний час чересчур возбуждена.

— Может, все-таки не стоит? Как-то не очень звучное имя для теленка. Может быть, Борька или Степка?

— Нет, нет, нет, Егорка, смотри, он даже на тебя похож, такой же брюнет и глаза карие. Да, мой хороший, да, мой замечательный?

Тамара Павловна была рада новорожденному и спать, видимо, ложиться не собиралась. Пока происходили все эти действия до появления теленка на свет, они немного разговорились. Любопытная старушка задавала наводящие вопросы по поводу гостьи Хабарова.

Кто такая? Откуда взялась? Как зовут? Откуда приехала? Зачем приехала? А когда приехала? Одна приехала? Егор чувствовал себя на допросе в клинике умалишенных, когда задают одни и те же вопросы, но с разной интонацией, переставляя слова

Пришлось сказать, чтобы старушка отвязалась, что это его подружка, приехала два дня назад, зовут Лизавета. И нет, у них все несерьезно, и да, свадьбы не будет точно.

Тамара Павловна вроде отстала, задумалась, но потом вопросы повалили с такой же интенсивностью. Почему все несерьезно? А когда будет серьезно? Тебе, Егорушка, уже пора, чтобы было все серьезно.

И дальше в таком же духе, а Хабаров лишь думал о том, что та самая Лиза, с которой у них все несерьезно, сейчас в его доме, на ее голом теле его футболка, она без трусиков и лежит в его кровати.

А он здесь стимулирует Глафиру, чтобы танаконец разродилась, хотя мог заниматься совершенно другими, более интересными, даже можно сказать, полезными для здоровья и нервной системы вещами.

Пока Глафира набиралась храбрости, решил сам задать несколько вопросов Тамаре Павловне:

— А вообще тут в округе что?

— Сам не знаешь?Все детство здесь бегал. Я тебя еще помню голожопым пацаном.

— Прям голожопым? Скажете тоже.

— Прям так и скажу.

— Ладно, не суть. А что здесь вокруг нового появилось? Давно я здесь не был.

Егор действительно не был в этих краях прилично, работы много было. Отец строил дом, иногда ему помогал, а то, чем округа живет, не интересовался.

— Сам знаешь, справа речка, прямо — болота, позади город, а слева лес, дом папки твоего, царствие ему небесное, хороший был мужик, а дальше буржуи построили новый поселок, «Зеленый мыс», какой там мыс, я даже не знаю.

Точно, да, Егор вспомнил, когда ехал по другой дороге, как раз проезжал мимо шлагбаума с охраной, а за ним был коттеджный поселок. Может быть, оттуда его Дюймовочка и пришла в безразмерных валенках, в дорогой дубленке и с Гоголем.

— Там в последнее время ничего не случалось? Может быть, какое-то событие неординарное, которое не каждый день случается?

— Ой, я тебя умоляю, у них там что ни день, то событие — то вечеринка, то салюты пускают. А… точно, точно, вчера утром это было. Я еще поехала в город, Федьку своего с Глафирой оставила. И со стороны поселка на трассу выехали две пожарные машины. Ну, я, как женщина неглупая, сделала вывод, что пожар там были кто-то сгорел.

Пора было включать метод дедукции либо брать Дюймовочку, прижимать к стенке и пытать. Ну, конечно, иглы под ногти Хабаров засовывать не собирается, у него есть другие методы. Страсть как стало любопытно, откуда все-таки пришла эта девчонка. А еще интересней, для чего ее искали те два типа, так сказать, неакадемической наружности.

— Федьку моего спросить надо утром, когда проснется, он с той молодежью общается, или участкового нашего. Василий Иванович — вот кто про всех все знает. Но с этим будет долго, если у него самогон поспел, то, считай, пропал на неделю, а так он хороший мужик, толковый.

— А у вас есть?

— Что?

— Самогон.

После мытарств с Глафирой Хабарову страсть как захотелось выпить, вот так, чтобы полстакана и залпом. Чтобы алкоголь обжег горло, провалился вниз и там продолжил гореть.

— Конечно есть, Егорушка. Да для тебя все чего угодно. Пойдем со мной. Я тебе гостинец соберу, подружку свою угостишь, больно она худощавая у тебя. Глафирушка с Егорушкой сами уже разберутся.

Егор передернул плечами, представив, что теперь теленок с его именем будет бегать по деревне, а когда вырастет, он станет здоровым быком и пойдет на бойню.

Снарядила добрая Тамара Павловна своего спасителя по полной программе. Самогона дала, варенья малинового, огурчиков с помидорчиками, кусок сала, меда баночку и, главное, тушку браконьерской стерляди.

Глава 14

Хабарову снилась какая-то сладко-розовая муть.

Впервые за все время мужчина видел не черноту и пустоту, а сон — с картинками, героями и сюжетом. Он, конечно, не мог себя ассоциировать со сном, но тем не менее Егор принимал активное в нем участие.

Было много розовых шаров, розовых пайеток, огромных надувных единорогов и радуга. Ярко светило солнце, где-то плескалась вода, и журчал фонтан, было много детского смеха, звон бокалов. Потом кто-то обнял его со спины, поцеловал в щеку. Тут же кто-то обнял на уровне колен, и от этого стало так тепло и радостно, что не хотелось просыпаться.

— Ты снова ко мне пристаешь? Дай поспать.

Голос был слышен сквозь сон, Егор понял, что проснулся, и он сейчас не где-то в розовом царстве, а в своей постели, рядом девушка. Руки уже задрали ее футболку, начали скользить по обнаженному телу.

Да, это была его Дюймовочка, без трусов, как он ее оставил, когда уходил помогать неопытный Глафире отелиться прекрасным теленком, названным в его честь. Тамара Павловна вообще старушка странная, но сейчас было не до этого.

Член уже стоял, тело налилось возбуждением, девушка в руках была такая гладкая, податливая. Вот она потянулась, руки накрыли ее грудь, соски уже торчали, Егор начал снимать футболку, Лиза запутались, засмеялась, что-то проворчала о том, что он маньяк. Но тут же тихо застонала, когда Егор начал целовать грудь, облизывая сосок.

Когда последний раз у него такое было, что он засыпал и просыпался с желанием не просто кого-то трахнуть, а жить? Жить с уверенностью, что этот день действительно будет прекрасным, что впереди много интересного и нового.

Они сейчас покувыркаются в кроватке немного, получат по оргазму. Потом позавтракают принесенными от Тамары Павловны гостинцами. А вечером обязательно протопят баньку, попробуют самогона, не с утра же его пить, в самом деле.

Но всем планам суждено было накрыться, как говорится, медным тазом.

В дверь громко постучали. Хабаров сделал вид, что не слышит. Его нет дома, и вообще, все могут идти к чертям, у него есть дела важнее.

Но стук повторился, более настойчивый и громкий.

— Дядя Егор, дядя Егор, вы дома? Откройте, дядя Егор, откройте!

— Да черт их всех подери.

— Снова гости? А ты очень популярный, даже не представляю, кого на этот раз ты будешь спасать.

Лиза улыбнулась, отстранилась от мужчины. Футболку все-таки с нее сняли, она прикрылась одеялом и, прикусив губу, посмотрела на Великана.

Вот же сучка какая, до чего хороша, так бы и зацеловал ее всю, залюбил бы до обморока. Маленькая, а хитрая, глазки невинные, что хочется отдать нательный крест и бессмертную душу — сразу все оптом за то, чтобы вот так сидела голая в его кровати.

— Дядя Егор, откройте, это я, Федор, внук Тамары Павловны, срочное дело, очень срочное. Дядя Егор, откройте!

— Да иду я, иду.

Хабаров встал, поправил возбужденный член в трусах, поднял с пола свою футболку, прикрылся ею и пошел открывать.

На пороге стоял знакомый паренек, он был взволнован, снял шапку, почесал косматый затылок, шмыгнул носом.

— Итак, Федор, что случилось на этот раз?

— Тут такое дело, дядя Егор…

— Какое дело? — Хабаров был зол, второй раз его отрывают от сладкого.

Любопытный Федор заглянул за плечо мужчины, удалось разглядеть девушку, которая быстро встала, показывая голую спину и попку, надела длинную футболку и отошла в сторону. Да, Федор точно пришел не вовремя.

— Бабка послала меня срочно к вам, с Владимиром Ильичом беда.

— Рожает?

— Нет, не рожает, ему уже поздно, он старый.—Парнишка хмыкнул и почесал нос.

— Что тогда?

— Сахар, сильно подскочил сахар, а инсулина нет, он же диабетик. Оказывается, он забыл его купить.

— Вот же черт.

— Вот и бабка так сказала, что он черт и не может никогда о себе позаботиться, и послал ей бог такого непутевого соседа, с которым еще возиться надо, а у нее своих дел полно. Это тоже ее слова.

— Умная у тебя бабка.

— Надо, говорит, ехать в город, в аптеку, а не на чем. Участковый с похмелья, все остальные, сами понимаете, такие же пенсионеры, как Ильич. Был бы дачный сезон, так кого-то можно было попросить, а тут и нет никого. А дочка его отдыхать улетела, так что вот так.

Федор переминался на пороге с ноги на ногу, Хабаров вздохнул. Делать нечего, надо спасать деда. А это значит ехать в город, закупаться инсулином, везти его сюда.

— Хорошо, передай бабушке, чтобы «скорую» вызывала и не ждала, когда совсем будет плохо, я в город.

Федор убежал с благой вестью, а Егору пришлось быстро собираться.

— Ты куда? — Лиза поинтересовалась, а у самой возникло волнение.

— В город надо, в аптеку, срочно. Тут один болезный диабетик того и гляди кони двинет.

— Я с тобой.

— Куда ты со мной?