Дьявол кроется в деталях

Глава первая

Глава первая

Я неторопливо окинул взглядом особу, несущуюся к моей машине с воплями, достойными оперной дивы в момент наивысшей трагедии. Длинные, цвета соломы, пряди живописно хлестали её по лицу, но мельком брошенный взгляд позволил зафиксировать пикантную деталь – сзади волосы были предательски обрезаны, словно ножницами пьяного парикмахера. Невысокий рост, формы… ну, скажем так, весьма выдающиеся. Да, определённо, зрелище было усладой для моих глаз.

– Помогите! – истошно завопила сирена, именуемая девушкой. – Пожалуйста, я в отчаянии!

С какой стати мне ей помогать? Я тут, знаете ли, отдыхаю от непосильных трудов праведных!

Тут это чудо природы принялось барабанить по стеклу, издавая звуки, заставляющие содрогаться даже видавших виды воробьёв, и нервно озираться назад…

…Я неслась, будто гепард, удирающий от разъярённого слона. Воздух обжигал лёгкие, сердце отбивало чечётку в бешеном ритме. Преследователи не желали отставать, их голоса ласкали слух, как скрежет гвоздя по школьной доске.

Впереди замаячил спасительный мираж – припаркованная машина.

Завопив о помощи, как потерпевшая кораблекрушение, увидевшая вдалеке спасительную шлюпку, я начала молотить по стеклу, надеясь разжалобить этого… этого рыцаря в сверкающих доспехах.

Слёзы, как горный ручей, застилали взор.

Надежда, эта коварная штука, таяла, как мороженое на солнце.

Я слышала, как приближается эта "милая компания".

Незнакомец был моим единственным шансом…

...Я с нескрываемым интересом посмотрел в направлении её дрожащей указующей длани и в свете тусклых фонарей разглядел три фигуры, отличающиеся атлетическим телосложением.

Да, первый день отпуска, несомненно, обещал быть незабываемым. Их "элегантный экипаж" стоял неподалеку, и они, полные решимости, двигались в направлении девушки. Я с большим сопротивлением распахнул дверцу своего скромного авто и жестом фокусника затащил туда эту лань.

– Я понятия не имею, что ты натворила, и, честно говоря, мне глубоко плевать. Сиди тихо и не отсвечивай. Я довезу тебя до полицейского участка, где тебя, несомненно, обласкают и утешат. Усекла?

Я уже собирался повернуть ключ зажигания, когда услышал её взволнованное щебетание: «Да, да, да, умоляю, поехали скорее!».

– Так, живо назад и пристегнись, как положено, а то вылетишь пробкой из-под шампанского.

Она, извиваясь, как уж на сковородке, начала протискиваться между сиденьями, нежно лаская моё плечо своими пышными формами. Заметив, что процесс продвижения вперёд даётся ей с трудом, я, движимый исключительно благородными побуждениями, слегка подтолкнул девушку вперёд, шлёпнув по… эм… выдающейся части тела. К моему удивлению, нимфа даже не пискнула, видимо, осознавая, что сейчас не время для светских манер.

Выруливая на дорогу, успел схватить её за изящную лодыжку, дабы уберечь драгоценную бестолкушку от столкновения с сиденьем.

Я гнал сто восемьдесят километров в час. Дорога была пустынна, словно душа бюрократа. Девица, забившись на заднем сиденье, молчала, как рыба об лёд. Другая на её месте уже бы билась в истерике, но эта явно обладала стальными нервами.

Зеркала заднего вида превратились в калейдоскоп мелькающих огней и размытых силуэтов, добавляя остроты ощущений. Двигатель взревел разъярённым зверем, протестуя против такой варварской эксплуатации, но продолжал тянуть, вырывая нас из цепких лап преследователей.

Городские улицы превратились в лабиринт, достойный пера самого Борхеса*. Фары преследователей, подобно голодным глазам хищника, неумолимо приближались, заставляя меня проявлять чудеса импровизации, меняя маршрут в последний момент.

Заметив узкий проулок, я, с надеждой оторваться от этой назойливой компании, резко свернул. Машина проскочила в нескольких миллиметрах от стены, демонстрируя чудеса манёвренности. Я знал этот город, как свои пять пальцев, и мне не составило труда доставить эту перепуганную особу в безопасное место – отделение полиции. Моё отделение полиции.

Лихо затормозив, почувствовал приятный толчок сиденья.

– Ах ты, гений парковки! – сквозь зубы процедила незнакомка, нарушив тишину этого, без сомнения, увлекательного путешествия. – Если тебе так претит роль шофёра, милости просим на галёрку! Я бы преподала тебе мастер-класс по доставке драгоценного груза до пункта назначения, не растрясая ни единой молекулы!

– Продолжай в том же духе, и я отправлю тебя в полёт без билета прямиком в объятия тех "джентльменов" из переулка.

– Только попробуй ко мне прикоснуться, – парировала она, – я устрою такое светопреставление, что на мой концерт сбежится весь город во главе с твоей мамашей! Заголошу, что меня пытаются обесчестить! И бравые стражи порядка тут же наденут на тебя браслеты, даже не попросив автограф!

– О, какое захватывающее зрелище, – с притворной заинтересованностью усмехнулся я, вытаскивая эту "леди" из машины, точно мешок с картошкой, и запихивая в отделение.

– Руки убери, варвар! – завопила она. – Ты вообще в курсе, что такое личное пространство?!

– Дик, старина! Рад тебя видеть! Я уж думал, ты наслаждаешься заслуженным отдыхом, – поприветствовал меня наш доблестный Семёныч.

Глава вторая

Глава вторая

У меня за плечами не один год, вытоптанный на улицах, и я нюхом чуял подвох, когда речь заходила о наркоте. Эта дамочка, конечно, вела себя как чёрт из табакерки, но, в отличие от моих завсегдатаев камеры, которых я не раз ловил за этим делом, на торчка она не тянула.

Мои методы? Да, возможно, они и не отличались изяществом балетного па, но результат оправдывал средства!

В этом городе я всё ещё был пришлым. Эдаким залётным гастролёром. И, видимо, останусь им до скончания веков.

Чтобы тебя признали тут за своего, нужно, чтобы как минимум три поколения твоих предков пустили корни в этой благословенной земле. А я здесь всего ничего – каких-то два года. Вот что и отличало меня от местных полицейских.

Не обремененный родственными узами и дружескими обязательствами, я мог спокойно выполнять свою работу, не оглядываясь на родственников и приятелей.

Боже, сколько информации утекало из-за этой местечковой круговой поруки! Секреты, которые должны были оставаться под семью печатями, становились достоянием общественности. Бани, сауны, бары – рассадники мужских сплетен, где каждый, от сантехника до мэра, считал своим долгом поделиться "ценной" информацией. Сплетни разносились по городу, как чума, обрастая новыми подробностями и домыслами, пока от первоначальной новости не оставалось ровным счетом ничего. А потом сиди и разбирайся, где правда, а где вымысел!

Я сбежал в этот тихий омут из столичного водоворота. Суета, бешеный ритм, постоянное напряжение – всё это начало меня утомлять. Продал квартиру в Москве и купил здесь небольшой домик: три спальни наверху и гостиная, плавно перетекающая в кухню, внизу.

Вокруг дома скромный участок, заросший бурьяном и старыми фруктовыми деревьями.

Деревья, конечно, требовали ухода – обрезки, подкормки и прочих танцев с бубном. Работы было непочатый край! Но именно это меня и манило. Я хотел посвятить себя не только борьбе с преступностью, но и созданию, так сказать, семейного гнёздышка.

К счастью, с крупными преступлениями в городе было негусто, и я мог спокойно заниматься благоустройством своего "поместья."

Для начала я скосил всю траву, нанял трактор, чтобы перепахать землю.

Соседская бабулька, Варя, с удовольствием поделилась опытом и клубнями своих любимых цветов.

Так на второй год жизни здесь у меня появился скромный садик.

Ещё я проложил дорожку от калитки до дома и повесил гамак между двумя яблонями, чьи ветви создавали густую тень.

Всегда мечтал вот так валяться под открытым небом, просто лежать и ни о чём не думать. Не хватало только знойной красотки с бокалом ледяного лимонада.

Планов было громадьё! Но, поскольку друзей у меня пока не было и проводить вечера было не с кем, я отложил строительство веранды с мангалом до лучших времен.

Баба Варя, моя неугомонная соседка, частенько наведывалась ко мне и баловала всякой всячиной. Она обожала печь, и, чую, скоро я превращусь в стодвадцатикилограммовую тушу. Но отказаться от её угощений был не в силах.

Она стала мне единственным другом и помощницей. Эта добрая женщина считала меня одиноким и постоянно рвалась что-нибудь для меня сделать: постирать бельё, приготовить ужин – для неё это было в радость. Я всячески отбивался, ссылаясь на то, что привык всё делать сам.

Дом, хоть и двухэтажный, был довольно компактным – всего-то около шестидесяти квадратных метров. Когда я его покупал, то наивно полагал, что моя невеста согласится выйти за меня замуж, и по этим комнатам будут бегать маленькие топочущие ножки. Но не сложилось. И, честно говоря, я её понимал. Кому захочется жить в постоянном напряжении, в ожидании очередного звонка, который может сорвать тебя с места и отправить на край света? Ей было тяжело просто ждать меня дома. Я не мог переписываться с ней во время работы и отсылать смайлики каждые пять минут. Начались претензии. Любой звонок – и я срываюсь, лечу через весь город, а то и в другую страну на очередное опасное задание.

Я работал в группе "Вымпел", входящей в состав спецназа ФСБ России. В моей работе главное – не привлекать внимания, быть незаметным. Люди обращают внимание на мелочи. Поэтому одно из главных правил в группе – никаких татуировок, пирсинга, дорогих цепей и прочей мишуры. Всё максимально просто и обыденно.

Наша основная задача – выявление крупных наркодилеров, проведение контртеррористических операций на стратегических объектах.

Часто работали под прикрытием, играли самые разные роли: разведчики, аналитики, психологи. Могли годами жить в чужом образе, а потом в мгновение ока, по сигналу, превращались в бойцов. Мы владели всеми видами боевой и специальной подготовки.

"Вымпел" – это подразделение, созданное для защиты интересов наших граждан и страны, как в самой России, так и за её пределами. Мало кто о нём знал. Большая часть информации о деятельности нашей группы до сих пор засекречена. Но когда я переводился сюда, начальник отдела, принимая меня на работу, сделал запрос по мне, и получил всю необходимую информацию.

В "Вымпеле" я быстро продвигался по карьерной лестнице и мог позволить себе ежегодный отдых на самых фешенебельных курортах мира. Но мой отпуск всегда накрывался медным тазом, и моей будущей жене приходилось лететь одной, что, естественно, её раздражало.

Глава третья

Глава третья

Дом моей мечты, а вернее, моей "необходимости", заорал о себе сразу! Самый выпендрёжный особняк на улице – двухэтажный монстр с каскадом крыш и окнами, разбросанными по фасаду, точно пьяный маляр кидал дротики.

Обойдя это чудо вокруг, выискивая ахиллесову пяту, я влетела на террасу и, с замиранием сердца, дёрнула ручку входной двери. Заперто! Ну, конечно, а я-то губу раскатала! Задняя дверь тоже на замке, но… эврика! В самом низу – кругленькое окошко, эдакий глазок для гномов, приоткрытый наверх. Заглядываю внутрь – стиральная машина! Да это же прачечная, мать её! Просовываю руку и распахиваю оконце. Я туда, как змея в нору, проскользнула – и рюкзак не помеха!

В прачечной, помимо стиралки, лабиринт труб, какие-то воющие насосы и бойлер-переросток.

Вынырнув из этого технического подземелья, я, как альпинист, полезла по лестнице наверх.

– Эй, есть тут кто живой? – кричу я громко, хотя прекрасно знаю, что дома ни души. Чисто для собственного успокоения. И вообще, я что, похожа на грабителя? Грабитель – это когда со взломом, а я тут просто беру то, что плохо лежит. И вообще, дверь сама открылась!

Убедившись, что я тут как королева в своём замке, шарю ладонью по стене в поисках выключателя. Щёлк! Свет! Замираю на несколько томительных секунд, прислушиваясь. Вдруг из дальних комнат сейчас выскочит разъярённый хозяин с дробовиком наперевес? Но тишина… Только сердце колотится, точно бешеный барабанщик.

Справа на меня таращится огромное зеркало, а по бокам – бра, как уши у Чебурашки. Бросаю взгляд на своё отражение и чуть не падаю в обморок: "О, Боже! Да я вылитый Франкенштейн!" Всклокоченные патлы висят сосульками, мокрые от дождя. Глазищи – как плошки, полные испуга. Грязная одежда, словно с чужого плеча, болтается как на вешалке.

Да я бомжиха, самая настоящая!

И когда это всё покатилось под откос? Когда сбежала из дома? Или когда меня выперли с работы в первый раз? Или когда послала куда подальше старого хрыча с сигаретой в гнилых зубах, предлагавшего интим? Или… той ночью, которая превратила меня в другого человека?

Осмотрелась. Вдоль стены – диван кожаный, как коровья шкура, а возле – круглый столик из стекла, точно лужа застыла. Напротив – два кресла-близнеца с такой же кожаной обивкой. Но больше всего меня впечатлили полки, забитые книгами!

Как же я люблю книги!

Не удержавшись, подхожу к одной из них и провожу пальцами по переплётам. Каждая – на своём месте, как солдатик в строю! Прямо как в библиотеке, куда я забегала просто поглазеть. Все книги расставлены по алфавиту и сериям. Ну и педант хозяин, конечно.

Ещё немного подышав ароматом бумажных страниц, перетекаю в другую комнату. И тут мой взгляд падает на ковёр. Не такой, как все! Рисунок, конечно, есть, но я, ещё не коснувшись его, понимаю, что это – нечто особенное. Боюсь наступить на него своими грязными ботинками, поэтому стягиваю их, потом носки и голыми ногами осторожно ступаю на ворс. Ммм, блаженство! Как шёлк! Хотя я в жизни шёлка не трогала, но знаю, что это что-то… божественное!

Так и хочется раздеться догола и окунуться в эту негу! Стоп! Обрываю себя. Не до жиру, быть бы живу! Но… улыбаюсь… Принять душ и смыть с себя всю эту грязь – просто необходимо! Раз уж хозяева такие гостеприимные и умотали, оставив мне всё на блюдечке.

Стоя под горячими струями воды, я чувствую себя почти счастливой. Как же хорошо!

В последнее время – всё бегом, всё впопыхах. Бежать, прятаться, менять место жительства. Иногда в моей халупе и воды-то не было! А сегодня я сорву куш и уберусь отсюда подальше! Может, куплю домик в какой-нибудь глуши, выйду замуж за местного тракториста или кто там у них водится, нарожаю спиногрызов и буду пить какао вечерами, слушая нудную болтовню мужа о трудовых буднях. От этих мыслей мне вдруг стало грустно, и по моим щекам потекли слёзы. Это совсем не то, чего я хочу от жизни! Но… шепчет внутренний голос: "Всё же лучше, чем то, как ты живёшь сейчас".

В ванной комнате – завались баночек: кремы, лосьоны, мазилки! Беру первый попавшийся шампунь, нюхаю и наношу на волосы, затем – ещё какое-то чудо-средство для волос. Намыливаюсь парфюмированным гелем для душа, и аромат заполняет ноздри дурманящим запахом ванили и амбры. По крайней мере, так написано на этикетке. Затем насухо вытираюсь и намазываюсь кремом после душа, с блаженством размазывая его по телу. Надеваю белоснежный халат на голое тело и отправляюсь на поиски кухни.

Такой красоты я ещё не видела!

Помещение разделено на две части узорчатой перегородкой: обеденная зона и зона для приготовления пищи. Всё выполнено в светлых тонах. Чистота – стерильная! Мебель и техника расставлены строго по своим местам, ничего лишнего.

Роюсь в шкафчиках – там горы сладостей, а мне хочется чего-то более существенного. Открываю холодильник и достаю палку сырокопчёной колбасы, кусок сыра и банку оливок. Оливки я ни разу не пробовала, но решила, что сегодня звёзды велят. Выкладываю всё это на блюдо… Не хватает какого-то завершающего штриха! Поворачиваю голову и вижу стеклянный стеллаж, на котором ровным строем выстроились бутылки с алкоголем. Вытягиваю первую попавшуюся. Название вина "Ninquen"* мне ни о чём не говорит, но, что ни говори, а вкус у богатеев должен быть отменный. Откупориваю бутылку и плещу в бокал. Пару раз в своей жизни я пробовала вино, но вкус не запомнился. А это – просто нектар богов! Кладу в рот пару этих зелёных шариков и откусываю кусочек сыра. Объедение!

Глава четвертая

Глава четвёртая

Я и думать о нём забыла, эту мерзкую тварь! А он, на тебе, прорвал мою оборону, как танк! Все стены в щепки, замки – в труху!

Убийца не просто людей… он сердце моё в фарш превратил! Использовал, выплюнул, как жвачку без вкуса. Но я не пальцем деланная! Я в его раю такую вендетту закатила, что Данте Алигьери* со своей Божественной комедией обзавидовался бы!

Я сразу поняла, как только голос услышала, этот противный тембр. А потом в окно глянула – и без всяких там "прищуров от воспоминаний", сразу его мерзкую рожу признала.

Знала, что ищет, идёт по следу! Где бы я ни пряталась, чувствовала, как он ко мне тянется, как нитка к иголке. Собаки его на меня охоту объявили, думала, всё, кранты!

И вот, в этом богом забытом городишке, где я решила пересидеть немного, надеясь, что здесь-то уж безопасно… здрасьте, приехали! Как говорится, "картина маслом, в раме и с доставкой на дом"!

☆☆☆☆☆

– Вы готовы? – донеслось эхом.

"Да я всегда готова! Как пионерка! Хоть сейчас в космос!" – хотелось заорать. Но я, как обычно, залипла в одну точку и улетела в свои "весёлые" воспоминания…

…У меня, знаете ли, бывают "глюки" в обществе. Гораздо приятнее в своей скорлупе сидеть, в тёмном углу.

А тут – вся жизнь перед глазами пронеслась, как ролик на перемотке! Детство – полный отстой, побег, нищета… Всё одним слайдом. Ещё и не уверена, что память не подводит. Какая-то мешанина из реальности и больного воображения…

Тоска чуть не захлестнула!

С меня вдруг сняли наручники и пончик с кремом подсунули. О, это я люблю! "Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!"

Пришёл дознаватель! Ну, вот и представление начинается! Разрешил в туалет сходить! Спасибо, барин, за щедрость!

Смотрю в зеркало… Мне двадцать шесть, а в глазах – все пятьдесят! Как у старой бабки.

Тело моё, конечно, от ванны, халявной еды и отдыха немного оклемалось. Но внутри – там слои брони, как в танке, а шрамы… мама не горюй! И не увидишь их снаружи, я ж обычная девка, только манеры немного грубоватые.

Я такая жалкая, что тошнит от себя!...

...Что говорить?! Как говорить?! Он меня и под землёй найдёт! Нет, надо козырь в рукаве держать. Желательно, бубновый!

Рука трясётся, когда тянусь к сигарете. Затягиваюсь, как в последний раз. Боже, как же я давно не курила! Выкуриваю до фильтра и в пепельницу её.

– Я хочу заявить об убийстве! – тихо, но с нажимом произношу, ёрзая на стуле. Хорошо, что тут нет этого придурка с сальными шуточками. Знаю я таких пупов земли, возомнили, что всё контролируют! Ха! Как бы не так!

☆☆☆☆☆

Убийство, значит… Ещё посмотрим, насколько эта канарейка распевается правдиво. Пару звонков, и бравые ребята из опергруппы уже мчатся по указанному адресу.

Любое общение с органами – это, знаете ли, как поход в спа-салон для нервной системы среднестатистического гражданина, особенно когда речь идёт о допросе. А эта мадам сидит, как у себя дома, словно каждый день чай с полицейскими распивает.

Наблюдаю за ней через зеркало – прямо-таки шедевр кинематографа. И куда подевался её богатый словарный запас?

– Представьтесь, пожалуйста, — произнёс дознаватель.

– Смирнова Кристина Олеговна.

– Ваш возраст? – Отложил ручку и внимательно взглянул на девушку.

– Через несколько дней мне исполнится двадцать шесть лет, – юное дарование.

– Расскажите всё, что вам известно об обстоятельствах дела, — поправив очки на переносице, попросил следователь.

– Если можно, мне бы хотелось, чтобы вы задавали конкретные вопросы, — нерешительная улыбка появилась на её лице. А она не глупа. Такое чувство, что ей не впервой находиться на допросе.

Он раздражённо взглянул на неё, но утвердительно кивнул.

На закрытые вопросы она отвечала "Да" или "Нет", не добавляя лишней информации, пока следователь не задаст уточняющий вопрос.

Я не заметил в ней волнения, но, если ей не нравилась концепция вопроса, не стесняясь, брала время подумать, а затем, если сомневалась, и вовсе говорила, что ответить затрудняется.

Девушка не велась на провокационные вопросы и придерживалась своей позиции. Несмотря на моё отношение к ней, она вызывала, если не восхищение, то уважение.

– Так вы говорите, что были в ванной, когда в дверь позвонили? — Острый взгляд, брошенный на неё, нисколько не смутил её.

– Нет, — уверенно заявила она. — Я сказала, что незадолго до их прихода я приняла ванну. А это немного не то, не так ли? — И снова на лице появилась улыбка, только на этот раз она показалась мне снисходительной. Точно девушка знала наверняка, что следователь намеренно пытается её запутать.

– Кем вы приходитесь убитому? – Всегда так. Вопрос – ответ. Кто победит в этой схватке, заранее неизвестно...

... – Мы познакомились в клубе, и он пригласил меня выпить у него дома, — не моргнув глазом, солгала я.