Дьявольский роман

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (1)

КВАРТИРА НАЧИНАЮЩЕГО ПИСАТЕЛЯ БОРИ КОЗЛИКОВА

2007 год

«Флюиды запредельных фантазий наполняли пространство библиотеки. Поэт ощущал возбуждение кожей, видел глазами, нюхал носом и чувствовал естеством. Энергия любви пульсировала в бренном теле, как...»

«Хорошая муза была Катя... – отвлёкшись от рукописи, студент первого курса Литературного института Боря Козликов задумался о роли женщины в искусстве. - Книга получается чувственная, с глубоким проникновением… Да она просто мир перевернёт!»

Он сладко потянулся и снова застучал по клавишам компьютера:

«Как шоколад на солнце плавилась муза в руках поэта. Забродила великая страсть, произошло сверхъестественное! Родились-таки гениальные строки! Срывая голос, радостный творец продекламировал их в ухо своей содрогающейся от оргазма музы:

Крыльями страсти меня обнимай...

От счастья умру я, и ты умирай!»

***

Боря решил стать великим писателем давно. Ещё в школе. Хотя он и проявлял огромные способности к точным наукам, мог складывать и умножать в уме многозначные числа, любимым предметом стала литература. Старший Козликов был не доволен этим обстоятельством, но считал, что единственный сынок и преемник пока слишком молод, чтобы осознать своё настоящее предназначение. Отец смотрел на увлечение отпрыска сквозь пальцы и думал, что знание литературы всё равно пригодится будущему бизнесмену Борису Козликову, дабы выглядеть не только образованным дельцом, но и интеллигентным политиком.

Боря же совсем не интересовался основами ведения бизнеса и политическими интригами. Он обожал уходить в мир выдуманных кем-то историй и сам начал сочинять лет в девять. Благодаря няне Татьяне Мироновне младший Козликов узнал сказки Пушкина ещё младенцем, научился читать в три года и писать в четыре. Няня постоянно хвалила воспитанника за нелепые детские стишки и рассказы, поселяя в душе мальчика почти зависимость, вырабатывая этакий условный рефлекс: хочешь одобрения или похвалы – черкани стишок про солнечного зайчика, что разбудил тебя сегодня утром, или опиши ворону за окном, которая прилетела рассказать на своём каркающем языке о каком-нибудь событии из мира пернатых...

Потом, потеряв Татьяну Мироновну, этого близкого ему человека, настоящего друга и единственного слушателя, младший Козликов уже не мог остановиться. Учительница литературы почему-то не смогла понять творений маленького гения, и Боря никогда не получал за свои опусы оценки выше тройки. Анна Семёновна после каждого сочинения вызывала отца Бори, этого уважаемого и занятого человека, на ковёр.

- Дорогой Александр Иваныч! – строго говорила она. – Я понимаю, что у вашего сына слабая форма дисграфии, и молчу про многочисленные ошибки. Но про содержание я молчать не могу! Вы только посмотрите, что он пишет в сочинении по «Ревизору» Гоголя!

Александр Иваныч, крупный бизнесмен и политический деятель, водрузив очки в золотой оправе на нос, открывал тетрадь сына и читал:

«... И тут появляется Шпекин с сообщением, кто на самом деле есть Хлестаков. Все действующие лица понимают, что одурачены. Но их не жалко. Жаль дочь городничего. Она ждала своей свадьбы с Хлестаковым, представляла в девичьих мечтах первую брачную ночь, первое знакомство с сексом, первое погружение в мир страсти, а тут... Какая ей разница, Хлестаков ревизор или нет? Ну и что, что едет настоящий? Время-то потеряно! Мечты и надежды девушки развеяны в пух и прах! Вот, вот где настоящая трагедия...»

«В принципе... – подумал Александр Иваныч, вглядываясь в корявый почерк сына, - и правда, трагедия. Но надо Борьке намекнуть, чтоб писал, как просят, а не как хочется. Ах, Мироновна! Царство тебе небесное... И спасибо, блин, научила пацана марать бумагу!»

В виду страшной занятости так и не успев намекнуть сыну про Гоголя, старший Козликов скоро опять шёл на свидание с Анной Семёновной. Пунцовая от стыда она молча протягивала очередное сочинение будущего гения:

«Не понимаю, как можно было предпочесть импотента князя Верейского молодому горячему Дубровскому? Что будет делать эта Маша скучными морозными ночами? Кто раскроет возможности девственного лона? Кто вонзит твёрдый...»

Александр Иваныч тоже покраснел и стал серьёзно думать, что настало время для важного разговора с сыном. А вскоре, снова сидя в кресле перед заламывающей в отчаянии руки учительницей, читал сочинение сына об эгоистичном Евгении Онегине и скучных морозных ночах Татьяны. Тут-то старший Козликов понял, что разговаривать с сыном поздно. Пришлось заглянуть в каталог одной фирмы и выбрать для Бориса личную «домработницу» по имени Катя. Кате было строго-настрого приказано удовлетворить все мечты и желания отпрыска.

Девушка постаралась... Сынуля взялся за эротический роман. Анна Семёновна вздохнула с облегчением, ибо роман Боря писал дома, а в школе предоставлял на её суд скачанные из Интернета болванки сочинений на разные темы. Творчество отнимало все силы и всё время. Младшему Козликову стало некогда теребить нервы бедной учительнице литературы. Папа тоже вздохнул спокойно и выдал Кате премию.

Благодаря «музе», яро выполнявшей свой долг, образовательное учреждение Боря закончил без эксцессов. Но оценки были не столь хороши, чтобы сбылась мечта будущего гения, мечта учиться в Литературном институте. Подняв на ноги всех, кого знал, Александр Иваныч протолкнул-таки Борю в вожделенный мир искусства, хоть и был против такого выбора профессии.

- Эх, Борька, Борька... – вздыхал мастер подковёрных боёв и акула отечественного бизнеса. - Хрен с тобой, малахольный. Учись там. Но если через пять лет успеха не будет, пойдёшь по моей тропе. По той, что я для тебя давно готовил. Понял?

Младший Козликов всё равно обрадовался. Пять лет! Целых пять лет! За эти годы он уж точно добьётся признания! Боря ощутил творческий подъём, набрался наглости и потребовал у отца отдельную жилплощадь: творец должен работать в полном уединении. Большой двухэтажный особняк не подходит: слишком много народа там отирается, прислуга сбивает с мысли, важные для отца гости портят настрой.

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (2)

ЧЕРЕЗ ГОД

КВАРТИРА ВАСИЛИСЫ ЕГОРОВНЫ. ОДИН ИЗ СПАЛЬНЫХ РАЙОНОВ МОСКВЫ

... - Я тебе как на духу говорю! Этот Борька из пятнадцатой – псих!

Василиса Егоровна хлопотала на кухне, разливала подружкам чай и докладывала последние новости:
- Вчера - глядь! Эта дылда шкандыбает по лестнице. Шум, грохот! С чего бы, думаю? Присмотрелась... А оно в коньках!!! На плечах чёрная накидка в пол с какими-то росписями, на голове шабаш...
- Мож, он артист какой? – отхлебнула чайку Макаровна и закусила куском рафинада. Она каждый день заходила к Василисе на чай. Рафинада подружка в доме не держала, предпочитая сахар-песок, поэтому Макаровна всегда наведывалась со своей коробкой. - У нас знатный подъезд... – продолжила она, вгрызаясь в белоснежный кубик. - Тут тебе и профессур Харин, на верхотуре художник творит, собутыльник художника тоже учёный какой-то... А дылда из пятнадцатой – точно артист!
Третья подружка-лавочница, Роза Пална, самая образованная и интеллигентная, тоже высказала свою точку зрения:
- Вполне возможно, член какого-нибудь сообщества, партии или кружка... Развелось сейчас всяких-разных. И гомосексуалисты, потерявшие всякий стыд, и фанаты футбола, раскрашенные на манер радуги, и чокнутые чайлд-фри, которым дай волю – вымрет человечество… А политики? Самые ненормальные, каких только можно найти! Люди посходили с ума!
- Вот-вот! – вытянула палец Василиса Егоровна. - Нас окружают психи! Скоро конец света!
- Свят, свят, свят! – закрестилась Макаровна, а Роза Пална сообщила:
- По Нострадамусу в две тысячи тридцатом году - всё! Закончатся наши земные мучения.
Василиса Егоровна поперхнулась чаем:
- Ты что, Роза? В две тыщи сорок пятом!
- Обе не правы. Я слышала из верных источников, что в двадцать втором, - встряла Макаровна.
- Сорок пятом!
- Нет, в тридцатом!
Они бы ещё долго препирались, но тут с лестничной клетки послышались скрежещущие звуки.
- Он! – шёпотом произнесла Василиса Егоровна и бросилась к двери. За ней поскакали и Роза Пална, и Макаровна.

- Здорово, сосед! – приоткрыла дверь Василиса. - У тебя сахарочку, который песок, нету случайно?
Сосед, прямой, как палка, цокал полозьями коньков, чинно вышагивая мимо двери Василисы Егоровны. Сахара у него не было. Зато подружки-лавочницы смогли рассмотреть глубоко посаженные глаза, орлиный нос и вздыбленные чёрные патлы на голове.
- Ну, чистый сатана! – всплеснула руками Макаровна, как только захлопнулась дверь квартиры Василисы. - Мне кажется, он – сектант!
- Да-а-а... – протянула Роза Пална. - Коньки-то ему зачем?
- Копыта скрывает! Чёрт! – прошипела Василиса Егоровна, активно копаясь в ящиках комода. - Вот! – с горящими глазами молвила она, потрясая вытащенной на божий свет бутылкой из-под водки. - Надо спрыснуть Борькину дверь святой водой!

Макаровна поддержала:
- И ещё иголки в обивку двери натыкать!
- Что за древние методы?! – фыркнула Роза и предложила обратиться к своему другу и консультанту по всем вопросам – потомственному белому магу Велимиру Фокусову:
- Он – профессионал! – авторитетно заявила самая культурная. - Может левитировать, проходить сквозь стены и видеть ауру любого человека!
- А третьего глаза на лбу у него нет? – подколола Василиса, поглядывая на хитро прищурившуюся Макаровну.
- Есть, – с достоинством поведала Роза, - но не на лбу... А в очень-очень скрытом месте...

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (3)

КВАРТИРА НОМЕР ПЯТНАДЦАТЬ, СОСЕДНЯЯ С КВАРТИРОЙ ВАСИЛИСЫ ЕГОРОВНЫ

«Слышишь ли ты своего Повелителя, раб?» - раздался в голове посторонний голос, и Боря застыл, поклонившись:
- Слышу...

Он слышал его с того самого момента, когда решил было утопиться в полынье. А зачем жить? Всё, ради чего существовал, оказалось не его, совсем не его... Любовь к серьёзной даме, которая зовётся Литературой, никак не становилась взаимной. И не могла стать! Так ему сказали уже в тридцать третий раз редакторы всяческих изданий. Перечитывая свои шедевры, Борис не понимал, как можно не увидеть глубины идей, нетривиальности в изложении и пусть, может, не высокого пока мастерства, но больших задатков литератора, писателя, поэта? Вначале думал, что банальная зависть всему виной, потом – законы капитализма («Не вижу финансовой перспективы!» - слышал он от тех, кто не желал быть меценатами), и вот дошло до мысли, что раз его гений не смогли оценить при жизни, так наверняка оценят после смерти. Литератор Козликов рванул к полынье.

«Как твоё состояние, раб Боря?»
- Вроде хорошее. Здоров. Только ноги от коньков болят.
«Копыта - хуже...»
- Я усердно готовлюсь, Повелитель! Кроме коньков ничего подходящего не нашёл...
«Выглядишь как псих, ну да ладно! Тренируйся так...»

Он чуть не скончался там, у полыньи, когда услышал откуда-то сверху:

«А почему топиться? Почему не петля, пистолет, яд?»

Писатель Боря пошатнулся и судорожно схватился за грудь.

«Например, Сальери знал толк в красивом смертельном эпатаже. Моцарт остался доволен. Даже его смерть стала темой для гениального произведения! Понимаешь, о чём я?»

- К-кто? Кто «я»... Ой! Кто вы? – заоглядывался белый-белый, как снег под ногами, Боря. - И г-где?

На ледяной равнине Козликов был один. «Чёрный глаз» полыньи, куда он с опаской заглянул, тоже был необитаем.

«В данный момент тут».

Послышался этакий, как казалось Козликову, презрительный плевок.

«Совсем, что ли, без воображения, мозгов и фантазии, наконец?»

Отчего-то стало ужасно холодно. Поэт почувствовал, что даже сопли в носу начали спешно индеветь. Словно мороз, исходящий ото льда, вдруг с молниеносной быстротой поднялся наверх, пытаясь превратить всё живое в неподвижные памятники своей силе.

- Я... я... – замямлил Боря, но голос перебил:

«Писатель! Поэт! Мастер художественного слова! Жаждущий известности гений! Тьфу!» - демонически хохотал он. От этого адского смеха стало ещё холоднее, но Боря даже поёжиться не осмелился. «Кому ты нужен в полынье? Кто так себя увековечивает?! А если и тела не найдут?!»

- О чём вы? Мне всё равно! Я не хочу жить! – простонал неподвижный, как ледяная статуя, Козликов. - И кстати... откуда вы вещаете?

«Откуда, откуда... От верблюда! Жить он не хочет! Можно и не хотеть... Не вопрос. Но кому ты после смерти нужен? Думаешь, в раю тебя заждались?»

«Кануть в никуда... Забвение... Ад...»

«В аду тоже не нужны такие «борисы». Ты сначала создай себе памятник нерукотворный, а потом красиво умри на дуэли. Сразу приму! Скажу чертям, чтоб по высшему разряду встречали...»

В охлаждённых мозгах всплыла, наконец, догадка. Яростно заработало сердце, разгоняя остывшую кровь. Она, вскипев, понесла жар по заиндевевшим членам литератора. От этого жара стало ещё страшнее, но потом, глянув на зев полыньи, уже поддёрнутый ледком, Козликов решил расслабиться. Чего пугаться-то? Не смерти ли он здесь ищет? Чего такого страшного, если ОН решил с ним поболтать? Самоубийцам всё равно с ним целую вечность языками тереть...

- Погибнуть на дуэли сейчас не получится, – шмыгнул носом Боря и присел на корточки, ибо ноги перестали слушаться. - Вешаться не хочу. Выглядеть буду плохо...

«А утопленники - все красавцы?! Ты хоть изредка визуализацию включай. Хорош будет гений: распухший, синий, рыбами покусанный! Короче, слушай...»

И Козликов послушал.

«О чём тебе писать, мой мальчик? Что у тебя в жизни было, кроме взрыва гормонов и Катьки, которая этот взрыв гасила? Правильно, дорогой Боря... Ни-че-го. Что тебе рассказывать читателю? Как жезл входит в трепещущее лоно? Не было у тебя ни страданий, ни предательств, ни низшей подлости, ни высших чувств. Разве можно создать шедевр, не пережив приключений, не познав любви, не окунувшись в горе? Писатели в большинстве своём бунтари, мятущиеся сердца, раздиратели собственных душ. А ты? Рафинированный Боря, проживший двадцать лет за спиной отца. Почему, кстати, папаню не подключишь? Он бы тебе устроил лавры писателя».

- Не, - закачал головой Боря. - Папа школьных сочинений начитался... Спасибо, что в Литинститут устроил.

«Н-да... Не понимает тебя папа. Пиши уж тогда об этом. Отцы и дети… Только и в данной теме у тебя ничего душещипательного, а народ нервы щекотать желает, узнать хочет, что кому-то было хуже, покопаться в грязном белье обожает. Ну? Можешь накропать сюжетец со страстями? Не можешь. Не знавал ты настоящих страстей, да и за страстями чужими наблюдать забывал... Упёрся в свой жезл да Катьку. Третий роман на волне своего подросткового гормонального взрыва написал! Хоть бы Катькиными чувствами да целями поинтересовался и изложил материал с её стороны, всё новьё... Но, видать, Боря - упёртый писатель. Если влез на тему, не изнасиловав раз сто, не слезет».

Лицо Козликова окрасилось из белого цвета в пунцовый.

«А ведь и правда! Ни разу её не спросил, как дела, что нового в жизни и так далее... Сразу за комп бежал и писанину свою читал. Катька молчала да улыбалась. А я всё трындел и трындел про свои идеи... Дурак!»

«Не такой уж и дурак, но... Ладно, пропустим. Всё-таки импонирует мне твоё фамильное упрямство. Вложил бы ты ещё и душу в проект! Я бы помог... - вкрадчиво проговорил Сатана. - Глядишь, и сотворили бы совместными усилиями гениальный шедевр?»

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (4)

КВАРТИРА СЕМЬИ ХРЮНДЕЛЬКОВЫХ

За окном вьюжило. Лапчатые снежинки то и дело налипали на оконное стекло, образовывая завораживающие узоры. «Когда же кончится эта зима?!» - со вздохом подумала Марысечка.

Вообще-то статную, пышногрудую блондинку звали Марина, но муж с самого первого свидания перешёл на это крысиное, как казалось Марысечке, прозвище. Мало того, очень скоро её так стали звать все друзья мужа-Витюньки, закадычные подружки и даже собственная мать – Апполинария Семёновна.

На улице свирепствовала метель, а в доме Марысечки и Витюнчика Хрюндельковых было тепло и уютно. Хозяйка включила телевизор. На экране высветилось умное лицо Президента Российской Федерации Валериана Валериановича. Шли «Новости».
- Наша задача – добиться снижения смертности, увеличения рождаемости, а также повышения эффективности миграционной политики. Это позволит стабилизировать численность населения России уже в ближайшие годы, – говорил Валериан Валерианович, кидая серьёзные взгляды на министров. - Критическое сокращение населения страны впервые было отмечено в 1993 году и приобрело с тех пор устойчивый характер. Фактически мы стоим сегодня у кризисной черты. За 13 последних лет число умерших граждан страны превысило число родившихся на 11,2 миллиона человек. Если ничего не делать, то к концу ХХI века население России уменьшится вдвое.
Марысечка горько ухмыльнулась: «Как тут беременеть и рожать?!»
- Денег нет, образование дорогое, медицина платная... А вдруг чего нездоровое родится? - передразнила она мужа и вновь уставилась в окно со снежинками.

Какой же Витюнька был статный, красивый и галантный ещё пяток лет назад! Она, как сейчас, помнила их первую встречу на перроне вокзала. Марысечка, в то время просто девушка Марина, встречала мать. Та почти месяц загорала в каком-то санатории. Апполинария Семёновна вечно жаловалась на растрёпанные нервы, и однажды ей повезло: путёвка досталась абсолютно бесплатно.

- Узрели небеса мои страдания! – воскликнула она и отчалила в южном направлении, прихватив два чемодана с платьями, шляпами и туфлями на каблуках.

Из телефонных разговоров Марине было известно, что маменька усердно лечится. Одних только процедур штук пять ежедневно, а ещё лекции, аутотренинги и психологические семинары... Стояла Марысечка на платформе первого пути и молилась, чтоб вся эта лабудень помогла. Там же стоял красавец-курсант, который так и стрелял глазами в сторону белокурой девушки, которая задумчиво покусывала прозрачную обёртку от небольшого букетика. Как потом признавался Витюнька, она ему напомнила репродукцию картины Лопатникова под названием «Полдень», где была изображена голая дама после рыбалки. Картина эта висела над его кроватью с детства.
- Во как! – вытягивал он потом указательный палец вверх. - С младых лет приобщали меня к искусству и культуре!
Если бы девушка видела ту картину Лопатникова, то, наверное, смутилась бы от такого сравнения. Но Мариночка не сподобилась лицезреть шедевр, и тогда ей показалось, что Витюня - интеллигентный, умный и просто…идеальный мужчина. Она так на него и посмотрела: как на идеал. Виктору понравилось...
Он уже застенчиво целовал даму в щёчку, обещая звонить, когда дверь вагона распахнулась, и оттуда важно выплыла Апполинария Семёновна. Попутно она отдавала распоряжения двум престарелым поклонникам: Акакию Васильевичу и Кузьме Харитонычу. Мужчины, недобро поглядывая друг на друга, выносили на перрон маменькины чемоданы, коробки, пластиковые пакеты и многочисленные вёдра с черешней, вишней и алычой.
- Ох... – вздыхала в такси Апполинария Семёновна, - все нервы мне там своей ревностью измотали, изверги... Тебе, кстати, кто больше понравился: Акакий или Кузьма?
Марысечка не ответила: в белокурой головке прокручивалась сладостная картина знакомства с Витюнькой. «Ах, если бы он стал моим мужем!» – мечталось тогда.

Мечта сбылась. Но после свадьбы муж резко перестал говорить о своей любви к искусству, работа его не радовала, дом тоже, о наследниках он и слышать не хотел, ибо наследники – лишние траты и головная боль. Вся его жизнь держалась на трёх китах: еда, пиво и футбол. Марысечка сама не заметила, как плавно перешла от реальной жизни, где радостей и романтики шиш с маслом, к выдуманным приключениям на страницах книг. Её библиотека любовной литературы уже не помещалась в стареньком серванте...

Нетерпеливый звонок в дверь отвлёк от снежинок, узоров и воспоминаний.
«Вот он!» - уже с раздражением подумала Марыся и побежала открывать.
- Привет! – влетел в квартиру Витюнчик и мазнул жену небритым подбородком по щеке. - Пожрать есть?
- Есть... – пролепетала Марысечка.
- Давай всё на стол! – спешно скидывал с себя сапоги муж. - И выключи эту фуетень! Пятый канал давай! «Реал» Мадрид! Важная встреча...
Марысечка вздохнула и поплелась переключать. За ней прилетел возбуждённый Витюнчик:
- Три тарелки ставь. Сейчас Серёга с Петькой придут.
«Рождаемость?» - ехидно хмыкнула Марысечка и полезла в шкаф за тарелками.

ЧАСТНЫЙ ДОМ СЕМЬИ КОБЫЛИНЫХ

... - Да когда ж ты упьёшься окончательно, а?! – орала Клава на представителя мужской части человечества, в данный момент напоминавшего банальное бревно. - Алкоголик, душегуб, пьянь!!! – вопила она, ворочая его от входной двери к спальне.
Модест Евгеньевич Кобылин двигать руками, ногами и пятой точкой не мог, зато язык шевелился:
- Кла-а-вка-а-а, – растягивал он каждый слог, - молчать, когда с мужиком разговариваешь!
Клавка в сердцах сплюнула. Из зала голосом Валериана Валериановича неслось:
- Очевидно, что пока нас в какой-то мере спасают активные миграционные потоки или, во всяком случае, они выравнивают положение. Эту тенденцию нужно грамотно развивать, определив выгодные для нашей страны и её граждан правила приёма иммигрантов. Причем воздействовать на миграцию проще, чем на рождаемость и смертность.
- Я ж за тебя, Клавка, всю жизнь задницу рвал! – продолжал Модест-бревно. - А ты, неблагодарная...

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (5)

САЛОН «ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ», МОСКВА

- Макаровна и Егоровна, рты не открывать! Говорю только я! – предупредила Роза Пална и осторожно шагнула за тяжёлую портьеру.
Во всех углах помещения дымились благовонные палочки, горели свечи. Тут и там свисали шифоновые занавеси. Создавалось впечатление, что стен нет. Потолок, задрапированный тканью с рисунками небесных светил и изображениями знаков гороскопа, имелся. На полу лежали тёмные ковры, на которых были небрежно разбросаны атласные подушки.
- Прям будуар султана... – шепнула Василиса Егоровна, но Роза Пална твёрдой рукой закрыла ей рот:
- Тссс! Ты в обители!
Глаза Василисы с недоумением глянули на Макаровну. Та пожала плечами. Потрескивали свечи, воняло благовониями, колыхался шифон, и звучала странная музыка, наполненная зловещими звонами и загадочностью фагота.
- Сейчас начнётся... – прошептала Роза Пална и судорожно потеребила свой кружевной воротничок.

Раздался удар гонга. Макаровна подпрыгнула. Бабка Вася полезла в недра вязаной кофты за валидолом. Шифоновые занавески взволновались, свечи, казалось, вспыхнули ярче, и завоняло в «обители» немилосердно.
- Приветствую вас, жаждущие помощи! – громогласно раздалось за спинами посетительниц «Обратной стороны Луны». Макаровна и баба Вася бросились друг другу в объятия: Василиса - закатывая глаза, Макаровна - бормоча «Свят, свят, свят!». Колдун материализовался неожиданно, двигаясь плавно и величаво, как появляющаяся перед Гвидоном Царевна-лебедь.
- Со смирением к Вам, Велимир Яковлевич! – запищала Роза Пална и цыкнула на бормотавших молитвы подружек. - Примите дары наши...
Бабки засуетились, выкладывая на указанный колдовским перстом столик домашние банки с провизией и тощую пачку денег. Мелодия крякнула несколько раз, застряв на одной ноте, потом вообще задёргалась: что-то непредвиденное случилось с проигрывателем дисков. Велимир Фокусов плюнул и перестал плыть, размашисто прошагав к своему трону в центре шифоновых кулис.
- И послал Господь благоденствие! – зычно гаркнул он, мельком глянув на скромные дары посетительниц.

Колдун мало чем отличался от соседа бабки Василисы. Тот же чёрный балахон, та же всклокоченная причёска, орлиный нос... Только ходил он, как парил. Без музыкального сопровождения получалось немного хуже, но всё равно эффектно. «Явно без коньков...» - подумалось Егоровне, и она посеменила за подружками, которые, кряхтя и охая, приземлялись на низкие подушки.
Закрыв глаза, колдун выслушал Розу и надолго замолчал, выводя Макаровну и бабку Васю из терпения. Когда бабушки уверились, что колдун заснул, и хотели уже «стукнуть султанской подушкой по кумполу», он вдруг резко «проснулся» и протяжно заговорил:
- Я должен поискать ответ в астральных плоскостях. Но и ваше участие надобно.
- Говори, мудрейший Велимир, что нам делать, - покорно пропела Роза Пална.
- Необходимо выяснить, кем или чем он одержим. Нужна фотография вашего соседа. Жду вас! Ступайте с благословением моим...

Раздался удар гонга и шифоновые занавески упали, скрыв загадочную фигуру мага и чародея от посетительниц. Бабки остолбенели на несколько секунд, а потом поняли, что аудиенция закончена.

- Чо ж он, твой хвалёный экстрасекс, в астрал не вышел, да сам оттуда на гаврика из пятнадцатой не посмотрел, ась? – шипела Василиса.

- Нам невесть какую задачу задал, хотя мог бы и сам долететь к сектанту! Ты ж говорила, что он – летун... – вторила Макаровна.

Роза Пална не сдавалась:

- Летать и левитировать - разные вещи.

- Почему третий глаз в очень скрытном месте не применил? – не успокаивались подружки. - А нам теперь думай, как карточку эту добывать, чтоб хоть от одного сумасшедшего мир очистить...

- Молчите уж, - махнула рукой Пална, - спасители Вселенной…

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (6)

КВАРТИРА НОМЕР ПЯТНАДЦАТЬ, СОСЕДНЯЯ С КВАРТИРОЙ ВАСИЛИСЫ ЕГОРОВНЫ

«Хорошо повеселился, раб Боря?» - вновь послышался вкрадчивый голос.
Сил не осталось. Тело совершало стремительное падение в какую-то тёмную вязкую бездну. Клейкая чернота жадно поглощала бренное тело и отнимала способность слышать и соображать.

***

Новый роман Бори под названием «Райское наслаждение» снова не нашёл понимания у акул пера.

- Что это за порнография?! Где у вас идея?! – проорал с пеной у рта главный редактор. - Где катарсис?! Что это вообще такое?! – картинно взмахнул он рукой, и листки бумаги, мирно лежавшие на редакторском столе, белыми воронами закружили по приёмной. – Уйдите, я вас умоляю!!! И главное - не возвращайтесь, не пишите больше!!! В прошлый раз - невнятное произведение «И это всё о нём», где с великого перепугу рассказываете, как «копьё, наливаясь кровью, восстаёт из пепла». Сейчас у вас вообще дикая мечта о мультикопье!!! Не надоедайте мне больше, пожалуйста! Мне и одного «копья» в прошлый раз хватило на всю оставшуюся жизнь!

Вот так, безответственно, рубанули прямо под корень труд многих бессонных ночей. «Что это за порнография? - вспоминал слова редактора Боря. - Убожество, а не роман!» Повелитель же наоборот одобрял концепцию и рваное повествование, скакавшее от главного героя к ощущениям муз, хвалил за меткость выражений, но был категорически против названия «Райское наслаждение» и предлагал заменить его на «Адский отжиг».

- Я – бездарность! – заламывал руки в трагический вензель бедный сочинитель.

«Неправда! – возражал Князь Тьмы. - Бывает хуже...»

- Вот только вы, Повелитель, меня понимаете... – траурно отвечал Козликов, поглядывая из-под вензеля на троицу водочных бутылок в серванте. Он берёг их специально для великого дня. Дня, когда его шедевр напечатают... Тогда он пригласит редакторов, корректоров и даже папаню на...

«Зато ты меня не очень, – парировал Хозяин Ада. - Преподношу тебе роман почти на блюде. Завязка уже есть: Сатана спасает непризнанного гения от суицида и предлагает вместе сочинить шедевр. Далее идут резкие повороты сюжета, приключения, герой набирается опыта, Сатана благородно ведёт его по хитросплетениям судьбы...»

- Сами же говорили, Повелитель, что не могу я писать о том, чего не было, чего сам не пережил...

«Не тупи, раб мой! Мы ж с тобой будем главными героями! Ты, конечно, самым главным. Переживания я тебе устрою. Например, сейчас, чует мой левый рог, у нас будет продолжение завязки. Писатель сильно переживает очередной отказ и напивается до чёртиков».

И действительно. Водка, которую Боря не уважал ранее, полилась в пищевод, как по маслу. Настроение резко улучшилось. Показалось, что главный редактор был пьян, неадекватен, укурен, иначе он бы разглядел идею с катарсисом точно. Далее писателя Козликова отчего-то понесло в Битцевский парк, где изображая летучую мышь и крича «А ну, на колени, тщедушные гаврики! Князь Преисподней сегодня рулит!», он пугал вампирским оскалом гуляющих мамаш, спортсменов-бегунов и романтических влюблённых. Всё это сопровождалось неистовым ржачем Князя Тьмы в гениальной голове:

«Не можешь стать знаменитым гением? Стань сначала просто знаменитым! Неважно, как! Потом, как говорится, свита сделает короля, и гений тебе припишут! У-ха-ха-ха!!!»

После Битцевского парка лёгким конькобежным шагом Козликов двинул на ВДНХ, где его, пытающегося отгрызть у скульптуры Республики Молдавии початок кукурузы в руке, сняла с фонтана «Дружбы народов» доблестная милиция Российской Федерации. Вечер вчерашнего дня поэт провёл в отделении, зажигательно рассказывая про Повелителя. Все дежурные менты ржали, как кони, и от психушки «раба Борю» спас только убойный запах перегара. Бравый состав отделения милиции решил, что задержанного навестила «белочка», и с лёгкой душой, под анекдоты о шизиках и наркоманах, его отправили в вытрезвитель.

Там Борис не дал спать троице алкоголиков, затеяв диспут о месте личности в искусстве, и достав коллег по несчастью философскими вопросами и заунывным декламированием стихов великого поэта, соловья Востока и «ваще мудрого мужика» Омара Хаяма. Далее литератор Боря по секрету признался, что сам Сатана ему друг, каких мало, и предупредил соседей:

- Если с вами заговорит, не шокируйтесь, друзья. Существо оно вменяемое...

Вышел из вытрезвителя поздним утром с головной болью и ломотой во всём теле. В мозгах жил только один вопрос: «Какого демона я так нажрался?». Козликов брёл к заветной цели, двери квартиры номер пятнадцать, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, застывших с открытыми ртами детей, на спрашивающих «сахарочку, который песок» старушек-соседей... Он устал, смертельно устал. Но голос неожиданно появился как раз в тот момент, когда Боря начал снимать коньки, чтобы рухнуть в кровать.

***

«Хорошо повеселился, спрашиваю?» - не унимался собеседник. Даже сам Сатана не ожидал, что главный герой их романа, приличный мальчик с почти гувернантским воспитанием в анамнезе, напьётся не до чёртиков, а до настоящих боевых чертей.
- Да-а-а... – слабо протянул Козликов: бездна обволакивала, как вата.
«Ты чего про меня плёл милиционерам, алкоголик? Это ж надо додуматься: «Дьявол – душка, он вас любит, дорогие мусора!». Как они тебе твои коньки в поэтический рупор не вставили, я не понимаю...»
Боря виновато молчал.

«А это твоё, стихийно-зарифмованное?

Я страстную оду желаю пропеть

Мыслителю, другу, красавцу, скромняге!

Пусть хвост твой торчит,

а не виснет, как плеть!

Рога твои крепнут, как градусы в браге!

Прям панегирик... » - не договорил Князь...
«Силы тьмы! Ты спишь, что ли, раб Боря?!»

Козликов резко хрюкнул и распахнул глаза:
- Прости, Повелитель... Сморило чего-то...
«Я тебе покажу «сморило», когда сам Князь Тьмы с тобой беседы ведёт! А ну... Встать!»
«Раб» подскочил.
«Гран батманы! И раз, и два, и три...»
Пыхтя и заливаясь потом, Боря послушно замахал ногами. Конечности, отяжелённые чёрными бутсами с железом, поднимались вяло, с трудом и неохотно.
«Колени чего не вытягиваешь?! Ну-ка, давай «ласточку»... Вот та-а-ак... Демонически получилось, молодец! Шесть-ноль, шесть-ноль!»
«Фигурист» в изнеможении бухнулся в кресло, вытирая лоб, шею и затылок шарфом:
- Рад стараться, Повелитель...

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (7)

ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ АКАДЕМИИ НАУК

... - Сам Сусликов приехал?
- А то! Представляете, каково должно быть значение исследований профессора Харина?
- Н-да... Начало в десять?
- Коллега, с такой памятью вы пропустите все научные открытия! В де-вять! Уже начинают!
Пару беседующих в институтском коридоре грозно оттеснили по сторонам люди в серых костюмах, и научные сотрудники смогли воочию пронаблюдать, что приехал сам Сусликов. Министр спешно просеменил мимо них в аудиторию номер 69.
- Надо торопиться! – потянул своего нерасторопного коллегу за лацкан тот, кто помнил всё. - Сейчас точно начнут...
- Заседание закрытое, господа! – ткнулись лбами в те серые костюмы оба учёных перед входом в аудиторию.
Но тут же заслон расступился и пропустил одного почти полностью лысого, коротенького и полненького, как колобок, человека.
- Кто это? – шёпотом поинтересовался у коллеги один из лишних на празднике науки.
- Вы что?!! Это же Харин!!! Юркий мозг, перпетуум мобиле и неумолимый прогресс нашей науки!!! Величайшая извилина современности!
«Ага... Вот ты-то мне и нужен, извилина современности... - обрадовался «научный сотрудник» с плохой памятью. - Сегодня пошлю шифровку, что объект найден».

Агент 777 службы промышленного и научного шпионажа Соединённых Штатов Боб Хопп, или по легенде, созданной для миссии, просто Ваня Шишкин, попрощался с безутешным «коллегой» и вышел на улицу. Там он присел на лавочку, как раз напротив окон аудитории номер 69, и повертел в кармане брюк ручку настройки. В ухо гаркнула Распутина:
- Отпустите меня в Гималаи!!! А не то я завою, а не то я...
«Shit! - выругался оглохший Боб Хопп. - Неужели русским так жалко Гималаи? Отпустите девушку, наконец! Пусть лает на Эвересте, вызывает там сход лавин, пугает высокогорных орлов и устраивает разрыв сердца у снежного человека...»

АУДИОЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ В ИНСТИТУТЕ СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
(Прислана агентом 777)

Директор института:
- Уважаемые коллеги! Дорогой гость – Дмитрий Анатольевич Сусликов! Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать создание, как мне кажется, величайшего прибора современности, имеющего важное значение для нашей науки, для нашего народа и для нашей политики. Автор данного изобретения – самый перспективный учёный института и надежда Отечества - Афанасий Гурьянович Харин! Профессор, вам слово!!!

Бурные овации.

Профессор Харин:
- Спасибо, спасибо, друзья! Благодарю, Дмитрий Анатольевич!

Устанавливается тишина.

Профессор Харин (откашливается):
- Я начну издалека, если позволите... Задам короткий вопрос: что самое главное для любого государства и любой страны?

Молчание в зале.

Профессор Харин:
- Хорошо. Отвечу. Главное для государства – люди! Народ, который населяет субъекты федерации. Без населения ничего нет: ни военных комплексов, ни экономического роста, ни армии, ни медицины, ни богатства, ни державы, ни страны. Правильно говорит Валериан Валерианович, что приоритетным направлением внутренней политики должно стать именно социальное. Присутствующий здесь уважаемый Дмитрий Анатольевич тоже призывает бросить все силы и резервы в зияющую брешь, что образовалась в нашей стране несколько десятков лет назад. Какая это брешь, спросите вы?

Гул в зале.

Профессор Харин:
Именно!!! Демографический упадок косит наши ряды! Де-мо-гра-фи-я находится в самом, что ни на есть, критическом положении!

Аплодисменты.

Профессор Харин:
Возвращаясь к силам и резервам, хочу закономерно спросить: а мы, представители российской науки, преследуя свой гражданский долг, можем бросить наши силы и резервы в эту брешь? Сразу отвечу: да, можем!!!

Бурные овации.

Профессор Харин:
Итак... Посмотрите сюда. Что в моей руке?

Выкрики из зала:
- У вас ничего нет!
- Нет, погодите, я вижу что-то!!!
- Ничего!

Профессор Харин:
- Сейчас я подведу ладонь под проектор. Минуточку...

По залу несутся восхищённые:

- Ах! Ох! Ух!

Профессор Харин:
Как вы видите, на ладони маленький предмет-«таблетка» телесного цвета. Я предлагаю нашему правительству научное решение проблемы: прибор, который я назвал ДИБИлоид!!!

Тишина.

Профессор Харин:
Дозатор Информационной Биостимуляции Интеллекта! Сокращённо – ДИБИ.

Выкрики из зала:
- Расскажите подробнее!
- В чём суть?
- Не томите!

Профессор Харин:
- ДИБИлоид – это миникомпьютер. Память у него маленькая, но для нашей цели вполне достаточная.
Вернёмся к началу нашего разговора, к моменту про демографический спад. Опять задам вопрос: что, у нас нет женщин? Есть. Мужчин? Тоже есть! Но вот тут-то нас и ждёт подвох! Все знают, что по статистике мужчин меньше. Это раз! Плюс ко всему, я знаю также, что половина пьёт, а вторая половина боится брать на себя ответственность! Это грубые подсчёты, но согласитесь, что ситуация критическая! Я же хочу дать нашим прекрасным русским женщинам сильных, благородных и ответственных мужчин!!!

Крики, гул, аплодисменты, шум в зале.

Профессор Харин:
- Давайте представим, что существует некий волшебный эликсир, испив который, человек становится другим. Кто был пьяницей – забывает, как пить, кто поднимал руку на жену – начинает видеть в ней хрупкий цветок и встанет грудью на его защиту, кто не знал, как подойти к своей мечте, стеснялся и робел, очарует любимую на следующий же день после принятия эликсира!!! Этот эликсир находится в маленькой «таблеточке» под названием ДИБИлоид!!!

В зале неимоверный шум.

Профессор Харин:
- Первый шаг – это программирование ДИБИлоида. Например, муж бьёт жену. Вводим установку: жена – слабое создание, нуждающееся в защите, заботе и ласке. Второй шаг – вживление запрограммированного ДИБИлоида в организм... Милейший, не могли бы вы подойти ко мне на минуту?

Раздаются гулкие шаги.

Профессор Харин:
- Вот сюда, уважаемые коллеги, в затылочную часть головы мы и вживляем прибор.

Шёпот в зале.

Профессор Харин:
- Посмотрите ещё раз на проекцию. Заметьте, по всей поверхности «таблетки» имеются волоски. Их маленькие щупальца как бы ввинчиваются в мозговую ткань, находят нервные окончания, и по этим каналам в мозг посылается запрограммированный нами импульс-информация. Буквально через день после безболезненной операции вживления, человеку, который бил жену, захочется её холить и лелеять. А женщине много ль надо?.. Любовь – её главная необходимость в жизни. Какая женщина не захочет ребёнка от любимого и любящего мужа? Вот! Вот! Решение всех проблем! Посмотрите на него и запомните название: ДИБИлоид!!!

Бурные овации в зале, крики «Браво!», продолжительные аплодисменты.

Профессор Харин (перекрикивая всех):
- И это наша российская наука сделала такой прорыв в будущее!!! Россия была, есть и будет в авангарде научно-технического прогресса!!!

Конец записи.

Часть 1 ДИБИЛОИД ИНЖЕНЕРА ХАРИНА (8)

ЗАКРЫТОЕ СОВЕЩАНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА, КРЕМЛЬ

В кабинете царила неофициальная атмосфера. Министры с жаром обсуждали доклад господина Сусликова и выступление профессора Харина. Валериан Валерианович зорко наблюдал за своим правительством, откинувшись в кресле.
- Вы понимаете, что это значит?!! – пыхтел министр здравохранения в лицо министру сельского хозяйства. - Зомбирование!!!
- Почему бы не зазомбировать, как вы тут выражаетесь? – отбрыкивался главный животновод и агроном страны. - Природа не зомбирует? Что же тогда такое код ДНК, генетический код?
Афанасий Гурьянович скромно восседал на половине стула и пребывал в состоянии величайшего нервного зуда, мотая головой из стороны в сторону, как фанат какого-нибудь Пита Сампраса во время финала «Ролан Гаррос». Сусликов с безразличным видом просматривал свои документы, иногда прикрывая ими лицо: очень хотелось зевать. Остальные министры разбились по парам и создавали рабочий гул.
Через час Валериану Валериановичу надоело, и он тихо произнёс:
- Предлагаю голосовать.
- Да! Мудро! Именно так! – загалдели министры и, отдав свои голоса «за» или «против», наконец-то успокоились.
- Итак... Афанасий Гурьянович, правительство разрешает вам провести эксперимент. Но! Есть несколько условий... Первое: вашим куратором назначен Сусликов Дмитрий Анатольевич. Обо всём докладывать ему. В любое время дня и ночи. Второе: разрешаем отобрать только три пары. Надеюсь, достаточно?
- Да-да, – боясь спугнуть удачу, пискнул Харин.
- Третье: на эксперимент отводим год. Если что-то пойдёт не так, я прекращу испытания. Ну и последнее: строжайшая секретность! Сами понимаете, ваше изобретение можно применить не только в демографии.

- О! Вы наверняка можете представить, какое блестящее будущее у ДИБИлоида! – загорелись профессорские глаза. – Это же можно решить проблемы с преступностью, взращивать великих спортсменов, учёных и гениев искусств, наладить мир во всём мире, наконец!

- Поэтому… Завтра к Вам в институт подъедут наши специалисты. Они разберутся, как сделать ваш... хм... ДИБИлоид бесследно разрушающимся, если кто-то попытается его достать из подопытного организма.
- Да-да, господин Президент! – уже с готовностью ответил Афанасий Гурьянович. - Всё будет в лучшем виде и с соблюдением всех условий. Вы не пожалеете!

ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ ПРОМЫШЛЕННОГО И НАУЧНОГО ШПИОНАЖА СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ

Генерал Донки нажал на кнопку вызова и буквально через секунду, по-армейски печатая шаг, в кабинет вошёл стойкий оловянный солдат и ассистент генерала Тейл. Под кабинетом генерала, на первом этаже штаб-квартиры, там, где находился шифровальный отдел, посыпалась штукатурка.
- Прибыл по вашему приказу, сэр!!! – гаркнул Тейл и яростно щёлкнул каблуками. - 777 считает, что вербовка Харина и похищение прибора из лаборатории института невозможны.

- Зашифруйте и передайте, что вступает в действие план «Z»!
- Почему сразу план «Z», сэр?! У нас ещё не использованы «B», «C», «D»...
- Кто вам давал право обсуждать приказ?!! – прервал Донки. - Выполнять!!!
- Прошу прощения, сэр! Есть, сэр! Уже бегу, сэр! – скороговоркой отчеканил Тейл и старательно потопал к выходу из кабинета. В унисон с его бравым маршем жалобно позвякивали оконные стёкла, и осыпалась весёлым дождиком на шифровальный отдел штукатурка...

КВАРТИРА КОЗЛИКОВА

За окном барабанил почти весенний дождик. Февраль не оправдывал прогнозы. Природа обгоняла календарь. Снег подтаял, воздух посвежел, завывал пронизывающий ветерок. Боря Козликов сладко потянулся, почмокал губами и вдруг резко вспотел. «Мне же надо писать, творить шедевр!» - опомнился литератор. Сон слетел, как горе-всадник с лошади. «Я буду стараться! Стану самым лучшим! Повелитель возлюбит меня ещё больше!»
«Пасмурного утречка, раб Боря!» - раздалось в мозгу, и Козликов пал с кровати ниц:
- Приветствую тебя, Мастер! Слушаю, повинуюсь, ужасаюсь...
«Вот думал тут на досуге... Какой же я добрый, чуткий, милосердный всё-таки... - голос сладко вздохнул. - Я вам все удовольствия предоставляю, блага, искушения, какие только пожелаете. Вот позавчера хотел ты упиться? Да на здоровье, дурачок! Вчера ты хотел спать? На тебе, раб Боря! Спи, мне не жалко. Хотите денег? Берите! Славу? Тоже возьмите! Но, несмотря на все мои заслуги перед человечеством, Бога восхваляют, а меня костерят. Где справедливость, человек Козликов?»
Боря во время размышлений Повелителя натягивал штаны и ответа придумать не сумел, поэтому только пожал плечами.
«Вот и я её ищу. И любой гений ищет, но почти всегда безуспешно. Для одних он – кумир, для других – изгой. В моём случае соотношение почитателей и порицателей чудовищно. Хуже человеков нет созданий, раб Боря. Вечно всё перевернут, переиначат, перескажут, как в сломанном телефоне. Сделают гадость, а потом говорят, что бес попутал. Я вообще ни сном, ни духом!!! Дьявол такой, дьявол сякой... Вот ты думаешь, что такое ад?»
Козликов застегнул ширинку и предположил:
- Котлы с лавой, сковородки раскалённые, плётки, розги. Что-то в этом духе, да?
«Болван! Все, кто ко мне попал, рады до ужаса! У меня в аду народ кайфует. По понедельникам – курительный день. Кури, сколько хочешь, пусть даже дым из задницы пойдёт. Ведь тебе всё равно, ты ж не живой... Да и задницы, как таковой, уже нет».
Боря представил и закивал всклокоченной шевелюрой:
- Оригинально.
«Это совершенно нормально, чтобы ты знал. Когда мы беседуем с Богом на наши сугубо профессиональные темы, мы пачечку или две точно усасываем».
- Да?! – удивлённо приподнялись брови раба.
«По вторникам – алкогольный фестиваль. Пиво, водка, коньяк рекой, а то и двумя. Цирроз не страшен, ведь ты уже умер».
- Уау!
«Что у тебя за привычки? «Уау!», – передразнил Козликова Князь Тьмы. - Ты писатель, мастер художественного слова, русский литератор, в конце концов!!! Это «Уау!» будешь на раскалённой сковороде кричать!»
- Простите, Повелитель! Больше так не буду! – извинился Боря. - Так что там про алкогольный день?
«Пей, сколько влезет! Ни похмелья тебе, ни отравления. Все ж покойники... Хочешь - смешивай, хочешь – иди на понижение градуса. А можешь своим любимым напитком ухлестаться! Кстати, мы с Богом последнее предпочитаем».
Козликов сел за стол, подставил под голову руку и с великим интересом воскликнул:
- А про среду расскажите, Мастер!
«Среда – великий день. Эх, и пыхнули мы однажды! Штуки четыре... А тут сигналы с Земли: человечество погрязло в грехе, Содом и Гоморра, на помощь, спасите и так далее. А трава-то забористая была. Уже накрыло прилично... Короче, махнул Бог рукой и сказал: «А пошли все в баню!», не до вас типа...»
- Ну и...? – заёрзал на стуле Козликов.
«Что «ну»? Поняла Всевышнего Небесная Канцелярия дословно и как открыла вентиль... Да и не закрывала, пока Бог не оклемался. Потом только этот пройдоха Ной со своим корытом и уцелел».
- Ой, Мастер... – поёжился раб Боря, - неужели всё, что мы знаем о Боге и о Вас, Повелитель, неправда?
«Кое-что знаете... Мы с Богом соблюдаем правила. Влияющий на умы должен всегда пытаться быть загадкой. Нельзя допускать к себе исследователей с увеличительным стеклом. Всё рассеивается при ближайшем рассмотрении, как мираж. Обязательно какой-нибудь Ламброзо обзовёт тебя психом, Фрейд найдёт сублимации сексуальных извращений, а Шопенгауэр обвинит в избытке интеллекта. И это неотвратимо произойдёт с тобой, если ты – гений. Поэтому больше туману, больше нелогичностей, больше чудаковатостей. Пусть человеки сами выискивают в твоём шедевре мораль, идею, философию... Кто не найдёт – дурак. Всё равно, люди поймут так, как им надо! Им говоришь белое, а они слышат чёрное! Показываешь истину, видят ложь! Болтаешь, как ваш... этот... Как его?»