Дзиверс

Сэйнт Пицбург

Сегодняшний день был весьма подходящим для проведения ланча в парке на свежем воздухе, вместо привычных кафе, в которых становилось душновато, как только столбик термометра показывал плюс двадцать пять градусов по Цельсию.

Стоило мне найти свободную лавочку и достать, купленный несколько минут назад, кебаб, как напротив меня возникла бездомная дворняга, жалобным видом осматривающая, висящий на деревянном шампуре, кусок мяса. Я старался не обращать внимания в надежде на то, что собака постоит пару минут и уйдёт сама.

— Жмот! — произнёс севший рядом парень, который начал кормить пса.

— Простите, но я не припомню, когда спрашивал ваше мнение. — возразил я.

— Припомню эти слова на тот случай, когда ты снова будешь молиться о повышении на работе либо, когда тебе экстренно понадобится помощь. А то ведь поднадоело твои вопли по несколько раз в неделю слушать.

— Какого…? — хотел я продолжить свою мысль, как скулы мои свело, а дар речи пропал.

— Тише, пса спугнёшь. Скажу так, я тот, кто мог щелчком пальцев выполнить твою просьбу, но мне лень тратить на подобные действия секунду своего времени. Тебе ведь лень было покормить бедолагу, вот и мне на тебя всё равно. Человек ты не самый приятный. Сам со своими трудностями разбирайся. — молвил мой собеседник, пока я сидел, лишённый возможности произнести хоть слово.

Следующие минут десять, пока мой непонятный сосед по лавочке кормил пса, мы сидели в полной тишине. Я пытался понять, что здесь происходит? Откуда он знает о моих молитвах? Почему я не могу произнести ни слова. Доев последний кусок мяса, пёс, виляя от радости хвостом, благодарными глазами посмотрел на моего собеседника, после чего отправился дальше бегать по парку.

— Погоди пару минут, пока этого бедолагу не заберут хозяева, которые должны вот-вот появиться. — произнёс мой сосед по скамейке, прервав длительное молчание.

Спустя менее чем через минуту, дворняга ещё радостнее, завиляв хвостом, побежала к молодой паре, которая не менее радостно её звала. Судя по эмоциям, которые я мог наблюдать, это действительно были хозяева собаки. Видимо она просто потерялась. Но откуда он мог знать, что они придут за собакой в это место и именно в это время?

— Всё просто, я сам инсценировал события таким образом, чтобы они нашли своего пса. И ты здесь тоже не случайно. Нужно было показать тебе наглядно данную ситуацию, чтобы дальнейший материал усваивался лучше. — произнёс мой собеседник, прервав ход моих мыслей, попутно вогнав меня в ступор.

— Как ты… — попытался выяснить я.

— Прочитал твои мысли? — сказал он, попутно перебив меня.

— Быть не может! Неужели ты и есть…

— Нет, я не Бог. Но и с ним ты сегодня познакомишься. Это будет частью нашей экскурсии. — заверил мой собеседник, перебив меня снова, — В твоей голове сейчас мешанина из всевозможных мыслей, что нормально для человека в подобной ситуации. Но вся эта сцена с собакой была необходима в качестве своего рода предисловия, дабы немного ввести тебя в курс того, как приблизительно устроен этот мир. Тебе не составляло труда покормить пса, но лень на пару с жадностью сыграли свою роль. После подобного глупо тратить время на молитвы, ибо адресату, до которого они доходят, лень слушать попрошайничество озлобленного на жизнь неудачника, неспособного на самостоятельное решение своих проблем.

Выслушивая нотации от моего нового спутника, я не заметил, как мы оказались в метрах ста от проходной местного машиностроительного завода. Всё бы ничего, да вот только это предприятие находилось за полтора десятка километров от того парка, в котором мы были меньше минуты назад. Не хватало ещё и телепортации вдобавок к чтению мыслей и умению предугадывать будущее, ну или, как он догадался, что за собакой хозяева придут именно в тот парк и именно в то время.

— Посмотри на них, — молвил незнакомец, указывая на выходящих после рабочей смены, заводчан. — Люди без стремления к развитию и познанию окружающего мира. Жизнь по расписанию и предписанным нормам. А ведь самое интересное в том, что сами эти нормы они не читали. Сказали людям, как жить нужно, а они и спорить не стали. Даже перечитать эти самые «правила жизни» не додумались. Забавным во всей этой истории является то, что столь ущербный образ существования они чуть ли не идеализируют. «Зарабатывай мало, вкалывай много, выпивай ещё больше», — вот примерный их девиз. Ну и как же без порчи окружающего их общественного пространства, попутно обсцыкая каждое дерево. Да уж, крепостнические и рабские гены пальцем не раздавишь.

— А какие нормы имеются в виду?

— Те, что вы сами написали, но при этом не следуете им. Законы разные, библия и прочие каракули.

— То есть библия писалась не под диктовку самого …?

Не успев до конца произнести свою мысль, я оказался в очередном ступоре, поскольку место нашего пребывания сменилось вновь. На этот раз это была церковь. Шла служба, посвящённая какому-то церковному празднику. Но ведь середина недели, какие церковные праздники-то?

Достав телефон, дабы воспользоваться интернетом и узнать, что сегодня празднуют, я обратил внимание на сегодняшнюю дату. В графе «день недели» было указано воскресенье! То есть мы переместились не только в пространстве, но и во времени!

— Расслабься, я потом всё верну, как было, — успокаивающе заверил меня мой спутник, — лучше послушай, о чём говорит этот толстяк в рясе.

Кузнец своей темницы (Из сборника "Жудин. Бога тут нет!")

Очередной серый денёк в городке Жудин. Я уже и забыл, когда в последний раз светило солнце. Да и настроение нынче под стать коробке, в которой доводится влачить своё существование. Комнатка “метр на метр” если выражаться образно. Стены, оклеенные в разные обои ещё прошлыми жильцами. Кровать, гора пустых бутылок в углу, да пауки, которые устраивают себе пиршества местными тараканами. Телевизора здесь тоже никогда не было. Кому он, собственно говоря, нужен? Мало того что дорогой, зараза, так ещё и одобренный царём эфирный ряд особого интереса не вызывает. Другое дело хряпнул сто грамм да закусил огурчиком солёным. Такой досуг душе моей гораздо ближе. Сала бы под сей напиток, только вот поджелудочная уже не в том состоянии, чтобы нагрузку такую тянуть. Кстати говоря, пора бы в магазин прогуляться, а то в холодильнике мышь повесилась. Так ещё и отсутствие там чекушки вызывает определённый душевный дискомфорт, даже когда и выпить не хочется.

Выглянув за окно, понимаешь, что пейзаж никак не способствует поднятию настроения. А это сделать необходимо, дабы понять, что из вещей на себя нацепить. Климат-то уже не тот, когда это было так, что за день температура воздуха во дворе на пятнадцать градусов менялась. И винить непонятно кого: то ли мировую эпидемию нового вируса, из-за которого полугодовой простой всех заводов планеты, климат изменил, то ли жидо-масонов, на которых царь все проблемы царства нашего списывает. Пейзаж, представлявший собой грязь, куски, не успевшего растаять, снега, вперемешку с обнажившимися фекалиями на фоне промзоны, дал ответ на интересующий меня вопрос. Вещи весенние, сапоги резиновые!

Резиновых сапог в скромном хозяйстве не нашлось. Пришлось надеть зимние башмаки, которые за пять сезонов изрядно износились. Одевшись, я вышел в длинный коридор. Чтобы у вас было лучшее понимание о месте, где я прожигаю свою единственную жизнь, немного поясню. Это так называемое общежитие. Место, куда свозят подневольных юношей и девушек, которые ещё недавно учились быть прилежными рабами, дабы они отработали денежную сумму, потраченную на это обучение. Как правило, можно выплатить эту самую сумму, выкупив себе свободу, но она эквивалентна сумме заработка вашей семьи за пару лет. Вот и приходится быть подневольным на аналогичный срок без права на отказ. Дальше, как повезёт. Либо после положенного срока на вольные хлеба, либо обзаводишься семьёй и без особых претензий продолжаешь впахивать на своего рабовладельца, ибо именно работа на него даёт тебе право проживания в каморке “метр на метр”.

Вдоль коридора расположены двери с номерами коробок для проживания таких же потерянных душ. В конце коридора окно, выводящее ваш взгляд во внутренний дворик, отгороженный от внешнего мира забором под два с лишним метра и колючей проволокой. Это дворик местного судилища! В момент моей вылазки, туда как раз завезли новую партию людей. Было видно, как под руки заводят пленных, на лицах которых кричит неопределённость о том, что их ждёт. Каторга, одиночная камера, расстрел или виселица. Спросите за что? Так за то, что позволили себе назвать темницу темницей, а не райским садом. Окно, видимо, специально так расположили. Пусть проходящие мимо видят, что их болото не является худшим, что может случиться с их жизнями. Мотивирующее зрелище, ничего не скажешь.

Выйдя на улицу, наблюдаешь плавающие в луже собачьи фекалии уже лично, а не через окно. А порой не только собачьи, люд-то здесь культурный. Дорога до магазина не отличалась чем-либо от описанного мной ранее пейзажа. Грязь, лужи, фекалии и ещё одно здание, наподобие нашего зиккурата, где проживали такие же подневольные.

Подойдя к перекрёстку, что в ста с лишним метрах от нашего “муравейника”, можно увидеть подземное хранилище трупов и здание учреждения, в которое регулярно заглядывают люди, дабы попросить помощи у своего воображаемого друга. Всё это находится в паре метров друг от друга. А рядом дорога, ведущая вдаль. Ту самую даль, куда везут людей специальные машины. Людей, уже прошедших процесс судилища и удостоившихся обвинения.

Свернув налево, видны «ритуальные услуги», компания, подготавливающая трупы к складированию, и аварийная служба, на случай, если у подневольных холопов вдруг развалится унитаз.

По дороге к магазину, до которого метров двести от предыдущей локации, расположен вход в некое подземное сооружение с табличкой «Убежище». Видимо, хоть от ядерной войны, вероятность которой крайне мала, “кормовую базу” решили спасти. И уже в метрах сорока сам магазин.

Подходя к нему, виднеются заборы предприятия, на котором я и подобные мне люди, всё это дело пытаемся прокормить. Абсолютно всё! Царя, надзирателей с кнутами и прочие производные системы нашей локальной цивилизации.

Зайдя в сам магазин, приходится испытывать очередное моральное расстройство. Так, мной любимая, чекушка подорожала уже не первый раз за неделю. В то время как оплата моего труда на заводе, вроде как, стоит на месте. Что уж тут поделать, без водки уснуть сложно? А с ней да под огурчик солёный, так и фекалий в лужах зрительно меньше становится, да и комната уже не “метр на метр”, да и царь местами умные вещи говорит!

Взяв на последние деньги заветный напиток и баночку солёных корнишонов, я направился в свою берлогу. На обратном пути все те же пейзажи, за одним исключением. Ворота дворика судилищ были закрыты, а значит, процесс уже закончен, и “виновные” развезены по надлежащим местам.

Вернувшись в берлогу, открыв бутылку и баночку корнишонов, я приступил к своей традиционной ежевечерней трапезе, осознавая, что минут через тридцать, всё снова будет хорошо. Я снова буду понимать, что иначе жизнь невозможна, главное, на работу завтра проснуться. Ну а после работы, я снова вернулся к уже полюбившимся корнишонам и крепкому напитку. Звучит, может, и странно, но, а как ещё скоротать время в коробке метр на метр, в ожидании очередного рабочего дня?